Инквизитор под прикрытием (джен)

— Интересно, — задумчиво пробормотал Дефоссе, и движения его рук замедлились.

Он не торопился развеивать созданий антимагией. Теперь он разглядывал их с научным любопытством, как что-то доселе неизвестное, не числящееся в классификациях, но и не вызывающее удивления.

Ева поневоле разглядывала тоже. Благо они не нападали. Под легким воздействием антимагии они едва шевелились и стали заторможенными, будто кто-то поставил их на замедленное воспроизведение.

Бледные, в синеву, небритые физиономии. Потрепанные спортивные штаны и куртки с характерными полосками по бокам (в такой мороз!) Голодный блеск глаз. Подвывающий голос, выводящий «тоскуют пацанчики!», из портативной колонки…

Еще одни вампиры. Да что ж такое!

— Вообще-то обычно у нас такого не водится, — сказала Ева.

— Знаю. Обычно — и не должно, — туманно ответил Дефоссе.

Под аккомпанемент замедленной антимагией музыки он провел руками вниз в простом узоре уничтожения. Впрочем, в антимагии не было узоров. Только этот жест — раскрытой ладонью сверху вниз, будто стирая из реальности все, созданное магией…

«Пацанчики» остались на месте.

Дефоссе, казалось, это не удивило.

— Вот как, — пробормотал он. — Закономерно…

Он еще несколько раз повторил свой антимагический пасс. «Пацанчики» как будто потемнели, стали прозрачнее, сливаясь с беззвездной февральской ночью. Они уже не шевелились, музыка превратилась в сплошное замедленное гудение и стала еле слышной, точно доносилась с огромного расстояния. Дефоссе обернулся.

— Ну что, Ева, — весело сказал он, — готова сыграть с районом в прятки?

— Ты что, не можешь их развеять? — Нет, она решительно не понимала этого веселья. — А в чем дело? Магические твари уже сильнее инквизиции? Вы что, не справляетесь с Большой Охотой?! Вот я так и знала!

— Это не совсем обычные твари…

«Как ты достал со своим «не совсем», — подумала Ева.

— Они ведь представились, — продолжил Дефоссе. — Район. Они и есть район. Это уже близко к душе города, а ее простой антимагией не убьешь.

Район? Вот эти — душа района? Так, что ли, получается?

Но почему они такие… такие!

Ева ненадолго потеряла дар речи, а потом с новым интересом воззрилась на «пацанчиков».

Ну да, здание ковена стояло не в центре. Кругом было полно складов, нежилых площадей, обветшавших домов, квартиры в которых мало кто хотел покупать. Сквер, опять же, неподалеку, а в сквере — подозрительные личности, которые в любое время года восседали там на чудом уцелевших скамейках, распивая пиво или что-то покрепче. Но чтобы олицетворением района оказались такие карикатурные гопники?

— По-моему, тебе что-то не то кажется, — буркнула Ева.

— Давай будем спорить в другом месте. Здесь и сейчас я не могу провести ритуал, чтобы их развеять, — чуть раздраженно ответил Дефоссе. — Возвращаемся в ковен, к ловушкам они нас не пропустят. Только другой дорогой. Пусть поищут. Иначе, боюсь, они решат, что мы проиграли им в прятки.

— И что тогда будет? — Ева покосилась на «пацанчиков». Музыка в их колонке ускорилась, а тела стремительно обретали плоть.

— Понятия не имею, что чувствуют люди, которых съедает район, — уже весело ответил Дефоссе.

Настроения у него менялись порой калейдоскопически. Но ни одно не влияло на привычный образ действий. Так что он совсем не игриво схватил Еву за локоть и нырнул в ближайший проход между глухой стеной старой хрущевки и полуразваленным забором, который торчал здесь непонятно зачем. За забором росли редкие деревья, а в стороне начинались склады.

Снег за спиной скрипел все ближе.

Дефоссе обернулся и бросил в ту сторону еще один антимагический импульс. Поскрипывание прекратилось. Здесь, между складами, почти не было сугробов и ледяной корки. Дефоссе кивком указал направление. Второго приглашения Еве не требовалось. Она побежала.

Свой район она знала хорошо. Особенно после того, как позапрошлым летом какие-то новые, сотканные из невыносимой жары твари решили напасть на ковен, были наголову разбиты, а потом долго прятались по углам в этом самом районе, нападая на местных жителей. И ведьмам приходилось то патрулировать его, то устраивать обходы, заглядывая в каждую трещину.

Если свернуть направо, а потом протиснуться вон в ту щель между гаражами, будет большой продуктовый склад. А на складе — старик Василий Матвеич, сторож и кладовщик в одном лице. С ним Ева успела подружиться, пока искала тварей. В маленькой бытовке сторожа так уютно было пить чай с плюшками и прятаться летом от жары, а зимой от холода. Он не очень-то верил в выдуманную байку о поиске наркоторговцев, которой ведьмы прикрывались от смертных, но ничего не сказал. У него имелось свое мнение обо всем на свете, и часто Еве не хотелось уходить, не расспросив, что он думает о том или ином нашумевшем событии.

А за складом — еще одна подворотня, и короткая дорожка к ковену, к той его стороне, которая выходила окнами на унылый угол… Ева на полной скорости пронеслась мимо складского здания… и остановилась, заметив что-то не то.

Дефоссе окликнул ее. Она не слушала.

У больших складских ворот, скорчившись, лежал человек. Его фигура казалась крошечной на фоне массивного здания, терялась в снежной круговерти. Но ярко-желтая кепка виделась даже сейчас.

Старая кепка с логотипом подсолнечного масла, которую Василий Матвеич не снимал ни зимой, ни летом!

Ева бросилась к нему. Старик не двигался, подтянув колени к груди. Лицо было бледным до синевы. Складские ворота оказались не запертыми — в щелочку просачивалась полоска тусклого света.

— Помогите затащить его внутрь! — бросила Ева, оборачиваясь к Дефоссе. — Я не могу поднять его магией!

— Зачем? — Иногда Дефоссе умел непревзойденно изображать дурака.

— Может, затем, чтобы человек не замерз здесь? — возмутилась Ева.

— Это не человек, по всей видимости, — задумчиво произнес Дефоссе, опускаясь рядом со стариком на корточки.

Потом провел рукой в воздухе, точно пытаясь развеять Матвеича антимагией. Но тот не исчез.

— Любопытно, — прокомментировал Дефоссе и наконец подхватил тело сторожа под мышки. — Открой ворота!

Ева дернула тяжелую створку. Ей хотелось пнуть инквизитора. Нашел время и место для домыслов и экспериментов!

Дорогу в бытовку она знала — небольшая комнатка располагалась в конце короткого коридора. Свет лился именно оттуда. Под потолком висела лампочка на шнуре без абажура, у стены стоял продавленный диван с парой потертых пледов. Рядом со столом на полу стоял обогреватель. На столе было разложено нехитрое угощение — печенье в вазочке, пара бутербродов. Стояла одинокая кружка с чаем. Рядом возвышалась большая растрепанная стопка книг и газет.

Дефоссе устроил Матвеича на диване и окинул бытовку очень странным взглядом.

— Ну и что это было?

— Что именно? — недовольно спросила Ева. — Почему ты решил, что он не человек?

— В какой-то мере он все-таки человек, иначе не замерзал бы под стенами склада… А кто он, по-твоему? И что здесь делает?

— Какой-то кладовщик или сторож, — Ева пожала плечами. — Мы не обсуждали его должность.

— А что обсуждали? Вы дружили? — заинтересовался Дефоссе.

— Ну, я иногда заходила на чай. Он милый, с ним приятно поговорить. Он рассказывал истории всякие… Если пересказывать — получится ерунда, знаешь, всякие приключения на работе, забавные случаи. Читает много, всегда что-то занятное вычитает и расскажет…

— Почему рабочее место сторожа или кладовщика находится здесь? Это не центральные ворота, а запасной выход, — Дефоссе кивнул куда-то в сторону коридора. — Почему нет никаких мониторов, никаких записей с камер наблюдения? Оружия? Или тревожной кнопки, на худой конец?

— По периметру есть камеры, — пожала плечами Ева. — Может, он и не охранник, я, если честно, не особо интересовалась…

Прозвучало так, будто она расписывалась в своей некомпетентности. Снова. И по сути, так оно и было. Для ведьмы не распознать магическое существо и не проверить нового знакомого было несомненным провалом. Но…

Но существовала еще интуиция. И на нее Ева пока не жаловалась. А интуиция не видела в Матвеиче ничего плохого или опасного.

Не все магические твари представляли опасность. Не всех поворачивался язык даже назвать тварями.

— Складской? — предположила Ева.

Дефоссе кивнул.

— Скорее всего. Сканировать не буду, для этого нужна магия.

…Смертные верили в домовых. Нельзя сказать, что их суеверия совсем не имели под собой оснований. Но смертные верили, что домовые духи обитают с ними бок о бок в их квартирах — там, где и без того постоянно кипела жизнь.

На самом деле духи заводились в местах, где смертные появлялись лишь на время. В офисах, школах, вузах, на складах и на вокзалах, в поездах и автобусах, в магазинах, ремонтных мастерских и еще сотнях мест. Но только не там, где смертные жили постоянно, вытесняя духов своей жизненной энергией.

Духи ткались из остаточных эманаций человеческого присутствия. Из вуали запахов, которые витали там, откуда только что ушли люди. Из эха их голосов, отпечатавшегося в памяти стен. Из звука их шагов, скрежета ключей в замке, шороха бумаг, с которыми работали люди, звяканья ложек в чашках с чаем, который они пили, лязга машин, которыми они управляли, стука мебели, которую они передвигали, из рабочей атмосферы, окутывавшей их, хотя они этого даже не замечали. Все это накапливалось, конденсировалось в одной точке — и наконец обретало форму и разум.

Да, несомненно, обретало разум…

Ева посмотрела на Матвеича.

— Здесь очень давно появились склады, — сказала она задумчиво. — Может, когда-то в этой комнате и работал сторож… Но почему он замерзал в снегу, как простой человек? Ловушки так и должны работать? Я думала, они приманивают тварей и запирают их где-то в одном месте.

— Они приманивают. Но и твари могут очеловечиваться. Особенно те, которые изначально создаются по образу и подобию.

Ева снова посмотрела на Матвеича. Старик, казалось, дремал. Просто мирно дремал, словно это не он недавно покинул теплую бытовку, отправившись на зов ловушки, и не он упал сразу же, едва очутившись за дверью, лишенный подпитки места, которое его породило.

— Пойдем, — сказал Дефоссе. — Нужно вернуться в ковен. Наши районные разбойники, похоже, отстали.

— Ловушки, значит, не покажешь? — без выражения спросила Ева.

— Нет времени. Я должен поговорить с Валантеном. Если начали просыпаться районы… нужно торопиться.

Он бросил на Еву долгий взгляд, будто… будто прощался. И еще раз повторил, негромко и задумчиво:

— Нет времени.

Метель закончилась. На улице занимался стылый рассвет.

* * *

В ковене почти все еще спали. В кафе-гостиной сидело несколько ведьм, негромко переговариваясь. Еще одна за барной стойкой готовила себе кофе. Кофемашина недовольно гудела. В помещении было теплее, чем обычно — Ева зашла туда и словно окунулась в лето. Она не сразу поняла, что привычный холодный сквозняк исчез. Арктическая носопырка больше не дышала. Носиться по городу она не могла, потому что была привязана к месту, но раньше вносила свой вклад в нашествие тварей, активно сопя и выдыхая ледяной воздух, который секундой раньше вдохнула где-то на Северном полюсе.

Интересно, она жива?..

Ева устроилась в углу, где носопырка обитала раньше. Хотела подойти к барной стойке и сделать себе чаю, но… забыла. И вспомнила, лишь сев за стол с пустыми руками. В голове словно все перемешалось. Матвеич… Оживший район, из-за которого Дефоссе, едва войдя в здание ковена, схватился за телефон и унесся куда-то наверх, к Безымянному и высшим инквизиторам… Бесконечная ночь, рассеченная пополам недолгим сном, неопределенность, метель, пляшущие души снеговиков, тревога и дурные предчувствия, и поцелуи Дефоссе, которые почти не оставили следа в памяти… потому что предчувствия росли и крепли, не давая думать ни о чем другом.

Ева так и не пошла за чаем. Она словно в трансе сидела за столом, невнимательно следила за ведьмами, которые подтягивались в кафе-гостиную, и чувствовала себя так, будто это не тварей, а ее саму заморозили магические ловушки.

Отчего-то теперь она знала, как именно они работают, хотя так и не добилась подробностей от Дефоссе.

Она видела, как твари слетаются, сползаются и материализуются у больших светящихся шаров, похожих на гигантские фонари. И останавливаются. Как вокруг каждого шара скапливается все больше и больше тварей, видимых и невидимых, больших и маленьких, причудливо выглядящих и бесформенных. Как они замирают на бескрайнем снежном поле… Ловушки были установлены на открытой местности. На пустырях, на набережной или еще где-то, где поместилось бы достаточное количество тварей.

Существа стояли или висели в воздухе неподвижно, застывшие, беспомощные, не в силах шевельнуться на зимнем ветру. И снег все еще сыпал, суля продолжение бесконечной зимы.

Если бы Ева не наткнулась на него, сейчас среди них стоял бы и Матвеич. Но он был всего лишь еще одним существом, складским духом. И никого на самом деле не волновала его судьба. И его опустевшая каморка с брошенными на столе газетами и давно остывшим чаем скоро растворилась бы в небытии сразу после того, как инквизиция уничтожила бы всех тварей, которые собрались у ловушек.

И судьба города не волновала никого из инквизиторов…

Предчувствие беды вдруг стало невыносимым. Ева вскочила, порываясь куда-то бежать… и тут же, как горсть снега за шиворот, ее выдернул из раздумий голос Алисы:

— О, ты не занята? Отлично! Нас с тобой просят… Так, тобой все нормально?

— Все прекрасно, — мрачно сказала Ева, снова опускаясь на стул.

Дурное предчувствие продолжало скручивать внутренности, заставляя сердце мерзко сжиматься. Ева постаралась не обращать на него внимания. Алису прислал Безымянный. И был шанс что-то узнать.

— Тогда хорошо. — Та предпочла не замечать, что Ева не находила себе места. — Возле одной ловушки, кажется, засекли Техногена. Это недалеко от метро «Северная». Нас просят съездить туда и проверить. И притащить его сюда, если он и правда там.

— И что, даже разрешат использовать магию? — фыркнула Ева с легким сарказмом

Алиса подняла брови.

— Тебе не объясняли, что использование магии нарушит сигнал от ловушек? Твари просто будут хуже поддаваться зову… и это в лучшем случае. Но у нас защитные браслеты, нам ничего не грозит.

Она приподняла руку с тонким серебряным браслетом и подмигнула. Но Ева предпочла проигнорировать и слова, и жест. Настроение портилось все сильнее. И все меньше хотелось видеть инквизиторов и установленные ими правила в своем городе, который годами обходился без них.

— Ладно, пошли.

…В машине, на которой они отправились к метро «Северная», Ева узнала служебный автомобиль городской инквизиции. Странно, пронеслось мимолетно в мозгу. Почему бы не отправить за Техногеном самих инквизиторов? Все так заняты поимкой тварей и чисткой ловушек? Тогда почему в городе так тихо, так пусто, так безжизненно и нечеловечески сонно, словно из еще вчера активного северного мегаполиса он превратился чуть ли не в зону отчуждения?

Некстати вспомнились старые сплетни. Безымянный когда-то хотел уничтожить город. В прошлый раз, когда пробудились очередные твари, лет сорок назад. И до этого — когда стал верховным… Он даже пытался действовать через смертных, чтобы разорить предприятия, заставить жителей уезжать, чтобы их дома постепенно пустели и разрушались, а тварям нечем было кормиться. Безымянный не любил город К., а тот не любил его — насколько Ева могла понять. Почувствовать.

В последнее время она все острее ощущала то, что чувствовал ее город.

…Участок набережной между метро «Северная» и ближайшей промзоной был пустынным. Предприниматели не торопились покупать участки у реки — мало нашлось бы желающих веселиться в кафе или кататься на пароходе, любуясь видами дымящих труб завода и нюхая ядовитый дым. В другой стороне от метро, поодаль, начинался спальный район, построенный когда-то для рабочих.

Все пустое пространство в районе станции занимали твари.

Не осмеливаясь отлететь далеко от родного завода, как огромные птицы, на земле сидели дымники. Они не двигались, и при свете нового дня можно было рассмотреть их — фантасмагорические существа, сотканные из дымной паутины, с клочьями чего-то мазутно-черного вместо перьев, с острыми клювами, с которых капал темный яд.

Из жилых домов выползли многоэтажники, похожие на гигантских полупрозрачных гусениц с множеством жвал и клешней. Они обвились вокруг ловушки — большого фонаря… или сущности, которая только выглядела, как фонарь.

Кучей тряпья на снегу лежали обессилевшие бессонники. Землю усыпало множество тварей помельче — лизни, похожие на слизняков и питающиеся деньгами; домашние всеядцы, которых было даже жаль, до того умильно выглядели их острые мордочки и черная шерсть; нелепые птицы-дорогоклюи, чьи пернатые тела смотрелись ненатурально на тигриных лапах… Все существа, которые обычно были невидимыми, уже не могли маскироваться. И не могли сбежать.

И только одно существо, улыбаясь по-мальчишески задорно, направилось к Еве и Алисе, когда те вышли из машины.

Техноген явно провел здесь не один час. В руке его был обыкновенный бумажный блокнот. Ветер трепал страницы, испещренные заметками. На плече висела сумка с ноутбуком. Близость ловушки ничуть не мешала Техногену.

— Что ты здесь делаешь? — подозрительно спросила Алиса. — Почему не брал трубку?

— Был занят, — пожал плечами он. — Ты же мне сама подсказала, как взломать игру…

— Что?

— Это была я, — хмыкнула Ева. — Я подсказала. Гена, ты точно себя нормально чувствуешь?

— А-а… прошу прощения. Слишком увлекся. Когда я ухожу в устройства, после этого люди могут стать на одно лицо… Не обращайте внимания, — он не стал пояснять, что значит «ухожу в устройства». Впрочем, Ева догадывалась. — Кажется, я отследил игру, девочки.

— Отследил игру? Докопался до создателей, ты хочешь сказать? — оживилась Ева. — И?

— Да нет, именно что отследил игру, — повторил Техноген. — Нашел точку, где магия города вливается в игру. Если это можно назвать точкой, конечно. Пока что только это… ну и еще кое-что.

Ева и Алиса молча смотрели на него.

— Я добрался до магических потоков игры, — продолжил Техноген. Казалось, ему льстит такое внимание — на лице появилась тень улыбки. — Было ясно, что игра — магическое явление, но раньше я не мог увидеть ее ядро. Помнишь тот зал, входную локацию? Ну ту, что была в подвале? Туда я смог пролезть, а дальше меня не пускало…

— Теперь пустило? — не выдержала Ева.

— Теперь уже не надо, — хмыкнул Техноген. — Я взломал эту защиту. Теперь в моих руках вся архитектура игры. Магия перекачивается по интернетным кабелям, сеть накрывает весь город, узлы располагаются в паре десятков компьютеров, за которыми, по-видимому, сидят координаторы, узелки помельче — в компьютерах простых пользователей. Магия аккумулируется в узлах. И сходится сюда. К реке.

— Что? Магия уходит в реку? — резко спросила Алиса. Лицо ее выражало крайнюю степень недоверия.

— В том и прикол, — Техноген снова заговорил в привычной нарочито-свойской манере. — Может показаться, что она уходит в реку. На самом деле в реке есть какая-то фигня, из-за которой сигнал обрывается. Может, она живая. Может, это устройство. Может, сплав, как сама игра. Я не вижу. Нырять, уж извини, я сюда не собираюсь.

— Не надо нырять… — заторможенно пробормотала Алиса. — Разберутся…

Она вытащила телефон, ткнула в экран и тут же спрятала обратно в карман, словно спохватившись. Словно новость была важной и срочной, но дело, от которого она рисковала отвлечь Безымянного своим звонком, было еще важнее.

— С игроками, сами понимаете, я пообщаться не мог, но я так думаю, они потенциальные маги. Может, у них был какой-то неинициированный дар или что-то в этом роде…

— Не бывает неинициированных даров, — перебила Ева. — Магию дает город, это не какой-то врожденный дар…

— Ну так и твой город не в лучшей кондиции! — перебил ее Техноген. — Может, будь с ним все нормально, они бы уже стали магами! Может, у него самого не хватило сил, чтобы дать им способности! В этом я не разбираюсь. Знаю только, что операторами узлов сети могли быть только маги. Иначе никакого смысла, все это было нужно, чтобы качать магию, через простого смертного ее не прокачаешь.

— Что-то в этом есть, — наконец согласилась Ева. Она вспомнила магов, которых не миновало массовое увлечение игрой. Дежурных на надзорных постах… — Но смертных тоже было полно! Да у меня на работе половина парней только об этой игре и говорили!

Техноген пожал плечами.

— Может, и так. Запрещать им играть было ни к чему. Просто операторами узлов могли стать или маги, или потенциальные маги…

Речь его замедлилась, утратила живость. Он начинал повторять одно и то же. Так повторяют старики, застревая мыслью в чем-то одном, рассказывая единственную бесхитростную и короткую историю о ссоре с соседом или о подгоревшей каше и начиная рассказ сначала, едва договорив. И Еве снова что-то не нравилось… но сейчас ее мысли занимало только расследование. И она не смотрела по сторонам.

— Их поэтому утащили в игру?

— А, это ваше дело о пропаже смертных… Ну да… Наверное, — пробормотал Техноген. — Я и забыл… Такое чувство, что сто лет прошло. Мне было интересно только отследить.

Он зевнул. Сейчас он казался шариком, из которого стремительно выходил воздух. И говорил медленнее, и двигался заторможено, и выглядел сонным… подозрительно сонным, готовым вот-вот замереть в прострации…

Ловушка начала действовать и на него.

Или…

Ева поздно поняла, что, увлекшись беседой с Техногеном, она выпустила из виду Алису. И та успела набрать номер.

Конечно, Ева не знала, кому она звонит — могла только догадываться.

И зачем Алиса звонила, Ева тоже могла лишь догадываться.

Это ведь не было совпадением — что Техноген тоже начал замирать, застывать, как все остальные твари, словно выцветать…

В следующий миг она поняла, что выцветает всё.

Город терял контрастность и краски, превращаясь в блеклую открытку. Дневной свет померк… а может быть, его скрыли точки перед глазами. Их становилось все больше. Ева уже не видела ничего на расстоянии вытянутой руки… а через мгновение — уже не могла даже вытянуть руку…

Тусклое выгоревшее небо крутанулось над головой. Она не почувствовала боли от падения. Боль тоже выцветала, как и остальные чувства. И не было ни удивления, ни страха.

Осталось только встревоженное лицо Алисы Полянской, которая склонилась над Евой и смотрела обеспокоенно, но не слишком испуганно. Она знала, что происходит.

Потом исчезла и она.