Свобода (гет)

— Вы скажете нам, что это было, или мне, объясняя Луне, как в ней руки попал какой-то темномагический объект, ограничиться коротким «Враг везде»? — с иронией спросил Гарри.

— Мальчик, тебе бы лучше не соваться во взрослые дела, — рыкнул жуткого вида мракоборец. Его лицо было покрыто шрамами, один глаз выглядел гораздо больше другого и совсем неестественного цвета, а вместо одной ноги у него был костыль.

— Красавчик, правда? — шепнул ему Фред на ухо.

— Что ты сказал, парень? — резво обернулся мракоборец.

— Ничего особенного, сэр, — ответил за него Джордж.

— Уизли? — рыкнул он.

— Так точно, сэр.

— Знаю я вашего отца... А ты кто, молокосос?

— Гарри Поттер, сэр, — нарочито вежливо отозвался тот.

— Смотри мне, — погрозил ему пальцем мракоборец после продолжительного молчания. И продолжил свой тяжелый путь.

— Кто это? — флегматично спросил Гарри.

— Аластор Грюм, — отозвался Джордж.

— Столько Упивающихся в тюрьму упек, — добавил Фред.

— Мировой мужик, — закончил Джордж.

— Милейшей души человек, — произнес Гарри в пространство. — Где Джинни?

— Отказывается прогуливать Историю Магии, — фыркнул Фред.

— Не хватает духу, — в тон ему добавил Джордж.

— Как она вообще стала стажером? — отозвался Фред.

Гарри кашлянул в кулак.

— Ну ладно, меня-то Флитвик отпустил, но как ушли вы?

Близнецы переглянулись, а потом, уставившись на Гарри, синхронно произнесли:

— Наши секреты только после твоих.

— О чем вы? — состроил Гарри невинную гримасу.

Те дружно фыркнули.

— Вот видите, и сами не знаете, — нарочито поучительно сказал он, стараясь не рассмеяться. — А еще что-то у меня спрашиваете.

* * *

— Что ты здесь делаешь? — немного неприязненно спросил он Гермиону. Детская вражда — страшная штука. Один раз всколыхнувшись, всегда оставляет след. Хотя почему только детская?

— Луна и моя подруга, — отметила девочка, чуть сжавшись под пристальным взглядом.

— Ну да.

Они молча смотрели на спящую Луну, пока любопытство Гермионы не пересилило стеснение.

— Говорят, это был какой-то темный артефакт.

— Много чего говорят, — пробурчал Гарри.

— Значит, нет? — робко уточнила она.

— Значит, да, — мрачно ответил он.

— Но как он попал в школу? — возмутилась Гермиона. — Хогвартс — самое защищенное место в Магической Британии. Куда смотрел директор?

— Мне бы тоже хотелось услышать ответы, — согласился с ней Гарри.

— В конце концов, кто угодно мог пострадать! И Луна пострадала! Разве они не должны смотреть за этим? Где был Дамблдор?! — все больше распалялась она. Гарри полунасмешливо-полуодобрительно фыркнул и смерил ее каким-то оценивающим взглядом.

— Грейнджер, а как же вера в непогрешимость самого великого светлого волшебника современности?

Гермиона покраснела до корней волос, смутившись.

— Не беспокойся, я не собираюсь ни с кем делиться твоими откровениями, — уверил ее Гарри. — Ну, может, только с Луной.

— Да нет, не то чтобы я... просто... понимаешь...

— Понимаю, — одобряюще ответил он, все же глядя на нее чуть свысока.

Девочка встрепенулась.

— И давно ты здесь? — перевела она разговор на другую тему, и Гарри даже не вспомнил, что не собирался с ней разговаривать. Ну, может, он и вспомнил, но это почему-то показалось ему не особо важным.

— Не очень, — коротко отозвался он.

— Мадам Помфри сказала, что ты пришел с Луной и так и не ушел, — она неловко поерзала на стуле.

— Я же говорю: не так уж и давно, — пожал он плечами. — Флитвик освободил меня от занятий. У него был такой заговорщический вид, что мне показалось, что в своем кругу учителя нас с Луной уже поженили.

Гермиона прыснула.

— О да, вы будете прекрасной парой.

— Ты действительно так думаешь? — испытующе спросил Гарри, все еще улыбаясь.

Гермиона как-то смутилась.

— Забудь, я зря это сказала.

Гарри пожал плечами, не понимая, что не так.

— Что это был за артефакт? — спросила Гермиона тихо, склонившись ближе к нему.

— Я не знаю, — так же тихо ответил Гарри, — но у меня странное чувство, что это имеет какое-то отношение к Волдеморту.

— Почти все темные артефакты имеют то или иное отношение к Сам-Знаешь-Кому, — согласилась с ним Гермиона, передернувшись при упоминании имени «Страшного и Ужасного». — Говорят, он искал их в свое время, скупал один за другим... И создавал сам, — закончила она приглушенным шепотом.

Гарри промолчал.

— Но я не понимаю, почему, — сказала Гермиона расстроенно, и Гарри непонимающе нахмурился. — Почему она так отреагировала? Говорят, она даже не тронула его...

— Кто говорит? — резко спросил мальчик, и Гермиона зарделась.

— Рон сказал Невиллу, что слышал, как Джинни говорила с близнецами о том, как они слышали, как учителя говорили об этом.

Увидев немного ошеломленный взгляд Гарри, она объяснила:

— Учителя говорят.

Гарри посмотрел на свою подругу на кровати, которая спала безмятежным сном после того, как он сам довел ее в Больничное Крыло под присмотр мадам Помфри. Он не обратил лишнего внимания на тетрадку, но знал: это она, и уже Джинни по его словам позвала учителей. И те, в свою очередь, никак не могли поверить, что их заставляют куда-то идти, пока не вмешался профессор Флитвик.

Насколько мальчик знал, директора даже не было в школе в тот момент. И это злило.

* * *

— Иди спать, — услышал он хриплый со сна, но знакомый голос и улыбнулся.

— Ты проснулась.

— Пошел спать, говорю, — еще не до конца проснувшись, отозвалась Луна.

— Как грубо, — прошептал Гарри, потянув руку, чтобы пощекотать ее.

— Лучше не надо, иначе я закли-закля... — она зевнула.

— Ладно, — ухмыльнулся он.

— Близнецы очень плохо на тебя влияют, — пробормотала Луна.

— Спи, — мягко отозвался он. — Я вижу, что ты хочешь спать дальше. Я разбудил тебя?

— Нет, — отозвалась она. — Я пойду спать только после того, как ты тоже ляжешь. Отбой уже был, как тебя только не выгнали?

— Я спрятался, — немного самодовольно отозвался он, указывая на Мантию-неведимку.

— И ты думаешь, что мадам Помфри не станет проверять, как я сплю?

— Я снова спрячусь, — пожал плечами он. — И потом, даже таким всемогущим людям, как Мадам Помфри, тоже нужно иногда спать.

— Не-а. Иди в башню, — заупрямилась она.

— Ты меня обижаешь, — улыбнулся Гарри. — Что, ты совсем не хочешь, чтобы я остался здесь?

Луна нахмурилась.

— Ты будешь задавать вопросы, — будто обвинила она его.

— Хорошо, не буду, — покладисто отозвался он, но Луна не перестала хмуриться.

— Но я хочу на них ответить, — настойчиво отозвалась она.

Гарри долго смотрел на нее, а потом широко и ярко улыбнулся.

— Луна, ты необыкновенная.

— Я знаю, — спокойно ответила она, и Гарри улыбнулся еще шире.

* * *

— У Темного Лорда было много личин и масок... Он убивал, и люди не знали, что это он. Он творил зло, но никто никогда так и не заподозрил яркого, подающего надежды юношу, которым он действительно был. Он искал знаний, искал новую магию, новые заклятья, но не забывал и о старом. Он знал то, что никто не должен бы был знать, и это пугало людей. Его жажда запретного и жестокость. Тогда была создана новая комната в Отделе Тайн, в ней лучшие исследователи магии по мельчайшим изменениям магического фона искали признаки того, чем сейчас занимался Темный Лорд. Они искали те ловушки, что он оставлял для своих врагов, и обезвреживали их, иногда они даже успевали на шаг вперед него, потому что в действиях Темного Лорда всегда была логика... пока однажды он не сошел с ума окончательно. Работа становилась все сложнее, и мама... не справлялась.

Гарри мягко сжал ее руку, а Луна, казалось, была в своего рода трансе: закрыла глаза и рассказывала эту историю как заученный параграф из учебника — без эмоций, без переживаний и грусти.

— Она так старалась... Папа, конечно, понимал, что то, что она делает важно, но никогда не понимал насколько. Она задерживалась на работе, иногда даже не приходила домой, и иногда в его глазах я видела: «Она бросила нас. Она не вернется. Здесь только ты и я теперь». Мне было обидно, что мамы нет рядом, и я... я тоже не понимала... Моя вина.

— Однажды папа сказал ей, что она забывает нас, что для нее ее работа важней, чем мы. Он злился, и она злилась тоже. Она кричала, я помню: «Как ты не понимаешь! Я делаю это для тебя, для Луны! Для нашего будущего!» Я думаю, сейчас он понимает... Но она пришла домой в следующий раз. Она принесла свою работу с собой, потому что не могла перестать делать ее. Это было действительно важно.

Луна глубоко вздохнула.

— Пару дней все было нормально... да что там: пару недель все было нормально, и с каждым днем я все больше привыкала к запаху дыма из ее кабинета, к ее постоянным уходам, загадкам и умным словам... и гадкому привкусу во рту. Так, мама говорила, я могу чувствовать Темную магию. У каждого она ощущается по-разному.

— Мама обезвреживала артефакты дома. Она не могла анализировать магический фон, обсуждать это с коллегами, выезжать на места высокой магической активности — дома она могла только обезвреживать то, что находила за день работы. Хоть это и была самая небезопасная часть работы.

— Я знала, что-то не так в этот раз. Мама боялась, и это пугало меня.

— Она... нашла какой-то артефакт, который придумал сам Темный Лорд — сам создал, спроектировал, заколдовал его, и она не знала, чего ждать...

Она вдруг задышала быстро и рвано, и Гарри понял: она сейчас заплачет. Его храбрая и безмятежная Луна.

— Все хорошо, сейчас все хорошо...

— Нет, — всхлипнула она. — Там была кровь, Гарри, так много крови, и она, мама, мамочка, лежала там... такая тихая... такая... мертвая...