Тигр и Евфрат (гет)

Пробуждение оказалось не из легких: после бессонной ночи нужно было довольно рано вставать и отправляться в Марокко для обсуждения соглашения, регламентирующего действия Мстителей и ЩИТа на территории государства, чтобы, случись что, они не вылились в конфликт с США. Марокко, в отличие от других стран, идти на контакт не стремилось. Как им казалось, сохранять суверенитет наиболее безопасно — как будто неспособность пойти на уступки могла защитить их от Гидры или от инопланетного вторжения.

Тони, почувствовав пробуждение супруги, только прижал крепче к себе и поцеловал в висок.

— Еще немного, твой личный самолет может подождать тебя, — промурчал он ей куда-то в шею.

— Но не подождет король Марокко, — вопреки своим словам, Евфрат расслабилась в его руках и зарылась пальцами в его волосы.

— Обожаю, когда ты так делаешь, — наслаждаясь массажем головы, Тони прикрыл глаза, отдаваясь моменту.

— Мистер Старк, прибыла Пеппер Поттс,  — зная, что они уже не спят, доложила Пятница, нарушая идиллию, и Евфрат тут же отстранилась; присутствие Пеппер, как бывшей Тони, отныне стало ее немного нервировать.

Едва она свесила ноги с кровати, как почувствовала, что ее обхватили сзади; голова Тони оказалась у нее на плече.

— Пятница, сообщи, что из-за погодных условий самолет Евфрат Старк вылетит на час позднее. А мисс Поттс — что я еще не готов.

— Да, сэр, над Атлантикой как раз собирается шторм.

Евфрат улыбнулась и отклонилась назад, позволяя ему исследовать свое тело — в такие моменты хотелось забыть об обязанностях, о злосчастной Пеппер и просто наслаждаться близостью. Когда это началось, Евфрат точно не знала, но однажды просто поняла, что они не выбирались из постели больше суток, а началось все с, казалось бы, тревожного разговора о том, что Тони не знает, что делать дальше. На него давит правительство по поводу Заковианского соглашения, и он не представляет что делать дальше.

Тони развернул Евфрат и опрокинул на кровать, нависнув сверху.

— У тебя холодный нос, — удивилась Евфрат, чувствуя прохладные прикосновения к груди и животу; Тони поднялся выше, его сонный взгляд умилял до безобразия.

— Может, это потому что ты меня всю ночь отпихивала, и я замерз?

— Не помню, — она улыбнулась и поцеловала его в этот самый холодный нос, задержавшись на какое-то время, пытаясь согреть его губами; кажется, Тони не врал, так как руки и ноги у него тоже были холодными. — Почему не попросил Пятницу сделать температуру повыше?

— Все еще рассчитывал, что с этим справишься ты…

Утро было настолько уютным, что Евфрат, задумавшись об этом, осознала, что вчерашний вечер и сегодняшнее пробуждение, пожалуй, были самыми прекрасными за все время. В голове почему-то все еще крутилась песня «Country roads», которую она напевала, стоя под струями горячего душа, не заметив, как к ней присоединился Тони. Оба уже страшно опаздывали, но никак не могли друг от друга оторваться. Они просто целовались под почти обжигающими струями, неспешно нежились, и каждый отказывался понимать, зачем они потеряли столько времени.

Но все прекратилось совершенно внезапно: глядя на Тони, Евфрат почувствовала нечто странное — горячие струи воды больше не согревали, и она перестала чувствовать его прикосновения…

Лишь на мгновение прикрыв глаза, она очнулась совсем в другом месте — под стеклянной крышкой гроба. Внутри все замерло от непонимания, где она находится. Прекрасный сон никак не хотел отпускать, сознание стремилось к нему, как к спасительной соломинке, не желая принимать пугающую действительность. Понемногу пришло понимание, где она находится, и тут же нахлынуло разочарование, что это был всего лишь сон… Оставалась только одна причина нахождения в модуле — ничего не получилось, ее тело отказывало, мутации не произошло. Вместо ставшей неразлучной спутницей апатии, Евфрат почувствовала необъяснимую ярость. Из глаз брызнули слезы, она всхлипнула и что есть силы ударила кулаком в стеклянную крышку. На ней образовалась трещина. Несколько осколков впились в кожу, и Евфрат взвыла — не от боли, а от опустошения и страха, что не увидит собственных детей. В тот же миг над модулем появилось обеспокоенное лицо Барака; он открыл крышку и тотчас обнял сотрясающуюся в рыданиях Евфрат, прижимая к себе и поглаживая по голове.

— Милая, все хорошо, все в порядке, я рядом.

— Барак… — она ощутила его родной запах; всхлипы становились тише. — Что произошло? Не вышло?..

Он отстранил ее от себя и помог сесть; Евфрат не сразу заметила, что это не принесло ей привычной боли, слабость тоже отступила.

— Все в порядке, все получилось, больше нет повода для слез, — он гладил ее по лицу, стараясь успокоить. — Ты здорова, Евфрат. Мы просто изучали процессы в твоем организме, вызванные мутацией, для чего и поместили тебя в модуль. Клетки больше не разрушаются, болезнь отступила, — Барак улыбался как сумасшедший, не в силах сдержать эмоций, он то и дело замирал, прикрыв глаза, стараясь не поддаться чувствам окончательно.

По мере осознания сказанного, она на миг застыла в неверии, но затем слезы хлынули из глаз с новой силой. Оказывается, она испачкала кровью футболку Барака, но продолжала плакать в его руках, не в силах сдержать нахлынувшего на нее облегчения. Он просто обнимал ее, неразборчиво шепча какие-то нежности, дожидаясь, пока она успокоится. И как только истерика начала сходить на нет, она осознала, что тот длинный прекрасный сон, от которого так не хотелось просыпаться, был вовсе не о Бараке, а о самом счастливом дне с Тони… Об обыденном счастье, которое она так отчаянно старалась забыть и не подпускать те чувства ближе. Евфрат поневоле стало стыдно. Следом она заметила кровавый развод на футболке мужа и, машинально кинув взгляд на костяшки пальцев, изумленно расширила глаза — невзирая на небольшое количество быстро запекшейся крови, на коже не было ни царапины.

— Как странно… — она протерла руку подолом простого хлопкового платья, заменяющего больничную робу. — Просто невероятно…

От осознания факта, что сработала регенерация, по телу Евфрат прошлись мурашки, и она стала суматошно осматривать руки и ноги, но ожидаемых уродств, как у Дэдпула, не оказалось.

— Как… — только и смогла ахнуть она.

— Евфрат, с возвращением, — она и не заметила, как возле них оказался Тони; он старался сдержать ликующую улыбку и вел себя сдержанно-отстраненно, как и в последние дни. — Как самочувствие?

Она оторвалась от разглядывания собственных рук и подняла на него немного безумный взгляд:

— Тони, если бы не твоя идея с укреплением костей… — тут Евфрат запнулась и потрясла в воздухе ладонью, пытаясь понять, изменились ли ощущения. — Вибраниум, я его не чувствую.

— Так и должно быть, теперь это твои кости, — констатировал Тони и заметил трещину на крышке модуля, а также кровь. — Это…

— Я немного испугалась, когда снова очнулась в этом жутком гробу, — она пожала плечами и уронила голову на плечо Барака, постепенно привыкая к этому забытому чувству защищенности. — Я хочу встать.

— Конечно, — как ей показалось, Барак едва удержался от того, чтобы добавить нечто уменьшительно-ласкательное.

Осторожно придерживая ее, он позволил ее босым ногам коснуться прохладного пола лаборатории, и только когда она уверенно кивнула, оставил без поддержки. Евфрат без особого труда выпрямилась в полный рост и крепко сжала кулак, что в последнее время почти не удавалось — прежде руку сотрясла бы болезненная судорога, иной раз не хватало сил, чтобы держать в руках столовые приборы: они выскальзывали из непослушных пальцев, что свидетельствовало о церебральных нарушениях.

— Как ощущения? — Барак ждал ответа, почти затаив дыхание.

— Я в порядке, но почему я не похожа на грецкий орех в скорлупе?

— Эй, я вообще-то все слышу, — донеслось с софы, на которой, закинув ногу на ногу, сидел в домашних тапочках и полосатом халате Уэйд, листая номер Дэйли Бьюгл, казавшийся совершенно неуместным в вакандских интерьерах; выглядело это настолько нелепо, что Евфрат прыснула в кулак — смех позволил ей сбросить оковы оцепенения.

— Не мог бы ты одеться, Уэйд? — глядя на его домашний вид, поморщился Тони.

Тот поднял чашку с блюдца на подлокотнике софы и, манерно оттопырив палец, очень громко и протяжно прихлебнул, не забыв причмокнуть.

— Моя одежда в стирке, не могу же я ходить голым. Хотя подождите… — он потянулся к поясу халата и, когда глаза присутствующих достигли идеально круглой формы, осклабившись, указал на них пальцем: — Что, повелись?

— Нет ничего хуже увидеть тебя голым, Уэйд, — немного заикаясь, сказала Евфрат. — Пожалуйста, не травмируй мою психику.

— Тебя надо познакомить с моим другом Хорьком, он тот еще словоблуд, — Уэйд одарил ее сардонической улыбкой. — Я вообще-то очень ждал твоего пробуждения, — как бы между прочим заметил он, затем внезапно изменился в лице, сделавшись восторженным: — Божечки, ты просто красавица! — внезапно в его глазах блеснула искренняя слеза. — Папина гордость!

— Я раньше не замечала из-за своего состояния или у этого парня действительно не все дома? — прошептала Евфрат на ухо Бараку, не сводя взгляда со своего, без преувеличения, спасителя.

— Тебя сделали из моей ДНК, детка, — Уэйд сложил газету и пристроил ее рядом с блюдцем. — И твое лицо почти не изменилось, можно сказать, я рад, что тебя миновала подобная участь, — Уэйд указал на свое лицо. — Может, доктор Чо найдет способ и мне помочь?..

— Как это почти?.. — уловила она главное из его слов, но не услышала ответа и стала оглядываться в поисках зеркала, которого, как назло, в лаборатории не нашлось.

Шури, наблюдавшая за ее пробуждением издали, не решаясь вмешаться, включила голограммер, настроив несколько камер в стене для трехмерного захвата фигуры, и вот Евфрат уже смотрела на себя со стороны. Она не изменилась, но так казалось только издали; не в силах пошевелиться, она заглянула в свои собственные глаза, не понимая, как такое возможно. Из карих они стали… неестественно зелеными, практически салатовыми, и с определенного ракурса казалось, что они по-кошачьи отражают свет. Евфрат прижала ладонь ко рту и, онемев, таращилась на свою трехмерную модель. Конечно, ожидая побочного действия сыворотки, она смирилась с тем, что может выглядеть как Дэдпул, но такова была цена за жизнь… Изменения коснулись и волос — среди привычного насыщенного каштанового цвета затесались темно-зеленые, словно вымазанные насыщенной гуашью, пряди. В тусклом освещении этого легко было не заметить, но под ярким светом потолочных ламп они почти светились. Мало того, подчеркивала эффект мытая как минимум неделю назад шевелюра, которая распадалась на сосульки по цветовому признаку.

— Мне нравится, — постарался сгладить ее удивление Барак, но, увидев мрачный взгляд Евфрат, не стал комментировать излишние заморочки по поводу собственной внешности некоторых отдельно взятых женщин. — И вообще, ты жива — это главное.

— Да, но почему изменился цвет глаз?

— Я могу предположить, — вмешалась Шури, — что причиной изменений стала остаточная радиация, гамма-лучи, это как в случае с раком мистера Уилсона, — закончив с предположениями, она счастливо улыбнулась: — С возвращением, Евфрат.

— Спасибо, Шури, ты так много для меня сделала, — Евфрат, даже не задумавшись, что перед ней королевская особа, порывисто обняла девушку, которая от проявления чувств от не вполне близкого человека немного опешила, но затем неловко соединила ладони у нее на спине.

— Будь здорова.

— Постой, а я не фоню? — внезапно посетила ее мысль, ведь мало ли какие способности могла пробудить в ней сыворотка.

— Нет, похоже, твои глаза и волосы — это просто побочка, у нас не было больше времени, чтобы изучить все свойства сыворотки, — ответила Шури, осторожно и незаметно разорвав объятия. — В любом случае, даже если есть какое-то минимальное остаточное излучение, то вибраниум поглощает и нейтрализует его. Мне нужно объяснить тебе некоторые свойства вибраниума, как у тебя будет время. Это очень важно.

— Конечно, Шури, теперь у меня очень-очень много времени, и все благодаря тебе и Хелен…

Вскоре подошли остальные и, казалось, на время тревоги отступили. Ее выздоровление подняло всеобщий дух. Евфрат наконец смогла по-человечески принять душ и невольно шарахнулась зеркала, увидев незнакомые глаза. Надо же, как много зависит от цвета глаз! Еще не до конца веря, что мучения закончены, она пребывала в странном, каком-то зыбком состоянии, словно за происходящим наблюдала со стороны, а не являлась в полной мере участницей последних событий. Соглашаясь на процедуру, она знала, что может не выжить, но имела четкую установку — вернуть детей, возможно, это дало силы, когда сознание рухнуло в небытие. Там, за порогом смерти, ничего не было — ни темноты, ни пустоты, ни рая, ни ада, ни, уж тем более, света в конце тоннеля. Клиническая смерть, как ей сказали, длилась всего несколько секунд… Евфрат и не заметила ее, все произошло по щелчку пальцев, и она вновь очнулась. А затем пришли паника и страх, вызванные нечеловеческой болью, когда кости горят огнем, сжигая мышцы, внутренние органы, норовя выпустить пламя на свободу.

… А затем этот странный умиротворяющий сон — всего лишь кусочек жизни на базе Мстителей, и ласковые слова и прикосновения Тони…

— Ты в порядке? — в отражении зеркала появилось встревоженное лицо Ванды, которую наверняка отправили проверить, почему она задержалась так надолго.

— В полном, и это очень странно, я все время жду, что это всего лишь чья-то злая шутка, и в следующую секунду я вновь открою глаза в этом чертовом модуле, — поделилась Евфрат, полагая, что это можно назвать посттравматическим синдромом. — Послушай, я помню, я была в сознании, когда ты пыталась меня успокоить при помощи сил… Ванда, почему ты показала мне день рождения Роуди? Это, конечно, помогло мне успокоиться, но…

— Я тебе ничего не показывала, я просто выудила из твоего подсознания самое счастливое воспоминание, чтобы тебя успокоить… — последнее слово Ванда немного растянула, с подозрением склонила голову набок и смотрела на нее внимательным немигающим взглядом, пытаясь считать ее эмоции без помощи суперсил. — Евфрат, твое самое счастливое воспоминание ведь связано вовсе не с Бараком?

— Пожалуйста, не надо… — только и выдавила она в ответ, не понимая саму себя, и, нервно заправив влажные волосы за уши, попросила: — Пожалуйста, никому не говори, тем более, Тони.

— Хорошо, это твое дело, свое мнение я тоже оставлю при себе, — шутливая фраза, напротив, открыла все ее мысли. — Евфрат, — позвала она, намереваясь ее оставить, чтобы та спокойно оделась, — Тони без тебя сломается.

— Ванда, не стоит, — вновь постаралась предостеречь та.

— Нет, послушай. Когда Тони вернулся из Израиля, мне показалось, что он едва держится, и единственное, что придало ему сил — новость о твоей беременности.

Евфрат не ответила, надеясь, что Ванда поймет, что сказала много лишнего, а когда она вышла, бросив напоследок извиняющийся взгляд, Евфрат громко чертыхнулась, пытаясь надеть водолазку, шов которой испуганно треснул, оставив небольшую дырку под мышкой. Кажется, тело стало сильнее прежнего и стоило рассчитывать силу, но как взять себя в руки, когда все друзья смотрят на нее так, словно рассчитывают, что она может вернуться к Тони? Назад пути нет, она замужем за тем, к кому стремилась всей душой. Барак идеальный — он именно такой, каким она себе его представляла, и невозможно было идеализировать его еще больше. Невольно мысли переключились на Тони. Их невозможно было сравнивать, Тони был избалованным, саркастичным мужчиной, считающим, что все в мире принадлежит только ему. Не терпящий возражений, он даже умудрился поссориться со Стивом, из-за чего на время распалась команда, и хотя Евфрат не знала подробностей, она была уверена, что именно Тони, как это с ним бывало, мог перегнуть палку. Однако при всех своих недостатках он был человеком слова, способным пожертвовать всем ради друзей, ради нее… Сейчас он вряд ли испытывал к Евфрат какие-то чувства, он путал их с чувством вины — так она считала, и так было легче. Сейчас его грустный взгляд сбивал с толку, в силу обстоятельств пропали все шуточки, а она, признаться, так любила его острый ум и чувство юмора…

Вернувшись в лабораторию, Евфрат увидела Стива и Сэма, а также незнакомого мужчину.

— Стив… — она грустно и счастливо улыбнулась, привлекая к себе внимание, и он подошел, чтобы крепко обнять ее.

— Генерал, ты справилась, — он отстранился и заглянул в ее глаза. — Какое необычное преображение…

Сэм как всегда шутливо отдал ей честь, встав навытяжку, и заключил в такие же объятия, и только потом Евфрат посмотрела на бледного мужчину в вакандских одеждах — его волосы небрежными патлами доходили до плеч, а длинный плед, запахнутый на груди, скрывал… Отсутствие руки.

— Вы же…

— Джеймс Барнс, — представился, протянув ладонь и показав несмелую улыбку — его внешний вид совершенно не соответствовал облику убийцы, каким его показывали по телевизору; перед Евфрат стоял просто уставший человек с грустными глазами. — Слышал, что с вами произошло. Судя по тому, как мой старый друг рад вашему выздоровлению, могу предположить, что вы для него очень важны.

— Я думаю, она хотела сказать «Зимний Солдат», Баки, — Стив хлопнул его по плечу, взглянув на молчаливого Старка, стоявшего поодаль с явным напряжением во взгляде — ведь именно Зимний Солдат стал причиной раздора между Мстителями.

— Все в порядке, все в прошлом, — сказал Тони негромко, однако не сводя с гостя взгляда; кажется, разногласия Тони, Стива и Зимнего Солдата могли иметь под собой весьма веское основание — так показалось Евфрат. — Мистер Барнс пришел рассказать нечто важное, как он сообщил, до твоего появления.

— Верно, — встречный взгляд Зимнего Солдата был нейтральным, возможно, он еще не понимал, как вести себя с Тони. — Я вспомнил сведения, о которых вы спрашивали. Вскоре после войны, в рамках операции «Скрепка», Щ.И.Т. вербовал ученых нацистской Германии в качестве мозгового центра для агентства «Новое рождение». Я думаю, Арним Зола — наиболее известный ученый, попавший в эту программу. ЩИТ не смог найти его данные просто потому, что они были стерты Александром Пирсом, когда Биктимиров присоединился к программе Гидры «Зимний Солдат» в девяностых и их личности стирались. Чаще всего Гидра заметала следы, инсцинируя гибель ученых..

* * *

Спустя три недели

Ох, каким же Тони мог быть невыносимым засранцем! Вместо того, чтобы забрать Евфрат на Базу Мстителей, где ей и место, он решил, убедив при этом всю команду, что в Ваканде безопаснее, тем более, Шури хотела выяснить, как влияет вибраниум на ее регенерацию. Тони с Бараком буквально спелись в этом вопросе, считая, что ее безопасность в приоритете. Мстители клятвенно заверили, что если им удастся выяснить информацию касательно детей, Евфрат узнает об этом первой, но она не была дурой и прекрасно понимала, что ее просто выбросили из плана по спасению малышей.

Полагая, что на Базе Мстителей тоже может быть небезопасно и все еще не представляя, с каким врагом столкнулся, Тони максимально защитил своих женщин — Пеппер также временно находилась в его тайном убежище, о местонахождении которого знал только лишь он сам, а других близких у него не было. Кроме Хэппи, конечно, но тот присматривал за Питером Паркером и ни за что бы не бросил шефа без защиты — так считал Хэппи, хотя на самом деле шеф мог постоять за себя самостоятельно.

Все, что оставалось Евфрат — исследовать таинственную Ваканду и изучать собственные силы. Вибраниум творил чудеса — он накапливал кинетическую энергию, а тело, адаптируясь к его присутствию, могло направлять ее, но этому нужно было учиться. Получается, благодаря эксперименту Шури и доктора Чо, Евфрат приобрела не только способность к регенерации, она могла аккумулировать энергию. Согласно составленной ими теории, каждый удар, полученный в сражении, делал ее только сильнее, но она совсем не умела драться — ведь кто бы мог предположить, что подобные навыки могут пригодиться. Также неизвестно было, до какой степени это накопление могло продолжаться и как оно выплескивается, и что может произойти с телом при максимальном «заряде». Барак показал, как правильно обращаться с грушей, Мария Хилл учила ее только самообороне — как противостоять нападению с холодным оружием, как отобрать пистолет или как уложить противника на маты, оказавшись в захвате. Настоящей драки не предвиделось, и Шури просила не торопиться и быть осторожнее — сначала научиться основам, и только затем спарринговать по-настоящему.

Евфрат уныло месила грушу, понимая, что для освоения базы ей нужно хотя бы наработать технику, и это сильно раздражало. Барак частенько держал пэды, помогая ей отрабатывать удары ногами, и лапы — для рук. Его увлечение боксом закончилось еще в далеком юношестве, и потому тренер из него был не самый лучший, но он честно старался. Зато в растяжке он был мастером, так как серьезно увлекался йогой. Достаточно спокойное увлечение, подходящее его характеру.

Сегодня Барак отправился в душ пораньше, намереваясь засесть с ноутбуком в выделенных для супругов апартаментах — он не возвращался к работе довольно долгое время; к счастью, в Тель-Авиве остался Томер, который умело управлял Наами вместо него. Компания надолго лишилась руководителя и еще одного сотрудника, и в каких-то вопросах работа буквально стояла, нуждаясь в участии Барака — благо Т`Чалла не стал препятствовать и предоставил доступ в сеть, но, конечно, штат программистов тщательно следил за каждым байтом, уходящим за пределы Ваканды. В подобном заточении был огромный плюс — молодожены были вместе, и, невзирая на то, что все еще не было никаких известий ни о детях, ни об Адаптоиде, ни о Биктимирове, это хоть как-то помогало отвлечься.

Евфрат занималась растяжкой на матах, удивляясь собственной гибкости — она, конечно, не отказывала себе в пробежках прежде и даже дважды в неделю до беременности посещала зал, однако с растяжкой никогда не дружила. Вопреки тому, что обещала Чо и тому, о чем говорил Дэдпул — что ее тело не могло трансформироваться и все мышцы и суставы должны были остаться в том же состоянии, что были на момент введения сыворотки — она могла изгибаться практически во всех направлениях. Немного излишняя худоба, к которой поневоле пришлось привыкнуть, заострила черты лица, но… У нее внезапно проявился рельеф мышц рук и живота, как и появилась необъяснимая гибкость.

Евфрат вздрогнула и подскочила на ноги, как ошпаренная, когда прямо перед ней в мат воткнулся разделочный нож. Она сначала испуганно, а затем возмущенно воззрилась на стоявшего в дверях тренировочного зала Уэйда, играючи подбрасывающего еще один нож.

— Уэйд, ты совсем охренел? — от испуга вместо крика получилось какое-то надсадное сипение.

К его присутствию пришлось привыкнуть. Как оказалось, у ЩИТа были очередные стычки с правительством США, и он оказался вне закона, но тем не менее, ОБНУ и другие разведслужбы, все как один, тянули руки к мутантам и нелюдям, требуя у Мстителей выдать Дэдпула, поэтому пришлось на время оставить его в Ваканде, сообщив, что он попросту сбежал.

— Тебе не стоит так пугаться, больше ни одно оружие в мире тебе не страшно, тем более какой-то там нож, — он подошел ближе, видно решив подонимать ее со скуки.

— Это что, нож для сыра? Где ты его достал? — удивилась она, глядя на перфорированное лезвие ножа в его руке; она едва успела пригнуться, прежде чем нож буквально просвистел у нее над головой. — Какого черта, Уэйд?! — взвизгнула Евфрат, чувствуя, что сердце совершило кульбит.

— Ты занимаешься ерундой. Йога, растяжки, груша? Ты смеешься над моим даром! — он встал напротив нее и театрально развел руки в стороны. — Я протестую, тебе нужны более агрессивные тренировки, или я придумаю, как забрать свой дар обратно.

— Уэйд, что тебе нужно? — сверля его гневным взглядом, зарычала она, чувствуя, как по спине пробежалось стадо мурашек.

— Проверить одну теорию, и судя по тому, как ловко ты увернулась от ножа, я могу ее подтвердить, — в следующую секунду одним прыжком он оказался возле нее и подсек подножкой, заставив завалиться вперед.

Евфрат упала, выставив перед собой ладони. Она начинала злиться, а еще жутко боялась его — Уэйд уже неоднократно доказывал свою неадекватность, и потому к нему всегда были приставлены стражи из Дора Милаж, вот только где они прохлаждались сейчас?

— Поднимайся, побоксируем, — он, изображая Рокки Бальбоа, затеял бой с тенью, нанося невидимому противнику прямые удары и перемещаясь вокруг Евфрат короткими прыжками в боксерской стойке.

— Ты же знаешь, я не умею, — постаралась спокойно ответить Евфрат, прикидывая, каковы шансы добраться до выхода — там наверняка находилась охрана, но страшна ли она шизанутому наемнику, не боящемуся боли и не имеющему ровным счетом никаких моральных принципов?

— Я научу, кажется, это именно то, что тебе нужно.

— Хорошо, подожди, мне нужно замотать ладони и надеть перчатки.

— Еще чего! — изобразил он искреннее удивление. — Мы с тобой оба неубиваемые, это ни к чему. Ну выбьешь ты пару суставов, и не заметишь как они встанут на место. Хотя с твоим вибраниевым апгрейдом можно не бояться даже этого.

— Но…

— Что но? — скучающе перебил Уэйд. — Боишься боли? Ты должна к ней привыкнуть, если, конечно, хочешь присоединиться к Мстителям в поиске своих детей, — попробовал он подергать за ниточки.

— Уэйд, это очень тупая манипуляция, — сразу же осекла она, но, признаться, над его словами задумалась. — В Мстители я не рвусь, и в неведении они меня оставить тоже не могут. Я мать этих детей.

Он напал без предупреждения, и Евфрат не успела среагировать, получив под дых коленом — боль была такая сильная, что блокировала возможность вздохнуть. Отчаянно кашляя, Евфрат пыталась подняться, но не смогла, когда он варварски дернул ее за волосы, заставив запрокинуть голову.

— Игнорируй боль. Если ты научишься этому, то станешь непобедимой.

— Долбанутый придурок! — прохрипела она, когда боль в груди стала потихоньку сходить на нет.

Евфрат, испуганная и разозленная одновременно, вырвала нож из матов и что есть силы всадила ему в бедро. Дэдпул даже не шелохнулся.

— Давай, ярость — это отличное начало, — он без труда вырвал нож из бедра, забрызгав крови маты кровью, и поднес окровавленное лезвие к ее шее. — Страх перед болью должен остаться в прошлом. Даже если ты не умеешь дра…

Но не успел он договорить, как Евфрат, извернувшись, соединив кулаки, нанесла ему удар в живот. Он рефлекторно отпустил ее волосы и едва успел увернуться от нового удара — ее пятка лишь едва чиркнула ему по подбородку.

— Как… — лишь ахнула Евфрат, отшатнувшись в непонимании. — Не смей! — она ловко отпрыгнула в сторону, когда Уэйд вновь попытался напасть; он тотчас послушно замер. — Как это получилось?

Уэйд заулыбался и изобразил совершенно чудовищный на вид восторг — настолько уродливым было его лицо. Словно изъеденный червями плод какого-нибудь инопланетного растения. Ассоциаций было много, и каждый раз находились новые.

— Мышечная и механическая память, Евфрат, — он покачал в ее сторону указательным пальцем. — Я так и знал, тебе передались мои навыки. Или ты думала, что твоя растяжка просто бонус?

— Ты конченый псих, — лишь констатировала она, не слушая, и, развернувшись, направилась к выходу.

Уэйд больше не нападал, он лишь смотрел ей в спину с самодовольной миной, сложив руки на груди, а когда она вышла, услышал возмущенный возглас: «Зачем ты вырубил стражу?». Взбешенная его выходкой, она отправила сообщение Т’Чалле о том, что случилось со стражей, и поносила Дэдпула всю дорогу до апартаментов, и самым нейтральным из всего набора оскорблением было «содомит». Едва сдерживая себя, Евфрат неслась по этажам дворца, не обращая внимания на примелькавшиеся интерьеры, у нее было только одно желание — поскорее рассказать Бараку о том, что сделал этот псих. Возмущение заставляло ее пылать изнутри, гнев выходил сквернословием, но, влетев в апартаменты, она обнаружила лишь включенный ноутбук; из-за двери в ванную комнату слышался шум воды. Постучав, она потянула на себя ручку после короткого «заходи» и нашла мужа нежащимся в ванне — картина была настолько домашней, что все произошедшее в последние полтора месяца внезапно отошло на задний план, включая возмущение от действий Дэдпула.

— У нас в квартире только душ, и я не удержался, — пояснил он. — Присоединишься?

Недолго думая, она подошла ближе, на ходу сбрасывая одежду.

— Это что, кровь? — он обратил внимание на небольшую подсохшую капельку на ее спортивной майке.

— Случайно сорвала ноготь во время тренировки, — солгала она, продемонстрировав абсолютно здоровый с виду палец. — Двигайся.

Евфрат не понимала, зачем соврала, но уже точно решила, что о выходке Уэйда не расскажет. Когда эмоции спали, стало очевидно, что никто, кроме него, не отнесся к ее способностям серьезно, и если он прав, то где-то внутри нее сидят его умения, и они могут оказаться весьма кстати. Наслаждаясь обществом мужа, она сумела переключить мысли, и лежала спиной на его груди, вздрагивая от его почти невинных прикосновений.

Однако на следующий день мысли о возможности овладеть навыками Дэдпула вернулись. Оставив Барака за компьютером в апартаментах, она отправилась в спортивный зал, полагая, что найдет своего нового тренера именно там. В такую рань в зале никого не оказалось, впрочем, дворцовой тренажеркой и так практически никто не пользовался — Т`Чалла предпочитал пробежку и занятия на свежем воздухе. На стопке матов лежал длинный продолговатый футляр с запиской:

"Для моей названой дочурки. С любовью, папа-Дэдпул.

P.S. С одобрения Т`Чаллы, так что не воняй».

Евфрат как всегда скривилась из-за его тупых шуточек и, подняв крышку футляра, замерла, увидев две отливающих фиолетовым начищенные до блеска катаны.

* * *

От автора: да начнется экшОн!