Гарри Поттер: Враг внутри (джен)

Гарри спустился на обед в полном унынии. То, что Совет попечителей собирался уволить Снейпа только из осторожности, основываясь на косвенных намеках, было совершенно несправедливо, и тот факт, что с этим никто ничего не мог поделать, бесил до крайности

Парень скользнул на свое место за столом, взял сэндвич и вяло откусил пару раз, ловя ведущиеся поблизости разговоры, но ни один из них не касался увольнения, грозящего учителю зелий и это тоже раздражало.

В зал вошла МакГонагалл и встала перед учительским столом.

— Прошу внимания, пожалуйста, — сказала она, и студенты затихли. — Профессора Снейпа этим утром выписали из больницы, и он немедленно возвращается к своим обязанностям декана Слизерина, уроки зелий возобновятся с завтрашнего утра.

Эта новость была встречена всеобщим стоном студентов. МакГонагалл приподняла брови, но больше ничего не сказала.

— Не могу поверить, что Дамблдор позволяет Снейпу продолжать учить, — сказала Лаванда. — В смысле, в данных обстоятельствах...

Она умолкла, и разговор подхватил Рон.

— Ну, выбор такой: либо учить, либо просто сидеть и ждать, пока на голову упадет топор.

— В конце концов, нам не придется терпеть его дольше, чем один урок, — заметил Дин. — Во всяком случае, на выходных его тут уже не будет.

Гарри налил себе тыквенного сока, решив, что даже слушать не хочет, как его одноклассники обсуждают учителя зельеварения, но тут заметил самого Снейпа, входящего в зал через дверь для школьного персонала. Он выглядел даже мрачнее, чем в тот раз, когда Гарри столкнулся в ним в кабинете Дамблдора, а также был крайне рассеян и совершенно не обращал внимания ни на коллег, ни на уставившихся на него студентов.

Гарри уткнулся в свой стакан, краем глаза наблюдая за учителем, но тот даже не взглянул в его сторону, что расстроило еще больше. Возможно, через несколько дней Снейп исчезнет, и Гарри даже не знал, будет ли у него возможность просто попрощаться с учителем, не говоря уже о том, чтобы обсудить вещи, которые его беспокоили.

Снейп закончил обедать и выскользнул из зала так же незаметно, как и появился. Гарри тоже вышел и направился в сторону гриффиндорской башни. Его мрачное настроение ничуть не улучшилось, когда он прошел через проем за портретом и обнаружил большую коробку с открытками и сладостями, которые получил, пока был в больничном крыле. Гарри уставился на эти проявления чрезмерного восхищения и заботы.

— Ух, ты, это что такое? — спросил Невилл, пройдя через проем в гостиную вместе с другими гриффиндорцами, возвращающимися с обеда.

— Это все тебе прислали в больницу? — с улыбкой спросил Дин, разглядывая коробку. — Вот так привалило!

— Ты же поделишься, да? — с надеждой спросил Симус, разглядывая скрывавшуюся под открытками гору шоколада.

— Конечно, — ответил Гарри. — Берите, забирайте все.

Повернувшись спиной к удивленным одноклассникам, он ушел в спальню, чтобы взять метлу и отправиться на квиддичное поле.

Он сел на метлу впервые после того случая на квиддиче, но никаких неприятных ассоциаций не возникло. Летать было для него так же естественно, как дышать. Оттолкнувшись от земли, он взлетел, ощущая, как свобода, которую давал полет, поднимает настроение, даря знакомый прилив радости. Он облетел стадион, ныряя между стойками ворот, и все увеличивал скорость, позволяя опьяняющей радости смыть все тревоги.

Резко выйдя из поворота, Гарри рванул вниз к воротам и снова пронесся между их стойками. Слева промелькнула одна, и он немедленно вывернул налево, и еще одна стойка проскочила справа. Третья была прямо перед ним. Он наклонился всем телом вправо и изо всех сил рванул туда же метлу. Со стойкой они разминулись буквально в нескольких дюймах, после чего он завис на метле над центром поля. На этот раз Гарри довел себя до предела: сердце колотилось в груди, все тело покрывал пот, но он прекрасно себя чувствовал.

— Гарри!

Посмотрев вниз через плечо, он увидел летевшую к нему Джинни.

— Ты совсем спятил? — закричала она, подлетев ближе. — Ты только утром вышел из больничного крыла и уже снова пытаешься угробить себя!

Парень удивился тому, каким горьким получился её упрек.

— Я просто тренировался.

Ни капли не смягчившись, Джинни сжала губы и полетела к земле. Он спустился следом.

— Честное слово, Гарри! — начала девушка, как только они слезли с метел. — Ты можешь быть хоть немного серьезнее?

Он беспечно пожал плечами.

— Просто мне было нужно проветриться.

Джинни фыркнула и посмотрела на него.

— Ты беспокоишься о профессоре Снейпе, да?

Гарри с удивлением взглянул на неё, подумав, что уже не первый раз она угадывает, что его тревожит.

— А что, не должен?

Джинни вздохнула.

— Я знаю, что ты беспокоишься, но Дамблдор не допустит, чтобы Снейпа убили, ты прекрасно это знаешь. У него наверняка есть какой-нибудь план.

— Не в этом дело, — сказал Гарри, когда они с Джинни направились к замку.

— Тогда в чем?

Он задумался.

— Просто, так или иначе, я потерял за свою жизнь стольких людей, — расстроено произнес он.

Несколько минут они шли в молчании, потом Джинни тихо спросила:

— Он тебе действительно дорог?

Гарри пристально посмотрел на неё. Если бы это был кто-нибудь другой, он автоматически стал бы все отрицать, но Джинни была искренней, на её лице не было даже намека на неодобрение, и это вдохновляло на честный ответ.

— Да, — ответил он. — Я видел, через что его заставил пройти Волдеморт, и это меня просто потрясло.

— А как же иначе! Видеть, как кто-то почти умирает на твоих глазах... — Джинни отвела взгляд и прикусила губу. — Мы часто не осознаем, насколько нам дорог человек, пока чуть не потеряем его.

— Это правда, — мрачно согласился Гарри. — Но я точно знаю, что ему на меня плевать, так почему я должен беспокоиться о нем?

— Мы не выбираем людей, которые становятся нам дороги, — вздохнула Джинни, все еще покусывая губы. — Иногда, даже если сильно стараешься, не удается перестать волноваться за кого-то, хоть ты и знаешь, что этот человек никогда не почувствует к тебе того же.

— Это не очень-то разумно... — сказал Гарри, недовольный из-за того, что сам стал настолько сентиментальным.

— А чувства не слишком подчиняются разуму, Гарри.

Он улыбнулся ей.

— Ты права. Спасибо, что пришла за мной. Это классно, когда есть с кем поговорить.

— Ты всегда можешь поговорить со мной, Гарри, в любое время.

Парень снова улыбнулся, затем вновь слегка нахмурился. Джинни улыбалась, но в выражении её лица оставалось что-то печальное, а что — он никак не мог понять.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Конечно, все хорошо, — ответила девушка, отводя взгляд. — Но... мне надо подготовиться к урокам, увидимся позже, хорошо, Гарри?

— Хорошо, — ответил он, и Джинни побежала к замку. Он хмурился, глядя ей в след, и размышлял, не сказал ли он чего-нибудь такого, что могло её расстроить, но не мог сообразить, что бы это могло быть.

Гарри также направился к замку, чувствуя себя гораздо лучше, чем раньше. В холле все еще толпился народ, — выходившие из Большого зала студенты направлялись на уроки. Он сразу заметил Драко Малфоя, с важным видом шедшего по коридору в сопровождении Крэбба и Гойла. К несчастью, Малфой его тоже заметил.

— Все еще живой, Поттер? — спросил он с притворным удивлением. — Какая досада.

— Даже жаль тебя разочаровывать. Кроме того, я слышал, что профессор Снейп снова стал деканом Слизерина, так что сегодня просто не твой день.

— Поверить не могу, что Дамблдор озаботился тем, чтобы вернуть Снейпу эту должность, — усмехнулся Малфой. — Какой смысл, если через несколько дней его все равно выгонят?

— Совет попечителей еще не принял решение.

Малфой засмеялся, и Крэб с Гойлом ухмыльнулись как по команде.

— Надеешься на чудо, Поттер?

— Поттер прав, мистер Малфой, — сказал подошедший Райан. — Пока Совет не проголосовал, мы не можем быть уверены в результате. Так что если у вас есть свое мнение, не советую им делиться. — Он кивнул троим слизеринцам. — Учитывая, что важнейшей заботой Совета является безопасность студентов, я уверен, что искренние свидетельства молодых людей, вроде вас, помогут Совету попечителей принять верное решение.

Райан подмигнул Малфою с друзьями и продолжил свой путь по замку, едва удостоив Гарри мимолетного взгляда.

— Неплохая идея, — сказал Малфой, широко ухмыляясь и тыкая Крэбба. — Мы можем написать Совету попечителей и рассказать, как мы обеспокоены, как ночами не спим, опасаясь, что Пожиратели могут прорваться в замок и убить нас прямо во сне.

— Ты лживый мерзкий сын пожирателя, Малфой, — в бешенстве сказал Гарри. — Совет попечителей никогда не станет тебя слушать!

Малфой принял расстроенный вид.

— Но я же просто несчастная жертва, чей отец запятнал наш великий и древний род, поддавшись влиянию Сами-Знаете-Кого, — расстроенное выражение на лице Малфоя сменилось усмешкой. — Эти идиоты в Совете любят такие штуки.

Он вновь гадкорассмеялся, и трое слизеринцев, оттолкнув Гарри, прошли мимо.

Поттер несколько секунд смотрел им вслед, после чего, почти дымясь от злости, продолжил путь в гриффиндорскую башню. Совет Попечителей должен понимать, что таких, как Малфой, слушать не стоит. С другой стороны, прислушались же они к Пемброку, и это не предвещало ничего хорошего. Нахмурившись, Гарри прошел через проем за портретом. Во всем виноват Райан! Это он подбросил Малфою и другим идею написать в Совет, чтобы быть уверенным в увольнении Снейпа, тогда он станет постоянным главой Слизерина.

«Ничего у него не выйдет!» — решительно подумал Гарри. Малфой не единственный, кто может написать в Совет.

Шмыгнув в свою спальню, мальчишка достал из сундука перо и пергамент и начал писать. Слова текли с удивительной легкостью, когда он пытался выразить свои мысли перед членами совета о несправедливости увольнения Снейпа только из-за каких-то дурацких слухов. Он настаивал, что нет безопаснее места, чем Хогвартс, и защищал Снейпа, как одного из немногих, кто отважился противостоять Волдеморту. Как они могут наказывать его за это?

Когда письмо было закончено, Гарри почувствовал себя гораздо лучше. Сам процесс написания позволил ему выплеснуть эмоции. Отдав письмо Хедвиг, чтобы она отнесла его по адресу, он сел за домашнее задание, накопившееся за то время, пока он лежал в больничном крыле. Ему удалось закончить с уроками как раз к возвращению ребят с занятий. Спустившись в гостиную, он обнаружил яростно споривших друзей.

— Что происходит? — спросил он, присоединяясь к ним.

— Снейп устроил собрание слизеринцев, — сказал Невилл. — Весь факультет должен собраться в общей гостиной перед ужином.

— А зачем? — спросил Гарри.

— В этом-то и загвоздка, — ответил Дин. — Никто не знает. Это настоящая загадка.

Снейп шел по подземельям в отвратительно мрачном настроении. С тех пор как этим утром у его кровати появилась МакГонагалл и вручила ему экземпляры «Ежедневного пророка» за прошлую неделю, всё пошло под откос, что было почти достижением, если можно так выразиться. Он не мог даже просто пройти по замку, чтобы все присутствующие не начинали пялиться на него, перешептываясь у него за спиной. Он пытался запереться в своих комнатах, но в одиночестве горечь его положения чувствовалась даже еще сильнее, чем когда его провожали любопытными взглядами в коридорах.

Теперь перед ним стояла крайне неприятная задача: попытаться отговорить слизеринцев становиться последователями Темного Лорда. Результат казался более чем сомнительным, но Дамблдор настаивал, чтобы он рассказал студентам все, что на собственном опыте узнал об истинной природе Темного Лорда, и Снейп, нехотя, согласился. Он был не из тех, кто любит откровенничать, а потому находил перспективу делиться со студентами своей личной информацией крайне отвратительной. Но, во всяком случае, это хотя бы продлится не так долго, — то, что он собирается сказать, не займет много времени.

Снейп влетел в гостиную слизерницев в своей обычной манере.

— Полагаю, все здесь? — спросил он, строго взглянув на старост.

— Да, — угрюмо ответил Малфой, отказавшись от привычного подобострастия. Снейп не обратил на него внимания и окинул взглядом собравшихся в комнате студентов. Те, в молчании, выжидающе смотрели на своего декана.

Расстегнув пуговицы на левом рукаве, Снейп закатал его и поднял руку так, чтобы все могли увидеть красовавшуюся на ней темную метку.

— Вы все, конечно, знаете, что это такое.

Некоторые студенты обрадовались, остальные нервно переглядывались, при этом никто не выглядел удивленным.

— Однако должен сказать, что никто из вас не понимает, что это означает на самом деле. Как вам всем известно, я больше не служу Темному Лорду. В действительности, я уже давно отдавал все свои силы на борьбу с ним. Но так было не всегда. Было время, когда я мечтал следовать за ним так же неистово, как, возможно, мечтают сейчас некоторые из вас.

Я получил метку, когда мне исполнилось семнадцать, и я все еще учился в школе. Я был не единственным, кто пошел на это. Я знаю, что некоторые из вас могут последовать по тому же пути. Слишком сильный соблазн. Темный Лорд многое предлагает своим последователям: власть, благополучие, престиж, и обещает смерть, и даже хуже того тем, кто будет им противостоять. Это мощный стимул. Но будьте осторожны: жизнь Пожирателя смерти не так уж привлекательна.

Если вы хотите присоединиться к Темному Лорду, потому что верите, что он даст вам власть, потому что считаете это честью, или потому что на этом настаивает ваша семья, подумайте еще раз. Потому что, — так в реальности происходит со многими вещами — жизнь Пожирателя сильно отличается от той, которую вам обещают. Я узнал об этом, к большому сожалению, почти сразу же, как получил метку.

Став слугами Темного Лорда, вы будете вынуждены увидеть гораздо больше жестокостей, чем можете ебе представить. Вы станете свидетелями чудовищных преступлений. Я видел, как взрослый мужчина кричал в агонии и молил о смерти, а она все не приходила. Я сам вызывал подобную агонию у других и сам выносил эту пытку. Никому из вас не желаю испытать такое. Уверяю, на службе у него вам придется страдать, потому что он жестокий хозяин.

Вы думаете, что Пожиратели смерти обладают большой властью. Некоторые — да, но большинство — нет, и в любом случае эта власть иллюзорна. Вы можете повелевать целым миром, но вам все равно падать ниц перед ним. Он не потерпит рядом с собой никого, кроме пресмыкающихся рабов, так что если вы не жаждете ползать перед ним на коленях, подумайте еще раз. Если у вас есть хоть малейшее сомнение в правильности вашего решения, если желание служить ему не поглотило вас целиком, ни при каких условиях не присоединяйтесь к нему!

Это не вопрос убеждений и не имеет ничего общего с вашей позицией, касающейся чистоты крови и отношения к магглам. Темный Лорд хочет не просто очистить наш мир, он намерен полностью подчинить его себе, и начнет он с вас. Эта метка не просто символ верности. Это — клеймо раба, которое невозможно уничтожить. Стоит вам отдать ему себя, и вы будете принадлежать ему до конца жизни. Единственный способ уйти — смерть.

Его слова прервал короткий приглушенный всхлип. Профессор раздраженно глянул на группу студентов, окруживших неважно выглядевшую девушку с пятого курса. Фей Морган была неестественно бледна, а Люси Уорстер обнимала её за плечи, пытаясь как-то утешить.

— Но сэр, — сказала Люси, переведя взгляд с подруги на Снейпа. — Вы сами сказали, что больше не служите Сами-Знаете-Кому, и вы живы.

— То, что я выжил после оказанных мне «милостей» — всего лишь чудо. Я не надеюсь, что мне удастся повторить это еще раз.

— Еще раз?

— Вы думаете, Темный Лорд разрешает своим последователям уходить от него? Он не допускает, чтобы измена, даже сколь угодно мелкая, оставалась безнаказанной, а моя была огромной. Так что можете представить себе степень перенесенного мной наказания, раз после него потребовалось столь долгое лечение, только уверяю вас, что с его точки зрения и этого было недостаточно. Он не знает ни прощения, ни жалости.

Я не питаю иллюзий о своей дальнейшей судьбе, но и ни о чем не жалею. Немногие согласились бы на выбор, сделанный мной. Еще меньше тех, кто был бы способен пойти до конца. Но я лучше умру свободным, чем буду жить рабом другого.

Неожиданно, к крайнему неудовольствию Снейпа, Фей расплакалась.

— Фей, держи себя в руках, — укорила подругу Люси. — Все хорошо.

— Но, ты же знаешь, Томас...

— Я ничего не знаю, и ты тоже, — резко оборвала ее Люси, кинув испуганный взгляд в сторону Малфоя.

— Но он не хочет...

— Фей, замолчи!

Настойчивость, звучавшая в голосе подруги, в конце концов, дошла до Фей, и она оглянулась на сгрудившихся вокруг студентов, не спускавших с неё глаз. Заметив Малфоя, девушка так побледнела, что Снейп испугался, что она сейчас упадет в обморок.

— Мистер Малфой, заберите своих друзей и выйдите, — скомандовал он, не отрывая взгляд от перепуганной девушки.

Малфой не шелохнулся.

— Вообще-то мы предпочли бы остаться.

Снейп посмотрел на Малфоя с непроницаемым выражением лица, и его губы скривились в едва заметной усмешке.

— Мистер Малфой, — начал он низким, бархатным голосом, никак не реагируя на наглость парня, — мне недолго оставаться в Хогвартсе, поэтому вы, возможно, наивно думаете, что я стану терпеть неуважительное поведение своих студентов. Это не так, поверьте. Советую запомнить, что как только я перестану быть профессором этой школы, с меня будет снята обязанность защищать учеников. Бросьте мне вызов, и, уверяю вас, вы пожалеете об этом. А теперь забирайте своих друзей и убирайтесь вон.

Бравада Малфоя не шла ни в какое сравнение с подлинной угрозой, исходившей от Снейпа. Никто не усомнился, что профессор говорит совершенно серьезно. Малфой неловко дернулся и глянул на друзей. Еще раз посмотрев на Снейпа, он резко развернулся и направился к выходу из гостиной, его свита последовала за ним.

Снейп обернулся к Фей Морган.

— Пожалуйста, профессор, — забормотала она. — Мой брат, Томас. Вы помните его, он окончил Хогвартс всего год назад. Он встретил каких-то людей и примкнул к Сами-Знаете-Кому, но теперь я понимаю, что это была ошибка.

Снейп задумался. Да, он помнил Томаса Моргана: самоуверенного, жаждавшего стать кем-то важным, но абсолютно неопытного в реальной жизни парня. Можно было запросто представить, что тот не приживется на службе у Темного Лорда. К несчастью, теперь молодому человеку было уже невозможно помочь, и рыдания его сестры могли только усугубить положение.

— Мисс Морган, — предостерегающе сказал Снейп твердым голосом. — Вы не можете точно знать, в какой ситуации находится ваш брат, и поэтому можете легко ошибиться на его счет. Я, со своей стороны, не думаю, что он станет высказывать какое-либо недовольство своим положением, так что вы не имеете никакого права говорить за него. Никогда. Понимаете меня?

Фей Морган посмотрела на него с ужасом, но девушка отнюдь не была глупой, и всё поняла. С усилием выпрямившись, она вытерла слезы.

— Да, профессор. Вы, конечно же, правы.

Снейп оглядел остальных студентов. Просто удивительно, как быстро с них слетела маска надменной самоуверенности. Он мог бы пренебрежительно усмехнуться, если бы при этом они не выглядели такими потерянными и испуганными. Хуже всего, — с тошнотворным ужасом осознал Снейп, — что все они смотрели на него с таким же ожиданием, с каким накануне ночью в больничном крыле смотрел Поттер. Снейп нахмурился. Он исполнил свой долг, рассказав им правду. Чего им еще нужно?

— Это правда, что вы уходите, профессор? — спросил Джереми Бенкс.

— Вполне вероятно, что да.

— И что нам теперь делать? — спросил стоявший рядом с Бенксом Уолтер Саттон.

— Простите?

— Мой отец откажется от меня, если я не стану Пожирателем смерти, — беспомощно пробормотал один из семикурсников. — Он говорит, что много задолжал, и единственный способ расплатиться — чтобы я присоединился к Пожирателям.

Еще один парень кивнул.

— Мои родные в прошлый раз остались в стороне, и многие семьи от них отвернулись. На этот раз они не захотят наживать себе врагов.

— Мой отец один из них. И мой дядя. Как я могу сказать им «нет»? — спросил третий.

Снейп не знал, что ответить. Он снова посмотрел на своих студентов. Некоторые выглядели испуганными, другие мрачно смирившимися, но неожиданно все они показались ему невероятно юными. Это были дети. Они понятия не имели, как справиться с этой бедой самостоятельно, и никто не собирался им помогать. Их семьи, большей частью, ничего не могли сделать, остальные ученики подвергали их остракизму, и даже друг другу они не могли доверять, — только не тогда, когда Малфой с дружками всех запугал.

Дамблдор был прав: они отчаянно нуждались в руководстве, и впервые Снейп почувствовал гнев за то, что его вышвыривают из Хогвартса. Никто не знал этих детей и их семьи лучше него. Он мог бы помочь им советом как никто другой, но теперь, когда он, наконец, мог говорить с ними открыто, у него не было на это времени.

Снейп почувствовал, как его охватывает ярость, и твердо сжал губы.

— Я не допущу, чтобы кто-либо из вас попал на службу к Темному Лорду против собственной воли. Пока вы в Хогвартсе, вы в безопасности.

— А что будет, когда мы уйдем отсюда? — выкрикнул один студент.

— Что будет с нашими семьями? — спросил другой.

— Для тех, кто знает, как просить, найдется способ помочь — и в стенах этой школы, и за ними, — сказал Снейп. — Я заверяю вас, что вы получите любую необходимую поддержку, независимо от того останусь я здесь или нет, даю вам слово. А теперь слушайте внимательно, я расскажу вам, что нужно сделать.

Ужин сильно запоздал. Столы в Большом зале, к этому времени, как правило, уже уставленные блюдами, были пусты. Но, как ни странно, не это было причиной беспокойства собравшихся студентов. Разговоры велись вокруг одной темы — подозрительно пустого стола слизеринцев. Слухи о том, что на слизеринском факультете что-то происходит, быстро разнеслись по всей школе, однако не было никаких оснований так затягивать собрание, которое явно шло дольше ожидаемого, порождая тем самым многочисленные домыслы.

Рон вздохнул:

— Они там уже час. Что Снейп с ними делает?

— Объявляет о своем уходе и прощается, как ты думаешь? — спросил Симус.

— Да, наверное, — сказал Дин. — Не могу придумать другой причины, по которой он собрал бы весь факультет.

Рон нахмурился:

— Сколько времени нужно, чтобы сказать «до свидания»?

— Может быть, он говорит с ними о Волдеморте, — задумчиво заметила Джинни.

— Ну, если это так, надеюсь, это не на всю ночь, — сказал Рон, — есть очень хочется.

Гермиона сердито посмотрела на него:

— Как ты можешь думать о еде после всего, что приходится пережить профессору Снейпу?

— Ну, если бы я считал, что отсутствие ужина может ему помочь, я бы подумал об этом, но я так не считаю.

— Кажется, что-то происходит, — с надеждой сказал Невилл.

Вслед за ним и остальные взглянули на служебный вход возле главного стола. Учителя приходили один за другим, однако Снейпа среди них не было. Последним вошел Дамблдор и вышел вперед, чтобы обратиться к студентам, которые сразу притихли.

— Я хочу извиниться за задержавшийся ужин. Как вы все уже знаете, профессор Снейп встречается со студентами Слизерина. В ближайшее время они должны присоединиться к нам, — Дамблдор сделал паузу и с сожалением оглядел зал.

— Для нас наступили темные времена. Но лорд Волдеморт не является ни единственным нашим врагом, ни, не побоюсь этого слова, самым опасным. Злейший наш враг — тот, что находится внутри каждого из нас. Это страх, безнадежность, безразличие. Это любое предубеждение, которое нас разделяет. Это искушение выбрать не правильный путь, а легкий! — Дамблдор посмотрел на Гарри. — Печально, но факт: те, кто несет тяжелое бремя, часто делают это сами и втайне от окружающих. Но избавить наш мир от зла — задача не для избранных, это наша общая обязанность. Мы все должны забыть свои страхи и вместе противостоять несправедливости, или же мы никогда не освободимся от зла, которое угрожает нашему миру.

В этот момент дверь в холл открылась, и в Большой Зал вошел Драко Малфой со своей свитой. Ни на кого не глядя, они, громко топая, прошли к столу Слизерина, и в каждом их шаге сквозила едва сдерживаемая ярость. Едва они успели занять свои места, как пришли и остальные слизеринцы, выглядевшие мрачными и измученными. Все младшекурсники были взволнованы и испуганы, хотя и не так сильно, как некоторые из старших школьников, — те выглядели практически больными. Несколько девушек явно только что плакали.

В полной тишине все смотрели на слизеринцев, хотя вновь прибывшие этого, кажется, не замечали. Их внимание было сосредоточено на том конце стола, на котором расположились Малфой и его друзья, севшие отдельно от своих одноклассников. Остальные слизеринцы колебались, осторожно поглядывая друг на друга. Было видно, что никто не торопился садиться.

Наконец, Миллисент Булстроуд протиснулась сквозь толпу студентов. Она встретилась взглядом с Малфоем, прошла к противоположному концу стола и села, вызывающе глядя в пространство. Остальные слизеринцы переводили взгляд с одного конца стола на другой и, наконец, приняли решение. Некоторые присоединились к Малфою, но большинство село рядом с Миллисент. Обе группы игнорировали друг друга, никто из слизеринцев не разговаривал. Остальные студенты тоже молчали.

Эту противоестественную тишину снова нарушил звук открывающейся двери. Это был Снейп, и все в зале уставились на него. Он выглядел более усталым, чем обычно, но шел твердым шагом, прямо держа спину. Не глядя на учеников, Снейп направился к учительскому столу, его шаги эхом отдавались в тишине. Некоторые смотрели на него с беспокойством, но большинство с откровенным любопытством. Гарри обрадовался, увидев, как Малфой с дружками съежились на своих стульях, когда Снейп прошел мимо них, пусть даже они и провожали его злобными взглядами. Остальные слизеринцы, наоборот, смотрели на Снейпа почти с благоговением. Всё, что он сказал им, явно возымело свое действие.

Снейп занял свое место во главе стола, по-прежнему игнорируя всеобщее внимание студентов. Он взглянул на Дамблдора, и тот слегка улыбнулся в ответ.

— Теперь, когда мы все собрались, — вновь начал Дамблдор, — я думаю, настало время поесть.

На столах появился ужин, и гнетущая тишина начала потихоньку исчезать. Даже напряженность за столом Слизерина стала не менее острой, поскольку школьники начали переговариваться между собой. Тем не менее, Малфой и его дружки продолжали обиженно поглядывать на одноклассников. В конце концов, они быстро поели и ушли.

Утром в среду раскол среди слизеринцев был всё ещё заметен. Мало того, что два враждебных лагеря не общались друг с другом за завтраком, но даже придя на урок защиты Райана, Гарри увидел, что две группы слизеринцев-шестикурсников разошлись как можно дальше и делали все возможное, чтобы не замечать друг друга.

— Урок обещает быть интересным, — прошептал Рон Гермионе и Гарри.

Райан пришел со своей обычной кипучей энергией и не выказал ни малейшего беспокойства тем напряжением, которое царило в рядах слизеринцев. По крайней мере, подумал Гарри, он выглядит удивленным.

— Сегодня дуэли в парах. Выбирайте себе партнера.

Рон немедленно повернулся к Гермионе, но та уже направилась к слизеринцам и подошла к Миллисент Булстроуд.

— Будешь моим партнером? — спросила Гермиона испуганную девушку, и все школьники замерли, удивленно глядя на них. Если Райан периодически ставил их в пару с одноклассником с другого факультета, то, имея выбор, они всегда выбирали в напарники товарища со своего факультета, так что поступок Гермионы был неслыханным.

Миллисент неуверенно посмотрела на удивленных однокурсников, наблюдая за их реакцией, но Гермиону это не испугало.

— Мы всегда побеждаем, — сказала она, заговорщически улыбаясь.

В ответ на лице Миллисент появилась осторожная улыбка.

— Да, действительно. Хорошо, почему бы и нет?

Закончив наблюдать за девушками, остальные студенты тоже поделились на пары. Малфой и его друзья остались друг с другом, не снизойдя даже до того, чтобы работать с другими слизеринцами, еще не определившимися в выборе партнеров. Процесс занял вдвое больше времени, чем обычно, но Райан выглядел совершенно довольным, несмотря на затянувшееся ожидание.

В конце концов, команды были сформированы, и в их числе оказалось четыре пары с разных факультетов, и в конечном итоге они лучше держались в поединках, чем напарники с одного факультета. Гермиона оказалась права: они с Миллисент выиграли все свои поединки, хотя один, против Рона и Гарри, едва не проиграли. Гарри жаловался, что единственная причина, почему они не победили, заключалась в том, что Рон не мог заставить себя послать заклятие в Гермиону, тогда как она не испытывала с этим ни малейших проблем.

— Я ничего не могу с собой поделать, Гарри, — извинялся Рон, когда они после урока поднимались в Большой зал. — Это же Гермиона.

Гарри недовольно покачал головой, но ничего не сказал. К несчастью для Рона, Гермиона не была столь осмотрительна и с огромным удовольствием описывала Джинни лучшие моменты их поединка, в ответ девушка улыбнулась брату.

— Подожди, пока я расскажу Фреду и Джорджу!

Рон поморщился и вжался в свой стул, но тут как раз пришли студенты, у которых утром были зелья, и разговор перешел на Снейпа. Все с облегчением услышали, что учитель зелий не был строже, чем обычно, несмотря на то, что его, вероятно, уволят со дня на день. Это, конечно, было не Бог весть что, но и этого хватило, чтобы убедить Гарри, что настало время обратиться к Снейпу со своей проблемой.

Снейп не был на завтраке и не пришел обедать, так что Гарри, проглотив свою порцию, направился к подземельям. Однако когда он прибежал к кабинету учителя, дверь оказалась закрыта, и изнутри слышались приглушенные голоса. Гарри колебался, не зная, что делать. Ему никогда не приходило в голову, что Снейп может быть занят с другим учеником, но пока он стоял в нерешительности, дверь открылась, и из неё вышел дородный слизеринец-семикурсник. Парень подозрительно покосился на Гарри, но, ничего не сказав, неуклюже пошел по коридору.

— Поттер, что вы здесь делаете? — нахмурился Снейп, едва Гарри появился на его пороге.

— Мне нужно поговорить с вами, профессор, — ответил Гарри.

— Я занят, мистер Поттер, вам придется подождать, — сказал Снейп, отворачиваясь.

— Но, сэр...

— Я же сказал, что придется подождать, — отрезал Снейп холодным, властным голосом. — Возвращайтесь в свою башню, — и он захлопнул дверь, оставив мальчишку в одиночестве.

У Гарри не было другого выхода, кроме как вернуться наверх. Он обиделся на Снейпа и всю историю магии сочинял, что скажет учителю, когда они встретятся в следующий раз. Он занимался этим до самой гербологии, когда ему, наконец, удалось отвлечься от предстоящей беседы с зельеваром.

Ожидая, пока все соберутся, у стола в центре оранжереи стоял Невилл.

— Я попросила мистера Лонгботтома прочитать классу отличное эссе, которое он написал о своей Мимбулус Мимблетонии, — обратилась к ребятам профессор Спраут.

Она ободряюще улыбнулась выглядевшему испуганным Невиллу. Он явно волновался, и когда он поднялся, чтобы обратиться к своим одноклассникам, его голос был едва слышен. Тем не менее, через несколько минут он заговорил увереннее. Ему явно нравилось рассказывать о своем растении, и выглядел он весьма воодушевленным, особенно, когда некоторые студенты начали задавать вопросы. Это получился на удивление хороший урок, и все поздравляли Невилла на обратном пути в замок.

— Знаешь, Невилл, тебе стоит серьезно подумать о том, чтобы стать учителем, — сказала Гермиона.

— Я? Учителем? — недоверчиво переспросил Невилл.

— Почему бы и нет? — пожал плечами Рон. — Нужно всего лишь быть отличным специалистом в одной узкой области, а ты блестяще знаешь Гербологию.

Невилл слегка нахмурился, когда они толпой шли через прихожую к лестнице, очевидно, пытаясь понять, был комментарий Рона комплиментом или оскорблением.

— Гарри, куда ты? — поинтересовался Рон, увидев, как приятель отбился от одноклассников и направился в подземелья.

— Я скоро вернусь, — отмахнулся Гарри и убежал вниз по лестнице прежде, чем кому-нибудь удалось расспросить его подробнее. Он еще раз пошел к Снейпу, полный решимости не позволить учителю снова выставить его вон, и постучал в дверь.

— Входите, — сразу ответил Снейп, но когда Гарри просунул голову в комнату, профессор нахмурился. — Поттер, у вас нет других занятий, кроме как досаждать мне?

— Но мне действительно нужно поговорить с вами, профессор, — настаивал Гарри, входя в комнату и закрывая за собой дверь.

Снейп раздраженно покачал головой.

— У меня сейчас нет на вас времени.

— Вы уже говорили мне это в обед.

— Да, мистер Поттер, и у меня все еще не появилось время для вас.

— Это важно, — настаивал Гарри.

Снейп недовольно поджал губы.

— У вас возникли трудности с вашими видениями?

— Нет, совсем нет, — начал было Гарри, но Снейп сразу перебил его:

— Тогда у вас нет ни единой причины находиться здесь.

Прежде чем Гарри успел возразить, раздался стук в дверь.

— Входите, — разрешил Снейп, и дверь открыла Фей Морган. Она нерешительно поглядывала на Гарри.

— Все в порядке, мисс Морган, — сказал Снейп, строго глянув на Гарри. — Мистер Поттер уже уходит.

Совершенно очевидно, не было никакого смысла спорить, так что Гарри снова ушел из кабинета и крайне разочарованный вернулся в башню Гриффиндора.

— Гарри, каковы были результаты Конгресса Вампиров в 1723? — спросил Рон, когда Гарри вошел в гриффиндорскую гостиную.

— Рон! — воскликнула Гермиона.

— Гермиона мне не говорит, — добавил Рон.

— Это есть в учебнике! — в отчаянии воскликнула девушка. — Ты не можешь просто прочитать?

Рон посмотрел на Гермиону так, будто никогда не слышал более нелепого предложения, затем повернулся к Гарри.

— Гарри, ты же поможешь мне, правда?

Гарри плюхнулся на диван.

— Я не знаю, какие там были результаты у вампирского конгресса, и меня это не волнует.

— Что случилось? — мгновенно забеспокоился Рон.

— Мне нужно поговорить со Снейпом, но стоит мне попытаться, как он оказывается занят с кем-то другим.

— Тебе нужно встать в очередь, если хочешь поговорить с ним, — вмешалась Джинни.

— С каких это пор Снейп так популярен? — удивился Рон.

— Со вчерашнего вечера, когда он встречался со слизеринцами. Он напугал их всех до полусмерти, как я слышала, и теперь многие советуются с ним, как избежать вступления в ряды Волдеморта, при этом не выступая против него. Довольно ловко, верно?

Гарри закатил глаза.

— Отлично, — он встал и начал расхаживать по комнате.

— Зачем тебе говорить со Снейпом? — спросил Рон тоном, ясно показывающим, что эта идея ему неприятна.

— Просто мне надо, — нетерпеливо отмахнулся Гарри.

— Всё хорошо? — спросила Гермиона, и Гарри обернулся к ней.

— Да, всё в порядке! — заорал он. — Ты прекратишь постоянно спрашивать меня об этом?

— Нечего кричать на Гермиону! — возмутился Рон.

Гарри перевел взгляд с рассерженного Рона на обиженную Гермиону и почувствовал себя виноватым.

— Простите, — жалобно сказал он, потом сел на диван, пригладил волосы и поднял глаза на присевшую рядом девушку.

— Гарри, что случилось? — спросила она серьезно. — Мы твои друзья. Что бы это ни было, ты можешь нам сказать.

Рон встал рядом с ним, а Джинни не сводила с него глаз. Взгляды товарищей были проникнуты сочувствием и заботой, и Гарри почувствовал благодарность за то, что у него есть такие замечательные друзья. Он еще какое-то время сомневался, потом глубоко вздохнул и решился.

— Просто каждый раз, когда я читаю о еще одном нападении Пожирателей Смерти, я чувствую себя виноватым, как будто все это по моей вине.

— Гарри, это просто смешно! — сказала Гермиона. — Ты ни в чем не виноват!

— Я знаю, но чувствую себя так, как если бы так и было. Волдеморта нужно остановить, и я — тот, кто должен это сделать.

— Что? — с явным ужасом спросила Джинни. — Гарри, с какой стати ты так думаешь?

— Это «Ежедневный пророк» виноват, — сказал Рон с отвращением. — Не проходит и недели без очередного материала о том, что ты — «Мальчик-который-выжил», собираешься победить Волдеморта и спасти всех нас. Но это просто ерунда, Гарри! Ты же знаешь это!

— Только из того, что Волдеморт пытался убить тебя, вовсе не следует, что ты обязан победить его! — настаивала Джинни. — Наоборот, из всех людей именно тебе нужно держаться от него подальше!

Гермиона начала своим назидательным тоном:

— Джинни права, ты должен перестать играть в героя. Волдеморт — самый сильный темный маг из всех живущих. Даже Дамблдор не смог остановить его, и если уж он не справился, значит, нет никакого способа, которым это мог бы рассчитывать сделать ты. Это просто безумие!

Гарри с усилием проглотил застрявший в горле ком и отвернулся.

— Да, я знаю, — сказал он тихо, потом встал и направился к выходу из гостиной.

— Куда ты? — поинтересовался Рон.

— Мне просто нужно подышать воздухом.

Выйдя из Гриффиндорской башни, он направился на четвертый этаж. Прошло уже несколько недель, как его не посещало желание уединиться в своем тайном убежище, но сейчас это было единственное место, где он мог находиться. Он устроился на подоконнике в комнате башни и, обхватив колени руками, притянул их к подбородку. Только все равно давящее чувство в сердце так и не прошло. Наоборот, боль разрослась еще сильнее, и теперь болела уже вся грудь. Но физический дискомфорт никак не мог сравниться с охватившим его чувством глубокой безнадежности.

Его друзья были правы: смешно было думать, что он может победить самого могущественного темного мага из когда-либо живших, ведь даже Дамблдор был не в состоянии это сделать. Как он мог поверить, что сможет выстоять против Волдеморта? Гарри усмехнулся над собственной глупостью. Даже его уроки окклюменции и легилименции казались сейчас бесполезными.

Он столько работал, потратил столько времени и усилий, чтобы научиться защищать свой разум от Волдеморта, и даже преуспел в этом, но что с того? Его такая тяжелая победа в обретении контроля над видениями казалась совершенно бесполезной на фоне жутких заголовков в «Ежедневном пророке», словно издевающемся над ним своими отчетами о новых нападениях Пожирателей и новых невинных жертвах. Гарри снова ощутил, как сжимается сердце, но, стиснув зубы, заставил себя посмотреть в лицо правде. Он ни на шаг не приблизился к пониманию, как можно уничтожить Волдеморта. И всё, что он делал эти шесть месяцев — упорно прятался от неизбежного. Теперь ничто не мешало посмотреть правде в глаза: Волдеморт собирается убить его, и Гарри ничего не может сделать.

Но если это правда, если нет никакой надежды, почему в пророчестве сказано, что он способен уничтожить темного мага? Это не могло быть просто жестокой шуткой; Снейп говорил, что его смерть не может быть предрешена. Гарри ухватился за это утверждение, но не имел ни малейшего понятия, как это может помочь. В этом не было смысла: он совершенно точно знал, что никогда не победит Волдеморта в поединке.

У Гарри начала болеть голова, поэтому он закрыл глаза, глубоко вздохнул и вспомнил нужные ментальные упражнения, чтобы уменьшить напряжение и избавиться от боли. И тут его глаза широко открылись. Его разум. Может быть, усилия в изучении окклюменции и легилименции не так уж бесплодны? Он смог проникнуть в сознание Волдеморта, чтобы найти информацию. Может быть, можно использовать этот же способ, чтобы напрямую атаковать волшебника? Гарри вспомнил убийственную ярость, с которой он напал на Снейпа в ту ночь. Он не любил вспоминать об этом, но не мог не признать, что способен на ненависть, которая может убить. Хватит ли ее, чтобы убить Волдеморта? Гарри содрогнулся при одной только мысли о подобной ненависти, но у него не было никакой другой надежды победить врага.

Парень откинулся назад и посмотрел в окно на золотое послеполуденное солнце, заливающее светом окрестности и прогуливающихся учеников, смеющихся или зовущих своих друзей. Он страстно мечтал о беззаботной жизни, в которой худшее, что может случиться, это экзамен по Зельям, но этого у него никогда не будет. Он либо умрет, либо сам станет переполненным ненавистью убийцей, как и его враг, которого он надеялся убить.

Гарри глубоко вздохнул и еще раз попытался успокоить свой разум. Это ему удалось лишь частично: он слишком много думал об этом и снова чувствовал знакомое неудовлетворение из-за того, что не мог ни с кем поговорить. Снова обсуждать эту тему с друзьями он не решался, а Снейп ясно дал понять, что больше не хочет его видеть. «Ничего удивительного», — с горечью подумал он. Было ясно, что Снейп станет его избегать. Это же лучший способ не вспоминать о том, что Гарри спас ему жизнь. Мальчишка тряхнул головой, испытывая отвращение к собственной наивности в отношении профессора зелий. Ему стоило хорошенько подумать, а не воображать себе, что он может поговорить со Снейпом, и, как бы тяжело ни было, следовало также признать, что поступок учителя, оттолкнувшего его, причинял боль.

Гарри злился на Снейпа, но это, по крайней мере, уменьшило его беспокойство по другому поводу. Он покинул четвертый этаж и вернулся в общую гостиную, где суета и разговоры помогли отодвинуть беспокойные мысли еще дальше. Остаток вечера прошел довольно весело, но ночью Гарри приснился очередной кошмар, который он не смог выбросить из головы на следующее утро за завтраком.

— Ты в порядке, Гарри? — спросил Невилл, намазывая тост джемом.

Гарри стиснул зубы, но заставил себя ответить спокойным голосом:

— Да, все нормально, просто устал.

— Поверить не могу! — воскликнул Симус, глядя в утреннюю газету. — Совет Попечителей проголосовал за то, чтобы Снейп остался.

— Что? — недоверчиво переспросил Рон. — Ты шутишь.

— Если бы! — ответил Симус с досадой.

Дин потянулся посмотреть заголовки и с отвращением покачал головой.

— А мы-то думали, что избавились от него.

— Почему они его оставили? — раздраженно спросил Рон. — Я думал, что с его увольнением уже все решено.

Симус не ответил. Он с довольно-таки озадаченным видом читал передовицу.

— Симус? — напомнил о себе Дин.

— Э... Здесь сказано, что Гарри — один из тех, кто выступил в его защиту.

— Что? — выпалил Гарри, все еще пытаясь осознать новость, что Снейпа не выгоняют. — Ничего подобного я не делал.

Гермиона взяла газету у Симуса и быстро пробежала статью, после чего посмотрела на Гарри.

— Они говорят, что ты написал Совету попечителей.

Гарри растерялся. Он забыл про то письмо, но оно никак не могло повлиять на решение. Хотя, если так сказано в «Ежедневном пророке»...

— Дай посмотреть, — Гарри стал читать статью, а одноклассники сгрудились вокруг, заглядывая ему через плечо.

Совет попечителей школы Чародейства и волшебства Хогвартс принял вчера единодушное решение оставить профессора Северуса Снейпа в школе в должности преподавателя зелий, несмотря на недавние покушения на его жизнь со стороны Пожирателей смерти. На решение Совета повлияло эмоциональное письмо, написанное в его защиту Гарри Поттером, шестнадцатилетним учеником школы. Поттер дал высокую оценку мужеству Снейпа в его противостоянии Тому-Кого-Нельзя-Называть и особо подчеркнул, что помощь Снейпа неоднократно срывала планы Сами-Знаете-Кого.

Гарри закрыл глаза. Его слегка замутило, и он не решился читать дальше.

— Ну и ну, Гарри, — скорее негодующе, чем удивленно воскликнул Дин. — Неужели ты действительно сказал всё это?

— Полагаю, что да. — Гарри вернул газету Симусу. — Я старался убедить Совет не увольнять его.

— Почему?

Гарри обвел товарищей взглядом. Вопрос задал Дин, но было совершенно ясно, что удивлен не он один. Почему Гарри, единственный из всех, хотел, чтобы Снейп остался в Хогвартсе? Он не знал, что сказать, в его чувствах царила неразбериха. К счастью, за него ответила Гермиона.

— А как бы вы себя чувствовали, если бы вас пытал Волдеморт, вы едва выжили, а потом вас бы вышвырнули под тем предлогом, что вы представляете опасность для школы? Какое бы жуткое впечатление ни производил Снейп, он не заслужил такого обращения. — Девушка повернулась к Гарри. — Я считаю, что ты поступил просто замечательно! Никому другому не удалось бы убедить Совет попечителей не увольнять профессора Снейпа.

— Мне ничего неизвестно об этом, — сдержанно ответил Гарри.

— Просто ты не дочитал до конца, — сказал Симус. — Гермиона права. Со всей этой шумихой, поднятой вокруг Снейпа, ничьё другое мнение не смогло бы повлиять на них. Но ты — Гарри Поттер. И раз ты сказал, что со Снейпом всё в порядке, и он должен остаться в Хогвартсе, значит, он остается.

— Я вовсе не имею такого влияния, — запротестовал Гарри.

— Имеешь-имеешь, приятель, всё правильно, — настаивал Симус, листая газету. — Вчера вся редакция говорила, что ради безопасности школы Снейп должен быть уволен, сегодня они наперебой хвалят его.

— А что написал Пемброк? — спросил Гарри.

Симус пролистал ещё несколько страниц.

— Ничего. Сегодня нет его статьи.

Гермиона довольно улыбнулась, а Гарри почувствовал себя неловко от одной мысли, что смог в одиночку повлиять на общественное мнение и изменить решение Совета.

— Что ж, — сказал Дин, — может быть сегодня на зельях у Снейпа будет хорошее настроение.

Поттер посмотрел на преподавательский стол, но профессора зелий там вновь не оказалось. Впрочем, Дин, конечно, был прав: Снейп будет доволен решением Совета. Но хотя Гарри и пытался убедить себя в этом, все равно где-то в глубине души у него оставались мучительные сомнения, от которых он никак не мог избавиться. Почему-то ему казалось, что учитель не так уж и обрадуется этому.

Снейп не пошел на завтрак. Его мало волновало, что напишет о нем в сегодняшней газете Пемброк, еще меньше хотелось терпеть шепот и брошенные исподтишка взгляды учеников. К тому же он был слишком занят. Он разделял всеобщее мнение, что в конце недели его уволят, а потому, хоть он и вел довольно-таки аскетический образ жизни, за пятнадцать лет у него скопилось достаточно бумаг и книг, которые надо было разобрать и упаковать. В настоящее время почти всё уже было сложено стопками в его гостиной.

Помещения, занимаемые Снейпом, были обставлены в рациональном стиле человека, не обращающего никакого внимания на убранство комнат. В центре гостиной расположился длинный черный кожаный диван, развернутый к рабочему столу, находившемуся у противоположной от камина стены. Немало долгих ночей дремал Снейп на этом диване в ожидании, когда сварится какое-нибудь очередное сложное зелье. Рядом с лежавшим у камина ковриком, — единственным предметом, осмелившимся прикрыть холодный серый камень, — притулилось такое же, как диван, черное кожаное кресло. Стены были пусты, на них не было ни картин, ни каких-либо иных украшений. Почти все они были заняты книжными полками. Там, где не было полок, стояло несколько шкафов, в которых хранились редкие и особо опасные ингредиенты для зелий. Терявшийся в темноте потолок был на удивление высоким, но в целом вся комната была темной и, так как окон в ней не наблюдалось, для её освещения требовались лампы. Вся стена напротив входной двери от потолка до самого пола была завешена темно-синими бархатными шторами. Они были наглухо задернуты и не давали ни малейшего представления о том, что может скрываться за ними. Перед шторами стоял стол красного дерева высотой пять футов и кресло.

За этим столом, заставленным огромными стопками бумаг, сидел Снейп. Движением руки он через всю комнату отправил в открытый ящик свои заметки о зелье из аконита, парившие в воздухе. Другая стопка поплыла прямиком в мусорную корзину, но так как та была переполнена, бумаги, неуверенно потрепыхавшись несколько секунд, рухнули на пол рядом с ней. Снейп нахмурился и вытащил палочку.

— Evanesco, — сказал он, уже второй раз за утро освобождая корзину.

В дверь постучали.

— Что? — устало спросил он.

Дверь открылась и в комнату, благодушно улыбаясь, вошел Дамблдор.

— Доброе утро, Северус, — сказал он, пробираясь через стопки коробок и книг к Снейпу, поднявшемуся ему навстречу. — Я смотрю, вы весьма продуктивно поработали.

— Что вы хотели, Альбус? — спросил Снейп, у которого уже не осталось сил на любезности.

— Ничего. Однако мне думается, вам следует взглянуть вот на это.

Директор вытащил из кармана номер «Ежедневного пророка» и протянул его профессору. Тот, секунду поколебавшись, взял газету, хмуро развернул её, глянул на первую страницу и в явном изумлении вернул директору.

— Они проголосовали за то, чтобы оставить меня?

— Они проголосовали за это единогласно, — в глазах Дамблдора заплясали веселые искорки.

— А вы думали, что ваши уговоры не произведут на них никакого впечатления, — хмыкнул Снейп.

— Мои — нет.

Снейп смущенно нахмурился, но Дамблдор только улыбнулся в ответ и кивнул на газету. Профессор прочитал текст под заголовком и почувствовал, как у него внутри что-то оборвалось. Он вновь взглянул на сохранявшего полное спокойствие директора.

— Он написал в Совет попечителей? — возмущенно спросил Снейп.

— По-видимому, да, — откликнулся Дамблдор, откровенно забавляясь. — И, кажется, его письмо возымело действие.

— Это просто какое-то издевательство!

— Вы так думаете, Северус? А мне уважение и привязанность учеников никогда не казались издевательством или унижением, скорее, наоборот. Однако если вы считаете, что Совет попечителей совершил ошибку, приняв подобное решение, вы, конечно, можете подать в отставку.

Снейп хмуро глянул на директора, но оставил свои комментарии при себе.

— Вместо всего этого, — продолжал Дамблдор, — я предлагаю вам распаковать вещи.

Старик повернулся, чтобы уйти, но вдруг остановился.

— И еще, Северус. Ну, в самом деле, не стоит вам держать шторы постоянно задернутыми. Я нахожу, что если в комнату проникнет немного света, произойдет чудо, которое позволит нам лучше видеть.

Он взмахнул рукой, и тяжелые бархатные шторы послушно раздвинулись, открыв взгляду огромные, во всю стену окна.

Было несколько неожиданно обнаружить в подземелье такие просторные окна, но вид, простиравшийся за ними, был достоин не меньшего внимания. Эта часть замка была построена на утесе, и через стёкла было видно, как отвесная скала спускается в раскинувшуюся глубоко внизу долину, открывая великолепную панораму. Утреннее солнце затопило гостиную, сделав ненужным дрожащий свет ламп.

Дамблдор улыбнулся.

— Так гораздо лучше, — сказал он и ушел.

Несколько секунд Снейп смотрел ему вслед, затем вновь опустился в кресло. Даже не взглянув в окно за своей спиной, он сидел, мрачно уставившись в газету. Еще раз медленно прочитав статью, Снейп вздохнул. С Поттером нужно что-то делать.

Последние несколько дней, приводя в порядок дела и встречаясь со слизеринцами, он был слишком занят, чтобы думать о мальчишке. Или, вернее сказать, он был достаточно занят для того, чтобы позволить себе не думать о нем. Ну, а сейчас, раз уж ему предстояло остаться в Хогвартсе, он больше не мог просто игнорировать Поттера в надежде, что тот отстанет сам. Было совершенно ясно, что парню взбрело в голову действовать в качестве личной охраны Снейпа и его ходатая, что сильно встревожило профессора.

Конечно, он сам во всем виноват. Он потворствовал возникшему чувству сострадания к мальчишке, — Северус даже в мыслях не осмеливался назвать это привязанностью, — и этим позволил Поттеру перешагнуть незримую черту, отделявшую учителя от ученика. Но, как бы там ни было, так не могло продолжаться дальше. Хоть Дамблдор и просил его не отталкивать от себя Поттера, мальчишка слишком сблизился с ним, а потому соответствующие границы должны быть восстановлены.

Прозвенели часы на каминной полке, — наступило время урока зелий на шестом курсе. Северус отложил газету и взмахнул рукой в направлении висевших за его спиной штор. Они плавно сомкнулись, вновь погружая гостиную во мрак, нарушаемый только мерцанием ламп. Поднявшись, он вышел из помещения.

— Что, Поттер, решил заделаться любимчиком?

Гарри только что сел на свое место в кабинете зелий, но, услышав ехидное замечание Малфоя, поднял голову. Слизеринец смотрел на него с отвращением и злостью.

— Ах, профессор Снейп — мой кумир, — театрально воскликнул Малфой, умоляюще глядя на Поттера. — Вы не можете уволить его! Не знаю, что я буду без него делать!

Несколько студентов хихикнуло, и Малфой зло расхохотался. Гарри почувствовал, как кровь бросилась к его щекам, но Гермиона взяла его за руку.

— Не обращай внимания, — твердо сказала она, бросая на Малфоя сердитый взгляд.

Избежать дальнейших насмешек удалось благодаря тому, что дверь рывком отворилась, и в класс неслышно ступая вошел Снейп.

— Ваши домашние работы, сделанные на прошлой неделе, просто отвратительны, — рявкнул он с порога. — С учетом того, что некоторые из вас сидят здесь не просто ради развлечения, а намереваются сдавать ТРИТОНы, вам придется заниматься гораздо лучше. Отложите ваши учебники и подготовьте эссе о шести самых распространенных зельях, в которых используется полынь. Опишите, какова её роль в каждом из них, и как изменяется её действие в зависимости от состава ингредиентов, а также от способа приготовления.

Никто не шелохнулся. Ученики ошарашено смотрели на преподавателя. Тот усмехнулся.

— Если, конечно, вы не предпочитаете получить отработку и нулевую оценку за сегодняшнее занятие, — процедил он.

Все немедленно вытащили перья, листы пергамента и принялись яростно строчить. Снейп бродил между столами, раздраженно хмыкая и качая головой, чем основательно нервировал учеников. Приблизившись к столу Поттера, он вознаградил его усилия на редкость неприязненным взглядом.

— Как жаль, что ваши познания в зельях не могут сравниться с вашей способностью убеждать. К несчастью, слава не компенсирует вашу профнепригодность. Если это все, на что вы способны, могу гарантировать, что на следующий год вы не будете учиться у меня.

Снейп отвернулся, оставив Гарри горбиться над своим эссе. Щеки парня пылали от унижения, но он пытался не обращать внимания на взгляды одноклассников.

Наконец прозвенел звонок, оповещая всех об окончании занятий. Поттер нехотя передал свое эссе. Конечно, Снейп прав, оно просто ужасно. Парень сгреб учебники и вместе со всеми вышел из кабинета.

— Полагаю, что слава также не компенсирует твою тупость, — зло сказал Малфой, останавливая Гарри в коридоре. — Я же говорил, что он ненавидит тебя, Поттер! Ты что, действительно думал, что несколько льстивых писем в Совет попечителей смогут это изменить? Окажи нам всем услугу: не оказывай больше никаких услуг ему.

Малфой стремительно умчался. Остальные ученики тоже начали расходиться, угрюмо посматривая на Поттера.

— Гарри, ты не виноват, что профессор Снейп так ужасно ко всем относится, — сочувственно сказала Гермиона, поднимаясь рядом с ним по лестнице.

— Какое это имеет значение? — сверкнул глазами Поттер. — Так или иначе, они все осуждают меня.

— Ничего, переживут. Ты поступил правильно, защитив Снейпа перед Советом, и ты знаешь это.

— Похоже, Снейп так не думает, — с горечью ответил Гарри. — Он явно не очень-то рад меня видеть.

— Ну, просто он такой, — вздохнула Гермиона.

— Ага, только с меня хватит! — Гарри едва не сорвался на крик.

Тем временем они подошли к холлу.

— Я уже устал оттого, как он ни за что ни про что сворачивает мне шею. Разговаривать со мной он не хочет. Может, он даже радовался бы, если б его уволили, лишь бы быть подальше от меня! Малфой прав: он ненавидит меня, и ничто никогда этого не изменит.

— Мистер Поттер?

Гарри обернулся и увидел Райана, стоявшего за его спиной. Он заставил себя глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться.

— Да, сэр?

— Теперь, когда вы поправились после несчастного случая на квиддиче, мне вспомнилось, что с меня причитается отработка за прошлую неделю, — сказал Райан с невероятно довольным видом.

Гарри вздохнул и стиснул зубы.

— Да, сэр.

— Сегодня после обеда вы отправитесь в кабинет зелий.

— В кабинет зелий? — нахмурился Гарри. — Почему?

— Последнюю пару дней профессор Снейп был предельно занят со своими слизеринцами и, скорее всего, будет занят и в обозримом будущем. К сожалению, это означает, что у него остается слишком мало времени на подготовку к занятиям, я имею в виду ингредиенты для зелий. А так как благодаря вам эта ситуация изменится не скоро, будет только справедливо, если вы поможете ему.

Еще вчера Гарри обрадовался бы такой отработке, но сегодня его объял ужас.

— А не мог бы я вместо этого просто отполировать кубки или вымыть туалеты?

— Даже не мечтайте, Поттер! — зубы Райана сверкнули в хищной улыбке.

Когда вечером Гарри подошел к кабинету зелий, дверь в него была приоткрыта, поэтому он открыл её, даже не собираясь постучать. Снейп стоял за одним из рабочих столов и что-то измельчал в ступке. На столе стоял ящичек, а также множество маленьких пустых склянок. Такие же ящички и склянки стояли и на других столах. Ясно, что ингредиенты для зелий должны были быть приготовлены к ближайшему занятию.

— Профессор?

Снейп поднял взгляд и поморщился:

— Поттер, что вы здесь делаете?

— У меня здесь отработка, — угрюмо сказал Гарри, делая шаг вперед.

— Отработка? — Снейп нахмурился еще сильнее. — Кто назначил?

— Райан. Он сказал, что вам нужна помощь в приготовлении ингредиентов для зелий.

— С какой стати он назначает своим ученикам отработки у меня, — раздраженно проворчал профессор, высыпая содержимое ступки в одну из склянок, стоявших перед ним, и зачерпывая из ящичка очередную порцию жучков. — И уж, разумеется, я не нуждаюсь в вашей помощи.

— Может, я и не самый лучший из ваших учеников, — ощетинился Поттер, — но, думаю, что растереть жучков я как-нибудь смогу.

Снейп посмотрел на него так, словно вовсе не был в этом уверен.

— Или, если хотите, можете просто освободить меня от отработки, — добавил Гарри.

— Это вряд ли, — усмехнулся Снейп. — Что ж, хорошо, мистер Поттер, будьте моим гостем, — поставив на стол ступку с пестиком, он махнул рукой. — Мне нужно сорок склянок крупно растертых жучков.

Профессор перешел к другому рабочему столу, взял кусочек рога Двурога и начал растирать его в мелкий порошок. Гарри переводил взгляд со Снейпа на жучков.

— Чуть живее, Поттер, если, конечно, вы не собираетесь провести здесь всю ночь.

Гарри закатил глаза, но подошел к столу, взял пестик и начал растирать жучков. Оба работали молча. Снейп полностью погрузился в свое занятие, не обращая на Гарри ни малейшего внимания. Насыпаемая им горка порошка постепенно росла. Гарри, напротив, то и дело посматривал на учителя и чувствовал нарастающее раздражение из-за того, что тот продолжал игнорировал его.

Наполнив измельченными жучками пятую склянку, Гарри вздохнул, наверное, уже в десятый раз.

— Неужели растирание жучков столь обременительно для вас, Поттер? — недовольно спросил профессор.

Гарри пожал плечами и зачерпнул побольше жучков.

— Все лучше, чем пытаться заснуть, — сказал он.

Снейп слегка нахмурился и посмотрел на парня.

— Вы же сказали, что у вас больше нет видений.

— Видений нет, только вот уже две недели мне каждую ночь снятся кошмары, один хуже другого. Так что, лучше всё что угодно, даже готовить с вами ингредиенты для зелий, чем идти спать.

Снейп задержал на нем взгляд чуть дольше, потом вернулся к приготовлению порошка. Гарри снова тяжело вздохнул.

— Поттер, если вам есть, что сказать, скажите! — не выдержал профессор.

— Вы что, умрете, если поговорите со мной? — в свою очередь огрызнулся Гарри.

— Я не любитель пустых бесед, Поттер, и мне нечего вам сказать.

— Неужели? — язвительно процедил Гарри. — Ну, ладно. Я, действительно, кое о чем думаю. Например, что, возможно, вы могли бы объяснить, почему вы избегаете меня, или почему так набросились на меня сегодня в классе?

— А вы чего ожидали, благодарности?

— Нет, профессор, об этом я даже не думал, — с горечью ответил Гарри.

— Вот и хорошо.

Они сердито смотрели друг на друга, потом вновь погрузились в угрюмое молчание. Однако через несколько секунд Поттер заговорил снова.

— Профессор, можно мне кое о чем спросить вас? — и хотя Гарри изо всех сил пытался контролировать свой голос, в нем слышалось негодование и обида.

Теперь настала очередь Снейпа вздыхать.

— Вы можете спрашивать меня о чем угодно. Отвечу я или нет, — это другое дело.

— Почему вы так ненавидите меня?

— Я не испытываю к вам ненависти. Просто я отказываюсь попусту тратить свое время. Я уже сказал вам, Поттер: вы научились всему, чему я мог вас научить.

— Вы также говорили, что я могу приходить к вам, если мне будет нужна ваша помощь, — возмущенно напомнил Гарри.

— И что вам нужно? — спросил основательно раздосадованный Снейп.

— Мне нужно иметь возможность разговаривать с вами.

— Зачем? Вы что, не можете поговорить с кем-нибудь еще? У вас ведь столько друзей!

— Я пытался разговаривать с ними. Это всё не то.

— Тогда сходите к директору.

— А почему я не могу просто поговорить с вами? — в раздражении Гарри повысил голос.

— Потому что я ничем не могу вам помочь! — Снейп сорвался на крик, не в силах скрыть свое собственное раздражение — Чего вы хотите, Поттер? Утешения? Сочувствия? Я не могу дать вам этого! Идите к тем, кто может!

Профессор снова начал растирать рог двурога, но, как заметил Гарри, с гораздо большей силой, чем требовалось. Гарри еле-еле тёр своих жучков, но всё его внимание было сосредоточено на Снейпе, за которым он следил краем глаза. Учитель действительно был в ярости, и Гарри вдруг осознал, что на самом деле не он был причиной его гнева, во всяком случае, не только он.

— Прошлой ночью мне приснилось, что я убил всех своих друзей, — спокойно сказал парень безо всякого вступления. Снейп замер и внимательно посмотрел на него, а он продолжал:

— Они умоляли меня не делать этого, упрашивали, а я только смеялся и убил их всех одного за другим. Я наслаждался этим, наслаждался властью, как это было в моих видениях, — Гарри поймал взгляд Снейпа. — Кому, по-вашему, я могу рассказать об этом?

Повисла долгая пауза, Снейп и Поттер смотрели друг на друга, не отводя глаз.

— Есть какие-нибудь мысли, почему вам приснилось такое? — негромко спросил профессор.

Гарри отвернулся и кивнул.

— Помните ту ночь, когда я напал на вас? Мы тогда только начали заниматься и вы сказали, что я смог это сделать потому, что ваш и мой разум были настроены друг на друга?

— Конечно.

— Мой разум еще теснее связан с его, и я стал думать... я подумал: а что, если бы я смог напасть таким образом на него?

— Что? — ошеломленно спросил Снейп.

Гарри взглянул на учителя.

— Я не могу одолеть его в схватке, профессор, он слишком силен, а я никогда не стану таким. К тому же, если всё, что я должен сделать, это победить его в сражении, тогда это может сделать любой. Но если только я могу справиться с ним, значит, во мне должно быть что-то такое, чего больше ни у кого нет, значит, я могу сделать что-то, что кроме меня не сможет сделать никто.

— Например, иметь возможность проникнуть в его разум, — подхватил Снейп нить его рассуждений.

— Точно! Это единственное, в чём он уязвим передо мной.

— Поттер, то, что вы смогли однажды проникнуть в его разум, вовсе не означает, что он уязвим. Вы застали его в тот момент, когда он был полностью сосредоточен на... чем-то другом, вот почему вам удалось проскользнуть незамеченным. Если вы нападете на него, всё будет по-другому. Он станет сражаться, а опыта в легилименции у него побольше, чем у вас.

— Знаю, — уныло кивнул Поттер, — но это мой единственный шанс. Поверьте, если бы только у меня была другая возможность, я бы даже не думал об этом. Я понимаю, какую сильную ненависть мне придется испытать, как сильно придется захотеть убить, чтобы пробить защиту его разума, — Гарри закусил губу и отвел взгляд. — Вот почему прошлой ночью мне приснился такой сон. Мне страшно, я боюсь того, что мне придется испытать, чтобы победить его.

Наступило долгое молчание. Наконец, Снейп нарушил его, заговорив рассудительным, почти успокаивающим тоном:

— Труднее всего справиться с тем врагом, что находится внутри нас, — тихо сказал он. — Но не стоит унывать, Поттер. Поверьте, мне пришлось бродить гораздо более мрачными путями, чем вам.

Гарри обернулся.

— Я знаю. Вот почему мне так нужна ваша помощь. Я не ищу сочувствия или утешения, профессор, и не жду, что вы решите все мои проблемы. Я понимаю, что вы не можете этого сделать. Но мне нужны ваши советы, потому что есть такие вещи, которые никто, кроме вас, не сможет понять.

Несколько секунд Снейп серьезно смотрел на него, потом вздохнул, смирившись.

— Хорошо, мистер Поттер. Если вам действительно нужно именно это, тогда в любое время, когда вам понадобиться обсудить всё, что у вас наболело, я буду в вашем распоряжении.

— Спасибо вам, профессор, — с искренним облегчением сказал Гарри.

— Но с одним условием, — не удержался Снейп. — Перестаньте защищать меня от любых угроз, оскорблений или несправедливостей, реальных или кажущихся, которые попадут в поле вашего внимания. Я был в состоянии позаботиться о себе еще до вашего рождения и не нуждаюсь в том, чтобы вы делали это за меня. Это ни в коем случае не упрек, — добавил он, взглянув на лицо мальчишки. — Это просто факт, а вам и своих проблем хватает.

Гарри замялся, но он понимал, что учитель прав, и у него словно гора с плеч свалилась. Ему действительно не стоило, вдобавок ко всему прочему, беспокоиться ещё и о Снейпе.

— Хорошо, профессор, договорились.

— Ну, а теперь, мистер Поттер, думаю, мы оба достаточно натерпелись от вашей сегодняшней отработки. Можете идти.

— Да, сэр, — Гарри отложил ступку с пестиком и повернул к выходу, но учитель остановил его.

— Дать вам зелье Сна-без-сновидений?

Гарри задумался. Тот страх, что угнетал его последние две недели, улетучился. Ему на смену пришла спокойная решимость.

— Думаю, сегодня у меня всё будет в порядке, сэр. Спасибо вам.

— Тогда спокойной ночи, мистер Поттер.

— Спокойной ночи, профессор.