Юность чувств (гет)

Последняя учебная неделя прошла достаточно мирно. Вывешенные результаты экзаменов обрадовали Кёко не столько ее максимальными баллами, сколько полученными Шо — пятьсот семьдесят четыре. А значит, условие отца он выполнил.

В классе витало незримое предвкушение летних каникул. Видимо, учителя тоже ощущали это, так как на уроках выдавали задания на лето, напоминали о пройденных темах и проводили разбор ошибок на экзаменах. Кёко все тщательно конспектировала — вдруг Шо-чан захочет разобраться, где допустил ошибку, да и ей будет не лишним напомнить себе, что расслабляться не стоит.

Клубы переходили на летний режим работы. И если спортивные готовились к выездам и дополнительным тренировкам, то другие клубы согласовывали со своими членами график посещений. Фуруяма из третьего «Б» на правах президента кулинарного клуба вообще объявила перерыв до сентября, после которого обещала снять с себя полномочия главы и передать их кому-нибудь другому. Кёко подозревала, что это будет Шинодзава-сенпай. Ну а кто еще? Он и наследник, так сказать, и самый умеющий в клубе. И внимательный — в понедельник первым делом он поинтересовался «как себя чувствует Хизури-кун». Как-как, как с гуся вода, фыркнула про себя девушка, а вслух лишь ответила, что в классе говорил Янки мало, больше общался жестами. Правда, во вторник голос к нему вернулся полностью, но Кёко никто не дразнил — парни были заняты подготовкой к летним тренировкам баскетбольного клуба, позволив ей расслабиться.

В пятницу проводился день открытых дверей для учеников средних школ, и в клубе девушка задержалась до темноты — надо было помочь подготовить стенд для ознакомлений, напечь печенья в качестве угощений гостям, ну и убрать после всего. Спеша домой, она невольно улыбалась, ощущая легкую усталость во всем теле и умиротворение на душе. Все же помогать и участвовать с другими в общем деле очень приятно.

— Тетя, дядя, это вам сладости к чаю! — объемный пакет с печеньем опустился на стол в общей комнате. — Простите, что задержалась в школе.

— Я помню, что у вас сегодня было важное мероприятие, — женщина улыбнулась и кивнула, приглашая Кёко присесть на татами. Кивнул и Кенджи-сан, на мгновение оторвавшись от просмотра телевизора. — Как все прошло?

— Замечательно! — воодушевленно отозвалась девушка. — Наш стенд понравился гостям, многие говорили, что если поступят, придут в наш клуб. А еще президентом все же станет Шинодзава-сенпай, я сегодня случайно услышала разговор Фуруямы-сенпай и Даримы-сенсей. И это хорошо, у него есть все необходимые свойства для управления клубом.

— Когда церемония окончания семестра?

— У общего отделения в понедельник в девять утра, — она достала табель из сумки и положила на стол перед Фувой-сан. — И до первого сентября каникулы.

— Такие длинные, — Яёй-сан взяла табель и открыла его. — Кенджи-сан, посмотри, какая Кёко-чан умница! Все баллы — максимальные.

— Такой табель можно в рамку вставлять и на стену вешать, чтобы гордиться, — пошутил мужчина, заставив девушку покраснеть от смущения и похвалы. — Молодец, Кёко-чан.

— Я буду стараться и дальше, — она сидя поклонилась, — дядя, тетя.

Шо, как обычно, вернулся лишь к ужину, расслабленный и довольный. Поел, отказался от чая с печеньем и отдал свой табель отцу:

— Я выполнил наш уговор.

Фува-сан чуть нахмурился:

— Это не значит, что впредь ты можешь запускать учебу. Учти, если я увижу, что твои баллы будут ниже пятисот, никакой оплаты учебы не будет.

— Пятьсот? — парень негодующе нахмурился. — Отец, я что, должен сутками над учебниками сидеть?!

— Бери пример с Кёко. Она успевает и учиться, и в свой клуб ходить, и помогать твоей матери по рёкану. Вон, на табель взглянуть приятно.

Шо бросил взгляд на сидевшую тут же девушку и скривился, заставив ее испуганно замереть:

— А что ей еще делать? Учиться только.

Растерянность затопила душу.

В каком смысле — что ей еще делать? Почему так уничижительно, словно только на это она и способна?.. Словно она не может добиваться, желать что-нибудь еще? Она ведь может…

— Учиться и надо, чтобы в будущем иметь достойную профессию, а не мечтать непонятно о чем!

— Да ты знаешь, сколько можно заработать, если ты известный певец?!

— Ты Фува Шотаро, а не известный певец! — отрезал разгневанный мужчина и стукнул кулаком по столу, заставив жену и Кёко вздрогнуть. — Ты думаешь, ты кому-то там, — он кивнул на телевизор, — нужен? Ни лица, ни ума!

— Да… да… — Шо побагровел, вскочил и пулей вылетел из комнаты. Яёй-сан нахмурилась и одним взглядом указала Кёко — иди за ним. Девушка кивнула и тихо, стараясь не делать громких и лишних движений, вышла в коридор.

— Кенджи-сан, ты помнишь о нашем уговоре?

— Я не намерен терпеть этого…

— Кенджи-сан, — женщина перебила так мягко и нежно, что Кёко покраснела и поспешила уйти от двери, чтобы не подслушать чего-нибудь еще такого же интимного.

Какой уговор? Хотя, не ее это дело. Сейчас главное успокоить Шо-чана…

— Ты это слышала?! — разгневанный парень развернулся от стола, стоило ей переступить порог комнаты. — Ты это слышала?! И после такого я должен оставаться в этом доме?!

— Шо-чан…

— Какого черта я купился на их обещания?! — он с силой пнул свою сумку. — Надо было…

— Тебе надо успокоиться, — Кёко перехватила его руку, сжала и заглянула в перекошенное от ярости лицо. — Сядь…

— Я не хочу! — Шо вырвал руку и оттолкнул девушку от себя. — Наслушался!

— Сядь, — она снова ухватила его за локоть, потянула к кровати. — Сядь и послушай, — ее мягкий настойчивый тон сделал свое дело — парень позволил себя усадить. — Твой отец, — Кёко мысленно попросила прощения у Фувы-сана, — он все же немного отсталый человек в отношении шоу-бизнеса, понимаешь? Он привык к чему? Что в телевизоре все певцы в возрасте, в костюмах, поют энку… — Шо презрительно фыркнул, и она, ободренная, кинулась закреплять эффект. — Сам понимаешь, да? Он просто не знает и не понимает, что есть певцы для людей его возраста, а есть для молодежи. Ты именно такой — молодежный, — заметив, как задумчиво прикусил губу Шо, девушка выдохнула про себя — да, ее любимый вспыльчив, но отходчив… — Пойми, когда ты наконец засияшь на сцене и к твоему отцу будут приходить твои же поклонники, чтобы поблагодарить за такого сына, он поймет, что был не прав.

— Ага, держи карман шире, — отмахнувшись, он опрокинулся навзничь и заложил руки за голову. — Он же упрямый, как осел.

— Ты тоже упрямый в плане достижения своей мечты, — улыбнулась Кёко и немного робко погладила его по локтю. — Но будь снисходителен к своим родителям. Ведь сейчас именно их помощь позволяет тебе получить полноценное музыкальное образование.

— Не помощь, а деньги, — скривился Шо. — Помощь разве что только от тебя и дождешься.

— А тебе моей мало?

Он вздохнул и покосился на девушку, напряженно ожидающую его ответа:

— Ну, ты во всем помочь не можешь. Но за поддержку спасибо.

Сходив и успокоив Яёй-сан, Кёко устроилась в своей комнате у открытого окна, сложив руки на подоконнике и оперевшись о них подбородком. Летняя душная ночь со своими звуками, шорохами и запахами позволяла думать обо всем, не боясь и не прячась за дневными мыслями.

Разумеется, в первую очередь о Шо-чане. Девушке все еще слышался его теплый голос — за поддержку спасибо. В груди ответно теплело, заставляя губы разъезжаться в смущенно-счастливой улыбке. Сказал спасибо, сказал, что только от нее и ждет помощи, на нее надеется. Будда, как же она счастлива, что нужна ему! Самому важному человеку в своей жизни!

На подоконник, привлеченная маленьким фонариком, присела большая ночная бабочка с «глазами» на мохнатых крыльях. Кёко чуть улыбнулась, но не шевельнулась, чтобы ее не спугнуть.

Да, Шо-чан светит так ярко, что на его свет слетаются десятки бабочек-девушек. Но ведь это логично, верно? Вон, тот же Янки — не к ночи будет помянут! — тоже привлекает девушек — но не ее! — и что? Живет, цветет и пахнет. Вот-вот, точь-в-точь как какая-нибудь сладкопахнущая мальва! Внешне красивая, а увянет за пару дней и все, никому не нужна. А Шо-чан — он сияет, как огонек. Греет, заставляет других людей радоваться не пару дней, а очень долго… А станет известным и его творчество будут помнить годами. Да-да, так и будет!

Она невольно кивнула бабочке, которая лениво взлетела, покружилась и снова села рядом с фонариком.

Да, вот так и она — не сменит огонек на мальву. Хотя, Кёко хмыкнула самой себе, о чем это она думает? Кто ее сманивает? Мальва, тьфу, Янки? Хо-хо-хо! Нужна она ему!..

Внезапно стало как-то обидно, чуть-чуть.

Другим признаются с первых дней, подарки дарят, ухаживают… Ей никогда никто не дарил. Ой, нет, она даже выпрямилась, спугнув бабочку, и виновато вздохнула. Корн! Он дарил ей просто так — забавные ракушки, цветы, сорванные неподалеку, амулет… А еще объятия и теплоту своего сердца. Он всегда выслушивал ее, утешал, советовал, радовал…

Достав заветный камушек, Кёко вернулась к окну и улыбнулась таинственным бликам под гранями.

Да, его подарок — это то удивительное лето, подарившее ей не только дружбу и волшебный амулет, но и силы противостоять многому потом. Сколько она вспоминала о нем в трудную минуту и всегда он незримо помогал ей через амулет.

— Корн, надеюсь, у тебя все хорошо… — она положила камень рядом с фонариком и облокотилась, любуясь им. — Очень надеюсь, ведь благодаря тебе, у меня все хорошо. Мы с Шо-чаном учимся вместе, у меня есть подруги, я уверена в себе. А еще я сама на чуть-чуть приблизилась к своей мечте — я сдала экзамены на «отлично». И помогла Шо-чану… А еще мы с Риной-чан и Рэй-чан договорились готовиться к зимним экзаменам вместе. Здорово, правда? — Кёко тихо хихикнула и продолжила тем же шепотом, поверяя все свои тайны безмолвному собеседнику. — Я еще никогда не готовилась с подругами к экзаменам… А еще я неделю назад выиграла у Янки спор. И пусть он думает, что ничья или он выиграл — победа за мной, если по-честному, правда? А он упрямый осел… или не осел, — она призадумалась, — и не павлин… кто у нас может так зыркнуть глазами, что ноги прирастают к полу? Тигр. Точно — тигр! И глазища зеленые… И ходит так — лениво-обманчиво, как коты уличные, лапа за лапу… А потом как прыгнут! — представив Хизури в некомими с хвостом, девушка прыснула, снова спугнув бабочку. Камень, как показалось, словно укоризненно мигнул, заставив поспешно покаяться. — Все-все, не буду. Это чисто его прерогатива — насмехаться. На то он и Янки — хулиган хулиганом. Но знаешь, эдакий честный хулиган, как в мангах любят рисовать… — она вздохнула, выпрямилась и потянулась. — Вот если бы он мог подружиться с Шо-чаном… А что, тоже как в манге — оба известные, популярные, один спортсмен, другой музыкант… И девушки-поклонницы у них обоих вместе… — чуть помечтав об идиллии, которая бы тогда наступила в школе, Кёко зевнула и, взяв в руки амулет, погасила фонарик. — Все, Корн, надеюсь, ночь передаст тебе мои пожелания. Спокойной ночи.

Церемония окончания триместра проводилась в одном из спортзалов, украшенных по такому случаю бумажными гирляндами и шарами. На легкое удивление Кёко, оглядывающей обстановку, отреагировала Сугита:

— В спортзалах проводят церемонии окончания и начала триместров для разных классов. Мы здесь, в соседних — второй и третий классы. А вот церемония окончания учебного года будет проходить в актовом зале, так как сразу все собираются. Там же и рождественские балы устраивают.

— Балы?

— Официально называют смотрами достижений учеников, — кивнула Рина. — Фактически, по рассказам старшего брата, это смесь концерта музыкального отделения и небольшой вечеринки после этого.

Значит, от предвкушения у Кёко перехватило дыхание, Шо-чан точно будет на таком балу!

— А вход как??

— Свободный для учеников, — Сугита понимающе улыбнулась.

— Я обязательно пойду!

Конечно, пойдет! Как можно пропустить такое — сначала выступление любимого человека, а потом еще и вечеринка, на которой она будет с ним же!! Скорей бы зима и Рождество!

Озвучить, правда, такое желание Кёко постеснялась, ведь у подруг могут быть свои поводы ждать лета и осени, а когда в зал вошли сенсеи, вообще поспешно запрятала мечты поглубже в сердце и заняла свое место в ряду учеников.

Успеет напредставляться.

— Ого, в этот раз даже Куругами-сан решил толкнуть речь…

Она покосилась на Ошино, который согласно списку оказался рядом с ней, и шепнула:

— Это странно?

— Обычно выступает его заместитель, отвечающий за первый класс, — так же тихо пояснил он. — Декан приходит только на окончание года. А тут и все классные руководители и декан с замом.

Да, вот только все с общего отделения. Жаль, что музыкальные классы проводят свою церемонию позже, ведь можно было бы найти взглядом Шо-чана и…

Она поспешно оборвала свою мысль — на небольшую переносную трибуну поднялся Куругами и оглядел мгновенно притихший зал:

— Поздравляю вас всех с окончание первого триместра в Северо-Восточной Академии Санбиджюцу, — он чуть улыбнулся. — Мне очень приятно видеть, что вы с первых дней учебы начали показывать отличные результаты в успеваемости по предметам. Как итог — максимальное количество баллов по итогам экзаменов получили сразу восемь учеников. Они молодцы, — Кёко поспешно прикусила губу, чтобы сдержать гордую улыбку, и чуть смутилась, заметив, как ободряюще подмигнул ей Ошино. — Еще я хотел бы отметить трех учеников, которые совсем недавно проявили качества, достойные настоящих героев, — по рядам пронесся тихий шепот, местами недоуменный, местами удивленный. Девушка на мгновение призадумалась, а затем догадалась, и словно в подтверждении ее мыслей, декан продолжил. — Во время школьной экскурсии для двух учениц первого класса возникла угроза безопасности здоровья и жизни, но она была устранена смелыми и решительными действиями Хизури-куна, Кагурадзаки-куна и Ошино-куна из первого «А» класса. Я горд, что эти парни учатся на общем отделении, — он зааплодировал, подавая пример всем.

— Я тебе это припомню, Банни-чан, — шепотом пообещал Ошино, когда на него, как и на его друзей, обратились взгляды и вокруг все начали хлопать и восторгаться.

А она-то тут при чем?! Между прочим, это он сам предложил такой вариант!

Она мысленно показала ему язык, не забывая впрочем вполне искренне хлопать в ладоши.

— Я, конечно… — все притихли и снова развернулись к трибуне, — не желаю, чтобы подобная ситуация повторилась, так как безопасность учеников всегда должна быть на первом месте… — Куругами кивнул, — но все же не могу не сказать, что пример поведения уже заложен, — он серьезно оглядел учеников. — Помните, что от вашего неравнодушия и смелости зависит порой очень многое.

Как он замечательно сказал, невольно восхитилась Кёко, синхронно с остальными кланяясь и благодаря за заботу и внимание. И все правильно — главное не бояться, когда близкому человеку угрожает опасность. Да и не только близкому. Ведь разве может быть что-то более приятное, чем понимание, что своими действиями ты спас чьего-то сына, брата, дочь, сестру?..

Едва дали сигнал, что церемония окончена, как Ошино, Оду и Янки окружили девушки и парни, наперебой расспрашивая, восторгаясь и делясь впечатлениями. Взгляд последнего, брошенный на Кёко и перехваченный ею, мало отличался от тихого обещания Кёна, но она лишь слегка поклонилась — благодарю — и поспешила на выход из спортзала.

Конечно, она благодарна им троим. Ведь стоит представить, что она бы вот так стояла сейчас… Бррр!! Чем бы это обернулось для нее? Что бы сказали тетя и дядя? А Шо-чан? Как бы он отнесся к тому, что вдруг она стала бы так популярна?

— И все-таки, несправедливо! — догнав ее, Сугита нахмурилась. — Ведь если бы не ты…

— А если бы не они, — Могами подхватила ее под руку и обезоруживающе улыбнулась, — тоже бы ничего не получилось. Верно, Рэй-чан?

Ватаджиба, идущая следом, покорно кивнула:

— Ты сработала как пусковой крючок, но если бы заряд был холостым, то и результата бы не было. Смирись, Рина-чан.

— Не смирюсь, — упрямо буркнула Сугита. — Родителям я все честно рассказала.

— Мои тоже в курсе и хотели бы как-нибудь познакомиться с тобой, Кёко-чан.

— Когда-нибудь, — покладисто согласилась Кёко, зажмуриваясь на ярком солнце. — Девочки, это ж сейчас не главное!..

— Ватаджиба-сан, Сугита-сан, Могами-сан, — их внезапно окружили девушки, выбежавшие из спортзала, — вы вроде на экскурсии вместе с Янки были. Не знаете, кого именно он спас? Те ученицы из нашей школы??

Кёко переглянулась с подругами и решительно ответила:

— Спросите у самого Янки, — она потянула за собой Рину и Рэй.

— Так он не говорит…

— К нему все вопросы!

— А вообще, — Ватаджиба развернулась, — там такие фамилии, что лишний раз не стоит говорить, чтобы не тревожить уважаемых людей.

— Аах… — восторженный выдох заставил троих подруг кивнуть и довольно улыбнуться, когда вся ватага поклонниц бросилась наперерез выходящим из спортзала «героям». — Янкииии! Ты такой крутой!!

— Готова поспорить на что угодно — к сентябрю им припишут спасение представителей императорской семьи.

— Ну или наследницы какого-нибудь влиятельного якудза, — поддакнула Рэй Сугите.

— А разве Янки плохо? — пожала плечами Кёко. — Сам же хотел оставаться самым знаменитым в школе… — она растерялась под двумя недоверчивыми взглядами. — Что?

— Так это был твой коварный план?! Похитить нас, подставить Янки и наблюдать со стороны, как он будет спасаться от поклонниц??

— Рина-чан!! — возмущение от подобного предположения не сбилось, даже когда Ватаджиба рассмеялась следом за самой Сугитой. — Как ты можешь такое предполагать?!

— А ты посмотри, — все еще хихикая, та кивнула на окруженного девушками Янки, а затем выразительно указала на приближающихся учеников музыкального отделения. — Спорим, сейчас будет не менее эпичная битва, чем тот стриптиз в коридоре?

Будда, она совершенно забыла про Шо-чана!..

— Уходим отсюда, — Рэй потянула за собой растерявшуюся Могами. — Пусть, если что, Фува видит — Кёко не глазеет на Янки, как другие девушки. И даже не в курсе, что он тут такой рыцарь. Идем-идем!

Пересекая школьный двор почти бегом, Кёко не могла не признать, что подруга права. Ведь, по сути, это только она виновата в разросшейся популярности Янки. Но что было делать?! Как иначе? Пусть лучше Шо-чан получит дополнительный стимул стать лучше, чем будет знать, что она сама приобрела сомнительную славу. Ведь если Янки в глазах других действительно легендарная личность, то в случае ее самой — выскочка, которая смеет претендовать на внимание Фувы Шо. Прощения и понимания точно не будет, и никакие вмешательства Янки не помогут…

Она вздрогнула, когда вечером дверь комнаты распахнулась, и Шо шагнул через порог:

— Что за история?!

— Ты о чем? — девушка замерла, охваченная недобрым предчувствием.

— Со школьной экскурсией!

Так и знала.

Вздохнув про себя, Кёко поднялась, подошла к напряженному парню и закрыла за ним дверь:

— Не надо громко шуметь. Ведь, — она понизила голос до шепота, — твои родители думают, что ты был на Окинаве.

Шо поморщился, прошел к столу и развернулся, складывая руки на груди:

— Ну так что?

— Что тебе рассказали? — она остановилась напротив него.

— А то ты не слышала, — язвительная усмешка искривила губы парня. — Мол, Янки с друзьями спас каких-то девушек очень влиятельных семейств и теперь весь такой герой.

Ну и что говорить? Сказать, что ничего серьезного не было, значит, предать подруг, ведь как раз-таки все было очень серьезным… И правду уже не скажешь, не поверит Шо-чан. Еще и спрашивать начнет — а с какой такой причины Янки вдруг стал ей помогать?

Кажется, она себя сама загнала в ловушку, из которой нет выхода…

— Чего молчишь?

— Думаю, как… описать этот случай, — честно призналась Кёко и вздохнула. — К двум девушкам из группы начали приставать какие-то местные парни…

А потом засунули их в машину, а она перехватила по дороге их, а парни отпинали их и все попали в полицию… Угу, вот так и говори!

Но не успела она собрать всю свою решительность, как Шо фыркнул:

— И типа Янки вступился?

А?!.. Сообразив, что он за нее домысливает, девушка радостно закивала — все верно, вступился!! Именно так это и называется!..

— И что, из этого надо делать такой уж подвиг?

— Вроде как раньше таких инцидентов не было, — пожав плечами, она следила, как он отходит к окну и кривится, теперь уже от досады. — Потому все так всполошились…

— И он, как обычно, успел выпендриться. Блин, ну почему мне так не везет! Был бы там…

— Тогда бы тебя не было в Каруидзаве, — перебила она Шо. — Что-то надо выбрать — или будущее или настоящее.

Он обернулся и смерил девушку подозрительным взглядом:

— То есть, по-твоему, нормально, что этот выскочка стал еще более популярным?

— Поговорят и успокоятся, — она выдержала его взгляд и подошла ближе. — Что тебе важнее — слава сейчас или на годы вперед? Янки останется в школе, когда мы уйдем, и вся его известность будет ограничена лишь Северо-Восточной Академией Санбиджюцу. А ты? Согласен на такое? Или тебе нужно, чтобы вся Япония восхищалась Фувой Шо?

Парень фыркнул и поморщился, расслабляясь:

— Конечно, Япония.

— Тогда не завидуй Янки, — Кёко мысленно поаплодировала самой себе — молодец, нашла правильные слова для мотивации! — Пусть ему остается его слава, а ты завоевывай свою, чтобы никто не смел сказать — ему просто повезло.

Снова фыркнув, Шо выдохнул:

— Ты права. Но все равно он выскочка.

— Он Янки, — она пожала плечами. — И этим все сказано… — то, как задумчиво кивал парень, заставило насторожиться. — Шо-чан?

— Ты умеешь красить волосы?

— Н-нет, ни разу не пробовала... А почему ты спрашиваешь?!

— Неважно, — Шо махнул рукой и направился к двери. — Забудь.

Ну и что тут думать, а? «Забудь»? Кёко лишь тихо вздохнула, оставшись одна. Было бы гораздо лучше, если бы он чуточку больше делился с ней своими мыслями. Может, она бы помогала ему, поддерживала, ведь сам признает, что она его понимает…

Первый день каникул оказался дождливым, поэтому сделав необходимые дела, девушка устроилась с книгами у окна в своей комнате. Под шелест капель по листьям читать было легко, история Японии запоминалась легко, и настроение было самым что ни на есть летним. Иногда, когда дождь притихал, она могла расслышать едва заметную музыку со стороны комнаты Шо, и тогда счастливая улыбка сама появлялась на губах — сочиняет.

Через пару дней погода окончательно установилась, и июльский жар напомнил, почему многие так любят какигори*. В рёкане под его хранение отводился целый холодильник, вернее, морозильная камера, которая очень часто пустела, особенно жаркими вечерами. Приходилось заново заполнять ее, и Яёй-сан лишь покачивала головой, тихо сетуя на расход электричества.

Шо днями пропадал в своих клубах, возвращался в темноте, довольный, с горящими глазами. К середине августа он похвастался Кёко сразу пятью новыми песнями, которые записывал на видео, планируя позже показать «нужным людям». Девушка подозревала, что под «нужными людьми» имеются в виду те продюсеры, чьи визитки бережно хранились в его кошельке. Что ж, она всецело поддерживала Шо и горячо уверяла, что новые песни просто должны понравиться «нужным людям».

Домашние задания, выданные на лето, она постаралась сделать побыстрее, ведь в таком случае больше времени останется для их проверки. Проверять Кёко планировала за неделю до августа, а пока — читала, помогала по хозяйству, два раза встретилась с подругами перед тем, как они уехали с семьями на летние виллы.

Третья встреча состоялась уже в выходные перед первым сентябрем. Загоревшие Рина и Рэй потянули ее в аква-центр, затем в караоке и кафе, и домой Кёко вернулась в сумерках, разомлевшая, счастливая и с твердым убеждением, что это лето — самое чудесное лето, которое только может быть в шестнадцать лет.

--

*Какигори — мелко колотый лед, политый сверху сиропом, сгущенным молоком или шоколадом.