Мир тебе, Воин (джен)

Со временем творилось что-то странное. Если в мае Кайт проживал каждую минуту так, словно она была вылита из железа, то с наступлением июня дни обрели лёгкость облаков. Они проносились, принося с собой дожди и ветер, листавший календарь, не давая разглядеть дат.

Его задача оказалась решена верно. И хотя профессор посмеялся над каракулями, одна половина которых была записана на коленях в автобусе, а вторая — на краешке стола в мастерской художницы, это был маленький повод для радости. Мама говорила: радость нужно раскладывать по мешочкам и хранить на полках памяти, чтобы доставать в моменты грусти. Когда умер отец, мама, наверное, развязала все свои мешочки. А он заглянул в тайники и обнаружил, что они пусты. Радость выцвела, отсырела, превратилась в шелуху. Наверное, тогда он ещё не умел хранить её.

Теперь после субботних уроков он подходил к профессору, который больше не сочинял задачи из воздуха, а давал листы с объяснениями и примерами. И Кайт сражался с формулами и уравнениями, записанными твёрдым острым почерком, надеясь, что они приблизят его к будущему, найденному на ступенях водопадов Итайя.

Новым воскресным гидом оказался Рэй Барни. Пророчество профессора Огона сбылось: преподавателя физической подготовки послали в музей изобразительного искусства. Барни втихомолку (и не только) чертыхался, вопрошая пустоту, зачем его заставили рассматривать портреты и пейзажи. «Лучше бы послали в этот дамский рай Джен или бабушку Сарию», — ворчал тренер и грозно предупреждал зевающих детей, что заставит их отжиматься прямо в музейных коридорах, если заметит сонные лица.

К счастью для юных ценителей прекрасного, на первом этаже проходила выставка работ авторов популярных комиксов и мультфильмов. Ребята буквально приросли к картинам, изображающим с детства любимых персонажей. Магги даже предложил учителю ограничить осмотр музея одним этим залом. Но Рэй Барни, сам заглядывающийся на супергероя в маске и плаще, строгим голосом погнал их дальше. Заметив, что двоих из отряда не хватает, Барни приказал Вирджи привести их за уши.

— Из-за вас мне пришлось возвращаться! — недовольно сказала девочка Твиду и Кайту.

— Извини, я первый раз на их выставке, — проговорил Твид. — Нужно всё внимательно рассмотреть.

— На Небесном Корабле тебе это не пригодится, — покачала головой Вирджи. — Как Альраи вообще выбирает места для этих экскурсий? А ты у нас тоже поклонник живописи? Или до сих пор смотришь по утрам мультики?

Она подошла к Кайту и взглянула на картину, перед которой он стоял. На большом полотне сражались два гигантских робота, управляемых людьми. Художнику мастерски удалось передать движение. Прикованные к листу, роботы будто неслись друг на друга. Из их металлических тел вылетали лазерные лучи и крылатые ракеты. Вокруг всё взрывалось, в воздух поднимались столпы дыма и пламени. Положительный герой побеждал ещё отстреливающегося отрицательного. Казалось, через мгновение он повалит противника на ряды высотных домов, выглядевших крошечными по сравнению со сражающимися гигантами.

— Похоже на сцену, которой заканчивается куча фильмов, — пожала плечами не проникнувшаяся зрелищем Вирджи. — Главный герой бросает последний снаряд или обычную зажигалку и идёт дальше, за его спиной всё взрывается, и злодей сгорает в пламени.

— Там живут люди…

— Что?

— Там люди, — повторил Кайт, продолжая смотреть на ряды высотных домов, куда вот-вот должен был упасть гигантский робот.

Вернувшись в Храм, он не пошёл вместе со всеми в общежитие, а отправился бродить по парку, уже покинутому жителями и гостями Гелиадора. Скамья у пруда была пуста — Сепий гулял где-то сам по себе. Полковника тоже не было видно, и мальчик пошёл в глубь парка.

Тропинка уводила всё выше, пока он не оказался на площадке, где Альраи вписывал их имена в историю фестиваля. Кайт нашёл треугольник, в вершине которого качался деревянный кораблик с инициалами «КС». А стоит повернуть треугольник — и на вершине окажется «СБ».

Какая длинная стена, столько имён. Под его пальцами корабли казались деревянной листвой на металлических ветвях. Кайт посмотрел на дощечку, которую держал в руках. «УМ» — теперь он с лёгкостью различал знаки, прежде казавшиеся загадочными. Кайт перевернул табличку и с удивлением прочитал знакомое имя: «Уорлэй Маршалл». Мама говорила, дядя был Левой Рукой Бога Войны. Судя по гордой радости, звучащей в её голосе, он блестяще справился со своей ролью. Вдохнув, Кайт покрутил дощечку на вершине треугольника. «Ауриго Борелиас» — не слышал такого. На правой дощечке было написано «НВ». Кайт перевернул дощечку и несколько раз перечитал два слова — «Норвен Войд».

Профессор Войд тоже участвовал в фестивале? Да ещё вместе с дядей! Вот это совпадение! Надо будет расспросить его поподробнее.

Из глубины парка послышался удар колокола. Вспомнив о времени, Кайт побежал к общежитию и не заметил идущего в темноте человека со стопкой папок в руках.

Войд медленно шёл сквозь темноту храмового парка. Объяснения Альраи сразу показались ему наспех придуманными. Дипэк, конечно, сам давно превратился в историческую древность, но совершенно не собирался умирать. Хватило же сил состряпать столько заданий. И, в конце концов, если настоятель так беспокоится о его здоровье, пусть сам и любуется на эти вулканы.

Вдруг кто-то врезался в него, папки разлетелись по траве, ещё не высохшей от недавнего дождя.

— Профессор Войд? — изумился Кайт.

— Сорнэй? Я должен был догадаться. У вас талант разрушать всё, к чему прикасаетесь.

— Простите! Я сейчас всё соберу! — он бросился шарить в мокрой траве. — Как хорошо, что я вас встретил!

— Не могу сказать того же о себе, — проворчал Войд, отбирая у него воскресные задания.

— Вы возвращаетесь домой?

— Не ваше дело!

— Можно я вас немного провожу? Я как раз хотел поговорить с вами.

— Мы виделись вчера. Вам не хватает одного дня в неделю, чтобы изводить меня?

— Профессор, вы тоже участвовали в фестивале? — спросил Кайт, радостно глядя на стоящего в тени человека. — Я увидел табличку с вашим именем на Стене Памяти. Вы помните Уорлэя Маршалла? Он был Левой Рукой Бога Войны. Это мой дядя…

Войд сделал шаг, и его лицо оказалось в полосе света — искажённая белая маска.

— Вы спрашиваете, помню ли я Уорлэя Маршалла? — по слогам произнёс он.

— Но вы же вместе… — пролепетал Кайт.

— Что тут происходит? — на дорогу вышел Экейн. — Сорнэй, почему вы ещё не в постели?.. Норвен… — грозные нотки исчезли, теперь в его голосе слышался почти страх.

— Рад, что ты, наконец, вспомнил моё имя, — усмехнулся профессор. — Сорнэй спросил, помню ли я его дядю, Уорлэя Маршалла. Не будешь ли ты так любезен ответить ему за меня?

И не дождавшись ответа, ушёл пожираемый ночной тьмой.

Экейн пугливо смотрел вслед уходящему человеку, потом перевёл взгляд на мальчика.

— Вы, в самом деле, племянник Уорлэя Маршалла?

— Да. Он брат моей мамы.

Что же Сорнэй столько времени молчал? Теперь понятно, почему он оказался Богом Войны. Похоже, активы Маршалла-старшего знатно выросли, раз он сумел запихнуть внука выше сына. А разговоры о взбалмошном миллионере — просто сплетни.

— Вы знаете моего дядю?

Он молчал, делая вид, будто не расслышал вопроса. Но мальчишка догадался сам.

— Вы тоже участвовали в фестивале? Вместе с моим дядей и профессором Войдом?

— Уже поздно. Вам давно пора готовиться ко сну. Продолжим разговор завтра.

Экейн сказал так, просто чтобы отвязаться. Этот разговор он не хотел продолжать ни завтра, ни когда-либо ещё. Он выбрал свой путь, надеясь, что он станет искуплением. Но читать молитвы далёким богам оказалось намного проще, чем произнести несколько слов перед стоящим напротив человеком. Нет, сейчас точно не время для исповеди. Всё же этот мальчишка — внук Грэма Маршалла. Да и Уорли (кто бы сомневался) хорошо устроился.

Он надеялся, что ночь остудит пыл, с которым Сорнэй кинулся разыскивать родню. Но перед ужином тот поймал его у главного здания.

— Господин куратор, вы обещали рассказать мне о дяде.

Поняв, что от разговора не уйти, Экейн сказал:

— Я действительно участвовал в Фестивале Небесных Кораблей вместе с вашим дядей. Но Уорлэй Маршалл был в тройке Бога Войны. Мы мало общались, поэтому, боюсь, мне нечего вам рассказать. Вы должны понять… Вряд ли спустя несколько лет вы что-то сможете вспомнить о Марке Тирсе или, например, Твиде Садатони.

Мальчик разочарованно вздохнул.

— Отправляйтесь в столовую.

Сорнэй поклонился и, когда Экейн решил, что уже отмучался, спросил:

— А кем вы были на фестивале?

— Я был в тройке Бога Милосердия.

Уже произнеся ответ, Экейн пожалел о своих словах. Зачем он так сказал? Сразу понятно, что он не мог быть богом. Богами такие не становятся, если только у них в дедушках не числятся Грэмы Маршаллы. Значит, сателлит. А раз не сказал прямо, то стыдится. Стыдится своего последнего места.

Экейн поднял голову. С разрушенной стены смотрел на него угольный дракон. Закатное солнце отражалось в каменных глазах, и казалось, будто дракон смеётся.

* * *

Этим вечером Кайт впервые за последнее время отложил учебники, размышляя о случившемся. Странным казалось, что ни куратор, ни профессор ни разу не упомянули, что сами когда-то прошли этот путь. Молчание Норвена Войда понять было легче — он вообще не слишком любил беседовать со своими учениками. Но почему ничего не сказал господин Экейн? Его опыт мог пригодиться тем, кому предстояло плыть на Небесных Кораблях.

Хотя куратор прямо не просил сохранить эту строчку его резюме в тайне, Кайт решил не обсуждать прошлое господина Марта с остальными. Однако, сам Март, похоже, не стал умалчивать о родственных связях нового Бога Войны. На следующий же день Рэй Барни, продолжая отсчитывать ритм отжиманий, вдруг спросил:

— Сорнэй, правда, что твоя мать — Беата Маршалл?

Кайт сбился с ритма.

— Да, но теперь её зовут Беата Сорнэй.

Барни присвистнул, словно до сих пор не мог поверить.

— И чем занимается папаша Сорнэй?

— Отец умер девять лет назад, — ответил Кайт кроссовкам Барни. — Он был профессором литературы.

Учитель поник.

— Прости… Мне жаль… — сконфуженно потирая нос, пробормотал Барни.

— Всё в порядке. Я могу продолжать?

— Да.

Кое-как выполнив положенное количество отжиманий, Кайт подошёл к учителю.

— Господин Барни, вы знаете мою маму?

— Мы ходили в один волейбольный клуб, — потрепав лиловые волосы, ответил тренер.

— Мама занималась волейболом? — удивился Кайт. — Она мне не рассказывала.

— Всего пару лет в старшей школе. У неё была отличная кручёная подача, — на губах Барни мелькнула улыбка, а в следующую секунду он уже громко отчитывал Саймона.

* * *

Субботний урок прошёл тоскливо. Профессор снова делал вид, что второй парты не существует. А когда Кайт после занятия подошёл за дополнительными материалами, раздражённо проговорил, протягивая исписанные листы:

— Я не обязан тратить своё время, объясняя вам программу прошлого года.

— Я понимаю, извините, — пробормотал мальчик.

Это было неправдой. Кайт не понимал своей вины, вернее, единственной виной, которая приходила в голову, было родство с Уорлэем Маршаллом, но он не знал, как в ней оправдаться.

Погода тоже не радовала. Дожди следовали за дождями, и не было им ни конца, ни края. Воскресенье встретило их серым ливнем. Спрятавшись под зонтами, сонные дети брели к автобусу, где их ждал ещё один человек под зонтом.

— Профессору Дипэку нездоровится. Сегодняшнюю экскурсию проведу я, — Войд старался говорить громче дождя.

Кайт крепче вцепился в рукоять зонта, будто раскрытый над ним прозрачный купол мог укрыть его от мрачного взгляда профессора. Когда все уселись по местам, Войд раздал им толстые папки с заданиями.

— Если кто-то заметит на своих листах разводы, поблагодарите за это Сорнэя, — бросил он.

— Ты снова вылил на профессора ведро воды? — раздался с заднего сиденья шёпот Магги.

Кайт сидел, опустив взгляд в колени. Когда автобус тронулся, он просмотрел первые страницы: витиеватые описания и таблицы с датами и цифрами. Замени названия вулканов на имена людей, и получится одна из лекций профессора Дипэка. Стала накатывать сонливость. Магги уже похрапывал, пытаясь использовать плечо Вирджи в качестве подушки. Она сбрасывала его, он бормотал что-то, но спустя несколько минут лохматая голова снова падала на её плечо.

Кайт отложил задания, и сон растворился, оставив на губах привкус печали. Глядя, как потоки дождя размывают его отражение, он думал о профессоре Войде, сидевшем в похожем автобусе (если тогда в программу подготовки уже были включены экскурсии). Потом достал школьные учебники и до конца пути пытался разобраться в изученном вчера.

Это путешествие оказалось самым долгим. Они ехали сначала всё дальше, потом всё выше. Дождь давно остался позади, над ними раскрылось небо такой пронзительной голубизны, что становилось больно глазам. Однако покинув автобус, Кайт с удивлением почувствовал, что зябнет. Он будто вышел ранним майским утром из бабушкиного дома. Яркое солнце играет на новорождённой листве, и ты весь наполняешься светящимся, кристально-холодным воздухом.

Из решёток водостоков поднимался пар. Кайт сначала решил, что ему померещилось. Он наклонился, собираясь коснуться студенистой дымки.

— Не советую, — раздался над ним холодный голос профессора. — Рискуете обжечься.

Кайт отдёрнул руку.

От парковки они направились по дороге, вдоль которой выстроились гостиницы. Современные, с фонтанами и модными иностранными названиями. Старые, напоминающие архитектурные памятники, с мемориальными досками, рассказывающими, что в таком-то веке здесь останавливался такой-то писатель или поэт. Маленькие, увитые уютным плющом, с рядами цветочных горшков у входа. В одном невысоком здании Магги разглядел лавку сладостей.

— Профессор, можно нам заглянуть туда? Всего на минутку! Страсть как хочется содовых леденцов!

Кайт улыбнулся этой непосредственности товарища.

— Мы не за леденцами сюда приехали, — отрезал Войд.

Магги вздохнул и поплёлся вперёд, бормоча себе под нос:

— А зачем приехали? Замёрзнуть? В июне месяце. А потом свариться в одном из гейзеров.

Гостиницы остались позади, дорога стала уходить вверх. Маленький отряд нырнул в арку из сосен и, пройдя по лестнице из скользких брусьев, оказался в долине, лежащей у подножия горной стены. Здесь почти не было зелени, серые валуны причудливых форм лежали на серой почве, напоминающей окаменевшее море. Но будто окаменела не вся вода. Тут и там она прожигала камень и, испаряясь, поднималась вверх тяжёлым студенистым паром.

— На праязыке это место называется «ад», — сказал Норвен Войд. — Не сходите с тропы и не пытайтесь потрогать что-нибудь.

Сверившись с конспектом, оставленным профессором Дипэком, он начал свой монолог о гейзерах, их названиях и истории. Дети раскрыли сброшюрованные задания и стали торопливо записывать ответы.

Кайт с внезапной тоской разглядывал пузырящуюся жидкость и вдыхал пары сероводорода. Зачем Альраи отправил их сюда? Профессор Дипэк рассказывал о Боге Мрака Гадаре, живущем на Акелдаме. Им хотели показать лицо врага и для того послали в туристическую версию ада?

Он раскрыл тетрадь и начал писать.

Белый пруд — вода в нём похожа на молоко из-за избытка кальция.

Морской пруд — с бирюзовой водой, в которой можно вкрутую сварить яйцо.

Кровавый пруд — на дне которого большое количество железосодержащих минералов. Согласно преданию в этом пруду варят грешников.

Пары, разносимые ветром, окутывали путников, то скрывая непрозрачной белой завесой, то снова возвращая друг другу. В стелящейся дымке Кайту начался слышаться неясный шёпот, туман протягивал студенистые щупальца. Он шагнул, пытаясь найти выход из белого плена, но оступился. Чья-то рука удержала его, уже натянувшего заградительную верёвку.

— Я же сказал, чтобы вы не сходили с тропы! — проговорил профессор.

— Спасибо, — сказал Кайт, но Норвен Войд уже снова шагнул в облако тумана.

Спустя пару часов, пропитанные дымом и серой, они вернулись на главную улицу с её уютными магазинчиками и гостиницами.

— Будто действительно в аду побывали! — воскликнул Биджой.

— Да, после такого и круглосуточные дожди раем покажутся, — поддержал Магги.

— Хватит болтать. Наша экскурсия ещё не закончена, — Норвен Войд пошёл к парковке.

Вообще-то образовательная часть их поездки подошла к концу, больше не было мест, которые должны были стать ответами в подготовленных Дипэком заданиях. Но старый историк включил в программу посещение горячих источников, очевидно, собираясь погреть там ноющие после долгой прогулки кости.

К сожалению, Норвен, подкупленный словами настоятеля о физических и химических процессах, не посмотрел программу, прежде чем давать согласие. Потом он пришёл к Кианану и сказал, что готов провести экскурсию, но ни за что не будет развлекать этих детей. На что Кианан ответил со свойственным ему благодушием:

— Они так стараются каждый день. Пусть отдохнут немного.

И пошёл уверенный, что совершает доброе дело, заботясь о своих богах. Не думая, что в этом не будет ни капли отдыха для их провожатого.

Проехав полчаса по серпатинному шоссе, автобус остановился возле старинного здания, украшенного резьбой. В уютном саду под соснами отражался в пруду каменный фонарь. Над входом висел занавес с рисунком пара, поднимающегося над водой.

— Вот это да! — воскликнул Магги, разглядывая плавающих в пруду рыб.

— Шикарное место! — восхитился Тирс.

Войд хмуро разглядывал блестящую черепицу. Ему это место было знакомо. Много лет назад после блуждания в горячем тумане Дипэк тоже привёз их сюда.

— Пойдёмте скорее! — поторопил остальных Биджой.

Норвен продолжал стоять, потом заставил себя подняться по мраморным ступеням.

Оставив обувь в ячейках при входе, ребята побежали разглядывать богатое внутреннее убранство здания. Норвен пошёл к стойке администрации.

— Теперь-то мы узнаем, кто здесь настоящий Мелкон! — хохотнул Тирс, подмигивая товарищам.

Вирджи закрыла лицо руками и пробормотала:

— Слава богам, я не услышу ваших идиотских шуток.

— Ты много чего не услышишь и не увидишь, — Тирс толкнул Найджела в бок, призывая пошутить вместе с собой.

— Бесполезно, — покачал головой Эрстон. — Найджа на такое не разведёшь. Сколько девчонок мечтает повиснуть у него на груди, но его интересует только подготовка к фестивалю.

Вирджи, сжав руки, процедила:

— Где же этот Войд с билетами?

И вдруг заметила, что профессор стоит позади.

— Держите, — он протянули им стопку разноцветных бумажек. — У вас час времени.

— Всего час? — разочарованно протянул Магги.

— Ни минутой больше.

— А вы разве с нами не пойдёте? — удивился Эрстон, увидев, как профессор садится в кресло.

— Нет, — коротко ответил тот.

— А как же тенистые слуги Бога Мрака? — напомнил Тирс.

— Этот час там будете только вы, — ответил профессор.

— Вот это Альраи расщедрился! — обрадовался Магги. — Ты, Вирджи, вообще одна будешь!

— Королева дамских купален! — насмешливо поклонился Тирс.

Вирджи направилась к двери, завешенной алой тканью, бросив не оборачиваясь:

— Час уже пошёл!

— Вперёд, ребята! — скомандовал Магги и повёл отряд туда, где колыхался синий занавес.

Кайт продолжал стоять, держа в руках билет. Он видел, профессор не сел — почти упал в кресло. Лицо его было бледнее обычного. Казалось, ещё немного и он начнёт задыхаться — словно не вулканы, а эти купальни для него — ад.

— Профессор, вам нехорошо? — тихо спросил он, подходя к креслу.

— Мне хорошо, идите!

— Я принесу что-нибудь выпить, — Кайт пошёл к автомату с напитками и скоро вернулся со стаканчиком кофе.

— Вот, держите, — сказал мальчик, садясь в соседнее кресло.

Норвен взял и отпил немного.

— Со мной всё в порядке. Вы можете идти.

Но Кайт продолжал сидеть, разглядывая широкие лопасти вентиляторов, кружащихся под потолком. Почему-то он чувствовал, что не может уйти.

— Я же сказал, со мной всё в порядке…

— Профессор, можно вас спросить?

— Что? Хотите узнать ещё о каком-нибудь своём родственнике?

— Нет, я про урок. В дороге я попробовал решить задачу…

Вопрос тянул за собой вопрос, объяснение сменялось объяснением. Когда в глазах ученика, наконец, зажглось понимание, Войд проговорил в сердцах:

— Вы вообще присутствовали вчера на уроке или витали в облаках?

— Извините, — смущённо пробормотал Кайт. Потом посмотрел на большой настенный циферблат. — Кажется, я истратил свой час, — он смял билет.

Из купален вышли ребята.

— Сорни, ты куда пропал? — спросил Биджой.

— Просто он стесняется представить нам своего жалкого Бога Войны, — шепнул Тирс.

Вирджи вышла, поправляя рукой недосушенные волосы.

— Все собрались, возвращаемся, — сказал Войд.

— Профессор, может, перекусим в здешнем ресторанчике? — предложил Магги, показывая на аппетитные муляжи в витрине.

— Нет.

Норвен бросил быстрый взгляд на Кайта и молча пошёл к выходу. Проходя мимо урны, он выбросил пустой стаканчик. Из-под длинного рукава свитера потекла тонкая струйка крови.