Зеркальные миры — 1. Перерождение (джен)

Приподняв очки с толстыми стёклами, Филипп потёр глаза. От долгого сидения за мониторами в них словно песка насыпали. Показания сливались в мешанину, но он не мог бросить всё на полпути. Разум требовал ответов.

Рядом, устроившись на собственном локте, сопел Лео. Обычно тот мог просидеть над очередной загадкой несколько суток кряду без сна и отдыха, но события этого дня его здорово вымотали. Филипп хмыкнул и покачал головой, возвращаясь к цифрам. Кто бы мог подумать, что несносный, наглый мальчишка начнёт беспокоиться о ком-то с таким рвением.

У стены негромко попискивал диагностический прибор, отслеживающий сон ещё одного парня. Ирнест лежал на кушетке, завёрнутый в одеяло. После того, как стало ясно, что яд подействовал на него куда серьёзнее, чем ожидалось, было решено оставить его в Комплексе ещё на сутки. Лео явно корил себя — на вопросы огрызался, сулил новые жертвы и не отходил от пострадавшего ни на шаг.

Простой карандаш намертво врезался в кожу. Пальцы, выпачканные в грифеле, едва заметно подрагивали, когда Филипп переносил на бумагу очередную заметку. На Ирнесте красовались следы демонической магии: истёртые временем, превосходно скрытые… и достаточно очевидные для приборов. С этим ещё предстояло разобраться. Возможно, стоило привлечь «иные» умы.

Филипп мотнул головой и прицокнул языком. Нет, это будет последнее, что они предпримут. В самом крайнем случае.

От тихого звука Лео вздрогнул и распахнул глаза. Те блестели в темноте как у кошки: тонкая тёмно-синяя кромка, обрамляющая расширенные до предела чёрные провалы зрачков.

— Ну что, есть чё-нить? — Он жмурился на свет мониторов, а голос звучал хрипло.

— Четырнадцать лет он уже не обращался, — Филипп сверился с записями. — Хотя механизм не повреждён, если верить твоим машинам. Думается мне, не обошлось тут без демонических лап.

Лео выдавил вялую ухмылку:

— Да какой уникум стал бы заморачиваться? Демоны никого не жалеют кроме себя.

— А вот тут, мальчик мой, ты не прав. Узость мышления мешает отысканию верного ответа. — Филипп с усилием вытащил из-под кучи бумаг потрёпанный массивный том. — Фритвульф… Ни о чём тебе не говорит?

Лео дёрнул плечом.

— Фамилия как фамилия. Мало странных имён, что ли?

— А вот я сразу вспомнил, что где-то слыхал её. — Филипп послюнявил пальцы и принялся искать нужную страницу. — Фритвульф… Вот, смотри. Было такое крупное поселение двуликих в пятом отражении. Почти легенда! Чуть больше ста тысяч голов на территории в четыреста квадратных километров…

— То же мне, «крупное». Деревня какая-то.

— Для двуликих — это очень много. Их народ немногочисленный, поделённый на стаи. Больше скажу, ежели тебе недостаточно: все во Фритвульфе высшими ульвами были. Закрытое, крупное поселение воинов. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, голос их вожака составлял ощутимый вес на Совете Вождей.

— Ну и нам-то что? — Лео закатил глаза.

— О-о, эта молодая нетерпеливость! Нет, чтобы остановиться… послушать немного старших.

— Тебе дай волю — до самой смерти трындеть будешь. Так и чего с этой деревней-то?

— Что ж тут поделаешь, коли я больше ни на что не годен? Ну-ну, хорошо… — Филипп пожевал сморщенные губы, выдерживая паузу. — Самое интересное в этой истории — то, что Фритвульф исчез в один момент! Как будто его и не бывало никогда. Ничего не осталось: ни домов, ни жителей, ни даже леса на том месте. Теперь его Проклятой Пустошью кличут.

Экскурс в историю родного отражения Лео не впечатлил. Он сосредоточено перематывал повязку на правой руке — белые бинты создавали чёткий контраст со смуглой, сероватой кожей.

— У них там постоянные тёрки с демонами. — Он потянулся, огласив лабораторию противным хрустом. — Вообще не удивительно, что какой-то там загон с ульвами испарился.

— Четыреста километров, Лео.

Тот пожал плечами:

— И чего? Сотня магов управится с этим за пару часов… П-ш-ш-ш! И всё — выжженная пустошь.

— А ульвы, мил человек, так и будут сидеть преспокойненько в горящих домах? Нет уж… Обычными магами такую армию не возьмёшь. Да и не мог бы даже колдовской огонь подчистую испарить каменные дома. Ульвы всегда строили крепко и на совесть.

Ирнест проснулся от тихого разговора. Опять, что ли, сосед приволок кого-то в комнату посреди ночи? Только хотел едко высказаться по поводу очередных посиделок, из-за которых они частенько спорили, как в голове вспыхнуло понимание — он был не у себя в комнате.

Окружающие запахи казались смутно знакомыми.

Пара секунд ушла на то, чтобы припомнить лабораторию и странного парня, который успел вывести его из равновесия в рекордно короткие сроки. Ирнест приоткрыл глаза: в комнате царил полумрак, лишь на стенах мелькали, сменяясь, цветные всполохи от мониторов.

Сквозь мерное гудение машины пробивались негромкий голос Филиппа и ехидные комментарии Лео. Ирнест жадно вслушивался в слова первого, едва сдерживаясь, чтобы не прикрикнуть на второго, который мешал рассказу. Странно и непривычно звучала собственная фамилия в подобном контексте, но он молчал и слушал, пока Лео не фыркнул:

— Даже вот это вот, за уши притянутое, ничего не проясняет, старик.

— Разве? — Филипп что-то неразборчиво промычал. — А вот мне всё как раз-таки видится складным.

Ирнест глубоко вздохнул и решился:

— Так вы думаете, что я оттуда?

Стоило подать голос — тот прозвучал непривычно резко и громко — как собеседники обернулись, синхронно вздрогнув. Ирнест не видел их лиц, поэтому не мог точно сказать, злились ли они на него за прерванную беседу или нет.

— Как самочувствие, юноша?

Филипп сориентировался первым и, вскочив со своего табурета, поспешил к Ирнесту. Хотя Лео всё равно его обогнал. Появился в поле зрения как нечисть из сказок.

— Не замёрз? — Чужая ладонь юркнула под одеяло, касаясь кожи. — Хочешь, лягу с тобой, — Лео поставил одно колено на кушетку, нависая; длинные косички мазнули по груди и щекам, — буду тебя греть.

Ирнест отвернул голову.

— Как хочешь.

Лео замер на пару секунд и отстранился.

— Эк тебя приложило… У меня аж челюсть от скуки сводит.

Ирнест покосился — сейчас парень не казался раздражителем номер один, как всего несколько часов назад. Запах его не разъедал глотку. Терпкий, тяжёлый: он отдавал яблоками, сухой травой и палящим солнцем.

— Тебе так нравится выводить людей из себя?

— Это его главное умение, хе-хе… И хобби, по совместительству, — Филипп, наконец преодолев разделявшее их расстояние, приблизил запястье Ирнеста к глазам, рассматривая следы от укуса.

— Эй-ей! — Лео с размаху плюхнулся на свободный клочок кушетки. — Я вообще-то ещё тут! Не, ты мне точно под той отравой больше нравился. — Он легко похлопал Ирнеста по щеке. — Отмороженный сейчас какой-то…

Тот поморщился, но не ответил. Подумав немного, опёрся на свободную руку и осторожно подтянул себя, принимая сидячее положение. Разум был кристально чист и спокоен, а тело, хоть и неохотно, но двигалось. Полный порядок.

— Так и… — Ирнест поднял взгляд на Филиппа. — Как же, по-вашему, я попал в этот… мир? Или даже, — он с силой потёр переносицу, — почему вы думаете, что я какой-то там…

— Двуликий? — Лео беззастенчиво опёрся спиной на его колено. — Так у тебя ж на лбу написано!

— При таких условиях наши тесты не могут ошибаться, — Филипп положил сморщенную ладонь ему на плечо, заставляя замолчать. — Но вот историю мы способны составить только опираясь на мои предположения и знания. Ещё бы времени побольше...

Ирнест устроил подбородок на согнутой руке, задумавшись.

— Да ладно тебе, — Лео откинул голову назад, встречаясь с ним взглядом. — Слушай, меня когда сюда притащили, думал — в дурдом попал!

Губы скривились в улыбке. Филипп, внимательно осмотрев ранки, с которых понемногу начал спадать отёк, без лишних слов удалился обратно к мониторам.

— И давно ты здесь? — Ирнест изо всех сил старался выглядеть беспристрастным.

— Третий десяток скоро разменяю. Повезло тебе ещё! Успел пожить, как человек…

Где-то внутри царапнуло сожаление, и Ирнест мотнул головой. Выходит, если бы Организация обнаружила его раньше, то и он бы стал вынужденным пленником?

— Хотя, с другой стороны, — Лео широко ухмыльнулся, сверкнув острыми зубами, — ты же терь явно отбираешь мой пьедестал.

— Что ты имеешь в виду? — Чувство светлой жалости испарилось так же стремительно, как и появилось.

— Раньше никого с большим процентом крови тут не было. Поэтому я занимал особое положение, сечёшь?.. А сейчас развелось вас тут как собак нерезаных!

Лео снова подался вперёд, сокращая расстояние между ними.

— Может, стоит мне подсуетиться, пока ты ничего из себя не представляешь, м-м?

— В таком случае этого рассказывать мне не стоило.

Ирнест едва подавил инстинктивное желание не то отодвинуться, не то спихнуть нахала на пол. К счастью, с другого конца комнаты донёсся крик Филиппа, прервавший их.

— Лео! Ты чего это там удумал?

Тот ловко спрыгнул с кушетки и подмигнул.

— Спокуха, старик. Я ещё сам не определился.

— Я тебе!.. — Филипп погрозил кулаком. — Совсем от рук отбился… Посмотрите-ка на него. Деду одни проблемы. Вот помру я!..

— Ты уже последние лет двадцать обещаешься…

Ирнест покачал головой. От ворчаний Филиппа на душе теплело, все тревоги отходили на второй план. Он впервые за долгое время не ощущал себя у подножия: безродный, нелепый… ошибочный. Горькое чувство обязанности сильным мира — за одно дозволение быть здесь — не жгло более глотку. Так ли чувствовали себя остальные студенты Академии? Так ли чувствовал себя Элиот?

Неожиданно отчётливая мысль резанула по нервам. Ирнест подскочил с кушетки:

— Время!

Комната накренилась — в глазах потемнело. Кто-то потянул его на себя, удерживая от падения, и Ирнест, уткнувшись лицом в тепло, прерывисто вздохнул, пытаясь унять взбесившийся мир.

— Ты чего, совсем ненормальный?! — Голос Лео ощущался вибрацией по всему телу. — Я ж говорил те, старик, надо привязывать — целее будет.

Его усадили на кушетку, непреклонно надавив на плечо. Сил возражать не осталось — Ирнест целиком был поглощён процессом восстановления дыхания. Зрение прояснялось неохотно, толчками — пришлось зажмуриться, чтобы облегчить состояние.

— А ты там на что? — Табурет под Филиппом натужно скрипнул, вторя ворчанию.

— Комендантский… час, — слова приходилось выдавливать из себя, борясь с приступом тошноты. — Сколько сейчас времени?

— А-а-а, да забей ты на него, — Лео обнял его за плечи, придавливая к месту ещё и своим весом. — Ты, считай, уже призрак для администрации. Неуловимый и безнаказанный.

— Ну-ка, — Филипп просеменил к ним и вложил в ладонь что-то маленькое и твёрдое, — под язык положи. Полегчает.

Ирнест машинально выполнил требуемое. Кислый, с привкусом чего-то мятного, вкус заставил скривиться, но тошнота отступила.

— Что это?

— Слизь радужного кашалота, — Лео пожал плечами и залился хохотом, увидев реакцию. — Да шучу я, ясен пень! Бурда какая-то лекарственная — очевидно ж.

Ирнест не ответил. Тяжесть навалилась неподъёмной горой, сдавливая всё, до чего только могла дотянуться: виски, горло, грудь.

— Ты пробудешь здесь, сколько потребуется, — Филипп коснулся его лба. — Яд свартов так быстро не выводится — это ты уж мне на слово поверь.

Запахи мятного масла и старости гармонично ложились поверх сладости яблок, полностью пропитавшей кожу Лео, и чего-то вязкого, смоляного. Ирнест прикрыл глаза, собираясь с мыслями.

— Наружу тебя всё равно сейчас никто не выпустит. Уже давно за полночь.

— Я понял. — Он кивнул, позволяя уложить себя обратно на кушетку. Не ощущалось никаких сил возражать или — тем более — рваться в комнату общежития. — Но мне… хочется знать. Расскажите, откуда я и… и зачем нужен этой вашей Организации?

Проснулся Ирнест, как ни странно, свежим и отдохнувшим, несмотря на то что полночи слушал истории Филиппа. Тот умудрился начать рассказ чуть ли не с событий тысячелетней давности.

Лео скрылся за неприметной дверью в лаборатории, не выдержав десяти минут монолога, а Ирнест, напротив, поймал себя на мысли, что мог бы целыми днями вот так погружаться в устройство множественных миров, или — как называли их сами обитатели — отражений, с редкими перерывами на сон и еду. И хотя с Историей у него было не всё так гладко — заучивание бесконечных дат и имён никогда легко не давалось, — в тот момент многообразие событий, рас, культур и судеб держали внимание, как ничто до этого.

Доводы Филиппа звучали логично. Сочетание происхождения, имени и года рождения вполне вписывались в картину предположений. Ирнест пытался покопаться у себя в памяти, но ничего похожего на далёкий мир в воспоминаниях не нашлось. Весьма смутно верилось в то, что он мог жить в такие опасные времена — Филипп поведал о множестве войн, одна за другой преследовавших гордых двуликих, не желавших присоединяться к демонической Империи. Ирнест на этом месте ощутимо вздрогнул, припомнив неспокойные годы, пришедшиеся на его детство. Горящие здания, чёрный дым и людские крики, доносящиеся с улиц сквозь плотно закрытые окна, — волнения, накрывшие Таанит, быстро подавили, но воспоминания о них навечно отпечатались в подкорке. Могло ли забыться так просто нечто подобное?

Кроме того… Ирнест потёр почти неощутимые, мелкие шрамы за ухом. Он никогда не задумывался, как те появились у него. Просто когда-то в детстве наткнулся на них пальцами — вот как сейчас, — и списал выпуклые, тонкие росчерки на царапины после очередной драки. Их в то время было не счесть: он рвался на любого обидчика, не беря во внимание ни габариты, ни положение в обществе. Филипп же едва дар речи не потерял, когда, сверяясь со странного вида диаграммой, увидел белёсые штрихи. Сняв несколько фото на тонкое устройство, вылетел в коридор. И до сих пор не возвратился.

Ирнест спустил ноги, выпутавшись из-под плотно обёрнутого одеяла. За клеёнкой, отделяющей лабораторию от кабинета, слышалось клацанье кнопок и хруст яблока — Лео уже не спал. Рубашка и пиджак висели рядом, перекинутые через ширму, а нелепого вида часы — светящиеся цифры на выпуклом боку металлической гусеницы — показывали начало десятого. Самое время было отправляться домой, чтобы провести единственный выходной так, как полагалось порядочному студенту: в стирке вещей, уборке комнаты и подготовке к новой учебной неделе.

Дверь подала предупреждающий писк как раз в тот момент, когда Ист решил выйти из лаборатории. Филипп наконец вернулся? Галстук, кем-то вероломно развязанный, свёрнутой лентой торчал из кармана — желания бороться с ним в это утро не было.

Прямо перед носом клеёнка рывком отдёрнулась, и воздух принёс знакомый запах. Напротив обнаружился совсем не тот, кто был необходим. Мужчина, которого все называли Лисом, окинул цепким взглядом с головы до ног. Ирнест невольно попятился.

— Как самочувствие?

Секундная заминка отсекла остальные звуки — даже Лео затих в соседней части комнаты. Ирнест сдавленно сглотнул и с готовностью соврал:

— Отличное.

Стараясь не смотреть Лису в глаза, он наткнулся взглядом на Лео, который застыл в кресле, не решаясь откусить до конца кусок яблока. Наверняка, даже в коридоре было слышно его бешено колотящееся сердце.

— На выход, — Лис дёрнул подбородком, игнорируя сжавшегося в углу парня. Лишь у самой двери едва повернул голову: — Никаких оправданий на этот раз. Довольно.

По спине пробежал холодок. Тон Лиса был настолько пробирающим, что Ирнест почти решился сказать что-то оправдательное для Филиппа и Лео, но стоило оказаться в коридоре, как ошеломление вытеснило всё остальное.

Безликие переходы ожили.

В металлических стенах, которые совсем недавно были сплошными и глухими, красовались полураскрытые двери и длинные окна, за которыми кипела жизнь. Люди сновали туда и обратно, перекидываясь громкими фразами, потрясая зажатыми в руках папками и приборами.

— Теперь можно. — Лис коротко усмехнулся.

Он стремительно двинулся вперёд, мотнув головой. Люди, попадающиеся им на пути, почтительно расступались и приветствовали их, провожали заинтересованными взглядами. В шепотках и приглушённых разговорах Исту чудилось собственное имя. Он передёрнул плечами: нахождение на виду у стольких глаз — растрёпанным, неумытым и в измятой со вчера форме — не добавляло уверенности. Остро хотелось оказаться в родной общажной комнате, но Лис, похоже, держал путь куда-то в недра Комплекса, а не на поверхность.

Поначалу Ирнест старался рассмотреть как можно больше. Показалось даже в какой-то момент, что он видел вытянутого, до неприличия высокого человека, толкающего перед собой тележку, загруженную чёрными угловатыми обломками. Мгновение было упущено — Ирнест едва не столкнулся с шедшим навстречу мужчиной в ярко-зелёном комбинезоне, а когда повернул голову обратно — ни тележки, ни странного человека уже видно не было.

В нос набивалось огромное количество запахов — совсем как во время ужасных походов на рынок. Все дети любили удирать туда вопреки приютским запретам, но для Ирнеста обилие звуков и запахов вызывало панику, заставляя теряться в пространстве и судорожно искать укрытие. Со временем он, конечно, научился держать себя в руках, хотя подобных мест старался избегать до сих пор.

— Скоро придём, — Лис оглянулся через плечо.

На узком стремительном лифте, от которого голова шла кругом, они спустились на два уровня ниже — о чём сообщали яркие огоньки на полупрозрачной панели. Наконец получилось выдохнуть с облегчением. На этом этаже царил покой: шелестели бумаги, щёлкали приборы, но людей ни видно, ни слышно не было. Даже запахи чем-то приглушались и витали в воздухе неясными, едва ощутимыми шлейфами.

— И-ист?!

Ирнест рывком обернулся. Этот голос получилось узнать бы и в полумёртвом состоянии. Вот только его обладателя ожидалось здесь встретить в самую последнюю очередь. Каштановая макушка высунулась из-за двери метрах в тридцати от него. Глаза Элиота были расширены: тот словно увидел перед собой хоровод разноцветных привидений. Споткнувшись об порог, бросился вдогонку.

— Ты чего тут делаешь? — Элиот схватил Ирнеста за руки, едва не подпрыгивая от нетерпения. — Но я та-ак рад тебя видеть!

— Господин Кард.

Прохладный голос Лиса подействовал как ведро ледяной воды только на Ирнеста. Элли же кивнул ему мимолётно, полностью сосредоточенный на друге.

— О! Здрасте! Так это вы Иста привели? Вот это да! Такое совпадение, что мы оба… — Он нахмурился, и улыбка медленно сползла с лица. — А зачем ему… сюда?

Лис положил ладонь на плечо — Ирнест вздрогнул от неожиданности — и оценивающе прищурился.

— Как ваши занятия? Разве наставник, — это слово было выделено специально, — ещё не пришёл?

Элиот шагнул вперёд, крепче сжимая ладно Ирнеста в своих, и задрал голову, чтобы видеть лицо Лиса.

— Он отлучился. Так куда вы ведёте моего друга, дядя?

Ирнест, пытающийся незаметно вывернуться из захвата, застыл изваянием, когда услышал этот тон. Элиот, ничуть не скрываясь, прямо смотрел на мужчину, который даже у расхлябанного Лео вызывал страх и желание делать всё, чего бы тот не приказал.

— К Паукам.

Хватка Элиота стала крепче.

— Зачем?

— Задашь этот вопрос потом, — брови Лиса сошлись к переносице. — Мы торопимся.

С этими словами он неумолимо потянул Ирнеста за собой. Элиот, переместивший обе руки на левое запястье, двинулся следом как на привязи. Лис, бросив короткий взгляд на возникший балласт, к удивлению, ничего не сказал, продолжая идти вперёд.

— Ты не бойся, Ист. Я с тобой.

Элли ощутимо вис на руке, но Ирнест не спешил одёргивать его. Неужели и в тайной Организации никто не осмеливался возразить Кардам? Он склонился к виску друга и пробормотал, почти не разжимая губ:

— Ты знаешь… куда мы идём?

— К шиассам. — Элиот покосился на спину Лиса. — Они тут главные спецы по магии.

Губы Ирнеста дрогнули в полуулыбке:

— Ты так легко в это веришь.

— Да-а… Я, в общем-то, всегда знал. Сложно… ну, знаешь — не верить в себя.

В носу ощутимо засвербело. Ирнест отвернулся, уставившись в стену.

— Так ты тоже? Не, — он облизнул пересохшие губы, — не…

Элли прыснул со смеху на потуги сказать одно-единственное «запретное» слово.

— У нас меня «возвращённым к предкам» называют. — Он закатил глаза и скорчил надменную мину. — Венец древнейшего и могущественнейшего рода Кардов. Что-то вроде феечки Лютьен в пятом сезоне, ага.

— Ты же знаешь, я не смотрел эти ваши…

Огромные раздвижные двери в два человеческих роста с ужасающим шипением разъехались в стороны, прерывая тихий разговор. Перед взглядом предстал круглый зал, стены и потолок которого мягко светились. Существа, склонившиеся над деревянным столом прямо по центру, разом подняли головы на вошедших. Глаза их — нестерпимо-ядовитая зелень без намёка на зрачок — одинаково сузились.

Ирнест застыл на месте, не решаясь идти дальше, и повёл носом: застарелая пыль и вяжущие язык чернила — больше ничего. Как будто живых в огромном зале не было. Все волоски на теле встали дыбом.

Лис бросил пару фраз, смысл которых Ирнест не уловил, и существа уткнулись в тонкие кольца. Те заметно вибрировали и перекрещивались между собой, создавая на столе причудливый узор. Лишь один, отделившись от сородичей, приблизился к гостям. Ирнест понимал, что поступал недопустимо и недостойно студента Академии, вот так в открытую пялясь, но ничего поделать не мог. Взгляд раз за разом скользил по полупрозрачной, серовато-синей коже, острым скулам и провалам-глазам, наполненным бурлящей зеленью. Необычные серьги овивали длинные, изогнутые уши подобно гирляндам, ниспадая на плечи и теряясь в пепельно-серых волосах.

Маг, подошедший к ним, похоже, имел самое сильное пристрастие к украшениям. Серебристые и золотые цепочки покрывали все его уши, некоторые даже тянулись дальше — к кольцам в брови, и опутывали тонкую шею. Ирнест ещё раз втянул в себя воздух — ничего. Существо склонило голову набок — украшения тихонько звякнули — и прошипело что-то, протягивая ладонь тыльной стороной вверх.

Ирнест не находил в себе силы двинуться. Рук у шиасса было куда больше положенных двух.

Элли подался вперёд. В диковатом приветствии коснулся щекой протянутой ладони — осторожно, едва-едва. Лицо выражало вежливое любопытство, но взгляд намертво приклеился к магу. Стоило тому качнуться в сторону Ирнеста, вероятно, спрашивая о чём-то на своём шипящем, обволакивающем языке, как Элиот ощетинился.

— Нет.

Губы мага, кажущиеся слишком маленькими для его лица, сложились в идеально ровную букву «о», но уже через пару мгновений он прикрыл их ладонью из верхней пары рук. Лис, неотрывно следивший за обменом любезностями, одобрительно, как показалось Ирнесту, хмыкнул. Маг же скрестил все шесть рук перед собой.

— Осмотреть? — Привычный слуху акритский в его исполнении был идеален, но интонация казалась ломанной, неестественной.

Лис кивнул, Элиот нерешительно посмотрел на него. Нехотя посторонился, позволяя магу сократить расстояние ещё на шаг. В этот момент Ирнест ощутил, как последний рубеж защиты — если хрупкую фигуру друга вообще можно было таковой считать — пал.

Руки, потянувшиеся к нему, казались слишком тонкими и угловатыми. Ирнест бросил взгляд на Элиота, который стоял рядом бледнее самой смерти, и ощутил… прикосновение. Воздух надрывно вырвался из груди. Неестественно длинные пальцы застыли в паре сантиметров от форменного пиджака, но их холод всё равно чувствовался. Не кожей — чем-то другим. Маг медленно моргнул, подцепив в воздухе нечто незаметное с этого ракурса.

— Рвать. Всё?

Лис вскинул брови в удивлении, кивнул. Маг схватил невидимую паутинку парной рукой, пропустил меж пальцев и склонился. Щёлкнули зубы в воздухе. Так опытная швея перекусывала нить перед работой.

С громовым рычанием нечто иссиня-чёрное мелькнуло перед глазами, прыгнув откуда-то из-за спины, — Ирнест рефлекторно отшатнулся назад. Картинка, качнувшись, приобрела кристальную чёткость. На груди мага, распластавшегося по полу, стоял зверь. Гибкое, кошачье тело нависало над жертвой, скаля огромную пасть, напоминающую волчью; длинные хвосты тонкими кнутами хлестали по бокам.

Низкий рокот пронёсся по залу.

— Не смей!

Голос Лиса сохранял привычную твёрдость, но сам он выглядел ошеломлённым. Ирнест оглянулся. Запоздало обожгло внутри беспокойство — он метнулся взглядом к другу. Громадный зверь точно не церемонился, когда прорывался к магу, а Элиот как раз должен был оказаться на его пути. Корчащегося от боли тела, к облегчению, на полу не обнаружилось.

Потребовалось несколько секунд, чтобы определить наверняка: Элиота в зале не было совсем.

Ирнест сжал зубы. Это чудовище… Оно ведь не могло так просто сожрать его друга?

Маг, находящийся в опасной близости от монстра, не подавал никаких признаков беспокойства. Жив ли тот вообще? Ирнест переступил с ноги на ногу. В голове металась сотня мыслей. Что они могли противопоставить взбесившемуся зверю, который превышал в холке полтора человеческих роста?

— Элиот. Отпусти.

Ирнест не увидел того, к кому обращался Лис. Так Элли всё-таки спасся? Спокойствие окружающих подействовало отрезвляюще. Никто не выглядел смертельно напуганным или готовым к защите. Все просто смотрели на развернувшуюся картину, приостановив свои дела.

— Лис! А ну как же! Только… отвернись — и он тут как тут… тащит птенца в… уф-ф, паучью нору, — раздался за спиной запыхавшийся голос Филиппа. Не глядя больше ни на кого, он, как мог поспешно, пробежал мимо застывших у входа и замахал зверю руками: — Ирнест, мальчик мой! Ты способен… мыслить разумно! Только… ух, попытайся ус-успокоиться!

Старик держался за бок, а второй рукой тщетно пытался стереть пот со лба. Кремовый платок в пальцах трясся, то и дело попадал в глаза.

— П-профессор?

Филипп обернулся на голос и растерянно перевёл взгляд обратно на зверя.

— Вы здесь… юноша? А кто же? — Он в одно мгновение посуровел. — И что это тут происходит, молодой человек? Пресвятые ангелы!

Про чудовище, напавшее на мага, все разом позабыли, переключившись на более динамичное представление — низенький старичок, размахивая руками, грозно наступал на Лиса. Ирнест до боли сжал кулаки, когда зверь издал низкий, клокочущий звук. Тела под ним больше не было. Монстр топтался по бетонному полу, клацая когтями, и беспокойно крутил мордой, пытаясь отыскать жертву.

Ирнест отшатнулся. Искомая личность появилась прямо лицом, вырастая тёмной фигурой из воздуха. Одно мгновение — шиасс снова зацепил пальцами что-то у левого плеча и щёлкнул зубами.

Натянутая до предела струна лопнула.

Зверь за спиной мага — с негромким «пуф» — исчез в клубах сизого дыма, который метнулся во все стороны, и Ирнест непонимающе моргнул.

— О… — Филипп отскочил в сторону.

Из плотной завесы вылетела серебристая лента и, извиваясь в воздухе, сократила расстояние. Ирнест покачнулся, когда та налетела на него, шагнул в сторону в попытке удержать равновесие. Несколько колец сдавили тело. Острые коготки впились в плечи. Он боялся даже шевельнуться, а на плече, грозно хмурясь, примостилась узкая и вытянутая морда ящера.

Ирнест медленно — показалось даже со скрипом — повернул голову, и они встретились взглядами. Глаза существа были абсолютно белыми, а чёрный зрачок беспрестанно менялся: то вытягивался в тонкую линию, то становился чёткой фигурой. Треугольник, квадрат, звезда — кошмарная рябь провоцировала тошноту.

Непонятное существо на плече не вселяло никакой уверенности в безопасности. Серебристый дракончик облизнул нос и недовольно фыркнул, крепче сжимая своим телом. Не мигая, он следил за магом, о котором Ирнест почти успел позабыть, а острые клыки предупреждающе выглядывали из приоткрытой пасти.

— Поразительно, — Филипп оттеснил шиасса в сторону и протянул руку к зверьку. — Так вот кого ты ото всех прятал!

Лис громко скрипнул зубами. Дракончик же, почувствовав посягательство на себя и свою лежанку, клацнул пастью в паре миллиметров от пальцев старика. Тот только хихикнул, одёргивая руку.

— Какое своеволие, вы только поглядите-ка! — Филипп повернул голову к Ирнесту и вперился в него восхищённым взглядом. — Всё-таки ульв. А я, признаться, так и думал! Успел хоть рассмотреть своего близнеца?

Мозг игнорировал любое сказанное слово. В голове металась сотня вопросов. Ирнест открыл рот, но с языка сорвалось совсем не то, что ждал Филипп:

— А где… Вы не видели, куда пропал Элли, профессор?