Глава 18

Тони, Вижн и Роуди, заняв лаборантскую, окружили стол, на котором расположился трехмерный проектор, и сосредоточенно вчитывались в проект “Росомаха”. Фотографии и зацикленная видеозапись введения мутанту адамантия были просто чудовищными, поэтому звук был отключен.

— Что думаешь, Роудс? — задумчиво массируя виски, Тони смотрел на друга, а в его глазах отражались блики проекции.

— Она не в том состоянии, чтобы пережить подобное, — сразу же отмел идею Роуди, понимая, что Тони решил обсудить с ним и Вижном столь опасную затею и заручиться поддержкой, чтобы сразу в лоб не встретить шквал негодования у остальных. — Может, у Шури есть пара идей в запасе?

— Возможно, но сыворотка подействует только в ответ на сильнейший выброс адреналина, на страх и боль, — он и сам не верил, что говорил подобное вслух. — Адамантий не подходит, он радиоактивен, медицинские сплавы, типа титанового, которые используют для штифтов, не настолько практичны, но всяко крепче костей. Вибраниум, конечно, мог бы решить проблему...

— Ну так иди, предложи ей ощутить на себе всю прелесть, когда тебе наживую заливают железо, да даже вибраниум, который, кстати, тебе никто не предлагал. Тони, ты вообще себя слышишь? Если уж укреплять ее кости, то более щадящим способом. Рассмотри вариант с нанитами, быть может, Шури может запрограммировать их на укрепление скелета, пока доктор Чо думает, как обойтись без пыток.

— Боюсь, у нас не остается времени для поиска щадящих методов. Евфрат на грани. Шури может применить максимальную дозу кимойя, что откатит ее почти в нормальное состояние, но учитывая привыкание к препарату, у нас может быть всего один шанс.

Роуди только покачал головой, понимая, что если Тони зациклился на идее, то его ничто не остановит. Конечно, он отдавал себе отчет в том, какую боль хочет причинить любимой женщине, пускай и во имя спасения, но, черт возьми, это было совершенно недопустимо!

— Это может сработать, — глядя на голограмму, сказал Вижн, до этого не проронивший ни слова; он шагнул ближе и вытянул из папки схему устройства, состоящего из огромных шприцов, при помощи которых делалась инъекция гигантской дозы жидкого адамантия.

— Что? И ты туда же?.. — Роуди покачал головой. — Ладно, Тони умом тронулся, но ты, как искусственный интеллект, должен просчитывать риски.

— Мыши и приматы, — спокойно продолжил Вижн, — воздействия, которым их подвергали — огонь, ледяная вода, болезненные уколы… Наконец, нахождение в капсуле с понижением подачи кислорода, как это сделали с мистером Уилсоном. Выжила не каждая мышь, и из трех приматов выжил только один. У остальных случился разрыв сердца до мутации.

— Ты хочешь сказать, что чуть живая Евфрат перенесёт вживление вибраниума… Наживую? — Роуди вновь болезненно скривился, бросив взгляд на видеозапись.

— Её шансы еще меньше, она нездорова. Шанс на успех — тридцать три процента, по моим подсчетам.

— Роуди прав, это не выход, — неожиданно изменил точку зрения Тони. — Нужно попробовать что-то другое.

— Сразу начать с кислородной капсулы? — предложил Роуди, хотя эта затея всё еще была за гранью его понимания. — А затем попробовать залить вибраниум?

— Не выйдет, — Тони покачал головой. — Организм Дэдпула все прочее воспринимает, как инородное тело, и избавится от вибраниума. Нужно, чтобы вибраниум оказался в теле до запуска мутации.

— А если залить его перед… пытками, черт, давайте подберем более подходящее слово? — Роуди издал нечто наподобие рыка.

— Для того, чтобы это сделать, Евфрат нужно погрузить в глубокий наркоз. Это, мягко говоря, болезненная процедура. Я изучал наниты, они вовсе не так безопасны, хотя, несомненно, связанные нервы, которыми опутан позвоночник, они не заденут, — со знанием дела добавил Тони. — Что насчет эпидуралки? Что, если мы по очереди начнем отключать части тела?

— Сэр, на лидокаин у мисс Евфрат аллергия. Информация из медицинской карты стоматолога. Также лидокаин противопоказан при ряде болезней сердца, а сердце у мисс Евфрат сейчас очень слабое. Общий наркоз не рекомендован по той же причине, — раздалось предупреждение Пятницы.

— Просто здорово! — всплеснул руками Тони.

— Что ж, тогда заливание наживую — единственный выход, это просто обязано спровоцировать мутацию, если, конечно, выдержит сердце… Но однозначно, боль должна быть меньше, чем боль этого мутанта, — Вижн кивнул на замершего над столом Росомаху; его голос звучал бесстрастно: как искусственный интеллект, он понимал, что тридцать три процента — это слишком мало, однако, все больше постигая природу человеческих чувств и понимая безвыходность ситуации, он, как и Старк, готов был рискнуть. — И боюсь, что другого шанса у нас не будет. С учетом всех рисков, вживление вибраниума нужно проводить без наркоза...

* * *

— ...Ты совсем сдурел, Старк? — только и вырвалось у Барака, который стоял с открытым ртом, слушая суть чудовищной процедуры. — У тебя вообще как мозги работают? Как можно предлагать подобное? Залить кости железом… Бен зона мишуга!*.

— Вибраниумом, — поправила Шури, с которой уже обсудили эту идею.

— Да плевать чем! Это совершенно недопустимо! Мы будем ждать, пока доктор Чо не найдет способ улучшить сыворотку, чтобы она подействовала без пыток и полностью излечила организм Евфрат! — он сорвался на крик, тыча пальцем в сторону модуля, в котором лежала Евфрат, находившаяся в искусственной коме в последние сутки.

— Мистер Маймон, — доктор Чо немного нервно поправила очки, — боюсь, что на усовершенствование сыворотки, если это вообще возможно, могут уйти месяцы, а то и годы. У нас нет этого времени.

— Оружие Икс создавало даже этот вариант сыворотки годами, — вклинился Уэйд.

— А ты вообще не встревай! — взорвался Барак, уже не зная, на ком сорвать злость. — Если моя жена будет похожа на тебя, то… — но он замолчал, понимая, что на взводе ляпнул что-то совершенно бредовое и не имеющее значения.

— Мне хотя бы не будет так одиноко, — Уэйд хохотнул, и несколько враждебных взглядов тотчас обратились к нему. — Эй, он первый начал!…

— Уэйд, будь добр, — устало попросил Тони, и тот дурашливым жестом застегнул рот на невидимую молнию, понимая, что в перепалку вклиниваться не стоит. — Шури, насколько болезненна процедура?

— Понимаете, наниты настолько малы, что свободно и незаметно для пациента перемещаются по телу, — начала издалека Шури. — Я почти уверена, что смогу настроить их так, чтобы они практически не касались нервных окончаний во время введения. Но само их введение осуществляется иглой большого диаметра, а таких игл будет несколько. Когда наниты достигнут костей, они заполнят собой пустоты в костной ткани… — кажется, следующие слова ей было сложно произнести: — Их нужно будет деактивировать — расплавить, затем они застынут, укрепляя скелет, и это, без сомнений, принесет чудовищную боль. Мы никогда не использовали их с этой целью: они залечивают раны, но сильно травмированные конечности мы ампутируем и заменяем протезами — это наиболее безопасно. Также, мы оставим в теле Евфрат и активные наниты для поддержания ее организма… Это позволит...

— Шури, спасибо, мы поняли, — остановил ее брат, понимая, что поневоле сестра начинает тараторить, ощущая вину за то, что не может улучшить технологию, сделать ее безболезненной, хотя в данной ситуации боль была необходимым катализатором.

У Барака по мере рассказа всё сильнее вытягивалось лицо, но слов не находилось. Он мало что смыслил в генетике и подобных технологиях, да и не мог предложить ничего путного сам, но подобные идеи вызывали в нем только панический страх за жизнь Евфрат. Он выглядел так, будто вот-вот лишится рассудка.

— Я бы предложил спросить мнение Евфрат… — голос Тони действовал на Барака, точно красная тряпка на быка, он моментально вспылил сильнее:

— Старк! Это не вариант! Она может умереть от боли! Я сказал, это не подхо...

Барак осёкся, когда тот, с глазами, полыхающими бешенством, резко развернулся и за какие-то доли секунды преодолел те несколько метров, что их разделяли. Тони схватил оппонента за плечи и хорошенько встряхнул:

— Ты что, думаешь, мне доставит удовольствие мучить Евфрат? — прорычал он. — Услышь же то, что что говорят тебе как минимум Шури и доктор Чо, если не веришь мне! Как бы ты не любил Евфрат, я тоже люблю её, и причинять ей боль я желаю меньше всего, я бы лучше себе руку отрубил! Однако услышь уже, это единственный выход, другого нет! — последние слова Тони буквально выкрикнул Бараку в лицо, накаляя и без того тяжелую обстановку. — Она всё равно умрет, и если это единственное решение, то его должна принимать она!..

В помещении воцарилась тишина, а прекратившиеся крики оставили неприятный звон в ушах всех присутствующих. Каждый понимал, что затея весьма рискованная, но только боль и страдания могут активировать мутацию. Каждый осознавал необходимость этой процедуры и что только она позволит Евфрат выжить. Барак обессиленно поник в руках Тони. Когда он, наконец, принял то, что ему пытались втолковать, боль в его глазах стала просто нечеловеческой; он выглядел почти безумным. В затянувшейся, почти осязаемой тишине внезапно раздался тихий, болезненный и какой-то отрешенный голос:

— Давайте уже сделаем это...

— Евфрат, ты всё слышала… — выдохнул Барак и, без труда освободившись из рук Тони, подошел к модулю. — Родная, ты хоть представляешь, чем тебе грозит? Шанс, что ты это выдержишь, совсем невелик…

В ее ещё вчера безжизненном взгляде зажегся огонек надежды. Она была слаба, уже не поднималась из модуля, балансируя между спасительным сном и редкими пробуждениями, понимая, что шансов у нее действительно не осталось. И вот сейчас, услышав из разговора, что ей придется перенести, она была спокойна, и это пугало.

— Я не хочу прожить оставшиеся мне дни в этом стеклянном гробу, просыпаясь от того, что обезболивающие перестали действовать или от того, что с меня слезает кожа. Пока это возможно, я готова попробовать. Тони прав, иного варианта у меня нет.

— Но, Евфрат…

— Пожалуйста, дай мне решить самой, уважай мое решение. Даже если я умру во время процедуры, то это лучше, чем…

— Пожалуйста…

— Барак, я люблю тебя, но не тебе решать, как мне поступить. Так у меня может появиться шанс увидеть детей… — она знала, что эти слова обязательно дойдут до его сердца; Барак не заслуживал такого несчастья — умирающую жену, он не заслуживал тех смертей на свадьбе, но он должен был дать ей возможность попробовать выжить, как бы тяжело ему не было.

— Хорошо… — негромко произнес он спустя какое-то время, ощущая, что добровольно отправляет жену на пытки.

Она слабо улыбнулась, а из уголков ее глаз скатились две слезинки. Так и должно быть, Барак должен поддержать её решение, ведь не зря она его полюбила. В поле зрения появился Тони, его лицо совершенно потеряло краски, но после громкого признания Евфрат стала ощущать и его боль.

— Всё в порядке, Тони, я справлюсь, — она вновь постаралась улыбнуться, но губы её дрогнули. — Мы должны попробовать… Это мой шанс...

* * *

Всё было готово к процедуре. Казалось, найдя решение, вакандцы и их гости должны были приободриться, но над лабораторией нависла грозовая туча: все разговоры велись вполголоса, и даже всегда шумные Шури и Уэйд, попросивший разрешения задержаться под предлогом полюбоваться на свою мутацию, были непривычно притихшими. После прибытия сюда Уэйд попал в новый для себя мир, так контрастирующий с его привычным кругом общения… Здесь все были деталями сплоченного, в едином ритме работающего механизма, и даже редкие перепалки Старка и Маймона не выбивались из общей гармонии. Он любил Ванессу так же сильно, как и они оба любили Евфрат, и даже не мог представить, как бы сам повел себя, случись с ней нечто подобное. Но одно Уэйд знал точно: как и Евфрат, он решился на эксперимент, потеряв надежду на спасение; тогда и у него не было выбора... вернее, выбор был — умереть. Мария Хилл не отходила ни на шаг и, кажется, все еще рассчитывала забрать его в ЩИТ, но Старк этот момент оттягивал, намереваясь лично переговорить с нынешним его директором. Как понял Уэйд, он был человеком слова, да и парнем неплохим. Супергерой с большой буквы, Тони Старк оказался почти обычным человеком, не безумным гением или взбалмошным миллиардером, каким его раньше показывали по ящику.

Евфрат вновь погрузили в лечебную кому и заливали предельно допустимую дозу кимойи, зная, что это последний шанс, и если мутация не произойдет, а во время эксперимента она все же выживет, то кимойя больше не подействует. Её щеки тронул легкий румянец, круги под глазами как будто растворились и, не считая непривычной худобы, она выглядела вполне здоровой. Она всегда была стройной, но с аппетитными формами, которые сейчас едва угадывались в этой некогда прекрасной женщине. На грани истощения, она стала похожа на вечно недоедающих моделей. Если мутация произойдет, то, к сожалению, её красота исчезнет, но зато она сможет жить.

— Процесс регенерации клеток завершен, — отчитался электронный голос, и модуль притих.

— Что ж, пора привести ее в сознание, — вздохнул Тони и взглянул на молчаливого Барака, нервно жующего губу.

Тони коснулся дисплея, и гидравлическая крышка модуля поднялась с тихим шипением. Барак сразу же положил ладонь Евфрат на лоб, что-то нашептывая, пока она не открыла глаза, стараясь сфокусироваться на его лице. Тони осознал, что хотел бы быть на его месте, хотел гладить ее по волосам, нежно призывать к пробуждению, но он больше не имел права проявлять к ней подобных знаков внимания...

— Как себя чувствуешь? — спросил он, напоминая о своем присутствии.

— Всё хорошо, намного лучше. Я бы сказала, в лучшем состоянии я здесь ещё не просыпалась.

Он удовлетворенно кивнул, поймав на себе предупреждающий взгляд Барака, когда к ним подоспела доктор Чо с непривычно теплой улыбкой на устах.

— Ну что, Евфрат, у нас всё готово, как настроение? — несвоевременно будничным тоном спросила она, как будто собиралась не пытать ее, а готовила пациентку к пластике носа где-нибудь в фешенебельной клинике на Манхеттене.

Однако этот тон подействовал, и Евфрат уверенно кивнула. Скорее всего, она решила, что не должна допустить и мысли, что их попытка провалится, чтобы не пугать Тони и Барака, и это, в свою очередь, держало в тонусе и ее саму.

— Что ж, это хорошо. Настрой пациента — уже половина успеха. Ты молодец. Мистер Маймон, ее необходимо перенести в лабораторию, там уже всё готово, — Чо указала на специальное кресло в центре герметичного бокса, откуда убрали клетки с крысами, полки с образцами и ненужную аппаратуру для исследования, оставив только робота с несколькими лапами-манипуляторами, держащими наготове внушительных размеров шприцы с нанитами внутри.

Барак бережно поднял её на руки: невзирая на почти здоровый внешний вид, кости ее были, словно мел, хрупкими и готовыми сломаться от любого неосторожного движения. Пройдя в бокс, он аккуратно опустил ее в кресло.

— Как бы ты описал боль и страх, которые испытывал в кислородной капсуле? По шкале от одного до десяти, — нервно постукивая по губам костяшкой пальца, спросил Тони у Уэйда.

— Пятнадцать… — скривившись, проскрежетал Уэйд; его передернуло от леденящих душу воспоминаний. — Она бодрячком, я думаю, тебе, Старк, нужно у неё учиться, — Уэйд похлопал его по плечу и плюхнулся в кресло, где по обыкновению ночевал Барак.

Натали Романофф мрачно наблюдала за происходящим поодаль, похоже, ей не удавалось не распространять вокруг себя ауру безнадежности и потому она предпочла держаться в стороне. Т'Чалла беседовал с Роуди, скорее всего, обсуждая то же самое, а Вижн с Вандой сидели на софе, словно неживые, молча глядя перед собой. Неожиданно Ванда поднялась и подошла ближе, в глазах ее плескалось беспокойство.

— Тони, быть может, я смогу направлять её эмоции? Постараться сохранять в ней силу воли? — невзирая на то, что мужем Евфрат был не он, она советовалась не с Бараком вовсе не из побуждения задеть, а исключительно по привычке.

— Если это может помочь пережить процедуру, то, мисс Максимофф, я не возражаю, — сделав акцент на "я", заявил Барак немного натянуто, появившись из бокса с какими-то инструментами.

— Эй, полегче, она просто хочет помочь, — не менее взвинченный Тони не упустил возможности поставить того на место.

— Может, вас обоих успокоить? — Ванда вскинула бровь, однако было непонятно, говорит ли она серьезно.

Всё было готово. Натали, Роуди и Вижн подошли ближе, чтобы пожелать удачи, у всех на лицах были ободряющие улыбки, хотя каждый понимал, чем грозит процедура.

— Евфрат, Роджерс и Уилсон на связи, — Тони подошел ближе; и хотя все эти напутствия могли показаться прощанием, он был уверен, что Стиву удастся вселить в нее надежду. — Пятница, соединяй.

— Как самочувствие, бригадный генерал? — раздался голос Стива в лаборатории; он использовал шутливое прозвище, которого она давно не слышала.

— Удовлетворительно, капитан Роджерс, рада тебя слышать, Стив, — мягко перешла она с шутливого формального тона на дружеский.

— Бригадный генерал Старк, — даже не заметил тот, как использовал фамилию ее бывшего мужа; у Барака дернулся глаз, но он удержался от комментариев . — Приказываю в возложенной на вас миссии проявить такие качества, как упорство, свойственную вам силу духа и волю к победе над недугом.

— Так точно, капитан! — задорно отчеканила Евфрат, хотя, если подумать, бригадный генерал обычно стоит выше капитана, но такова была игра.

— Приказываю бороться во что бы то ни стало и вернуться на службу здоровой!

— Да, сэр! — бойко отозвалась она.

— Евфрат, мы с тобой, пусть и не можем быть рядом, но мы держим за тебя кулаки, — раздался в лаборатории голос Сэма. — Бартон из домашнего заточения передает, цитирую: “Когда ты вернешься на пост руководителя международного департамента, то я вернусь с пенсии”.

— Спасибо, Сэм, рада слышать вас обоих, привет Клинту, — невзирая на то, что Евфрат хотела узнать результаты их разведывательной вылазки, она постаралась сфокусироваться на главном — на своем здоровье.

— Бывай, генерал, рассчитываю на тебя! — смешливо отозвался Стив, как будто она и впрямь собиралась на важную миссию.

На сердце Евфрат потеплело. Она вновь ощутила полузабытое чувство сплоченности — хоть и стараясь не вспоминать время общих миссий, торжеств и волнений — работа со Мстителями не раз заставляла ее сердце подпрыгивать от страха за жизнь друзей. В поле зрения попала Мария Хилл — ее связной со штабом ЩИТа и приятельница, с которой она могла порой обсудить свои тревоги за бокалом вина или чего покрепче. Мария сдержанно кивнула в напутствие. Как несправедливо было взять и отвернуться от них всех, от друзей, которые ей дорожили. Большая, просто огромная ошибка!..

Романофф предложила всем покинуть герметичный бокс, а то прощание затянулось, и оставить только Барака и Ванду, которая отошла, чтобы дать им возможность сказать друг другу самое главное. Тони, сухо пожелав удачи, вышел, опасаясь впоследствии пожалеть, что его участие получилось скомканным, но Евфрат поняла всё без слов, по одному лишь его взгляду, и этого было вполне достаточно.

— Ты не передумала? — не смог не спросить Барак, а Ванда одарила его предупреждающим взглядом.

— Не волнуйся, я справлюсь, — понимая, что может рассчитывать лишь на тридцать три процента успеха, захрабрилась Евфрат, перейдя на иврит.

— Сабаба, — он коснулся ее виска поцелуем, прикрыв глаза, впитывая этот момент, словно он мог быть последним. — Я всё время буду рядом.

— Нет, ты должен выйти, — она посмотрела на него прямым, не терпящим возражений взглядом.

— Евфрат, почему?..

— Ты воспринимаешь всё слишком близко к сердцу, это может стать помехой, — довольно жестко отрезала она, понимая, что мягкость сейчас ни к чему.

Барак скрыл обиду и, возможно, капельку злости. Находясь здесь, он не узнавал свою любимую Евфрат, она совсем не ассоциировалась со Мстителями, и их трепетное к ней отношение казалось несколько наигранным и неуместным. Упоминая о своей работе с ними вскользь, она никогда не называла их друзьями и, похоже, умолчала ещё об очень многом. Старк был для нее чем-то большим, нежели нелюбимым бывшим мужем, и теперь это отчетливо виделось. Он действительно любил её и отпустил всего лишь пытаясь защитить. Но что на самом деле чувствовала к нему она?

Шури и доктор Чо ожидали окончания разговора, готовые зафиксировать ее в кресле специальными креплениями, которые предупредят слишком сильную нагрузку на кости и случайные травмы.

— Что ж, если этого желает твое сердце, — он постарался утихомирить взбесившийся пульс, но фраза всё равно прозвучала с обидой. — Я люблю тебя и буду ждать за стеклом. Ты справишься, я в тебя верю, — Барак через силу заставил себя произнести эти слова, так как всё ещё не верил, что она готова была пройти через подобное.

— Скоро всё закончится, — сказала она вроде бы воодушевленно, однако у фразы явно был двойной смысл. — Я люблю тебя, Барак.

Он вышел, на миг задержавшись в дверях для последнего взгляда на жену, и присоединился к застывшему Тони. Мужчины взглянули друг другу в глаза и оба едва заметно кивнули, проявляя некую солидарность.

— Шури, заблокируй, пожалуйста, дверь, — попросила Евфрат, чтобы никто не ворвался во время процедуры, увидев, как она корчится от боли.

Удовлетворив её просьбу, Шури приступила к инструктажу, и только после того, как Евфрат повторила ее слова, зафиксировала ее голову. С тихим гудением заработал аппарат на интуитивном управлении. Две лапы-манипулятора оказались под креслом с отверстиями, готовые ввести в спинномозговую жидкость инъекцию направленных на укрепление костей нанитов. Шприцы с иглами пункционного диаметра, чей диаметр устрашал, также оказались возле предплечий, тазобедренных суставов, в районе коленей по бокам, у шейного отдела за подголовником, а две маленькие замерли у висков. Готова ли была Евфрат ощутить, как толстые иглы пронзают тело? Едва ли… Ее моментально сковал страх. Потряхивало и Шури, поэтому доктор Чо забрала у нее пистолет с сывороткой и сделала инъекцию в плечо сама. В течение двух минут сыворотка должна была распространиться по телу — скорость распространения поддерживали все те же наниты. Евфрат внешне никак не отреагировала на укол, стараясь вести себя спокойно, лишь только на мгновение скачок пульса показал ее истинное состояние на экране электрокардиографа.

Прошли отведенные две минуты, и доктор Чо, глубоко вздохнув, произнесла:

— Пора. Как только твои показатели окажутся на грани совместимости с жизнью, процедуру мы прекратим.

— Нет, Хелен, пожалуйста, ни в коем случае не прерывайте процедуру, пока не произойдет мутация. Уэйд сказал, что почти умер, чтобы это произошло. Мне всё равно не жить.

Та сдержанно кивнула и предложила зажать между зубами кусок каучука, чтобы не сломать их во время процедуры. Ванда пока находилась вне поле зрения Евфрат, молча наблюдая за происходящим, и едва сдерживала слезы, надеясь на удачный исход. Вижн, стоя за стеклом, одним только взглядом пытался оказать ей поддержку, хотя в поддержке более всех нуждалась не она.

Иглы оказались возле самой кожи, и Евфрат зажмурилась, когда по команде они все разом проткнули плоть, а она стиснула в зубах каучук, задрожав всем телом. Больно, даже это было чудовищно больно, тогда что же ждало впереди?

— Выпускаю наниты, — уверенно предупредила доктор Чо, и боль стала сильнее, а места уколов буквально запульсировали.

Разом свело все мышцы, но Евфрат с огромным усилием постаралась хотя бы немного расслабиться, ведь чем сильнее тело сопротивлялось, тем тяжелее и болезненнее наниты проникали в ткани. Позвоночник превратился в раскаленную натянутую струну, а по мере распространения нанитов, казалось, начинала закипать кровь. Словно кипятком облили череп, и Евфрат зажмурилась и застонала. Боль, хоть и жуткая, всё еще была терпимой. Пульс, конечно, отбивал чечетку, но в пределах допустимого при таких манипуляциях с организмом. Однако… Ничего не происходило, Евфрат не чувствовала каких-либо изменений, сыворотка не действовала, а значит, ее страдания были недостаточны, её страх не достиг нужного уровня. Из-за фиксации головы она могла смотреть только вперед — в потолок, и не видела, что происходит вне герметичного бокса, да и сейчас совершенно забыла, что в лаборатории находится столько переживающих за нее людей.

Тони и Барак сравнялись цветом кожи — оба побледнели и, казалось, их сейчас вывернет наизнанку от дикой тревоги. Барак до белизны костяшек сжимал кулаки, а Тони с такой силой вцепился в подбородок, что казалось, вот-вот раздастся треск ломающейся кости.

— Убираю иглы, — сообщила доктор Чо, когда наниты были полностью введены, и Евфрат вновь скорчилась от боли — ей казалось, что из нее выдергивают куски плоти.

Шприцы с красными разводами на иглах исчезли, и гул стих, а боль становилась терпимее. На глазах затягивались места уколов, но дело было не в сыворотке — наниты взялись за работу. Ощущение, что тело превратилось в оголенный нерв, постепенно исчезало, оставляя за собой мощную мигрень. На лбу Евфрат выступили крупные капли пота, он стекал по вискам вместе со слезами из уголков глаз.

— Евфрат, как ты? — спросила доктор Чо, и та моргнула, подтверждая, что готова к самому сильному всплеску боли; нет, это была не решительность, напротив, Евфрат было страшно как никогда, но оттягивать момент не имело смысла, она боялась сломаться, а к смерти уже относилась как к избавлению. — Шури…

Девушка на миг прикрыла глаза, чтобы собраться с силами, и постаралась стереть с лица тревогу. Подойдя ближе, она заглянула в глаза Евфрат, и та снова моргнула, готовая ко всему. Друзья, наблюдающие этот эксперимент из-за стекла, почти синхронно задержали дыхание, и когда палец Шури замер над иконкой деактивации нанитов на планшете, время остановилось.

Сначала Евфрат ничего не почувствовала, но едва она решила, что деактивация не сработала, как её тело, словно подвластное какой-то невидимой силе, напряглось, но фиксаторы не позволили выгнуться ей дугой. Ощущение, что всё внутри плавится, едва не лишило ее сознания; страшный крик заполнил помещение, а приборы, фиксирующие показатели, сошли с ума. Электрокардиограф верещал, скорость сердечных сокращений моментально перевалила за сотню.

— О нет, Евфрат! Это нужно остановить! — поддавшись охватившему его ужасу, Барак бросился к двери бокса, но она оказалась заблокирована. — Откройте эту чертову дверь!

Шури и доктор Чо даже не обратили внимания, тогда он подхватил стоявший рядом огнетушитель с намерением разбить окно, но в следующую секунду огнетушитель выпал, а Барак оказался скручен одним мощным захватом — его руку вывернули за спину.

— Полегче, здоровяк, все под контролем! — рявкнул на него едва сдерживающий себя Тони, хотя, возможно, он и сам выбил бы замок двери репульсором, если бы не выходка Барака.

— Пусти, она же страдает! — прохрипел Барак, пытаясь вырваться, когда в уши вонзился и тут же затих новый, исполненный боли, вопль Евфрат; Шури включила шумоизоляцию, заподозрив, что крики — не лучший способ помочь сохранить спокойствие тем, кто находился снаружи.

— Успокойся или я тебя вырублю! — пригрозил Тони, потянув его руку выше; потребовалось ещё несколько секунд, чтобы боль возымела отрезвляющий эффект, и Барак перестал вырываться. — Всё? Я отпускаю? — как будто с издевкой прозвучал следующий вопрос.

— Да, чтоб тебя… — болезненно прошипел Барак, и Тони ослабил захват, а затем отпустил его, предусмотрительно отступив на шаг.

Но Барак и не думал ударить его или вернуться к попыткам воспользоваться огнетушителем, чтобы разбить стекло, он вновь застыл, наблюдая за мучениями корчащейся жены. Доктор Чо и Шури стояли наготове — одна возле заряженного дефибриллятора, другая со шприцом в руках, готовые к экстренной реанимации. Кожа Евфрат, где ее было видно из под одежды и креплений, покраснела, как от термического воздействия — а так оно и было, вибраниум буквально сжигал её изнутри...

Но внезапно всё прекратилось, и она обмякла, а бешеный прерывистый ритм электрокардиографа слился в единую рвущую нервы ноту. Сердце остановилось. Шури и доктор Чо не медлили ни секунды, и когда электроды уже почти коснулись груди Евфрат, Шури, что-то заметив на кардиограмме, схватила Чо за предплечье.

— Смотрите, — она взглядом указала на прямую линию на мониторе, и внезапно линия надломилась, нарисовав острый зубец; второй появился не сразу, но третий уже не заставил себя ждать.

— Как такое возможно? Её сердце запустилось само… — непонимающе заговорила Чо, однако не убирая электроды.

И вот пульс пришел в норму, покраснения на коже стали исчезать, однако Евфрат не двигалась и как будто не дышала. Спустя несколько секунд, показавшихся вечностью, она резко дернулась, захватив ртом воздух, и распахнула глаза. Пульс вновь подскочил за сотню, и ее снова охватила волна боли. Внезапно карие глаза Евфрат необъяснимо засияли и полыхнули ярким зеленым светом, а дальше… начался приступ — Евфрат затряслась в кресле, как при эпилептическом припадке, а пульс почти дошел до отметки в двести, что было уже едва ли совместимо с жизнью.

— Ванда, мутация запустилась, ее надо успокоить, у нее шок! — приказала доктор Чо.

Та немедля подскочила к изголовью и разместила ладони у висков содрогающейся Евфрат. Глаза Ванды заволокла красная дымка, такая же дымка замерцала и между её пальцами, стекая на виски Евфрат, и приступ стал постепенно сходить на нет…

* * *

— Доброе утро, сейчас семь часов утра, в Нью-Йорке двадцать пять градусов, днем ожидается небольшой…

— Без звука, — приказала Евфрат тотчас подчинившейся Пятнице, с трудом открыв глаза и потянувшись; всё ещё непривычно было слышать женский голос, пришедший на смену Джарвису.

Вторая половина постели была всё так же застелена, а значит, Тони или уснул в мастерской, всю ночь ковыряясь со своими железяками или, что случалось довольно часто с самого переезда из Малибу, всю ночь с Кэпом продумывал стратегию спасения очередной страны от катаклизма или контроперацию против периодически напоминающей о себе Гидры. Невзирая на то, что ЩИТ возложил на себя миссию по поимке оставшихся членов Гидры, те всё еще доставляли массу проблем, а если это грозило катастрофой мирового масштаба — подключались Мстители. Что ж, такова судьба жены супергероя — просыпаться одной, хотя с тех пор, как у них наладились отношения, иногда хотелось проснуться вместе и пообниматься. Тони будто подменили после того, что произошло в Зоковии, его самонадеянность испарилась, он стал внимателен к мелочам, перестал путаться с моделями и нуждался в моральной поддержке. И как-то так вышло, что только Евфрат смогла вытащить его из депрессии, вызванной чувством вины. Кто знает, быть может, замужество за ним перестало быть обузой?

— Пятница, выключи затемнение.

Полумрак рассеялся, и спальню наполнил теплый солнечный свет, издали виднелись надвигающиеся с востока облака. Набросив халат, Евфрат подошла к панорамному окну. Обстановка спальни и личного крыла четы Старков почти полностью повторяла интерьер особняка в Малибу, который так нравился обоим, и пусть за окном не было беспокойного моря и проплывающих вдалеке судов, но вид открывался не менее прекрасный: восточная сторона Базы Мстителей смотрела на озеро, за которым простирался еловый лес. Вдали от Нью-Йорка база занимала не менее пяти акров, и потому вокруг в радиусе восьми миль не было ни одного поселка или отдельно стоящего дома для безопасности самих же людей. Успев пожить и в башне Старка в самом центре Нью-Йорка, Евфрат всё равно отдавала предпочтение Малибу — там было тепло и солнечно, что напоминало любимый Тель-Авив, но иногда Тони не оставлял ей выбора.

Быстро приняв душ и приведя себя в порядок, она покинула жилое крыло, а проходя по галерее второго этажа, по обыкновению понаблюдала за тем, как Роджерс и Уилсон нарезают круги по аэродрому: первый бежал со скоростью кукушки-подорожника из Луни Тьюнз, а второй выдерживал собственный неторопливый темп, хотя раньше пытался угнаться за шустрой кукушкой. Эти двое были лучшими друзьями.

Евфрат не пользовалась привилегией супруги Старка, которая позволяла заказать завтрак в жилое крыло, а приходила в столовую в соседнем корпусе и с удовольствием составляла компанию Роуди и Брюсу. Затем к ним присоединялись Стив и Сэм, а также Романофф и Бартон, если не были на заданиях. С недавних пор команду Мстителей пополнили Вижн и Ванда, а вот Брюс, к сожалению, исчез, что сильно тревожило Мстителей. Некоторые сотрудники базы побаивались Ванду, из-за ее способностей, и потому, если Мстителей не было рядом, она завтракала за дальним столом в одиночестве. Вижн в столовой не появлялся, потому что в еде не нуждался, хотя при желании мог симулировать принятие пищи. По словам Тони, силу он получал из камня разума и солнечной радиации, а не человеческим методом. Его присутствие, к слову, тоже смущало местных обитателей.

— Привет, а где Роуди? — Евфрат с подносом примостилась рядом с Вандой. — Ой, а там были йогурты? Не заметила, — увидев у нее на подносе вишневый “Данон”, Евфрат шутливо облизнулась.

— Возьми мой, мне было достаточно яичницы с сыром, — Ванда скромно улыбнулась, переставив свой йогурт на поднос Евфрат и вызвав у той благодарную улыбку. — Полковник Роудс и Тони отбыли в госдепартамент, произошло нападение нелюдей во время встречи представителей разведслужб.

— Интересно, и чем же они могут помочь в этом вопросе… — с подозрением сощурилась Евфрат.

Нелюди — раса модифицированных людей, которые появились в результате экспериментов инопланетной расы кри над древними людьми. Кри вложили в их генетический код потенциал трансформироваться и приобретать сверхчеловеческие способности, благодаря процессу, известному как терригенезис — процесс, активирующий определённые гены нелюдей, позволяющий раскрыть сверхчеловеческие способности после воздействия тумана, производимого кристаллами терригена. Без воздействия кристаллов они оставались обычными людьми.

— Я слышала, что это на совести некоей Дрожи, — добавила Ванда.

Евфрат вскинула бровь, думая, почудилось ли ей. Дрожь, а точнее, Дэйзи Джонсон часто мелькала на ТВ после инцидента с капсулами рыбьего жира, добытого из рыб, отведавших кристаллов терригена, попавших в море после того, как затонул квинджет с кристаллами на борту. Казалось бы, безвредные капсулы Омега-3 стали причиной множества смертей, ведь терриген был смертелен для обычных людей, а нелюдей наделял способностями, что привело к массовым беспорядкам, так как они попросту не контролировали свои, порой чудовищные, способности.

— Я уверена, что нелюди, как и другие мутанты, всегда будут мишенью, — расплывчато сказала Евфрат, прекрасно зная, что Дейзи не могла совершить ничего подобного, она являлась одним из лучших оперативников ЩИТа — им приходилось сталкиваться, и Тони, скорее всего, подключился к расследованию, чтобы помочь ЩИТу очиститься от грязи, странно, что он не попросил об этом Евфрат, ведь выгребать дерьмо лопатой за одаренными и Мстителями вроде как ее работа.

— Мир сильно изменился, да?

— Доброе утро, девушки, — с улыбкой поприветствовал Стив, проведя ладонью по влажным после душа волосам. — Евфрат, сегодня у тебя важная встреча? — он взглянул на ее деловой костюм, белоснежную рубашку и лодочки на высокой шпильке, и занял соседнее место.

— Или собираешься на похороны? — подхватил Сэм, опустив полный поднос еды на стол.

Она состроила саркастическую улыбку и отбила подачу:

— Я встречаюсь с премьер-министром Великобритании, благодаря тому что вы двое разнесли пару кварталов в Ливерпуле.

— Эй, мы вообще-то боролись против двух квинджетов Гидры, — возмутился Стив, искренне удивившись ее недовольству.

— И сбросили один из них на жилой дом, а второй — на памятник Нельсону. Это вообще-то культурное достояние, — мешая йогурт ложкой, ледяным тоном сказала Евфрат. — Власти Британии недовольны.

— Думаешь, лучше было сбросить его на памятник ливерпульской четверки? Никогда не любил Леннона, — усмехнулся Сэм и подмигнул другу.

— Ну извини, — Стив пожал плечами, глядя на поджатые губы Евфрат, — зато нет жертв. Ладно тебе, ты же понимаешь, что сложно обойтись без разрушений, когда на тебя направлено все оружие квинджетов. Это боевые машины, между прочим.

— Угу, — пробубнила она, на самом деле вовсе не злясь, просто не горя желанием отправляться в чопорную Англию, да и британский английский просто выводил ее из себя.

— У Роуди сегодня день рождения, между прочим, а у нас давно не было вечеринок, — вспомнил Сэм, обмакнув ломоть хлеба в яичницу. — Можно устроить что-нибудь эдакое вечером, тем более, днем вернутся Нат и Клинт.

— Последняя ваша вечеринка закончилась нападением взбесившихся роботов Альтрона, — не преминула мрачно напомнить Евфрат, но успела пожалеть о сказанном, увидев, что Ванда сжалась в комок — это напомнило ей о смерти Пьетро. — Прости, зря я это сказала...

— Ничего, всё в порядке, — она понимающе кивнула. — Я не против вечеринки. Только, может, устроить что-то вроде барбекю? Погода отличная, озеро под боком.

— А что, прекрасная идея! — подхватил Стив и поглядел на Евфрат. — Только с разрешения нашего бригадного генерала.

— Ой, подождите, — Сэм прожевал кусок и, утерев салфеткой губы, вытянулся на стуле и шутливо отдал честь, а Ванда беззвучно засмеялась, глядя на Евфрат, изо всех сил сдерживающую улыбку.

— Хорошо, я думаю, это неплохая идея...

...Прикорнув на борту личного самолета, Евфрат не заметила, как пролетело время на обратном пути из Лондона. Встреча с премьер-министром прошла безукоризненно, учитывая обещание прислать команду из штаба по ликвидации катастроф и вложить немалые средства на реконструкцию памятника и восстановление пострадавших зданий. Инвесторы у Мстителей были по всему миру, поэтому можно было не опасаться, что это каким-то образом скажется на экономике США. И хотя Гидра являлась угрозой не только для Штатов, в данной миссии целью был новоиспеченный госсекретарь Росс, прибывший на Туманный Альбион с политическим визитом, посему правительство Великобритании решило повозмущаться и потребовало возместить убытки.

— Мэм, мы снижаемся, — объявил пилот по громкой связи, разбудив её, и включил табло с предупреждением пристегнуть ремни.

Ещё при заходе на посадку Евфрат заметила небольшой костер, освещающий край рыжеющего в закате берега озера с группой людей вокруг, и вспомнила о барбекю для Роуди. Солдат встретил её у трапа и доставил к месту назначения на военном хаммере, и как только он отбыл, Евфрат расслышала за деревьями голоса Мстителей, а также звуки музыки. Завибрировал телефон, и на экране высветилось уведомление фейсбука "Барак Маймон опубликовал 4 новых фотографии". Переборов желание посмотреть очередной фотоотчёт человека, за которым призраком следила на фейсбуке, Евфрат посмотрела на поднимающееся вверх зарево костра и, смахнув вправо, удалила уведомление, не став поддаваться соблазну. С тех пор, как Тони изменился, на странице Барака она появлялась нечасто, уже не испытывая жгучего желания быть рядом с ним.

Взглянув на полосу травы перед песчаным пляжем, она со вздохом сняла туфли на высокой шпильке и направилась вниз, ощущая влажную траву под ногами. Широкие штанины брючного костюма быстро промокли, но песок оказался не таким влажным, впрочем, ночная температура в двадцать два градуса не сильно соблазняла на прогулки босиком, особенно после кратковременного дождя, который, судя по всему, всё же прошел над этой частью пригорода Нью-Йорка. Бартон в обществе Романофф, колдуя над мясом, из-за доносящегося запаха которого у Евфрат в предвкушении заурчал живот, приветливо помахал ладонью. Натали кивнула. Вижн и Ванда стояли у берега, что-то обсуждая, а возможно, просто любуясь закатом.

— Ого, даже не переоделась, привет, Евфрат, как миссия? — поздоровался Стив, фотографируя Роуди и Тони. — Давай в кадр.

Евфрат расцеловала Роуди в обе щеки, озвучив искренние поздравления, немедленно получила бокал отменного пива, с которым примостилась возле складного стола с изобилием овощей, чипсов, маршмеллоу и прочей снеди, сопровождающей вылазки на природу.

— Твой костюм довольно странно смотрится на фоне их толстовок и пледов, но в этом что-то есть, — оценил Стив, глядя на получившиеся фотографии.

— А Сэм-то где? — спросила она.

— Отправился за бочкой пива, первая ушла довольно быстро. Не хочешь со мной поздороваться? — напомнил о себе Тони, едва Роуди отправился за добавкой, он пересел на его стул и, сняв с себя плед, накинул его на ноги Евфрат. — Ещё заболеешь.

Она улыбнулась и мягким поцелуем коснулась его щеки, задержавшись дольше обычного, ощущая, что его участие в последнее время стало чем-то привычным и, несомненно, приятным — что-то натягивалось в груди в такие моменты, и это чувство кружило голову. И, кажется, не ей одной. Тони провел ладонью по ее волосам и соединил их лбы, а в его глазах отразилась такая нежность, что у Евфрат на миг перехватило дыхание.

— Я скучал, — коротко сообщил он, желая поскорее остаться наедине с ней.

— Что случилось в госдепе? — Евфрат, едва поддаваясь чувствам, как будто пугалась, и уже не в первый раз разрушала подобные моменты несвоевременными комментариями, о чем впоследствии сама же и жалела.

— Завтра расскажу, — наученный ее попытками закрыться в скорлупу, Тони не стал акцентировать, только обнял и ещё раз поцеловал в висок, и Евфрат немного расслабилась.

Они заметили заинтересованный взгляд Бартона, но тот тут же отвернулся, что-то шепнув Натали.

— Эй, супруги, сегодня всё внимание на меня! — с шутливой обидой заметил Роуди, вклинившись между ними, потрясывая пятой точкой под древнюю The Dixie Cups — Iko Iko*, доносящуюся из беспроводной колонки.

Тони и Евфрат коварно переглянулись и поцеловали его с двух сторон, и Роуди засветился, словно лампочка Эдисона, сверкнув белоснежной улыбкой и повернувшись отнюдь не к Тони.

— Это было приятно.

— Эээ, это вообще-то моя жена, — Тони стал выпихивать его со стула, когда перед ними снова возник Роджерс с телефоном, освоивший современные технологии и, похоже, получающий истинное удовольствие от фотографирования.

— А ну-ка, на бис!...

...Теплый дружеский вечер на природе у костра прервал заморосивший дождь, и Мстители переместились в комнату отдыха жилого корпуса, без зазрения совести выгнав оттуда засидевшихся солдат и сотрудников базы. Предложение оккупировать личные апартаменты Старков Тони отклонил, намереваясь слинять как можно раньше — Евфрат полностью разделяла его намерение, бросая на него недвусмысленные взгляды во время беседы с Клинтом.

— Это что, моя гитара? — Евфрат удивленно и даже с возмущением уставилась на инструмент в руках застывшего в дверях солдата, видно, отправленного Тони именно за ним.

— Оп-па, Fender*, — взяв гитару и повертев ее в руках, заметил Бартон, глянув на логотип внутри резонаторного отверстия. — Неплохо. Не знал, что ты играешь.

— Это в прошлом, — она почувствовала укол воспоминаний, связанных с Тель-Авивом, наверняка Тони не хотел такого эффекта; немного захмелев, его душа всего лишь требовала песен. — Я смотрю, ты даже умеешь держать гитару, Бартон.

Клинт усмехнулся, уверенно накинул ремень и стал подстраивать струны, лукаво глядя на хозяйку гитары. Оказалось, он еще и пел вполне неплохо — в основном кантри, так как сам вырос на ферме, но после пары песен заинтересованные Мстители дружным решением всучили гитару Евфрат, затребовав демонстрации навыков, уверенные, что если уж у нее есть гитара, то им можно не опасаться за свой слух, как шутливо предположил Роуди. Компания была навеселе, и потому играть романтические серенады на иврите было бессмысленно, им хотелось повыть знакомые мелодии, и потому, раз уж они начали с патриотичного американского кантри, стоило поддержать тему. Для этого как раз сгодилась, наверное, одна из самых американских песен — John Denvers — Country Roads*, ее знал каждый. Популярные мелодии всегда обеспечивали восхищение слушателей, и Евфрат получила заслуженные комплименты. Затем гитара пошла по рукам — Сэм сыграл единственную песню, которую умел, а Роуди вспомнил целых два аккорда, после чего, утерев иллюзорную слезу, сообщил, что подобного дня рождения у него не было уже очень давно. Тони уловил в этом сигнал сворачивать лавочку и шепнул Евфрат, что ещё минута, и он возьмет её прямо на столе для пинг-понга. Долго уговаривать не пришлось, и потому они тут же распрощались со всеми, демонстративно зевая, что, конечно же, никого не убедило. По плотоядным взглядам супругов друг на друга было ясно, что ночка им предстоит бессонная.

В спальне ожидало ведерко с шампанским и клубника — судя по степени растаивания льда, Тони подсуетился уже довольно давно, мечтая поскорее увести жену с празднования, невзирая на то, что гитара в комнате отдыха появилась по его вине. Пятница включила приятную мелодию — музыкальные вечер никак не хотел заканчиваться, и завершила его романтическая песня — Michael Bolton — Once in a lifetime*. Сделав всего лишь глоток, Евфрат едва не поперхнулась, когда Тони, подобно нападающему в американском футболе, буквально снес ее, повесив на плечо, и потащил в ванну. Обычный будний вечер оказался особенным — именно так и должно быть у влюбленных пар, и Тони был сегодня особенно нежен и ненасытен, в каждый поцелуй он вкладывал особую ласку, Евфрат отвечала тем же… Она и не знала, что может чувствовать подобное, и всё крепче становилось ощущение, что она на своем месте, она дома и с тем человеком, с которым должна быть. Осознание этого сбивало с толку. Так долго сопротивляясь влечению, так долго наблюдая все любовные приключения Тони, она выживала лишь своей тщательно скрываемой страстью к человеку, который находился в другой стране и, вероятно, даже не помнил её имени. Так стоило ли мечтать о несбыточном, когда рядом был мужчина, сумевший разбудить в ней глубокие чувства, на которые она, Евфрат была уверена, не способна? Засыпая, Тони привлекал её к себе и утыкался носом ей в шею, не отпуская до самого утра. Сложно было подобрать нужные слова, которые смогли бы описать их взаимное влечение, но у Евфрат от его близости как будто вздрагивала душа. Разве такое возможно?.. Человек, за которого она вынужденно вышла замуж, оказался её судьбой… Жизнь — странная штука, всего полгода назад Евфрат ощущала себя пленницей в золотой клетке, но после Альтрона всё изменилось, а сегодняшняя ночь как будто и вовсе стала своеобразной точкой отсчета, когда Евфрат осознала, что бесповоротно влюблена в собственного мужа...

* * *

*Бен зон мишуга בן זונה משוגע

(ивр.) — сумасшедший сукин сын

**Песня, под которую танцует Роуди:

The Dixie Cups — Iko Iko https://www.youtube.com/watch?v=hk4tdZRR6Qw

* * *

Fender — один из лучших брендов, выпускающих гитары

* * *

Песня, которую пела Евфрат:

Country Road (Take me home) — John Denver — отличное кантри американской души:

Оригинал: https://youtu.be/1vrEljMfXYo

Оч крутой кавер всех звезд кантри: https://www.youtube.com/watch?v=s9gAXwYZtfk