Quantum Entanglement (гет)

Амикус Кэрроу был коренастым, грубоватым парнем. Лицо у него было плоское, маленький подбородок. Нетерпеливо стянув с себя одежду, он скривил губы, глядя на сестру.

— Алекто. Как, во имя Мерлина, тебя пригласили на это?

— Я…

Алекто перешла на шёпот и посмотрела на Гермиону в поисках помощи. Судя по его небрежному тону, Амикус не казался встревоженным.

— Так как же мы туда доберёмся? У вас есть портключ?

Гермиона улыбнулась.

— Вообще-то, боюсь, я могла солгать тебе. Видишь ли, на самом деле я привела тебя сюда не для встречи с Тёмным Лордом. Вообще-то, я не думаю, что ты ему нравишься. На самом деле, Алекто просто захотелось немного поболтать.

Гермиона смотрела, как Амикус обдумывает её слова, пока он не понял, что она имела ввиду.

— Ты солгала мне!

— Именно.

— Сука! Просто подожди, пока мы вернёмся домой.

Гермиона обвела рукой поляну.

— О, и мы привели некоторых друзей для моральной поддержки.

В поле зрения появились четыре фигуры. Гермиона заметила дрожь страха, прежде чем Амикус собрался с духом и заговорил.

— Пф. Пара пятикурсников и шестикурсников.

— Мы подумали, что вы могли бы высказать всё здесь, когда Алекто действительно может использовать свою палочку.

Алекто запнулась.

— Не думаю.

— Можешь.

Поросячьи глаза Амикуса сузились.

— Что помешает вам проклясть меня сзади, пока я сражаюсь с ней?

Гермиона подтолкнула Алекто вперёд.

— Это семейное дело. Давай, Алекто.

Амикус мгновение смотрел на неё, прикидывая, действительно ли она это имела в виду. Затем он вытащил палочку и послал заклинание в Алекто.

— Ой!

Алекто нащупала палочку, болезненный лиловый рубец появился на её правой скуле.

Остальные замерли, сжимая палочки. У Рабастана побелели костяшки пальцев. Все они должны были доверять Гермионе — это тоже было их испытанием. Амикус огляделся и, казалось, решил довести дело до конца.

— Правда, Алекто? Думала, твои друзья помогут тебе?

Амикус придвинулся ближе к сестре и провёл грязным ногтем по её щеке.

— Они, наверное, думали, что ты будешь сопротивляться. Я лучше знаю.

Гермиона почувствовала, как в её глазах вспыхнул огонь, когда Амикус разрезал линию от пореза на щеке Алекто. Густая кровь текла и капала.

— Гермиона… — попыталась сказать Арабель.

Амикус усмехнулся.

— На самом деле тебе на неё наплевать. Ты привела меня сюда, чтобы преподать ей урок, не так ли?

Амикус склонил голову набок.

— Что теперь?

— Это мои друзья!

— Ты им веришь?

Амикус ядовито ухмыльнулся и двинулся в центр.

— Ты — ничто. Круцио!

Амикус создал заклинание, и Алекто рухнула на землю. Когда она упала на колени, ветки и грязь прилипли к её разорванной одежде.

— Круцио!

Амикус удерживал заклинание. Гермиона почувствовала, как Северус придвинулся ближе и прижался тёплыми губами к её уху.

— Он разорвет её на куски.

— Поверь мне, — пробормотала Гермиона, наблюдая, как Алекто вздрагивает. — Она его разорвёт.

— Зачем ты это делаешь?

Гермиона на долю секунды повернула голову и поймала взгляд Северуса. Он нахмурился, и на мгновение она задумалась. Зачем она это делает? Нужно ли было раскалывать ещё одну душу? Прежде чем она успела последовать этим путем, её вырвал из мыслей ещё один крик. Нет времени переосмысливать, нет времени задавать вопросы. Только действовать.

— Помоги мне, — взвизгнула Алекто.

— Отбивайся, Алекто!

— Она не будет, — усмехнулся Амикус. — Она такая же бесполезная, как ты!

Неожиданно он изменил направление заклинания.

— Круцио!

Было достаточно времени, чтобы остановить заклинание. Время убить Амикуса до того, как заклинание попадёт, время бросить щит, время увернуться. Но Гермиона ничего этого не сделала. Вместо этого она позволила проклятию достигнуть себя, широко раскинула руки от боли, приняла его объятия, как старый друг, и едва услышала крик, выходящий из её собственного горла.

Потом она лежала на земле, не чувствуя падения, с листьями и грязью во рту, и это было похоже на триумф, потому что если она была права — она так часто была права в отношении людей — то, возможно…

Гермиона резко открыла глаза, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Алекто прорычала заклинание — дикость, которая удивила даже её.

Амикуса отбросило назад, и он пошатнулся. Он завыл от смеха, когда Алекто подошла к нему.

— У неё все-таки есть зубы!

— Ты больше никогда не прикоснёшься ни ко мне, ни к моим друзьям, — сказала Алекто так тихо, что её голос был едва слышен. На этот раз он восстановил равновесие, но лицо его было холодным.

— Круцио!

Алекто закричала, и её колени подогнулись, но Амикус смог держать заклинание лишь несколько мгновений, и она снова поднялась.

— Всю мою жизнь ты мучил меня.

Гермиона молча подтолкнула Алекто. По другую сторону круга другие с жадностью наклонились вперёд, в их глазах горела жажда крови. Даже Северус. Как легко он вышел на поверхность.

— Ты обращался со мной как с животным, как со своей игрушкой. Я должна была быть твоей сестрой!

Амикус подошёл к ней.

— Не будь занудой, Алекто. Круцио!

Гермиона подозревала, что это единственное мучительное проклятие, которое знал Амикус.

Арабель повернулась к Гермионе, её лицо было белее снега.

— Разве мы не должны?..

— Нет, у неё всё под контролем.

Это было правдой. Алекто оправилась от последнего приступа судорог и с душераздирающим криком бросилась на Амикуса, забыв о палочке, лежащей в грязи.

Свирепости в её глазах было достаточно, чтобы брат испуганно отшатнулся назад, и Гермиона увидела страх на его лице, когда он оглянулся через плечо и понял, что он отступил к самому краю пропасти.

— Чёрт! Подожди, Алекто…

Не говоря ни слова, Алекто врезалась в Амикуса с такой силой, что его чуть не оторвало от земли. Её плотное, коренастое телосложение, возможно, впервые в жизни пошло ей на пользу.

Глаза Амикуса широко раскрылись, а рот приоткрылся, когда он начал падать с края пропасти. Он отчаянно замахал руками.

На какой-то миг Гермионе показалось, что он схватит Алекто и потащит за собой сестру. Но его вытянутые руки хватали воздух, и Амикус Кэрроу с грохотом падающих камней полетел вниз со скалы. Он был так потрясён, что не начал кричать, пока, должно быть, не прошёл треть пути через своё долгое падение.

Гермиона не слышала, как он ударился о землю, но внезапное прекращение крика подтвердило удар. Воздух был неподвижен, ни малейшего ветерка. Сторожевые дубы и сосны стояли неподвижно, как камень.

Алекто сглотнула и придвинулась ближе к краю. Она осторожно огляделась, словно опасаясь того, что может увидеть. Что бы ни лежало на дне пропасти, оно не могло быть красивым, но что-то — и она не совсем понимала, что именно — помешало Гермионе вмешаться.

Вскоре Алекто отошла от края и с шумом бросилась в кусты. Потом она заплакала. Арабель шагнула вперёд и протянула ей платок.

— Ты в порядке?

Внезапно Алекто засмеялась, фыркая и хихикая сквозь слёзы.

Арабель сделала шаг назад и бросила встревоженный взгляд на Гермиону. Смех был хриплым и длился всего тридцать секунд или около того, прежде чем он тоже исчез. Затем Алекто подняла глаза и встретилась взглядом с Гермионой.

— Я столкнула его.

— Ты это сделала.

Рабастан, Регулус и Северус присоединились к полукругу, они посмотрели на неё, словно спрашивая разрешения, прежде чем подойти к краю обрыва и посмотреть вниз.

Алекто даже не попыталась вытереть заплаканные щёки, но вернулась к краю и снова посмотрела поверх него. На этот раз к ней присоединились Гермиона и Арабель.

Тело Амикуса Кэрроу выглядело маленьким — тёмное пятно на траве и камне. Одна рука лежала на спине. С этой высоты они не видели крови.

— Что… что нам делать?

Алекто начала сильно дрожать, и Гермионе нужно было вытащить её из этого состояния, прежде чем ведьма впадёт в шок. Время беспокоиться о сожалениях позже.

— Нам нужно разобраться с телом.

Через мгновение Северус шагнул вперёд и взмахнул палочкой, чтобы очистить землю вокруг поляны, стирая очевидные следы борьбы.

— Гермиона права. Мы не можем оставить его там.

Алекто с трудом сглотнула, явно пытаясь взять себя в руки.

— Хорошо.

Они спустились с обрыва, где Регулус быстро превратил тело Амикуса в камень, а Рабастан использовал магию, чтобы похоронить его глубоко под землёй.

Алекто поручили удалять пятна крови со скал, что, казалось, несколько успокоило её.

— Вот его палочка, — позвала Арабель.

— Ты хочешь её? — спросила Гермиона у Алекто.

— Нет. Я больше не хочу этого видеть.

Гермиона кивнула, воткнула её в землю и подожгла. Все повернулись, чтобы посмотреть, как пламя полыхает, потрескивая и плюясь. Было что-то непристойное в уничтожении волшебной палочки, что-то совершенно неестественное. Это опьяняло.

— Боярышник и сердцевина дракона, — прошептала Алекто.

Пепел улёгся на ветру и начал подниматься.

Группа наблюдала, как угасает пламя и из сгоревшей скорлупы поднимается последний клубок дыма. Гермиона знала, что это приведёт их к лучшему или к худшему.

Через мгновение все посмотрели на Гермиону.

— Пойдём, — сказала она наконец.

Они образовали вокруг Алекто защитное заклинание и двинулись обратно через лес, не разговаривая, но в молчаливом взаимопонимании.

«Группа, — подумала Гермиона, — предназначенная для уничтожения самого хитрого из ныне живущих волшебников, должна быть чрезвычайно хитрой». Но когда она смотрела на молодую ведьму, её лицо было покрыто пятнами слёз, Гермиона задавалась вопросом, мог ли быть другой путь.

* * *

— Гермиона, — прошептала Алекто через обеденный стол. — Я собираюсь рассказать всё.

Гермиона быстро встала и вытащила Алекто из зала, Арабель поспешила за ними. Когда они откинули её волосы назад, то увидели, что Алекто рыдала.

— Я не хотела этого делать.

* * *

— Это было невероятно.

Рабастан прыгал по траве в сторону Гербологии, его щёки пылали от чрезмерного возбуждения.

— Ты когда-нибудь делал это раньше? Думаешь, это повторится?

* * *

Арабель потёрла ночным кремом бледные щёки и кивнула Гермионе.

— Интересно, сколько времени это займёт?

Алекто лежала на кровати позади неё, свернувшись калачиком под одеялом, и крепко спала.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты уже несколько месяцев читаешь её дневник. Я уже начала думать, что ты никогда этого не сделаешь, хотя заставлять Алекто справляться с собственными страхами было вдохновляюще.

Гермиона встретилась взглядом с Арабель в зеркале и задумалась, что же именно она выпустила наружу.

* * *

— Где Алекто? — спросил Северус, как только дверь пещеры закрылась за Гермионой.

— Спит.

— С ней всё в порядке?

Гермиона не ответила, но сбросила мантию и заняла дуэльную позицию. Её тошнило от усталости, и она хотела, чтобы день закончился как можно скорее. Северус мгновение смотрел на неё, а затем занял позицию.

— Правила?

— Как обычно.

Они никогда не кланялись друг другу. Это не дуэль.

— Инкарцеро!

— Серпенсортия!

— Редукто!

— Конфринго!

Они принялись за обычную схему, отбрасывая и парируя удары, иногда молча, пытаясь найти слабые места в обороне друг друга. Гермиона не использовала свои трюки здесь — она не собиралась давать Северусу возможность изучить её заклинание достаточно внимательно, чтобы узнать, как она это сделала.

— Протего!

— Ступефай!

Гермиона задумалась, не переоценила ли она девушку, ожидая слишком многого от шестнадцатилетней девочки с обидой на брата. Её бы не удивило, если бы Алекто раскололась при первом же допросе. Могла ли она спасти их другим способом?

Прошло много времени с тех пор, как Гермиона могла вспомнить, что она так устала. Она сопротивлялась автоматически, чувствуя себя мёртвой в ногах, едва осознавая, что на неё обрушился град заклинаний.

— Сектумсемпра!

Гермиона увидела приближающееся заклинание и устало подняла щит. От удара он разлетелся на куски, мимо пронеслось шальное заклинание и порезало ей щёку.

— Чёрт! Гермиона, ты в порядке? Я никогда не думал, что смогу пройти через твой щит.

Северус подбежал к Гермионе, но она отвернулась.

— Вот, позволь мне исцелить это.

— Оставь это. Прости, Северус, я сегодня не в настроении. Может, попробуем ещё раз?

Гермиона дотронулась до горячей крови, стекающей по её лицу, и посмотрела на свои пальцы. Красная, липкая, мокрая. На её руках было так много крови. Алекто превратилась из ребёнка в убийцу. Рабастан выглядел так, словно хотел попробовать больше. Гермиона не понимала, почему её это так волнует. Лучше бы Амикус умер, но она должна была сделать это одна.

— Не говори глупостей.

Северус осторожно убрал руку Гермионы с её лица и использовал палочку, чтобы исцелить кожу. Затем он очень тщательно вытер кровь.

— Спасибо, — устало сказала она. Всё, чего она хотела сейчас, — это немного поспать.

— Гермиона, что случилось?

Услышав это, она фыркнула.

— Ничего. Совсем ничего.

А потом без предупреждения, без всякого смысла, Гермиона почувствовала, как её глаза начали слезиться.

— Я… ты… Гермиона?

Северус запаниковал, но Гермиона не могла смотреть ему в лицо. Не в силах сдержаться, она опустилась на пол. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой одинокой. Она видела столько смертей, что думала, будто уже сама умерла.

— Уходи, — выдавила она. — Пожалуйста, уходи.

— Что я могу сделать?

— Убирайся!

Мгновение спустя он опустился на колени рядом с ней. Очень неловко Северус обнял её за плечи.

Никто не прикасался к Гермионе в течение многих лет, и она почти хотела ударить его, но остановилась. Его большая теплая рука коснулась её обнаженной руки, и она почувствовала, как по спине пробежала дрожь. Ещё один человек, настоящий и живой, прикасающийся к ней.

— Всё в порядке.

Северус казался неуверенным, но продолжал обнимать её за плечи. Гермиона мгновение сопротивлялась, держа себя в руках. Но через мгновение она обнаружила, что отворачивается и всхлипывает так, как не плакала с детства. Она не могла остановить это, не могла остановиться. Северус колебался, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Наконец он обнял её, неловко, но решительно.

— Я не могу делать это снова.

— Что не можешь?

Гермиона покачала головой, уткнувшись лицом в его мантию. Северус начал перебирать пальцами по её спутанным волосам.

— Тссс. Всё в порядке.

— Нет.

Никогда не будет в порядке. Гермиона глубоко вздохнула и наклонилась к Северусу. Когда её рыдания утихли и превратились в редкие всхлипы, она почувствовала, что краснеет от унижения. Почему это с ней происходит?

— Я думаю, ты слишком долго хранила слишком много секретов, — тихо сказал Северус. — И это убивает тебя.

Гермиона резко отстранилась, чувствуя, что её лицо покрылось пятнами и покраснело, но она внезапно пришла в ярость.

— Не смей читать мои мысли!

Северус медленно поднял руки.

— Нет.

Гермиона смотрела на него, пока не убедилась, что он говорит правду, и Северус наклонился вперёд, его лицо было бледным и серьёзным.

— Послушай, тебе не нужно ничего говорить, ни слова. Я не глуп, и я знаю, что у тебя есть то, что ты скрываешь от нас. Но мне всё равно, Гермиона, всё это не имеет значения. То, что произошло сегодня, не имеет значения, потому что я знаю, почему ты это сделала. Потому что, хоть ты и ужасна, ты всё ещё… ты мой лучший друг, и мне не всё равно. Черт!

Голос Северуса надломился, и он выругался. Он начал подниматься на ноги.

— Подожди.

Она чувствовала себя одинокой, несчастной, но не могла перестать слушать.

— Пожалуйста, не уходи. Не мог бы ты просто… поговорить со мной? О чём угодно?

Она не знала, почему спрашивает, но что-то в Северусе заставляло её чувствовать себя в безопасности. Что-то в нём всегда заставляло её чувствовать себя в безопасности, даже давным-давно, в том странном мире, когда она была его ученицей. Его спокойное присутствие и ровный голос на какое-то время прогнали её демонов, и через мгновение она поняла, что перестала дрожать.

Северус казался застенчивым, когда начинал читать список ингредиентов для успокаивающего настоя.

Это было так типично для Северуса, что Гермиона почти улыбнулась. Что она здесь делает с этим человеком? Это была смерть или эта жизнь, и она выбрала жизнь. Но впервые Гермиона задумалась, правильное ли она приняла решение. Что сказали бы Гарри и Рон, если бы увидели, во что она превратилась? Что бы сказали её родители, если бы увидели её сейчас?

— Но мне пришлось пережить все их грёбаные смерти, — пробормотала она.

— Что?

Северус остановился, когда Гермиона начала вставать.

— Эй, ты в порядке?

— Понятия не имею.

Гермиона задумалась, стоит ли ей стирать ему память, хотя он почти ничего не слышал. Но она чувствовала себя усталой. Так чертовски устала от попыток всё изменить. Она больше не хотела быть Гермионой Блэк. Она снова начала всхлипывать, глубоко задыхаясь от содрогания, которое исходило откуда-то изнутри, слёзы текли по её щекам.

Внезапно кончики пальцев коснулись её щеки — Северус погладил её лицо от скулы до подбородка. Гермиона бессознательно наклонилась к тёплому, мягкому прикосновению, успокоенная, как будто это был друг, как Гарри или Рон. Другой рукой он медленно обнял её за талию, неуверенно и нежно.

— Гермиона… — прошептал он.

Но Северус не был ни Гарри, ни Роном. Гермиона резко дёрнулась и вскочила на ноги. Это было слишком опасно.

— Оставь меня в покое!

Гермиона отбросила его нежные руки и побежала, разбрасывая груды щебня, она выскочила из пещеры, закрыв за собой тяжёлую гранитную дверь. Северусу не потребуется много времени, чтобы выбежать за ней, но к тому времени она уже будет в безопасности.

— Гермиона!

Голос из-за каменной стены был слабым, но это не помешало Гермионе вспомнить обиженное выражение лица Северуса, когда она отстранилась. Эта мысль причиняла боль, но она умела отодвигать боль на задний план.

Фокусироваться. Должна сосредоточиться. Больше никаких сожалений, просто закончи работу.