Рондо на Флейте (джен)

Скука и навеянное ей любопытство подняли меня с кровати, заставив выйти в коридор.

Самоназванный принц разрешил нам тут свободно передвигаться, тем самым обеспечив мне занятие на время ожидания приезда нашей группы.

Почему приезда? Потому что Жози и Ронин вместе с ещё несколькими людьми, которых Ред послал нам в помощь, отправились за нашими на санях. Настоящих огромных санях, запряженных северными оленями.

Я же с Геральдом и Нани остались здесь дожидаться прибывших и налаживать контакт с Редом и его людьми. Ну, или верноподданными. В конце концов, как мы недавно выяснили, Ред оказался племянником королевы Марион и настоящим наследником этой замороженной планеты.

Диалог с ним вели преимущественно Геральд и Нани. Договариваясь о всевозможной помощи с их стороны. Это было, на самом деле, легко, потому что Ред этого действительно хотел.

У него была связь с Магиксом, личный космический корабль и многое другое, купленное на деньги из пожертвований, которые разумные со всего Магикса отправляли выжившим жителям Домино.

На самом деле, эти люди вызвали у меня настоящее восхищение. Они искренне хотели вернуть к жизни уже четырнадцать лет как мёртвую планету.

Каким образом? Всё просто. Как известно, у каждой планеты есть магический источник. В случае Домино этот источник всегда воплощался в ребёнке, рождённом в королевской семье. Но так как прямых наследников у семьи не осталось, такой волшебный младенец мог родиться у любого человека с этой планеты при условии, что зачат и рождён он будет именно здесь.

Хоть проклятие, заключившее планету в вечную зиму, и считалось насланным ведьмами, эти люди искренне верили в то, что, как только родится новый хранитель, весь лёд растает, и Домино вновь возродится.

У этих людей красивая мечта.

Жаль, правда, что их очень мало, ведь не каждый согласился пожертвовать собственными удобствами ради призрачной надежды.

И Ред поражал больше всех.

Он не бросил их здесь, а принял их желание как собственное бремя, и теперь он нёс его с гордо поднятой головой, своим титулом давая всем этим людям прикрытие и разрешение находиться на этой планете.

Хоть и не совсем жертвенность, но всё же благородный поступок. По крайней мере, в моих глазах.

Хотя любопытно, почему Ред сам не стремился завести семью. Ведь он всё же королевских кровей, а значит, шанс получить хранителя или хранительницу должен быть гораздо выше, чем у других.

— Муза! — обернулась на знакомый окрик, уже внутренне готовясь сносить какие-нибудь дурацкие шутки Геральда. Но оборвала эти мысли под его необычайно серьёзным взглядом.

Что-то не так.

— Нужна твоя помощь.

Понимание того, что моя помощь нужна именно Геральду, пришло на удивление быстро.

Старик никогда не просил никого из нас о помощи, предпочитая справляться со всем самостоятельно. Даже о том, что ему вот уже как пять дней не хватало какого-то генератора, все узнали в последний момент, когда он огорошил всех фактом, что отправляется с нами в горы.

Медленно кивнула и позволила утянуть себя в сторону одного из многочисленных железных коридоров.

Геральд был каким-то взвинченным, хоть и старался этого не показывать.

Затащив меня в какое-то тёмное помещение, он подозрительно его осмотрел и облокотился на стоящий здесь пыльный стол.

Я с удивлением заметила тут присутствие Реда, который смотрел на Геральда крайне неодобрительно и даже скептично. Словно сомневаясь в его способности разумно мыслить.

— Пообещай, что то, что ты сейчас услышишь, останется только между нами.

— Ты серьёзно? Ты хочешь взять с неё всего лишь обещание? — высоко поднятые брови Реда как нельзя точно сказали мне, что мне лучше отсюда уйти.

Неприятное чувство приближения проблем сдавило горло и словно попыталось утянуть меня за невидимый ошейник прочь из комнаты.

— Простите, Геральд. Мне кажется, я не смогу вам помочь.

Я было уже сделала шаг назад, как сжатая на локте морщинистая рука заставила меня остановиться.

— Пожалуйста, выслушай.

И я, к своему ужасу, не смогла отказать.

Просительные нотки в голосе Геральда меня заставили или собственное безрассудство — я после уже не могла сказать точно. Ясно одно. Об этом решении я могла очень сильно пожалеть.

Потому что простые просьбы о помощи не обязуют скреплять клятвой о неразглашении.

Геральд повернулся в сторону принца.

— Обещания мне вполне достаточно.

— Но…

— Я ей доверяю.

Ред в глухом раздражении прикрыл глаза.

— Делай, что хочешь.

А ко мне наконец медленно начало подкрадываться подозрение.

Они что, знакомы?..

Слишком доверительно вёл себя Геральд рядом с этим принцем. Не могли же они за такой короткий срок так сблизиться? Или могли?..

— Муза?

Поняв, чего от меня ждут, я в очередной раз вступила в спор с самой собой.

Одна часть призывала меня срочно покинуть эту комнату и забыть всё, что сейчас произошло. А другая хотела их выслушать, после чего уже делать выводы о какой-либо помощи.

Выдохнула.

— Обещаю.

Старик слабо улыбнулся.

— Спасибо.

После чего я пожалела, что согласилась.

Геральд рассказал, что на самом деле он делал в нашем корабле и кем был тот паренёк, его сопровождавший.

Жизнь учёных всегда была непростой. Особенно таких, в чьих головах содержались по-настоящему важные и даже опасные знания.

Питир был именно таким. Молодым и очень талантливым. Он был настоящей находкой в научном мире. Свежие идеи, которые имели твёрдое научное обоснование и практическую выгоду, быстро продвинули его вперёд. Но, к сожалению, правительство Зенита всегда отличалось крайне жестокими решениями в отношении привилегированных учёных. Такое понятие, как свобода, было для многих из них совершенно не знакомо. Зенит очень ревностно берёг свои технические достижения, поэтому ничего удивительного в том, что молодой парень почувствовал себя зажатым в крепкие тиски, нет.

Удивительно другое. Как Геральд смог помочь ему сбежать при наличии такого жёсткого контроля?

— Он — ваш внук, да?

Старик словно покрылся коконом и, точно ломая свою деревянную шею, кивнул:

— Единственный.

Выходит, тогда пираты забрали не просто «самый светлый ум Магикса», а его внука. Чёрт. Он ведь все эти дни наверняка держал это в себе. Как у него вообще получалось, зная всё это, вести себя так беспечно?!

Но самое хреновое даже не это.

Геральд и его внук находились в бегах, и наверняка, когда старика обнаружат в нашей компании, его на блюдечке доставят на Зенит, где его сначала допросят, а потом казнят за дезертирство и предательство родины.

— Вы хотите сбежать?

Отрицательное покачивание головой.

— Я хочу остаться.

Бред. Полный бред.

Кинула взгляд на Реда, который пускал искры с помощью зажигалки — явно от напряжённости атмосферы.

Его роль во всём этом оставалась мне по-прежнему неизвестна.

— Все подтвердят, что вы были с нами, и зенитовцы будут носом снег рыть, но найдут вас.

— Это произойдёт только в том случае, если я просто спрячусь здесь.

На самом деле, я уже знала, к чему он клонит, но поверить в это не могла.

— Я не знаю таких заклинаний.

Старик кивнул.

— Конечно, не знаешь. Их нет в общем доступе, они вообще считаются запрещёнными.

— Это невозможно.

— Я видел, как легко ты читаешь формулы и воспроизводишь их в реальном мире.

— Потому что я их знаю.

— Ты на коленке создала новое заклинание.

— По сравнению с тем, что хотите подсунуть мне вы, это настоящий пустяк.

Повисла тишина, сопровождаемая только твёрдым уверенным взглядом старика.

— Знаешь, что на самом деле удивительного ты сделала? Не чтение формул заклинаний. Даже не их создание. Это, на самом деле, могу и я, человек, не владеющий магией, — Геральд оттолкнулся от стола, на который до этого облокачивался. — Самое удивительное — это то, как легко ты воспроизводишь их в реальности. Словно на интуитивном уровне ты знаешь, какое направление придать магии, сколько силы и в каких пропорциях вложить. Если целый круг равняется трём сотням и шестидесяти градусам, то ты попадаешь точно в тот градус, который тебе нужен, — к концу речи он оказался почти впритык ко мне, и я непроизвольно сделала маленький шаг назад, подняв голову. — Это настоящий дар.

Слов у меня больше не нашлось. Он разбил в пух и прах все мои аргументы и отговорки.

Прикрыла глаза.

Господи. Я серьёзно собираюсь это сделать?

— Я попытаюсь.

Лицо старика украсила знакомая мне улыбка.

— Тогда операцию по фальсификации моей смерти объявляю открытой!