Гарри Поттер: Враг внутри (джен)

В середине лета Школа Чародейства и Волшебства Хогвартс, как обычно, почти опустела.

Минерва МакГонагалл быстро шла безлюдными коридорами в подземелья, которые даже в разгар лета были по-зимнему холодными и сырыми. Женщина поежилась и плотнее запахнула мантию. В гнетущей тишине ее шаги гулко отражались от стен. Если замок казался временно необитаемым, то подземелья — заброшенными. Даже призраки, казалось, избегали появляться в них летом. Но МакГонагалл знала, что здесь был один человек, который нисколько не тяготился одиночеством этого места. Она остановилась перед массивной дверью и коротко постучала.

— Войдите, — последовал приглушенный ответ.

Распахнув дверь, МакГонагалл обнаружила Северуса Снейпа, который внимательно вглядывался в зелье, кипящее в его котле.

— Северус, я как раз собиралась составлять списки классов на будущий учебный год. Я не вижу имени мистера Поттера в списках твоих шестикурсников.

— Правильно, его там нет, — сказал Снейп, записывая что-то в блокноте и даже не взглянув на коллегу.

— Могу ли я узнать, почему? — сухо поинтересовалась МакГонагалл.

Зельевар убавил огонь под котлом и развернулся к ней.

— Я принимаю только самых способных студентов в мои классы уровня ТРИТОН, — сказал он спокойно. — Мистер Поттер к таковым не относится.

— Он получил «Превосходно» по зельеварению на экзамене СОВ.

— Как бы то ни было, его не будет в моем классе.

Два преподавателя вперились друг в друга взглядами в безмолвном противостоянии. Наконец профессор трансфигурации заговорила с плохо скрываемой яростью.

— Северус, я смотрю сквозь пальцы, когда ты запугиваешь моих студентов, но если ты думаешь, что я буду стоять в стороне и позволю тебе разрушить будущее мистера Поттера из злости, ты глубоко ошибаешься.

— Как я вижу, знаменитое обаяние Поттера, наконец, очаровало тебя,— издевательски протянул Снейп.

— Не надо оскорблений, — отрезала МакГонагалл. — Мальчик заслужил право учиться Высшим зельям. У тебя нет оснований для его исключения.

— Я удивлен, что он желает продолжить занятия в моем классе, учитывая его обычно ужасные результаты, — презрительно сказал Снейп.

— Он хочет быть аврором, и тебе прекрасно известно, что для этого требуется зельеварение уровня ТРИТОН.

— Аврор, — зельевар усмехнулся. — Естественно. Казалось бы, он уже достаточно боролся с темными магами, но, я полагаю, соблазн славы и известности слишком велик. Минерва, почему бы тебе не оказать услугу всем нам, посоветовав Поттеру профессионально заняться квиддичем? Конечно, это дало бы ему достаточно фанатов, внимание которых так тешит его эго.

— Это то, что ты действительно думаешь о мальчике, Северус? Он эгоист? Разве не приходило тебе в голову, что Поттер, возможно, вполне резонно решил, что, только став аврором, он сможет остаться в живых?

— Однако его отца это не спасло.

Глаза МакГонагалл вспыхнули, губы сжались в тонкую линию.

— Я дала мистеру Поттеру обещание сделать все, что в моих силах, чтобы помочь ему стать аврором, и я намерена сдержать свое слово.

— К сожалению, решать, кого я стану учить, не в твоей компетенции, — отрезал зельевар.

Декан Гриффиндора слегка улыбнулась.

— Нет, но как заместитель директора школы, я могу очень усложнить твою жизнь, и ты это знаешь. Поттер уйдет всего лишь через два года. А я останусь. Ты действительно хочешь сделать меня своим врагом?

Снейп прищурился, пристально глядя на свою собеседницу.

— Прекрасно, — сказал он, — я приму мистера Поттера на шестой курс. Но если он не сможет соответствовать моим требованиям, я его выгоню.

МакГонагалл вздохнула, зная, что это было лучшее, чего она могла добиться от Снейпа.

— Хорошо, — сказала она, но, уходя, остановилась в дверях.

— Знаешь, Северус, — произнесла женщина, оглянувшись, — я думаю, ты мог бы узнать мальчика гораздо лучше.

Она вышла из кабинета, оставив нахмурившегося мастера зелий в одиночестве.

Гарри направил палочку на бледного молодого человека, скорчившегося у его ног.

— Crucio! — прошипел он.

Юноша кричал и катался по земле. Гарри почувствовал, как его губы скривились в усмешке, и неохотно опустил палочку.

— Может быть, теперь ты скажешь мне то, что мне нужно, — голос звучал низко и угрожающе.

— Пожалуйста! — всхлипывал парень. — Я не знаю, где он, я клянусь, я сказал бы вам, если бы знал! Пожалуйста! Я говорю правду!

Гарри посмотрел в глаза своей жертвы, и понял, что это правда. Придурок ничего не знает.

— Превосходно, — сказал Гарри. — Я тебе верю.

Он снова направил палочку на дрожащее существо:

— Avada Kedavra!

Зеленый свет заклинания ударил юношу в грудь. Тот упал на спину и затих, в остекленевших глазах застыл ужас.

Гарри вскочил в постели, задыхаясь. Он понятия не имел, кем был этот человек, но точно знал, что где-то далеко Волдеморт только что убил его. Включив ночник, Гарри принялся мерить шагами комнату.

Со дня окончания семестра прошло всего три недели, но это лето уже обещало стать худшим в жизни Гарри. В прошлом году он кусал локти от досады из-за отсутствия информации о темном волшебнике. Только теперь он понял, какое это было счастье. Бойся своих желаний! Они могут исполниться! — уныло подумал он.

После того, как возвращение Волдеморта стало достоянием общественности, Пожиратели Смерти начали активные действия. «Ежедневный пророк» почти каждый день сообщал о пытках, убийствах и исчезновении людей. Вряд ли хоть одна ночь обходилась без Черной Метки в небе. Но для того, чтобы быть в курсе событий, Гарри не нуждался в «Ежедневном пророке». Мысленная связь с монстром позволяла наблюдать все ужасы из первого ряда.

Более чем когда-либо Гарри сейчас сожалел, что не старался на уроках окклюменции в предыдущем семестре. Тогда ему катастрофически не хватало информации, и он не хотел блокировать ее единственный источник. Однако наблюдая возрождение организации Пожирателей Смерти, он понял, почему Дамблдор считал, что продолжение этих видений — плохая идея. Гарри казалось, что он сходит с ума.

Я больше не могу так. Я должен что-то сделать, — отчаянно думал Гарри. Он мог бы написать Дамблдору, но вряд ли это поможет, ведь пока он на Прайвет-драйв, директор ничего не может сделать. Ничем не помогут и Рон, Гермиона или Люпин — те люди, к которым он мог бы обратиться за помощью. При мысли о Сириусе в груди знакомо заныло. Гарри знал, что крестный также был бы бессилен, однако с ним было бы спокойнее.

Смерть Сириуса оставила огромную рану в душе Гарри, и он не знал, как ее исцелить. Только Сириус стал настоящей семьей для него, семьей, которой у мальчика никогда не было, в которой о нем заботились. Конечно, у Гарри было много близких друзей, но почему-то это совсем не то же самое, хотя он не мог объяснить, почему. Действительно, никакой другой взрослый не уделял ему столь пристального внимания и не оказывал такой безусловной поддержки, как Сириус. Никто больше не вел себя с ним по-отечески. Почти шестнадцатилетний юноша был зол от осознания, насколько он все еще нуждается в этом.

Гарри покачал головой, прогоняя грустные мысли. Нет смысла хандрить. Его родители и Сириус умерли, поэтому нужно просто стать самостоятельным и срочно найти способ контролировать свои видения. Три месяца окклюменции со Снейпом! Конечно, хоть что-то полезное должно было остаться в голове. Юноша вспомнил, что говорил ему профессор. Очистите ваш разум. Контролируйте эмоции. Хотя, занимаясь со Снейпом, Гарри обнаружил, что это было легче сказать, чем сделать, сейчас он должен был хотя бы попробовать.

Гарри сел на край кровати и закрыл глаза, попытавшись расслабиться и ни о чем не думать. Он старался делать медленные глубокие вдохи. Сосредоточьтесь на дыхании. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Через несколько минут Гарри открыл глаза. Он чувствовал себя спокойнее, но был не вполне уверен, что это поможет избавиться от видений. Увы, сейчас он не мог сделать большего. Гарри лег в постель, выключил свет и еще раз сосредоточился на дыхании. К счастью, его сон больше не был нарушен ни видениями, ни кошмарами.

Утром Гарри поднялся, как обычно, в половине шестого, и приступил к выполнению заданий тети Петунии. К полудню он прополол клумбы и вымыл окна. Затем, сделав себе бутерброд, Гарри ушел в спальню, чтобы заняться домашней работой. Впрочем, большую часть этого задания он определил себе сам.

Когда прошел шок от осознания того, что, согласно пророчеству, он должен убить Волдеморта или погибнуть от его руки, Гарри стал прилежно оттачивать свои навыки защиты. Он гордился всем, чему научился вместе со своими товарищами на занятиях Армии Дамблдора, однако этого было недостаточно для успешной борьбы с Волдемортом. Гарри знал, что только везение помогло ему избежать смерти в прошлых встречах с темным магом. Раз уж он решил сражаться, для победы в следующий раз ему потребуется нечто большее, чем просто удача.

В первую неделю каникул Гарри написал Люпину с просьбой прислать ему книги по ЗОТИ. Ремус ответил практически сразу, подарив огромный том «Полный курс проклятий и контрпроклятий» авторства Беатрис Арронби.

Гарри был поражен тем, как много существовало различных проклятий, особенно продвинутого уровня. Многие из них помогли бы ему месяц назад, во время сражения с Пожирателями Смерти в Министерстве Магии. Другие настолько очевидно относились к Темной магии, что от них по коже начинали бегать мурашки. Борясь с отвращением, вызываемым некоторыми иллюстрациями в огромной книге, он постарался выучить многие проклятия и контрпроклятия, которые могли оказаться полезными. К тому же, он практиковался.

Гарри знал, что только теории заклинаний ему не хватит, и был полон решимости оттачивать свои рефлексы, чтобы действовать не задумываясь. Разумеется, он не колдовал. После того, как прошлым летом его едва не исключили, мальчик тщательно следил за тем, чтобы не применять магию на каникулах. Для этого он припас ветку, оставшуюся от обрезки деревьев в саду Десли, и сделал из нее грубое подобие палочки, которым и размахивал в своих воображаемых дуэлях с Волдемортом и Пожирателями. Вероятно, он слишком усердно тренировался в тот день, потому что в эту ночь, несмотря на занятия окклюменцией перед сном, видения вернулись.

Гарри тихо скользил по земле, любуясь искрами, рвавшимися в ночное небо из охваченного огнем дома. Фигуры в темных мантиях и масках обступили старика и старушку — их, очевидно, уже пытали, но они все еще смотрели на противников с вызовом. Он даже повел языком от удовольствия, когда приблизился к ним и ощутил привкус крови в воздухе.

— Вы не вернетесь к аврорам, — произнес Пожиратель. — К тому времени, как мы закончим, ни одного из них не останется в живых.

Старики с вызовом смотрели на Пожирателей Смерти, но Гарри чувствовал пьянящий запах их страха. Он приблизился к ним и ощутил прилив ужаса, вызванный его появлением. Тогда он чуть подался назад и тут же атаковал.

Когда Гарри проснулся после наполненной видениями ночи, все пережитые им ужасы стояли перед глазами. Его настроение не улучшилось с приходом «Ежедневного пророка». Заголовок гласил «Пожиратели Смерти бежали из Азкабана!», а в статье подробно описывался побег Пожирателей Смерти, захваченных месяц назад в Министерстве Магии.

Гарри выругался. Конечно, он ожидал этого, но новость вызвала раздражение, особенно то, что Люциус Малфой теперь на свободе. Он наслаждался мыслью о Малфое в Азкабане. Хуже всего, что этот побег, несомненно, повлечет за собой новые нападения, которые он будет вынужден наблюдать во сне, будучи не в силах их предотвратить. Гарри передернуло, и он начал просматривать газету в надежде найти что-то, что поможет ему отвлечься от видений.

Он листал ее, пока не дошел до редакционной страницы. Она была почти столь же удручающей, как и новости о побеге Пожирателей Смерти. Авторы большинства колонок, едва не заламывая руки, кто прямо, кто обиняком, взывали к нему о помощи.

«Мальчик-Который-Выжил, ускользнувший от Сами-Знаете-Кого уже не один, а целых четыре раза…», «Молодой человек, который дает нам надежду…», «Он уже победил Сами-Знаете-Кого однажды. Он может сделать это снова!»

Единственное противоположное мнение принадлежало Эвериллу Пемброку. Он был главным редактором «Ежедневного пророка» и, казалось, не испытывал к Гарри ничего, кроме презрения.

«Любого волшебника, считающего, что какой-то мальчишка может победить Того-Кого-Нельзя-Называть, нужно отправить в госпиталь Святого Мунго!».

Гарри не был уверен, какое из этих суждений тревожило его больше, и со злостью отбросил газету в сторону. Вдруг он почувствовал, что больше не может находиться в запертой комнате, поскольку стены давят на него. Мальчик натянул футболку и джинсы и спустился вниз. Тетя Петуния пыталась остановить его, чтобы вручить список домашних дел, но он окинул ее безразличным взглядом и вышел из дома. Утро было прекрасным, но Гарри не замечал этого. У него не было определенной цели, так что он просто шел, как будто увеличение расстояния до дома номер четыре на Прайвет-драйв каким-то образом уменьшало видения, тревожившие его ум.

Было уже поздно, когда Гарри вернулся домой, и он даже не открыл книгу по защите от темных сил. Вместо этого он потратил остаток вечера на занятия окклюменцией. По его мнению, успокаиваться и очищать разум получалось уже лучше, хотя он все еще сомневался, что это действительно может помочь контролировать видения. Гарри не верил, что Снейп мог научить его чему-нибудь полезному. Тем не менее, упражняться было не лишним, и у него все равно не было других идей для блокирования его мысленной связи с Волдемортом. Мальчик засиделся допоздна, но, наконец, обреченно заполз под одеяло. Он заснул почти сразу и провел ночь без видений, хотя ему приснился кошмар о том, как Сириус падал в завесу в Отделе Тайн, что, учитывая все обстоятельства, было не намного лучше.

Через три недели, за завтраком, дядя Вернон получил письмо в аккуратном голубом конверте. Десли как раз открыл его, когда Гарри спустился к завтраку.

— Посмотри, Петуния, — сказал он, передав письмо жене. — Мы выиграли в лотерею. Мы выиграли!

Тетя Петуния слегка нахмурилась.

— Я не помню, чтобы мы участвовали в лотерее.

— Тем не менее, — пробормотал Вернон, жуя кусок колбасы, — мы выиграли ужин на троих сегодня вечером в «Chez Vous». Это вроде бы французский ресторанчик возле цирка Ромни?

— Да, — глаза тети Петунии загорелись при мысли об изысканных блюдах. — И очень неплохой, как я слышала.

Они оба обернулись на Гарри, равнодушно наблюдавшего за разговором.

— Слушай, мальчишка! — предупредил дядя Вернон, размахивая вилкой. — Мы уйдем только на несколько часов, и я не хочу, чтобы тут творились какие-нибудь странные дела, пока нас не будет. Ты меня понимаешь?

— Я не разрушу дом в ваше отсутствие, — сказал Гарри, вгрызаясь в тост.

— Я не хочу, чтобы тут болтались такие, как ты, — проревел дядя Вернон, и его подбородок затрясся от гнева.

— Не волнуйтесь. Я не знаю никого, кто хотел бы приехать сюда. — Гарри не скрывал своего презрения.

— Ты должен быть благодарен, что ты здесь! — заорал дядя Вернон, багровея. — Ты еще имеешь наглость задирать нос перед порядочными людьми!

— Сожалею, — совершенно неискренне отозвался Гарри. Он дожевал последний тост, поднялся и ушел, оставив дядю Вернона выпускать пар в одиночестве.

Вернувшись в свою комнату, Гарри размышлял, будучи не в силах решить, заняться ли изучением проклятий или окклюменцией. Он вздохнул, так как не был уверен, что хорошо усвоит хоть что-то. Вернувшись на насест, Хедвиг мягко заухала. Мальчик нежно погладил ее, но это не помогло ему избавиться от уныния.

Он лежал на своей кровати, уныло глядя в потолок, когда беспокойный совенок влетел в открытое окно и начал кружить по комнате. Гарри не сдержался и улыбнулся, узнав сову Рона, Боровутку, хотя Хедвиг была крайне возмущена его прибытием. Она села на насест, пока Гарри ловил крошечную птицу с несоразмерно большим свертком. Гарри открыл первое письмо, в котором оказалась поздравительная открытка. В ней говорилось:

С днем рождения, Гарри!

Надеюсь, магглы не совсем сволочи? У нас в Норе все тихо, потому что Фред и Джордж свалили! Зато они так классно управляются в своем магазине на Диагон-аллее, что даже ма махнула рукой и признала, что это лучшее занятие для них. Они шлют тебе в подарок свое последнее изобретение. Сможешь испробовать его на Дадли, прикольно? Джинни тоже послала тебе что-то, но скрывает от меня, что. Ох уж эти девчонки!

Я уверен, ты уже читал газеты, так что я не буду занудствовать, как все серьезно. Там многое преуменьшено, но Сами-Знаете-… Волдеморт пугает всех. На самом деле, все фигня! У нас все хорошо, так что не дергайся. Береги себя!

Рон.

Гарри медленно выдохнул. Рон, возможно, хотел обнадежить его, разрядить напряжение, но Гарри слишком хорошо знал, насколько серьезны нападения Пожирателей Смерти. Он был защищен от опасности, которую несет Волдеморт, здесь, в маггловском мире, особенно на Прайвет-драйв, где Волдеморт не мог добраться до него. Но должно быть, для Рона и его семьи было ужасно находиться в самом пекле, тем более, что симпатия Уизли к магглам и магглорожденным не была секретом. Гарри почувствовал, как его желудок скрутило от страха, и сжал в кулаке письмо Рона, зная, что на этот раз его лучший друг, вероятно, в большей опасности, чем он сам.

Боровутка закричал и ущипнул Гарри за ухо. Гарри угостил нервного совенка, а затем обратил внимание на посылку. Рон, вполне предсказуемо, подарил ему книгу о квиддиче. Близнецы прислали пакет «Всекрасочного Драже Уизли» — разноцветных мармеладных горошин, которые на неопределенный срок окрашивали того, кто их ел, в такой же цвет. Гарри усмехнулся при мысли о том, как Дадли позеленеет.

Подарок Джинни был в небольшой коробочке, завернутой в простую оберточную бумагу. Гарри открыл ее и увидел оловянный талисман на цепочке. Он был сделан в виде головы собаки, которая казалась странно знакомой. Краткая записка от Джинни гласила:

Он всегда будет с тобой.

Гарри перевел взгляд с записки на талисман. Он вынул его из коробочки, осторожно положил на ладонь и стал тихо водить пальцем по вытравленному на металле рисунку. Через некоторое время Гарри глубоко вздохнул, вытер глаза рукавом, застегнул цепочку на шее и засунул подвеску за пазуху.

Остальные подарки он спрятал под половицу, рядом с книгой о древней магии, которую прислала ему Гермиона несколько дней назад. Затем нацарапал отдельные благодарственные письма Рону, Джинни и близнецам, и отправил с Боровуткой. Наконец, он сел писать письмо Гермионе. Это было нелегко, он не хотел, чтобы девушка беспокоилась о нем, как он о Роне. Тем не менее, ему хотелось бы знать, если Гермионе известно что-то, чего он сам не знает.

Привет, Гермиона!

Еще раз спасибо за подарок на день рождения. Боров прилетал сюда из Норы. Рон пишет, что у них довольно спокойно, но я задаюсь вопросом, не слышала ли ты что-нибудь от них о Волдеморте. Рон не говорит всего, и я немного волнуюсь.

Гарри.

Так будет лучше, — подумал он. Пусть она считает, что он просто чувствует себя покинутым. Он привязал письмо к лапке Хедвиг, и она вылетела в окно.

Десли уехали на ужин в шесть часов, мрачно напомнив Гарри, чтобы он ничего не натворил, пока их не будет дома. Гарри задумался, не залепить ли жевательной резинкой все замочные скважины, как когда-то сделал Пивз, но решил, что овчинка выделки не стоит. Он потратил вечер на изучение проклятий и контрпроклятий на диване в гостиной, а перед сном выполнил упражнения по окклюменции.

В эту ночь у него не было ужасных видений, не было даже кошмаров о смерти Сириуса. Вместо этого он увидел во сне окрестности и знакомый до тошноты уличный пейзаж, который наблюдал каждое лето.

Было темно и холодно. Уличные фонари освещали опустевшие улицы и фасады домов. Он подошел к перекрестку с улицей Магнолий, прошел мимо детской площадки и остановился на углу Прайвет-драйв. Он посмотрел на дом номер четыре, но движение слева привлекло его внимание. Из тени вышла мрачная фигура. Одетый в черное человек молча подошел к нему так тихо, будто аппарировал, но Гарри не чувствовал страха. Когда человек заговорил, мальчик почувствовал радостное предвкушение.

— Все готово, мой Лорд, — тихо сказал Люциус Малфой. — Дом окружен. На этот раз мальчишка не сбежит.

Гарри улыбнулся.

— Хорошо, Люциус, — прошипел он вкрадчиво. — Очень хорошо. Пора избавиться от Гарри Поттера.

Мальчик открыл глаза, слишком испуганный, чтобы закричать. Он был уверен, что только что увиденное им не было сном. Волдеморт шел за ним сюда. Гарри вскочил с кровати, схватил очки и палочку. Его шрам уже пульсировал болью. Гарри выбежал из своей комнаты в коридор.

— Проснись! — отчаянно застучал он в дверь комнаты Дадли. То же самое он повторил и у двери комнаты тети Петунии и дяди Вернона.

— Проснитесь! Вы должны уйти из дома!

Ответа не было, и Гарри распахнул дверь. Комната была пуста, кровать, очевидно, не расстилалась. Гарри нахмурился и побежал в комнату Дадли — тоже пусто. Где они были? Они уехали на ужин в ресторан, но, безусловно, уже должны были вернуться.

Где бы ни были его родственники, их явно не было в доме. Гарри понял это, проверив все комнаты и обнаружив, что они пусты. Он прислонился к стене в коридоре, чувствуя облегчение от того, что, по крайней мере, Десли не придется столкнуться с Волдемортом.

Тень мелькнула в окне гостиной, и Гарри сильнее стиснул в руке палочку. Во рту пересохло. Он на цыпочках подошел к окну и выглянул в просвет между шторами. В сумерках были едва различимы две темные фигуры, притаившиеся в тени по обе стороны сада. Юноша отошел от окна, почти не дыша, и прокрался на кухню. Так незаметно, как только было можно, он выглянул в окно, и увидел еще троих человек. Содрогаясь, Гарри перевел дыхание и отступил в коридор, где снова прислонился к стене. Итак, это правда. Пожиратели были здесь, а дом стал ловушкой.

Но как такое могло случиться? Его враг не должен был суметь обнаружить его благодаря защите родственной крови. Очевидно, он нашел способ обойти это, — с горечью подумал Гарри. Тем не менее, он знал, что за домом наблюдает Орден Феникса. Кто-то, наверняка, видел Волдеморта с Пожирателями Смерти и послал за помощью. Если только Волдеморт не убил их прежде, чем они успели поднять тревогу, — скептически заметил он. Люциус Малфой из видения не казался озабоченным тем, что его могут поймать, как, впрочем, и его хозяин.

«И один должен умереть от руки другого...» — вспомнил Гарри слова пророчества. Если ему предназначено убить Волдеморта или умереть от его руки, Гарри знал, какой исход наиболее вероятен в данный момент. Волдеморт и Пожиратели Смерти окружили его, а он стоял здесь один, безоружный, босиком и в пижаме.

Ну, нет, так просто он им не дастся. Гарри вернулся назад в прихожую и встал так, чтобы ему было хорошо видно входную дверь, и в то же время слышно, если кто-то пойдет через кухню. Он до предела обострил все свои чувства, чтобы не пропустить ни единого звука или движения с улицы. Затем он услышал звук неторопливых размеренных шагов: на дорожке, ведущей к дому… на ступеньках… у входной двери. Сердце мальчика то бешено колотилось, то пропускало удар. Шаги смолкли. Внезапно, к ужасу Гарри, дверь сорвало с петель. Борясь с паникой, он бросился на кухню, в то время как неестественно высокий и худой человек перешагнул порог дома номер четыре на Прайвет-драйв. В темноте Гарри задел стол и опрокинул стул.

— Гарри, — от голоса Волдеморта мальчик похолодел. — Нет смысла бежать. Лучше встретиться со мной лицом к лицу и умереть как подобает мужчине.

Мальчик слышал, как Волдеморт шел по прихожей. Толчком он распахнул дверь на задний двор, а затем быстро и тихо прошмыгнул через столовую назад в гостиную. Украдкой пробравшись в коридор, он услышал, как Волдеморт через заднюю дверь зовет Пожирателей. Беззвучно скользнув мимо остатков входной двери, мальчик поднялся вверх по лестнице. Он добрался до своей комнаты, когда услышал, что его преследователь вернулся в прихожую.

— Я знаю, ты наверху, Гарри! Тебе некуда бежать.

Больше не имело смысла таиться. Он рывком распахнул окно и взобрался на подоконник. На лестнице послышались быстро приближающиеся шаги, и мальчик обреченно посмотрел по сторонам, ища путь к спасению. Над его головой поднимался крутой скат крыши, но там не за что было ухватиться, кроме водосточного желоба, при этом мальчик не был уверен в том, что он выдержит его вес. Он искал, за что бы зацепиться, когда скорее почувствовал, чем услышал, что за его спиной кто-то есть. Обернувшись, он увидел Волдеморта. Тот стоял на пороге спальни, нацелив на Гарри свою палочку.

Инстинкт выживания взял верх. Гарри качнулся влево и повис, зацепившись за крышу в тот самый момент, как позади него ударил зеленый луч. Мальчик вскарабкался на крышу над своим окном и стал ждать. Мгновение спустя из окна под ним высунулась уродливая голова.

— Stupefy! — завопил Гарри, но Волдеморт, видимо, ожидавший этого, успел отпрыгнуть назад. Гарри услышал его холодный надтреснутый смех.

— Хорошо, Гарри, в самом деле, хорошо сделано. Но ты не можешь победить.

Внезапно часть крыши рядом с Гарри взорвалась. Он потерял равновесие и упал, заскользив вниз. Перевалившись через край, он машинально ухватился за выступ. Острые края впились в ладони, ноги болтались в воздухе, а палочка была где-то там, внизу, в кустах гортензии. Гарри слышал, как туда кто-то бежит. Пожиратели смерти! На секунду он закрыл глаза, смирившись со своей участью, а потом посмотрел на улыбающегося монстра. Волдеморт поднял свою палочку, но в это самое мгновение по крыше пронеслись две серые тени и с шипением вцепились в него. Волдеморт выругался и отбросил кошек.

— Гарри, — позвал голос снизу.

Он посмотрел вниз и изумился, увидев стоящего под окном Ремуса Люпина.

— Прыгай, Гарри, прыгай!

Он отцепился от крыши и свалился прямо в кусты. Люпин попытался поставить его на ноги, но он, сопротивляясь, что-то ощупью искал на земле вокруг себя.

— Мне надо найти палочку, я уронил ее.

Волдеморт успешно отбил кошачью атаку, но теперь во дворе появились еще люди, присоединившиеся к сражению. Красные и зеленые искры выписывали дуги над головой, тогда как Гарри с Люпином продолжали шарить в темноте в поисках палочки.

— Но это же смешно, — наконец одумался Люпин. — Accio палочка!

Палочка немедленно вылетела из ближайшего куста, и мальчик с благодарностью схватил ее.

— Пошли, — сказал старший волшебник, подталкивая Гарри перед собой. Они побежали, пригнувшись к земле, стараясь держаться ближе к дому, потом скользнули за угол, где уже не было видно развернувшуюся во дворе яростную битву. Люпин остановился и поднял ржавую банку.

— Это портал, — пояснил Ремус, — держись.

Ошеломленный Гарри взялся за ручку, а Люпин с силой надавил какую-то кнопку.

— Муравьед! — выкрикнул он, и Гарри почувствовал неприятный рывок в области живота — портал сработал. Через мгновение они очутились в грязноватом сквере возле дома номер двенадцать на площади Гриммо.

— Пошли, Гарри, — сказал Люпин.

Но тот медлил. Он не был здесь с тех пор, как погиб Сириус, и не был уверен, что сможет сейчас справиться со своими воспоминаниями. Люпин все понял. Он положил руку ему на плечо.

— Пойдем, Гарри, — мягко позвал он. — Сириус хотел бы знать, что ты здесь в безопасности. Кроме того, ты ведь не можешь вернуться в Литтл Уиннинг, думаю, это ясно?

Гарри кивнул и следом за ним вошел в дом. Внутри все было точно так, как он помнил. Портрет миссис Блэк по-прежнему висел в холле напротив входной двери, и мальчик, стараясь не разбудить ее, прошел за Люпином на кухню. От нахлынувших воспоминаний перехватило горло, он постарался отогнать их от себя.

— Орден по-прежнему использует этот дом как штаб?

— Да, — ответил Люпин. — Сириус оставил его мне, поэтому мы продолжаем собираться здесь, так как это самое безопасное место, каким мы располагаем.

Он помедлил, потом неуверенно продолжил.

— Сириус хотел оставить его тебе, но подумал, что ты этого не захочешь, учитывая всю историю рода Блэк.

Гарри снова кивнул.

— Я рад, что он достался тебе. Это правильно. Я не знал бы, что с ним делать.

Он замолк, и Люпин озабоченно нахмурился.

— Может, принести тебе чего-нибудь? Чаю хочешь?

— Нет, профессор, спасибо.

— Я больше не твой профессор, Гарри, так что зови меня по имени, пожалуйста.

— Хорошо, Ремус, — Гарри чуть улыбнулся. — Послушай, мне нужно найти тетю и дядю. Они уходили обедать, но уже пару часов как должны были вернуться, и я не знаю, где они.

— Не беспокойся, с ними все в порядке.

— Почему ты так в этом уверен? — нахмурился Гарри.

— Мы, э… устроили им нечто вроде приключения в дороге, — произнес Ремус немного виновато.

— Что?

— Это мы организовали им приглашение на обед этим вечером. Затем мы наложили Confundus на их машину, чтобы они были не в состоянии найти дорогу домой, — Ремус не смог сдержать усмешки. — Всю ночь кружили в поисках дома.

Гарри уставился на своего бывшего учителя и почувствовал, как у него зашевелились волосы.

— Так значит, вам было известно, что произойдет?

— Да. Мы получили сообщение о том, что Волдеморт собирается этой ночью прийти за тобой.

— И ВЫ НЕ ПРЕДУПРЕДИЛИ МЕНЯ? — взорвался Гарри.

— Мы не могли.

— Почему? Вам же хватило времени на то, чтобы убрать с дороги тетушку, дядю и Дадли?

— Это выглядело бы слишком подозрительно. Волдеморт должен был думать, что сможет застать тебя врасплох, иначе мы подвергли бы опасности наш источник информации.

— Меня едва не убили! — зло отрезал Гарри.

Ремус дернулся.

— Это моя вина, — сказал он. — Мы были уверены, что, когда Волдеморт придет, ты будешь спать, а не стоять в прихожей. Я аппарировал в твою спальню как раз перед тем, как он высадил входную дверь. У меня чуть сердце не оборвалось, когда я обнаружил, что ты уже спустился вниз. Когда я услышал, что ты открываешь дверь на кухне, я подумал, что ты хочешь бежать через нее, и аппарировал на задний двор.

Люпин сделал паузу, сокрушенно покачав головой:

— Мне пришлось затаиться и позволить остальным орденцам, которые уже были во дворе, действовать без меня. К тому времени, как я разобрался в происходящем, и вернулся к входу, ты уже висел, зацепившись за крышу. Слава Богу, Минерва подоспела.

— Вы имеете в виду профессора МакГонагалл?

Ремус улыбнулся.

— Ну да, она и кот Арабеллы Фигг, мистер Тибль. Вдвоем им удалось отвлечь Волдеморта как раз настолько, чтобы мы успели вытащить тебя оттуда.

Гарри оторопел от мысли о том, что яростно шипящий мохнатый клубок, атаковавший Волдеморта, на самом деле был его чопорной деканшей, но заставил себя вернуться к разговору.

— Откуда вам было известно, что они придут этой ночью? — спросил юноша, подозревая, что уже знает ответ на свой вопрос.

— Уверен, Гарри, что ты знаешь, от кого мы получаем информацию о Волдеморте и Пожирателях.

— Снейп! — Презрительно сказал Гарри. — Ну, тогда не удивительно, что меня чуть не убили. Странно, что он вообще побеспокоился о том, чтобы предупредить вас.

— Гарри! — Ремус остолбенел от услышанного, но Гарри это не остановило.

— Он ненавидит меня, Ремус, и никогда не упустит случая показать это! Это по его вине погиб Сириус, и я уверен, что ему плевать на это. Поверь, если бы выбор был за ним, я бы тоже был уже мертв!

Ремус побледнел, но прежде, чем смог заговорить, знакомый бесстрастный голос протянул:

— Ваша благодарность просто неподражаема, Поттер, — в дверях стоял Снейп. В его голосе, как всегда, звучала нотка сарказма. — Учитывая, что я рисковал своей жизнью, чтобы спасти вашу, не стану комментировать услышанное.

Гарри медленно повернулся к учителю зельеварения.

— Как бы вы ни рисковали, вы делали это не для меня, так что не думайте, что облагодетельствовали меня, уж я-то лучше знаю.

— Вы ничего не знаете. И слишком самонадеянны для того, чтобы понять это.

— Меня чуть не убили сегодня в доме, где, как считалось, ваш Темный Лорд не может до меня добраться. Если вы так хорошо все знаете, объясните мне, как ему это удалось?

— Ваша кровь, Поттер. Она лежит в основе той магии, которая защищала вас в доме сестры вашей матери. Никто, в ком нет хоть капли вашей крови, не смог бы войти туда, чтобы причинить вам вред. Но в Темном Лорде, как вы, должно быть, помните, течет ваша кровь.

Гарри вспомнил, как на кладбище его привязали к надгробию, чтобы Волдеморт смог возродиться, вспомнил, как Хвост взял кинжал и порезал ему руку.

— Это произошло больше года назад, — сказал Гарри, — почему же ему понадобилось столько времени, чтобы схватить меня?

— Вы уехали от вашей тетки прошлым августом, примерно через два месяца после его возвращения. В то время он был еще слишком слаб, его силы только восстанавливались, к тому же он знал, что вас охраняет Орден. Ему пришлось выжидать до тех пор, пока он не стал абсолютно уверен в том, что победит.

— Почему бы вам было не рассказать мне об этом? — спросил Гарри, не в силах унять нервную дрожь.

Снейп слегка поколебался, потом продолжил:

— Это стало ясно не сразу, он только на днях понял, как можно обойти защиту вашего дома.

— В самом деле? Уверены? А может, вы просто не хотели, чтобы я узнал об этом?

— Если бы я хотел вашей смерти, Поттер, вы сейчас не стояли бы здесь.

— Так, хватит, — Ремус встал между ними. — Гарри, уже поздно, иди спать. Очевидно, ты не совсем ясно мыслишь после сегодняшних событий.

Гарри хотел возразить, но взгляд Люпина остановил его.

— Я сказал, иди спать, — тихо повторил оборотень, и Гарри понял, что сейчас с ним лучше не спорить.

— Хорошо!

Гордо вскинув голову, мальчик вышел из кухни и поднялся по лестнице. Он нашел ту комнату, в которой останавливался в прошлом году, и бросился на кровать. Вскоре он услышал внизу тихие голоса, потом до него донесся звук хлопнувшей входной двери. Через пару минут в дверь его комнаты постучали.

На мгновение Гарри хотел притвориться спящим, но подумал, что это было бы трусостью.

— Войдите, — крикнул он.

Ремус вошел к нему с видом отца, готового вернуть заблудшее чадо на путь истинный. Но не гнев был в его глазах, а разочарование. У Гарри перехватило горло.

— Ну, — сказал Ремус, — ты не хотел бы объясниться?

— А что объяснять?

Ремус вздохнул и сел на край кровати.

— Гарри, я знаю, что Северус Снейп тебе несимпатичен. Как и мне. Но зачем ты злишь его? Ты не умер бы, если б вел себя повежливее. Ведь он действительно очень рисковал, чтобы спасти твою жизнь.

— Он сделал это для Дамблдора и для Ордена, а не для меня.

— Какая разница? Ты жив, и он не заслуживает того, чтобы его оскорбляли.

— Он-то никогда не переживает из-за того, что оскорбляет других, ему это нравится!

— Ты хочешь опуститься до его уровня?

— Это он виноват в смерти Сириуса.

— Идет война, Гарри. Люди погибают. В этом нет ничьей вины.

— Может, ты и смог простить его, а я нет!

Повисла долгая пауза. Ремус печально взглянул на Гарри.

— Я знаю, что не смогу переубедить тебя. Я и Сириуса никогда не мог изменить, хотя, видит Бог, пытался. Но я надеялся, что его гибель сможет чему-то научить тебя. Тебе стоит как следует подумать о том, сколько еще жизней ты собираешься принести в жертву своей ненависти.

Ремус поднялся и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

Гарри вернулся в кровать, но успокоиться не получалось. Он метался и ворочался до тех пор, пока, наконец, не забылся тревожным сном. В этом сне было множество людей в масках, и звенел жестокий, надтреснутый смех.

Когда на следующий день Гарри проснулся, солнце было уже высоко. Он лежал и думал о том, что произошло вчера ночью. Он размышлял, вернулись ли тетя Петуния и дядя Вернон домой, и увидит ли он их снова когда-нибудь. Правда, он легко обошелся бы без этого и, в любом случае, он вряд ли сможет снова появиться на Прайвет-драйв.

Из задумчивости его вывело громкое урчание в животе. Пришлось встать и спуститься вниз в поисках завтрака. В доме было совсем тихо. Казалось, все еще спят. Гарри понял, что он даже не знает, есть ли в доме еще кто-нибудь кроме него и Ремуса.

Добравшись до кухни, он обнаружил Люпина, склонившегося над кастрюлей, в которой что-то варилось. От поднимавшегося аромата в животе у Гарри заурчало еще громче.

— А, Гарри, я уж думал, что ты проспишь и второй завтрак.

— А который час?

— Почти полдень. Ты выспался?

— Вполне, — честно ответил Гарри, подозревая, что Ремусу это, похоже, не удалось. Он выглядел осунувшимся, однако о вчерашней ссоре Гарри со Снейпом больше не вспоминал.

— Садись, — пригласил Люпин, — ты, наверное, проголодался.

Он придвинул мальчику большую тарелку с супом собственного приготовления и блюдо бутербродов.

— Как вкусно! — восхитился Гарри, налегая на еду. — Я не знал, что ты умеешь готовить.

— Чему только не научат годы одиночества, иной раз сам удивляюсь, — улыбнулся Ремус, подсаживаясь к нему. — Сириус называл это моим самым большим вкладом в дело Ордена.

Он натянуто улыбнулся, бросив на Гарри тревожный взгляд.

— Все в порядке, Ремус, я вовсе не против того, чтобы ты говорил о нем. Это помогает мне, правда.

— Ты знаешь, Гарри, я сделаю все, что смогу, чтобы помочь тебе, только скажи.

— Я знаю.

Гарри сглотнул ком в горле и сменил тему разговора.

— Здесь живет еще кто-нибудь?

— Сейчас нет. Утром заходил Мундугнус, принес твои вещи. Кстати, Отдел Магических Катастроф проделал блестящую работу: восстановил дом, вернул на место дверь и стер память всем соседям. Твои родственники никогда не узнают, что что-то случилось. Мы оставили им записку о том, что ты приедешь к ним только через год, но они могут с тобой связаться.

— Думаю, они только обрадуются моему отсутствию. А Рон и Гермиона не собираются переселиться сюда?

— Позже, ближе к началу занятий. Сюда может приезжать и уезжать кто угодно, так что не беспокойся, ты не застрял здесь только со мной.

— С тобой как минимум в тысячу раз лучше, чем с Десли, тут и говорить не о чем.

Ремус рассмеялся.

— Кстати, к обеду приедет Тонкс, — сказал он. — Она останется на ночь и если тебе что-нибудь понадобится, можешь обращаться к ней. Она готовит не так хорошо, как я, но, думаю, вы все равно поладите.

— Ты не останешься здесь?

Люпин слегка смутился, потом улыбнулся.

— Сегодня полнолуние, Гарри.

Гарри покраснел.

— Извини, я забыл.

— Тебе и не нужно помнить, — Ремус снова слабо улыбнулся. — В отличие от меня большинство людей не обращает внимания на фазы луны, так что сегодня ночью я буду у себя в кабинете.

— Ты пьешь Антиликантропное зелье?

— Да. Так как активность Пожирателей за последнюю пару месяцев возросла, Дамблдор считает, что я не могу каждый раз выходить из строя на несколько дней.

— А кто его готовит?

— Твой любимый учитель зелий, естественно, — Люпин озорно улыбнулся.

— Снейп?

— Не говори с таким ужасом, Гарри. Он один из лучших зельеваров. К тому же он член Ордена, что позволяет избежать лишних вопросов.

— Ты доверяешь ему?

— Конечно, почему нет? — Ремус встал из-за стола. — Теперь послушай меня. Не беспокойся ни о чем, постарайся отдохнуть, чувствуй себя как дома. Я буду занят большую часть дня, но если тебе что-нибудь понадобится, зови меня.

Гарри не понравилось, что Ремусу приходится полагаться на Снейпа и его Антиликантропное зелье, но было ясно, что Люпин больше не собирается это обсуждать. Гарри проводил его взглядом до библиотеки и вернулся в спальню, прихватив свои вещи, сваленные в холле.

Он с радостью обнаружил, что Мундугнус Флетчер забрал из его комнаты у Десли все, включая спрятанные под половицей подарки. Он втащил чемоданы в свою комнату и занимался их разборкой до тех пор, пока Ремус не постучал к нему.

— Гарри, я ухожу к себе на всю ночь.

— Может, тебе что-то нужно?

— Нет, все в порядке, увидимся утром.

Гарри еще какое-то время занимался своими делами, пока снизу не раздался страшный грохот. Он пошел на шум падающей посуды и обнаружил на кухне Тонкс, стоящую на четвереньках перед буфетом, в который она зарылась с головой.

— Привет, Тонкс!

— Привет, Гарри! Как ты думаешь, где Ремус держит большие кастрюли?

— Ох, не знаю.

— Я хочу сварить спагетти, но нашла только сотейники.

В это время зазвонил входной колокольчик.

— Кто-то должен прийти? — удивился Гарри.

Тонкс пожала плечами.

— Возможно. Никогда не знаешь, кто заглянет сюда.

Она вновь принялась рыться в шкафу, а Гарри пошел открывать дверь. К его удивлению и радости, это была миссис Уизли.

— Гарри, дорогой, как ты? — она крепко обняла его и поцеловала в щеку.

— В порядке, — сказал Гарри. — А мы вас не ждали. Что-то случилось?

— Нет-нет, все хорошо. Я на минутку. Я просто зашла убедиться, что ты ни в чем не нуждаешься, ну, по поводу полнолуния и того ужаса, которого ты натерпелся прошлой ночью.

— Ты случайно не знаешь, где у Ремуса стоят большие кастрюли? — донесся голос Тонкс.

Пока миссис Уизли шла за ним на кухню, Гарри объяснил ей, что Тонкс хочет приготовить ужин. Миссис Уизли взглянула на учиненный разгром и взяла готовку на себя. Пока она хлопотала у плиты, Гарри с Тонкс накрывали на стол и беседовали. Магорадио было включено, и Гарри вдруг услышал, как в эфире прозвучало его собственное имя.

— Итак, мистер Пемброк, — говорил диктор, — вы не верите в то, что Гарри Поттер — это достойный ответ на возвращение Того-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут?

— Конечно, нет, — произнес Пемброк с той самоуверенностью, какую Гарри и ожидал услышать. — Величайшие волшебники нашего времени не смогли победить Того-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут. Смешно думать, что это сможет сделать какой-то мальчишка.

— Но Гарри Поттер вовсе не «какой-то». Он — Мальчик-Который-Выжил, и за последние годы ему неоднократно удавалось ускользнуть от Сами-Знаете-Кого.

— Ему просто везло, к тому же ему наверняка помогали. Но сейчас, когда Тот-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут вновь обрел свою силу, речь идет лишь о том, сколько времени понадобится…

Миссис Уизли выключила радио.

— Какой вздор! Не нашли ничего лучше, чем сидеть и болтать о том, о чем они сами ничего не знают! Гарри, дорогой, не обращай внимания.

Гарри кивнул, слабо улыбнувшись в ответ. На кухне повисла гнетущая тишина. Однако вскоре ужин был готов. Гарри и Тонкс собрались подкрепиться, но миссис Уизли отказалась присоединиться к ним.

— Я приготовила печенье, — сказала она, собирая вещи, — его осталось только поставить в духовку.

— Вы уходите? — спросил Гарри.

— Боюсь, что мне уже пора домой, к Артуру и детям. Но мы все очень скоро увидимся. Отдыхай, Гарри! Ты в безопасности.

Миссис Уизли обняла его, улыбнулась напоследок и ушла, а на Гарри вдруг навалилось чувство бесконечного одиночества.

Он старался не впадать в уныние, пока они с Тонкс сметали со стола ужин, и она рассказывала ему о последних операциях Ордена, по крайней мере, о тех, которые не были секретными. Они оказались вовсе не такими впечатляющими, как думал Гарри. Большинство было связано с выявлением Пожирателей Смерти и их сторонников. Это, конечно, была необходимая работа, но орденцы никого не спасали, а Гарри надеялся, что позже будет заниматься именно этим.

Гарри вежливо слушал, но если прошлым летом он вникал в каждую деталь и стремился любым способом участвовать в делах Ордена, то сейчас обнаружил, что ему все равно. Вечером он лег спать пораньше, устав не столько физически, сколько эмоционально.

На следующее утро Гарри разбудило солнце, бившее прямо в окно. День выдался прекрасный, но и это не подняло настроение. Он валялся в постели, а в его ушах звучал голос Эверелла Пемброка: «Величайшие волшебники нашего времени не смогли победить Того-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут. Смешно думать, что это сможет сделать какой-то мальчишка».

Пемброк отвратителен, но он прав, — это действительно смешно. Если такой могущественный волшебник, как Дамблдор, не смог победить Волдеморта, что мог сделать он, Гарри? Непрошеные воспоминания о том, что случилось на Прайвет-драйв, пришли на ум вместе с обреченной уверенностью в том, что он умрет от руки Волдеморта, не сумев его остановить.

Гарри выбрался из кровати и спустился вниз, надеясь, что физическое движение поможет упрятать мысли в какой-нибудь укромный уголок сознания. На кухне он обнаружил Люпина, пьющего чай. Тот выглядел бледным и усталым, но вполне невредимым.

— Доброе утро, Гарри. С днем рождения тебя!

Гарри вздрогнул. Он совсем позабыл о том, что сегодня у него день рождения.

— Спасибо, Ремус. Как ты?

— Лучше, чем выгляжу. Садись, я сделаю тебе завтрак.

— Я и сам в состоянии.

— Глупости, ведь это твой день рождения!

Пока Гарри накрывал на стол, Ремус готовил. Несмотря на то, что тот старался не подавать виду, Гарри заметил, что оборотню все-таки нездоровится.

— Ешь, потом оденешься, — сказал Люпин, когда они завтракали. — Сегодня пойдем на Диагон-аллею. Утром сова принесла список со всем необходимым для шестого курса.

Ремус протянул мальчику плотный лист бумаги. В нем было только два новых учебника для шестого курса — «Заклинания» и «Продвинутая трансфигурация».

— Тебе пришло еще кое-что, — оборотень достал официальный конверт из Министерства Образования.

У Гарри ёкнуло сердце. Должно быть, это результаты его СОВ. Он взял письмо, сделал глубокий вдох и вскрыл конверт.

«Уважаемый мистер Поттер!

Рады сообщить Вам, что Вы набрали следующие проходные баллы по предметам уровня СОВ для обучения на шестом курсе:

Астрономия — Удовлетворительно

Уход за магическими животными — Удовлетворительно

Заклинания — Выше ожидаемого

Защита от темных искусств — Превосходно

Гербология — Удовлетворительно

История магии — Удовлетворительно

Зельеварение — Превосходно

Трансфигурация — Выше ожидаемого

С уважением,

Адальберт Данс,

Отдел образования»

Гарри облегченно выдохнул. На самом деле, он переживал только из-за последних двух предметов. Ему было необходимо попасть на продвинутый курс как зельеварения, так и трансфигурации, если он собирался стать аврором; при этом и МакГонагалл, и Снейп требовали только высшие оценки для зачисления на свой предмет. Особенно его беспокоила оценка по зельеварению. Получалось, что без ходящего по классу и отвлекающего его своими замечаниями Снейпа ему удалось отлично справиться с заданием.

— Хорошие новости? — поинтересовался Люпин.

Гарри заулыбался и показал ему письмо.

— Прекрасно, Гарри! Отличная работа! Я бы сказал, это повод для двойного праздника. Как ты думаешь, после того, как мы купим все для школы, не посидеть ли нам у Флориана Фортескью, заказав самое большое мороженое, какое у него только есть?

— Здорово! — восторженно согласился Гарри. Прогулка была именно тем, что ему сейчас требовалось. Проглотив последний кусок, он оделся, и они отправились в соседнее кафе, откуда перенеслись на Диагон-аллею.

Гарри не потребовалось много времени, чтобы приобрести все необходимое для школы. Он делал это уже несколько лет подряд и хорошо знал, что ему нужно и где это можно найти. Он посмеивался над малышами-первоклашками, которые впервые совершали путешествие по Диагон-аллее. Они замирали у каждой витрины и широко открытыми глазами смотрели на выставленные чудеса, пока родители тщетно пытались сдвинуть их с места.

Конечно, краем глаза он видел, что Ремус неважно себя чувствует. Сначала он сомневался в том, что тот сможет выдержать такое путешествие сразу после полнолуния. Также он беспокоился, что его бывшему учителю будет неинтересно покупать все эти перья и пергаменты, но тот, казалось, получал удовольствие, следуя за Гарри из магазина в магазин, рассматривая все с неподдельным интересом и весело болтая то о квиддиче, то о наступающем учебном годе.

Должно быть, он очень одинок, — впервые подумал Гарри. — Наверное, он скучает по Сириусу еще больше, чем я.

— Думаю, это все, — сказал Гарри Ремусу, когда они вышли от Флориша и Блоттса.

— А ингредиенты для зелий?

— У меня нет перечня.

Ремус немного нахмурился.

— Ну, ничего, полагаю, ты сможешь купить все, что необходимо, в Хогсмиде. А сейчас мы отправимся в самый новый магазин на Диагон-аллее.

Гарри широко улыбнулся. Он точно знал, что имеет в виду Ремус.

Магазин «Всевозможных Волшебных Вредилок» братьев Уизли, находившийся в доме номер девяносто три, представлял собой зрелище, на которое стоило посмотреть! Само здание постоянно меняло цвет: из оранжевого оно вдруг становилось фиолетовым, потом болотным, переливаясь практически всеми известными и неизвестными Гарри красками. Из окна на втором этаже высовывался огромный язык, вдруг начинавший плеваться в прохожих, а внутри что-то постоянно лязгало, бренчало, стучало, звенело, гремело и взрывалось. Гарри и Ремус с улыбкой переглянулись и вошли в магазин.

Фред и Джордж Уизли стояли в окружении полудюжины восхищенных ребят, в которых Гарри смутно узнал учеников Хогвартса, поскольку все они были младше него и не из Гриффиндора.

— Итак, это именно то, что вам нужно для нарушения всевозможных запретов в замке, — говорил Фред, указывая на нечто, похожее на шоколадную плитку в руке Джорджа, — Хрустелка-Хамелеон, одна из наших последних разработок. Джордж, не будешь ли ты так добр, показать нам, как она действует?

Джордж лучезарно улыбнулся и откусил от плитки маленький кусочек, после чего постепенно растворился в воздухе, сливаясь с висевшими за его спиной полками.

— Как видите, она работает как Дезиллюминационные Чары. Одна плитка гарантирует вам двадцать минут почти невидимого состояния. Конечно, вам не следует сразу съедать ее целиком — маленького кусочка вполне достаточно, чтобы проскользнуть через холл.

Двое мальчишек позади группы обменялись быстрыми взглядами.

— Нам дюжину, — сказал один из них, в то время как второй выворачивал карманы в поисках денег.

— И еще коробку «Отсутствующего Чая», — добавил его товарищ по нарушению дисциплины.

— Превосходный выбор, джентльмены! Не сворачивайте с избранного пути! — сказал Джордж, снова становясь видимым. — Все, кто хочет совершить покупки, подходите, пожалуйста, к центральному прилавку. Не забудьте, что для вашего удобства у нас есть каталоги.

Стайка учеников проследовала за ним к кассе.

— Гарри! — воскликнул Фред, увидев Гарри и Ремуса. — Добро пожаловать в магазин «Всевозможных Волшебных Вредилок»! Мы рады, что вы заглянули к нам. Ремус, как ты?

— Хорошо, — Люпин пожал руку Фреду. — Гарри только что приехал, чтобы провести у нас остаток лета, вот я и подумал, что стоит привести его сюда.

— Фред, это просто великолепно! — воскликнул Гарри.

— Ну, всем этим мы обязаны тебе, дружище.

— Ничем вы мне не обязаны!

— Нам ничего не удалось бы сделать без тебя. Ты же нас финансировал.

— Это верно, — сказал Ремус с веселым огоньком в глазах. — Я кое-что слышал об этом. Должен сказать, ты умеешь делать хорошие вложения.

— Я просто дал денег, — сказал Гарри, чувствуя себя неловко. — Фред и Джордж — вот кто гении.

— Гении? — переспросил Джордж, который присоединился к ним, проводив к выходу учеников, нагруженных покупками. — Я только что слышал, как кто-то назвал нас гениями, Фред?

— В самом деле, Джордж! Гарри всегда отличался исключительной проницательностью, в отличие от наших преподавателей. К тебе это не относится, Ремус!

— Я и не принял это на свой счет, — ответил он с тихим смешком.

Дверь в магазин открылась, и человек, приблизительно ровесник Люпина, вошел внутрь, стирая каким-то обрывком огромный плевок с плеча своей роскошной мантии.

— Могу я помочь вам, сэр? — спросил Джордж.

— Нет, спасибо — сказал незнакомец, едва взглянув на него. Вместо этого он направился к Гарри и Ремусу.

— Мистер Поттер, не так ли? Гарри Поттер? — поинтересовался человек и представился. — Эверелл Пемброк, «Ежедневный пророк».

Гарри нахмурился. Меньше всего ему хотелось беседовать с журналистом, особенно с Пемброком.

— С тех пор, как вы приняли участие в тех драматических событиях, и возвестили миру о возвращении Сами-Знаете-Кого, все только о вас и говорят, мистер Поттер, — продолжал Пемброк. — Однако до сих пор вы были крайне необщительны. Я надеялся узнать, что вы думаете о том, что весь магический мир ждет от вас руководства.

— Я думаю, люди просто напуганы, вот и все. А если кому-то нужно, чтобы ими руководили, пусть обращаются в Хогвартс, к профессору Дамблдору. Больше я ничего не могу предложить.

— Стало быть, все слухи о том, что вы лично противостоите Сами-Знаете-Кому, беспочвенны?

— Почти каждый противостоит Волдеморту, — сказал Гарри. Он почувствовал удовлетворение, увидев, как побледнел Пемброк, услышав имя Волдеморта. Однако это не остановило журналиста.

— Так значит, вы не боитесь его?

— Нет, не боюсь.

— Это говорит о том, что вы либо очень отважны, либо очень глупы, мистер Поттер, особенно учитывая недавние события.

Пемброк любезно улыбался, но его глаза оставались ледяными. Гарри не смог бы объяснить, как он это понял, но теперь он был абсолютно уверен: Пемброк — Пожиратель Смерти.

— Я все еще жив, — сказал Гарри осторожно. — И вы можете сказать … — Гарри сделал паузу, бросив взгляд на его левую руку, — можете передать, что я собираюсь жить дальше.

Выражение лица Пемброка ничуть не изменилось, только стало жестче, и Гарри понял: его слова услышаны.

Ремус подался вперед.

— Думаю, достаточно вопросов на сегодня.

— А вы кто? — спросил Пемброк, даже не пытаясь скрыть пренебрежение.

— Друг, — ответил Гарри, опередив Люпина.

— Мы тоже, — присоединился Джордж, дружеским жестом положив руку на плечо Пемброка.

— А это как раз наш магазин, — добавил Фред, кладя свою руку на другое плечо репортера.

— А так как мы считаем, что клиент всегда прав… — продолжил Джордж, отводя журналиста от Гарри и направляя его к выходу.

— …Поскольку вы так ничего и не купили у нас, мы думаем, что вам пора уходить, — закончил Фред.

Приблизившись к двери, они так подтолкнули Пемброка, что тот едва удержался на ногах.

— И не приходите к нам больше, — с вежливой улыбкой сказал Джордж, захлопывая дверь за разъяренным журналистом.

— Какой мерзавец! — возмутился Фред.

— Отец рассказал нам, что произошло в доме твоих родственников, — сказал Джордж с несвойственной для него серьезностью. — Мы уверены, ты в безопасности с Ремусом.

— Но если тебе что-нибудь понадобится, — сказал Фред тем же серьезным тоном.

— Что бы то ни было, — добавил Джордж.

— Ты только дай нам знать, и мы будем иметь это в виду, — закончил Фред.

Гарри улыбнулся близнецам.

— Вы лучше берегите себя.

Фред и Джордж весело улыбнулись.

— Не беспокойся о нас, Гарри, — сказал Фред.

— О да! Мы крупные специалисты по самозащите, — подытожил Джордж.

Выйдя из магазина близнецов, верный своему обещанию Люпин повел Гарри в кафе Флориана Фортескью и купил ему самое большое мороженое, украшенное фруктами, орешками и политое сиропом. Гарри осилил только полпорции, прежде чем его слегка замутило. На площадь Гриммо они вернулись к концу дня. Он поднялся к себе и только закончил укладывать купленное для школы в чемодан, как его позвал Ремус.

— Гарри, не поможешь мне в библиотеке? На минутку!

— Иду! — отозвался он, спускаясь вниз и открывая дверь. — Что делать, Ремус?

— Сюрприз!!!

От неожиданности Гарри чуть не подпрыгнул. В комнате было полно народу, все аплодировали и улыбались ему. Мистер и миссис Уизли прибыли вместе с Роном и Джинни, Фред и Джордж стояли рядом с Гермионой, за ней он увидел Моуди, Тонкс и других членов Ордена, которых он едва знал. Гермиона и Рон подошли к нему.

— С днем рождения, Гарри, — сказала Гермиона, крепко обнимая его.

— Что все это значит? — спросил Гарри, обретая, наконец, дар речи.

— Это вечеринка, идиот! А ты что подумал? — сказал Рон, хлопнув его по плечу. — Пошли, там подарки, пирог и вообще полно всякой еды.

Гарри позволил втащить себя в комнату. Рон оказался прав. Здесь были горы всего самого вкусного и чудесный пирог, испеченный миссис Уизли. А еще там было столько подарков, сколько Гарри никогда не получал. Но самым замечательным было то, что с ним были его друзья. Вне всякого сомнения, это был самый лучший день рождения в его жизни.

Следующие недели прошли спокойно, по крайней мере, настолько, насколько могла быть спокойной жизнь в доме номер двенадцать на площади Гриммо. Члены Ордена приходили и уходили в любое время дня и ночи, но Гарри не пытался узнать, о чем говорилось на закрытых собраниях в библиотеке. После смерти Сириуса он потерял всякое желание знать тайны Ордена. Его это совсем не волновало. Кроме того, видения открывали даже больше, чем ему хотелось знать.

Гарри проводил много времени за уроками в своей комнате. Если ему было скучно или одиноко, он спускался на кухню, где Ремус или другие члены Ордена составляли ему компанию. Все, кроме Снейпа, разумеется, который появлялся там слишком часто. Но, если не считать пары неприязненных взглядов, учитель зельеварения полностью игнорировал Гарри, что очень устраивало мальчика.

На последней неделе августа приехали Рон, Джинни и Гермиона. Гарри был в восторге. Он не видел друзей со своего дня рождения и, хотя они постоянно переписывались, ему их не хватало. К тому же он очень беспокоился. До сих пор Гарри никому не рассказывал подробности своего разговора с Дамблдором в конце прошлого семестра, в частности, о пророчестве. Знание, что ему суждено убить Волдеморта или быть убитым им, тяготило Гарри, и он не хотел перекладывать эту ношу на плечи друзей. Неудобно было также обсуждать содержание видений. Разумеется, мальчик между делом упомянул, что они продолжаются, но не сказал, насколько кошмарным стало происходящее. Вместо этого он отложил заботы и наслаждался общением с друзьями.

Наконец настал день возвращения в Хогвартс. Ремус самым строгим профессорским тоном велел упаковать вещи накануне вечером, что они и сделали. Или, по крайней мере, думали, что сделали. Тем не менее, в последнюю минуту оказалось забыто столько мелочей, что они едва не опоздали.

— Вы четверо, собираетесь опоздать на поезд? — раздраженно прикрикнул Ремус — Гарри, Рон, быстро давайте сюда чемоданы! Гермиона, пожалуйста, сними Косолапсуса со шторы в библиотеке! Пора идти!

Дети спустились по лестнице, стуча чемоданами и громко топая ногами. Аластор Моуди, Тонкс и Мундугнус Флетчер ждали внизу вместе с Ремусом, чтобы проводить их на Хогвартс-экспресс. Им, наконец, удалось собрать багаж и отыскать все личные вещи, загадочным образом потерянные накануне.

Путь до вокзала прошел без осложнений, и вскоре они стояли на платформе девять и три четверти. Гарри с друзьями сели в поезд и помахали на прощание взрослым, когда Хогвартс-экспресс тронулся в путь. Большинство купе было уже занято, но примерно в середине вагона они наткнулись на одиноко сидящих Невилла и Луну. Гарри сразу понял, почему никто не присоединился к ним. Невиллова Мимблус мимблетония сильно выросла за лето и заняла все сиденье. Казалось, она раскачивалась и напевала сама по себе, и у Гарри возникло неприятное чувство, что растение смотрит на него.

— Привет, Невилл, Луна! Не возражаете, если мы сядем с вами? — спросила Джинни, заталкивая свой чемодан в купе.

— О, привет, входите, — ответил Невилл, и все расселись по местам. Гарри отодвинулся от растения так далеко, как только было возможно, и заметил, что Рон и Гермиона последовали его примеру, но Джинни, похоже, была не против такого соседства. Компания болтала о летних событиях, но Гарри притих, не желая говорить о нападении на Прайвет Драйв.

Речь зашла о школе, и Рон обеспокоенно сказал:

— Я надеюсь, что у нас будет достойный учитель по защите в этом году.

— Вероятно, он будет достойным. Его зовут Комин Райан, — ответила Луна. — Он выпускник Хогвартса, но последние два десятилетия путешествовал по континенту.

— Откуда ты знаешь? — удивилась Гермиона.

— Отец услышал об этом от коллеги, когда мы были в Швеции в прошлом месяце. Папа иногда работал с Райаном.

— Это обнадеживает, — скептически заметил Рон, и Джинни пнула его по ноге.

— Я уверена, он будет отличным учителем, — сказала она.

— Интересно, на каком факультете Хогвартса он учился? — спросил Невилл.

— Слизерин, — ответила Луна, не отрываясь от «Придиры».

— Ты, должно быть, шутишь! — воскликнул Рон. — Учитель защиты — слизеринец? Дамблдор сошел с ума?

— Ну, он вряд ли будет хуже Амбридж, — пожала плечами Гермиона.

— Нет, зато он будет вроде Снейпа. И это именно тогда, когда я наконец избавился от этого мерзавца!

— Я думаю, у Дамблдора не было особого выбора, — сказала Джинни. — Кажется, никто не рвется на эту должность.

— Да, но теперь, когда Сами-Знаете-Кто вернулся, можно было найти кого-нибудь получше, — сказал Рон.

— А вдруг он окажется хорошим? — обнадеживающе спросила Гермиона.

— Да, а вдруг я получу в наследство миллион галеонов? — усмехнулся Рон.

Прибыв на станцию, они пересели в запряженные фестралами кареты и добрались до замка. Сортировочная Шляпа снова пела о необходимости единства между факультетами, затем последовало распределение новичков. Когда сортировка завершилась, Дамблдор встал для приветственной речи.

— Наступили трудные времена. Нет никакого смысла делать вид, будто опасности не существует. На самом деле, это было бы серьезной ошибкой. Однако будьте уверены, что в Хогвартсе вы в безопасности от любой внешней угрозы. И, конечно же, наш новый учитель Защиты от Темных Искусств сделает все возможное, чтобы научить вас противостоять опасности и за стенами школы. Для меня большая честь представить вам профессора Комина Райана.

Красивый мужчина лет пятидесяти поднялся с места и изящно поклонился сперва Дамблдору, затем собравшимся студентам. На нем была темно-зеленая с серебром мантия и слизеринский шарф вокруг шеи. У мужчины были короткие каштановые волосы, мушкетерская бородка и теплая открытая улыбка. В голубых глазах мерцали веселые искорки, и Гарри пришлось признать, что на первый взгляд профессор производил впечатление приятного человека. Кроме того, хорошим знаком можно было считать неприязненные взгляды, которые Снейп бросал на нового преподавателя.

Когда вежливые аплодисменты стихли, Дамблдор продолжил.

— Вы убедитесь, что профессор Райан — исключительно квалифицированный преподаватель, и я надеюсь, что все вы будете прилежными учениками. Теперь, я полагаю, пришло время ужина.

Тарелки с едой мгновенно появилась на столах, и студенты принялись за еду и разговоры. Когда праздник закончился, студенты разошлись по спальням, чтобы приготовиться ко сну. Перед сном Гарри выполнил упражнения по окклюменции. Вряд ли они помогали уберечься от видений, но после таких тренировок он определенно лучше спал.

Следующим утром за завтраком МакГонагалл раздала студентам их расписания.

— Поттер, я полагаю, летом вы получили неполный список необходимого, — сказала она, протягивая Гарри еще один лист бумаги в дополнение к его расписанию. — Вот правильный список.

Гарри посмотрел на список и замер.

— Список ингредиентов для зельеварения? — он просмотрел длинный список. — У меня их нет.

— Я так и подумала, — сказала МакГонагалл. — Вот учебник.

Она достала толстую книгу и протянула ее Гарри.

— Составьте список необходимых вам ингридиентов, я отправлю заказ в Хогсмид. Вы, очевидно, не читали учебник, поэтому я ожидаю, что вы сегодня проштудируете эту книгу.

МакГонагалл пошла дальше, оставив Гарри озадаченно смотреть на «Продвинутое Зельеварение» Эйнсворта Чистовара.

— Ты не сделал домашнюю работу по зельям? — Гермиона была в шоке.

Гарри нахмурился.

— Я забыл, что было что-то задано.

— Держу пари, что Снейп не забыл, — сказал Рон. — Он потребует ее с тебя, даже не сомневайся.

— Это я знаю, — согласился Гарри. — Когда первый урок зельеварения?

— Завтра утром, — ответила Гермиона.

— По крайней мере, у меня есть немного времени. Что у нас сегодня?

— Посмотрим, — Гермиона взглянула в расписание и нахмурилась. — Сдвоенная защита со слизеринцами.

— Что? — не поверил Рон, впервые заглядывая в свой листок. — Не может быть!

— Тем не менее, это так, — сказала Гермиона.

— Отлично, я хочу посмотреть, каким окажется Райан, — сказал Гарри, взглянув на преподавательский стол, где новый профессор защиты дружески беседовал с профессором Спраут.

— Да, но защита со слизеринцами! — отозвался Рон. — Это будет похуже, чем зелья с ними!

— Нет, не будет, — спокойно произнес Гарри. Он пристально смотрел на стол Слизерина в другом конце Большого зала, и, в частности, на Малфоя. — Мы дрались с Пожирателями Смерти, так что мы сможем защититься от всего, что слизеринцы направят против нас.

— Э-э, да, пожалуй, ты прав, — голос Рона звучал не слишком уверенно.

Гриффиндорцы быстро доели завтрак, чтобы пораньше придти в класс ЗОТИ. Вскоре подтянулись и слизеринцы. Две группы студентов расселись по разные стороны кабинета и ненавидяще смотрели друг на друга, ожидая профессора Райана. Атмосфера в классе мгновенно накалилась.

— Ну как, Поттер, — глумился Малфой. — Хорошо провел лето? Как чувствуют себя твои родичи-магглы?

— Отлично, как ни жаль тебе это слышать.

— Ну, вероятно, это ненадолго. Знаешь ли, иногда бывают трагические случайности…

У Гарри засосало под ложечкой, но он удержал лицо.

— Нет, если твой отец приложил к этому руку. Он запорол уже вторую попытку убить меня. Думаю, Волдеморта это не слишком обрадовало.

Малфой побледнел от ярости.

— Я сам убью тебя, Поттер!

Гарри улыбнулся.

— Нет, ты не сможешь, но я жду не дождусь твоих попыток. С прошлого лета, когда я сражался с твоим отцом, у меня не было случая проклясть кого-нибудь. Будет интересно посмотреть, дерешься ли ты также паршиво, как он.

Малфой мгновенно вскочил на ноги и вытащил палочку, но Гарри оказался быстрее, и уже направлял свою палочку в грудь блондина. Остальные гриффиндорцы и слизеринцы вскочили с мест, целясь друг в друга.

— Ах, как приятно наблюдать такой энтузиазм студентов! — одобрительно заметил Райан, входя в класс. — Однако сейчас не слишком подходящий момент, — добавил он, проходя между рядов нацеленных палочек. Дойдя до учительского места, он присел на угол стола, радостно потирая руки. В его глазах плясали веселые искорки.

— Ну, чему мы научились сейчас?

Студенты, все еще стоя с палочками наготове, оглядывались в растерянности.

— Никто не знает? Никогда не позволяйте спровоцировать себя! Это один из самых важных уроков, которые нам предстоит усвоить в этом классе. Мистер Малфой, так как вы позволили мистеру Поттеру спровоцировать вас, я снимаю пять баллов со Слизерина.

— Что? — возмущение Малфоя не уступало его удивлению.

— Любой, кто позволит спровоцировать себя в этом классе, будет оштрафован. Не волнуйтесь, Малфой, я уверен, что вы не останетесь единственным. Теперь все садитесь и начнем.

Студенты вернулись на свои места.

— Я уверен, что вам всем интересно, почему я решил проводить совместные уроки для ваших факультетов в этом году, — начал Райан. — К этому моменту вы все знаете немало проклятий и контрпроклятий. Два ваши факультета, по тем или иным причинам, особенно продвинуты в этом отношении, и некоторые из вас мерились силами даже со взрослыми волшебниками. Так что овладение большим количеством проклятий не слишком улучшит ваши способности.

Тем не менее, зачастую поединки выиграются или проигрываются отнюдь не за счет знания проклятий. Победитель определяется здесь. — Райан постучал по лбу. — Это состязание умов, поймите. Поэтому самоконтроль — первый, и, возможно, самый тяжелый урок, который нам необходимо выучить. Когда вы позволяете гневу или любой другой эмоции взять верх над разумом, вы даете преимущество противнику. Если же вы научитесь не реагировать друг на друга, у вас будет больше самообладания, чем у большинства волшебников.

И последнее. Я здесь, чтобы научить вас всех защищаться от темных искусств. Мне все равно, кто ваши родители, сколько у вас денег и на каком вы факультете. Меня также не волнуют ваши дела вне школы. Я буду судить о вас только по вашей работе на моих уроках, и я буду относиться ко всем одинаково.

Я делаю это не из альтруизма, а потому, что на протяжении многих лет убеждался: потакание мелким предубеждениям — один из самых распространенных способов недооценить противника. Люди, которые так делают, — дураки, а дураки всегда выбрасывают свою жизнь на ветер. Сделайте себе одолжение — не будьте одним из них. Теперь соберите свои вещи и следуйте за мной.

Райан повел удивленных студентов из замка вниз к озеру.

— Что вы думаете о Райане? — спросил Невилл, догоняя Рона и Гарри.

— Не знаю, — сказал Рон. — Он, конечно, не то, на что я надеялся, но любой, кто снимает баллы с Малфоя, уже не может быть плохим.

— Ну, если он собирается преподавать нам психологию поединка, это должно быть увлекательно, — сказала Гермиона взволнованно. — Я читала кое-что по этому вопросу…

— А я просто хочу, чтобы он научил нас эффективно драться, — прервал Гарри. — Мы воюем, и меня не интересует теория.

Они пришли к озеру, и Райан быстро хлопнул в ладоши, чтобы привлечь внимание класса.

— Здесь мы будем проводить наши занятия, независимо от погоды. Каждый выберет соперника с другого факультета, и мы будем тренироваться. Сегодня только заклятия. Не проклятия. Я хочу оценить ваш уровень. И конечно, я не хочу, чтобы вы проклинали друг друга.

Мистер Малфой, мистер Поттер, если вы на мгновение перестанете сверлить друг друга взглядами, я бы хотел обратить ваше внимание на то, что я не хочу, чтобы кто-то оказался в больничном крыле в мой первый учебный день, тем более, на моем самом первом уроке. Вряд ли это прибавит мне расположения директора. Следовательно, если любой из вас применит нечто более опасное, чем летучемышиный сглаз, вы потеряете пятьдесят баллов и получите неделю отработок. Вы меня поняли, господа?

Гарри и Малфой все еще пристально смотрели друг на друга, но согласно кивнули.

— Это также касается всех, — сказал Райан. — Начинаем.

Студенты сражалась, пока один из пары не был выведен из строя, на что, как правило, требовалось всего несколько минут. После того, как все поединки были завершены, Райан избавил пострадавших от наихудших последствий проклятий, все поменяли противников и начали снова. Те студенты, которые уже не могли драться, просто наблюдали. Поединки продолжались до конца урока. К тому времени, как Райан, наконец, остановил бои, все, кроме Гарри, были задеты, по меньшей мере, одним заклятием. Хотя Райан залечил большинство последствий, все были грязные и уставшие, хотя, в основном, в приподнятом настроении.

Райан отпустил студентов, и они толпой отправились в замок. По дороге они не ругались — часы жестоких поединков, казалось, временно устранили необходимость в словесных нападках. Войдя в холл, они столкнулись с профессором Снейпом, который неодобрительно посмотрел на их перепачканную и помятую одежду.

— Что случилось?

— Урок защиты, сэр, — ответила Панси Паркинсон. — Поединки у озера.

Снейп осуждающе смотрел на них.

— Тогда идите и приведите себя в порядок, все. Вы не можете прийти на обед в таком виде.

Студенты что-то пробормотали в знак согласия и разошлись: слизеринцы проследовали в подземелья, а гриффиндорцы направились к лестнице.

— Мистер Поттер, — холодный голос Снейпа остановил Гарри. — Как так получилось, что вы, кажется, единственный, кто не измазан, в отличие от ваших одноклассников?

Гарри выдержал взгляд Снейпа и ответил:

— Я выиграл все свои поединки, сэр, — он продолжал смотреть в глаза Снейпу, ожидая, что профессор найдет повод придраться к нему.

Но видимо Снейп так и не нашел, потому что все, что он сказал, было: «Понятно», после чего отвернулся.

Гриффиндорцы-шестикурсники умылись, почистили одежду и вернулись в Большой зал на обед. Джинни подсела к ним.

— Так, как было на защите? Райан такой же гад, как и Снейп?

— О, пожалуйста, не спрашивай! — с чувством сказал Гарри.

— Он замечательный! — сказал Рон. — Я думаю, что он лучший учитель ЗОТИ, который у нас был!

Гарри вздохнул.

— Он трещит о том, какой Райан великий, с тех пор, как урок закончился. Мы едва заставили его замолчать.

— Но он слизеринец, — удивилась Джинни.

— Ну, он не такой, как они! — с энтузиазмом начал Рон, — по крайней мере, он не поступает, как любой из тех слизеринцев, которых я встречал. Он и Снейп отличаются как день и ночь. Он даже вычел баллы с Малфоя!

— Ну, как я вижу, теперь он твой любимый учитель, — рассмеялась Джинни.

— Я серьезно. Подожди до своего урока. Ты поймешь, что я имею в виду.

Во вторник утром у шестикурсников были зелья. Гарри отдал бы все, чтобы иметь возможность бросить уроки Снейпа, как это сделал Рон. Снейп был последним человеком, с которым Гарри хотел проводить время. Но ему нужен был ТРИТОН по зельям, если он собирался стать аврором, так что после завтрака они с Гермионой направились в подземелья.

Первое, что заметил Гарри — что в классе были не только гриффиндорцы и слизеринцы, как было в предыдущие годы, но и студенты из Райвенкло и Хаффлпаффа. Малфой тоже присутствовал, но, к счастью, Крэбба и Гойла не было.

Снейп вошел своей обычной быстрой походкой и встал перед учениками.

— К началу следующего года половины из вас уже не будет, — начал он. — Я терплю бездарную работу и лень младших студентов, потому что у меня нет выбора, но я не собираюсь спускать их с рук здесь. Я выгоню всех, кто не приложит достаточно старания. Если вы не готовы упорно работать, уходите сейчас, дверь там.

Никто не вышел. Никто даже не дышал.

— Нет? Тогда начнем. — Снейп медленно шел по проходу и говорил.

— Сегодня вы будете варить Перечное зелье, — объявил он. — Рецепт на странице сорок три. Откройте книги и начинайте.

Гарри начал было открывать свой учебник, но Снейп положил на нее руку, остановив его.

— Не вы, мистер Поттер, — протянул Снейп. — Мне говорили, вы стремитесь стать аврором. Так что, я подготовил вам индивидуальное задание, немного более подходящее для вашей будущей работы.

Снейп ухмыльнулся Гарри, поднял флакон с фиолетовой жидкостью и обратился к классу.

— Это яд Круциатус, о котором вы все должны были прочесть на каникулах.

Гарри не читал, но понадеялся, что это не имеет значения. Снейп, тем временем, продолжал.

— Хотя действие этого яда далеко не так интенсивно, как проклятие Cruciatus, основная его функция заключается в причинении длительной боли, которая постепенно обостряется, пока жертва не теряет сознание. Противоядие довольно простое. Любой четверокурсник может сварить его в нормальных условиях, но для аврора условия бывают только полевыми.

Гарри нервно сглотнул. Он понял, куда клонит Снейп.

— Одна из основных причин, по которым в подготовке авроров требуется зельеварение, — возможность помочь самому себе. Как правило, гораздо быстрее сварить зелье на месте, чем где-то достать его. Особенно это относится к зельям, которые не хранятся долго, таким, как противоядие к яду Круциатус. Зачастую жизнь аврора зависит от уровня его квалификации в зельеварении.

— Таким образом, — сказал Снейп, вновь обернувшись к Гарри, — мы увидим, насколько сильно вы хотите спасти свою жизнь. Яд Круциатус действует относительно медленно. Боль не становится непереносимой по крайней мере час. У вас будет время сварить противоядие.

— Я не буду это пить! — Гарри вызывающе смотрел на Снейпа.

Снейп встретил его взгляд и произнес совершенно спокойно:

— Пейте, или вы никогда больше не переступите порог этого класса.

У него не было выбора. Выпить яд или потерять всякую надежду стать аврором. В любом случае, Снейп выигрывал, и мальчик знал это. Гарри ненавидел своего учителя. Кинув на профессора последний дерзкий взгляд, он схватил флакон и залпом проглотил содержимое.

Снейп снова усмехнулся, затем повернулся к сидевшей рядом с Гарри Гермионе, в ужасе смотрящей на них.

— Мисс Грейнджер, сегодня вы пересядете назад, чтобы не отвлекать мистера Поттера.

— Но профессор, — начала было протестовать она.

— О, мы можем подождать сколько угодно, пока вы спорите! — сказал Снейп, отвратительно улыбаясь.

Гарри в отчаянии посмотрел на Гермиону и покачал головой. Он уже ощущал действие яда, и остро чувствовал каждую потерянную секунду. Гермиона поняла. Бросив на него сочувственный взгляд, она схватила свои книги и направилась к задней парте.

— Теперь, мистер Поттер, вы можете начинать.

Презрительно усмехнувшись, Снейп отвернулся, и Гарри начал работу над противоядием. Зелье не было сложным, однако требовалось тщательно отмерять ингредиенты, прежде чем положить их в котел. Гарри торопился, как мог, понимая, что время работает против него.

К сожалению, несмотря на утверждение Снейпа, что яд Круциатус действовует медленно, боль возникла практически мгновенно. Гарри и прежде приходилось испытывать мучения, так что пока это было не так плохо по сравнению с тем, что ему довелось пережить, но действие яда постоянно, неумолимо усиливалось.

То, что началось с тупой боли в животе, быстро перешло в судороги, распространившиеся от паха до груди. Острая резь пронзила плечо Гарри, дыхание перехватило. Он попытался сосредоточиться на зелье, но это было бесполезно. Сосредоточиться и думать не получалось. Он знал, что противоядие не было трудным в приготовлении, но также понимал, что наверняка сделал ошибку. Дрожащей рукой он вытер пот со лба.

— Какие-то проблемы, Поттер? — самодовольно промурлыкал Снейп прямо в ухо. Гарри стиснул зубы, но ничего не сказал.

— Явно что-то не так, — продолжал Снейп, с пренебрежением заглядывая в котел. Он вытащил из кармана флакон и показал его Гарри. — Противоядие должно быть зеленого цвета, а не желтого. В самом деле, Поттер, я был уверен, что даже вы сможете справиться с таким простым зельем.

— Я не думаю, что даже авроры смогут приготовить с первого раза зелье, когда они отравлены, — возразил Гарри, ощущая, как особо острая боль вспарывает его живот.

— Оправдания не спасут вам жизнь, Поттер, — глумился Снейп.

— Да заткнетесь вы наконец?! — прорычал Гарри.

— Что вы сказали? — обманчиво мягко спросил Снейп, но в его тоне звучала смертельная угроза.

Гарри повернулся к учителю зелий. Слишком много бессонных ночей, наполненных кошмарами, вынудили его закричать это, а ненависть и боль уничтожили всякую мысль об осмотрительности.

— Я сказал, заткнись!

Весь класс уставился на Гарри в шоке.

— Ну, Поттер, ваша глупость, кажется, равна вашей грубости, — глаза Снейпа сузились от гнева. — Совершенно очевидно, что вы не будете больше заниматься в моем классе!

— А я и не нуждаюсь в вашем обучении! Только маньяк травит своих учеников!

— Я собирался дать вам противоядие, так как вы, очевидно, не в состоянии сварить его! Но, возможно, вы предпочитаете страдать от последствий вашей неудачи?

Гарри потянулся за флаконом, который держал Снейп. Тот хотел убрать его, но Поттер оказался быстрее, и схватился за горлышко флакона. Снейп, однако, был сильнее, и крепко держал противоядие. В ярости Гарри дернул так сильно, как только мог, флакон выскочил из рук, пролетел через весь класс и разбился о каменный пол.

В классе повисла абсолютная тишина.

— Это, мистер Поттер, — медленно произнес Снейп, — было невероятно глупо.

Он перевел взгляд с разбитого флакона на остальных студентов, которые в шоке и неверии уставились на Гарри.

— Так, все быстро продолжают работать, — прикрикнул он, схватил Гарри за руку и потащил его к двери. — Малейший беспорядок в мое отсутствие, и весь класс получит отработку.

В последний раз хмуро глянув на учеников, он вытолкнул Гарри из класса.

— От вас одни неприятности, Поттер, — выговаривал Снейп, таща Гарри вниз по коридорам.

— Я ни в чем не виноват! Это вы решили отравить меня!

— Теперь это уже не имеет значения. Вопрос в том, что делать с вами.

— Просто дайте мне противоядие, а потом, ладно, наказывайте!

Снейп остановился, швырнул Гарри к стене и впился в него яростным взглядом.

— Больше нет противоядия, Поттер! И времени на его приготовление тоже нет! Яд начнет действовать менее чем через час.

Гарри изумленно уставился на учителя зельеварения, не будучи в состоянии поверить услышанному. «Этого не может быть»! — в отчаянии думал он.

Внимание Снейпа привлекла следующая по коридору дверь, на которой не было таблички.

— Покажите мне вашу палочку, — сказал он вдруг.

Гарри автоматически вынул палочку из кармана. Снейп ловко выхватил ее из его рук и сунул к себе в карман.

— Отдайте палочку, — опешил Гарри.

— Поверьте, Поттер, она вам не понадобится.

Снейп оттащил его от стены, открыл дверь и втолкнул в крохотную комнатенку, оказавшуюся кладовкой для метел.

— Что вы делаете? — в недоумении воскликнул Гарри.

— Оставайтесь здесь, — сказал Снейп, делая шаг назад, чтобы закрыть дверь.

Гарри мог испытывать сильную боль, но его реакция была отточена годами игры в квиддич. Он подскочил к двери, встал, не давая закрыть ее, и схватил Снейпа за руку.

— Вы не можете бросить меня здесь!

— Сейчас это самое подходящее для вас место. Я не собираюсь тащить вас через весь замок в больничное крыло, где мадам Помфри все равно ничем не сможет вам помочь.

Снейп вновь толкнул Гарри, и тот, споткнувшись, влетел в кладовку, где стояли швабры и ведра. Дверь со стуком захлопнулась, и он услышал, как Снейп произнес Запирающее заклинание.

— Подождите! — крикнул Гарри, бросаясь на дверь, но та не поддавалась. — Профессор, пожалуйста! Не оставляйте меня здесь! Вы не можете так поступить!

— Перестаньте вопить, Поттер, — раздраженно сказал Снейп.

Потом Гарри услышал, как его учитель наложил Заглушающие чары, и все окутала мертвая тишина. Он сполз на пол и прислонился к двери словно оглушенный. Даже зная, что профессор зельеварения ненавидит его, он не мог поверить в то, что Снейп был настолько жесток, чтобы бросить его умирать здесь, в темной кладовке, в полном одиночестве. Острая боль разрезала живот, и Гарри завалился на бок, ловя ртом воздух. У него было такое ощущение, словно каждый мускул его тела был растянут до предела, и он задумался, сколько боли он сможет выдержать до того, как потеряет сознание. Прижавшись лбом к холодному каменному полу, он пытался получить хотя бы временное облегчение. Он стонал и теперь даже радовался тому, что никто не слышит его предсмертных мучений.

По крайней мере, теперь можно было больше не беспокоиться ни о Волдеморте, ни о своих видениях. Теперь он сможет увидеть Сириуса, родителей. И потом, разве Дамблдор не говорил, что смерть — всего лишь новое большое приключение? Но ни одна из этих мыслей не могла отогнать холодный ужас, сжимавший его сердце.

Гарри стиснул зубы от боли, быстро переходившей в агонию. Это был конец, он знал это. Снейп сказал, что ему осталось меньше часа, но время, казалось, остановилось в этой тесной каморке, где он мучился и корчился от все нарастающей боли, уже едва замечая ведра, швабры и метлы, о которые бился. Его одежда смялась и намокла от пота, но у него не хватало сил, чтобы привести ее в порядок. Он осознавал, что кричит, но это уже не заботило его, и он уже не боялся умереть: теперь он на это надеялся. Наконец, его отчаянная борьба сменилась конвульсиями, судорогами, и мальчик потерял сознание.

— Поттер, вставайте!

Он почувствовал, как кто-то трясет его, и открыл глаза. Около него на коленях стоял Снейп.

— Вы не можете лежать здесь весь день. Поднимайтесь.

Гарри смотрел на него с удивлением, размышляя, может ли это быть странным предсмертным видением.

— Поттер, вы слышите меня?

Он кивнул, все еще уверенный в том, что происходящее ему, должно быть, снится.

Снейп вздохнул, обхватил его руками и посадил.

Свет, хлынувший в темную кладовку через открывшуюся дверь, заставил Гарри зажмуриться. Страшная боль отступила, но тело все еще ломило. Что ж, раз болит, значит, он еще жив?

— Вы сделали противоядие?

— Нет, — нахмурился Снейп, — я уже говорил вам, что на его приготовление нет времени.

— Тогда почему я еще жив?

— Что?

— Почему я жив?

Страшная догадка мелькнула в глазах профессора, раздражение исчезло.

— Поттер, вы прочитали хоть что-нибудь из того, что было задано на лето? Яд Круциатус не смертелен. Он предназначен для пыток, а не для убийства! Надеюсь, вы не решили, что я оставил вас здесь умирать?

Гарри ничего не ответил, потому что именно так он и подумал.

Снейп качнул головой.

— Я столько раз спасал вашу бесполезную жизнь, — сказал он с какой-то брезгливостью. — Когда вы, наконец, перестанете подозревать меня в том, что я только и жду случая, чтобы убить вас?

— Вы только что отравили меня и заперли в кладовке! Что я, по-вашему, должен был думать? Пытки как-то не прибавляют доверия!

— Я вовсе не собирался заходить так далеко.

— Конечно, вы просто хотели унизить меня перед всеми! — Гарри задохнулся от обиды. — Хотели вынудить меня сделать что-нибудь такое, что дало бы вам право вышвырнуть меня из класса! Когда вы собирались дать мне противоядие, профессор? Хотели заставить меня умолять вас? Долго же вам пришлось бы ждать, потому что я скорей бы умер, чем сделал это!

Они сердито смотрели друг на друга, потом Гарри снова заговорил.

— А моя палочка, зачем вы ее забрали?

— Чтобы она случайно не сломалась, пока вы тут метались.

Снейп достал палочку и протянул ее Гарри.

— Мне она, естественно, не нужна. Так как вы, совершенно очевидно, не выполнили за лето ни единого домашнего задания, я сказал бы, что вы заслужили тот страх, который пережили сегодня утром. А теперь — выметайтесь отсюда!

Не нуждаясь в повторении приглашения, Гарри выскочил из кладовки и бросился к лестнице. Профессор окликнул его.

— Поттер!

Он обернулся. Взгляд Снейпа был холоден, а от его слов по телу пробежал озноб.

— Если я когда-нибудь захочу вас убить, вы об этом даже не узнаете.

Резко развернувшись, профессор зашагал по коридору.

— Гарри, — спросила Гермиона, когда они все вместе собрались за обеденным столом в Большом зале, — где ты был? Мадам Помфри сказала, что ты к ней не приходил.

— Гермиона рассказала нам, что сотворил Снейп, — добавил Рон. — Я считаю, что его надо уволить, а еще лучше, заставить его самого выпить какое-нибудь его пойло.

— Куда он тебя увел? — не успокаивалась Гермиона.

— Запер в кладовке с метлами возле своего кабинета, — сухо ответил Гарри.

— Что? — поперхнулся Рон, забрызгав тыквенным соком стол. — Что он сделал?

Гарри вздохнул.

— Он забрал мою палочку, запер меня в кладовке и наложил Заглушающие чары, чтобы меня не было слышно.

Рон и Гермиона изумленно уставились на него. Потом Рон вскочил и, стиснув зубы, с ненавистью посмотрел в сторону преподавательского стола, где сидел Снейп.

— Сядь, Рон, — прошептала Гермиона, дергая его за рукав.

— Я сейчас его убью!

— Ты не сделаешь этого. Рон, это не смешно.

— Еще как сделаю! Это ему даром не пройдет! Мне надоело видеть, как он обращается с Гарри и со всеми нами, да еще удовольствие от этого получает!

— Мне тоже не нравится все это, Рон, но Гермиона права: ты не можешь убить его здесь, при всех, не будь дураком. А если попытаешься, тебя исключат из школы к его же радости.

Тяжело дыша, Рон сел на место.

— Когда-нибудь я его обязательно убью, клянусь.

Прошло несколько недель, и Гарри к своему удивлению обнаружил, что стал отставать почти по всем предметам. Несмотря на постоянные занятия окклюменцией, видения не прекращались, как и вызываемые ими кошмары. Чуть ли не каждую ночь он просыпался в холодном поту от ужаса. Понимая, что мешает Рону, Дину, Симусу и Невиллу, иногда мальчик просто не ложился спать, чтобы не будить однокурсников своими криками. В результате он все больше уставал, все труднее стало сосредоточиваться на уроках, а профессора все чаще и чаще стали посматривать на него с разной степенью озабоченности и недоумения.

Хуже всего дело обстояло с зельеварением, поскольку оно требовало точности и аккуратности, на что мальчик в последнее время редко был способен. Снейп, конечно, смаковал его затруднения, делая всеобщим достоянием каждый новый промах, но даже он время от времени бросал на Гарри озадаченные взгляды. Во всяком случае, он больше не пытался отравить Поттера, вероятно исчерпав весь запас жестокости. Было очевидно, что, зайдя слишком далеко, учитель теперь хочет исправить создавшуюся ситуацию. Беспокоило его и то, что сказал бы Дамблдор, если бы ему стало известно о попытке отравления ученика Хогвартса, которого после этого еще и заперли в кладовке. Правда, самого Гарри это мало волновало, раз Снейп более-менее оставил его в покое.

С гербологией и уходом за магическими существами было проще, они требовали действий, а не умственного напряжения. С чарами тоже так или иначе можно было справиться.

Что до истории магии, которая и так-то всегда наводила сон, то сейчас он был уже просто не в состоянии не спать на ней. Его сил хватало только на первые лекции, а потом они словно куда-то улетучивались. Одно время Рон старался будить его, но Гарри все равно снова задремывал, и его друг оставил эти попытки. Более того, впервые за шесть лет обучения Гарри поймал себя на том, что с нетерпением ожидает лекций по истории магии, сожалея, что их читают всего лишь два раза в неделю. В эти дни он приходил в класс пораньше, усаживался в заднем ряду и часто засыпал еще до того, как профессор Биннс начинал свой рассказ. После пары недель Поттера уже никто не трогал, а если он вдруг начинал храпеть, Гермиона просто накладывала на него Чары Тишины.

Другое дело трансфигурация. Здесь недостаточно было просто прочитать учебник, чтобы наверстать пропущенное на лекции. На занятиях требовалось выполнять практические работы, а он чаще всего не мог сконцентрироваться.

Сегодня, например, следовало трансфигурировать подушку, сшитую из блестящей набивной ткани, разрисованной птицами и цветами, в кота. В результате его манипуляций у подушки появился хвост, четыре лапы и два глаза, пристально смотревших на него из-под бахромы. Потом она вдруг спрыгнула со стола и стремглав понеслась через весь класс.

— Эй, вернись! — крикнул Гарри, бросаясь за ней.

Профессор МакГонагалл ловко поймала это, легким взмахом палочки снова превратила в простую подушку и протянула Гарри.

— Мистер Поттер, это не самая лучшая из ваших работ.

— Да, профессор, извините.

Он вздохнул, вернулся на свое место и без какого бы то ни было энтузиазма уставился на свою подушку. Напротив него сидела Гермиона, поглаживая симпатичного чеширского кота, чей мех слегка напоминал затейливый узор подушки. Кот терся головой о ее руку и громко мурлыкал.

— Ты мой хороший, ты мой миленький, — ворковала она.

Гарри глянул на них с завистью и сжал голову руками. «Сосредоточься, — сказал он себе, — тебе нужно собраться».

— Поттер!

Он распахнул глаза. Его голова покоилась на подушке, которая, как он рассеянно отметил, оказалась очень удобной. К несчастью, в этот же самый момент он обнаружил, что рядом с его столом стоит весьма раздосадованная профессор МакГонагалл.

— Уж если вы решили спать на ней, возможно, вам следовало бы трансфигурировать ее в кровать!

— Простите, профессор, — огорчился Гарри. Он выпрямился и посмотрел по сторонам, пытаясь понять, сколько еще человек слышали разговор. К счастью, большинство не обратило на них никакого внимания.

— Мистер Поттер, я хочу, чтобы вы зашли ко мне после занятий. Если вы, конечно, не заснете до этого.

— Да, профессор, — ответил он, тоскливо подумав, что только отработки ему сейчас и не хватает.

Вскоре занятия закончились, и Гарри отправился вслед за МакГонагалл в ее кабинет.

— Мистер Поттер! За все годы преподавания еще ни один ученик не засыпал на моих уроках. Что случилось?

— Ничего, профессор, все в порядке, просто я немного устал — не выспался этой ночью. Полагаю, я должен быть наказан?

МакГонаггал внимательно посмотрела на него: бледный, изможденный, под глазами темные круги.

— У вас и в самом деле нездоровый вид. Хорошо, отправляйтесь к мадам Помфри, пусть она даст вам Перечное Зелье. И, ради Бога, Поттер, отдохните хотя бы немного.

— Спасибо, профессор, я так и сделаю.

Гарри вышел из кабинета, радуясь, что не получил отработку, но в больничное крыло не пошел: он уже пробовал Перечное зелье и знал, что оно не поможет.

Он промучился всю гербологию, с трудом написал эссе по зельям, радуясь, что ему удалось проскочить их, и, наконец, отправился на обед с Роном и Гермионой. Едва они уселись за стол, как пришла запыхавшаяся, сияющая Джинни с остальными пятикурсниками. Она подсела к Гермионе.

— Посмотрели бы вы, как мы сегодня на Защите отделали этих слизеринцев, — сказала она, счастливо улыбаясь. — Мы разбились на команды по четыре человека с каждой стороны и две их команды сбросили прямо в озеро!

Гарри взглянул на слизеринский стол, где угрюмо сидели злые пятикурсники. Он здорово засомневался в том, захотят ли они вообще пойти на следующие лекции.

В отношении профессора Райана Рон оказался прав. Подавляющее большинство учащихся на шестом–седьмом курсах сошлись во мнении, что после Люпина он — лучший преподаватель Защиты. И если некоторых все еще настораживал тот факт, что Защиту от Темных Искусств преподает выходец из Слизерина, остальные нисколько не волновались об этом, радуясь, что у них такой опытный учитель.

Что было странно, так это вялая реакция самих слизеринцев. Они совершенно равнодушно относились к преподавателю ЗОТИ, и, кажется, Гарри догадывался, почему. Снейп! Ни для кого не было секретом, что он сам очень хотел занять эту должность и потому с разной степенью презрения относился ко всем прежним преподавателям, однако это не шло ни в какое сравнение с той ненавистью, которую он открыто выказывал по отношению к Райану. Даже Ремус Люпин не вызывал у него подобных эмоций. Райан же, напротив, обращался со Снейпом очень любезно, даже по-дружески. Вместе с тем однажды Гарри заметил, как его широкая улыбка стала откровенно хищной, когда он смотрел на учителя зелий. Во всяком случае, что бы там на самом деле ни происходило между двумя профессорами, слизеринцы, казалось, мудро решили не принимать ничью сторону.

Как раз в это время за преподавательским столом появился Райан. По своему обыкновению он выглядел так, словно был на вершине блаженства. Что-то прошептав МакГонагалл, отчего та восхищенно улыбнулась ему, он улыбнулся ей в ответ и сел. Снейп стал похож на змею, приготовившуюся к броску на свою жертву.

— Как ты думаешь, он действительно может убить Райана? — нервно спросил Невилл.

— Конечно, нет! — ответила Гермиона. — В любом случае Дамблдор навряд ли даст ему место преподавателя Защиты.

— Это не из-за Защиты, — авторитетно заявила Джинни. — Я как-то случайно услышала разговор нескольких слизеринцев, так вот: Райан хочет стать деканом Слизерина.

— Ты шутишь, — сказал Гарри, — он здесь всего лишь месяц!

— Ну, — возразила Джинни, — слизеринцы известны своими амбициями.

— Знаешь, — жуя проговорил Рон, — это не самое худшее, что может сделать Дамблдор.

— Он не поступит так, — возразила Гермиона. — У Снейпа и стаж больше, и факультет он возглавляет уже много лет. Отстранение от должности декана оскорбит его сильнее, чем даже увольнение.

— Понятное дело, — откликнулся Рон, — только Райан был бы примерно в тысячу раз лучшим деканом, чем Снейп. Мы хотим, чтобы все факультеты дружно работали вместе, или нет? Потом, может, это вдохновило бы его остаться здесь дольше, чем на год. Я так считаю, раз Райан этого хочет, значит, Дамблдор должен сделать его деканом, а Снейп, если ему это не нравится, может собирать вещички.

Гарри не мог не согласиться с этим и весь обед только и думал о том, как было бы здорово, если бы поблизости не было Снейпа.

К началу занятий по защите он уже всерьез размышлял, могут ли они что-нибудь сделать, чтобы убедить Дамблдора назначить деканом Слизерина Райана, раз уж единственным возражением против этого является то, что Драко Малфой относится к нему с явным пренебрежением.

— Мистер Малфой, — обратился Райан к слизеринцу, когда они вместе с Гарри отрабатывали защиту и нападение. — Вам никогда не победить Поттера в прямой атаке, он быстрее вас. Вам следует придумать что-то, что застанет его врасплох.

— Я сам знаю, что мне делать, — огрызнулся Малфой.

Райан пожал плечами и отошел в сторону. Драко свирепо смотрел на Гарри.

— Spicula!

Тот ловко увернулся от заклинания и в свою очередь крикнул:

— Expelliarmus!

Палочку выбило из рук Драко. Гарри торжествующе улыбнулся, а слизеринец вспыхнул от досады и злости.

— Крайне сожалею, но я предупреждал вас именно об этом, — сухо прокомментировал Райан.

Малфой набросился на учителя.

— Вы называете себя слизеринцем? — кричал он. — Вам следовало бы помогать нам, а вы вместо этого высмеиваете все, что бы мы ни делали! Поттер самый лучший, да? Самый быстрый, самый умный! Может, на самом деле вы — гриффиндорец?

— Я не гриффиндорец, мистер Малфой, — спокойно ответил Райан, — но я и не профессор Снейп. Я предпочитаю учить, а не прикрывать слабости своих учеников. Вы никогда ничему не научитесь, если никто не будет говорить вам о ваших ошибках. Я не собираюсь попусту тратить ни свое, ни ваше время.

— А мне и не нужна защита от Темных Искусств, — усмехнулся Малфой.

— Почему, мистер Малфой? Потому что ваш отец — Пожиратель Смерти?

Все замерли. Такое оскорбление можно было бросить друг другу в коридоре, но чтобы учитель высказался со столь обескураживающей прямотой, да еще на занятиях, это было просто шоком.

Райан оглядел учеников. Его брови взметнулись вверх от изумления.

— Да полно вам! Мы ведь не собираемся заниматься всей этой чепухой, не так ли? Я считаю, что если о чем-то умалчивают, значит именно это следует сказать вслух. — Он повернулся к Малфою.

— Меня совершенно не заботит, кому именно вы преданы, мистер Малфой, но не обманывайтесь насчет того, что этого достаточно, чтобы сделать вас лучшим. Нет ничего более опасного, чем высокомерие. И запомните: то, в чем вы сделаете себе поблажку, ваш враг не преминет использовать против вас.

Райан заговорил громче, обращаясь ко всем.

— В самом скором времени мы узнаем, чему каждый из вас смог научиться на наших занятиях. Я разговаривал с директором, и он разрешил нам через две недели провести школьный чемпионат по ЗОТИ.

Невилл поднял руку.

— Это будет как тот дуэльный клуб, который существовал в школе четыре года назад?

Райан улыбнулся.

— Это не просто демонстрация поединков, а настоящие соревнования, мистер Лонгботтом, так что это может показаться вам несколько жестоким.

Чемпионат должен был состояться во вторую субботу октября на поле для квиддича. Для тех, кто не принимал в нем участия, вокруг соорудили открытые трибуны для наилучшего обзора.

Правила были просты. Все участники разбивались на пары. Победивший в паре выходил в следующий раунд, и так до тех пор, пока не останется лишь двое участников. Поединок между ними и определит победителя. Ограничений было всего два: нельзя было использовать Непростительные заклинания, а также заклинания, которые могут привести к смерти или увечью. Все остальное допускалось.

Наибольшую выгоду из этого, само собой, извлекли слизеринцы, использовавшие разные хитрые приемы для достижения победы, однако знаменитая гриффиндорская отвага уравняла их шансы.

В самом начале в пары вставали ученики с разных факультетов, но это продолжалось недолго. По мере того, как выбывало все больше и больше участников, уже близкие друзья выбивали друг друга из соревнований. Джинни очень гордилась тем, что одержала верх над Роном, при этом Рон заявлял, что она, как его сестра, имела явное преимущество. Гермиона победила Невилла и Симуса, ее победил Гарри. Драко победил Джинни, использовав против нее не очень честный прием, так что Гермионе пришлось держать Рона, чтобы тот не вмешался в их поединок. В финал вышли Малфой и Поттер, легко победивший своих противников. Глядя на слизеринца, Гарри понимал, что он пойдет на все ради того, чтобы выиграть, но решил, что ни за что не допустит этого.

Они стояли друг против друга в ожидании начала. Вдруг позади Гарри раздался громкий взрыв, и он бросился к стоявшей за его спиной группке слизеринцев, чтобы посмотреть, что случилось, но тут же осознал свою ошибку.

— Reducto! — крикнул Малфой.

У Гарри не было времени, чтобы отразить заклинание, поэтому он просто бросился на землю, и оно пролетело мимо. Перекатившись, он увидел, что Драко вновь нацелил на него свою палочку.

— Relashio!

— Protego!

В последний момент Гарри удалось отразить заклятие Малфоя и ответить своим.

— Diffindo! — закричал он.

Мантию блондина рассекло спереди, что застало его врасплох.

— Expelliarmus! — заорал Гарри, и палочка Малфоя вылетела из его рук.

Гарри вскочил на ноги и направил палочку на Драко, стиснувшего зубы в бессильной ярости.

— Когда-нибудь, Поттер, мы подкараулим тебя, — сказал он. — Ты не можешь все время быть начеку.

Он ушел с поля как раз в тот момент, когда к Гарри подошел Райан.

— Отлично, Поттер! — сказал он. — Я не встречал еще ни одного человека вашего возраста, который бы сражался лучше вас.

— Спасибо, сэр.

— Его умения достаточно для того, чтобы справиться со сверстником, — раздался знакомый насмешливый голос.

Обернувшись, Гарри увидел Снейпа, с усмешкой смотрящего на него.

— Думаете, вы сможете на равных состязаться со взрослыми?

Гарри стиснул зубы.

— Мне уже приходилось сражаться с ними.

— Ну да, только здесь у вас не будет возможности сбежать.

Поборов искушение запустить в Снейпа каким-нибудь заклинанием, Гарри заставил свой голос звучать ровно.

— Не думаю, чтобы в этом была необходимость.

Глаза Снейпа опасно блеснули, он шагнул ближе.

— Ну, так давайте выясним это, если хотите.

— С удовольствием!

— Если вы это серьезно, — небрежно заметил Райан тоном, средним между опасением и предвкушением развлечения, — то должен напомнить вам: никаких Непростительных или смертельных заклинаний.

— Естественно, — проворковал Снейп.

— Идет! — отозвался Гарри.

При этом ни тот, ни другой даже не обернулись на Райана. Их взгляды были прикованы друг к другу, а исходившая от них ненависть была такой силы, что, казалось, до нее можно было дотронуться.

Райан вздохнул.

— Итак, займите ваши места. Профессор Снейп, с вашего позволения! — Он взял Гарри за руку, повернул к себе, заставив, наконец, оторвать взгляд от учителя зельеварения и отвел в сторонку.

— Поттер, ваш противник не дилетант! — прошептал он ему на ухо. — Будьте начеку, и, ради Мерлина, не дайте ему спровоцировать себя!

— Постараюсь, сэр.

Вернувшись к Снейпу, который был готов к поединку и выглядел гораздо более спокойным и уверенным, чем он сам, Гарри кивнул в знак того, что он тоже готов.

Райан подал сигнал.

«Reducto», которое бросил Снейп, было такой силы, что Гарри показалось, будто он столкнулся с автобусом — совершенно ошеломленный, он пролетел почти половину поля, дыхание сбилось.

— Spicula! — произнес Снейп.

Гарри понимал, что не сможет отразить заклинание, но его реакция все еще была превосходной. Он откатился в сторону в тот самый миг, как серебряная стрела заклинания ударила туда, где он только что лежал.

— Помнится, вы говорили, что не собираетесь бежать, — съязвил Снейп.

— Relashio! — Гарри с силой бросил свое заклятие, но Снейп только отмахнулся от него легким движением палочки.

— Жалкое зрелище. И это все, на что вы способны?

Гарри не ответил, но колкость Снейпа дала ему время, чтобы вскочить на ноги. Снейп усмехнулся при виде взмокшего, взъерошенного парня и снова атаковал.

— Reducto!

На этот раз Гарри был готов.

— Protego!

Несмотря на то, что он ощутил всю силу заклинания, выставленные им щитовые чары смогли отразить его, и оно рикошетом полетело в Снейпа.

— Murus! — заклятие было остановлено легким взмахом кисти.

— Diffindo! Stupefy! — быстро прокричал Гарри оба заклинания.

Снейп легко блокировал их, но это не позволило ему атаковать самому, на что и рассчитывал Гарри. Все свои силы он вложил в третье заклинание.

— Inflictum! — прокричал он, и невидимый сгусток энергии обрушился на защитное поле Снейпа, прогнув его. Застигнутый врасплох учитель зельеварения, задохнувшись, упал на песок, покрывавший квиддичное поле. Теперь уже Гарри холодно улыбался, пока Снейп, разъяренно глядя на него, вставал на ноги.

Они кружили, выискивая малейшую слабость, стараясь предугадать следующее движение противника, атакуя, защищаясь, делая ложные выпады. Еще никогда в жизни Гарри не был настолько сосредоточен. Он даже не замечал, как пот ручьями стекал по его спине. Затаив дыхание, он ни на минуту не сводил глаз со Снейпа, двигаясь с ним в каком-то подобии танца. По мере того, как они все лучше узнавали стиль и приемы друг друга, заклинания вылетали все быстрее и быстрее.

— Turbo! — Гарри подхватило вихрем, пронесло через все поле и бросило на землю. Он сжался в комочек.

— Onis! — огромные градины сорвались с кончика его палочки и со свистом понеслись в Снейпа.

— Declino! — ледяной поток разделился надвое и пролетел мимо, не причинив тому никакого вреда.

— Relashio! — крикнул Гарри.

— Spicula! — в этот же момент прокричал Снейп.

Заклинания столкнулись на полпути и рикошетом полетели в зрителей. Ученики с визгом отскочили в сторону, при этом пихая и отталкивая друг друга, чтобы ничего не пропустить. Но ни Снейп, ни Гарри ничего этого даже не заметили, настолько они были поглощены поединком.

— Murus! — крикнул Снейп.

— Prote… — Гарри не договорил, сообразив, что Снейп применил защитные чары, но не понимая, почему он это сделал, ведь Гарри не атаковал его. Минутное замешательство привело к тому, что он заколебался. Снейп рассчитывал на это.

— Expelliarmus! — крикнул он.

Защитные чары опоздали всего на мгновение. Палочка вылетела из рук Гарри, а сам он упал на кучу песка. Он помотал головой, приходя в себя, сел и увидел, что палочка Снейпа нацелена ему в грудь, тогда как его собственная палочка лежит в другой руке профессора.

— Вас легко сбить с толку, Поттер, — сказал он. — Вам никогда не победить в настоящем поединке.

Гарри в гневе сжал кулаки и вдруг обнаружил, что они полны песка. Не раздумывая, он швырнул его. Мелкие песчинки полетели в лицо Снейпу, и тот задохнулся от боли и неожиданности, потеряв на время возможность видеть. Не дожидаясь, пока он придет в себя, Гарри собрал все свои силы и бросился на него, думая только об одном. Он вцепился в свою палочку, и в результате они оба растянулись на земле. Выхватив палочку, Гарри мгновенно приставил ее к горлу профессора.

— Я еще не проиграл, — сказал он, тяжело дыша.

На мгновение глаза Снейпа расширились от изумления, затем он с чудовищной силой схватил Гарри за воротник. По его взгляду тот понял, что профессор сейчас придушит его на месте. Неподдельный страх охватил Гарри, и он сильнее вдавил кончик палочки в его шею.

— Я сделаю это. Клянусь, сделаю.

Но хватка Снейпа не ослабла. Напротив, он рванул Гарри еще ближе к себе, так, что их лица почти соприкасались.

— Вперед!

Мгновение они сверлили друг друга ненавидящими взглядами, пока Гарри лихорадочно пытался найти заклинание, которое на таком близком расстоянии не повредило бы ему самому.

— Довольно!

Они вздрогнули и посмотрели вверх — над ними возвышалась разгневанная профессор МакГонаггал.

— Сейчас же вставайте, вы оба! — скомандовала она.

Гарри выкарабкался и встал на ноги. Когда Снейп поднялся таким же образом, ему удалось сохранить лишь немного больше достоинства.

— Отвратительно, что, устроив этот спектакль в попытке потешить собственное себялюбие, вы чуть не покалечили других учеников. — МакГонаггал была смертельно бледна. — Я прекращаю эту псевдозаконную драку, устроенную вами на глазах у всей школы.

Гарри взглянул на трибуны и с огорчением увидел потрясенные лица зрителей.

— Поттер, немедленно отправляйтесь к своим товарищам.

Он хотел было извиниться, но МакГонаггал подняла руку.

— Ни слова, Поттер. Ступайте.

Вздохнув, он пошел с поля.

— Вы тоже помолчите, Северус, — сказала она, когда Гарри уже не мог их слышать. — Я просто потрясена! Вы уже не шестнадцатилетний подросток, бросающий заклинания в Джеймса Поттера! Вы — преподаватель, ну так и ведите себя соответственно!

Снейп сложил на груди руки и свирепо смотрел на МакГонаггал, которая отвечала ему не менее злым взглядом.

— Но Поттер атаковал меня самым нечестным образом, — зло сказал он. — Именно он…

— Так делает не только Поттер, так что даже не предлагайте снять хоть один балл с Гриффиндора, — перебила его МакГонаггал. — С самого начала было ясно, что ни один из вас не собирается соблюдать никаких правил.

— Но это не дает ему права шельмовать!

— Он не шельмовал, Снейп, он просто сменил тактику, — любезно сказал Райан, присоединяясь к их разговору. В отличие от МакГонаггал, он выглядел вполне довольным. — Моим единственным условием был запрет на применение Непростительных и опасных для жизни заклинаний. Я не верю в то, что большинство правил соблюдается. В конце концов, это не имеет никакого отношения к реальной жизни! Пожиратели Смерти не будут сражаться по правилам.

— Это школа, профессор Райан, — возразила МакГонаггал, — и вседозволенность здесь абсолютно недопустима!

— Чепуха, — все так же дружелюбно сказал Райан. — Сегодня каждый ученик и большинство преподавателей получили бесценный урок. Никогда не сдаваться! Делать все возможное, чтобы победить, а если не можешь одержать верх, значит, добейся ничьей. Я не мог и мечтать о лучшем наглядном примере, — он широко улыбнулся Снейпу, который лишь сердито нахмурился в ответ.

— Тем не менее, — настаивала МакГонаггал, — если вы собираетесь устроить еще что-нибудь подобное, необходимо ввести более строгие правила.

— Как скажете, профессор, — легко согласился Райан. — Я тоже так считаю.

Он кивнул обоим профессорам и удалился.

— Не дуйся, Северус, — сказала успокоившаяся МакГонаггал, ровно улыбаясь. — Поттер победил тебя честно, и ты знаешь об этом.

— Он не победил меня, — возмутился Снейп.

— Боюсь, что остальные не согласятся с тобой, — она кивнула в сторону участников соревнований, к которым присоединился Райан. Вокруг Поттера собралось множество людей, совершенно очевидно поздравлявших его с победой. Снейп скривился. День, когда Поттер покинет школу, будет самым счастливым в его жизни.

Казалось, что ученики, окружившие Гарри, не смогли бы выглядеть более счастливыми, даже если бы он только что победил самого Волдеморта. Не только участники соревнований, но и большинство зрителей, за явным исключением слизеринцев, старались пожать ему руку и поздравить его.

— Это необходимо отметить, — сказал Рон, хлопая Гарри по спине. — Вечером мы устроим веселую вечеринку в нашей гостиной.

Гарри улыбнулся ему, но прежде чем он успел что-нибудь сказать, к ним обратился Райан.

— Итак, что вы поняли сегодня?

— Снейп не такой уж крутой, как он о себе думает, — немедленно отозвался Рон. Со всех сторон послышался одобрительный гомон.

Райан ничего не ответил, продолжая смотреть на Гарри.

— Мистер Поттер, как бы вы описали стиль профессора Снейпа, в котором он вел поединок, если сравнить его с вашими школьными товарищами?

Прежде чем ответить, Гарри на мгновение задумался. Райан часто просил их анализировать поединки друг друга, и сейчас он понимал, что многое в манере Снейпа восхищало его и было полезным.

— Он знает гораздо больше заклинаний, чем любой из нас, — заговорил он. — Я понятия не имел, что именно он может использовать против меня в следующий момент. Потом, он намного сильнее меня. Его заклинания, которые я отразил бы от любого другого человека, сбивали меня с ног. Еще он проделывает все невероятно быстро, мне с трудом удавалось следить за ним.

— Тогда почему же вы смогли одолеть его?

— Потому что Гарри — лучше всех! — воскликнул Дин под всеобщие одобрительные возгласы.

Райан не отрывал взгляда от Гарри, и он понял, что профессор имеет в виду не только манеру ведения поединка.

— Мне повезло, — честно сказал он, — победить должен был профессор Снейп.

— Тогда почему он не победил? Когда везет одному, это, как правило, означает, что другой совершил ошибку. В чем же была его ошибка?

— Он не думал, что я могу победить его, — быстро ответил Гарри, чуть улыбнувшись. — Когда он отобрал мою палочку, ему следовало послать в меня заклинание, а он вместо этого стоял и говорил, дав мне возможность атаковать себя.

Райан одобрительно улыбнулся.

— Отлично, Поттер! Вот чему вы все должны были сегодня научиться. Превосходный пример того, о чем я говорил вам на нашем первом занятии. Ваш внутренний настрой по меньшей мере так же важен, как манера сражаться. Вы абсолютно правы, мистер Поттер. Вы хороший боец, но вы еще не можете быть достойным противником профессору Снейпу. Просто он недооценил вас. Он хотел преподать вам урок. Вы хотели победить его.

Райан оглядел собравшихся вокруг него учеников и улыбнулся.

— Ну, а теперь идите праздновать, вы заслужили это.

Все стали расходиться, но Райан задержал Гарри.

— Я хотел бы вам кое-что сказать.

— Слушаю вас, профессор.

— Постарайтесь на какое-то время не попадаться лишний раз на глаза профессору Снейпу, — тихо сказал Райан. — Этот человек не любит проигрывать.

Гарри кивнул.

— Спасибо, профессор, я постараюсь.

Вслед за остальными он отправился в замок, где гриффиндорцы договорились устроить в общей гостиной зажигательную вечеринку. Но как бы счастлив он ни был, у него из головы не шло предостережение Райана, и он все время спрашивал себя, не слишком ли дорого ему придется заплатить за свою победу.

Гарри не составило труда избегать Снейпа несколько следующих дней. Учитель зелий, видимо, укрылся в подземельях, залечивая уязвленное самолюбие и вынашивая планы мести, в чем Гарри был абсолютно уверен. Его бурное воображение рисовало множество болезненных и унизительных способов, которыми может воспользоваться Снейп, чтобы отомстить. Нисколько не помогало и то, что вся школа, казалось, говорила о его поединке с зельеваром, да еще кто-нибудь регулярно останавливал его в коридоре, чтобы поздравить с победой, отчего настроение Гарри становилось все хуже и хуже.

К утру вторника он смирился с судьбой, будучи уверен, что уже сегодня все разрешится, и только гадал, окажется ли он в итоге в больничном крыле или его выставят на посмешище перед всей школой еще до полудня. Он занял свое место в классе зельеварения с еще большим страхом, чем обычно.

— Сегодня мы будет варить Кровоостанавливающее зелье, — сказал Снейп, едва войдя в класс. — Все нужные ингредиенты на столах. Рецепт в учебнике. Начали.

Снейп не смотрел на Гарри, так или иначе терпя его присутствие, и мальчик искренне надеялся, что учитель и дальше будет его игнорировать. Он склонился над своим котлом и занялся зельем, стараясь быть как можно незаметнее. Работая в тишине вместе с остальным классом, он только позволил себе слегка расслабиться, как вдруг понял, что что-то не так. Его зелье было того же кроваво-красного цвета, что и у всех, но гораздо больше пенилось. Он попытался уменьшить огонь под котлом, но зелье забурлило еще сильнее. Затем оно внезапно взорвалось, забрызгав все вокруг. Находящиеся поблизости одноклассники отпрыгнули в сторону, но основной удар принял на себя Гарри. Он стоял, ошеломленный, покрытый брызгами красной жидкости, которая залила учебник и теперь капала со стола.

— Так, так, так, Поттер, — усмехнулся Снейп, подходя к месту катастрофы. —Похоже, вы как всегда неспособны сварить зелье. Это будет стоить вам двадцати баллов с Гриффиндора и отработки.

Гарри не ответил. Он смертельно побледнел и невидящим взглядом уставился на растекающуюся на полу кроваво-красную лужу.

Владелец книжного магазина был стар и слаб, но он не выказал страха, когда Пожиратели Смерти вытащили его из постели в жилой комнате его магазинчика. Гарри скользил среди полок с книгами и наблюдал. Из обрывков разговора он понял, что пожилой маг бросил вызов Волдеморту, за что и должен понести наказание. Гарри наблюдал, как пытали старика и громили его владение. Наконец, Пожиратели вытащили свою жертву на улицу и привязали перед разрушенным магазином.

Один из них вышел вперед и Гарри узнал голос Беллатрикс Лестрейндж.

— Ты послужишь примером для всех, кто осмелится противостоять Темному Лорду!

Направив палочку на старика, она произнесла незнакомое заклинание. Десятки крошечных, острых, как бритва кусочков металла сорвались с конца палочки и полетели в него. Они разрезали кожу на открытых участках и вспарывали ткань ночной рубашки, добираясь до нетронутой плоти. Сотни мелких ран появились на всем его теле, руки, ноги и лицо покрылись кровью. Он стонал и корчился в агонии, но металлические занозы все продолжали впиваться в него. Гарри ощутил на языке привкус крови, стекающей на мостовую сначала каплями, затем сплошным потоком, который иссяк только тогда, когда кровь иссякла в жилах теперь уже мертвого человека. Кап, кап, кап…

— Поттер? Поттер!

Гарри очнулся и посмотрел на Снейпа. Их взгляды встретились, и в этот момент к горлу мальчика подступила тошнота. Он не мог дышать, надо было немедленно выйти из класса. Молча протиснувшись мимо Снейпа, он побежал к двери.

— Поттер, вернитесь немедленно!

Не обращая внимания на окрик профессора, он распахнул дверь, вылетел в холодный пустой коридор и прислонился к стене, прижавшись вспотевшими ладонями к камню и глотая холодный влажный воздух. Он закрыл глаза, надеясь успокоить колотящееся сердце и избавиться от воспоминаний о крови и смерти.

На плечо мальчика опустилась рука, и он увидел Снейпа, смотрящего на него с ужасом.

— Поттер, что с вами? — требовательно спросил Снейп.

— Профессор, извините. Мне плохо, правда, мне… — Гарри запнулся, почувствовав, что если учитель потребует доказательств, его может стошнить прямо на профессорскую мантию. Но Снейп смотрел внимательно и, казалось, верил.

— Отправляйтесь в Больничное крыло, мадам Помфри вас осмотрит.

— Да, сэр, — Гарри оттолкнулся от стены, и ему удалось пройти по коридору, почти не шатаясь. Он не пошел к мадам Помфри, поскольку не смог бы объяснить медсестре, что случилось. Вместо этого он отправился в свою спальню, где свернулся калачиком на постели и лежал так, пока не перестал дрожать.

Он пропустил чары, зная, что от него все равно не будет толку на уроке, и не желая давать одноклассникам еще больше пищи для слухов. И так ученики, наверное, уже обсуждали его утренний побег с зелий. Вместо этого Гарри просидел за учебниками, пока с занятий не вернулся Рон.

— Вот ты где! — воскликнул он. — Что случилось?

—Мне нездоровится, просто нужно было полежать.

Рон нахмурился, явно не поверив его лжи, но не зная, стоит ли продолжать дальше.

—А на обед ты пойдешь? Ты же знаешь, как беспокоится Гермиона.

Гарри почувствовал угрызения совести: он не хотел волновать друзей.

— Да, уже иду, — ответил он и спустился в гостиную, где их уже ждала Гермиона.

— Гарри, ты как? — встревоженно спросила она.

— Все нормально, — ответил он, оглядываясь вокруг, не наблюдает ли кто за ними. — Я просто приболел, совсем немного. Уже все прошло.

— Я поняла, почему твое зелье взорвалось, — продолжала Гермиона. — Кто-то добавил порошок рога двурога в толченые когти гиппогрифа на твоем столе.

— Дайте я угадаю, кто бы это мог быть, — сказал Рон с отвращением. — Конечно же, Снейп.

— Тебе никогда не доказать этого, — возразила она. — Но я не могу представить, кому еще это могло понадобиться. Наверное, так он отомстил тебе за субботу.

— Неважно, — устало отозвался Гарри. — Если это худшее, что он мог сделать мне за это, то мне повезло. Пойдемте лучше обедать.

В Большом зале Гарри улыбался как ни в чем не бывало, а Рон и Гермиона делали вид, что верят, будто с ним не произошло ничего серьезнее расстройства желудка.

— После обеда мы в библиотеку, — сказал ему Рон.— Пойдешь?

Гарри заколебался. Обычно он с радостью шел вместе с ними куда угодно, чтобы хоть ненадолго забыть о своих проблемах, но сейчас Рон и Гермиона смотрели на него с плохо скрываемым беспокойством.

— Нет, мне нужно приготовить кое-что к уроку Хагрида. — Гарри встал. — Идите, увидимся позже.

Он улыбнулся им и вышел из зала.

В библиотеке было тихо. Рон и Гермиона сидели с раскрытыми учебниками, но их мысли были далеко от учебы.

— Рон, ты должен поговорить с ним, — настаивала Гермиона, отложив свою работу по чарам.

— Я пытался,— в отчаянии взмолился Рон, — ты же знаешь!

— Замечательно! Но он не может прогуливать уроки и целый день спать. Он запустит все предметы.

— Думаю, учеба его сейчас беспокоит меньше всего.

— Поэтому-то и нужно что-то предпринять!

— Мисс Грейнджер, мистер Уизли, — появившись из ниоткуда, обратился к ним Снейп. — Библиотека предназначена для занятий, а не для болтовни, и старосты должны подавать в этом пример. Думаю, вам лучше пойти со мной.

— Но, сэр, мы как раз занимаемся — запротестовала Гермиона.

Свирепый взгляд Снейпа заставил ее умолкнуть.

— Я сказал, идите за мной.

Рон и Гермиона собрали книги и покорно проследовали за Снейпом в свободный кабинет неподалеку. Они были готовы к тому, что получат отработку или как минимум потеряют баллы, не считая обычных оскорбительных комментариев, но когда Снейп закрыл дверь и обратился к ним, его слова застали их врасплох.

— Что происходит с мистером Поттером?

— Что? — переспросил Рон.

—У меня мало свободного времени, Уизли, постарайтесь быть внимательнее. Я спросил вас, что происходит с мистером Поттером.

— Эээ… Ничего, сэр! — промямлил Рон. Он прочистил горло. — Ну, вы знаете, я имею в виду, он немного рассеян, конечно. Ну, то есть, он много думает обо всех этих вещах про Сами-Знаете-Кого, вот и все. С тех пор, как Сириус, ну, то есть, вы же знаете, он немного расстроен этим…

Лицо Снейпа не изменилось, но в его спокойном голосе зазвучала явная угроза.

— Вы принимаете меня за дурака?

— Нет, сэр, конечно, нет! — сказал Рон.

— Хорошо. Итак, одно дело дремать на истории магии и совсем другое — заснуть на трансфигурации. Мысли Поттера постоянно в другом месте. Он едва способен сосредоточиться, чтобы справиться с чарами, не говоря уж о зельях.

— Конечно, это не ускользнуло от вашего внимания, мисс Грейнджер, учитывая, что именно ваши постоянные усилия не дают ему взорвать мой класс, — добавил Снейп, глядя на Гермиону.

— Это несколько серьезнее, чем «немного рассеян» и «немного расстроен». Меня мало заботит то, что Поттер отстает по всем предметам, но когда он дошел до такого состояния, что едва не упал в обморок на моем уроке, я чувствую себя обязанным вмешаться.

Рон повернулся к Гермионе.

— Он чуть не упал в обморок? Ты не говорила мне, что все так плохо.

Девушка бросила на Рона предостерегающий взгляд.

— Его просто затошнило, вот и все. Он слегка приболел.

— Мисс Грейнджер, я учитель зелий в этой школе и как минимум знаком с симптомами тошноты. Мистер Поттер не был болен, он был в шоке, и я хочу знать, почему.

Рон и Гермиона тревожно переглянулись, но ничего не сказали.

— Что ж, если для вас это предпочтительнее, я могу просто отчислить его со своего курса.

— Нет! — хором воскликнули гриффиндорцы.

— Пожалуйста, сэр, — взмолилась Гермиона. — Гарри нужно изучать зелья, нужно!

— Тогда ответьте на мой вопрос.

Гермиона прикусила губу.

— Мы обещали, что никому… — жалобно сказала она.

— Что?

Рон вздохнул.

— Он взял с нас обещание никому не рассказывать.

Мгновение Снейп смотрел на них, затем его губы презрительно скривились.

— Вашу верность непременно восславят на его похоронах, хотя я, признаться, думал, что благополучие вашего друга будет для вас важнее детских обещаний. Видимо, Поттеру не везет с друзьями так же, как с врагами.

Рон и Гермиона побледнели. Секунду они смотрели на Снейпа, затем Рон решился.

— Это все его сны, — начал он. — Хотя мне кажется, это больше похоже на видения.

— Вы знаете о них? — спросила Гермиона Снейпа.

— Кое-что.

— Гарри всегда снились кошмары, и шрам болел, — продолжал Рон, — но в этом году стало хуже, чем раньше. Он почти каждую ночь просыпается с криком, а иногда вообще не спит. Пару недель мы с Невиллом, Дином и Симусом по очереди бодрствуем, чтобы следить за ним. Потихоньку, конечно, чтобы он не заметил. Иногда он ждет, пока все заснут, потом спускается в гостиную и просто сидит там всю ночь, глядя в остывший камин.

— Он не говорит нам, что ему снится, сколько бы мы ни спрашивали, — вставила Гермиона. — Он просто продолжает повторять, что нам не о чем беспокоиться, и что он сам может справиться. Мы просили, чтобы он пошел к профессору Дамблдору, но он не хочет. Говорит, что никто не сможет ему помочь.

Гермиона поколебалась, прежде чем продолжить:

— Пожалуйста, профессор. Я знаю, вы недолюбливаете Гарри, но если вы только можете хоть чем-нибудь ему помочь, пожалуйста, сделайте это.

— Мисс Грейнджер, я пока не знаю, как помочь мистеру Поттеру, — тяжело вздохнул Снейп, — но будьте уверены, что он получит любую помощь, какую только может предоставить эта школа. Однако сейчас, я считаю, пришло время рассказать обо всем директору. Идемте со мной.

Рон и Гермиона кивнули и в сопровождении учителя зельеварения вышли из кабинета.

Гарри смертельно устал. Уроки с Хагридом всегда выматывали. Сегодня они изучали раздражаров, и бесконечный поток оскорблений, несшийся от них, переполнил чашу его терпения. Ему было легче задушить похожее на хорька существо, чем накормить его.

Он не разговаривал с Роном и Гермионой с обеда. Они чуть было не опоздали на занятия, а после уроков он не стал их ждать. Он был не в настроении, все, чего ему хотелось — завалиться на кровать до самого ужина.

— Не так быстро, дорогой, — остановила его Полная леди, когда он подошел к входу в гриффиндорскую башню, — тебя вызывает директор.

— Зачем? — удивился Гарри.

— Не знаю, кто я такая, чтобы мне знать? Но, кажется, это срочно, так что тебе лучше пойти прямо сейчас.

Гарри вздохнул. Срочный вызов к Дамблдору — это не к добру. По крайней мере, его хотя бы не вызвали с урока. Он оставил книги в гостиной и отправился в кабинет директора.

— Гарри Поттер пришел к директору, — сообщил он горгулье у входа. Ее глаза вспыхнули, и дверь распахнулась, открывая знакомую винтовую лестницу. Гарри ступил на нее, и весь путь наверх боролся с желанием повиснуть на перилах.

Дамблдор сидел за столом, но встал, чтобы поприветствовать Гарри.

— Ах, Гарри! Спасибо, что пришел! Надеюсь, я не слишком нарушил твои планы?

— Конечно, нет, сэр, — ответил Гарри, заметив беспокойство за теплым приветствием директора.

— Отлично! Присаживайся, Гарри. Хочешь мятных карамелек?

— Нет, спасибо, сэр. Что-то случилось?

— Профессор Снейп рассказал мне, что сегодня утром ты весьма неожиданно ушел с его урока, — мягко начал Дамблдор.

Гарри уже почти забыл свои утренние страхи. Ну, конечно, Снейп нажаловался на него Дамблдору, подумал он кисло, тем не менее почувствовав облегчение — по крайней мере, никто не умер.

— Я просто плохо себя чувствовал, сэр, — гладко лгал Гарри, — должно быть, съел что-нибудь за завтраком. Но уже все прошло.

— Профессор Снейп был абсолютно уверен, что это не просто недомогание.

— Значит, профессор ошибся, — холодно сказал Гарри. — Не вижу никакой причины для его беспокойства.

— Пока вы в Хогвартсе, в обязанности преподавателей входит не только обучение, но и забота об учениках.

— Не думаю, что профессор Снейп — тот, кто будет заботиться обо мне.

— Он не единственный из учителей, кто беспокоился о тебе в последнее время.

Дамблдор ждал ответа, но Гарри молчал. Когда директор заговорил снова, в его голосе звучало разочарование.

— Я надеялся, Гарри, что ты достаточно доверяешь мне, чтобы поговорить со мной откровенно, но если есть кто-то другой, с кем ты предпочитаешь поделиться, просто скажи об этом.

— Я доверяю вам, сэр, — ответил Гарри, — и нет, нет никого другого, с кем я мог бы поговорить. На самом деле, просто не о чем говорить.

— Честно?

Гарри вздохнул.

— Это всего лишь сны. Они участились, поэтому я не высыпаюсь.

— А что случилось на зельях?

Гарри колебался, но проницательный взгляд Дамблдора не отрывался от него.

— Мы делали Кровоостанавливающее зелье, — сказал Гарри, во рту у него вдруг пересохло. — Мое зелье взорвалось и это напомнило мне…

Он отвел взгляд, снова почувствовав тошноту от этих воспоминаний. Дамблдор моментально оказался рядом, сжав его плечо

— И как часто у тебя бывают такие видения?

Лгать дальше не имело смысла.

— Как минимум раз в неделю, иногда чаще. Это гораздо хуже, чем в прошлом году, гораздо сильнее. Начиная с лета, они становятся все более отчетливыми. Я постоянно делал упражнения, как учил меня профессор Снейп, чтобы блокировать их; я старался, правда. Но, думаю, мне уже ничто не поможет.

Гарри покачал головой и продолжил:

— Наверное, я делал их неправильно. Ведь я действительно не обращал никакого внимания на наши занятия в прошлом году. Я так хотел побольше узнать о том, что же на самом деле происходит, что никогда по-настоящему и не пытался блокировать эти видения. А после того, как Сириус… — он сглотнул и подавленно закончил, — я не хочу больше видеть все это, но я не знаю, как от этого избавиться.

Директор на мгновение задумался.

— Как ты думаешь, Волдеморт знает о том, что с тобой происходит? Ты считаешь, это он посылает тебе эти видения?

Гарри покачал головой.

— Нет, не думаю. О чем-то из того, что я видел, я читал потом в «Ежедневном пророке», так что я точно знаю, что это было на самом деле, и это не похоже на то… на то, что я видел в прошлом семестре.

Дамблдор кивнул, но его ответ заставил Гарри насторожиться.

— Тебе надо возобновить занятия окклюменцией. Видения измучили тебя гораздо больше, чем я мог себе представить. Ты должен научиться контролировать свою связь с Волдемортом, иначе это погубит тебя.

Гарри колебался. Директор был прав, он понимал это. Слишком часто он стал просыпаться по ночам, весь в холодном поту от увиденного.

— А кто будет учить меня? — спросил он, тщетно пытаясь унять нервную дрожь.

Директор сделал вид, что не замечает его волнения.

— Полагаю, лучше всего будет вновь начать заниматься с профессором Снейпом.

— Но вы сказали, что было ошибкой поручить Снейпу заниматься со мной! Вы говорили, что вам следовало самому учить меня!

— Да, это было бы лучше. Но я не могу. А теперь, с учетом последствий твоего обучения окклюменции в прошлом семестре, у тебя, полагаю, просто нет иного выхода, кроме как возобновить занятия с профессором Снейпом.

— Последствия? — у Гарри резануло в груди. — Вы имеете в виду гибель Сириуса?

— Я имею в виду все, что произошло в результате твоих занятий с профессором Снейпом.

— Но чему такому может научить меня он, чему не можете научить вы?

— Говоря иначе, занятия с профессором Снейпом дадут тебе гораздо больше, чем занятия со мной. А то, чему ты будешь учиться, тебе действительно необходимо знать.

— Чему я буду учиться?

— Этого я не могу тебе сказать.

Гарри разочарованно вздохнул.

— Почему?

— Есть вещи, которые нельзя объяснить, поверь мне. Их следует открывать самому. И то, о чем я тебе говорю, является крайне важным, уверяю тебя.

— Раз вы так считаете, профессор, — мальчик понурился. — Только думаю, это будет пустая трата времени. Мне не кажется, что я хоть чему-нибудь научился у профессора Снейпа в прошлом семестре.

— А ты стремился к этому? — мягко спросил Дамблдор.

— Что вы имеете в виду? — нахмурился Гарри.

— Но ты ведь только что сам признал, что не пытался заниматься окклюменцией. Ни один даже самый лучший учитель не сможет научить тебя тому, чему ты сам не хочешь научиться. Уверен, что ты и со мной не продвинулся бы дальше, чем с профессором Снейпом. Даже если бы он не перестал заниматься с тобой, результат был бы точно таким же.

Дамблдор говорил тихо, ни в чем не обвиняя, но Гарри почувствовал угрызения совести. Результат был бы точно таким же. Сириус. Нет, это не его вина! Если бы Снейп не прервал тогда занятия… Но привычное оправдание на этот раз казалось неубедительным. Разве еще пара недель занятий изменила бы что-нибудь? Он почувствовал, как горечь подступила к горлу, понимая, что честный ответ был «нет».

— В том, что случилось, нет твоей вины, — мягко продолжал Дамблдор. — Но точно так же, как ты не должен обвинять себя, ты не должен обвинять и профессора Снейпа. Нелепые обиды вкупе c предвзятым отношением приводят только к горечи и страданиям. И если ты пока ничему не научился у своего учителя зельеварения, я хотел бы надеяться, что ты еще сделаешь это.

Гарри кивнул.

— Расскажи, как проходят тренировки по квиддичу?

— М-м-м… хорошо, сэр, — Гарри растерянно заморгал от такой резкой смены темы разговора.

— Я слышал, что мисс Белл идет по стопам мистера Вуда и мисс Джонсон, сурово обращаясь с вами на тренировках.

У Гарри только глаза округлились.

— Ну, да…

— Полагаешь, она чересчур сильно гоняет вас?

— Да нет, она права, — вздохнул он, — я и сам, наверное, делал бы то же самое. Нам обязательно надо все отрабатывать на тренировках, иначе мы не подготовимся к игре, хотя иногда нам действительно здорово достается.

— Абсолютно верно, — улыбнулся Дамблдор, — уверен, ты понимаешь, что этот принцип распространяется не только на квиддич. Мы на войне, и ты должен сделать все, от тебя зависящее, чтобы быть готовым к противостоянию с Волдемортом и его приспешниками, даже если для этого придется попадать в неприятные ситуации или иметь дело с неприятными людьми.

— Такими, как профессор Снейп, да?

— Возможно. Скажи, у кого ты лучше научишься играть в квиддич, у того, кто будет поддаваться тебе, или у того, кто приложит все свои силы, чтобы победить тебя?

— Я понимаю, о чем вы говорите, сэр. С профессором Снейпом мне будет труднее, чем с вами. Только после того, что произошло тогда, я не думаю, что он захочет учить меня.

— Ты удивишься, но сегодня утром он был совершенно искренне озабочен тем, что с тобой происходит.

Гарри недоверчиво нахмурился. Он никак не мог представить себе профессора Снейпа, переживающего из-за него.

— А если он откажется, вы будете заниматься со мной?

— Да, но должен предупредить тебя, что это произойдет только в самом крайнем случае, до которого, надеюсь, дело не дойдет. Уверен, ты сможешь уговорить профессора Снейпа возобновить ваши занятия.

— Я?! Я думал, это вы попросите его!

— Нет, Гарри, будет гораздо лучше, если инициатива будет исходить от тебя.

— Но он едва разговаривает со мной!

— Значит, тебе следует поговорить с ним.

— Но профессор…

— Гарри, ты оказывался лицом к лицу с Волдемортом, стало быть, ты в состоянии поговорить с профессором Снейпом.

К моменту возвращения в башню Гриффиндора Гарри был в самом мрачном расположении духа. «Прекрасно! — со злостью думал он. — Вдобавок ко всему, я еще должен идти и умолять Снейпа снова учить меня окклюменции».

Дамблдор, конечно, мог поверить в то, что Снейп беспокоился о нем, но самому-то Гарри лучше было знать. Даже если он согласится возобновить занятия, это только еще больше усложнит жизнь Гарри.

Он вихрем пронесся через портретный зал, влетел в гостиную и бросился в одно из кресел у камина, возле которого занимались Рон и Гермиона. Друзья тревожно взглянули на него, но Гарри уже не обращал на это внимания.

— Ненавижу Снейпа! — выпалил он.

Его друзья быстро переглянулись.

— Что случилось? — спросила Гермиона.

Гарри встал и прошелся перед камином.

— Он ходил к Дамблдору из-за того, что я сегодня утром самовольно ушел с занятий. Полагаю, он сказал, что беспокоится обо мне, потому что теперь Дамблдор хочет, чтобы я снова начал заниматься с ним окклюменцией!

— Ну, это не такая уж плохая идея, — рискнул заметить Рон. — Ты плохо спишь, а остальное время словно витаешь где-то в облаках. С этим надо что-то делать, приятель.

— Не думаю, чтобы Снейп ходил к Дамблдору в каких-нибудь низких целях, — поддержала его Гермиона. — Мне кажется… Я хочу сказать, ты в самом деле ужасно выглядел утром, когда уходил из кабинета, и я думаю, он действительно был этим обеспокоен.

Гарри остановился, с раздражением посмотрев на своих друзей. Он-то ожидал, что они с негодованием встретят предложение директора.

— Значит, вы оба считаете эту идею хорошей? — зло спросил он.

— Я считаю, — Рон понизил голос до шепота, — что твои видения сведут тебя с ума, если не попытаться как-то прекратить их.

— И ты думаешь, что Снейп поможет мне в этом?

— Ну, во всяком случае, он отнесся к этому даже более серьезно, чем я могу тебе передать.

— Откуда ты знаешь? — подозрительно прищурился Гарри.

Рон и Гермиона виновато переглянулись.

— Он же не идиот, — сказала Гермиона. — Он понял, что сегодня утром с тобой приключилось не просто недомогание. Он даже вытащил нас днем из библиотеки, чтобы поговорить о тебе.

— И вы все рассказали Снейпу? — с негодованием воскликнул он.

— У нас не было выбора, — Рон вскочил и встал вплотную к товарищу. — Иначе он выгнал бы тебя со своего курса.

— А я рада, что мы рассказали ему, — Гермиона тоже поднялась. — Я больше не могу выдержать это. И ты не можешь. Тебе нужна помощь.

— Но только не от Снейпа!

— Ну а Дамблдор считает, что так будет лучше, — возразил Рон.

— Он не знает всего, и он может ошибаться!

— Ты тоже можешь! — вспылила Гермиона. — Может быть, если бы ты в прошлом году прислушался к советам и серьезно занимался окклюменцией, то сейчас спал бы нормально ночью, а не на лекциях! Может быть, тогда этим утром тебе не стало бы плохо на зельях! Ты тоже не знаешь всего, Гарри, поэтому оставь это свое заносчивое упрямство! Мне плевать, насколько сильно ты ненавидишь Снейпа, но если он может помочь тебе, значит, ты, проклятый упрямец, позволишь ему сделать это!

В гостиной повисла мертвая тишина. Все взгляды были обращены на них. Рон даже открыл рот от неожиданности.

Гарри побледнел. Гермиона с вызовом смотрела на него, и мальчик опустил глаза.

— Ну что ж, раз, кажется, все знают, что именно будет лучше для меня, значит, у меня нет выбора.

Он развернулся, прошел через коридор с портретами и направился к кабинету Снейпа, с каждым шагом становясь все угрюмее. Остановившись перед запертой дверью, он сделал глубокий вдох и вдруг вспомнил дракона, с которым ему пришлось иметь дело три года назад на Турнире Трех Волшебников. Гарри покачал головой, слегка улыбнувшись. «Забавно, — подумал он, — Снейп для меня гораздо хуже того дракона».

Он решительно постучал в дверь, пока мужество не покинуло его, и услышал раздраженное «Войдите!».

Сделав еще один глубокий вдох, Гарри открыл дверь и вошел в кабинет. Снейп был занят проверкой эссе по зельям. Он поднял голову, и выражение его и так всегда недовольного лица стало еще более мрачным.

— Поттер, какого дьявола вам здесь нужно?

— Мне надо поговорить с вами, профессор.

— Вопросы лучше задавать в классе, а сейчас я занят, — он вновь склонился над лежавшими на его столе свитками.

— Это не про зелья, — запнулся Гарри, а потом выпалил. — Мне нужны уроки окклюменции.

Снейп посмотрел на него, откинулся на спинку кресла, и на его губах заиграла привычная насмешливая улыбка.

— В самом деле, мистер Поттер? — подчеркнуто учтиво проговорил он. — И сколько же бессонных ночей вам понадобилось, чтобы прийти к подобному заключению? Или хватило того, что утром вы едва не потеряли сознание на моем уроке?

Гарри стиснул зубы от злости, но когда он заговорил, его голос звучал почти так же ровно и серьезно, как голос Снейпа.

— Профессор Дамблдор настаивает, чтобы я вновь начал занятия, после того, как вы пожаловались ему, что сегодня я самовольно вышел из класса. Вы будете учить меня или нет?

Снейп подался вперед и посерьезнел.

— Почему я? Вы проявили полную беспечность в отношении этих видений. Если честно, я сомневаюсь в том, что вы вообще способны заниматься окклюменцией, Поттер. Она требует полной самоотдачи. Мне даже трудно вообразить, что вы вообще умеете учиться.

— Могу я тогда сказать директору, что вы отказываетесь?

— Если бы я хоть на минуту мог представить себе, что ваши намерения серьезны…

— А вы можете хоть на минуту представить, что я пришел бы сюда, если бы это было не так? — буркнул Гарри. — Послушайте, — процедил он сквозь зубы, — мне необходима ваша помощь. Этого достаточно

— Неужели? — слегка улыбнулся Снейп, явно наслаждаясь его унижением.

На мгновение Гарри захотелось стереть с его лица эту самодовольную улыбку каким-нибудь заклинанием, но профессор, должно быть, угадав его мысли, встал и обратился к нему.

— Вот что я вам скажу, Поттер. Учитывая сложившиеся обстоятельства, а также то, какие гибельные последствия имела ваша прошлогодняя неудача, я поговорю с директором от вашего имени. Уверен, мне удастся убедить его самому проводить с вами уроки.

Его улыбка стала самодовольной и снисходительной.

«Готов держать пари, — подумал Гарри, сощурившись, — ты не хочешь учить, поэтому думаешь спихнуть меня на Дамблдора, да еще представить это как свое благодеяние».

— На самом деле, сэр, я только что разговаривал с директором, и он сказал, что готов заниматься со мной, если вы откажетесь.

— Если он уже согласился учить вас, зачем вы пришли ко мне? — нахмурился Снейп.

— Я хочу, чтобы вы меня учили.

— Прошу прощения? — от удивления Снейп даже оставил свой обычный сарказм.

«Понятно»! — подумал Гарри, на этот раз улыбнувшись по-настоящему.

— Я сказал, что хочу, чтобы меня учили вы, сэр, а не профессор Дамблдор.

Снейп уставился на Гарри так, словно не совсем расслышал его. Несколько раз он открывал рот, порываясь что-то сказать, но каждый раз отказывался от своего намерения.

— Почему? — наконец выдавил профессор.

— Потому что вы ненавидите меня так же, как Волдеморт, а может, даже больше, — Гарри оперся о стол, не сводя с профессора ненавидящих глаз. — Если я собираюсь научиться бороться с ним, мне необходим учитель, который будет таким же безжалостным садистом, как он.

Гарри бросал оскорбления в лицо своему учителю, но хотя они все еще звенели в его ушах, он не мог до конца поверить, что только что действительно произнес все это. Он понимал, что зашел слишком далеко. Однако по лицу Снейпа невозможно было что-либо понять, а когда он заговорил, его голос прозвучал неожиданно спокойно.

— Понимаю.

Теперь уже Гарри остолбенел от удивления. Губы Снейпа дрогнули, и на секунду он подумал, что профессор прилагает усилия, чтобы не рассмеяться, однако в следующий же момент он увидел знакомую усмешку и понял, что это ему, конечно же, только показалось.

— Вы абсолютно правы, Поттер, — продолжал Снейп в своей обычной бесстрастной манере, подчеркнуто медленно выговаривая слова. — Вы меньше всего нуждаетесь в том, чтобы директор нянчился с вами. Признаться, не ожидал от вас такого понимания сути вещей. Полагаю, это с вами впервые.

— Означает ли это, что вы согласны обучать меня?

— Да, мистер Поттер, я буду заниматься с вами при двух условиях. Первое, вы должны будете прилагать к занятиям все свои усилия. Если я только заподозрю, что вы не стараетесь, я немедленно прекращу обучение. Это понятно?

Гарри кивнул. На этот раз он действительно собирался сделать все, что в его силах.

— Второе, вы никогда не будете называть Темного Лорда по имени в моем присутствии.

Должно быть, Гарри слишком скептически отреагировал на его слова, потому что профессор очень серьезно продолжил.

— Не знаю, позволит ли вам это понять ваша юношеская бравада, но у меня для этого есть свои основания. Или вы отнесетесь к ним с уважением, или мы на этом и закончим.

— Но я не собираюсь называть его «Сами-Знаете-Кто» и не думаю, что смогу искренне называть его «Темным Лордом».

— Меня мало заботит, как вы будете его называть при условии, что это не будет его собственное имя, — нетерпеливо заметил Снейп. — Такой дерзкий и непочтительный человек как вы, наверняка что-нибудь придумает.

— Ладно, придумаю что-нибудь, — согласился Гарри.

— Прекрасно. Придете сегодня вечером в семь часов. Посмотрим, запомнили вы хоть что-нибудь из того, чему я старался научить вас в прошлом году. И не опаздывайте.

Снейп вернулся к груде эссе, лежащей на его столе, а Гарри, поняв, что может идти, отправился назад в гриффиндорскую гостиную.

Северус Снейп расхаживал по кабинету. «Проклятый Альбус Дамблдор! — думал он. — Когда я только перестану недооценивать этого человека»?

Поттер отчаянно нуждался в занятиях окклюменцией. Он понял это, когда взглянул в полные ужаса глаза мальчишки и увидел в его воспоминаниях кровь и смерть. Оставшуюся часть утра он провел в попытках узнать что-нибудь о нем у своих коллег. «Да, в последнее время Поттер как-то странно ведет себя». «Да, он выглядит усталым, нервным, расстроенным». Но, казалось, никто не был этим встревожен.

«Неужели нужно, чтобы Темный Лорд полностью овладел душой парня, чтобы кто-нибудь заметил, что что-то не так, — зло думал он. — Ну почему на меня вечно сваливается обязанность присматривать за этим великовозрастным дитятей»?

К тому времени, как он вытащил Уизли и Грейнджер из библиотеки, ему нужно было просто подтверждение своих догадок, тем не менее, их признания заставили его похолодеть. Он был потрясен тем, что его друзья допустили, чтобы ситуация зашла так далеко. Грейнджер была достаточно разумна, уж она-то, по крайней мере, могла бы сообразить, насколько это опасно. Конечно, Поттер лгал им, говоря, что у него все в порядке. Как всегда чрезмерно самонадеян в своем стремлении справиться со всем самостоятельно.

Снейп фыркнул и упал в кресло. Он отвел Уизли и Грейнджер к директору, где они послушно повторили свой горестный рассказ. Дамблдор уверил их, что все будет хорошо, но как только они ушли, сразу заговорил о занятиях окклюменцией. Снейп ожидал этого и был, как ему казалось, готов к разговору, но он ошибся.

— Северус, — начал директор, — совершенно ясно, что Гарри уже не может выбирать, заниматься ему окклюменцией или нет, теперь это ему просто необходимо.

— Вне всякого сомнения, — согласился Снейп. — Я бы даже сказал, что требуется сделать все, чтобы он достиг в этом максимально возможных успехов.

— Что ты предлагаешь?

— Ну, раз мои усилия оказались тщетными, полагаю, вам следует самому заниматься с ним.

— Ты слишком строг к себе, Северус. Я уверен, что вина за прошлогоднюю неудачу лежит на Гарри, а не на тебе.

— Как бы то ни было, совершенно очевидно, что нам не удалось достичь взаимопонимания. Поэтому будет лучше, если с мальчиком станет заниматься человек, с которым он сможет работать.

Дамблдор мягко улыбнулся, в глазах вспыхнул огонек.

— Как приятно видеть, что ты так переживаешь за Гарри, Северус, — сказал он без тени сарказма. — Я согласен с тобой. Раз уж так получилось, лучше всего будет, если мальчик сам решит, с кем из нас он будет заниматься. Думаю, ты не станешь возражать.

Снейп с жаром согласился, будучи уверен, что Поттер скорее выпьет противоядие, приготовленное слизеринцем-четверокурсником, чем проведет в его обществе несколько лишних секунд. А теперь парень стоял здесь и вопреки здравому смыслу говорил, что именно с ним, Снейпом, он хочет заниматься окклюменцией. При этом неприкрытая ненависть, с которой Поттер смотрел на него, делала всю ситуацию настолько абсурдной, что ему с трудом удалось удержаться от смеха. Если бы была хоть какая-то возможность отказаться от занятий, он сделал бы это, но он дал Дамблдору слово и теперь не мог его нарушить.

По крайней мере, сейчас он не сомневался в искренности Поттера. В его удивленном взгляде, когда Снейп дал согласие заниматься с ним, не было и тени разочарования. Альбус, без сомнения, хорошо обработал мальчишку. Северус ни минуты не сомневался в том, что за всем этим стоит директор, хотя почему тот хотел, чтобы он занимался с Поттером, было выше его понимания. Ну, а влияние, которое Дамблдор имел на парня, было всем хорошо известно и, естественно, сыграло свою роль.

Однако, соглашаясь заниматься с ним, он шел на вполне реальный риск. Чем теснее он будет связан с Поттером, тем больше вероятность того, что Темный Лорд может обнаружить в памяти мальчишки, если вдруг решит заглянуть туда, что-нибудь не совсем подходящее. Снейпу было слишком хорошо известно, что в этом случае произойдет.

«И никому нет до этого дела, — с горечью подумал он. — Единственное, что имеет значение, это драгоценный Поттер».

Стук в дверь вывел его из задумчивости.

— Что? — рявкнул он, прежде чем сообразил, что это, должно быть, Поттер пришел на занятия в назначенное время.

Пауза затянулась, и Снейп уже решил, что человек за дверью, скорее всего, ретировался. Затем дверь открылась и действительно, в нее просунулась взъерошенная голова Поттера. К удовлетворению профессора, вид у него был такой, словно он сейчас сбежит.

— Профессор? — нерешительно спросил он.

— Вы уже должны были быть здесь, — резко ответил Снейп.

— Вы сказали, в семь часов, — запротестовал Поттер, целиком протискиваясь в дверь и закрывая ее за собой. — Часы только что пробили.

«Не такой уж он и робкий, с учетом всего, что произошло», — подумал Снейп.

— Тогда начнем. Я не собираюсь всю ночь возиться с вами.

Гарри встал возле стола напротив Снейпа. Казалось, каждый его нерв был натянут. Теперь, когда он принял решение заниматься окклюменцией с учителем зельеварения, он дал себе слово приложить все усилия, чтобы защититься от вторжений Снейпа в его разум. Ведь сейчас он действительно занимался, другое дело, что от этого его видения не стали реже. Он беспокоился о том, что так и не сможет заблокировать их, но выбросил эти мысли из головы, когда Снейп заговорил.

— Хорошо, Поттер, мы начнем постепенно, — он поднял палочку. — Legilimens.

Гарри собрался, приготовившись к тому, что сейчас на него хлынет поток воспоминаний, но ничего не произошло. Мгновение они смотрели друг на друга, затем профессор откашлялся.

— Ну, что ж, можно попробовать менее осторожно.

Он собрался и повторил.

— Legilimens.

На этот раз воспоминания пришли, но немедленно, словно яркая вспышка, сработала его решимость противостоять видениям.

— Нет!

Гарри не знал, сказал он это вслух, или только про себя, но эффект был мгновенным. Голова Снейпа дернулась, словно его толкнули. Профессор отступил на шаг, и воспоминания мигом исчезли из головы Гарри. Снейп восстановил равновесие и оценивающе прищурился.

— Ну, ладно, — сказал он самому себе, в третий раз поднимая палочку и пристально глядя на Гарри. Тот почти ощущал силу, которую на этот раз сконцентрировал профессор.

— Legilimens!

Воспоминания волной накрыли Гарри, и его унесло в прошлое.

Он мчался через парк, преследуемый Дадли и его бандой, и слышал как колотится его сердце… На восьмой день рождения Дадли Гарри, лежа в своем чулане под лестницей, слушал, как кузен и его друзья открывают подарки и объедаются тортом.

Прекрати! — в отчаянии приказал он себе.— Я никогда не смогу сразиться с Волдемортом, если не в состоянии противостоять Снейпу. Страх и гнев на собственную слабость слились в обжигающую белую ярость, всколыхнувшуюся в ответ на вторжение в его сознание. «Прочь»!

Вспышка силы, и Гарри смог вдохнуть: воспоминания неожиданно исчезли. Первым, что он смог осознать, было то, что он стоит на коленях, сотрясаемый крупной дрожью. Следующее, что он увидел, был согнувшийся профессор, неподвижно лежащий у противоположной стены.

Паника охватила Гарри, и он бросился к потерявшему сознание Снейпу. «Только не это!» Гарри с трудом сглотнул.

— Профессор? — позвал ученик, дотронувшись до его плеча, и с облегчением услышал слабый стон, когда Снейп пошевелился в ответ.

— С вами все в порядке, сэр? — начал Гарри, но замер, когда Снейп, придя в себя, посмотрел на него убийственным взглядом.

— Я прошу прощения. Я не хотел…

— Вы даже не пытались! — рявкнул Снейп.

— Что?

— Я думал, вы просто ленивы и бестолковы, — Снейп осторожно сел, — но, как видно, я слишком хорошо о вас думал. Скажите, Поттер, как долго вы собирались попусту тратить мое время? Вам больше нечем заняться?

Гарри в замешательстве слушал, как Снейп бредит. Инстинктивно он посмотрел на дверь, размышляя, не пора ли позвать мадам Помфри.

Снейп перехватил его взгляд и презрительно усмехнулся.

— Нет, Поттер, я еще не сошел с ума, хотя если кто и может довести меня до этого, так это вы.

Он встал и привел в порядок мантию.

— Итак, скажите мне, как получилось, что после месяцев безрезультатной работы вы вдруг оказались настолько продвинуты в Окклюменции?

Гарри был поражен.

— Но это не так. В смысле, я занимался тем, чему вы меня учили в прошлом году, но это не помогало. Видения стали даже более частыми, чем раньше, и я не знаю, как прекратить их.

Снейп хмуро и задумчиво смотрел на Гарри, потом, видимо, пришел к какому-то заключению.

— Я должен глубже заглянуть в ваше сознание, чтобы посмотреть, что это за видения.

— Зачем? — нервно спросил Гарри.

— Насколько мне известно, Темный Лорд пока не подозревает о вашем присутствии в его сознании. Вопрос: почему? Если я буду знать, что вы видели, это, возможно, прольет некоторый свет на загадку.

— Хорошо, — с неохотой согласился Гарри.

— Сейчас я буду вынужден использовать непрямую форму легилименции, — продолжил Снейп. — Это будет более глубокое, целенаправленное исследование. Оно довольно неприятно, но необходимо, и поэтому очень важно, чтобы вы сейчас не сопротивлялись мне. Чем лучше вы сможете открыть для меня свое сознание, тем легче будет нам обоим. Вы поняли?

Гарри кивнул, не совсем уверенный в том, что понял, и совершенно не в восторге от того, что Снейп будет копаться в его памяти.

— Сядьте, Поттер, — сказал Снейп. Он не поднял палочку, а просто посмотрел на Гарри пронизывающим взглядом, — Теперь смотрите мне в глаза и помните, что я пытаюсь найти ваши самые жуткие воспоминания о Темном Лорде.

Гарри не смог бы назвать ни одного воспоминания о Темном Лорде, которое не было бы жутким. С этой мыслью он и погрузился в воспоминания.

Дом был охвачен пламенем, а в ночном небе над ним полыхала Темная Метка. «Нет, пожалуйста, только не это»! — Гарри знал, чем закончится это видение. Ему до сих пор снились кошмары о матери с дочерью, лежащих бездыханными у его ног. — Пожалуйста, не надо, пожалуйста!

Гарри поднял палочку и указал на ребенка. Мать пронзительно кричала, а его сердце разрывал его собственный беззвучный крик.

Мальчика выбросило из воспоминаний обратно в кабинет Снейпа. Он стоял на четвереньках и его снова била дрожь. Гарри зажмурился, стараясь сдержать готовые хлынуть слезы.

— Поттер! — Это был голос Снейпа, но Гарри никогда не слышал в нем столько… чего? Потрясения? Гарри внутренне сжался. Ему вполне хватало того, что Рон и Гермиона бросали на него тревожные взгляды, когда думали, что он этого не замечает. Те, к счастью, немногие люди, которые знали о его видениях, смотрели на него либо с жалостью, либо со страхом. Но пока никто из них не знал, насколько на самом деле ужасно было то, что он испытывает. Снейп только что увидел один из наихудших эпизодов.

Гарри как мог собрался с силами и посмотрел на учителя. Снейп хмурился, но ужаса, который Гарри ожидал увидеть в его глазах, не было. Напротив, его взгляд был твердым, почти злым.

— Почему вы никому не рассказали об этом?

— Я не думал, что кто-то может мне помочь.

Снейп раздраженно покачал головой.

— Тогда, Поттер, вы заслужили те мучения, которые испытываете. Ждите здесь.

Он повернулся и исчез за боковой дверью. Оставшись один, Гарри сел на пол, прислонившись к столу, подтянул колени к подбородку и уставился в пустоту. Через несколько минут Снейп вернулся, неся какой-то бокал. Он протянул его Гарри.

— Вот, выпейте. Это должно помочь.

— Что это? — спросил Гарри, беря бокал.

— Мое собственное изобретение. Пейте, — определенно, это приказ.

Гарри не был в восторге от того, что ему придется пить зелье, принесенное Снейпом, тем более, какое-то неизвестное варево. К несчастью, у него не было возможности отказаться. Решив, что вряд ли учитель решится отравить студента в собственном кабинете, Гарри сделал глубокий вдох и осушил сосуд.

Эффект был потрясающим. Воспоминания поблекли, утихла боль в груди, прошла дрожь. Он еще не успокоился окончательно, но уже был в состоянии мыслить ясно.

Снейп усмехнулся, увидев изумление на его лице.

— А вы чего ожидали? — спросил он тоном, не оставлявшим никаких сомнений в том, что ему было прекрасно известно, о чем думал ученик.

Ответа не требовалось, и Гарри спросил:

— Это потрясающе, профессор! Что это было?

— Кое-что из того, что я всегда держу под рукой, — ответил Снейп, — К сожалению, пользоваться им нужно с осторожностью, нельзя принимать часто.

— А… — разочарованно протянул Гарри.

— Не волнуйтесь, мистер Поттер. Уверен, мы сможем избавиться от этих видений.

— Как?

— С практикой, конечно, — небрежно ответил Снейп.

Гарри почувствовал всплеск ярости.

— Я уже практиковался, — огрызнулся он, — Что я делал не так?

— Я не сказал, что вы что-то неправильно делали, Поттер. Вам просто нужно научиться лучше контролировать себя. Темный Лорд не знает о ваших видениях, так что непосредственной опасности нет. Имейте терпение.

— Терпение?! — Гарри вскочил на ноги. — Вы можете себе представить, что значит, смотреть его глазами? Ложиться в постель и знать, что увидишь новые ужасы, хуже прежних?

Он понимал, что не должен кричать на Снейпа, но не мог остановиться.

— Может быть, вы можете позволить себе роскошь быть терпеливым, профессор, а я нет!

Гарри умолк. Он стоял, уставившись на учителя, в ожидании, что сейчас его безо всяких церемоний вышвырнут вон, но Снейп по-прежнему спокойно смотрел на него.

— Вы не убивали их, вы знаете это, — сказал Снейп. — Это сделал он. Если вам нужно кого-то винить, обвиняйте его, а не себя.

Гарри ошарашено смотрел на профессора. Он открыл рот, чтобы сказать, что, конечно, он не убивал их. И он не винил себя — это все сделал Волдеморт. Но слова замерли на языке, потому что это было правдой. Он чувствовал себя убийцей. И не имело значения, что Волдеморт держал палочку. Он произносил слова. Он чувствовал силу, текущую по жилам, и какая-то его часть наслаждалась этим.

Гарри никогда не смел признаться в этом даже самому себе. Он хранил видения в тайне от лучших друзей, чтобы никто не мог увидеть его вину и его стыд. Но больше нельзя было это отрицать — Снейп знал.

Гарри не оглядываясь кинулся прочь из кабинета. Он даже не заметил, что Снейп не пытался остановить его.

Снейп пронесся через холл со своей привычной целеустремленностью. Было поздно, и студентов почти не встречалось. Те немногие, с кем ему довелось пересечься, торопливо убирались с его дороги, но он был слишком сосредоточен на своем, чтобы заметить это. Злость и негодование, которые он чувствовал немногим ранее, ушли, уступив место сильному беспокойству. Ситуация с Поттером была гораздо хуже, чем он думал.

Снейп дошел до кабинета Дамблдора и произнес пароль: «Пончики с джемом». Движущаяся лестница донесла его до директорских владений. Его не удивило то, что Дамблдор сидел за своим столом, и он не стал тратить время на вступления.

— Я не смогу сделать это, Альбус. Мальчишка нуждается в помощи, которую я не могу ему оказать.

— Северус, как это мило с твоей стороны, заглянуть ко мне. А то я уже сам собирался навестить тебя, чтобы спросить об успехах Гарри. Присаживайся. Могу я предложить тебе мятных карамелек?

— Нет, спасибо, — коротко ответил Снейп, отказываясь и от сладостей, и от предложения присесть. — Окклюменции будет недостаточно. Поттеру необходимо не теряя времени освоить и легилименцию.

— Да, я думал об этом, — согласился Дамблдор.

Снейп вспыхнул от раздражения.

— Тогда зачем вы послали его ко мне?

— Насколько я помню, мы пришли к соглашению, что Гарри сам выберет, с кем ему заниматься.

— Только не рассказывайте мне, что вы не приложили руку к этому выбору. Я не настолько глуп.

— Но почему ты решил, что выбор неправильный только из-за того, что Гарри нужно выучиться легилименции? Ты можешь научить его не хуже, чем я.

— Мои воспоминания не самое лучшее место для тренировок шестнадцатилетнего мальчишки. Навряд ли ему нужно больше пищи для кошмаров, чем та, что у него уже есть.

— Я полагаю, Северус, молодой человек более чем способен понять твои воспоминания.

— Я не хочу, чтобы он лез в мой разум!

— Понимаю, — сказал Дамблдор, и его тон посуровел, — Однако речь идет не о том, что ты хочешь, а о том, что необходимо.

— Вы осознаете риск?

— Да.

— Но это, естественно, не имеет значения, — с горечью сказал Снейп.

— Безусловно, имеет! — Дамблдор поднялся. — Но у меня есть заботы и кроме вас с Гарри. Есть Орден Феникса и Министерство, есть наши дела заграницей, полной информацией о которых владею я один. Ты всерьез хочешь, чтобы Волдеморт получил доступ к моей памяти?

Снейп тяжело вздохнул и рухнул в стоящее рядом кресло.

— Нет, конечно же, нет, — сказал он, сдаваясь.

Дамблдор обошел стол и положил руку на плечо младшего коллеги.

— Северус, я никогда не стал бы подвергать тебя риску или пренебрегать твоими чувствами, если бы в этом не было крайней необходимости. Ты единственный, кто может это сделать. Со временем, надеюсь, ты поймешь, что эта ноша не так страшна, как кажется.

—Неважно. Я переживал и худшее, чем Гарри Поттер. Раз вы требуете, я буду его учить.

Гарри уклонился от расспросов Рона и Гермионы о своем первом уроке окклюменции и лег в постель сразу после возвращения в гриффиндорскую башню. Он не собирался спать, но видимо устал сильнее, чем думал, потому что быстро погрузился в сон. Впервые за несколько месяцев его не тревожили ни кошмары, ни видения, и следующим утром он проснулся отдохнувшим. Гарри мог только гадать, было ли это действием зелья, которое дал ему Снейп.

К сожалению, мысли о Снейпе немедленно испортили его хорошее настроение, вызвав тревогу. Вчера он умудрился дважды без разрешения уйти с его занятий, и было совершенно очевидно, что профессор навряд ли будет доволен этим. Гарри поморщился. Он должен извиниться и ему остается только надеяться, что Снейп не будет кричать на него слишком долго.

Гарри оделся и отправился на завтрак вместе с Роном и другими ребятами.

—Как ты, Гарри, хорошо спал? — спросил Симус.

— Да, отлично, — честно ответил он.

— Вот и хорошо, — с энтузиазмом отозвался Рон. — У нас утром защита. Не терпится узнать, что нам сегодня приготовил Райан.

— Не знаю, — протянул Дин. — По мне, так он иногда слишком много философствует.

— Наше отношение к Темным Искусствам так же важно, как и изучение заклинаний для защиты от них, — вставила Гермиона, вместе с Джинни присоединяясь к мальчикам. — Слишком легко подпасть под чье-либо влияние, стоит только утратить бдительность.

— Согласен, — неуверенно отозвался Дин.

Гарри улыбался, но улыбка вмиг исчезла с его лица, как только они спустились в главный холл, где вечным вестником неприятностей стоял Снейп. У Гарри возникло неприятное предчувствие, что тот дожидается именно его. Минуту спустя оно подтвердилось, когда Снейп поймал его взгляд, нетерпеливо вздернув бровь.

— Все хорошо, Гарри? — спросил Невилл, нервно глянув на Снейпа.

— Да, идите. Я догоню вас, — ответил Гарри. Мысленно готовя свои извинения, он направился к месту, где его ждал Снейп, но профессор не дал ему заговорить.

— Я буду ждать вас сегодня вечером, Поттер. Не опаздывайте.

Снейп быстро пошел прочь, не дожидаясь его ответа. Гарри посмотрел вслед черной фигуре, удалявшейся по коридору.«Да, сэр», — пробормотал он сам себе.

— Учитывая, что вы занимаетесь в моем классе для сдачи ТРИТОНов, мы вряд ли сможем оправдать ваше присутствие здесь необходимостью занятий с вами как с отстающим, — начал Снейп, когда Гарри появился в его кабинете тем же вечером. — Я также не могу назначать вам по четыре взыскания в неделю.

— Четыре раза в неделю?

— Да, Поттер. Я буду ждать вас здесь в это же время каждые понедельник, среду, пятницу и субботу. И не планируйте ничего на время после наших занятий. Вы будете не в том состоянии, чтобы заниматься еще чем-нибудь.

Гарри испуганно уставился на профессора, гадая, когда же ему теперь придется делать домашние задания.

— Уверяю вас, Поттер, что испытываю не большее желание находиться здесь, чем вы, но вам нужно многое усвоить, а времени на это, боюсь, слишком мало.

— Да, сэр.

— Что, однако, не решает проблему, под каким предлогом вы будете ходить на эти уроки.

— Что если для дополнительной работы по зельям? — Гарри тоже думал об этом.

— Даже мисс Грейнджер не получает от меня дополнительных заданий, Поттер. Никто не поверит, что я дал их вам.

— Не дополнительные задания, а дополнительная нагрузка, чтобы удержаться в классе. Всем прекрасно известно, что вы не довольны уровнем моих знаний и не хотите, чтобы я посещал ваши уроки, — сказал Гарри, не сумев скрыть горечь в голосе, — дополнительные занятия могут быть поводом, чтобы заставить меня уйти.

— И это мое искреннее желание, как видно, не имеет надежды на осуществление, — кисло заметил Снейп. — Что ж, прекрасно, пусть будет дополнительная работа. Теперь вернемся к нашим занятиям. Я говорил с директором, и он согласился, что одних уроков окклюменции будет недостаточно, чтобы прекратить видения, которые вас мучают.

— Почему нет, сэр? — спросил Гарри, нахмурившись, — Я думал, это поможет блокировать вторжение Вол… его в мою голову.

— Так и есть. К несчастью, окклюменция не защищает вас от проникновения в его сознание.

Кровь застыла в жилах Гарри, когда до него дошел смысл сказанного Снейпом.

— Что?

— Поттер, я не берусь утверждать, что понимаю уникальную связь между вами и Темным Лордом. Я знаю только то, что он не насылал на вас видения сознательно и что ему не известно о том, что вы их видите. Также я с трудом верю в то, что это он инициатор всего происходящего.

— Вы считаете, что я сам это делаю? — спросил Гарри, закипая от гнева. — Думаете, я хочу на это смотреть?

— Нет, но я уверен, что ваша связь почти автоматическая, и ваш спящий мозг слишком недисциплинирован, чтобы контролировать себя. Вспомните все, что вы знаете о легилименции, Поттер. В первую очередь ее используют для того, чтобы видеть мысли другого человека, что наиболее эффективно, когда жертва испытывает сильные эмоции. А теперь подумайте о природе своих видений. Вы можете проникнуть в мысли Темного Лорда именно в те моменты, когда он испытывает сильные чувства.

Гарри в отчаянии опустился на свой стул.

— И что мне теперь делать? Раз я уже пользуюсь легилименцией, чем мне поможет ее изучение?

— Окклюменция не позволяет другим проникнуть в ваше сознание или видеть определенные мысли. Легилименция — искусство контролировать свое собственное сознание, в том числе удерживать его от проникновения в чужое. Кроме того, легилименция значительно труднее для изучения и гораздо более опасна. Как правило, обучаться ей позволено только хорошо подготовленному совершеннолетнему магу. Это строго контролируется Министерством магии.

— А они знают, что вы собираетесь учить меня, сэр?

— Я думаю, что профессор Дамблдор может получить разрешение, если пожелает, — уклончиво ответил Снейп, — но мы же не хотим, чтобы о ваших тренировках стало всем известно? Надеюсь, вы это понимаете.

— Вы не хотите, чтобы он узнал?

— Совершенно верно.

Гарри кивнул.

— Что мне нужно делать?

— Встаньте и достаньте палочку.

Гарри так и сделал.

— Теперь вы должны сконцентрироваться на желании узнать, о чем я думаю.

— Я должен читать ваши мысли?

— Это очевидно, Поттер, — раздраженно ответил Снейп, — чьи же еще? Поверьте, меня это радует не больше, чем вас.

Гарри глубоко вздохнул.

— Хорошо, — сказал он так ровно, насколько мог.

— Прежде, чем мы начнем, уясните, что я жду от вас абсолютного благоразумия. Если вы скажете кому бы то ни было хоть слово о том, что увидите в этой комнате, вы сильно пожалеете об этом.

— Не нужно меня запугивать, профессор, — сказал Гарри, — я не собираюсь никому рассказывать о ваших воспоминаниях. Даю вам слово.

— Прекрасно, — кивнул Снейп. — Помните, как в прошлом году вы использовали Протего, чтобы защититься и оказались в моих воспоминаниях?

— Да, сэр.

— Начнем с того же самого, так вы сможете привыкнуть к ощущениям, которые возникнут при просмотре моих мыслей. Я использую Legilimens и хочу, чтобы вы не сопротивлялись мне, а с помощью Протего отразили заклинание обратно, как вы это уже делали. Попытайтесь расслабиться и используйте всю силу своего разума, чтобы проникнуть в мой.

Гарри кивнул, и Снейп поднял палочку.

— Legilimens!

Шестилетний Гарри лежал, плача, на матрасе в чулане под лестницей. Было темно и страшно… десятилетний Гарри стирал пыль с каминной полки, когда Дадли влетел в комнату. Он толкнул стол распахнувшейся дверью и сбил вазу с цветами.. Ваза разлетелась на осколки. Дадли перевел взгляд с нее на Гарри и нехорошо ухмыльнулся. «Мам, — крикнул он — Гарри разгрохал вазу!»

Воспоминания поблекли, становясь все прозрачнее. Их сменили другие, чужие, незнакомые. Следовать этим воспоминаниям было сложнее, так как он не знал, что будет дальше. Он также не знал, кто эти люди, хотя догадывался.

Темноволосая женщина тихо плакала, лежа на кровати, а маленький мальчик, не старше пяти лет, молча смотрел на нее из дверного проема… Мальчик, в котором Гарри уже мог узнать Снейпа, одиноко стоял на кладбище. Он был одет в хогвартскую мантию и ему было не больше одиннадцати. Он наклонился и положил маленький букетик цветов на могилу. Гарри прочел на надгробии: «Эйлин Снейп. 1926-1967». Снейп смотрел на могилу еще какое-то время, потом развернулся и пошел прочь… В Хогвартсе царила зима, и вся территория была усыпана снегом. Снейп вместе с одноклассниками пробирался сквозь глубокие сугробы перед теплицами. Выглядел он не старше, чем в прошлом воспоминании. Вдруг большой, мокрый снежок врезался ему в затылок. Он обернулся посмотреть, кто его кинул и получил другим снежком прямо в лицо. Нападавшими оказались двое мальчишек, ровесников Снейпа, одного из которых Гарри чуть было не принял за себя. Они, смеясь, бежали обратно к замку.

Воспоминания исчезли, и Гарри снова смотрел на профессора. Его голова раскалывалась.

— Вам нужно расслабиться, Поттер. Вы слишком напряжены.

Гарри глубоко вздохнул.

— Да, сэр.

— Попробуем еще раз, — Снейп снова поднял палочку.

— Это была могила вашей матери? — ляпнул Гарри, не подумав.

Профессор колебался.

— Да, Поттер. Она умерла, когда мне было семь. Теперь соберитесь и попробуем снова.

NB: пока не бечено, заменю на отбеченный вариант и уберу это предупреждение

Следующие несколько недель стали едва ли не самыми несчастными в жизни Гарри. То пребывая в видениях, то погружаясь в память Снейпа, он, казалось, больше времени проводил в мыслях чужих людей, чем в собственных. Видения стали тяжелыми, как никогда, но гораздо больше его волновали воспоминания Снейпа, хотя он и сам не понимал, почему.

Ничего ужасного в них не было. Большинство эпизодов были вполне обыденными, но при их просмотре Гарри не мог избавиться от непреодолимого чувства одиночества. Детство Снейпа, насколько он понял, было беспросветно мрачным. У мальчика не было друзей, его отец был суров и сдержан в тех редких случаях, когда вообще был рядом. По большей части ребенок был предоставлен самому себе, и, похоже, проводил почти все время за изучением книг о темных искусствах.

В Хогвартсе он также оставался чужаком, даже среди однокурсников-слизеринцев. Среди немногих тех студентов, с которыми Снейп общался, Гарри узнавал будущих Пожирателей Смерти, но и они явно не считали его другом, а лишь признавали его полезность в качестве знатока темных искусств и зелий. Казалось, единственным студентом, обращавшим внимание на Снейпа, был Джеймс Поттер, поистине отравлявший его жизнь в Хогвартсе.

Гарри не встретил ничего столь же унизительного, как то, что он увидел в воспоминаниях профессора годом раньше, но, тем не менее, Джеймс (Гарри не мог воспринимать этого ребенка как своего отца), очевидно, использовал любую возможность, чтобы достать Снейпа. Конечно, тот наносил ответный удар, и мстил безжалостно, что отчасти успокаивало совесть Гарри, но он все равно знал, что не хотел бы дружить со своим отцом, учись они одновременно, и ненавидел Снейпа за это.

Хуже всего было то, что, несмотря на все его усилия, в изучении легилименции не наблюдалось никакого прогресса. Хотя он научился использовать Протего для просмотра воспоминаний Снейпа, заклинание Легилименс по-прежнему не выходило. Сколько бы он ни пытался очистить разум и сконцентрироваться, ничего не получалось. Гарри был разочарован и почти дошел до отчаяния. С каждой новой неудачей он все более убеждался, что не сможет добиться успеха. Не помогало и то, что Снейп, никогда не отличавшийся терпением, явно не знал, что делать. Досада сменилась раздражением, граничащим с яростью.

— Поттер, вы не стараетесь!

— Я пытаюсь, но я не знаю, как это сделать! — протестовал Гарри. Его собственные нервы тоже были изношены до предела.

— Но вы уже делали это! Вы применяли Протего, оно ничем не отличается.

— Конечно, отличается! Оно для обороны, а легилименция — это нападение, поэтому я не могу применять его!

— О, пожалуйста, только не говорите мне, что вам мешает ваша стеснительность! — рявкнул Снейп. — Я прекрасно знаю, что у вас нет уважения к моей личной жизни, особенно после вашей нескромной выходки в прошлом году. Может быть, вы просто боитесь, вот и все? Опасаетесь, трусите узнать, каким на самом деле был ваш отец?

Гарри побледнел от ярости. Кровь застучала в ушах, и он чувствовал абсолютную, кристалльную ненависть к человеку, стоявшему перед ним. Снейп заслужил все страдания и унижения, которые претерпел в жизни, и гораздо больше! Внезапно Гарри почувствовал головокружение от того, что вдруг резко изменилось восприятие, и он очутился в разуме Снейпа. Вокруг него клубились воспоминания, но его гнев и ненависть отбрасывали их в сторону, как ненужный мусор. Тут он почувствовал сопротивление своему присутствию. Что-то пыталось вытеснить его.

«Это Снейп» — понял Гарри с новым всплеском ненависти и ярости. Учитель думал, что может контролировать его, говорить, что ему следует делать, думать и чувствовать, какие воспоминания смотреть. Только не в этот раз!

«Убирайся с дороги!» — злобно подумал он. Сопротивление пало и Гарри ощутил вкус власти. Это было то же самое, что он чувствовал в видениях, когда Волдеморт поражал своих жертв. Это была власть над жизнью и смертью, власть убивать.

Гарри ахнул и отшатнулся, ухватившись за край стола, чтобы не упасть. Его связь с разумом Снейпа прервалась так же внезапно, как и началась, и Гарри чувствовал себя так, будто получил удар под дых. Но Снейпу, безусловно, было хуже.

Профессор стоял на коленях, дрожа всем телом. Дыхание было прерывистым, он прикрыл рукой глаза, очевидно, страдая от боли. Ярость и ненависть Гарри исчезли, сменившись ужасом от осознания того, что он только что сделал.

— Профессор? — начал Гарри, но остановился, увидев, как Снейп вздрогнул при звуке его голоса.

— Уйдите, Поттер, — сказал Снейп. — Просто уйдите сейчас.

Но мальчик будто остолбенел.

— Профессор, я… я не…

— Пошел вон!

Гарри выбежал из кабинета, и бежал без остановки до гриффиндорской башни. Он привалился к стене возле входа за портретом, и попытался успокоиться перед тем, как войти в гостиную, но тщетно. Он не знал, как ему удалось проникнуть в голову Снейпа без применения заклинаний, но в одном был абсолютно уверен. Если бы Снейп не разорвал связь, он убил бы своего профессора. Гарри знал это, и был уверен, что Снейп тоже знал.

Гарри закрыл глаза. Ему было настолько стыдно, что он даже не думал, что может испытывать что-либо подобное. Неужели я настолько ненавижу его? — удивлялся он. Конечно, Снейп делал все от него зависящее, чтобы осложнить жизнь Гарри. Он несомненно презирал его, а в этом году, в частности, безжалостно третировал мальчика на зельеварении. Он придирался, оскорблял, был несправедливым, но… достаточно ли этого, чтобы породить желание убить? Означает ли это, что я легко могу стать убийцей? — мальчик содрогнулся от этой мысли.

— Гарри, что с тобой? — открыв глаза, он увидел Джинни, озабоченно смотревшую на него.

— Все хорошо, — автоматически ответил он.

Джинни недоверчиво подняла бровь:

— Ты ужасно выглядишь.

— Я приду в себя. Занятие со Снейпом сегодня было очень тяжелым.

Джинни нахмурилась.

— Гарри, если Снейп плохо к тебе относится…

— Нет, — прервал Гарри, не желая перекладывать вину на учителя. — Просто обучение очень трудное, вот и все. Все будет в порядке.

— Надеюсь, — сказала Джинни, заходя в гостиную. — Завтра наша первая игра против Слизерина, так что тебе лучше отдохнуть.

— Хорошо, — пообещал Гарри. Но сколько он ни лежал в постели, сон не приходил. Как был он ни был измотан, он не мог прекратить вспоминать сцену в кабинете Снейпа. Лютая ненависть, которой он дал волю и которая едва не убила его учителя, наполняла его ужасом. Снейп, по крайней мере, знал, как защититься, но что, если бы он напал на кого-то другого? Гарри метался по постели, пока не начало светать. Он поднялся, оделся и вышел из башни, ни с кем не разговаривая.

Квиддичные матчи Гриффиндор-Слизерин всегда были напряженными и перед выходом на поле Гарри понял, что не готов к этому ни физически, ни морально. Он не спал, не ел, и впервые ему было все равно, выиграют они или проиграют. Слизеринцы не знали этого и потратили немало усилий, создавая ему помехи. Малфой все еще жаждал крови, и, очевидно, подговорил всю команду отомстить. Слизеринцы постоянно толкали Поттера. Бладжер за бладжером летели в него, и пару раз он всерьез задумался, а не стоит ли позволить смертоносным шарам попасть в цель? Один хороший удар по голове, и все его проблемы были бы разрешены. Но инстинкт самосохранения побеждал, и он уклонялся от мячей.

Между атаками слизеринцев, погруженный в свои печальные мысли, он не заметил появления снитча. К тому времени, как на трибунах поднялся рев, Малфой был уже на полпути к золотому шарику, и догнать его было невозможно. Помимо того матча, когда на поле появились дементоры, впервые за последние шесть лет Гарри не удалось поймать снитч. Даже слизеринцы удивлялись своей победе, а гриффиндорцы и вовсе были в шоке.

К счастью, остальные члены команды играли блестяще, Рон пропустил всего один мяч за игру, так что они не так уж сильно отстали по очкам. Приземлившись, команда стала считать, с каким перевесом им нужно выиграть следующую игру, чтобы выиграть у Слизерина квиддичный кубок.

— Все в порядке, Гарри, — сказала Джинни. — Было бы чудом поймать снитч под непрерывными атаками слизеринцев.

— Да, — поддержал Рон. — Не беспокойся. Мы выиграем кубок.

Гарри кивнул и выдавил из себя слабую улыбку. Независимо от того, что говорили друзья, он знал, что подвел команду. Однако, единственное, о чем он мог думать по дороге к замку, был урок у Снейпа этим вечером.

В течении дня Поттер все мрачнел и мрачнел. К счастью, все думали, что он расстроен из-за поражения в квиддиче. После нескольких бесплодных попыток поднять ему настроение, друзья оставили его в покое. Гарри пытался заниматься, но после того, как понял, что трижды прочитал одну и ту же страницу в учебнике по чарам, не поняв ни слова, решил, что это безнадежно и сдался. Он не мог больше усидеть на месте, и отправился гулять.

Вечерело. На улице было холодно и тени становились все длиннее. Гарри запахнул мантию и пошел к озеру. Найдя место, где сидел в июне после смерти Сириуса, он машинально потянулся за талисманом, подаренным Джинни. Горе уже притупилось, но он больше, чем когда-либо, хотел, чтобы Сириус был рядом. Он никогда не чувствовал себя таким одиноким и отчаянно нуждался в ком-то, с кем он мог бы поговорить. Не было никого, кому он мог бы доверить свои страхи, как когда-то крестному.

Звезды уже взошли на небосвод, когда Гарри вернулся в замок. Он опоздал на ужин, но ему было все равно. Он быстро поел и отправился в кабинет Снейпа. Гарри не был уверен, что учитель зелий ждет его, но ведь Снейп не запрещал ему возвращаться, и мальчику некуда было больше пойти.

Войдя в кабинет, он обнаружил Снейпа, углубившегося в старинный том; на столе перед ним ждала своей очереди целая груда книг. Не решаясь присесть, Гарри неуверенно остановился у двери, готовый к тому, что учитель прогонит его.

— Проходите, мистер Поттер, — сказал Снейп, подняв на него глаза, — садитесь.

Казалось, он ничуть не был расстроен, напротив, его настроение было лучше, чем обычно, и взгляд не был враждебным. Гарри сел, по-прежнему напряженный, не зная, чего ожидать.

— Вы ужасно сыграли сегодня, — непринужденно заметил Снейп. — Как только вы могли позволить Малфою опередить вас?

Гарри моргнул. Утренний квиддичный матч, казался таким далеким, будто это было целую жизнь назад, и он не понимал, почему Снейп вспомнил о нем.

— Прошу прощения?

— Не то чтобы я не был доволен победой Слизерина, но было совершенно очевидно, что вы витали в облаках, и думали далеко не об игре.

— Я не спал прошлой ночью, — ответил Гарри.

— Я и не думал, что вы сможете спать, — тихо заметил Снейп. Несколько секунд он задумчиво смотрел на Гарри, а мальчик пытался побороть желание отвести взгляд.

— Поттер, есть причины, по которым обучение легилименции имеет столько ограничений, — заговорил профессор. — Это очень сложная магия, и, следовательно, опасная по своей природе. Инциденты, подобные случившемуся вчера вечером не редкость на ранних стадиях обучения. К сожалению, я недооценил интенсивность ваших эмоций. Это была моя ошибка, и я уверяю вас, этого больше не повторится. Поверьте, вы не единственный ученик, пытавшийся напасть на своего учителя легилименции.

Гарри уставился на Снейпа. Он ожидал чего угодно, но только не этого. Перед ним был человек, никогда не прощавший даже мелкие огрехи, который с радостью наказывал за каждый, самый незначительный, проступок. Но теперь, когда Гарри совершил по-настоящему преступное действие, Снейп вел себя, будто это был всего лишь несчастный случай. Он представил дело вполне приемлемым и обычным, но Гарри знал, что это не так. Не могло быть так.

— Я едва не убил вас, — медленно произнес Гарри.

— Да. Но вы этого не сделали.

— Но я хотел! — все больше раздражаясь, закричал Гарри в лицо невозмутимого Снейпа. — Вы же знаете!

— Конечно, знаю, — нетерпеливо перебил Снейп. — Я видел ваши мысли, Поттер. Вряд ли они могли меня удивить, или вы думаете, полагаете, что мне неизвестно ваше ко мне отношение? Вы действительно думаете, что мне не все равно?

Я, конечно, мог бы и дальше наслаждаться вашим самообвинением, у нас нет на это времени. Что бы ни вообразил ваш переутомленный мозг, вы не сделали ничего, чтобы испытывать такое сокрушающее чувство вины, в которой, вы, кажется, вознамерились погрязнуть! Так что не ломайте руки из-за преступления, которое вы могли бы совершить, а также из-за того, что ваши мысли не так чисты и благородны, как вам бы того хотелось — избавьте меня от этого зрелища. Если это худшее, что вы можете откопать для самобичевания, не рассчитывайте на мое сочувствие.

Гарри не знал, как реагировать. Тем не менее, Снейп настаивал, что инцидент был не только нормальным, но несущественным, и его слова постепенно возымели свое действие. Впервые за прошедшие сутки Гарри смог подумать о практических последствиях случившегося.

— Вы сказали, что это опасно. А насколько? Может быть, вы и можете защититься, но что если я… я имею в виду, я не хочу напасть на кого-нибудь еще.

— Вы ведь не собираетесь нападать на кого-либо в замке, но если это вас беспокоит, то… — продолжил Снейп, — должен сказать, что активная практика настроила наши разумы друг на друга, поэтому я стал особенно уязвим для вас. У вас не получилось бы также эффективно атаковать кого-то другого. Кроме того, я сомневаюсь, что даже Малфой сможет спровоцировать вас настолько же эффективно, как это сделал я. Конечно, вам необходимо научиться лучше контролировать эмоции. Вот, возьмите, это должно помочь.

Снейп передал Гарри книгу, которую читал до того. Она называлась «Медитативные техники для ментальных искусств».

— Здесь объясняются различные методы, которые будут вам полезны для того, чтобы успокоить ваш разум и научиться контролировать его, — объяснил Снейп. — Я хочу, чтобы вы прочитали те разделы, которые я отметил, до следующего урока, чтобы быть готовым к практике. И вы должны понимать, Поттер, что хотя я могу направлять вас, вы сами должны учиться контролировать свой ум . Я не могу сделать это за вас.

Гарри кивнул, сжимая книгу и пытаясь сосредоточиться на инструкциях учителя.

— Да, сэр.

Снейп обошел вокруг стола, остановившись перед Гарри, и достал из кармана мантии флакон.

— Так как вы, что совершенно очевидно, не в состоянии сегодня заниматься, — продолжил он, — то я предлагаю вам принять зелье и немного поспать.

Гарри поднялся и взял у него зелье Сна-без-сновидений. Его явно отпустили, но он не мог двинуться с места, все еще пребывая в смятении и завидуя тому, насколько Снейп был уверен в себе. При других условиях Гарри, возможно, нашел бы его спокойную уверенность раздражающей или высокомерной, но сейчас он ощущал, будто это единственный клочок земли посреди бушующего моря.

Снейп вздохнул, видя явный ступор мальчика, положил руку на его плечо и решительно подтолкнул к двери.

— Поттер, хотя бы на этот раз сделайте, как я говорю. Спите, и я вам обещаю, что к утру вам станет лучше.

Раздраженный тон Снейпа был очевиден, но при этом рука, лежавшая на плече, ободряюще сжала его, когда в дверях Снейп повернулся к своему ученику. Гарри посмотрел в глаза профессора. Впервые за несколько месяцев он не чувствовал себя одиноким.

— Да, сэр.

Гарри покинул подземелья, обретя новую цель. Сейчас он сразу ляжет спать, а завтра займется изучением книги, которую дал Снейп. Однако его благие намерения пошли прахом, едва он вошел в гриффиндорскую гостиную и увидел, как Гермиона и Рон кричат друг на друга. Правда, гораздо больше, чем их ссора, его удивило то, что никто, казалось, не обращал на них никакого внимания.

— То, что я серьезно отношусь к своим занятиям, еще не дает тебе права на грязные намеки! — кричала Гермиона.

— А я ни на что не намекаю, — в свою очередь орал Рон. — Пожалуйста, встречайся с кем хочешь, хоть с чертом! Не удивительно, что он с Рейвенкло!

— Ты стал невыносим! — Гермиона бросилась к лестнице, ведущей в спальню девочек. Гарри заметил, что в ее глазах блеснули слезы.

— Что случилось? — спросил он.

Рон повернулся к нему с глуповатым видом.

— Рон вел себя, как мерзавец, это уже вошло у него в привычку, — отозвалась сидящая у камина Джинни, не отрывая глаз от книги.

— Ничего подобного! — запротестовал Рон. — Если она собирается все свое время проводить с Энтони Голдштейном, почему бы ей прямо не сказать, что они встречаются?

— Может быть, потому, что это не так? — ответила Джинни, по-прежнему не глядя на брата.

Рон фыркнул и взлетел по лестнице в спальню мальчиков. Когда он ушел, Джинни повернулась к Гарри.

— Если ты считаешь, что тебе здорово достается на занятиях со Снейпом, попробуй посидеть каждый вечер с этими двумя. Ты застал только конец, но, клянусь, они нас всех сведут с ума.

— А о чем это Рон? — спросил Гарри, усаживаясь напротив нее.

— У Гермионы и Энтони совместная курсовая работа по арифмантике, а Рон извелся от ревности, хотя, конечно, никогда не признается в этом! Правда, Гарри, ты бы поговорил с ним. По-моему, он просто спятил.

Гарри вздохнул. Только этого ему не хватало ко всем его проблемам. Но ведь Рон и Гермиона — его лучшие друзья.

— Ладно, обязательно поговорю.

Поднявшись в спальню он обнаружил, что Рон лежит на своей кровати и сверлит взглядом потолок. Гарри чувствовал себя слишком усталым, чтобы деликатничать.

— Рон, почему ты до сих пор не признался Гермионе, что она тебе нравится?

— Что?! — в ужасе посмотрел на него Рон.

— Но это же и так всем ясно, лучше уж вам объясниться, чем вечно ссориться.

Рон пристально посмотрел на Гарри, потом снова уставился в потолок.

— Я не могу.

— Почему?

— Потому. Просто не могу и все.

— Рон, но это ведь всего лишь Гермиона.

— Тебе легко говорить, — зло глянул на него Рон. — У тебя, небось, сердце не замирает каждый раз, когда она рядом. А что, если она относится ко мне по-другому? Вдруг она просто посмеется надо мной?

— Она не будет смеяться. А что, если ты ей тоже нравишься? Неужели ты не хочешь узнать?

— Конечно, хочу.

— Как же ты узнаешь, если до сих пор не поговорил с ней?

— Погоди-ка, — внезапно воодушевился Рон, — точно! Гарри, ты ведь можешь поговорить с ней обо мне!

— Нет! Ни в коем случае!

— Но Гарри, ты же можешь спросить у нее!

— Я не буду спрашивать у Гермионы, нравишься ты ей или нет.

— Ты прав. Надо будет попросить об этом Джинни.

— Рон, почему ты сам не можешь поговорить с ней?

— Потому что это — Гермиона, — сказал Рон таким тоном, как будто это все объясняло, только на Гарри его ответ не произвел никакого впечатления.

— Ну, пойми же, Гарри. Мы дружим с первого курса, мы вместе прошли через такое! Я не хочу разрушить все это. Если я ей не нравлюсь, я смогу выдержать это, но я не перенесу, если потеряю ее дружбу.

— Рон, я думаю, ты скорее потеряешь ее дружбу, если будешь постоянно грубить ей. Так не поступают с теми, кто тебе дорог.

Рон откинулся на подушку и жалобно вздохнул.

— Ты прав, я веду себя как последний гад!

— Это точно. Вот и попробуй все исправить. Хуже, чем есть, уже не будет.

Рон тяжело вздохнул и сел.

— Ладно, я сделаю это, — сказал он с таким видом, будто ему предстояло встретиться с дюжиной дементоров.

Гарри ободряюще улыбнулся другу, и тот вышел. Мальчик разделся и лег в кровать. Он был абсолютно измотан и начал было открывать флакончик, данный ему Снейпом, но передумал. После беседы с учителем он был в приподнятом настроении и был уверен, что сегодня кошмаров не будет. Осторожно поставив флакон в тумбочку на тот случай, если он еще понадобится, Гарри лег, закрыл глаза и постарался очистить разум. Через минуту он уже спал.

Рон ходил взад-вперед по гостиной. После его настойчивых просьб Джинни отправилась сказать Гермионе, что брат хочет поговорить с ней, однако прошло уже десять минут, а никто из них так и не появился. Рон уже начал думать, что никто не придет. Еще ни разу в жизни он так не волновался. Гарри с Джинни были правы, он действительно вел себя ужасно, и ему стало стыдно за то, как он обращался с Гермионой. Он не винил ее в том, что она не хочет с ним разговаривать, и не удивился бы, узнав, что только что сам разрушил их отношения. У него оборвалось сердце. Уже невозможно было надеяться на то, что она сможет относиться к нему по-прежнему. С какой стати? У нее на это больше не было никаких оснований.

Рон уже был готов сдаться и уйти к себе, когда на лестнице появилась Гермиона. Было заметно, что она недавно плакала, и он почувствовал угрызения совести. Он не стоит и ее мизинца. Она заслуживает лучшего, такого, как Энтони — остроумного, красивого, кто не станет постоянно орать на нее и заставлять ее плакать. Рон понимал, что не достоин ее дружбы, но был полон решимости заслужить ее. Он скажет ей всю правду о своих чувствах и стойко перенесет, если она ответит, что ее это не интересует. А потом, возможно, все опять пойдет своим чередом.

— Ты хотел видеть меня? — натянуто спросила Гермиона.

Рон кивнул.

— Может, выйдем куда-нибудь?

Она немного нахмурилась, потом пожала плечами:

— Ладно.

Они прошли через портретный холл, пользуясь тем, что как старосты имели относительную свободу передвижения по ночному замку, и вошли в ближайший класс.

— Так что же такое ты хочешь сказать мне, о чем не мог прокричать в присутствии всего факультета? — холодно спросила Гермиона.

— Я хотел извиниться за то, что сделал.

— Понятно. Значит, оскорблять меня при всех ты можешь, а извиниться при всех — никак, да?

— Нет, — подавленно сказал Рон. — Пожалуйста, Гермиона, я только не хочу, чтобы ты начала ненавидеть меня.

— Тогда почему ты так стараешься этого добиться?

— Потому что идиот! Я так боюсь потерять тебя, что просто схожу с ума. Гермиона, ты мой лучший друг, и я не хочу лишиться твоей дружбы.

Гермиона скептически посмотрела на него.

— Рон, ты в самом деле сумасшедший. Я вовсе не собираюсь прекращать нашу дружбу.

— Нет, это может произойти, — серьезно возразил Рон. — Однажды ты встретишь кого-то особенного, будешь заботиться о нем, и у тебя просто не останется времени на эту детскую дружбу.

— Этого никогда не будет! — запротестовала Гермиона.

— Обязательно случится, — голос Рона звучал спокойно и очень уверенно. Он набрал в грудь побольше воздуха.

— Гермиона, ты замечательная! Ты такая умная, такая красивая, такая отважная — настоящая львица! Ты не боишься отстаивать свое мнение и бороться за справедливость, даже если не обязана этого делать. Ты самый лучший человек из всех, кого я когда-либо знал, с тобой любой будет счастлив.

Рон не мог отвести взгляд. Его била нервная дрожь. Гермиона закусила губу, и его сердце пропустило удар. Наконец она заговорила дрогнувшим голосом.

— А ты, Рон? Ты не захочешь остаться со мной навсегда. У тебя прекрасное чувство юмора и очаровательная улыбка. В твоем присутствии все чувствуют себя непринужденно. А еще — ты самый надежный, добрый, заботливый. В целом мире нет никого, лучше тебя, с тобой любая будет счастлива. Когда-нибудь ты встретишь такую девушку, и у тебя уже не останется времени на меня.

Рон шагнул к ней.

— Клянусь, Гермиона, пока я жив, этого не будет!

Она говорила шепотом, но в ее голосе прозвучал вызов.

— Уверен?

— Да. Навсегда.

Гермиона в свою очередь придвинулась к нему на шаг.

— Насколько я понимаю, мы влюблены друг в друга, — сказала она, глядя прямо в его глаза.

— Похоже на то. У нас теперь все хорошо?

— Да!

Она стояла так близко, что Рон чувствовал ее дыхание. Горло перехватило, он весь напрягся, собираясь сделать следующий шаг, однако Гермиона опередила его — приблизившись, она поцеловала его в щеку.

Гарри крепко спал, когда Рон растолкал его.

— Гарри, проснись, — потребовал друг.

Поттер резко сел.

— Что случилось? — с тревогой спросил он.

— Я все так и сделал! Прямо как ты сказал! Я все выяснил!

— Что? — Гарри понятия не имел, о чем говорил Рон.

— Гермиона! Я разговаривал с ней и сказал, что она мне нравится!

— Правда?

— Ага! Я понятия не имел, как это сделать, но она сама обо всем догадалась.

— Здорово, Рон, — с облегчением сказал Гарри, ложась обратно, и успокоившись, что ничего опасного не произошло.

— Похоже, это сработало. Кажется, я ей тоже нравлюсь.

— Потрясающе. — Гарри зевнул и закрыл глаза.

— Мы даже поцеловались!

Сон как рукой сняло.

— Ты поцеловал Гермиону? — спросил Гарри.

— Ага, м-м, э-э, вообще-то это она поцеловала меня. По-моему, это у нее был первый поцелуй. А после него, знаешь, нам было так приятно… обоим.

Спать расхотелось. Одно дело, советовать Рону признаться в своих чувствах Гермионе, и совсем другое — представить своих лучших друзей...

— Ты как, не против? — спросил Рон.

— Нет, что ты, конечно, нет. Это прекрасно! Просто я немного устал, вот и все. Я ведь почти не спал последнее время.

— Извини, друг, мне не следовало тебя будить.

— Все в порядке; рад, что у тебя все получилось. Это просто здорово: ты и Гермиона! Я говорил тебе, что все получится.

— Ага, спасибо тебе, ну, за все за это! В общем, теперь ты можешь спать.

Рон лег в кровать. Гарри задернул полог, откинулся на подушку и уставился в потолок. Сна не было ни в одном глазу. Он тяжело вздохнул. «Забавно!», — расстроено подумал он. Ему было необходимо выспаться и уж совсем не хотелось всю ночь лежать без сна, думая о Гермионе с Роном или о том, что у него самого — в этом семестре-то уж точно — нет никакого шанса даже думать о девушках, не то, что поцеловать какую-нибудь из них.

Перевернувшись, он как следует взбил подушку, чтобы было поудобнее, закрыл глаза и сосредоточился на дыхании. «Я знаю, что могу сделать это», — думал он, стараясь очистить разум, потом стал дышать глубже и провалился в сон.

Утром он чувствовал себя гораздо лучше, чем накануне. Ребята уже ушли, и Гарри был благодарен за то, что ему дали поспать, так как сон был для него сейчас важнее завтрака. Однако если он поторопится, то еще успеет спуститься в Большой зал и поесть.

Быстро одевшись, он побежал вниз по лестнице. Кое-кто из гриффиндорцев еще сидел за столом, в том числе и Рон с Гермионой, расположившиеся в сторонке. Гарри помедлил, вспомнив, что говорил ему Рон. Сначала он подумал, не приснилось ли ему это, однако первый же взгляд, брошенный на парочку, рассеял эти сомнения.

Они так смотрели друг на друга, что ему стало неловко. Пожалуй, если бы стены замка сейчас рухнули, они навряд ли заметили бы это. Остальные присутствующие с большим или меньшим успехом пытались сдержать смех. Джинни поймала взгляд Гарри и помахала ему рукой.

— Слышал новость, — спросила она, — или попробуешь отгадать?

— Вообще-то Рон уже рассказал мне обо всем прошлой ночью, — сказал Гарри, накладывая себе еду. — Так они что, действительно, э-э-э…

— Заболели? — предложил свою версию Симус. — Угу, я бы так и сказал. Рон не перестает улыбаться, а Гермиона все время хихикает. — Симус явно считал подобное преступное поведение неопровержимым свидетельством сумасшествия.

— Может быть, они хотя бы не будут ругаться? — с надеждой спросил Невилл.

— Трудно сказать, — ответил Дин. — Иногда люди начинают спорить еще больше, хотя в данном случае это вряд ли возможно.

— По крайней мере, за ними забавно наблюдать, — заметила Джинни. — Они, кажется, действительно влюблены друг в друга.

Все дружно закивали, за исключением Гарри, который ел молча. Ни Рон, ни Гермиона не заметили его, а ему почему-то было неудобно подойти к ним, хотя, конечно, было странно оставаться здесь и не обращать внимания друг на друга. Остальные гриффиндорцы начали выходить из зала, и он, быстро доев свой завтрак, присоединился к ним. Ему действительно было нужно прочитать книгу, которую дал Снейп, а с друзьями он мог поговорить и попозже.

Но после завтрака Рон с Гермионой задержались в гостиной только для того, чтобы собрать книги и уйти заниматься в библиотеку. Когда они выходили, Джинни насмешливо заметила, что не верит в это ни на йоту.

Гарри с головой погрузился в занятия: прочитал книгу Снейпа, сделал задание по защите, а к обеду почти закончил эссе по зельям. Однако когда он пришел обедать, ни Рон, ни Гермиона так и не появились, и он решил, что было бы глупо бродить тут в ожидании их прихода.

Дело шло к вечеру, когда все собирались в гостиной. Гарри уже сделал все свои задания и начал перечитывать данную Снейпом книгу, когда его друзья, наконец, вошли в гостиную.

— Привет, Гарри. Что читаешь? — спросила Гермиона.

— Это для Снейпа.

Ему хотелось остаться с ними наедине и рассказать о последних занятиях со Снейпом, о новой силе, которую он познал в себе, и о новых страхах, появившихся из-за этого. Ему не хватало юмора Рона и рассудительности Гермионы, чтобы обдумать последние события. Но Рон обнимал Гермиону за талию, и Гарри подумал, что это не самое подходящее время для обсуждения его проблем. Вместо этого он прервал свое чтение и они втроем присоединились к Джинни, игравшей с Дином в подрывного дурака.

Вечер прошел весело, а когда пришло время ложиться спать, разговор свернул на то, что было на уме у всех мальчишек.

— Ну, Рон, давай, колись, — сказал Дин, — какая она?

— Что ты имеешь в виду? — невинным тоном спросил Рон. — Ты же знаешь Гермиону.

— Но не так хорошо, как ты, — подначивал Дин.

Рон метнул на него уничтожающий взгляд.

— Мы просто поцеловались.

— Говорят, можно много сказать о девушке, судя по тому, как она целуется, — встрял Симус.

— Я и так хорошо знаю Гермиону, спасибо за беспокойство, — ответил Рон, забираясь в кровать.

— Да ладно тебе, Рон! — не унимался Дин. — Ты ведь не из тех, кто не рассказывает о своих девчонках!

— Спокойной ночи, — улыбнулся Рон и задернул занавеску.

— Ну и тип! — возмутился Дин и резко задернул свой полог. Остальные тоже стали укладываться спать.

Гарри тоже лег, но, в отличие от Дина, он был очень благодарен Рону за то, что тот не стал трепаться.

Следующая неделя оказалась непростой для Гарри. Несмотря на то, что он, Рон и Гермиона занимались своими обычными делами, их отношения все-таки изменились. Дело не в том, что теперь они не скрывали при нем своих нежных чувств, этого не было. Зато появилось что-то другое, неуловимое: случайное прикосновение, чуть меньшее, чем прежде, расстояние между ними, что-то очень личное в их улыбках, что не было предназначено для Гарри. В результате он чувствовал себя ужасно одиноко, а хуже всего было то, что его друзья, казалось, ничего не замечали.

Был субботний полдень, и Рон ждал Гермиону возле класса Арифмантики, в котором девушка проводила большую часть выходных, работая над совместным проектом. С тех пор, как две недели назад они официально начали встречаться, Рон взял за правило ждать подругу здесь. Двери открылись, и вышли несколько студентов. Энтони Голдштейн дружелюбно улыбнулся Рону, и тот умудрился ответить тем же, несмотря на всколыхнувшуюся ревность. В конце концов, вышла и Гермиона, нагруженная таким количеством книг, что хватило бы на небольшую библиотеку.

— Гермиона, что это? — спросил Рон.

— В основном — материалы для нашего проекта, — ответила та, пытаясь поправить сваливающуюся сумку и удержать стопку книг так, чтобы они уравновешивали друг друга. — Нам многое нужно было сделать сегодня. А остальное — для занятий с тобой и Гарри.

— Я думал, мы занимаемся только Чарами и Историей, — заметил Рон.

— Я предпочитаю быть готовой ко всему.

Рон покачал головой. Некоторые вещи не меняются.

— Давай я возьму что-нибудь, — сказал он, пытаясь взять стопку книг из рук девушки.

— Не надо, Рон, — запротестовала Гермиона, — я справлюсь.

— Конечно, справишься. Просто я не хочу выглядеть невоспитанным болваном, идя за тобой по замку налегке, — ответил Рон, отбирая у нее книги. — Это абсолютно эгоистичное желание.

Гермиона придвинулась ближе.

— Думаю, немного эгоизма я смогу пережить, — она легко коснулась его губ поцелуем. — Пойдем. Мы должны встретиться с Гарри в библиотеке.

Они спустились вниз и даже не заметили Гарри, который вошел в холл и остановился в паре шагов от них. Он смотрел им вслед, а когда друзья скрылись из виду, повернулся и направился обратно в Гриффиндорскую башню.

— Где ты был? — спросил Рон, когда тем же вечером на ужине они с Гермионой сели напротив Гарри. — Мы же хотели позаниматься в библиотеке?

— Я, наверное, забыл, — ответил Гарри. — Простите.

— Да все нормально, приятель, но ты пропустил краткий рассказ Гермионы о восстании великанов в 1390 году. Передай картошку, пожалуйста, — Рон повернулся к Гермионе. — Честное слово, не думаю, что без тебя я бы пережил уроки Бинса.

— Конечно, пережил бы. Честно говоря, ты знаешь предмет. Не понимаю, зачем тебе было слушать, как я бубнила об этом.

— Мне просто нравится слушать твой голос, — Рон придвинулся к девушке, — По сравнению с Биннсом, ты совсем не скучно рассказываешь.

— Если это комплимент, то очень жалкий, — сказала Гермиона, пытаясь выглядеть уязвленной. Рон усмехнулся.

— Похоже, я обязан найти способ исправить это?

Гермиона вздернула подбородок, но не смогла сдежать улыбки.

— Безусловно.

— Знаете, у меня занятие со Снейпом, так что я лучше пойду, — сказал Гарри, вставая из-за стола.

— Хорошо, увидимся позже, — машинально отозвался Рон, почти не глядя на него.

Гермиона только улыбнулась куда-то в его сторону, и Гарри, надувшись, пошел прочь. Предполагалось, что Рон и Гермиона его лучшие друзья, но сейчас они вообще перестали замечать его. Ему все чаще было неуютно в их обществе, хотя, разумеется, он не мог сказать им об этом.

Время урока еще не наступило, и Гарри отправился побродить по замку, пытаясь успокоиться, но настроение только ухудшилось. Он устал обходиться без свободного времени, устал от видений и ночных кошмаров, устал от всеобщих ожиданий, но больше всего он устал от того, что ему не с кем было поговорить.

Он всерьез подумывал написать Ремусу. Гарри был уверен, что старый друг отца ему посочувствовал бы, но Ремус наверняка был занят делами Ордена, так что ему хватало более важных забот. Кроме того, написать письмо — это не совсем то, что ему было нужно. Ему хотелось выговориться. Он больше не мог держать в себе свои переживания. Может Снейп и умел это делать, а вот у него не получалось.

В конце концов он направился в сторону подземелий. Гарри знал, что Снейп не обрадуется, но его это не заботило. Если Снейп вышвырнет его, будет неплохо — все равно эти уроки не очень-то помогают. В последние недели в деятельности Пожирателей наблюдалось некоторое затишье, что позволило Гарри отдохнуть от видений, но то немногое, что ему пришлось наблюдать, было, как и прежде, ужасным.

Гарри вошел в кабинет учителя зелий и сел на обычное место. Снейп взглянул на него из-за нагромождения исписанных свитков и нахмурился.

— Что случилось? — нетерпеливо спросил он.

Гарри закатил глаза. За последние месяцы он научился немногому, зато Снейп довел до совершенства способность оценить его состояние одним беглым взглядом.

«Хотел бы я, чтобы мои друзья знали меня так же хорошо!» — зло подумал Гарри. Но вслух ответил только:

— Ничего, сэр. Со мной все в порядке.

Снейп отложил перо и раздраженно качнул головой.

— Поттер, вам еще раз напомнить, что контроль над вашими эмоциями — это первый шаг в освоении как оклюменции, так и легилименции?

— Я помню, сэр.

— Тогда объясните, зачем вы тратите мое время?

Выражение лица Снейпа было суровым, в его глазах не было и намека на сочувствие. Гарри ощутил знакомый всплеск ярости и вскочил на ноги.

— Прошу прощения, что потратил ваше время, профессор, — буркнул он раздраженно, и поспешил к выходу, пока Снейп не остановил его.

— Даже не пытайтесь выйти отсюда, Поттер, — произнес Снейп угрожающе тихим тоном.

Гарри оглянулся на профессора.

— Почему нет? Вы сказали, я трачу ваше время. Уверен, вы можете заняться чем-то более интересным. Сэр.

Снейп вышел из-за стола и подошел вплотную к Гарри.

— Сядьте.

Несколько мгновений Гарри пристально смотрел на учителя, потом тяжело опустился на стул, уставившись на бутыль с пометом летучих мышей, стоявшую на краю стола.

Снейп сложил руки на груди и сердито посмотрел на Гарри.

— Поттер, вы замкнуты и расстроены уже много дней. Это продолжается слишком долго. Что происходит?

— Ниче…

— И не говорите «ничего».

Гарри вздохнул и посмотрел на Снейпа.

— Ничего, в чем вы могли бы мне помочь.

Губы Снейпа изогнулись в усмешке.

— Помочь вам, Поттер? Не помню, чтобы я говорил о помощи. Просто я хочу, чтобы вы наконец-то поняли: если вы думаете, что можете приходить ко мне на занятия для того, чтобы хандрить здесь, вы глубоко ошибаетесь. Если вы собираетесь приносить свои личные проблемы с собой, вы должны мне о них рассказывать. Возможно, это подтолкнет вас в дальнейшем оставлять их за пределами класса.

Гарри уставился на Снейпа. Он что, серьезно? Гарри не собирался объяснять профессору все о Роне и Гермионе. Снейп не сможет понять. Кроме того, во всем мире не было менее способного на сочувствие человека.

— Вам действительно больше нечем заняться, кроме как мучиться из-за романтических отношений Уизли с Грейнджер? — спокойно спросил Снейп.

Гарри в изумлении распахнул глаза.

— Неужели вы думали, я не замечу? — продолжил Снейп с обычной презрительной усмешкой. — Они даже не пытаются это скрывать. И как долго вы собираетесь позволять подобной чепухе вас мучить?

— Это не чепуха, — запротестовал Гарри. — Они мои лучшие друзья и они смотрят сквозь меня, будто я больше не существую.

— А кто в этом виноват?

— Что?

— Поттер, мистер Уизли и мисс Грейнджер не специально игнорируют вас. У них временное помрачение из-за гормонального взрыва. Безусловно, отвратительное, но не такое уж редкое явление в их возрасте. И это только ваш выбор — сбегать и замыкаться в себе. Что такого случилось этим вечером? Разве они отказались спуститься с вами к ужину? Честно говоря, если это так волнует вас, поговорите с ними, но прекратите скулить, как брошенный щенок, жалея себя. Вы не можете позволить себе роскошь потакать своим слабостям, и я устал мириться с этим!

Гарри в ступоре смотрел на Снейпа, гадая, беспокоился ли этот человек о ком-нибудь хоть раз в жизни. Вероятнее всего, нет.

— Извините, профессор, если мои проблемы вас раздражают, но не думаю, что я нуждаюсь ваших советах.

— Думаете, вы единственный человек из живущих, чью дружбу разрушил любовный роман? Или вы просто ревнуете, оттого что перестали быть центром их вселенной? — продолжал насмехаться Снейп.

— Я не ревную! — сердито ответил Гарри.

— Так и есть. Вы ревнуете к тому, что они имеют наглость быть счастливыми в тот момент, когда вы так несчастны, и что их жизнь не сводится только к тому, чтобы беспокоиться о вас.

Гарри вскочил на ноги.

— Это неправда!

— Неужели? — усмехнулся Снейп. — Тогда в чем проблема?

Поттер злобно смотрел на преподавателя. По правде говоря, этот человек был слишком близок к истине. Не один раз Гарри ревновал своих друзей, да и как же иначе? Но это было только малой частью всего. Мальчик не знал, как выразить свои ощущения, и чувство неудовлетворенности вплеснулось наружу.

— Поскольку у вас, профессор, нет друзей, сомневаюсь, что вы в состоянии понять, — холодно сказал Гарри.

— Понять что, Поттер? — спросил Снейп, подхватывая его тон. — Одиночество? Или вес бремени, которое нельзя ни с кем разделить?

Гарри застыл пораженный, его ярость уступила место какому-то непонятному страху. Снейп знал, что он испытывает. Более того, он понимал. Гарри не мог сказать точно, почему, но это его ужасно встревожило.

— Что же будет дальше, Поттер? — спросил Снейп. — Вы собираетесь упиваться жалостью к себе и позволите своим эмоциям управлять вами, или предпочтете их контролировать?

— У ведь меня нет выбора, сэр?

— Да, если вы хотите справиться с вашими видениями.

Гарри медленно кивнул.

— Хорошо. Давайте начнем.

Было очень поздно, когда Гарри наконец вернулся в Гриффиндорскую башню. Этим вечером Снейп был особенно жесток, и голова Гарри просто раскалывалась, но он не так уж плохо справился. Несомненно, он значительно продвинулся в Окклюменции. К сожалению, ему все еще не удавалось выбраться из памяти Снейпа во время сеансов Легилименции. С огромным облегчением он понял, что несмотря на упавшее настроение, он справился не хуже, чем обычно, и в нормальных обстоятельствах радовался бы, но этим вечером воспоминания о разговоре со Снейпом не отпускали его.

«Одиночество и вес бремени, которое нельзя ни с кем разделить». Нельзя было лучше подытожить то, что мучило его душу. Но как Снейп смог настолько точно определить его чувства, когда он сам был не способен на это? И почему никто другой даже не попытался это сделать?

Это было несправедливо. Единственный, кто смог понять, что ему приходится испытывать, был последним человеком, с которым он согласился бы обсуждать это. Снейп был холоден и неприступен как всегда. Почему это не мог оказаться кто-то, кто не усложнял бы его жизнь при любой возможности?

Гарри прогнал эти мысли. Хватит жалеть себя! Снейп был прав — это не поможет.

Рон и Гермиона еще не спали, когда он пришел в факультетскую гостиную. В последнее время они долго разговаривали здесь по вечерам. Гарри даже не узнал их, направившись к лестнице. Голос Рона, окликнувшего его, застал его врасплох.

— Гарри, дружище, у тебя все в порядке?

Гарри обернулся, готовый отмести все вопросы и идти спать, но слова Снейпа неожиданно всплыли в памяти. «Это только ваш выбор — сбегать и замыкаться в себе». Он посмотрел на друзей. Снейп был прав. Они не пытались причинить ему боль.

— Что-то не так? — спросила Гермиона.

Гарри подошел и сел напротив друзей.

— Да, — сказал он. — Я вел себя как последний придурок и прошу прощения.

— Что? — воскликнула Гермиона. — Ты вовсе не…

— Он самый, просто ты не заметила, — перебил ее Гарри. — Было очень трудно привыкнуть, что вы двое теперь вместе. Не то чтобы я не рад за вас, еще как рад! Но полагаю, я чувствую себя немного… лишним.

— Ох, Гарри! Мы вовсе не хотели, чтобы так думал, — Гермиона вздохнула. — Я признаю, что мы игнорировали тебя, но мы не знали, что это имеет для тебя значение.

— В каком смысле?

— Ты был как будто за тысячу миль от нас с самого лета, — ответил Рон. — Ты почти не разговаривал с нами, не хотел ничего рассказывать. Как будто ты в своем собственном мире и не желаешь никого туда впускать.

— Я знаю, ты просто не хочешь, чтобы мы за тебя беспокоились, — добавила Гермиона. — Но мы друзья, Гарри. Что бы ни волновало тебя, ты не сможешь скрывать это вечно.

— И если мы не обращаем на тебя внимания, просто скажи, что мы болваны, — вставил Рон. — Со всеми бывает.

Гарри рассмеялся.

— Ну, хорошо, так и сделаю, — сказал он. — И еще, мне действительно нужно поговорить с вами.

Он начал рассказ о своих уроках, о том вечере, когда он напал на Снейпа и о том, что, кажется, ему не удается контролировать собственное сознание. Рон и Гермиона слушали молча, пока Гарри не остановился.

— Я просто боюсь, что никогда не научусь этому, — закончил он.

— Конечно научишься, Гарри! — ответила Гермиона так уверенно, будто возможности провала даже не существовало, — легилименция — очень сложный раздел магии, а ты изучаешь ее совсем недавно. Дай себе немного времени.

— Кроме того, — добавил Рон, — если бы ты был действительно безнадежен, Снейп не стал бы возиться с тобой. Ты же знаешь, он не будет делать поблажек.

— Это точно, — согласился Гарри.

— Просто делай все что можешь, и все будет в порядке, — сказала Гермиона.

Гарри улыбался в ответ на ее пылкие подбадривания. Получив возможность высказаться о своих проблемах, он чувствовал себя гораздо лучше. Было похоже, словно с его плеч свалился тяжелый груз. Спать он пошел, чувствуя себя счастливее, чем все предыдущее время. Устроившись под одеялом, он снова вспомнил слова Снейпа. «Одиночество и вес бремени, которое нельзя ни с кем разделить». Ничего не могло быть хуже, и Гарри пообещал себе, что не попадется в ту же ловушку снова. Он вовсе не один. У него есть друзья, которые помогут ему нести эту ношу.

Гарри умиротворенно закрыл глаза, но потом снова распахнул их. Его посетила неожиданная мысль. Что делает Снейп, чтобы справиться со своим одиночеством и своей ношей? Гарри не мог представить себе, чтобы этот человек стал бы рассказывать свои сомнения и страхи другому, пусть даже Дамблдору. Но ведь Гарри знал, что они существуют. Иногда он почти мог чувствовать их, к тому же этим вечером Снейп слишком хорошо понимал его проблемы.

Гарри отогнал провокационные мысли прочь. Проблемы Снейпа его не касаются. Для беспокойства хватает и своих. Он снова закрыл глаза снова и расслабился, а вскоре уже мирно дремал.

С момента первого вторжения в память Снейпа, едва не приведшего к его смерти, прошел целый месяц. К счастью, подобное больше не повторялось, но Гарри быстро понял, что легилименция значительно труднее окклюменции.

— Поттер, одно дело — неловко барахтаться в чужих мыслях, — нетерпеливо втолковывал Снейп, — и совершенно другое — уметь тонко и изящно контролировать связь. Вам нужна абсолютная концентрация, совершенный контроль.

Сказать было легче, чем сделать. Изучить основы окклюменции оказалось довольно просто, как только Гарри постарался это сделать. По сравнению с ней, изучение легилименции шло медленно и утомительно. У Гарри больше не было сложностей с проникновением в сознание Снейпа, но когда он там оказывался, воспоминания кружили его в каком-то непонятном водовороте, и он был не в состоянии высвободиться. Хуже всего было то, что теперь Гарри знал об учителе зельеварения гораздо больше, чем когда-либо хотел узнать, и это сильно смущало. Естесственно, Снейп был не более счастлив от этой вынужденной откровенности, чем Гарри.

— Поттер, это просто невероятно! — жаловался учитель. — Вы сами посылаете заклинание! Как вы можете не контролировать его?

Слушая привычную критику, Гарри только вздыхал, изучая потолок из лежачего положения, в котором оказался, в очередной раз выброшенный из мыслей Снейпа.

— Профессор, вам не приходило в голову постелить в кабинете ковры? — спросил он, пытаясь избежать обсуждения своего последнего провала. Последовала пауза, во время которой Снейп, казалось, изучал его.

— Я варю зелья, мистер Поттер. Ковры были бы крайне непрактичны.

— Вы могли бы наколдовать несколько только на время наших уроков, — предложил Гарри, держась за живот и даже не пытаясь подняться. — Учитывая как часто я падаю на пол, это могло бы помочь. Люди начитают спрашивать, почему я все время в синяках.

— Можете сказать им, что занятия по зельям очень опасное дело. Собираетесь лежать так весь вечер?

— Не знаю, сэр. Собираетесь снова швырнуть меня на пол?

— Это, мистер Поттер, зависит исключительно от вас, — спокойно ответил Снейп, протягивая руку. Гарри взял ее и позволил Снейпу поставить себя на ноги.

— Поттер, в чем дело? — устало спросил Снейп. — Мои воспоминания настолько вас завораживают, что вы не можете оторваться? Я думал, что новизна уже стерлась к этому моменту.

— Я не знаю! — ответил Гарри с неудовлетворением в голосе. — Я просто не знаю, как выбраться.

Снейп вздохнул и потер глаза.

— Хорошо, — сказал он, — попробуем еще раз, готовы?

Они встали друг перед другом. Гарри сделал глубокий вдох и поднял палочку. «Legilimens!»

Он стоял на коленях на какой-то лесной поляне. Была ночь. Сбоку от него горел костер, бросая длинные тени на площадку, простиравшуюся перед ним. Он был окружен фигурами в длинных черных мантиях и серебряных масках — Пожиратели Смерти. Прямо перед ним стоял Волдеморт. Гарри не испытывал ужаса, только нервное ожидание.

— Северус! — обратился к нему Волдеморт, — для тебя наступило время занять свое место среди моих верных приверженцев. Ты готов?

— Готов, — он протянул обнаженную руку, и Волдеморт поднял палочку.

Гарри было довольно сложно отделить свои собственные эмоции от тех, что принадлежали Снейпу из воспоминания. Ужас и страх, покорность и согласие слились воедино в его голове. Затем Волдеморт кончиком своей палочки коснулся бледной чистой кожи предплечья, и все мысли исчезли в ослепительно жгучей боли, хуже которой Гарри не приходилось испытывать. Это была не просто физическая боль. Пытка, казалось, проникла в сознание, опутывая невидимыми узами его душу. Это была ошибка. Он не хотел, чтобы это с ним случилось, но не мог остановить происходящее. Он не мог кричать, не мог даже дышать. В какой-то момент Гарри понял, что умирает, и обрадовался долгожданному избавлению. Смерть была желанным выходом, гораздо лучше, чем рабство.

— Готово, — произнес Волдеморт холодным твердым голосом, прозвучавшим так, словно лязгнула захлопнувшаяся дверь.

— Поттер, Поттер, очнитесь!

Гарри открыл глаза. Он снова лежал на полу. Снейп стоял возле него на коленях и выглядел более потрясенным, чем когда-либо. Воспоминание о поляне промелькнуло в голове Гарри. Он издал полузадушенный всхлип, перекатился на живот и встал на колени, сжимая левое предплечье. Еще один звук — наполовину стон, наполовину рыдание —вырвался у него, и он рухнул бы снова, если бы Снейп не обхватил его сзади за плечи.

Гарри вырвало.

Когда рвотные позывы закончились, он закрыл глаза и обвис на Снейпе, слишком вымотанный, чтобы беспокоиться о том, что профессор может о нем подумать.

— Поттер, да что с вами такое?! Зачем вы это терпели?

— Я не знал, как это остановить, — тупо ответил Гарри, — я знаю, что должен был, но у меня не получилось, так что не надо снова говорить про это, ладно?

Последовала долгая неловкая пауза, затем Снейп сказал:

— Мне не следовало проводить вас через это. Я думал, что если воспоминание будет достаточно отвратительным, вы сможете вырваться.

Гарри посмотрел на Снейпа. Это было извинение? Потом до него дошел смысл сказанного.

— Вы можете контролировать то, что я вижу?

— Конечно, Поттер. В этом смысл окклюменции, если вы помните. Я могу увести вас от определенных воспоминаний и направить к другим.

Гарри отсутствующе кивнул.

— Теперь соберитесь, — сказал Снейп. — Это не реальность, это только воспоминание.

Гарри посмотрел в глаза учителю.

— Для вас это было по-настоящему, — прошептал он. На этот раз отвернулся Снейп, не выдержав его взгляда.

— Это было очень давно.

— Сколько вам было лет? — вопрос сорвался с губ до того, как Гарри понял, о чем спросил. Снейп немного помедлил, прежде чем ответить.

— Семнадцать.

Гарри пришлось снова справляться с тошнотой.

— Профессор, у вас еще осталось то зелье, что вы давали мне раньше? Боюсь, оно сегодня мне понадобится.

Снейп кивнул, молча поднялся и вышел. Гарри глубоко вдохнул, пытаясь взять себя в руки. Его бросало в жар, и он был слишком измучен, чтобы встать с пола. Одна единственная мысль крутилась в его голове. Семнадцать. Он был только на год старше, чем я сейчас.

Снейп вернулся и молча протянул Гарри бокал. Тот взял его, выпил все и вернул, не глядя на профессора. Закрыв глаза, он позволил зелью подействовать. Было слышно, как Снейп опустился на стул перед ним, как прошептал очищающее заклинание, чтобы убрать с пола следы рвоты. Удивительно, но молчание между ними совсем не было неловким.

— Профессор, что, если я не смогу этому научиться? — спросил Гарри.

— Вы волшебник, мистер Поттер, вы научитесь. Просто одним это дается труднее, чем другим.

— Почему вы в этом так уверенны?

— Я знаю ваше сознание. Знаю, на что вы способны. Нет причин, почему вы бы не смогли это освоить.

Хотел бы Гарри быть настолько уверенным. Но если он так и не научится выходить из сознания, которое просматривает, к чему это может привести?

— Профессор, почему вы?.. — Гарри остановился. Он почувствовал, что задать вопрос, который его интересовал, было бы неуместно. Но Снейп угадал, что он хочет спросить.

— Почему я что, мистер Поттер? Почему я стал Пожирателем Смерти?

Гарри поднял глаза.

— Почему вы стали шпионом?

— Потому что это казалось правильным поступком.

— И только?

— А какая еще может быть причина? Почему вы делаете то, что делаете? Зачем идете трудным путем, когда рядом есть более простой?

— Чаще всего у меня нет выбора, — тихо ответил Гарри.

— Всегда есть выбор, Поттер, просто не всегда приятный. А сейчас вам стоит пойти спать.

— Да, сэр, — согласился Гарри, поднимаясь на ноги. — Доброй ночи, профессор.

Несколькими днями позже после ужина в гриффиндорскую гостиную вошла профессор МакГонагалл.

— Пожалуйста, прошу внимания. Те, кто собирается остаться в школе на Рождественские каникулы, поднимите руки.

Несколько студентов подняли руки, то же самое сделал и Гарри.

— Только не в этот раз, приятель, — сказал Рон, опуская его руку, — в этом году ты едешь в Нору на традиционное Рождество Уизли! Мама уже все уладила с Дамблдором.

— Правда? — спросил Гарри. — Почему ты мне не сказал?

— Ну, мы хотели быть уверены, что все получится, прежде чем что-то рассказывать, — ответил Рон. — Ведь ты хочешь поехать, правда?

— Не будь идиотом, Рон, — рассмеялся Гарри. — Конечно, хочу! Не могу дождаться!

— Замечательно! Гермиона тоже приедет, и даже Чарли вернется из Румынии! Не будет ничего сверх обычного, но мы всегда отлично проводим время.

— Звучит превосходно! — ответил Гарри. Перспектива провести Рождество с семьей Уизли здорово подняла ему настроение.

— Куда вы собираетесь? — Снейп пришел в ужас.

— К Рону на Рождество, — повторил Гарри, пораженный его реакцией.

— На две недели? — тон Снейпа не оставлял никаких сомнений, что он считает эту идею сумасшедшей.

— Это Рождество! Имею я право на праздник?!

— Ну, если для вас это важнее здравого рассудка!

— Я думаю, моему рассудку будет только лучше, если я ненадолго исчезну из школы. В любом случае, вы должны радоваться, что отдохнете от меня.

— Да, Поттер. Гораздо удобнее тратить мои вечера на вас во время учебного года, когда я должен еще и преподавать. Честное слово! Почему я вообще беспокоюсь о вас? Но, конечно, делайте, как вам нравится! Вы всегда так делаете. Есть ли смысл напоминать вам, что нужно тренироваться, пока вы будете в отъезде, или в вашем плотном расписании не найдется для этого времени?

— Я буду заниматься. Обещаю.

— Посмотрим, когда вернетесь.

Гарри покинул кабинет Снейпа и пошел по коридору в крайнем раздражении. Только из-за того, что у Снейпа нет нормальной жизни, он думает, что и у других ее тоже не должно быть?! Гарри заслужил этот праздник. Ему это нужно. И нет ни одной причины, почему он должен чувствовать себя виноватым.

N.B.: Дорогие читатели!

Мы, переводчики, знаем, как вы ждете обновлений "Врага внутри". К сожалению, нас трое, а гамма и бета — по одному человеку со своей загрузкой и обстоятельствами. Да, они много делают для фика и довольно много правят, поэтому обойтись без них, дорогих, мы не можем. Но у нас есть предложение: мы можем выкладывать неотгаммленые и неотбеченые главы, а потом заменять их на готовые. Конечно, качество перевода будет чуть хуже (сейчас в таком "сыром" виде мы на пробу выкладываем пятую главу), но вы получите довольно частые регулярные обновления и весь текст главы. Просим в комментариях высказаться за или против.

Ваши переводчики.

Наконец настало время отправляться на Рождественские каникулы. Все пребывали в отличном настроении, а Гарри и думать забыл о своих проблемах, в то время, как поезд увозил его, Рона, Гермиону и Джинни в Лондон, где мистер Уизли с женой встретили их на вокзале. Миссис Уизли по очереди обняла каждого из них. Затем все они втиснулись в машину, одолженную отцом Рона в Министерстве, и поехали в направлении Оттери-Сент-Кэчпоул.

Когда они подъехали к Норе, уже стемнело. В саду Фред и Джордж демонстрировали Чарли, вернувшемуся этим утром из Румынии, свои самые эффектные изобретения. Старший брат был под впечатлением предпринимательских талантов и успехов близнецов.

— Подумать только, а ведь мама не хотела, чтобы мы открывали магазинчик вредилок, — с невинным видом сказал Фред, убедившись, что мама слышит его слова.

— Ну, раз это приносит вам честный доход… — фыркнула миссис Уизли. — Было бы здорово, если бы вы хоть иногда бывали дома, вместо того чтобы болтаться там целыми днями. Честное слово, вы просто поселились в этом магазине.

— Мам, ты же знаешь, почему мы все время там, — сказал Джордж. — Нам с Фредом нужно обогнать конкурентов, а выкроить время для разработки новых товаров можно только после работы.

— Что ж, каждому свое, полагаю. Это ваше дело.

— Именно, и дело процветающее, — сказал Фред. — Мы наняли помощника на время праздников, но даже с ним едва справляемся с заказами.

— Думаешь, вам может понадобиться помощь летом? — спросил Рон. — За плату я готов наняться.

— А для чего тебе деньги, братишка? — спросил Фред.

— На какие-нибудь реликвии от «Палящих Пушек»? — предположил Джордж.

— Я понял, он хочет запастись полной коллекцией Волшебных Вредилок Уизли и думает, что получит скидку, если будет на нас работать, — подначил Фред.

— Да нет, он же понимает, что мы не будем настолько щедрыми, — вставил Джордж. — Знаешь, я думаю, что у него новое увлечение.

— Невозможно! — в притворном изумлении воскликнул Фред. — Это не может быть что-то кроме квиддича, я уверен!

— Еще как может! — настаивал Джордж. — Из достоверных источников мне стало известно, что малыш Ронни сражен в битве с прекрасным полом.

— Что?! Наш малютка-братец? — спросил Фред. — Ах, как быстро растут дети!

—Да заткнитесь, вы оба! — вспылил Рон.

— Ага, мы задели его за живое, — возликовал Джордж.

— Гермиона, неужели это правда? — спросил Фред. — Мы слышали, ты симпатизируешь этой несчастной пародии на парня.

— Ты всегда казалась такой умной девушкой, — добавил Джордж.

— Отстаньте от нее! — рассердился Рон. — Ладно, когда вы со мной ведете себя как придурки, но Гермиону-то оставьте в покое!

— Рон! — раздраженно вмешалась девушка.

— Что? Я же защищаю тебя!

Фред с Джорджем покатились со смеху.

— Черт побери, Рон, ну ты и разошелся! — откровенно веселился Фред.

— Послушай, приятель, — Джордж приобнял Рона за плечи, — дела обстоят вот каким образом. Гермиона нам все равно что сестра, уже с давних пор, если ты еще не заметил.

—Не говоря о том, что в будущем она может стать нашей невесткой, — подмигнул Фред.

— И мы оскорблены предположением, что нам не следует относиться к ней именно таким образом, — сказал Джордж.

— Только полный болван не заметит, что мы шутим, — многозначительно добавил Фред.

— Кроме того… — начал Джордж.

— Кроме того, — перебила его Гермиона, — рыцарство это, конечно, очень мило, но я и сама в состоянии справиться с этими двумя, если они уж слишком разойдутся, так что не надо меня защищать.

Рон как-то стушевался, а близнецы радостно заухмылялись.

— Вот видишь, — сказал Фред Рону, — Гермиона не возражает. А сейчас не пойти ли нам в дом посмотреть, что мама готовит на ужин?

— Пока мы ждем, можно рассказать несколько потрясающих историй, Фред, — предложил Джордж.

— Превосходная идея, Джордж! — согласился Фред. — Не говоря уж о том, что у нас есть очаровательные семейные фотографии, которые Гермиона просто обязана увидеть, прежде чем строить твердые планы на будущее.

Рон побледнел.

— Вы же не станете?..

— Рон, — с обидой в голосе, произнес Джордж, — как ты можешь спрашивать? Конечно, станем.

— Пойдем, Гермиона, милая,— Фред подал девушке руку.

— Мы все тебе расскажем о нашем маленьком братике.

Гермиона кинула на Рона озорной взгляд.

— Почему бы нет?

Они втроем, взявшись за руки, направились к дому, причем близнецы уже кормили девушку байками о младенческих годах Рона.

— Надо было остаться в школе, — простонал парень. — О чем я только думал?

— Все нормально, Рон, — сочувственно произнес Гарри. — Перестань. Пойдем в дом, посмотрим, чем все занимаются.

Следующие несколько дней были заняты бесконечными делами. Гарри, Гермиона, Рон и Джинни помогли миссис Уизли установить Рождественскую ель. Это было первое настоящее Рождество для Гарри, и все происходящее его очень увлекало. Мистер Уизли обрадовался его энтузиазму и, перебирая елочные украшения, пересказывал события прошлых рождественских праздников. Он даже показал Гарри, как создавать маленькие мерцающие огоньки на ветках. Елка получилась потрясающей, гораздо лучше, чем та блестящая искусственная подделка, которую Десли вытаскивали каждый год из подвала.

После этого все занялись работой по дому. Развешивали венки на окнах и омелу над дверными проемами, отчего с Рон периодически заливался румянцем.

Миссис Уизли взяла на себя уборку и готовку, что означало бесконечный поток пирожков и пудингов для друзей и родни. Чарли вызвался помочь и отвезти все это в деревню, чтобы отправить почтой, что вызвало облегчение у Гарри, который был уверен, что Эррол не переживет, если ему придется доставлять такое количество посылок.

Близнецы появлялись нечасто, слишком занятые в своем магазине в период рождественских распродаж. Но когда они приходили, то обычно скрывались в дальних уголках дома, о чем-то шепчась над семейными фотоальбомами. О своих планах они не рассказывали, но Гарри подозревал, что готовится какая-то каверза для Рона.

В рождественский сочельник приехал Билл вместе с Флер Делакур.

— Здг’аствуйте,— поприветствовала всех француженка, — Рон, ‘Арри. ‘Ада вас снова видеть.

Гарри обратил внимание, что, глядя на Рона, невозможно было представить, что еще пару лет назад он был страстно увлечен этой девушкой. Гермиона без сомнения тоже заметила это, потому что поздоровалась с Флер довольно тепло.

— Перси не приедет? — тихо спросил Гарри у друга.

— Нет, — тем же тоном ответил Рон. — Он все еще не общается с родителями. Слишком горд, чтобы признать, что совершил ошибку, поддерживая этого идиота Фаджа! Мама притворяется, что ей все равно, но я точно знаю, что это не так, особенно на Рождество, когда все собираются здесь. Ну, в этот раз он хотя бы не прислал обратно свой свитер, это уже что-то.

— Ужин готов, — позвала миссис Уизли.

Все поспешили на кухню, площадь которой по такому случаю немного увеличили, чтобы вместить всех желающих попробовать каждое из потрясающих блюд, приготовленных Молли, за одним столом.

К концу ужина Гарри не мог больше съесть ни кусочка. Он помог убрать со стола, а потом вышел в сад. Стояла ясная, холодная ночь. Сметя со скамейки снег, Гарри устроился на ней и стал смотреть на мерцающие над ним звезды. Из дома позади него доносились голоса и смех, и он не мог вспомнить, был ли он когда-либо настолько счастлив.

— Все в порядке?

Гарри вздрогнул. Он не слышал, как подошла Джинни.

— Да. Мне просто стало жарко, и я решил проветриться.

Девушка села рядом.

— Мне тоже нравится это место. Здесь так мирно. Легко забыть обо всех проблемах.

— Да, — согласился Гарри. — Кстати, как ты думаешь, что Фред и Джордж задумали сделать с теми старыми фотографиями?

— Не знаю, но это как-то связано с желанием подшутить над Роном. Они действительно устроили ему веселую жизнь.

—Да, но Гермионе это, кажется, нравится.

Джинни рассмеялась.

— Точно. Она говорит, что Рон заслужил это за то, что слишком опекал ее.

— Он серьезно влюбился, — улыбнулся Гарри.

— Тебя это не беспокоит?

— Нет, конечно, по-моему, это здорово.

— Я спрашиваю потому, что не так давно ты выглядел очень расстроенным.

— Ну, что-то похожее было, но сейчас все нормально. Кстати, с кем ты теперь встречаешься?

— Я сделала перерыв, — сказала Джинни. — С квиддичем и предстоящими СОВами у меня совершенно нет времени на парней.

Гарри кивнул. Он отлично понимал ее.

— А как ты? — спросила Джин. — Тебе кто-нибудь нравится?

— Я? — рассмеялся он. — У меня не было случая даже задуматься об этом. Кроме того, все свободное время я провожу со Снейпом.

Джинни поморщилась.

— Как все продвигается, кстати?

— Иногда мне кажется, что что-то получается, а иногда я уверен, что никогда не смогу справиться с этим.

— А сам Снейп? Наверное, ужасно учиться у него.

— Все не так плохо, — быстро ответил Гарри, не желая, чтобы Джинни начала его жалеть, в следующую же секунду осознав, что сказал правду.

— Поначалу было плохо, — парень заговорил спокойнее. Он никогда не задумывался раньше, на что похожи его уроки со Снейпом. — Но, думаю, мы притерлись друг к другу. В каком-то смысле…

Гарри оборвал себя, не уверенный, что ему следует высказать эту мысль до конца, но Джинни переспросила:

— Что — «в каком-то смысле»?

— Иногда с ним легче, чем с другими.

Джинни озадаченно посмотрела на него.

— Почему?

— Потому что мне не нужно притворяться, будто у меня все хорошо, когда это не так. Не нужно все объяснять. Есть некоторые вещи, о которых я не могу говорить, Джинни. Мне сейчас слишком тяжело и чем больше за меня волнуются, тем тяжелее становится. А Снейп меня не жалеет и не беспокоится обо мне.

Джинни задумчиво кивнула.

— Думаю, в этом есть смысл. Просто не забывай, что у тебя много друзей, Гарри, и мы всегда рядом, когда понадобимся.

— Я знаю, поверь мне, — улыбнулся он. Я очень благодарен за это. Не знаю, что бы я без вас делал. И я очень ценю, что твои родители пригласили меня на Рождество.

— Ты же знаешь, что ты для нас как член семьи. Мы бы и раньше пригласили тебя, если бы могли. В этом году мама просто насела на Дамблдора, настаивая, чтобы ты приехал. Она сказала, что было бы слишком бесчеловечно оставить тебя одного в школе.

— Думаю, «бесчеловечно» — это чересчур, — снова рассмеялся Гарри.

— Ну, мама, может быть, драматизирует, — Джинни тоже засмеялась,— но она права. На Рождество никто не должен оставаться в одиночестве.

Гарри бросил острый взгляд на девушку. Он понимал, что она имеет в виду его, но ее слова всколыхнули другие воспоминания.

— Хорошо, — сказал он. — Пойдем в дом.

Они обнаружили всех в гостиной, где Фред с Джорджем рассказывали что-то уморительное. Миссис Уизли просто сияла, не скрывая радости от того, что столько ее детей собралось дома.

Джинни хотела присоединиться к остальным, но остановилась, когда Гарри направился к лестнице.

— Куда ты?

— Я вернусь через минуту, — ответил он и поспешил наверх.

В комнате Рона он начал рыться в чемодане, пока не нашел кусок пергамента и перо, и уселся за письмо. Тут вышла заминка. Он понятия не имел, о чем писать. Вообще-то, ничего не заставляло его это делать, кроме мысли о том, что Джинни была права: никто не должен оставаться один в Рождество. Гарри слишком хорошо понимал, на что это похоже, вспоминая все те многочисленные дни наутро после праздника, когда Дадли открывал гору подарков, а он сидел, забытый всеми. Но теперь в его памяти были и другие рождественские дни — в доме без намека на праздник, лишенном любви и радости. Гарри тяжело вздохнул. Возможно, он об этом пожалеет, но сейчас его это мало волновало. Он начал писать.

Профессор!

Я просто хотел сказать, что устроился у Уизли. Я повторяю упражнения, которым вы меня научили, но это совсем по-другому, чем когда занимаешься с кем-то. Но, надеюсь, все получится. Увидимся в следующем семестре.

Гарри Поттер.

P.S.: Желаю вам Счастливого Рождества.

Гарри запечатал письмо, пока не успел передумать и подошел к Хедвиг, которая наблюдала за ним сверху, сидя на своей клетке.

— Пожалуйста, девочка, — сказал он, привязывая письмо к лапке совы, — нужно, чтобы завтра утром это было в Хогвартсе.

Сова ухнула в знак согласия и вылетела в окно.

Гарри посмотрел ей вслед и глубоко вздохнул. Его раздражала собственная глупость. Нет повода нервничать. Ведь это просто письмо. Он закрыл окно и спустился по лестнице. Мистер Уизли разносил эггног[1] и горячий сидр со специями, Гермиона увлеченно обсуждала с Биллом и Флер их работу, а потому Гарри присоединился к Рону и Джинни, игравшим в шахматы. Рону сложно было сконцентрироваться, так как Фред с Джорджем не оставляли его в покое.

— Ты часто играешь с Гермионой в шахматы, Рон? — с невинным видом спросил Фред, понизив голос так, что его было слышно только собравшимся у шахматной доски.

— Готов поспорить, они играют каждый день, — тихо промурлыкал Джордж. — И кто из вас выигрывает чаще? Или можно сказать, что вы заканчиваете вничью?

— Уверен, Гермиона отлично знакома с шахматной доской, — сказал Фред. — Спорим, тебе приходится быть в отличной форме, чтобы она не съела твоего короля.

— Да заткнитесь вы! — в бешенстве прошипел Рон.

— Шах и мат, — сказала Джинни.

— Что? — не веря своим глазам, Рон смотрел на доску, затем сердито взглянул на братьев. Близнецы только радостно усмехнулись.

— Почему бы нам не сыграть в подрывного дурака? — предложила Джинни.

— Да, давайте, будет весело,— согласился Гарри.

— Мы согласны, — отозвались Фред и Джордж.

Рон был готов наброситься на братьев прямо через стол, но подошла Гермиона.

— Не возражаете, если я тоже сыграю? — спросила она.

— Отличная идея, — быстро согласился Гарри. Девушка улыбнулась ему, и Гарри понял, что она слышала большую часть разговора между Роном и близнецами. До поздней ночи все болтали и играли в разные игры и, в конце концов, разошлись по комнатам.

Гарри проснулся от того, что кто-то стучал в дверь спальни. Он сел и потянулся за очками, когда Фред просунул голову в комнату.

— Эй, вы двое! Мы не собираемся ждать вас все утро! Вставайте, пора открывать подарки.

Гарри и Рона не нужно было упрашивать. Спрыгнув с кроватей, они вслед за Фредом спустились вниз, где вокруг Рождественской Ели уже начали собраться остальные члены семьи, одетые по-домашнему. Было прекрасное солнечное утро, а за окном был виден ослепительно белый снег и чистое синее небо. Мистер Уизли встал ближе всех к елке, просто сияя от радости. Гарри подумал, что тот не выглядел бы более счастливым, даже будь он маленьким ребенком, и даже если бы все подарки были предназначены ему.

— Счастливого Рождества! — пожелал мистер Уизли, сияя от удовольствия. Такое настроение было очень заразительным, и Гарри поймал себя на том, что он тоже радостно улыбается в предвкушении раздачи подарков.

Каждый получил по Уизли-свитеру. Флер привезла для всех французские пирожные, на которые было наложено заклинание Консервации, чтобы сохранить их свежими. Чарли подарил по драконьему зубу каждому, кроме миссис Уизли, которой достался замечательный румынский шарф. Близнецы подарили Гарри и Рону такое количество Волшебных Вредилок, что можно было разнести школу до основания, и мальчишки были счастливы, хотя миссис Уизли не очень-то обрадовалась. Мистер Уизли открыл подарок, полученный от близнецов, и с недоумением принялся его рассматривать.

— Хм… а что это такое? — наконец спросил он.

— Тостер, пап, — ответил Фред.

— Маггловское изобретение, — добавил Джордж.

Мистер Уизли просиял.

— На самом деле? — воскликнул он. — А как он работает? Ему нужно эклетричество?

Казалось, что вот сейчас он вскочит и убежит в свою мастерскую, но миссис Уизли его остановила.

— Артур, ты посмотришь эту вещь попозже! Еще не все подарки открыты.

— Конечно, Молли, — мистер Уизли неохотно отставил тостер в сторону, но Гарри успел заметить, как он тайком погладил подарок, прежде чем переключить внимание на елку.

— Открывай свой подарок, мам, — Джордж показал на большую коробку.

Миссис Уизли открыла ее и изумленно ахнула. Внутри оказалось несколько элегантных и, несомненно, дорогих мантий.

— Фред, Джордж, но это же так дорого!

— Вовсе нет, — откликнулся Фред. — Мы же говорили, что дела идут успешно.

— И нам все равно больше не на что тратить деньги, — добавил Джордж.

— Гермиона, это тебе, — продолжил Фред до того, как мама успела сказать еще что-нибудь.

Гермиона разорвала оберточную бумагу и обнаружила большой альбом ручной работы. Открыв его, она заулыбалась.

— Это потрясающе!

— Что это? — подозрительно спросил Рон.

— Это, братишка, вся твоя жизнь от рождения до настоящего времени, — ответил Джордж.

— ЧТО?!!

Отбросив кучу упаковочной бумаги и несколько коробок, Рон склонился над Гермионой, чтобы рассмотреть подарок. Издав потрясенный вопль, он попытался вырвать альбом из рук подруги.

— Рон, прекрати! — возмутилась Гермиона, крепко прижимая к себе альбом.

— Ты не можешь на это смотреть!

— Это мой подарок!

— Это мои фотографии!

Гарри тоже заглянул в альбом. На первой странице была фотография рыжеволосого малыша не старше шести месяцев. Он довольно агукал и сосал пальцы на ноге. Кроме того, он был совершенно голый. Гарри не смог удержаться от смеха.

— Отлично! А еще друг называется! — возмутился Рон.

— Рон Уизли! Прекрати немедленно! — рассердилась миссис Уизли, желая пресечь все споры. Между делом она тоже кинула взгляд в альбом.

— Ой, я не видела эту фотографию тысячу лет! — воскликнула она. — Какая прелесть! Артур, иди, взгляни.

Рон закрыл лицо руками и жалобно взвыл.

— Не волнуйся, Рон, — утешил его брат. — Там не только фотографии. Мы много чего туда вставили.

— Да, — добавил Джордж. — Мы даже нашли то стихотворение о плюшевом мишке, которое ты написал в шестилетнем возрасте.

— Молли, у нас еще остались неоткрытые подарки, — напомнил мистер Уизли своей жене, продолжающей улыбаться над фотографией младшего сына.

— Да, конечно, дорогой, — встрепенулась она. — Прошу прощения.

Послав Рону сочувствующую улыбку, миссис Уизли начала открывать оставшиеся подарки.

Рождественское утро в Хогвартсе все оставшиеся обитатели замка провели за столом в Большом Зале. Дамблдор был одет в необычную красную с золотом мантию, украшенную различными движущимися картинками с рождественскими сценками. В одной из них дети скатывались на салазках со снежной горки, в другой — открывали подарки под елкой, на правом рукаве — тихонько распевали рождественские гимны. Директор, казалось, был в восторге от своего одеяния и любезно беседовал со всеми подряд, включая двух благоговейно взирающих на него первогодков, которым он рассказывал старинную Рождественскую историю.

Профессор Спраут получила от дочери новый шарф и с гордостью демонстрировала его всем окружающим. Профессор МакГонагалл читала длинный свиток, присланный ее сестрой, и тихонько хихикала, а время от времени даже смеялась во весь голос.

— Ради бога, Минерва! — наконец раздраженно бросил Снейп. Он сидел справа от нее и хмурился над очередным номером «Дневного Пророка». — Я пытаюсь читать.

— Северус, может быть ты хоть один день проживешь без печальных новостей? — не менее язвительно, но не теряя при этом приподнятого настроения, ответила МакГонагалл. Вернувшись к письму, она продолжала посмеиваться. Снейп закатил глаза и закрылся развернутой газетой.

Тем временем белоснежная полярная сова грациозно приземлилась в центре стола. Все, кроме Северуса, посмотрели на нее. Сова прыгнула в сторону учителя зелий, распушила перья и негромко ухнула. Снейп ее проигнорировал. Птица наклонила голову, оскорбленная таким невниманием к великолепно проделанной работе, и ущипнула Северуса за палец.

— Ай!

Снейп дернулся и оторвался от газеты, чтобы встретить суровый взгляд совы.

— Что тебе нужно?

— Очевидно, чтобы ты забрал письмо, — сухо ответила МакГонагалл. — Или ты хочешь, чтобы за тебя это сделала я?

Снейп окинул коллегу недовольным взглядом и забрал у Хедвиг послание.

— Разве это не сова Поттера? — спросила Минерва, протягивая руку, чтобы погладить птицу.

— Она самая, — Дамблдор возник позади Снейпа и предложил сове кусочек тоста. — Привет, Хедвиг. Что тебя привело сюда в рождественское утро?

Вопрос был адресован сове, но все взгляды устремились к Снейпу, который прочел письмо, перевернул лист, проверяя его обратную сторону и, нахмурившись, еще раз перечитал написанное.

— Что-то случилось? — с улыбкой спросил Дамблдор, кинув взгляд на послание через плечо Северуса.

— Нет, — откликнулся Снейп. Он выглядел озадаченным.

— Тогда в чем же дело? — спросила МакГонагалл.

— Ни в чем, — Снейп с досадой посмотрел на нее. — Мальчишка ничего не написал.

— Он послал тебе чистый пергамент, Северус? Должно же там быть хоть что-нибудь.

— Ничего важного, — ответил Снейп с обычной усмешкой. Он бросил письмо МакГонагалл. Она подхватила его и прочитала. Что-то мелькнуло в ее глазах, но исчезло еще до того, как Северус смог определить, что это было. Когда Минерва обратилась к нему, она абсолютно владела своим голосом и не смотрела на него.

— Совершенно очевидно, что мистер Поттер нуждается в своего рода поддержке. Тебе следует немедленно написать ему.

— Это шутка? — удивился Снейп.

МакГонагалл посмотрела на него фирменным взглядом заместителя Директора.

— Это элементарная вежливость, Северус.

Рядом с локтем профессора зельеварения появилось перо и лист пергамента. Он поднял взгляд и увидел добродушно улыбающегося Дамблдора.

— Всегда ношу с собой, на всякий случай.

Северус взял пергамент и оглянулся на собравшихся за столом. С облегчением он увидел, что остальные учителя озадачены не меньше его. Тем временем МакГонагалл не сводила с него взгляд.

— Прекрасно. И что я должен ответить? Безумно счастлив, что вы мне написали? Продолжайте в том же духе?

— Если это лучшее, на что ты способен, — МакГонагалл проигнорировала его сарказм.

Профессор фыркнул и взялся за перо.

— Не стоит торопиться, Северус, — вмешался Дамблдор. — Хедвиг будет не против немного отдохнуть.

Он погладил птицу, которая нежно ущипнула его за палец.

— Не думаю, что Гарри с нетерпением ждет ответа. Он на каникулах, среди друзей. Я просто уверен, что мальчику есть чем заняться.

Снейп слегка нахмурился и снова кинул взгляд на послание Поттера, потом взглянул на выжидающие лица вокруг. Определенно, это было не лучшее место, чтобы заниматься перепиской. Собрав свои вещи, он поднялся.

— Хедвиг будет в моем кабинете, когда понадобится, — сказал Дамблдор.

Снейп вернулся в свой кабинет и перечитал письмо еще раз, хотя уже знал его наизусть. В этом не было никакого смысла. Дамблдор прав. У мальчишки полно своих дел, чтобы тратить время на письма в школу, особенно такие нелепые.

Не то что бы он сам был способен написать что-то лучшее, был вынужден признаться Снейп. Профессор не мог вспомнить, когда последний раз писал что-то кроме профессиональной корреспонденции. В этом он преуспел. В этом был смысл. Но бесцельное бумагомарание никогда не было его сильной стороной. Когда он пытался написать что-то в этом роде, его творения походили на… что-то напоминающее письмо Поттера, вымученное и неловкое. Что ж, он не собирается сдаваться. Минерва желает, чтобы он написал Поттеру ободряющее письмо, хорошо, мальчишке будет потом что вспомнить.

Это был идеальный день, лучший в жизни Гарри. После того, как все подарки были открыты, они отлично позавтракали и съели французские пирожные, привезенные Флер. Потом играли в квиддич и это даже смогло заставить Рона перестать думать о злополучном альбоме с фотографиями. Бил с Чарли летали великолепно, и игра оказалась не менее захватывающей, чем в школе. После обеда все устроились около камина и сражались в шахматы и в подрывного дурака. Каждый раз, как Гарри поворачивался к миссис Уизли, она предлагала ему что-нибудь вкусное, так что когда пришло время ужинать, он был наполовину сыт. Но что это был за ужин!

Стол был накрыт простой белой скатертью, уставленной праздничной едой. Тут была и индейка, определенно еще при жизни попавшая под чары Прожорливости, и невероятное количество выстроившихся в боевой порядок блюд, доверху заполненных всевозможными начинками, картошкой, рождественским пудингом и другой вкуснятиной.

Миссис Уизли надела новую мантию, подаренную близнецами, и выглядела просто прекрасно. Все говорили ей об этом, но Гарри заметил, как она покраснела, заметив восторженную улыбку мистера Уизли. Это напомнило Гарри тот взгляд, каким Рон иногда смотрел на Гермиону. Мистер Уизли поцеловал жену в щеку.

— С Рождеством, Молли, — сказал он нежно. Миссис Уизли вспыхнула, одарив мужа светлой улыбкой, а Гарри вдруг задумался, будет ли в его жизни человек, который будет так смотреть на него?

Чудесное мгновение промелькнуло, и все заняли свои места за столом, разговаривая и смеясь. Гарри был совершенно ошеломлен осознанием того, как ему повезло стать частью этой семьи, пусть даже только на время. После обеда он растянулся на кровати в комнате Рона. Он уже задремал, когда услышал стук в окно. Это была Хедвиг.

Гарри вскочил и впустил птицу. Она взгромоздилась на свою клетку и распушила перья. Гарри покормил сову и нахмурился, заметив письмо, которое она принесла. Он не ожидал, что Снейп напишет ему ответ! Медленно протянув руку, он взял у Хедвиг письмо и прочитал его.

Мистер Поттер!

Я безмерно благодарен Вам за пожелание счастливого Рождества, хотя на самом деле оно было значительно приятнее до того момента, как Ваша жалкая сова ущипнула меня. Я не виню птицу — она, несомненно, учится у хозяина. В следующий раз лучше сразу напишите, что у Вас на уме, а не несите бессмысленную чепуху. Даже у Вас хватит на это остроумия.

С. Снейп.

Да, и я уверен, что у Вас прекрасное Рождество.

Гарри уставился на письмо, потеряв дар речи. Снейп был просто невероятен! Ну, конечно, он не мог просто проигнорировать письмо Гарри или написать формальный ответ! Нет, профессор бросил оскорбление ему в лицо! Нет, такое нельзя оставить просто так, решил Гарри. Не только Снейп умеет оскорблять! Поттер схватил кусок пергамента и яростно застрочил, а затем повернулся к Хедвиг:

— Извини, девочка. Мне нужно, чтобы ты слетала еще разок.

На этот раз Хедвиг приземлилась не на столе. Вместо этого она уселась на спинку кресла Снейпа и громко заухала.

— Ты что, серьезно? — недоверчиво обратился он к сове.

В ответ она нетерпеливо протянула ему свою лапку. Нахмурившись, профессор отвязал записку и стал читать.

Уважаемый профессор Снейп!

Я заставил Хедвиг пообещать, что она больше не будет Вас щипать. Не хочу, чтобы она что-нибудь подцепила. Вы абсолютно правы: у меня было замечательное Рождество до тех самых пор, пока после обеда я не получил Ваше письмо. Извините за бессмысленную чепуху. Я просто хотел поздравить Вас с Рождеством, но боялся, что Вы за это свернете мне шею. Приятно знать, что на свете существуют предсказуемые вещи.

С уважением, Г. Поттер

Благодаря многолетнему самоконтролю, уже вошедшему в привычку, Снейп ничем не выказал своего удивления. Ну что ж, по крайней мере, Поттер оставил лицемерную любезность и вернулся к своему обычному хамству, на этот раз, пожалуй, даже превзойдя самого себя. Но Снейп, конечно, не спустит ему такую дерзость.

— Все в порядке, Северус? — тихо спросил Дамблдор.

— В полном, — отозвался Снейп, вынимая из кармана перо. Смахнув со стола записку Поттера, он начал что-то быстро писать, слегка улыбаясь, а закончив, привязал послание к лапке Хедвиг. Одарив его оценивающим взглядом, сова улетела.

— Что понадобилось Поттеру сегодня? — спросила МакГонагалл.

— Кое-какие инструкции, — любезно отозвался Снейп, — хотя я был уверен, что объяснил ему все предельно ясно. Не думаю, что он напишет еще раз.

Тем не менее, на следующее утро Хедвиг вернулась.

— Как видно, твоих объяснений не хватает, — заметила МакГонаггал, стараясь не рассмеяться при виде оцепеневшего Северуса. — С моими заданиями у мальчика никаких проблем нет.

Он зло глянул на нее, молча выхватил письмо у не менее раздраженной птицы, прочитал и швырнул его на стол.

— Парень стал абсолютно невыносим! Могу я отдохнуть от него хотя бы на каникулах!

— Возможно, Северус, он перестанет писать, если ты перестанешь отвечать ему, — высказался Дамблдор.

— Оставить за ним последнее слово? — Снейп был потрясен.

— Но о чем он, в конце концов, пишет? — спросила МакГонаггал, беря письмо.

— Это тебя не касается, — Снейп попытался забрать его, но Минерва держала письмо так, что он не мог до него дотянуться.

— Он учится на моем факультете, Северус, значит, касается.

Закончив чтение, она взглянула на Снейпа. Сложившаяся ситуация казалась ей одновременно и шокирующей и забавной, что невольно отразилось в ее взгляде. Молча вернув письмо, МакГонагалл сосредоточила все свое внимание исключительно на завтраке, не преминув заметить, что, раз ученик находится вне школы, нельзя ни назначить отработку, ни снять с факультета баллы.

— Кому пишешь?

Гарри вздрогнул. Он был настолько погружен в сочинение своего последнего письма, что не заметил, как подошел Рон.

— Никому.

— Ты всю неделю ежедневно пишешь этому «никому» и думаешь, никто не видит, как Хедвиг постоянно летает туда-сюда?

— Просто я пишу в школу. Я, э-э, обещал профессору Снейпу сообщать ему, как продвигаются мои занятия.

— И как, все нормально, нет? — мгновенно насторожился Рон.

— Ну да, конечно. Просто я должен постоянно докладывать ему.

— Мог бы дать тебе немного расслабиться на каникулах.

Гарри взглянул на свою недописанную филиппику[2] и почувствовал угрызения совести.

— На самом деле это не занимает так уж много времени. Если честно, это была моя идея, — сказал он, что было недалеко от истины.

— Ладно, давай скорее, а то мама уже открыла сидр и скоро мы начнем встречать Новый год.

Гарри быстро дописал письмо и отправил Хедвиг в ее уже ставший привычным путь, а сам присоединился к остальным обитателям дома. Встреча Нового года началась как раз после полуночи и была отмечена несколькими самыми эффектными и оригинальными изобретениями Фреда и Джорджа, установленными в саду. Миссис Уизли высказала свое неодобрение, заявив, что близнецы только чудом не спалили дом, однако все остальные радовались, как дети. Примерно во втором часу ночи Рон с Гарри наконец-то отправились спать. Гарри юркнул под одеяло усталый, но счастливый, выключил свет и быстро заснул.

— Гарри, проснись!

Он распахнул глаза и увидел склонившегося над ним Рона, который тряс его за плечо.

— Гарри, что случилось?

Дрожащий, весь в испарине Гарри начал потихоньку успокаиваться, когда осмотрелся и сообразил, где находится.

— Ничего, все в порядке, — с трудом отозвался он и сел, обнаружив, что кроме него и Рона в комнате собрались Гермиона, Джинни и близнецы. «Неужели я так громко кричал», — удивился он.

— Тебе еще никогда не было так плохо, — мрачно сказал Рон.

— Да, согласился Гарри, — сегодня ночью Волдеморт превзошел самого себя.

Сжав голову руками, Гарри попытался заблокировать мысли. Персонал детского приюта понятия не имел о том, что произошло и, естественно, не имел никакой надежды на спасение. Пожиратели смерти убили всех, и у Гарри до сих пор стоял в ушах ужасный детский крик, эхом отдававшийся в голове.

Чья-то рука легла на его плечо. Подняв голову, он увидел Джинни. Она не сказала ни слова, но твердость и сострадание, отражавшиеся в ее взгляде, помогли Гарри немного справиться с овладевшим им ужасом.

— Проклятый Волдеморт со своими проклятыми Пожирателями! — воскликнул Рон. — Неужели никто ничего не может сделать, чтобы остановить их?

— Разве ты не слышал, — саркастически отозвался Фред, — нас собирается спасти Гарри.

— Не смешно! — резко бросила Джинни.

— Расскажи это «Ежедневному Пророку», — раздраженно сказал Джордж. — У них на все один ответ, что бы ни случилось.

— Папа говорит, что Министерство делает все, что в его силах, — разочарованно продолжал Фред, — но у них не хватает авроров, чтобы патрулировать.

— Плюс никто, естественно, не хочет связываться с Волдемортом, — добавил Джордж. — Многие слишком напуганы, чтобы бороться с ним.

— Но до тех пор, пока не смогут остановить Воледморта, тебе нужно найти какой-то способ блокировать эти видения, — строго сказала Гермиона. — Гарри, твои занятия с профессором Снейпом вообще дают хоть что-нибудь?

— Пока нет, — вздохнул Гарри, и вдруг у него оборвалось сердце. Снейп. Он ясно вспомнил, что написал своему учителю в последнем письме, и это явно не соответствовало моменту. Спрыгнув с кровати, он начал рыться в рюкзаке в поисках пергамента.

— Что ты делаешь? — спросил Рон.

— Мне надо написать Снейпу.

— Прямо сейчас? В два часа ночи?

— Знаю, но мне надо, чтобы оно попало в Хогвартс до того, как туда прилетит Хедвиг. Можно мне послать твоего Свина?

Рон посмотрел на Гарри как на сумасшедшего, но прежде, чем он смог что-нибудь выговорить, раздался голос Фреда.

— Вот это да! Это что, те самые послания, которыми вы со Снейпом обменивались все это время? — Фред с Джорджем склонились над открытым рюкзаком и читали письма.

— Отдайте! — Гарри попытался выхватить у них записки, но близнецы легко отодвинули его.

— Да ладно тебе, Гарри, не каждый день увидишь столько оскорбительных выражений, раздаваемых направо и налево, — сказал Джордж. — Очень впечатляет!

— О чем это вы? — Гермиона подошла поближе и взяла у Джорджа одно из писем. — Ты что, Гарри! Он же убьет тебя!

— Вовсе нет, — отозвался Джордж, — перечитай!

Гермиона вновь пробежала письмо глазами.

— О, Боже! С чего вообще все это началось?

Рон с Джинни, стоя за Гермионой и близнецами, тоже начали читать письма. Гарри вздохнул.

— Я написал Снейпу глупое письмо, и он, конечно, оскорбил меня в ответ. Тогда я разозлился и тоже ответил ему, а теперь уже, думаю, просто никто из нас не хочет отступить.

— Гарри, я не могу поверить, что ты писал весь этот бред профессору Снейпу, — в голосе Рона звучал благоговейный ужас.

— Да, — проговорил Фред, — кто бы мог подумать, что у него такое великолепное чувство юмора!

— Что? — не понял Гарри.

— Гарри, профессор Снейп уже давно прикончил бы тебя прямо здесь, если бы воспринял всерьез хоть что-нибудь из твоей писанины, — пояснил Джордж. — Он просто развлекается, понятное дело.

— Точно, — добавил Фред. — Все это просто потрясающе, Гарри, только ни один человек не стал бы писать подобным образом, если бы действительно был зол. Если честно, думаю, ты тоже не злишься на него, правда?

— Правда, — согласился Гарри, удивившись, что так оно и есть.

— Вот видишь! — сказал Джордж. — Слушай, Фред, у меня тут возникла одна идея насчет нового изобретения.

— Какого именно?

— «Ядовитая ручка-перо»! — с воодушевлением начал вещать Джордж. — «Оскорбляйте своих друзей в изысканных выражениях»!

— Здорово! У нас буду раскупать их тысячами! — подхватил Фред.

— Рад, что вам обоим это так понравилось, — перебил Гарри, — но, поверьте, будет совсем не до смеха, когда утром Снейп получит мое последнее письмо вместе с «Ежедневным Пророком»!

— Не горячись, — сказал Фред, — можешь взять нашего Меркурия, он поймает Хедвиг.

— Самая быстрая птица во всей Британии. Фирма гарантирует! — пообещал Джордж.

— Вы разрешаете мне взять вашего Меркурия?

— Нашему благодетелю и вдохновителю, обеспечившему нам новые доходы? — воскликнул Фред. — Безусловно!

— Давай, пиши свое письмо, а мы позаботимся о Меркурии, — сказал Джордж, и они вышли из комнаты, на ходу обсуждая хитросплетения чар, которые будет нужно наложить на перья.

Гарри уселся за письмо. Когда он закончил, вернулись близнецы, неся огромного красивого серого филина, преисполненного достоинства от осознания того, что он принадлежит Фреду и Джорджу Уизли. Пока Гарри привязывал свое послание, Джордж объяснял филину, что нужно делать.

— Вот какое дело, Мерк. Сова Гарри улетела в Хогвартс к профессору Снейпу часа три назад, и она далеко не копуша. Нам нужно, чтобы ты опередил ее. Сможешь, приятель?

Меркурий решительно ухнул и сорвался с места, почти сразу растворившись в ночном небе.

На первой странице «Ежедневного Пророка» напечатали изображение разрушенного приюта. Сам рассказ был предельно кратким, так как свидетелей почти не было, однако никто не сомневался, что это дело рук Пожирателей Смерти.

— Чудовищно, просто чудовищно! — восклицал профессор Флитвик.

— Самое ужасное из всего, что он сотворил в последнее время, — присоединилась мадам Помфри.

— Но зачем ему понадобилось убивать этих бедных детей? — спросила мадам Спраут. — Какая ему от этого польза?

— Они магглы, — сказала МакГонагалл, с трудом сдерживая ярость. — Для него этого достаточно.

— Уверен, что дело не только в этом, — печально произнес Дамблдор. — Думаю, таким образом он пытался предать забвению свое прошлое.

— Что ты имеешь в виду, Альбус? — спросила МакГонагалл.

— Навряд ли я ошибусь, предположив, что это был приют, в котором рос Том Риддл, — объяснил Дамблдор.

Снейп молчал, не обращая внимания на разговор. Сейчас его мысли были заняты только одним человеком, и он машинально поглядывал на потолочные балки, куда обычно прибывали совы. Нет, Снейп не думал, что сова Поттера доставит какую-нибудь полезную информацию: понятно, что он отправил ее перед тем, как лечь спать. Профессор хмурился. Сегодня утром ему было не до обмена колкостями. Как раз в это время в Большой зал спланировала сова, но это была не Хедвиг, а огромный серый филин, приземлившийся точно перед Снейпом. Все взгляды обратились на незнакомого посланца.

— Кажется, Северус, тебе стали писать больше, чем обычно, — прокомментировала МакГонаггал.

Снейп протянул руку за письмом, когда появилась Хедвиг и бесцеремонно уселась рядом с большой серой птицей. Обе совы пристально разглядывали друг друга, потом серая прыгнула ближе к Снейпу. Хедвиг растопорщила перья и тоже прыгнула поближе к нему.

— Тихо, вы обе! — шикнул Снейп. Птицы мгновенно замерли, и он, пользуясь случаем, забрал оба письма.

Первым он развернул письмо от серого филина и сразу узнал почерк Поттера.

Профессор!

Пожалуйста, не обращайте внимания на письмо, принесенное Хедвиг. Если вы получили «Ежедневный Пророк», то поймете, почему. Я знаю, вы скажете, что я уже должен был бы научиться блокировать эти видения, но я уже все перепробовал и теперь просто не знаю, что еще сделать. Вы были правы. Мне следовало остаться в школе. По крайней мере, там это стало привычным. Не нужно было приносить этот кошмар в Нору.

Я не буду надоедать вам пожеланием счастливого Нового года. Думаю, сейчас никто на это не надеется.

С уважением, Г.П.

Не говоря ни слова, Снейп протянул письмо МакГонагалл. Та, прочитав, в свою очередь передала его Дамблдору. Когда директор закончил чтение, МакГонагалл спросила:

— Альбус, может быть мне стоит забрать Поттера сюда?

— Нет, Минерва. Что бы ни думал сам Гарри, сейчас ему будет лучше рядом с друзьями. Пустынный замок не самое лучшее место для доведенного до отчаяния человека.

— Тогда напиши ему!

— Я считаю, Северус вполне в состоянии ответить на свои письма, — заметил Дамблдор.

Они взглянули на погруженного в свои мысли Снейпа, не выказывавшего ни малейшего признака того, что слышит их разговор. Он сидел, опустив голову, скрестив руки на груди. Его губы были твердо сжаты.

— Северус? — осторожно окликнул Дамблдор.

Снейп поднял глаза и вздохнул:

— Я позабочусь об этом, директор. Я уже обещал вам это.

Встав, он стремительно вышел из зала.

Гарри без особого энтузиазма принимал участие в новогодних празднествах. Они поиграли в квиддич, но даже это не отвлекло его от увиденного ночью. Ел он без особого аппетита, что заставило миссис Уизли опекать его еще больше, чем обычно. Однако на этот раз Гарри было не до еды. Он был удручен не только своими видениями. Ничуть не меньше его беспокоило то, что может ответить ему Снейп. Джордж с Фредом были правы. Гораздо проще было обмениваться колкостями с профессором, чем попытаться по-настоящему поговорить с ним.

Ближе к вечеру в кухонном окне наконец-то раздался легкий стук, возвестивший о возвращении Меркурия. Птица подлетела прямо к Гарри. Он взял письмо и начал читать. Все столпились вокруг него.

Поттер!

В какое бы замешательство ни приводили вас ваши сны, помните, что это только видения. Вы не можете влиять на события, свидетелем которых становитесь и потому не можете нести за них ответственность. Даже если бы вы совсем не спали этой ночью, нападение все равно состоялось бы. Однако, ради вашего же блага, необходимо свести эти видения к минимуму, и вы научитесь справляться с ними. Уж я об этом позабочусь, даю вам слово.

С.С.

P.S. Профессор МакГонагалл настояла на том, чтобы ваша сова переночевала в Хогвартсе, так как «она нуждается в отдыхе», которого давно не имела. Птица вернется к вам завтра вечером.

— Ой, как скучно, — с притворным разочарованием протянул Фред. — Он даже не написал тебе ни одной гадости.

Гарри никак не отреагировал на это замечание. Он с облегчением понял, что Снейп воспринял его письмо абсолютно серьезно и знал, что профессор был прав — он ничем не мог остановить нападение на приют. Однако последнее предложение привлекло его внимание и вселило надежду. «Уж я об этом позабочусь, даю вам слово». За последний месяц он успел многое узнать о Снейпе и был уверен, что этот человек никогда не дал бы свое слово, если бы не собирался сдержать его.

— Гарри, ты как? — спросила Джинни.

Он посмотрел на нее и улыбнулся.

— Хорошо, теперь хорошо.

_____________________

1 Напиток на основе взбитых яиц с добавлением молока, коньяка или рома, сахара и специй. (прим. переводчика)

2 Фили́ппика — гневная обличительная речь. От названия речей древнегреческого оратора Демосфена против царя Филиппа Македонского. (прим. переводчика)

N.B.: Небечено, негаммлено.

Как ни хорошо было в доме Уизли, Гарри обрадовался, когда Хогвартс-экспресс прибыл в Хогсмид. За время каникул ему удалось наверстать пропущенное в школе, и хотя, по общему мнению, делал он это не столько добровольно, сколько благодаря понуканиям Гермионы, все же Гарри очень хотел вернуться к учебе. Но больше всего ему хотелось вновь начать заниматься с профессором Снейпом.

Гарри все еще мучили кошмары после видения уничтожения детского приюта, когда он увидел еще два нападения, произошедших всего несколько дней назад. С наступлением нового года активность Пожирателей вспыхнула с новой силой. Волдеморт, казалось, стремился превзойти самого себя, что, в свою очередь, заставило Гарри решительно возжелать избавиться от всех своих видений раз и навсегда.

Когда ученики добрались до замка, профессор МакГонагалл отозвала Гарри в сторонку.

— Мистер Поттер, мне нужно с вами поговорить.

Он последовал за своим деканом. Войдя в кабинет, МакГонагалл села за стол и строго посмотрела на ученика и вздохнула.

— Садитесь, Поттер.

Гарри становилось все больше не по себе. Он гадал, что же могло случиться, если его вызвали к декану еще до начала семестра.

— Профессор Снейп хочет, чтобы вы пришли к нему сразу после ужина, — сказала МакГонагалл, словно угадав его вопрос.

— И вы, профессор, вызвали меня, чтобы сказать об этом?

— Еще меня крайне интересует, почему вам показалось уместным обвинить профессора этой школы в том, что мучить вас для него — самая большая радость в жизни, да еще и обвинить в письменном виде!

Гарри остолбенел.

— Это он вам сказал?

— Нет, я прочитала это среди других ваших высказываний. Ради всего святого, Поттер, с чего вы вдруг начали писать все эти ужасные вещи?

Гарри не знал, что сказать. Было унизительно думать, что профессор МакГонагалл читала его письма к Снейпу.

— Вам, Поттер, в самом деле так хочется сделать ваши и без того враждебные отношения еще хуже?

— Не я это начал, — обиженно пробубнил он.

— Не сомневаюсь. Вот только когда вы научитесь не поддаваться на провокации? Неужели так трудно было проявить немного благоразумия и просто не обращать внимания? Вам так необходимо было оскорблять его?

— Я вовсе не хотел его обидеть.

— В таком случае я даже знать не хочу, что в вашем понимании является обидным.

Гарри вздрогнул. Конечно, МакГонагалл права. Он действительно был ужасно груб, и при этом было невозможно объяснить, что на самом деле он не имел в виду большей части всего того, что написал и был уверен, что со Снейпом дело обстояло точно так же. Еще труднее было объяснить то, что эти оскорбительные письма, были, кажется, единственно возможным способом общения между ними. А вдруг Снейп принял все это всерьез? Сейчас, сидя в кабинете МакГонагалл, Гарри начал сомневаться.

— Он очень зол на меня?

— Вы считаете, что у него нет на это оснований?

Гарри не ответил, и МакГонагалл продолжала:

— Хотя профессор Снейп и не может строго наказать вас за ваше поведение вне стен нашей школы, я не сомневаюсь в том, что он сумеет найти способ, как это сделать иным путем.

— Ну и ладно, — сказал Гарри, расстроено отводя взгляд. — Может назначать мне отработку хоть на месяц. Мне все равно.

Она удивленно вскинула брови.

— Я извинюсь, — продолжал он, — пусть это и не поможет.

МакГонагалл внимательно посмотрела на него, и ее суровость несколько смягчилась.

— Ну, не думаю, что вам следует заходить так далеко, — сказала она, и тень улыбки промелькнула на ее лице. — Просто мне хотелось быть уверенной в том, что вы понимаете, что натворили. Тем не менее, я считаю, что профессор Снейп воспринял ваши письма именно в том смысле, какой в них и подразумевался.

Гарри слегка нахмурился при этих словах, сомневаясь, верно ли он расслышал.

— То есть, вы хотите сказать... профессор не сердится? — медленно произнес он.

— Не более, чем обычно, — насмешливо глянула на него МакГонагалл. — Но это не означает, что вам не грозит отработка, сами понимаете.

— Понимаю, профессор, все правильно.

— Будьте осторожны, Поттер, — уже серьезно сказала она. — Северус Снейп не тот человек, с которым можно позволить себе такие вольности.

— Я знаю.

— Надеюсь, что знаете. Ну, а сейчас вам стоит пойти ужинать.

— Да, профессор.

Гарри поднялся, но когда он был уже у двери, МакГонагалл окликнула его.

— И, Поттер, я вам ничего не говорила, понятно? Иначе получите отработку и от меня.

— Да, профессор.

— Отлично! Можете идти.

Выйдя от МакГонагалл, он спустился в Большой зал и подсел к остальным ученикам. Каждый рассказывал о том, как провел каникулы, и вскоре Гарри присоединился к оживленной беседе. Тем не менее, он посматривал на преподавательский стол и когда увидел, что Снейп собирается уходить, быстро проглотил десерт и пошел за ним. Не то чтобы он стремился поскорее увидеться с профессором, просто после разговора с МакГонагалл ему хотелось не затягивая выяснить, насколько серьезно положение, в которое он влип.

Постучав в дверь кабинета, он подождал, но никто не ответил. Только он собрался постучать еще раз, как в конце коридора открылась дверь, из которой вышел Снейп. Увидев Гарри, он нахмурился.

— Ну-ну, Поттер. Неужели сегодня вы решили быть пунктуальным?

Закрыв за собой тяжелую полированную дубовую дверь, учитель направился к нему.

— Профессор МакГонагалл сказала, вы хотели меня видеть, сэр.

— Да, хотел.

Снейп прошел в свой кабинет. Гарри вошел вслед за ним и закрыл дверь. Он стоял перед профессором, но тот не торопился садиться.

— Так как вы продемонстрировали определенные навыки в окклюменции, в прошлом семестре я решил сосредоточиться главным образом на легилименции, — начал Снейп, едва закрылась дверь. — Однако сейчас я считаю, что будет лучше, если мы будем заниматься и тем и другим вместе.

— Но сейчас я уже знаю, как заблокировать свои мысли с помощью окклюменции, — возразил Гарри.

— В самом деле? Что вы ели сегодня на завтрак?

Гарри нахмурился, услышав такой странный вопрос, и тотчас же подумал о том, что он ел на завтрак. Но он не успел ответить, так как Снейп заговорил снова:

— Яйца, сосиски, тыквенный сок и тосты.

Профессор насмешливо улыбнулся, увидев изумление на лице своего ученика.

— Задача заключается в том, чтобы помешать мне распознавать ваши мысли. Ну, нет, Поттер, отводить взгляд — это не выход. В том-то и дело, что вы должны научиться смотреть прямо в глаза и не позволять мне отслеживать каждую мысль, промелькнувшую в вашей голове, не пользуясь при этом ни палочкой, ни заклинаниями.

— Как же тогда? — раздраженно спросил Гарри, злой и смущенный от того, с какой легкостью Снейп узнал его мысли о завтраке.

— Поттер, вы, конечно, понимаете, что на самом деле ни окклюменция, ни легилименция не используются таким образом, как вы проделываете это на наших занятиях. Чтобы добиться успеха и то и другое следует применять украдкой. Вы ведь не думаете, что сможете добыть нужную информацию, размахивая перед чьим-либо носом палочкой и крича: «Legilimens»? То же самое произойдет, если вы силой вытолкнете легилимента из своего разума: он решит, что вам есть, что скрывать и найдет другой, менее изящный способ получить от вас то, что ему нужно. Стало быть, суть дела именно в том, чтобы ваш противник даже не заподозрил, что вы можете пользоваться каким-нибудь из этих средств. Вы изучили основы искусства окклюменции. Это может защитить вас от явных атак Темного Лорда, производимых на расстоянии, но от более тонкого проникновения в ваш разум это не спасет. Теперь вам следует научиться более изощренной технике, что заодно позволит потренироваться в легилименции. Итак, начнем.

Снейп поднял палочку.

— Почему вы можете пользоваться палочкой, если мне нельзя? — спросил Гарри, пытаясь подготовиться к его атаке, а сам подумал: «Позволить Снейпу наброситься на меня с чем-то новым после двухнедельного пропуска в занятиях»!

— Потому что это освежит ваши воспоминания и поможет вам собраться с силами, чтобы заблокировать их. Если я не буду пользоваться палочкой, у вас, принимая во внимание уровень вашей подготовки, вообще не будет никакой надежды на успех. Ну же, соберитесь! Legilimens!

Воспоминания детства затопили его, и он не понимал, как их остановить. Это было так же ужасно, как на первом занятии по окклюменции в прошлом году. Затем воспоминания внезапно исчезли.

— Жалкое зрелище, Поттер, — с отвращением сказал Снейп. — Вашим разумом до смешного легко управлять.

— Я ничего не могу поделать, я не могу защищаться без палочки!

— Нет, можете. Вспомните тот вечер, когда вы напали на меня: у вас не было никакой палочки, вы не произносили заклинаний. Вы использовали свой разум — нет никакой разницы.

— Но я же не знаю, как я это сделал!

— Тогда советую вам поскорее выяснить это, так как пока вы этого не сделаете, вы не выйдете отсюда.

— Что?

— Для защиты от Темного Лорда вам необходимо овладеть как окклюменцией, так и легилименцией, но вы не можете обучаться этому вечно, а я не могу тратить время на то, чтобы вы продолжали лоботрясничать. Я заставлю вас научиться, и если вы считаете, что я жестоко выбрасываю вас в ваше прошлое, то вы еще просто не понимаете, через что я могу вас провести.

— Угрозы не помогут мне обучаться быстрее, — возразил Гарри.

— Тогда может быть не угрожать, а просто показать? Legilimens!

Гарри отбросило в другое воспоминание, но это было уже не очередное унижение из детства, а одно из нападений Волдеморта. Когда воспоминание закончилось, он, как всегда, весь дрожа, стоял на четвереньках. Рядом бесстрастно глядя на него, стоял Снейп.

— У вас в запасе еще несколько воспоминаний о Темном Лорде, — произнес профессор, пока Гарри с трудом поднимался на ноги. — Желаете просматривать их весь вечер?

Гарри вытащил палочку и направил ее на Снейпа, пока тот не сообразил, что он хочет сделать.

— Нет, не желаю! — зло сказал он. — И если вы думаете, что я собираюсь здесь оставаться, вы просто сошли с ума!

Никак не отреагировав на эту вспышку, Снейп слегка махнул палочкой в сторону двери и запер ее заклинанием. Поттер инстинктивно оглянулся на дверь, и бывший наготове Снейп сейчас же воспользовался его минутным замешательством:

— Expelliarmus!

Палочка выскользнула из рук Гарри и со свистом понеслась к профессору. Тот поймал ее в воздухе и убрал в карман, даже не взглянув на парня.

— А теперь, мистер Поттер, — сказал Снейп так спокойно, словно ничего не произошло, — продолжим наши занятия? Соберитесь и постарайтесь остановить меня на этот раз.

Гарри стошнило, вернее, это был позыв к тошноте. Хотя его желудок судорожно сжимался, рвоты не было и, похоже, это имело свое объяснение: он уже не помнил, в который раз за этот вечер его тошнило, но, в любом случае, в желудке уже ничего не осталось. Он не понимал, который теперь час, но осознавал, что до утра еще далеко, и всерьез начинал беспокоиться о том, что его здоровье может не выдержать.

Ему так и не удалось остановить ни одного воспоминания, вызванного Снейпом. Почти забытые им ужасы теперь всплывали в памяти во всех зловещих подробностях. Профессор же не выказывал ни сострадания, ни намерения остановить пытку. Гарри понимал, что он больше не выдержит, паника лишала его способности соображать.

«Я должен остановить его», — в отчаянии думал он.

— Посмотрите на меня, Поттер, — сказал Снейп. — Я не позволю вам трусливо уклоняться.

В его раздраженном тоне послышалось что-то, что Гарри уже не пытался определить, так он был измучен. Трусливо это или нет, но он больше не будет смотреть в его глаза. Во всяком случае, так легко Снейп этого не добьется.

— Поттер, неужели вам хочется ко всему прочему пережить еще и унижение, вынуждая меня заставить вас смотреть мне в глаза? Вы же знаете, что я могу это сделать.

Гарри понимал, что это, действительно, вероятнее всего. Навряд ли Снейпа остановит такая нехитрая уловка, как отказ смотреть на него, а без палочки Гарри не мог защитить себя иным способом. Что ж, тогда лучше встретить неизбежное с достоинством. Он лишь спрашивал себя, хватится ли его хоть кто-нибудь до того, как он окончательно сойдет с ума и станет годен только на то, чтобы отправиться в больницу Св. Мунго. Впрочем, он отогнал эту мысль и поднял голову, чтобы посмотреть на Снейпа.

Взгляд профессора был пугающим, да и сам он тоже выглядел полубезумным в своем лихорадочном возбуждении: глаза горели странным огнем, на лбу блестели капельки пота.

— Legilimens!

Гарри был в Министерстве магии, в глубине Отдела тайн. Яростная битва была в самом разгаре. Неподалеку от него на помосте сражались Сириус и Белатрикс Лестрейндж.

— Только не это! — тихо взмолился Гарри. — Пожалуйста, только не это!

Сириус рассмеялся, и тут заклятие Белатрикс ударило в него, и он упал за завесу...

— Неееееееееееет! — закричал Гарри. Он отшвырнул воспоминание и испытал огромное облегчение. Он сделал это! Ему удалось отбить атаку Снейпа, даже не пользуясь палочкой!

— Наконец-то, — с таким же облегчением сказал профессор. — Теперь, если вам удастся повторить это, не будучи доведенным до отчаяния, значит, мы сумели чего-то добиться.

Снейп говорил так спокойно, как если бы Гарри сумел, наконец, постичь какие-то тайные законы зельеварения. Парень в изумлении уставился на него.

— Вы сошли с ума. Вы понимаете это? — самым серьезным образом спросил он.

— Нет, Поттер, я не сошел с ума, я просто устал — мне надоело смотреть на то, как медленно вы продвигаетесь в обучении. После вашего отчаянного письма, присланного мне несколько дней назад, я понял, что нужно что-то делать.

— И вы решили, что эта пытка мне поможет? — разозлился Гарри, теряя самообладание.

— Это сработало, — сказал Снейп. — Кроме того, инстинкт самосохранения — самый мощный из всех инстинктов. Вы бы никогда не позволили причинить себе серьезный вред, не оказав достаточного сопротивления. Даже ваш разум сильнее этого. Просто вам нужно было дойти до такого состояния, в котором вы бы ощутили реальную угрозу.

— Все? — холодно спросил Гарри. — И вы думаете, я поверю, что вы сделали это только для того, чтобы помочь мне?

Глаза Снейпа зло блеснули.

— Я тоже был вынужден проходить через ваши воспоминания, Поттер, — тихо сказал он. — Или, по-вашему, это доставляло мне удовольствие?

Гарри поймал пристальный взгляд профессора. «Уверен, что вам это нравилось», — злобно подумал он, но, не успев облечь эти мысли в слова, вдруг понял, что, несмотря на постоянный самоконтроль, Снейп сейчас находится почти на грани срыва. «Да, — подумал Гарри, — учитель и сам все еще во власти этого ужаса». Он устало потер глаза, чувствуя, как гнев отступает:

— Нет, конечно, это не доставляло вам никакого удовольствия.

Закрыв глаза, он попытался справиться с пульсирующей в голове болью и пропустил тревожный взгляд Снейпа. Через секунду учитель успокоился и потянулся за стоявшим рядом графином.

— Вот, — сказал он, наливая знакомое зелье в бокал и протягивая его Гарри.

— Вам тоже надо выпить это, сами знаете, — внезапно сказал Поттер.

Снейп еще раз внимательно посмотрел на него, налил немного зелья себе и выпил. Гарри последовал его примеру. Когда он поставил бокал на стол, профессор вернул ему палочку.

— Увидимся завтра, — сказал Снейп, умудрившись произнести обычные слова как угрозу.

Гарри вздохнул. «Потрясающе»! — подумал он и ответил:

— Да, сэр.

Выйдя из кабинета Снейпа, он отправился спать. Этот день был долгим и изнуряющим, и Гарри был уверен, что если Снейп продолжит в том же духе, следующий день будет не легче.

— Интересно, чем мы будем заниматься на Защите в этом семестре? — вслух размышлял Рон, когда следующим утром гриффиндорцы направились к озеру. — Оглушать Кребба с Гойлом уже надоело. Они и сами по себе наполовину стукнутые, так что можно не стараться.

Райан ожидал их; его энергии, как обычно бьющей через край, январский холод был нипочем.

— Сегодня вы будете работать в парах, так что каждый должен выбрать партнера.

Подобным образом они занимались довольно часто, поэтому студенты начали разбиваться на пары.

— Не с вашими обычными партнерами, — сказал Райан. — Сегодня я хочу, чтобы вы выбрали кого-нибудь с другого факультета.

Воцарилось всеобщее молчание, никто не двигался.

— Что-о?

В голосе Малфоя в идеальной пропорции смешалось неверие и отвращение. На этот раз Гарри был с ним согласен.

— Вы хоть чему-нибудь научились в прошлом семестре? — спросил Райан. — Или вы думаете, что тратили часы на изучение стилей сражения друг друга просто ради забавы? Мистер Малфой, когда вы сражаетесь, то пытаетесь отвлечь противника и перехитрить его, чтобы одержать верх. Вы деретесь достаточно хорошо, но всегда ищете обходной способ, чтобы подставить оппонента. С другой стороны мистер Поттер, вы почти никогда не нападаете первым. И никогда не пытаетесь застать вашего противника врасплох. Но, начав поединок, вы деретесь смело и не отступаете. Поймите, что ни один из этих подходов сам по себе не является единственно верным. В некоторых ситуациях требуется отвага, в других — более тонкое решение. Но одно совершенно ясно: если вы умеете сражаться только одним способом, вы будете проигрывать тому, кто более универсален в тактике. На данный момент, каждый из вас крайне предсказуем. Моя задача — избавить вас от этого, и лучший для вас способ добиться результата — учиться друг у друга. Теперь, поскольку вы не склонны выбирать партнеров, я сделаю это сам. Мисс Грейнджер и мисс Булстроуд, вы будете работать вместе.

Гермиона и Миллисент обменялись настороженными взглядами, но подошли и встали рядом.

— Мистер Кребб, вы будете с мистером Уизли. Мистер Поттер, вы — с мистером Малфоем.

— Я не буду работать с ним, — заупрямился Малфой.

— Профессор, я действительно считаю, что у нас получится лучше с другими партнерами, — согласился Гарри.

— В самом деле? Тогда в следующий раз, когда я попрошу выбрать партнера, возможно, вы об этом вспомните. А сейчас, дамы и господа, делайте то, что вам сказано и больше не прерывайте меня, иначе оба получите отработку.

Гарри и Малфой обменялись яростными взглядами, пока Райан заканчивал распределение по парам. Потом учитель подобрал команды из составленных пар, и все разошлись.

Для сражения студентов командами Райан использовал иную технику, нежели для индивидуальных поединков. Вместо того, чтобы просто разойтись и начать битву, каждой паре было определено свое место битвы возле озера. Это значительно увеличило пространство для маневра и позволило студентам развивать тактические качества, а не просто с воплями кидаться проклятиями. По этой причине команда-противник обычно выбирала другую дорогу к месту поединка, чтобы спланировать свою стратегию без лишних ушей.

В первом сражении Гарри и Малфой должны были победить Гермиону и Миллисент. Девушки направились в одну сторону, ребята, с угрюмым видом — в другую.

— Не могу поверить, что Райан действительно ждет, что я буду сотрудничать с тобой, — презрительно бросил Малфой.— Я тоже не в большом восторге, знаешь ли, — раздраженно парировал Гарри.

Стала видна поляна, где должен был состояться поединок, и Малфой обошел Гарри, чтобы укрыться позади большого дерева с краю. Гарри нахмурился, но последовал за слизеринцем и спрятался поблизости.

— Попридержи свой гриффиндорский героизм, Поттер, и делай, что я говорю, — отчеканил Малфой, с ухмылкой глядя на своего так называемого партнера.

— Размечтался, Малфой! — Гарри окинул его холодным взглядом. — Главное, не забудь, в кого нужно целиться.

— Не доверяешь мне, Поттер? — презрительно усмехнулся слизеринец.

— Ни на йоту.

— Я не настолько туп, чтобы связываться с тобой на Защите. Поверь мне, когда я соберусь это сделать, свидетелей не будет.

— Много болтаешь, Малфой, а толку мало. Хочешь победить меня? Валяй! В любое время.

— Impedimenta!

Синхронно выполненое заклинание застало обоих, и Гарри, и Малфоя врасплох, и мгновение спустя оба лежали на земле не в состоянии пошевелиться. Гарри поднял глаза и увидел Гермиону с Миллисент, возвышавшихся над ними.

— Вам следовало бы поменьше болтать и быть повнимательнее, — пожурила их Гермиона.

— Все из-за тебя, Поттер! — яростно возмущался Малфой.

— Из-за меня? Ты первый начал задираться.

— Если бы ты просто делал, что тебе говорят...

— Я не твой лакей, Малфой!

— Может, наложить на них Silencio? — спросила Миллисент у Гермионы. Та в ответ улыбнулась, и они дружно подняли палочки.

Гарри ворвался в замок, стряхивая канареечные перья со своей мантии, по пятам преследуемый Малфоем.

— Как ты мог позволить Невиллу Лонгботтому подкрасться к нам! — слизеринец вытряхивал из волос перья. — Ты что — ослеп?

— Это ты должен был следить за тылом!

— Я пытался обойти Гойла!

— Спасибо, что предупредил!

— Я не собираюсь докладывать тебе каждый свой шаг, Поттер!

— Придется, раз мы должны работать вместе! — Они замерли, увидев Снейпа, который, скрестив руки, стоял у них на пути. Он был явно недоволен и смерил их обоих презрительным взглядом.

— Мистер Филч не обрадуется всем этим перьям в холле, — сказал учитель. — Уберите их, Поттер, пока не получили отработку.

Профессор зельеварения пристально посмотрел на Гарри, и тому вдруг показалось, что он с трудом сдерживает смех. Эта абсурдная мысль исчезла через секунду, когда учитель зашагал прочь.

Малфой ухмыльнулся.

— Ага, Поттер, убери-ка тут! — сказал слизеринец и направился в сторону подземелий, стряхивая перья.

— Гарри!

Он обернулся и увидел Рона, Гермиону и Невилла, входящих в холл.

— Ты в порядке? — спросил Невилл. — Я даже не думал, что заклинание окажется таким эффективным.

— Да, все нормально. Только Снейп приказал убрать перья из холла, или я получу отработку.

— Ради Бога, Гарри! — раздосадовано сказала Гермиона и подняла палочку. — Evanesco!

Все перья исчезли.

— Гермиона, я еще не говорил тебе, что ты просто великолепна? — спросил Рон, чмокнув девушку в щеку.

— Спасибо, Гермиона, — Гарри почувствовал себя гораздо лучше, когда все отправились на обед.

День превратился в вечер гораздо быстрее, чем хотелось бы Гарри, и наступило время снова отправляться к Снейпу. Поттер не был уверен, что справится еще с одним уроком, подобным вчерашнему. Гриффиндорец все еще чувствовал злость на учителя за то, что тот заставил его пройти через такое унижение, а воспоминание о смерти Сириуса снова всколыхнуло ненависть, которую он испытывал к зельевару. Рассуждая логически, Гарри понимал, что крестный погиб не из-за Снейпа, но, тем не менее, продолжал винить профессора.

Снейп поднял глаза на Гарри, когда тот вошел в кабинет и сел на привычное место. Откинувшись на стуле, учитель посмотрел на студента с непонятным выражением лица. Гарри ответил ему бесстрастным взглядом, борясь с желанием съежиться. Но когда Снейп поднялся и направил на него палочку, Гарри не удержался и вздрогнул.

— Нервничаете, Поттер? — протянул Снейп, явно забавляясь.

Гарри стиснул зубы и поднялся, встав лицом к профессору.

— Я готов. Давайте начнем.

Профессор усмехнулся и снова поднял палочку. На этот раз гриффиндорец даже бровью не повел.

— Legilimens!

К удивлению и облегчению Гарри, воспоминания, хлынувшие на него, были из разряда его детских унижений, которые он уже много раз просматривал. К еще большему удивлению, он обнаружил, что может прогнать их, даже не используя палочку. Не без усилий, и не каждый раз, но достаточно часто, что показалось бы совершенно невероятным еще пару дней назад.

Наконец Снейп остановил тренировку. Гарри даже вспотел от напряжения, но профессор, казалось, был удовлетворен достигнутым прогрессом.

— Хорошо, Поттер, на сегодня достаточно. Посмотрим, насколько вы запустили легилименцию.

Гарри закатил глаза. Он уже измучился и не занимался легилименцией целых две недели. Снейп прекрасно знал это, и Гарри был уверен, что учитель просто пытается рассчитаться с ним за то, что он уехал на каникулы. Гарри набрал в грудь побольше воздуха и сосредоточился, направив палочку в лицо Снейпа.

— Legilimens! — произнес он, и его шрам взорвался болью. Вскрикнув, он упал на колени и схватился за лоб. В ту же секунду Снейп оказался рядом.

— Блокируй его! Ты знаешь, что делать! Соберись!

Гарри пытался. Сквозь пелену боли он пытался применить те навыки, которые использовал всего несколько минут назад. Боль стала отступать. Он сконцентрировался еще сильнее, и боль пропала совсем.

— Поттер, вы должны всегда быть наготове! — отругал его Снейп. — Мы же здесь не теорию изучаем!

Гарри посмотрел на учителя и вздохнул.

— Я знаю, профессор, — грустно сказал он. — Поверьте, я знаю.

Снейп взял его за руку и поставил на ноги.

— Хватит на сегодня. Отправляйтесь отдыхать.

— Да, сэр, — отозвался Гарри. Секунду он колебался, затем продолжил. — Он чем-то сильно рассержен. Не знаю чем, но он в бешенстве.

Выражение лица Снейпа не изменилось, но Гарри почувствовал, как учитель сжал его руку.

— Не стоит беспокоиться об этом. Нужно просто подождать и посмотреть, что станет известно, — сказал профессор, провожая Гарри до двери. — Выбросьте это из головы.

Поттер закатил глаза.

— Я попытаюсь, сэр, — сказал он, не очень-то веря в успех. Они дошли до двери, но Снейп остановил его.

— Поттер, я уже говорил вам, — начал он недовольно, — что это не ваше дело — следить за Темным Лордом.

— Ну, это не так-то просто сделать, когда он снится мне чуть ли не каждую ночь! — Гарри позволил выплеснуться собственному гневу. Они сверлили друг друга взглядами, но парень слишком устал, чтобы играть в эти игры. Он вздохнул.

— Профессор, обещаю, что попытаюсь не беспокоиться о том, что он там еще затевает. Можно мне идти? Я устал и очень хочу спать.

Снейп еще несколько секунд изучал его лицо, затем смягчился и отступил в сторону. Гарри потянул на себя дверь и молча вышел, даже не оглянувшись.

Следующим утром Гарри сидел в Большом Зале и потягивал тыквенный сок. Ковыряясь в завтраке, он снова кинул взгляд на часы. Казалось, что с того момента, когда он смотрел на них в последний раз, стрелки вообще не сдвинулись с места. Гарри вздохнул и откусил кусочек тоста. Он был измотан. Последнее время он плохо спал, и эта ночь была не лучше других. Ему хотелось забыть о ней и заняться чем-нибудь до того, как он заснет прямо тут за столом.

Не то чтобы Гарри сильно соскучился по Зельям. Он все еще не знал, как вести себя со Снейпом. Хрупкое понимание, образовавшееся между ними до каникул, исчезло. Снейп казался более жестким, чем когда-либо раньше и был готов взорваться в ответ на малейшую провокацию. Конечно, в этом не было ничего нового. Гораздо сильнее Гарри тревожило то, что профессор казался... обеспокоенным. По крайней мере, Гарри думал, что это так. Разговаривать со Снейпом было трудно, но накануне вечером он определенно видел в его глазах что-то, похожее на тревогу, когда пытался справиться с болью в шраме.

Гарри не хотелось думать о том, что заставило Снейпа беспокоиться. Это был не тот человек, которого можно было запросто напугать. Парень провел значительную часть ночи в мучительных размышлениях, пока не сдался. Угадать что-то о Снейпе было невозможно, и Гарри понимал, что только измучится, строя безосновательные догадки. Сейчас ему хотелось всего лишь оказаться в классе, где можно будет забыть о Волдеморте, о видениях, и просто побыть нормальным шестнадцатилетним учеником.

«Если только эти глупые часы наконец-то сдвинутся с места», — подумал Гарри, снова сердито посмотрев на массивный циферблат. Стрелки переместились лишь на дюйм.

Симус присвистнул. Сидя напротив Гарри, рядом с Роном, он читал «Пророк».

— Вы видели это? — спросил он у одноклассников. — Пожиратели смерти прошлой ночью убили семью в Оксфорде. Мать была магглорожденной. Отец и шестилетний сын тоже погибли.

Гарри отвернулся. Он был уверен, что на бумаге не написано ничего, кроме общей информации об убийстве. Там не упоминалось ни об удивленном взгляде матери, застывшем навечно, когда она упала мертвой, едва открыв дверь, ни о рыданиях отца над телом мертвого сына. Гарри поднялся, не в силах больше выносить шум Большого зала и запах пищи.

— Ты в порядке?

Он повернулся к Джинни, с беспокойством смотревшей на него.

— Да, просто кое-что забыл, — ответил Гарри и пошел к выходу, не дожидаясь вопросов. В одиночестве он спустился в подземелья.

Было еще слишком рано, и коридор около класса Зелий был пуст. Гарри прислонился к каменной стене и закрыл глаза. Прохлада и тишина помогли успокоить тошноту.

— Мистер Поттер?

Открыв глаза, Гарри увидел Снейпа, который пристально смотрел на него.

— Обычно вы не появляетесь так рано, — сказал учитель.

«Вы тоже», — подумал Гарри. Но он прекрасно понимал, что Снейп шел за ним следом, и потому ответил на невысказанный вопрос:

— Я плохо спал.

Профессор коротко кивнул и шагнул мимо него, чтобы открыть дверь в класс. Когда Гарри вошел за учителем внутрь, у него промелькнула мысль: интересно, что бы понял человек, подслушавший этот разговор, из их несвязанных реплик. Гарри занял свое место, и вскоре начали подходить остальные студенты. Когда все собрались, Снейп обратился к классу.

— По своему опыту знаю, что две недели — более чем достаточный срок для среднестатистического студента, чтобы забыть все, на что я потратил три с половиной месяца кропотливого труда. Могу ли я надеяться, что хоть кто-нибудь из вас составит исключение?

В классе воцарилось всеобщее молчание, и каждый студент старался смотреть куда угодно, только не на учителя. Каждый, за исключением Гермионы, конечно, которая, как обычно, жаждала показать себя.

— Кто назовет мне семь вариантов использования рога двурога и разницу в приготовлении для каждого случая?

Рука Гермионы немедленно взметнулась вверх. Гарри смутно помнил, что учил это, но за пару месяцев успел позабыть. Очевидно, остальные тоже не помнили, потому что поднятая рука Гермионы осталась в одиночестве.

Снейп проигнорировал девушку и окинул сердитым взглядом остальной класс.

— Какие ингредиенты используются в антикоррозийной смеси? Гермиона по-прежнему держала руку поднятой. Больше никто не пошевелился. Большинство студентов теперь смотрели на Снейпа с той или иной степенью изумления. Ну не мог же он действительно надеяться, что кто-то запомнит состав! Ведь он только вскользь упоминал об этом!

— Что и в какой последовательности вы будете делать для сбора и подготовки мандрагоры как ингредиента для Оживляющего тоника? Мисс Грейнджер, опустите руку. Мне известно, что вы знаете ответ. Хотелось бы выяснить, знает ли его кто-нибудь еще.

Гермиона опустила руку, а Снейп окинул класс ледяным взглядом.

— Никто? — едва слышно спросил он бархатным голосом.

Весь класс замер. Даже у слизеринцев был испуганный вид. Они давно знали, что чем тише говорил профессор, тем злее он был. Пока он кричал, все было еще не так плохо. Сейчас же никто не смел даже дышать, опасаясь получить отработку на месяц или того хуже.

— Ни один из вас не сдаст экзамен, — с досадой заметил Снейп. — Мистер Поттер!

Гарри даже подпрыгнул, когда Снейп обратил на него разъяренный взгляд.

— Какие два ингредиента никогда нельзя использовать в зелье одновременно?

— Асфодель и мандрагору, — немедленно ответил Гарри.

Снейп моргнул, затем его глаза удивленно расширились.

— Правильно.

Было очевидно, что Снейп не ожидал от Гарри верного ответа, да и, честно признаться, сам Гарри тоже. Он просто выпалил первые два ингредиента, которые пришли ему в голову, и был не меньше учителя удивлен тем, что не ошибся.

Гарри был уверен, что Снейп по его лицу мог догадаться, что он ответил наугад, и почти видел, как во взгляде Снейпа появляется понимание. Но вместо ожидаемой насмешки, Снейп бросил на него торжествующий взгляд.

— Что ж, мистер Поттер. Я вижу, что дополнительные занятия по зельям начинают приносить свои плоды.

В недоумении Гарри слегка нахмурился. Снейп никогда не упускал случая оскорбить его и уж точно никогда его не хвалил. Самое странное, что профессор, казалось, был искренне доволен им. Гарри моргнул.

«Нет, не может этого быть», — подумал он. На лицо Снейпа вернулось прежнее холодное и отчужденное выражение, что и всегда.

«Я схожу с ума?» — подумал Гарри.

«Нет».

Холодок пробежал у него по спине. Не подлежало сомнению, что он получил ответ на свой невысказанный вопрос, но Гарри был уверен, что этот ответ не был его мыслью. Он просто возник в его голове, как... асфодель и мандрагора.

Неожиданно до него дошло. Он не знал ответа на вопрос, но Снейп знал.

— Очевидно, что даже вы способны к обучению, если потратите достаточно времени и усилий, — сказал ему Снейп. Учитель зелий отвернулся от Гарри и посмотрел на остальной класс:

— Это означает, что и другие способны справиться не хуже. Я жду от вас эссе на тему взаимодействия всех стандартных ингредиентов, перечисленных в учебнике. Не менее трех футов в следующий четверг к началу урока.

Большинство студентов упали духом от этой новости, но были достаточно опытны, чтобы не застонать вслух. Глаза Гермионы загорелись воодушевлением, и Гарри не сомневался, что уж она-то в восторге от предстоящей работы. Сам он был настолько ошарашен тем, что с ним произошло, что не очень обеспокоился домашним заданием. Снейп уже приступил к объяснению новой темы, и Гарри пытался изо всех сил сконцентрироваться, но это было практически невозможно. В голове все смешалось. Неужели он действительно прочитал мысли Снейпа? Это казалось невероятным, но чем больше он об этом думал, тем больше убеждался, что другого ответа не существует.

Гарри посмотрел на Гермиону. Ему отчаянно хотелось с ней посоветоваться. Если было какое-то другое объяснение того, что с ним произошло, он был уверен, что Гермиона найдет его. Он не мог дождаться окончания урока, чтобы переговорить с ней.

Казалось, что занятия тянутся целую вечность. Не один раз Гарри смотрел на часы, уверенный, что они просто прослушали звонок с урока. Когда, наконец, занятия закончились, он быстро собрал свои вещи.

— Гермиона, мне нужно с тобой поговорить, — сказал он.

— Что-то случилось, Гарри?

— Нет, все нормально. Просто нужно сказать кое-что тебе и Рону.

— Поттер, на пару слов, — позвал его Снейп и добавил, выразительно посмотрев на Гермиону, — без свидетелей.

— Да, сэр, — откликнулся Гарри. Повернувшись к Гермионе, он сказал:

— Увидимся на чарах.

— Хорошо, Гарри, — ответила девушка, посмотрела на Снейпа, потом на Гарри, и вышла следом за остальными студентами.

— Что ж, Поттер, — сказал Снейп, как только они остались одни, — хотя я предпочел бы, что бы вы на моих занятиях изучали то, что относится к зельям, полагаю, что легилименция — вполне приемлемая альтернатива.

— Значит, я действительно прочел ваши мысли? — взволнованно спросил Гарри.

— Вы знали ответ на мой вопрос?

— Нет, сэр, — признал он. — У меня не было ни единой мысли

—В таком случае вы прочли мои мысли. Ничего удивительного, на самом деле. Я был в бешенстве, вы — напуганы. Оба испытывали сильные эмоции.

— Но я ничего специально не делал. Поначалу я даже не понял, что случилось.

— Да, это я заметил, — сказал Снейп со своей обычной снисходительной усмешкой.

Гарри сжал губы от досады.

— Так что, так и должно быть? — спросил он. — Или я должен как-то это контролировать?

— Нет, Поттер, так быть не должно, и — да, совершенно очевидно, что вам нужно научиться контролировать себя, — раздраженно ответил Снейп. — Ваша проблема в том, что вы не обращаете внимания на то, чем занят ваш разум, поэтому вас легко захватить врасплох.

— Как мне научиться контролировать это, сэр?

— Как и все остальное, на практике.

Неожиданно в голову Гарри пришла мысль.

— А откуда вы знаете, что я использовал легилименцию, профессор?

— Просто я знаю, что знаете и чего не знаете о зельях вы, Поттер.

— Я мог просто угадать.

Снейп презрительно поднял бровь в ответ на такое предположение, но не стал высказывать своего мнения по поводу эффективности слепого угадывания на уроке зелий.

— Естественно, я почувствовал ваше присутствие в моем сознании, так что о возможности того, что вы просто угадали, даже не задумывался.

— Простите, что вы почувствовали? — спросил Гарри.

— Ваше присутствие, Поттер. Ваше сознание, — пояснил Снейп, видя непонимающий взгляд студента. — Тот, кто владеет окклюменцией, может чувствовать присутствие легилимента в своем разуме. Это делает возможной защиту.

— А... — протянул Гарри, не слишком понимая, что Снейп имеет в виду.

— Не имеет значения, Поттер, мы разберемся с этим завтра вечером на вашем занятии. Теперь идите, пока не опоздали на следующий урок.

Гарри едва успел влететь в класс Чар до звонка и сидел на уроке еще более рассеянный, чем обычно. Но, наконец, наступило время обеда, и он с друзьями направился в Большой Зал.

Гермиона заговорила первой:

— Гарри, что-то случилось? Ты хотел поговорить с нами. Все в порядке?

— Все нормально, — ответил Гарри и объяснил, что произошло в классе. Рон тихо присвистнул.

— Классный трюк. Хотел бы я читать мысли профессоров. Не пришлось бы больше учиться. Думаешь, это сработает во время экзамена?

— Рон! — одернула его Гермиона.

— Честно, не уверен, — ответил Гарри.

— Из-за этого профессор Снейп задержал тебя?

— Да, он хотел поговорить об этом.

— А откуда он узнал, что ты использовал легилименцию? Ты мог просто знать ответ, — спросил Рон.

— Любой хороший окклюмент узнал бы, — ответила Гермиона. — Я об этом читала. Окклюмент чувствует присутствие легилимента, когда тот вторгается в его мысли.

— Снейп так и сказал. И еще о том, что мне нужно быть более внимательным к тому, что делает мой мозг, чтобы я не забредал в чужие мысли по случайности.

— Да, думаю, это действительно важно, — Рон немного встревожился. — Хм...Гарри, ты ведь никогда... Ну, в смысле, ты бы нам сказал, если бы...

— Я никогда не читал ваши мысли, Рон, — уверенно подтвердил Гарри.

— Ты в этом уверен?

— Да!

— Ну ладно, ладно, я просто спросил.

Остаток дня прошел в круговороте уроков и домашних заданий. Гарри был счастлив узнать, что они закончили изучать раздражаров на Уходе за магическими существами, хотя и не был уверен, что грюмошмели будут намного лучше. Только новых поводов, чтобы впасть в еще большую депрессию, чем обычно, ему и не хватало.

После обеда Гермиона приперла его к стенке и потребовала, чтобы они вместе сделали эссе для Снейпа. Это заняло остаток вечера, но благодаря ее помощи он был уверен, что сделал вполне приличную работу.

Следующим утром Гарри, как следует запахнувшись в мантию от холодного утреннего воздуха, шел следом за классом к озеру на урок по Защите.

— То же задание, что и в понедельник. С теми же партнерами, — объявил Райан, на настроение которого холод не действовал.

— Простите, профессор, — как можно дипломатичнее заговорил Гарри, — у нас с Малфоем не очень хорошо получилось в прошлый раз.

— Действительно, мистер Поттер, — легко согласился Райан. — Надеюсь, сегодня вы справитесь лучше.

Гарри хотел возразить, но Малфой остановил его.

— Не трать силы, Поттер. Пошли.

Они побрели вокруг озера к месту, где должны были встретить другую команду для поединка.

— Слушай, — сказал Гарри, — Нам нужно как-то работать вместе.

— О да! — насмешливо улыбнулся Малфой, — Святой Поттер протягивает оливковую ветвь. Хочешь заключить мир, не так ли?

— Нет, просто не хочу и сегодня избавляться от перьев. Может, тебе очень хочется провести полтора часа еще под каким-нибудь проклятием?

Малфой скривился.

— Ладно, Поттер, выкладывай, что там у тебя на уме.

— Мы просто не должны драться друг с другом. Наши противники — Рон и Кребб, правильно? Так вот, я знаю Рона и уверен, что могу его победить. Если ты возьмешь на себя Кребба, все будет нормально.

—Я справлюсь с Креббом, — фыркнул Малфой. — Но все равно мы должны быть осторожны. Пойдем.

— Куда ты собрался? — спросил Гарри, когда слизеринец пошел не в том направлении.

— Просто помолчи и доверься мне хоть раз, Поттер. Я знаю, что делаю.

Гарри проглотил ехидный ответ и последовал за Малфоем, который продвигался через кусты так тихо, как только было возможно. В конце концов, слизеринец остановился и предупреждающе поднял руку. Гарри тоже остановился, затем прокрался вперед, чтобы укрыться рядом с Малфоем.

От поляны, где должен был состояться поединок, их отделял небольшой участок, покрытый водой. Поляна была пуста, но прямо перед ними, тоже спрятавшись за кустами и вглядываясь в происходящее на поляне, сидели Рон и Кребб.

Малфой склонился ближе к Гарри.

— Экспеллиармус на счет три, — шепнул он.

Гарри кивнул, и Малфой, подняв руку, пальцами стал показывать отсчет: раз, два, три. На счет «три» они вскочили и одновременно взмахнули палочками.

— Expelliarmus!

Рон с Креббом были захвачены врасплох, и их палочки взлетели в воздух.

— Ничего себе, приемчики! Подкрадываться и нападать сзади, — с негодованием заявил Рон.

— Ага, а вы двое просто присели отдохнуть за этими кустами, — откликнулся Гарри, не испытывая никакого сочувствуя к лучшему другу.

Остаток занятий прошел значительно удачнее для Гарри и Малфоя, чем в прошлый раз. Им удалось удержать в узде взаимную неприязнь и выстоять против большинства своих противников. Во время обеда настроение Гарри было на высоте.

— Расписание тренировок, — Кэти Белл подошла к Гарри, Рону и Гермионе, как только они сели обедать в Большом Зале. Девушка подала листы пергамента Гарри и Рону и продолжила. — Мы играем против Хаффлпафа через месяц с небольшим и должны их победить. Я рассчитываю, что на тренировках каждый будет выкладываться по полной.

— Но из-за этого мы должны пропускать обед трижды в неделю в дополнение к субботней утренней тренировке! — запротестовал Рон, заглянув в график.

— Ты предпочитаешь есть или выигрывать, Уизли?

По виду Рона можно было сказать, что он скорее предпочел бы еду, но он не посмел произнести такое под суровым взглядом Кэти.

— Прихватите что-нибудь с собой и идем, — сказала девушка.

— Что? Ты хочешь начать прямо сегодня?

— В расписании стоит среда, не так ли? Встречаемся на поле через десять минут.

Кэти двинулась вдоль стола, чтобы собрать остальную команду. Как только она оказалась вне зоны слышимости, Рон раздраженно выдохнул:

— Это что, должность квиддичного капитана делает из нормальных людей сумасшедших?

—Это ее задача сделать все, чтобы быть уверенной в победе, — заметила Гермиона. — Не волнуйся, Рон, я захвачу что-нибудь для всех вас в гостиную.

— Обо мне не беспокойся, — откликнулась Джинни, вставая из-за стола и заталкивая в карман сэндвич. Гарри тоже поднялся. Он положил сэндвич с яблоком в карман и залпом допил свой тыквенный сок.

— Обо мне — тоже. Я обойдусь.

— Давай, Рон, не умрешь от голода, — сказала Джинни.

—Да ладно, ладно! — сказал Рон. Он запихнул два сэндвича в карманы и схватил здоровый кусок пирога, пытаясь проглотить его целиком.

— Жахвахы аошки, — обратился он к Гермионе.

Джинни с отвращением посмотрела на брата и повернулась к подруге:

— Не понимаю, что ты в нем нашла.

— Хо? — спросил Рон, когда она направилась к дверям.

— Пошли, — бросил Гарри и пошел за Джинни. Он был не против пропустить обед. Он бы также согласился пропустить и завтрак с ужином. После неудачного выступления против Слизерина он был полон решимости выиграть следующий матч.

Когда все собрались на поле, Кэти дала простые и четкие инструкции.

— Тренируемся с бладжерами. Загонщики, я хочу, чтобы вы отбивали все подряд в в кого ни попадя. Не осторожничайте. Остальные — не зевайте. Гарри, я буду считать, сколько раз ты поймаешь снитч.

Все согласно закивали и сели на метлы. Гарри взмыл вверх, настроенный не позволить верткому снитчу улизнуть. Со времени занятий по Защите не стало теплее, и холодный воздух щипал кожу, но Поттеру это нравилось. Паря высоко над полем, он чувствовал, как уходят прочь все заботы, и его наполняет радость полета. Он кружил над площадкой, ныряя вниз и переворачиваясь на лету. Легко уклонившись от бладжера, Гарри обнаружил снитч, метавшийся между вратарными стойками на другой стороне поля. Обрадовавшись, он бросился в погоню. Еще пара бладжеров попалась ему по пути. Уклонившись от первого и обогнав второй, он с легкостью поймал в воздухе золотой мячик.

— Это первый, Поттер! — крикнула Кэти, улыбнувшись.

Гарри тоже улыбнулся ей в ответ, отпустил снитч и смотрел, как тот исчезает за трибунами. Оставшуюся тренировку он отрывался по полной, поймав снитч одиннадцать раз. С самого Рождества он не был так счастлив. Его настроение было настолько хорошим, что он даже не заснул на уроке у Биннса и оставался веселым вплоть занятий легилименцией со Снейпом.

— Легилименция, — объяснял Снейп, — более трудна в изучении, чем окклюменция и, насколько вы помните, именно ее освоение является целью наших занятий. У вас есть склонность вторгаться в мысли и чувства других, даже не осознавая этого и, похоже, вы не в состоянии себя контролировать. Короче говоря, ваш мозг совершенно недисциплинирован, что становится серьезной проблемой. К сожалению, моя задача — избавить вас от этого. Итак, приступим?

Гарри скривился и достал палочку. Его страшило то, что должно было произойти. Он никогда не был хорош в легилименции так, как в окклюменции, и последний раз тренировался три недели назад. У него не было никакой уверенности, что он справится. Сконцентрировавшись изо всех сил, он поднял палочку.

— Legilimens! — произнес он.

Воспоминания накрыли Гарри, но они были настолько интенсивными, что он с трудом мог отличить одно от другого.

Снейп мысленно толкнул его, и связь между ними прервалась.

— Это было отвратительно, Поттер! — профессор сердито смотрел на ученика. — Вы не сможете контролировать свое сознание, если будете действовать таким образом. Соберитесь и попробуем снова.

Гарри вздохнул. Как он и думал, у него ничего не получилось.

— Поттер, вы совсем не можете себя контролировать? — раздраженно крикнул Снейп.

— Видимо, нет! — огрызнулся Гарри.

Они продолжали в том же духе целый час, и Гарри не добился никаких успехов. На самом деле он подозревал, что действует все хуже. Его голова раскалывалась, и у него уже не хватало терпения выслушивать ехидные замечания профессора. Он старался изо всех сил и был еще больше, чем Снейп расстроен своей неспособностью контролировать воспоминания, когда находился в сознании учителя. Какое-то время он даже думал, что профессор специально мешает ему, но пришел к выводу, что это невозможно. Снейп, казалось, искренне недоумевал и сердился на него.

— Поттер, следите за тем, что вы делаете, — повторял он в двадцатый раз. — Легилименция требует особой тонкости и изящества. Вы же изящны как горный тролль!

— Я стараюсь!

— Значит, надо стараться лучше! Попробуем еще раз!

Гарри вздохнул и попытался сконцентрироваться еще сильнее. Встретившись взглядом с учителем, он поднял палочку.

— Legilimens!

На этот раз Снейп вздрогнул и немедленно отбил магическую атаку.

— Поттер, какое слово вам непонятно, тонкость или изящество?

Гарри снова вздохнул. Он не понимал, что он делает не так. Голова гудела от напряжения, и он стал тереть виски, чтобы облегчить боль. Снейп делал то же самое, и Гарри в голову пришла одна мысль.

— Профессор, — обратился он к учителю. — Вчера вы сказали, что можете чувствовать мое сознание. А сейчас вы его чувствуете?

— Как дубину, — с отвращением ответил Снейп.

— Может быть, я слишком сильно стараюсь?

Глаза Снейпа сузились, и несколько секунд он изучал Гарри.— Возможно, — наконец согласился он. — Расслабьтесь и освободите разум.

Гарри сделал глубокий вдох и последовал указаниям учителя.

— В этот раз, когда произнесете заклинание, прикладывайте не больше усилий, чем для Люмоса. Ни на чем не концентрируйтесь. Просто держите сознание пустым и спокойным насколько возможно.

Гарри кивнул. Сделав еще один глубокий вдох, он поднял палочку.

— Legilimens.

Воспоминания Снейпа послушно возникли перед ним, но в этот раз они не были настолько подавляющими, и Гарри обнаружил, что в состоянии не потеряться в них, как это обычно с ним случалось. Он оттолкнул воспоминания, как научился на окклюменции, и они исчезли.

— Именно так, Поттер! Значительно лучше! — сказал Снейп. — Наконец-то вы сделали первый реальный шаг в изучении легилименции.

— Давайте попробуем еще раз? — Гарри поднял палочку, но Снейп покачал головой.

— Достаточно на сегодня.

— Но, профессор....

— Теперь вы сможете это повторить. А сейчас вам необходим отдых. Я не хочу, чтобы вы спали завтра на Зельях.

— Да, сэр.

Гарри вышел из класса Снейпа и побрел в Гриффиндорскую башню. Успех в легилименции воодушевил его и дал надежду, что Снейп прав, и однажды он сможет справляться с ней так же легко, как и c окклюменцией. Его сильно тревожило то случайное вторжение в сознание учителя, которое произошло накануне. Он запросто мог представить себе ситуацию, когда бы он вообще не контролировал свое сознание и был бы вынужден беспомощно читать все мысли людей, с кем его угораздило встретиться взглядом. Разумом он понимал, что все не на столько плохо, но это все еще тревожило его.

И еще был Волдеморт.

Из-за видений Гарри становилось все хуже и не только потому, что они участились. Связь между ним и Волдемортом стала, казалось, еще глубже и иногда, лежа один в темноте, он до смерти боялся, что однажды может полностью потерять себя. Если Снейп научит его, как положить конец этим видениям, все перенесенные унижения и все потраченное время будут того стоить.

Приход утренней почты стал накалять обстановку в Хогвартсе... Начиная с Нового года, Волдеморт устроил настоящее буйство террора. В течение вот уже целого месяца Пожиратели Смерти почти каждую ночь совершали свои нападения, и теперь студенты и преподаватели с одинаковым страхом разворачивали «Ежедневный пророк», хотя любопытство все-таки было сильнее страха. Этим утром в Большом зале раздался громкий вопль ужаса, так как последнее нападение оказалось особенно чудовищным. Была убита семья из четырех человек, и свидетели рассказали, что самого младшего ребенка проглотила огромная змея.

Снейп оторвался от газеты и взглянул на стол гриффиндорцев, где Финниган вслух читал эту же статью всем, кто находился в зоне слышимости. Его сокурсники, хоть и были напуганы, тем не менее, ловили каждое слово. Все, кроме Поттера. Он, измученный, сидел, уставившись невидящим взглядом в одну точку и, казалось, не слышал ни единого слова.

«А через полчаса он в таком состоянии придет ко мне на занятия», — недовольно подумал Снейп. Поттеровские видения по-настоящему отравляли существование профессора и не только потому, что он получил дополнительную нагрузку, обучая мальчишку контролировать их. Нынешний шестой курс оказался серьезной проверкой на прочность для его нервов. В зависимости от того, как прошла предыдущая ночь, Поттер мог быть собранным и довольно-таки сносным, а мог оказаться до такой степени рассеянным, что начинал представлять опасность для окружающих.

Снейп снова посмотрел на Поттера. Да, парень явно не в себе. Скверно, так как сегодня они должны варить особенно трудное зелье. Но не может же он просто освободить мальчишку от занятий? Профессор не собирался создавать подобный прецедент. Точно так же он не может весь урок простоять за спиной своего ученика, следя за тем, чтобы тот не взорвал класс.

Обдумав все, профессор решил, что надо просто положиться на Грейнджер, которая сможет удержать Поттера от ошибки, чем она, собственно, и занималась все это время. Снейп знал это. Он не раз видел, как Грейнджер, сидящая за одним столом с Поттером, останавливала своего товарища, когда тот в очередной раз пытался состряпать какую-нибудь взрывоопасную смесь. Она всегда делала это тайком, боясь привлечь внимание учителя и вызвать его неудовольствие. Может быть, именно поэтому она все-таки пропустила несколько достопамятных поттеровских ошибок. Однако сегодня она не должна пропустить ни одной из них.

Большой зал опустел — ученики разошлись по классам. Снейп тоже поднялся и направился в подземелья.

— Гарри, ты уверен, что с тобой все в порядке? — уже в третий раз спросила его Гермиона.

— Я же сказал тебе, все нормально, — раздраженно ответил тот. — Просто я немного устал, вот и все. Зря Симус читал за завтраком «Ежедневный пророк».

— Знаю, — расстроенно сказала Гермиона, — но Симус не понимает.

— Давай не будем об этом, ладно? Хватит и того, что сейчас у нас зелья.

Они вошли в кабинет зельеварения и сели на свои места, пока вереницей входили остальные студенты. Снейп, как всегда, вошел последним и начал с порога:

— Зелье Вечного Сна, которое вам предстоит варить сегодня, называется так потому, что тот, кто его выпьет, погружается в состояние почти полного прекращения жизнедеятельности и может спать так веками, не старея при этом ни на один день. Единственный способ вернуть его к жизни — дать противоядие, которое, к сожалению, обладает некоторыми побочными эффектами, так что не советую вам пробовать это зелье шутки ради. Надеюсь, вы все прочитали о том, как оно готовится. Инструкции написаны на доске, все необходимые ингредиенты перед вами.

Он помедлил и обвел взглядом класс.

— Это зелье представляет особую опасность в приготовлении и требует самого пристального внимания даже в мелочах, — Профессор прохаживался вдоль парт, окидывая строгим взглядом каждого студента. — Мельчайшая ошибка может оказаться гибельной, и у меня нет ни малейшего желания, чтобы кто-нибудь из вас отправился сегодня в больничное крыло.

Говоря это, он особенно пристально посмотрел на Поттера.

— Поэтому я требую от каждого из вас, чтобы не было сделано ни единой ошибки. Произнося последние слова, Снейп устремил пронизывающий взгляд на Гермиону, что было абсолютно излишне: Гарри был уверен, что она еще ни разу не допустила на зельях ни одной ошибки. Но, обращаясь к Гермионе, профессор мельком глянул на Поттера. Девушка настороженно проследила его взгляд и едва заметно кивнула.

Гарри почувствовал, как краска заливает его лицо. Он был уверен, что все сидящие рядом заметили этот тайный обмен взглядами. Его соседи, уже привыкшие к почти постоянной рассеянности своего товарища во время приготовления зелий, уже потихоньку отодвинулись от него, насколько это было возможно. Остальные соорудили по краям столов импровизированные барьеры из книг, и теперь все они с надеждой смотрели на Гермиону. Даже слизеринцы посылали ей подбадривающие взгляды.

Гарри разъярился. Он не недоучка! В конце концов, он получил «Превосходно» по СОВ! Он не нуждается в том, чтобы Гермиона нянчилась с ним!

Снейп велел начинать. Гарри поднял палочку, чтобы разжечь огонь под котлом, но в это время Гермиона кашлянула, и он обернулся к ней.

Подруга пристально смотрела на доску. Проследив ее взгляд, Гарри уставился на начало инструкции. Первый же пункт приковал к себе его внимание: «Смешайте в холодном котле первые три ингредиента и оставьте на пять минут».

Гарри с трудом подавил вздох. Ладно, пусть сегодня он не в лучшей форме! Стиснув зубы, парень твердо решил во всем, до последней буквы, следовать инструкции, чтобы больше не ошибаться, но на третьем пункте сдался: он сегодня слишком устал и расстроен, поэтому и не может собраться.

Он начал просто копировать каждый жест Гермионы, но при этом мог бы поклясться в том, что она об этом знает — Гермиона, всегда все делавшая очень быстро, сейчас сбавила свой обычный темп так, чтобы Гарри мог успевать за ней, но благодаря этому ей, по крайней мере, не приходилось останавливаться между последовательно выполняемыми шагами, дожидаясь его.

Наконец зелье было готово. В котле Гарри оно кипело так же замечательно, как и в котле Гермионы, но это не обрадовало его, ведь было ясно, что он не смог бы сварить зелье сам. Пока остальные студенты выстраивались в очередь, чтобы сдать флаконы с зельем, Гарри остался на месте и начал вытирать свой стол.

Когда в классе начался шум, и все задвигались, так что Поттер мог быть уверен в том, что его никто не заметит, он заклинанием уничтожил содержимое котла и вышел.

К большому облегчению гриффиндорцев утро в эту среду было холодным, но ясным. Райан, верный своему слову, по-прежнему проводил занятия по Защите в низине у озера, причем делал это даже тогда, когда, по мнению Гарри, на улице была метель.

Они продолжали тренироваться парами, составленными из студентов разных факультетов. Гарри оставался в одной команде с Малфоем, что наводило на него тоску, хотя он не мог не признать, что кое-чему все-таки научился. Навряд ли он сам стал бы использовать эти хитрые приемы, однако было весьма полезно узнать, какую тактику может применить противник. Они настолько хорошо научились сражаться вместе, что побеждали всех, за исключением Гермионы с Миллисентой — их сплоченная, несмотря на все различия, пара оставалась непобедимой.

— Как это вам удается, вы что, читаете мысли друг друга? — спросил Рон, когда они возвращались в замок, запорошенные поздним январским снегопадом.

— Конечно, нет. Просто мы используем свои сильные стороны, вот и все. Профессор Райан прав, мы можем многому научиться друг у друга.

— У Миллисенты Булстроуд?

— Она не такая уж плохая, Рон.

Гарри слушал их разговор вполуха. Он продрог, перепачкался и вымотался так, что едва смог защищаться на занятиях. Всю эту неделю у него не было ни одной ночи спокойного сна. Ему так и не удалось научиться блокировать свои видения, хотя и он понимал, что они оказывают на него разрушительное воздействие. Рассеянный более, чем когда-либо, он с трудом держался на занятиях, не имея сил собраться даже на Защите.

Понуро дотащившись до входа в холл, он увидел Снейпа, с отвращением разглядывавшего вернувшийся с урока класс. Однако на этот раз учитель не стал ругать их, а набросился на преподавателя Защиты, вошедшего в холл вслед за Гарри.

— Райан! — отрывисто сказал он. — Это необходимо, чтобы студенты каждый раз возвращались с ваших занятий в таком виде?

Райан оглядел грязных перемазавшихся студентов.

— Они вполне здоровы, — любезно ответил он. — В чем дело?

— Это просто позор для школы! У нас в Хогвартсе существуют определенные правила поведения, если вы случайно об этом не знали.

— Снейп, в мои обязанности не входит заботиться о том, чтобы у студентов был опрятный вид. Все, что меня волнует, это научить их защищаться от Темных Искусств. Хотя, конечно, я отдаю себе отчет в том, что для вас, принимая во внимание все обстоятельства, это не является первоочередной задачей.

Снейп побелел от ярости, но Райан быстро проскользнул мимо него в Большой зал, не дожидаясь ответа на свои намеки. Студенты, прекрасно зная своего учителя Зелий, бросились врассыпную, пока его гнев не обрушился на них. Даже слизеринцы бегом понеслись в подземелья, не решаясь взглянуть на своего декана. Гарри, Рон и Гермиона юркнули в ближайший боковой коридор, не горя желанием выказать гриффиндорскую храбрость и не отваживаясь пойти по главной лестнице.

— Вы видели, какое лицо было у Снейпа? — ликующе завопил Рон.

— На самом деле Райану не стоит так обращаться с ним, — возразила Гермиона. — Он разве что не назвал его Пожирателем Смерти. Миллисента рассказывала, что Райан уже несколько месяцев досаждает слизеринцам своими намеками на сомнительную благонадежность Снейпа. На мой взгляд, это уже перешло все границы, если он при всех начинает высказываться подобным образом.

— Райан в сам знает, как себя вести, а Снейп заслужил это. Во всяком случае, было приятно посмотреть на то, как ему пришлось попробовать собственное лекарство. Правда, Гарри?

— Наверное, — ответил тот безо всякого интереса.

— Наверное? — изумился Рон. — При том, как он ужасно обращается с тобой, тебе должно было понравиться, как для разнообразия поиздевались над ним самим.

Гарри бросил на него быстрый взгляд и сжал губы.

— Я устал и хочу есть, так что меня мало волнует, что Райан и Снейп говорят друг другу, — раздраженно заметил он. — Давайте приведем себя в порядок и пообедаем, идет?

— Отлично, — согласился Рон, хотя было видно, что он раздражен не менее Поттера.

Обед прошел в мрачном настроении. Гарри слишком устал, чтобы заметить, что он нагрубил другу. Рон все время хотел что-то сказать, но не решался, а Гермиона с беспокойством поглядывала на них.

Вскоре началась лекция по Истории магии, и Гарри с удовольствием устроился на своем месте. Как всегда, Биннсу не понадобилось много времени на то, чтобы своим монотонным чтением вогнать его в сон.

— Мой Лорд, мы нашли предателя, — сказал Люциус Малфой, низко кланяясь Гарри.

Два других Пожирателя вытащили какого-то человека и бросили его на колени. Гарри сразу узнал его. Игорь Каркаров дрожал, охваченный диким ужасом.

— Игорь, — тихо прошипел Гарри, — как мило с твоей стороны, что ты наконец-то присоединился к нам.

— Мой Лорд, — хрипло прошептал Каркаров.

— Ты ведь не думал, что я забуду, как ты предал меня, правда? — вкрадчиво продолжал Гарри.

— Я не предавал вас, мой Лорд! Я просто думал, что вы погибли. Я никогда не отрекался от вас, пока вы были живы.

— Ты предатель, Игорь, — презрительно сказал Гарри, — и ты отвратителен мне. Я покажу тебе, что ожидает изменников.

Он поднял палочку.

— Нет, мой Лорд! — взмолился Каркаров. — Пожалуйста!

Гарри вскрикнул и вскочил с места. Остальные студенты, большинство из которых, как и он, задремали на лекции, вздрогнули. Некоторые тоже вскрикнули, другие, вскочив со своих мест, смахнули со стола учебники. Невилл от испуга упал со стула, и даже Биннс прервал свою лекцию и поднял взгляд на студентов.

Гарри дико озирался вокруг, встречая удивленные взгляды однокурсников, пока не осознал, где он находится. Вконец смутившись, он попытался успокоить колотившееся сердце.

— Извините, — пробормотал он. — Просто кошмар.

С пылающими щеками он сгорбился за своим столом, все тоже расселись по местам, а Биннс продолжил свою лекцию. Гарри старался быть начеку, но не обращал абсолютно никакого внимания на то, что говорил Биннс. Пытка, свидетелем которой он только что оказался, была одной из ужаснейших, которые ему довелось видеть, и он чувствовал себя абсолютно обессиленным. К счастью, вскоре занятия закончились.

— Гарри, ты в порядке? — спросила Гермиона, когда они вышли из класса.

— Волдеморт нашел Каркарова, —ответил он так тихо, чтобы только Гермиона и Рон услышали его.

— Он мертв? — у Гермионы перехватило дыхание.

— Еще нет. Во всяком случае, был еще жив, когда я очнулся.

— Надо рассказать Дамблдору, — предложила Гермиона.

— Его нет, — отозвался Рон. — Вспомни, он сегодня весь день в Министерстве.

— Тогда МакГонагалл, — настаивала она.

— Я расскажу Снейпу, — сказал Гарри. — У меня сегодня занятия с ним как раз после ужина.

С трудом дождавшись окончания дня, он пришел в кабинет Снейпа, прекрасно понимая, что не в состоянии заниматься этим вечером. Гарри, конечно, вообще никуда бы не пошел, если бы мог надеяться, что ему удастся прогулять безнаказанно, однако он был абсолютно уверен в том, что если не явится, Снейп отправится на его розыски. Какое-то время он размышлял, не пойти ли ему под предлогом расстройства желудка к мадам Помфри, но передумал, решив, что профессора не обмануть такой уловкой. К тому же, ему было, что рассказать учителю.

Когда Поттер пришел, Снейп, как всегда, проверял домашние задания. Гарри опустился в ставшее привычным кресло и стал рассматривать склянки с ингредиентами для зелий, расставленные на тянувшихся вдоль стен кабинета полках.

— Они нашли Каркарова, — мрачно сообщил он.

Снейп замер, потом резко поднял голову.

— Это случилось на Истории магии, — сухо продолжал Гарри. — Не знаю, умер он или нет. Возможно, умер, но я очнулся до того, как они закончили. Я не знаю, известно вам об этом, или нет.

Повисла долгая пауза, прежде чем Снейп заговорил.

— Нет. Я не знал, — его голос звучал ровно. — Спасибо, мистер Поттер. Буду иметь в виду.

Гарри устало кивнул, все еще не поднимая глаз на профессора, так как чувствовал на себе его изучающий взгляд.

— Почему вы вчера не сдали свое зелье? — наконец спросил Снейп.

Удивленный неожиданным вопросом, Гарри посмотрел на него.

— Я не смог приготовить его, — ответил он.

— Тогда чем же вы занимались все это время?

— Я повторял то, что делала Гермиона. У меня не получилось точно следовать инструкции, поэтому я просто копировал все, что делала она.

— В таком случае, у вас должно было получиться превосходное зелье.

— Это было не мое зелье, а ее. Сдать его было бы нечестно.

Губы Снейпа презрительно дрогнули.

— Ну, конечно, благородный Поттер как всегда выше даже намека на недостойное поведение. Скажите, вы действительно считаете, что я неопытный преподаватель?

— Конечно, нет, сэр.

— Тогда почему же вы решили, что я не заметил, что вы делали? Раз уж вы были не в состоянии следовать моей инструкции, было полезно, по крайней мере, следовать за мисс Грейнджер, которая, фактически, вела вас за руку.

Гарри сверкнул глазами.

— Замечательно! Просто чудесно! Обещаю, что теперь всегда буду сдавать зелья. Сэр!

— Вы можете сделать кое-что получше. Так как считается, что вы ходите ко мне на дополнительные занятия, полагаю, настало время на самом деле провести одно из них. Идите за мной.

Снейп поднялся, вышел из кабинета и вошел в соседний класс. Гарри не оставалось ничего другого, как последовать за ним. Он обнаружил, что Снейп раскладывает на столе ингредиенты для какого-то зелья.

— Вы хотите, чтобы я что-нибудь сварил? — Гарри не верил своим глазам.

— Я хочу, чтобы вы приготовили зелье Вечного Сна, которое мы варили вчера.

— Вы шутите?

Нахмурившись, Снейп надменно взглянул на Гарри.

— По моему виду можно сказать, что я шучу?

Нет, думал Гарри, конечно, он серьезен. Но это же безумие. Ему бы просто пережить этот день, не то, что варить такое сложное зелье! Впрочем, какая разница? При такой жизни он лишится рассудка еще до начала ТРИТОНов. Предложение Снейпа было настолько нелепым, что единственное, на что хватило Поттера — это не рассмеяться. Но профессор явно не собирался отступать, и Гарри вдруг почувствовал странное спокойствие, овладевшее им.

— Хорошо, профессор. Раз вы этого хотите.

Он подошел к столу, просмотрел длиннющую инструкцию и обвел взглядом несметное количество разложенных перед ним ингредиентов, не понимая, как он сможет справиться со всем этим.

— Поттер, в приготовлении этого зелья нет ничего такого, чего бы вы уже раз двадцать не делали и притом вполне успешно. Единственная трудность заключается в том, чтобы быть предельно сосредоточенным на своей работе. Соберитесь, точно следуйте предписаниям, и вы не ошибетесь.

— Да, сэр, — ответил Гарри, стараясь не захихикать.

Снейп одарил его последним хмурым взглядом и прошествовал к столу в центре класса.

Гарри сосредоточился на зелье. Он варил его всего день назад, и хотя лишь повторял то, что делала Гермиона, многое запомнил. Еще раз прочитав инструкцию, он разложил ингредиенты по порядку, как это делала Гермиона, и начал.

В отсутствие спешки, которая всегда была на занятиях, выяснилось, что это зелье действительно не так уж сложно варить, если только не витать в облаках. А так как он не желал взлететь на воздух вместе с классной комнатой, то весьма прилежно выполнял все, что было написано в инструкции.

Минуты плавно перетекали в часы. Методично нарезая, измельчая, растирая, взвешивая и помешивая, Гарри и думать забыл о своих видениях. Он уже заканчивал, и, на его взгляд, все было сделано верно. Теперь осталось добавить последний ингредиент, и он узнает это наверняка. Если все правильно, зелье станет светло-голубым, если нет — оно эффектно взорвется.

Гарри с опаской смотрел на лежавшую перед ним муховертку, когда подошел Снейп и нетерпеливо заглянул в котел через его плечо.

— Еще не закончили?

— Последний шаг, сэр.

— Ну так давайте!

Набрав побольше воздуха, Гарри бросил муховертку в котел. Зелье мгновенно с шумом закипело и вдруг успокоилось, став прозрачно-голубым и тихонько побулькивая.

— Готово, — изумленно сказал Поттер, все еще не веря, что у него все получилось.

— Что ж, это говорит о том, что вы не полностью бестолковы, — нехотя признал Снейп.

— Извините, что разочаровал вас, сэр, — не подумав, ляпнул Гарри.

— Конечно, если вам удастся сотворить такое на занятиях, это будет поистине удивительно, — продолжал профессор, не обращая внимания на наглую реплику. — Уберите здесь и на сегодня достаточно.

— Да, сэр, — сказал Гарри вслед выходящему из класса Снейпу.

Он быстро вытер стол. То, что ему удалось успешно сварить зелье, с одной стороны приободрило его, а с другой — разозлило. Он не неумеха. Пусть ему никогда не стать отличным зельеваром, но все-таки он не безнадежен, и ему надоело, что Снейп обращается с ним как с идиотом. Хотя Гарри и не мог не понимать, что сам в этом году дал учителю зелий немало поводов для насмешек то испорченными зельями, то невыполненным домашним заданием.

Далее так не могло продолжаться. Чего бы это ни стоило, он больше никогда не войдет в кабинет зелий неподготовленным.

Гарри вышел из класса и направился вниз по коридору, но, подойдя к кабинету Снейпа, замедлил шаги. Дверь была приоткрыта, и за ней слышались голоса. Бесшумно подойдя ближе, он остановился прямо за дверью. Теперь было слышно совсем хорошо, и он узнал льстивый голос Драко Малфоя.

— Понимаете, профессор, нам хотелось бы дополнительно позаниматься зельеварением, но в студенческом хранилище нет нужных ингредиентов.

— Шкурка бумсланга — довольно сильный ингредиент, мистер Малфой,— ответил Снейп, — и он используется всего лишь в нескольких зельях, которые без опаски можно было бы варить в вашей спальне.

— Я понимаю, сэр, — продолжал Малфой, — и уверяю вас, что мы настроены абсолютно серьезно, и это нужно для благого дела.

— Как бы то ни было... — Снейп колебался, и Гарри придвинулся ближе, чтобы лучше слышать.

Неожиданно дверь рывком распахнулась, и гриффиндорец встретил обвиняющий взгляд профессора.

— Подслушиваете, мистер Поттер? — спросил Снейп раздраженным тоном.

— Нет, сэр! — быстро ответил Гарри, — Я закончил уборку класса, как вы сказали. Все на своих местах. Я хотел узнать, могу я идти?

Гарри понимал, что его уже отпустили, и знал, что его оправдания Снейпа не обманут, но надеялся, что учитель зельеварения не станет заострять на этом внимание. Он бросил взгляд на Малфоя, которого явно позабавила мысль о том, что Гарри пришлось убирать в классе Зелий. Очевидно слизеринец находил такую грязную работу самой подходящей для недруга.

— Хорошо, мистер Поттер, — ответил Снейп. — Можете вернуться к себе. Но если класс не окажется в идеальном состоянии, когда я буду его проверять, вы получите отработку. Ясно?

— Да, сэр, — ответил Гарри.

Снейп повернулся к Малфою.

— Мистер Малфой, зайдите ко мне завтра после уроков, и я дам то, что вам нужно.

— Спасибо, сэр, — сказал Малфой. Он благодарно кивнул Снейпу и, кинув снисходительный взгляд на Гарри, исчез в направлении слизеринской гостиной.

— Мистер Поттер, надеюсь, вы не собираетесь простоять всю ночь в коридоре? — спросил профессор.

— Нет, сэр. Спокойной ночи.

Гарри торопливо вернулся в свою гостиную, где нашел Рона, Гермиону, Джинни и Невилла, играющих в Подрывного дурака.

— Привет, Гарри, — сказала Джинни. — Присоединишься?

— Конечно.

Поттер сел между Джинни и Гермионой, и они начали новый тур.

— Гермиона,— спросил Гарри, — в каких опасных зельях используется шкурка бумсланга?

— Шкурка бумсланга? Таких много.

— Худшее из таких зелий, которое способен сварить Малфой?

— Малфой! Тогда круг немного сужается. А зачем тебе?

— Я только что подслушал, как Малфой выпрашивал у Снейпа эту шкурку,— объяснил Гарри. — Для чего бы она ни была нужна, я уверен, он затевает что-то плохое.

— Малфой и его компания справятся только с одним зельем — Оборотным, — сказала Гермиона.

— Для чего оно ему? — спросил Рон. — Не могу себе представить, чтобы Малфой захотел бы поменяться внешностью с кем-нибудь.

— Может быть, его будет пить не он, — предположила Джинни.

— А кто тогда? — удивился Невилл.

— И какой идиот согласится выпить что-то, сваренное Малфоем? — добавил Рон.

— Я уже могу назвать два имени, — сказала Джинни.

— Кребб и Гойл, — продолжил Невилл.

— Допустим, но на что у них хватит мозгов, даже если они выпьют зелье? — возразил Рон.

— Может, они планируют выдать себя за вас с Гарри? — с застывшим лицом предположила Гермиона.

— Очень смешно, — откликнулся Рон.

— Они что-то затевают, — сказал Гарри. — Нам лучше за ними приглядывать.

Все согласно закивали.

На другой день они по очереди следили за Малфоем, и это сразу же принесло результаты. Джинни заметила, как слизеринец проскользнул в один из неиспользуемых классов в глубине обычно пустующего коридора в подземельях.

— Мне нужно попасть внутрь и понять, что они готовят, — сказала Гермиона, когда Джинни принесла эту новость.

— Можно использовать мантию-невидимку сегодня ночью, — предложил Гарри.

— Я тоже пойду, — сказал Рон.

— Вообще-то, я думаю, будет лучше, если мы с Джинни пойдем одни, — возразила Гермиона.

— Что? — удивился Гарри.

— Нет! — воспротивился Рон.

— Мы все не влезем под мантию-невидимку, — объяснила Гермиона. — Джинни знает, где этот класс, я же должна посмотреть на зелье. Мы справимся.

— А если вас поймают? — с беспокойством спросил Рон.

— Еще один повод, чтобы мы пошли без вас, — сказала Джинни, — Не нужно, чтобы половина команды по квиддичу оказалась наказанной.

Ни Рону, ни Гарри такой план не нравился, но им пришлось согласиться, что это разумно. Ребята встретились в гостиной в полночь, и Гарри отдал мантию-невидимку вместе с Картой Мародеров.

— Так вот она какая, Карта Мародеров,— Джинни с интересом смотрела на нее. — Фред и Джордж говорили о ней все лето, но я не знала, верить им или нет. Ух ты, она и вправду показывает всех. Смотрите! А вот мы в гостиной.

— Лучше смотри, где находятся учителя и Филч, — раздраженно сказал Рон. — Вам нужно постоянно следить по карте, чтобы ни на кого не наткнуться.

— Не волнуйся, прослежу, — Джинни недовольно закатила глаза.

— Просто будьте осторожны.

— Будем, Рон, — Гермиона легко поцеловала его в щеку. — Ну, честное слово! И еще меня обвиняете, что я слишком беспокоюсь обо всем.

Они с Джинни скользнули под мантию и исчезли. Рон открыл проход за портретом и подождал.

«Все в порядке»,— шепнули из прохода, и он закрыл дверь.

Гарри сел перед камином и попытался не обращать внимания на Рона, мерявшего шагами комнату. Казалось, прошла целая вечность до того, как раздался стук за портретом. Рон рванул открывать, и через секунду Джинни и Гермиона появились из-под мантии—невидимки.

— Это точно оборотное зелье, — сказала Гермиона.

— Но мы все еще не знаем, зачем оно им, — вставила Джинни.

— Зелье будет готово не раньше, чем через две недели, — продолжила Гермиона. — Будем следить.

Все отправились по спальням. Гарри был почти рад загадке, возникшей вокруг Малфоя и Оборотного зелья. По крайней мере, теперь ему было чем заняться, и на некоторое время он мог отвлечься от своих видений.

К следующему вечернему уроку со Снейпом Гарри готовился с особой тщательностью. Он повторил несколько ментальных упражнений, чтобы сфокусировать и контролировать свое сознание. Теперь, когда они с друзьями выслеживали Малфоя, нужно было быть особенно осторожным. Парень не хотел, чтобы Снейп узнал, что они затеяли. К счастью, Гарри неплохо освоил окклюменцию. Теперь он был в состоянии с легкостью рассеять свои воспоминания в тот же момент, как Снейп вторгался в его сознание, и потому был уверен, что сохранит свой секрет.

Гарри пришел в кабинет Снейпа, и они начали занятия с окклюменции, что стало уже привычной практикой. Когда потекли воспоминания, он почувствовал, что может их контролировать. Но в тот момент, когда он собирался развеять воспоминание о Дадли, выталкивающем его из дома под дождь, он ощутил нечто совершенно незнакомое.

Это было трудно описать. Ему показалось, что кто-то легонько дышит ему в затылок, только мысленно. В следующий момент ощущение пропало, и Гарри даже подумал, не приснилось ли ему это.

— Вы рассеяны, Поттер, — отметил Снейп. — Сконцентрируйтесь.

— Да, сэр.

Гарри сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и попытался сосредоточиться на проносящихся перед глазами воспоминаниях. Он сосредоточился на своих мыслях... и снова почувствовал то странное присутствие в своем сознании. Мгновенно потеряв всю свою сосредоточенность, Гарри инстинктивно выставил все мысленные барьеры, каким научился.

— Поттер, что вы вытворяете? — раздраженно спросил Снейп.

— Извините профессор. Я просто... что-то почувствовал...

Гарри замолчал, не зная, как описать свои ощущения. Кроме того, он в любом случае не был уверен, что Снейп ему поверит.

— В самом деле? — спросил профессор, бросая на него пристальный взгляд и пряча палочку в карман. — Освободите свой разум и оставайтесь спокойным насколько это возможно.

— Да, сэр.

Для Гарри это больше не представляло трудности, он делал это каждый раз. Закрыв глаза, он сконцентрировался на дыхании и медленно освободил свой разум от любых мыслей, стараясь дышать спокойнее.

—Сосредоточьтесь на вашем сознании, — продолжил Снейп. — Сохраняйте спокойствие.

Гарри выполнил указание.

— Теперь, не ослабляя внутренней концентрации, откройте глаза и посмотрите на меня.

Гарри открыл глаза. Он прекрасно контролировал свои эмоции. Чувствуя себя отстраненным от всего окружающего, он без малейшего волнения встретил взгляд Снейпа.

И снова почувствовал ЭТО.

Ощущение было сильнее, чем раньше, и теперь Гарри понял, что это такое: легкий шепот чужого сознания, прикасающегося к его разуму.

Гость слегка задел его, и Гарри ахнул. В следующий миг все исчезло.

— Что ж, кажется, вы делаете успехи, — сказал Снейп.

— Это ... были вы? — спросил Поттер.

— Естественно.

— Я никогда раньше не чувствовал ничего похожего.

— Верно, — согласился Снейп. — Только те, кто в достаточно мере овладели искусством окклюменции, в состоянии почувствовать вторжение в их сознание. Первые несколько раз это сбивает с толку, но потом вы привыкнете.

Если профессор думал утешить его таким образом, он здорово прогадал. От одной только мысли снова почувствовать присутствие Снейпа в своем разуме, Гарри охватывал неописуемый ужас.

— Не думаю, что хотел бы привыкнуть к такому, — сказал он.

— Поттер, а как иначе вы собираетесь пользоваться окклюменцией? — нетерпеливо спросил Снейп. — Вы должны чувствовать, когда в ваше сознание вторгаются. Ментальная чувствительность, в которой вы только что тренировались, предупредит вас об атаке, так что нравится вам это или нет, вы должны привыкать. Теперь перейдем к легиллименции.

— Да, сэр.

До конца урока не произошло ничего особенного, и Гарри больше не чувствовал присутствия Снейпа. Он вышел из кабинета профессора в полном смятении.

Следующим утром на завтраке Гарри все еще продолжал думать о странном опыте, пережитом накануне. Кинув взгляд в сторону учительского стола, где Снейп с головой погрузился в какие-то бумаги, Гарри пытался понять, почему его настолько задело вчерашнее происшествие. Они с профессором несколько месяцев рассматривали воспоминания друг друга, а о нашествии убийственных мыслей Волдеморта вообще можно было и не говорить... Тут же было просто прикосновение разума, и его даже нельзя было назвать неприятным. Не было никаких причин, чтобы чувствовать себя настолько потрясенным, но, тем не менее, было именно так. Может быть, Снейп прав? И он привыкнет к этому ощущению? Непонятно почему, Поттер был уверен, что этого не произойдет.

— Гарри!

Он вздрогнул и посмотрел на сидящего напротив Рона.

— Я просил передать джем.

— Ага, извини, — ответил Гарри, передавая баночку.

— Ты где-то витаешь с утра пораньше,— Рон оглянулся, пытаясь понять, куда смотрит его друг. — Что ты там увидел?

— Ничего, — торопливо откликнулся Поттер.

Рон понимающе посмотрел на него.

— Снейп тебя загонял вчера?

— Нет, в общем-то, нет.

— Ты делаешь успехи? — спросила Гермиона.

— Не знаю. Наверное. Вчера вечером я почувствовал нечто особенное, когда мы занимались окклюменцией.

— Что ты имеешь ввиду под словом «особенное»? — спросил Рон.

— Обычно я просто вижу свои воспоминания или воспоминания Снейпа, но вчера я почувствовал... не знаю, что-то вроде присутствия в моей голове, как если бы там был кто-то еще.

Гарри понимал, что это звучит несколько безумно, и Рон смотрел на него именно так, как если бы беспокоился о его психической вменяемости. Гермиона, напротив, обрадовалась.

— Гарри, ты почувствовал сознание Снейпа! — зашептала она с воодушевлением.

— Что? — спросил Рон.

— А ты не помнишь? Я же говорила! Хороший окклюмент способен чувствовать, когда проникают в его сознание. Гарри, если ты способен это почувствовать, значит, у тебя огромный прогресс! Это же прекрасно!

— Ага, просто замечательно, — откликнулся Гарри без особого энтузиазма.

— А в чем проблема? — спросил Рон. — Гермиона права. Это же хороший признак?

— Да, — согласился Поттер, — конечно, хороший. Просто... не знаю, как это объяснить. Когда я начал заниматься со Снейпом, то думал, что ничего не может быть хуже, чем то, что кто-то будет смотреть мои воспоминания. Это и так достаточно унизительно. Но в этот раз было по-другому, тоньше. С какой-то стороны, это даже более....

Гарри пытался подобрать правильное слово, чтобы описать, что он чувствовал.

— Интимно? — подсказала Джинни.

Гриффиндорец бросил на нее острый взгляд, который она спокойно выдержала.

— Да, — согласился Гарри, — именно так. Слишком интимно.

— Может, ты просто не привык? — спросил Рон.

— Наверное, — Гарри кивнул. — Снейп так и сказал, что поначалу это сильно смущает.

— Послушай, не беспокойся об этом, — сказала Гермиона. — Уверена, все устроится само собой. Может, пойдем в библиотеку? Хоть ненадолго отвлечешься от размышлений о Снейпе.

— Вообще-то, я хотела переговорить с Гарри, — встряла Джинни до того, как он успел что-нибудь ответить.

— Конечно, — ответил он, — не проблема.

— Хорошо, увидимся позже, — кивнула Гермиона. Они с Роном поднялись из-за стола и направились к выходу.

— Так о чем ты хотела поговорить? — спросил Гарри.

Джинни оглянулась.

— Не хочу говорить об этом здесь. Пойдем.

Она поднялась, и он пошел за ней следом. Но вместо того, чтобы повернуть к гриффиндорской башне, Джинни увлекла его в боковой коридор.

— Куда мы идем? — спросил Гарри.

— Туда, где нас никто не потревожит.

Дойдя до пустого класса, Джинни позволила ему пройти вперед, закрыла дверь и повернулась к нему с необычайно серьезным лицом. Гарри почувствовал себя не в своей тарелке и подумал, что, возможно, было бы лучше пойти с Роном и Гермионой.

— Я знаю, почему Снейп так подействовал на тебя вчера вечером, — сказала Джинни.

— Правда? — от удивления весь дискомфорт исчез.

— Я никогда никому не рассказывала об этом, потому что думала, что никто не сможет понять. На первом курсе, когда я осознала, что Риддл делает со мной, это было похоже на то, что, по твоему описанию происходит с тобой и Снейпом. Риддл заставлял меня поступать против моей воли, это унижало и страшно пугало. Но даже когда он контролировал меня, мы были разделены. Как будто между нами был барьер, между нашими сознаниями. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Он кивнул.

— Но однажды, я попыталась сопротивляться, и он сильно разозлился, и... Я чувствовала, как он прикасается ко мне, своим сознанием. Как будто меня раздели и изнасиловали. Хуже этого я ничего не испытывала.

Гарри в ужасе уставился на Джинни. Ему было плохо от присутствия Снейпа в сознании даже с учетом того, что они довольно долго занимались с профессором. Он не хотел даже думать, на что это могло быть похоже для Джинни, когда Риддл разозлился на нее. Гарри не знал, что сказать, поэтому просто шагнул вперед и обнял девушку. Она обняла его в ответ и так, молча, они простояли некоторое время.

— Мне очень жаль... — наконец прошептал Гарри.

— Знаю. Все нормально, — Джинни взглянула на него. — Я только хотела, чтобы ты знал, что нет ничего странного в том, что ты чувствуешь, после того, что произошло между тобой и профессором.

Она отодвинулась и ободряюще сжала его руку.

— Гермиона права, все пройдет само собой.

Улыбнувшись напоследок, девушка исчезла. Гарри следил за ней глазами, мечтая чувствовать себя также уверенно, но память о прикосновении сознания Снейпа наполняла его смертельным ужасом, и он не спешил повторить подобный опыт. Может быть, он больше никогда не почувствует присутствие профессора в своей голове. Однако скоро эта надежда растаяла.

Во время следующих занятий Гарри стало очевидно, что его ум настроен на то, чтобы чувствовать чужое сознание. Он злился на самого себя и считал, что его собственный разум, делавший то, что самому Гарри делать не хотелось, почти предал его. Ментальное присутствие Снейпа сильно отвлекало и приводило в замешательство. Хуже того, последние видения превратили уже унылое настроение Гарри в абсолютно беспросветное.

— Вот это да! — Симус даже присвистнул. — Вы читали это? Прошлой ночью ограбили Гринготтс! Похищены сотни тысяч галлеонов!

— Ты хочешь сказать, они преодолели гоблинскую защиту банка? — спросил Дин. — Тогда это действительно что-то!

— А зачем вообще было нападать на Гринготтс? — удивился Невилл. — Глупо злить гоблинов.

— Думаю, — ответил Рон, — даже всемогущим злым колдунам нужны деньги.

— Скорее всего, это просто новая фаза террористической кампании, — сказала Гермиона. — Защита Гринготтса всегда считалась непреодолимой. То, что они справились с ней, создает Волдеморту образ абсолютно непобедимого мага.

— А пострадавшие есть? — спросила Джинни.

Симус пробежал глазами страницу.

— Только один аврор, случайно оказавшийся рядом. Его убили.

Гарри бросил вилку и посмотрел на сидящих рядом однокурсников.

— Мы вообще можем с утра говорить о чем-нибудь другом, кроме того, что написано в этом паршивом листке?

Друзья с удивлением посмотрели на него, не ожидая такой вспышки.

— Это про Гринготтс, Гарри, конечно, это важно, — ответил Симус.

— К тому же все не так уж плохо, — добавил Рон.

— Замечательно! — Гарри швырнул салфетку на стол и поднялся. — Увидимся на Защите.

Он вышел из зала, оставив озадаченных товарищей, которые в недоумении смотрели ему вслед и направился к озеру, зло бормоча себе под нос.

— Чертова идиотская газетенка! — Мало того, что приходится наблюдать за нападениями Волдеморта ночью, так еще надо обсуждать все подробности за завтраком! Почему друзья не могут этого понять?

— Доброе утро, мистер Поттер! — приветствовал его профессор Райан.

— Похоже на то, — резко ответил он.

Райан удивленно поднял бровь, но ничего не сказал. Студенты начали потихоньку подтягиваться, и вскоре они разбились на пары, чтобы начать первую тренировку. Малфой с Поттером выбрали для поединка с Роном и Гойлом небольшую рощицу и разошлись по сторонам, чтобы обойти противника с флангов.

Крайне раздраженный и расстроенный Гарри спрятался за деревом. Обнаружив неуклюже ковылявшего в его сторону Гойла, он вышел из укрытия и крикнул:

— Stupefy!

Но Гойл внезапно исчез, юркнув за дерево, что, в общем-то, и спасло его: Гарри вложил в свое заклинание столько силы, что оно расщепило деревце, росшее как раз у тропинки, по которой шел Гойл. Они оба в изумлении уставились на сломанный ствол.

— Expelliarmus!

Палочка вылетела из рук Поттера, и он, развернувшись, увидел довольно усмехавшегося Рона. Прилив дикой ярости охватил Гарри, хотя он и не смог бы сказать, на кого она была направлена — на Рона, или на себя самого.

В это время к ним подлетел Малфой.

— Да что с тобой! — завопил он в бешенстве. — Ты что, не мог нормально прицелиться, или наоборот старался привлечь к себе внимание? Как ты умудрился не заметить Рона, ведь он открыто шел по тропинке? Я его еще с другой стороны рощи увидел! Странно, что ты хоть Гойла разглядел!

— Слушай, заткнись, ладно? — Гарри выплеснул свой гнев на Малфоя.

— Не указывай, что мне делать, Поттер, бестолочь гриффиндорская!

Гарри внезапно разъярился. Не соображая, что делает, позабыв про палочку, он набросился на Малфоя, повалил его на землю и ударил кулаком по лицу. Когда он замахнулся, чтобы ударить еще раз, в него вцепился Рон.

— Прекрати, Гарри! — сказал он, оттаскивая его от Малфоя. — Он того не стоит.

Малфой поднялся, потрогал разбитую губу.

— Ты просто спятил, Поттер.

— Может, и спятил, так что держись от меня подальше, Малфой! Лучше не подходи ко мне, или, клянусь, ты об этом пожалеешь!

Он оттолкнул Рона и бросился бежать. На полпути к замку он, наконец, остановился, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Он был в ярости и не мог понять, почему. Раньше Малфой обзывал его гораздо худшими словами, чем «бестолочь», и он уже научился не обращать внимания на язвительные замечания слизеринца. Почему же сегодня он набросился на него?

«Ты спятил, Поттер»! — слова Малфоя эхом отдались в голове вместе с его собственным ответом: «Может, и спятил». Это правда? Неужели он и впрямь, в конце концов, сошел с ума? С утра он был подавлен, никак не мог сконцентрироваться, и понимал, на что похожа эта прорвавшаяся вспышка гнева. Но было еще кое-что, что беспокоило его гораздо больше. Он ощущал какое-то отчаяние, которого не знал раньше, и это пугало его.

— Гарри! — к нему подбежал Рон. — Не позволяй Малфою провоцировать себя! Он же нарочно злит тебя, ты ж понимаешь! — встревожено сказал он.

— Да, — огрызнулся Поттер, — я действительно зол. Малфой прав: Гойл мог подкрасться ко мне, а я бы этого даже не заметил. Я не понимаю, что со мной происходит, — закончил он, шагая с Роном к замку.

— Хватит тебе изводить себя, — ответил Рон. — Ты неделями не высыпаешься. Не удивительно, что тебе уже не хватает сил. Ты просто вымотался.

Гарри взглянул на Рона.

— Я ничего не могу с этим поделать.

— Слушай, почему бы тебе не полежать до того, как начнутся занятия у МакГонагалл? — предложил Рон. — Не станет же Волдеморт убивать людей среди бела дня, а ты сможешь немного поспать.

— У нас в полдень тренировка по квиддичу.

— Забудь об этой тренировке. Ты вполне можешь обойтись без нее, а я скажу Кэти, что тебе нездоровится.

Гарри на мгновение задумался, и его ярость начала постепенно утихать.

— Ладно, — сказал он наконец, — может, ты и прав.

Они вошли в замок, и Гарри, оставив Рона в холле, поднялся в спальню.

Прямо в одежде он повалился на кровать. Может быть, Рон действительно прав. Может, ему просто нужно выспаться. Но, несмотря на усталость, сон все не шел. Вместо этого мысленно он все время возвращался к сегодняшнему завтраку в Большом зале.

«Нападение на Гринготтс», — гласила передовица «Ежедневного пророка». Но ведь Рон прав. По сравнению с тем, сколько людей было замучено и убито за последние месяцы, это было не так уж ужасно. Сотни тысяч галлеонов не очень-то важны, да и само по себе нападение не было особенно кровавым.

Но, несмотря на это, видение прошлой ночи все крутилось и крутилось в его голове. Почти вся защита Гринготтса была магической, а Волдеморт преодолел ее одним взмахом палочки. Затем появился аврор. По команде Волдеморта Пожиратели смерти отошли в сторону, оставив поле битвы своему господину. Аврор здорово сражался, бросая такие заклятия, о которых Гарри доводилось только читать. Но этого, конечно, было мало. Для Волдеморта это сражение было всего лишь развлечением. Гарри вспомнил, с какой снисходительностью он без особых усилий отбил самое сильное заклинание аврора. Так он забавлялся, пока ему это не надоело, а потом легким движением палочки положил конец этой игре. Гарри помотал головой, чтобы отогнать видение.

Похоже, все боялись Волдеморта, чье могущество поистине уже стало легендарным в мире магов, но Гарри точно знал, насколько невозможно ему сопротивляться. Парня буквально замутило, когда новая волна безнадежности и ужаса захлестнула сознание.

«Прекрати! — сказал он сам себе. — Ты должен заснуть».

Как это часто бывало в последнее время, он начал делать упражнения, чтобы очистить разум. Если его занятия со Снейпом больше ничего не дадут, то этому-то он, по крайней мере, научился, чему был искренне рад, так как был уверен, что действительно начнет сходить с ума, если не выработает привычку блокировать свои самые худшие мысли. Расслабившись, он погрузился в сон.

Проснувшись, Гарри почувствовал себя отдохнувшим, но все еще слегка сонным, что было очень приятно. Он вновь закрыл глаза, наслаждаясь теплом постели, в то время как косые лучи вечернего солнца расчерчивали стену. Он сел на кровати и посмотрел в окно. Так и есть: длинные тени стелились по земле. Посмотрел на часы — около пяти. Гарри замер: он проспал до пяти, пропустив все послеобеденные занятия. Смущенный, он вылез из постели и спустился в гостиную, где Рон и Гермиона играли в шахматы.

— Дневные занятия отменили, или вы просто позабыли обо мне? — обратился он к Рону.

— Я тут ни при чем, — ответил тот, защищаясь, — это была идея Гермионы дать тебе выспаться.

Гарри обернулся к девушке, но она спокойно встретила его укоризненный взгляд.

— Да, это так. Я пригрозила, что запущу заклинанием в любого, кто разбудит тебя. В кои-то веки тебе удалось как следует выспаться, а для тебя сейчас хороший отдых важнее, чем занятия. Все равно было бесполезно идти туда. Я сказала профессору МакГонагалл и профессору Спраут, что ты плохо себя чувствуешь, и они, кажется, поняли это.

Гарри оставалось только улыбнуться. То, что Гермиона сочла, что есть вещи более важные, чем занятия, удивило его, но он согласился с ней — на занятиях от него было бы мало толка.

— Спасибо. Мне действительно нужно было отдохнуть и сейчас я чувствую себя гораздо лучше.

В самом деле, сейчас, когда дремотное состояние постепенно проходило, он чувствовал себя более бодрым, чем когда бы то ни было, менее напряженным и владел собой гораздо лучше, чем утром. К тому же он проголодался, проспав обед. К счастью, наступило время ужина, и Гарри с удовольствием поел, а не ковырялся в еде, как он это делал последнее время. Затем он отправился в кабинет Снейпа.

— Привет, профессор! — обратился он к учителю.

— Добрый вечер, мистер Поттер, — сказал тот, поднимаясь с места, и, как обычно, посмотрел на ученика проницательным взглядом. Гарри встретил его без тени смущения.

Ни один из них даже не подумал поднять свою палочку. Гарри хорошо выспался и нормально поел, а потому чувствовал себя гораздо более собранным, чем обычно. Он проигнорировал присутствие Снейпа в своем разуме и сконцентрировался на том, чтобы отгонять вызванные им воспоминания.

Гарри висит, зацепившись за крышу дома номер четыре по Прайвет Драйв, а снизу на него смотрит Волдеморт. Легкое мысленное усилие, и видение исчезло. Гарри сидит в тускло освещенной комнате, а рядом свернулась огромная змея — исчезло. Гарри стоит на кладбище в окружении Пожирателей Смерти, а Волдеморт потешается над ним — исчезло. Над ним стоит Том Риддл, а яд василиска уже начинает оказывать свое действие — исчезло.

Воспоминания закончились, и Гарри удивленно посмотрел на Снейпа: учитель никогда не прерывал занятий, а сейчас почему-то хмурился, глядя на него.

— Что-то не так, профессор?

— Сегодня все ваши воспоминания связаны исключительно с Волдемортом. Могу я поинтересоваться, почему?

— Сегодня ночью у меня опять было видение.

— Вы видели вещи и пострашнее атаки на Гринготтс, — нетерпеливо сказал Снейп. — Почему именно это вдруг произвело на вас такое впечатление?

— Вовсе нет, — ответил Гарри, отводя взгляд.

— Вы отъявленный лжец, Поттер, — мгновенно отозвался профессор. — Вам это известно?

Гарри закатил глаза и вновь взглянул на Снейпа.

— Какой смысл изучать окклюменцию, если все ваши чувства написаны у вас на лице? — продолжал профессор. — Расскажите, в чем дело.

Последние слова были произнесены знакомым тоном, не терпящим возражений, и Гарри досадливо вздохнул. Ему не хотелось думать о том, что он видел сегодня ночью. Проснувшись после обеда, он выбросил все увиденное из головы, а сейчас оно вновь живо предстало перед ним.

— Да ни в чем, — ответил Гарри, стараясь не обращать внимания на страх, который вновь охватывал его душу. — Просто, как правило, они не сопротивлялись. Я имею в виду, его жертвы. Большинство погибали, даже не пытаясь защититься, а тот аврор сражался! И он был хорошим бойцом. Но это ничего не изменило. Все его заклинания пролетели мимо, все его усилия не увенчалось успехом.

— Если бы Темного Лорда было так легко победить, кто-нибудь уже давно сделал бы это. Конечно, вы это поняли.

— Конечно, понял, я же не идиот! — огрызнулся Гарри. У него начались колики, и он пожалел, что так много съел за ужином.

Снейп в гневе сжал губы и строго спросил:

— Тогда в чем дело?

— Ни в чем! — выкрикнул Гарри, не соображая, что делает. Знакомое отчаяние нарастало в нем вместе с яростью, похоже, всегда сопровождавшей это чувство.

Глаза Снейпа блеснули, и Поттер еще раз ощутил прикосновение его разума к своему. На мгновение он отвел взгляд.

— Перестаньте! — в ярости сказал мальчишка, вновь глядя на профессора. — Не лезьте в мой разум!

— Тогда перестаньте лгать!

— А я и не лгу!

— Нет, вы что-то скрываете!

Гарри смутился и увидел, как в глазах Снейпа блеснуло торжество. Он понял, что его ловко провели и возмутился таким грубым нарушением его прав.

— Ну и что из того, что все мои воспоминания о нем? Какая разница? Какое вам до этого дело?

— Потому что это моя работа, Поттер, — резко ответил профессор. — Потому что вы не можете собраться, как только в ваших мыслях появляется Темный Лорд. А теперь расскажите мне, почему это нападение имеет для вас такое значение?

— Нет! — с вызовом ответил парень.

— Прошу прощения? — голос Снейпа стал зловеще тих.

— Я сказал, нет, — в тон ему ответил Гарри.

Профессор обошел стол, чтобы быть к нему поближе.

— Не подходите ко мне! — прошипел мальчишка.

— Поттер, держите себя в руках, — зло сказал Снейп.

Он сделал еще шаг навстречу Гарри, но тот попятился. Глаза профессора расширились от удивления, и он оценивающе посмотрел на мальчика.

— Поттер, что случилось? — Снейп внимательно изучал его.

Гарри не знал, что ответить. Его сердце бешено колотилось, но он не понимал, почему его охватила такая паника. Проглотив комок, он попытался успокоиться. Снейп осторожно приблизился к нему еще на шаг, словно опасаясь, что Поттер сейчас сбежит как испуганный зверек, если двигаться слишком быстро. Гарри действительно хотелось броситься наутек, но он не тронулся с места, когда профессор медленно приблизился к нему еще на один шаг, оказавшись между ним и дверью. Снейп скрестил руки и нахмурился.

— Что вас так напугало?

— Ничего не напугало, — ощетинился Поттер.

— В самом деле? — насмешливо спросил учитель.

Парень снова отвернулся, мысленно собрав все свои силы для защиты, хотя все равно понимал, что сейчас Снейп как никогда близок к тому, чтобы обнаружить этот темный страх, затаившийся в его разуме. Он не мог этого перенести. Он не мог показать этот страх другому человеку. Ни Снейпу, ни даже себе самому.

— Посмотрите на меня, — приказал профессор.

Гарри вновь почувствовал всплеск ярости и позволил ей охватить себя целиком, чтобы отогнать все другие чувства. Он поднял голову и посмотрел на учителя.

— Нет! Я больше не хочу терпеть вас в своем разуме, он мой! Я устал от того, что вы постоянно рыщете в моих мыслях, словно имеете на это право! У вас его нет!

Гарри ощутил еще одно мысленное прикосновение Снейпа и собрал все свои силы, чтобы избавиться от вторжения, но присутствие профессора, слегка помедлив, исчезло, словно не желая вступать в противоборство. Выражение его лица не изменилось, и острый взгляд все так же продолжал сверлить Гарри, который вдруг с ужасом осознал, что профессор и без легилименции в состоянии проникнуть в его разум.

— Я не смогу помочь вам, если вы не позволите мне сделать это, — спокойно произнес Снейп. — Или вы доверяете мне, или нет.

— Нет, не доверяю! — прорычал парень, желая только одного — оттолкнуть учителя, чтобы он перестал так внимательно разглядывать его. Это сработало. Хотя Снейп не сделал ни одного движения, он словно замкнулся в себе, а когда вновь заговорил, его голос был равнодушен и холоден как всегда.

— Что ж, в таком случае вы постигли все, чему я смог научить вас. Уверен, ваши вечера доставят вам больше удовольствия, если вы будете проводить их в любом другом месте. В отношении моих вечеров это не подлежит сомнению.

— Вы прекращаете наши занятия? — Гарри был ошеломлен.

— Я не могу продолжать их, раз вы не доверяете мне. Совершенно ясно, что вы не верите в мои намерения помочь вам, а у меня нет ни времени, ни желания доказывать обратное.

— Если все дело в этом, почему вы тогда вообще начали заниматься со мной? — огрызнулся Гарри, понимая, что все его надежды рухнули.

Снейп весь как-то подобрался, и выражение его лица стало совсем непроницаемым.

— Если мне не изменяет память, вы попросили меня об этом.

Он говорил спокойно, без каких бы то ни было эмоций, но Гарри отвернулся, вдруг осознав, что он не в состоянии смотреть в глаза своему учителю.

— Выбор за вами, — продолжал Снейп все тем же тихим ровным голосом. — Оставайтесь или уходите, но перестаньте попусту тратить мое время.

— Не беспокойтесь, не буду! — Гарри с трудом контролировал себя. Протиснувшись за спиной Снейпа, он, не оглядываясь, выскочил из его кабинета.

Гарри медленно брел в Гриффиндорскую башню. Гнев опустошил его, и сейчас он не чувствовал ничего, кроме угрызений совести. Друзья, Дамблдор, даже Снейп, — все считали занятия легилименцией и окклюменцией крайне необходимыми, и вот, только что, он все бросил. Гермиона будет вне себя, когда узнает об этом.

Хуже всего было то, что он не просто ушел от Снейпа, но еще и оскорбил его. Зачем я сказал, что не доверяю ему? Конечно, на самом деле так оно и было, даже по прошествии стольких месяцев Гарри все еще не доверял Снейпу, во всяком случае, не мог открыть ему свои самые сокровенные чувства и мысли, но зачем же было орать об этом? Конечно, это был не самый умный из его поступков, — позволить своей злости выплеснуться наружу, что, собственно, происходило с ним сегодня целый день.

«Постоянно контролируйте себя, Поттер». Гарри вспомнил, как Снейп бессчетное количество раз твердил ему об этом, и вздохнул. Да, тут он явно не добился успеха. Еще никак не получалось понять, из-за чего отношения со Снейпом испортились так стремительно. Теперь, задним числом, парень не мог не признать правоту своего учителя. Так что, если кто и был виноват в случившемся, так это он сам. Совесть снова заговорила, но он отмахнулся от нее, равно как и от непрошеного осознания того, что он был несправедлив к профессору. Неважно. Снейп тоже никогда не был справедливым. Но уж он-то, конечно, не стал бы отказываться от занятий, учитывая, сколько времени и сил он в них вложил. Гарри нахмурился. Подобные мысли совсем не приносили облегчения.

Вернувшись к себе, он, ни с кем не разговаривая, сразу отправился спать, но долго не мог заснуть. Когда же это ему, наконец, удалось, никаких видений не было. Вместо этого ему приснился сон.

Он был в темном, непроходимом лесу, по пятам за ним гнались дементоры. Куда бы он ни побежал, они везде подстерегали его, высасывая чувства, не оставляя ничего, кроме отчаяния и безысходности. Наконец, загнанный в угол, он поднял палочку, чтобы вызвать Патронуса, но смог сотворить только быстро растаявшее серебристое облачко. Он пытался вспомнить что-нибудь радостное, чтобы его Патронус смог обрести форму, но ничего не получалось, отчаяние вытеснило все остальные чувства. Внезапно ему стало все равно, просто хотелось, чтобы все поскорее закончилось. И когда ближайший дементор протянул к нему свои гниющие руки, он опустил палочку.

Вздрогнув, как от толчка, Гарри проснулся и какое-то время приходил в себя, пока, наконец, не осознал, что находится в своей спальне, а не в приснившейся ему чаще. Тяжело вздохнув, он попытался унять бешеное сердцебиение. Сна как не бывало. Оставаться в кровати и вспоминать приснившееся не хотелось, но было еще слишком рано, чтобы можно было пойти завтракать. Кусочек неба за окном едва начал светлеть. Все ребята еще крепко спали.

Поттер разглядывал звезды, но тут на фоне ночного неба промелькнула какая-то тень, потом еще одна. «Совы; наверное, возвращаются с охоты»,— подумал он, и вдруг ему в голову пришла одна идея. Она была довольно-таки безумной, но чем больше он размышлял над ней, тем заманчивее она казалась. Осторожно выскользнув из кровати, Гарри тихо, чтобы не разбудить спящих товарищей, оделся и накинул поверх мантии плотный дорожный плащ. Затем, вытащив из сундука мантию-невидимку, он взял метлу и вышел из спальни.

Предрассветное февральское утро было ужасно холодным, но не настолько темным, как он думал — в отражающемся от снега лунном свете было хорошо видно. Сняв мантию-невидимку, он засунул ее под одно из сидений на трибуне квиддичного поля, оседлал метлу и оттолкнулся от земли. Внезапная радость охватила душу, и он широко заулыбался, взмыв над полем. До этого он лишь однажды летал на метле ночью, когда около года назад за ним пришли члены Ордена Феникса, чтобы забрать с Прайвет-драйв на площадь Гриммо. Тогда его будоражило чувство опасности, но сейчас все было гораздо лучше. Носиться над знакомыми местами на фоне чернеющего, погруженного в сон замка, было весело, и это рассеяло последние воспоминания о его сновидении.

Так он летал до тех пор, пока на светлеющем небе не начали гаснуть звезды, и он испугался, что его могут увидеть. Понимая, что дело, вне всякого сомнения, кончится отработкой, если его обнаружат в столь ранний час, парень нехотя приземлился, снова закутался в мантию-невидимку и вернулся к себе. Рон, Дин, Симус и Невилл еще не вставали. Рон сонно взглянул на вошедшего:

— Ты где был?

— Ходил полетать.

— Полетать? — Рон сел на кровати. — Там такая холодрыга!

— Не так уж и холодно, а мне нужно было немного прогуляться.

Рон покачал головой совсем как миссис Уизли, но ничего не сказал. Вскоре проснулись остальные, быстро оделись и все пошли завтракать. От утреннего полета у Гарри разгулялся аппетит, и он быстро очистил тарелку. Потом они отправились на зелья. Гарри боялся встречи с учителем, но тот, к счастью, не обращал на него никакого внимания. Мальчик постарался выбросить из головы их ссору и сосредоточился на своей работе. Однако к следующему вечеру уже невозможно было делать вид, что ничего не произошло.

За целый день он так и не смог рассказать друзьям о том, что перестал заниматься со Снейпом. Но когда ужин подошел к концу, Гарри понял, что ему придется как-то объяснять, почему он, как обычно, не отправляется в подземелья. Он как раз обдумывал различные варианты, когда Гермиона прервала его размышления:

— Гарри, ты не опоздаешь?

Он перевел взгляд с нее на Рона.

— Ах, да, верно. Я, пожалуй, пойду.

Он поднялся и вышел из зала. Чувствуя себя ужасно из-за того, что так и не сказал друзьям правду, мальчик пытался оправдаться тем, что Большой зал — не самое подходящее место для подобных откровений. Он все расскажет им потом, наедине. А сейчас он решил воспользоваться удобным случаем, чтобы пройтись и собраться с мыслями. Почти все ученики или еще ужинали, или уже разбрелись по своим гостиным, так что коридоры были пусты, и это как нельзя больше устраивало Гарри. Погруженный в свои мысли, он бродил по лестницам и коридорам, не обращая внимания на то, куда именно идет. Внезапно лестница, на которой он в это время находился, повернулась, и он очутился перед знакомой дверью. Это был вход на третий этаж, тот самый, где сидел Пушок, когда Гарри учился еще на первом курсе. Он открыл дверь и вошел в коридор.

Лежащий повсюду толстый слой пыли свидетельствовал о том, что в этой части замка по-прежнему никто не бывал. Единственным признаком жизни была цепочка маленьких следов, оставленных, как догадался Поттер, миссис Норрис. Он с опаской осмотрелся, но кошки мистера Филча нигде не было видно. К тому же, эта секция больше не была запретной, и отбоя еще не было, так что, находясь здесь, он не нарушал никаких правил.

Гарри успокоился.

— Lumos!

Следуя за огоньком, светившимся на кончике его волшебной палочки, он осторожно продвигался по темному коридору, заглядывая в каждую комнату, мимо которой проходил. Последняя комната оказалась круглой. Взглянув в окно, Поттер заметил видневшийся месяц. Он только что взошел над горизонтом белым осколком растущей луны и казался огромным на фоне вечернего неба, словно тускло мерцающий ятаган, занесенный над миром. Гарри придвинулся ближе к грязному окошку и протер его рукавом, чтобы лучше видеть. Усевшись на подоконник, он задумчиво глядел на тени, лежавшие на земле под самым окном.

Вокруг было совсем тихо, и Гарри вдруг осознал, насколько же редко ему удавалось побыть одному. Он всегда отдавал себе отчет в том, что постоянно окружен людьми и должен держать при себе свои мысли и чувства. Даже в собственной постели он не мог расслабиться до конца, чтобы не мешать своим товарищам. Зато здесь никто не мог ни увидеть, ни услышать его.

Он так и сидел, не отрываясь от окна, пока месяц поднимался все выше, и на небе, наконец, вспыхнули звезды. Затем мальчик вернулся в Гриффиндорскую башню. В гостиной кто-то занимался, кто-то играл в шахматы. Друзья радостно встретили его возвращение.

— Привет! — воскликнул Рон. — Вид у тебя усталый. Что, трудный вечер со Снейпом?

— Да, — отозвался Гарри, немного поколебавшись. Он снова почувствовал угрызения совести оттого, что в очередной раз солгал друзьям, но решил не думать об этом. Нельзя было сказать, что он так уж здорово провел вечер, но это было чем-то очень личным, что совсем не хотелось ни с кем обсуждать.

Он отправился спать и, на этот раз, уснул почти сразу. И вновь не было никаких видений, и вновь ему приснился сон.

Гарри шел по коридору третьего этажа, который вдруг превратился в коридор Департамента тайн. Из тени выступил Сириус. Он был таким же, каким Гарри видел его в последний раз, только выглядел печальным и разочарованным.

— Ты подвел нас, Гарри.

— Извини, Сириус, я не хотел, я старался помочь.

За спиной Сириуса возникла Беллатрикс Лестрейндж. Гарри хотел предупредить крестного, но не мог ни пошевелиться, ни закричать.

— Crucio! — и Беллатрикс разразилась жестоким смехом, глядя, как Сириус упал и забился в мучительной агонии.

Внезапно Сириус превратился в Снейпа, который с осуждением смотрел на Гарри.

— Из-за тебя мы все теперь в опасности, — сказал профессор.

Тут в него ударил зеленый луч, и он замертво упал к ногам Поттера.

В ужасе Гарри бросился бежать по бесконечному коридору, и только смех Беллатрикс несся за ним, гулким эхом отдаваясь от стен.

Наутро Гарри проснулся с ощущением какого-то неясного беспокойства, но не мог вспомнить ничего из того, что приснилось ему ночью.

Следующие две недели оказались крайне напряженными. Все преподаватели начали задавать огромные по объему домашние задания, и если бы не Рон с Гермионой, Поттер ни за что бы не справился. Его видения стали еще более частыми, чем обычно, и он с трудом мог сконцентрироваться на уроках из-за постоянного недосыпания. Ночи напролет подросток лежал без сна, размышляя, правильно ли он сделал, что перестал заниматься со Снейпом, или ему стало бы легче контролировать свои видения, если бы он продолжал занятия? Немного успокаивали мысли, что у него просто не хватило бы времени на все сразу: и на выполнение домашних заданий, и на занятия с профессором.

При этом Поттер так до сих пор и не сказал своим друзьям о том, что занятия прекратились. Даже самому себе он не мог объяснить, почему не рассказал им обо всем, однако, уже было невозможно делать вид, что это простая оплошность, или что не представился удобный случай для разговора. Он осознавал, что лжет им, и это начинало мучить его всякий раз, как он уединялся на третьем этаже. Эти вечера, проводимые в одиночестве, уже превратились в своеобразный ритуал, и Гарри с нетерпением ожидал их наступления. Каждый раз, когда считалось, что он занимается со Снейпом, он быстро проглатывал свой ужин, озабоченный только тем, как бы ему незаметно проскользнуть в свое убежище. Он нуждался в этом уединении, чтобы немного успокоиться и почти все вечера посвящал упражнениям или медитации, которым научился у Снейпа.

Единственной отдушиной в жизни Гарри были полеты. Только тогда он мог избавиться от тяжелых воспоминаний, только летая, ощущал себя свободным и полным жизни. Из-за этого ему так нравились тренировки по квиддичу, поэтому при каждом удобном случае, когда поле было свободно, и когда он сам был свободен от занятий, он устремлялся туда и носился взад-вперед между трибунами, закладывая крутые виражи вокруг стоек с воротами. Почти каждое утро Гарри вставал еще до рассвета, украдкой пробираясь на поле, и летал, пока не наступало время завтракать. Как выяснилось, это был единственный способ очистить сознание после особенно тяжелой ночи.

Именно поэтому одним субботним утром Поттер, закутавшись в мантию-невидимку и крепко сжимая в руке метлу, крадучись, шел через холл. Немного задержавшись у лестницы, он осмотрел вестибюль. Никого. Ни Пивза, ни миссис Норрис. Быстро и осторожно спускаясь по центральной лестнице, он был уже почти у ее подножия, как вдруг распахнулась входная дверь. Гарри замер на ступеньках, с удивлением глядя, как в вестибюль тихо проскользнул человек, одетый во все черное.

Это был Снейп.

Осторожно закрыв за собой дверь, профессор стремительно и бесшумно направился к подземельям. Слышен был только шорох его тяжелого черного плаща, видневшегося из-под дорожной мантии. На полпути Снейп внезапно остановился и посмотрел на лестницу, прямо туда, где стоял Гарри. Затаив дыхание, юноша моментально отвернулся и выставил защиту, чтобы закрыть сознание. Он не понимал, как это возможно, но был уверен, что Снейп каким-то образом почувствовал его присутствие.

Профессор, слегка нахмурившись, постоял в некоторой нерешительности, а потом продолжил свой путь и скрылся за дверью, ведущей в подземелья.

Наконец-то Гарри смог перевести дух. Он повернулся и пошел назад в свою башню. Летать этим утром уже совсем не хотелось. Одна единственная мысль крутилась в его голове: плащ, который был на профессоре, был совсем не похож на его обычную одежду, но, тем не менее, Гарри узнал его. Он видел такой всего полчаса назад в своем видении. Точно в такие же плащи были одеты приближенные Волдеморта — Пожиратели смерти.

— Нужно поговорить, — сказал Гарри Рону и Гермионе, когда некоторое время спустя они спускались к завтраку.

— Что случилось? — поинтересовалась Гермиона, видя мрачное выражение лица друга.

— Я плохо спал прошлой ночью и с утра решил потренировать пару квиддичных приемов, — прошептал Гарри. — Успел добраться до холла, и угадайте, кого встретил?

— Кого?

— Снейпа.

— Снейп всегда бродит в неурочное время, — заметил Рон.

— Как правило, не в одежде Пожирателя смерти.

— Что? — Рон остановился настолько резко, что шедшие за ним студенты едва не налетели на него.

Гермиона взяла его за руку и вытащила из потока студентов в один из боковых коридоров. Гарри последовал за ними.

— Он был одет как Пожиратель? — переспросил Рон. — Ты уверен?

— Однозначно, — ответил Гарри. — В видениях я достаточно насмотрелся на их одежду.

— Наверное, его вызывал Волдеморт, — задумчиво сказала Гермиона. — Интересно, зачем? Может быть, Волдеморту понадобились зелья или что-то другое… Что?

Последний вопрос был адресован друзьям, с ужасом глядевшим на нее.

— Как ты можешь так спокойно рассуждать об этом? — спросил Рон.

— О чем?

— О Снейпе!

— Ох, Рон, честное слово! Не говори мне, что ты думаешь, что он работает на Волдеморта!

— Ты только что сама сказала, что Снейп, похоже, был у него!

— Ну да! — резко ответила Гермиона. — Волдеморт думает, что Снейп верен ему, что вовсе не значит, что это так.

— Тогда почему он возвращается тайком посреди ночи? — наседал Рон.

— А что он должен делать? Маршировать по замку в одежде Пожирателя смерти среди бела дня?

— Рон может быть прав, Гермиона, — вставил Гарри.

— Вот видишь! — сказал Рон, оправдываясь, но Гермиона не обратила на него внимания. Она смотрела на Гарри, не веря своим глазам.

— Ты не можешь всерьез так думать, — медленно проговорила она.

— Мы не можем быть уверены в том, что Снейп за нас, а я не буду слепо доверять ему.

— Нет, ты предпочитаешь слепо ему не доверять! — Гермиона рассердилась. — Сколько раз Снейп спасал твою жизнь? Он всех нас спасал! Он тратит свое время, пытаясь научить тебя управлять видениями. Как ты можешь по-прежнему не верить ему?

— За все время, что я провел с ним, он ничем не помог мне!

Гермиона поджала губы.

— Хорошо, — сказала она. — Тогда иди и скажи Дамблдору, что ты видел.

Гарри колебался.

— Если Снейп — Пожиратель смерти, Дамблдор должен узнать об этом! — сказала Гермиона, словно объясняя другу непонятное домашнее задание. — Если же нет, тебе не помешает убедиться, что ты ошибся. Так или иначе, мы должны выяснить правду. Если ты не поговоришь с Дамблдором, я сама это сделаю!

— Хорошо, — согласился Гарри. — Я пойду к нему сразу после завтрака.

Поттер развернулся на каблуках и направился к лестнице. Друзья последовали за ним и в молчании спустились вниз. В Большом зале Гарри не мог не посматривать украдкой в сторону завтракающего Снейпа. Тот выглядел уставшим, но в остальном ночные события на нем не отразились. Гермиона все еще сердилась и даже не смотрела в сторону Гарри. Рон сделал отважную попытку вовлечь друзей в разговор о квиддиче, но сдался после нескольких односложных ответов и одного особенно свирепого взгляда Гермионы. Гарри быстро поел, чтобы успеть в кабинет Дамблдора.

— Это Гарри Поттер, к директору, — сказал он каменной горгулье. Глаза статуи коротко сверкнули, и она отодвинулась, открывая винтовую лестницу. Гарри прошел наверх и увидел Дамблдора, сидящего за столом.

— Ох, Гарри… Чему я обязан удовольствием видеть тебя?

— Мне нужно поговорить с вами о профессоре Снейпе.

— Конечно, Гарри. Присаживайся. — Дамблдор указал на стул перед своим столом и подождал, пока мальчик сядет. — Что ты хотел обсудить?

— Сегодня рано утром я видел его, входящего в замок, и я уверен, что он был у Волдеморта.

Брови Дамблдора приподнялись от удивления.

— Ты, должно быть, очень рано встал, чтобы это увидеть.

— Вы знаете? — спросил Гарри недоверчиво.

— Естественно, — сказал Дамблдор. — Редко бывает, чтобы Волдеморт вызвал профессора Снейпа, а я не знал об этом. Конечно, он сообщил мне.

— И он сообщил вам, что два человека убиты? — спросил Гарри, надеясь пробить спокойное равнодушие директора. Но Дамблдор был по-прежнему невозмутим.

— Да, — сказал он. — Мы с профессором Снейпом уже обсудили этот вопрос. Я уверен, ты понимаешь, Гарри, что я не могу рассказывать тебе подробности.

— Да, сэр. Но я и не особенно хочу знать их.

—Тогда, возможно, ты хочешь знать, почему профессор Снейп остается в стороне и позволяет совершаться таким злодеяниям?

Голос Дамблдора как-то незаметно окреп, и Гарри отвернулся от пронзительного взгляда голубых глаз.

— Что бы ты хотел, чтобы он сделал, Гарри? Любая попытка вмешаться только привела бы к его собственной смерти. Наверняка ты понимаешь это.

— Думаю, да.

— И, тем не менее, он тебе не нравится, — отметил Дамблдор. — Ты настолько сильно ему не доверяешь?

Мальчик нервно заерзал на стуле.

— Я бросил свои уроки у профессора Снейпа.

— Я знаю, он сказал мне.

— И вы не станете говорить мне, что это было неправильно?

— Я не могу судить, так ли это. Только ты это знаешь.

— Но вы объясняли, что для меня важно научиться управлять своими видениями!

— Да, это очень важно, но это не единственное соображение. Ты получал не просто элементарные навыки блокировки сознания. Ты, в частности, изучал очень продвинутую технику Окклюменции с личным педагогом. Я уверен, сейчас ты понимаешь, что нет связи более личной, чем между студентом и преподавателем этих умственных дисциплин. Без взаимного доверия уроки принесут больше вреда, чем пользы.

— Значит, вы думаете, что я был прав, прекратив занятия?

— Я не говорил этого, — Дамблдор послал Гарри укоризненный взгляд. — Если в твоем сердце нет доверия профессору Снейпу, то я задаюсь вопросом, как ты можешь доверять мне, ведь он действует с моего одобрения.

— Как вы можете быть уверены в этом, особенно когда он с Волдемортом?

— Я знаю Северуса Снейпа. Я понимаю, что ты хотел бы услышать другой ответ, но это единственное, что я могу тебе сказать. Я бы доверил ему свою жизнь, Гарри. Более того, я бы доверил ему и твою. Как бы он к тебе ни относился, профессор Снейп никогда не навредит тебе и не позволит причинить вред, если в его силах будет предотвратить это.

Гарри закусил губу и снова отвернулся. Сейчас ему хотелось оказаться где угодно, лишь бы не сидеть здесь под пристальным взглядом директора. Он поднялся с места.

— Спасибо, что поговорили со мной, профессор!

— Спасибо, что пришел ко мне. Я не хотел бы, чтобы ты нес больший груз, чем уже несешь. Моя дверь всегда открыта для тебя.

Расстроенный, Гарри покинул кабинет Дамблдора. Конечно, Гермиона оказалась права. Как обычно, его подозрения насчет Снейпа были необоснованны, и, более того, деликатные упреки Дамблдора заставили Гарри чувствовать себя ужасно. Однако всего этого было недостаточно, чтобы заставить его доверять Снейпу.

Не то чтобы Гарри действительно мог вспомнить что-нибудь, какой-то поступок Снейпа, который оправдал бы такое недоверие, вдруг осознал он. Юноша нахмурился, задумавшись. Нет, ни одного случая не приходило на ум. Много раз все думали, что Снейп ведет себя подозрительно, временами косвенные улики, казалось, указывали на нечестную игру с его стороны. Но эти подозрения всегда оказывались неверными.

«Неужели я не доверяю ему только потому, что не люблю его? — удивился Гарри. — Мало мне настоящих врагов?» Он покачал головой, чувствуя отвращение к самому себе.

По крайней мере, Гермиона была достаточно милосердна, чтобы не заявить: «Я же говорила», когда он вернулся в башню Гриффиндора.

— Пойти к Дамблдору было разумно, Гарри, — сказала она. — Это нужно было сделать ради твоей собственной безопасности.

Тем не менее, Рона было не так легко убедить. Он все еще не доверял Снейпу из чистого принципа и остался глух даже к самым сильным логическим аргументам Гермионы. Гарри оставил двоих друзей обсуждать преданность Снейпа, взял метлу и направился к квиддичному стадиону, чтобы компенсировать пропущенную утром тренировку. Был идеальный для полетов день — холодный, ясный и почти безветренный.

— Гарри!

Обернувшись, он увидел Джинни, бегущую к нему по заснеженной лужайке с метлой в руке.

— Можно составить тебе компанию? Я бы тоже потренировалась.

— Конечно, это будет здорово!

Следующий час прошел замечательно. Гарри обнаружил, что летать с Джинни гораздо увлекательней, чем в одиночку, когда он то заставлял метлу нырять почти до самой земли, то в следующий миг взмывал в высоту. Лучше всего было то, что Джинни, казалось, всегда знала, как его рассмешить. С ней он почти мог поверить, что все получится, Волдеморт будет побежден, и у них будет будущее, о котором они мечтают.

Около полудня они вернулись в замок. Большой зал шумел, так как все спешили пообедать: это был выходной с посещением Хогсмида, и все школьники торопились отправиться в путь. Гарри и Джинни присоединились к Рону и Гермионе за столом Гриффиндора.

— Вовремя вы появились, — проворчал Рон. — Мы уже собрались было идти без вас.

— Не волнуйся, Рон, — сказала Джинни. — Сладкое Королевство не сможет распродать все прежде, чем ты придешь туда.

— Может, и нет, но мне нужно время, чтобы заглянуть в Зонко и в «Высший пилотаж»— посмотреть последний завоз товаров для квиддича, — сказал Рон. — А ты, Гарри? Какие у тебя планы?

— Э-э-э…, я не уверен.

— Но ты все же идешь, правда? — спросила Гермиона, слегка нахмурившись.

— Я еще не думал об этом, — признался друг.

— Ой, Гарри, ты должен пойти! — вмешалась Джинни. — Ты просто похоронил себя в учебе последние несколько недель.

Гарри скривился. Джинни была права. До этого он был слишком подавлен, чтобы общаться с друзьями, а сейчас, — не то чтобы ему не нужно было лишнее время для занятий, но пора было сделать перерыв.

— Да, хорошо, — уступил он. — Я пойду.

Джинни улыбнулась, и у Гарри сразу поднялось настроение. Будет здорово просто пойти в Хогсмид, отложив на некоторое время все свои проблемы.

Встретив Луну Лавгуд и Невилла в холле, они вшестером направились в Хогсмид, весело болтая о том, что они купят в Зонко и в Сладком Королевстве. Пока они шли, Гарри подумал, что эта их прогулка гораздо приятней, чем прошлая. При этом воспоминании у него сжалось сердце, и он посмотрел на своих товарищей, гадая, чувствуют ли они то же самое. Но все беззаботно смеялись и болтали, как будто происходящее в мире их не касалось, так что Гарри прогнал грустные мысли. Невилл достал из кармана кусок пергамента и принялся изучать его.

— Что там, Невилл? — спросил Гарри. — Список покупок?

— Да. Моя Мимбулус мимблетония приболела, и мне нужны ингредиенты для тоника.

— Невилл, это растение, — заметил Рон.

— Я знаю, — защищался Невилл. — Но растения тоже чувствуют. У Луны есть рецепт тоника, который должен помочь.

— Еще мы собираемся присмотреть какую-нибудь успокаивающую музыку для нее, — добавила Луна. — Растения любят музыку.

— Если все получится, я напишу по этой теме работу для профессора Спраут, — вставил Невилл.

— Надеюсь, все получится, — серьезно сказала Гермиона.

— Спасибо, — поблагодарил Невилл. — Увидимся позже.

Они с Луной свернули в боковую улочку, и Гермиона тяжело вздохнула.

— Это может сработать, — неуверенно предположила Джинни.

— Похоже, Невилл слишком много времени проводит с Луной, — заметил Рон.

Гарри фыркнул, потом рассмеялся:

— Да ладно, пойдемте.

Сперва они остановились в Сладком Королевстве, где набрали столько сладостей, сколько могли унести, затем пошли в Зонко. Гарри только смотрел, а Рон авторитетно заявил, что у Фреда с Джорджем выбор гораздо лучше. Ко всему прочему, Гарри обнаружил, что потерял вкус к разным шуткам и трюкам.

Посасывая сладкие перья, ребята дошли до магазина письменных принадлежностей Писсаро.

— Рон, зайдем на минутку? Мне нужно купить кое-что, — спросила Гермиона.

— Конечно, мне тоже нужно, — кивнул Рон, а Джинни предложила:

— Тогда встречаемся в «Трех метлах».

— Вообще-то, — вставил Гарри, — я бы тоже… ой!

— Прости, пожалуйста! Это была твоя нога? — воскликнула Джинни, крепко беря его под руку. — Ну, пошли, купим сливочного пива.

— Э… ну, ладно, — согласился парень.

— Тогда увидимся позже, — улыбнулась Гермиона, и они вместе с Роном вошли внутрь. Гарри проводил друзей взглядом и повернулся к Джинни.

— Не стоило наступать мне на ногу!

— Сегодня день Святого Валентина. Им нужно побыть вдвоем.

— Ну да, но ведь можно было просто сказать.

— Это нетактично.

Гарри закатил глаза.

— Ну, так что, идем в «Три метлы», или и это была какая-то шифровка для Гермионы?

Джинни усмехнулась.

— Идем уже.

Они пошли дальше по улице, обсуждая предстоящий квиддичный матч против Хаффлпаффа, и были уже почти у «Трех метел», когда Гарри заметил Малфоя и Кребба с Гойлом, свернувших в переулок. Кребб что-то торопливо говорил, а Малфой кивал в ответ.

— Странные дела, — Гарри остановился, разглядывая слизеринцев.

Кребб почти никогда не разговаривал, разве что по приказу Малфоя. И было шокирующим открытием видеть, что он способен поддерживать беседу, ну а то, что Малфой прислушивался к его словам, казалось вообще невероятным.

В этот момент Гойл, видимо, выставленный в качестве охраны, заметил Гарри и Джинни и шепнул через плечо пару слов своим приятелям.

Малфой и Кребб немедленно замолчали.

— Ну-ну, Поттер и Уизли, — ухмыльнулся Малфой. — А где остальные из вашей жалкой магглофильской шайки?

Гарри и Джинни одновременно вспыхнули от гнева. Девушка шагнула к Малфою и сказала с отвращением:

— Ты, мерзкий червяк. Однажды кто-нибудь заткнет твой грязный рот.

Глаза Малфоя опасно блеснули, он выхватил палочку.

— Хочешь попробовать?

Гарри, выхватив свою палочку, встал рядом с Джинни. Девушка тоже приготовилась защищаться. Гойл в свой черед направил на них волшебную палочку. Поттер не мог не отметить, что вдвоем против Малфоя с дружками — такой расклад был не так уж плох. Но до того, как кто-либо начал драку, Кребб наклонился к Малфою и что-то прошептал, быстро взглянув на Гарри. Это не походило на его обычный тупой взгляд. На лице слизеринца была написана настоящая злоба, и у Гарри по спине пробежали мурашки.

— Знаешь что, — сказал Малфой, — мы отпустим вас на этот раз. У меня есть дела поважнее, чем проклинать тупых гриффиндорцев, так что проваливайте.

Несколько секунд они смотрели друг на друга, потом Гарри проронил:

— Пошли отсюда, Джинни.

Девушка кивнула. Они отступили из переулка и быстро зашагали по главной улице, но Гарри не покидало ощущение, что что-то было неправильно во время этой встречи.

«Три метлы» были забиты студентами, наслаждающимися выходными вне школы, и ликующая атмосфера скоро избавила Гарри от неприятных мыслей о стычке с Малфоем. Вдвоем с Джинни они нашли свободный столик и заказали сливочного пива.

— Ну? — спросила девушка. — Ты хочешь поговорить об этом?

— О чем?

— О том, что тебя беспокоит последнюю пару недель. И не думай, что мы не заметили, что ты на грани срыва. Вставать в пять утра, чтобы полетать, это немного чересчур.

Гарри совсем не хотелось говорить о проблемах, но спокойное открытое лицо Джинни настраивало на откровенность.

— Просто мои сны все хуже и хуже в последнее время.

— А что думает профессор Снейп?

— Снейп?

— Ты же говорил с ним об этом?

— Ну, нет, вообще-то, — признался Гарри.

— Он должен тебе помогать. Если то, чему он там тебя учит, не работает, ты должен ему рассказать.

Гарри неловко заерзал и отвел глаза. Нужно было сказать Джинни правду, но он не мог себя заставить.

— Гарри, я знаю, Снейп тебе не нравится, — продолжала Джинни. — Он никому из нас не нравится. Я бы с ума сошла, если бы пришлось проводить с ним столько времени. Но у тебя проблемы, и нужно найти способ прекратить видения.

Гарри вздохнул.

— Знаю. Обещаю, что сделаю все возможное, хорошо?

Джинни перестала хмуриться, и ее лицо осветилось улыбкой.

— Сойдет! — кивнула она и, к удивлению и большому облегчению Гарри, завела разговор о квиддиче. Джинни явно не собиралась втолковывать ему очевидные и неприятные вещи, за что он был ей ужасно благодарен.

Следующий час пролетел незаметно. Гарри был бы рад вот так вот сидеть и болтать с девушкой и дальше, но появились Рон и Гермиона. Пара выглядела очень счастливой, хотя, похоже, они так ничего и не купили. Невилл и Луна, в свою очередь, еле протиснулись в двери с набитыми сумками. Они тоже выглядели довольными, наверное, раздобыли все ингредиенты для тоника.

Все вместе ребята отправились в Хогвартс, отлично поужинали, после чего Гарри с друзьями-гриффиндорцами провел остаток вечера за играми в гостиной. В общем, день прошел замечательно, но чем ближе подступало время сна, тем быстрее таяло хорошее настроение, сменяясь мрачными опасениями.

«Глупость какая! — думал парень. — Я боюсь ложиться спать! Джинни права, с этим нужно разобраться».

К сожалению, свернувшись в постели, Гарри смог придумать только один вариант. Парень печально вздохнул. Он разберется с этим завтра. Не хотелось думать об этом прямо сейчас. Закрыв глаза, Гарри очистил сознание от мыслей и вскоре заснул.

На следующее утро Гарри проснулся рано. Видений не было, но настроение все равно оставалось плохим. Просидев над завтраком двадцать минут и так и не дождавшись, когда появится аппетит, парень решил, что нет больше смысла откладывать. Он отодвинул тарелку и отправился в подземелья, репетируя в воображении то, что нужно сказать Снейпу. Гарри подошел к кабинету профессора Зелий и, собрав все свои силы, постучал в двери.

Никто не ответил.

Гарри постучал снова, внимательно прислушиваясь, но по-прежнему никто не откликался. Слегка нахмурившись, Поттер прошелся по коридору и попробовал открыть дверь в класс. Она оказалась заперта. Приложив ухо к двери в класс, он застучал еще настойчивее. Нет, все верно, внутри никого не было. Гарри вернулся к кабинету учителя и, прислонившись к двери, стал слушать, есть ли за нею кто-нибудь живой.

Где мог быть Снейп? Завтрак он пропустил, но какие дела могут быть у него в воскресное утро? Может, Дамблдор отправил его с каким-то срочным поручением для Ордена? Или, того хуже, Волдеморт вызвал зельевара снова? Но к этому времени профессор уже должен был вернуться.

— Поттер!

Гарри подпрыгнул и развернулся, ударившись головой о дверь.

Снейп стоял в дверном проеме в конце коридора и выглядел устрашающе. Захлопнув тяжелую полированную дубовую дверь, он подошел к Гарри.

— Что вы вытворяете?

— Я… э… хотел поговорить с вами, сэр, — ответил Гарри, потирая шишку на голове.

— И для этого вам понадобилось подслушивать под дверью?

— Я не подслушивал, — запротестовал парень. — Я стучался, но никто не ответил.

— И вместо того, чтобы понять, что меня нет, вы решили поиграть в шпиона? Зачем? Вообразили, что я от вас прячусь? Признаю, это соблазнительная идея.

— Мне нужно поговорить, и я не знал, где еще вы можете быть.

— Поттер, как ни трудно в это поверить, я не живу в своем кабинете, и глупо было надеяться, что я по первому зову окажусь в вашем распоряжении.

Гарри покраснел от смущения, осознав очевидное. Конечно, Снейпа не было в кабинете рано утром в воскресение. Он наверняка был в своих комнатах. Гарри глянул на дверь, из которой появился профессор.

— Извините. Я не подумал.

— Какой сюрприз, — заметил Снейп.

— Гарри покраснел еще больше, но встретил усмешку на лице учителя с максимальным достоинством, на какое был способен.

— Простите, что побеспокоил, сэр, — натянуто выдавил он, поворачиваясь, чтобы уйти.

— Поттер?

Остановившись, Гарри оглянулся на учителя.

— Вы, кажется, хотели поговорить? — спросил Снейп.

Гарри колебался. Казалось, момент, чтобы просить о помощи, был выбран неудачно. Профессор как будто почувствовал его мысли.

— Что бы это ни было, уверяю, лучшего времени обсудить вашу проблему вы не найдете.

Гарри знал, что Снейп не имеет в виду ничего хорошего. Пропасть между ними казалась непреодолимой, и парень был слишком разочарован, чтобы хотя бы попытаться преодолеть ее.

— Неважно, профессор. Так, ерунда.

Гарри повернулся и пошел прочь. Он чувствовал, как учитель зелий провожает его взглядом, но профессор ничего не сказал, а он не стал оглядываться.

Глава 9. Темная Метка

Всю следующую неделю Гарри боролся с чувством абсолютного одиночества. Ему ужасно не хватало Сириуса. Он думал написать об этом Ремусу, но выразить свои чувства в письме не получалось. По правде говоря, он не был уверен, может ли вообще их объяснить. К счастью, у него было несколько дел, не позволивших ему впасть в полное уныние.

Тайна малфоевского оборотного зелья все еще оставалась неразгаданной. Гермиона была уверена, что зелье будет готово в ближайшее время, однако, несмотря на всю возможную слежку, ребята до сих пор не имели ни малейшего представления о том, зачем оно ему нужно.

Тем не менее, предстоящий матч против Хаффлпаффа все больше и больше отвлекал Гарри, Рона и Джинни от решения этой задачи. Команда Гриффиндора усердно тренировалась последние несколько недель, и Гарри, абсолютно уверенный в победе, находился в приподнятом настроении в ожидании матча.

В день матча выдалась прекрасная погода — холодная, но ясная, и вся школа, как обычно, собралась на трибунах.

С самого начала стало ясно, что хаффлпаффцы уступают гриффиндорцам, которые играли, как одержимые. Через час у Гриффиндора было уже на 120 очков больше, и тут Поттер заметил снитч. Рванув к нему, Гарри увидел, что ловец Хаффлпаффа, Кевин Уитби, тоже мчится к крошечному мячику. Они должны были оказаться около снитча одновременно, и Гарри вплотную прижался к метле, чтобы выжать максимальную скорость. Толпа внизу кричала, поддерживая то одного, то другого ловца. Гарри почти достиг снитча и был уверен, что поймает его раньше хаффлпаффца. Бешеные аплодисменты, раздававшиеся внизу, стали оглушительными, как вдруг они сменились всеобщим вздохом. Внезапно настала полная тишина, которую секундой позже прорезал вопль ужаса.

Гарри в тревоге взглянул вниз, чтобы понять, что случилось. Тем временем одиночные выкрики слились в общий шум.

Сбавив скорость, Поттер оглянулся на других игроков, но все они словно остолбенели. Кевин Уитби, который вместе с Гарри гнался за снитчем, замер на метле и в ужасе смотрел вверх. Гарри проследил за его взглядом и, наконец, понял, что так напугало присутствующих. Над ним, прямо над квиддичным полем, горела Темная Метка.

Гарри был ошеломлен. Невозможно! Пожиратели Смерти никак не могли пройти через барьер, защищающий школу. Но не Волдеморт же навестил Хогвартс! Сердце Гарри ухнуло в груди при этой мысли, но в следующий же миг он понял, что на самом деле Волдеморта тут действительно не было. Гарри не чувствовал даже намека на боль в шраме, которая непременно появилась бы, будь Волдеморт где-то поблизости. Парень почувствовал огромное облегчение. Впервые в жизни он радовался тому, что у него есть этот шрам.

Однако облегчение тут же сменилось яростной решимостью. Кто-то выставил Темную Метку, и Гарри собирался найти его. Он направил метлу вверх и закружил над стадионом. Оттуда он пытался разглядеть, не находится ли кто-нибудь в месте, где его быть не должно. Однако за исключением нескольких учеников, в ужасе убегающих со стадиона, никого не было видно. Кто бы ни выбросил Темную Метку, ему удалось скрыться незамеченным.

Снизившись, Гарри вернулся к трибунам, на которых уже начиналась паника. Выходы были забиты учениками, так как все одновременно бросились бежать, и Гарри был уверен, что в такой давке непременно кого-нибудь раздавят.

Положение осложнялось тем, что большинство учителей никак не могли добраться до перепуганных детей. Только МакГонагалл и Снейпу удалось достать метлы. Они летали над толпой, безуспешно пытаясь навести порядок, но двоим было не под силу остановить панику.

Гарри пришла в голову одна идея, и он посмотрел на остальных игроков. Обе команды по-прежнему сидели на метлах. То ли игроки были слишком ошеломлены, чтобы думать о приземлении, то ли им хватило ума понять, что в воздухе безопаснее. Поттер приблизился к ним.

— Летим! Мы должны помочь там, внизу! — сказал он.

Игроки непонимающе уставились на него.

Прекратите сейчас же! — заорал Гарри и показал на трибуны. — Посмотрите, что там делается! Мы должны помочь, а то еще раздавят кого-нибудь!

Это подействовало, и хотя игроки все еще выглядели испуганными, они уже были в состоянии что-то делать.

— Хаффлпаффцы, вы берете левую сторону стадиона; гриффиндорцы, мы возьмем правую. Просто летайте над трибунами и делайте все возможное, чтобы всех успокоить.

Они согласно кивнули и разлетелись к левым и правым трибунам. Гарри вплотную подлетел к сектору райвенкловцев и попытался привлечь внимание стоящих поблизости школьников.

— Перестаньте толкаться! — крикнул он. Кто-то из учеников мельком взглянул на него, но на большинство его призыв не возымел действия. Поттер подлетел прямо к центру толпы, забившей проход. Люди были так спрессованы, что было непонятно, как они вообще умудряются дышать.

Гарри спикировал прямо на толпу.

— Назад! — заорал он.

Пораженные внезапным маневром Гарри, школьники остановились. И хотя им некуда было отступать, было видно, что ребята немного успокоились и почти незаметно подались назад. Тем не менее, это небольшое движение прокатилось по плотно утрамбованной толпе и стало набирать скорость, сбив с ног нескольких учеников. Волна разбилась о край трибуны, и Гарри с ужасом увидел, как троих школьников выбросило за перила. Одного из них поймали его одноклассники, а двое других падали на землю. Но Поттер уже мчался к ним. Он поймал школьницу, втащил ее на метлу перед собой и резко спикировал вниз, догнал другого ученика и схватил его за руку. Земля была очень близко, и Гарри потянул метлу вверх.

В одиночку он легко бы вырулил. Десятки раз он выходил из пике и покруче, как на тренировках, так и на матчах. Но под весом троих человек его «Молния» просто не могла оставаться такой же маневренной. Он почти выровнял метлу, когда они упали на землю.

Гарри услышал хруст и крик боли, когда он и два райвенкловца, кувыркаясь, полетели на поле. Они рухнули на землю спутанным клубком. Гарри показалось, что из него вышибло дух, но в целом он не пострадал. Девочка, по виду первоклашка, рыдала взахлеб, но, кажется, тоже осталась цела. Мальчик стонал от боли, крепко сжимая лодыжку, которая, похоже, была сломана. В остальном равенкловец вроде бы тоже был в порядке. Главное, никто не погиб.

Гарри оглянулся: вокруг было столпотворение. Школьники пытались выбраться с трибун и в панике беспорядочно толкались во все стороны. Одни плакали, другие кричали. Вокруг творился настоящий бедлам, и это был один из немногих случаев в жизни, когда Гарри чувствовал себя совершенно беспомощным.

— ВСЕМ УСПОКОИТЬСЯ! — прогремел глубокий голос, легко перекрывая шум и гвалт толпы.

Это было так неожиданно, что все сразу угомонились и только оглядывались в поисках говорившего. В самом центре поля стоял Дамблдор, спокойный и властный.

— ЗДЕСЬ НЕТ НИКАКОЙ УГРОЗЫ! ЕДИНСТВЕННАЯ ОПАСНОСТЬ В ТОМ, ЧТО МЫ САМИ МОЖЕМ ПОВРЕДИТЬ ДРУГ ДРУГУ!

Он взмахнул палочкой по направлению к небу и небрежно, словно удаляя последствия неудачного колдовства первоклашек, произнес:

— ФИНИТЕ ИНКАНТАТЕМ!

Темная Метка бесследно исчезла. Толпа облегченно выдохнула.

В этот же момент к Гарри подбежала мадам Помфри. Она выглядела слегка измученной, но ее профессионализм ей не отказал.

— Мистер Поттер! Кто-нибудь ранен?

— Мне кажется, у него сломана нога, — сказал Гарри, указывая на лежащего рядом мальчика.

Медсестра быстро осмотрела его ногу и исцелила ее взмахом палочки.

— Возвращайтесь в замок и проводите мисс Бентли, — сказала она пострадавшему и повернулась к Гарри. — Мистер Поттер, мне нужно, чтобы вы подняли меня к трибунам.

Гарри кивнул. Он взял метлу, приготовил ее, и подождал, пока мадам Помфри усядется за его спиной.

— Облетите все поле, чтобы я могла понять, кто еще ранен, — попросила Помфри. Гарри понимающе кивнул и поднялся в воздух.

Он медленно кружил над трибунами. Паника улеглась. Большинство учителей уже были рядом со своими учениками, и все, кто мог идти сам, начали организованно расходиться. Однако число пострадавших в давке вызывало беспокойство. Некоторые были без сознания, по крайней мере, Гарри искренне надеялся, что это действительно был всего лишь обморок.

Поттер тревожно озирался в поисках своих друзей и одноклассников. Почти сразу в гриффиндорском секторе он заметил Рона и Гермиону. МакГонагалл была там же, и они пробивались к Невиллу, который был ранен, но, вроде бы, не тяжело. Не увидев рядом с ними Джинни, Гарри встревожился и начал внимательно оглядываться по сторонам, пытаясь найти ее. Наконец, он обнаружил ее в секторе Райвенкло, где они вместе с Луной Лавгуд помогали раненым.

— Летим туда, — мадам Помфри указала на группу хаффлпаффцев.

Гарри приземлился, увидев девчушку, лежавщую без сознания на руках безудержно рыдавшей девушки, должно быть, ее старшей сестры. Мадам Помфри опустилась на колени, чтобы осмотреть малышку. Профессор Спраут была рядом и, казалось, тоже была готова разреветься. Эрни Макмиллан, стоявший возле них, заговорил первым.

— Когда все начали толкаться, Элис упала, — сказал он виновато. — Элеонора, Оуэн и я старались добраться до нее, но было слишком много людей. Мы не смогли ей помочь.

— Это ее первый год, — девушка задыхалась в рыданиях. — Она была так взволнована предстоящей учебой в Хогвартсе! Пожалуйста, мадам Помфри, скажите, с ней все будет в порядке?

— Она получит самый лучший уход, мисс Брэнстон, обещаю, — Помфри говорила очень любезно, но Гарри отметил, что фактически она не ответила на вопрос девушки.

Мадам Помфри зачаровала носилки и уложила на них раненую. Хаффлпаффцы отошли в сторону, освобождая проход. Профессор Спраут обняла Элеонору Брэнстон за плечи и они пошли вслед за носилками.

Гарри осмотрелся, пытаясь понять, не нужна ли еще кому-нибудь его помощь, но, похоже, все закончилось. Он ободряюще похлопал Эрни по плечу, они кивнули друг другу, и Гарри взлетел.

Стадион почти полностью опустел. Всех раненых отправили в замок, несколько учителей собирали оставшихся учеников. Гарри полетел прямо к замку и приземлился на лужайке. Это было запрещено школьными правилами, но навряд ли сейчас это хоть кого-то волновало.

Вокруг собирались группки учеников. Некоторые были еще испуганы или не отошли от шока. Многие гадали, откуда могла взяться Темная метка. Гарри увидел приближающегося Дамблдора. Как и на стадионе, директор выглядел абсолютно спокойным и полностью контролирующим ситуацию. Следом за ним шли профессора МакГонагалл и Снейп.

МакГонагалл явно была в бешенстве и напоминала готовую броситься в бой кошку с вздыбленной шерстью. Ее волосы выбились из строгого пучка, взгляд впивался в каждого ученика, мимо которого она проходила, выискивая раны, ушибы или проявления отчаяния, которые, похоже, только подпитывали ее ярость. Снейп, напротив, выглядел мрачным и замкнутым. Казалось, он вообще не замечал школьников и полностью погрузился в свои размышления.

Учителя поднялись по ступеням, ведущим в холл, и Гарри, секунду поколебавшись, последовал за ними. Дамблдор с преподавателями сразу же направились в больничное крыло, переполненное детьми, получившими травмы. Гарри пришлось пробираться внутрь, чтобы увидеть директора, тепло здоровающегося с каждым, и МакГонагалл, которая, казалось, воспринимает каждое ранение ученика как личное оскорбление. Снейпа нигде не было видно, и Гарри подошел к Дамблдору.

— Профессор, могу я поговорить с вами?

— Конечно, Гарри.

— Сразу после того, как появилась Темная Метка, я поднялся повыше, чтобы осмотреться, и не увидел ничего подозрительного. Кто бы это ни был, он либо был невидим, либо спрятался на стадионе.

Дамблдор обменялся беглым взглядом с МакГонагалл, затем обратился к юноше:

— Спасибо, Гарри. Это нам поможет.

В этот момент профессор Снейп и мадам Помфри вышли из палаты, которая находилась за спинами собеседников.

— Зелье для вас будет готово завтра после полудня, — пообещал Снейп.

— Спасибо, профессор, — ответила Помфри. — Состояние мисс Брэнстон критическое, и я ничего не смогу для нее сделать без порции Регенерирующего Нервы Тоника.

— Директор, — сказал Снейп, когда они подошли к Дамблдору, — мадам Помфри срочно нуждается в моей помощи. Я боюсь, что другие мои обязанности придется отложить.

— Безусловно, Северус, — ответил Дамблдор. — Здоровье учеников — наша первейшая забота.

Снейп кивнул и вышел из палаты. Он даже не взглянул на Гарри.

— Мистер Поттер, вы ранены? — спросила мадам Помфри.

— Нет, мадам.

— Тогда я хочу, чтобы вы ушли отсюда, — строго сказала целительница. — Здесь сейчас нет места для посетителей.

— Хорошо, — Гарри кивнул профессорам и вышел, направившись в башню Гриффиндора.

Факультетская гостиная была полна учеников. Гарри высмотрел Джинни и Невилла и начал проталкиваться к ним через толпу.

— Привет, Гарри. Где ты был? — спросил Невилл, прижимая холодный компресс к большой шишке на лбу.

— Просто сбегал вниз в больничное крыло, — сказал Гарри.

— Ты не ранен? — забеспокоилась Джинни.

— Нет, просто мне нужно было поговорить с Дамблдором, — ответил Гарри. — А где Рон и Гермиона?

— Собрание префектов, — пояснил Невилл. — Они только что ушли. Мы все должны ждать здесь, пока они вернутся.

Гарри поднялся в спальню мальчиков, чтобы переодеться после матча, потом вернулся назад в гостиную, где ученики все еще обсуждали, кто же мог выпустить Темную Метку. Через полчаса Рон и Гермиона вернулись, как и другие префекты, и рассказали всем то, что узнали.

Они встречались со старостами школы и деканом Гриффиндора, которая сказала им, что уже прибыли министерские авроры и осматривают квиддичное поле. Была найдена та самая палочка, из которой была выпущена Темная Метка. Однако эта палочка не от Олливандера, и до сих пор нет никаких предположений, кому она могла бы принадлежать, и уж тем более, кто бы мог использовать ее, чтобы наколдовать Темную Метку. Все ученики должны оставаться в помещениях своего факультета до обеда, когда Дамблдор даст всем дальнейшие инструкции.

— И это все? — недовольно сказала Лаванда. — Все, что они сказали?

— Им пока не так уж много известно, — откликнулась Гермиона.

— И МакГонагалл была в том еще состоянии, скажу я вам, — встрял Рон. — Я никогда не видел ее такой разъяренной. Поверьте, было не самое подходящее время требовать у нее объяснений.

— Но почему они держат нас в гриффиндорских комнатах? — спросил Дин. — Как вам кажется, они ожидают новых нападений?

— Пока Дамблдор здесь, я не волнуюсь, — сказал Гарри. — Для Волдеморта было бы самоубийством пытаться атаковать Хогвартс. Тот, кто выпустил Темную Метку, просто пытался напугать нас, а я не хочу бояться.

Кто-то одобрительно кивнул, и все вроде бы успокоились. К счастью, уже приближалось время обеда, и гриффиндорцы все вместе отправились вниз, в Большой зал. Атмосфера стояла подавленная, хотя Малфой и его дружки выглядели невыносимо самодовольными. Гарри посмотрел на стол преподавателей и отметил, что МакГонагалл все еще выглядела сердитой, ее губы были сурово сжаты.

Дамблдор, напротив, казалось, уже забыл об этом инциденте. Он выглядел спокойным, как будто ничего не произошло. Наклонившись, он что-то сказал МакГонагалл. Взглянув на него, она, словно нехотя, улыбнулась и заметно расслабилась.

Гарри вглядывался в сидящих за столом. Все учителя выглядели более сдержанными, чем обычно. Кто-то был встревожен, кто-то заметно мрачен, кто-то просто расстроен. Гарри перевел взгляд на Снейпа и поразился, обнаружив, что учитель зелий наблюдает за ним. Лицо Снейпа было непроницаемым. Кроме Дамблдора он один не выказывал никакой реакции на послеобеденные события. С другой стороны, Снейп всегда был сдержан и погружен в себя. На какое-то мгновение их взгляды встретились, а потом Гарри посмотрел на Дамблдора, который встал, чтобы выступить перед школой. Зал замолк в ожидании.

— Трудные времена наступили, — сказал директор. — Это слова, с которыми я обратился к вам в начале года, и они по-прежнему верны. Сегодня днем мы все убедились в этом, происшествие случилось прямо в нашей школе. Но также по-прежнему верно, что для вас именно здесь, в Хогвартсе, безопаснее всего. Школа и дальше будет оставаться оплотом против тьмы, расползающейся по всему нашему миру. Я даю вам слово, что не позволю трусам, выпустившим Темную Метку, терроризировать нашу школу. Мы не будем жить в страхе. Поддаться страху означало бы отдать победу в руки противника. Я призываю каждого из вас перестать бояться и не терять надежду, ибо пока она жива, нас не смогут победить.

— Кроме того, из-за непредвиденных обстоятельств, Гриффиндору и Хаффлпаффу придется провести переигровку матча, которую я назначил на 19 апреля. Желаю обеим командам удачи и обещаю, что следующий матч будет куда более обычным, чем сегодняшний. А сейчас давайте наслаждаться приятным обществом и вкусной едой!

Внезапно на столах появились разные блюда. Слова Дамблдора всем подняли настроение, ученики набросились на еду, и атмосфера в зале заметно потеплела. Они ели и разговаривали, а когда закончили, Гарри вместе с одноклассниками поднялся из-за стола, чтобы вернуться в гриффиндорскую башню. Они как раз выходили в холл, когда появился Малфой со своими прихвостнями.

— Так значит, у вас будет переигровка, — протянул Малфой. — Замечательно. Не хотелось бы пропустить, как вы продуете Хаффлпаффу.

Остальные слизеринцы зло рассмеялись.

— Очень смешно, — сказал Рон. — А вот я думаю, что это вы сговорились и наколдовали Темную Метку, чтобы не дать нам победить.

— Для этого не нужна Темная Метка, — усмехнулся Малфой. — Готов держать пари, что в следующем матче Поттер просто лопнет от злости.

Посмотрев на Гарри, Малфой снова презрительно усмехнулся.

— Помнится, ты не был таким самоуверенным, когда несколько недель назад вы проиграли Рейвенкло, — вмешалась Джинни.

— Вот-вот, — горячо поддакнул Рон. — Мы еще посмотрим, кто посмеется, когда будут вручать кубок этого года.

— Это ты сделал, — тихо сказал Гарри, пристально глядя на Малфоя. — Ты послал Темную Метку.

Все удивленно посмотрели на Поттера, а с лица Малфоя стала медленно сползать улыбка.

— Что? — спросил он как можно небрежнее.

— Ты вызвал Темную Метку, — спокойно и уверенно повторил Гарри. Ученики тревожно переглянулись.

— Ты спятил, Поттер! — огрызнулся Малфой.

По лицам ребят было видно, что они скорее согласны с Малфоем. Однако Поттер был уверен, что в глазах слизеринца мелькнул страх.

— Я знаю, что это сделал ты, я видел…

— Поттер!

Гарри обернулся. К нему спешил охваченный яростью Снейп, перед которым расступались школьники.

— Двадцать баллов с Гриффиндора и отработка, немедленно!

Снейп схватил парня за руку и потащил к двери, ведущей в подземелья.

— Профессор, это правда! — Разозлился Гарри.

— Ни слова больше, или я сниму с вас пятьдесят баллов!

Гарри просто кипел от злости, пока молча шел за Снейпом в его кабинет. Профессор открыл дверь и втолкнул мальчишку внутрь с такой силой, что тот чуть не упал. Войдя в комнату, Снейп захлопнул за собой дверь.

— Вы с ума сошли? — крикнул он. — Вы что, совсем ничего не соображаете? О чем вы только думали, бросая Малфою такое обвинение?

Гарри молча уставился на профессора, от потрясения он даже не мог говорить. Они и раньше часто ссорились с Малфоем, но Снейп никогда не реагировал на это подобным образом. Единственный раз он видел учителя в таком состоянии, когда в прошлом году подсмотрел в Омуте Памяти его воспоминания.

— Честное слово, Поттер, просто удивительно, как это вы до сих пор живы, при вашей-то глупости! — продолжал свой разнос бледный от гнева Снейп.

— Но это правда! — не унимался Поттер, раздражаясь оттого, что учитель оскорбил его. — Это Малфой вызвал Темную Метку!

— Думаете, я не знаю об этом? — рявкнул профессор.

Увидев смущение на лице парня, он расстроено потер глаза.

— Что вы собирались сказать ему? — презрительно продолжал он. — Что вы знаете, кто это сделал, потому что заглянули в его разум? Послушайте, Поттер, вы в самом деле настолько неосторожны?

Гарри в ужасе уставился на Снейпа. Так оно и было. Он действительно прочитал мысли Малфоя. Он смотрел в глаза слизеринцу и понял, что это сделал он. Но это произошло настолько естественно, настолько машинально, что он даже не понимал, что делает, и только сейчас с дрожью осознал, что чуть не выдал себя.

— Простите, сэр, я не подумал.

— Вы никогда не думаете! — отрезал Снейп. — Послушайте, Поттер, вы отдаете себе отчет в том, что Темного Лорда живо интересует все, что вы делаете?

— Да, сэр.

— А вы случайно не забыли, кем является отец Драко Малфоя?

— Нет, сэр.

— Тогда, конечно, вы не настолько глупы, чтобы не понимать, что все, что вы скажете при этом мальчишке, вполне может достичь ушей Темного Лорда? Или вы действительно такой тупоголовый?

— Нет, сэр.

— Тогда почему вы позволили Малфою спровоцировать себя?

Гарри отвел глаза. Сказать было нечего. Он просто, не думая, отреагировал на слова Малфоя, вот и все.

— Совсем никаких мыслей? — съязвил Снейп. — Вы хоть когда-нибудь думаете о том, какие последствия могут иметь ваши поступки?

— Конечно! — отозвался Гарри, задетый колкостями профессора.

— Неужели? В таком случае объясните мне, почему вы сегодня выкинули этот безответственный фокус во время матча? О чем вы думали, летая над толпой? Вы хотя бы представляете, сколько человек могло пораниться или погибнуть?

— Я как раз и пытался не допустить, чтобы кто-нибудь поранился или погиб, —огрызнулся Гарри. — Я не безответственный! Но я не собираюсь стоять в сторонке, ничего не делая, когда положение становится отчаянным.

— Даже если ваши действия могут причинить вред?

— Никто же не погиб!

— Да, к счастью ваше искусство летать намного превосходит вашу способность соображать. Только то, что на этот раз никто не погиб из-за вашего скудоумия, вовсе не означает, что так было всегда, разве нет?

Гарри побледнел. Снейп никогда не говорил о прошлогоднем сражении в Министерстве магии или о гибели Сириуса, но сейчас было совершенно ясно, что он имеет в виду именно это.

— Ваши друзья могут с радостью умереть за честь следовать за вами, выполняя любое дурацкое поручение, которое вам будет угодно придумать. Но не я, — сердито продолжал Снейп. — Вы позволяете эмоциям управлять вами. Вы идете на неоправданный риск. Вы действуете неосторожно, не думая. Если вы и дальше будете таким вот образом учитывать обстоятельства, в которых приходится действовать, могу пообещать, что ваш покойный крестный будет не единственным человеком, погибшим по вашей вине.

Гарри охватила холодная ярость. То, что Снейп посмел обвинить его в смерти Сириуса, да еще при том, как он сам с ним обращался, было просто невероятным.

— Уверен, что уж вы-то не лишились сна из-за гибели Сириуса, а?

— Ни в малейшей степени.

— Еще бы! Вы только все время осуждали его, заставляя чувствовать себя бесполезным. Он бы никогда не пошел в Министерство! Он просто пытался как-то проявить себя, и все из-за вас!

— Так все это время вы уверяли себя, что это произошло по моей вине? — Снейп одарил Гарри презрительной улыбкой. — Вы всерьез думаете, что хоть что-то могло удержать Блэка от того, чтобы броситься на выручку своему дражайшему крестнику?

— Если бы вы хоть как-то помогли мне…

— Я делал все, чтобы помочь вам! Или от вашего внимания как-то ускользнуло, что и вы, и ваши друзья могли бы умереть, если бы я это допустил? Вы обвиняете меня в том, что я не защитил вас от вашего собственного безрассудства? Тогда скажите мне, Поттер, почему вы сразу не обратились ко мне за помощью? Вы что, не понимали, что я смогу разобраться, в чем дело, или вы не подумали об этом? Ах, ну конечно, вы же не доверяете мне. Вы лучше будете пытаться воплотить свой очередной безумный план, пытаясь угробить и себя, и своих товарищей. Могу добавить — это единственное, в чем вам удалось преуспеть. Ну, хорошо, скажите, Поттер, а почему другие должны доверять вам?

Гарри не мог произнести ни слова. Он был слишком потрясен даже для того, чтобы злиться на Снейпа. Острая боль в сердце заглушила все остальное. Снейп прав, он сам виноват во всем. Пошел, как дурак, прямо в западню, подстроенную Волдемортом. Сможет ли он распознать очередную ловушку? Сколько еще людей погибнет, пытаясь защитить его, и есть ли в этом смысл? Гарри в оцепенении повернулся к двери.

— Поттер, я не отпускал вас!

Никак не отреагировав на слова профессора, парень взялся за дверную ручку, но Снейп схватил его за плечо и развернул к себе.

— Позвольте мне уйти, — прошептал Гарри, не глядя на учителя.

— В чем дело, Поттер? Наш бравый гриффиндорец не в силах перенести суровую правду? Что ж, вам было необходимо услышать эти слова, ведь слишком мало кто может отважиться сказать вам это, щадя ваши нежные чувства!

— Я УЖЕ ЗНАЮ ПРАВДУ! — выкрикнул Гарри. — Я понял, это была моя вина! Я был идиотом и совершил чудовищную ошибку, которую никогда не смогу исправить, так? Извините, что тоже не умер! Может быть, если вам повезет, я умру в ближайшее время! Уверен, ничто не доставит вам большего удовольствия!

Реакция Снейпа была молниеносной. Гарри даже в голову не приходило, что профессор может ударить его, поэтому когда Снейп дал ему пощечину, у него перехватило дыхание скорее от изумления, чем от боли.

— Никогда не смейте разговаривать со мной подобным образом.

— Почему? Это же правда! Вы ненавидите меня!

— И что из этого? Разве у вас мало друзей и обожателей?

— Врагов у меня тоже хватает!

— Я не враг! Если бы я был им, вы были бы уже мертвы! Но я не собираюсь нянчиться с вами. Вы погрязли в болезненных воспоминаниях и мучаетесь от ночных кошмаров.

— Ничего подобного!

— Вот как? А сколько времени вы провели на третьем этаже, тревожно размышляя в полном одиночестве?

Гарри распахнул глаза от удивления, но Снейп продолжал:

— Я тоже брожу по ночным коридорам, Поттер, и не только потому, что надо держать в рамках правил строптивых гриффиндорцев. Вы, по крайней мере, не виноваты в тех зверствах, свидетелем которых являетесь.

— Это не из-за снов, — сказал Гарри.

— Тогда из-за чего?

— Я не смогу сделать это!

— Что «это»?

— Убить его!

Поттер увидел тревогу и понимание, мелькнувшие в глазах учителя, но это уже не имело значения. Он высказал тот самый страх, который все эти месяцы, никуда не исчезая, таился в самой глубине его разума, изредка всплывая в мыслях. Страх, о котором он никогда ни с кем не говорил. После нападения на Гринготтс этот страх превратился в уверенность, и не было никакого смысла делать вид, что он, Гарри, не понимает, что скрывается за этим страхом. Он уже больше не мог оставаться в этом тупике и сейчас, когда он, наконец, высказал это, все самые темные опасения вырвались наружу от безнадежности и отчаяния.

— Все считают, что я смогу победить его, — с горечью продолжал Гарри. — Даже Дамблдор! И еще это дурацкое пророчество говорит, что я единственный, кто может сделать это. Только я не могу! Нет такого способа, чтобы я смог победить его в схватке! Он слишком силен и с каждым днем становится все сильнее. И если я все еще жив, то это просто потому, что мне везет! Раньше или позже это везение кончится, и он убьет меня. Но дело даже не в этом. А потом, что будет потом? Он победит? Люди гибнут, и я отвечаю за то, чтобы остановить это! А что случится, когда меня не станет?

Гарри замолчал, и за его вымученными словами наступила оглушительная тишина, от которой было гораздо больнее, чем от вцепившегося в плечо Снейпа. Мальчишку слегка трясло от усилий, которые он прилагал, чтобы сохранить хоть какое-то подобие спокойствия. Он знал, что учитель и без легилименции понимает, в каком отчаянии он находится, но сейчас его мало заботило то, что мог подумать или сказать Снейп. Боль в груди стала такой острой, что парень уже едва мог дышать.

Снейп разжал пальцы и отступил на шаг.

— Сядьте, мистер Поттер.

Его речь была неторопливой, без какого-либо намека на эмоции, но Гарри уже достаточно хорошо знал своего учителя, а потому заметил и напряжение в плечах, и стиснутые зубы, — все говорило о том, какие сильные чувства испытывает сейчас профессор. Парень вжался в кресло и потер рукой глаза. Он не смотрел на учителя. Было огромной ошибкой выпалить ему все, но он уже не переживал из-за этого и даже не пытался собраться с силами, чтобы выдержать упреки, которые приготовился услышать.

— Вот почему я презираю пророчества, — с силой сказал Снейп. Продолжая говорить, он начал ходить по комнате, с трудом сдерживая гнев. — Эти смутные, банальные и бесполезные шарады, чье истинное значение становится ясным только тогда, когда все уже произошло.

— Вы не верите в предсказания? — спросил Гарри, поднимая на него удивленный взгляд.

— Ну, какие-то из них, я полагаю, вполне достоверны, — с иронией сказал Снейп, останавливаясь и пожимая плечами. — Однако вместе с пользой, которую они приносят, предсказывая реальные события, они точно так же могут оказаться и чистым вымыслом. До сих пор не могу поверить, что директор заморочил вам голову этим предсказанием.

Гарри инстинктивно бросился на защиту Дамблдора.

— Ему не так уж легко было сказать об этом, а я все равно должен знать.

— В таком случае вам нужно знать и то, как его истолковать.

Снейп остановился прямо перед Гарри, устремив на него пристальный и непривычно серьезный взгляд.

— Поттер, судьба мира отнюдь не лежит исключительно на ваших плечах. Вы ведь, разумеется, заметили, что все люди стараются противостоять Темному Лорду? Думаете, что все их усилия напрасны? Я так не считаю.

Профессор вновь принялся беспокойно мерить комнату шагами.

— Действительно, каким-то образом ваше участие является весьма важным условием победы, однако я даже не стану гадать, каким именно. Тем не менее, ни один человек в здравом уме не станет ожидать, что вы победите Темного Лорда голыми руками!

Снейп остановился и снова посмотрел на Поттера.

— И уж конечно, вы не несете никакой ответственности за гибель людей. Я уже говорил об этом ранее, но, как видно, так и не смог убедить вас!

Он наклонился к Гарри, уперся в ручки кресла, на котором тот сидел, и вонзил в молодого человека горящий взгляд. Поттер вздрогнул от такой внезапной близости, но ему удалось сдержаться и не отшатнуться от учителя.

— На вас нет ни малейшей вины или ответственности за действия Темного Лорда, — отрывисто сказал Снейп. — Вы поняли это, Поттер?

Профессор в отчаянии повысил голос.

— Может, вы все-таки как-нибудь ухитритесь и позволите этой простой истине пробить, наконец, ваш медный лоб?

— Да, сэр, — пробормотал парень, не совсем понимая, почему Снейп так разозлился. «Ну почему он вечно орет на меня»? — жалобно подумал Гарри.

Казалось, в то же самое мгновение профессор осознал, что перешел на крик. Отступив назад, он уже более спокойно взглянул на мальчишку.

— Поттер, никому не станет лучше, если вы позволите себе впасть в отчаяние.

— Да, сэр.

— Это ослабляет ваши способности к рассуждению, которыми вы и так-то никогда не блистали.

— Да, сэр.

— А в тягостных размышлениях и вовсе нет ничего хорошего!

— Да, сэр, — обиженно произнес Гарри. — Спасибо, что сказали об этом. Мне сразу стало как-то легче.

Снейп вздохнул, потом снова заговорил, с трудом сдерживая себя.

— Я всего лишь хочу сказать, что вы не должны позволять тревоге уничтожать вас. Ваша ноша достаточно тяжела и без того, чтобы возомнить себя единственным спасителем всего магического мира.

Гарри неуверенно кивнул и отвел глаза. Снейп глянул на несчастного мальчишку и раздраженно покачал головой.

— Вы обсуждали это хоть с кем-нибудь? Может быть, с вашими друзьями?

— Нет, я не могу говорить об этом с ними. Это испугает их, а они и так все время волнуются из-за меня. Да и не скажешь о таком во время разговоров о квиддиче или уроках. Дамблдор слишком занят, и, в общем-то, здесь не с кем поговорить.

— Пожалуй, что так, — тихо сказал Снейп.

Какое-то время оба молчали, потом Поттер едва слышно спросил:

— Профессор, вы действительно думаете, что мы сможем победить?

Он попытался заглянуть в глаза Снейпу и увидел, что в его взгляде нет ни малейших сомнений.

— Уверен.

И хотя это было просто слово, сказанное со спокойной убежденностью, оно принесло Гарри невероятное облегчение и надежду, которую, как ему казалось, он уже потерял.

— Поттер, — продолжал Снейп, — я не пророк, но в одном я убежден абсолютно: если бы ваша смерть была неизбежна, пророчество не могло бы указать на вас, как на победителя Темного Лорда. В этом есть надежда и единственное, что вам следует делать, это не сдаваться.

Гарри кивнул. Больше всего на свете он хотел поверить своему учителю, поверить в то, что действительно есть хоть какая-то надежда. Но также он понимал, что обязан сделать еще одну вещь.

— Профессор, я хотел бы снова заниматься с вами. Вы правы, я не могу входить в разум других людей, не осознавая этого, это слишком опасно. К тому же мои видения… Кажется, с ними стало еще хуже.

Похоже, его просьба не удивила Снейпа.

— Легилименция отличается от других видов магии. Можно быть посредственным зельеваром, единственным следствием этого будет несколько испорченных зелий. Это же относится и к другим дисциплинам. Даже окклюменция не требует совершенного мастерства — обычных навыков будет вполне достаточно. Но, как вы уже поняли, легилименцией нельзя овладеть наполовину. Как только осознаешь свою способность проникать в разум других людей, этому необходимо серьезно обучаться, иначе это будет происходить самопроизвольно.

— Почему вы не говорили об этом раньше?

— Разве это изменило бы что-нибудь?

— Нет, сэр, наверное, нет, — согласился Гарри.

— Мы сможем обсудить это в понедельник вечером в ваше обычное время. А сейчас, я думаю, вам следует пойти к себе и постараться хотя бы на время отвлечься от всех этих мыслей.

Гарри с трудом верилось, что такое возможно. Тем не менее, он неопределенно кивнул, встал и повернулся, чтобы уйти, но Снейп остановил его.

— Мистер Поттер, если вам нужно… — он помедлил, затем договорил. — Безо всяких колебаний приходите ко мне в любое время, если вам потребуется моя помощь.

— Хорошо, сэр, — удивился Гарри. — Спасибо, сэр. Я буду помнить об этом.

Пустыми коридорами Поттер возвращался в Гриффиндорскую башню. После того, как он рассказал Снейпу о своих страхах, он с удивлением почувствовал, что ему действительно стало легче. Казалось, разговор о том, что так тревожило его, каким-то образом уменьшил эти тревоги. Ведь он, и правда, не одинок. С ним Дамблдор, Орден Феникса, его друзья. А он только подводил их, позволяя эмоциям управлять собой. «Все, хватит», — пообещал он сам себе. Идет война, и он должен начать сражаться!

— Гарри, ты вернулся, — обрадовалась Джинни, увидев, как он пробирается в отверстие за портретом. — Все нормально?

— Мы боялись, что Снейп убьет тебя, — присоединился Рон.

— Да нет, — спокойно ответил Поттер, — он просто здорово наорал на меня.

Рон с отвращением фыркнул:

— Снейп отъявленный мерзавец! Вечно он защищает Малфоя, что бы тот ни натворил.

— Никакой он не мерзавец, — возразил Гарри. — Он был прав. Это я сделал глупость.

— Но ты же был прав, Гарри! — запротестовал Рон. — Когда он уволок тебя, мы с Гермионой пошли посмотреть на то зелье, что варил Малфой. Так вот, оно исчезло. Должно быть, он использовал его чтобы послать Темную Метку. Без него точно не обошлось.

— Знаю, я увидел это в его разуме.

На мгновение воцарилась тревожная тишина, потом заговорила Джинни:

— Ты смог увидеть то, что было в разуме Малфоя?

— Да, правда, я не сразу осознал это. К счастью, Снейп сразу все понял.

— Почему к счастью? — удивился Рон.

— Потому что, если бы стало понятно, что Гарри может читать мысли Малфоя, он подвел бы и себя, и профессора Снейпа, — объяснила Гермиона. — Не удивительно, что Снейп так разозлился.

Рон смутился.

— Гарри, мне неприятно говорить об этом, но тебе не кажется, что все это как-то немного вышло из-под контроля? Я хочу сказать, что видеть во сне Волдеморта, это одно, а забираться в разум других людей, даже не осознавая этого, это что-то совсем другое. Твои занятия со Снейпом вообще могут помочь справиться со всем этим?

Гарри заколебался, но потом решил, что если их дружба хоть чего-нибудь стоит, он должен сказать правду.

— Я бросил заниматься с ним три недели назад.

— Как? — изумилась Гермиона. — Почему?

— Потому что я уже не мог общаться со Снейпом, постоянно рыскающим в моей голове.

— Но тогда куда же ты уходил по вечерам? — спросила Джинни.

— Ходил по замку, — ответил Гарри, еще не вполне готовый открыть свое тайное убежище. — Мне хотелось побыть одному. Извините. Знаю, что не должен был обманывать вас.

— Но почему же ты ничего нам не сказал? — Гермиона явно была сбита с толку.

— Тогда я еще не мог рассказать об этом. Я виноват и понимаю, что разочаровал вас.

— Ох, Гарри! — воскликнула Гермиона, крепко обнимая его. — Мы никогда не разочаруемся в тебе. Просто мы переживаем за тебя, вот и все.

— Знаю, вот я и не хотел, чтобы вы волновались еще больше, — он слегка покраснел, пока Гермиона держала его в своих объятиях. — Так или иначе, сейчас все в порядке. Я сказал Снейпу, что снова хочу заниматься с ним.

— И он согласился? — спросила Джинни.

Гарри кивнул:

— После того, что произошло с Малфоем, не думаю, что у нас обоих есть выбор. Рон прав. Я должен научиться контролировать себя.

— Что ж, ладно, — подвела итог Гермиона. — По крайней мере, этот вопрос улажен.

— Просто помни: что бы ни случилось, мы рядом, — сказала Джинни.

Остальные кивнули, и Гарри снова испытал чувство благодарности за то, что у него такие друзья.

Спустившись на следующее утро в центральный холл, гриффиндорцы обнаружили там огромную толпу учеников.

— Что случилось? — обратился Рон к кучке хаффлпаффцев.

— Журналисты, — ответил один из них.

Гарри протолкался к выходу через толпу учеников и высунулся наружу. Рон, Гермиона и Джинни держались рядом, чуть позади. На улице стояло около полудюжины незнакомцев, хотя одного Гарри узнал. Эверелл Пемброк стоял позади группы репортеров, и один только взгляд на него заставил парня почувствовать холодок в груди. Разгневанная профессор МакГонагалл преграждала путь журналистам.

— Это школа, — возмущалась она. — Вам здесь нечего делать.

— Мы здесь, чтобы написать про Темную Метку, — отчеканил высокий долговязый волшебник.

Вот и пишите, — отрезала МакГонагалл. — Для этого вам не нужно болтаться по школе.

— Нам хотелось бы услышать показания свидетелей.

— Я тоже свидетель и прекрасно могу рассказать, что произошло.

—Нам хотелось бы поговорить с игроками в квиддич, возможно, они видели что-нибудь сверху, — сладко улыбаясь, вступила пухленькая ведьма.

— Вы не будете разговаривать с учащимися, в любом случае они не видели ничего особенного.

— У вас есть какие-нибудь предположения насчет того, кто мог послать Темную Метку? — поинтересовался робкий волшебник.

— Нет.

— Сколько учеников покинуло Хогвартс со вчерашнего дня? — спросил долговязый.

— Ни одного.

— Собираетесь ли вы закрыть школу? — уже без улыбки встряла толстушка.

— Вы с ума сошли? Конечно нет!

— Когда авроры закончат расследование? — пропищал робкий.

— Понятия не имею. Спросите у них.

— А где же Дамблдор? Почему с ним нельзя поговорить и что именно он делает для прояснения ситуации?

— Директор занят расследованием, потому и не может тратить время на беседы с вами.

Школьники высыпали на крыльцо, чтобы следить за этим словесным поединком. Гарри страшно гордился своим деканом. Если репортеры надеялись вывести МакГонагалл из себя, они сильно просчитались.

Увлекшись спором, никто не заметил одинокой фигуры, приближающейся к замку, пока человек не оказался совсем рядом.

— Папа? — прошептала Джинни.

Гарри, Рон и Гермиона повернулись в ту сторону, куда смотрела она, и увидели Артура Уизли, озадаченного представшей перед ним сценой. Он тихо шел по дорожке, надеясь проскользнуть в замок, но тут его заметили репортеры и разом повернулись к нему, словно стая волков, почуявших добычу.

— Мистер Уизли, вы здесь от имени Министерства? — атаковала пухлая волшебница.

— Э-э, нет, — ответил Уизли.

— Как, разве вы прибыли сюда не для того, чтобы расследовать дело о Темной Метке? — изумился долговязый.

— Если только вы не думаете, что нужно что-то предпринять в связи с неправильным использованием маггловского артефакта, — отозвался мистер Уизли. — Я здесь просто для того, чтобы увидеть своих детей.

— То есть, вы считаете, что Дамблдор не контролирует ситуацию? — впервые подал голос молчавший все это время Эверелл Пемброк.

— Я уверен, что профессор Дамблдор полностью держит ситуацию под контролем.

— Тем не менее, вы настолько беспокоитесь о безопасности своих детей, что приехали сюда, чтобы лично посмотреть, что здесь творится, — настаивал Пемброк.

— Не ваше дело, почему я приехал, — отпирался Уизли, но Пемброк уже выбрал жертву и не собирался упускать ее.

— Но как отец вы должны признать, что безопасность Хогвартса поставлена под угрозу. Если Пожиратели смерти смогли пробраться в школу и выпустить Темную Метку, кто знает, что еще они могут сделать?

— Повторяю еще раз, я полностью доверяю директору.

— Позвольте в таком случае спросить, — Пемброк сменил тактику. — Не кажется ли вам странным, что никто из Министерства не приехал в Хогвартс, чтобы провести расследование?

— Расследованием занята дюжина авроров, мистер Пемброк, — вступила МакГонагалл, вставая между Уизли и репортерами.

— Но никого из Министерства.

— Я работаю в Министерстве и заверяю вас, что там к этому происшествию отнеслись чрезвычайно серьезно.

— Так вы здесь от лица Министерства?

— Нет, — стиснув зубы выдавил мистер Уизли. — Я просто сказал то, что знаю. Министр делает все возможное для борьбы с Пожирателями и для нашей безопасности.

— Вы знаете об этом благодаря работе в отделе Неправильного использования маггловских артефактов?

— Я знаю об этом потому, что сейчас у всех, работающих в Министерстве, есть только одна цель — победить Сами-Знаете-Кого, и никто не трудится над этим больше, чем Министр.

— Вы доверяете Министру? — перебил Пемброка долговязый, уставившись на Артура Уизли.

— Да.

— Это ваше профессиональное или личное суждение? — встрял толстяк.

— И то, и то.

— Мистер Уизли, это правда, что четыре года назад вы были обвинены в применении волшебства к изобретениям магглов? — вмешался Пемброк, плавно забирая контроль в свои руки. На мгновение повисло молчание. Все ждали ответа.

— Это был несчастный случай, — сказал мистер Уизли, тщательно подбирая слова. — И это доказывает, что нам необходимо научиться лучше понимать магглов и их общество.

— Я бы сказал, что это доказывает только то, что любые связи с магглами представляют огромную опасность.

— Это неправда! — раздраженно ответил мистер Уизли. — Играя на подобных суеверных страхах, Сами-Знаете-Кто пытается пробиться к власти. Мы не можем прятаться от того, чего не понимаем. Я общался с магглами и скажу прямо, некоторые из них нравятся мне гораздо больше, чем кое-кто из знакомых волшебников! Нельзя притворяться, что маггловского мира не существует! Мои дети ходят в школу с детьми из семей магглов. Возможно, кто-то из моих детей вступит в брак с магглорожденным или магглом. В этом нет ничего постыдного, это вам говорит чистокровный волшебник, принадлежащий к одной из древнейших семей! Пока мы не искореним страх и предубеждения, мы не освободимся от зла, которое воплощает в себе Сами-Знаете-Кто.

Глаза Пемброка сузились, но другие репортеры уже строчили своими перьями.

— Могу ли я чем-нибудь помочь?

Все обернулись.

В дверях стоял появился спокойный и властный Дамблдор. Ученики расступились, позволяя ему спуститься по лестнице и подойти к репортерам. Никто из них не решался первым обратиться к директору.

Дамблдор терпеливо ждал. Наконец, прокашлявшись, заговорила толстушка.

— Директор, мы здесь чтобы узнать подробности о Темной Метке.

— В таком случае, боюсь, вы ошиблись с местом, — ответил Дамблдор. — Темная Метка появилась над полем для квиддича. Вы можете искать там все, что вам угодно, если авроры не будут возражать.

— Мы бы хотели поговорить с очевидцами, — вставил долговязый.

— Учителя уже дали свои показания аврорам, которые поделятся с вами информацией.

— А ученики? — спросил Пемброк.

— Они достаточно травмированы вчерашними событиями. Я не позволю волновать их еще больше. В любом случае, они видели то же самое, что уже зафиксировано в протоколах.

Журналисты нервно переглянулись и замялись. Очевидно, никому не хотелось спорить с Дамблдором.

— Квиддичное поле там, — дружелюбно сказал директор, махнув рукой в сторону поля.

Кинув последний голодный взгляд на глазеющих с лестницы школьников, акулы пера развернулись и направились туда, куда указал им Дамблдор.

Профессор МакГонагалл и мистер Уизли, вместе с директором, поднялись по ступенькам в холл следом за толпой учеников.

— Невыносимые люди! — бросила МакГонагалл, как только они вошли в замок. — Никакого уважения к личной жизни! Ну в самом деле, директор! Вы были слишком вежливы с ними!

Дамблдор виновато улыбнулся.

— Они просто делают свою работу.

МакГонагалл недовольно фыркнула и повернулась к ученикам.

— Все на завтрак! — быстро сказала она. — Здесь нечего смотреть!

Ученики немедленно потянулись в Большой Зал. Рон, Джинни, Гарри и Гермиона подошли к мистеру Уизли.

— Папа, что ты тут делаешь? — спросила Джинни, обнимая отца.

— Пришел повидать Дамблдора. У вас все в порядке? — спросил мистер Уизли, обращаясь больше к Гарри и Гермионе, чем к своим детям.

Четыре головы кивнули.

— Отлично. Здесь вы в полной безопасности. Просто поглядывайте по сторонам, — он ободряюще улыбнулся и последовал за Дамблдором вверх по лестнице.