Насильно мил (гет)

— Раздевайтесь, мисс Грэйнджер. Избавьте меня от необходимости помогать вам.

Гермиона невольно втянула голову в плечи.

Муж стоял к ней спиной, неторопливо развязывая шейный платок, и его уверенные движения приводили её в ужас.

— Незачем так дрожать. Уверяю вас, от брачной ночи вы не умрёте.

Она сжалась на краю матраса, не в силах постичь, как оказалась в такой немыслимой ситуации. Быть не может — она скована магическими узами. И кто — Снейп! Её муж — Северус, мать его, Снейп!

Между тем зельевар сложил платок и принялся расстёгивать мантию.

— Сэр… — прошептала она. — Не нужно так шутить.

— Какие уж тут шутки, — серьёзно отвечал он и обернулся. — Чего вы ждёте? — И после паузы, чуть мягче: — Нашего согласия не спрашивали, это так. Но весь волшебный мир построен на договорных браках. Так что с точки зрения морали ничего необычного не происходит. Мы оба совершеннолетние дееспособные маги репродуктивного возраста.

— Но я не могу…

— Это не важно. Главное, чтобы смог я.

— А вы сможете… — она прикусила язык.

— Вполне обоснованное сомнение, мисс Грэйнджер, принимая во внимание мой образ жизни последние двадцать лет. Но должен вас огорчить: я здоров и все нужные органы в рабочем состоянии. Если вы об этом.

— Нет, я не… — у неё заполыхали уши. — То есть... Вы считаете возможным вот так… Со своей ученицей…

Он потянул мантию с плеч. Гермиона ахнула.

Снейп откашлялся.

— Все когда-то были учениками, и вы, и я. Школу вы закончили, так что я больше не ваш учитель.

— Но мы не любим друг друга!

— Не очень вдохновляющее начало супружества — сообщить мужу, что не любите его, — Снейп иронично ухмыльнулся, аккуратно повесил мантию в шкаф и взялся за пуговицы сюртука.

Этого она выдержать уже не могла. Соскользнула с кровати на пол, сжалась в комок и позорно разревелась.

Пальцы коснулись шершавых, давно не крашенных досок. По ногам сквозило. Невольно отдернув руки, она огляделась: пол был неровным, половицы — облезлыми, но чистыми. Вроде бы.

— Я чувствовала, что меня преследуют… Много лет… А Гарри считал, что я мнительная… И Рон… Я думала…

Икнув, она вдруг замолчала и тихо добавила:

— А это были вы…

Снейп всё же снял сюртук, оставшись в плотно облегающем торс жилете и белой рубашке. Без мантии и сюртука он оказался очень худым, просто тощим, с длинными конечностями и костлявыми плечами, узким тазом, прямой спиной. Классические брюки делали его визуально ещё выше.

Гермиона сообразила, что пялится, и отвернулась.

— Поднимайтесь, мисс. Хотите чаю?

Снейп ловко и без суеты заварил чай и двумя взмахами палочки сервировал откуда-то взявшийся очень низкий, устойчивый столик. Трансфигурировал на полу две широкие плоские подушки-дзабутоны, на одну уселся сам, удобно скрестив перед собой ноги, по второй похлопал ладонью:

— Присаживайтесь. Я не кусаюсь.

Она подумала, что выглядит глупо, вытерла лицо рукавом и на четвереньках подползла к подушке. Она не была уверена, что сможет встать сейчас: ноги не держали её. Села на пятки, выпрямив корпус, и рвано выдохнула.

— Сахар?

— Спасибо.

Некоторое время они молча пили чай. Слышалось лишь звяканье фарфора да гулкие глотки. Чай помог. Гермиона смогла успокоиться и вновь обрела способность думать.

— Профессор, сэр, — начала она, невольно отметив, как он поморщился, — не может быть, чтоб не существовало выхода.

— Наверняка.

— Тогда почему бы не поискать его… — почти умоляла она, и на последнем слове ее голос иссяк.

— У нас, понимаете ли, нет времени. Ваша выходка не оставляет нам выбора. То есть его нет сейчас. В дальнейшем, вполне возможно, что-то изменится. Но вы же не торопитесь? Вас не ждёт где-то юный принц на белом коне? Я так и думал.

Гермиона поджала ноги. Она была в той же мантии, в которой утром отправилась на работу, и в светлом цветастом платье под нею. Лёгкий макияж потёк, отчего глаза казались огромными и грустными. Нос покраснел и опух. Пальцы, нервно теребившие подол, дрожали. Она выглядела растерянной, замёрзшей и отчаянно-несчастной.

За окнами неумолимо сгущались тени.

— Прошу прощения, мисс Грэйнджер, но меня несколько смущает ваша реакция. Да, я старше, да, не красавец, но мы хотя бы давно знакомы. Некоторые супружеские пары встречаются только на помолвке. Если подумать, нам есть что предложить друг другу. Я знаю вашу добросовестность и ответственность. Уважаю прилежание. Вы, насколько я могу судить, тоже в состоянии оценить профессионализм, а я хороший зельевар. Вполне возможно, что мы найдём общие темы? Кстати, у меня отличная библиотека. Вы же любите читать?

— Да вы флиртуете со мной, сэр, — невесело усмехнулась она.

— Ничего подобного. У меня действительно много толковых книг. Кому же их мне предложить, как не собственной жене?

Она вздрогнула и уныло вздохнула:

— Если бы можно было не…

— Если бы да кабы. Но — нельзя. Хотя… Вы вполне можете уйти. К рассвету брак должен быть консумирован. Если этого не произойдёт, мы оба лишимся магии и почти наверняка получим несовместимый с жизнью откат. Вы готовы умереть в муках? Признаюсь, я бы повременил: у меня имеется пара-тройка незавершенных дел.

Гермиона подавленно вертела в пальцах пустую чашку.

— Вы можете поклясться, — решилась она наконец, — что сказали правду? Что выхода нет и мы должны… То есть это не попытка обвести меня вокруг пальца?

Снейп замкнулся, лицо его окаменело — и стал прежним сварливым зельеваром.

— Я когда-нибудь лгал вам?

Она поёжилась от его возмущенного взгляда.

— Вы были шпионом!

— Работа такая. Для шпиона уметь виртуозно играть словами — вопрос профпригодности. Как играть на флейте и петь — для музыканта. Я спрашиваю, лгал ли я вам лично?

— Н-нет.

— И не планирую. Так вот: вы запутались. Почему и как — сейчас не важно. Но вы попытались освободиться и попали из огня да в полымя, и теперь в ваших руках не только способность к магии, но и моя судьба. А вполне вероятно, и жизнь.

— Вероятно?

— Не хотелось бы убедиться на своей шкуре. Но всё говорит о том, что я прав.

Она молчала. Не верить Снейпу причин не было — а верить не получалось.

— Сколько у нас времени?

Он устало помял подбородок:

— Несколько часов.

— Мне нужно время, хотя бы сутки. Осознать… Примириться.

— У нас их нет.

Вот так. У неё нет даже одного дня, чтобы успокоить растрёпанные нервы. Чего он ждёт от неё? Чтобы она принимала активное участие в процессе? Видимо, так. Он вправе захотеть чего угодно.

Мамочки.

— Мисс Грэйнджер, мне нужно ненадолго уйти, — вдруг сказал Снейп, стремительно поднялся, выхватил из шкафа сюртук и принялся быстро одеваться. — Я вернусь через час. Постарайтесь успокоиться и немного отдохнуть. Очень надеюсь, что вы не сбежите.

— Заприте меня, сэр, — попросила она. — Я за себя не ручаюсь.

— Не стану я вас запирать, — буркнул Снейп едва слышно. — Вы устали. Попробуйте поспать.

* * *

Гермиона провела этот час с пользой настолько, насколько смогла. Она подумала было принять ванну, но сообразила, что нужно будет раздеться, а вот одеваться, видимо, уже не придётся. Притрагиваться к собственной коже, представляя, как совсем скоро её коснутся чужие пальцы, было омерзительно. Навалилась апатия, вязкая, как трясина. Девушка лежала на полу, свернувшись калачиком на жесткой подушке. Её била дрожь. Можно было перебраться на кровать, но вдруг Снейп воспримет это как поощрение?

Плакать больше не было сил. Гермиона какое-то время просто тихо горевала и как-то незаметно скользнула в сон.

* * *

Яркая вспышка, минута стремительного полёта — и Северус переступил резную решетку, очутившись в роскошной приёмной Малфой-мэнора. Как удачно, что у него есть прямой доступ. Домашний эльф бесшумно возник рядом, с поклоном приглашая в кабинет. Хозяин дома помахал ему из кресла: он явно был заинтригован.

— Северус! Не ожидал тебя сегодня увидеть.

— Люциус.

— Да ты скорострел, приятель. У тебя брачная ночь, не так ли? Или ты уже… всё?

— Не завидуй, Люц. Нечему.

— Если учесть, что ты увёл у меня девушку…

— Если учесть, что она натворила, кто кого увёл... Но у меня к тебе срочное дело.

Люциус легко поднялся, запахнул домашнюю мантию узорчатого шёлка, потянулся гибким, сильным телом и, поводя плечами, шагнул к Снейпу. Пожимая ему руку, он придержал узкую ладонь и, наклонившись к самому лицу зельевара, мурлыкнул:

— Никак с невестушкой помощь нужна?

— Сам справлюсь, — буркнул Снейп и подтолкнул его плечом. — Мне нужен артефакт.

Малфой, сообразив, что к скабрезным шуткам Снейп сейчас не расположен, отпустил его пальцы.

— Выпьешь?

— Нет. Но спасибо.

— Mossburn Vintage Casks Glen Elginх.

— Не пробовал, но звучит дорого.

— Один глоток.

Малфой указал ему на кресло, плеснул виски в широкие бокалы на полтора пальца, один взял сам, второй протянул Снейпу.

— Рассказывай.

— Мне нужен тот артефакт, с помощью которого мы с тобой учили уроки. Считай, хочу сделать жене подарок.

— Северус, — Малфой отставил бокал, серьёзный и даже слегка шокированный. — Это тёмная магия, Северус.

— Я знаю.

— Очень тёмная. А Грэйнджер — светлая ведьма. Она не вынесет его воздействия.

— Вынесет, я помогу.

— Она может пострадать.

— И это мне известно.

— Никто не знает, что может произойти…

Снейп сухо рассмеялся.

— Либо все пройдет как надо, либо я овдовею.

— Зачем такой риск?

— Как бы объяснить, чтобы ты понял... На кону слишком много. Моя жизнь. Её. Наша магия. А ей нужно немного времени, которое я и намереваюсь дать.

Малфой недоверчиво прищурился:

— Темнишь, приятель.

— Разумеется, — согласился Снейп, — не забывай, ты мне должен.

— Когда это я успел задолжать? — изумился Малфой.

— Да вот прямо сегодня. Я по твоей милости теперь женатый. И мне нет дела, что ты не хотел... Артефакт дашь?

Люциус вышел за дверь. Не было его долго. Снейп уже решил было, что Малфой не придет и ему нужно возвращаться к Гермионе, как тот тихо проскользнул внутрь. В руках он держал небольшую шкатулку.

— Насовсем не могу, — предупредил Люциус, — Собственность рода. Вернёшь.

— Верну, — Снейп отставил нетронутый бокал и поднялся. — Отличный виски, Люц. Благодарю.

Он осторожно взвесил на ладони древний артефакт.

— Я хочу знать, зачем ты охотился за ней. За Гермионой.

Малфой сделал нетерпеливое движение, но Северус перехватил его локоть и крепко сжал:

— Я имею право знать. Я её муж.

На лице Малфоя сменялись одна гримаса за другой: растерянность, гнев, упрямство, стыд. Снейп не уходил. Люциус, помедлив, нехотя кивнул и щелкнул пальцами.

— Пригласи ко мне леди Малфой, — велел он появившемуся домовику, и тот с тихим хлопком испарился.

Мужчины обменялись яростными взглядами, но многолетний опыт доказывал, что упрямство одного вполне стоит выдержки второго.

Медленно текли минуты. Наконец появилась Нарцисса — прекрасная и величественная, как королева. Снейп приветствовал её поклоном; она быстро взглянула на мужа и Северуса проигнорировала.

— Дорогая, — обратился к жене тот, — наш… гость желает знать, по какой причине я много лет преследовал его жену. Это вопрос, на который я не хочу отвечать.

— Тогда не отвечай, — с легкой ноткой нетерпения изрекла Нарцисса. — Я могу помочь нашему... гостю забыть о его желании.

— Вот как, — вступил в диалог Снейп. — Отлично. Полчаса назад я был другом, а теперь я только гость, да и то сомнительно, поскольку мне угрожают обливиэйтом. А в это время Гермиона одна, и вместо злости и гнева она плачет, она в ужасе настолько, что у неё подгибаются колени. Она отказывается принять своё будущее, хотя прекрасно знает, чем это грозит. Я должен знать, что происходит.

И поскольку супруги Малфои ему не ответили, прошептал:

— Не заставляйте меня насиловать её. Прошу.

Лицо Нарциссы смягчилось; она неуверенно взглянула на мужа, и этот взгляд, казалось, придал ему решимости.

— Хорошо... Северус. Мы расскажем. Но это очень долгая история, а тебя ждут. Придется тебе провести с ней эту ночь, зная только, что я пытался заключить с Грэйнджер брак, но, не надеясь на её согласие, использовал зелья и родовые заклинания, подчиняющие волю... Не нужно так реагировать, — поспешно остановил он резко дёрнувшегося Снейпа. — Я не горжусь тем, что сделал. Но на самом ритуале ты присутствовал и знаешь, что произошло: она отчего-то взволновалась, сбросила чары, принялась отбиваться чем под руку подвернулось и поранила тебя ритуальным ножом. Заклинания уже были произнесены. Ваша кровь смешалась...

— Но почему ты не объяснил мне, что это за ритуал? Зачем вообще я там был нужен? И кстати, ты женат на Нарциссе. Или я что-то упустил? И почему тогда Гермиона так реагирует? У неё крепкие нервы. Ей это несвойственно.

Нарцисса прикоснулась нежными пальчиками к его рукаву:

— Северус, не сейчас. Мы не готовы к исповеди, а она там одна. — Могу только сказать, что я её пальцем не трогал, — нехотя продолжил Малфой. — Иди к ней. Позже поговорим.

— Зачем ты её преследовал?

— Я за ней присматривал, так будет точнее. Большего сейчас я сказать не могу.

— Не можешь или не хочешь?

— Северус, ты у меня в доме уже больше часа. Желаешь продолжить — и просидишь до утра, а тебе ещё супружеский долг исполнять. Ступай. Может быть, она плачет, потому что не хочет именно тебя?

— Проклятье, Малфой, умеешь ты утешить.

— Извини, мой язвительный друг. Женщины непредсказуемы. Не так ли, дорогая?

Снейп проследовал к камину, бережно пряча шкатулку в карман. Он уже набрал полную горсть пороха, когда Нарцисса поспешно окликнула его. Северус обернулся и ждал, когда она подойдёт ближе. Лицо её пылало.

— Позволь дать тебе совет, — глядя в сторону, пробормотала она.

— Буду благодарен.

— Мы, женщины, на самом деле предсказуемы. И если ты хочешь сделать ваше сближение… приемлемым, ты должен стать приятен для неё. Физически. Понимаешь?

— Подарить ей редкую книгу?

— Или хотя бы не вызывать отвращения. Не забудь, что твой школьный образ — не лучший вариант для общей постели.

— Это утомительно — следить за собой, чтобы понравиться. Тем более в интимном смысле.

— Увы.

— Проснитесь, — Снейп аккуратно тянул её за руку, и как только она подняла заспанное лицо, отступил на два шага. — Не хотел пугать.

Чуть помедлив, изящным, нарочито-формальным жестом протянул ей руку.

Гермиона поднялась, приняв его помощь. Чего уж теперь? Ладонь зельевара оказалась сильной, тёплой и сухой, с ощутимыми мозольками, царапнувшими кожу. Глубоко вздохнув, девушка набралась храбрости и посмотрела мужу в лицо.

Снейп выглядел обеспокоенным. Снейп? Да он никогда ни в чем не сомневался! А сейчас внимательно наблюдал за ней, и губы его кривились.

— Мисс Грэйнджер, я могу выполнить вашу просьбу, — негромко сообщил он.

Она с усилием сосредоточилась, припоминая:

— Я вас о чём-то попросила?

— Вы говорили, нужно время, чтобы успокоиться. Сутки, насколько я помню. Вы моя жена; я должен идти вам навстречу.

— Да… Спасибо, — прошептала она, от облегчения едва не рухнув на пол снова. — Я могу пойти домой?

— Нет. Вы меня не поняли. — Снейп жестом указал ей на постель. — Присядьте.

Чтоб не смущать её, он отвернулся и отошёл. Она нехотя опустилась на край кровати.

— Я смог достать артефакт, эффект которого сродни путешествию во времени. Действует до двенадцати часов. Вы можете воспользоваться им; в подсознании это время будет течь как обычно. На самом деле в реальности пройдёт минута, не более.

Гермиона не раздумывала ни секунды.

— Я согласна. Где он?

Снейп вынул из кармана потёртую деревянную шкатулку.

Девушка внимательно осмотрела артефакт. Он был изготовлен из светлой древесины и весь, точно узорами, покрыт рунной вязью. На крышке, там, где руны лежали особенно плотно, виднелось несколько темных пятен, глубоко впитавшихся в поверхность. В центре между рун был вставлен небольшой камушек, серый, невзрачный, неправильной формы, по виду обычная речная галька.

От шкатулки ничем не пахло, внутри ничего не звякало и не шуршало. Гермиона попыталась прочесть руны, водя по ним пальцем.

— Осторожнее!

Снейп выхватил у неё артефакт и поставил на стол.

— Вы беспечны, мисс. Раньше я такого за вами не замечал.

— Раньше я была свободна.

— Хотите сказать, замужество повлияло на ваш интеллект?

Гермиона подумала.

— Вы знаете, это вполне вероятно. Последние несколько дней я вообще не всегда соображала, где нахожусь и что делаю, а вчерашний день так и вовсе помню смутно.

Снейп уже снимал мантию и сюртук.

— Всё-таки решили не мешкать и взять своё? — нервно уточнила она. Снейп бросил на нее быстрый взгляд и принялся расстёгивать манжету рубашки.

— Вы знаете, как активировать этот предмет? В нём тёмная магия, и вам понадобится помощь тёмного мага.

— Ваша.

— Вы видите здесь ещё одного? — раздраженно буркнул Снейп. — Мисс Грэйнджер, сделайте одолжение, включите мозги. Я знаю, они у вас есть.

— Вот теперь я узнаю вас, — вдруг ясно улыбнулась Гермиона. — Сантименты не для Снейпа.

— Это точно. Я их растерял двадцать лет назад. А сейчас помолчите.

Снейп уселся на пол, на подушку, установил шкатулку посреди чайного столика, вынул палочку и произвёл несколько быстрых пассов. Видимо, артефакт отозвался, потому что волосы зельевара начали потрескивать и приподниматься вокруг головы, а в тёмных прядях замелькали искорки.

— Электричество?

— Нет, — отозвался Снейп. — Статика — только только побочный эффект. — Он некоторое время продолжал плести невидимый ей узор заклинаний, низко склонясь и едва не касаясь стола носом, затем выдохнул «Stazis est» и медленно распрямился, устало разминая спину.

— Мисс Грэйнджер, у меня для вас не слишком приятная новость.

— Д-да?

— Поскольку сами активировать артефакт вы не сможете, мне придётся помочь вам. Точнее, я активирую его для вас.

— И что в этом неприятного?

— Вы же хотели побыть в одиночестве, не так ли? Это невозможно, увы. Мне придётся присутствовать тоже. Я проводник, поскольку вы светлая ведьма, а это очень тёмный магический предмет.

Озадаченная девушка принялась нервно накручивать на палец каштановый локон.

— То есть вы будете рядом…

— В вашей реальности — да.

— И я не смогу побыть одна…

— Нет. Сожалею.

Снейп завёл руки за голову, с наслаждением разминая суставы.

— У вас что, ревматизм? — сварливо осведомилась она.

Тот не ответил. Он понимал: оказавшись в безвыходной ситуации, она злилась на того, кто подвернулся под руку. Он был рад, что злость вытеснила страх: по крайней мере, эта эмоция куда больше поддавалась контролю.

Четыре месяца, проведенные им в Азкабане, оставили, помимо прочего, боли в застуженной спине. Но этой девочке сейчас вряд ли будут интересны такие подробности.

— Как оно действует? — теперь её голос звучал виновато. — Мы оба всё время будем оставаться в этой комнате?

— Вы проживёте эти двенадцать часов в своём подсознании, затем вернётесь в ту же минуту, из которой отправились в путешествие. Фактически, это созданная артефактом иллюзия. Очень качественная, заметьте.

— Как хроноворот?

— Не совсем. Я не могу точно предсказать, каково будет действие магии артефакта на вашу. Предполагаю, вы сможете представить, что пьете чай, почувствуете его вкус и запах. Не готов поручиться, что сможете пить чай на самом деле и не знаю, как будет работать ваш желудок. Вы сможете представить, что видите кого-то и с кем-то говорите, но это состояние скорее сродни сну: на самом деле вы ни с кем не встретитесь.

— Вы сказали, что отправитесь со мной…

— Да. Зато у вас будет двенадцать часов отсрочки. И нам не обязательно находится в одном помещении. Я-то могу по своему желанию оказаться где угодно, хоть в Китае, хоть на дне морском. Но вы останетесь здесь. Технически вы будете в моём подсознании. Обещаю не слишком докучать. Идёт?

— Да, сэр.

— Предпочтительно, чтоб вы обращались ко мне по имени.

— Не уверена, что получится. Но я постараюсь.

Снейп расслабленно прислонился спиной к кровати. Гермиона сверху видела его макушку и выступающий нос.

— Лягте, — посоветовал Снейп. — Пусть на минуту, но контролировать тело вы не будете, вполне можете упасть и разбиться.

Гермиона опасливо вытянулась на постели. Снейп потянулся к шкатулке, поставил ее к себе на колени и открыл.

— Дайте вашу руку, — попросил он, протягивая изящную ладонь.

— Зачем?

— Иначе я уйду в подсознание без вас.

Грэйнджер вложила свои пальцы в его и закрыла глаза. Текли секунды, ничего не происходило. Наконец она приподнялась на локте: Снейп сидел всё так сидел на полу и смотрел прямо на неё.

* * *

— У вас двенадцать часов.

Снейп поднялся, взял с полки "Вестник зельевара", отошёл к камину и удобно устроился в кресле, закутавшись напоследок в невесть откуда взявшийся плед. Взмахнул палочкой, подвесил в воздухе Темпус и углубился в чтение.

Гермиона осталась предоставлена самой себе.

Целую минуту она боялась пошевелиться, слушая тихий шорох страниц, но наконец успокоилась и встала с кровати. Она может прожить это время, как ей захочется.

Интересно, если она в своём подсознании возьмет нож и вскроет себе вены, сможет ли умереть на самом деле?

От камина раздался недовольный голос:

— Постарайтесь не делать глупостей. Вы у меня в голове. Всё равно ничего не выйдет.

Гермиона подошла к двери — та легко отворилась. За ней оказалась еще одна дверь и узкая лестница на первый этаж, а там обнаружилась крохотная кухня, с газовой плитой и ржавой железной раковиной, но зато здесь можно побыть одной.

Присев за облезлый стол, девушка опустила голову на руки.

* * *

Как получилось, что ей, прошедшей месяцы скитаний по стране, пережившей пытки Беллатрисы и увернувшейся от клыков Нагайны, не удалось спасти своё собственное будущее? Тёмный Лорд мёртв. Погибшие оплаканы, победители очень быстро пересажали побеждённых и экспроприировали их имущество. Кто-то сумел вывернуться, как Малфои, кого-то приговорили к поцелую дементора, кто-то оказался оправдан, как Снейп. Её друзья, вчерашние студенты Хогвартса, крутили романы, играли свадьбы и подыскивали работу. Гарри и Рон поступили стажёрами в Аврорат. Рону работа нравилась, Гарри — нет, но что-то другое найти ему не получалось. Джинни изо всех сил торопила их с Гарри свадьбу. Все знали, что им делать. А Гермиона — растерялась.

Ведь столько лет перед ней была цель: учиться, сдавать экзамены как можно лучше. Затем вернулся Тёмный лорд, они жили впроголодь и мёрзли в палатке, и вот всё закончилось.

Некоторое время она бездумно разглядывала помещение, в котором оказалась. Дощатые потолки и стены со следами светло-коричневой краски, шершавые даже на глаз, все в отверстиях из-под гвоздей. Крошечная двухкомфорочная газовая плита, выглядевшая так, словно на ней много лет ничего не варили, со стёршейся вокруг горелок эмалью, толстой чугунной решёткой поверх — и старым синим чайником на ней. Четыре тяжёлые, длиной во всю стену, открытые полки, скорее стеллажи, чем кухонная мебель. Несколько картонных коробок, довольно потрёпанных, без подписи или этикеток, широкая корзина и стопка какой-то светлой ткани. В углу, возле двери, старомодная квадратная раковина и большой медный кран над нею. Такие она видела всего однажды, в старом деревенском доме, когда они с Гарри и Роном мотались по стране и иногда в поисках пищи навещали глухие маленькие поселения. Наискось, на двух ввинченных в стены саморезах, натянута простая упаковочная бечёвка, а на ней неожиданным ярким пятном — аккуратно расправленное белое полотенце. Чистое.

Гермиона огляделась внимательнее. Кухня была простой до аскетизма, полузаброшенной, но прибранной, без запахов запустения, без комков пыли в углах и следов копоти. Единственное неширокое окно давало возможность любоваться темнеющим небом и довольно запущенным палисадником с какими-то растрёпанными кустами.

Дальше уже ничего не было видно. Обрывок обтрёпанной бечёвки на двух гвоздях над рамой намекал, что когда-то здесь были занавески. Пустой подоконник, под ним — узкая гармошка батарей центрального отопления. Она пригляделась: за ними тоже было чисто.

«Похоже, профессор прошёлся по дому чистящими чарами», — усмехнулась она. Мысль, что Снейп готовился привести сюда молодую жену и пытался привести убогое жилище в порядок, странным образом согрела ей сердце.

— Не слишком-то выгодная вы партия, мистер Снейп, сэр, — пробормотала она, прежде чем сообразила, что он в соседней комнате и мог её услышать. Действительно, обстановка просто кричала о нищете, причем нищете многолетней, безнадёжной и оттого привычной. Однако Снейп был зельеваром, педантичным до абсурда, и просто не мог позволить себе беспорядка — как у себя в лаборатории, так и в собственном доме.

— Почему бы не сделать что-нибудь с волосами, раз вы такой чистюля, — выпалила Гермиона. — И с мантией, — подумав, мстительно добавила она. Действительно, мантия профессора выглядела довольно-таки ветхой, «застиранной» от многократных чистящих заклинаний. Не то, что роскошные наряды Малфоя...

Малфой.

Зацепившись за новое имя, мысль проложила дорогу и понеслась дальше. Вот только сдержаться девушка не могла — рассуждать получалось только вслух.

— Ну да, я же у себя в голове, — решила она.

Она увидится с Малфоями, сыном и отцом, в новом статусе жены Снейпа. Как они её встретят? Со старшим Малфоем она общалась не очень часто, а Драко знала много лет. Поначалу он не слишком ей докучал. Она воспитывалась в мире людей и привыкла командовать ровесниками, спорить, настаивать на своём. Родители поощряли её категоричность, и она чувствовала себя уверенно ровно до того момента, когда юный Малфой прилюдно обозвал её поганой грязнокровкой.

Она смогла удержать лицо. Тогда — смогла. Эпизод произошёл и покрылся сотнями других событий, но не забылся. Именно тогда она впервые остро поняла, что привычного, уютного мира, где все должны подчиняться её правилам, не существует. Мир магов оказался сословным, и в нем её место, как говорится, ниже плинтуса. Малфой и ему подобные могли как угодно оскорбить, унизить её совершенно безнаказанно. С Драко даже не сняли баллы.

Получалось, обретя магию, она утратила другое — свободу, независимость и равноправие. Гермиона помнила, как осознание пришло к ней — слезами в темноте спальни, часами в библиотеке. Не в силах поверить очевидному, она заглядывала учителям в лица, ревниво наблюдала на уроках, как и к кому из учеников они обращаются. Увиденное шокировало.

Не желая принимать очевидное, Гермиона продолжала жить, как привыкла.

— Нужно много работать, отлично учиться и доказать, что я не хуже их, — зло бормотала она, роясь в книгах. И с горечью осознавала, что хотя и получала оценки куда выше прочих ребят, оказалась совершенно не способной к прорицаниям, едва могла удержаться на метле и ничего не понимала в проклятьях. Старый и проверенный способ — выучи урок, и всё получится, — не работал.

— А вы, профессор, всё это знали, — с горечью упрекнула она мужа. — Малфоя поддерживали, как могли. Унижали Гарри, потому что он полукровка. Унижали меня, потому что я магглорожденная. Но отчего тогда доставалось чистокровному Невиллу и чистокровному Рону?

Тут Гермиона разозлилась окончательно. Вспомнив, что Снейп рядом, за дверью, она выскочила из кухни, взобралась по ступенькам и влетела в спальню.

Снейп мирно дремал в кресле, завернувшись в плед до самого носа. Рука расслабленно свисала с подлокотника, и девушка зависла, прикипев взглядом к тонкому запястью, длинным белым пальцам с овальными ровными ногтями. Рука была красивой. Ею хотелось любоваться.

Озадаченная Гермиона подобралась поближе. Снейп не шевелился; дыхание его было ровным, лицо — безмятежным. Она, движимая неожиданным любопытством, окинула взглядом всю его фигуру, затем принялась разглядывать, точно видела впервые.

Узкая ладонь. Гермиона помнила, что руки у Снейпа тёплые, сухие, с мозольками на пальцах и сильные. Насколько он силён? Сможет ли он взять на руки Гермиону? Её никогда не носили на руках… Костлявое, тонкое запястье. На таком хорошо смотрелись бы мужские аксессуары — дорогие часы или браслет. Интересно, ей полагается обручальное кольцо или брачный браслет? Она вытянула собственные руки и представила себя с тонкими золотыми ободками на безымянном пальце и предплечье. Он наденет ей их сам? А будет ли Снейп носить свой браслет? Она поймала себя на мысли, что ей этого бы хотелось. То есть она считала, что если двое поженились, то оба должны носить символы брака. Она хотела бы видеть обручальное кольцо на пальце своего избранника.

Какие у него длинные ноги. Когда он раздевался сегодня, показался таким худым, практически хрупким, а ноги в прямых брюках выглядели бесконечными. Взгляд её метался вверх-вниз. Гермиона внимательно изучила поношенные туфли, пожалев, что бёдра скрыты под пледом, полюбовалась на стройные лодыжки и вновь зависла, разглядывая высокий подъём и точёные щиколотки. Каким бы ни был Снейп, ноги у него вполне себе ничего.

Оторвавшись наконец от созерцания нижних конечностей, Гермиона перешла к изысканиям выше. Торс быт скрыт пледом, но она сегодня уже видела его без мантии. Воображение услужливо представило ей тонкую талию, прямую спину и решительный разворот плеч. Склонившись, она заглянула между складок пледа и различила белую шею, сегодня без шейного платка, с нежной кожей, пересеченной бугристыми узловатыми шрамами.

Она помнила эти раны, заливающие кровью неподвижное тело и грязный пол Воющей хижины.

Да кто вообще накладывал на него швы! Неужели нельзя было сделать это поаккуратнее? Нужно проконсультироваться в одной из лондонских клиник. Насколько ей было известно, келоидные рубцы вполне успешно излечимы.

Удержавшись от искушения потрогать крупный, воинственно торчащий нос, она оценила твердый подбородок и капризный рот. Верхняя губа у Снейпа была тонковата, с крутым изгибом «арки купидона», а нижняя, полная и влажная, матово поблескивала, будто он только что облизнул её.

Снейп был выбрит, как и всегда, но уже поздний вечер, на коже его проступили едва заметные точки подросших волосков, поэтому щёки и челюсти будто подёрнулись тенью. Интересно, он носил когда-нибудь усы? Гермиона попробовала представить его с усами и не смогла. Глубокие скорбные скадки от крыльев носа к уголкам губ старили его. Снейп, безусловно, настрадался, и он очень много работал. Помог им одолеть Лорда. Защищал Гарри. И даже почти умер за него.

Интересно, каково это — умереть за другого человека? Могла бы она пойти на такую смерть? То есть просто перестать быть? Всё, что есть у неё, — мечты, планы, её послушное стройное тело, любовь родителей, непрочитанные книги — просто исчезнут. А Снейп смог.

— Но всё равно это не дало вам право жениться на мне, — почти беззвучно пожаловалась она.

Затаив дыхание, склонившись к самому его лицу, Гермиона рассматривала плотно сомкнутые чёрные ресницы, опухшие от усталости тяжелые веки, густые, круто очерченные брови. Кожа Снейпа болезненно-белая, наверняка от ядовитых испарений. Что у него с желудком и лёгкими, остаётся лишь гадать. Она должна заняться его здоровьем. Полное обследование, ага. А папа мог бы помочь с санацией. Гермиона едва не хихикнула, представив, как Снейп дрожит и уворачивается от бор-машины.

Мысли об отце заставили её на минуту забыть о Снейпе. Обливиэйт, заклинание забвения. Родители никогда не вспомнят, что у них есть дочь. Она подстраховалась, когда им грозила опасность, и в те дни такое решение казалось ей единственно верным. Но уже ничего нельзя поделать: обливиэйт считался необратимым.

Между тем Снейп пошевелился, и она испуганно замерла. Неужели её дыхание разбудило его? Отстранившись, она распрямила спину и собралась отойти, напоследок скользнув взглядом по спутанной массе волос.

— Могли бы голову помыть, сэээр, — сварливо прошептала она. — Дрыхнет, ничего не замечает. Тоже мне шпион.

Покинув Снейпа в его кресле, она собралась было вернуться на кухню. Но тогда ей придется все двенадцать часов сидеть на табуретке? Подозрительно обернувшись на спящего, она на цыпочках подкралась к кровати и осторожно улеглась, зарываясь в постель.

Лёжа под тонким одеялом, Гермиона разглядывала трещинки на потолке. Люстры здесь не было; с крюка свисал голый патрон с ввёрнутой в него лампочкой.

«Он вырос здесь. Кошмар. Я в лепешку разбилась бы, но не привела своего новобрачного в такую развалюху. В конце концов мог бы снять номер в гостинице». Прислушалась: муж тихо и размеренно дышал, и этот едва различимый звук успокаивал, утешал и убаюкивал.

Она так и уснула, ловя его вздохи.

Когда Грэйнджер затихла, Северус раскрыл глаза — сна в них не было и в помине.

Гермиона спала спокойно, глубоко и сладко: ментальные заклинания давались Снейпу хорошо, а ей нужен отдых. Северусу придётся разбудить её спустя несколько часов, но пока время у них есть.

Бесшумно спустившись в кухню, он присел к столу. Теперь, когда не нужно было притворяться спящим, его слегка отпустило; ещё пару секунд спустя он длинно выдохнул, положа руку на грудь. Только что юная женщина, зная, как близко им вскоре предстоит общаться, пришла и разглядывала его. Долго и обстоятельно изучала, размышляя, склонялась к нему, окутывая своим сладким дыханием. Принюхивалась? Он надеялся, что это не так, и судорожно припоминал, как давно принимал сегодня ванну.

Она пялилась на него. На него! Святой Мерлин!

Такой драйв Снейп испытал впервые. Куда там Тёмному лорду!

«Похоже, для таких нервных нагрузок я уже староват, — уныло скривился он. — Где ж взять сил всё это вынести».

Однако, похоже, осмотр Снейпа помог — Грэйнджер успокоилась. В ней пробудилась природная любознательность и свойственная юности безжалостная прямолинейность.

«Не слишком-то выгодная вы партия, сэр».

Что тут скажешь? Он и сам так бы решил, притащи его кто-нибудь в эти трущобы. Но выбора не было — магия требовала, чтоб первая брачная ночь прошла в его доме. Назвать Хогвартс или гостиничный номер своей собственностью Снейп не мог, а купить другое жильё не успевал.

«Зато она сможет выбрать дом по вкусу», — запретил себе расстраиваться он. Точно. Грэйнджер нравится всё контролировать, так пусть поиграет в хозяйку.

Северус моргнул, представив девушку в передничке, как она деловито снуёт по их общим комнатам, или перебирает книги, или помешивает в кастрюльке.

«Вы такой чистюля».

Она оценила его старания. Снейп утёр вспотевший лоб. Приятно. Не зря он выкроил пару минут и прибрался.

«Могли бы голову помыть, сэ-эр».

Северус вынул палочку и наколдовал зеркало. Долго рассматривал тусклые пряди с нитями первой седины, поморщился. Видимо, с волосами придётся поработать. Он запустил в них пальцы, приподнимая, и грустно вздохнул.

Сколько он себя помнил, в этом доме ничего, кроме хозяйственного мыла, не водилось. Им стирали, мыли посуду, стены, полы и маленького Северуса. Волосы становились тусклыми и жёсткими, но Снейп, погружённый в учебу, потом в работу, шпионя для Лорда, для директора и пытаясь выжить, не особо заботился о своём внешнем виде. Тёмное, дурно пахнущее щелочное мыло было дешёво и отлично справлялось с потом и грязью. Но самое главное — оно непостижимым образом инертно к магии, так что равноценных заменителей ему покуда не находилось.

Снейп, конечно, видел, что у других волосы выглядят куда лучше, но считал это своим личным физическим недостатком. В конце концов, его неопрятная шевелюра как нельзя лучше вписывалась в образ. Слова Грэйнджер озадачили его.

«Сварю себе что-нибудь для волос — и к дракклам мыло», — решил зельевар. В конце концов, приготовлял же он косметику для Нарциссы? Пора подумать и о себе.

С трудом подавив желание бежать в лабораторию немедленно, Снейп стиснул кулаки.

Понадобится ли ему сегодня специфическое зелье? Мужская сила должна быть первородной, без стимуляторов, но, возможно, нужно будет кое-что, чтобы не кончить слишком быстро?

Работая в школе, он никогда не позволял себе рассматривать своих подопечных с этой стороны. Они были детьми, он учителем. Бывало, молоденькие ведьмы-практикантки из госпиталя Мунго, где он бывал по делам, начинали строить ему глазки; он лишь пожимал плечами. Служба Реддлу и Дамблдору, этим ненасытным энергетическим вампирам, вытягивала из него силы годами, а необходимость самоконтроля сделали тело устойчивым к внешним раздражителям. Он редко позволял себе сексуальную разрядку и даже не особо её хотел.

Снейп задумался. У него никого не было уже давно. Что если Грэйнджер права и он в нужный момент даст осечку? А ему так необходимо сделать всё правильно.

Мысли метались, и Снейп решительно подавил отголоски зарождающейся паники. Что ему сделать? Как? У кого спросить совета?

Поговорить с самой Грэйнджер, учитывая её состояние, не представлялось возможным. Знакомых женщин, к которым он мог бы прийти с подобными вопросами, не существовало.

Следовательно, оставалось обратиться к себе, к собственному телу.

Если бы его партнером был мужчина, Снейп знал бы, что делать: то, что приятно ему самому. Но перед ним девушка. Женщины, с которыми ему случалось спать, оставались бы загадкой для него, не будь он сильным легилиментом. Поди узнай, возбуждена ли партнёрша или симулирует, пока не прикоснёшься, чтобы проверить. Проникновение же в их мысли приводило его в шок: как можно во время секса думать о чем угодно, кроме секса? Не этого он ждал от своей жены, не того ему хотелось.

Но с Гермионой легилименция не поможет. Маловероятно, чтобы до смерти напуганная девчонка думала о собственном удовольствии. Значит, нужно ненадолго стать Грэйнджер и узнать, чего желает это тело. Если он поймёт, как оно работает, то сможет достичь необходимого эффекта даже при личном фиаско.

Решено.

Осторожно подобравшись к спящей Гермионе, он с минуту размышлял, затем взмахнул палочкой, отсекая у неё пару волос, бережно сжал их в кулаке и поспешно покинул спальню. Спустился в подвал — здесь была домашняя лаборатория и запас зелий. Открыв шкаф, перебрал флаконы, отобрал пару склянок — оборотное, укрепляющее.

Северус присел на угол каменного стола. Похоже, лучше ему остаток времени провести здесь, чтобы не тревожить жену. Сосредоточился, прошептал заклинание. Теперь она проспит ещё пару часов. Этого должно быть достаточно.

Бросил волос Грэйнджер внутрь флакона и выпил готовое зелье залпом. Несколько минут привычно сдерживал рвотные позывы, затем запер дверь и принялся методично раздеваться.

Осторожно выпутался из ставшими слишком длинными брюк и рубашки. Новое тело оказалось изнеженным и моментально озябло. Снейп набросил на себя согревающие чары, одним взмахом трансфигурировал большое зеркало...

И отшатнулся.

Он остро ощущал свою наготу, а в какой-то паре метров во весь рост увидел вдруг Гермиону — бесстыдно-обнажённую, хрупкую, с рассыпавшимися по плечам волосами и лихорадочно блестящими глазами. Не с первой и даже не со второй секунды он сообразил, что видит себя в её обличье, и облегчение, что это не настоящая Грэйнджер, почти лишило его сил.

Он потянулся протереть глаза, и Гермиона в зеркале вскинула с лицу тонкую руку. Снейп не мог отвести глаз от полной округлой груди, тонкой талии, стройных бёдер и того, что между. Этическая сторона вопроса, допустимо ли такое подглядывание, если рассматривает он не её, а себя под обороткой, вызвала чувство неловкости и отрезвила. Он вдруг вспомнил, зачем пришёл. Не в силах оторваться от гибкого тела напротив, положил руку себе на грудь. Или это грудь Гермионы? Тело под пальцами отозвалось томной негой, хотя кто знает, его это чувства или её? Но исследователь уже проснулся в нём, пальцы порхали по коже, зарывались в нежные складки, деловито отыскивая заветные точки и лишь иногда зависая, когда отражение прямо перед ним изгибалось в каком-то особенном ракурсе.

Вуайеризм изначально не входил в его планы; он понимал, что времени мало, а выяснить нужно как можно больше. В идеале было бы эффективнее, обернувшись, заняться любовью с опытным партнёром, но зельевар с негодованием отверг эту идею. Он просто не сможет отдать в чьи-то руки это прекрасное тело — пусть формально и своё собственное.

Или... Сможет?

Спустя два часа и два флакона оборотного Северус оделся, принял укрепляющее, призвал пару книг, пергамент, перо и углубился в работу.

Грэйнджер не должна узнать, как он провел эти два часа. Ни в коем случае.

* * *

Гермиона пробудилась и поначалу никак не могла сообразить, где находится. Она была одна в комнате; ей ничего не снилось, но несколько часов отдыха помогли успокоиться и собраться с мыслями. Чему быть, того не миновать. Если нужно отдаться Снейпу, она это сделает.

Сколько у неё ещё времени? Кстати, профессор не выглядел ни ликующим, ни злорадствующим. Досада, скользнувшая в тёмных глазах, несколько примирила девушку с ситуацией. Она страдает не одна. Ему тоже не по себе.

Ничего престижного в их браке не было, Снейп не считался завидным женихом. Она тоже — грязнокровка без роду-племени, как ей когда-то доходчиво объяснили. Они стоили друг друга.

— По крайней мере, он умён, — удовлетворенно ухмыльнулась девушка. Гораздо умнее всех волшебников, которых она знает. Правда, были ещё Том Риддл и Дамблдор, но те давно мертвы.

Приняв решение, она поднялась, расправила платье и отправилась на поиски Снейпа, попутно намереваясь внимательно рассмотреть дом.

Обнаруженная за стеной крохотная комнатка была, очевидно, спальней маленького Северуса. Унылая, оклеенная драными обоями в мелкий цветочек, практически пустая, с ворохом старых мантий на узкой кровати.

Гостиная-столовая, не больше спальни, низкая угловая комната — два окна располагались на соседних стенах — единственная хранила следы прежних хозяев. Под окнами довольно широкий устойчивый стол, напротив шкаф-горка с невысокой стопкой тарелок. В углу два объемистых сундука, прикрытые странными лоскутными покрывалами, и неожиданно обнаруженное на стене над ними медное распятие. Огромный, во всю западную стену, глухой книжный шкаф, явно новее и дороже прочей обстановки. Видно, Снейп купил его не так давно. На подоконнике теснились свитки, подставки под перья и карандаши.

Она обнаружила тесную ванную, с выложенными белым потрескавшимся кафелем стенами и бетонным полом, с такой же, как в кухне, старомодной раковиной, жестяным корытом для стирки — в углу, с лейкой душа, подвязанной к очередному гвоздю, под нею — углубление в полу и отверстие водослива в центре.

Полюбовавшись приземистым неудобным унитазом, она решила, что экстрима на сегодня ей уже достаточно. Однако и тут, как во всём доме, не было ни затхлых запахов, ни плесени. На гвоздиках висели два тонких банных халата, один поменьше, видимо, для неё, и чистые полотенца. На раковине матово блестел брусок коричневого хозяйственного мыла, на ветхой полке наверху — банка с зубным порошком, простой стакан с одной зубной щёткой и бритвенный станок.

Потрогав кран и убедившись, что горячая вода есть, девушка вздохнула. Сколько у неё осталось времени? И где Снейп?

* * *

Гермиона нашла мужа в подвале. Кто бы сомневался.

— Можно?

— Входите.

Тут явно чувствовалась рука учёного. Подвал был кирпичным, с крепким столом в центре и глухими шкафами у стен. Мебель явно подобрана по стилю и цвету, даже каменная столешница и та оказалась в тон. На потолке мощные электрические маггловские светильники, антивандальные, из толстого стекла и металлической решёткой сверху, и тут же на толстой цепи прямо над столом — настоящая люстра-подсвечник, плоская, больше всего похожая на колесо от телеги, со свечами. Судя по запаху, обычными стеариновыми. Простой стул, стремянка, в углу стальная раковина и — вот чудеса! — аптечка первой помощи.

— У вас здесь мило. Закупаетесь в сетевых универмагах Уолмарт?

— Это лаборатория.

— Я вижу. Современно, стильно, красиво. Вы хорошо постарались.

— Это же лаборатория, — повторил он, будто удивляясь её непонятливости. — Обстановку для зельеварни лучше брать из мира магглов. Она изготовлена без волшебства и не даёт искажений магического фона.

— Поняла. Но тут и правда всё настолько… удобно организовано. Настоящий хай-тек.

Снейп усмехнулся.

— Удивлены?

— Скорее, заинтригована. Нанимали оформителей?

— Зачем? Всё сам. Мебель разборная, по частям вполне транспортабельная.

Она кивнула на аптечку:

— А это вообще улёт.

Снейп поморщился.

— Так положено. Я довольно рано остался один. Местная мэрия потрепала мне нервы, учитывая, что на тот момент я был несовершеннолетним и без внятного источника дохода. Не то чтобы дом был нужен… Просто я очень обозлился, когда за здорово живёшь какой-то чиновник вознамерился меня обокрасть. Помню, как судорожно искал способ заработать, чтобы уплатить налог на недвижимость и не сдохнуть самому. Вся эта бюрократия длилась несколько лет, вплоть до моего совершеннолетия, а после от меня отстали. От этой развалюхи должна быть какая-то польза — после всех усилий по её сохранению. По документам у меня здесь посудная лавка.

Он указал на ровный ряд котлов на шкафу.

— Кое-кого, безусловно, пришлось нанять, чтоб получить сертификат о выполненных работах. Установил вытяжку, провёл водопровод в подвал. Трубы, разрешения, бумаги. Здесь даже огнетушитель имеется, — он указал куда-то за дверь. — Пару раз за год кто-то обязательно является с проверкой.

Гермиона изумлённо таращилась на это великолепие.

— А ваша лаборатория в Хогвартсе?

— Я перенёс сюда всё, что купил на собственные средства. Тесновато, конечно, зато при необходимости можно сварить что угодно.

— А верхние комнаты…

— Да я не живу тут обычно. Не хочу. Зато это моя официальная собственность. А вы, видно, удивились, отчего я привёл жену в трущобы?

— Возможно, больше некуда было привести?

Снейп озадаченно нахмурился, затем наколдовал Темпус, сложил листы бумаги — обычной писчей, не пергамента, — и убрал их в ящик стола.

— Я был уверен, вы не высунете носа из спальни. Но раз ваша деятельная натура заскучала, давайте кое-что обсудим... Какой вы видите нашу семейную жизнь? Не говорите, будто не задумывались об этом.

— Да, — дёрнула она она плечом. — Последние несколько часов.

— И?

— Наверное, я должна помогать мужу... То есть вам. Работать. Найду другую работу, если надо. Займусь домом. Вы этого от меня ждёте?

Он разглядывал её тонкое лицо, вопросительно изогнутые брови. Чудеса. Как только нужно было действовать, Гермиона обретала завидное хладнокровие. Слава Мерлину за её активный характер.

— Разумеется. Лабораторию не трогайте, а так можете творить всё что душе угодно.

— Вы будете меня учить?

Она спросила так тихо, что он едва не решил, что ослышался. Она прятала глаза, но короткий тревожный взгляд из-под ресниц выдал её волнение.

Снейп пожал плечами.

— Время от времени я могу показывать вам пару заклинаний.

— Не хотите возиться со мной?

Теперь она смотрела на него во все глаза, решительная и намеренная получить своё.

На лице Северуса отразилось глубокое сомнение.

— В ученики? Вас? Мою жену? Невозможно.

Изумление ей шло.

— Вы не хотите меня в ученики, потому что мы женаты, — упавшим голосом прошептала Гермиона и почти уже беззвучно: — Понимаю.

Снейп закатил глаза и принялся терпеливо объяснять:

— Сами подумайте. Это не школьные игры в уроки. Это тяжёлый труд, а результатом должен стать успешный экзамен в Гильдии зельеваров. Ученикам поручают работу грязную, однообразную, они обязаны её выполнять, тогда как жена, — он выразительно поднял бровь, — может отказаться, начать спорить и капризничать.

— И это значит…

— Вы моя жена, мисс Грэйнджер, а не рабыня. Я не могу так с вами поступить.

— Но вы преподавали нам в школе!

— Это не одно и то же. Поймите же, — спохватился он, видя, как задирается вверх острый подбородок, кривится рот, а в карих глазах закипает обида. — Вы не знаете, каковы узы магического ученичества, верно?

Она раздумала обижаться и осторожно призналась:

— Я читала об этом.

— Ну конечно. Вы читали!

Он вскочил и раздражённо скрестил на груди руки.

— Узы ученика и мастера невероятно крепки. Их связь прочна и существует всю жизнь. Они обязаны приходить на помощь друг другу, хочется того или нет, есть ли у них общие взгляды или они идейные противники — всё равно. Ученик не может безнаказанно причинить учителю вред, а тот — да. Если захочет. Они начинают эмпатически чувствовать друг друга на расстоянии. Можно сказать, в ряде ритуалов их сознания становятся как бы одним целым. Кроме того, за вред учителю магия может ученика наказать, не скажу насколько серьезно, никогда не изучал этот вопрос…

— Почему? Не хотели брать учеников?

— Да когда мне было? — в сердцах бросил Снейп, и она прикусила язык.

— Это очень большая ответственность, мисс Грэйнджер.

— Так же, как и супружество, верно?

Снейп изумлённо замер. Она что, так ничего и не поняла?

— Они доверяют друг другу свою палочку, а во время инициации ученик доверяет мастеру своё тело. Магия секса, если вы ещё не поняли. К тому же супружество в ряде случаев — расторжимая связь, тогда как эта — нет.

Гермиона растерянно молчала.

— Мисс Грэйнджер?

— Палочку? Как можно?

Снейп фыркнул.

— Я рада, что повеселила вас, — прокомментировала она. — Скажите, профессор, если бы мы не были женаты, вы согласились бы учить меня?

— Мисс Грэйнджер, — он возвышался над нею, высоченный, прямой и убийственно-серьёзный. — Если бы мы были свободны, и не было бы всего того кошмара, в который вы оказались втянуты, тогда... Возможно.

Гермиона вскинула голову с видом почти торжествующим. Слова рвались с языка, сердце колотилось — она прижала крепко сжатые кулачки к груди.

В эту секунду её звёзды сошлись, и всё, что когда-либо было известно о Снейпе, сложилось, как паззл, в единую картину.

— Я не знаю никого, кому можно было бы довериться так, как вам, сэр, — с огромным облегчением выдохнула она. Медленно шагнула и обняла безмерно изумлённого Снейпа за талию, опустив голову ему на грудь.

Его сердце громыхало прямо ей в ухо. Он комично растопырил руки, не мешая прижиматься к себе, не решаясь прикоснуться самому. Копна непослушных волос колыхалась у самого его подбородка. Девушка оказалась тёплой и тонкой. Снейп завис, давая себе минуту передышки.

Она пошевелилась, отстраняясь, а он вдруг сообразил, что ничего ещё не сделал в ответ — ни сказал, ни дотронулся — и поспешно обхватил её за плечи, неловко обнимая и зарываясь в пушистые кудри носом.

Эта девочка одним искренним порывом, одним движением преодолела разделяющие их двадцать лет, взаимную неловкость и страх первого прикосновения. Снейп держал её в объятиях осторожно, готовый в любую минуту отпустить, но она не отступила. Напротив, повозилась, устраиваясь поудобнее, взглянула на него снизу вверх блестящим тёмным глазом и снова спрятала лицо за волнистыми прядями.

— Угораздило вас, мисс, выйти за сальноволосого ублюдка, — посетовал её макушке Снейп. — Придётся вам мной заняться.

— Вы знали!

— Конечно. Я в курсе всех своих прозвищ. Летучая мышь, носатый мерзавец, ужас подземелий. И это только приличные.

Она переступила, всё ещё плотно к нему прильнувшая, и он вдруг ощутил своей восставшей плотью её бедро.

— Не пугайтесь, — стараясь говорить спокойно, предупредил он.

— Угу.

— Посмотрите на меня.

— Нет.

Он подхватил на руки тонкое тело, — она ахнула, вцепившись ему в шею. Густой румянец залил щёки, лоб и уши. Покраснела даже шея. Снейп осторожно выбрался из подвала, переступая по стёртым ступенькам и крепко прижимая жену к себе.

— П-пустите. Мне в ванную.

Конечно. Он осторожно поставил её на пол, и она тихо исчезла за дверью. Снейпу оставалось вспоминать сладкую тяжесть юного тела, гибкого, доверчиво-покорного, а жар в паху красноречиво требовал продолжения.

Он вспоминал её всю, какой видел недавно в зеркале, вспоминал дрожь атласной кожи под собственными пальцами и взрыв оргазма... Он сумел-таки выяснить, что может почувствовать это тело. Оказалось оно капризным, легко теряло настрой, но результат стоил того.

От этих мыслей что-то поднимается... Снейп был уверен: теперь с эрекцией не будет проблем. Но как сдержать себя и не прийти к финалу слишком рано?

"Мерлин, помоги", — вздохнул он и огляделся. Нужно сделать их постель максимально комфортной для неё. Снейп поспешно взялся за палочку.

Полчаса спустя Грэйнджер вернулась, опять вся красная, смущённая, без халата, но отважно закутанная в большое белое полотенце.

Ну что ж, с почином, Северус.

Он успел к тому времени поменять простыни и наколдовать на кровать согревающие чары, тихо радуясь, что успел сделать хотя бы это. Ему придётся отойти, чтобы освежиться самому.

— Я не хочу оставлять вас, — сообщил он ей, — но мне нужна пара минут уединения.

— Ступайте, — разрешила она. — Ничего со мной не случится.

Ополоснувшись, Снейп с минуту решал, в чем ему выйти. Грэйнджер отказалась от халата, и ему следовало бы, но появляться в одном полотенце, демонстрируя тощее некрасивое тело, он не мог. Пока — нет.

Натянул халат. Незачем шокировать её ещё больше.

Гермиона не стала его дожидаться и уже забралась в тёплую постель. Белое полотенце валялось на полу. Снейп щёлкнул выключателем, и свет потух.

Он улёгся рядом, вытащил из-под себя халат и уронил на пол.

— Мисс Грэйнджер.... Гермиона… Пора. Так надо. А бояться — не надо. Вы же не боитесь?

Она не боялась Снейпа. Он бывал большей частью язвительным и резким, но поступал всегда правильно. Вреда ей он не причинит.

— Нет, пожалуй. Но… словами не передать, как мне неловко.

— Не вам одной. Подвиньтесь... Вот так. Если станет совсем невмоготу, скажите мне.

— Зачем?

— Хотите, я вас усыплю? Проснётесь утром и ничего не будете помнить.

— Не смейте!

— И не думал, но должен был предложить. Помните, утром вы всегда можете попросить у меня обливиэйта.

Он протянул руку, нащупал хрупкое плечо и придвинулся. Тонкие руки легли ему на грудь, пугливо отпрянули, несмело погладили, доверяя и доверяясь.

— Минутку.

Он приподнялся и лёг сверху, кожа к коже. Она тихо вздохнула, он вытянулся на ней, ощущая каждую её впадинку, впечатываясь в сладостные изгибы, давая почувствовать, оценить его вес, затем крепко обнял и перевернулся, укладывая её на себя. Одеяло сползло. Она неловко дёрнулась, — он опустил одну ладонь на её поясницу, не давая опомниться, а вторую погрузил в густые пряди, сжал затылок и потянул её вверх.

Она была много меньше его ростом. Сообразив, что он пытается найти её губы, неуклюже зашевелилась на нём, невольно потираясь, оперлась на колени, фактически усевшись верхом, и передвинулась выше.

Он притянул ее к себе, медленно и легко поцеловал склонившееся лицо — брови, глаза, скулу, щёку — коснулся уголка крепко сжатого рта и замер. Она поддержала инициативу, невесомо коснулась дыханием его носа. Затем пошевелилась, устраиваясь удобнее.

От её возни в паху сладко тянуло — тем более что сдерживаться нужды не было — и Снейп поцеловал жену всерьёз. Она послушно позволила раскрыть себе рот и ворваться сильным языком, огладить ровные зубы, провести по внутренней поверхности губ и наконец длинно лизнуть нёбо.

Гермиона дёрнулась всем телом и ахнула, замерев и непроизвольно отстраняясь, но он не позволил, вжимаясь, придерживая за затылок, а второй ладонью медленно погладил округлые ягодицы.

Она оказалась отзывчивой. Снейп сейчас с удовлетворением находил тому подтверждение. Всё же провести эксперимент было очень, очень удачной идеей! Оставалось проверить остальные чувствительные точки, но с этим можно не торопиться. У них впереди много дней.

Он целовал её шею, плечи нежно и осторожно, и спустя минуту она, опомнившись, обнаружила, что никакая рука на удерживает ей голову, что она чувствует его горячую кожу, его твёрдую грудь и впалый, размеренно поднимающийся под её лоном живот. И не только живот.

Он ждал этого момента и не дал ей ни шанса испугаться или задуматься. Только не сейчас. Резко сел на кровати, и она оказалась верхом на его бёдрах, сжимая бока ногами. Он приподнял колени, давая возможность опереться на них, промежностью почувствовать его крепнущее желание. Склонился, опять-таки не давая времени опомниться, взял лицо в ладони и поцеловал снова — глубоко, уверенно, как хозяин. Как имеющий право.

Но не целоваться они сюда пришли. Тем более что увлекаться поцелуями в губы не следовало. Во-первых, она его не любила, и его настойчивость могла оттолкнуть её. Во-вторых, время стремительно утекало; однако Снейп хотел, чтобы их первый раз был удачным, чтобы ей захотелось вспоминать о нём. Чтобы ей захотелось повторить — с ним.

Пусть и без любви, он постарается заставить её тело отозваться на его зов.

Откинув её на свои согнутые колени, он склонился и прижался лицом к тёплой груди, полной, крепкой, бережно погладил и приласкал губами сосок. Насколько Снейп помнил, прикосновения к груди не особенно ей нравились, но он хотел этого сам. Для себя.

На некоторое время он потерялся в ощущениях — пока теребил и целовал её грудь; она не сопротивлялась, но явно не разделяла его энтузиазма. Что ж, бывает и такое. Снейп снова обнял её; это понравилось больше, она обмякла в его руках, уткнувшись носом ему в шею.

— Нужно передохнуть, — сообщил Снейп, переворачиваясь и натягивая на них одеяло. Его тело категорически возражало и требовало немедленного продолжения, но он привык не обращать на него внимания.

Он уложил Грэйнджер на спину и прижался сбоку, обнимая одной рукой и поглаживая другой. Она терпела, не мешая ему изучать себя, и даже лёгкие поцелуи не помогали ей снова расслабиться. Что ж, ладно. Он и не думал, что будет легко.

— Сейчас я коснусь вашей промежности, — деловито сообщил он. — Чтобы вы смогли привыкнуть. Не бойтесь, пока ничего не произойдёт.

— Но должно произойти?

— Должно. Я вас предупрежу. Вы мне верите?

Она не ответила, только удобнее устроилась виском у него на плече.

Он погладил плоский нежный живот, бедро, чуть надавил, прося раздвинуть ноги, а когда она нехотя повиновалась, опустил длинные сомкнутые пальцы на лобок и мягкие складки ниже.

— Вы учились в начальной маггловской школе, верно?

— Д-да.

Какой напряжённый, глухой голос. Она явно пыталась анализировать происходящее и сообразить, как себя вести. Снейп продолжил:

— Учились успешно?

— Мы будем говорить о моём детстве?

— Почему нет? Я мало знаю о вас, а вы, уверен, почти ничего — обо мне.

— Но прямо сейчас…

— Я же ничего не делаю. Мы просто привыкаем друг к другу. Можете тоже меня потрогать.

— Я уже, — усмехнулась она, и Снейп облегчённо выдохнул. Если смеётся, значит, не боится, не злится и не зажимается. Чудесно.

— Расскажите, чему вы учились.

— Я пошла в школу в пять лет…

Слушая обстоятельный рассказ о первых книгах, учителях, об экскурсиях и прочей ерунде, он размышлял, как разумно организовано обучение у магглов и бестолково — в магическом мире. Ни системы, ни преемственности. Следовало обсудить этот вопрос. С кем бы его обсудить?

А его ладонь между тем совершенно расслабилась, удобно устроясь между девичьих ножек, не предпринимая попыток зарыться в упругие складочки. И лишь один только палец принялся осторожно подрагивать — так легко, что Гермиона не обратила поначалу на него никакого внимания.

Снейп задавал вопросы, поддакивал, кивал и отвлекал, а коварный палец дрожал не переставая, потихоньку будя в юном теле могучие силы, какими наделила природа женщину, чтобы та смогла возжелать мужчину и согласиться на всё — на боль, на кровь и тяготы материнства.

Главное не торопиться. Не нажать сильнее, не вспугнуть. Мерлин, дай ему сил. Много лет назад он мечтал, как разбудит чувственность в своей любимой, но Лили предпочла другого. Теперь судьба и магия подарили ему второй шанс.

Он очнулся: женское лоно под его пальцами стало влажным. Гермиона уже давно перестала поддерживать разговор и лишь дышала прерывисто, нервно, словно сосредоточась на чём-то внутри себя. Он заглянул ей в лицо. Глаза были широко раскрыты, но она не видела его. Ещё минута — и ресницы опустились. Ещё чуть-чуть — и розовый язычок облизнул губы. Скулы порозовели.

Пора.

Снейп склонился и крепко поцеловал в шею, одновременно чуть настойчивее шевеля пальцем внизу. Она вдруг дрогнула и выгнулась в его руках, раскрывая глаза и задыхаясь.

— Я… Я не…

— Знаю. Пора. Доверьтесь мне.

Стройные лодыжки легли на костлявые плечи.

Минутой позже она вскрикнула, принимая его, а он, войдя плавно и неумолимо, ритмично двигался вслед её суматошным всхлипам. Она не сможет кончить без его помощи, но он поможет. Она почти готова.

* * *

Рассвет в Коукворте, сколько Снейп себя помнил, бывал серым и унылым. Возможно, причиной были заляпанные сажей стёкла, — до фабрики всего полмили и ветер чаще всего нёс копоть и вонь.

Сегодняшнее утро отличалось от всех прочих: в его постели, под его одеялом, положив колено ему на бедро, спала Гермиона Грэйнджер… Гермиона Снейп. Она же примет его фамилию?

Вчера он сумел-таки заставить её кончить. Отвлекал поцелуями, объятиями и возбуждал, возбуждал, возбуждал. Она вздрагивала, то и дело приходя в себя и сжимаясь, то на неё нападала стеснительность, да кто-их-женщин-разберёт что ещё. Отдаться инстинктам и поймать оргазм ей удалось лишь спустя час, не меньше, когда у Снейпа уже давно каменно стояло и кончить хотелось невыносимо. Он едва не выл от усилий, но подвести жену за край не удавалось. Наконец он развёл ей ноги и принялся ласкать внутреннюю поверхность бёдер, готовясь пустить в ход язык, но тут она вымученно закряхтела, напряглась, натужилась и с довольным стоном обмякла.

"Легилименс!" — шепнул Снейп и облегчённо вздохнул. Он должен был знать, не притворство ли это. Наконец-то у него получилось. У них получилось. Не сдерживаясь больше, он вошёл снова, несколькими мощными толчками догнал жену и рухнул рядом, усталый, потный, удовлетворённый. Магия своё получила; брак консумирован. Сегодня ни один из них не умрёт.

Снейп лежал в постели рядом с молодой женой, обнажённой, тёплой, и предавался любимому своему занятию.

Он размышлял.

Первый этап завершён. Урон, который могла бы нанести его магии Грэйнджер, нейтрализован. Соитие имело место быть без принуждения, слава Мерлину, что рационализм девушки преобладал над чувственностью и её удалось убедить и успокоить. Он получил даже больше необходимого — сумел удовлетворить её. Пусть Грэйнджер и стеснялась наготы, его и своей собственной, отводила глаза, кусала губы, пусть почти нехотя, рассудочно, но заставила себя расслабиться и достичь пика. Снейп видел это в её мыслях, как и то, что вырвал её оргазм практически насильно. Он должен быть доволен. Отчего ему тогда досадно?

Он прислушивался к тихому сопению, вспоминая события прошлой ночи и уныло признавая, что впечатлить Грейнджер ему не удалось. Она страдала, мечтала об избавлении и буквально заставила себя расслабиться. Технически свою задачу они оба выполнили, однако не стали ближе, неловкость никуда не делась. Если б его воля, он больше никогда бы к ней не прикоснулся. Слишком много хлопот.

Снейп впервые пожалел, что умеет проникать в мысли.

Гермиона пошевелилась и уткнулась носом ему в плечо. Снейп затаил дыхание. Кудрявые волосы щекотали ему грудь, но он терпел.

Как вести себя, если бы ему всё-таки пришлось применять силу, Северус представлял хорошо, — он носил личину подлеца и мерзавца годами. Как ведут себя влюблённые, он знал тоже. В теории. Но ни первый, ни второй вариант в данном случае не подходили. Гермиона честно выполнила условие их сделки и пыталась сотрудничать. «Что мне делать? — сокрушался Снейп. — Холодность и равнодушие после того, что было, уже неприемлемы, сердечность и обожание — тем более. С чего бы? Она едва меня терпела!»

Северус нахмурился. Решение не находилось. Жаль, что люди — не зелья! Грэйнджэр откроет глаза, вспомнит их ночь, его прикосновения и свои стоны.

И что он ей скажет?

«Дорогая, я так счастлив».

Не пойдёт. Эти слова предназначались другой женщине. Много лет назад юный Снейп мечтал, что разбудит Лили поцелуем и скажет их ей.

Гермиона определённо не была дорогой, а он не чувствовал себя счастливым.

«Поднимайтесь, Грэйнджер. Или вы решили свить в моей постели гнездо?»

Он вполне мог бы вести себя жёстко, заупрямься она и начни с ним спорить. Нет. Достаточно он играл в сальноволосого ублюдка. Кстати, о волосах. Сегодня же нужно сварить для них зелье. Заодно и в одиночестве побыть. Хорошо, что у него есть где укрыться. Он запретит ей заходить в лабораторию, и уединение обеспечено!

«Доброе утро».

Он сроду никому не желал доброго утра. Да и «добрых утр» у него никогда не было. Снейп всегда был должен что-то кому-то — Дамблдору, Тёмному лорду, недоваренным зельям, непроверенным домашкам и необруганным балбесам-студентам. Итак, это приветствие не годится тоже.

Серый рассвет лизнул оконное стекло, а Северус так и не сомкнул глаз. Собственно, пока ему не на что было жаловаться: его супруга была молода, красива, с упругой кожей и приятно пахла. Кроме того, послушна и молчалива в постели. Его вело от одних только воспоминаний.

Он спросит, как она себя чувствует. Это вполне допустимо и уместно. Кстати, можно вообще ничего не говорить — пусть-ка Грэйнджер проявит инициативу.

Они встанут, и... Снейп вдруг сообразил, что обнажён. Одним прыжком сорвался с кровати и выскочил за дверь, забыв валяющийся под ногами халат. Осторожно заглянул в спальню — Гермиона не проснулась. Высунулся из-за двери, приоткрыл шкаф и вытянул пижамные штаны, поспешно оделся.

А может, ему пойти в лабораторию прямо сейчас? Грэйнджер проснётся одна. Что такого? Но тут же, вздохнув, подавил приступ трусости и поплёлся обратно в супружескую постель. Мысленно отвесил себе тумака. Тихо прилёг, составляя мысленно список неотложных дел.

Дом для проживания непригоден. Нет еды, почти не осталось вещей. Бельё ветхое. Нужно сделать покупки, и, наверное, перевезти вещи Грэйнджер.

Пока их магические потоки не стабилизируются, колдовать ей не следует. Магия меняется не вдруг, так что придётся потерпеть. Снейп не был уверен, стоит ли ему тоже воздержаться от колдовства. Хорошо бы уточнить, но нужной книги у него нет. Значит, он возьмёт её у Малфоя.

* * *

Было тепло и удобно. Память постепенно возвращала ей образы вчерашнего дня. Снейп. Его дом. Их вечер. Их ночь.

Гермиона потянулась; тело отозвалось тянущей болью в мышцах, саднящим пощипыванием в паху. Вчерашнее их действо длилось и длилось, и уже невмоготу было ждать, когда же всё закончится, но её вновь и вновь тормошили, отвлекали, ласкали. Она сдалась, принялась участвовать и достигла пика, мечтая, чтобы невыносимо смущающие прикосновения наконец прекратились.

Однако Снейп постарался. Не давал замкнуться, закрыться. А она-то решила, что он просто возьмёт её, больно и унизительно. Кто б мог подумать.

Упомянутый Снейп тихо лежал рядом и терпеливо ждал, пока она пошевелится.

— Доброе утро, сэр, — нерешительно позвала она.

— Сделайте милость, не называйте меня «сэр». Мы женаты. Я тоже стану звать вас по имени.

— А?

— Северус. Зовите меня Северус. Сможете?

— Да…

— Благодарю.

Он приподнялся на локте, пристально вгляделся… На секунду Гермиону охватила паника — вдруг он захочет её прямо сейчас и всё начнётся снова? Но Снейп приставать не стал, взял её руку и коротко поцеловал в ладонь. Формальный, равнодушный поцелуй.

— Как вы себя чувствуете?

Она прислушалась к себе.

— Нормально. Немного щиплет… Э… Внизу.

— Я принесу микстуру.

Снейп откинул одеяло и упруго встал. Она жадно взглянула — но на нём оказались пижамные штаны. Впрочем, торс и плечи человека, несколько часов назад вытворявшего с нею всякое, тоже заслуживали внимания.

Он выглядел худым до истощения. Ключицы, рёбра и лопатки, туго обтянутые кожей, не оставляли простора воображению. И тем не менее он не походил на измождённую клячу; движения были порывистыми и точными, а руки (она помнила, как легко он её поднял) — сильными. У Снейпа имелись мышцы, не накачанные, но заметные под гладкой бледной кожей. Выступающие кости запястий, впалый живот, узловатые худые конечности делали его похожим на хищного зверя, стремительного, сильного и опасного.

Разглядывать своего учителя, пусть даже бывшего, без одежды казалось чем-то ужасно порочным и извращённым. Неправильным, грешным. Но этот этап уже был пройден. Ей даже пришлось трогать его тело. Он её даже…

Снейп спокойно стоял рядом, не мешая разглядывать себя.

— И как? — спросил абсолютно серьёзно.

— Вполне, — вежливо кивнула она.

— У вас неважный вкус, — уронил он, отворачиваясь и открывая шкаф.

Вся его спина оказалась в тонких полосах шрамов. Белёсые ниточки обвивали бока и спину, точно здесь поработал кнут. Кожа местами походила на распаханное поле, а несколько бугристых, с рваными краями рубцов так и не зажили, налитые кровью и воспалённые.

— Это следы магической плети. Они зачарованы никогда не заживать полностью — в назидание, так сказать.

— Что?

— Несложно догадаться, куда вы смотрите. Ваш взгляд обжигает.

Гермиона прикусила кулак. Она, безусловно, знала, что Снейп много лет шпионил за Тёмным лордом для Ордена Феникса, ей говорили, как это было опасно… Но чтобы вот так — страшные незаживающие следы… И как их много…

— Налюбовались?

Он над ней ещё и подтрунивает! Ну погоди ж ты!

— Подойдите. Хочу посмотреть ближе.

Снейп, уже с рубашкой в руках, хмыкнул, но послушался и присел на край кровати. Гермиона внимательно осмотрела истерзанную спину.

«Ничего, в маггловской клинике найдут способ убрать это», — сказала себе она. Снейп наверняка ожидает, что ей будет неприятно видеть его раны. Как разубедить того, кто сам уже всё для себя решил?

Прикоснувшись, провела пальчиком по самому толстому рубцу, неровному, слегка пульсирующему и горячему. Погладила ладонью лопатку, из которой словно кусок плоти выдрали. Снейп молчал, замерев абсолютно неподвижно и затаив дыхание. Гермиона погладила прохладную кожу, ощутила его дрожь и, осмелев, наклонилась и прикоснулась к шраму губами. Обняла сзади, прижалась щекой к загривку, затихла.

— Прекратите. Не нужно демонстрировать жалость.

Снейп резко высвободился и поспешно накинул рубашку, шагнул к двери. Нервно оделся, не сразу попав в рукава. На неё не смотрел. Гермиона вдруг поняла, что он сейчас уйдёт. Она чувствовала вину перед ним — он вчера так старался, а ей хотелось лишь побыстрее от него избавиться. Но он ведь этого не понял, да? Отчего же сейчас он вроде как недоволен? Что она сделала не так?

— Подождите.

Он подозрительно зыркнул тёмным глазом. Она вымученно улыбнулась — впервые за это утро.

— Я хочу поблагодарить вас за вчерашнее. Северус.

— Всегда пожалуйста.

Он ждал, глядя сурово и равнодушно, но она помнила, каким он был накануне — внимательным, терпеливым и нежным. Страстным. Значит, его слова и гримасы — всего лишь слова и гримасы.

— Вы дали мне время успокоиться. Не сделали больно. Утешали. И не позволили мне умереть, хотя для этого и пришлось пожертвовать свободой.

Снейп поднял бровь:

— Невелика жертва. Я и так никогда не был свободен.

Гермиона была готова поспорить — он мечтает сбежать. Не похоже, что профессор сильно занят. Не в это утро. Тогда в чём дело? Смущён? Не уверен, понравилось ли ей? Стесняется?

Она умилилась едва не до слёз. Колючий ёжик, вот он кто. Ну ничего. Нужно заставить его остаться, а там будет видно.

Она пошевелилась и негромко ахнула.

— Мазь действительно не помешает.

Ей показалось или бесстрастное лицо дрогнуло?

Снейп исчез за дверью, давая ей возможность перевести дух. Она разрывалась — действительно хотелось общения с ним, поскольку привыкла командовать сверстниками и другой роли в семье для себя не представляла. Но вот он не особенно идёт на контакт, и все её полудетские приёмы здесь не работают.

Ей было ужасно неловко ночью, и повторения она не хотела, но разбуженная где-то в глубине естества женщина требовала, чтобы муж желал её.

Он появился полностью одетый и выставил на край кровати несколько флаконов.

— Укрепляющее — шоколадный мусс. Обезболивающее. А в банке мазь с антибиотиком.

Гермиона привстала на локте и выпила лекарство без споров и вопросов. Затем, придерживая у груди сползающее одеяло, потянулась к мази.

— Антибиотик? Вы дали мне обычные лекарственные средства?

— Да. Попробуем пока обойтись ими хотя бы сутки. Постарайтесь не колдовать сегодня.

Гермиона взяла банку и принялась читать инструкцию на этикетке. Мазь была куплена в Лондоне.

— Я должен осмотреть вас.

Вместо ответа она послушно села в постели, уткнувшись лицом в колени, прикрытые одеялом, отвела волосы, перекидывая их на грудь, и замерла, открыв спину и поясницу.

Было что-то дикое — сидеть перед одетым мужчиной полностью обнажённой. Перед тем, кто был так невыносимо деликатен и трепетно нежен, хотя она фактически навязала себя ему. Кто настойчиво подводил её к удовольствию, хоть и не был обязан, смог преодолеть и её застенчивость, и разницу их статуса, и собственную натуру.

«А ведь я смогу быть счастлива в браке», — вдруг решила она и пришла в ужас от собственной неловкости. Где ей было набраться опыта, чтобы заинтересовать мужа, да ещё такого, как Снейп? Флирт и кокетство никогда не были сильной её стороной. Да и сработает ли флирт на Снейпе?

Между тем он внимательно осматривал её кожу.

— У вас тут синяки вдоль позвоночника. Я вроде не…

— Это от алтаря Малфоев.

— И на предплечье…

— А это, похоже, ваш локоть. Кажется, на ногах тоже есть. Помнится, вы наступили на меня коленом.

— Прошу прощения.

Снейп втирал мазь сноровисто и осторожно. Кожа под его пальцами горела. Когда со спиной было покончено, он осторожно потянул одеяло; Гермиона не стала сопротивляться, позволяя ему обнажить себя. Ключицы, рёбра, бёдра, живот. Душное смущение накатывало волнами. Ей казалось уместным сосредоточенно разглядывать что-то за плечом зельевара. Встретиться с ним взглядом она не могла.

Снейп уже сосредоточенно обрабатывал ноги. Прикоснулся к внутренней поверхности бедра, воспалённой и чувствительной. Гермиона дрогнула, выгибаясь, рвано вздохнула…

Он тут же убрал руки, поставил баночку с мазью и вышел. Пару секунд спустя внизу хлопнула входная дверь и стало тихо, как в могиле.

* * *

Ну и что теперь?

Гермиона предпочла бы работать его служанкой, кухаркой, но не женой. Но она — жена. Чего он ждал? Нужно было обнять, прижаться — неужели ему этого хотелось?

Но вчера и сегодня она лишь мечтала освободиться из его объятий. Ей было неловко, стыдно и немного страшно. Она знала, как может он ранить словами, и опасалась этого.

А теперь, когда он и не думает нежничать, вдруг захотелось ему понравиться. И, пожалуй, захотелось, чтобы он снова обнял её. Чуть-чуть.

Ладно. Он вернётся, её мужчина, сложный, костлявый и загадочный, как фестрал. Она будет готова.

* * *

Дом Снейпа характером пошёл в хозяина. На каждый осторожный шаг он откликался лёгким постаныванием досок. Пол пружинил под ногами, точно вот-вот провалится, а каждое касание оборачивалось попыткой впиться занозой под кожу. Очень гостеприимное жилище.

Гермиона спрятала палочку в шкаф, чтоб ненароком не воспользоваться ею. Настало время осмотреть дом вторично.

Она приняла душ, волосы мыть не стала. От хозяйственного мыла их потом придётся остричь налысо. Натянула предназначенный для неё халат и сняла с гвоздя жестяное корыто.

Платье, исподнее и чулки удалось постирать и выполоскать, после чего горячая вода закончилась. Гермиона поискала место для сушки, не нашла и развесила мокрое бельё на бечёвке в гостиной над оконной рамой, где когда-то были занавески. Получилось стильненько.

Без особенных приключений удалось вымыть синий чайник и наполнить его водой из крана, но спичек не нашлось. Тяжело вздохнув, новоиспечённая новобрачная отправилась обыскивать дом.

Ей удалось обнаружить стопку льняных простынь, несколько полотенец и даже одну ночную рубашку. Она тут же натянула её, избавившись от норовившего распахнуться халата. Видно, женщины в этом доме были поистине гренадёрского роста: рубашка была очень длинной, из отбеленного полотна, безо всякой отделки, но Гермионе она понравилась. Найдя самое тонкое полотенце, перепоясалась, выпустив лишнюю ткань поверх талии, и осталась довольна результатом. Получилось что-то вроде древнегреческого хитона. Оставалось лишь подвернуть длинные рукава.

В ящике посудного шкафа обнаружились книги: «Домоводство» 1957 года издания, Библия, явно часто бывшая в употреблении, и старинная книга на французском языке с экслибрисом «Библиотека Принца».

Гермиона понюхала книгу. Тонкий аромат настоящего пергамента, кожаный переплёт... Осторожно погладив шершавую страницу, она отложила её и взялась за «Домоводство».

Очень скоро ноги озябли. Как согреть воду без спичек, дров и магии, она не знала, поэтому прихватила своё чтиво, вернулась в спальню и забилась под одеяло. Волнение и холод дали о себе знать: она согрелась и задремала.

Снейп вернулся пару часов спустя. Хлопнула дверь, послышался шорох и стук, затем звук отъезжающей машины. Быстрые шаги в гостиной, тихое «Хм!» — и тишина.

Наконец он вошёл к ней, увидел в кровати и нахмурился.

— Вам нехорошо? Почему вы в постели?

— Холодно.

— Почему не разожгли камин?

— Не нашла спичек, а магию использовать сейчас нежелательно. Вы сами говорили.

Он нахмурился ещё больше.

— В лаборатории у меня были спички.

— Я не заходила туда без вас.

— Поднимайтесь. Идёмте разбирать сумки.

Увидев Гермиону в своей ночной рубашке, он едва не ахнул. Она выглядела словно античная богиня — стройная, с высокой пышной грудью, будто в полотняной тунике до пола, с распущенными по плечам волосами и босиком. Она же не подозревала, насколько эффектно выглядит, и неловко сутулилась под его взглядом.

— Я купил вам тапочки.

Он бросил на пол перед ней тёплые меховые шлёпанцы. Она с наслаждением сунула в них озябшие ступни.

В гостиной стол был завален пакетами. Снейп указал на них, и Гермиона принялась разбирать и раскладывать по ящикам консервы, крупы, сахар, соль, какие-то карамельки в обёртках, хлеб, куриные грудки…

— Я не видела тут холодильника.

— Его нет, но в подвале есть спуск в погреб. Там всегда ниже нуля. Я покажу вам после.

Он не принёс ей ничего из одежды. Она вздохнула.

— Нужно съездить за моими вещами.

— Не нужно. Купим новые.

— Но, — она попыталась было возразить, однако паспорт и прочие документы были при ней, а всё остальное не стоило того, чтоб с ним спорить. — Как угодно. Хотя книг жаль.

Снейп, похоже, ждал возражений и к её покладистости отнёсся подозрительно. Однако ничего не сказал, лишь окинул недоверчивым взглядом.

Они вдвоём на скорую руку соорудили обед. Снейп спустился в подвал и принёс спички, они зажгли плиту. Тепло кухни успокаивало. Съев горячего супа, Гермиона согрелась и разрумянилась.

— Спасибо, сэр.

— Северус.

— Северус. Да. Было вкусно. Вы хорошо готовите.

— Вы замужем за зельеваром, забыли? Я готовлю идеально.

Он купил кое-какие личные вещи — от зубной щётки до гребня.

— Как вам удалось учесть столько мелочей?

— Очень просто. Я сказал продавщице, что ко мне переехала моя девушка и нужно приобрести всё, что потребуется.

— Действительно, — бормотала Гермиона, доставая упаковку тампонов. — Более чем.

Он принёс ей одну из своих старых мантий. Она тоже была длинной и широкой, но в неё получилось завернуться, как в плед.

— Назовите ваш адрес. Кого мне спросить, чтобы мне отдали ваши вещи?

— Вы всё-таки их привезёте! Спасибо. Никого не нужно спрашивать, я дам ключ. Я снимаю маленькую квартирку на Скрим-роуд.

— Кто ваш арендодатель?

— Зачем вам?

— Хочу ему сообщить, что вы съехали.

— А я съехала?

— Очевидно.

— Может, это вы захотите переехать ко мне. Там удобнее.

— Там не ваш дом, поэтому — нет, не захочу.

— Как скажете. Левинсон, Скрим-роуд, 19.

На этот раз Снейп отсутствовал дольше. Стемнело, а его всё не было. Гермиона поняла, что ждёт мужа со страхом и нетерпением. Наконец послышался шум — подъехала машина, раздались голоса, несколько раз стукнула дверь.

Когда голоса стихли и шелест шин затих, Снейп появился с двумя дорожными сумками, поставил их у шкафа и вновь спустился вниз — на этот раз за книгами. Их он отнёс в гостиную.

— Располагайтесь. Эта комната наиболее приспособлена для жилья. Занимайте шкаф, моих вещей тут немного, да и те можно убрать. Книги в соседней комнате, там есть книжный шкаф. Но если хотите, можете хранить всё здесь.

— Лучше там. Мне будет достаточно двух полок.

— Хорошо.

Гермиона поспешно натянула джинсы и свитер, тёплые носки. Тапочки оставила те, что купил ей он. Сумки задвинула в угол, отыскала шпильки и соорудила на затылке аккуратный пучок.

Пора приниматься за хозяйство.

Снейпа она застала в кухне. Сюртук он снял, рукава рубашки завернул до локтя и методично резал куриную грудку на идеально ровные кусочки.

— Могу я помочь?

— Надо помыть и почистить картофель. Я купил большую миску, возьмите на полке.

Зельевар выложил две крупные золотистые луковицы, как-то хитро чиркнул по каждой ножом и снял шелуху одним изящным движением. Затем нашёл полотенце, намочил его под краном и расстелил рядом. Гермиона очнулась, лишь когда он принялся мыть лук, сообразила, что пялится на ловкие пальцы, на тонкие запястья с бледной кожей и редкими тёмными волосками… Смутилась, заторопилась, выкладывая клубни из пакета.

Дробно застучал о доску нож. Снейп резал лук стремительно, ловко и очень аккуратно. Он почти не смотрел на руки — настолько выверенными были его движения. Гермиона заставила себя отвести глаза и сосредоточиться на работе. К счастью, среди покупок нашёлся нож для чистки овощей, поэтому с картофелем она справилась быстро.

Снейп вынул из недр плиты противень, выстлал его фольгой, пергаментной бумагой и выложил грудку, а поверх неё резаные овощи.

Его движения были уверенными и ловкими, словно он не ужин стряпал, а творил зелье. Впрочем, разница невелика.

— Вы умеете готовить? — уточнил он у неё.

— Мне нечасто приходилось это делать. Я обычно брала готовую еду навынос или полуфабрикаты. Могла и вовсе обойтись печеньем с молоком.

— Чего вы ждали от семейной жизни? Что готовить будет муж?

— Ну вы же готовите.

Снейп разгневанно вскинул голову и осёкся: Гермиона улыбалась ему.

— Шучу.

— Я понял, — ответил он, будто сомневаясь.

— Всё дело в том, — принялась объяснять она, — чего будете требовать от меня вы. Если мне придётся печь пироги и целыми днями торчать у плиты…

Снейп ловко задвинул противень в горячую духовку.

— Если потребую?

— У вас наверняка тоже были мысли о том, как сложится ваша семейная жизнь.

— Последние двадцать лет я был уверен, что навсегда останусь один, — пожал плечами Снейп, — а вчерашний день оказался слишком насыщенным, чтобы что-то планировать.

Зельевар вышел, оставив её размышлять над его словами. Гермиона ненавидела домашнее хозяйство в любых его проявлениях. Будто наказывая себя, вымыла разделочную доску, протёрла стол, нож и постирала полотенце.

Утром они ели в кухне, но казалось кощунственным усадить Снейпа на табурет у плиты и сунуть тарелку в руки. В Хогвартсе он всегда ел аккуратно, ножом и вилкой, и Гермиона решила, что стоит накрыть ужин по всем правилам.

Она прошла в гостиную. Крепкий стол находился в углу между двух окон, и она хорошенько его вытерла, после чего достала из шкафа чистую белую простыню, так как скатерти не нашлось. Салфеток у Снейпа не было, но в её вещах они имелись — льняные, новые, купленные по случаю — и вот наконец пригодились. Столовые приборы не блистали изяществом, а посуда — изысканностью, но получилось действительно неплохо: строго, нарядно, чисто.

Учуяв аромат куриной грудки, Гермиона взволновалась, что ужин подгорел, но возле плиты уже обнаружился Снейп. Он вынул противень, водрузив его на плиту.

— Приличные тарелки здесь есть?

— В ящике. Справитесь сами?

— Конечно.

Она поставила хлеб, соль в дешёвой пластиковой банке и выложила салат из консервированной фасоли со свежей зеленью. Два стакана наполнила простой водой, холодной, кипячёной, остававшейся в чайнике.

Снейп вошёл, пару секунд созерцал накрытый стол, затем отодвинул ей стул, дождался, пока она усядется, и сел сам. Придирчиво оглядел аккуратно разложенные приборы, развернул новую салфетку. Поднял стакан, понюхал воду и с удовольствием осушил тремя большими глотками.

Гермиона только тут сообразила, что смотрит на него, почти не дыша, и схватила вилку.

— Приятного аппетита, сэр, — почти прошептала она, позабыв назвать его по имени.

— Ешьте, мисс Грэйнджер.

Снейп отставил пустой стакан и принялся за еду.

Она сервировала стол ножами и вилками, не уверенная, что нож вообще будет нужен, но Снейп ловко орудовал приборами, аккуратно отделяя крошечные порции пищи и размеренно отправляя их в рот. Вот он взял ломтик хлеба, положил на небольшое блюдце (Гермиона на всякий случай поставила их у каждого прибора про запас), отломил небольшой кусочек. Движения его пальцев, щиплющих мякиш, касающихся салфетки, играющих с вилкой, притягивали взгляд, и Гермионе пришлось заставить себя сосредоточиться на собственной тарелке.

— Наверное, я всегда хотел, чтобы дома можно было есть вот так — на скатерти, чтобы лежали нужные приборы, чтобы у каждого была своя салфетка, — негромко заговорил Снейп. — Чтобы стоял стакан с чистой водой. Чтобы стол был придвинут к окну, как сейчас, и можно было смотреть на улицу.

Гермиона почувствовала, как по хребту побежали мурашки.

— Мисс Грэйнджер, вы ясновидящая?

— Я новобрачная, — сухо отозвалась она. — Я ничего о вас не знаю и действовала по наитию.

— Но угадали. Это весьма обнадёживает.

— Будет эффективнее, если вы просто скажете, что и как нужно сделать.

— Ошибаетесь, — не согласился Снейп. — Положить вам фасоли?

Они продолжили ужин. Снейп поднялся и на минуту вышел, и это дало ей возможность немного прийти в себя. Когда запеканка и салат были съедены, она унесла грязные тарелки. На кухне весело кипел чайник.

— Вы подали еду, я заварю чай и буду признателен, если вы разольёте, — раздалось за спиной. Снейп снял с полки корзину с чайной посудой, ловко поставил на широкий поднос две чайные пары, сахарницу. Окатил кипятком небольшой чайничек, положил две ложки какой-то пахучей чайной смеси и залил горячей водой, после чего подхватил поднос и унёс его в гостиную. Гермиона робко выставила крохотную баночку с мёдом.

— Нашла в своих вещах.

— Мне следует бояться вас. — Снейп смотрел, как его жена разливает чай. — Сахар я не кладу, купил на всякий случай, но иногда ем мёд. Вы читаете мысли?

— Я люблю с сахаром. А мёд купила две недели назад. Тогда я немного простудилась, вот и пришлось. Эта баночка была последней, но открывать её я уже не стала. Так что никаких предсказаний. Профессор Трелони постоянно твердила, что у меня нет способностей к прорицаниям. Увы.

— Вам помочь с уборкой?

— Нет, я сама… Пожалуйста.

Гермиона отчаянно мечтала оказаться за придевять земель отсюда и притворялась спокойной из одного лишь гриффиндорского упрямства.

Он промокнул кончиком салфетки уголок рта и поднялся.

— Жду вас в спальне, мисс.

* * *

Гермиона тянула время, сколько могла. Потопталась, повздыхала и робко вошла в спальню. Свет не горел, но она смогла разглядеть разобранную постель и черноволосую голову на соседней подушке. Снейп спал. Она вынула ночную рубашку и, краснея, быстро переоделась, затем тихонько прилегла рядом с мужем и осторожно перевела дух.

Было странно. Она в постели с мужчиной. Невольно вспоминая вчерашнюю ночь, Гермиона облизнула пересохшие губы. Он целовал её. Трогал. А теперь он уснул. Для шпиона у него удивительно крепкий сон.

Увидев его расслабленным, безопасным, Гермиона должна была испытать облегчение, а оказалась раздосадованной. Прошлой ночью он был неистовым. Утром — отстранённым, недоверчивым и колючим. День одиночества и особенно совместный вечер сделали их ближе, и будет жаль снова проснуться рядом с бесстрастным зельеваром. Теперешнего, неожиданно-нового, Снейпа Гермиона не знала, но оценила и не хотела потерять.

Возможно, ей нужно как-то поощрить его? Да, вчера было очень неловко, но ей, по крайней мере, понятно, чего ожидать.

Тихонько приподнялась на локте, вгляделась в смутно различимое в сумраке лицо, осторожно прикоснулась губами к крупному носу, а затем — к прохладной щеке.

* * *

Снейп много думал о том, какой будет их вторая ночь. Удовольствие, которое они подарили друг другу, ещё не было гарантией гармоничных отношений, а лишь обещанием будущих удовольствий. Прелюдией. Захочет ли она испытать что-то подобное с ним ещё раз? Теперь, когда знает и его руки, и губы, и член? Что, если не захочет?

Он решил оставить ей выбор и принять, каким бы он ни был. Если она в течение дня не подаст ему сигнал, не определится в их отношениях, он ляжет и притворится спящим.

Гермиона не стала кокетничать, не прикасалась к нему, не позволила себе никаких намёков и разговоров на интимные темы. Она не игнорировала его просьбы, слушалась беспрекословно, отвечала просто и по существу. Она не выглядела влюблённой, а Снейп, вкусив её тела, вдруг понял, что формальных отношений ему недостаточно. Он хотел взаимности. Годы воздержания сделали из него почти аскета, но вчерашние сутки порвали его сдержанность в клочья.

Да что там. Он хотел быть любимым.

На этой мысли он завис, не веря, что кто-то может полюбить такого, как он. Даже Лили, добрейшая из людей, не смогла.

Что ж. Главное произошло. Он не станет неволить жену, не станет докучать ей. Он до спазмов хотел её, чтобы она, как вчера, выгибалась и стонала у него в руках. Но если она не захочет, он переживёт. Он умеет терпеть и разочаровываться. Не впервой.

За всеми этими мыслями прошёл ужин. Он был тронут, увидев накрытый скатертью стол, аккуратно разложенные приборы. Словно в этом был для него некий символ, атрибут счастливой семьи. И вот теперь он удалился в их спальню. Раздеваясь и принимая ванну, решал, лечь ему в ночной рубашке? В пижаме? В трусах? Обнажённым? Учитывая прошлую ночь, надел пижамные штаны и затаился под одеялом.

Ничего. Ещё немного, и он будет знать наверняка.

Она вошла. Долго колебалась, прислушиваясь к его дыханию, затем мягко зашуршала ткань: жена раздевалась. Она делала это при нём, не стала выходить в другую комнату. Снова несколько мгновений тишины. Наконец Гермиона села на постель и нырнула под одеяло.

Северус усиленно «спал». Видимо, весьма правдоподобно, потому что она, с минуту полежав, приподнялась и склонилась, рассматривая его лицо.

Снова она делает это. Сердце Снейпа колотилось как бешеное, и лишь многолетняя выдержка помогла оставаться неподвижным.

Как вдруг она прижалась губами к его носу и почти сразу — к щеке.

Что делать? Хотелось сгрести нежное тело в охапку, подмять под себя и повторить вчерашнее безумство.

Вместо этого он медленно раскрыл глаза и тихо произнёс:

— Я вас ждал.

Искренние, обезоруживающие слова. В ответ прохладная ручка легла на его плечо, а кудрявая голова — на обнажённую грудь.

Это означало — «да».

Схватить, втереть в себя, проникнуть в горячее тело… Но он, наверное, мазохист. Осторожно обнял, позволяя ей устроиться поудобнее, и предложил:

— Скажите, чего вам хочется… Что мне сделать для тебя.

Сейчас оказалось легко звать её на «ты».

Она пошевелилась, потянулась к нему и мягкой тяжестью опустилась сверху — как вчера, усевшись ему на живот.

Значит, он всё сделал правильно.

Снейпа затрясло. Схватив слабо пискнувшую Гермиону, перевернул, сжал в объятиях и впился в сладкие губы. Пара мгновений — и они раскрылись, впуская его язык.

Он позволит себе быть счастливым сейчас, сию минуту. Обрушивая на неё град поцелуев, гладя, нежа её всю и втираясь в неё, он отдался инстинктам, и это было так невыносимо чувственно, так прекрасно, что казалось — нет ничего превыше этой бешеной страсти.

В спальне вдруг раздалось её низкое, чувственное вибрато, от которого его продрало вдоль хребта и взорвало, окончательно снося рассудок. Он едва успел испугаться, что кончит раньше неё, как она впилась зубами ему в предплечье и зарычала.

* * *

Наутро второго дня всё было иначе. Снейп ждал. Она глубоко вздохнула, пробуждаясь, он тут же склонился и накрыл губами рот.

— Мммм…

Он целовал мягко, нежно, а она сонно отвечала, и вот вздрогнула, длинно застонала, выгибаясь… Ему не нужно было иного приглашения.

Они покачивались, слившись воедино, страсть медленно разгоралась, обжигала, и вот её яркие глаза плотно сомкнулись, а рот приоткрылся. Северус двигался плавно, мучительно, не давая себе сорваться в бешеный темп, пробуждал в ней желание. Он давал и себе время — налиться, окрепнуть, заполнить жену собой и вознести их на пик блаженства. Ещё немного. Он знает, чего хочет это чудное тело.

После всего она на пару минут снова задремала, затем встрепенулась, потёрлась о его плечо носом, решительно вылезла из постели и побежала в ванную, дерзко сверкая молочно-белыми ягодицами.

Это было чудесно — знать, что юная женщина в его ванной смывает следы их страсти, не скрывая от него такую желанную наготу.

Снейп не был дураком. Пройдёт несколько дней, она опомнится и замкнётся, вновь рассматривая его костлявое тело и переосмысливая их брак. Опять же, мир не даст ей забыть, кто он такой. Грэйнджер умна; постель, как бы ни было ей хорошо с ним сейчас, скоро станет чем-то само собой разумеющимся, и что делать тогда? Они будут в молчании жевать завтрак, он запрётся в лаборатории, она пойдёт учиться или вернётся к работе. Видеться они будут всё реже, и однажды она просто переберётся в крохотную спальню, придумав более-менее убедительный предлог. А он сделает вид, что поверил. Каждый продолжит жить сам по себе. Останется досада, тоска по несбывшемуся да чувство вины.

— Северус…

Послышалось?

— Северус!

Он рванулся на этот зов, ругая себя за мальчишество, и перед дверью ванной комнаты выждал несколько секунд. Постучал костяшками, кашлянул.

— Мисс Грэйнджер?

— Мне нужна ваша помощь.

Не веря в происходящее, он открыл дверь. Нагая Гермиона отважно смотрела прямо на него.

— Я не могу мыть волосы простым мылом, — сказала она. — Есть что-нибудь другое?

Он ответил не сразу, потерявшись в созерцании горящих щёк и приятных округлостей.

— Другое?

— Тогда хотя бы какая-нибудь кислота, очень слабый раствор. Иначе волосы сваляются и станут похожи на войлок. Их невозможно будет расчесать.

— Сейчас.

Он шагнул от двери, но она остановила его.

— Можно потереть мне спину?

— Конечно. Повернитесь.

Он намылил руки и прикоснулся к напряжённым лопаткам. Она подняла волосы, открывая шею, давая хорошенько вымыть себя. Он старался сосредоточиться именно на мытье, но невольно начинал ласкать такую нежную кожу, ежесекундно одёргивая себя, как вдруг она повернулась к нему лицом, всё ещё держа каштановые кудри на весу обеими руками.

Гермиона смотрела выжидательно и чуточку вызывающе. У Снейпа в голове стало звонко и пусто, когда он опустил намыленные ладони ей на плечи. Взгляд её затуманился, голова запрокинулась. Она стояла неподвижно, чуть приоткрыв губы, и ждала.

Заведя руку ей за спину и придерживая, чтобы не уронить, почти обнимая, он провёл по округлым бокам скользкой ладонью, и тут две тонкие руки обвили его плечи, а мокрое гибкое тело прижалось к его, костлявому и сухому.

— Примем душ вместе?

Снейп потянулся к резинке пижамных штанов, внутренне охнул, поняв, что сейчас предстанет перед нею голым и снова возбуждённым, но деваться было некуда. Сдёрнул штаны и отшвырнул ногой в угол. Повернул кран, пустил воду и облил себя и её. В эту минуту решительные пальчики принялись деловито его намыливать, тереть и поглаживать. Он замер, моля небо, чтобы ему удалось сохранить лицо.

— Я не достаю. Наклонитесь.

Снейп присел на корточки. Прямо перед его носом в такт движениям покачивалась крепкая грудь. Снейп впервые в жизни порадовался, что стар и не опозорится прямо сейчас. Между тем она решительно обработала ему шею и плечи.

— А чем вы моете голову?

— Этим же мылом.

Она взялась за его волосы. Было неудобно и странно, но Снейп терпел. Наконец его потянули вверх, он распрямился, сообразив, для чего была вся эта затея с помывкой.

Она нежно погладила его ягодицы, бедра и будто невзначай коснулась сокровенного. Но любопытство, по-видимому, было удовлетворено или застенчивость не позволила ей большего — Гермиона, пламенея щеками, отступила на шаг, снимая лейку душа и протягивая ему:

— Я подожду свою кислоту.

Снейп вышел из ванной без единой мысли. Вынул полотенце, вытерся, обмотал вокруг бёдер и побрёл в лабораторию. Вернулся он минут через десять с большим флаконом. Помялся перед дверью ванной, стукнул в косяк и вошёл.

Гермиона уже была готова и даже завёрнута в полотенце. Мокрые пряди висели тёмными сосульками, она наклонилась, а Снейп осторожно вылил подкисленную воду на подставленные руки и на мокрые кудри.

— Вот теперь хорошо. Спасибо.

Как естественно получить от жены благодарный поцелуй. Северус поцеловал её в ответ и пошёл одеваться.

* * *

Снейп сбежал в лабораторию так скоро, как смог. Ему требовалась передышка. Он зажёг огонь под котлом. Пока Грэйнджер не полезно присутствие магии, придётся обойтись без неё. Северус заварил сухие лепестки, для аромата, бросил в котёл несколько сушёных ягод и выдавил сок лимона. Удачно, что вчера он купил лимон. У Гермионы будет полоскание для волос, безопасное и действенное.

Снейп был учёным и привык ставить эксперименты на себе. То, как меняются волосы от кислой воды, стало для него откровением. Высохнув, они спадали на плечи блестящим чёрным потоком, легко струясь между пальцами. Интересно, Малфои тоже пользуются подобными средствами? Ему они ничего такого не заказывали.

Сверху послышалось мелодичное бряцание половника о кастрюлю. Он сам показал Грэйнджер, как можно позвать его, не входя в подвал. Видимо, она накрыла на стол.

Завтракали они молча. Она, такая решительная утром, не смела поднять на него глаз. Он тоже был смущён и оттого раздосадован. К счастью, ему было чем заняться. Оставив бутыль с ополаскивателем в спальне, он написал Малфою, закутался в мантию и покинул дом.

Люциус был не в духе. Снейп, впрочем, тоже. Когда он вышагнул из камина, решительный и неумолимый, Малфой широко раскрыл глаза, полыхнувшие ледяным блеском, и сдержанно указал на кресло.

— Ты выглядишь… пресыщенным.

— Неужели женитьба настолько изменила меня, что ты не удержался от комментария?

— Изменила? Ты серьёзно? — Малфой вынул палочку, но Снейп остановил его:

— Погоди. Мне нужно понимать, не будет ли лучше мне воздержаться от магии какое-то время?

Люциус поморщился и спрятал палочку в карман.

— Грэйнджер не колдует?

— Нет.

— Почему?

— Я не велел. Ты мне скажи, почему ей не следует этого делать. И вообще, пора рассказать о том ритуале. В конце концов, именно благодаря ему я теперь женат.

Малфой раздражённо вскочил, прошёлся по кабинету и достал из ящика бюро пыльную бутыль зелёного стекла.

— Сейчас только полдень, Люциус.

— К чёрту. Мне нужно собраться с духом.

Какое-то время мужчины молча пили: Снейп задумчиво, Малфой — раздражённо. Алкоголь был хорош.

— Короче, так, — начал Малфой. — Над нашей семьёй родовое проклятье и более одного ребёнка супружеская пара Малфоев родить не может.

— Знаю, — сказал Снейп.

— Откуда? — вскинулся Малфой.

— Я заказывала Северусу зелье для зачатия, — раздался от двери холодный голос. Нарцисса медленно приблизилась и села в свободное кресло.

— Ты сварил?

— Разумеется, — кивнул Снейп, — персонально для леди Малфой.

— И что?

— И ничего. У тебя по-прежнему один ребёнок.

— Подумаешь. Ты зельевар, а не бог.

— Вот именно. Я зельевар от бога. Моё зелье не даёт осечек. Если оно не помогло, значит, ничто не поможет.

— Это не так.

Покуда ошеломлённый этим признанием Снейп молчал, Люциус заговорил — словно через силу, отрывисто и гневно:

— Если бы я женился на подходящей волшебнице, проклятье можно было бы обойти. Я смог бы зачать ещё одного ребёнка.

— Ну и зачал бы. Жениться-то зачем?

— Мне нужен законный ребёнок. Не бастард. Не полукровка.

— А ничего, что Грэйнджер магглорожденная?

— Ты не воспитывался в чистокровной семье, Северус. Есть ритуалы… Короче, если есть молодая сильная ведьма, не имеющая за собой родовой защиты, её можно принять в род…

— Магия крови?

— Да…

Снейп задумался.

— Я думал об этом, — признался он. — Но не верил, что оно работает.

— Работает. Но ведьма не должна иметь за собой никакой другой родовой поддержки — то есть быть волшебницей первого поколения. Без обязательств, без груза родовых обетов. Тогда после… ритуала магия наполнит её силой принявшего рода.

— И какой же род собирался поглотить магию моей жены?

— Род Блэк. Представителем и принимающей стороной должна была стать Нарцисса.

— А затем…

— Я должен был жениться на Грэйнджер, чтобы она родила мне ребёнка. Чистокровного, соединившего в себе родовые черты родов Блэк и Малфой. Никаким гоблинам никаких Гринготтсов не одолеть силу этого заклинания. Мой ребёнок будет… был бы чистокровным, как Драко. Ребёнок был бы родным братом ему.

Снейп насторожился.

— А Нарциссу куда?

— Мы планировали заключить триаду — тройственный супружеский союз. Воспитывать ребёнка как Малфоя. Как Блэка. Сам понимаешь, заморачиваться, только чтобы доставить радость Грэйнджер, я не стал бы.

Снейп понимающе кивнул:

— А Грэйнджер после родов, конечно, послали бы ко всем чертям. Потому что за ней нет ничьей поддержки, так? Поэтому ты не хотел триаду с обычной чистокровной волшебницей: за ней магия рода, с которой пришлось бы считаться.

— Грэйнджер получила бы кучу денег и один качественный обливиэйт, — отмахнулась Нарцисса. — В её положении это было бы лучшим вариантом. Магглы давно промышляют суррогатным материнством.

— Мне нужен ребёнок от Нарси, а не от какой-то другой ведьмы, — кивнул Малфой. — Увы. Всё придётся начинать сначала.

— Почему просто не женить Драко? Вы же помолвили его с Гринграсс?

— Женим непременно. Но упустить Грэйнджер было расточительно, — отмахнулся Люциус.

— Сын был против, — пояснила Нарцисса. — Он заявил, что пальцем к ней не притронется. И опять же проклятие. Драко тоже получит только одного ребёнка.

Пару минут в кабинете было очень тихо. Снейп нутром чувствовал: ему лгут, и лгут виртуозно. Если вот так просто вывалили чудовищную родовую тайну, значит, есть нечто, то, что пытаются скрыть.

Аккуратно отставил бокал, изо всех сил подавляя страх и гнев и не желая больше пить в этом доме.

— Я зайду в другое время, — сказал он, вставая. — У меня есть ещё вопросы, но сейчас я должен идти.

— Артефакт верни, — в спину ему сказал Малфой.

* * *

Снейп вернулся в крайне задумчивом состоянии. Осознание, что Грэйнджер ожидал самый незавидный конец, заставлял шевелиться волосы и потеть ладони. Очевидно, что свидетели такой сложной комбинации Малфоям не нужны, более того. Они смертельно опасны.

Снейп пожалел, что пил в их доме. Он страшно рисковал.

Грэйнджер тихо возилась в ванной. Снейпа бросило в жар; воспоминания утреннего душа накатили лавиной, и он сбежал в лабораторию, плотно прикрыв дверь.

Возможности родовой магии ошеломили его. Если всё сказанное Малфоями — правда, значит, и весь институт наследования оказывался всего лишь формальным, шатким фарсом. Возьми магглорождённую, введи в род — и готово чистокровное тело для производства наследников. Не подлежащее определению волшебство.

Грэйнджер была нужна им и провал их планов вряд ли остановит Люциуса. Что он станет делать? Найдёт другую, а Грэйнджер должна будет молчать. Применительно к темпераменту Нарциссы Блэк означало: Грэйнджер замолчит навеки.

Или, как вариант, Гермиона может овдоветь, и Малфою ничто и никто уже не помешает.

Чудо, что Снейп жив до сих пор. Хотя не факт.

Малфои явно что-то недоговаривали. Снейп нутром чуял ложь, но пока не было смысла гадать, данных имелось до обидного мало. Снейп умел отодвинуть проблему, забыть о ней, что и сделал.

У него есть задача поважнее.

Вскрыть вену было делом одной минуты. Северус нацедил склянку крови, залечил порез и сжал безоар зубами, разжевал. Он проведёт исследование крови, обязательно проведёт, но сейчас у него нет времени.

Гоблины Гринготтса сделают это быстрее.

Лондон встретил его проливным дождём. Белые ступени банка были скользкими, подниматься пришлось осторожно. Снейп встряхнулся и наложил на себя осушающие и согревающие чары, разгладил заклинанием мантию и направился к конторке. Гоблин уставился на него, несколько мгновений сверля взглядом, затем кивнул:

— Мистер Снейп. Поздравляю.

С чем это, подумал Снейп. Ах, да… Его новое семейное положение.

— Благодарю. Мне нужна срочная и полная проверка крови.

Его проводили в маленький полупустой кабинет, попросили обнажить запястье.

— Насколько срочно и насколько полно вы желаете проверить кровь?

— Проблемы?

— Никаких. Но, возможно, у вас есть пожелания? Кровь на примеси и заклинания проверять быстрее, на родовую магию — значительно дольше.

— У меня есть основания подозревать, что я отравлен. Проверьте кровь на яды, всё остальное в зависимости от результата.

Зачарованный пергамент жадно впитал красные капли. Снейп ждал, внимательно прислушиваясь к своему самочувствию, страшась и готовясь уловить признаки действия яда.

— Вы правы. В вашей крови довольно много зоотоксинов.

— Этот не то. Яд Нагайны я получил два года назад и справился с ним.

— Мы не можем определить, как давно введено то или иное вещество. Много остатков лечебных зелий, нейтрализаторы и следы безоарова камня.

— Я принял его час назад.

— Вы полагаете, что были отравлены сегодня? В таком случае мы отзываем наши поздравления и приносим извинения за их несвоевременность.

Наконец Снейп получил свой результат: несовместимых с жизнью ядов в его крови нет, но он всё же получил ударную порцию заклятья Отвлечения внимания.

Ай да Малфой.

— В таком случае мне некуда торопиться, — выдохнул слегка успокоившийся зельевар. — Теперь кровь на родовую магию.

— Могу я дать совет? — бесстрастно попросил гоблин.

— Я вас слушаю.

— Примите наконец род Принц. Уверяю вас, это значительно облегчит вам защиту.

— Это убережёт меня от ядов?

— Если вы их примете — маловероятно, но магия рода сможет предупредить.

Снейп знал, что не в обычаях гоблинов лезть с советами. Да и последние события говорили: ему придётся наконец признать себя членом рода.

— Я согласен, — вздохнул он. — Что от меня требуется?

— Вы желаете позвать своих свидетелей или вас устроят служащие нашего банка?

Северус подумал было о Малфое и тут же отбросил эту мысль.

— Меня устроит приватность банка.

— Минуту, мне нужно всё подготовить. Принести ваши родовые артефакты из хранилища. Позвать тех, кто поможет с ритуалом.

— Я подожду. Но мне любопытно. Я имею с вами дело более двадцати лет, но мне ни разу не давали совета в моих интересах.

— Мистер Снейп, — бесстрастно ответил гоблин, — вы правы. Мы даём советы только в интересах банка. Но вам следует принять род со всеми атрибутами как можно скорее, чтобы ваши возможные наследники смогли в свою очередь распоряжаться делами рода и впредь.

— Мои — кто?

— Вы последний в роду по прямой линии наследования. И я редко вижу, чтобы новобрачный подозревал отравление спустя всего два дня после свадьбы.

* * *

К ужину Снейп вышел закутанный в мантию и официально-отстранённый, как пастор. Гермиона выглядела озадаченной, но с вопросами не лезла и не нарывалась. Молча подавала еду, меняла приборы и сосредоточенно жевала, шурша ножом по фарфору тарелки.

— Завтра мне нужно работать, — тыча вилкой в картофелину, сообщил он.

— Ясно, — прошептала она.

— Вы думали, чем будете заниматься?

Гермиона быстро взглянула на него и спрятала глаза.

— В чём дело?

Она покачала головой:

— Просто не ожидала вопроса. Я не знала, что у меня есть будущее.

— Конечно, оно у вас есть. Вам двадцать лет, вы успешно закончили школу, пора сделать выбор. Постойте, — Снейп нахмурился. — Вы что, собирались до смерти стоять у плиты и стирать вручную в старом корыте?

— Ну… Как бы да. Я так поняла, это и есть моя дальнейшая жизнь. Здесь.

— Возмутительно, — прошипел Снейп. — За кого вы меня принимаете?

— Но вы никогда не говорили, чем для меня будет этот брак. Вы же помните ритуал? Моё предназначение — вести хозяйство и ублажать вас в постели.

Снейп раздражённо поджал губы, не желая грубить жене. Вот значит как она о нём думает. Нет никаких чувств. Она ублажает его, потому что к этому её принудила магия. А он-то так старался, старый дурак.

«Я знал, как оно будет, — уныло размышлял он. — Надеялся. Что ж, по крайней мере, теперь я получил ответ. Любовь не для меня. Не для таких, как я».

Он не знал, чем и как жила Грэйнджер два года после школы. У неё была квартира, очевидно, что она за неё платила и как-то зарабатывала на жизнь. Это значило, что завтра на работу нужно не только ему, но и ей.

— Мисс Грэйнджер. Я ничего о вас не знаю. Вы где работаете?

Гермиона пожала плечами.

— В архиве Министерства. Без опыта и специального образования меня взяли только туда. Да и то…

— Что ещё?

— Мистер Малфой составил мне протекцию.

Снейп едва не расхохотался. Ну, естественно! Она ещё и обязана белобрысому интригану!

— Вам не следует туда ходить. Всё здание пропитано магией.

— Мне придётся уволиться?

— Почему вы так решили?

— Вы же отобрали у меня квартиру. А теперь и работу…

Снейп понял, что терпенье его на пределе. Она действительно считает его таким чудовищем! Едва не изнасиловал. Лишил дома, работы. Запер в четырёх стенах.

— Напишите письмо и возьмите отпуск в связи с замужеством, — велел он. — Не колдуйте, я отправлю сам.

Тем же вечером он перебрался в свою детскую спальню. Размером она скорее напоминала чулан, но ему было всё равно. Несколько взмахов палочкой, и стены избавились от трещин, чистые простыни он взял в шкафу. Чтобы не объясняться с Гермионой, Северус спустился в подвал, в лабораторию, и занялся работой.

Поздно ночью он лёг в одинокую постель. Было больно, обидно, тошно, но Северус умел очищать разум. Пятью минутами позже он уже спокойно спал.

* * *

Гермиона проснулась и обнаружила, что одна в кровати. Ничего удивительного. Муж поздно лёг и рано встал, не стал её будить. В Хогвартсе они были уверены, что он никогда не спит, и тут, видимо, решил сохранить привычный образ жизни. Она поднялась и занялась рутинными делами: приняла душ, прибрала в спальне, поднялась на кухню и взялась готовить завтрак. Замешивая тесто для блинчиков, она спрашивала себя, что так рассердился вчера Снейп.

«Он забыл предупредить, что замужем я тоже могу учиться и работать. Я была огорчена этим, и ему стало стыдно».

Объяснив себе таким образом его резкость, Гермиона улыбнулась. Дикий, ну совершенно дикий человек. Но совестливый.

Блинчики почти не подгорели. Накрывая на стол, она тихонько напевала, заварила чай и поставила мёд. Пора было звать мужа к столу. Гермиона заглянула в спальню, ожидаемо никого там не обнаружила и, как было заведено, трижды стукнула тяжёлым половником по медной кастрюле. Мелодичный дребезжащий звук прокатился по старому дому. Пару минут спустя появился и Снейп, невозмутимый, бесстрастный и снова по уши закутанный в свою любимую мантию.

— Доброе утро, сэр.

— Доброе.

Положив мужу два блинчика и налив чай, Гермиона принялась за еду. Снейп не выказывал желания беседовать. Что ж, она не станет навязываться. Ей и так есть чем заняться: пора было стирать простыню-скатерть и полотенца.

— Мисс Грэйнджер, — вдруг сказал Снейп, — вы можете выходить из этого дома в любое время. Ключ в двери. Можете приводить сюда друзей, но предупредите, что магия пока под запретом. Если что-то понадобится, кошелёк с деньгами в прихожей. Я настоятельно рекомендую воздерживаться от колдовства и не позволять кому-либо колдовать в вашем присутствии, равно как и покупать что-либо в магическом квартале.

Гермиона улыбнулась. Снейп, безусловно, пытается извиниться.

— Сколько я могу потратить? — уточнила она.

Снейп явно не ожидал такого вопроса, поскольку уставился на неё и ядовито осведомился:

— У вас есть пожелания?

— Возможно.

— В таком случае, может вам поискать работу получше?

Теперь зависла уже Гермиона.

— Хорошо. Конечно.

Окончание завтрака прошло в молчании.

Яркая вспышка заставила Гермиону отпрянуть. Патронус-олень метнулся по тесной кухоньке, увидел её и заговорил задыхающимся тенором Поттера:

— Гермиона, ты всех напугала. Рон вчера ждал тебя, не дождался. Не отзовёшься через полчаса, мы сами придём к тебе.

Сияющий олень исчез, рассыпавшись золотистой пылью. Гермиона, вздохнув, поставила чайник и сняла с полки корзину с посудой. Поттер явится, как предупредил. А она не может колдовать и послать ему сообщение.

Кстати, почему она не может колдовать?

Минут через сорок в дверь постучали. Гермиона открыла и не смогла сдержать смех при виде удивлённого лица Гарри и возмущенной рожи Уизли. Она молча впустила друзей, крепко заперев дверь, и прошла в гостиную. Парни топали следом.

— Теперь можем говорить, — сказала она и принялась разливать чай. — Район маггловский, а любопытство у соседей как у нюхлеров. Кстати, я вышла замуж.

— Чьи это трущобы? — завопил Рон. — Твой домовладелец сказал, будто ты съехала! А вещи твои забрал какой-то высокий мужик. Что ты забыла в этой халупе? Здесь хотя бы вода есть?

— Это дом Снейпа, — хмуро выдал Поттер.

— Гермиона, что ты делаешь у Снейпа в доме?! Постой, а ты откуда знаешь, кто тут живет? — не унимался Рон.

— Я бывал тут ещё школьником, — отозвался Гарри.

— Зачем? Почему я не знаю?

Поттер пожал плечами и слегка порозовел.

— По делу. По крайней мере, сейчас здесь стало почище.

Гермиона выставила на стол остывшие блинчики, и Рон тут же к ним потянулся.

— Тебе нужна помощь? — задал правильный вопрос Гарри.

— Не знаю, что сказать, — отозвалась она, присаживаясь и нервно грея о горячую чашку озябшие ладони. — Возможно, раньше, но не теперь…

— Что это за утка про замужество?

— Не утка. Я в магическом браке.

— Кто твой партнёр?

— Снейп! Не тупи, Рон, ты в его доме!

— Рассказывай, — потребовал Гарри, и Рон кивнул. Гермиона вздохнула.

— Мистер Люциус Малфой помог мне устроиться на работу.

— Мы знаем, — с набитым ртом встрял Рон. — Но ты замужем не за ним.

— Ну да... Он впервые предложил помощь ещё на шестом курсе, сказал, что у него есть производственные заведения и место для умной ведьмы всегда найдется...

— Он предложил тебе магический вассалитет, — снова перебил Рон, хлюпнув чаем. — Почему ты мне не сказала?

— Рон! Какой вассалитет! Мы были на пороге войны, а Малфой — пожиратель! О чем тут можно было говорить. Так вот. Он изредка давал о себе знать. Дважды прислал рекламное письмо каких-то фармацевтических компаний и винозавода. Я не совсем поняла, зачем. Один раз он со мной говорил — после шестого курса я как-то встретила его на Диагон-аллее...

— Случайно? -— уточнил Гарри.

— Ну да. Не назначать же ему встречу! Он предложил подработку у него на фабрике, я обещала подумать. А на свадьбе Билла и Флёр произошло нападение пожирателей, мы ушли на поиски крестражей и я думать забыла о Малфое.

Парни неприязненно оглядывали убогую кухню.

— Когда мы вернулись, было не до Малфоев, — тут голос ее прозвучал сухо и неприязненно, — а после была битва за Хогвартс... Суды... Малфой сидел в Азкабане, а Гарри свидетельствовал и спас от заключения и Снейпа, и Малфоя.

— Он здорово нам помог. Причем трижды, — напомнил Гарри виновато.

— Когда это он помогал? — рявкнул Рон. Он уже покончил с блинчиками и задумчиво разглядывал пустую тарелку.

— Да не Люциус, — отмахнулся Гарри. — Драко. Он не выдал меня Белле, когда нас схватили егоря. Это раз. Он помог спрятаться от пожирателей в Хогсмиде и дал мне свою палочку в финальной битве. Люциуса я смог вытащить несколько месяцев спустя, но сделал это только из благодарности за Драко.

Рон недоверчиво скривился.

— А причем тут Гермиона?

Девушка сидела, уткнувшись в чашку, и ребятам не сразу удалось растормошить её.

— После победы я не могла найти работу. Рон, у тебя была семья. Гарри, у тебя было наследство, а мне не на что было жить. Родители после обливиэйта обо мне забыли, наши деньги я отдала им, у меня почти ничего не было. В магическом мире меня никуда не брали. Я нашла место курьера в немагическом Лондоне, потом мыла посуду в кафе. Едва хватало снять тесный угол. И тут меня нашел мистер Малфой. Поблагодарил за всё, что сделал ты, Гарри, сказал, что готов помочь, если магический мир все еще меня привлекает...

Мальчики смотрели на неё открыв рты.

Она невесело усмехнулась.

— Вы, похоже, понятия не имеете, что такое оказаться на улице. У меня, конечно, есть паспорт и метрика, но нет документа об образовании. Есть справка, что я закончила пять классов начальной школы, и на этом всё. Диплом Хогвартса, но с ним место в психушке. Какую работу мне могли предложить? Кем меня считали? Неблагополучным подростком, сбежавшим из семьи. Чтобы пойти в вечернюю школу и получить наконец хоть какое-то образование, нужно было платить и на что-то жить. Я ещё пыталась устроиться в магическом мире, но ничего не получалось. Словно… нарочно.

Рону уже наскучил разговор, и он откинулся на стуле. Гермиона продолжала, словно оправдываясь:

— Мистер Малфой вышел из Азкабана, нашел меня и предложил помощь. Я работаю в Министерстве, в архиве. Должность незаметная, но позволяет скромно жить, у меня идёт послужной стаж. И можно брать книги, так что учиться я продолжала. Я перестала думать, что буду есть завтра и будет ли где ночевать через неделю.

— Почему ты не обратилась к друзьям? — недовольно буркнул Рон. Гарри молчал, опустив глаза в пол. Щёки его полыхали.

— Я обратилась. К вам обоим. Помнишь, Рон? Ты мне ответил, что я слишком много вас поучаю и теперь пора продемонстрировать на практике, какая я умная. А Гарри и так ежедневно платил за нас обоих в кафе, практически кормил за свой счёт.

— Я просто почувствовал себя не вправе лезть с помощью, потому что Рон твой парень. Я был уверен, что он и Молли…

— Да, Молли. Я говорила с нею, Рон. Неважно.

Гарри встал и взялся за палочку.

— Здесь нельзя колдовать, — поспешно остановила его она. — Убери палочку, пожалуйста.

Гарри пожал плечами и взял спички. Рон же недовольно прищурился и по слогам произнес:

— Тебе нельзя колдовать?

— И соприкасаться с магией. Не навсегда, какое-то время.

— Яс-сно. Понял, — тихо ответил Уизли.

Гарри поставил чайник. Гермиона уже не могла остановиться и поспешно продолжила, снова оправдываясь:

— А потом мистер Малфой предложил мне вариант финансовой независимости. Мне нужно было поучаствовать в некоем ритуале, потому что я сильная ведьма. Ритуал был старый, малоизученный, но мне было очень интересно. За эту работу заплатили бы прилично денег. И отказать мистеру Малфою я не могла. Но всё равно почему-то сомневалась, пока он не обещал, что позовёт также Снейпа. И я перестала опасаться.

Рон сжал губы, но молчал.

— Вечером в пятницу собрались в мэноре у Малфоев… Там, кроме меня и Люциуса, была Нарцисса и Снейп. И Драко, хотя его не звали, он сам пришёл. Но… Всё пошло не так. Уже на алтаре я передумала, попыталась освободиться, схватила что под руку попалось, обрезала путы и бросилась к выходу… Меня пытались удержать. Ритуал уже набирал обороты, мне дали выпить какое-то зелье, мысли путались. Я отбивалась… А потом ничего не помню. Пришла в себя уже здесь. Женою Снейпа.

Гарри издал восклицание ужаса.

— Тебя хотели выдать за Снейпа? Зачем?

— Снейп говорит, что не планировали. Якобы я задела его ритуальным кинжалом и наша кровь смешалась. Для него наш брак оказался неожиданным и нежеланным.

Она встала, заварила свежий чай и вымыла чашки. Рон наблюдал за ней, словно она начала вдруг ходить на голове.

— Мне можно будет работать, но позже, — неуверенно сказала она. — Снейп велел взять отпуск в связи с замужеством. И ни в коем случае не колдовать.

— Да замолчишь ли ты, — рявкнул Рон, — с этим своим запретом на магию!

Гарри внимательно посмотрел на яростно стиснутые кулаки друга.

— Ты знаешь, что это значит? — спросил он у Гермионы, — почему нельзя колдовать? Билл и Флер вроде колдовали почем зря.

— Нет, и Снейп не знает.

— Может и не знает, — хохотнул Рон, — Снейп полукровка. Откуда ему… — И, увидев выжидательные лица друзей, осёкся. — Что?

— Рон, расскажи, — попросил Гарри.

— Да я толком ничего не знаю, — заныл тот. — Это что-то связанное с родовой магией и какими-то условиями рождения наследников.

Гермиона охнула и прикрыла рот ладонью.

Какое-то время они снова пили чай. Она достала печенье, хлеб, открыла большую банку мясных консервов. Рон принялся заедать огорчение, а Гарри кусок не лез в горло.

Гермиона спохватилась, что у нее для ужина ничего не готово. Не обращая на ребят внимания, она вытащила пакет с картофелем и уселась его чистить.

— Никогда не видел, как это делают руками, — протянул Рон. — Гермиона, брось всё. Идём с нами! Тебе нельзя оставаться в этой развалюхе! Тут холодно. И, к тому же ты сама виновата, что не объяснила, как мы тебе нужны! Работать тебе можно, ты сама сказала. Магией пользоваться тоже можно, всё это чушь про запрет. И самое главное, — он подошел, обнял её и прижался губами к виску. — Я соскучился.

— И куда я пойду? — смаргивая слезинки, всхлипнула она. — Снейп заставил меня отказаться от квартиры.

— У Гарри огромный пустой дом. Старик, ты не откажешься приютить Гермиону на время?

— Конечно, живите. Я могу отдать вам целый этаж.

— Зачем этаж? Ей достаточно одной комнаты.

— Она твоя девушка. Ты же переедешь вместе с ней? Ну или к тебе в Нору, если у меня тебе не подходит.

— Подождите, я соберу свои вещи, — пискнула радостная Гермиона и кинулась в спальню.

— Старик, я не готов сейчас съезжаться, — заюлил Уизли. — Давай она поживет у тебя, а потом как-нибудь…

— Ты не планировал жениться на ней? — в лоб спросил Гарри. Рон помотал головой. — И когда ты собирался сказать ей об этом?

— Не знаю. Мама против. А вот Лаванда ей по душе и чистокровная к тому же.

Возникла неприятная пауза.

— Ты не прав, — решительно выдавил Гарри. — Скажи ей немедленно, раз не сделал этого раньше.

— Да как я ей скажу? Она же мне тогда больше никогда не даст!

В этот миг их пригвоздил к месту холодный голос:

— Мистер Уизли. Мне очень интересны ваши планы относительно моей жены, но поскольку она замужем и вы не свободны, не думаю, что уместно продолжать держать мисс Грэйнджер в неведении.

Рон чуть не свалился со стула и мучительно покраснел. Гарри, напротив, обернулся к хозяину дома и учтиво кивнул:

— Добрый вечер, профессор Снейп.

— Мистер Поттер. Уизли.

Тут из спальни выскочила Гермиона и охнула, увидев вернувшегося Снейпа.

— Здравствуйте, — криво ухмыльнулся ей зельевар.

— Мы уходим, — вдруг подскочил Рон. — Гермиона, ты идёшь?

Но, прежде чем та сумело что-то ответить, Снейп обратился к ней сам:

— Почему вы не говорили, что у мистера Уизли отношения с мисс Лавандой Браун?

Все краски сбежали у Гермионы с лица. Она неверяще оглянулась на Рона, на потупившегося Гарри, снова на Рона и — беспомощно — на Снейпа.

— Я не знала, — слабо ответила она. — Поздравляю, Рон.

— Мистер Поттер, а вас я попрошу остаться. Мистер Уизли, всего хорошего. Мисс Грэйнждер, вы проводите нашего гостя?

Но когда спотыкающаяся Гермиона спустилась в прихожую, Рона уже и след простыл. Она заперла дверь и присела на ступеньки. Текли минуты, но видеть Снейпа сейчас она не могла.

Очень хотелось выйти за дверь и уйти куда глаза глядят. Вот только куда ей идти? Проклиная всё на свете, Гермиона взобралась на второй этаж и застала Снейпа и Поттера мирно беседующими.

— Конечно, я помогу, — говорил Гарри.

— Буду весьма обязан. Так можно будет решить ряд проблем.

— Спасибо за доверие, профессор.

— Я уже не ваш профессор.

— Я так не думаю. Для меня — всегда.

Тоненький короткий звук, словно треньканье струны, растаял под темными сводами кухни.

— Я извещу вас. Мне потребуется навестить библиотеку Блэк-хауса.

— Да, я предупрежу Кричера и открою вам камин.

— Мне льстит ваше безоговорочное доверие, мистер Поттер. Но нельзя быть таким доверчивым.

— К вам — можно. Пришлите партонуса, когда будете готовы.

Гарри улыбнулся Гермионе, ободряюще кивнул. Снейп указал ему на дверь спальни, где находился крохотный, но рабочий транспортный камин.

Гермиона чувствовала себя в западне. Чуть было не сбежала, и Снейп застал её за сборами. А куда бежать? Рону она не нужна, Гарри… Ну тут все сложно.

И как теперь глядеть в глаза Снейпу?

Она отыскала нож и крепко сжала в руке.

* * *

Снейп решал ту же задачу. Как теперь глядеть в её глаза? Чего стоит её страх в их первую ночь? Чего стоят её прикосновения и объятия?

На кухне Грэйнджер неловко терзала ножом картофельный клубень.

— Я, кажется, явился не вовремя, — сказал ей Снейп.

— Да нет. Как раз вовремя, — отозвалась она. Голос не дрожал, значит, уже успокоилась и готова к драке.

— Мисс Грэйнджер, скажите мне. Просто любопытно. Вы спали только с Уизли или с Малфоем тоже?

Самоконтроль дал сбой. Она попыталась что-то сказать, нож выпал из пальцев, но она не стала подбирать его. Так и сидела, тупо уставясь в пол, готовая принять все упрёки и не в силах оправдываться.

— Дело прошлое. Я, знаете ли, тоже не мальчик и не мне укорять вас. Но тогда чего вы так убивались после ритуала?

Оставив жену с её картошкой и слезами, Снейп пожал плечами и отправился в душ. Ему было о чём подумать.

Готовить ужин пришлось Снейпу: у Грэйнджер всё валилось из рук. Наконец Северус усадил жену на кухне, сунул большую чашку супа и заставил выпить, после чего отпустил спать.

У неё так проявляется чувство вины? Интересно.

Ночевать он снова ушёл в крохотную комнатку, которую успел обжить. Какое-то внутреннее чувство подсказывало, что стоило бы лечь в общую постель, так как теперь его поведение выглядело как пренебрежение ею, но додумать до конца он всё не успевал. А может быть, такие страдания были для него незнакомыми. У него никогда не было собственной семьи и опыта семейных отношений — тоже.

На рассвете он вдруг проснулся. Повинуясь интуиции, тихонько встал и перебрался в общую спальню, лёг рядом со спящей женой и задремал. Утром повернулся нарочито резко, убедился, что Гермиона проснулась и увидела его встающим с постели, молча вынул из шкафа белье и мантию и покинул спальню. Он не мог сказать, для чего ему нужна была вся эта эскапада, но чувствовал, что поступил правильно.

* * *

Их быт постепенно налаживался. Ей по-прежнему не стоило использовать магию, но Снейпа этот запрет не касался, и если он был дома, то пропадал в лаборатории. Она с больше не входила туда ни разу, хотя Снейп не помнил, что запрещал ей. Не требуя его помощи, она готовила и убирала руками, как маггла, неукоснительно накрывая стол скатертью дважды в день. Готовила она, кстати, неважно. Снейп мужественно ел, что подавали, обещая себе, что запретит ей приближаться к плите, как только это станет возможным.

Северус перестал нервничать в её обществе, да и Гермиона, похоже, успокоилась. Они по-прежнему не обсуждали интимные стороны супружества, держались друг с другом вежливо, она — сдержанно, он — серьёзно. Она изучала его, он привыкал к ней. Она днём читала его книги, а он за завтраком и ужином просматривал "Вестник зельевара". Так он давал понять, что общаться не намерен.

— Завтра мы едем в моё поместье, — сказал он вдруг. Гермиона вздрогнула: она не слышала его голос уже несколько часов. — Одежда дорожная, магическая. Удобная обувь. Нас не будет целый день, возможно два. Возьмите запасную мантию. В полдень я за вами зайду.

Она кивнула. Конечно, было интересно, но спрашивать она вдруг постеснялась. До сих пор ей было мучительно стыдно: Снейп наверняка считает её распутной женщиной. Притворщицей. А ещё было горько за обманувшего её доверие Рона.

Ложась вечером спать, Гермиона и хотела внимания мужа и боялась его невнимания. Конечно, она обнаружила его личные вещи и застеленную постель в маленькой комнате. Посыл был более чем красноречив. Но он вроде бы спал рядом, хотя к ней не прикасался. А она не прикасалась к нему. Теперь, когда Снейпу стало известно о её связи с Роном, она не была уверена, что Снейп хочет её.

На следующий день в полдень Снейп поколдовал в камине, недовольно чертыхнулся и протянул ей руку. Сухая тёплая ладонь. Гермиона уцепилась за мужа, глубоко вдохнула и затаила дыхание, готовясь к аппарации.

Каменные плиты дорожки больно ударили по подошвам. Охнув, она пошатнулась. Снейп поддержал её, но тут же выпустил, словно не желал контакта ни секунды лишней. Они находились в донельзя запущенном саду. Снейп пошёл вперед, она засеменила следом. Высоченные стебли крапивы стегали их по мантиям. Наконец показались серые стены и стёртые ступени.

Дом был полускрыт разросшимися клёнами. Вдоль стен шла крытая каменная галерея, в глубине которой виднелись стрельчатые узкие окна. Шестигранные колонны галереи и столбики балюстрады придавали строению вид строгий, но лёгкий и нарядный. И пол галереи, и дорожка сада выложены одинаковыми квадратными известняковыми плитами.

Гермиона бродила по галерее, покуда Снейп вызывал Патронуса и посылал его Гарри, и тот вскоре аппарировал к ним.

Снейп распечатывал двери, щедро орошая своей кровью, и они с Поттером что-то там колдовали в доме вдвоём.

Наконец позвали и Гермиону. Гарри молча вёл её по дому, петляя по коридорам, покуда они не очутились в мрачном зале без окон и без мебели, пыльном, тёмном, освещённом парой толстых свечей, установленных прямо на полу. Каменная плита в центре — всё, что здесь было. Но Гермиона не сомневалась, где они. Такой же пустой зал она видела тремя днями ранее.

Ритуальный зал Малфоев был просторнее и камень там блестел, будто полированный, но здесь кладка стен была старше, грубее.

Снейп вынул длинные одеяния безо всякой отделки, одно протянул Гарри, второе дал ей и принялся раздеваться сам. Поттер скинул мантию и рубашку, натянул ритуальную рубаху и уже стягивал штаны. Гермиона медлила, пережидая душное смущение, но мужчины не смотрели на неё. Пришлось шустро разоблачаться.

В чёрных одеждах на голое тело и босиком они стояли у алтаря. Снейп вынул две книги с множеством закладок, одну вручил Поттеру, вторую открыл сам. Гермиона молча и с изрядной долей скептицизма наблюдала за ними. И когда Поттер затянул заклинание речитативом, то ли песнь, то ли молитву, девушка едва удержалась от невежливого хмыканья. Снейп подхватил, их голоса слились и странно отражались от голых стен. Гермиона отвернулась.

Она не была религиозной. Семья врачей не посещала церковные службы, не читала молитвы перед едой и на сон грядущим. В Хогвартсе отношение к магии было аналогичным — ею пользовались, к ней взывали, но она ни разу не видела, чтобы ей поклонялись. Гермиона была довольна открывшимся перед нею возможностям, но воспринимала волшебство скорее как встроенный в палочку гаджет. Ни Бога, ни магию она не воспринимала как некую высшую силу и потому, в глубине души, не относилась всерьез.

Между тем Снейп и Поттер опустились на колени и сделали ей знак поступить так же. Время тянулось, Грэйнджер было скучно и неудобно. Ныла поясница. Затекли ноги. Снейп и Поттер словно не чувствовали усталости. Наконец они пошевелились, поднялись, и она неловко распрямилась тоже. Снейп указал ей на алтарь. Она села на твёрдый камень, а зельевар нажал на плечи и заставил лечь. Резкая боль заставила охнуть, а потом наступила темнота.

— Подержите ей голову, Поттер.

Гермиона очнулась резко, как-то рывком, и увидела Гарри с миской в руках. Он сосредоточенно покрывал ей лоб и щёки рунами, погружая в миску палец. К такому Поттеру она не привыкла. Он был серьёзен, спокоен и деловит.

— Она проснулась, профессор.

Где-то на периферии зрения обнаружился Снейп.

— Что у неё с глазами?

Поттер склонился к самому её лицу, оттянул веко и всмотрелся.

— Нормально.

— Продолжаем.

Гермиона попробовала пошевелиться, но не смогла. Язык и гортань тоже ощущались как чужие и не слушались. Удавалось только моргать.

Поттер и Снейп взялись за палочки. В свободной руке у Гарри была всё та же небольшая книга с закладками, Снейп, видимо, полагался на свою память. Оба обошли алтарь, Снейп произвёл какое-то замысловатое движение запястьем. Поттер, к изумлению Гермионы, почти в точности его повторил, после чего свечи вспыхнули ярче, пламя затрепетало и опало, а её охватил жар. Будто кровь в жилах вскипела. Она попробовала стонать — не вышло; глаза набухли слезами, а мужчины опустили палочки и уставились на неё, в унисон что-то бормоча и периодически потешно воздевая к потолку руки.

Гермиона ощутила головокружение и безмерную усталость. Снейп тоже тяжело дышал, волосы его намокли, как и балахон, скрывающий тощее тело. Минуты тянулись, ей было уже всё равно, что с нею происходит, лишь бы оно быстрее закончилось.

Гарри подошёл вплотную, осторожно капнул из крошечного флакона терпкого зелья на её губы, и пожар начал отступать. Снейп устало проковылял к стене и тяжело привалился, а после вдруг съехал по ней на пол и с видимым наслаждением вытянул ноги. Белые тощие лодыжки и узкие ступни в полумраке зала выглядели диковато.

— Я дальше могу сам, сэр, — предложил вдруг Поттер.

— Благодарю.

Гарри вдруг подхватил её, сволок с алтаря, присел, оперся на колено, перекинул через плечо и потащил к выходу. Она видела плиты пола, стёртый порог, край его одежды. Наконец в поле зрения снова оказался высокий потолок с крепкими балками светлого дерева, выцветший гобелен на стене и часть пыльного окна, за которым угасал закат.

Сколько же часов прошло?

Снейп упал с нею рядом. Тело начало покалывать, затем боль стала неприятной, но вместе с болью возвращалась подвижность мышц.

Гермиона пошевелилась. Они со Снейпом лежали на низкой кровати, а напротив, в кресле, раскинулся Поттер. Оба мужчины выглядели крайне утомлёнными. Ей ничего не оставалось, как ждать — тело не слушалось.

Долгое время спустя боль отпустила, и она смогла заснуть.

* * *

— Мистер Поттер, — нехотя начал Снейп, — я вынужден признать, что у вас есть мозги. Могу я спросить, отчего вы не пользовались ими в школе?

Гарри позволил себе вежливую ухмылку.

— Мне было некогда, профессор. Сэр.

— Самый нахальный ответ, который мне доводилось слышать.

— И тем не менее.

Снейп и Поттер расположились в потёртых креслах. Кожа обивки местами лопнула, из прорех торчали клоки конского волоса, но их это не смущало.

Принц-мэнор был запущенным старинным особняком, но магия его была сильна — дом был законсервирован качественно. За столько лет сюда не пролез даже муравей.

— Умели раньше делать мебель, — довольно вздохнул Поттер, опуская голову на спинку. — Никакой синтетики. Удобно, солидно. Так и клонит в сон.

— Спите, — отозвался Снейп. — Мисс Грэйнджер не придёт в себя ещё несколько часов.

— Могу теперь я спросить? У вас с Гермионой фиктивный брак?

— Брак самый настоящий магический, Поттер. Я могу только догадываться, с чего вам на ум пришла столь абсурдная мысль.

— Вы называете её «мисс Грэйнджер», а она вас — «сэр». Супруги ведут себя по-другому.

— Вот вы о чём... Я не собирался жениться и не привык называть жену иначе. Её я просил обращаться ко мне по имени. Однажды ей это даже удалось.

— То есть ваш брак — всамделишный?

— Не уверен, что вас это касается, но... Настоящий, "всамделишный", как вы говорите. Заключён и подтверждён по всем магическим правилам.

— В таком случае я удивлён, что вы не прокляли Рона.

— Кому это помогло бы? Мне? Вам? Ей?

— Она не выглядит счастливой.

— Можно подумать, я выгляжу.

Поттер поправил очки, вгляделся в узкое лицо напротив и вдруг улыбнулся:

— Вы, похоже, в ужасе.

Снейп дёрнулся и недовольно поджал губы, но огрызаться не стал. Несколько минут он колебался, не отчитать ли негодного мальчишку за настырность, но вдруг услышал негромкое похрапывание. Поттер наконец поддался усталости, и Снейп не винил его. Им обоим пришлось потрудиться сегодня.

**"

Заводить постоянную партнёршу Северус не хотел. Отношения требовали открыться для боли, эмоций и неуверенности. Что ж, судьба и на печке найдёт…

Под тихое дыхание Поттера Снейп вспоминал тёмное нутро ритуального зала, холод неровных камней под босыми ногами, скучающее лицо Грэйнджер и сосредоточенное — Гарри. «Я потратил слишком много крови сегодня, — решил Снейп. — Родомагия так утомительна». Он не мог отрицать, что помощь Поттера оказалась бесценной ещё и потому, что тот уже успел стать главой рода Блэк и регулярно питал алтарь. Снейп знал о ритуале лишь в теории, из книг.

«Один я бы не справился», — признал он, вспоминая, каким опустошённым оказался — на каменном полу и совершенно без сил.

Кто бы мог подумать! Пришлось напитать алтарь собственной магией, подтвердив свои обяза-тельства как главы рода. Затем заняться женой. Грэйнджер пришлось лишить голоса и обез-движить. Это было гадко. Зато Снейп окропил её кровью алтарь. Она теперь стала Принц, хотела этого или нет, а сам Снейп и его многочисленная, хотя и дальняя родня — якорем.

Что бы там Малфой не планировал, безродной ведьмы Грэйнджер больше не существует. Остаётся надеяться, что Малфои от них теперь отстанут.

Снова возвращаясь к ритуалу, Снейп вспомнил, как обсуждал с Поттером деликатный момент возложения Грэйнджер на алтарь. Он тогда пришёл к нему на Гриммо и копался в библиотеке Блэков.

«У меня серьёзные подозрения, Поттер, — сказал зельевар тогда, — что в процессе ваша подруга вдруг передумает и попытается самоустраниться. Не знаете, откуда у неё такие порывы?» — «Нет, — отвечал удивлённый Гарри. — Она, напротив, всегда очень последовательна. С чего ей сбегать?» — «Поттер, я должен быть уверен».— «Вы хотите связать её?» — «Усыплю». — «А как же магические клятвы? Как она их прочтёт?» — «Никак. Вы сделаете это за неё, как её представитель. Я поговорю с ней, и она согласится. Если, конечно, согласны вы».

Поттер решительно кивнул.

Снейп действительно поговорил с Грэйнджер в тот же вечер. Он попытался было объяснять ей азы теории магических потоков, но в последний миг передумал и просто предложил, чтобы Поттер стал её крёстным.

— Я не верю в эти штуки, — протянула тогда Гермиона, и Снейп вскинулся, принимая к сведению новую для себя информацию. Он знавал религиозных волшебников и верящих в чудеса магглов. Знал Дурслей, видевших магию и всеми силами её отрицающих. Магглорождённая ведьма-атеистка могла доставить проблемы.

— Поттер будет рядом. Ему вы доверяете? Он готов быть вашим посредником.

— Зачем вообще мне нужен какой-то ритуал? Чтобы оказаться ещё за кем-то замужем? Мне и одного раза много! Ещё и Гарри приплели, он так и смотрит вам в рот! С вас станется заморочить ему голову.

— Разумеется. А ещё мне надоело уговаривать. Пожалуй, приложу вас ступефаем, и пискнуть не успеете, — свирепо выдал Северус, но Грэйнджер только фыркнула.

Снейп был доволен: разгневанная Гермиона переставала жалеть себя. С такой Грэйнджер он готов был спорить до хрипоты. С Гермионой скорбящей ему было неуютно.

— Не надо ступефая, — наконец сказала она. — Я согласна на Гарри.

* * *

Сидя за столом Принц-мэнор, Гермиона разглядывала лепные потолки, строгие завитки полу-колонн и массивную мебель. Напротив неё Снейп и Поттер неторопливо поглощали простой ужин — хлеб, овощи, сыр. Ей немедленно захотелось выяснить, что за беспредел с нею только что совершали, но голос пока не слушался. Она лениво жевала тост, мечтая, как выскажет им обоим.

— Уборная там, — указал Снейп, заметив, что она нетерпеливо ёрзает и по-своему истолковав нетерпение девушки.

Она воспользовалась старомодной, роскошной и очень неудобной ванной комнатой. Вернувшись, плюхнулась на свой стул и требовательно указала на своё горло

— Скоро пройдёт, — уверил Снейп. Гарри поглядывал на неё с опаской.

Мужчины тем временем вели неторопливую беседу. Снейп покопался в кармане, добыл из его недр синий флакон и протянул ей. Подумав, Гермиона откупорила крышку, осторожно понюхала и под возмущённым взглядом Снейпа выпила. Горло защипало.

— Вы обещали рассказать, зачем это всё затеяли, — смогла наконец выговорить она.

Поттер тут же подорвался из кресла, решительно, очень быстро простился и аппарировал.

— Завербовали очередного адепта? — неприязненно бросила Грэйнджер.

— Сядьте, — рявкнул зельевар, и она машинально послушалась, как привыкла слушаться его в школе.

— Вы в опасности, — сказал ей Снейп. — Малфой хочет завершить свой ритуал.

Гермиона побледнела, но затем решительно задрала подбородок.

— А пусть завершает. Я теперь ваша жена, мне он ничего не сделает.

Снейп заскрежетал зубами.

— Когда вы готовите яичницу, как добираетесь до желтков?

— Разбиваю яйца, естественно. Вы теперь считаете меня идиоткой?

— И не думал. А зачем яйцу скорлупа?

— Хотите поиграть? Ладно. Скорлупа нужна, чтоб содержимое не растекалось. Она бережёт птенца от внешнего мира, покуда он не вырастит кости, перья…

— А что вы делаете со скорлупой?

Гермиона открыла рот и вдруг с интересом уставилась на Снейпа:

— Это не просто болтовня, верно? Вы что-то мне хотите сказать…

— Вы птенец, Гермиона. Но для мира магии, уж простите за подробности, магглорождённый волшебник как сырое яйцо: магия в вас практически в зародыше.

Гермиона нетерпеливо отмахнулась от его неуклюжих реверансов и кивнула:

— Продолжайте.

— Цыплёнок развивается в яйце 21 день. Что будет, если извлечь его, скажем, через неделю?

— Погибнет, естественно.

— Нарушать скорлупу в этот период означает умертвить цыплёнка. А теперь самое интересное. — Снейп усмехнулся. — Я — ваша скорлупа. Защита, опора и так далее. А кто-то очень хочет яичницы, и скорлупа ему мешает. Что он сделает с ней?

— Разобьёт, — шепнула Гермиона.

— В этом все и дело, но какая разница, если хочется жрать… — Снейп замер. — Сейчас умирать мне очень несвоевременно, потому что мой цыплёнок ещё не оперился. Не обрёл крылья. Не научился летать. Только, — Снейп позволил себе горько усмехнуться, — клюётся.

— Не хотите же вы сказать, что это Малфой…

— Я хочу знать, отчего вы прервали ритуал на его алтаре?

— Это неважно.

— Важно.

— Нет. Это не имеет отношения к… ни к чему. Правда.

— Я хотел бы верить, но вы заблуждаетесь.

— Нет.

— Пусть так. И дай Мерлин, чтобы ваше молчание не убило нас обоих.

— Я не стану говорить об этом, — яростно отрезала она.

Снейп поднялся.

— Малфой хочет завершить ритуал, а я ему мешаю. Очень мешаю. Скорлупу разбить просто. Человеческое тело такое уязвимое… Я не мог медлить. Мне нужно было успеть защитить вас,

— Неужели? — вызывающе фыркнула она. — Какую защиту может получить недельный эмбрион?

— Возможно, он срочно отрастит крылья? Что я говорил? В мире магии магглорождённые почти без защиты. У них даже алтаря нет! Магия тем сильнее, чем древнее род. Если вы этого не понимаете, не значит, что это не так. Просто примите.

— Не понимаю.

— Да чтоб вас… Вы не видите радиацию, у нас просто нет таких органов чувств, а она убивает. Теперь понятно?

— Д-да, — удивилась Гермиона. — Извините. Я такая тупая сегодня.

— Последствия ритуала. Должно пройти через несколько дней.

— Что это может означать для меня?

— Я принял вас в свой род. Это и есть ваша защита.

— Но ведь… Это не навсегда?

— Теперь — навсегда, — не стал отпираться Снейп. — Поверьте, я сделал как лучше.

— Вы мне ничего не объяснили! — Гермиона схватилась за щёки. — Так нельзя! Это… Рабство, вот!

Снейп молчал.

— Почему вы меня не предупредили?

— А вы стали бы меня слушать?

Она вдруг задумалась, поморщилась и призналась:

— Нет, не стала бы.

— Я так и понял. А времени не было. Я почти шантажировал мистера Поттера вашей смертью, и он помог, так как успел пройти через ритуал собственного рода.

Гермиона нетерпеливо поёрзала — ей стало интересно.

— Что вы все-таки сделали?

— Если коротко: Поттер принял вас в свой род, а затем, как настоящий крестный отец, как бы передал моему роду, и я принял вас в род Принц как мою жену.

Гермиона прищурилась:

— Я теперь Блэк?

— Что? Нет. Вы Поттер и Принц. Поттер — почти номинально. Вам не передавались артефакты и способности, но при необходимости и этого будет достаточно. Два наши рода — это два ваших крыла, мисс Грэйнджер.Теперь мы и мистер Поттер можем умереть спокойными за вас. В данном случае — буквально.

* * *

Гермиона проснулась утром следующего дня, отдохнувшая и решительная. Злая. На Снейпа, на Малфоя (об этом ещё стоит подумать! Что там Снейп про него болтал?), на Рона, да и на Гарри заодно.

— Я ухожу.

Снейп не пошевелился, даже век не приподнял, но лениво уронил одно-единственное слово:

— Причина?

— Я хочу жить как раньше. Без вас.

— Не получится, увы. Мисс Грэйнджер, я рекомендую воспользоваться библиотекой вашего друга. Прочтите о магических браках и вступление супругов в род жены или мужа. После мы обсудим ваш... М-м... Порыв.

* * *

Гермиона действительно просидела весь день в библиотеке на Гриммо, 12. Чёртов Снейп, как всегда, оказался прав! Возвратилась она в дурном расположении духа, но ритуал словно вернул ей боевой задор.

Время близилось к ужину. Снейп аппарировал на порог дома, вошёл, снял тяжёлую рабочую мантию. Только очень зоркий глаз углядел бы в её грубых очертаниях маггловский брезентовый плащ военного покроя. Северус давно уже понял, насколько эффективнее заниматься магией, используя простые, не магические, предметы. Это как готовить в чисто вымытой посуде, не опасаясь посторонних примесей. Но это была его страшная тайна. Фартук из кожи дракона у него тоже был. Висел на видном месте. Стоил он безумных денег и использовался крайне редко.

Снейп вымыл руки и лицо. Наколдовал зеркало, долго рассматривал свою усталую физиономию, провёл пальцем по подбородку. Вздохнув, взял палочку и наложил бреющие чары. В доме он теперь был не один и не хотел показываться Грэйнджер в неряшливом виде.

Рассердившись на себя за такие неподходящие мысли, он огляделся. Давно наступило время ужина. Его никто не звал.

Снейп помедлил ещё минуту.

«Это мой дом», — сказал он себе и отправился вверх по лестнице.

Грэйнджер сидела с книгой в его кресле у камина.

— Вы на диете, мисс Грэйнджер? — уточнил он.

— Я не голодна, — небрежно бросила она.

Снейп прошёл на кухню. Ужина не было. Он нашёл остатки хлеба, вынул банку консервов. Слишком долго он работал с подростками, чтобы не понять очевидное. Гермиона наказывала его и демонстративно не желала ради него пошевелить даже пальцем. И отказ от пищи... Словно он своим поведением лишил её аппетита. Детский сад.

Снейп пошарил по полкам. Она, похоже, действительно не ела. Он тоже вполне может подождать.

Задвинув еду обратно на полку, Снейп повернулся и снова спустился в подвал. Вполне вероятно, что пары часов молчания им будет достаточно.

Двумя часами позже Снейп снова вошёл в спальню. Снял сюртук, повесил в шкаф и, обернувшись, ровно спросил у затылка жены:

— Будете пиццу, Гермиона?

— Да, — помедлив, тихо ответила она.

«Отлично».

Снейп на пару минут вышел — у соседей был телефон — и вскоре курьер принёс его заказ. Северус выложил на кухонный стол две большие коробки с "Маргаритой" для себя и "Мексикано" для неё. Литровую коробку сока. Вскрыл свою пиццу, взял ломтик и с удовольствием запихал в рот.

— Остывает, — с набитым ртом громко сообщил он. — Налить вам сока?

Ему пришлось посылать патронуса Поттеру, чтоб узнать предпочтения жены, но Гермионе знать это было необязательно. Она тихо вошла; Снейп с аппетитом взял второй ломтик, наполнил второй стакан и молча подвинул ей.

Она пила сок, покуда Снейп приканчивал свою пиццу, и не притрагивалась к еде.

— Вам не нравится мексиканская?

Вместо ответа она вскрыла наконец коробку. Снейп швырнул пустую картонку от "Маргариты" в мусорную корзину. Тщательно вымыл и вытер свой стакан и спокойно ушёл в подвал.

Накормить женщину всяко лучше, чем выяснять отношения, решил Снейп.

Снейп поднялся из подвала, легко касаясь подошвами шатких ступеней, прошёл на пустую кухню, нашёл на столе слегка помятую газету «Ежедневный пророк», хмыкнул. Подкинутая им же самим информация не просто заинтересовала издательство — ей выделили всю первую полосу. На магическом снимке, сделанном два года назад, он сам, тощий, в рваной мантии и с перевязанным горлом, выходил из зала суда. За его спиной виднелись ряды скамей, амфитеатром спускающиеся к лобному месту в центре. Видно, не нашли достаточно чёткого снимка новее.

Фотография Грэйнджер была куда свежее — она с Поттером и Уизли обедали на фоне знакомого всей Англии интерьера закусочной в Лютном переулке. Поттер рассеянно улыбался, Уизли молча жевал, а Гермиона что-то воодушевлённо им втолковывала. Восторженная, увлечённая, она выглядела юной и жизнерадостной.

Снейп придвинул газету. Ничего хорошего он не ждал.

«Сенсация. Снейп женат!

Магическая общественность потрясена известием о браке небезызвестного зельевара, кавалера Ордена Мерлина, в прошлом — Пожирателя смерти, директора Хогвартса, шпиона и правой руки покойного Альбуса Дамблдора.

Тот факт, что Северус Снейп, в течение двадцати лет ни разу не замеченный в матримониальных намерениях, скоропостижно вступил в брак, привлёк внимание общества и вызвал множество вопросов.

Невестой профессора зельеварения оказалась его собственная ученица, магглорожденная волшебница и выпускница Гриффиндора Гермиона Джин Грэйнжер. "Ежедневному Пророку" неизвестно, как именно общались эти двое после Победы. Наше расследование в самом разгаре, и читатели получат свежие новости в самое ближайшее время.

Итак. Встретившись после более чем двухлетнего перерыва, мистер Снейп и миссис Грэйнджер тайно заключили магический брак. Церемония прошла в доме и при непосредственном участии лорда Люциуса Малфоя. После ритуала ни застолья, ни гостей не было. Новобрачные вдвоём отбыли в принадлежащий профессору дом.

Читатели "Ежедневного Пророка" наверняка хотят знать, что именно оказалось причиной такого поспешного события? Не следует ли несколько месяцев спустя ожидать приятного пополнения в некоем магическом семействе?

"Ежедневный Пророк" провёл своё расследование. Этот брак не принесёт мистеру Снейпу ни материальных благ, ни связей. Являясь магглорождённой волшебницей первого поколения, мисс Грэйнджер была одной из лучших учениц на факультете. Во времена войны она оказала стране услуги по устранению Тёмного Лорда, за что и была награждена Орденом Мерлина. Но на этом всё. Остаётся предполагать, что лишь молодость и привлекательная внешность оказались главной причиной вспыхнувших чувств такой одиозной личности, какой является профессор Северус Снейп. Читайте биографию знаменитого зельевара в трёхтомнике Р.Скиттер "Северус Снейп: сволочь или святой?".

Читателям остаётся лишь принять тот факт, что любовь действительно правит миром.

Иное дело — выгода самой мисс Грэйнджер. Выйдя замуж за сильного мага — главу старинного рода Принц и получив благословение на родовом камне Принц-мэнора, она оказалась под магической защитой, обзавелась многочисленной, хотя и дальней роднёй по мужу и получила статус Наследницы рода. В случае своего вдовства эта амбициозная леди наверняка станет обладательницей старого поместья, бесценной коллекции старинных магических предметов, которыми в прежние времена так славился род Принцев.

Что же говорят об этом союзе?

"Мисс Грэйнджер совершенно не обладает даром предвидения, — поделилась с нашей газетой мисс Сивилла Трелони, бывший профессор прорицаний Хогвартса. — Ей не удавалось сосредоточиться, а к успехам других учеников она относилась скептически и довольно ревниво. Как общеизвестно, магические способности носят врождённый накопительный характер. Чем древнее род, тем выше вероятность развития родовых умений. Если честно, я не видела смысла для мисс Грэйнджер тратить время на мой предмет, так как результата, учитывая её происхождение, ждать не приходилось. В этом смысле Северус Снейп куда более одарённая личность. Не представляю, что он нашёл в своей бывшей ученице".

Но мы-то с вами уже знаем причину — это любовь! Кто бы мог подумать, что суровый зельевар, успешно избегавший уз Гименея, в неполные сорок лет падёт его жертвой? С другой стороны, что что же заставило согласиться на этот брак мисс Грэйнджер? Она младше своего супруга почти вдвое. Неужели тоже чувства? Увы. Ещё в юном возрасте эта особа обратила на себя пристальное внимание игрока квиддичной команды Дурмстранга, ловца Виктора Крама. Ходили слухи о нежных отношениях этих двоих. Едва не дошло до официального знакомства с родителями болгарского спортсмена. Но "Пророк" гордится, что в своё время успел с сенсационным разоблачением — мисс Грэйнджер уделяла своё внимание и другим молодым людям. Жертвами её чар стал герой Британии и победитель Тёмного Лорда Гарри Поттер, а последние два года девушка открыто встречалась с ещё одним своим одноклассником, Роном Уизли.

"Гермиона вышла за Снейпа по расчёту, — заявил нашему корреспонденту мистер Уизли. — Она жаловалась, что никак не может найти работу, а может, искала чего-то совершенно особенного. Ей везде отказывали. И это несмотря на её блестящую учёбу в школе! Родители помочь ей не могут. Она вышла за Снейпа, потому что так смогла решить свои материальные проблемы".

Что дало основание другу детства и близкому человеку заявлять столь безапелляционно? Что явилось причиной их разрыва? Читайте в следующем номере! "Ежедневный Пророк" не дремлет!

"Мисс Грэйнджер девушка увлекающаяся, — характеризует свою подчинённую главный архивариус Министерства магии мастер Кэстодиан. — Она готова целыми днями рыться в архиве, читать свитки и книги, но вернуть рукописи на место было для неё большой проблемой. Каталоги составляла с ошибками, тогда как в нашем деле именно аккуратность является важнейшим деловым качеством. Возможно, после замужества она не захочет вернуться на работу, и я смогу взять другого, более подходящего сотрудника".

Поговорить с мистером Снейпом нам не удалось — он слишком хорошо владеет жалящим заклинанием и обещал проклясть репортёра за назойливость. Характерно, что эту резкую отповедь он произнёс на пороге ювелирной лавки. Интервью с владельцем этого магазина читатели смогут прочесть на наших страницах в самое ближайшее время.

Наш сотрудник также взял интервью у декана Гриффиндора, профессора Макгонагалл, а также у однокурсников миссис Снейп, в частности, у мистера Гарри Поттера. Ожидайте новостей в следующем номере».

Северус скомкал газету и отправил в камин, рассеянно наблюдая, как мечутся в пламени фигурки колдографий. «Пророк» знал своё дело. Много лет Снейп держал свою личную жизнь в секрете, покуда Поттер не выступил в суде и предъявил флакон его предсмертных воспоминаний. Снейп заскрежетал зубами. Два года назад его имя не полоскал лишь ленивый. И вот всё началось заново, дай Мерлин терпения.

Достав из ящика стола толстую книгу, он неторопливо раскрыл её. «Северус Снейп: сволочь или святой?» — серебряным тиснением по зелёной коже сияла строгая надпись. Скиттер не пожалела денег на качественную бумагу и серебряный обрез, хотя книгу о простом зельеваре стоило сделать поскромнее. Он иногда листал её, когда забывал, насколько абсурдными могут быть людские мысли.

По крайней мере, причина замужества Грэйнджер наверняка была понятна большинству волшебников, тогда как его собственные основания выглядели просто жалко. Интересно, кто догадался послать репортёра к Уизли? И кто виртуозно увёл повествование от ритуала в область сердечных дел? Снейп подозревал, что не обошлось без одного сиятельного блондина.

— Сэр, — прервал его мысли взволнованный голос Поттера. — Гермиона у меня. Она ужасно расстроена статьёй в газете.

Снейп поднял глаза: сияющий патронус-олень нервно метался по кухне, пытаясь привлечь его внимание.

— Пожалуйста, приходите. Пожалуйста, сэр.

«Да, нужно идти», — согласился Снейп и принялся натягивать мантию.

— Гриммо, 12, — чётко произнёс он, втискиваясь в камин.

* * *

Гарри поджидал его в гостиной. Он дёргался, совсем как его патронус, и нервно заламывал руки.

— Профессор! Спасибо, что пришли. Я не знаю, как быть!

— Успокойтесь, Поттер. Никто же не умер? Нечего квохтать, как наседка.

— Но она едва не прибила меня! И ещё — она плачет!

— Причину озвучила?

— Да! Поттер — предатель!

— Неожиданно. Я был уверен, что её негодование направлено исключительно на меня.

— В статье указали, что я дал интервью, и собираются опубликовать его в следующем номере!

— А вы встречались с репортёром?

— Нет, разумеется!

Снейп расправил мантию, убрал взмахом палочки сажу с подола, внимательно просканировал Гарри от макушки до пят.

— Что именно вас так беспокоит, Поттер?

Гарри вдруг остановился, словно его выключили, повздыхал, вытер потные ладони о мантию и тоскливо пояснил:

— Она мне не верит. Она меня обвиняет… Что я с вами заодно… Что я не веду себя как друг…

Снейп продолжал буравить его взглядом.

— Внимание, Поттер. Вам важно её к вам отношение, а не то, как на самом деле обстоят её дела, верно?

— Да! То есть… У неё же теперь всё в порядке? Мы… Вы сделали, что могли. Для неё.

Снейп задумался. Перед Поттером он чувствовал себя в долгу. Что ж, очистить перед подругой его доброе имя Снейпу вполне по силам. Это будет достойным актом милосердия. Вдруг Поттер ещё пригодится?

Гермиона нашлась в одной из спален второго этажа.

Снейп коротко постучал и вошёл, не дожидаясь ответа. Гарри просочился следом и застыл у двери. Снейп снял мантию, бросил на постель, наколдовал у камина кресло и удобно в нём расположился.

Гермиона сидела на кровати с ногами и обиженно таращилась на него. Молча.

— Добрый вечер, мисс Грэйнджер, — вежливо произнёс Снейп. — Поттер, я вынужден просить вас остаться. Присядьте, — взмахнул палочкой, и второе кресло появилось напротив, а когда Гарри сел, добавил: — Как вам статья в «Пророке»?

Глаза у Гермионы потемнели. Она прикусила губу и отвернулась.

— Ужасная, — честно ответил Поттер.

— Давайте разберёмся, чем конкретно она вам не понравилась.

— О Гермионе п-плохо отзываются, — запинаясь, пролепетал Поттер, заливаясь краской и косясь на подругу.

— Ну да? А кто писал о том, что она сильная ведьма, молодая и привлекательная внешне?

Поттер пожал плечами.

— Ну это же правда.

— Хорошо! Правда вас устраивает, верно? А вас, мисс? — вдруг обернулся он к Гермионе. — Я тоже считаю мисс Грэйнджер миловидной. Для меня это факт. Или она престарелая тётка с прыщами?

Гарри совсем смутился, а Гермиона вдруг прыснула.

— Меня вызвал мистер Поттер, — пояснил ей Снейп, — чтобы я лично объяснил вам, для чего информировал газету о нашем браке.

— Вы — что? — не выдержала Гермиона. — Да как вы…

— Да, я, и единственным моим условием было упоминание в газете некоего абсолютно достоверного события, не имеющего прямого отношения к браку, но крайне важного для нас и для третьих лиц. Воспользуйтесь мозгами и назовите его.

Некоторое время в комнате висела тишина. Гермиона нахмурилась, вспоминая текст статьи. Поттер пытался перевести дух. Снейп скучал.

Наконец Грэйнджер будто нехотя произнесла:

— Вряд ли вы хотели, чтобы весь мир узнал о вашей великой страсти.

— Нет, разумеется, но я рад, что вы отметили этот факт. Вторая попытка?

Гермиона порозовела, а Поттер насторожился и явно страдал.

— Сам факт замужества… Важно, но не то чтобы…

Снейп кивнул:

— Теплее.

— Тогда ритуал?

— Именно. А теперь потрудитесь догадаться, зачем мне было нужно, чтобы весь, как вы сказали, мир узнал о том, что вы теперь леди Принц?

— Я — кто? Но в газете об этом ничего…

Снейп утомлённо прикрыл на миг глаза.

— Да. Но кому надо, это и так поняли. А специально для вас я поясню то, чего не было в газете, что очевидно для Поттера, потому что он глава двух родов, но может не быть очевидным для вас.

Гермиона уже не прятала лицо, не отводила взгляд. Когда ей было любопытно, эмоции уходили на задний план.

Поняв это, Снейп решился на маленький эксперимент. Удастся ли ему вытянуть её из зоны отчуждения?

— Так вот, — откашлялся он, — вы же никогда не слыхали о лорде Принце?

— О Принце-полукровке слышала, — осторожно отвечала она. Умница Поттер понял, что ему стоит помалкивать, и едва дышал.

— Именно, — Снейп вынул палочку и стал играть с нею. — Лордом Принцем был мой дед. Мать, Эйлин Принц, вышла за маггла Тобиаса Снейпа. А я, — тут Снейп небрежным взмахом наколдовал третье кресло, — стал сыном своего отца, Снейпом и никаким не Принцем. Прошу, — он указал на кресло и выжидательно смотрел на неё.

Он очень рассчитывал, что сейчас, перед Гарри, она естественно сядет рядом. В конце концов её родители интеллигентные люди. Должны они были привить дочери хотя бы какие-то манеры?

Гермиона поднялась, неторопливо подошла и уселась в кресло. Снейп поспешно продолжил:

— Сейчас, мисс Грэйнджер, слушайте очень внимательно. У Снейпа нет родовой защиты, а у Принцев есть. Я был Принцем лишь по рождению, но для того, чтобы иметь возможность вас защитить, я принял род Принц, прошёл необходимый ритуал… Как бы вступил в наследство. Мне нужен был опытный маг, и мистер Поттер согласился помочь. Мне показалось, что именно его вы воспримете спокойно. А потом я предложил вам его в крестные. На самом деле это называется несколько иначе, но не суть. Теперь я, глава рода Принц, являюсь лордом Принцем. Вы приняты под мою руку. Вы моя жена, значит, не просто представитель рода, а леди Принц по магии.

Гермиона молчала.

— И ради Мерлина чтобы я больше не должен был объяснять вам очевидное!

Она улыбнулась — по-настоящему улыбнулась впервые за вечер.

Снейп выдохнул.

— Нечего радоваться. Теперь о газете… Мне было нужно, чтобы о вашем статусе узнал весь мир. И лорд Малфой — в первую очередь.

Гермиона поморщилась.

— Что наплела газета помимо моей информации, — продолжал Снейп, — за то ни я, ни Поттер не отвечаем. И ещё. Когда ваши родители ссорились, ваша мама бегала к посторонним мужчинам? Почему вы не пришли ко мне, а поскакали сюда?

— Мои родители не ссорились!

— Потому что вы этого не видели. Они успевали решить все свои разногласия до того, как это становилось заметно. Кстати, Гарри, в Пророке написано, что вы дали интервью. Это так?

— Нет!

— Уверяю вас, вы его дали. Вы сами мне говорили когда-то, что Скиттер — незарегистрированный анимаг. Жук, кажется? Вы уверены, что за прошедшее время поблизости не вертелось некое насекомое? Со мной Скиттер так обращаться побоится, а с вами — нет.

— Я пойду и сам дам ей интервью, — заявил Гарри. — И предупрежу, чтоб ни словечка не добавила.

— Попробуйте, — равнодушно кивнул Снейп. Поттер вскочил и кинулся к двери. — Погодите вы! Проводите нас сперва. Без вас мы не сможем уйти!

— Да. Извините, — пробормотал Гарри.

— Приходите к нам вечером, к ужину, расскажете, как прошло, — тоном доброго дядюшки предложил Снейп.

— Хорошо, — удивился Поттер. — Кресла не убирайте, ладно? Очень уж удобные.

Снейп поднялся, надел мантию и демонстративно встал у двери, жестом пропуская Гермиону перед собой. Она была задумчива, молча спустилась в гостиную и полезла в камин безо всяких возражений.

В спальне Коукворта Снейп не дал ей времени на размышления.

— Поттер управится самое большее за пару часов, — напомнил он. — Вам нужна помощь с ужином?

Они прошли на кухню. В мусорном ведре были две картонки из-под пиццы. Снейп ждал. Гермиона колебалась.

— Поттер придёт очень голодным, — напомнил Снейп.

— Пожалуй, — наконец сказала она, — я справлюсь сама.

— Могу запечь мясо, — предложил Снейп. — С вас гарнир и десерт.

* * *

Поттер явился, прихватив пыльную бутылку вина из погребов Блэк-хауса. Он был зол, встрёпан и как-то опустошённо грустен.

Ел он поначалу вяло, затем распробовал вкус пищи и поглощал стейки Снейпа с завидным удовольствием. Гарнир показался ему странным, и он деликатно отодвинул подгоревшие овощи вилкой на край тарелки.

— Скиттер душу их меня вытрясла, — пожаловался он. — Настоящая акула. Но я дал интервью и говорил о тебе только самое хорошее, Гермиона.

— Главное, чтобы вы говорили правду, — усмехнулся Снейп. — На вооружении у журналистов усовершенствованные перья, они не могут писать ложь. Домыслы — могут. Так что если вы приврали, боюсь, газета этого не напечатает.

— Ну и ладно, — фыркнул Гарри. — Ещё кое-что. Мне пришла сова от Рона. Ничего особенного. Так, глупости всякие.

Снейп склонил голову, давая понять, что принял предупреждение к сведению.

Выпив вина, Поттер ушёл, аппарировав с порога: камин Снейпа ему не нравился.

Гермиона нервно стиснула пальцы: они снова остались наедине.

— Вы устали, — спокойно сказал ей Снейп. — Уверяю, утром статья покажется вам не такой ужасной.

Когда она вошла в спальню, Снейпа не было. Она улеглась, размышляя, как ей теперь строить жизнь. До сих пор она билась, как птица, но теперь брыкаться смысла не было. Ей указали, что она вела себя по-детски. Но не унизили, не укорили и не высмеяли. Даже признали, что она хороша собой.

Она улыбнулась. Ей можно работать, общаться с друзьями. У неё теперь есть деньги и даже какой-то статус в мире магии. Жаль, что перед Снейпом она предстала в неприглядном свете, но кто знал, что Рон её бросит!

* * *

Лёжа в постели рядом со спящей женой, Снейп размышлял, имеет ли для него значение интимный опыт Гермионы. Большую часть времени ему пришлось очищать сознание, пытаясь отрешиться от предрассудков, покуда не удалось признаться себе в очевидном: Гермионе удалось-таки сделать ему больно. Не её прошлое, не то даже, что она пыталась сбежать от него. Тут он как раз понимал её очень хорошо.

Ему было до ломоты обидно, что она связалась с Уизли.

"Если б это был Поттер! У этого хотя бы есть совесть. Но Уизли! "

Северус отдавал Гермионе должное — она хорошо соображала на уроках и была вполне работоспособной. Сам факт, что его женщина выбрала лентяя Рональда, оскорблял его и лишал покоя.

Снейп честно спросил себя, чем ему так не угодили Уизли.

Артур был увлечен маггловской механикой, и его страсть Снейп, сам учёный, не мог не понимать и оттого уважал.

Молли командовала семерыми детьми и мужем, умудряясь сводить концы с концами. Снейп содрогнулся. Его терпения на такое не хватило бы.

Чарли и Билл — состоявшиеся маги, достойные во всех отношениях. Билл выбрал жену вопреки воле матери и даже подмоченная репутация его рода не смогла расстроить их брак с француженкой-вейлой. Перси — несколько занудный, но исключительно целеустремлённый молодой человек. Близнецы успешно крутили бизнес и плевать хотели на любые авторитеты и на Снейпа в том числе. Даже младшая Уизли вполне успевала по зельям.

По всему выходило, причина неприязни Снейпа к Рону была сугубо индивидуальной и никак не связанная с положением в обществе его семейства.

Снейп просто ненавидел ноющих лентяев.

Он и Поттера ненавидел, но так было лишь до того момента, когда ему открылась причина слабой успеваемости мальчишки: маггловоспитанный, выросший под лестницей Поттер не мог быть хорошим учеником по определению. Годы спустя он слегка освоился, поэтому теперь прежняя ненависть ушла, оставив после себя лишь очень сильную неприязнь.

Ну почему, почему Грэйнджер выбрала Уизли?!

Снейп чувствовал, как сходит с ума. В конце концов, Малфои попытались использовать Грэйнджер и почти преуспели. Есть ли вероятность, что Уизли тоже мутят?

В ночь после визита Гарри Гермиона уснула спокойно и сладко. Снейп чувствовал, как она успокоилась, расслабилась и свернулась клубком, словно кошка, которая нашла себе удобный уголок и дремлет, не опасаясь пинка или окрика. Слабый шорох, осторожный скрип двери. Снейп умел ходить тихо, и сейчас он выскользнул из спальни, притворив дверь и уйдя одеваться в свою детскую комнату. Он оставлял в ней одежду, выходя уже в халате. Так оказалось проще.

Северус старался не прикасаться к Грэйнджер даже случайно. Он всегда спал очень чутко — давняя привычка, в семейной жизни оказавшаяся очень кстати. Она двигалась по дому увереннее. Ещё подозрительно замирала, стоило ему войти в комнату или обратиться с вопросом, но это случалось всё реже. Абсолютно свободно она держалась, только когда злилась на него. Снейп не был уверен, что хотел бы именно таких отношений, но выбирать не приходилось.

Гермиона проснулась, лениво нежась и вспоминая вчерашний день, осторожно прислушалась и села — она была в постели одна. Торопливо запахивая халат и отыскивая тапочки, уже на ходу намотала на запястье и скрутила в небрежный узел волосы, вместо шпильки заколов подвернувшимся под руку карандашом.

Муж, уже полностью одетый, обнаружился в кухне. Он взял хлеба и с тарелкой в руке попытался спуститься в лабораторию. Сгорая от стыда, Гермиона заступила ему дорогу.

— Сэр, не нужно уходить. Получается, я вас выживаю.

«Пора взрослеть», — сказала она себе. Голос прозвучал жалко, но она воинственно задрала подбородок, приблизилась и протянула руку забрать его скудный завтрак.

Снейп помедлил и поставил тарелку с хлебом на стол.

— И вам доброго утра. Если вы не хотите готовить… — «для меня», явственно читалось в его взгляде, — и есть в моём присутствии, то уйти следует мне. Вам просто некуда. Не хочу вас стеснять.

Он стоял перед ней — как всегда, закутанный в чёрное. Почему этот невозможный человек не может промолчать? И так ясно — ей неловко, она чувствует себя неправой. Но Снейп молча ждал, и она продолжила:

— Я не… Просто всего так много и сразу. Я никогда не вела хозяйство. Помогать маме на каникулах — это не то. А в школе жили на всем готовом.

— А два последних года?

— Они окончательно убедили меня, как я ненавижу уборку, стирку и так далее. Дурная работа, когда тебя ждут книги.

Снейп снова взял свою тарелку и принялся есть сухой хлеб. Гермиона молча смотрела на ровно колышущийся кадык, на размеренные движения крепкой челюсти, на тонкие нервные пальцы, ломающие мякиш.

— Поттер говорил, в лесу вы кормили их с Уизли, — низким голосом пророкотал Снейп. — Бывало, и на костре готовили. Так что вы умеете всё, что необходимо, и заботиться умеете тоже.

— Но…

— Понимаю. Я — не они. С голоду не умру, — ровно отозвался он, обошёл её и направился к лестнице. Гермиона смотрела на острые плечи, прямую спину, покуда он не исчез за дверью подвала. Пару минут спустя прозвучал щелчок аппарации, и всё стихло.

Дом дышал покоем. Грэйнджер медленно обошла комнаты, прибрала в спальне и кухне, вымыла оставшуюся после мужа тарелку. Можно оставить дела на потом, но какая разница? Зато она готова к новому дню. Мало ли что может случиться. Спустилась в прихожую, распахнула входную дверь и долго стояла на пороге, вглядываясь в серый рассветный посёлок. Промышленный район двигался, звенел колокольцами первых магазинов, урчал моторами и шелестел шагами торопливых прохожих. Продрогнув, она шагнула в дом и снова оказалась в царстве покоя и одиночества. Впервые за много лет вокруг неё не толпилась куча народу, ей не было нужно куда-то бежать и что-то делать.

С раннего детства Гермионе не удавалось побыть наедине с собой. В школу её отдали в пять лет. Постоянно находились занятия, одни приятные, другие не очень. Ей было трудно сходиться с другими детьми: она набрасывалась на собеседника со страстью, пытаясь успеть сказать ему как можно больше, и её стали сторониться. Дразнили. Отказывались играть. Хогвартс стал для неё спасением: привязанностей в общеобразовательной школе у неё не осталось.

Но и в Хогвартсе всё повторялось. Ровесникам-магам её страстные монологи были скучны и смешны. Кругом всегда был народ, но она чувствовала себя одинокой. Встретив Гарри и Рона, она быстро осознала, насколько ей повезло. Рон не обращал внимания на её выкрики, Гарри просто тянулся к общению, а Гермиона не могла позволить себе потерять их или поделиться ими с кем-то ещё.

Её тотальный контроль обрушился на двоих мальчишек каменной глыбой. Так хотелось, чтобы её одной — ученицы-отличницы, помощницы, подруги — им было достаточно. Именно поэтому она приставала к ним с учёбой: очень скоро они привыкли, что их подгоняют, позволяя ей выбирать им книги, время для домашних занятий и даже место, где следует сесть. Гермиона чувствовала свою необходимость и была счастлива. Чтобы им не было с ней скучно, она обсуждала их авантюры, притворно возмущаясь, и всегда сама участвовала в них. От мальчиков требовалось лишь одно — отдавать дань её усилиям, благодарить, восхвалять её. Это была их плата за её усилия. Это была её эмоциональная подпитка.

Рассвело. Робкое солнце коснулось серых крыш, пыльных окон и жирно блестевших мазутом луж. Гермиона уныло вспоминала, как мальчики принялись думать и жить сами, без неё. Гарри решил уйти на поиски крестражей в одиночестве, и ей пришлось изрядно постараться, чтобы не допустить этого. Рона утомил походный быт, и он бросил их. Бросил её.

Она поняла, что очень скоро останется одна, и решилась. Выбора не оставалось: следовало связать свою судьбу хотя бы с одним из них. Маловероятно, чтобы нашёлся кто-то ещё. С Крамом не вышло. Гарри относился к ней преданно и уважал, ей по-хорошему стоило бы выбрать Гарри, да только он жаждал дружбы и никогда не смотрел на неё как на девушку. А Рон — смотрел. Остаётся только догадываться, чему научился младший Уизли при пяти старших братьях, и она решила: пора.

Позволила Рону близость и снова ошиблась — во всех смыслах.

Со Снейпом всё было иначе. Он не позволял командовать собой. Он не поддавался на провокации, не истерил, не обижал её — вёл себя как взрослый. Он умел напугать и умел показать, когда она бывала не права. На Гарри и Рона она бы просто прикрикнула, но со Снейпом так не выйдет.

Возможно, всё дело в том, что он намного старше. Она трепетала перед его знаниями и была готова с восторгом подчиниться Снейпу-учителю, поскольку ценила в людях профессионализм. По всему выходило, что и как супруг он вёл себя с ней куда грамотнее, чем она с ним — в роли жены. Означало ли это, что и Снейп-муж заслуживал такого же уважительного к себе отношения?

Он не лебезил, не ухаживал, не пел ей серенад, он просто пустил её в свой дом. Сделал их соитие максимально для неё приемлемым. Гермиона до конца так и не понимала, какое значение имеет сила рода, но теперь, разложив свою жизнь на составляющие, допускала, что его действия в Принц-мэноре были необходимыми и полезными, ибо тот Северус Снейп, которого она знала, не ошибался никогда.

А что она? Закатила истерику. Нахамила. Пыталась сбежать — дважды! Вела себя, как истеричка. И вдобавок её отношения с Роном — не тот старт, с которого следует начинать семейную жизнь, если хочешь верховодить в браке.

— Ну ничего, — сказала она, — зато его никто у меня теперь не отнимет. И женщины… Он некрасив. Тем лучше.

В пустом доме её голос прозвучал странно. Грэйнджер замирала, вспоминая своё недолгое замужество в подробностях, час за часом, то хмурилась, то краснела.

Пора взрослеть.

Тем же вечером не ожидавший ужина Снейп вернулся поздно и нашёл на плите в кухне завёрнутую в тёплое одеяло кастрюлю с рагу. Жена крепко спала; он не стал её будить. Но утром, поднявшись и растирая уставшую спину, Гермиона обнаружила на кухонном столе крохотную розу-микс — поместившуюся бы в кофейной чашке, крошечную, в горшочке с наперсток размером, усыпанную яркими алыми цветками.

Она плюхнулась на стул, разглядывая подарок, поймав себя на том, что глупо улыбается, и спрятала лицо в ладонях.

* * *

Малфой давал бал.

Среди приглашённых были министр Магии и члены Визенгамота, несколько представителей вассальных семейств и представители 28 древнейших аристократических родов Британии. Не все из них приняли приглашение. Кое-кого уже и в живых-то не было, кто-то не сможет прибыть, так как в Азкабане увольнительные не выдавали. Ходили слухи, что ожидают и дальнюю родню с континента. На таких грандиозных сборищах заключались сделки, присматривались друг к другу будущие супруги и оглашались помолвки.

Снейп приглашения не ждал. Ему такое мероприятие было не по статусу, и лишь в силу неопределённости его положения, отменного качества зелий, а также в память о прошедших днях, когда он стоял по правую руку от Лорда, с ним здоровались и с ним считались до сих пор.

Новоиспечённый же лорд Принц был всем этим господам ровней. Древний род, сильная тёмная магия, помноженная на личные качества потомственного зельевара, неожиданно сделали Снейпа фигурой видной и значимой. Так что письмо на дорогой бумаге он получил тоже.

Гермиона и вовсе никогда в высшем обществе не бывала. Северус всерьёз подозревал, что коварный блондин что-то в отношении их замышляет. Он не удивился бы, даже если вся затея с балом была с целью заполучить их с Грэйнджер.

«Лорд и леди Малфой приглашают лорда и леди Принц посетить их в узком кругу в будущий вторник в одиннадцать часов (пополудни). Костюмы для дам — вечернее платье, для джентльменов — смокинг и парадная мантия. Камин будет открыт с десяти».

За ужином Снейп зачитал приглашение жене вслух. Он опасался, что она обрадуется светскому развлечению, попадёт впросак, станет предметом насмешек и будет переживать. Было практически невозможно ей, маггловоспитанной ведьме, обойти все подводные камни светских бесед и тонкости этикета. Отдельным пунктом стоял выбор платья.

Однако Грэйнджер никакого восторга предстоящему не выказала. Не рассмеялась, не бросилась писать портнихе, ничего такого. Она лишь вскинула на него свои грустные карие глаза и сухо уточнила:

— Нам обязательно идти?

— Да, — ответил слегка удивлённый Снейп. — Бал — важный ритуал и дань личности обществу.

Гермитона нервно играла вилкой, аккуратно положила её на тарелку и снова спросила:

— Можно мне не ходить?

Снейп считал, что по соображениям безопасности идти не стоило бы ни ей, ни ему, но спокойно уточнил:

— Основания?

— Никаких. Если иначе… то есть если необходимо, я пойду. Только вам придётся меня проинструктировать, что надеть и чего не говорить.

— Вы прекрасно справитесь сами. Помнится, на балу чемпионов шесть лет назад у вас был вполне пристойный наряд. Нужно что-нибудь длинное, с умеренно обнажёнными плечами и достаточно дорогое. А говорить вообще ни с кем не стоит. Как и пить, собственно.

Она удручённо кивнула. Снейп вздохнул:

— Посмотрите на меня, мисс Грэйнджер. Вы не хотите идти к Малфою. Но о нём вы всегда отзывались хорошо. Есть что-то, о чём мне следует знать?

Гермиона подняла ресницы медленно и неохотно, но встретившись с тёмными глазами, дёрнулась и ответила совсем не то, что хотела:

— Это не ваше дело. То есть… Неважно. Я куплю платье.

Он молча доел и так же молча удалился. Она уже жалела о своей резкости, но было поздно. Жизнь с таким человеком, как Снейп, не была легкой или беззаботной, приходилось следить за языком. Он порой настолько очевидно не одобрял её тон или выражения, что Гермиона злилась, но поделать ничего не могла.

«Зельевар с мировым именем. Педагог, а ведёт себя, точно ископаемое. Где он набрался таких манер?» На самом деле язык зельевара завораживал. Она завидовала, что у неё не получается так же.

Вечер прошёл ожидаемо: он дождался, пока она заснёт, и только тогда улёгся в постель. Под отдельным одеялом.

Утром муж успел исчезнуть до её пробуждения. Гермиона тщательно оделась, вынула из ящика в прихожей кошелёк с деньгами, заперла дверь и вышла к разбитому шоссе — ловить машину.

Вернулась Грэйнджер к ночи, озябшая и уставшая. Отпустив такси, поднялась в спальню и бессильно упала в кресло Северуса. Снейп уже был дома, сидел в лаборатории, слышал, как она вернулась, но встречать не вышел. Всё же попускать хамство бывшей ученице, пусть и жене, было свыше его сил.

Удар стали о медь гулким вздохом разнёсся по старому дому. Снейп недовольно скривился: время ужина давно прошло. Точными движениями растёр в ступке зубы обезьяны, добавил их в котёл, погружая зелье в стазис, умылся, вытер руки и надел сюртук.

Грэйнджер обнаружилась тут же за дверью, и когда он вопросительно задрал бровь, пояснила:

— Я не хотела быть резкой, сэр. Извините. Хотите посмотреть платье?

Рассказать кому — не поверят: Снейп сидел в кресле в собственной спальне, а сосредоточенная Гермиона, немного нервничая, доставала и демонстрировала ему изящные туфельки, тонкие чулки с кружевными резинками, длинное, упакованное в папиросную бумагу бальное платье.

Оно оказалось из блестящего атласного сатина, узкое сверху, расширяющееся от бедра, насыщенного зелёного оттенка, таинственного, как морские глубины. Сатин переливался, и в складках вспыхивали светлые отблески, словно блики на волнах.

— Как вам? — взволнованно спросила она.

— Красивый цвет, — сказал он с таким видом, будто жевал эту самую ткань. Подумал, наклонился и аккуратно пощупал подол. — Хлопок. Отличный выбор.

Она явно ждала чего-то ещё, нервничая все больше и кусая губу. Снейп вынул из коробки туфельку и внимательно рассмотрел и её.

— Вы собираетесь пойти в этом?

— Вам не нравится?

— На высоченных каблуках несколько часов... Я бы не смог.

— Что угодно отдала бы за такое зрелище.

— Ни за что, — Снейп вернул ей туфельку.

— Я видела вас в платье. Вам очень идёт.

— Если только во сне, — Снейп тяжёлым взглядом уставился на юную нахалку, но она лишь закусила щёку.

— Ничего подобного. Весь наш курс знает, каков боггарт Невилла — грозный Снейп в платье старой леди Лонгботтом.

— Убью Люпина, — зашипел Снейп.

— Это вряд ли. После того, как годами варили ему антиликантропное, а потом, после битвы, вытаскивали с того света?

— Тогда Лонгботтома.

— Он не виноват. Это вы запугали его и стали его боггартом!

— Августа, по-вашему, и вовсе ни при чём?

Да она откровенно смеялась над ним! Снейп растерялся. Он не по наслышке знаком с насмешками, издевательствами и унижениями.

Гермиона смеялась иначе. Не обидно. Не унизительно. Снейп призвал на помощь весь свой долгий, но такой ограниченный педагогический опыт. Хотелось поступить традиционно — ответить резко и просто уйти. Но... Ему жить с этой невозможной девчонкой.

И он постарался, вернул улыбку, растянув губы в самой саркастичной своей усмешке.

Она расхохоталась.

Старый дом вздрогнул. Или это колотило самого Снейпа? Никогда ещё эти стены не отражали такого искреннего и беззаботного смеха, а Снейп замер, настороженный, пытаясь собрать разваливающегося себя и не позволить истоптанному сердцу вновь кровоточить, верить и надеяться.

Гермиона отсмеялась, приложила к груди платье и приподняла подол.

— А если серьёзно. Фасон не слишком откровенный?

— Да как тут вообще поймёшь, — брякнул Снейп и снова поймал её тревожный, ждущий взгляд.

— Примерить вам? — неуверенно предложила она.

— Да, пожалуй.

Она даже взвизгнула от удовольствия — едва слышно, но всё же. Вытряхнула из сумки какие-то яркие коробочки, подхватила платье: «Я сейчас! Никуда не уходите!» — и унеслась в ванную. Вскоре послышался плеск. Снейп лишь покачал головой. Её поведение было слишком очевидным, слишком женским. Ему каждую купленную ею тряпку нужно будет осматривать?

Видимо, так. Невелика цена за покой в доме.

«Видит Мерлин, с Тёмным Лордом было проще», — удручённо подумал Снейп.

Он успел задремать в своём кресле, когда его бесцеремонно растолкали.

Гермиона, с горящими щеками, стояла перед ним, сияющая и свежая. Она повернулась спиной, и Снейп завис — от шеи до поясницы платье было расстёгнуто. Он рассматривал выступающие лопатки, цепочку округлых позвонков, нежный шёлк белья, плотно облегающего шелковистую кожу ягодиц с глубокой ложбинкой, исчезающей где-то внизу.

В горле немедленно пересохло. Тем не менее Снейп аккуратно нащупал замочек потайной застёжки, пошевелил его и плавно потянул вверх.

Грэйнджер повернулась к нему лицом, закинула за голову руки, поднимая копну волос, открывая шею и плечи.

Снейп жадно взглянул: он помнил этот жест.

— Как вам?

Да она издевается!

— Кхм! — сказал Снейп, закинул ногу на ногу и прикрыл глаза ладонью. — Что конкретно вы хотите узнать, мисс Грэйнджер?

«Вот-вот. Хоть буду понимать, что говорить в следующий раз».

Гермиона между тем присела на кровать и деловито натягивала чулок. Снейп наблюдал. Молочная кожа бедра сверкнула над кружевом резинки. Ладонь прошлась снизу вверх по сухощавой стройной ноге, Грэйнджер пошевелила пальцами, словно любуясь, аккуратно вставила ступню в туфлю. Поднялась, и подол платья, шурша, упал до пола. Снейп моргнул и очнулся.

— Этот комплект как раз под облегающее платье, — начала объяснять она, демонстрируя пустые коробки, как выяснилось — из-под белья. — Без бретелей, на косточках. Модель «Анжелика». Дорого, конечно, но вы сами велели купить что-то с открытыми плечами.

Снейп скептически осмотрел её. Плавные изгибы, строгие линии. Весьма аппетитный бюст.

— Косточки, — смущённо пробормотал Снейп. Он был знаком с устройством корсета, но куда здесь спрятали китовый ус, не представлял.

— Да вот же, — она подскочила к нему, наклонилась, едва не ткнувшись грудью в лицо, и провела пальцем по кружевному краю.

Для чего она себя так вызывающе ведёт? У Снейпа в голове словно щёлкнуло. Несколько дней тому назад, в ванной, она тоже демонстрировала отчаянную храбрость, а он, как последний дурак, повёлся и поверил. Оказалось — зря.

— Мисс Грэйнджер, — устало отстранился он, — я работаю с подростками двадцать лет. На их провокации у меня иммунитет. Если вы намерены что-то сообщить либо чего-то от меня хотите, — он взглянул в испуганные блестящие глаза, — говорите прямым текстом, иначе я просто не пойму вас.

— Как я могу прямым текстом? — шепнула она, сморщившись и отпрянув. Наткнулась на кровать и плюхнулась, замерла, обхватив себя руками, будто внезапно заледенев.

Снейп задохнулся от щемящей узнаваемости этого жеста.

— Тогда не обижайтесь, — выдавил он и поднялся. Он возвышался над нею, сжавшейся в комочек, а она не отводила от него глаз, хотя и втягивала голову в плечи, выворачивая шею под немыслимым углом. Когда он сел на постель с нею рядом, она облегчённо выдохнула и уткнулась в плечо лицом. Оказалось, так естественно обхватить обнажённые плечи и привлечь к себе, погладить непослушные кудри, ощутить, как она прижалась крепче и затихла.

— Я боялась, что вы больше никогда... — невнятно промычала она. Тонкие пальцы легли ему на грудь и попытались расстегнуть пуговицу сюртука.

— Я знаю, что вы больше никогда, — грустно отвечал Снейп, ловя эту руку, слегка сжимая и не позволив раздевать себя. — Можете не бояться. Я вас не трону.

— Но почему?

— Потому что всё должно быть добровольно. Вы не обязаны ублажать меня лишь потому, что жизнь вас поимела. Отличное платье.

Он поднялся и сбежал в свой подвал. Потом долго сидел, не в состоянии работать, не в состоянии читать. Никакого вожделения, приказал он себе, она его бывшая ученица, он профессионал до мозга костей. Но тёмные глаза, готовые пролиться слезами, и стиснутые маленькими ручками плечи ещё долго маячили в темноте и пугали его.

Снейп постарался решить проблему общения радикально. Он исчезал рано утром, не являлся к обеду (пару раз приходилось приврать, ссылаясь на занятость), поэтому им с Грэйнджер оставалось пережить только одну полноценную встречу — по вечерам. Ужин оказался для неё делом более-менее посильным, а для него — достаточным, чтобы не чувствовать себя лишним в собственном доме.

Снейп вообще ни на чём особо не настаивал. Гермиона же пыталась устанавливать правила, и они договорились так: одно блюдо, но сытное, остальное по желанию. Гермиона готовила обильные ужины, их остатков хватало и ей, и Снейпу, чтобы перехватить что-то утром или в течение дня.

Вечерами Снейп иногда приносил вино и что-то на десерт. Он подробно допросил Грэйнджер на предмет её предпочтений. Виноград, апельсины, реже — яблоки и конфеты. Сам Снейп ничего о своих вкусах ей не сообщал потому, что она его не спрашивала. Но теперь мысли о бале испортили спокойные «семейные» вечера. Гермиона нервничала все сильнее, и вместе с нею нервничал и Снейп.

Он искренне не понимал её. Платье было подходящим. Пользоваться приборами Грэйнджер умела. Он посоветовал ей не есть незнакомые блюда, и конфузов быть не должно.

— Когда я смогу колдовать снова? — несколько нервно спросила его она.

— Не знаю, — честно ответил Снейп. — Это было требование Малфоя, а он ничего не делает просто так. В чем дело? — напрягся он, когда Гермиона болезненно скривилась.

— Мне очень не хватает бытовых чар.

— Давайте так. У Поттера огромная библиотека. Он обещал мне дать к ней доступ. Что, если вы поищете ответ на Гриммо? Мне предупредить вашего приятеля?

Получив радостный кивок, Снейп почувствовал беспокойный укол в груди слева, но решил отнестись к ситуации философски. Мир полон молодых людей, красивых и богатых. Северусу стоило начинать привыкать.

Спустя сутки он уже не был уверен в собственной выдержке. Оказалось, Поттер неожиданно напросился к ним на ужин. Снейп оценил привычку жены готовить большие порции. Стол был роскошен, как никогда. Вино из погребов Блэков приятно колыхалось в чайных чашках — фужеров у Снейпа не было. Гарри был рассеян, что-то мямлил и решился объясниться только за десертом.

— Профессор Снейп, мне нужно поговорить с вами.

— Я так и понял.

— Да-а?

— Обычно вы не заглядываете ко мне просто по-дружески. Только по делу.

— Что? — растерялся Поттер.

— Я оставлю вас, — Гермиона произнесла это будничным тоном, затем поднялась, собрала посуду и вышла, прикрыв за собою дверь.

— Поттер, не обращайте внимания. Я дразнил вас. Сытый желудок привёл меня в благодушное настроение.

— Кричер будет рад узнать, что вам понравилось.

— Это готовил ваш домовик?

— Мы с Гермионой весь день ковырялись в книгах. Она собралась уйти ещё в полдень, чтобы приготовить ужин, вот я и предложил. Вы не сердитесь?

— Было очень вкусно, — ровно отвечал Снейп, втайне ощутив прилив довольства. Чтоб накормить его, Грэйнджер была готова оторваться от своих книг! Видно, эффектное поедание им сухого хлеба возымело должный и, самое главное, долгосрочный эффект.

Но Поттер не собирался отступать.

— Я помог вам в семейном деле… Потому что в родовой магии мой опыт оказался... — Тут Поттер позволил себе взглянуть на своего собеседника и едва не прикусил язык: зельевар определённо был в бешенстве.

— Итак, — зловеще протянул Снейп, — вы оказали мне услугу, и что теперь? Желаете получить что-то взамен?

— Да нет же! Я хочу сказать, в семейной жизни вы опытнее меня. Вы женаты! И мне нужно… Я бы хотел… Чтобы вы подсказали мне…

— Вы хотите, чтобы я рассказывал вам о моей семейной жизни? Может, картинку нарисовать?

— Да что вы опять, — раздражённо выпалил Поттер, моментально перестав стесняться. — Вы же получили приглашение на бал?

— Что?

Снейп на миг опешил, но не подал виду и грозно сверлил нечестивца пронзительным взглядом, покуда тот сбивчиво объяснял: ему приглашение тоже пришло — как лорду Блэк. (Кто бы сомневался, Нарцисса своего не упустит.) И поскольку Снейп женатый и взрослый (скажи: старый, хмыкнул Снейп), они с Гермионой наверняка уже подготовились. А Гарри один идти в магазин опасается, обязательно подсунут что-нибудь неподходящее, и поэтому не мог бы мистер Снейп посоветовать ему... Не за услугу, нет. По-родственному.

— Мы не родня, мистер Поттер, — холодно известил его Снейп.

— Увы: я ваш шурин.

Снейп прикинул: если Поттер ввёл Гермиону в род Поттер, а затем типа выдал её за лорда Принца, получается, он сам приходится Поттеру зятем, а тот ему — шурином.

— Чего вы хотите от меня, Поттер, — обречённо выдохнул он, понимая, что этот раунд он проиграл.

— Сэр, — мучительно краснея, проблеял Поттер, — вы не могли бы помочь мне с костюмом?

— Я похож на камеристку?

— Отведите меня в ваш магазин. Где вы покупали костюм?

Снейп не собирался покупать никакого костюма. Он планировал надеть одну из чёрных мантий, не слишком заношенную, и кому какое дело, что у него под ней? Он может пойти хоть голым, никто ничего не заметит. О чём он Поттеру и сообщил.

— Но сэр, вы не можете танцевать в мантии! Нужен смокинг!

— Я должен делать что?

Поттер терпеливо пояснил:

— Это бал. На балу обычно танцуют.

— Поттер, вы рехнулись?

— Нет, сэр. Мы нашли несколько книг по этой теме. На балу особое внимание уделяют оглашению помолвок, представлению новых членов семьи и так далее.

— Вы помолвлены, Поттер?

— Нет, но я стал главой рода Блэк. Это было год назад, но в этом качестве в свете я ещё не был. (Вообще не был в свете, если на то пошло, мстительно подумал Снейп.) И вы, сэр, тоже. Приняли род, женились. Подозреваю, что мы какое-то время будем в центре внимания.

Снейп скрипнул зубами. Танцевать он не собирался, но купить костюм придётся. Самому ему было наплевать на все это общество, но Гермиона не должна стесняться своего мужа.

Память немедленно завладела им, и Северус поддался, уплывая в далёкий декабрь 1976 года. Лили в толпе подруг, прекрасная, как заря, а он крался за ней по пятам, не выспавшийся, потому что всю ночь чистил и чинил ветхую мантию и развалившиеся башмаки.

— В вашей книге написано, что именно следует покупать?

— Да, в общих чертах.

— Тогда зачем вам я?

Поттер замялся, а потом вдруг взглянул ему в глаза и выпалил:

— Чтоб никто и близко не подходил.

— Вы хотели сделать мне комплимент или оскорбить меня? — поднял бровь зельевар.

— Ни то, ни другое. Я рассорился с Роном. Совсем. А потом и с Джинни. А потом снова с Роном. Он, похоже, меня караулит. Вы знали, что на балу будет Билл с Флёр? Так вот Рон ходит с братом по магазинам. Я сунулся было за смокингом, а он устроил скандал.

— А вы?

— Очень быстро аппарировал оттуда. Это не была трусость, — поспешил он объяснить, — я не хотел, чтоб всё попало в газеты.

Снейп решительно встал:

—Продолжим разговор в лаборатории.

Здесь, среди пробирок и флаконов, Гарри рассказал Снейпу, как Уизли, брызгая слюной и непечатными фразами, орал на весь магазин. Что именно орал, рассказать отказался категорически, лаконично прокомментировав:

— Я сгоряча лишил его голоса.

— Братья расколдуют, — рассеянно утешил его Снейп. — Не скажу, что посещать вместе с вами магазины было моей заветной мечтой…

— Но сэр!

— Увы. Но после такого ужина я просто не могу вам отказать. Пришлите мне вашу книжку.

— Кричер! — рявкнул Поттер. Старый домовик со смачным всхлипом выскочил у них из-под ног и протянул Гарри потрёпанный объёмистый томик.

— Благодарю за ужин, Кричер, — сказал Снейп.

— Лорд Принц, — обернулся к нему домашний эльф Блэков. — Наконец-то вы исполнили свой долг. И леди Принц к роду приобщили. Новая кровь, жидкая, как вода, но магия всё исправит. А мой непутёвый хозяин никак не соберётся привести в дом хозяйку…

— Хватит, — предупредил Гарри.

— Одно хорошо, предатели крови в наш дом больше ни ногой…

— Кричер!

— Молчу, молчу.

— Отнеси меня домой, я слишком устал, — попросил Гарри.

— Незачем было столько пить…

— Кричер, помолчи. До завтра, сэр!

Домовик цапнул хозяина бледной лапкой за ногу, и оба исчезли. На пол тяжело шлёпнулась увесистая книга.

* * *

Снейп редко мог позволить себе такое удовольствие: обильный ужин, отличное вино, новая книга и одиночество. И все это — за один вечер. Гермиона предусмотрительно его не тревожила, и он раскрыл старый том с экслибрисом «Библиотека рода Блэк».

Сначала строчки неуловимо качались, но затем он сосредоточился, и дело пошло веселее. Порядок организации балов, приёмов, малых и больших, перечень танцев. Застолье. Сервировка, рассадка гостей. Сочетания вин и блюд. А… вот и костюм.

Надо сказать, Грэйнджер не промахнулась с платьем. Будь она незамужней, атлас, пусть и на хлопке, был бы неудачным решением, но сейчас пришёлся как раз кстати. Перчатки… Зачем в помещении перчатки? Кольца надевают поверх перчаток.

Кольца. У Грэйнджер до сих пор не было обручального кольца и родовых перстней — тоже. Завтра нужно будет этим заняться.

А вот и мужской костюм. Фрак или смокинг. Белая рубашка, воротник-стойка, галстук-бабочка или шейный платок. Снейп хмыкнул: Ужас Подземелий в галстуке-бабочке! Тёмный Лорд сдох бы от смеха. Парадная мантия, открывающая грудь и крахмальную белизну рубашки. Помнится, в чём-то похожем был и Поттер на балу чемпионов в четырнадцать лет. Тем проще. Обувь… Кому нужны тонкие бальные туфли? Он вспомнил лёгкие туфельки Грэйнджер и вздохнул.

* * *

— Мы с Поттером вечером идём покупать ему смокинг, — сообщил утром Снейп сонной жене. — У вас есть перчатки?

— Перчатки?

— К платью. Какой у вас размер? Где, кстати, вы покупали платье?

— В «Селфриджес» в Лондоне.

— Хотите сказать, ваше платье сшили магглы?

— Вы же запретили мне колдовать и по возможности не соприкасаться с магическими предметами. Я туда на такси добралась, не камином. Написать вам адрес магазина?

— Поттер будет очень рад.

— У меня есть одно пожелание, — сказала она, выбираясь из постели и в одной тонкой рубашке роясь на столе в поисках бумаги и карандаша.

— Говорите. Только быстрее.

— Можете купить мантию в тон моему платью?

— Зелёную мантию? Поттеру она, безусловно, очень пойдет, но он гриффиндорец. Я ему передам, конечно, но...

— Не Поттеру. Вам, сэр. Чтобы мы рядом смотрелись органично.

— Мисс Грэйнджер, — нахмурился Снейп, — я не собираюсь покупать мантию вообще. Но даже если и так, куда я потом дену зелёную?

— Будете носить.

— Исключено. Но я подумаю насчёт зелёного галстука.

— И камербанда. Вы же помните оттенок?

— Ни за что не надену зелёный камербанд к чёрному костюму! Где ваше чувство прекрасного?

— Ясно. Тогда… Удачи вам с Гарри, сэр.

— Надеюсь, мы с Поттером справимся. А вы, я полагаю, вновь займётесь библиотекой Блэк-хауса.

— Нет, не могу. Мне сегодня в прачечную. Кстати, если будете в немагической части Лондона, купите утюг. Здесь нет.

— Он не работал, и я его выбросил. Привезу вам новый.

Снейп покинул дом со смутным ощущением, что его провели.

* * *

Они с Поттером отправились камином — ради дела Гарри был готов терпеть. Косая Аллея, несмотря на ранний вечер рабочего дня, была довольно оживлена. Витрина магазина готовой одежды обзавелась новым манекеном, подсвеченным попеременно то слева, то справа, и костюм на нём казался то роскошным платьем, то строгих линий изящной мужской «тройкой». Добротная, качественная иллюзия. Снейп решительно отворил дверь и вошёл. Первое, что он увидел, был Билл Уизли в отлично сидящем смокинге. Чёрном, с пурпурным атласным поясом и шейным платком. Мадам Малкин и её помощница суетились вокруг, взмахами палочки подгоняя длину и разглаживая несуществующие морщинки.

— Мистер Снейп! Вот это встреча… Привет, Гарри.

— Отличный костюм, мистер Уизли, — холодно отвечал Снейп, направляясь к длинному ряду вешалок мужского платья. Гарри окинул помещение быстрым взглядом. Билл понимающе усмехнулся:

— Рон сейчас подойдёт. Он в примерочной.

Действительно, где-то неподалёку послышался низкий баритон Рона, затем — звонкое сопрано Джинни и категоричные стаккато Молли Уизли.

— Поздравляю с законным браком, — продолжил вежливую беседу Билл. — Собираетесь на бал к Малфоям? Впервые выходите в свет? Флёр заказала себе платье в Париже. Вчера она изложила мадам Малкин свои пожелания к смокингу, и вот я снова здесь. Гарри, а ты вчера разве ничего так и не купил?.. Мама может помочь, посоветовать. Неважно, что говорит Рон. Ты всё равно наш друг.

Снейп резко затормозил.

— На выход, Поттер. Живо.

— Но нам нужны костюмы! — слабо возразил Гарри, тем не менее позволяя взять себя за локоть и увлечь к выходу, а оттуда — прямиком в общий зал бара «Дырявый котёл».

— Костюм нужен вам, Поттер. Хотите выбирать его здесь — обходитесь без меня.

Снейп подтолкнул Гарри к выходу, стена расступилась, и они оказались за пределами магического квартала. Чаринг-Кросс Роуд была в это время суток почти безлюдна.

— Помните о Статуте, — напомнил Снейп.

— Я здесь вырос, — отмахнулся Поттер. — Куда мы идём?

— Севил-Роу. Если покупать торжественный наряд, то только там.

* * *

Снейп вернулся усталый донельзя и настолько эмоционально истощённый, что не нашёл сил сопротивляться, когда вышедшая в прихожую Гермиона молча стянула с него мантию и сюртук. Не задавая вопросов, повела в ванную, сунула в руки чистое полотенце и оставила одного.

Он медленно вымылся, лишь в самом конце вяло удивился, отчего вода холодная, и вышел в халате, а его уже ждал ужин. Очень лёгкий: яичница, салат, чашка бульона. Снейп устало жевал, борясь с желанием прилечь головой на стол и отрубиться. Гермиона подсовывала ему еду, а после ухватила за руку, потянула в спальню, толкнула к кровати. Как встретился с подушкой, Снейп уже не помнил.

Утром он проспал, вскинулся, чертыхнувшись, что суббота и никуда идти не надо, поднялся, чувствуя себя дряхлым и разбитым. Покопавшись в карманах мантии, вынул коробку с электрическим утюгом, положил на стол и побрёл на кухню.

Гермиона сидела на подоконнике, болтала ногами и ела хлеб с вареньем.

— Хотите тост? — преспокойно спросила она. — Чайник только что закипел.

— Да, — соврал Снейп: его мутило. — И чаю.

Они молча и с удовольствием пили чай. Самочувствие улучшилось. Варенье стремительно убывало, а силы — прибавлялись, и вот уже Северус почувствовал себя достаточно отдохнувшим для короткой беседы.

— Поттер купил чёрный смокинг, светло-серебристую мантию и "бабочку" в тон, — доложил он. — Одного не пойму. Как женщины выдерживают эти магазины?

— Долгие годы тренировок, — рассеянно уронила Грэйнджер. — А какую мантию купили вы?

— Никакую. У меня есть парочка почти новых. Выберу что-нибудь.

Гермиона тихо вздохнула, но спорить не стала, лишь подлила себе ещё чая. Снейп выложил на стол две коробочки: одну длинную и узкую, вторую крохотную, обтянутую фиолетовым бархатом.

— Перчатки, — кивнул Снейп на длинную коробку.

Гермиона вынула пару кружевных чёрных перчаток.

— В тон моей мантии, — сухо пояснил Снейп. — В продаже не было подходящего вашему платью зелёного оттенка.

— Тогда чёрный подойдёт, — согласилась она, рассматривая подарок.

— Родовой перстень и обручальное кольцо, — указал Снейп на вторую коробку.

Кольцо и перстень были тяжёлыми, широкими, белого золота. На кольце сияли пять мелких черных бриллиантов, а в оправе перстня красовался один, крупный, неправильной формы.

— На балу их нужно надеть поверх перчатки, — похвастал осведомлённостью Снейп. — А в прочие дни носить на голой коже.

— Красивые какие, — Гермиона аккуратно натянула левую перчатку и протянула Снейпу. — Наденьте, сэр.

Снейп спокойно взял её маленькую ручку в свою узкую длинную ладонь. Погладил, убеждаясь, что размер перчатки подходит и складок нет, аккуратно надел кольцо на безымянный палец, а родовой перстень — на указательный.

— Я могу надеть кольцо вам? — попросила она.

Снейп пожал плечами и отправился шарить в карманах мантии за комплектом мужских родовых артефактов. Как и у неё, парные кольцо и перстень, но размером покрупнее. Гермиона медленно и торжественно окольцевала его, и Снейп едва не охнул — тугие ободки сжались, острая боль раскалённой иглой пронзила пальцы. Гермиона тоже болезненно кривилась и кусала губы.

— Артефакты проходят привязку кровью, — пояснил он. — Не пугайтесь.

— Откуда кольца? Вы были в Принц-мэноре?

Снейп тряхнул головой:

— Я был в банке. Мои артефакты хранились у меня с принятия рода, а ваши я взял из сейфа Принцев лишь вчера.

Гермиона продолжала любоваться игрой алмазных граней на свету.

— Я думала, у нас будет что-то вроде брачных браслетов.

— Да, есть и такие, но они магические. Возникают сами собой во время заключения брака.

— Но у меня ничего нет.

— Вы их не видите, но они есть.

Гермиона осторожно потянула своё кольцо, и оно легко снялось. Она убрала перчатки и хотела сложить в коробочку и кольца, но Снейп остановил её:

— Носите их, Грэйнджер. Да, это волшебные предметы, но вред причинить они не должны. К тому же вам нужно привыкнуть друг к другу.

Гермиона с явным удовольствием рассматривала кольца.

— Тогда вы носите их тоже, — сказала она. — Я бы этого хотела.

Снейп с сомнением покрутил перстень на пальце.

— Вы, оказывается, сентиментальны, мисс.

— Для меня это символ, да. Это плохо?

Снейп не ответил. Кольцо отлично смотрелось на тонком пальчике Грэйнджер, но он ни за что не сознался бы в этом.

* * *

Накануне бала Грэйнджер всё же сумела разыскать хоть что-то, разъясняющее требование Люциуса не использовать магию.

— Совершенно случайно, сэр, — рассказывала она тем же вечером. — Мне попалась книга по родовым ритуалам. Сначала я решила, что она пустая, но Гарри заглянул в неё и сказал, что она мне не открывается. Он что-то такое сделал, позвал Кричера, в общем вскоре книга стала читабельной и для меня, но только когда Гарри был рядом.

Снейп внимательно слушал. Сегодня Гермиона явилась домой без сил, поэтому ужин он взял на себя. Они дружно уничтожили кастрюльку тушёной картошки с мясом. Гермиона чувствовала, как стремительно наваливается на неё усталость, и торопливо продолжала:

— Странно, в самом деле. Тот ритуал отнимает у волшебницы индивидуальность. Я и не знала, что такое бывает. Так вот, если после ритуала и до зачатия не пользоваться магией, родится ребёнок без наследственности матери. Он будет и магически, и генетически сыном своего отца. Но как тут замешана генетика, такого просто не… не может…

Снейп отнёс спящую жену в спальню на руках. Когда Гермиона была занята, она не цеплялась к нему и не раздражала его. Такую Грэйнджер он мог терпеть и даже находить её общество приятным.

Мерлин бы побрал слабую человеческую натуру. Снейп чувствовал, что ждёт их вечерних посиделок, неторопливых бесед и даже уютного молчания. Он привыкал и пугался этого до чёртиков. Когда-то он привык к звонкому смеху Лили и двадцать лет вспоминал его, корчась от чувства вины и одиночества. Но тогда он был моложе, время — труднее. Глубоко копаться в себе не позволяла сумасшедшая занятость и служба двоим лордам, тёмному Волдеморту и светлому Альбусу.

Грэйнджер же была опасна по-настоящему. Своими точёными плечами, сливочно-белой кожей, копной непослушных волос. Запахом — сладким, безумно притягательным, манящим. Позволить себе поверить, что так будет всегда, и лишиться… Его надорванное сердце просто не выдержит второго подобного удара.

«Значит, я умру, — смиренно решил Снейп. — Если не получится закрыть разум от чувств. И то удивительно, как удалось выжить, так что у Смерти я в долгу. Умирать не страшно. Возможно, немножко больно, зато недолго».

— Сэр, у меня есть просьба...

Снейп подозрительно замер:

— Да, мисс Грэйнджер?

Она замешкалась. Северус видел её насквозь. Явно в последний момент решила ничего у него не просить и вот растерялась.

— Не то чтобы просьба. Пожелание. Важное. Мы идём на бал, вы купили мне платье… Все готовятся, тратятся, чтобы выглядеть как можно лучше. Я вот сегодня записана в салон красоты, например.

— Я пополнил кошелёк.

— Нет, дело не в деньгах.

— В салон красоты меня отвести решили?

— А вы пойдёте? — тут же уточнила она.

— Вряд ли там из меня сделают красавца, так что — нет, не пойду.

— Я прошу вас, принимая сегодня душ перед балом, воспользоваться ополаскивателем для волос.

— Ясно.

Снейп помрачнел, а Грэйнджер ожидаемо решила, что снова обидела его.

— Вы что себе придумали, сэр? — яростно бросилась она на свою защиту. — Что плохого, если вы на балу будете выглядеть здоровым и счастливым? Утрёте носы всем недоброжелателям?

Снейп смотрел на неё удивлённо, не перебивая. Это придало ей уверенности.

— Поверьте женщине: ничто так не указывает на полное благополучие, как состояние волос. Они даже в причёске лежат иначе, блестят иначе.

Поскольку Снейп молчал, она продолжила:

— У вас тут водопровод. Не понравится — вымоете голову снова. Вашим любимым мылом, от которого волосы как пакля.

— Если это так для вас важно… Хорошо. Но ополаскиватель создан для вас. Я… возьму что-нибудь другое.

И он действительно спустился к себе в подвал, смешал пару флаконов и вскоре уже был в душе. Ополаскивание волос стало заключительным аккордом его подготовки к ненавистному балу. Что волосам не будет хуже, он прекрасно знал. Он же попробовал ополаскиватель Грэйнджер, но это было давно. Снейп аккуратно перебирал пряди, поливая их из флакона, и ругал себя последними словами. За что ругал? За то, что согласился, или за то, что хотелось быть привлекательным — для неё?

Дурак. Шут гороховый. Старый маразматик.

Но поделать Снейп с собой ничего не мог. Как не смог, сопровождая Поттера в магазин, купить самому себе смокинг. Тогда, в модном магазине, оглядывая себя в зеркале, он одобрил почти всё: аккуратную белую рубашку с воротником-стойкой, скрывшей его шрамы. Глубокий чёрный цвет костюма. Отлично сидящие брюки. Но вот чего он не смог пережить — это покрой самого смокинга. Зеркала в примерочной были удобные, позволяли оглядеть себя всего, и его тощий зад, почти не скрытый, как раньше, полами длинного сюртука, выглядел смешным и убогим. Он только что видел Уизли — тот был великолепен. Даже коротышка Поттер в смокинге сзади смотрелся очень… достойно. Снейп купил всё, кроме, собственно, смокинга. Даже чёртов зелёный галстук. Даже камербанд, не зелёный, а чёрный, но купил. Обувь, бельё, носки. А затем, уже готовясь покинуть магазин, он увидал ЭТО. Как оно называлось, Снейп не знал, но спереди тот выглядел почти как смокинг (о такой мелочи, как атласные лацканы, он и не вспомнил), зато был надёжно-длинным сзади.

— Нет, сэр, — категорично выдал Поттер. — Лучше тогда смокинг, чем этот фрак. Во фраках у Малфоя будут музыканты. Он заказал живую музыку, мне Билл сказал.

Снейп на секунду завис, представляя, как появится разодетый словно обслуга.

— Дайте нам этот, — услышал он голос Поттера, и вот уже продавец подаёт ему жилет, а за ним — что-то длинное и смокингом явно не являющееся.

— Очень похоже на ваш сюртук, сэр, — влез снова Поттер. — Надо брать.

Снейп и сам видел. До Уизли и самого Поттера ему было далеко, но чувствовал он себя удобно и уютно.

— Упакуйте, — велел Поттер.

Снейп и тут промолчал. Но после, выйдя из магазина и принимая неловкие благодарности Гарри, что он помог ему с выбором, потратил время и проч., Снейп вдруг протянул ему руку и с чувством пожал её. И тут же аппарировал, оставив поражённого до глубины души Поттера одного.

* * *

— Северус… Северус? Господи, что делать-то?

Снейп не сразу сообразил, где он и что происходит. Неловко приподнялся на локте, огляделся. Он в своём доме. В своей постели.

— Что с вами?

Грэйнджер. Снейп обнаружил её на коленях перед ним, бледную и решительную. Огромные глаза, полные непролитых слёз.

— Мисс Грэйнджер, вы вернулись?

— Да! А вы тут. Днём! В постели! Вам плохо?

— Всё хорошо. Не стоит беспокоиться.

Она пару секунд помедлила, резко встала с колен, отряхнула юбку и пристально наблюдала, как он спокойно поднимается и расправляет одеяло, резко повернулась и выбежала.

Снейп нашёл её на кухне, на любимом подоконнике. Она сидела подозрительно тихо, обняв колени и уткнувшись в них лицом.

— Я напугал вас? Простите.

Северус был готов к допросу, к обвинениям, но ничего такого не было. Она лишь едва шевельнулась, плотнее сжимаясь на своём окне. Он топтался рядом, не решаясь прикоснуться.

— Всё хорошо. Честное слово.

— Мы никуда не идём. К чёрту бал. Вам нездоровится.

— Нет же. Я был в постели… Ч-черт. Хорошо, я скажу. Да слезьте вы с этого подоконника! — Она подняла лицо — опухшее и заплаканное. — Мисс Грэйнджер, что вы творите! Кто плачет перед балом! У вас глаза опухли!

— Что с вами было такое?

Снейп тяжело вздохнул, притянул табуретку и уселся, опираясь острыми локтями о подоконник. Они оба были так близко сейчас, что он чувствовал дуновение её сладкого дыхания.

— Помните артефакт, которым мы пользовались в первый день?

«В первую ночь, — подумал он, вздыхая. — В нашу первую бесконечно длинную ночь».

— Да, — удивилась она. — Я думала, вы его давно вернули.

— Нет. У меня не было подходящего случая, но сегодня… Сегодня я должен отдать его Малфою. Этот артефакт… Сильный, могущественный тёмный предмет. Его возможности потрясают. Все эти дни с нашего бракосочетания я пользовался им, когда только мог и сколько мог. Старался это делать либо вне дома, либо в лаборатории — на ней стоит защитный экран. Но сегодня, зная, что больше такой возможности не будет, я лёг и активировал его. Он под кроватью. Вы застали меня ещё не совсем очнувшимся.

— То есть вы не больны какой-то страшной болезнью?

— Насколько мне известно, нет.

Гермиона наконец выпрямилась и села, свесив ноги. Прямо перед носом Снейпа мелькнули округлые коленки.

— Расскажите, что вы успели узнать, — потребовала она.

Снейп попытался было отстраниться, но на макушку ему легла её ладошка, и он замер, а затем подался чуть вправо, упирая локти в подоконник по обе стороны от её ног. Она сгребла его волосы в кулак и ощутимо дёрнула:

— Вот вам за то, что напугали!

— Тратить драгоценное время на чтение книг я не стал, — начал Снейп, и Грэйнджер одобрительно хмыкнула. — Это имеет смысл делать, только если нужно быстро запомнить очень большой объем информации. В юности Люциус частенько позволял пользоваться артефактом одновременно с ним, но там я мог именно читать — и почти ничего больше. Малфои берегут тайны своих артефактов.

— А теперь? — поторопила Грэйнджер, слегка дёрнув за волосы и тут же выпустив их. Снейп почувствовал укол сожаления, но тут она запустила пальцы в его шевелюру и принялась нежно поглаживать. Это было безумно приятно. Снейп понял, отчего мурлычут коты, когда их гладят.

— Сэр?

— Я успел сварить несколько зелий, находясь под действием артефакта, — опомнился Северус.

— Они удались?

— О, да. Некоторые.

— Ну? Да что за привычка такая — замолкать на самом интересном? Дальше!

Снейп взглянул на неё снизу вверх, потому что до сих пор опирался подбородком на сцепленные пальцы. Он увидел интерес, практически — азарт на тонком личике, ещё заплаканном, но прекрасном в жадном ожидании нового.

— Начал я, разумеется, с того, что просто написал несколько страниц текста. Я подумал: если память на биологическом уровне представляет собой цепочку белковых молекул и артефакт способен сохранять прочитанное знание волшебнику после того, как его воздействие прекратится, сохраняет ли он новое и на ином носителе?

— На бумаге, например?

— Точно. Сначала мне это не удалось. Но спустя время я решил внести изменения в заклинание активации. Мне потребовалось разобраться в нём, ведь по сути это — последовательность команд, алгоритм, приправленный магией волшебника. И вот однажды на бумаге остались написанные мной строки. Я понял, что возможно практически всё.

— Вы должны мне после показать.

— Я возвращаю артефакт сегодня. Если только вы не намерены ограбить Малфоев, что вряд ли разумно. Дальше было просто. То есть безумно сложно, но я понял главное: нужно время и терпение. Я варил зелья — и они получались. Представьте: срочно нужно зелье, а минуту спустя — вот оно, готовое.

— Прерываться пробовали?

— Разумеется. Но пока не преуспел. Если начать и закончить варку в режиме ускоренного времени, всё отлично. Но если прерваться, а после вновь попытаться продолжить, нарушив течение времени, не выходит.

— Возможно, нужны расчёты о соотнесении временных потоков.

— Да, но я не стал углубляться в эту тему — результат был возможен и мне на первых порах этого хватило. Я экспериментировал с переносом предметов и с перемещением. Под действием чар я уходил из дома, смотрел, как течёт время в окружающем мире и даже с ним взаимодействовал. Так, я покупал в ближайшем магазине фрукты, брал чек, спустя час или два снова что-то покупал в другом месте, брал чек — время там стояло одинаковое минута в минуту. Мои деньги оставались в магазине, покупки — со мной.

— Тот виноград мы ели на десерт?

— Да. Я пробовал общаться с кассиром. Он помнил, что говорил со мной, хотя я сам в это время был зачарован, а он — нет. Вы представляете? Такого не может даже Малфой. Для него мир — за пределами комнат — статичен.

Гермиона вдруг подалась вперёд, прижимая голову Снейпа к груди обеими руками и баюкая. Он осторожно высвободил руки и обнял её тоже.

— Я поняла теперь, почему вы были такой странный. Вы всё свободное время проводили в ином времени. Для вас наши встречи были будто бы раз в месяц, так? Где там выстроить отношения с женщиной. Это многое объясняет.

— Я за один день наварил зелий вперёд на месяц, остальное время посвятил исследованиям.

Она отстранилась, он поднял на неё глаза, не размыкая объятий, и она с удовольствием поцеловала эти пронзительные очи. Снейп недоверчиво поднял бровь.

— Да не покушаюсь я на вас. Просто счастлива, что вы здоровы. Вы очень меня напугали. Вы после расскажете мне всё в подробностях, хорошо?

Гермиона пошевелилась, и Снейп отпустил её.

— Мне пора. Хорошо, что я сделала только причёску, макияж был бы всё равно испорчен. Придётся сделать маску, а то я страшная, как дементор. Может, закажем ужин с доставкой? Готовить совершенно некогда.

— Хорошо. Что заказать? Пиццу?

— Пиццу нельзя, от неё потом дыхание как у дракона. Выберите сами.

Несколько минут спустя Снейп заглянул в спальню: в его кресле неподвижно лежала Гермиона. Лицо её было прикрыто салфеткой.

— Мисс Грэйнджер, — негромко произнёс он.

— Всё в порядке, — живо отозвалась та. — У меня на лице маска.

— Я приготовил обед. Омлет, салат, курица в кляре. Кофе. Выбирайте.

— Что? Как вы… Ах, вот оно что!

— Я закрылся в лаборатории и активировал артефакт.

— А сейчас вы говорите со мной, находясь в моем времени или в вашем?

— В нашем общем.

Гермиона поднялась, сняла салфетку. Кожа лица, намазанная чем-то беловатым, странно блестела.

— Я думаю, вы могли бы снова пользоваться магией, — сказал ей Снейп. — Хотите чары гламура?

— Вы и такие знаете?

— Я варю неплохую косметику.

— Да? Никогда не слышала о креме «Северус Снейп».

— Он называется «Магия юности».

— Что? Его продают в магазине Уизли… Вы варите крем для них?

— Они помогают мне его сбыть за определённый процент комиссионных.

Гермиона подошла к мужу, погладила его по плечу:

— Спасибо за обед.

Внимательно вгляделась в узкое лицо, вздохнула:

— Ваш артефакт хорош, но я начинаю его ненавидеть. Вы снова закрылись от меня.

— Простите, — усмехнулся Снейп, — меня долго не было. Я отвык.

— Как давно, по-вашему, мы сидели на кухне у окна?

— Пару дней назад.

— Жесть! Но спасибо. Я ужасно голодна.

* * *

Снейп действительно чувствовал себя странно. Сначала артефакт помогал ему сбежать от реалий его брака, а вот сегодня он ощутил, как длительный перерыв нарушил что-то между ними. Он не мог забыть, как она гладила его волосы, и жаждал повторения. Она прижимала его к себе, он щекой чувствовал мягкость её тёплой груди. Но то, что казалось естественным сразу после их прикосновений, спустя двое суток делалось неприемлемым. Он вздохнул. Она тоже заметила. По крайней мере, они оба знают причину.

Они одевались — каждый у себя.

Наконец Снейп услышал гулкий удар стали о медь и поднялся в спальню. Грэйнджер ждала его, полностью готовая, но длинная застёжка платья всё так же призывно дожидалась его пальцев. Снейп подошёл и застегнул её. Она чуть отклонилась назад, прижимаясь к его груди. Он смотрел на её затылок. Днём её роскошная причёска не особенно привлекла его внимание, но теперь, в сочетании с платьем, он оценил её в полной мере. Буйные кудри были укрощены и спереди гладко стянуты, а на затылке заплетены в мягкие косы и уложены в замысловатый узор. Два локона кокетливо покачивались у шеи. Снейп смотрел на её плечи, нагота которых подчёркивалась открытым платьем.

— Вы постарались на славу, — шепнул он ей.

— Вам нравится?

— Очень впечатляет.

Она медленно повернулась, и у Снейпа перехватило дыхание. Грэйнджер была по-настоящему красива. Косметика была почти незаметна на ней, но брови были обозначены чётче, глаза — огромные, выразительные, сияли в окружении пушистых ресниц.

— Вы красавица.

Она потупилась и вдруг присела перед ним в реверансе, кокетливо склонив голову и поглядывая на него.

Он протянул ладонь, она приняла её и выпрямилась.

— Вы тоже. Вы очень хорошо выглядите, сэр.

Он и чувствовал себя хорошо выглядевшим. Видимо, это какая-то особенная маггловская магия, когда ты чист, твои волосы легко струятся по плечам, а вся одежда — новая, подобрана по размеру и хорошего качества.

Он пожалел на миг, что не купил и новую мантию.

— В этом сюртуке не предусмотрен карман для палочки.

— Это легко исправить. Снимите его.

Снейп удивился, но принялся разоблачаться. Он сидел в кресле, покуда его жена в бальном платье, что-то тихонько напевая, повесила его сюртук на «плечики» и принялась пришивать изнутри кобуру для палочки.

— Драгоценности взяли, сэр?

— Кольца взял, да.

Что-то мимолётно царапнуло в памяти — и исчезло. Снейп тряхнул головой. Несколько часов, и этот бал закончится. Он вернёт Малфою шкатулку и будет жить, как прежде.

— Готово.

— У нас ещё полчаса.

— Да. Мне… — Тут она замерла, словно прислушиваясь к себе, поморщилась и торопливо закончила: — Нам не помешает посетить уборную. На всякий случай.

— Вы настолько нервничаете? — сказал он ей в спину, но она схватила свою косметичку и исчезла в ванной.

Полчаса спустя он подал ей руку, и они, потеснившись, вступили в камин, хором произнеся: «Малфой-мэнор».

* * *

Камин Малфои открыли в десять вечера. Лорд и леди Принц вышли из него в без четверти одиннадцать и поразились абсолютной пустоте приёмной. Обширная комната, настоящий зал, с широкими диванами, зеркалами и огромным удобным камином мог вместить несколько пар прибывающих гостей. Снейп знал, что этот камин не был единственным в доме, но во время больших приёмов было целесообразно выделить для входа отдельные покои.

Грэйнджер поспешила к зеркалу. В этом зале не было окон, так как он располагался в цокольном этаже, и вместо них наличествовало обилие зеркал, задрапированных шёлковыми гардинами. Покуда жена вертелась, осматривая платье и стряхивая частицы сажи, позади снова раздалось шипение. Снейп оглянулся: из камина выступил Билл Уизли, прижимая к себе сияющую Флёр.

Сияющую — в буквальном смысле. Декольтированное платье позволяло во всех подробностях рассмотреть роскошное ожерелье, водопадом рассыпавшееся по белой коже вейлы.

— Мистер Снейп, — улыбнулся Билл.

— Мистер Уизли. Миссис Уизли, — склонил голову Снейп. — Рад вас видеть. Гермиона, — произнёс Снейп, окликая жену, и осёкся, сообразив наконец, о чём нашёптывала ему интуиция.

На Флёр были драгоценности. У Гермионы — только родовые перстни. Её беззащитная шея. Её оголёные плечи. Сегодня каждая из женщин будет демонстрировать камни разной степени огранки и размера, но не его жена.

Гермиона знала, понял Снейп. Она не могла попросить его, а требовать не захотела. Она намекала ему, а он не понял. Гордая, готовая идти как есть, но приложившая массу усилий, чтобы он — ОН! — выглядел достойно.

Тем временем чета Уизли прошла вглубь особняка.

— Вы должны были сказать мне, — выпалил Снейп.

Она лишь покачала головой, отвечая слабой улыбкой.

Тут камин щёлкнул снова, явив Миллисент Булстроуд со спутником — плюгавого вида джентльменом. И одна, и второй были одеты безупречно, хотя их наряды явно видали лучшие времена. Приветствуя своего бывшего декана, Миллисент улыбнулась и подала ему руку. Снейп представил ей свою жену; Грэйнджер вежливо кивнула, Миллисент кивнула в ответ, словно между делом играя ниткой великолепного, наверняка фамильного, жемчуга, в несколько витков овивающего её мощную шею. Чуть выше обычного поднятая бровь — о, Снейп знал это движение. Сколько раз за сегодняшний вечер Гермионе придётся ловить такие вот взгляды?

— Так, мисс Грэйнджер, — деловито заговорил он, когда Миллисент удалилась. — Нам понадобится не более двух, может быть трёх минут. Я активирую артефакт, а вы меня постережёте. В другую комнату уйти мы не сможем — эльфы-домовики сегодня не кишат лишь здесь, поскольку гостям нужна некая свобода при перемещении. Я наброшу чары отвлечения внимания на себя, сяду в дальнее кресло. Никого не подпускайте ко мне. Прикасаться ко мне нельзя, понимаете? Надеюсь, все, кто должен, уже пришли. В крайнем случае, скажете, что ждёте меня, ведь так оно и есть.

— Зачем… — начала было она, но Снейп прошёл в самый угол, уселся, вынул шкатулку и взмахнул палочкой, исчезая с глаз.

Гермиона вздохнула и снова отвернулась к зеркалу. Снейп со своего кресла видел грустно опустившиеся кончики губ, дрожащие пальцы. Она так не хотела идти сюда, а теперь, оставшись одна, явно боялась. Чего? Возможно, это воспоминание, когда её пытали в этом самом доме? Снейп надеялся, что никто не придёт, в конце концов, ему предстояло отсутствовать всего минуту, не более. Он произнёс заклинание. Время пошло.

О том, как под чарами он попытался наведаться в Гринготтс, Снейп позже вспоминал с энтузиазмом исследователя. Чары банка пропустили его, но гоблин вежливо отказался обслужить, прекрасно поняв, что волшебник перед ним — зачарован. Снейп покинул банк. Он метнулся в Лондон. Поздно. Ювелирные закрывались, а те, что работали, торговали дешёвой бижутерией. Снейп серьёзно подумывал аппарировать в другую страну, но там он и вовсе не знал магазинов. Оставался Принц-мэнор.

Дом встретил его мрачным скрипом. Снейп искал сокровищницу, а дом точно играл с ним в прятки. Время шло. Наконец в каком-то тёмном коридоре ему на глаза попался портрет господина в длинной мантии, до странного похожего на него самого.

— Я лорд Принц, — сказал ему Снейп. Портрет шевельнулся, насмешливо поклонился и вновь застыл, оставаясь неподвижным.

— Кто вы? — снова спросил Снейп.

— Я лорд Принц, — ответили человек на портрете. — Вас пришлось долго ждать.

— Где домовые эльфы?

— Они здесь. Это вы под чарами. Знакомая магия.

— Мне нужна сокровищница. Моя леди сегодня выходит в свет.

— Разумеется. Только объявился, и подавай ему родовые ценности. Ничего не сделал для рода, для родового имения.

— Отчего же, — сказал Снейп, вынимая палочку и вскрывая вену. Он приложил кровоточащую руку к раме, и портрет жадно чавкнул, впитывая кровь. — А ещё я скажу, что намереваюсь сделать. Я сожгу тебя вместе с рамой, если ты не поможешь своему лорду. Будь спокоен, моих умений хватит, чтоб не дать тебе сбежать.

Снейп затворил рану и убрал с манжета кровь.

Портрет заскрипел и отъехал в сторону.

— Добро пожаловать, милорд.

— Люмос! — воскликнул Снейп и прикрыл глаза: из отверстия брызнуло сотнями отражённых гранями лучей.

* * *

Снейп вернулся. Он ощутил себя сидящим в Малфой — мэноре на том же диване, но несколько дезориентированным — и тихо дышал, приходя в себя. Всё же перемещение во времени и в пространстве одновременно давалось ему с некоторым трудом. Вот стали слышны какие-то звуки. Голоса. Снейп насторожился и не спешил снимать чары, оставаясь невидимым.

— Ты снова в моих руках, Грэйнджер, — произнёс знакомый голос. — Я тебя предупреждал держаться от моей семьи подальше. Что, соскучилась по моему члену?

Снейп медленно приходил в себя. Вот стали слышны какие-то звуки, голоса. Он насторожился и не спешил снимать чары Отвлечения внимания, оставаясь невидимым.

— Ты снова в моих руках, Грэйнджер, — произнёс знакомый голос. — Я тебя предупреждал держаться от нашей семьи подальше. Что, соскучилась по моему члену?

Снейп дёрнулся, но магия не слушалась его. Рано. Слишком рано.

— Я жду мужа, — тоненький голос Гермионы звучал испуганно, но не дрожал. — Отвали.

— Смелая стала?

Послышался шум, возня и странный, полузадушенный всхлип. Снейп с трудом встал и пошатнулся, оглядываясь. Зал выглядел пустым, и он двинулся на звук, споткнулся о кого-то невидимого, наощупь нашарил крепкое мужское плечо, голову, сгрёб в кулак волосы и от души заехал коленом по рёбрам. Отшвырнул агрессора прочь. Некто невидимый и злой взвыл, тяжело приложившись об пол. С дивана упала подушка. Видимо, Гермиона пыталась бежать.

— Тебе конец, грязнокровка.

Гермиона громко ахнула (наткнувшись на кресло), потому что пришедший в себя обидчик поднялся наконец (шевельнулся ковёр).

Они были словно слепые котята. Заклинание Отвлечения внимания делало невидимым Снейпа для всех, но и те, двое, были под такими же чарами и видели друг друга, а Снейп видеть их не мог. Северус снова попробовал призвать магию, и — о, небо! — она отозвалась. Отшвыривая с пути мебель, невидимка ломился к Гермионе, но она очень удачно спряталась за гардиной (та шевельнулась), и мгновенно сориентировавшийся Северус заслонил жену собой. Сильное мужское тело столкнулось с ним грудь в грудь.

— Фините Инкантатем, — выкрикнул Снейп и с размаху приложил кулаком куда пришлось. — Ну здравствуй, Драко.

Драко возился на полу, держась за разбитый нос. Снейп обернулся к жене. Она смотрела на него с ужасом, вдруг побледнела ещё больше и лишилась чувств, сползая на пол.

— Домашний эльф Малфой-мэнора! — рявкнул Снейп и, как только рядом раздался тихий хлопок, приказал: — Приведи лорда Малфоя. Немедленно.

* * *

Люциус явился, отрывисто дал поручения домовику и кивнул Снейпу: все объяснения — после. Он увёл гневно шипящего Драко. Малфою предстояло позаботиться о сыне и гостях, а Северусу — о жене. Гермиона очнулась быстро, но вела себя так, словно наступил последний день её жизни. Её проводили в небольшой удобный будуар, где она прилегла, а Снейп вынул палочку, собираясь просканировать её тело на предмет повреждений. Она вдруг схватила его палочку рукой:

— Не надо. Он ничего не успел.

— Не глупите, мисс Грэйнджер. Вы белы как смерть.

— Он тут ни при чём.

— Тогда кто при чём?

— Никто. ПМС.

Он внимательно осмотрел её: кожа, отливающая зеленью, с нелепо-яркими на таком фоне мазками макияжа и бисеринками холодного пота. Снейп взял её безвольную руку. Она была холодной и влажной.

Комната будто бы предназначалась приводить в чувства впечатлительных барышень. Пушистый узорчатый ковёр. Высокое окно, сплошь скрытое шёлком штор. Удобный диван-кушетка, обтянутый той же тканью с цветочным принтом на розовом фоне, довольно высокий, с кучей маленьких подушек. Изящный туалетный столик, флакон нюхательной соли. На стене большое, в полный рост, зеркало. Шкаф с ровными стопками полотенец и несколькими домашними мантиями внутри. Мебель светлая, явно одного гарнитура. Дверь в ванную комнату, в углу которой гордо сияла фарфоровая ночная ваза.

Снейп подложил Гермионе под голову подушку, присел в ногах: стульев в комнате не было.

— Оказывается, в обмороке так хорошо, — сообщила она. — Спокойно. Ничего не чувствуешь.

— Не бойтесь, — сказал он, неловко погладив её пальцы. — Я никому не дам вас в обиду.

— Я знаю, — грустно ответила Грэйнджер. — Могу я вас попросить?

— О чем угодно.

— Когда вы позвали меня там, у камина… При Уизли вы назвали меня по имени.

— Да.

— Назовите меня ещё.

— Гермиона. Гермиона.

— Спасибо.

— Почему мне кажется, будто вы прощаетесь?

Она отвернулась.

Снейп встал, сжал кулаки так, что побелели костяшки.

Дикая ярость медленно поднялась в нем, переполнила до краёв и схлынула, оставив знакомое ощущение ясного холода в голове. Его личная битва продолжалась. Он прожил большую часть сознательной жизни, работая до полусмерти, ходя по краю, рискуя жизнью, охраняя и защищая Золотого мальчика, надежду магической Британии. Мальчик вырос и больше в опеке не нуждался, поскольку Тёмный Лорд пал. Снейп неожиданно оказался живым и оправданным, к собственной свободе абсолютно не готовым. Два бесконечно длинных года он существовал, убеждая себя, будто у него всё прекрасно. Он смог спокойно зарабатывать, проводить эксперименты, дышать, есть, спать, но всё ждал чего-то.

Привыкший каждый день воспринимать как последний, он не умел хотеть чего-то для себя глобально.

Дрожащая от ужаса девушка, которую ему навязали, которая попала в зависимость от него и теперь нуждалась в его покровительстве, вдруг оказалась его долгожданной целью. Её защита. Её благополучие.

— Гермиона. Ничего не бойтесь. Неважно, какие секреты причиняют вам такую боль, но я не оставлю вас. Вы верите мне?

— Угум, — шёпотом отозвалась она.

— Малфой слизеринец, он умеет лгать и извращать факты, так что верить ему я не намерен. И даже если вам есть что скрывать, я не отвернусь.

Северус с удовлетворением отметил нежный румянец, вернувшийся на её щёки, робкую улыбку. Раньше ему так улыбалась только Лили.

— Мы пережили магическую войну. Хуже ничего быть не может, — Снейп наклонился, обнял её и осторожно поцеловал в лоб. Она уткнулась ему в плечо.

— Драко говорит, что спал со мной и всё такое, — вдруг призналась она.

Снейп обдумал её фразу.

— Он лжёт?

— Я не знаю.

А это уже интересно, подумал Снейп.

— Успокойтесь и дайте мне помочь вам.

— А если окажется, что это действительно так?

— Вы любите его?

— Нет!

— Тогда всё остальное не имеет значения.

— Но я хотела бы знать правду. Я бы могла предложить вам поискать ответ у меня в голове. Гарри говорил, вы умеете.

Снейп тихонько покачивал её в объятиях, поражаясь, насколько доверчиво она предлагала ему проникнуть в свои мысли. Потрясающе. Невозможно.

— Мы вместе всё сможем, — сказал он и сам себе поверил. — Как вы себя чувствуете?

— Хорошо.

— Сможете встать? Если чувствуете, что камином для вас сейчас добираться тяжело, мы подождём ещё. Я мог бы аппарировать нас домой, но мы без верхних мантий. Мэнор довольно далеко, аппарировать придётся с остановками, а на улице холодно.

Гермиона возмущённо перебила его:

— Как это? А платье? А причёска?

— Ну вы же... — беспомощно протянул он.

— А вот фиг им. Я хочу появиться на балу. Я хочу появиться на балу с вами. Который час?

— Скоро полночь.

— Помогите-ка.

Снейп подвинулся. Она осторожно встала, слегка покачнувшись на тонких каблуках, и медленно прошла к зеркалу.

— Мне нужно несколько минут, — сказала она, снимая перчатки. — Не видели мой клатч?

Снейп подал ей крохотную сумочку.

— Не уходите, — попросила она, сбрасывая туфли и направляясь к двери ванной. — На всякий случай.

— Не уйду. А вы, — он замялся, — не оставляйте в этом доме свою кровь. Есть тёмные ритуалы на крови, подчиняющие сознание.

— О. Конечно.

Она появилась, поправив причёску и припудрив лицо. Снейп не заметил никаких признаков борьбы и серьёзно кивнул ей, снял сюртук и галстук, в свою очередь направляясь в ванную. Ему потребовалось не менее четверти часа, так как он путешествовал во времени и последний раз был в душе более двенадцати часов назад, а потом ещё и дрался. Организм его функционировал исправно и требовал холодной воды с мылом. Подумав, Северус быстро разделся и освежился, блаженно подставляя тело под упругие струи.

— Вы какой-то умиротворённый, — сказала она ему, когда он вышел босой и с рубашкой в руках.

Снейп и чувствовал себя таким. Будто его жизнь обрела смысл.

— Вы ещё слабы, Гермиона.

Она благодарно улыбнулась.

— Я не планирую танцевать до утра, если вы об этом. Вообще-то я хотела появиться на полчаса и удалиться не прощаясь.

Вот что значит молодость, завистливо подумал Снейп. Она так быстро восстанавливает силы.

Он обулся, расправил рубашку, одёрнул брюки. Кожа была ещё влажной, что было очень приятно. Взяв сюртук, Снейп вынул из внутреннего кармана увесистый узелок. Помедлив, повернулся к Грэйнджер, продолжавшей оглаживать платье:

— Это фамильные украшения Принцев. Позволите?

Увидев в зеркале её заинтересованный взгляд, развязал узел на платке и вынул горсть сияющих камней.

Изумруды рассыпались по нежной коже. Снейп осторожно застегнул ожерелье. Оно было старинным, трёхрядным, легло вокруг стройной шеи широким воротником, а самый крупный изумруд нырнул вниз и устроился в ложбинке между грудей.

— Какой кошмар, — с чувством высказалась Гермиона.

— Вам не нравится?

— Оно выглядит роскошным до неприличия. Я буду стесняться его носить. Но не сегодня.

— Серьги наденете? — уточнил Снейп, вынимая длинные изумрудные же серьги и подавая ей.

— Что у вас там ещё?

— Брошь.

— Отлично, то, что надо.

Не успел Снейп опомниться, как она деловито принялась прикалывать изумрудную брошь на левую полочку его сюртука.

— Зачем это?

— Вместо бутоньерки. Мужчины тоже носят камни.

Брошь была строгой, с галеон размером. Снейп критически рассматривал себя в зеркале. Гермиона подошла и встала рядом. Они очень органично смотрелись вместе — темноволосые, стройные, одетые в зелёное и чёрное. Изумруды таинственно сияли на голой коже и на гладком сукне сюртука. Снейп любовался ею и не узнавал себя.

— Последний штрих, — сказала она и принялась натягивать кружевные чёрные перчатки, а поверх — кольцо и родовой перстень.

Тонкая рука легла на сгиб его локтя. Снейп замер. Он не надеялся, что такое случится. Что он выйдет с женой в свет. Что она будет заботиться о нем. Что она будет вот так прижиматься к его плечу и опираться на его руку, слегка покачиваясь на тонких каблуках бальных туфель.

— Идём?

* * *

За порогом будуара им тут же попался домовик, и Снейп велел проводить их к прочим гостям. Они шли длинными коридорами, поднимались по лестницам. Снейп знал расположение комнат, знал, что их ведут кружным путём, чтобы иметь возможность предупредить хозяев. Гермиона же не уставала рассматривать интерьер. Три года назад она видела здесь лишь пару помещений и теперь с удовольствием любовалась мощными колоннами, отделанными диким камнем каминами, витыми чугунными решётками окон. Мэнор был лаконичен, удобен и величествен. Снейп прекрасно понимал, почему Тёмный Лорд для своей Ставки выбрал именно его.

— Странно, — нарушила тишину Гермиона, — этот дом не похож на дом. Слишком большой. Слишком продуманная отделка. И комнаты. Они чересчур удобны, даже настораживает. Будто это огромный отель с отдельными номерами.

— Он строился в те времена, когда между миром магии и магглов разногласия были в самом разгаре. Прапрадед Малфоя прибыл сюда с континента, и строительство велось довольно долго. Как только восточное крыло было готово, предок Люциуса поселился здесь, а с ним сюда принялись переезжать его вассалы. Семьи, решившие эмигрировать вместе со своим сюзереном. Оттого и замок так удобен и обширен. При необходимости тут можно с комфортом разместить небольшую армию.

— Как интересно.

— Я мало что знаю об этом месте. Возможно, когда-нибудь вам расскажут подробнее.

Они шли уже минут десять, и тут Снейп понял, куда именно их ведут.

— Мисс Грэйнджер... Гермиона. Я должен предупредить. Похоже, мы сейчас окажемся в том самом зале, где вы встречались с Беллой Лестрейндж.

— И где она меня пытала.

Гермиона чуть сбилась с шага, но Снейп был начеку и поддержал её.

— Я не доставлю им удовольствия видеть моё унылое лицо.

Северус молча шёл рядом, убеждённый, что все балы мира не стоят того, чтоб вновь очутиться на месте собственных страданий.

— Лорд, леди, — пискнул домовик, и высокие двери впереди растворились. Снейп прижал руку Гермионы крепче и пошёл медленнее, словно в такт музыке, волнами выплёскивающейся из дверей им навстречу.

Поттер оказался прав. Живой оркестр расположился в углу, музыканты все как один были во фраках — строгие и яркие, как пингвины. Гости придерживались объявленного дресс-кода. Все мужчины в чёрных костюмах, дамы — в бальных платьях. Снейп подозревал, что цвет платья подбирали к фамильным драгоценностям. Лишь обладатели жемчуга или бриллиантов могли позволить себе любые оттенки.

— А если бы мой туалет был синим? — в унисон его мыслям поинтересовалась Гермиона.

— Тогда я принёс бы сапфиры.

— А если...

Музыка внезапно стихла, танцующие остановились. Гости оборачивались, перешёптываясь, и вскоре Снейп с Гермионой оказались в центре пустого пространства, в кольце гостей.

Пауза затягивалась. Снейп шевельнул локтем, словно призвал к вниманию, и плавно двинулся дальше.

— За последние пару лет тут немногое изменилось, — сдержанно уронила Грэйнджер. В тишине зала её слова прозвучали сухо и отчётливо. — И люстра всё та же.

Они пересекли зал. Длинный стол, за которым несколько лет назад собирался Ближний круг, оставался на прежнем месте. Сегодня на нём были сервированы напитки.

— Где было ваше место?

— Здесь, — указал Снейп на один из стульев. — Что будем пить?

Гермиона слегка пожала плечами. Снейп придирчиво обозрел стол, выбрал одну из бутылей, осторожно понюхал пробку и налил жене и себе. Подносы с чистым стеклом ровными рядами покрывали стол.

Она приняла бокал, и тут музыка заиграла снова.

— Нам выказывают нерасположение, — поднеся к губам свой напиток, тихо сообщил Снейп. — Драко наверняка предупредил мать. Нарцисса не намерена прощать мне хук справа её сыночку.

— Драко молодой и сильный, — возразила Гермиона. — В спарринге он мог стать для вас сильным противником.

— Для матери он всегда останется маленьким мальчиком.

Между тем вечер шёл своим чередом. Уизли, Билл с Флёр, были сдержанны и приветливы. К облегчению Гермионы, ни Рона, ни Джинни здесь не было. Но больше ей не с кем было перекинуться и словом. Присутствующие на балу были известными магами, но с ними Гермиона, будучи магглорождённой, не общалась. Или они с ней. Несколько минут спустя Снейп обнаружил у окна Поттера, уже сильно в подпитии и очень мрачного. Он ужасно обрадовался им обоим, поцеловал Гермионе ручку и хлопнул Снейпа по плечу, сильно того озадачив.

— Ты один? — допытывалась Гермиона, но герой Британии только улыбался ей и моргал сквозь очки.

— Оставьте его. Позже заберём, — предложил Снейп. Он, возможно, очень стеснялся бы, встретив здесь тёплый приём, но холодность хозяев привела его в знакомое собранно-выжидательное состояние. Он вёл себя, как в бытность шпионом, — равнодушно и чуточку презрительно.

— На нас все смотрят, — нервно сказала она.

— О нет. Все смотрят на вас.

Гермиона невольно провела по шее пальцами. Изумруды и впрямь могли вызвать зависть любой из здешних женщин.

Алкоголь постепенно проникал в кровь, и Грэйнджер успокоилась. Теперь она разглядывала туалеты дам, убранство зала и медленно покачивала тонким хрустальным бокалом. Снейп сдержанно раскланивался с присутствующими, отвечал на редкие вопросы и пару раз сумел представить кому-то Гермиону как свою жену. Ей пожимали ручку. Она дежурно улыбалась.

«Не устали?» — одним взглядом спросил её Снейп. — «Нормально», — мигнула ему она.

Мелодия стихла. С минуту ничего не происходило, а затем оркестр взорвал ленивую тишину, заставив всех вздрогнуть и очнуться. Женский альт выводил первый куплет страстно и требовательно. Гермиона встрепенулась и вскинула на Снейпа глаза. Он отрицательно дёрнул головой. А мелодия пела, звала, будила память тела и рассыпала мурашки по коже.

— У певицы в предках были сирены. Держите себя в руках, — крепче прижал жену к себе Снейп.

— Один танец, — простонала она.

— С чего вы взяли, будто я умею танцевать?

— Вы умеете всё. Один танец и уйдём.

— У меня есть идея получше.

Снейп быстро повёл её между извивающихся пар, экстатически дрожащих в объятиях друг друга, решительно дёрнул неприметную дверь и вошёл. Малфои были здесь, оба. Выглядели они рассерженными. Мелодия прекрасно слышалась и здесь, но дьявольские чары сирен не проникали сквозь толстый камень волшебного замка.

— Люциус, могу я пригласить твою леди? — холодно осведомился Снейп.

Нарцисса равнодушно отвернулась.

— Не знал, что ты умеешь, — нетерпеливо отвечал Малфой. — Жена сегодня не танцует.

— Неужели? На собственном балу? — Снейп быстро наклонился и шепнул: — Желаете поговорить о некоем обете?

Нарцисса пару секунд, не мигая, смотрела на мужа, затем подала Снейпу руку.

— Люциус, ты позаботишься о моей жене? — уточнил зельевар, кладя руку партнёрши себе на плечо. Малфой без лишних слов поклонился Гермионе, она присела, он обхватил её за талию и плавно двинулся в танце.

— Что тебе нужно? — выплюнула Нарцисса, сообразив, что Снейп и не думает двигаться с места.

— Помнишь, как однажды ты явилась ко мне в дом и потребовала Непреложный обет защищать Драко? — Она просто смотрела, не думая что-либо отрицать или спорить. — Ты помнишь, в чём я тебе поклялся? Я исполнил всё. Даже выполнил вместо него поручение Тёмного Лорда, хотя только за одно это мне полагался поцелуй дементора. Но на этом всё. Я свободен?

Она отвернулась. Снейп схватил её за плечи, повернул и прошипел в лицо:

— Можешь молчать. Но вы перешли черту. Я призову магию и вытряхну ваши секреты прямо под ноги толпе.

— Драко не виноват.

— Неужели?

— Он твой крестник!

— А Грэйнджер моя жена и леди моего рода. Слышала, что было сегодня? Спроси своего сына, Нарцисса. Ты меня знаешь. Я держу слово. Всегда.

Снейп резко поклонился. Мелодия стихла. Зельевар сделал два широких шага и очутился рядом с женой, только что поблагодарившей Малфоя за танец лёгким реверансом.

— Спасибо за чудесный вечер. Кстати, это твоё. — Снейп вынул потёртую шкатулку и сунул артефакт Малфою в руки. — Я ничего больше вам не должен.

Они с Грэйнджер снова вышли в зал. Зачарованный танец был окончен, и гости медленно приходили в себя, поправляли одежду, смущённо отводили взгляды, отходя от эротического безумия. Малфой знал толк в развлечениях.

— Ищем Поттера, — бросил Снейп и повёл Гермиону к окну. Но Гарри там уже не было.

— Как вы? — тревожно спросил он, вглядываясь в осунувшееся личико.

— Пора домой, — устало отозвалась она.

Снейп оглядел зал, нашёл Уизли и следил взглядом, покуда Билл не встретился с ним глазами. Снейп кивнул. Билл подал руку Флёр, и они двинулись к чете Принцев.

— Я не вижу Поттера, — сообщил Снейп, когда те приблизились.

— Он был минуту назад, — нахмурился Билл и завертел головой. — Сильно выпивши, по-моему.

— Составьте компанию Гермионе, — попросил Снейп, — покуда я его найду.

— Гарри развлекается, — вступилась за Золотого мальчика Флёр. — Он молодой. Справится.

— Если только его не напоили, чтобы выставить в завтрашней прессе.

— О! — Билл был встревожен. — Я видел Скиттер.

— Ужасное платье, — согласилась Флёр.

— Не оставляйте Гермиону, Билл, — попросил Снейп и отправился на поиски.

Ему повезло. Не знай он так досконально этот дом, никогда бы не нашёл Гарри и предвкушающе-жадную до сенсаций Риту Скиттер. Снейп приоткрыл очередную неприметную дверь и увидел его — на полу, практически раздетого и с женским платьем в руках. Гарри сидел, пьяно мотая головой, а Рита самозабвенно щёлкала колдокамерой. Рядом, прямо в воздухе, зависло Прытко пишущее перо, непрерывно покрывающее строчками страницы блокнота.

— Экспеллиамрус, — рявкнул Снейп. Колдокамера влетела ему в руки.

— Что вы себе позволяете! Я работаю! — вскричала журналистка, вынимая палочку.

— Мистер Поттер соглашался на интервью?

— А вы кто ему, адвокат?

Но Снейп ухватил Поттера за нос и, когда тот приоткрыл рот, вылил в него флакон Протрезвляющего.

Гарри содрогнулся, и его вырвало прямо под ноги Скиттер. Снейп потряс парня за плечи.

— Мистер Поттер, слышите меня? — Поттер слабо кивнул. — Вы соглашались на интервью и на съёмку вас в пьяном виде и раздетого?

Поттер с ужасом уставился на Снейпа, на Риту, и его стошнило снова — на этот раз на пресловутое платье.

— Нет, — с трудом выдавил он.

— Мисс Скиттер, ваше интервью незаконно. Удалите снимки, или я испепелю вашу камеру.

— Нет.

Снейп швырнул камеру об пол и наступил сверху. Скиттер завизжала. Снейп спокойно указал на осколки палочкой:

— Репаро.

Колдокамера приняла прежний вид, зельевар поднял её и вежливо протянул журналистке: «Ваше оборудование, мисс Скиттер», затем ткнул палочкой в блокнот, про который все забыли, немедленно испепелив его. Прытко пишущее перо, пискнув, метнулось к Рите и спряталось ей в карман.

— Война закончена, но Поттер всё ещё под моей защитой. А вам захотелось вывалять его имя в грязи. Не стоит.

Рита злобно ощерилась. Снейп усмехнулся:

— Хотите взамен другое интервью? С полного согласия, так сказать. Леди Принц сегодня впервые на балу. Обряд на родовом камне проводил именно мистер Поттер, поскольку он является воспреемником леди. Она к вашим услугам. Кстати, на ней фамильное изумрудное ожерелье, принадлежавшее некогда жене Лодовико Сфорца.

— Идём, — деловито кивнула Рита. — Хоть что-то, поскольку вы уничтожили все мои записи.

— Не поверю, что это был единственный ваш блокнот.

Рита фыркнула.

Снейп поднял Поттера, слабого, как котёнок, дождался, пока тот оденется и приведёт себя в порядок. Они вышли в зал втроём, и Снейп повёл Риту к Гермионе. Та так и стояла у окна, беседуя с супругами Уизли.

Рита выхватила камеру и принялась фотографировать. Поттер прислонился к стенке и закрыл глаза. Билл увёл Флёр танцевать.

— Леди Принц? — затарахтела Рита. — Как получилось, что вашим воспреемником по магии стал мистер Поттер?

Снейп скучающе ждал. На противоположном конце зала открылась дверь, и в проёме показалась Нарцисса Малфой. Увидев Снейпа рядом со Скиттер, она в ужасе поднесла руку к губам. Снейп ответил тяжёлым многообещающим взглядом.

Потрясение сказалось. Утром Гермиону лихорадило, и Снейп заставил её остаться в постели. Их отношения незаметно перешли на новый уровень: он будто обрёл покой, был деятелен и деловит, она же принимала его заботу с искренней благодарностью.

Он не сбежал из спальни, как обычно, ни свет ни заря. Осведомился о здоровье, пощупал лоб и ушёл в кухню сообразить им чего-нибудь на завтрак. Был невозмутим и немногословен, точно истратил все слова накануне. Он прикасался к ней, но его скупые движения напоминали жесты врача. Проверил пульс, поправил одеяло. Ни единой ласки. Ни намёка на интимность.

Изумруды он оставил ей, и Гермиона убрала их в косметичку, потому что громоздкую шкатулку Снейп из Принц-мэнора брать не стал.

От Малфоев вестей не было. Северус понимал их и даже по-своему жалел, но отступать и не думал. Утренний номер «Ежедневного Пророка» ещё не успел разместить подробности прошедшего бала, ограничившись анонсом с обещанием большой статьи в следующем номере. Была и колдография: привалившийся к стене Гарри Поттер, неподвижный на фоне танцующих пар. Лицо Гарри, измученное, осунувшееся, интриговало. Рита умела преподносить новости. По крайней мере, выглядел Поттер прилично.

— Колдокамера у Риты отличная, — со знанием дела сообщил Северус Гермионе, передавая ей газету. — Интересно будет увидеть ваш снимок. Драгоценные камни сложно и рисовать, и фотографировать.

— Изумрудное ожерелье бесподобно.

— Рад, что понравилось.

— Мне нравилось и без него.

— Вы странная женщина, мисс Грэйнджер. Могли бы потребовать от меня все сокровища мира.

— А изумруды действительно принадлежали Сфорца?

— Действительно. Я не рылся досконально в своих корнях, но мать говорила, будто его супруга была из наших предков. Горячий итальянец, упрямый и умный, Лодовико по прозвищу Моро оказался носителем магической искры. Это дало ему возможность в 1491 году заключить магический брак с волшебницей Беатриче д’Эсте. Он был уже не молод, когда женился, где-то под сорок, а невесте было всего пятнадцать. Он очень привязался к ней, она имела на него сильное влияние. Это ожерелье он заказал ей в подарок к рождению первенца. Она пожелала иметь полный гарнитур, и позже для неё сделали и серьги, перстень и кто знает что ещё.

— Меня всегда изумляло, как бережно некоторые семьи сохраняют память о своих предках.

— Иногда такое знание необходимо. Как правило речь идёт о правах наследования денег или власти, что, по сути, одно и то же.

Гермиона лукаво улыбнулась ему:

— Вы были обречены жениться на ком-то, кто намного вас моложе. Это судьба.

* * *

После завтрака Гермиона задремала, а Снейп спустился в лабораторию. Малфои затаились. Снейп слишком хорошо знал человеческую натуру и подозревал: их молчание вызвано глубоким конфликтом в семье. Действуй Нарцисса с мужем заодно, у Снейпа уже земля бы горела под ногами.

Ситуацией следовало воспользоваться. Он вынул перо и принялся писать. Неважно, что за строки лягут на пергамент, главное выманить лиса из норы. Двумя часами позднее Люциус Малфой получил с совой письмо следующего содержания:

«Лорд Малфой, наследник Малфой, леди Малфой. В их родовом родовом поместье, вместилище магии и хранилище алтарного камня, роду Принц было нанесено оскорбление. Наследник Малфой совершил оскорбление действием леди Принц, законной супруги лорда Принц. Наследник Малфой совершил оскорбление действием самого лорда Принц. Лорд и леди получили официальное приглашение и явились в этот дом, как гости. Оскорбивший гостя под своей крышей ответит перед родом и магией. Леди Малфой, просили ли вы у С.Снейпа, лорда Принц, непреложного обета для охранения сына вашего, Драко? Был ли дан им такой обет? Исполнил ли лорд Принц ваше желание, взял ли на себя заботу сына вашего Драко, и исполнил за него дело его, которое он сам выполнить не смог? Свободен ли в таком случае лорд Принц от обетов? Чем отплатили вы лорду Принц за его труды?»

Люциус не выдержал. Не прошло и получаса, как крупная сова принесла Северусу записку с просьбой о конфиденциальной встрече. Снейп усмехнулся и ответил на том же листке, начертав: Лютный переулок. Здесь было довольно неприметных забегаловок, по сравнению с которыми Дырявый Котел показался бы заведением класса «Люкс».

— Что за бред ты мне прислал? — не здороваясь, выпалил появившийся с тихим хлопком Малфой.

— Отрывок из моего интервью Скиттер. Очень коротенький отрывок.

— Это не должно быть напечатано, Северус. Ни в коем случае.

— Не представляю, Люц, почему бы тебе не убить меня. Это и быстрее, и проще.

— Я не могу. Скрывать недуг Драко становится всё труднее, мне нужна твоя помощь. Нужны зелья.

Малфой, утративший лоск, словно постаревший на много лет, устало и обречённо кивнул.

— Я расскажу. Ты не представляешь, к чему это может привести, но я расскажу. Но ты должен пообещать…

— Я ничего не должен тебе, забыл?

— Северус, Драко твой крестник, он вырос у тебя на руках...

— Я подставился за него перед Тёмным Лордом. Я вместо него него убил Альбуса. Лорд едва не лишил меня жизни, а дементоры — души. Чем отплатил мне Драко? Чем отплатила Нарцисса, когда брала с меня Непреложный обет? Не прикидывайся, что не знал. Я ничего не должен Малфоям, Люциус. А вот ты должен — Поттеру. Забыл, что он отмазал вас обоих на суде? Что сделает золотой мальчик, узнай он о роли Драко? Говори, или через несколько часов это опубликуют. И не только это.

Солнце медленно катилось к закату. Ослепительный алый диск коснулся горизонта, но Малфой ничего не замечал. Он устало облокотился о грязную столешницу (Малфой! Позволил себе положить на стол локти!) и едва не улёгся на неё, будто все кости из его тела вдруг исчезли.

— Северус, с Драко что-то происходит. Он наполовину Блэк, но моя Нарси всегда была такой сдержанной и разумной. Я не волновался за сына. Не переживал, когда у Блэков в роду черт знает что творилось: думал, нас это не коснется.

Снейп махнул официанту, и тот поставил перед ними две отпотевающие кружки тёмного эля. Малфой жадно хлебнул, поперхнулся. Снейп безжалостно ждал.

— Андромеда Блэк сошла с ума и ушла к магглу. Нимфадора, ее дочь, спуталась с оборотнем. Сириус совсем свихнулся. Регулус погиб. Беллатрикс… Ну, ты знаешь. Но мой мальчик, мой Драко просто не мог… И вот это началось.

— Началось что?

— Сумасшедствие Блэков.

Снейп не ожидал. Такое не может быть правдой. Он знал крестника с рождения. В Хогвартсе они виделись ежедневно. Драко мог быть многоликим, настроение менялось буквально за минуту, но Снейп приписывал это избалованности да бешеному темпераменту вейлы. Не мог же он так ошибаться.

— Я был рядом семь лет. Это не может быть правдой.

— Я взял Непреложный обет со своих вассалов Крэбба и Гойла. Их сыновья не оставляли Драко ни на минуту. Сглаживали конфликты. Поддакивали ему — так он быстрее успокаивался. Даже поили его успокоительным.

Снейп выругался.

— Как долго они опаивают Драко?

— Регулярно последние шесть лет. Последний год в Хогвартсе стал фатальным. После него мы поняли, что проклятье необратимо и прогрессирует. Его жестокость… Пренебрежение приличиями… Амбиции… Это была мужская версия Беллатрикс, только хуже. Не поверишь, но несколько помог Азкабан. Сын был там недолго, но после не дурил почти полгода. Он употреблял… зелья практически ежедневно.

Малфой пил свой эль, не замечая, как тёмная струйка льётся на дорогой камзол.

— Я каждую минуту жду, что он кого-нибудь покалечит до смерти, и его вернут в Азкабан до конца дней. Влиять на него бесполезно. Нарцисса не желает верить, не желает видеть… Она рядом с ним слепнет и глохнет. Она так боится за него… Северус, пойми, я не мог тебе рассказать.

— Ты был должен. Драко мне не чужой. Если бы попробовать сделать что-то раньше…

— Не мог. Ты знаешь ещё не всё. Я поначалу не говорил даже Нарциссе. Сумасшедший не может наследовать и стать главой Рода.

Снейп резко выпрямился, а Малфой залпом допил эль, натужно закашлялся и утёр невольные слёзы.

— У нас с Нарциссой не может быть ещё ребёнка. Я попытался провести ритуал, чтобы нам завести второго. К Грэйнджер приглядывался много лет, на всякий случай, конечно. Дал Драко задание наблюдать за ней, сказал, что нужно для дела. Она нуждалась в деньгах, не могла найти работу, я ей помог, ничего не просил взамен. Ей казалось таким естественным оказать мне услугу. Но она всё равно сомневалась, и я пообещал пригласить тебя. Если бы нам с Нарциссой удалось…

Снейп уловил неуверенные нотки и понял: откровения закончились, Малфой расслабился, и больше Снейп не услышит ни слова правды.

— Выбирай, Люциус. Веритасерум или легилименция. Сейчас.

— А говорил: друг, друг.

— Это было до твоей попытки приложить меня Обливиэйтом. Итак?

Малфой выхватил палочку и атаковал его. Снейп едва увернулся от зелёного луча, кинулся прямо Люциусу навстречу и обхватил поперёк туловища. Тот больно ударил его башмаком по лодыжке. Снейп взвыл, грубо схватил его за волосы, оттянул голову и уставился прямо в глаза. В упор. Ныряя в мысли.

Прямо перед ним встало побелевшее от злости лицо Нарциссы:

«Ты мерзавец, Люциус. За что ты так с Драко?» — «Я не оставлю род сумасшедшему. Извини». — «Извинить? Что ты задумал, отвечай!» — «Нам нужен ещё один ребёнок. Он и станет Главой рода после меня». — «Это невозможно. Ты сам предупреждал меня перед свадьбой, что у нас может быть только одно дитя». — «Я проведу ритуал, ты примешь в род какую-нибудь молодую ведьму, и она родит нам наследника».

Снейп перевёл дух. Глаза Нарциссы бешеные, несчастные, а лицо вдруг начало покрываться красными пятнами:

«Не нам, а тебе. Ты решил избавиться от крови Блэков и произвести на свет чистокровного Малфоя! Я тебе не нужна. Мы с Драко только мешаем».

Снейп вспомнил, как Люциус уговаривал его исполнить в ритуале роль свидетеля. «Нам хочется второго ребёнка, Северус. Есть сложный ритуал, запрещённый, конечно, на крови, но попробовать стоит. Наш род уже триста лет на грани исчезновения, потому что мы не особенно плодовиты. В ритуале участвует твоя ученица, эта Грэйнджер, у неё подходящая магия. Она просила меня позвать тебя. Нарцисса тоже считает, что только ты сможешь проконтролировать, если что-то пойдёт не так. Помоги нам, друг мой».

Он помнил всё. Древний ритуальный зал. Босую и простоволосую Гермиону в мантии до пят, радостно улыбнувшуюся ему, и Нарциссу, похожую на каменную статую. Малфой дал ему книгу, но Снейп увидел только пустые страницы. Ничего, он уже прочёл о таком ритуале всё, что смог найти, был готов и собран. Грэйнджер даст немного своей силы Нарциссе, и та сможет зачать. Напевный речитатив. Пряное зелье, которое поднесли Грэйнджер, — обычное в таких случаях, со слабым галлюциногенным эффектом. Малфой тогда подал ей руку, помог устроиться на алтаре, аккуратно привязал её за запястья. Но Грэйнджер всё поглядывала на Снейпа, и тот успокоительно кивнул ей. Она расслабилась на камне, откинула голову, закрыла глаза. Снейп удивился, когда началась незнакомая ему часть и заклинания, о которых он не слышал. А у камня откуда-то оказался Драко, осторожно что-то нашёптывающий Гермионе на ушко.

Снейп вспомнил, как его поразила улыбка Драко: жуткая, беспощадная. Но тут Люциус дал ему подержать ритуальную чашу и взялся за кинжал. Когда Северус увидел Гермиону снова, она уже рвалась в своих путах, размазывая кровь по коже, выхватила у Малфоя кинжал, перерезала ремень и вскочила. Снейп помнил резкую боль и удар магии, грубый, точно расплющивший его, душный жар во всём теле. Торжествующую ухмылку Драко. Отчаяние Люциуса. Равнодушие Нарциссы. Бешеную панику Грэйнджер.

— Почему ей не нужно было колдовать? — спросил он Малфоя, ещё прикованного к нему взглядом.

«После ритуала у зачатого ребенка останется кровь, плоть и магия отца. Для этого мать не должна пользоваться палочкой и по возможности избегать колдовства рядом. Тогда родится чистокровный Малфой без поганой крови Блэк».

Снейп видел в мыслях Люциуса, что они планировали сделать с Гермионой: Нарцисса объявляет о рождении второго сына, а бледное тело испепеляют и высыпают пепел в Темзу. Нечто похожее, по-видимому, ждало и его самого.

* * *

— И что теперь?

Малфой дёрнулся, потёр лоб: Снейп не слишком осторожничал, и ему досталось.

— Попробую снова. Снова буду искать молодую маглорождённую. У меня нет выбора, Северус.

— Если бы не Драко, у тебя бы всё получилось.

— Он сказал, будто не смог вынести, что я собираюсь взять себе другую женщину. Сказал, что не позволит опозорить мать.

— Ты ему веришь?

— Он слизеринец, а читать мысли я не умею. Мерлин его знает.

Они молчали. Всё было предельно ясно. Снейп принял Род не так давно и ещё не понимал, как мог Малфой ради чистоты крови наследника подписать смертный приговор двум магам и переступить через собственную жену и сына. Неужели со временем и он станет таким параноиком?

Словно услышав его, Люциус продолжал:

— Я поступил правильно. Цель оправдывает средства, не так ли? Но больше всего меня мучает, что ты жив, Северус. Я, конечно, рад, что ты жив, но никто посторонний не должен был ничего знать.

— Потому что я проговорюсь?

— Потому что ты сможешь помешать мне повторить мой манёвр.

— Возьми любого сиротку-младенца, их много в мире маглов, и сделай наследником по магии. Ребёнок обретёт семью.

— Фу!

— Ну или поищи, как нейтрализовать безумие Драко. У тебя хорошая библиотека, а у Поттера ещё лучше. Кстати, Блэк-хус может хранить такую информацию. Портреты расспроси. Действуй, короче говоря.

Малфой ухватил его за отворот сюртука:

— Ты оставишь жизнь Драко? Обещай!

Снейп аккуратно отцепил его пальцы и своей одежды.

— Если он ничего больше не выкинет.

— Северус, спасибо… — проговорил Малфой и утёр глаза.

Снейп почувствовал, что совершил ошибку. Размяк.

Ругая себя за поспешно данное слово, он оставил Малфоя и отправился домой — к жене. Ему захотелось убедиться, что она в безопасности.

* * *

«Пророк» отвёл репортажу о бале две страницы. Здесь было много колдографий. Гермиона в изумрудном ожерелье улыбалась чуточку устало и была бледна — совсем как полагалось настоящей леди. Разумеется, никакого интервью со Снейпом там не было и быть не могло, потому что его никто в газету не посылал. Лав стори пожилого итальянца Сфорца и юной Беатриче вывернули наизнанку. Прошлись на тему, отчего это Поттер-герой явился на бал без пары. Мамашам незамужних дочерей предлагалось не терять времени и открыть сезон охоты.

Гермиона собиралась выйти на работу. Снейп не препятствовал, хотя считал, что сидеть в архиве ей вредно для здоровья. Теперь, когда Люциус не мешал ей, она могла найти дело себе по душе.

Проводив жену, Северус спустился к себе в подвал и занялся тем, что сохранял, пересматривал и раскладывал по флаконам воспоминания об экспериментах с артефактом. Вдруг прямо из стены на него прыгнул призрачный Патронус-олень и голосом Поттера закричал:

«Гермиона просит помощи. Архив. Шестая секция. Драко».

Снейп успел. Спеленал Малфоя Инкарцеро, стараясь не прибить насовсем, и проверил, всё ли в порядке с Гермионой. Оказалось — в порядке. У неё был с собой на дне сумки позабытый волшебный галлеон, с помощью которого они переговаривались с друзьями во время войны. Она смогла достать его и попросить помощи. Отозвался Поттер. Попасть в Архив он бы не смог, а передать сообщение — получилось.

Снейпу пришлось потрудиться, уговорив Гермиону оставить их с крестником одних. Им пора было объясниться.

* * *

— Драко, — Снейп чопорно уселся и расправил на коленях мантию, — расскажи, что ты сделал Грэйнджер. В подробностях и с самого начала.

— Ничего! Я знать её не хочу, никогда не хотел. И не важно, что она твоя жена, крёстный! Выскочка, зазнайка. Постоянно лезла со своими нравоучениями. Я отбивался как мог, с самого первого курса, чтоб отстала и не смела указывать мне!

— С первого курса?

— Да! Когда доставала слишком сильно, тогда и ставил на место. А ей всё было нипочём. На четвертом курсе в нее влюбился Крам, так мой отец чудом успел отреагировать, чтоб тот с ней не обручился. И так все семь лет! То они с Поттером дементоров гоняли, когда устраивали Блэку побег, то мешали отцу выполнять его миссию. Я умаялся за ней приглядывать, три года никакого покоя!

— Кто поручил тебе за ней приглядывать?

— Отец! И я старался! Следил, докладывал и вмешивался, когда это было необходимо. А тебе я ничего не скажу, иди с папА разговаривай.

— Скажешь. — Снейп встал и ухватил крестника за плечо.

Драко попятился, наткнулся на кресло, нелепо взмахнул руками и шлёпнулся на пол. Снейп не отставал. Малфой полз от него на заднице, часто-часто перебирая ногами. Но зельевар навис, сгрёб в горсть прядь светлых волос и заставил смотреть себе в лицо.

— Будешь сопротивляться — поджарю тебе мозги. А ну показывай, что у тебя к Грэйнджер. Легилименс!

Он провалился в сознание Драко. Малфой младший мысли прятать не умел. То, что Северусу было нужно там увидеть, было на поверхности, видимо, его вопрос всколыхнул воспоминания и вынес их в верхние слои памяти.

Вот Драко публично оскорбляет Гермиону.

"Новейшие Нимбусы-2001. Где вы их достали? " — "Отец Драко подарил". — "В отличие от некоторых, мой отец может купить лучшее". — "Зато в Гриффиндоре никто не покупал себе место. У нас берут за талант". — Твоё мнение не спрашивали, поганая грязнокровка".

Гермиона глазами Драко — нелепая, растрёпанная, с огромными зубами. Снейп и забыл, какой смешной она была на первом курсе. Вокруг куча первокурсников, сплошь гриффиндорцы и слизеринцы. Они злорадствуют, причём почти все, жадно уставясь ей в лицо. Грубая, подлая выходка.

Вот Виктор Крам, угрюмый, некрасивый и величественный, не сводит с девушки глаз. Они в библиотеке. Она учит уроки, а он молча сидит с ней рядом. Тишина, шелест пергамента, скрип перьев. Семнадцатилетний Крам задумчиво разглядывает её, а она, сосредоточившись на эссе, не замечает пристального взгляда юноши. Ей здесь четырнадцать. Покусывает перо. О, а её зубы уже приведены в порядок и не торчат, словно у грызуна. Причёску она тоже изменила, собрав буйные кудри на затылке и воткнув в них запасное перо.

Торопливые шаги, полумрак совятни и голос Драко: "Отец узнает, с кем ты путаешься, Грэйнджер".

Страница "Ежедневного Пророка", где девушку прямым текстом называют честолюбивой, ветреной особой, претендующей на внимание Мальчика-который-выжил, а теперь ещё и ловца Дурмстранга и мировой знаменитости.

Святочный бал, Гермиона в лиловом платье, с высокой прической, танцует в первой паре — и довольный голос Драко: "Семья Крамов отказалась от намерения пригласить Грэйнджер на каникулах, познакомиться. Они очень строгих нравов. Отец подсуетился вовремя, Рита едва успела со статьёй".

Вот Гермиона, повзрослевшая, уже с заметно подросшей грудью, поправляет Рону шарф, распекает его за лень, толкает в плечо, и они заливисто смеются. Поттер аккуратно встаёт и уходит, но эти двое ничего не замечают. Несколько монет, переданных из рук в руки, флакон, украдкой засунутый в карман. И вот уже Уизли обжимается с Лавандой Браун, а Грэйнджер, закусив губу, едва не плачет.

Снейп перевёл дух.

— Вот, значит, как ты за ней приглядывал, Драко...

— Я испугался, что отец женит меня на ней.

— Тебя? На Гермионе?

— Да! Я не хотел, знал, что это позор, но не задавал вопросов. Вдруг это был приказ Лорда? Поэтому следил, не подпуская к ней никого... Чтобы, в случае чего, она досталась мне девственной... Пока они не явились в школу в сентябре на седьмом курсе. Все трое, Грэйнджер, Поттер и Уизли. Грязнокровка, полукровка и предатель крови. Славная компания. Я тогда напрямую сказал отцу, что не желаю себе чужую подстилку.

— И что Люциус?

— «А ты не хочешь на ней жениться, сын?» — спросил он. — «Конечно, нет!» — «Не беспокойся, — сказал он тогда, — ты женишься на Астории Гринграсс. Чистая кровь, древнее имя. Доволен?»

— Что дальше?

— Ничего, — Драко вдруг занервничал и попытался отвести взгляд. — Отец приказал приглядывать за ней ещё внимательнее, так как она нужна ему для дела.

— Для какого дела?

— Он захотел на ней жениться сам! Но я тогда этого не знал. Просто было сказано, что нужно внимательно следить. А где следить-то? Они неизвестно где пропадали до весны. Приличная девушка с двумя парнями наедине — моветон!

— Я понял. Ты был возмущён.

— Ещё как. Отец захотел променять маму на это чучело! Когда егеря притащили их к нам в мэнор...

— Продолжай. Что там, в мэноре?

— Ты знаешь, что. Грэйнджер и Уизли опознали, а Поттера — нет. Я был осторожен и очень рисковал, но не сдал его. Именно поэтому Поттер и защитил наше семейство в суде.

— Драко... Всё, что я увидел, может разве что вызвать неприязнь к тебе, а она в ужасе. Повторяю ещё раз. Что такого ты сделал Грэйнджер?

— Ничего!

— Как знаешь. Я всё равно выпотрошу твои мозги, даже если мне придётся оставить тебя вовсе без них . Легилименс.

Снейп увидел Хогсмид, его извилистые улочки и распахнутые двери трактира. Поттер, Уизли и Гермиона зигзагами метались от одного забора к другому. Где-то неподалёку перекрикивались преследующие их пожиратели.

Вот Поттер и Уизли нырнули в какой-то сарай, а Грэйнджер, приотстав, полезла посмотреть далеко ли погоня — и была схвачена Драко.

— Так, так, мисс грязнокровка, — услышал Снейп, и от дурного предчувствия перехватило дыхание. — Прогуливаемся?

— Драко, — зашептала она, — тише. Пожалуйста! Нас ищут.

— Сюда, — коротко бросил он и потащил её прочь. Он выволок её прямо на середину улицы, грубо обнял и тут же был окружен подоспевшими пожирателями.

— Мы идём в номера, — равнодушно бросил он, намотав на кулак каштановые кудри и вжимая её лицо себе в воротник, и медленно повёл Гермиону к ближайшему трактиру.

— Комнату, — крикнул он, входя и бросая на прилавок несколько монет. — И не беспокоить. Ты голодна? — уточнил он у неё и добавил: — Пирог и бутылку сливочного пива.

Он подталкивал её на лестнице, когда она взбиралась на второй этаж, прижимая к себе сверток с едой. Она порывалась что-то сказать, но он торопил её и не успокоился, покуда не впихнул в тесную комнату с крохотным грязным окном, широкой кроватью и облезлым ковриком на полу.

— Сядь и поешь, — велел он, указывая на кровать.

— Драко, спасибо, — горячо затараторила она, дрожащими руками вскрывая пакет. — Ты меня не выдал...

— Ещё не поздно, — намекнул он, грациозно усаживаясь рядом. — Ты вся грязная. Подожди.

Он встал и направил на неё палочку. Она ойкнула, когда чары ледяной волной пронеслись вдоль тела. Зато и кожа, и одежда теперь были чисты до скрипа. Она отломила кусочек пирога, но есть не стала.

— Драко, — умоляюще залопотала она, — помоги нам.

— Нам?

— Да. Там Гарри и Рон.

— И как я им помогу? Если тебя я ещё мог выдать за весёлую девицу, то с парнями такое не пройдёт. Хотя, — внимательно глядя на горестно искажённое лицо, протянул он, — надо подумать.

Она глядела на него с благодарностью и отчаянной надеждой.

— Пока я думаю, ты ешь, — приказал Малфой. — Уверен, в трактире сколько угодно еды.

Дождавшись, пока она, торопясь, проглотит несколько кусков пирога, уточнил:

— Где, ты сказала, они спрятались?

— Нам надо в Хогвартс. Незаметно. Мы аппарировали, а тут оповещающие чары как завоют...

— Ты уверена, что Поттера и Уизли ещё не поймали?

— Уверена. Они в сарае прямо за тем забором, где ты меня нашёл.

— Отлично.

Тут Драко наколдовал Темпус и крутанул палочкой, засекая время. Снейп, наблюдающий эту сцену, мигнул от неожиданности.

— Значит, так, — вдруг ощерился Драко, — вы трое — беглые преступники. Сейчас ты сделаешь всё, как я скажу, иначе я сдам вас тем людям. Можешь покричать, и тогда они придут быстрее, но тогда я расскажу им, где скрывается Поттер. Если ты послушаешься, я тебя отпущу и не стану никого звать. Поняла?

Огромные глаза на усталом тонком лице...

— Драко... Ты не можешь...

— Ещё как могу. Раздевайся, Грэйнждер.

И он принялся стягивать с неё куртку. Она дёрнулась было, но он тут же стукнул пальцем в оконное стекло. Гермиона безвольно уронила руки и больше не сопротивлялась.

— Раздевайся сама. Живо.

Минута оцепенения, рука Драко, открывающая окно. Тихий всхлип. На истёртый половик падали её вещи — куртка, свитер, джинсы...

— А для начала, — Драко медленно расстегнул ремень, — поблагодари меня. Не забывай, свобода друзей в твоих руках. На колени.

Дальше Снейп смотреть не мог.

Тишина архива, тягостная, гнетущая, с каждой секундой давила всё сильнее. Извне сюда не проникало ни звука. Толстые стены, глубоко под землёй спрятанные стеллажи. Магически расширенное и защищённое пространство. В него не могли просочиться ни сырость, ни споры плесени, ни, упаси Мерлин, грызуны. Все посетители подвергались очищающему заклятью. Единственными существами, обитающими в магическом хранилище, были книжные черви. Больше всего на свете эти черви любили старые пергаменты. Расторопные, деловитые, никогда не ошибающиеся, они ползали в темноте, подбирая заказанные документы и книги, а после они же расставляли их на полки. Но были эти черви существами магическими, от них никогда не было вреда ни одному документу.

Снейп тупо смотрел на ближайший стеллаж с ползущим по нему бесцветно-белёсым, безглазым и голым существом, и хотя глядел пристально, но ничего не замечал. Когда кто-то рядом зашевелился, зельевар от неожиданности едва не шарахнул по нему проклятьем — настолько ушёл в себя, настолько позабыл, что он тут не один и дело его не закончено.

— Подумаешь, — размазывая злые слёзы, заныл Драко. — Немного покувыркались. — Молчание Снейпа придало мальчишке решимости продолжать. — Я после ещё приложил её очищающим, ровно за последний час стёр ей память Обливиэйтом. Купил второй пирог навынос. Пожиратели тем временем устали бегать по улице и ушли в трактир к Розмерте, а я подсказал Грэйнджер привести парней в Кабанью голову. Аберфорт помог им. Так эта дурочка так меня благодарила, даже поцеловала в щёчку. Я ей сказал, что она будет мне должна, и мы расстались. Вот и всё. В чём проблема-то?

«Проблема в том, что я тоже сказал ей «раздевайтесь» в нашу первую ночь. Если б она забыла происшедшее, у неё не могло бы быть той истерики».

— Она не забыла.

— Это она так сказала?

«Нет, — отстранённо подумал Снейп. — Она и не подумала рассказать. А кто на её месте рассказал бы? Точно не я».

Драко, похоже, совершенно его не боялся и не верил, что Северус причинит ему вред, смелел и наглел на глазах:

— Ничего особенного не произошло. Всё ж по обоюдному согласию, а капелька шантажа не считается. Я и так бы не сдал их, и если она поверила, это только её проблемы.

— Это действительно всё? Или мне посмотреть ещё?

— Ой, крёстный, да что именно ты хочешь узнать? Ну было у нас с твоей женой, но давно и неправда. Говорить тебе не хотел, чтоб не расстраивать, и никому никогда бы не сказал. Хочешь увидеть, как я на неё Обливиэйт наложил, пожалуйста, я покажу. Мог бы и сам посмотреть всё от начала и до конца, не прерываясь. Горячее воспоминание, тебе бы понравилось. Нет?

Драко, кряхтя, поднялся с пола и с достоинством отряхнул штаны.

— Надеюсь, вы успокоились, профессор.

— Ты никому ничего не расскажешь. Узнаю, прокляну вечной импотенцией, понятно?

— Да понял я, не дурак. Все угрожают бедному Драко…

— Сядь.

— Сам сиди, если тебе надо, а я…

Снейп шевельнул мизинцем, и крестник упал, спелёнутый по рукам и ногам путами Инкарцеро.

Северус напряжённо размышлял, изо всех сил отвлекая себя от неистового желания испепелить негодяя на месте. Тот не раскаивался, не сожалел — гордился собой и ничего и никого не боялся. Но было что-то ещё, неуловимое, ускользающее от его расстроенного сознания, обрывок мысли, и Снейп бросился искать этот обрывок, поскольку ему было необходимо занять мозг работой.

— Что ты сказал Грэйнджер, когда она уже лежала на алтаре?

Драко странно взглянул на него, но промолчал. Вся его удаль куда-то девалась, а уши слегка порозовели.

— Я видел, — ледяным голосом продолжал Снейп, — что она соглашалась на ритуал абсолютно спокойно. Дала себя привязать. — Драко не шевелился и почти не дышал. — А затем ты подкрался к ней, когда твой отец был занят, и начал что-то нашёптывать. И вот тогда она решила всё прекратить.

С минуту было тихо.

— Говори, — мёртвым голосом велел Снейп. — Я могу влезть тебе в голову. Могу взять собственные воспоминания и прочесть по твоим губам. Я могу пытать тебя, — тут Снейп растянул губы в улыбке, и Малфой задохнулся — настолько жуткой была гримаса на этом некрасивом худом лице.

— Ты не сделаешь этого. Ты поклялся моей матери! Ты ей Обет!

— Ах вот оно что. И ты, решив, что тебе всё можно, пустился во все тяжкие… Северус прикроет, Северус поможет. Северус не причинит вреда... Должен огорчить. Я свободен ото всех обетов семье Малфой.

Снейп снова задумался. Отчего парень продолжает преследовать Грэйнджер?

— Зачем ты сюда явился?

Драко дерзко ухмыльнулся:

— Книжку хотел взять почитать.

— Как хочешь. — Северус взмахнул палочкой, вызывая Патронуса, и приказал: — К Люциусу Малфою. Скажешь ему: "Драко напал на Гермиону, приходите с Нарциссой в министерский архив".

— Отец ничего мне не сделает, — уверенно выдал Драко.

Медленно текли минуты. Снейп отказывался общаться, бросив крестника на полу и уйдя куда-то за стеллажи. Вскоре послышались шаги, дверь приоткрылась, и чета Малфоев ступила внутрь.

— Сынок! — ахнула Нарцисса, кидаясь к лежащему сыну и приподнимая ему голову.

Не обращая никакого внимания на этот спектакль, Северус равнодушно уселся и оглядел всех троих. Нарцисса была страшно зла, Драко — уверен и нагл. Люциус, пожалуй, единственный был по-настоящему взволнован.

— Вы не торопились, — скучным голосом сказал Снейп.

— Сюда невозможно аппарировать, — ответил Малфой. — Сперва в Министерство. От каминного зала сюда пришлось идти пешком.

— Выбор времени и места, — пробормотал Снейп.

— Что ты с ним сделал, чудовище? — зашипела Нарцисса, ощупывая магические путы.

— Он швырнул меня на камни, я все колени разбил, — захныкал Драко, и тогда мать выхватила палочку, встала в боевую стойку и наставила палочку на Снейпа. Синие глаза её сверкали от гнева.

— Ваш сын напал на человека, — сказал Снейп. — Мне он причину назвать отказывается. Возможно, вам объяснит?

— Она моя! — заявил младший Малфой. — Всегда была! А тебе, крёстный, она досталась только спустя два года!

— Драко, — хлыстом щёлкнул голос Нарциссы, — замолчи.

— Его ошибка, — продолжил Снейп, — что он напал на женщину, героиню Войны, и сделал это в стенах Министерства. Ему тут делать нечего, значит, налицо злой умысел. Вы знакомы с этими полезными зверюшками? — указал зельевар на ближайшего книжного червя. — Это Стражи архива. Они не обладают интеллектом, но способны, как магические существа, сохранять полученные знания. Извлечённую из них информацию принимают в суде, потому что черви не могут лгать. Что намеревался сделать с мисс Грэйнджер ваш сын, увидят в Аврорате. И вынесут приговор.

Нарцисса высокомерно раздула ноздри: ей, слизеринке, был знаком язык шантажа, к тому же Снейп за все годы работы в школе ни разу не причинил вреда ни одному ученику. Ну если только морального.

— Учитывая его прошлую судимость, — медленно ронял слова Снейп, — предыдущее решение может быть и пересмотрено. Здесь многое зависит от свидетельских показаний.

— Ты никому и ничего не скажешь, — будто извиняясь, произнёс Люциус и вынул палочку. — Прости, Северус, но нас трое против тебя одного.

Нарцисса между тем освободила сына, Драко поднялся и от души пнул крёстного в лодыжку. Тот на миг задержал дыхание, пережидая боль.

— Веди себя достойно, — приказала сыну Нарцисса.

— Он всё равно ничего не вспомнит. Угрожать мне вздумал! Отец, твой Обливиэйт качественнее моего.

Люциус отчего-то медлил, разглядывая Снейпа, и не подумавшего доставать палочку. Это нервировало его, он не понимал, отчего зельевар не атакует, но несколько мгновений промедления решили всё.

Послышались голоса, шелест мантий, звук шагов, и в комнату вошли, нет, ввалились люди: авроры в красных мантиях, двое архивных работников и даже один невыразимец с капюшоном, скрывающим лицо. Здесь же оказался решительный Гарри Поттер и Гермиона, как же без неё.

Толпа обступила вооружённых Малфоев и Северуса, так и не доставшего палочку.

— Я не стану больше заступаться за Драко, — заявил Поттер.— Мало того. Я тебя упрячу так далеко, как только сумею. И плевать на мою репутацию.

— Я расскажу! — взвизгнул Драко, но Снейп невербально набросил на него Силенцио.

* * *

Палочки у Малфоев изъяли — до выяснения. Аппарировать отсюда было невозможно, и они все медленно направились к выходу, затем к лифту, затем — в кабинет главного аврора. Снейп старался не хромать, но, видно, это ему удавалось плохо. Гермиона что-то такое заметила, подошла и взяла его под руку. Снейп ответил благодарным пожатием.

Невыразимец нёс наколдованную им прозрачную сферу с книжным червём внутри. Малфои шли чинно и спокойно. Драко на людях перестал истерить и старательно копировал манеры родителей. Снейп задумчиво наблюдал за ним, и по всему выходило, что увиденное ему не нравилось.

— Я знал, что вы успеете вовремя, сэр, — застенчиво признался Поттер, подходя и приноравливаясь к неровной походке зельевара.

— Ваша вера в меня начинает пугать, мистер Поттер. Кстати, я поначалу решил, что вы ограничились ролью посланника и преспокойно продолжали заниматься своими делами.

Гарри немедленно нахохлился, даже отступил на шаг, но ответил:

— Я подумал... — Снейп открыл было рот, но Гермиона легонько пихнула его в бок локтем, и он промолчал. — Я подумал, вы обязательно позовёте старших Малфоев. Я надеялся, ваших сил, сэр, хватит задержать их хоть ненадолго, а от меня одного не было бы никакого толку. Зато я мог быстро привести помощь. Вы знали, что в министерстве можно летать на метле? Вот и я не знал! Зато видели бы вы, как быстро я смог добраться и до Отдела тайн, и до Аврората!

— Мы непременно это учтём, когда будем выписывать вам штраф, мистер Поттер, — пообещал шедший впереди невыразимец, и Гермиона фыркнула. Поттер обиженно замолк. Снейп подумал: а что было бы, если б Поттер не почувствовал сигнал? Никто же не обратил внимания, а он — да. Или если бы бегал по этажам Министерства пешком? Возможно, тело зельевара валялось бы под стеллажами под Ступефаем, а что было бы с Гермионой, и вовсе не хотелось думать.

— Зачем вы вызвали старших Малфоев? — дёрнула его Грэйнджер. — Один против троих. Я и так знаю, что вы храбрый, но это же безрассудство!

— Затем, что необходимо полностью исключить угрозу Малфоев в ваш адрес. Всех Малфоев, а не только Драко.

— Но мистер Малфой никогда бы...

— А вот об этом мы поговорим дома. Дома, я сказал, — рявкнул Снейп, и Гермиона вдруг звонко расхохоталась, а вслед за ней радостно прыснул и Гарри.

Балбесы гриффиндорские, ласково подумал Снейп. Его жена и... шурин? Его семья. С ума сойти!

Наконец все расселись в кабинете главного аврора. Робардс, возглавляющий Аврорат звероподобного вида огромный мужик, взял Драко за плечо и толкнул в деревянное голое кресло. Парень неловко схватился за подлокотники, и его предплечья намертво приклеились к ним. Лорд и леди Малфой чопорно присели на мягкий диван. Снейп опустился в кресло для посетителей, а Гермиона, проигнорировав второе кресло, решительно присела на подлокотник к мужу. Поттер мгновение поколебался и встал у Снейпа за спиной.

Северус никогда не был облеплен людьми настолько плотно. Гермиона прикасалась к его плечу тёплым боком, а коротышка Поттер дышал в затылок. Но хуже всего, что абсолютно все — и авроры, и Малфои, и невыразимец с червём в руках, и тем более главный автор — вытаращились на их с безмолвным удивлением.

— Эм... — начал Поттер. — Мы родственники. Все трое.

— Лорд и леди Принц супруги, это понятно, — кашлянул Робардс, регулярно читавший газеты. — А Поттера ты усыновил, что ли, Снейп?

И пока все прятали ухмылки, Снейп, беспомощный перед могучей силой насмешек, обнял жену за талию и величественно кивнул:

— Почти.

Он не знал, как вести себя, когда над ним подтрунивают, и когда так явно выражают поддержку и приязнь. Но у него было время собраться с духом, покуда авроры докладывали, как к ним ввалился Поттер, как потребовал помощи в спасении Гермионы и усвистал на метле в Отдел тайн. Затем речь пошла о том, кого обнаружили в архиве, кто что делал и кто был с палочкой, а кто — без. Снейпа никто и ни о чем не спрашивал, Малфоев тоже: говорили свидетели.

Наконец Робардс водрузил на стол широкую чашу Омута памяти. Невыразимец аккуратно стряхнул туда книжного червя, поверхность подёрнулась туманной дымкой. Главный аврор внимательно оглядел присутствующих: Грэйнджер, закусившую губу, но упрямую и решительную. Тихого, побледневшего Драко. Буравившего его тёмным взглядом Снейпа.

— Снейп, ты можешь посмотреть тоже. Муж, как-никак.

Северус почувствовал, как закаменела спина Гермионы. Он предполагал, что увидит нечто отвратительное, но поскольку к его появлению оба участника инцидента оставались в одежде, видимо, оскорбления носили в основном словесный характер.

— Гермиона, — негромко позвал он, — мне посмотреть? Вы позволите?

Никто и даже сам Снейп не знал, зачем он спрашивал разрешения. Пожалуй, его понимал только Поттер, когда-то сунувший без спросу свой нос в Омут памяти Снейпа.

— Д-да, — выдохнула Грэйнджер, но так неохотно, что Снейп понял: он не позволит никому увидеть, как Драко смешивает его женщину с грязью.

— Одну минуту. У меня есть что сказать лорду Малфою.

Снейп повернулся к Люциусу и спокойно уточнил:

— Помнишь, о чём ты просил меня во время нашей встречи после бала, и что я тебе ответил?

Малфой внимательно и серьёзно смотрел на Северуса, и тут понимание заставило его глаза испуганно раскрыться, лицо покрыла болезненная бледность.

«Северус, ты же оставишь Драко жизнь?» — «Да. Если он не выкинет что-нибудь ещё».

Вот что они сказали тогда друг другу. И теперь Снейп узнал такое, что обычной смерти паршивцу будет недостаточно.

— Он всё же преступил черту, Люциус. Твой сын, — Снейп отвернулся и больше не смотрел ни на кого из Малфоев.

Снейп блефовал. Малфои явились достаточно поздно и не знали, что именно происходило в архиве между Драко и его жертвой. Подать им какой-нибудь знак тот не успел, и Снейп решил сыграть втёмную. Пусть Люциус подумает самое скверное. Пусть он будет уверен, что Снейп пойдёт на всё и убьёт Драко.

— Я хотел бы сначала посмотреть один. Можно это устроить? — медленно протянул Северус, поднимаясь.

— Не нужно ничего смотреть. Мой сын признаёт свою вину перед леди Принц.

Главный аврор заинтересованно переводил взгляд с взволнованного Малфоя на равнодушного Снейпа и откровенно веселился.

— Драко Малфой признает, что планировал причинить леди Принц вред? Что он пришёл к ней с этой целью?

— Да.

— Он признает, что виноват?

— Да.

— Может быть, он сожалеет об этом? Он готов принести извинения?

— Да.

— Он должен произнести это сам, по своей воле.

— Он произнесёт. Северус, сними Силенцио с Драко, — попросил Малфой.

— Фините Инкантатем, — спокойно отвечал тот.

— Я не собираюсь... — завопил Драко, как вдруг лорд Малфой шагнул к сыну и ударил по лицу. Кулаком.

Голова мотнулась, ощутимо стукнувшись затылком о твёрдую спинку стула. Из уголка разбитого рта потянулась красная струйка, пачкая белый воротничок.

— Говори, — коротко приказал Малфой и приготовил кулак для следующего удара.

Видимо, Драко был не готов, или раньше родители его действительно и пальцем не трогали, но он будто потух, злобно свергнув серыми глазищами на Снейпа и с трудом произнёс:

— Виноват. Согласен. Сожалею.

Вышло несколько шепеляво.

Аврор Робартс покачал головой:

— В таком случае остаётся назначить наказание. Боюсь, мистер Малфой, проступок вашего сына слишком серьёзен для штрафа. Драко Малфой, ранее судимый за неблагонадёжность, оправданный показаниями мистера Поттера, получит реальный срок заключения. Скрыть такое от прессы будет невозможно.

Нарцисса прерывисто выдохнула.

— Я согласна на штраф, — вдруг подала голос Гермиона, — если мой муж согласен.

— Мистер Снейп? — повернулся к нему главный аврор.

Северус в эту минуту был очень занят. Гермиона склонилась к нему, чтоб он видел её лицо.

— Вы уверены? — с сомнением выговорил он. — Я должен быть уверен в вашей безопасности и сделаю всё для этого необходимое.

Гермиона грустно улыбнулась.

— Иначе не удастся избежать скандала.

— Малфой может напасть вновь, — убеждал супругу Снейп, — мы не можем…

— Миледи, благослови вас небеса. Мы согласны на любые условия, — поспешно выговорил Люциус. — Мой сын даст Непреложный обет не причинять вам вред в любой форме.

— А я вам не верю, — рявкнул Снейп. — Обеты Малфоев ничего не стоят. Не так ли, Нарцисса? — Он обернулся к Гермионе. — Немного рекламы нам не повредит. Я лично отредактирую текст для прессы.

— Я, леди Нарцисса Малфой, урождённая Блэк, признаю исполненным Непреложный обет, данный мне Северусом Снейпом, лордом Принц, — тихо проговорила неподвижно сидящая в углу женщина.

Ледяной вихрь пронёсся по комнате, взлохматив причёски и расшвыряв бумаги на письменном столе.

— Что за… — рявкнул Робардс.

— Всё в порядке, главный аврор. Старые счёты, — растёр Снейп покрасневшее запястье, на котором таял магический обруч.

Люциус взял сына за плечо и заставил подняться.

— Кто примет Обет со стороны истца?

Гермиона и Снейп переглянулись.

— Я приму, — сказал Снейп.

Он обхватил своими сильными пальцами холодную руку крестника, держа палочку во второй. Драко был зол, но не противился и крепко сжал тощее предплечье зельевара.

— Обещаешь ли ты, Драко Люциус Малфой, не причинять вреда, обид или ущерба любого рода присутствующей здесь Гермионе, леди Принц, урождённой Грэйнджер, ни словом, ни делом, ни действием, не бездействием, прямо или косвенно, вольно или невольно, лично или посредством третьих лиц?

— Обещаю.

— Обещаешь ли ты молчать обо всём, что было между вами, уже известное или неизвестное, и не передавать сведений обо всём произошедшем между вами со дня знакомства и до этой минуты ни устно, ни письменно, ни в виде воспоминаний, никаким другим способом?

— Обещаю, — снова сказал Драко, кривясь и избегая взгляда.

— Даёшь ли ты по своей воле и в здравом уме во всём обещанном Непреложный обет перед магией, нарушив который, ответишь за содеянное своей жизнью?

— Даю Непреложный обет, — выдавил Драко.

Снейп взмахнул палочкой и коснулся их сцепленных рук. Дохнуло жаром, руки будто опалило огнём, Драко охнул и натужно застонал. Бесконечную минуту спустя жжение прекратилось, и они смогли освободиться.

— Ты очень предусмотрителен, старый друг, — криво ухмыльнулся Люциус. — Ни одной лазейки не оставил.

— Я слизеринец, — лениво отозвался Снейп.

Они подождали, покуда главный аврор Робардс наведёт на столе порядок и приступит к составлению протокола. Тот взмахнул палочкой, и на пергаменте появились чёткие строчки, магически фиксируя всё только что произошедшее.

— Леди Принц не помешает копия протокола, — сказал Снейп.

— Зачем? Если мистер Малфой нарушит Обет, он и так умрёт.

— Подумайте сами, — нетерпеливо отмахнулся Снейп. — Во-первых, периодически напоминать с помощью этого документа тому же Малфою, чтобы держал себя в руках и тем самым оставался жив… Вдруг он попадёт когда-нибудь под проклятие Забвения? Ну и жизнь — она долгая. Что, если наследники рода захотят отомстить? Нам попросить их подождать, пока мы закажем копию в архиве?

— Выдайте ему копию, — кивнул Драко. — Как же я вас всех…

— Силенцио, — сказал Снейп, но тут его крестник дёрнулся, схватился за запястье, на глазах краснеющее, вспухающее коркой обугливающейся кожи, и беззвучно завыл, безобразно разевая рот.

— Он плохо подумал о Гермионе, — пояснил Снейп. — Если бы успел произнести это вслух, было бы куда хуже. Ты понял? — схватил он Драко за подбородок и поднял лицо — залитое слезами, с трясущимися губами и бледное.

Драко кивнул.

— В принципе, можно и так оставить, — сказал Снейп. — К боли со временем привыкаешь.

Драко сполз на пол, баюкая несчастную руку. Нарцисса бросилась к нему, осторожно гладила по голове, по плечам, утешая.

— Осталось последнее, — провозгласил Робардс. — Какой именно выкуп желает получить леди Принц с рода Малфой?

— Вам слово, — слегка поклонился Гермионе Снейп.

— Я хочу артефакт. Тот самый, — немедленно произнесла Грэйнджер.

— Я хочу артефакт.

Снейп вскинул брови — такого от Грэйнджер он никак не ожидал.

— Что за артефакт? — немедленно уточнил Робардс, оглядывая присутствующих. Невыразимец пожал плечами. Авроры насторожились. Поттер приоткрыл от любопытства рот.

— Невозможно, — решительно отозвался лорд Малфой. — Это принадлежащая нашему роду магическая вещь. Могу я предложить леди выкуп в денежном эквиваленте?

— Нет, — спокойно отвечала та.

— И всё же вам придётся пожелать что-то ещё, — настойчиво, как слабоумной, пояснил Малфой. — Прошу прощения. Робардс, ты чистокровный. Объясни этой… юной даме, что родовые артефакты нельзя отдавать. Просто не получится.

Повисла гнетущая тишина. Гарри и Грэйнджер переглянулись. Снейп был неподвижен, будто статуя. Робардс молчал, авроры и невыразимец тоже затаились. Малфой нетерпеливо откинул волосы и похлопал набалдашником трости по ладони. Где-то в углу едва слышно поскуливал и возился Малфой-младший.

— Эм, — вылез вдруг Поттер. — Профессор Снейп, сэр, могу я вручить вам это в качестве свадебного подарка?

Гарри стянул с пальца изящное кольцо с довольно крупным камнем, протянул зельевару. Снейп взял его, но тот вдруг исчез из его пальцев. Через минуту интенсивных поисков перстень вновь нашёлся у Поттера, на сей раз — в кармане.

— Так-то, — фыркнул Малфой. Поттер разочарованно чесал в затылке. Гермиона нахмурилась, будто что-то вспоминая, и вдруг порывисто схватила Снейпа за руку.

— Но сэр! Я читала, что родовую собственность нужно передавать с каплей крови. Ну или заклинание нужно какое-нибудь. Магия чует намерения, но добровольно отданная кровь тоже нужна.

Малфой что-то тихо пробормотал, Нарцисса подняла бровь. Поттер снова снял перстень, ткнул в кожу палочкой, выдавил каплю крови, обмакнул в неё камень и на ладони протянул кольцо Снейпу.

— Простите, что затянул с подарком, — церемонно поклонился он. — Поздравляю.

— Принимаю с благодарностью, мистер Поттер, — помедлив, усмехнулся Снейп и взял кольцо. Они с Поттером пожали друг другу руки, и родовой перстень Блэков украсил тонкий палец зельевара.

— Отлично смотрится, — одобрительно кивнул Гарри.

— Ай-яй, мистер Малфой, как нехорошо обманывать, — ласково заговорила Грэйнджер. — Пользуетесь, что мы не чистокровные маги и не знаем всех тонкостей, так? Мистер Робардс, признательна за ваше молчание. А я хочу артефакт и ничего более.

Малфой помялся, быстро взглянул на жену, сглотнул и решился торговаться:

— Хотите книги из библиотеки Малфоев?

Снейп думал, как удержать лицо, но брови сами взметнулись, выдавая крайнюю степень изумления. Что за бешеный торг! А каковы ставки! Между тем Грэйнджер продолжала гнуть своё:

— Артефакт. Если в нагрузку пойдёт библиотека, возражать не буду.

— Хотите поместье в Италии на берегу моря? Чайные плантации?

— Артефакт.

— Да что ж вы к нему прицепились! Вы светлая ведьма и даже им пользоваться не сможете!

— Зато у меня есть тот, кто сможет.

— Снейп! — зашипел, оборачиваясь, Люциус. — Это всё ты!

— Нет, мистер Малфой, — перебила Грэйнджер. — Не профессор, а вы. На самом деле артефакт принадлежал изначально роду Принц. — Гермиона обернулась к мужу. Глаза её сияли. — Помните, вы сказали, что вам удавалось делать с помощью его такое, что не мог мистер Малфой? И это при том, что вы, ну, не чистокровный. Я права?

— Для ведьмы, не очень верящей в родовую магию, вывод потрясающий, — вынужден был признать Снейп.

— Что за чушь! — нервно воскликнул Люциус. Снейп потёр лоб и грустно ему улыбнулся.

— Я был под чарами артефакта в Принц-мэноре. Магический фон узнал портрет моего предка. Увы. Так что твоя кровь и добровольное согласие не понадобятся, старый друг. Эта вещица признала меня давным-давно.

Раздался грохот — Нарцисса вскочила, опрокинув стул.

— Ему плохо! — закричала она. — Драко умирает, а вы т-торгуетесь!

Малфой-младший, о котором все, увлекшись, благополучно забыли, свернулся на полу и слабо подёргивался, прижав многострадальную руку к груди.

— Сознание потерял, — пробормотал Снейп. — Это ненадолго.

Он подошёл к крестнику, просканировал его тело палочкой, шепнул «Агуаменти» и брызнул в лицо Драко водой.

Тот дёрнулся и захлопал глазами. Нарцисса кинулась обнимать сына.

— Переживёшь, — безжалостно скривился Снейп. — Я знаю, что это такое. Когда за любую ерунду готов корчиться и выть от боли. Ты набивал синяки на квиддичном поле, а меня за них наказывала магия Обета, и ничего поделать было нельзя. Но ты сам себя мучаешь. Перестань думать гадости и раскайся. Полегчает.

Драко принялся размеренно дышать, и ему, по-видимому, действительно стало легче.

Робардсу всё уже давно надоело, он швырнул пергамент с протоколом на стол и нетерпеливо уточнил:

— Мистер Малфой, вы готовы платить? Или нам отвести мистера Драко в камеру?

— Зовите репортёров, — подсказал Снейп.

Люциус затравленно оглянулся: Нарцисса ворковала над сыном; Поттер насмешливо вертел в пальцах палочку; Грэйнджер подошла к Снейпу и рассматривала новый перстень, поднеся ладонь зельевара к глазам. Никому не было дела до его терзаний.

— Да, готов, — сдался он.

— Неси, — спокойно велел Снейп. — Главный аврор Робардс, думаю, можно отдать мистеру Малфою его палочку. Мы подождём.

Снейп и Гермиона смогли добраться до дома уже поздно вечером. Усталые и голодные, они сбросили верхние мантии и поплелись на кухню. В достаточном количестве был только хлеб и абрикосовый джем. Они пили чай с тостами, а затем повалились в кровать — нервное напряжение сказывалось, не иначе. Гермиона шепнула в ухо мужу «Спасибо», но он замер и ровно задышал, притворяясь спящим. Тихонько вздохнув, она пристроила голову на его плече.

— Это мой вам свадебный подарок, сэр, — шепнула она. — Надеюсь, вам понравилось.

Снейп стиснул зубы — чтобы не выдать себя. Впервые с момента их случайной, нелепой, невозможной женитьбы он не думал, чего лишился (покоя, свободы, уединения); ему представилось, что он приобрёл. Он годами был один, а теперь у него семья. Жена и… Ч-черт. Он не может, не будет воспринимать Поттера сыном и тем более — сыном Лили. Шурин — звучит как нечто старообрядное. Скорее, брат. Он будет думать о Поттере, как о брате.

И эта семья вот так запросто преподносит ему — ему! — самые ценные дары на свете.. Гермиона, променявшая на подарок для него собственное право на возмездие. О, Снейп понимал, что сам никогда на свете не упустил бы возможность как следует отомстить. Но она — смогла.

Поттер. Невозможный мальчишка, недоразвитый, глуповатый. Сын Лили. Бросившийся на помощь, прикрывающий спину. Теперь ещё и перстень этот. Нужно сходить к гоблинам. Нельзя допустить, чтоб они по незнанию лишили Поттера даже части его магических сил. В любом случае мальчишке потребуется новый родовой перстень. Нужно втолковать ему… им обоим, что нельзя разбрасываться имуществом ради каких-то там снейпов.

Эти двое проросли Снейпу под кожу и поместились в его чёрством сердце. Вчерашние дети, которых он взялся защищать, выросли и готовы поддерживать его. Быть рядом. Он шипел на них и плевался ядом, а они не думали отворачиваться.

Шкатулка и перстень были заперты в его подвале. Снейп теперь мог до конца дней проводить свои эксперименты. Он успеет всё на свете. Сейчас он понимал, зачем понадобился Малфою при пользовании этим артефактом в их школьной юности: ему как истинному владельцу было подвластно время, и рядом с ним Малфой не терял ни магических сил, ни дней жизни.

Получается, если бы Грэйнждер смогла воспользоваться артефактом одна, она всего лишь быстро повзрослеет, и Снейп перестал бы чувствовать себя пожирателем младенцев.

Снейп вздохнул и тихо скользнул в сон.

* * *

Наутро Малфой, злой, опустошённый бессонной ночью рядом с измученным болью сыном, получил от зельевара сову с лаконичной фразой «Могу вылечить Драко от проблемы Блэков». Вся ненависть моментально уступила надежде. Люциус собрался с рекордной для него скоростью и аппарировал.

Снейп встретил его на пороге Дырявого котла, и они отбыли в Принц-мэнор. Волшебники молча шли по гулким коридорам, открывали толстые тяжёлые двери, отводили липнущую к волосам и лицам паутину, пока не пришли в покои, отдалённо напоминающие рабочий кабинет. Снейп поднял палочку и пробормотал «Тергео», очищая поверхности до скрипа. Тяжёлые гардины колыхнулись, когда он раздвинул их, открывая путь дневному свету.

— Я хочу тебя убить, — буднично сообщил ему Малфой.

— Понимаю, — не стал притворяться Снейп. — Я всего лишь вернул своё.

— Ты подверг моего сына страданиям.

— Он много чему подверг и меня, и особенно мою жену. А я, заметь, никому не дал увидеть, что он на самом деле сделал и чего заслуживал. Я не выдал твою тайну, Люциус. Наследник Малфоев безумец! Этого не знает даже Гермиона.

— Что же сделал мой сын твоей жене?

— Спроси у него.

— Чтобы Обет убил его?

— Тогда включи воображение. Но имей в виду: жена Цезаря должна быть вне подозрений.

Два мага помолчали, а потом, точно не было между ними раздора последних дней, мирно разделили бутылку отличного вина. Снейп, как хозяин, собственноручно разливал, а Малфой расслабился и наслаждался ароматом и вкусом. Два потрясающе удобных кресла. Старинный камин. Бархатные гардины. Мощные каменные стены, украшенные искусными гобеленами.

— Этот дом старше моего, — предположил Малфой.

— Да. Лет эдак на пятьсот.

— Будешь здесь жить?

— Возможно. Пока не думал. Всё происходит так быстро. — Снейп встал и принёс вторую бутылку.

— Откуда такая редкость? — покачал Люциус янтарную жидкость в бокале.

— Нашёл в подвале. Даже не знаю, что именно мне досталось.

— В артефактах ты разбираешься куда лучше. Расскажешь, что ты с ним делал?

— Как он оказался у тебя? Это, как ты сам сказал, родовая вещь.

— Если бы все артефакты были привязаны к хозяевам, воры перемёрли бы с голоду. Моему деду его продал кто-то из Флетчеров. Дед начал изучать его и умер буквально через несколько дней. От старости! А был ещё очень крепок. Отец использовал артефакт осторожно, поняв, как тот тянет силы и предположил, что рядом с наследником будет в безопасности, но дед ему не успел сообщить, у кого украдена шкатулка.

Малфой отпил ещё вина, посмаковал, посмотрел бокал на свет.

— Отец носил его к гоблинам. Те сразу предложили купить, но он не отдал. Но что это вещь Принцев, ему сказали. Отцу не удалось проверить его теорию, потому что из Принцев он знал только твоего деда и твою мать, и ни один из них не был настолько ему близок, чтоб звать даже в гости. Оставался ты.

— Понял. Не расстраивайся, даже со мной артефакт позволил бы тебе не так много.

— Что ты успел?

— Он не тянет из меня годы. Во всяком случае, я не замечал. Но это тебе и так известно. А больше, увы, я не могу тебе сказать.

— Не можешь или не хочешь?

— Чем ты готов заплатить за исцеление наследника?

Малфой горько усмехнулся и выпил оставшееся в бокале залпом.

— Самое ценное ты уже забрал. Но я готов на всё, Северус. Действительно на всё. Однако это не значит, что я…

— Не перестанешь юлить и торговаться?

— Мы же слизеринцы. Как ты будешь лечить Драко?

— Я тебе не скажу, приятель. Но гарантирую, что мой крестник всегда будет держать себя в руках.

— Это мне подходит. Его потомство…

— Ребёнок Драко не будет безумным. С бешеным темпераментом — возможно.

Они долго молчали, покуда день не сменил вечер. Снейп зажёг камин. Два джентльмена понимали друг друга без слов, уютно размышляя в компании друг друга. Они не собирались делиться секретами. Оба были слишком одиночки, чтобы быть друзьями, но это всё же было очень похоже на дружбу.

— Драко будет очень больно, — признался Снейп. — Но он научится жить с этим.

Люциус долго смотрел в огонь, и когда Северус решил было, что тот откажется, ответил:

— Я подумаю.

* * *

Никогда ещё жизнь в старом доме Паучьего тупика не была такой мирной. Грэйнджер приспособилась вести хозяйство, Снейп не мешал ей и даже изредка помогал спасать подгорающий ужин. Они оба вернулись к работе, она в архиве, он в зельеварне министерства.

— Не слишком-то вы довольны, как я погляжу, — сказал Северус жене за ужином на второй день, когда она сердито терзала булку, рассыпая по столу крошки. — Что происходит?

— Мне не нравится моя работа, — призналась она, выводя пальцем узоры на столешнице. — Потерянное время.

— Поменяйте её. Или бросьте совсем.

Она подозрительно на него покосилась:

— Вот так просто?

— Но это действительно просто.

— И я могу делать что захочу?

— Когда-то я уже ответил вам.

— Да, я помню. Главное, не лезть в подвал.

— Именно.

— Я займусь разведением низзлов.

— Что, простите? — опешил Снейп. Он вдруг вспомнил рыжее чудовище, которое Грэйнджер таскала на руках в Хогвартсе.

— Попались! Шучу. Я не знаю. Столько всего интересного. Сейчас, когда о куске хлеба думать не надо, возможности… ошеломляют.

Снейпу тоже не нужно было думать о куске хлеба, Он мог бы перестать работать, им с Грэйнджер хватило бы средств на скромную жизнь.

— Я займусь научной работой, — сказал он. — Варить десятками галлонов Укрепляющее для Аврората — скучно. Всю жизнь хотел экспериментировать.

Гермиона промолчала, но уволилась на следующий же день. Теперь Грэйнджер просиживала дома над книгами, готовясь поступать на факультет артефакторики. Кто бы сомневался.

— Наймите профессора для индивидуальных занятий, — посоветовал Северус. — Это самый эффективный способ. Мы вполне можем себе позволить.

Она поблагодарила, но тратить его деньги не торопилась. Она вообще была довольно скупа на расходы. Снейп же всерьёз раздумывал переехать в Принц-мэнор: лаборатория там была куда удобнее.

* * *

«Мы согласны».

Всего два слова на крошечном клочке пергамента. Снейп пожал плечами и пошёл в лабораторию собираться. Выставил несколько флаконов, вынул несессер с ножами и черпаками, взял запасную мантию и, поколебавшись, снова поднялся наверх, к жене.

— Мисс Грэйнджер, — позвал он.

Гермиона обернулась к нему, улыбнулась солнечно и легко. Сердце Снейпа заныло. Им предстояла разлука, и он не знал, как долго она продлится.

— Я должен уйти. У меня есть долг, который я намерен вернуть.

Грэйнджер посерьёзнела, вопросительно всматриваясь в тёмные глаза мужа. Он любовался её свежим личиком, нежной шеей, тонкой фигуркой. Ему не хватало её, когда они не виделись. Это такая изощрённая пытка — когда минутная разлука длится днями и неделями.

— Вы никогда не прощались со мной — так. Что в этот раз?

Интуиция. Женское сердце. Снейп вздохнул:

— Я буду отсутствовать довольно долго. Для вас это будут часы, возможно дни. А для меня…

Гермиона отвела глаза, мелко кивая. Затем подняла лицо.

— Помните там, куда отправляетесь, что вас очень ждут дома.

Она шагнула к нему, подняла руку и потянула за лацкан, заставляя наклониться. Прикоснулась губами, оставляя на его щеке робкий, нежный поцелуй.

— Ступайте. Берегите себя.

* * *

Принц-мэнор Снейп привёл в порядок за пару условных месяцев. Он изучал старый замок с педантичностью хирурга и любопытством старой девы. Он много ел в эти дни, но похудел больше прежнего, поскольку вливал в древние стены свою кровь.

Северус невольно позавидовал Малфоям, чей мэнор был и новее, и куда удобнее спланирован. Здесь не была даже подведена вода, так что его убогое пристанище в Коукворте для жилья оказывалось более пригодно. Он не задумываясь призвал бы домовиков, но решил оставить дом на Гермиону. Пусть займётся им сама.

Его хватило проверить все помещения, починить магией замки, косяки, рамы и петли дверей и окон. Мусора было не много, но на всех поверхностях оставался пыльный налёт, и он магией удалялся очень неохотно. В конце концов вышедший из терпения Снейп заставил прах со всего дома собраться внизу в холле, и тот долго струился изо всех дверей, образуя у его ног серые рыхлые холмики. Пыль зельевар просто сгрёб вручную в обычные мусорные пакеты, за которыми сходил в ближайший супермаркет.

После Снейп отсыпался. Безо всяких артефактов он проспал целую ночь и часть дня, заняв хозяйскую спальню, темноватую комнату с тяжёлой удобной кроватью, гардеробной, огромным камином. Спалось отлично. Он проснулся свежим и отдохнувшим. Как оказалось, проснулся не он один. Опустив ноги, нашёл пару кожаных подбитых мехом домашних туфель, стыдливо спрятавшуюся ночную вазу под кроватью, а у камина — таз и кувшин с горячей водой.

— Покажись, — позвал он.

Так Снейп стал обладателем персонального домашнего эльфа. Он и думать не хотел, что на это скажет Гермиона. Всё после.

С домовиком дело пошло куда веселее. Дав ему распоряжения по дому, Снейп спустился в подвалы. Не подземелья, как в Хогвартсе, но вполне глубоко. Он активировал шкатулку и принялся наводить порядок.

Принцы наверняка были зельеварами. Северус ощупывал старинные котлы, изящные чашечные весы, выполненные и украшенные настолько тщательно, что казались скорее делом рук ювелира, а не кузнеца. Всё было удобно и продумано. Снейп поймал себя на том, что любовно протирает замшевой тряпочкой изящный обсидиановый нож. У него будет время насладиться всем этим богатством, а пока нужно действовать.

Своё первое зелье в Принц-мэноре Северус варил, замирая от восторга. Прочищенные трубы были целы, вытяжка оказалась отличной.

Он мог бы вырасти здесь, стоять в этой лаборатории ребёнком, бегать по этим коридорам, спать в этой кровати.

«Никогда, — подумал Снейп, — никогда мои дети не будут лишены такой возможности».

Дети? Он что, подумал о детях? Снейп повёл усталыми плечами. Судя по тому, как протекала их семейная жизнь, детей ему не видеть ещё очень долго.

Он прекрасно видел робкие намёки Грэйнджер на их сближение, но не придавал им значения.

Во-первых, она ясно дала ему понять, что их близость стала возможной лишь из-за необходимости ублажать его.

Во-вторых, она женщина довольно опытная, а он ей доступно объяснил: хочешь чего-то — изложи внятно. И, наконец, самое главное… Он чуть не поверил ей. Едва не открылся, растворился в её чудных глазах. Едва успев отшатнуться, опомнился. Эти игры сведут его в могилу. Пусть уж он просто будет заботиться о ней.

Когда-нибудь природа возьмёт своё, она придёт к нему и потребует снять напряжение. Он с радостью выполнит всё, что она захочет. Тогда у них могут быть дети. Но его сердце… Пусть оно останется холодным.

Удивляясь, как это думает о детях без содрогания (двадцать лет в школе от звонка до звонка!), Снейп осмотрел одну из спален недалеко от собственной. Отличная комната. Крепкая дверь, мягкий ковёр, решётки на окнах. То, что надо. Скоро здесь появится новый жилец.

Найдя на полках рулон пергамента, Снейп отрезал узкую полосу и взял в пальцы перо, удовлетворённо отметив, что оно хорошо заточено.

«Сегодня, полночь. Открою камин». Северус аккуратно свернул пергамент, надписал адресата — «Люциусу Малфою», зажёг свечу, нагрел восковую палочку и капнул воском, впечатывая в мягкую кляксу перстень-печатку Принцев. Он делал это впервые, и ему понравилось. Это было правильно.

Как только готовое письмо коснулось стола, раздался тихий хлопок, и оно исчезло. Вот как, значит. Удобно.

Снейп встал и погладил гладкую столешницу. Дом принял его. Снейп спохватился, что улыбается.

Отец и сын Малфои прибыли вместе, когда кроны окружающих мэнор деревьев растворились в бархатной тьме ночи. Гости очутились в узком помещении сплошь из светлых известняковых плит, с единственной дверью и огромным транспортным камином, из которого они вышли, отклонив жаркое пламя. Ни следа сажи на мантиях, ни малейшего дискомфорта при переносе. Малфой-старший восторженно прищёлкнул языком: «Умели же раньше строить!»

Снейп, два условных месяца усердно трудившийся в этих стенах, согласно кивнул.

Драко же, казалось, ничего не замечал. Зябко кутаясь в длинную и широкую мантию, такой непохожий на себя прежнего, щеголеватого, уверенного, он не проявил к новому месту никакого интереса. На приветствие не ответил, Снейпа будто и вовсе не видел, устало привалился к стене, замер.

— Вот так всё время, когда не кричит, — пояснил Люциус.

— Ему удалось поспать?

— Насколько мне известно — нет.

Скверно. Снейп взял крестника за локоть. Тот не отреагировал.

Приведя Драко в предназначенную ему спальню, Северус бросил на постель согревающие чары, расстегнул на нём и снял дорожную мантию и толкнул парня к кровати. Тот качнулся, но спорить не стал и молча полез под одеяло прямо в одежде. Расторопный домовик Северуса ловко избавил гостя от ботинок.

Мужчины вышли, оставив пациента на попечение эльфа. Им предстояло обсудить последние детали.

— Чем его поили все эти годы? Ты говорил, мальчик на успокоительных.

— Умиротворяющий бальзам. Не гляди на меня с таким укором, Северус. Я не доверяю аптекам. Его варила Нарцисса. Зелье из школьной программы, сложного в нём ничего нет. Ингредиенты я оплачивал самые качественные. Последние пару лет Драко варил его сам и сам закупал необходимое.

Они уселись у камина, Северус достал один бокал и предложил Малфою вина. Сам он к алкоголю не притронулся. Люциус благодарно принял бокал. Пальцы его подрагивали. Северус рассматривал осунувшееся лицо, отёкшие веки и нервно дёрнувшийся кадык. Им обоим пришлось хлебнуть лиха. Он не задумывался, каково было Малфою в собственном доме не иметь возможности отослать жену и сына подальше от Тёмного лорда и его окружения? Только теперь, ощущая тоскливое беспокойство о жене, Северус начинал понимать поступки своего приятеля. Его вынужденную вёрткость. Уступчивость. Каково было ему, когда сына заставляли смотреть на творящиеся в его доме непотребства? Пытки. Оргии. Унижения, лизоблюдство и предательство.

Каково было Малфою осознавать, что его собственный сын, порывистый и гордый, перестаёт уважать отца, в силу максимализма юности не понимая и не принимая ни его покорности, ни унизительного статуса. Да что там! Малфои никогда и ни перед кем не склоняли головы. Перед полукровкой-Реддлом они стояли на коленях.

Северус вновь подумал о Гермионе. Артефакт, отдаляя их друг от друга во времени, неожиданно заставлял его ощущать себя не молодожёном, как было в действительности, а супругом с солидным стажем. Он привык думать о ней — за варкой зелий, чтением книг незримо чувствовалось её присутствие. Понимание, что она — есть.

Каково было бы ему в бытность шпионом, когда б Лорд держал в заложниках Грэйнджер? Заставлял подносить напитки. Окутывал липким взглядом. Заставлял тереться о её ноги свою змею. Мог в любую минуту отдать её на поругание — за его собственные ошибки.

Снейп попробовал представить и не смог. Судьба была милосердна, соединив их уже после кончины Волдеморта. Если кому и осуждать Люциуса, то не ему. А мальчишка Малфой — осуждает, презирает и наслаждается процессом.

— Расскажи, как прошли эти три последних дня, — осторожно попросил Северус.

— Он кричал. Просто кричал — без имён, разумеется, — и я не уверен, что от боли. От злости, я полагаю. Потом ему становилось действительно худо, и тогда на уши становился весь дом. А после его отпускала боль, и вот тогда начиналось… Он обвинял всех, кого только мог. Меня, что настоял на Обете. Мать, что недостаточно его любит и не остановила меня. Тебя, Северус, с обещанием самых страшных кар. Когда Нарцисса изнемогала от его криков, я отрывал её от сына и уводил отдохнуть. Драко ненадолго затихал, но стоило ему передохнуть, как он начинал кричать снова. И так по новой, час за часом, день за днём, неделя за неделей…

— Какие недели? Только четыре дня прошло.

— Он так ведёт себя очень давно, Северус. Началось всё лет несколько лет назад, я думал, переходный возраст, пройдёт.

Люциус ненадолго замолк, собираясь с силами, и заговорил снова:

— Но становилось всё хуже, истерики случались чаще. Я стал строже. Лишил кое-чего по мелочи, в деньгах ограничил. И тогда он стал отрываться на других. От меня стали отдаляться тёмные семьи: он был груб с их детьми. Высмеивал, унижал. Бить не бил, но магию использовал не скупясь… Я на тот момент уже договорился об его эскорте с Гойлами и вёл переговоры с Крэббом. Жаловаться мне никто не хотел, боялись навредить. И вот однажды со мной отказался продлевать контракт один из поставщиков. Затем — следующий. Я поначалу ничего не понял, а они не захотели объяснять. Мне понадобилось четыре месяца, настолько крепким оказался заговор молчания. Никто не верил, что я не могу укротить собственного наследника. Решили, будто не хочу этого делать, если не хуже. Понимаешь?

Снейп протянул несчастному отцу бокал. Тот жадно выпил и закашлялся, вытирая слезы.

— Люциус, погоди. Подумай и ответь: истерики Драко и его поведение за три последних дня чем-то отличаются? Чем?

Малфой глотнул ещё, расслабленно вытянул ноги и прикрыл глаза.

— Отличий не так много.

— Похоже, он вспоминает о своём Обете, злится, получает небольшой откат и в отместку за боль срывает зло на вас с Нарциссой?

— Возможно. Не знаю. Может быть…

— Ты говоришь, он так истерит уже давно. Какие у него к вам были претензии раньше?

— Прости, я не могу. Это слишком личное. В общих чертах, мы плохие родители.

Снейп задумался.

— Он задирал когда-либо кого-то, кто, не задумываясь, дал бы ему отпор?

Люциус усмехнулся, но постепенно лицо его принимало всё более растерянное выражение, он хмурился, кривил губы и мрачнел.

— Таких людей или волшебников в принципе почти нет, — сказал он наконец. — Но вот Тома он боялся до дрожи и всегда был при нем шёлковым. Молчаливым. Никогда не лебезил и не восхвалял его, как другие, вообще при нём не разговаривал, лишь странно каменел. Дома в те месяцы вообще вёл себя паинькой, а отрывался в школе.

Малфой пригубил вина, поперхнулся, но не закашлялся, тужась, переждал спазм удушья, облегчённо перевёл дыхание. Достал платок, вытер губы. Снейп успел увидеть на ткани алые разводы — камера в тюрьме Малфою досталась холодная.

— Когда после мая 98-го прошли суды и Драко оказался в Азкабане, такое впечатление сложилось, будто сыну там поправили мозги. Учился, был вежлив. Правда, время сложное было. Репутация Малфоев здорово тогда пошатнулась, да и свободных денег не осталось, все уходило на штрафы. Когда его оправдали, Нарцисса не могла нарадоваться — он был безупречен. Я его в тот период не видел, сам сидел. Жена рассказывала.

— Я его тоже не видел, — сказал Снейп. — Долго лечился.

Люциус протянул бокал. Снейп наполнил. Малфой в два глотка выпил и уставился на друга блестящими глазами:

— Северус… Я не учитель. Но я и не дурак. Это то, о чем я думаю? Мой сын не проклят?

— Нет, я почти уверен.

— Но почему он так себя ведёт… Временами будто буйнопомешанный. Почему, Северус?

— Какой ответ ты хочешь услышать, Люц? Вежливый или правдивый?

Малфой замер, яростно вглядываясь в лицо зельевара, а затем со стоном спрятал лицо в ладонях.

— Делай, что нужно, — простонал он. — Магией клянусь, что не стану вменять в вину Северусу Снейпу, лорду Принц, последствия от лечения сына моего Драко, даже если они окажутся… смертельными.

Огни свечей дрогнули: магия приняла клятву.

Снейп смотрел на него холодно, изумляясь, как может родной отец просто переступить через сына, каким бы испорченным тот ни был.

— Ты осуждаешь меня, я чувствую, — бормотал Малфой, хватая бутылку и наполняя свой бокал доверху. — Где тебе понять…

Снейп постарался сдержаться и не ответить слишком резко:

— У меня детей нет, это так. А мой дед отвернулся от нас с матерью потому, что она вышла замуж вопреки его воле. На самом деле, я уверен, она пыталась избавиться от его тяжёлого характера и просто сбежала замуж.

— Северус, ты не понимаешь. Я должен продолжить род! Это мой долг — он превыше любви к сыну.

— Сделаю, что могу. Ступай домой, Люциус. Я провожу.

Приподняв подвыпившего Малфоя, Снейп поволок его к камину, сунул внутрь и швырнул ему под ноги щепоть дымолётного пороха, произнеся «Малфой-мэнор». В дымоходе взревело, и гость исчез.

Снейп немедленно запечатал камин. Ничто не должно отвлекать его от работы.

* * *

Драко получил порцию зелья Сна-без-сноведений. Северус ушёл к себе и тоже улёгся, но сон не шёл. Беседа с Малфоем встряхнула и лишила покоя, а его цинизм и вовсе был отвратителен. Распустить ребёнка, а после отбросить, как ношеные ботинки! Снейп невольно вспомнил другого наследника, к воспитанию которого сам приложил немало усилий. Теперь Гарри Поттер — уважаемый член общества и вполне достойный молодой человек, местами даже воспитанный. И это несмотря на дурную наследственность. Вот что значит профессиональный педагогический подход!

Снейп самодовольно ухмыльнулся и смог наконец уснуть.

* * *

— Значит, я правильно понял — ты ни в чем не виноват, просто тебя все бесят?

— Да!

Драко, встрёпанный и злой, высокомерно кривил рот.

Северус внимательно оглядел объект своих стараний. Ещё месяц назад он действовал бы проверенными методами, как всегда делал в школе, и результат был бы ожидаем, но семейная жизнь показала ему, что к молодёжи нужен творческий подход. Профессор решительно повернулся к собственному опыту тощим тылом и ринулся в бой. В неведомое. На минуту ощутив себя гриффиндорцем. Гарри Поттером, ага!

— Драко, ты знаешь, зачем ты здесь?

— Будете воспитывать?

— Для этого у тебя есть родители.

— Тогда — уговаривать быть хорошим?

— А надо? Ты что, плохой? — Покуда парень хлопал глазами, Снейп скривил губы: — Нет. Подумай ещё.

На красивом лице Драко отразилось сомнение:

— Отец поручил вам наказать меня? Вы… Крёстный, ты станешь меня пороть?

Снейп наслаждался недоверчивым выражением и весомо произнёс:

— Я не трону тебя и пальцем. Думай.

— Ну не зна-аю… Не хвалить же ты меня будешь?

— А мне есть за что тебя похвалить?

Драко пристально посмотрел Снейпу в глаза и побелел:

— Ты будешь мстить мне! Отец для этого меня тебе отдал! Но я… Я…

Снейп спокойно взял стул и уселся.

— Рука не болит? Аккуратнее со словами, если не хочешь корчиться, как тогда в Аврорате.

— Сейчас не болит.

— Не думай о леди Принц, а если не получается, не произноси её имени даже мысленно и не представляй её лицо. Запрети себе представлять, и отката не случится. Сначала будет тяжело, но боль напомнит и направит тебя.

— Это от меня не зависит.

— Зато ты можешь быстро переключить внимание на что-то другое. Помнишь, как Люпин учил вас справляться с боггартом? Принцип тот же. Переключайся.

— Боггарт Долгопупса — ты!

— Если хочешь рассказать, как мне идёт дамское платье, то я в курсе. И знаешь — мне всё равно.

Драко поухмылялся ещё, а Снейп подумал, что Поттер никому не рассказал о том унизительном эпизоде, что подглядел в Омуте памяти. Молчал, несмотря на их сложные отношения и жёсткое обращение с ним зельевара — сейчас Снейп не мог этого не признать. Смог бы быть таким великодушным и Драко? Определённо нет.

— Есть ещё варианты, зачем ты тут?

— Ты хочешь позаниматься со мной зельями? Отец свалил на меня приготовление умиротворяющего бальзама. Я варю его достаточно хорошо.

— Учить тебя новому зелью? Что за чушь?

— Тогда не знаю!

— Я скажу. Ты здесь, чтобы умереть.

Драко даже рот разинул, а после бросил отчаянный взгляд на зарешеченное окно и прошептал:

— Нет…

— Да.

— Нет!

Драко метнулся к двери, но она с треском захлопнулась. Он колотил по ней кулаками, пнул и обернулся, выхватывая палочку.

— Инкарцеро. Экспеллиармус, палочка Драко Малфоя.

Магические путы мгновенно спеленали тело, а палочка послушно выскользнула из потной руки юноши. Он стоял, вытянувшись и прислонившись к двери, как солдат на плацу.

— Выйти из дома ты не сможешь, — убирая чужую палочку в карман, объяснил Снейп. — Бегать по углам и прятаться от меня бесполезно. Тебе никто не поможет, кроме одного человека.

— Ты не можешь… Ты мой крестный, — хрипло выдавил Драко.

— Ты не смог ответить, для чего ты здесь, — не обращая внимания на лепет, продолжил Снейп. — Тем более ты не знаешь, для чего тут я.

— Чтобы отравить меня?

— И снова ошибка. Я здесь, чтобы не дать тебе умереть.

Драко помотал головой:

— Тогда зачем я связан?

— Затем, что моих усилий может быть недостаточно.

Снейп скрестил лодыжки.

— Люциус не любит Грэйнджер, никогда не любил. У твоих родителей счастливый брак. Но несколько лет тому назад он начал присматриваться к юным магглорождённым ведьмам, за одной из которых поручил приглядывать тебе. Зачем?

— Я не знаю!

— Лжёшь. Знаешь. Он сделал это, потому что был уверен — его родному сыну, его наследнику передалось безумие Блэков, и наследовать роду Малфой он не сможет. Потому что ему потребовался другой сын, которого он взялся бы воспитать строже. Но он любит Нарциссу и готовился провести ритуал, после которого родился бы новый наследник и чистокровный Малфой, а незадачливая суррогатная мать и неудобный безумец-сын оставили этот мир.

Драко разевал рот, словно рыба:

— Но с чего он решил, что у меня безумие Блэков?

— Действительно, с чего?

Снейп вынул палочку и наколдовал Темпус.

— Не все пошло гладко. Нарцисса согласилась на ритуал, наверное, надеялась, что тебя можно оставить в живых. Но затем она поняла, что в результате родится чистокровный Малфой, без грамма магии Блэков и без крови Блэков.

Таким образом, она и её род оказывались для Люциуса ненужными. Продолжить её род было некому — Тонкс тогда была не замужем, а Сириус сидел в Азкабане и своим наследником Поттера ещё не сделал. Супруги стали спорить, ссориться, а проклятие Блэков — прогрессировать. По крайней мере внешне.

— Я не болен, — глухо сказал Драко.

— Я знаю.

— Ты скажешь отцу? Что я здоров. Скажешь?

— Он не поверит. Ты шесть лет ведёшь себя как помешанный. Знаешь, что унижения учеников в Хогвартсе вынудили их родителей прекратить дела с твоим отцом? Вы терпите убытки, Драко. Не знаю наверняка, но возможно, вы разорены.

— Он не говорил мне…

— Он считал тебя спятившим.

— А ты — нет.

— Я знаю, что ты избалован и капризен, но не псих. Ты невыносим только с теми, кто вынужден тебя терпеть.

Драко некрасиво сморщился, кончик носа стал розоветь, а затем послышались и тихие всхлипы.

— Я больше не буду.

— Тебе не пять лет. К тому же ты изводил своих родителей, издевался над ними. Они же милосердны и не хотят, чтоб ты испытывал боль.

— Северус, нет!

— Им все равно, как ты умрёшь. У них нет сил терпеть твои истерики. У Нарциссы начались проблемы с сердцем, а Люциус любит твою мать.

— А меня он не любит!

— Любит. Но у него обязательства перед родом. Оставить тебя в живых при младшем брате — учитывая, что тебя считают психом — неразумно.

Драко не скрываясь плакал, слёзы текли по бледным щекам, из носу капало, но утереться ему было нечем. Он попытался вытереть нос о плечо, изогнулся, потерял равновесие и грохнулся на пол, плача уже в голос. Снейп молча и равнодушно созерцал его, затем шевельнул палочкой, поднимая, и пихнул парня в кресло напротив.

— Ты нарушил планы отца, — продолжил он. — Когда Грэйнджер легла на алтарь, ты решил, что отец женится на ней, поэтому ты принялся шептать ей на ухо гадости о том, что между вами было и что ты с ней сделаешь. Молчать! — рявкнул он, и начавший было говорить Драко замер. — Видишь? Ты хотел рассказать то, что запрещено Обетом, а я тебя прервал. Какая была бы чистая смерть! Ни яда не нужно, ни палочку марать.

— Зачем тогда остановил? — всхлипнули в ответ.

— Я не всё тебе рассказал. Понимаешь, сорвав ритуал, ты поспособствовал моей семейной жизни. Но тем нарушил план отца. Ему теперь придётся искать другую магглорождённую ведьму, ту, что пойдёт на ритуал по доброй воле. Это время и хлопоты. Жаль, что его наследник безумен.

— Я не безумен, — безнадёжно проговорил Драко.

— Гермиону после родов ожидала смерть, — невозмутимо продолжил Снейп. — По некоторым причинам я рад, что она сорвалась, и благодарен тебе. Иначе мы никогда бы не поженились. Так что…

Драко замер:

— Так что?

Снейп пожал плечами.

— Думаю, Люциус не будет возражать, если его наследником всё же станешь ты. Но ему нужна гарантия, что безумия Блэков в тебе нет. В связи с этим у меня есть план. Фините Инкантатем.

Магические путы исчезли, Драко осел в кресле и принялся растирать затёкшие запястья.

— Что за план?

— Я установлю в твоё тело напоминалку. Ты не сможешь забыть, что в здравом уме. Это будет больно. Зато ты сможешь жить, жениться и родить сына, а в своё время наследовать отцу. Если, повторюсь, добровольно согласишься. Это главное условие.

— А если нет?

— Тогда сегодня твоя смерть, а через неделю — похороны. В фамильный склеп Малфоев уже завезли мрамор и строят новый саркофаг.

— Я хочу пить. Можно мне воды?

— Нет. Если ты не примешь решение сейчас, я медлить не стану. У покойников все мышцы расслабляются и сфинктеры мочевого пузыря — тоже. Ковёр будет испорчен, а он мне нравится. Так что полчаса потерпишь.

— Полчаса? У меня всего полчаса…

Снейп поднялся и направился к двери:

— Я скоро вернусь. Если задумаешь избавить меня от хлопот и покончить с собой, верёвка в шкафу.

Снейп вернулся через десять минут и застал Драко безотрывно глядящим на слабо мерцающий Темпус.

— Что ты решил?

— Я согласен. Я хочу жить. Я заигрался, крестный, и вёл себя недостойно. Делай, что нужно, чтобы отец поверил в моё исцеление.

Снейп хмыкнул, молча выдвинул ящик стола и вынул перо, чернильницу и чистый лист.

— Я сотру тебе память. Ты же не думаешь, что сможешь сохранить все, что тут услышал? Напиши самому себе записку, чтобы, очнувшись, не изменить решения и добровольно принять лечение из моих рук. Имей в виду, я прочту, так что без глупостей. Если же ты начнёшь капризничать, я просто исполню задуманное, и ваш склеп примет ещё одного Малфоя. Тебе решать.

Снейп снова вышел, оставив рыдающего Драко над бумагой и с пером в руке.

— Драко? Ты готов?

Малфой утёр лицо. Выглядел он подозрительно спокойным.

— Да, профессор.

Снейп окинул его внимательным взглядом: лицо ещё заплаканное, нос красный, но страха больше нет ни на йоту. Врожденная малфоевская интуиция и безудержная отвага Блэков сыграли роль, и вот Драко пришел в себя и снова ничего не боялся.

«Не нужно было оставлять его одного. Быстро же он пришёл в себя. Молодец».

— Вы мне солгали, и вы меня не убьёте, — бледная рука отшвырнула перо. — Ничего писать не буду.

«Умный мальчик».

— Я же сказал: моя цель — позволить тебе остаться в живых. Цель твоего отца — не дать угаснуть роду, и я готов ему в этом помочь. А в чем твоя цель?

— Почему вы ему помогаете? — буркнул Драко, проигнорировав вопрос зельевара.

— Я пожиратель и шпион. Мне приходилось делать выбор ежедневно, и я довольно рано проникся идеей наименьшего зла. Чистокровный истеричка или судьба целого рода? Ответ очевиден.

— Но вы и сами не торопились принимать род!

— Да. Не хотел. Ситуация поменялась, и у моего рода появился шанс. Может быть, ты тоже не хочешь? Чего тогда не сказал? Тебя отсекли бы от рода, лишили денег, но никто ничего не требовал бы.

— Я не собирался! — удивился Драко.

— Ты наполовину Малфой, которому отец боится доверить род, и наполовину — Блэк. Но возрождение Блэков сейчас на Поттере, хотя в нём их крови вчетверо меньше. Ты просрал оба наследия и ждёшь, что кто-то оценит и похвалит тебя?

Драко залился злым румянцем.

— Пора заняться делом, крестник, — холодно выплюнул Снейп. — Будешь жалеть себя и дальше — пожалуйста. Не веришь, что я сделаю обещанное — дело твоё. У меня свой интерес: чтоб ты не приближался к Гермионе. Никогда.

Драко шокированно взглянул на Снейпа. Что-то сказать ему он не мог — опасался отката.

— Молчишь? Вот и хорошо. Вижу, жить всё-таки хочешь. Или ты добровольно идёшь со мной, или… В конце концов, в чем твоя цель, я так и не услышал. Возможно, мы не совпадаем.

— Хочу отомстить, — с ненавистью выкрикнул Драко. — Всем! Сил нет, как я ненавижу!

— Конкретнее, — деловито уточнил Снейп. — Говоря о ненависти — о чем ты мечтаешь? Заавадить? Унизить? Причинить боль?

Драко тяжело дышал, пряча потемневшие глаза:

— Боль.

— Боль? Ладно. Я дам тебе, что ты хочешь. Идём.

Они шли быстро, почти бегом, а их тени метались по стенам, словно пытались задержать, остановить. Оружейная комната располагалась в западном крыле.

— Хочешь отомстить своим врагам, Драко?

— То есть вам, крестный?

Снейп открыл один из сундуков и вынул… плеть.

— Возьми её, Драко. Сегодня она готова служить тебе.

Драко осторожно обхватил гладкую рукоятку. Плеть, как живая, взвилась и молниеносно обернулась вокруг его запястья. Он вздрогнул, но смертоносный артефакт не выпустил его, лениво, будто змея, скользя по предплечью. Драко пошатнулся: он выглядел так, будто вот-вот потеряет сознание.

— Ты очень напряжён, — пояснил Снейп. — Есть проверенный способ — высечь изображение своего врага. Это Магическая Плеть. Она оставляет настоящие рубцы. На манекен можно наложить чары иллюзии, и он будет выглядеть точно как человек. Кого захочешь, того и наколдуешь.

— Да. Это поможет. Отличная мысль, — ответил Драко и приподнял Плеть, которая тут же перестала шалить и спокойно повисла, давая себя рассмотреть.

Плетёное длинное кнутовище-«хвост» из змеиной кожи с кусочком свинца на конце, гладкая рукоятка полированного кедра, украшенная резными рунами. Смертоносное, беспощадное оружие. То, что нужно.

В пустом коридоре Северус левитировал и устанавливал соломенное чучело, указав на него и отступая в сторону. Драко поднял палочку и аккуратно произнёс заклинание. На месте манекена повисла иллюзия… рыжего парня Рона Уизли.

Иллюзия была слабой, ошибиться, что перед тобой не человек, а кукла, было невозможно. Но Малфой с удовольствием размахнулся и вытянул Магической Плетью вдоль призрачной спины. Иллюзия дёрнулась и забилась. На мерцающей коже остался совсем не призрачный след.

Практически сразу за Уизли плетью получил фантом Гарри, затем — какого-то домовика, затем замелькали лица учеников Хогвартса, затем — взрослых магов. Снейп узнал Тома Реддла, Люциуса и себя самого. Щёки парня тронул румянец, глаза жадно блестели. Плеть с оттяжкой рассекала полупрозрачные фигуры. Снейп шевельнул губами: перед Драко оказалась чьё-то узкое бледное тело, немедленно грохнувшееся на колени. Малфой облизнул губы и с оттяжкой вытянул его плетью. И ещё. И ещё.

— Достаточно, — остановил его Снейп минуту спустя. — Полегчало? Не увлекайся. Одна неверная мысль — и Обет убьёт тебя. Ты же понимаешь, о чём я?

Драко стоял, откинув голову, тяжело дыша и счастливо улыбаясь. Плеть всё ещё извивалась в его руке, кончик волочился по полу, и на каменных плитах оставались чёрные подпалины.

Они вернулись в оружейную, пустую комнату с десятком высоких сундуков по периметру и пустыми крючьями на стенах. Снейп открыл один из сундуков и указал Драко, чтобы тот опустил туда плеть.

— Начнём.

Драко слегка расставил ноги для устойчивости, руки в дуэльной позиции — левая тыльной стороной ладони за спиной, на пояснице, правая — пальцами под лацканом пиджака, будто что-то нащупывая…

— Обливиэйт, — крикнул зельевар.

— Ступефай, — пискнул тонкий голос.

— Что?

Снейп озадаченно отпрянул — Драко ничком повалился ему под ноги. С тихим хлопком тут же материализовался домашний эльф Принцев.

— Ты его заколдовал?

— Да, хозяин.

— Зачем?

Эльф щёлкнул пальцами. Из внутреннего кармана Драко выплыла палочка и упала на пол.

Снейп поблагодарил кивком:

— Откуда у него палочка?

— Запасная. У него было две. Хозяин отобрал одну, упомянув в заклинании именно её, а о второй ничего не сказал.

Северус нахмурился:

— Ты знал и не предупредил меня?

— Эльф не ведает планов хозяина. Тот не давал разрешения читать его мысли. Но эльф присматривал за гостем и не дал бы навредить хозяину.

— Ты умеешь читать мысли?

— Легилименция — родовой дар Принцев. Конечно, ваш эльф тоже им отмечен, хозяин.

Снейп растерянно смотрел на распростёртое тело.

— Что теперь делать? Мой ритуал возможен лишь при добровольном согласии объекта…

— Если хозяин позволит, — эльф поклонился.

— Говори.

— Гость не возражает. Более того, он согласен.

— Как такое возможно?

— Он уже согласился — до Обливиэйта. Хозяин не менял условия, так что для Магии сделка в силе.

— Очень на это надеюсь. Перенеси его в ритуальный зал, раздень и положи на алтарь. Его сокровенное желание — причинять боль врагу — сегодня будет исполнено. Кто главный враг человека, если не он сам?

* * *

Когда Драко очнулся, за окном была глухая ночь. Снейп дремал в кресле рядом. Драко помнил, как отец привёл его сюда, но больше — ничего.

Глухая злость туманила разум. Снейп, Снейп тоже виноват — зачем подставился, зачем дал грязнокровке родовое имя? Зачем защищал её от Драко? Зачем позорил его в министерстве? Рука сама потянулась к палочке, и тут спина загорелась огнём, и Драко испуганно заорал. Его гнев немедленно возрос, но и пожар на коже стал жарче. Он был невыносим. Снейп проснулся, но не бросился на помощь, а спокойно наблюдал, как Драко содрал рубашку и повернулся спиной к зеркалу. На тонкой коже горели алые рубцы от магической плети. Горели — буквально.

* * *

Снейп ждал, когда Драко привыкнет, научится контролировать поведение, и слегка облегчал действие заклинания. Убедившись, что стёр из памяти крестника ночной разговор полностью, он объяснил, что Драко где-то подхватил проклятье и что его привёл отец.

— Это не я тебя наказываю, это магия, и удары на тебя сыплются твои же. Нанесённые твоей рукой и с помощью Магической Плети. Научись не провоцировать боль, и станет легче, — убеждал он парня.

Драко не мог говорить — он плакал.

Текли дни. На самом деле в реальном мире проходили минуты, но Северус использовал артефакт практически постоянно и не испытывал ни дискомфорта, ни усталости. Он сканировал своё тело и не находил патологических изменений. Драко тоже был в неплохой форме, не считая страшных рубцов, тупо болевших всё время и загорающихся огнём всякий раз, как он делал, говорил или даже думал о чем-то недостойном.

Снейп торопился, так как Гермиона была в Коукворте одна, и как не убеждал себя, что она до замужества прекрасно справлялась, нервничал всё больше. Пару раз он даже наведывался домой, но в первый раз была ночь, и он просто любовался спящей женой, сглатывая слюну, и убрался, так и не поговорив, но несколько успокоенным. Спустя две условные недели Снейп явился к ней снова и едва не попался на глаза, сообразив в последний миг, что на самом деле он видел её несколько часов назад. Он утешил себя, что Поттер не дремлет, пришлёт, в случае чего, Патронуса, и взял себя в руки.

Драко требовал постоянного внимания. Снейп был рядом ровно до той минуты, когда осознал, что тот манипулирует им, и перестал приходить, заперев дверь. Пока крестник держал себя в руках, ему не было особенно больно, скорее, ощущался значительный дискомфорт, не более того. Драко пытался бунтовать — Снейп «прикрывал кран», уменьшая дозировку обезболивающих зелий.

— Драко, это пожизненно, — говорил ему Снейп. — Ты не делаешь выводы. Не стараешься. Извини, но я начинаю оставлять твою спину гореть постоянно. Вспомни, скольких коснулась твоя Плеть? Пока Магия даёт почувствовать боль одного-единственного тела. Но если ты не возьмёшься за ум, получишь и за остальных тоже.

И Драко сломался. Позже он признался, что надеялся вызвать жалость и снять рубцы полностью. Известие, что это навсегда, привело его в чувство.

Затем он долго привыкал к дискомфорту, взрывался, что у него вся спина будто в занозах, не шевелишься — не беспокоит. Что ему неудобно, мешает, отвлекает, и эта истерика превзошла по силе всё предыдущее. Всё ж ни аристократическое воспитание, ни темперамент Блэков не способствовали терпению.

— А теперь попробуй вести себя как лорд, — подсказал Северус, когда окончательно Драко обессилел от слез и криков. — Прекрати себя терзать.

Прошли время: ещё два дня в реальности и более четырёх месяцев — под чарами артефакта. Снейп и его домовик вовсю занимались замком и изредка аппарировал домой в Коукворт, поглядеть на жену издали. Драко мрачно бродил по Принц-мэнору, но язвить опасался: магия не давала забыться, исправно его наказывая. Что ж. Он тоже умел проигрывать.

Малфой получил сына назад уравновешенным, бледным, молчаливым и безупречно следующим этикету. Для него Драко отсутствовал всего трое суток. Все воспоминания о шантаже Северуса были надёжно стёрты. Снейп считал, что действовал неуклюже и гордиться ему нечем. Что ж, все ошибаются, философски решил он и успокоился.

Можно было возвращаться. Северус прибрал в лаборатории, собрал вещи и упаковал артефакт. Затем подумал и спрятал его в сокровищницу Принцев, охраняемую портретом его предка. Лорд Принц на портрете рассыпался в благодарностях, словно это ему подарили шкатулку.

Оставалось определиться с домовиком.

— Эльф! — позвал он его.

— Хозяин.

— Как твоё имя?

— У эльфа нет имени. Хозяин явит свою милость? Назовёт своего слугу?

— Добби, — сказал Снейп, вспомнив домовика, когда-то помогшего Гарри и Гермионе. Пусть его имя послужит ещё одному эльфу.

* * *

— Пожилой мужик задумал переспать с девушкой на двадцать лет его младше. Наутро она рассказывала подружкам: «Это было чудесно! Теперь буду встречаться только с взрослыми мужчинами! Бесконечно длинная прелюдия, очень долгий секс и после он до утра читал мне стихи». Мужик же жаловался друзьям: «Это был кошмар! Сперва у меня не вставал, потом никак не удавалось кончить, а после до утра не мог заснуть».

Дружный гогот сотряс стены. Гермиона прошла мимо, делая вид, что Рон и его приятели ей незнакомы. Как некстати ей пришлось зайти в Министерство — утром с совой пришло письмо от Гавейна Робардса. Снейп не был дома уже несколько дней, и Гермионе пришлось пойти одной. Как назло, Рон встретился ей по пути, вызвался проводить, но она категорически отказалась и сбежала. Робардс выдал ей разрешение на посещение лекций по артефакторике и отпустил быстро, а на обратном пути у выхода её снова караулил Рон и несколько приятелей.

— Эй, Гермиона! — крикнул он. — У вас всё именно так, верно?

Послышались смешки.

— Нет, — отозвалась она и поспешила прочь.

— Что, у твоего сальноволосого вообще не встаёт?

— А почему тебя это так интересует? — отмахнулась она, и парни заржали снова, а Рон принялся яростно ругаться.

Поделом ему.

Рон нагнал её, когда она уже покидала Косую аллею. В этот час она не была оживлённой, но несколько пар прогуливались в отдалении, а в окнах лавок и магазинчиков мелькали силуэты покупателей.

— Стой! Где же твой старый муж? Никак не отойдёт от яростного секса, радикулит замучил? — рявкнул он, загораживая ей дорогу. Зеваки, предчувствуя скандал, начали подтягиваться к ним и вскоре окружили их неплотным кольцом.

— Я не пойму, — странно-спокойно произнесла она. — Тебе-то какое до меня дело? С кем я живу, с кем сплю. У тебя есть другая. Вот с ней и объясняйся.

— Она мне по крайней мере мозг не выносит! — громко заявил Уизли, заметив в толпе Лаванду. Та подбежала и демонстративно повисла на его руке.

— Рада за тебя. Я была уверена, что выносить там нечего.

— А ты теперь с вонючим стариком! Поделом тебе!

— Рон, — серьёзно сдвинула брови Гермиона, — ты его что, нюхал?

Она уже поняла, что замять скандал не удастся. Заткнуть Рона, лишив его голоса, она не могла. Оставалось… что оставалось. Банальный публичный скандал. Гермиона только надеялась, что у Рона всё же оставалась совесть. И как она не подумала позвать с собой Гарри! Северус будет недоволен…

Рону было сложно одолеть её в интеллектуальном споре, поэтому он снова перешёл на крик:

— Да какая разница! Ты теперь в постели не с молодым горячим парнем, а с трухлявым бревном!

— Ты мудак, Рон! — с чувством припечатала Гермиона. — Он лучше тебя в сто раз. Мне невероятно повезло.

— Видно, совсем свихнулась, дорвавшись до библиотеки Поттера. Снейп старый! Уродливый! Злобная Летучая Мышь! — выкрикивал Рон, оглядываясь вокруг в поисках поддержки.

— А ты молодой дурак, который не знает, как сделать приятно женщине! Скорострел! Да ты через пару лет вообще ни с кем ничего не сможешь!

Уизли открывал рот, наливаясь румянцем... Лаванда вцепилась ему в локоть и поглаживала, утешая, а Гермиона презрительно сощурилась:

— Я самая счастливая жена на свете! А тебя пусть забирает Лаванда. Спроси её, счастлива она с тобой? Или уже выпускает пар на стороне?

Рон испуганно уставился на свою спутницу. Та возмущённо зыркнула на Гермиону и вдруг покраснела.

— Он все равно страшный, — неуверенно сказал Рон.

— Он был таким. Возможно. Но зато он прекрасно сложен и никогда не станет толстым рохлей, как некоторые обжоры. Да и причём вообще красота? Вспомни Гилдероя Локконса, Златопуста. Это, что ли, мужчина?

— Вег'но, — послышался решительный голос, и Флер, протолкавшись, выступила вперёд и встала рядом с Гермионой. Билл, улыбаясь, вышел следом за нею и обнял жену. Страшные рубцы уродовали его щёку, однако Флер потерлась щекой о его плечо и ободряюще кивнула Гермионе.

— Тело меняется. Стаг'еет, худеет, толстеет. Поэтому оно не важно. Важно, кто с тобой. Понимает ли он. Готов ли он для тебя на все?

— Готов, — немедленно отозвался Билл, и Флёр ответила ему ласковым взглядом.

— И я готов. Браво, мисс Уизли, — раздался холодный голос, и все испуганно заозирались. Снейп вышел вперёд и встал рядом с Гермионой, плечом к плечу. Она тут же уцепилась за него, а он её обнял и прижал к своему боку.

— Я рядом, — низко пророкотал ей Снейп.

— Ой, а волосы... — пискнул кто-то.

Действительно, волосы Снейпа падали на плечи гладкими блестящими прядями. Зельевар насмешливо оглядел зрителей и наконец повернулся к Флёр.

— Миссис Уизли, мистер Уизли, искренняя признательность за поддержку моей жены. И я сам, и мои зелья к вашим услугам в любое время.

— Не за что, профессор Снейп, — кокетливо улыбнулась Флёр, а Билл просто протянул Снейпу ладонь.

— Лорд Принц, вообще-то, — ответил тот, отвечая на пожатие. Мистер Уизли, — зловеще взглянул он на Рона, — поздновато до вас дошло, какое сокровище вы упустили. Проклясть бы вас чем-нибудь особенно мерзким...

— Да не стоит, — небрежно заметила Гермиона. — Вообще-то я ему обязана.

— Чем это? — не удержалась Лаванда.

— Это же очевидно. Только поняв, какой он козёл, я осознала, насколько мне повезло в браке.

— А вам повезло в браке? — нейтрально осведомился Снейп.

— Исключительно. Вы не рады? — серьёзно уточнила она.

— Я рад, — слегка удивлённо отозвался он. — Я рад.

* * *

Когда вокруг полно народу, говорить о личном вслух было просто. Но оставшись со Снейпом в их доме наедине, она почувствовала себя провинившейся, маленькой и беззащитной. Снейп сосредоточенно снимал мантию, сменил обувь на домашние туфли и наконец обернулся к ней.

— Кхм. Мисс Грэйнждер, — осторожно начал он, — прошу вас, не пугайтесь вы так. Я же не дурак. Толпа, обвинения, Уизли этот горластый. Вы сказали, что сочли нужным, а теперь забудьте. Главное, к вам он больше не полезет.

— Я сказала правду, сэр.

Снейп просто стоял и молчал. Она кивнула и повторила:

— Мне очень повезло в браке. Но я не сразу это... И мне жаль, если я нарушила ваши планы, простите меня.

— Планы?

— Возможно, вы хотели жить иначе, с другой... Или — без, а тут случилась я.

Снейп молчал, разглядывая Гермиону, точно видел её впервые. Она тоже не таясь глядела на него — и ей нравилось. Снейп без мантии был тонок, строен и гибок, как лоза. Прямые плечи, узкие бедра, длинные ноги. Быстрый и поджарый, словно гепард, и такой же смертоносный.

— Ваши волосы...

— Да. Я озаботился этим вопросом. Подумал, вдруг вам неприятно... Слишком близкий контакт.

— Мне приятно. Спасибо, — она протянула руку, и Снейп чуть склонился, подставляясь под нежную женскую ладонь. Она перебирала шелковистые пряди, гладила его, как кота, в прикосновении пытаясь передать собственные желания и мысли.

— Однажды я отказал вам, — неуверенно начал Снейп, — и у меня нет права...

— У вас есть право на всё, — решительно перебила она. — Мне было хорошо с вами. Но я, мне кажется, чем-то вас обидела, потому что вы не подходили ко мне больше. Я не помню, чем, но я не хотела.

Снейп раскрыл объятия, и она упала в них, прижимаясь и пачкая его мантию слезами.

— В таком случае, мисс Грэйнджер, как насчёт пойти и подтвердить счастливый брак? — Снейп был смущён и прятал глаза, но она взяла его лицо в ладони и заставила посмотреть на себя.

— Положительно.

Северус подал ей руку, она протянула ему свою. Спокойно и медленно поднялись они в спальню, он галантно пропустил её вперёд, вошёл следом и затворил дверь.

* * *

Утро было восхитительным. Гермиона льнула к мужу, он обнимал её и целовал — плечи, губы, глаза, тёплую макушку.

— Мне понравилось, — шепнула она, а Снейп вдруг задохнулся, вспоминая, какой раскованной и смелой была эта юная женщина прошлой ночью. Кое-кто тоже вспомнил и заинтересованно приподнялся. Гермиона лукаво улыбнулась мужу, привычным движением уселась на него верхом, обняла. Он нежно сжал её, роняя на горячие щеки неловкие поцелуи, а она вдруг пошевелилась, сползая ниже и скрываясь под одеялом.

— Ох! Гермиона! — только и смог выговорить он, комкая пальцами простыни и выгибаясь навстречу юркому языку. Невозможные, невыносимые минуты близости едва не сводили его с ума, тянулись бесконечно, будто он снова был под заклинанием… А затем мир взорвался, оставив только их двоих на свете, и Снейп ничуть не возражал.

После всего она лежала в его объятиях, а он выводил на её спине пальцами узоры. Говорить не хотелось.

— Это бывает так редко, — едва слышно произнесла она. — Моё имя. Гермиона. Не мисс Грэйнджер.

— Я был не в себе, — объяснил Снейп.

— Мне понравилось.

— Меня тоже можно и нужно звать по имени, — сказал он застенчиво. Гермиона теперь различала эти нотки.

— Северус... как странно. Никогда бы не подумала, что буду звать по имени самого строгого мужчину на свете.

— Скажи ещё.

— Северус. Северус. Мой хороший, мой славный. Мой муж.

— Гермиона. Жена. Леди Принц. Моя леди.

А когда утро всё-таки закончилось, они покинули спальню и отправились на кухню. Поскольку наступило уже время ужина и срочно требовалось подкрепиться перед сном.

Следующие несколько дней Снейп помнил не очень хорошо. Сумасшедший калейдоскоп из ночей, вздохов, стонов и отчаянного блаженства, снова и снова. Никогда его некрасивое тело так не ласкали и так упорно не использовали по его прямому назначению. Он и сам был ненасытен. у Гермионы под ввалившимися глазами чернели круги, но она тянулась к нему вновь и вновь, а он не желал сопротивляться ей.

Когда они были не в силах заниматься любовью, рассказывали друг другу, как провели дни разлуки. Гермиона призналась, что продала зелёное платье, поскольку в ближайшие несколько лет ходить по балам не планирует. Снейп поворчал, но решил его втихаря выкупить — пусть носит дома. Он будет рад её видеть в нём, особенно если они переедут в Принц-мэнор.

Он рассказал ей о доме. Вздыхая, поведал о проснувшемся домашнем эльфе. О том, как тот зависим от магии замка и что он, Снейп, готов дать ему свободу, но тогда тот просто умрёт, да и жить ему негде. Гермиона расплакалась, узнав, что он назвал домовика Добби. Конечно, пусть Добби остаётся, сказала она, и делает что хочет. Она всегда будет ему рада. Да и другим эльфам, если вдруг проснутся. Это же и их дом тоже, верно?

И после они снова яростно накинулись друг на друга.

* * *

Проснулся Снейп один. Побродил по комнатам, отмечая места, где они неистово любили друг друга. Стол, кресло, подоконник, ковёр. Ванная. Лестница. Пожалуй, только лаборатория избежала этой участи.

Снейп научился звать жену по имени. Возможно, когда-нибудь он захочет поверить, будто все происходящее — не сон. Пока не получалось. Он привык, что вслед за наградой судьба пинала его сапогом, и смиренно ждал неизбежного. Желал ли он, чтобы она любила его? Конечно. Он живой человек и тоже хочет тепла.

Верил ли он в её любовь?

Нет.

Пока он не мог себе этого позволить.

А днём позже она остановила его, когда он попытался колдовать:

— Ещё рано, Северус. Или хотя бы спустись в подвал.

— Но почему? Тебе и самой давно можно... — вгляделся, припоминая. — Ты так и не пользуешься магией? Почему?

Она торжествующе взглянула на него, словно доверяя какую-то непостижимую тайну:

— После брачного ритуала не следует колдовать…

— Я не Малфой, — удивлённо ответил он. — Постой. Ты нарочно не колдуешь? Ты ждёшь, когда забеременеешь? Но почему?

— Я подумала, что для тебя важна родовая магия. Магия Принцев. Что могу сделать я, твоя жена, чтобы наш сын и наследник получил её как можно больше? Не разбавлять, а сохранить. Он будет твоей крови, ну а я всё равно останусь его матерью и буду его любить. Ведь у него будут твои глаза! Такие тёмные, бездонные, с длинными пушистыми ресницами… Такие выразительные. Такие красивые…

Она целовала его глаза, и ошалевший Снейп растерянно жмурился.

— А если ты когда-нибудь захочешь, мы родим второго и я буду махать палочкой направо и налево.

— Гермиона! — ахнул, приходя в себя, Снейп, сгребая жену в объятия.

Теперь он уверовал.