Телохранитель для Гермионы (гет)

То, что возлюбленная упрямей тысячи чертей, Скорпиус знал. Как и то, что она отважнейшая из женщин. Но также он искренне верил, что глупости совсем не в духе этой умнейшей женщины. Хотя, это он не имел счастья знать ее в пору безбашенной юности. Лучший друг и его непосредственный начальник быстро просветил Скорпиуса насчет разумности мисс Грейнджер.

Гермиона была из той редкой породы людей, которых называют светлыми душами. Она была способна на жертву и бескорыстие. Ей было не занимать смекалки и решительности. Скорпиус любил ее так сильно, что порой забывал, через что прошла его несгибаемая любимая. Он видел ее бескомпромиссность и железную волю.

Его отец был слабаком и трусом, дед был сильным человеком, бабушке было не занимать тихого мужества. Но ни один из них не способен был поставить на кон свою жизнь ради чужой. Гермиона сунула голову в петлю ради совершенно посторонних ей детей.

От ярости Поттера дрожали остатки стен. А он, Скорпиус, не мог всерьез разозлиться, потому что боялся до ослепления, что она погибнет. Ему ли не знать, как белая кость ненавидела маглокровную выскочку? Для них несомненные таланты и выдающиеся способности Гермионы были словно красная тряпка для быка. Ее ненавидели. Особенно родственники тех, кто заживо был обречен гнить в Азкабане.

Он бы с радостью сорвался, если бы мог позволить себе это. Скорпиус не был наивным идиотом, чтобы поверить, что старая ведьма отпустит Гермиону после обмена заложниками. Леди Роули осталось жить не так долго, и она постарается забрать его любовь с собой.

Поттер, переборов бешенство, стал готовить обмен. Хотя все видели, что тот едва сдерживается, чтобы не придушить узников.

Скорпиус же волей начальства был прикреплен к штурмовой группе. В любом случае, никто не собирался отпускать Пожирателей на волю. Он бы отдал многое, чтобы быть там в тот роковой момент, когда эта невыносимая сумасбродка, сломя голову, кинулась в новую авантюру, чтобы остановить ее. В том, что это у него получилось бы, Скорпиус не сомневался.

Сейчас он почти ненавидел свои чувства к ней. Нужно было оставаться хладнокровным любой ценой. Малейшая ошибка может обернуться трагедией.

Штурм был назначен одновременно с переходом заключенных через барьер поместья. Поттер здраво рассудил, что тогда защита ослабнет на несколько мгновений. И, кроме того, получится накрыть всех крыс одним ударом.

Скорпиус проглотил гордость — да и была ли она вообще, когда дело касалось Гермионы — и послал Патронус деду. Ему нужен был один артефакт из хранилищ менора. Артефакт был из приданого бабушки. Древнейший и благороднейший род Блэк во все времена умел и любил повоевать. Если дед отзовется, то штурмовой группе не придется тратить уйму времени, снимая один слой защиты за другим. Артефакт проест барьеры и через образовавшийся проем можно будет войти.

И все равно, несмотря на все усилия, вероятность гибели заложников велика…

Все были уверены, что спятившая леди приготовила неприятные сюрпризы на случай штурма. Но и Аврорат был уже не тот, что раньше. Главный пусть и был живодером, вынимающим все соки из подчиненных, но это давало результат.

Авроров учили не только патрулировать и задерживать мелких правонарушителей. Их учили воевать и убивать. Прошедшая война показала чудовищную неэффективность правоохранительной системы. И Поттер взялся это исправить. Чтобы ситуация, когда за свободу и мир сражались дети, больше никогда не повторилась.

Скорпиус открыл свой шкафчик и достал небольшую красную коробочку. Если бы… Если бы Гермиона не рискнула собой, он сегодня или через неделю сделал ей предложение.

На самом деле это было очень трудно — набраться храбрости и стать на одно колено, предложив любимой женщине брак. Какой же он осел. Скорпиус выдохнул сквозь сжатые зубы и захлопнул крышку, торопливо убирая коробку. Еще будет время.

У них будет время. По-другому думать нельзя. Гермиона сильная и самая умная женщина, что он встречал. Она обязательно выберется.

Она не любила вспоминать Войну, и не только из-за истории его семьи. Фамилия Малфой для нее никогда не была клеймом, по крайней мере, в отношении к нему. Гермиона охотно говорила о Хогвартсе, о приключениях, пережитых там. Но никогда не рассказывала о том, через что прошла в тот страшный год и во время Битвы. Это было между ней и Поттером. Память, разделенная когда-то на троих… И кто бы мог поверить, что обрюзгший мистер Уизли был тем самым, кто разделил с ней и Гарри Поттером все тяготы?

Сигнал сбора прозвучал резко и тревожно. Скорпиус закрыл глаза, всего на секунду представляя ее лицо. И поспешил, моля Мерлина и всех святых, чтобы все получилось.

* * *

Гриффиндорка и после стольких лет… Гермиона бы посмеялась над собой, если бы могла. Она вообще быстро научилась иронизировать над опасными ситуациями, в которые попадала. Где-то со второго курса, когда почти год провела, как статуя. Чертово отродье Слизерин и его сумасшедший потомок. Гореть им обоим в аду!

Старый шрам на руке отозвался жгучей вспышкой боли. И она как наяву увидела черные глаза той, кто вырезала ей это вечное напоминание, кто Гермиона для чистокровных. Бешеная сука Лестрейндж…

Кого бы еще вспомнить? Долохова, который так ловко вырубил ее тогда в отделе Тайн? Или Руквуда? Модифицированное Секо в Большом зале почти отрезало ей руку. Некстати перед глазами предстало бледное землистое лицо Драко Малфоя… Недовраг. Его, наверное, даже презирать не стоило. Единственное, что Хорек умел, это бить чужими руками.

Зачем она все это вспоминает? А просто так, чтобы время быстрее прошло. О чем еще думать, если сидишь на прицеле палочки полоумной старухи, которая хочет твоей смерти?

Гермиона не могла думать о Гарри, о Скорпиусе… Не могла, потому что боялась расклеиться и потерять контроль. Она всегда умела сдерживать страх. Могла смотреть ему в лицо и идти вперед. Но теперь это было другое. Тогда, в юности, казалось, им всем не пережить Войну, и Гермиона была готова умереть. Со всем пылом и безрассудством молодости. Сейчас же, она как никогда хотела жить. Просто жить. Не ради великих и благородных целей. Просто для себя.

Егеря, пролетевшая мимо Авада, Хогвартс, Лейстрендж и заклятие Кипящей крови, которое она едва удержала щитом…

Сколько раз смерть проходила мимо? Гермиона даже сосчитать затруднялась.

Акромантулы, восточная стена замка, Выручай-комната, снова Авада, Адское пламя, Роули, Костоломка, к счастью, промазал.

 — Отдаю дань вашему мужеству, — старая карга отсалютовала ей бокалом с вином.

Она скоро умрет, какой смысл быть вежливой, лучше уж называть вещи своими именами. Леди Роули расположилась в соседнем кресле поближе к огню, дающему такое необходимое в этом сумрачном и холодном зале тепло.

 — Вы, мисс Грейнджер, истинная дочь своего факультета, — тонкие губы растянулись в бледном подобии на улыбку. — Непреклонная и отважная… Из-за таких, как вы, мы и проиграли.

 — Да проиграли, — Гермиона пожала плечами и сдула челку с глаз. — Смириться с этим нелегко?

Ей действительно было интересно. Прошло уже столько лет, но потери Войны не забыты. И, казалось, ни один здравомыслящий человек не должен желать повторения бойни, через которую прошло их общество. Но находятся такие, как эта знатная дама, желающие реванша. Что это — спесь, гордыня, жестокость, глупость? Неужели хуже жить в мирной преуспевающей стране? Неужели террор и беззаконие могут привлечь больше? Гарри частенько повторял, что она наивна, раз до сих пор ищет в людях лучшее. Пора согласиться с лучшим другом.

Гермиона убивала и была готова умереть, и ради чего? Чтобы эта чванливая старуха шантажом вынуждала отпустить худших их преступников и рассуждала о превосходстве и старых добрых временах?

И сколько еще таких?

 — У меня были бы внуки, мой сын и моя невестка жили бы со мной, — леди Роули обвела рукой находящийся в запустении зал. — В этих стенах звенел бы детский смех, раздавались бы голоса, гремели бы праздники и балы. Наш родовой дом не был бы склепом, где я обречена влачить существование, наблюдая, как грязнокровка попирает законы Магии и обрекает древний Род на увядание, — она повысила голос, а глаза заблестели фанатичным огнем. — Наш мир принадлежал бы нам.

 — В Вашей картине есть неувязка, — Гермиона просто не могла смолчать. — Подвалы дома, скорее всего, были бы заполнены неугодными и недостойными. А Ваш сын и Ваша невестка были бы рабами чудовища. И Ваших внуков постигла бы та же судьба. Пока ваш древний и славный род не зачах от близкородственных браков.

Леди отвесила ей пощечину, оставив кровоточащую борозду на щеке острой гранью кольца. Гермиона вытерла испачканные кровью пальцы о штаны и с вызовом посмотрела на разозлившуюся собеседницу.

 — Не советую меня убивать, — максимально доброжелательно произнесла она, прижимая чистый край рукава к ране. — Гарри Поттер — не тот человек, которого стоит злить. Если мое сердце остановится, то Вашего сына и его жену поцелует дементор или что похуже. После Войны у Гарри превосходная фантазия.

 — Как только они будут в безопасности, ты умрешь, поганая грязнокровка…

Гермиона едва не закатила глаза, но сдержалась. Сколько раз она слышала эти слова? Роули вернулась в свое кресло. А Гермиона собралась — злость плохой советчик, особенно в подобных обстоятельствах. Леди настолько самоуверенна, что даже не связала ее и не наложила заклятие. Верит, что пока волшебная палочка у нее в руках, Гермиона ничего не сделает.

За столько лет дружбы с Поттером поневоле научишься грязным приемчикам, в том числе рукопашному бою. Она, конечно, далеко не супер боец. Но много ли нужно, чтобы справиться со старухой?

Главное, выбрать правильный момент для нападения. Попытка у нее одна и второго шанса не будет.