Свет маяка (гет)

С переселением Гермионы на остров Гарри перестал закрывать дверь своей спальни на ночь. Точнее, связано это было не столько с Гермионой, сколько с ее неуемным питомцем. Живоглот, даром что полуниззл, во многом вел себя как самый обыкновенный беспардонный кот. И если днем он в основном спал или шнырял по саду, дразня Вика и распугивая гномов, то по ночам выходил на обязательное патрулирование дома. Закрытые двери он считал, похоже, личными врагами, бросаясь на них всем своим немаленьким весом или просто утробно мяукая до тех пор, пока непонятливые люди не впустят его в нужное помещение. Такой обход Живоглот совершал не единожды, и одна и та же дверь подвергалась голосовой атаке два, а иногда и три раза за ночь. Доводы в виде летящих в приплюснутую морду тапков или подушек рыжий наглец не воспринимал, и вскоре Гарри сдался, просто перестав затворять дверь в свою комнату. Щель для полуниззла оставляла и Гермиона. Это здорово улучшало слышимость, и Гарри, укладываясь спать, частенько улавливал шелест страниц, легкие шаги или тихое пение, доносившиеся из Гермиониной комнаты. Поэтому, когда ночную тишину пронзил крик, Гарри показалось, что источник находится где-то в его спальне.

Забыв спросонья про очки, он слепо метался по комнате, пытаясь понять, что происходит. Крик не прекращался, временами переходя в панический визг, и Гарри догадался выскочить в коридор. Сон немного отпустил, и ему стало понятно, что кричит Гермиона. Он ввалился в ее спальню, с такой силой толкнув дверь плечом, что та ударилась о стену и стремительно захлопнулась, и увидел, как бледная Гермиона, уставившись невидящим взглядом куда-то в угол, сбивает ногами простыню, пытаясь вжаться в спинку кровати.

— Гермиона, что с тобой? — он схватил ее за плечи и легонько потряс.

Гермиона не ответила, правда, и кричать перестала, только мычала что-то неразборчивое, указывая в угол комнаты, и вращала глазами. Гарри проследил за направлением ее руки, не заметил ничего странного и снова попытался привести девушку в чувство, шепча что-то успокаивающее и гладя ее по волосам. Наконец Гермиона моргнула, сфокусировала взгляд и с облегчением застонала.

— Плохой сон? — участливо поинтересовался Гарри.

— Да… Это было ужасно, — Гермиона закуталась в одеяло, пытаясь унять дрожь. — Мне давно не снились кошмары, наверное, я переутомилась…

Гарри устроился на краю кровати и обнял ее за плечи, тесно прижав к себе.

— Лестрейндж? — спросил он тихо.

— Нет, — Гермиона устроила голову на его груди, — Нагайна. В нашей палатке. Она собиралась броситься на меня… Рон убежал, а ты стоял и улыбался, а потом тоже ушел. Я осталась совсем одна, и эта тварь была уже так близко...

Гермиона передернулась всем телом. Гарри продолжал перебирать ее спутавшиеся пряди, пытаясь этой лаской передать ей спокойствие и чувство защищенности. Сам он уже и забыл, когда в последний раз к нему во сне приходили кошмары, и иногда чувствовал за это абсолютно иррациональную вину. Ему казалось, что он слишком быстро забыл войну и погибших друзей и стал непозволительно счастливым. Ему было стыдно за свое счастье, тем более что все, кто потерял близких в битве с Волдемортом, до сих пор не отправились до конца.

— Я никогда не уйду, слышишь?

Гермиона еле заметно кивнула. Она дрожала, уткнувшись носом ему в шею, но спустя несколько минут начала расслабляться и засыпать. Гарри, у которого от сидения в неудобной позе заныла поясница, постарался осторожно переложить ее на подушку.

— Ты обещал, что не уйдешь, — сонно пробормотала она, — останься, пожалуйста...

Гарри ласково улыбнулся. Ему было совсем не трудно дать ей такую малость — побыть рядом и охранить ее сон. Он оглядел кровать Гермионы, слишком узкую для двоих, и решительно подхватил подругу на руки. Гермиона даже не думала возмущаться или сопротивляться — она чувствовала себя спокойно, ей было тепло, уютно и совершенно без разницы, что происходит.

Гарри направился к себе в спальню. Еще во время ремонта он решил купить большую двуспальную кровать для своей комнаты. Хоть он и стеснялся думать об этом, но в душе надеялся, что однажды, и может быть даже весьма скоро, в его доме появится полноправная хозяйка или будет временами ночевать любимая девушка, так что сразу озаботиться ложем будет своеобразным вкладом в будущее. В общем, его кровать была самой широкой во всем доме.

Гермиона весила так мало, что нести ее было не тяжело, а даже приятно. Он аккуратно уложил Гермиону и укрыл одеялом, а сам устроился с другой стороны кровати, стараясь ни одним пальцем не касаться подруги и не создать тем самым неловкую ситуацию. Гарри смотрел, как мирно она дышит во сне, тревожа своим дыханием рассыпавшиеся вокруг ее головы кудряшки, до тех пор, пока и сам не уснул.

Он проснулся первым: Живоглот с утробным урчанием запрыгнул на кровать и принялся топтаться по его ногам. Гарри обнаружил, что ночью Гермиона подобралась поближе к нему и до утра они проспали, прижавшись друг к другу. Это было странно — открыть глаза и увидеть лицо Гермионы так близко, как, казалось, не видел никогда. Он мог разглядеть крошечные веснушки на ее носу, небольшую морщинку между бровями, успевшую сформироваться из-за ее привычки читая хмурить брови, и нежный пушок на шее, становившийся все темнее по мере приближения к линии роста волос. Это было странно, но не чувствовалось неправильным. Наоборот, Гарри было комфортно настолько, что совсем не хотелось вставать и прерывать это тихое исследование.

Гермиона сморщилась во сне и закинула на него ногу. Одеяло сползло, обнажив ее хрупкую шею, гибкие, словно ветви молодого дерева, руки и тонкие ключицы, спокойно поднимавшуюся и опадавшую грудь, изгиб бедра. Лучи утреннего солнца играли в ее волосах и на слегка тронутой загаром коже, и Гарри не удержался от соблазна узнать о ней еще больше, скользнув взглядом по девичьему телу. Маленькое ушко — полураскрытые губы — ложбинка в основании шеи — напрягшийся под светлым хлопком сосок… Он почувствовал, как в нем пробуждаются совсем не дружеские мысли и желания, и на их фоне наступила такая естественная для молодого парня реакция.

Гарри покраснел до корней волос и поспешно, но аккуратно, чтобы не разбудить Гермиону, выбрался из кровати. Он спрятался в душе, за плотной шторкой, прижался лбом к кафелю на стене и постарался привести мысли в порядок. Ему было мучительно стыдно, что он посмел допустить такие мысли в отношении Гермионы, его ближайшей подруги, почти сестры, но очертания ее тела, еле скрытые тонкой пижамой и одеялом, будто отпечатались на внутренней стороне век. Лишь двадцать минут и, наверное, целую тысячу литров прохладной воды спустя ему удалось убедить себя в том, что его реакция ничего, кроме определенного рода голода, не доказывает, и акцентировать внимание на ней не стоит.

Поборов остатки смущения, Гарри вернулся в спальню. Гермиона уже проснулась и сидела в кровати, опершись локтями о колени и глядя в окно.

— Доброе утро, как спала?

Гермиона обернулась и вымученно улыбнулась.

— Благодаря тебе вполне сносно. Но сильно болит голова, — она потерла пальцами лоб над левым глазом и досадливо поморщилась.

Гарри увидел ее лопатки, не прикрытые пижамным топом, родинку прямо на выступающем под кожей позвонке и снова ощутил прилив крови там, где совсем не нужно.

— Может быть, тебе стоит сегодня остаться дома? Выпьешь обезболивающее зелье и отдохнешь, — Гарри, стараясь не опускать взгляд ниже плеч Гермионы, присел рядом.

Она, к его удивлению, не стала сопротивляться.

— Наверное, ты прав. Мне не помешает немного расслабиться. Принесешь мою палочку? Пошлю Патронуса секретарю.

Гарри быстро произнес призывающее заклинание, но стоило пальцам Гермионы сомкнуться вокруг полированного дерева, как она разочарованно вздохнула.

— Ничего не выйдет. У меня ведь назначена встреча с ликвидатором проклятий, который должен проверить дом в Годриковой Впадине на остаточные эманации темной магии. Придется идти.

— Разве не Билл проверит дом?

— Нет, у него нет ни одной свободной минутки. Зато он порекомендовал своего хорошего друга, который сейчас в командировке в Лондоне. Он пробудет здесь совсем недолго, нельзя откладывать встречу. Она назначена на час дня, я еще успею прийти в себя.

Гермиона бросила взгляд на висящие на противоположной стене часы и с тихим стоном опустила ноги на пол. Гарри повторил «Акцио» — теперь для флакона с болеутоляющим.

— Что ж, ты можешь пригласить его сюда, — сказал он, откупоривая и протягивая ей пузырек.

— Гарри, это было бы замечательно, но ты ведь не хочешь раскрывать местонахождение твоего дома…

— Я думаю, другу Билла можно доверять, — Гарри провел пальцами по ее плечу и тут же отдернул руку, почувствовав бархатистую нежность кожи и мимолетно представив, как было бы приятно огладить живот Гермионы или ее стройные ноги.

Гермиона его смущения не заметила. Она в несколько глотков выпила зелье, сморщилась и тут же зевнула.

— Спасибо, Гарри, стало легче, — она тронула чистый лоб, — если ты не против, я так и сделаю. А пока у меня есть время, еще немного посплю.

Гарри скованно улыбался, наблюдая, как Гермиона вызвала Патронуса, продиктовала ему сообщение и с довольным видом устроилась в его кровати поудобнее.

— Можно я посплю тут? Так не хочется никуда идти…

«Я не мог себе даже представить, что первой девушкой, которая окажется в моей постели, будет Гермиона», — подумал Гарри и тихонько вышел из комнаты, не забыв оставить дверь полуприкрытой, на случай, если Живоглоту приспичит погулять по дому.

До самого полудня Гарри чувствовал себя будто увязшим в тумане. Работа не шла: он то и дело опускал инструменты и с глупой улыбкой таращился в стену мастерской, вспоминая сегодняшнее утро в мельчайших деталях. Потом он спохватывался и, тряхнув головой, отгонял назойливые видения. Совершенно случайно он вспомнил, что договорился о встрече с Джинни — она предложила полетать по побережью и показать ему тренировочную систему «Гарпий». До свидания оставалось чуть больше часа, и Гарри окончательно бросил попытки смастерить сегодня что-либо приличное.

Когда он поднялся наверх, Гермионы в его комнате уже не было, и Гарри испытал легкий укол разочарования. Кровать была аккуратно застелена, ничто не говорило о том, что сегодня он спал здесь не один. Гарри еще раз принял душ, в надежде избавиться наконец от неясных ощущений, оделся в спортивную форму и спустился вниз как раз в районе часа дня. Из гостиной раздавались голоса — судя по всему, пришел ликвидатор проклятий, которого ждала Гермиона. У Гарри еще было немного времени, и он заглянул в комнату, чтобы познакомиться с гостем.

— Гарри! — разрумянившаяся Гермиона глупо хихикнула. — Познакомься, это — Барнабас Амитиди, ликвидатор проклятий и близкий друг Билла.

Барнабас ослепительно улыбнулся Гермионе и повернулся к хозяину дома. Он был высок и очень хорош, это понял даже Гарри, не сильно разбиравшийся в мужской красоте. Гермиона едва доставала Барнабасу до груди, да и макушка Гарри приходилась всего лишь вровень с его плечом. Весь его облик неуловимо напоминал старшего сына Уизли, Гарри даже подумал, что, наверное, у ликвидаторов проклятий есть какой-то негласный кодекс стиля. Виски гостя были выбриты, а остальные волосы, длиной до середины лопаток, стянуты в низкий хвост. Из-за ворота плотно облегающей мускулистый торс рубашки выглядывал край замысловатой татуировки. Рукава были закатаны, открывая покрытые темными волосами мощные руки, черные брюки подчеркивали стройные сильные ноги. Взгляд Гарри задержался на левой кисти Барнабаса, затянутой в черную перчатку с изображением руки мертвеца — нескольких пальцев явно не хватало.

Гость проследил за взглядом Гарри и, протягивая здоровую руку, произнес низким голосом:

— К моему сожалению, последствия не всех проклятий можно излечить. Очень приятно познакомиться, мистер Поттер.

Гарри молча пожал протянутую ладонь, ощущая себя сущим мальчишкой-оборвышем рядом с этим высоким, загорелым и стильно одетым мужчиной. Гермиона что-то рассказывала, то и дело краснея и совершенно по-идиотски хихикая. Гарри совсем ее не слушал, внимательно и с долей неприязни рассматривая гостя. Наконец они направились наверх, в библиотеку, обсуждать план работ в Годриковой Впадине. Гарри заметил, как Барнабас, пропустив Гермиону вперед, скользнул взглядом по ее стройным ногам и быстро облизал красиво очерченные губы. Непреодолимое желание угостить его каким-нибудь малоприятным заклинанием, а еще лучше — по-магловски вышвырнуть из своего дома, одарив на прощание пинком под обтянутый брюками крепкий зад, обуяло Гарри.

Пыхтя, как закипающий чайник, он посмотрел на волшебные часы: стрелка, подписанная именем Джинни, замерла на делении «В пути». Гарри ругнулся сквозь зубы, бросил злой взгляд на лестницу, где скрылись Гермиона и Барнабас, и в полном смятении от своих чувств вышел из дома, чтобы прихватить метлу и аппарировать на условленное место.