Описание торгового путешествия на Восток, а так же стран и людей, в них живущих, сделанное Евой Айтерзенталь (джен)

В Мараканду приходят купцы со всех сторон света и всех племён, включая сюда и халга и даже тех, кто живёт к северу от их страны. Там, как говорят, степь сменяется лесами, простирающимся от Рифейских гор почти до берегов Океана на востоке. Там живёт народ, который халга называют хамниган, обличием своим кажущийся полукровками водов и самих халга. Народ этот, насколько можно судить, ибо мы видели лишь двоих, совершенно не ведает ткачества и делает одежду из кожи и меха, выделываемых с поразительным искусством.

(«Описание торгового путешествия на Восток, а так же стран и людей, в них живущих, сделанное Евой Айтерзенталь»)

Мараканда встретила путешественников жарой, алхимическим зловонием и отчаянной бранью, которой осыпали друг друга Тимур-ханум и стражники. Судя по всему, на сей раз алхимические изыскания семейства кузнецов свернули куда-то не туда... Что, по мнению Флёр, было совершенно обычным делом.

— Надо бы ещё клинков купить... — заметил Бела. — Харалужная сабля и у нас в цене, пусть и не так, как у хитой.

— Это если Тимур-ханум в яму не посадят, — фыркнул Алдан. — Слыхал я, что такое уже было...

— Алхимики частенько в неприятности попадают, — пожала плечами Флёр. — Обыкновенно — по собственной вине... Так, кажется, сегодня ей тюрьма не грозит.

Выругавшись особенно свирепо, Тимур-ханум швырнула арбанбасы кошель, развернулась и пошла к себе.

— Что ж, надеюсь, нас хотя бы выслушают... — вздохнула Флёр.

Тимур-ханум, хоть и пребывала в дурном расположении духа, гостям была рада.

— Вижу, поход ваш был успешен, — сказала она, едва покончив с приветствиями. — Верно, и новостей привезли немало?

— Есть и новости, — кивнула Флёр, — да не лучшие. Слыхала ведь ты о новом вожде халга?

— Как не слыхать, ежели о нём только и говорят?

— Дошли до нас вести, что осталось одно или два племени, что ему не покорились, и он вскоре двинется против них. Думается мне, что он если и не разбил их, то вскоре разобьёт... И другая есть новость, да такая, что и не знаешь, которая важнее — смута назревает в стране хитой, великая смута, ибо их владыка покинул сей мир, не оставив наследника.

— Воистину важная это весть, — Тимур-ханум отпила та, — ведь смута в той стране повсюду отзовётся... Что ж, отец мой и братья служат кагану, и твой рассказ прозвучит перед его лицом. А до того, прошу, будь вместе с товарищами моим гостем.

— Разве мы не стесним тебя, добрая госпожа? — спросила Флёр, отпивая та.

Предложение было неожиданным — пусть проксения не была здесь чем-то необычным, но никто не ожидал такого приглашения… И Флёр, разумеется, была уверена, что в этом приглашении что-то нечисто. Нет, Тимур-ханум наверняка приглашала от чистого сердца, но...

Старшие братья Тимур-ханум служили в гвардии кагана, а её отец был одним из Белобородых — советников правителя и воспитателей наследника. Мало того, что это делало его одной из ключевых фигур государства — это возносило весь его род... Главой которого сейчас и была Тимур-ханум. Люди такого положения не становятся проксенами лишь по зову сердца, не ища выгоды для страны — а значит, каган желал услышать новости из первых уст. А раз так...

— Мы с радостью воспользуемся твоим гостеприимством, Тимур-ханум, — Флёр встала и поклонилась, — но я хочу, чтобы ты приняла дар в память о нашей встрече, не подумав, будто я плачу тебе.

— Я буду рада пустить вас под свой кров, — ответила Тимур-ханум, — и с радостью приму твой дар в знак дружбы.

Весь остаток дня Флёр и её спутники потратили на подробный рассказ о своих странствиях и о делах страны Серес. Сначала — в общих чертах, потом, когда явился Бильге-аксакал, отец Тимур-ханум, — во всех подробностях. Немало интересного добавил и Дао Ли, заявивший, однако, что не скажет ничего, что могло бы навредить его стране.

— Поразительно, сколь многое мы узнали, — покачал головой старый торк, когда рассказы закончились. — Я думаю, каган предложит твоему эльтеберу помощь, если халга двинутся на него... или если случится иная беда.

Флёр хмыкнула про себя — послать на «помощь» тумэн-другой — и твой сосед сразу станет куда сговорчивее... Главное — правильно показаться местным, чтобы те не сомневались — это именно помощь... пока. Тумэн-другой очень способствует правильному движению мыслей...

Наутро явился гонец, и Флёр насторожилась — но, к её немалому облегчению, каган послал за Бильге-аксакалом. Внимание сильных мира сего, конечно, льстило... Но недолго. Флёр знала и королевские дворцы, и воровские притоны — и однозначно предпочитала первым вторые. Вор куда честнее короля...

Впрочем, расслабляться не следовало — каган всё ещё мог пожелать увидеть путешественников... Но не пожелал. Бильге-аксакал вернулся на закате и сообщил, что каган благодарит путников за вести, сожалеет, что дела не позволяют приветствовать гостей, как должно, и шлёт дары.

Дары оказались разнообразны и богаты — так, сама Флёр получила белый торкский кафтан, а Алдан — огромного степного орла, с которыми торки охотились вместо соколов. Не остались в стороне и другие — наёмницам прислали резные гориты, Беле — саблю в отделанных орихалком и белой бронзой ножнах, Вышате — варган, а Волманту — алые сафьяновые сапоги.

Сапоги особенно удивили всех, а особенно самого Волманта — потому как пришлись точно впору, словно сшитые по мерке... Которой никто не снимал.

— Вот как это у них вышло? — удивлялся Волмант, примеряя сапоги. — Как влитые ведь сидят, и разнашивать, почитай, не надо...

— Так, верно, старые твои сапоги обмерили, пока ты спал, — предположил Вышата, — чтобы удивить тебя да порадовать...

— Всё это прекрасно, — перебила его Флёр, — но нам пора идти дальше, не то и впрямь здесь зимовать придётся.

На следующее утро, распрощавшись с Тимур-ханум, Флёр вновь повела свой караван на запад. Впереди лежал Суяб... Совсем недавно этот город казался ей краем мира — но сейчас — совсем как в притче — отодвинулся край далеко на восток, и оставлять его там Флёр вовсе не собиралась. Дальше на восток лежали ещё неизвестные земли страны Серес, а за ними — море, за которым ждали земли, ещё более удивительные.

Возможно, она отправится и туда — а может, и нет, ведь никто своей доли не знает... Но она не оставит странствия в поисках новых земель и дорог, пока может идти. Мир слишком велик, чтобы запирать себя в привычных стенах... Да, можно из года в год бродить между городами и деревнями, не смея сойти с торной дороги — а можно торить её самому. Рискованно? Да. Можно не найти ничего, можно сгинуть в буре, звериных когтях или на разбойничьих клинках... А можно достичь неведомых земель, населённых незнакомыми народами, и вернуться с диковинными товарами, проложив дорогу для всех. Да, рискованно — но когда разгорается смута, а желающих возложить вину на тебя слишком много — это приемлемый риск...

Первый день пути закончился спокойно. Поставили тому, отпустили пастись стреноженных коней, разожгли огонь — и только тогда Флёр расслабилась. Что-то беспокоило её с самого утра, что — она и сама не понимала... Но сейчас это чувство исчезло.

— Фух, отпустило... — вздохнул Волмант, потирая грудь. — Тягостно с утра как-то было, хоть что делай...

— Как будто вор за спиной пристроился, да?

— Вот именно, — согласился Волмант. — И смотри-ка, другие того не чуют...

Действительно, все остальные караванщики ничего необычного не чувствовали... Или же молчали об этом.

Так или иначе, но и ночь прошла спокойно — только перед рассветом где-то поблизости собрались волки и устроили песнопения, словно монахи на великий праздник. Правда, ближе подойти не осмелились — видно, и без того им хватало добычи...

Не принёс поначалу неожиданностей и второй день — пока ближе к полудню Алдан не решил испытать в деле подарок кагана. Орёл, освобождённый от клобучка, с неожиданно звонким клёкотом взмыл в небо, держась, однако, поблизости.

— Добрая птица, — заметил Волмант, — и большого, верно, зверя взять может...

— Волков матёрых легко бьёт, — сообщил Алдан, — и джейрана свалить может.

У самого горизонта что-то мелькнуло, орёл сорвался в крутой спуск — как раз туда, где мелькнул зверь. Сам Алдан, Ора и Вышата помчались за орлом, а Флёр натянула узду и вскинула руку, останавливая караван. Потеряют они не больше половины часа, зато смогут поберечь припасы — одной антилопы им хватит дня на два...

Вот только это была не антилопа. Их добычей оказался олень — но какой!..

Более всего олень этот был похож на лань — по крайней мере, больше, чем на всех других оленей. Ростом он был не меньше восьми футов, а рога имел подобные лосиным — но не меньше имперского рода в ширину.

— Ежели тут такие лоси водятся... — протянул Волмант, когда охотники подтащили тушу. — Кстати, я-то думал, олень — зверь лесной, а оно вон как бывает...

— Слыхала я про таких оленей, — сказала Арья, — но вижу впервые. Говорят, они обычно севернее живут... Ну да ладно, мяса нам надолго хватит, а череп с рогами пусть Цэцэг своему царю подарит — цари же любят всякие чудные вещи...

Флёр хмуро кивнула — череп невероятного оленя действительно стоило поднести императору — как раз для Собрания Чудес. Вот только лишний раз попадаться ему на глаза совершенно не хотелось — хватит с неё венценосных особ... С другой стороны, императора так или иначе не миновать — у неё, в конце концов, послания для него, так что череп не помешает. И шёлк, разумеется — с этого и надо начать. Череп — это так, курьёз любопытное дополнение, главное же — лучший шёлк, какого не видели в Ойкумене...

Пришлось остановиться на весь день — бросать мясо было бы глупо и, по мнению наёмниц, непочтительно по отношению к оленю. Поэтому Алдан, пока разделывали тушу, сложил костёр, добавив травы, пристроил над ним жердь и развешивал мясо, устроив коптильню. Плохонькую, конечно, но им хватит... Не на всю же зиму им запасаться?

Флёр потратила время на то, чтобы набело переписать хотя бы часть путевых заметок. Объем их стремительно рос, угрожая в итоге достичь размеров Священного Писания, если не большего, и это становилось неудобным. Даже после того, как она отослала первую часть, объём всё равно оставался устрашающим... И, пожалуй, переписав набело, стоило отослать и вторую часть, придя в Суяб. А вместе с ней — всё, что удалось разузнать о халга. Пусть она уже писала о них, но тогда это были лишь слухи и догадки... Которые, к несчастью, подтвердились. Не надо больше гадать, двинутся халга или нет, теперь другой вопрос: когда и какими силами... И даже о том, куда они двинутся, можно не задумываться — почти наверняка они пойдут на запад и юг, чтобы сокрушить степные царства. А если они смогут это сделать, их сил достанет и для Ойкумены, и для страны Серес.

Ну и, разумеется, до Суяба могли добраться новости из Ойкумены. Пусть надежды на это и немного, но она была... А новости, что добрались до Суяба, несомненно будут действительно важными.

Флёр покинула империю, оставив за спиной разгорающуюся смуту — и пусть рейхстаг старался её погасить, никто не мог предугадать, чем закончится дело. Князья Церкви желают одного, курфюрсты — другого, гильдиям полагается говорить лишь о торговых делах, император не желает лишиться власти, и каждый тянет плащ на себя — того и гляди, разорвут в клочья. Впрочем, Волмант прав — даже если империя падёт, земли останутся и люди не пропадут, хоть и обеднеют. Найдётся, с кем торговать... А уж с такими спутниками и вовсе нигде в Ойкумене не пропадёшь. И у самой-то Флёр хватало разных интересных знакомых, но лазутчик всяко имел их куда больше, чем они втроём — и уже был в доле. Волмант знал множество торговцев в землях ливов и рутов, Бела исходил всю Нонию, а на восток доходил до Борисфена. Да и если уж говорить о ней самой — царская тамга стоила побольше утраченного титула...

Закончив работу уже в сумерках, Флёр размяла пальцы и вздохнула — переписать удалось далеко не всё, но достаточно много — почти до самого Суяба. Сколотам эти земли известны, хоть и не слишком хорошо, но в Ойкумене о них и не слыхали. Ферми будет просто в восторге, когда это увидит... Но сначала надо добраться до Суяба, а значит, завтра они выйдут ещё до рассвета, и пора отдыхать. Флёр тщательно сложила чистовик в сумку, высушила тушь и задула светильник. Всё, на сегодня довольно...

Следующий день снова обошёлся без приключений, что вполне устроило путешественников — всё же даже лучшие вещи приедаются, а уж приключения, кои по природе своей от неприятностей отличаются лишь прошедшим временем — и подавно. Чтобы наверстать упущенное время, решили двигаться без остановок до самого заката — как воины в походе, разве что тех не задерживали хаптагаи.

Гружёный хаптагай шёл не быстрее пешехода — однако идти так мог целыми днями без остановки и груза нёс раза в два больше, чем самый крепкий мул. А ещё он мог не пить целую неделю и свободно кормился там, где лошадь околела бы от голода... Одним словом, без хаптагаев путешествие было бы невозможным, и это Флёр тоже отметила в своих записях.

На ночь остановились позже обычного, но дело того стоило — потерянный день наверстали почти наполовину, а ещё полдня можно было вернуть, просто останавливаясь на ночлег позже. Если не задерживаться в Суябе больше, чем дня на три-четыре, то к середине осени, не позже, будут в Айрасе, а там поднимутся по Танаису — а уж там зима им будет не страшна...

Обошёлся без приключений и весь оставшийся путь, и к вечеру восьмого дня путешествия караван вошёл в Суяб.

Здесь мало что изменилось — но стража появилась и на стенах, а на воротах стражников стало вдвое больше, и были они куда внимательнее, чем в прошлый раз. Похоже, эль-хан всерьёз опасался халга — и Флёр, вспоминая собственную стычку с их отрядом, не могла с ним не согласиться. Халга угрожали всем, но до Суяба им было всяко ближе, чем до Шарракана, и эль-хан вовсе не желал увидеть халга под стенами своей столицы... Но был к этому готов — насколько войско и страна вообще бывают готовы к войне. Это проявлялось во всём — и всё же торговля не замирала ни на миг. Империи могут себе позволить многое... А Ашинар-эль воистину был империей.

Флёр всерьёз опасалась, что и эль-хан пожелает удостоить её своим вниманием — но правитель державы Ашина был занят более важными делами. И ни вечером, ни на следующее утро караванщиков никто не побеспокоил, чему все были только рады — всё же монаршее внимание приносит не только пользу, но и множество бед...

Первым делом Флёр отправилась к гонцам — отправить переписанные начисто записи. Ну и узнать заодно, нет ли новостей, хоть надежды на это почти не было. Любые новости — кроме, разве что, кончины императора или великой смуты — давно утратят значение к тому времени, как станут известно ей.

В этом она оказалась права — никаких вестей не было, что даже радовало: иногда отсутствие новостей бывает хорошей новостью...

От гонцов Флёр отправилась на торг — путь предстоял долгий, припасов требовалось немало, да и желание изловить чудную носатую антилопу, а то и не одну, только усилилось. Для этого нужны были веревки и новые арканы — в крепости старых наёмницы не были уверены, да и охотничьих стрел стоило докупить. Ну и, конечно, всегда можно было найти какую-нибудь диковинку...

Вернувшись на постоялый двор, Флёр разложила свиток календаря и принялась внимательно изучать пометки. Если она не сбилась со счёта, сегодня был пятый день августа, из чего следовало, что в Ак-Йир они вернутся в начале сентября, и не позднее его середины будут в Айрасе. Если не задерживаться там, то не позже начала октября они будут в Шарракане — а уж там можно будет дождаться снега и по санному пути вернуться в Ленос... Или не возвращаться — смотря по тому, что будет в империи.

— Считаешь путь? — Алдан уселся напротив и поставил на дастархан поднос с пиалами и кувшином та.

— Считаю, — согласилась Флёр, наполняя пиалу. — И что сосчитала, расскажу, как только все соберутся.

Долго ждать не пришлось, и вскоре Флёр излагала свои выкладки внимательно слушающим спутникам.

— Должно получиться, — хмыкнул Алдан. — — Только хаптагаев в Айрасе продать придётся — от сырой земли они болеют. Или, если кто-нибудь собирается и на следующий год идти, можно оставить их под присмотром знающего человека — дешевле станет, чем их заново покупать.

— Обо всём этом предлагаю подумать в Айрасе, — Флёр свернула календарь, — а сейчас — в баню!