Насильно мил (гет)

Его сердце громыхало прямо ей в ухо. Он комично растопырил руки, не мешая прижиматься к себе, не решаясь прикоснуться самому. Копна непослушных волос колыхалась у самого его подбородка. Девушка оказалась тёплой и тонкой. Снейп завис, давая себе минуту передышки.

Она пошевелилась, отстраняясь, а он вдруг сообразил, что ничего ещё не сделал в ответ — ни сказал, ни дотронулся — и поспешно обхватил её за плечи, неловко обнимая и зарываясь в пушистые кудри носом.

Эта девочка одним искренним порывом, одним движением преодолела разделяющие их двадцать лет, взаимную неловкость и страх первого прикосновения. Снейп держал её в объятиях осторожно, готовый в любую минуту отпустить, но она не отступила. Напротив, повозилась, устраиваясь поудобнее, взглянула на него снизу вверх блестящим тёмным глазом и снова спрятала лицо за волнистыми прядями.

— Угораздило вас, мисс, выйти за сальноволосого ублюдка, — посетовал её макушке Снейп. — Придётся вам мной заняться.

— Вы знали!

— Конечно. Я в курсе всех своих прозвищ. Летучая мышь, носатый мерзавец, ужас подземелий. И это только приличные.

Она переступила, всё ещё плотно к нему прильнувшая, и он вдруг ощутил своей восставшей плотью её бедро.

— Не пугайтесь, — стараясь говорить спокойно, предупредил он.

— Угу.

— Посмотрите на меня.

— Нет.

Он подхватил на руки тонкое тело, — она ахнула, вцепившись ему в шею. Густой румянец залил щёки, лоб и уши. Покраснела даже шея. Снейп осторожно выбрался из подвала, переступая по стёртым ступенькам и крепко прижимая жену к себе.

— П-пустите. Мне в ванную.

Конечно. Он осторожно поставил её на пол, и она тихо исчезла за дверью. Снейпу оставалось вспоминать сладкую тяжесть юного тела, гибкого, доверчиво-покорного, а жар в паху красноречиво требовал продолжения.

Он вспоминал её всю, какой видел недавно в зеркале, вспоминал дрожь атласной кожи под собственными пальцами и взрыв оргазма... Он сумел-таки выяснить, что может почувствовать это тело. Оказалось оно капризным, легко теряло настрой, но результат стоил того.

От этих мыслей что-то поднимается... Снейп был уверен: теперь с эрекцией не будет проблем. Но как сдержать себя и не прийти к финалу слишком рано?

"Мерлин, помоги", — вздохнул он и огляделся. Нужно сделать их постель максимально комфортной для неё. Снейп поспешно взялся за палочку.

Полчаса спустя Грэйнджер вернулась, опять вся красная, смущённая, без халата, но отважно закутанная в большое белое полотенце.

Ну что ж, с почином, Северус.

Он успел к тому времени поменять простыни и наколдовать на кровать согревающие чары, тихо радуясь, что успел сделать хотя бы это. Ему придётся отойти, чтобы освежиться самому.

— Я не хочу оставлять вас, — сообщил он ей, — но мне нужна пара минут уединения.

— Ступайте, — разрешила она. — Ничего со мной не случится.

Ополоснувшись, Снейп с минуту решал, в чем ему выйти. Грэйнджер отказалась от халата, и ему следовало бы, но появляться в одном полотенце, демонстрируя тощее некрасивое тело, он не мог. Пока — нет.

Натянул халат. Незачем шокировать её ещё больше.

Гермиона не стала его дожидаться и уже забралась в тёплую постель. Белое полотенце валялось на полу. Снейп щёлкнул выключателем, и свет потух.

Он улёгся рядом, вытащил из-под себя халат и уронил на пол.

— Мисс Грэйнджер.... Гермиона… Пора. Так надо. А бояться — не надо. Вы же не боитесь?

Она не боялась Снейпа. Он бывал большей частью язвительным и резким, но поступал всегда правильно. Вреда ей он не причинит.

— Нет, пожалуй. Но… словами не передать, как мне неловко.

— Не вам одной. Подвиньтесь... Вот так. Если станет совсем невмоготу, скажите мне.

— Зачем?

— Хотите, я вас усыплю? Проснётесь утром и ничего не будете помнить.

— Не смейте!

— И не думал, но должен был предложить. Помните, утром вы всегда можете попросить у меня обливиэйта.

Он протянул руку, нащупал хрупкое плечо и придвинулся. Тонкие руки легли ему на грудь, пугливо отпрянули, несмело погладили, доверяя и доверяясь.

— Минутку.

Он приподнялся и лёг сверху, кожа к коже. Она тихо вздохнула, он вытянулся на ней, ощущая каждую её впадинку, впечатываясь в сладостные изгибы, давая почувствовать, оценить его вес, затем крепко обнял и перевернулся, укладывая её на себя. Одеяло сползло. Она неловко дёрнулась, — он опустил одну ладонь на её поясницу, не давая опомниться, а вторую погрузил в густые пряди, сжал затылок и потянул её вверх.

Она была много меньше его ростом. Сообразив, что он пытается найти её губы, неуклюже зашевелилась на нём, невольно потираясь, оперлась на колени, фактически усевшись верхом, и передвинулась выше.

Он притянул ее к себе, медленно и легко поцеловал склонившееся лицо — брови, глаза, скулу, щёку — коснулся уголка крепко сжатого рта и замер. Она поддержала инициативу, невесомо коснулась дыханием его носа. Затем пошевелилась, устраиваясь удобнее.

От её возни в паху сладко тянуло — тем более что сдерживаться нужды не было — и Снейп поцеловал жену всерьёз. Она послушно позволила раскрыть себе рот и ворваться сильным языком, огладить ровные зубы, провести по внутренней поверхности губ и наконец длинно лизнуть нёбо.

Гермиона дёрнулась всем телом и ахнула, замерев и непроизвольно отстраняясь, но он не позволил, вжимаясь, придерживая за затылок, а второй ладонью медленно погладил округлые ягодицы.

Она оказалась отзывчивой. Снейп сейчас с удовлетворением находил тому подтверждение. Всё же провести эксперимент было очень, очень удачной идеей! Оставалось проверить остальные чувствительные точки, но с этим можно не торопиться. У них впереди много дней.

Он целовал её шею, плечи нежно и осторожно, и спустя минуту она, опомнившись, обнаружила, что никакая рука на удерживает ей голову, что она чувствует его горячую кожу, его твёрдую грудь и впалый, размеренно поднимающийся под её лоном живот. И не только живот.

Он ждал этого момента и не дал ей ни шанса испугаться или задуматься. Только не сейчас. Резко сел на кровати, и она оказалась верхом на его бёдрах, сжимая бока ногами. Он приподнял колени, давая возможность опереться на них, промежностью почувствовать его крепнущее желание. Склонился, опять-таки не давая времени опомниться, взял лицо в ладони и поцеловал снова — глубоко, уверенно, как хозяин. Как имеющий право.

Но не целоваться они сюда пришли. Тем более что увлекаться поцелуями в губы не следовало. Во-первых, она его не любила, и его настойчивость могла оттолкнуть её. Во-вторых, время стремительно утекало; однако Снейп хотел, чтобы их первый раз был удачным, чтобы ей захотелось вспоминать о нём. Чтобы ей захотелось повторить — с ним.

Пусть и без любви, он постарается заставить её тело отозваться на его зов.

Откинув её на свои согнутые колени, он склонился и прижался лицом к тёплой груди, полной, крепкой, бережно погладил и приласкал губами сосок. Насколько Снейп помнил, прикосновения к груди не особенно ей нравились, но он хотел этого сам. Для себя.

На некоторое время он потерялся в ощущениях — пока теребил и целовал её грудь; она не сопротивлялась, но явно не разделяла его энтузиазма. Что ж, бывает и такое. Снейп снова обнял её; это понравилось больше, она обмякла в его руках, уткнувшись носом ему в шею.

— Нужно передохнуть, — сообщил Снейп, переворачиваясь и натягивая на них одеяло. Его тело категорически возражало и требовало немедленного продолжения, но он привык не обращать на него внимания.

Он уложил Грэйнджер на спину и прижался сбоку, обнимая одной рукой и поглаживая другой. Она терпела, не мешая ему изучать себя, и даже лёгкие поцелуи не помогали ей снова расслабиться. Что ж, ладно. Он и не думал, что будет легко.

— Сейчас я коснусь вашей промежности, — деловито сообщил он. — Чтобы вы смогли привыкнуть. Не бойтесь, пока ничего не произойдёт.

— Но должно произойти?

— Должно. Я вас предупрежу. Вы мне верите?

Она не ответила, только удобнее устроилась виском у него на плече.

Он погладил плоский нежный живот, бедро, чуть надавил, прося раздвинуть ноги, а когда она нехотя повиновалась, опустил длинные сомкнутые пальцы на лобок и мягкие складки ниже.

— Вы учились в начальной маггловской школе, верно?

— Д-да.

Какой напряжённый, глухой голос. Она явно пыталась анализировать происходящее и сообразить, как себя вести. Снейп продолжил:

— Учились успешно?

— Мы будем говорить о моём детстве?

— Почему нет? Я мало знаю о вас, а вы, уверен, почти ничего — обо мне.

— Но прямо сейчас…

— Я же ничего не делаю. Мы просто привыкаем друг к другу. Можете тоже меня потрогать.

— Я уже, — усмехнулась она, и Снейп облегчённо выдохнул. Если смеётся, значит, не боится, не злится и не зажимается. Чудесно.

— Расскажите, чему вы учились.

— Я пошла в школу в пять лет…

Слушая обстоятельный рассказ о первых книгах, учителях, об экскурсиях и прочей ерунде, он размышлял, как разумно организовано обучение у магглов и бестолково — в магическом мире. Ни системы, ни преемственности. Следовало обсудить этот вопрос. С кем бы его обсудить?

А его ладонь между тем совершенно расслабилась, удобно устроясь между девичьих ножек, не предпринимая попыток зарыться в упругие складочки. И лишь один только палец принялся осторожно подрагивать — так легко, что Гермиона не обратила поначалу на него никакого внимания.

Снейп задавал вопросы, поддакивал, кивал и отвлекал, а коварный палец дрожал не переставая, потихоньку будя в юном теле могучие силы, какими наделила природа женщину, чтобы та смогла возжелать мужчину и согласиться на всё — на боль, на кровь и тяготы материнства.

Главное не торопиться. Не нажать сильнее, не вспугнуть. Мерлин, дай ему сил. Много лет назад он мечтал, как разбудит чувственность в своей любимой, но Лили предпочла другого. Теперь судьба и магия подарили ему второй шанс.

Он очнулся: женское лоно под его пальцами стало влажным. Гермиона уже давно перестала поддерживать разговор и лишь дышала прерывисто, нервно, словно сосредоточась на чём-то внутри себя. Он заглянул ей в лицо. Глаза были широко раскрыты, но она не видела его. Ещё минута — и ресницы опустились. Ещё чуть-чуть — и розовый язычок облизнул губы. Скулы порозовели.

Пора.

Снейп склонился и крепко поцеловал в шею, одновременно чуть настойчивее шевеля пальцем внизу. Она вдруг дрогнула и выгнулась в его руках, раскрывая глаза и задыхаясь.

— Я… Я не…

— Знаю. Пора. Доверьтесь мне.

Стройные лодыжки легли на костлявые плечи.

Минутой позже она вскрикнула, принимая его, а он, войдя плавно и неумолимо, ритмично двигался вслед её суматошным всхлипам. Она не сможет кончить без его помощи, но он поможет. Она почти готова.

* * *

Рассвет в Коукворте, сколько Снейп себя помнил, бывал серым и унылым. Возможно, причиной были заляпанные сажей стёкла, — до фабрики всего полмили и ветер чаще всего нёс копоть и вонь.

Сегодняшнее утро отличалось от всех прочих: в его постели, под его одеялом, положив колено ему на бедро, спала Гермиона Грэйнджер… Гермиона Снейп. Она же примет его фамилию?

Вчера он сумел-таки заставить её кончить. Отвлекал поцелуями, объятиями и возбуждал, возбуждал, возбуждал. Она вздрагивала, то и дело приходя в себя и сжимаясь, то на неё нападала стеснительность, да кто-их-женщин-разберёт что ещё. Отдаться инстинктам и поймать оргазм ей удалось лишь спустя час, не меньше, когда у Снейпа уже давно каменно стояло и кончить хотелось невыносимо. Он едва не выл от усилий, но подвести жену за край не удавалось. Наконец он развёл ей ноги и принялся ласкать внутреннюю поверхность бёдер, готовясь пустить в ход язык, но тут она вымученно закряхтела, напряглась, натужилась и с довольным стоном обмякла.

"Легилименс!" — шепнул Снейп и облегчённо вздохнул. Он должен был знать, не притворство ли это. Наконец-то у него получилось. У них получилось. Не сдерживаясь больше, он вошёл снова, несколькими мощными толчками догнал жену и рухнул рядом, усталый, потный, удовлетворённый. Магия своё получила; брак консумирован. Сегодня ни один из них не умрёт.