Вместе (гет)

Новый день встретил меня эротическими грезами о большегрудой блондинке. Блондинка зазывно улыбалась, многозначительно посасывала пальцы и томно сверкала глазами. Затем к ней присоединился Сириус, и парочка принялась развлекаться.

От шока я только и могла, что тупо таращиться на разворачивающееся действо. Постепенно до моего сонного сознания дошло — это всё проделки Блэка. Пользуясь моим крепким сном, мужик решил побыть наедине со своим телом и теперь вовсю наслаждался. Н-да... ситуация. И ведь не вмешаешься, Блэк уже на всех парах несется к финишу. Не хочется обламывать мужика, у которого двенадцать лет не было секса. Не хочется. Но, блять, я же тут как в 5D-кинотеатре сижу — полное погружение во все спектры чувств!!!

Я забилась куда-то ближе к подсознанию и сидела тихо-тихо, пока Блэк вовсю... кхм! Вовсю игрался с воображаемой блондинкой. В какой-то момент я даже засмотрелась. Что ни говори, а Сириус хорош! Вот будь у меня собственное тело, я бы тоже с таким красавчиком... Кхм, не будем о грустном.

Но я была уж посимпатичней этой блондинки!

На меня накатило дикое раздражение, а чужой оргазм превратил его в настоящую злость.

«Ррразвлекаемся?» — вкрадчиво прорычала я.

Сириус подскочил и распахнул глаза. О-па, мы в ванной?

«Ры-ры-рысь? Т-ты же спишь!» — прикольно, а я и не знала, что в мыслях можно заикаться!

«Я луначу!» — рявкнула я. — «И давно ты так развлекаешься?!»

«Ну...»

«ОТВЕЧАЙ!!!»

Сириус засмущался и стыдливо покраснел. Ну, блин, прям как невинная девица!

«С тех пор, как мы приехали в Хогвартс — каждое утро».

Я впала в ступор. Каждое утро? Он просыпается раньше меня каждое утро, чтобы...

«А что такого?» — Сириус уже отошел от шока и пошел в наступление. — «Я нормальный мужик. А благодаря тебе у меня по утрам стояк как у шестнадцатилетнего! Куда мне деваться, если ты постоянно со мной? Будь я один, давно бы прошвырнулся по борделям!»

Блин. Мне даже как-то неловко стало. Женщины без секса как-то не страдают, и я благополучно забыла об этой проблеме. А Блэк мужчина! Ему надо!

Я завяла и извинилась. Однако Сириуса это не остановило. Он только разогнался. На меня посыпались претензии. Выяснилось, что у меня ужасный характер, что я деспот и тиран, похуже Волдеморта, что я постоянно навязываю своё мнение, а Сириус, между прочим, и своё имеет, и что из-за меня у Блэка теперь нет никакого личного пространства!

— И вообще, — Сириус уже говорил вслух, жарко тыча пальцем в зеркало. — Какого хрена мне нельзя схватить Питера?! Почему я не могу растерзать его прямо сейчас, а? Это моя жизнь, моё тело и ты не имеешь никакого права вмешиваться!

— Эм... Сириус? — раздался озадаченный голос Ремуса.

Взмыленный Сириус обернулся и уставился на друга, всё еще тыча пальцем в отражение. Оборотень оценил оскал, жажду крови в синих глазах и осторожно поинтересовался:

— Ты кричишь на своё отражение?

— Нет! — рявкнул Блэк, опуская руку.

Ремус на всякий случай отступил за порог, прикрываясь дверью.

— Сириус, ты кричишь на своё отражение, — ласково сказал он. — Оно мешает тебе? Ты видишь там зверя, который управляет твоими действиями?

Меня разобрал смех.

— Нет, Рем, это не то, что ты подумал! — воскликнул Сириус.

— Конечно, конечно, — быстро-быстро закивал Ремус. — Ты не волнуйся, это нормально. Ничего страшного не происходит. Тебе надо успокоиться и принять зверя, потому что он — часть тебя!

Я не выдержала и заржала в голос.

— Ха-ха-ха!

Сириус отобрал управление и рявкнул в зеркало:

— Заткнись и не ржи!

— Я сейчас принесу тебе зелье! Ты только держи себя в руках!

Ремус захлопнул дверь, не слушая возмущенных воплей Блэка.

— Довольна? — рявкнул Блэк на своё отражение. — Рем теперь думает, что я псих!!

Я заулыбалась.

— Да ладно! Ничего он не думает. Он это знает давным-давно...

— Ррррр! — Сириус не выдержал и запустил в зеркало тяжелую мыльницу.

Зеркало предсказуемо разбилось.

— Бродяга, держись! — раздался крик из-за двери. — Я уже иду!

Ремус ворвался в ванную с палочкой наперевес. Блэк отбивался и орал, но оборотень в своём желании помочь другу был неумолим и беспощаден. Успокаивающая настойка была выпита, и через минуту на нас с Сириусом снизошел покой и восхитительный пофигизм. Так что гневная отповедь Блэка звучала мерным речитативом, навевая мысли о церквях и бренности бытия. Где-то на второй минуте Ремус не выдержал и, громко хохоча, велел оборачиваться.

На завтрак мы спускались спокойные, как танки. Наш покой не поколебала даже встреча с Люциусом Малфоем, который долго вспоминал Ремусу все школьные проделки, а затем припомнил школьное прозвище Блэка и многозначительно так на нас поглядел. Сириус ответил высунутым языком и совершенно похуистическим выражением на морде. Кажется, Малфой немножко обиделся, но нам обоим было пофиг!

А вот Ремуса эта встреча встревожила не по-детски: он хмурился, нервно дергал себя за волосы и постоянно косился на Бродягу. А в его янтарных глазах пылало желание вытрясти из пса все подробности вчерашнего вечера, но толпа в коридоре сдерживала его низменные порывы.

Мимо прошел Гарри со своими друзьями.

— Держи своего кота подальше от моей Коросты! — донесся до нас вопль Рона.

— Это ты держи свою крысу подальше от моего Живоглота! — ответила Гермиона.

— Лохматая корова!

— Прыщавый помидор!

— Кривозубая заучка!

— Криворукий идиот!

— Здравствуйте, профессор Люпин, профессор Малфой, — несчастным голосом поздоровался Гарри.

Герой был уныл и печален, но в глубине зеленых глазах таилось опасное желание достать палочку и приложить друзей парочкой проклятий. Подозреваю, он бы так и сделал, но статус обязывал терпеть безобразие. Бедный мальчик!

Сириус всерьез задумал укусить неугомонную парочку, но тут мы все вошли в Большой зал и замерли в глубоком шоке. Рон с Гермионой замолчали на полуслове, глаза Гарри стали размером со стекла в его очках, Ремус раскрыл рот, Малфой совершенно неаристократично заржал, а действие нашей Успокаивающей настойки улетело в небытие

Дамблдор восседал за своим столом в невероятном виде. На его голове красовался татарский чепчик, цветастая, расписанная под хохлому мантия едва достигала лодыжек и являла ученикам симпатичные разномастные носочки. Один ус был салатово-зеленым, второй — ядовито-желтым, и они оба очень живенько извивались, то и дело норовя сдернуть с крючковатого носа очки. Борода удлинилась и теперь обматывалась вокруг кресла, не менее живо щелкая своим кончиком по макушке обладателя. Для особо непонятливых над головой великого светлого чародея висела веселенькая кроваво-красная надпись «Пожизненно-посмертный глава магической школы Тибидохс, лауреат премии Волшебных Подтяжек. Обладатель дирижирующих усов и исчезающе-появляющейся бороды. Владелец знаменитого носового платка с созвездиями Млечного Пути. Академик Сарданапал Черноморов!».

Из-за наших спин тихо выскользнули близнецы Фред и Джордж.

— Мистер Уизли, мистер Уизли, — Дамблдор обратил свой благодушный взор в их сторону. — Великолепная работа чар! Позвольте полюбопытствовать, сколько продержится эта красота?

— Двенадцать часов, профессор! — хором ответили близнецы и дружно подмигнули нам с Ремусом.

«Воробей!!!» — радостно завизжала я.