Инквизитор под прикрытием (джен)

Не успела Ева испугаться, что ее разоблачили, как коридор закончился. Герман втолкнул ее в просторную кладовую, где уже толпилось с десяток людей. В следующий миг Ева узнала среди них Руслана, но он не отреагировал на ее появление. Система не давала сбоев, и несчастный ничем не отличался от образцовых пленников-слуг — с бессмысленным взглядом, слегка запоздалой реакцией, полностью покорный воле хозяина.

— Снимайте свои тряпки, надевайте униформу! Быстрее! — потребовал Герман. — А, черт!.. Он ждать не станет… ладно, надевайте поверх, куртки только снимите, и живее, черт бы вас побрал!

И правда, Ева все еще была в куртке, как и три других девушки, которых она не знала. Наверное, смертные. Под курткой у нее был тонкий свитер. А под свитером— тут она наконец вспомнила — зачарованные часы-артефакт от Дефоссе. А в карманах куртки — заряженные артефакты-накопители. Сражаясь с поездом, норовящим ее усыпить, Ева не успела переложить их в карманы джинсов поближе к телу. Ладно. Вдруг этот он или кто-то из гостей почувствуют излишек магии? Даже к лучшему, что артефакты оказались недоступными. Хорошо бы снять и часы, но под пристальным взглядом Германа Ева не рискнула. Да и они уже не раз показали свою эффективность. Оставалось надеяться, что Дефоссе хоть как-то замаскировал их.

Если только загадочный он не мог оказаться сильнее Дефоссе. А он мог. Вполне.

Все эти нервные, быстро сменяющиеся мысли не мешали Еве натягивать и застегивать на себе длинное коричневое платье с пришитым к нему передником. Стоило протолкнуть в петельку последнюю пуговицу, как застежка, для удобства сделанная спереди, исчезла, а платье само собой село по фигуре. По ногам повеял холодок, и Ева обнаружила, что ее джинсы с кроссовками испарились. Вместо них на ногах возникли плотные тканевые чулки и старушечьего фасона туфли.

Сдержать возмущенный вопль удалось ценой титанических усилий.

На Руслане и остальных мужчинах оказались такие же коричневые ливреи. Как только униформа кое-как уложила свои складки, Герман прошипел:

— Встать у стен, за ширмами или за пальмами! Наблюдать за ним! Предугадывать все желания! Немедленно делать все, что он захочет! Не отсвечивать!

И умный интерфейс тут же загрузил в мозг информацию о том, как выглядит он, о котором Герман уже прожужжал все уши.

Ева узнала его за пару секунд до того, как увидела во плоти.

Он оказался моложавым и худым мужчиной с пепельно-белыми волосами, небрежно спадающими на плечи, и недобрым взглядом. И еще — с очень старым взглядом. Ева сама не понимала, с чего она взяла, что взгляд именно старый, ведь лицо у мужчины было гладким и юным. Если закрыть ему глаза или нацепить на нос солнечные очки, он бы, наверное, выглядел даже младше Германа. Мальчишка-переросток. Глаза делали эту внешность искусственной, навевая мысли о качественных подтяжках кожи. Выражение их было сложно описать. Надменное? Отстраненное? Насмешливое? Все вместе, щедро сдобренное превосходством?..

Одно Ева поняла — настоящий хозяин игры не заставил себя искать и явился во плоти. И еще — он оказался очень старым, серьезным, пугающим противником. Сама она не рискнула бы привлекать к себе его внимание. И даже если бы дошло до его битвы с Дефоссе или Безымянным — поставила бы, пожалуй, на него.

Он медленно поднялся на крыльцо и остановился на пороге, взирая на гостей, которые собрались в холле. На их лицах как по команде возникло восторженное выражение. И похоже, они отлично притворялись — фальшь проступала из-под искусных масок, только если долго и внимательно смотреть, переводить взгляд с одного полного восхищения и любви лица на другое, постепенно замечая, как из-под сахара и патоки проступает правда. Опаска и страх, нетерпение и раздражение, скука, переходящая в панику…

Но он не изучал лица подданных. Он был зол. И прибыл сюда, чтобы выпустить пар… а может, и казнить пару десятков виновных.

Слуги, среди которых была и Ева, тоже впились в него взглядами, готовые ловить каждое желание. Но его не интересовали блюда, напитки и развлечения.

— Веселитесь, — констатировал он, обводя застывшую толпу своим жутким взглядом, с которым ни в какое сравнение не шли любые взгляды любых самых сильных инквизиторов. — Кто-то был сегодня у духа?

У какого еще духа?

Герман, похоже, знал, у какого. Он побелел и нахмурился, неверяще глядя на прибывшего.

Тот кивнул. И небрежным взмахом руки открыл портал.

Ева уже устала сравнивать его с Дефоссе и Безымянным не в пользу последних, так что просто завороженно наблюдала за сценой.

Портал без всякой стабилизации раскрылся на всю ширину стены и замер. По ту сторону его оказалось темное подземелье. Такое классическое каменное подземелье, освещенное факелами, украшенное тускло поблескивающими тяжелыми цепями и наполненное звуками капающей воды и крысиной возни. Посреди подземелья стояла огромная пустая клетка с толстыми прутьями.

По толпе прокатился потрясенный вздох.

Ева смотрела на клетку. Даже сквозь портал она ощущала какие-то магические следы. Следы казались странно знакомыми, как прикосновение чего-то родного и утраченного, близкого, привычного, связанного с заботой, сожалением и легким чувством вины…

— Дух исчез почти полсуток назад. И вы до сих пор ничего не заметили! — взревел он, снова приковывая к себе внимание.

Судя по лицам многих гостей, они не представляли, о чем речь. А Ева наконец поняла, что напоминает ей след, присутствие которого все еще чувствовалось вопреки всем законам магии. И чуть не хлопнула себя по лбу.

Дух города!

Все это время они держали его здесь, в клетке. В игре! Они умудрились пленить его, невидимого и бесплотного, недоступного ни для смертных, ни даже для магов, если только у тех не было знаменитой гарнитуры Техногена. У этих, из игры, нашлось что-то, что было посильнее Техногена, ведь он лишь недавно изобрел гарнитуру, а они задолго до него смогли не только увидеть, но и схватить дух города и даже заключить в клетку… Мать-магия! А ведь до появления Техногена даже инквизиция не знала, что ритуал по пробуждению духа города в старых городах пробуждает не разумный дух, а душу тварную.

Пока одни не знали, другие уже вовсю пользовались…

Сколько решений дух города принял с их подачи, под их давлением, а то и под пытками?

Какие это были решения?

У Евы начала кружиться голова. И в унисон в мозгу кружились обрывки мыслей и воспоминаний, догадки, предположения… Он что-то еще говорил зловеще спокойным голосом и больше не кричал. Напускное подобострастие окончательно исчезло с лиц гостей, сменившись глубинным ужасом.

С усилием Ева отмела догадки в сторону. Еще будет время обдумать их позже. Он обнаружил, что дух города мертв и больше нет возможности влиять на магов с его помощью, и… Что теперь?

Ответ пришел мгновенно.

— Гвардия, за мной, — сухо велел он уже без злости. — Остальные, кто хоть на что-то способен… — в голосе явственно прозвучало презрение, — укреплять защиту и ждать. Будет штурм. Элен… — Главная ведьма города встрепенулась. — Займись потоками. Готовься закончить, пока они не оживили дух.

Элен кивнула и скрылась в портале. Наверное, в этом мирке открывать их за секунду и без стабилизации мог любой.

А он отыскал глазами Германа и впился в него уничтожающим взглядом.

— Прекратить этот балаган. И сидеть тихо.

От толпы отделилось человек десять. Ева успела рассмотреть только Антона. Они прошмыгнули в портал, который все еще висел за спиной местного хозяина жизни, и спустя мгновение тот исчез в нем тоже. Портал закрылся. Воцарилась звенящая тишина.

Потом гости тихо-тихо, словно воры, тайно проникшие в дом, начали расходиться. Кто-то, почти крадучись и не глядя на Германа, возвращался к своей машине или карете, кто-то просто создавал портал или растворялся в воздухе. Праздничная иллюминация перед домом погасла. Повеяло холодом. Это растаяли согревающие чары в холле и во дворе.

Герман не пошевелился, пока ворота не закрылись за последним гостем.

Когда тревожный шум, расчерченный звуками шагов, сменился тишиной, Герман протяжно выдохнул и выругался с бессильной злобой. Огляделся, словно впервые видя свой дом. Заметил слуг, застывших у стен и все еще ждущих приказов…

Лицо его искривила горькая и недобрая усмешка.

— Банкет готов? Накрывайте мне! На одного! В гостиной! Вылейте все напитки и закажите абсент!

Слуги толпой бросились на кухню, сбивая друг друга с ног. Они, конечно, справились бы и без Евы, но ей пришлось последовать за ними.

…Пожалуй, именно теперь вечеринка Германа стала по-настоящему колдовской. Пустота, огромная гостиная, заранее расширенная чарами и похожая на зал оперного театра, такой же огромный стол в центре, десятки свечей, зажженных в напольных и настенных канделябрах, расставленных на столах, на полу, прикрепленных к гигантским люстрам под потолком… Застывшие тени слуг на стенах; сами слуги, чья одежда магическим образом сливалась с обстановкой. Тихие шорохи где-то за окном, непроглядная тьма, которой сменился зимний день. И хозяин дома, мрачно восседающий за столом, уставленным роскошными блюдами.

Впрочем, всем блюдам он предпочитал абсент.

Когда стало трудно удерживаться на стуле — неуклюжим движением руки наложил узор, превращая его в кресло.

Ева рассмотрела этот «узор». Он не имел ничего общего с привычной магией. Казалось, Герману достаточно пошевелить пальцами, даже не складывая их в магические позиции, чтобы получить нужный результат. Может быть, он стал великим магом здесь, в странном мирке, где вместо чудес царили сбывшиеся мечты властолюбцев и неудачников. Может быть, здесь иначе работали законы мироздания. Может, все желания улавливал и осуществлял таинственный живой интерфейс, который так нервно отреагировал на слово «гидра»…

А может, все мечты исполнял хозяин игры. И игрокам еще предстояло заплатить по счетам.

Где-то там, где вершилась судьба игроков и исполнялись планы, хозяин прямо сейчас отправлял свои отряды в город К. Где-то наверху Элен «занималась потоками», то ли перенаправляя магию из кристаллов в здании ковена в игру, то ли забирая ее всю и отрезая магов города от сил — навсегда… Может, наверху уже шел бой, а Ева так и не смогла ни предотвратить его, ни предупредить инквизицию. Где-то рушились планы и на обломках строились новые.

А Герман все сидел за столом, стеклянными глазами уставившись в одну точку.

Она не представляла, как долго он так просидел и который час. Тишину не нарушало ничто. Где бы ни происходили сейчас магические сражения, до особняка не доносилось ни звука.

— Гидра… — одними губами произнесла Ева. — Ты вообще кого-нибудь выпускаешь?

Или это одна большая ловушка…

Она знала, что существо услышит. И знала, что пока нежелательно привлекать его внимание. Но что-то — возможно, ведьминская интуиция, — заставляло делать нежелательное. И в этом была своя логика. Не та, что на поверхности и связывает простейшие причины и следствия, а та, что задействует суть вещей.

Воздух снова беззвучно колыхнулся, и Ева ощутила на себе осмысленный внимательный взгляд из ниоткуда.

Раздался оглушительный скрежет. Она дернулась. Но это был всего лишь Герман, которому надоело одинокое пиршество. Он неуклюже отодвинул от стола кресло и встал, держась за спинку. Понял, что не может стоять на ногах, и наложил на себя протрезвляющий узор, слабо напоминающий узор. Просто невнятно пошевелил пальцами перед собой… но тут же осанка его выровнялась, движения стали увереннее, а в глазах появился проблеск разума.

Очень недоброго разума.

— Проваливайте все, — велел Герман слугам. — Кроме тебя. Стоять. Не двигаться.

Конечно же, этот приказ адресовался Еве.

Беззвучными тенями слуги скользнули к выходу. Герман же подошел к Еве — двигался он уже почти как трезвый — схватил ее за локоть и потащил за собой к лестнице.

За спиной схлопывался, принимая первозданный вид, гигантский банкетный зал, развеивались чары расширения пространства. Над головой беспокойно ворочалась гидра в своей облачной перине. От Германа разило спиртными парами.

Что он собирается делать?

Впрочем, ответ на этот вопрос Ева получила уже спустя несколько секунд, и он оказался до отвращения предсказуемым. Герман втолкнул ее в спальню и велел:

— Раздевайся.

Время на миг остановилось. Ева судорожно решала, как поступить.

Спать с Германом? Бррр. А если ради города? Нет, стоп. Не ради города, а ради того, чтобы получить информацию. Узнать, как открыть дверь. Дождаться, пока он заснет, и незаметно отправиться на поиски…

Но проще помочь ему заснуть, вместо того чтобы ждать.

Ева медленно потянула за завязки форменного платья служанки.

Герман предвкушающе ухмыльнулся и на секунду отвернулся, сбрасывая рубашку.

И Ева, оставив в покое платье, схватила большой декоративный канделябр и изо всех сил двинула Германа по голове.

Тот мешком повалился на пол. Удар оказался недостаточно сильным, Герман не потерял сознание. И тогда Ева быстро бросила на него мощные сонные чары.

Она была не уверена, что ее магия сработает как должно в этом мирке, но кажется, получилось. Тело Германа обмякло, и он засопел. Подумав, Ева оплела его чарами со всех сторон. Еще одни сонные, длительного действия, чары усталости, чары, усиливающие опьянение… Пожалуй, хватит, а то еще умрет, не приходя в сознание. А такого важного преступника нужно было сохранить живым хотя бы для суда.

Ева добавила исцеляющий узор и убрала шишки и кровоподтеки. Потом поставила на место канделябр. Если Антон вернется, пусть думает, что приятель напился и уснул, не добравшись до кровати.

Обезвредив Германа, она избавилась от неудобного платья служанки. Придется позаимствовать у Германа что-нибудь из вещей, не стесняющих движения… Но стоило снять платье, как на Еве материализовалась ее собственная одежда, джинсы, пуховик и зимние ботинки, в которых она сюда приехала. И, не тратя больше времени, она побежала вниз по лестнице.

Сумку с планшетом Герман бросил в гостиной.

Там все это и обнаружилось, прямо на кушетке напротив камина, в котором медленно догорали угли.

Ева схватила сумку, пробралась к выходу и с опаской переступила порог.

Она боялась, что дом, чары на доме или весь интерфейс игры поднимет тревогу. До последнего ожидала, что вот-вот оглушительно взвоет сигнализация. Ведь должна же быть какая-то защита от того, чтобы слуги не сбежали с ценными вещами? Но сигнализация так и не взвыла. То ли игра зомбировала надежно и бежать никто не пытался, то ли… сигнал раздавался где-то в другом месте. Может, на пульте местной полиции…

Полиция! Ева вздрогнула и поспешила пересечь ярко освещенный двор. Версия казалась до отвращения вероятной. Поэтому нужно было торопиться.

Но куда?

Она прокралась за ворота, свернула на улицу, по которой Герман привел ее сюда днем, и быстро зашагала в сторону вокзала. Жаль, не было зелья невидимости. Да и найти ночью вокзал представлялось все менее реальным. Обычно Ева неплохо ориентировалась на местности. Но этот зачарованный город, медленно текущие и льнущие к оградам пряди тумана, эта гипнотически двигающаяся гидра в небе, эти разные и оттого одинаковые заостренные крыши, башенки и скульптуры, и резные флюгеры, и причудливые фонари… Казалось, она спит и не может проснуться. Заснула в поезде метро, и он так и везет ее до сих пор, и невидимые кукловоды догадались, что Ева — подосланный шпион, и никто не собирается ее впускать, и подземник не остановится и так и будет вечно кружить по веткам метро, пока Ева не умрет от старости…

По телу пробежал холодок.

Вокзал казался самым очевидным местом. Может, если хорошенько поискать и попробовать какие-нибудь проявляющие чары, там обнаружился бы выход из игры, и на этом все бы закончилось. И Ева, наложив на себя узор бесшумности, почти бежала по пустынной улице, стараясь держаться в тени.

Каким-то чудом она ухитрилась не заблудиться в переплетении улиц, которые днем видела впервые в жизни. И вскоре вышла к вокзалу.

На этом везение закончилось. Стоило приблизиться к центральному входу — здесь он выглядел, как гигантские кованые ворота из черной стали с позолотой, — и из бархатного мрака беззвучно выскользнули две огромные темные тени.

Ева отшатнулась, едва успев избежать прикосновения когтистой лапы. Чуть не кинулась наутек, одумалась, наугад бросила универсальный рассеивающий узор….

Твари замедлились. Еще узор — и они стали как будто прозрачнее. Еще узор…

Ева не успела проскочить мимо них в ворота. Тварям надоело притворяться, что они реагируют на узоры, и они бросились на нее, выпустив гигантские когти.

Тело действовало само. Ева пригнулась, упала на землю и перекатилась под двумя парами мощных лап. Когти лязгнули друг о друга над ее головой. Твари уже разворачивались. Ева в два прыжка, сама не понимая, как ей это удалось, вскарабкалась на самую верхушку ворот, цепляясь за витиеватую ковку, точно кошка, спасающаяся от собак на дереве. Вот только твари, в отличие от собак, прекрасно могли дотянуться до нее.

Но они оказались туповаты. Выигранной пары секунд хватило, чтобы наложить на ботинки полетный узор. Ева взмыла в воздух. Когти снова бессильно лязгнули, раздался короткий разочарованный вой. Твари не умели летать. Хоть в этом повезло.

Полетные чары на обуви были отвратительным способом передвижения. Самым отвратительным и неудобным из всех! Равновесие ускользало, Ева ежесекундно рисковала повиснуть вниз головой. Она взлетела на крышу вокзала и вцепилась руками в декоративную башенку, чтобы не свалиться. Новых тварей на горизонте не было. Хотя что вообще можно было рассмотреть в такой темноте? Черное безлунное небо скрадывало расстояния, и казалось, что нет никакого города и мира игры — есть только темная комната, просторная, но комната, и стоит протянуть руку, как пальцы наткнутся на стену. И вот-вот откроется дверь…

Вот только двери не было, и Ева до сих пор не приблизилась к ней ни на шаг.

С другой стороны здания вокзала едва заметно поблескивали тонкие полоски рельс. Рельсы пустовали. Ни одного поезда не стояло на путях. Ни один подземник не дремал в ожидании пассажиров. Может, надо было пройти сквозь ворота, оттого-то твари и защищали их так отчаянно?..

Но Ева уже понимала, что нет. Твари караулили здесь не поэтому. В отдалении уже слышались голоса и нечто похожее на вой сирены. Звук приближался.

А вот и местная полиция…

Прикинув, откуда доносятся звуки, Ева оторвалась от крыши и полетела в противоположном направлении. И тут же поняла, что попалась.

В тот же миг она наткнулась на что-то твердое прямо в воздухе. По голове хлестнуло огромное крыло — задело только краешком, иначе Ева бы уже камнем неслась к земле. Она увернулась, на несколько невыносимо долгих секунд утратила равновесие, закувыркалась, размахивая руками и отчаянно пытаясь вырваться… Что-то сверкнуло совсем рядом. Еще через мгновение Ева наконец смога принять вертикальное положение и поняла, что на пару сантиметров разминулась с магической сетью. Чтоб их!

Со всех сторон на нее неслись темные тени, на сей раз не твари, а некто стимпанковского вида, с гигантскими крыльями и в масках с блестящими окулярами.

Ева зажмурилась — и сплела простой, всем известный узор. Открытие портала.

Правила безопасности строго-настрого запрещали открывать их, если с той стороны не ждал маг, который стабилизировал проход. За открытие нестабилизированного портала нарушителям светило до нескольких месяцев трамвая. И она думала об этом совсем недавно… когда в городе К. появился некий инквизитор, безнаказанно открывающий порталы направо и налево без всяких последствий.

У остальных, не столь искушенных в магии, нестабилизированные порталы превращались в дыры между точками назначения и затягивали внутрь все, что попадалось на их пути. Несли разрушения и сеяли хаос.

Именно это Еве сейчас и требовалось.

Она ухнула в портал, вывалилась из него над домом Германа и только теперь вспомнила, как хозяин игры пару часов назад открывал здесь портал без всякой стабилизации. Рывком обернулась на дело рук своих. Что, если в игре стабилизация не нужна вообще? А от вокзала несложно заметить вспышку именно здесь, догнать Еву и на этот раз не дать ей уйти…

Нужно было открывать портал не так близко, но она не знала города, а в неизвестность порталы не открывались.

Однако уловка помогла. Между вокзалом и домом Германа стремительно раскрывалась ревущая воронка. Водоворот, прореха в мироздании… Оттуда посыпались крылатые стимпанковские существа, опутанные собственной магической сетью, какие-то ветки, камни и пыль. Что-то громыхнуло, и в прорехе возникло длинное, тускло блестящее металлическое тело подземника.

Ева метнулась в сторону, подальше от него, от преследователей и от света фонарей. И вдруг вспомнила еще одно место в этом городе, где могла скрыться.

Центральная улица! Вход, через который в игру попал Дефоссе, втянутый прямо через экран ноутбука, и здание, похожее на ратушу, куда он шел и у крыльца которого встретил игровую смерть от клыков подземников!

Какой абсурд — в реальности у них не было никаких клыков…

Ева поспешно открыла еще один нестабилизированный портал. Тот послушно выплюнул ее над знакомой округлой, со шпилем, крышей «ратуши».

Упс. А вот этот не помешало бы все-таки стабилизировать.

Здание «ратуши» сияло огнями. Свет горел во всех окнах. И, кажется, именно там сейчас можно было найти его и его доверенных лиц, гвардию и всех, кого он считал достойными, чтобы действовать с ним бок о бок. Где-то здесь находился их главный штаб…

Воронка нестабилизированного портала уже наползала, грозя поглотить его целиком. Донеслись первые возгласы и нарастающий суматошный шум.

Ева нырнула в тень, скрылась еще глубже между стенами зданий и ветками высоких декоративных деревьев, подальше от света фонарей. Несмотря на яркую иллюминацию и многолюдность, это место казалось странно пустым. Весь этот мирок был словно искусственный, запертый в стеклянном новогоднем шарике, ненастоящий, притворяющийся живым.

Воронка портала втягивала в себя скамейки, секции витой металлической ограды, с хрустом вырывала из земли высокие фонари. Раздался грохот, и в ней исчез дом с противоположной стороны улицы. Воронка действовала не так, как вели себя такие же воронки от порталов в реальном мире. Там они были просто как черные дыры, ямы, куда проваливалось все сущее. Здесь воронка шевелилась как живая, отращивала серые щупальца и норовила втащить внутрь как можно больше всего.

Но здание ратуши ей не поддалось. Щупальца напрасно обвивали его и тащили к себе. Ратуша была защищена — или ее защитой прямо сейчас занимался он.

Вокруг воронки, держась на безопасном расстоянии, собирались маги и плели узоры, чтобы ее стабилизировать. Воронка не поддавалась. Гидра беспокойно металась в небе, точно просыпаясь от кошмара.

О Еве временно забыли. И, пользуясь этим, она подобралась ближе к ратуше в темноте, коротким узором открыла чердачное окно и проскользнула внутрь.

Возможно, это был и не чердак. Это было просто окошко в высоком куполе, в декоративной его части. Оно не светилось, и в открывшемся помещении не было никого и ничего. Какой-то технический небольшой этаж, с круглыми низкими сводами, пыльным каменным полом и мелькающими во тьме вспышками, пробивающимися с улицы в крошечные окошки.

Ева села на пол и включила планшет Германа.

«Введите пароль», — зажглась надпись. Ева погладила ее, даже не собираясь гадать, какими буквами или цифрами Герман защитил устройство.

— Гидра, — прошептала она. — Гидра, ты слышишь меня. И понимаешь. Знаю, ты принадлежишь им. Но очень бы хотелось узнать… чем они купили твою преданность?

Слова «введите пароль» погасли.

Послышался шорох. Он становился все громче, словно какое-то огромное чешуйчатое существо стремительно приближалось, перетекая своим длинным телом рептилии по улицам и крышам. Секунда — и Ева узнала звук. Тот же самый, который она слышала в ночь Большой Охоты. Когда они с Алисой выбрались из тайного хода, и по крышам все шуршали и шуршали невидимые туши, кружа, словно в танце, разворачивая кольца…

Желтовато-белый свет фонарей растаял в ясном зеленом сиянии, которое становилось все ярче. Воронка взревела, перекрывая крики магов. Что-то полыхнуло. Ева не сразу увидела, что экран планшета засветился вновь — на этот раз не словами «введите пароль».

Теперь по центру виднелись две иконки. Обе изображали дверь, но она была серой, словно неактивной, а вторая ярко-зеленой.

Ева протянула руку и коснулась зеленой иконки.

Безымянный не сказал — наверное, потому что сам не знал, — как позвать его, когда она откроет дверь. Но сияющая дверь, распахнутая настежь, ткалась в воздухе посреди тесного этажа, и почему-то казалось, что там, в городе К., ее заметят.