Насильно мил (гет)

Отец и сын Малфои прибыли вместе, когда кроны окружающих мэнор деревьев растворились в бархатной тьме ночи. Гости очутились в узком помещении сплошь из светлых известняковых плит, с единственной дверью и огромным транспортным камином, из которого они вышли, отклонив жаркое пламя. Ни следа сажи на мантиях, ни малейшего дискомфорта при переносе. Малфой-старший восторженно прищёлкнул языком: «Умели же раньше строить!»

Снейп, два условных месяца усердно трудившийся в этих стенах, согласно кивнул.

Драко же, казалось, ничего не замечал. Зябко кутаясь в длинную и широкую мантию, такой непохожий на себя прежнего, щеголеватого, уверенного, он не проявил к новому месту никакого интереса. На приветствие не ответил, Снейпа будто и вовсе не видел, устало привалился к стене, замер.

— Вот так всё время, когда не кричит, — пояснил Люциус.

— Ему удалось поспать?

— Насколько мне известно — нет.

Скверно. Снейп взял крестника за локоть. Тот не отреагировал.

Приведя Драко в предназначенную ему спальню, Северус бросил на постель согревающие чары, расстегнул на нём и снял дорожную мантию и толкнул парня к кровати. Тот качнулся, но спорить не стал и молча полез под одеяло прямо в одежде. Расторопный домовик Северуса ловко избавил гостя от ботинок.

Мужчины вышли, оставив пациента на попечение эльфа. Им предстояло обсудить последние детали.

— Чем его поили все эти годы? Ты говорил, мальчик на успокоительных.

— Умиротворяющий бальзам. Не гляди на меня с таким укором, Северус. Я не доверяю аптекам. Его варила Нарцисса. Зелье из школьной программы, сложного в нём ничего нет. Ингредиенты я оплачивал самые качественные. Последние пару лет Драко варил его сам и сам закупал необходимое.

Они уселись у камина, Северус достал один бокал и предложил Малфою вина. Сам он к алкоголю не притронулся. Люциус благодарно принял бокал. Пальцы его подрагивали. Северус рассматривал осунувшееся лицо, отёкшие веки и нервно дёрнувшийся кадык. Им обоим пришлось хлебнуть лиха. Он не задумывался, каково было Малфою в собственном доме не иметь возможности отослать жену и сына подальше от Тёмного лорда и его окружения? Только теперь, ощущая тоскливое беспокойство о жене, Северус начинал понимать поступки своего приятеля. Его вынужденную вёрткость. Уступчивость. Каково было ему, когда сына заставляли смотреть на творящиеся в его доме непотребства? Пытки. Оргии. Унижения, лизоблюдство и предательство.

Каково было Малфою осознавать, что его собственный сын, порывистый и гордый, перестаёт уважать отца, в силу максимализма юности не понимая и не принимая ни его покорности, ни унизительного статуса. Да что там! Малфои никогда и ни перед кем не склоняли головы. Перед полукровкой-Реддлом они стояли на коленях.

Северус вновь подумал о Гермионе. Артефакт, отдаляя их друг от друга во времени, неожиданно заставлял его ощущать себя не молодожёном, как было в действительности, а супругом с солидным стажем. Он привык думать о ней — за варкой зелий, чтением книг незримо чувствовалось её присутствие. Понимание, что она — есть.

Каково было бы ему в бытность шпионом, когда б Лорд держал в заложниках Грэйнджер? Заставлял подносить напитки. Окутывал липким взглядом. Заставлял тереться о её ноги свою змею. Мог в любую минуту отдать её на поругание — за его собственные ошибки.

Снейп попробовал представить и не смог. Судьба была милосердна, соединив их уже после кончины Волдеморта. Если кому и осуждать Люциуса, то не ему. А мальчишка Малфой — осуждает, презирает и наслаждается процессом.

— Расскажи, как прошли эти три последних дня, — осторожно попросил Северус.

— Он кричал. Просто кричал — без имён, разумеется, — и я не уверен, что от боли. От злости, я полагаю. Потом ему становилось действительно худо, и тогда на уши становился весь дом. А после его отпускала боль, и вот тогда начиналось… Он обвинял всех, кого только мог. Меня, что настоял на Обете. Мать, что недостаточно его любит и не остановила меня. Тебя, Северус, с обещанием самых страшных кар. Когда Нарцисса изнемогала от его криков, я отрывал её от сына и уводил отдохнуть. Драко ненадолго затихал, но стоило ему передохнуть, как он начинал кричать снова. И так по новой, час за часом, день за днём, неделя за неделей…

— Какие недели? Только четыре дня прошло.

— Он так ведёт себя очень давно, Северус. Началось всё лет несколько лет назад, я думал, переходный возраст, пройдёт.

Люциус ненадолго замолк, собираясь с силами, и заговорил снова:

— Но становилось всё хуже, истерики случались чаще. Я стал строже. Лишил кое-чего по мелочи, в деньгах ограничил. И тогда он стал отрываться на других. От меня стали отдаляться тёмные семьи: он был груб с их детьми. Высмеивал, унижал. Бить не бил, но магию использовал не скупясь… Я на тот момент уже договорился об его эскорте с Гойлами и вёл переговоры с Крэббом. Жаловаться мне никто не хотел, боялись навредить. И вот однажды со мной отказался продлевать контракт один из поставщиков. Затем — следующий. Я поначалу ничего не понял, а они не захотели объяснять. Мне понадобилось четыре месяца, настолько крепким оказался заговор молчания. Никто не верил, что я не могу укротить собственного наследника. Решили, будто не хочу этого делать, если не хуже. Понимаешь?

Снейп протянул несчастному отцу бокал. Тот жадно выпил и закашлялся, вытирая слезы.

— Люциус, погоди. Подумай и ответь: истерики Драко и его поведение за три последних дня чем-то отличаются? Чем?

Малфой глотнул ещё, расслабленно вытянул ноги и прикрыл глаза.

— Отличий не так много.

— Похоже, он вспоминает о своём Обете, злится, получает небольшой откат и в отместку за боль срывает зло на вас с Нарциссой?

— Возможно. Не знаю. Может быть…

— Ты говоришь, он так истерит уже давно. Какие у него к вам были претензии раньше?

— Прости, я не могу. Это слишком личное. В общих чертах, мы плохие родители.

Снейп задумался.

— Он задирал когда-либо кого-то, кто, не задумываясь, дал бы ему отпор?

Люциус усмехнулся, но постепенно лицо его принимало всё более растерянное выражение, он хмурился, кривил губы и мрачнел.

— Таких людей или волшебников в принципе почти нет, — сказал он наконец. — Но вот Тома он боялся до дрожи и всегда был при нем шёлковым. Молчаливым. Никогда не лебезил и не восхвалял его, как другие, вообще при нём не разговаривал, лишь странно каменел. Дома в те месяцы вообще вёл себя паинькой, а отрывался в школе.

Малфой пригубил вина, поперхнулся, но не закашлялся, тужась, переждал спазм удушья, облегчённо перевёл дыхание. Достал платок, вытер губы. Снейп успел увидеть на ткани алые разводы — камера в тюрьме Малфою досталась холодная.

— Когда после мая 98-го прошли суды и Драко оказался в Азкабане, такое впечатление сложилось, будто сыну там поправили мозги. Учился, был вежлив. Правда, время сложное было. Репутация Малфоев здорово тогда пошатнулась, да и свободных денег не осталось, все уходило на штрафы. Когда его оправдали, Нарцисса не могла нарадоваться — он был безупречен. Я его в тот период не видел, сам сидел. Жена рассказывала.

— Я его тоже не видел, — сказал Снейп. — Долго лечился.

Люциус протянул бокал. Снейп наполнил. Малфой в два глотка выпил и уставился на друга блестящими глазами:

— Северус… Я не учитель. Но я и не дурак. Это то, о чем я думаю? Мой сын не проклят?

— Нет, я почти уверен.

— Но почему он так себя ведёт… Временами будто буйнопомешанный. Почему, Северус?

— Какой ответ ты хочешь услышать, Люц? Вежливый или правдивый?

Малфой замер, яростно вглядываясь в лицо зельевара, а затем со стоном спрятал лицо в ладонях.

— Делай, что нужно, — простонал он. — Магией клянусь, что не стану вменять в вину Северусу Снейпу, лорду Принц, последствия от лечения сына моего Драко, даже если они окажутся… смертельными.

Огни свечей дрогнули: магия приняла клятву.

Снейп смотрел на него холодно, изумляясь, как может родной отец просто переступить через сына, каким бы испорченным тот ни был.

— Ты осуждаешь меня, я чувствую, — бормотал Малфой, хватая бутылку и наполняя свой бокал доверху. — Где тебе понять…

Снейп постарался сдержаться и не ответить слишком резко:

— У меня детей нет, это так. А мой дед отвернулся от нас с матерью потому, что она вышла замуж вопреки его воле. На самом деле, я уверен, она пыталась избавиться от его тяжёлого характера и просто сбежала замуж.

— Северус, ты не понимаешь. Я должен продолжить род! Это мой долг — он превыше любви к сыну.

— Сделаю, что могу. Ступай домой, Люциус. Я провожу.

Приподняв подвыпившего Малфоя, Снейп поволок его к камину, сунул внутрь и швырнул ему под ноги щепоть дымолётного пороха, произнеся «Малфой-мэнор». В дымоходе взревело, и гость исчез.

Снейп немедленно запечатал камин. Ничто не должно отвлекать его от работы.

* * *

Драко получил порцию зелья Сна-без-сноведений. Северус ушёл к себе и тоже улёгся, но сон не шёл. Беседа с Малфоем встряхнула и лишила покоя, а его цинизм и вовсе был отвратителен. Распустить ребёнка, а после отбросить, как ношеные ботинки! Снейп невольно вспомнил другого наследника, к воспитанию которого сам приложил немало усилий. Теперь Гарри Поттер — уважаемый член общества и вполне достойный молодой человек, местами даже воспитанный. И это несмотря на дурную наследственность. Вот что значит профессиональный педагогический подход!

Снейп самодовольно ухмыльнулся и смог наконец уснуть.

* * *

— Значит, я правильно понял — ты ни в чем не виноват, просто тебя все бесят?

— Да!

Драко, встрёпанный и злой, высокомерно кривил рот.

Северус внимательно оглядел объект своих стараний. Ещё месяц назад он действовал бы проверенными методами, как всегда делал в школе, и результат был бы ожидаем, но семейная жизнь показала ему, что к молодёжи нужен творческий подход. Профессор решительно повернулся к собственному опыту тощим тылом и ринулся в бой. В неведомое. На минуту ощутив себя гриффиндорцем. Гарри Поттером, ага!

— Драко, ты знаешь, зачем ты здесь?

— Будете воспитывать?

— Для этого у тебя есть родители.

— Тогда — уговаривать быть хорошим?

— А надо? Ты что, плохой? — Покуда парень хлопал глазами, Снейп скривил губы: — Нет. Подумай ещё.

На красивом лице Драко отразилось сомнение:

— Отец поручил вам наказать меня? Вы… Крёстный, ты станешь меня пороть?

Снейп наслаждался недоверчивым выражением и весомо произнёс:

— Я не трону тебя и пальцем. Думай.

— Ну не зна-аю… Не хвалить же ты меня будешь?

— А мне есть за что тебя похвалить?

Драко пристально посмотрел Снейпу в глаза и побелел:

— Ты будешь мстить мне! Отец для этого меня тебе отдал! Но я… Я…

Снейп спокойно взял стул и уселся.

— Рука не болит? Аккуратнее со словами, если не хочешь корчиться, как тогда в Аврорате.

— Сейчас не болит.

— Не думай о леди Принц, а если не получается, не произноси её имени даже мысленно и не представляй её лицо. Запрети себе представлять, и отката не случится. Сначала будет тяжело, но боль напомнит и направит тебя.

— Это от меня не зависит.

— Зато ты можешь быстро переключить внимание на что-то другое. Помнишь, как Люпин учил вас справляться с боггартом? Принцип тот же. Переключайся.

— Боггарт Долгопупса — ты!

— Если хочешь рассказать, как мне идёт дамское платье, то я в курсе. И знаешь — мне всё равно.

Драко поухмылялся ещё, а Снейп подумал, что Поттер никому не рассказал о том унизительном эпизоде, что подглядел в Омуте памяти. Молчал, несмотря на их сложные отношения и жёсткое обращение с ним зельевара — сейчас Снейп не мог этого не признать. Смог бы быть таким великодушным и Драко? Определённо нет.

— Есть ещё варианты, зачем ты тут?

— Ты хочешь позаниматься со мной зельями? Отец свалил на меня приготовление умиротворяющего бальзама. Я варю его достаточно хорошо.

— Учить тебя новому зелью? Что за чушь?

— Тогда не знаю!

— Я скажу. Ты здесь, чтобы умереть.

Драко даже рот разинул, а после бросил отчаянный взгляд на зарешеченное окно и прошептал:

— Нет…

— Да.

— Нет!

Драко метнулся к двери, но она с треском захлопнулась. Он колотил по ней кулаками, пнул и обернулся, выхватывая палочку.

— Инкарцеро. Экспеллиармус, палочка Драко Малфоя.

Магические путы мгновенно спеленали тело, а палочка послушно выскользнула из потной руки юноши. Он стоял, вытянувшись и прислонившись к двери, как солдат на плацу.

— Выйти из дома ты не сможешь, — убирая чужую палочку в карман, объяснил Снейп. — Бегать по углам и прятаться от меня бесполезно. Тебе никто не поможет, кроме одного человека.

— Ты не можешь… Ты мой крестный, — хрипло выдавил Драко.

— Ты не смог ответить, для чего ты здесь, — не обращая внимания на лепет, продолжил Снейп. — Тем более ты не знаешь, для чего тут я.

— Чтобы отравить меня?

— И снова ошибка. Я здесь, чтобы не дать тебе умереть.

Драко помотал головой:

— Тогда зачем я связан?

— Затем, что моих усилий может быть недостаточно.

Снейп скрестил лодыжки.

— Люциус не любит Грэйнджер, никогда не любил. У твоих родителей счастливый брак. Но несколько лет тому назад он начал присматриваться к юным магглорождённым ведьмам, за одной из которых поручил приглядывать тебе. Зачем?

— Я не знаю!

— Лжёшь. Знаешь. Он сделал это, потому что был уверен — его родному сыну, его наследнику передалось безумие Блэков, и наследовать роду Малфой он не сможет. Потому что ему потребовался другой сын, которого он взялся бы воспитать строже. Но он любит Нарциссу и готовился провести ритуал, после которого родился бы новый наследник и чистокровный Малфой, а незадачливая суррогатная мать и неудобный безумец-сын оставили этот мир.

Драко разевал рот, словно рыба:

— Но с чего он решил, что у меня безумие Блэков?

— Действительно, с чего?

Снейп вынул палочку и наколдовал Темпус.

— Не все пошло гладко. Нарцисса согласилась на ритуал, наверное, надеялась, что тебя можно оставить в живых. Но затем она поняла, что в результате родится чистокровный Малфой, без грамма магии Блэков и без крови Блэков.

Таким образом, она и её род оказывались для Люциуса ненужными. Продолжить её род было некому — Тонкс тогда была не замужем, а Сириус сидел в Азкабане и своим наследником Поттера ещё не сделал. Супруги стали спорить, ссориться, а проклятие Блэков — прогрессировать. По крайней мере внешне.

— Я не болен, — глухо сказал Драко.

— Я знаю.

— Ты скажешь отцу? Что я здоров. Скажешь?

— Он не поверит. Ты шесть лет ведёшь себя как помешанный. Знаешь, что унижения учеников в Хогвартсе вынудили их родителей прекратить дела с твоим отцом? Вы терпите убытки, Драко. Не знаю наверняка, но возможно, вы разорены.

— Он не говорил мне…

— Он считал тебя спятившим.

— А ты — нет.

— Я знаю, что ты избалован и капризен, но не псих. Ты невыносим только с теми, кто вынужден тебя терпеть.

Драко некрасиво сморщился, кончик носа стал розоветь, а затем послышались и тихие всхлипы.

— Я больше не буду.

— Тебе не пять лет. К тому же ты изводил своих родителей, издевался над ними. Они же милосердны и не хотят, чтоб ты испытывал боль.

— Северус, нет!

— Им все равно, как ты умрёшь. У них нет сил терпеть твои истерики. У Нарциссы начались проблемы с сердцем, а Люциус любит твою мать.

— А меня он не любит!

— Любит. Но у него обязательства перед родом. Оставить тебя в живых при младшем брате — учитывая, что тебя считают психом — неразумно.

Драко не скрываясь плакал, слёзы текли по бледным щекам, из носу капало, но утереться ему было нечем. Он попытался вытереть нос о плечо, изогнулся, потерял равновесие и грохнулся на пол, плача уже в голос. Снейп молча и равнодушно созерцал его, затем шевельнул палочкой, поднимая, и пихнул парня в кресло напротив.

— Ты нарушил планы отца, — продолжил он. — Когда Грэйнджер легла на алтарь, ты решил, что отец женится на ней, поэтому ты принялся шептать ей на ухо гадости о том, что между вами было и что ты с ней сделаешь. Молчать! — рявкнул он, и начавший было говорить Драко замер. — Видишь? Ты хотел рассказать то, что запрещено Обетом, а я тебя прервал. Какая была бы чистая смерть! Ни яда не нужно, ни палочку марать.

— Зачем тогда остановил? — всхлипнули в ответ.

— Я не всё тебе рассказал. Понимаешь, сорвав ритуал, ты поспособствовал моей семейной жизни. Но тем нарушил план отца. Ему теперь придётся искать другую магглорождённую ведьму, ту, что пойдёт на ритуал по доброй воле. Это время и хлопоты. Жаль, что его наследник безумен.

— Я не безумен, — безнадёжно проговорил Драко.

— Гермиону после родов ожидала смерть, — невозмутимо продолжил Снейп. — По некоторым причинам я рад, что она сорвалась, и благодарен тебе. Иначе мы никогда бы не поженились. Так что…

Драко замер:

— Так что?

Снейп пожал плечами.

— Думаю, Люциус не будет возражать, если его наследником всё же станешь ты. Но ему нужна гарантия, что безумия Блэков в тебе нет. В связи с этим у меня есть план. Фините Инкантатем.

Магические путы исчезли, Драко осел в кресле и принялся растирать затёкшие запястья.

— Что за план?

— Я установлю в твоё тело напоминалку. Ты не сможешь забыть, что в здравом уме. Это будет больно. Зато ты сможешь жить, жениться и родить сына, а в своё время наследовать отцу. Если, повторюсь, добровольно согласишься. Это главное условие.

— А если нет?

— Тогда сегодня твоя смерть, а через неделю — похороны. В фамильный склеп Малфоев уже завезли мрамор и строят новый саркофаг.

— Я хочу пить. Можно мне воды?

— Нет. Если ты не примешь решение сейчас, я медлить не стану. У покойников все мышцы расслабляются и сфинктеры мочевого пузыря — тоже. Ковёр будет испорчен, а он мне нравится. Так что полчаса потерпишь.

— Полчаса? У меня всего полчаса…

Снейп поднялся и направился к двери:

— Я скоро вернусь. Если задумаешь избавить меня от хлопот и покончить с собой, верёвка в шкафу.

Снейп вернулся через десять минут и застал Драко безотрывно глядящим на слабо мерцающий Темпус.

— Что ты решил?

— Я согласен. Я хочу жить. Я заигрался, крестный, и вёл себя недостойно. Делай, что нужно, чтобы отец поверил в моё исцеление.

Снейп хмыкнул, молча выдвинул ящик стола и вынул перо, чернильницу и чистый лист.

— Я сотру тебе память. Ты же не думаешь, что сможешь сохранить все, что тут услышал? Напиши самому себе записку, чтобы, очнувшись, не изменить решения и добровольно принять лечение из моих рук. Имей в виду, я прочту, так что без глупостей. Если же ты начнёшь капризничать, я просто исполню задуманное, и ваш склеп примет ещё одного Малфоя. Тебе решать.

Снейп снова вышел, оставив рыдающего Драко над бумагой и с пером в руке.