Драконовские сказки (джен)

От третьей чашки чая Изольда решительно отказалась. "Еще отравлюсь ненароком, — подумала она. — Не чаем, так мамочкиными добрыми мыслями". Так что пришлось вставать из-за стола и идти в сад: работать, наконец. Все-таки с неурожаем не шутят. Рыжик поплелся за ней, и она его понимала. На его месте она тоже не горела бы желанием остаться с мамой наедине и поддерживать какой-то разговор.

— В самом деле, Золечка, что ж ты такая неудачница, — трагическим шепотом прокаркал Рыжик прямо ей в ухо, и этого оказалось достаточно, чтобы все, что накопилось в них во время этого дружеского чаепития, прорвалось наружу. Они дружно взвыли от смеха и приземлились на лавочку, расположенную, как машинально заметила Изольда, слишком близко к окну дома. Отсмеявшись и успокоившись, Изольда стряхнула с рук остатки дурных мыслей и наконец посмотрела на сад. А потом еще раз посмотрела. На многочисленные аккуратные грядки с уже сейчас крупными плодами, на заросли пахучих трав для супа, на пригибающиеся к земле ветки деревьев, увешанные неспелыми фруктами так же часто, как дети наряжают праздничные деревья по весне.

Изольда смотрела на все это и думала, что, во-первых, что бы там ее мама ни писала, ее заклинание, прочитанное весной, сработало отлично. И что, во-вторых, после этого мама пригласила кого-то еще, чтобы тот тоже добавил растениям плодородности. И вот это уже было наглое нарушение их с мамой договора. Но об этом Изольда решила подумать потом. А прямо сейчас она встала на лавочку ногами и заглянула в окно дома.

— Мамочка, я что-то не поняла, а где тут у нас неурожай?

— Где-где, в саду, — отмахнулась мама. Кто бы сомневался.

— Мамочка, не пойми меня неправильно, но в этом году над садом явно читали заклинание уже дважды. На ветках места свободного нет, между прочим. Тебе что, мало?

— Золечка, в кого ж ты такая идиотка, а? Я тебе понятно сказала вроде бы: в государстве — неурожай! Припасов у всех будет мало! И что, ты считаешь, что я не могу воспользоваться ситуацией и продать овощей побольше и подороже, а? Хочешь мать без заработка оставить?

— Мам, ты все-таки скажи: тебе что, мало этого? Ты в прошлом году меньше вырастила, а на продажу тебе хватило. И в этом хватит, разве нет?

— Я так и знала, что ты такая же черствая и бездушная, как твой отец! Тебе лишь бы деньги у меня отобрать! 10 золотых с матери требует, виданное ли дело! Я уж молчала, думала, ты образумилась, но раз так, я все скажу! Это к тебе деньги легко приходят, руками помахала, сквозь зубы пошипела — и все. А мне трудиться надо день и ночь, о саде своем думать. А я, может...

Мама вздохнула и замолчала.

— Что "ты, может", мамочка? — переспросила Изольда, старательно проглотив все остальные вопросы.

— Я, может, шубку хочу! На рыбьем меху и с золотыми пряжками! Ты же мне такую не подаришь! Ты ведь и пальцем не шевельнешь, чтобы мне было хорошо, даже заклинание над садом не прочитаешь.

"И в самом деле, неужели сложно было догадаться, ради чего мама может опять наплевать на собственный сад", — хмыкнула про себя Изольда, готовясь читать маме пятнадцатую на ее памяти лекцию о том, чем грозит ее саду третье за год прочтение заклинания.