Тетрадь (гет)

Стены дрожали, на голову осыпалась пыль.

— Что это?

В голосе Снегга промелькнуло беспокойство, или, вернее сказать, любопытство.

— Вы не слышали мой вопрос?

— Взрыв, профессор — беззаботно объяснила Полумна. — Кажется, где-то в подземельях, но я не уверена. Возможно и на кухне. Или в логове лиловых слизнетараканов. Я на днях обнаружила их логово в чулане на первом этаже…

— Достаточно!

Новая волна грохота потрясла замок, и его обитатели начали просыпаться. Сомнений не оставалось: Пивз «слегка» перестарался. Пол затрясся с новой силой, и если отголоски взрыва долетали сюда, через восемь этажей и толстые каменные стены, то он вполне мог задеть гостиную Слизерина. Маловероятно, конечно, хранилища находятся в отдалении от общежитий. Но, все равно, я допускаю, что среди слизеринцев есть хотя бы десять человек, которые не заслуживают быть погребенными заживо.

— Я хочу услышать вменяемые объяснения.

— Похоже, вам придется обновлять запасы ингредиентов, сэр, — ответил Невилл и показательно сплюнул. И откуда только у него взялась эта мерзкая привычка?

Пожиратель побагровел. Через секунду наши палочки уже были у него в кармане, а он сам целился в грудь Невиллу.

— Вы… идиот, Долгопупс, — прошипел он. В глазах друга промелькнул страх. — Метите на роль спасителя человечества?

Полумна дернулась, но не посмела даже шагнуть.

— Н..нет.

— Нет, сэр. Разумеется, нет. Потому что для этого нужны мозги, которых у вас, как, впрочем, и у ваших спутниц, нет. Вы не способны видеть дальше собственного носа.

Если у кого-то и не было мозгов, то только у Снегга. Неужели ничего, кроме как стоять посреди лестнице и допрашивать ученика, не приходило ему в голову? Внизу могли пострадать люди! Чертов псих.

— Вы не правы, профессор! — встряла Полумна. — Невиллу не нужна роль спасителя, потому что она уже занята!

Снегг медленно обернулся.

— И кем же?

— Гарри Поттером!

Я не узнала собственный голос и почувствовала себя так, словно случайно сболтнула чей-то секрет. Пожиратель прищурился и, ухмыляясь, произнес:

— Поздравляю, мисс Уизли. Вы только что доказали, что я прав. А теперь, вы все вернетесь в мой кабинет.

Я стала лихорадочно искать хоть какой-нибудь темный закуток, чтобы незаметно выбросить сумку с мечом, но Снегг направил свет палочки прямо мне в глаза.

— Живо!

Мы поднимались по коротенькой лестнице так медленно, будто шли на эшафот. Я чувствовала на себе пронизывающий взгляд директора и упорно перебирала в голове пути отступления. В отчаянии мозг ухватился за камин в кабинете, который наверняка подключен к общей сетке. Щепотка летучего пороха — и я покину этот замок, прихватив с собой друзей и меч, но, увы, по своей воле Снегг и близко не подпустит нас к камину. Без палочки я беспомощна и бесполезна, но нас таких было трое, а Невилл так и вообще практически одного роста со Снеггом и уж точно шире его в плечах. Теоретически мы могли наброситься на него и выбить палочки, полумрак и узкая лестница сыграли бы нам на руку. Но пока я, следуя инстинкту самосохранения, приготавливалась бить, кусать и царапать противника, проклятая лестница закончилась! Во второй раз за день мы ступили в залитый серебристым светом кабинет. Под ногой хрустнули осколки многострадального ящика.

— Что вам еще? — взвился Финеас, едва заметив нас. — Вандалы! Убирайтесь вон!

— В чем дело?

Увидев устроенный нами «беспорядок», Снегг осекся на полуслове, и его надменную ухмылку как рукой сняло. Он решительно пересек кабинет, и опустил крючковатый нос к разбитому контейнеру.

— Северус, хвала Мерлину! Посмотрите, посмотрите, что они здесь устроили! Цепи, что при мне устанавливались в подземельях, еще висят? Немедленно заковать!..

— Финеас, — мягко попросил Дамблдор. — Ну что вы так кричите? Директор Снегг сам разберется во всем, не правда ли?

Со всех портретов посыпались жалобы и многочисленные советы, каким образом нас следует наказать.

— Пусть отполируют все доспехи в замке! — визжал ссохшийся старикашка, комкая в руках остроконечную шляпу.

— Серевус, вы слышите? — влезла волшебница с толстой волшебной палочкой. — Я решительно поддерживаю профессора Диппета! Проявите, в конце концов, твердость!

— Приковать! Приковать и четвертовать к мерлиновой матери! Северус, я требую немедленно перевесить мой портрет и оградить меня от дальнейших издевательств!

— Да повлияйте же на него, Альбус!

Снегг то беледнел, то снова краснел, причем не могу сказать, что его бесило больше: мы, пропажа меча, или орущие директора. Я с удовольствием отметила, что портреты в большинстве своем относятся к Снеггу с пренебрежением, как к неопытному мальчишке. Зная, что он ровесник Римуса, я машинально прикинула в уме возраст директора, и поняла, что ему нет и сорока! Это ж надо, как жизнь его потрепала.

— Где меч? — едва сдерживаясь, спросил он.

Я колебалась. С одной стороны, ясно как божий день, что меч у нас, с другой — мне претила только мысль о том, чтобы сдаться.

— Меч!

— Отдайте меч, мисс Уизли, он не принесет вам никакой пользы, уж поверьте, — подал голос Дамблдор. Я бросила взгляд на его портрет, и меня передернуло: Дамблдор улыбался! Ну, как же так? Почему он так спокойно относится к тому, что, возможно, следующие несколько дней мы проведем прикованными к холодной стене? Или этот меч и все здесь — розыгрыш?

Я нарочито неспешно раскрыла сумку, но Снегг выхватил ее у меня из рук и сам вытащил меч.

— Зачем вам понадобился меч?

— Просто так, — съязвил Невилл. Я кожей чувствовала, как ему страшно, возможно даже в сто раз страшнее, чем мне, но он изо всех сил пытался скрыть это.

— Просто так? В отличие от вас, Долгопупс, я не идиот.

— Перестаньте! — возмущенно воскликнула Полумна. Снегг изумленно изогнул бровь. — Перестаньте оскорблять Невилла! Вас же, наверное, никто никогда не оскорблял!

Мой желудок сделал сальто, и я инстинктивно попыталась стать между Снеггом и Полумной и по возможности защитить ее. Вспоминая рассказы Сириуса — а тот бывал на редкость болтлив, когда в доме собиралось много людей — единственным его постоянным занятием в школе было как раз таки унижение маленького Северуса. Пожиратель, и без того красный, как саламандра, медленно поднимал волшебную палочку.

— Не надо! — крикнула я, но Снегг, пристально глядя на когтевранку, даже не обратил на меня внимания. Мы стали пятиться к выходу. В руке Невилла блеснул осколок стекла, который он умудрился незаметно подобрать со стола. Я мысленно упрекнула себя в том, что кроме палочки не ношу с собой никакого оружия. Черт возьми, что стоит держать в кармане простой нож? Другой вопрос, смогла ли бы я им воспользоваться. Наверное, будь я один на один с Пожирателем, я бы точно не стала медлить, но сейчас… Я хотела уследить за всеми сразу, но у меня ничего не получалось. Только страх захватывал своими слизкими клещами все сильней и сильней, и я знаю, что делала Полумне больно, сжимая ее запястье.

Спокойным, но довольно громким голосом Дамблдор произнес всего одно слово:

— Северус.

Я тут же перевела взгляд на стену, но портрет спал! Все нарисованные директора таращились на нас, едва ли не выпрыгивая из рам, но Дамблдор спал, как ни в чем не бывало, и даже улыбался во сне. Не могло же мне послышаться, в самом деле…

Снегг, не меняя зловещего выражения лица, взмахнул палочкой, и мы даже не успели зажмуриться, а наши руки уже оказались связаны черными веревками. Невилл охнул от боли: стекло выпало из его ладони, оставив длинную царапину.

— Вы хотели передать меч Гарри Поттеру, — прошипел он. — Как вы планировали сделать это? Вам известно, где он?

— Нет, — ответила я за всех. — Мы не хотели ничего передавать. Меч нужен был нам самим.

— Зачем?

А вот зачем, я еще не успела придумать. Дура, зачем же я лгала? Как будто это могло облегчить нашу участь.

— Чтобы опозорить Кэрроу, — нашелся Невилл. — Мы знали, что вы в отъезде, и думали, что если украдем меч прямо у них из-под носа, их уволят.

— Ложь.

— Ну, так используйте сыворотку правды! Наверняка у вас есть еще запасы, кроме тех, что взорвали!

— Я сам решу, что мне делать.

Он отошел к мечу и несколькими взмахами палочки заставил осколки контейнера собраться воедино. Я была уверенна, что он всего лишь отвлекал наше внимание, чтобы влезть нам в головы. Наверное, им все-таки нельзя использовать на нас, чистокровных, сыворотку правды. Я не знала технологию проникновения в чужие мысли, но по рассказам помнила, что для защиты нужно очистить сознание и думать о чем-то отвлеченном. Я представила Нору, чулан для метел, и цветы в саду, но чем сильней я заставляла себя не думать о мече, тем громче в голове стучала мысль о том, что нам крышка. Снегг бросил на меня взгляд и криво усмехнулся: должно быть, я выглядела глупо.

— Вы спуститесь со мной в подземелья, — сказал он, придя, наконец, к решению. — Ваше наказание я определю после того, как осмотрю масштабы результатов вашей тупости.

Финеас довольно закряхтел со своего портрета и исчез за рамой.

Лестницы, лестницы, лестницы, и мы со связанными руками. Я то и дело спотыкалась, но все-таки ни разу не упала. Замок был на ушах: портреты кричали, ученики не спали, по крайней мере Пуффендуйцы, мимо гостиной которых мы проходили. Я слышала издали голоса Эрни и Ханны, которые пытались затолкать любопытных детей обратно в спальни, но стоило нашей процессии поравняться с ними, как все ученики сами в ужасе кинулись обратно. Снеггу было на них плевать, он только и делал, что подгонял нас.

Между тем в нос ударил резкий запах паленой резины, и чем ниже мы спускались, тем сильнее он становился. Первый этаж и лестницу, ведущую в подземелья, будто заволокло туманом из пыли, и ступеньки я находила уже на ощупь. Полумна закашлялась, да у меня и самой ужасно слезились глаза, а вот Снеггу, похоже, воздух не требовался вовсе. Только когда нам стало трудно идти, он соизволил взмахнуть палочкой, чтобы пыль мгновенно опустилась на пол.

Двери в хранилища разворотило взрывом, и весь коридор оказался усыпан битым стеклом. Переливающиеся разноцветные лужицы зелий источали такую едкую смесь запахов, что я буквально чувствовала, как мои легкие в ужасе сворачивались улиткой. Кое-где пугающе вспыхивали снопы лиловых искр от случайно смешанных ингредиентов, взрывались и лопались огромные пузыри. Снегг вел нас прямиком сквозь это месиво, и я согнулась пополам от подступающей тошноты, когда едва не наступила на заспиртованные глазные яблоки. «Неужели человеческие?..» — промелькнуло в мыслях, и вслед за легкими свернулся желудок, но почувствовав, как в спину упирается острый кончик волшебной палочки, я постаралась взять себя в руки. Устремив взгляд в потолок, я лишь надеялась, что под кроссовками хрустят только черепки склянок.

Слизнорт в запыленном халате, из под которого виднелась уже не менее запыленная изумрудная пижама, самозабвенно поливал водой из палочки негаснущее фиолетовое пламя. Он наслаждался чистым воздухом, наколдовав себе воздушный колпак, и даже не заметил нашего появления.

— Прекратите, Гораций, — сказал Снегг, отводя руку профессора, — этот огонь нельзя тушить водой, если вы не хотите повторения взрыва.

— А? Нельзя, да, — декан Слизерина смутился.

— Вам ли этого не знать? — с издевкой произнес пожиратель, еще больше загнав старика в ступор. Слизнорт обреченно опустил палочку и продолжил поливать, но теперь уже свои тапочки.

Снегг принялся шептать магические формулы и остатки огня медленно исчезали. Ущерб был колоссальным.

Послышались голоса и торопливый топот, и вереница Слизеринцев, прижимающих к лицам платки, пронеслась мимо эпицентра взрыва по направлению к Большому залу. Профессор Макгонагалл замыкала процессию.

— Скорее, скорее! Задержите дыхание! Старосты, проследите за младшими курсами!

Заметив нас рядом со Слизнортом и задержав взгляд на наших связанных руках, она, конечно, все поняла.

— Вы здесь, Северус? — холодно поинтересовалась она. — А как же ваша поездка?

На нас она больше не смотрела. Я знала, что она разочарована: слишком уж много раз мы ее подводили.

— Кое-что пошло не по плану, но я предупреждал вас, что такое возможно. Как вам этот спектакль, Минерва? — ухмыльнулся директор.

— Отвратительно, — процедила декан. — Виновника уже ищут. Скорее всего, это Пивз, его видели здесь как раз перед взрывом.

— Виновников я уже нашел, профессор, не утруждайтесь. Долгопупс, как вы видите, среди них. Не о нем ли мы с вами говорили сегодня утром?

Макгонагалл притворилась, что пропустила колкость мимо ушей.

— И у вас имеются доказательства?

— Более чем. Я поймал их на месте преступления. Не здесь, правда, но и взрыв, не сомневаюсь, также их рук дело.

Мне отчаянно хотелось поймать ее взгляд, почувствовать хоть какую-нибудь поддержку, но, увы. В ее голосе не проскользнуло ни нотки беспокойства.

— Что же они сделали?

— Они пробрались в мой кабинет, и выкрали меч Годрика Гриффиндора. У них получилось бы, если бы не мое преждевременное возвращение. Кстати, у вас нет идей по поводу того, как им удалось узнать пароль?

— Вы подозреваете меня, профессор Снегг? — удивилась она.

— Я подозреваю всех и каждого, Минерва.

Полумна шагнула из-за моей спины:

— Нет, нет, профессор Макгонагалл ни при чем, это все мы сами! Я сама подслушала пароль, честное слово!

— Благодарю за искренность, мисс Лавгуд, но вам, наверное, стоит позаботиться о себе, — отрезала Макогнагалл. Мы с Невиллом не могли даже слова сказать. — Слизеринцы будут спать в Большом зале, пока последствия взрыва не будут полностью устранены.

— Хорошо. Я буду ждать вас в своем кабинете, профессор. Возможно, вас не затруднит помочь мне с назначением подходящего наказания? — в его голосе было столько яда, будто он впитал всю заразу, разлитую здесь по полу. Конечно, после подслушанного мной разговора, Снеггу доставляло огромное удовольствие снова и снова доказывать свою правоту и превосходство. Макгонагалл так нас защищала, а теперь… Хотелось плакать от обиды. Внезапно я осознала, насколько глупой была наша выходка, и насколько глупа была я, предложив ее. Может Гарри этот меч и вовсе не нужен! Может Дамблдор завещал его просто так, ради эффекта и пафоса! А я повелась, как овечка, утянув за собой самых близких друзей.

— Для этого у меня, как вы любезно напомнили вчера, больше нет полномочий. А теперь прошу меня простить, меня ждут студенты, — сухо ответила Макгонагалл и уверенно зашагала прочь, вслед за слизеринцами. Вот теперь мы остались действительно одни. Совсем одни в этом огромном черном замке.

Вскоре примчались Кэрроу с докладом. Аммикус отвел нас еще глубже в подземелья, где я никогда раньше не бывала. Там оказалось несколько темных камер, в одну из которых он швырнул Невилла, а в соседнюю попали мы с Полумной. Я мысленно усмехнулась: Великий Мерлин, какой сервис! Мальчиков и девочек в разные камеры. В такой ситуации они все еще пытаются соблюдать какие-то штампованные приличия.

Плотоядно посмотрев на меня сквозь прутья решетки, Аммикус разразился самодовольным хрюканьем и ушел, оставив в стене зажженный факел.

Тюрьма насквозь пропахла сыростью. Каменные стены были влажные, кое-где зеленел мох. С трубы, проходившей под потолком, капала вода, и на полу уже образовалась внушительная лужа. На узкие койки мы побоялись садиться из-за подозрительных бурых пятен, зато с готовностью перетащили на пол отсыревшие, дырявые, но все же шерстяные одеяла. За перегородкой оказались угрожающе зеленые удобства.

— Цивилизация, черт…

— Что ты сказала? — переспросила Полумна.

— Да ничего, так просто…

Я опустилась на одеяло и уткнулась лбом в холодное железо решетки. Интересно, это уже наказание, или нас просто временно посадили сюда? Полумна чихнула и зябко поежилась.

— Цепи, — донесся голос Невилла. — У вас тоже есть?

По стенам плясали блики от факела, создавая жуткие образы. В углу действительно оказались вбиты два железных кольца, к которым были прицеплены длинные цепи. Они лежали на полу кольцами, словно свернувшиеся в клубок змеи. Хм, подземелья, сырость, змеи… Как мило, сейчас утону в ностальгии.

— Да.

-А я-то думал, это все мифы, что детей здесь заковывали.

Ужасно хотелось есть. Хотя стоило мне об этом подумать, как в памяти тут же всплывали разбросанные, будто плюй-камни, заспиртованные глаза, и я с опаской косилась в сторону перегородки с унитазом.

— Это я виновата. Зря вы послушали меня, этот дурацкий меч...

— Успокойся, — посоветовал Невилл. — Так нужно было.

— Да, это была отличная идея, Джинни! — добавила Полумна. — Мы показали Снеггу, на что мы способны!

— По-моему, мы показали только то, что мы неудачники. Только Пивз чего-то стоит.

Невилл нервно хохотнул:

— Да уж, Пивз постарался. Приедешь домой, слышишь, Джин?...

— Ага.

— Приедешь, скажи там, чтобы его в Орден взяли. Пусть разнесет Министерство вдребезги.

Лежа на полу в замкнутом пространстве, теряешь ощущение времени. Час, два, три — черт его знает. Голод дополнила усталость. Борясь со сном, я постаралась принять наиболее неудобную позу. Сидеть в тишине под звук капающей воды было невыносимо, но и разговаривать было не о чем. Кап, кап, кап. Помнится, профессор Бинс рассказывал про средневековые пытки, и там тоже что-то было про капающую воду.

— Полумна, — позвал Невилл. Я вздрогнула и поняла, что все-таки задремала. Вокруг ничего не изменилось. Полумна, не смущаясь ни плесени, ни грязи, завернулась в одеяло до глаз и, свернувшись калачиком, видела десятый сон. Хотя, может и притворялась.

— Она спит, — тихо ответила я. — Я сейчас тоже усну. У тебя же с собой часы? Сколько мы уже здесь?

— Нет, здесь слишком темно. Никак не разберу стрелки, — с сожалением произнес он. — Наверное, все сейчас завтракают. Черт, не могу уснуть, так жрать хочется…

Я тихонько заскулила.

— Не трави душу. Нас не собираются кормить.

В голове мелькали размытые образы родителей, садовых гномов, ярко зеленела трава… Во сне голод не чувствуется.

— Джинни, спишь? — раздался шепот прямо у меня над ухом. Я дернулась и больно стукнулась лбом о решетку. Похоже, Невилл пересел как раз к той стенке, у которой сидела я. Если бы мы протянули руки сквозь прутья, наверное, даже коснулись бы друг друга пальцами. Мне казалось, что у Невилла, даже не смотря на сырость, руки остаются теплыми-теплыми. Безумно хотелось чего-нибудь теплого: шарф, кружка чая, Живоглот — что угодно… кто угодно. Когда я маленькая ложилась спать с Фредом и Джорджем, мне было очень тепло. У Гарри были теплые руки. У Майкла наоборот, всегда были корявые ледышки вместо рук. А вот пальцы Невилла непременно должны были быть…

— Джинни?

На сей раз, я, резко выпрямившись, ударилась затылком о стену. Сонное наваждение исчезло.

— Тебе что, поговорить хочется? — сварливо поинтересовалась я.

— Как думаешь, в Азкабане такие же камеры?

Вопрос застал меня в расплох.

— Не знаю. Там должно быть гораздо хуже, дементоры и все прочее… Зачем тебе?

Невилл медлил с ответом, но, в конце концов, сказал:

— Я, когда маленький был, всегда хотел увидеть камеры Азкабана, посмотреть на Лейстрендж. Мне говорили, что она справедливо наказана, но уверенности не было. Хотелось убедиться самому, — он внезапно засмеялся: — Бабушка столько раз ставила меня в угол, а я все равно бегал по дому и кричал: хочу в Азкабан! Дядя Энжи сказал тогда, что из меня вырастет малолетний преступник. По сути, так и вышло, да? С точки зрения Снегга, по крайней мере. Черт, ублюдок, ненавижу его…

Я давно заметила, что Невилла пробивает на искренность, когда все вокруг становится плохо. Ну не говорить же мне здоровенному парню: «Не плачь, мы выкрутимся». Хотя, возможно, это моя ошибка.

— Знаешь, я даже рад, что нас поймали. Все выместят на нас, и никого больше не тронут. Не будет, как тогда в Большом зале.

Я согласно кивнула, и, сообразив, что мой кивок никто не увидит, промычала что-то утвердительное. Интересно, что объявили студентам? Ищут ли нас остальные члены ОД? Беспокоится ли Майкл обо мне? Собирались ли нас вообще отсюда выпустить, и смогу ли я теперь попасть домой на Рождество? Да, я все-таки неисправимая эгоистка. С мыслью, что непременно что-нибудь себе отморожу, я скрючилась на холодном полу и — нет, не уснула — отключилась. Наверное, это ненормально: спать, когда где-то решается твоя судьба. Но, черт возьми, мы же были вместе до сих пор, значит, в данный момент мне волноваться было не за кого. И мне надоело переживать за тех, кто сейчас не рядом со мной. Родители дома, если что — Билл и близнецы всегда на страже. Гермиона с Роном, а он, хоть и похож на кучу дерьма, перегрызет горло любому, кто хоть пальцем ее тронет. Гарри со всем справится и один. Все очень здорово устроились, так что ко мне не могло быть никаких претензий.

Когда меня разбудила Полумна, я не сразу поняла, где нахожусь. Она смотрела на меня своими огромными, слегка испуганными глазами и легонько сжимала плечо.

— Что случилось? — встрепенулась я. — Где Невилл?

— Я здесь, — донесся голос из-за стены.

— Тише, все в порядке, — прошептала Полумна. — Просто нам показалось, что мы слышали чьи-то шаги.

Я напрягла слух, но ничего нового кроме раздражающего звука капающей воды, не услышала.

— Который час?

— Спроси что полегче.

Я пожалела, что проснулась: желудок тут же скрутило от голода.

Тишина заволокла камеры, словно липкий туман. Мы с Полумной просто лежали на старых одеялах, прижав колени к животам, и смотрели друг на друга. Я считала про себя, надеясь снова уснуть, но это было бесполезно. А вскоре случилось то, чего я боялась больше, чем голодной смерти: погас факел. Тишина в темноте, темнота в тишине и кап, кап, кап… Наверное, я все-таки уснула, потому что следующее, что я помню — это резкий свет, бьющий мне в глаза.

Аммикус и Филч таращились на нас сквозь решетку и ухмылялись так гадко, что напоминали мне жирных разъевшихся котов, только что нагадивших в хозяйские тапки.

— Встать!

Как только мы поднялись, руки снова оплели веревки. В решетке появился проход, и я на ватных отлежанных ногах вышла из камеры. Пришлось тут же опереться о стену напротив. Никогда не думала, что окажусь такой слабачкой. Подумаешь, сутки без еды — что в этом такого? Гарри не кормили неделями в детстве, и вряд ли он когда-либо жаловался. Даже Полумна выглядела куда лучше, чем я, а что уже говорить о Невилле, который, едва оказавшись по ту сторону решетки, бросился к нам готовый предоставить свое плечо для опоры. Если бы не веревки, он бы даже понес нас на руках, причем сразу обеих.

— Директор назначил вам наказание, — недовольно произнес Кэрроу. — Вам крупно повезло, маленькие ублюдки.

Изнуряющий подъем по многочисленным лестницам показался каторгой, так что никакого везения я пока не замечала. Место взрыва казалось уже не таким ужасным: лужи зелий стерли, рассыпанные ингредиенты, слава Мерлину, собрали, а вход в хранилища наглухо забили досками. На секунду я прониклась жалостью к эльфам, которые здесь прибирались: подумать только, сколько заразы они должны были отмыть, и опять же по нашей вине.

Нас вывели на улицу, где землю уже успело припорошить тонким слоем снега. К усталости и голоду добавились мороз и холодный ветер, немедленно проникший под тонкий свитер. Уже смеркалось, так что ожидать потепления не приходилось. Аммикус вел нас к Запретному лесу, и наверняка намеривался сдать нас паукам, кентаврам или каким-нибудь другим зловещим тварям. И огонек, мелькающий среди деревьев, непременно был глазом какого-нибудь… лукотруса-переростка.

Какого же было мое удивление, когда глаз оказался всего лишь фонарем в руке Хагрида!

— Эй, лесничий! — еще издали крикнул Аммикус. — Забирай их.

Я машинально хотела улыбнуться Хагриду, но тот выглядел чересчур устрашающе в своем буром полушубке, с арбалетом за спиной и розовым зонтиком, выглядывающим из кармана.

— Руки развяжи, — приказным тоном бросил он Кэрроу.

— Чего это? Чтоб убежали? — пожиратель боязливо поглядывал снизу вверх на лесничего.

— Далеко они не убегут в этом лесу, а если споткнутся о корягу и разобьют себе носы — я отвечать за это не буду.

Аммикус скривился и коротко взмахнул палочкой — веревки исчезли. Мы радостно переглянулись.

— Топайте, — велел нам лесничий.

— Хагрид, мы…

— Топайте, я сказал! Если кто отстанет — искать не буду, — заявил он и даже толкнул Невилла, от чего тот едва не зарылся носом в грязный снег.

Ошарашенным таким к себе отношением, нам ничего не оставалось, как послушаться. Оглянувшись, я встретилась взглядом с Аммикусом и поняла, что Хагрид посуровел не случайно: Кэрроу, разумеется, не доверял ему.

Когда мы отошли на достаточное расстояние в чащу, лесничий остановил нас.

— Вроде не видно им уже, а? — пробормотал он. Я оглянулась: лес был такой гутой, что не то что Аммикуса — замка не было видно. Хагрид внезапно улыбнулся: Что вы смотрите? Небось, подумали, я озверел совсем? На, наденьте, а то совсем синие.

Он вытащил из внутренних карманов длинные безразмерные куртки, из тех, что мы надеваем, когда работаем зимой в оранжереях. Как только мы оделись, он всучил нам по бутерброду с ветчиной.

— Спасибо, — только и смогла вымолвить я, прежде чем впилась зубами в вожделенный кусок хлеба.

— Только потихоньку, а то совсем поплохеет. Невилл, ты не обижайся, что толкнул, я ж для этой… для правдоподобности. Не сильно хоть?

— Нормально, — прохрипел Невилл, едва не подавившись слишком большим куском. — А наши палочки?

— Мне не давали, — озадаченно ответил Хагрид. — Наверное, так у Кэрроу и остались.

— Что же нам делать без палочек? — ужаснулась Полумна.

Хагрид нахмурился, но долго раздумывать не стал и озабоченно прислушался, жестом приказав нам молчать. Тишину ночного леса разорвал ужасный треск, словно несколько деревьев разом переломились. Тут же послышался пронзительный птичий крик, и обитатели леса зашумели, будто проснувшись. Донесся стук копыт.

— Слушайте так: раз вы без палочек, то держитесь за руки, а лучше цепляйтесь сразу за меня. Лес сейчас слишком опасный.

— А когда здесь было спокойно? — усмехнулся Невилл, притягивая Полумну поближе к себе.

— Вот пока вас в школе не было, так было спокойно, — уверенно сказал лесничий. — Да, лет так девять — десять назад. И Арагоша мой был еще живой…

Мы двинулись цепочкой друг за другом по узенькой, заранее подготовленной тропинке. Никакой цели не было, просто нужно было отгулять положенное время и вернуться в замок, изображая смертельную усталость, голод, холод и прочее. Полумна с любопытством вертела головой по сторонам — не иначе как искала нарглов. Невилл, судя по напряженному выражению лица, обдумывал происходящее и строил планы на будущее, как, впрочем, ему и положено. А вот мне не давал покоя один «маленький» вопрос.

— Хагрид, — тихо спросила я, — это деревья там ломались?

— Угу.

— А это случайно не твой бра…

— Тсс!

Хагрид резко остановился, и мы врезались в него.

— Признавайтесь, как узнали? — проворчал он.

— Что? — не понял Невилл. — Я ничего не узнавал.

Полумна удивленно хлопала глазами.

— Мне рассказал Гарри, — сказала я, смутившись отчего-то. — Я больше никому не говорила.

В глазах лесничего сверкнул задорный огонек, и сквозь густую бороду промелькнула понимающая ухмылка.

— Ишь ты… Ну ладно, брат у меня есть сводный, — как будто нехотя бросил он Невиллу и Полумне, но в его голосе слышалась настоящая гордость. Хранитель ключей, как ни парадоксально, совершенно не умел и не любил хранить секреты.

Невилл округлил глаза.

— Брат?

— Ага, младшенький. Я его два года назад нашел среди великанов и забрал сюда, а то него не шибко его любили.

— Почему? Его там обижали? — с жалостью спросила Полумна.

— Да не то чтобы… Маленький он еще просто, ну, по возрасту. А мать наша бросила его и померла где-то.

— Почему?

— Да не знаю я почему. Так уж вышло. Зато теперь он здесь, я с ним занимаюсь, учу английскому. Грошик уже замечательно говорит!

Хагрид довольно выпятил грудь, но сразу же поник, когда восторженный Невилл поинтересовался:

— А что ты делал у великанов?

— Долгая это история, и вообще, это секрет был, хотя сейчас уже смысла нет скрывать, — вздохнул он. — Короче, Орден поручил мне и мадам Максим переманить великанов на нашу сторону, но мы не успели. Пожиратели нас опередили. Один вот только Грошик на нашей стороне.

Невилл просиял и практически пустился в пляс.

— Так это же здорово! — воскликнул он.

— Тише, дурень, На кентавров хочешь напороться?

Мы съежились и обратились в слух, но цоканье копыт вроде как не долетало.

— Серьезно, если у нас есть великан здесь и сейчас, то мы же можем запросто расправиться с Кэрроу, — уже шепотом продолжил он.

— Даже не думай! — шикнул Хагрид. — Ты не смотри что он в три раза меня больше, он дите еще!

— В три раза… — пораженно прошептала Полумна.

— Какая разница…

— Невилл, нет, — твердо сказала я. — Грошик не будет фигурировать в твоих планах. Хагрид будет сам решать этот вопрос.

— Вот-вот, — недовольно подтвердил лесничий. — Ты сам-то еще вчера пешком под стол ходил, а уже раскомандовался. Меня вы в свои махинации не втяните.

Невилл обиженно замолчал, не переставая бросать на меня злобные взгляды. А что я сделала не так? Нет уж, второй раз я на одни и те же грабли не наступлю. Хватит с меня бредовых идей. Невилл не смог остановить мою съезжающую крышу, но его я точно заторможу! Попросим Грошика выгнать Кэрроу — да, конечно! Только интересно, как он собирался уговаривать пятиметровую безмозглую тушу, едва разговаривающую на английском? Если бы все не было так серьезно, я бы с удовольствием посмотрела бы на это со стороны и посмеялась, но, черт возьми, я же уже говорила про грабли?

— Снегг, наверное, думал, что ты нас привяжешь к дереву и будешь пытать соплохвостами, — я попыталась пошутить и отвести тему от малолетнего великана. Желудок, раззадоренный бутербродом, снова издавал непристойные звуки. Хагрид, порывшись в карманах, нашел несколько твердокаменных кексов, понюхал их и с сожалением положил обратно.

— Не дурак он, чтоб так думать,

— Так что, жалость пробила? Ха-ха.

— А чего вас жалеть-то? Виноваты — получите по заслугам. А родителей ваших жалко. Они ради вас сражаются, а вы тут коньки норовите отбросить каждый день. Что смотришь, Невилл? Думаешь, раз семнадцать стукнуло — так все дозволено? Сгрести бы вас всех в охапку и запереть бы, пока все тут не кончится.

— А как же Гарри? — вскинулась Полумна.

— Гарри — это отдельная тема, — отмахнулся Хагрид. — Тоже кстати, не просто так, не для показухи шеей рискует.

— Хочешь сказать, что то, что мы делаем — показуха? — прошипела я, пнув попавшую под ноги ветку.

— Ничего я не хочу сказать… Эй, осторожней!

Полумна увлекшись нашим разговором, сошла с тропинки, поскользнулась на обледенелой коряге и растянулась на земле. Невилл, словно заботливая куропатка, бросился ее поднимать, что кстати говоря получилось не с первого раза. Меня начинало раздражать такое чересчур трепетное отношение к ней, хотя я сама ради Полумны готова растерзать в клочья любого. В голове прозвучал ехидный голосок Корнера: «Завидуешь?». Да, возможно. Стыдно признаваться, но в последнее время я чувствовала себя неудобно, когда проходила мимо обнимающихся парочек, мне становилось все труднее разговаривать с Кристин и Джеком, и я, к собственному ужасу, все лучше и лучше понимала Элизабет. Вывод: мне было одиноко. Я забыла, какого это, когда у тебя нет человека, который занимает если не все, то хотя бы процентов семьдесят твоих мыслей. Я рада, что больше не думаю о Гарри и не краснею от ярости и обиды, когда вспоминаю, что он меня бросил. Я горжусь собой и своей силой воли, но… Мерлиновы носки, я в самом деле отвыкла быть одной.

— Все в порядке, — заверещала Полумна, отряхивая колени. — Только тут что-то липкое…Паутина?

Хагрид метнулся к ней и, приблизив фонарь, с тревогой осмотрел место падения: и сама коряга, и кусты в радиусе двух метров от нее были покрыты тонкими обрывками белесой паутины.

— Мокрая. Совсем свежая, пару часов, — констатировал он.

— Это плохо? — спросила Лавгуд виноватым голосом.

Хагрид проверил наличие зонтика, вытащил из-за спины арбалет. Пауков я не боялась, но меня пугала перспектива встретить их с пустыми руками. Невилл хотя бы получил зажженный факел, а нам с Полумной, видимо, как девушкам, оставалось уповать на свое обаяние. Хагрид, посчитав необходимым как можно быстрее увести нас из леса, рискнул оставить тропинку и повел напрямик через деревья, к замку. Мы едва поспевали за его огромными шагами. Паутина, похожая на сахарную вату, все еще встречалась, хотя и редко.

— Не бегите, идите спокойно, — прошептал Хагрид. — Они не нападут, если не разозлить их.

Он говорил так, будто нас уже окружили.

— А если они голодные?

Лес редел, стало светлее, и даже запахи изменились. Припоминая, что акромантулы предпочитают обитать только в чаще леса, я расслабилась и перестала смотреть под ноги, что оказалось непростительной ошибкой. Нога тут же угодила в яму, и я вскрикнула, когда лишилась опоры.

— Джин! — воскликнул Невилл.

— Ну, что? — обиделась я. — Случайно споткнулась, не нужно так дергаться.

— Умолкните, живо! — прошипел Хагрид и сделал шаг назад, заслоняя нас от чего-то. Вытянув шею, я… Да, я увидела паука. Он застыл ровно у нас на пути и пощелкивал челюстями. Звук был устрашающий, но меня успокаивали его размеры — он был всего лишь мне по пояс. Но не нужно быть гением, чтобы понимать: где один акромантул, там будут и другие, и те уж точно будут размером с дом.

— Мы не тронем тебя, — внезапно произнес Хагрид. Меня передернуло от мысли, что он разговаривает с чудовищем, которое потенциально желает нас сожрать. Дипломатия решает все.

— Мы друзья, — продолжал он тихим, любящим голосом. — Иди домой. Иди в лес. Тебе здесь не место, здесь опасно.

Паук зашевелился и двинулся в нашу сторону.

— Тихо, тихо, — повторял Хагрид, то ли пауку, то ли нам, но это не работало. Паук шел к нам, уверенно набирая скорость, а мы уверенно пятились. Невилл замахнулся факелом.

— Не бросай! Он уйдет сам! Не бросай!

Чудовище испугалось криков лесничего и замерло. Но как только я подумала, что мы перепугались напрасно, я почувствовала на своем плече что-то вязкое и липкое, и это был не древесный сок. Над нами завис еще один акромантул, намного больше первого. Он опустился к нам абсолютно бесшумно, цепляясь за паутину толщиной с кулак, и с его челюстей непрерывно капала мерзкая субстанция — яд или слюна, мне уже было все равно. Мы с Полумной синхронно завизжали, и Невилл, несмотря на душераздирающий вопль Хагрида, все же метнул горящий факел точно в голову пауку, который тут же вскарабкался по своей паутине и исчез в зарослях. Первый паук также поспешил ретироваться.

— Какого черта?! — взорвалась я, как только мы выбежали из леса, и я восстановила сбившееся дыхание.

— Не кричи, — буркнул лесничий.

Невилл в несвойственной ему манере закатил глаза.

— Только не говори, что злишься на меня, — сказал он. — Эти твари выбрались к самому краю леса и решили напасть на четырех людей, несмотря на то, что у тебя был фонарь, а у меня факел! Они же должны ненавидеть свет!

— Так они и ненавидят.

— Неужели мне одной показалось, что нас сейчас хотели сожрать? С меня хватит на сегодня приключений!

Да, у меня была истерика. Я что, в конце концов, не человек? У меня тоже могут поехать нервы. И самое ужасное в том, что теперь я понимала Рона на все сто процентов и даже сочувствовала ему.

— Тогда не ищи их на свою… Ладно уж, проехали.

В полной тишине мы добрались до замка, где Хагрид, вновь прикинувшись суровым инквизитором, передал нас Аммикусу Кэрроу.

— Отработали, — нехотя доложил он. — Надолго запомнят, не сомневайтесь.

Кэрроу оценивающе взглянул на наши поцарапанные лица, застрявшие в волосах листья и перепачканные землей колени и вроде как остался доволен.

— Они свободны? — поинтересовался Хагрид и получил в ответ утвердительный кивок. Аммикус оскалился, открывая миру гнилые зубы.

— Я прослежу, чтобы они добрались до общежитий, — сказал пожиратель. Хагрид повеселел, чем выдал себя с головой, и оставил нас в руках этого маньяка. Как только лесничий скрылся из виду, рядом с Кэрроу словно из под земли выросли слизеринцы-семикурсники: Крэбб, Гойл, Забини и Паркинсон.

— Когда мы получим наши палочки? — спросил Невилл, с опаской поглядывая на вражеское подкрепление.

— Когда тебе уже нечем будет ее держать, — хихикнула Пэнси.

Нас снова связали и повели в подземелья, за попытку сопротивления Невилл получил точный удар в солнечное сплетение. Нас снова вели в те жуткие камеры.

— Думала, что провела меня, красотка? — практически шептал мне в ухо Кэрроу. Мало того, что он чуть ли не до кости сжимал мое плечо, так еще и обдавал смрадным дыханием. Хотелось блевануть прямо ему в лицо. — Я знаю, что этот тупой переросток у тебя в дружках. Цветочки, небось, собирали? Ты у меня кровью харкать будешь.

— Мы отработали наказание, которое нам назначил профессор Снег, — процедила я сквозь зубы, стараясь не вдыхать. — Вы обязаны нас отпустить.

Кэрроу давился смехом, пока за нами не захлопнулась решетчатая дверь. В глазах потемнело, от застигнувшего врасплох круциатуса. Нас заперли в клетке и пытали сквозь решетку, чтобы удвоить эффект унижения. За стеной кричал Невилл, а Полумна скрутилась на полу и тихо плакала. Я прокусила губу до крови, чтобы только не закричать, и, наверное, поэтому получила в два раза большую порцию боли, чем Полумна. Или, по крайней мере, мне так казалось. Стены привычно поплыли перед глазами, но, когда заклинания перестали ударять мне в спину, я даже нашла в себе силы подобраться к решетке и вцепиться в прутья.

— Позовите… директора Снегга, — простонала я, не веря собственным ушам. Я просила одного пожирателя обратиться к другому за справедливостью! — Он назначил нам другое…

— Снегг уехал! — торжественно объявил Аммикус. — Больше некому вас выгораживать, так что вы будете очень-очень долго гнить в этой дыре.

С новым приступом хохота Кэрроу и слизеринцы ушли, оставив в стене свежий факел. Как только стихли их шаги, мой мозг едва не взорвался от оглушительного звука капающей воды. Если существует некая грань, после пересечения которой твой рассудок отправляется в дальнее плавание и машет белым платочком, то сейчас я балансировала как раз на этом краю.

— Выпустите меня отсюда! — кричала я, безрезультатно дергая решетку. — Выпустите, ублюдки! Вернитесь! Нет, нет… Не оставляйте меня здесь, эй! Кто-нибудь! — по щекам текли предательские слезы.

— Джин, все будет хорошо, — донесся хриплый голос Невилла. — Еще день, и кто-нибудь нас выпустит, это точно!

А если не один день? Я застряла на огромной глубине, в темном сыром подземелье, и только мысль об этом заставляла меня дрожать, как осиновый лист. Нет, я была уверена, что одним днем это не ограничится. Почувствовав слабость в ногах, я сползла на пол и прислонилась к влажной стене. Силы покидали меня с бешеной скоростью, совсем как пять лет назад, и напрасно я пыталась взять себя в руки. Я понимала и не переставала повторять про себя, что сейчас все по-другому, что мой разум принадлежит только мне, а сейчас просто разыгрались нервы. Меня пробила крупная дрожь, так что я даже не чувствовала теплой ладони Полумны, сжимающей мои пальцы.

— Пожалуйста… — всхлипнула я и закусила рукав куртки, чтобы больше не произнести ни звука. В конце концов, вся вина за случившееся с нами на мне. Я была не вправе жаловаться и поддаваться детским страхам, но ничего не могла с собой поделать. Это делает меня слабой. Я подлая эгоистка. Гарри Поттера делает слабым его забота о близких, а мне не дают жить воспоминания пятилетней давности. И я ждала того знакомого момента, когда я потеряю сознание, потому что очнувшись, я обязательно узнаю, что меня спасли и все уже кончено. Знала, что этого не будет, но все равно ждала.