Реванш Чёрного Короля (джен)

Примечания:

Тем временем на нас там выпустили обзор.

Смотрим, комментируем. Девушка старалась, пусть в некоторых моментах я с ней и не согласен.

https://youtu.be/fApVSSlKyzM?si=sDM3-vHagr7mMzG2

А ещё, ВНЕЗАПНО, так получилось, что у нас планируется интервью с обзорщицей. Сюда можно кидать вопросы: https://t.me/furiousficreader/638

— Глава клана, — войдя в кабинет директора пока ещё единственного банка на территории Магической Британии, лейтенант слегка наклонил голову, прикрыв за собой дверь и застыв на пороге, молчаливо буравя взглядом сидевшего за столом гоблина. Выглядел Гринготт VI откровенно неважно, можно сказать, болезненно. Даже Барти, впервые видевший почтенного гоблина, мог сравнить его облик с нижестоящими собратьями — хотя бы из числа тех, кто охраной стоял на входе в банк. Кожа носатого создания сейчас побледнела, приобретя светло-зелёный, почти салатовый оттенок. Под глазами, что сейчас устало и слегка нервно смотрели на гостя, напротив, залегли муаровые круги, придавая Гринготту отдалённое сходство с упитанной, лысой и весьма злобной пандой.

В общем и целом — было прекрасно видно, что последние несколько дней глава правления «Гринготтса» если и спал, то исключительно урывками, по остаточному принципу. Учитывая ситуацию, неудивительно — глава банковского правления сейчас буквально боролся за свою жизнь, стремясь всеми силами не допустить полноценного восстания.

— Мистер Барти Крауч. Младший сын Джейкоба Крауча, хозяина Британского Драконьего Питомника. Действующий лейтенант Аврората, — Гринготт чуть поправил очки в платиновой оправе, продолжая колюче, неприветливо смотреть на пришедшего. — Не могу сказать, что рад вас видеть. Учитывая сложившуюся политическую ситуацию, у меня сейчас очень много работы с вашим Министерством.

— Именно учитывая нынешнюю политическую ситуацию, я и пришёл к вам, — Крауч заложил руки за спину, бровью не поведя на вид и тон собеседника, явно сдерживающегося от того, чтобы выставить непрошеного пришельца за дверь. — Как от своего имени, так и от имени Альбуса Дамблдора. Вы меня понимаете?

Причины подобного обращения были, в общем-то, понятны. Несмотря на принадлежность к богатой чистокровной семье, доступ к семейному счёту и собственный, личный сейф в банке (до недавнего времени), Барти не являлся кем-то вроде Сириуса Блэка II. Это Старый Лев, благодаря своей власти и влиянию, мог бы (опять-таки, до недавнего времени) войти в этот кабинет, и его бы там встретили если не с распростёртыми объятиями, то с вежливой улыбкой. Да и учитывая то, что сейчас отношения между гоблинами и Магической Британией, мягко говоря, трещали по швам — нынешний визит вполне можно было бы назвать предвоенными переговорами с потенциальным противником.

Гоблин примерно минуту буравил волшебника взглядом, прежде чем слегка клацнуть зубами.

— Прошу, — наконец произнёс он, указав когтистой лапой за стол. Всё ещё сварливо, но теперь в его голосе появился хотя бы какой-то намёк на интерес. Уже неплохо. — У вас, и того, кто послал вас ко мне, есть десять минут, чтобы заинтересовать меня. Время пошло.

— Благодарю, — коротко кивнув, Барти шагнул вперёд, отодвинув кресло и сев напротив гоблина. По щелчку пальцев хозяина кабинета рядом появился бокал с морковным фрешем. Похоже, привычки лейтенанта, не употреблявшего алкоголь, были зелёному известны. Откуда? Скорее всего, информация непосредственно из Аврората. Благо его глава до недавнего времени относился к семье, что была на короткой ноге с банком.

— Поскольку время у меня ограничено, а тема, которую необходимо обсудить, важна как для моего народа, так и для вашего, — по-прежнему спокойный, чуть ироничный взгляд карих глаз аврора напрямую скрестился с колючим взглядом чёрных, блестящих очей Гринготта, — я позволю себе опустить ту часть переговоров, которая предполагает, что я буду рассказывать свои умозаключения об участии банка в некоторых событиях последних дел, предоставлять доказательства, а вы будете яро всё отрицать. Я здесь не за этим. Я хочу поговорить с вами на языке выгоды и политики — и делать определённые предложения. Если оно вас заинтересует — мы обсудим его. Если же нет — вы с чистой совестью укажете мне на дверь.

— Я могу прямо сейчас указать вам на дверь, учитывая ваши наглые слова, — в скрипучем голосе гоблина прорезались острые кинжалы. Чёрные глаза злобно сощурились. — И буду абсолютно в этом прав.

— Можете. Но в таком случае примерно через месяц Визенгамот, скорее всего, примет один примечательный проект. После чего произойдёт ситуация, которая зальёт кровью как ваши подземелья, так и мою землю, — не менее жёстко отрезал Крауч. — Вне зависимости от результата этих событий, погибнет множество людей и гоблинов. И, даже если вам удастся удержаться у власти и сохранить жизнь, стоить это вам, как в материальном, так и в политическом плане, может очень много. Ни вам, ни мне или Дамблдору это не нужно. Напротив, обеим нашим сторонам сейчас куда выгоднее сделать всё, чтобы подобного не случилось. Вы согласны?

Когти на пальцах директора банка словно в задумчивости выбили дробный ритм. Гринготт явно размышлял, взвешивая, стоило ли ему ввязываться в разговор, когда его собеседник уже наглядно показал, что беседовать собрался о явно грязных делишках вверенного ему банка.

— Допустим, — коготь в последний раз ударил по дереву столешницы. Глубоко выдохнув, директор откинулся в своём кресле, слегка расслабляясь и смотря на пришельца уже несколько по-иному. В глазах зажегся огонёк коммерции, голос вместо злобы приобрёл явно более привычные гоблину деловые нотки. — Хорошо, мистер Крауч. По первому впечатлению я вижу, что, в отличие от ваших предшественников, вы пришли не угрожать или ставить ультиматумы, а говорить, как разумные люди. Я вас слушаю.

Барти также слегка расслабился в своём кресле, наконец отпивая сок.

Это даже в некоторой степени забавно. Его, человека жёсткого, зачастую бескомпромиссного, держащего свой отряд в ежовых рукавицах и не терпящего коррупции в вверенном ему отделе, признали тем, с кем можно не ультиматумы слушать, но и торговаться. Будь его воля — он бы в жизни на эти переговоры не полез. Особенно учитывая последние события и тот ворох проблем, что создало последнее выступление Зеро.

Воистину, «интересные» времена настали. С другой стороны… иногда приходилось предлагать одному преступнику сделку со следствием, чтобы отправить на корм дементорам главное действующее лицо. При всей замаранности банкиров и их работе с Блэками, они не пытались устроить массовый террор среди граждан Магической Британии и не объявляли, де факто, войну всем действующим институтам власти, неся справедливое возмездие на флагах революции. Уже немало, по меркам нынешних времён.

— Итак. Не будем касаться ваших дел с чистокровными семьями, в том числе — моей собственной, до Второй Великой Войны. Это к делу не относится. Перейдём сразу к моменту, когда история и начинается. После победы и заточения Грин-де-Вальда в его же бывшем замке, Альбус Дамблдор начинает играть активную роль в политике Магической Британии. В том числе договаривается с вами о выгодных кредитах для маглорождённых для открытия собственного дела под весьма низкий процент. Что, разумеется, не могло понравиться той стороне чистокровных, которую представлял Сириус Блэк II, — Крауч чуть очертил пальцами подбородок, внимательно следя за реакцией собеседника. Сейчас он, в основном, собирался излагать те факты, что пусть и не имели прямых доказательств, но прекрасно считывались косвенно. Однако сейчас их косвенность была не так важна, аврор не обвинять гоблина пришёл. — Весьма вероятно, он сделал вам альтернативное предложение, в ходе которого «Гринготтс» явно начал работать в связке с ним и его сторонниками из числа других чистокровных родов. Судя по дальнейшим их — и вашим — действиям, Блэк получил сведения о финансовых делах некоторых ваших клиентов. В основном — тех, кто не мог похвастаться богатством и чистой кровью. С этой же подачи банк начал создавать определённые… финансовые трудности тем из маглорождённых, которые пытались вести собственные дела и отчасти посягали на монополию Старого Льва и ему подобных. Начиная от многочисленных различных проверок при переводе денег за границу, до заморозки счетов в связи с различными нарушениями — на некоторое время. Всё это не настолько бросается в глаза при поверхностном взгляде. Обвинить вас не мог никто. А даже если бы могли, то ваши адвокаты смешали бы маглорождённых с грязью.

Барти чуть театрально развёл руками, продолжая следить за выражением лица собеседника. Пока что ни злости, ни раздражения на нём не было. Казалось, что Гринготт вполне себе принял предложенные правила игры и был готов говорить без попыток выставить себя овцой с совершенно белоснежной шерстью без единого грязевого пятнышка.

— И всё было хорошо. Проценты за неустойки капали. Имущество прогоревших маглорождённых волшебников пускалось с молотка. Но, — Крауч выдержал небольшую паузу. — В какой-то момент произошло две неприятные вещи. Первая — появился Зеро. Он же — Лелуш Ламперуж, который сначала вылил на «Гринготтс» ушат грязи, а затем, словно издеваясь, сумел изрядно подмочить вашу репутацию, ограбив вас. При этом поиски этого героя в маске ничего не дали. И вторая — мистеру Блэку и другим чистокровным показалось мало того тесного и плодотворного сотрудничества, что они уже имели с вашим народом. Здесь я уже вступаю на территорию предположений. Но, полагаю, Сириус решил откусить больше, чем смог проглотить. Вполне возможно, учитывая сроки разрыва вашего с ним союза, воспользовавшись ограблением своего сейфа, словно предлогом. А когда вы отказались выполнять его условия, решил перейти к более радикальным мерам. Фактически — он и те чистокровные семьи, которые его поддерживали, вознамерились лишить ваш народ всех привилегий, лишив «Гринготтс» не то, что монополии на банковское дело, но самого права вести дела. А когда это неизбежно привело бы к восстанию вашего народа — именно чистокровные, как те, кто обладает наибольшей военной силой в Магической Британии, смогли бы выступить против гоблинов. И решив собственные внутренние проблемы за счёт вас, и сняв сливки с подавленного восстания. А в том, что восстание будет подавлено, они, судя по всему, не сомневаются изначально. История и статистика говорят сами за себя.

— В целом, за исключением некоторых деталей, вы пока что абсолютно правы, — с лёгкой усталостью, даже меланхоличностью кивнул Гринготт. — Я не буду что-либо говорить на эту тему. Это не существенно. Да и мы, вроде как, не в допросной сидим. Продолжайте.

— Разумеется, какая допросная? Всё, что я сейчас сказал, только мои предположения, — потомок драконологов подавил в себе желание закатить глаза. — Продолжая, я, увы, не могу не упомянуть события недавней ночи, что слишком многим может напомнить погромы евреев в Германии, когда там всё только начиналось, — волшебник скрестил руки на груди. — Каким-то образом вы узнали о готовящейся бойне. Я подозреваю каким — весьма вероятно, вас предупредил тот же человек, благодаря которому и наш отряд оказался в полной боевой готовности, сумев прийти маглорождённым на помощь. Возможно, этот человек не называл своего имени в записке. Однако, учитывая то, как ловко он использовал присутствие всех сторон конфликта на поле боя той ночью, у меня есть все основания считать, что это его рук дело.

По слегка загоревшимся глазам банкира маг понял, что попал точно в цель.

— Разумеется, вы установили слежку. И когда оказалось, что Старый Лев сам вышел на бой, просто не могли не постараться использовать столь подвернувшийся случай, чтобы выправить положение, заставив Блэка отказаться от продвижения убийственного для банка законопроекта, — Крауч осушил бокал с соком, слегка цокнув языком. — Вероятнее всего, вы даже не хотели убивать его. Понимали, что подобное может заставить озвереть всю чистокровную общественность. Поэтому отряд профессиональных наёмников-вампиров, который пришёл по душу Сириуса, мазал клинки парализующим ядом. Блэк нужен был вам живым, безоружным и готовым сотрудничать — хотя бы ради того, чтобы выбраться. Вряд ли ошибусь, если скажу, что убивать вы бы его стали, только если другого выхода бы не осталось. Однако он сумел вырваться. Наёмники частью были убиты, частью отступили, а один — и вовсе попал в аврорат. Потом, впрочем, был передан своему вампирскому клану, ничего не рассказав о своих заказчиках, — Барти усмехнулся одними краями губ. — После чего, едва придя в себя и оправившись от новостей, связанных с его… скажем так, внуком, решившим раскалённым скальпелем вскрыть гнойник репутации этой семьи, Старый Лев начал усиленно форсировать продвижение того самого законопроекта. По множеству разных причин. Здесь и частичная очистка репутации в грядущей войне, и необходимость создать банковскую структуру, что будет полностью ему подконтрольна и значительно сузит поле деятельности для различного рода теневых организаций, и банальное желание мести. И, несмотря на пошатнувшиеся после «эксклюзивного интервью» позиции, вероятнее всего, большинство чистокровных его поддержит. Вы это понимаете не хуже меня. Последствия этого форсирования уже проявились. Чистокровные семьи активно выводят свои капиталы из банка, готовясь к грядущему Восстанию. Да и простые волшебники нет-нет, но забирают деньги и закрывают банковские счета, не желая рисковать до тех пор, пока ситуация более-менее не успокоится. А она не успокоится в ближайшее время — особенно, если ваши собратья решат поднять магов на копья, громко крича при этом «ВАААГХ!»

— А поскольку ни вам, ни Альбусу Дамблдору, ни другим оставшимся здравомыслящим людям это не нужно, ровно как и последствия подобного шага, вы предлагаете сотрудничать, — понятливо хмыкнул гоблин, наливая себе вина из стоявшей рядом бутылки. Рядом с Барти же оказался ещё один бокал с соком. Гринготт, как и ожидалось, не стал ни отпираться, ни как-либо комментировать все предположения, высказанные аврором. Для любого омута памяти старый банкир останется чистым. — Однако здесь есть несколько… вопросов. Первый — какой помощи вы хотите конкретно от меня? И второе — на каких условиях мы с вами будем сотрудничать? Правильно ли я понимаю, что это… сотрудничество мы будем вести в первую очередь с вами и мистером Дамблдором, и только потом с его возможными союзниками?

— Совершенно верно, — карие глаза Крауча слегка сощурились. Раз пошёл такой разговор, пожалуй, он был всё-таки прав, когда, вопреки возражениям Поттера и благодаря молчаливому одобрению Альбуса, настоял на том, чтобы вести эти переговоры лично. Лейтенанту в стране нужно хотя бы подобие порядка, а не новый Сириус II, слишком тесно сотрудничающий с банкирами, только теперь со вкусом зельеварения. Вектор этого союза следовало определять с самого начала. — Условия таковы: Статус-кво, который был до того, как вы, погнавшись за выгодным заработком, начали сливать Блэкам картотеки своих небогатых клиентов. Волшебники не пытаются давить на вас, вы снова поддерживаете хотя бы видимость нейтралитета. Не потворствуете самому настоящему террору и не усиливаете одну из Священных Двадцати Восьми семей.

— А что по дешёвым кредитам для маглорождённых? — разумеется, Гринготт не мог не начать торговаться. — Да и вопрос с предводителем этих… Чёрных Рыцарей неплохо было бы обсудить. Его стараниями банку были нанесены колоссальные репутационные убытки!

— Низкая ставка кредитов для молодых мастеров, желающих открыть собственное дело, останется, Вместе с привилегиями, что вы получили, когда согласились на них, — аврор вернул квофл обратно. Против этой идеи Дамблдора он ничего не имел. Во-первых, потому что никоим образом не имел отношения к грызне родов за производства и ресурсы. В конце концов, это было не его, аврора, дело, семейным бизнесом второй сын заниматься не собирался. А вот то, что сытые и способные зарабатывать маглорождённые вполне себе выбивали почву из-под ног Зеро с его радикальными идеями — было отлично. — Что касается Ламперужа. Когда Зеро будет пойман, его ждёт справедливый суд. В том числе и за ограбление вашего банка.

Маг не уточнил, что для этого предводителя линчевателей для начала надо поймать, а с этим, несмотря на то, что Зеро открыл всей Магической Британии своё лицо, пока что были существенные проблемы. К глубокому сожалению.

— Что касается того, чего я хочу от вас, глава клана, — Барти покачал головой. — Всё просто. Мне нужен компромат на Старого Льва.

Гоблин посмотрел на служителя закона, как на идиота.

— Вы всерьёз верите, что охочие до войны семьи остановит то, что вина Старого Льва за убийства маглорождённых будет доказана? Мне казалось, вы умный человек. И Министерство отчасти, и Аврорат — в его власти, если вы забыли. Даже если бы у вас на руках были прямые улики, доказывающие его причастность к ночной стычке, адвокаты Блэков сожрут вас с потрохами. Не говоря уже о том, что сам Сириус и его союзники вряд ли дали бы себя арестовать. Случись такое — и максимум, что вы получили бы, это бойню в Визенгамоте. С Дамблдором, вами и вашими сторонниками с одной стороны, и большей частью Священных Двадцати Восьми с другой. А учитывая события недавней ночи — я отнюдь не уверен, что у вас были бы шансы в таком противостоянии…

Гринготт замолчал, переводя дух, и заметил, что Барти отрицательно качал головой.

— Нет, господин глава клана. Я прекрасно понимаю, что пока на стороне Старого Льва его коалиция богатых волшебников, держащих под собой большую часть основных производств, он неуязвим для ареста. Разве что нам бы удалось взять его с поличным во время той бойни, прямо на месте преступления. Но, к сожалению, этого сделать не удалось, — Железный лейтенант слегка поморщился. Неудача последних дней всё ещё болела свежим шрамом. Эта гражданская война могла бы закончиться в ту ночь, если бы не последнее Адское Пламя. — Однако я говорю не об этом компромате. Мне нужен компромат, дискредитирующий Сириуса Блэка перед другими семьями.

Карие глаза внимательно вонзили взгляд в банкира, принявшего куда более заинтересованный вид.

— Учитывая, что в первый раз, когда Старый Лев прилюдно завёл речь о ненадёжности «Гринготтса», он выложил множество компромата на банк, полагаю, вы, пользуясь тем, что можете просмотреть различные финансовые потоки, идущие через банк, вполне могли бы раскопать что-то не менее весомое. Откровения Зеро уже несколько подмочили репутацию этой семьи. Но пока что, если не считать истории с ограблением сейфа и последующими событиями — в основном тем, что Малфои, Розье и остальные почувствовали слабость со стороны Старого Льва. Его неспособность справиться с ситуацией в их глазах выглядит так, что непобедимый глава рода Блэк потихоньку стареет. А это значит, что со временем негласное верховенство его семьи во многих делах вполне можно будет пересмотреть. Именно поэтому Сириусу так нужно восстание вашего народа. Снова наглядно продемонстрировать всем, кто здесь некоронованный король Магической Британии. Раз уж Зеро пока что победить не выходит.

— И вы хотите дать всей этой стае кошек не просто повод сделать ход, повернувшись против Сириуса, но и существенную причину сделать такой шаг, — чёрные глаза гоблина загорелись пониманием. — Так, чтобы его сожрали уже свои же, Блэк лишился бы влияния на Аврорат, а вы с чистой совестью могли бы завести на него дело.

— Вы очень умны.

— Я не пробыл бы столько времени главой клана и председателем правления банка, если бы был идиотом, — оскалился Гринготт VI. — Я обдумаю ваше предложение, мистер Крауч.

— Разумеется, — допив морковный сок, Барти встал из-за стола, склонив голову, как бы прощаясь. — Однако, я уверен, вы понимаете, что времени у нас немного. Первое голосование за проект Сириуса об учреждении банка под контролем Министерства через месяц. Если дело выгорит… сами понимаете, что будет.

* * *

Высокая фигура, облачённая в мантию цвета ночи, стремительно шла по освещённым незатухающими факелами залам.

Когда-то этот замок, острый, хищный, из узких бойниц которого открывался прекраснейший вид на Альпы, раскинувшиеся под чёрным куполом, усеянным звёздами, с единственным шпилем башни, что гордо пронзала небеса, был куда более оживлённым местом.

Первоначально, воздвигнутый молодыми амбициями ещё до Первой Великой Войны, в её дни он служил местом, откуда взлетали разноцветные бипланы легендарной эскадрильи, затем с помощью порталов отправляясь на очередной участок фронта, дабы вновь и вновь нести гибель врагам родной Германии на своих крыльях. Бойцы «Антанты» из числа маглов тогда тщетно совершали вылазки за линию фронта, стремясь уничтожить «летающий цирк», пока те находились на земле. Их сослуживцы волшебники рыли носом землю, пытаясь найти «логово», из которого сослуживцы Красного Барона отправлялись на бой, магией минуя огромные расстояния. Однако не взятый замок так и продолжал нахально возвышаться над горными хребтами словно бросая вызов существующему миропорядку.

Позже, уже когда новая Империя начала поднимать голову, но ещё не успела скатиться в прах и ужас, став главным пугалом мира на долгие годы, здесь собирались ученики и последователи воздвигнувшего замок чародея — как из числа простых людей, так и из числа волшебников. Здесь они кропотливо трудились над будущим слиянием магического и магловского миров. Здесь проводились эксперименты и обсуждались планы. Здесь ковалось то, что потом стало называться Аненербе — уже после того, как и самого основателя этой организации, и большинство его учеников отстранили от дел силовым способом.

Затем, в дни торжества Рейха, крепость приобрела уже совсем другую, щедро залитую чёрной краской репутацию. Тюрьма для волшебников, которые по той или иной причине стали идеологическими врагами нового режима. Тюрьма, снабжённая лучшими охранными чарами, не позволявшими им бежать. Тех, кто попадал сюда, ждали заточение, допросы и пытки. И словно в насмешку над прежним жизненным кредо создателя крепости, что сам стал её узником, на воротах ставшего обителью смерти и боли замка было выбито: «Ради Всеобщего Блага».

И, наконец, четвёртая — и последняя на данный момент ипостась. Сейчас замок вернул себе уют и даже, в какой-то степени, прежнюю роскошь обители учёного, с многочисленными книжными шкафами, тонкими инструментами и огромным телескопом, выходящим в окно расположенного в центральном донжоне кабинета — прямо над горным обрывом. Да и сам кабинет больше напоминал просторный зал или библиотеку. Приставленные домовые эльфы тщательно следили за порядком, обеспечивая все потребности обитателя замка и поддерживая охранные чары в полной боевой готовности. А таких было немало. К примеру, попытайся хозяин замка выпрыгнуть в окно, пусть даже за ним была пропасть — ничего бы не вышло. Наткнулся бы на невидимый простому глазу барьер.

Комфортабельная клетка — для одного-единственного узника. Заточивший его победитель не имел намерения держать проигравшего в сырой камере или пыточной, не следил за тем, чтобы пленника держали на хлебе и воде. Ему необходимо было другое. Полностью отсечь своего врага от внешнего мира, не дать ему ни малейшей возможности начать всё сначала. Ровно как и наоборот, мир отрезать от него. Слишком много желающих выстроилось бы в очередь, чтобы поквитаться с величайшим тёмным магом двадцатого века, не приложи победивший его столько усилий для предотвращения подобного исхода.

И, откровенно говоря, сам заточивший не собирался возвращаться сюда. Однако жизнь и возникший перед глазами призрак прошлого, что готовился к Мордреду взорвать в щепки, расколоть на куски и перевернуть вверх дном настоящее, рассудили иначе.

— Альбус, — вошедшего в «кабинет» волшебника поприветствовали скупым кивком, даже не отрываясь от письма. Тон Геллерта, весь его вид был таким, словно их последний разговор произошёл пару часов назад. Голубые глаза директора Хогвартса, скрытые очками-половинками, что ему приходилось носить в последнее время, сузились в тихом, постепенно нарастающем подозрении, зачатки которого и побудили мага отправиться на новую встречу с бывшим другом.

Несмотря на поражение в войне его страны, а до этого — проигрыш всех его идей и замыслов, несмотря на предательство бывшей марионетки, тёмный маг ушёл на своих собственных условиях. Сдался добровольно в тот момент, когда сам посчитал нужным, будучи готовым к тому, что его казнят. То, что смерть в итоге была заменена домашним арестом по воле Дамблдора, было скорее приятным бонусом, чем конечной целью.

Но не потому ли Грин-де-Вальд так легко сдался, не боясь отправиться за грань смерти, что знал — это не конец? И даже не в том смысле, о котором он говорил изначально, во время последней беседы — что Альбус сам будет вынужден вмешаться, залезть в политику с головой — а в прямом? Что наследие лучшего техноманта своего времени далеко не так мертво, как хотело казаться?

А уж последнее сравнение Зеро с тёмным магом вкупе с подозрением, кто мог скрываться за маской, тем более подлило масло в огонь, несмотря на свою глупость. Не говоря уже про ответ пресловутого Зеро.

Кулаки героя Магической Британии поневоле сжались. Могло ли быть так, что старый друг, ставший врагом, обманул его в тот, последний раз? Не в главном — Дамблдор чувствовал, что о своих ошибках тот говорил искренне, — а в своём признании поражения? Пусть даже не своими руками, готовясь отдать собственную жизнь, но планируя продолжить то, что начал, уже на территории Альбиона?

— Я пришёл… — Альбус решительным шагом направился к письменному столу главного пугала Европы последнего времени на пенсии.

— Вижу, — перо продолжало скользить по бумаге, словно не замечая движений вошедшего.

— По делу!

Грин-де-Вальд, наконец, отложил в сторону перо, подняв на своего визави невозмутимый взгляд серо-стальных глаз. На удивление, домашнее заключение, судя по всему, пошло ему на пользу. Пусть во взоре и не появилось прежнего огня, непрошибаемого упорства и задора, которым Геллерт шагал к своей цели, невзирая на трупы. Но вот спокойной уверенности, присущей много повидавшим людям, там теперь было изрядно. Вот уж действительно, он сейчас выглядел как человек, который уже всё и всем доказал на своём пути.

— Редко кто является без дел… в полвторого ночи, — маг бросил мимолётный взгляд на тяжёлый деревянный корпус часов, стоявших на полу справа от стола. Мощный серебряный циферблат прятался под прозрачным зачарованным стеклом. — Это смело. Не буду спрашивать, смотрел ли ты на время, когда отправлялся. Не смотрел. Так что тебя привело сюда, старый друг? Вряд ли только желание осведомиться о моём здоровье. Уж прости, но ни за что не поверю.

Дамблдор обречённо вздохнул, подходя к столу бывшего соратника и садясь в кресло напротив него.

Он знал, на что шёл, когда решил искать ответы на мучавшие его вопросы у Грин-де-Вальда. В том числе и то, что придётся превозмочь его ехидство. Ровно как и знал, что на Геллерта не получится как-либо надавить. Просто потому, что терять бывшему члену эскадрильи Кровавого Барона нечего. Он был готов ко всему уже в тот момент, когда сдавался в плен. Лишить его того комфорта, которым он располагал сейчас? Отобрать возможность исследований, пусть и лишённых волшебной палочки? Для прошедшего застенки Гитлера это не угроза. Пригрозить смертью? Геллерт сам вполне предполагал такой исход, когда они вдвоём обсуждали будущую участь тёмного мага! А пытать или угрожать выдать его на суд Магическому Конгрессу США, или, того хуже, Советскому Союзу… Нет, Альбус ещё не настолько опустился, чтобы думать о подобном.

Означало это только одно. Сотрудничать Грин-де-Вальд будет только и исключительно добровольно. А значит, придётся и потерпеть сарказм старого друга, и постараться его заинтересовать.

— Посмотри вот на это, — Альбус извлёк из висевшего на поясе мешочка несколько зачарованных пуль, найденных на месте последней баталии людьми Барти Крауча. И ещё пару — из более ранних стычек. Голубые глаза, не отрываясь, следили за реакцией техноманта. — Что скажешь? Подобные игрушки были по твоей части.

Покрытые старыми шрамами, пересекающими тонкую сеточку морщин, пальцы волшебника с ловкостью подхватили покрытую иероглифами пулю, подняв ту на свет. Взяв увеличительное стекло, Геллерт взглянул на миниатюрный артефакт, слегка прищурившись. После чего — посмотрел на другие образцы.

— Любопытно, — в голосе мага читалась лёгкая заинтересованность. — Работа, конечно, грубовата. Особенно на ранних образцах. Однако вкладывание в патрон двух заклятий сразу, так, что, судя по всему, они должны были срабатывать пофазово… оригинальное решение. К тому же, работа совершенствовалась от пули к пуле. Создававший эту прелесть явно набирался опыта, экспериментировал, доводил работу до ума. Одним словом, развивался. Я бы отнюдь не был против познакомиться с тем волшебником, который приложил к ним руку, — взгляд Грин-де-Вальда оторвался от изучаемых пуль, перейдя на едва не вставшего в боевую стойку Дамблдора. Серые глаза насмешливо сверкнули. — Твоё лицо, Альбус, весьма красноречиво. Ты выглядишь так, будто прямо сейчас готов вытряхивать из меня информацию. Что такого успел натворить их изготовитель, что ты решил обратиться за помощью ко мне?

— Он много чего успел натворить, — холодно прищурился Альбус, кладя на стол колдографию. На ней облачённый в лёгкие доспехи и плащ с капюшоном защитник справедливости снимал маску, открывая миру лицо с острыми, так похожими на Ориона Блэка чертами, с которым Зеро и наследник Сириуса II различались буквально цветом глаз. Однако Дамблдору сейчас по большей части наплевать было на внешнюю идентичность.

Одно слово, другое, третье… И вот уже профессор постепенно начал рассказывать былому недругу происходившее со времени, прошедшего от заточения Грин-де-Вальда в Нурменгарде. Начиная от победы в Войне и собственных политических подвижек, призванных поменять общество Магической Британии к лучшему. И заканчивая последними событиями, вроде массового сражения и публичного интервью Лелуша, что сначала смотрел, словно в магловском кинотеатре, весь Косой Переулок, Хогсмид и другие публичные магические места, а затем его печатную версию, написанную по словам очевидцев, ещё и издал «Ежедневный Пророк». Геллерт, лишённый каких-либо связей с внешним миром, включая новости, впился взглядом в лицо волшебника, внимательно слушая.

Перед мысленным взором Альбуса сейчас стояли два портрета. И их поразительное сходство, несмотря на внешние различия, волновало героя Магической Британии куда больше, чем семейное. А сходство было сильным настолько, что порой казалось, что моргнёшь — и они сольются, наложатся один на другой так, что уже не разберёшь где один, а где второй. Та же острота и хищность в чертах лица и движениях. Та же порывистость, с которой они оба были готовы броситься в бой. Тот же горящий взгляд, говоривший, что его обладатель собирался идти до конца. Полностью то же непоколебимое ощущение абсолютной уверенности в своей правоте и готовности, если понадобится, пойти по трупам. Та же самая постановка сверхцелей. Даже некоторые идеи в отношении слияния магического и магловского миров были схожи — в отношении оружия уж точно. Да проклятие! Даже история в виде противостояния чистокровным в виде попыток защитить дорогое от хищных стервятников, слетевшихся на пирушку, было идентичным.

И то, что у одного из этих двоих были золотистые волосы, а у второго — иссиня-чёрные, никак этого треклятого слияния портретов не могло отменить при всём желании. Несмотря на то, что разумом Альбус понимал, что во многом эта похожесть притянута за уши, что он, частично, проецировал собственные страхи на похожую, но не идентичную ситуацию — разъединить эти образы в своей голове было крайне сложно. Слишком хорошо Дамблдор видел, во что вылилась предыдущая итерация такого радикала.

А кроме того…

— Обрати внимание на то, чем расписаны пули, — произнёс он практически безжизненно. Перед тем, кто был практически братом, таиться не было никакой нужды. Тем более что Геллерт всегда умел читать настроение друга, ни в малейшей степени не прибегая к легилименции. — Иероглифы, Геллерт. Японские. Не китайские, как предположили авроры, связавшие Зеро с красным лагерем. Японские. Полагаю, мне нет нужды напоминать, на чьей стороне сражались самураи в той Войне. Я думаю, мне не стоит говорить о том, что приютскому мальчишке неоткуда было взять такое хорошее знание японского языка, или просто хотя бы интерес к нему, без посторонней помощи.

— И ты решил… — светлая, словно выгоревшая на солнце, бровь Геллерта слегка приподнялась вверх. Кажется, Грин-де-Вальд уже был готов отпустить очередную скабрезность.

— Нет, — покачал головой Альбус, препятствуя попытке сделать из себя дурака. — Разумеется, нет. Я прекрасно помню, Лелуш ещё о магии не узнал, когда ты уже сидел здесь в качестве пытаемого нацистами заключённого. Но, возможно, ты узнаёшь почерк одного из твоих учеников? Манеру работы? Хоть что-то! Из тех, кто не пошёл за Гитлером и «фонами и баронами», кто не стал частью того, во что превратилось Аненербе уже после того, как ты вышел из игры? Хоть что-нибудь! Хоть какая-то зацепка на того, у кого мог бы обучаться Ламперуж!

— Угу, — немецкий маг выглядел словно кот, обожравшейся ворованной сметаны. — А будь это действительно так, Альбус. Чисто логически рассуждая. С чего мне вдруг начинать помогать вам искать гипотетически моего ученика. Ученика, который сейчас, опять-таки, чисто гипотетически, продолжает моё дело, найдя того, кто, судя по всему, готов начать воплощать на практике мои первоначальные идеи? Который, опираясь на то, что ты сказал, весьма уверенно начинает сливать воедино волшебство и технологию? Вот какого обвислого клинка Мордреда мне это делать, спрашивается?

Полюбовавшись на выражение лица Дамблдора, лучше всего характеризующееся словами «обречённая стойкость», техномант продолжил, в задумчивости вертя в пальцах одну из пуль.

— Скажу откровенно, друг мой. В основном потому, что считаю, что это знание вряд ли как-либо способно повредить моим бывшим подопечным, потому что их это с крайне высокой вероятностью не касается. Почерк конкретно этой руки мне не знаком. Другая работа с металлом, другая манера зачарования. Из очевидного — рунический рисунок идёт по всей длине снаряда, а не на его кончике. Да и сразу два заклятия мы никогда в патрон не вкладывали, на моей памяти, — маг с сомнением покачал головой. — Что же касается иероглифов… Среди моих учеников японский знали немногие. На хорошем уровне — тем более. Из тех, кто теоретически смог бы пережить как чистки Гитлера, так и охоту, которую устроили торжествующие победители, поделившие мою страну надвое… — Грин-де-Вальд скептически фыркнул. Впрочем, Альбус был практически уверен, что его визави сейчас не играл, пытаясь одурачить директора Хогвартса. Своего давнего знакомого он тоже научился не хуже, чем сам Геллерт, читать. — Вероятность того, что ты имеешь дело с учеником одного из моих протеже, на мой взгляд, крайне низка.

Бывший лётчик откинулся на спинку кресла, в задумчивости смотря на старого соратника и былого врага.

— Я, впрочем, не исключаю, что, если тебе или твоим ручным аврорам удалось бы найти нечто большее, чем пули. Скажем, образец зачарованного оружия или другое изобретение, созданное той же рукой, я бы смог определить автора куда лучше. Быть может, это действительно один из моих. Но я бы не ставил на подобный исход больше… процентов двадцати.

— Ясно, — Дамблдор опустил взгляд, слегка обмякнув в кресле.

Он и сам прекрасно понимал, что поход к Геллерту был продиктован не столько здравым смыслом, сколько попыткой ухватиться за соломинку. Найти простое и понятное объяснение, почему мальчишка, с увлечением и юношеским задором читавший подаренную ему книгу по колдомедицине, превратился в маленькую копию заклятого друга.

Оставалась, впрочем, ещё версия, которой придерживался Крауч, о связи с Советским Союзом и работой на него, но Дамблдор в неё не слишком верил.

К сожалению, похоже, правда была в том, что виновника, научившего ребёнка плохому, в этой ситуации не было. Только виновники, побудившие его взяться за оружие. И виновник, который, несмотря на все старания, не смог защитить. Пока не смог. Слишком быстро Сириус II перешёл к откровенному террору. Куда раньше, чем маг сумел создать прочную коалицию, что смогла бы укрыть маглорождённых от подобных инцидентов.

Увы, волшебник слишком хорошо знал, к чему мог привести радикальный идеализм Лелуша. Пример сидел напротив. Да и сам он в молодости… успел наломать дров.

— В последний раз ты смотрел таким потухшим взглядом после… — раздался проницательный тон Геллерта.

— Даже не думай произносить это, — процедил Альбус, прекрасно понимая, что именно тот имел в виду.

— Ладно, не буду, — примиряющее поднял руки тёмный маг. После чего с интересом, не меньшим, чем тот, что был обращён на зачарованные пули, взял в руки вырезанную колдографию снимавшего маску Зеро. — Хоть и догадываюсь, о чём ты сейчас думаешь.

Серые глаза Грин-де-Вальда понимающе сверкнули.

— Эх, Альбус. Знаешь, в чём твоя ошибка? Что со мной, что с этим юнцом? Ты постоянно ищешь кого-то внешнего. Того, кто направил пытливый юношеский ум на скользкую дорожку, сделал из блистательного рыцаря света — жуткое чудовище в чёрной броне и закрытом шлеме. Из увлекающегося колдомедициной парнишки — народного мстителя, — бывший Ужас Европы скрестил руки на груди. — А правда в том, что никакого хитроумного манипулятора для этого не нужно. И тебе это прекрасно известно. Достаточно мира, который ни в какую не желает меняться по-хорошему, упёртых баранов в креслах власть имущих. Я же уже говорил, Ал. Ещё тогда. Ты поймёшь. Да ты и понял в итоге, когда не смог оставаться в стороне. Когда решил двигать общество своего Туманного Альбиона вперёд. Вот и этот малыш, со своей стороны, не смог сидеть и смотреть, когда его знакомых отправляют на убой, как свиней. Да ещё и с нуля начал идти по той же дорожке, что и я когда-то, потому что видит весь потенциал маглов с их техникой. Не стоит удивляться подобным закономерностям.

— Уж молчал бы про закономерности. Учитывая, к какому финалу они привели тебя, — мрачно отозвался Дамблдор, неодобрительно смотря на создателя Аненербе. — Мальчик Дары Смерти не искал. О мировом господстве не грезил. Хотел спасать людей, а не убивать их. Тот же путь, на который он встал, боюсь, путь войны, да ещё с использованием магловских игрушек, может привести его туда же, куда привёл тебя. Если не хуже.

— История никогда не повторяется полностью, Ал. Да, она развивается по спирали. Но ни одно событие никогда не пытается быть копией своего предшественника. Хотя бы потому, что опыт предшественников новыми героями изучается, — чуть воинственно усмехнулся Грин-де-Вальд. — Повторюсь. Я тебе уже говорил тогда, когда сдавался в плен. Это далеко не конец. То, что не получилось у меня — вполне может выйти у тебя. Или у этого малыша, который куда лучше старика понял, что с пытающимися удержать магическое общество в своём уютном замкнутом мирке придётся разговаривать на языке оружия.

Геллерт покачал головой.

— В любом случае, Магическому Миру придётся начать меняться. Или придут маглы, которые к этому моменту уже покорят звёзды, и начнут гнать вас к этому изменению пинками. Я предпочту надеяться на победу этого мальчишки.

Дамблдор не ответил, не желая вестись на подобную провокацию. Однако чувство вины больно уцепилось за что-то чувствительное глубоко в груди и продолжило грызть, заставляя слегка сжать зубы.

Альбусу придётся что-то со всем этим делать. И он мог лишь надеяться, что ему удастся спасти многих из его бывших учеников, которых маг помнил с детства. Тех же, кого он спасти не сумел и не сумеет, в том числе и от самих себя…

Наверное, не стоило рассчитывать, что победителя Грин-де-Вальда когда-нибудь простят все, перед кем он был виновен. Так что вина за каждого из них будет ещё одним камнем, привязанным к шее. Всё, что он мог сделать — это постараться, чтобы таких камней было поменьше.

* * *

— Генри, — Атия с лёгким укором посмотрела на мужа, терзавшего несчастный кусок мяса так, как будто он был его личным врагом. — Ты кипишь. Только дыма и пара не хватает. Опять что-то не так с делами?

— С делами всё просто прекрасно. Всё великолепно. Ещё один наш клиент, которому мы предоставляли защиту, ранее выказывавший полную поддержку семье, теперь отказался с нами работать, — Генри Поттер с особым тщанием нарезал стейк. Так, что острый нож, повинующийся слишком резким движением пальцев, зачастую прорезал мясо насквозь и начинал царапать по тарелке. В паре подобных моментов Флимонту даже казалось, что отец перестарается и прорежет даже керамику. — Более того. Защищавший дом Фиделиус, ключ от которого находился в наших руках, оказался перенастроен! Таким образом, что контроль над этим домом мы теперь потеряли. Ну, Лелуш, ну, маленькая сволочь…

Почему-то младшему Поттеру в этот момент очень живо представилась ехидная физиономия Малыша, отвечавшая на этот возглас с самым довольным видом: «Да-да. Я — свооолочь». Картина была настолько живой, что Флимонт поскорее спрятал нижнюю часть лица за стаканом с соком, чтобы родители, с которыми он ужинал, не заметили поневоле лезущей на лицо улыбки. По счастью и Генри, и Атия сейчас были куда больше погружены в свои мысли, чем в подмечание гримас сына.

Глава семьи Поттер тем временем продолжал, скрывая истинную силу своего раздражения, тихо ворчать на тему маленького предателя, который самым настоящим образом подставил под удар семью, что в своё время фактически его спасла. Ведь после его недавнего «излияния души», в котором упоминались и «честные условия» труда, с обещанием выдать Ламперужа Блэкам, если он попытается предать семью, и фактическое удержание приёмной матери в заложниках, пусть это и не говорилось явно, последствия были неизбежны. Очень многие маглорождённые теперь начнут думать, стоит ли связываться с «частным охранным агентством, предоставляющим услуги защиты». Особенно, когда наметились альтернативы.

Конечно, с точки зрения Флимонта, семью Поттеров эта устроенная на Косом Переулке и запечатлённая «Пророком» эскапада задела так, по касательной. Подмочив их репутацию защитников маглорождённых, безусловно. Однако по сравнению с тем ушатом помоев, которые Зеро вылил на Блэка — это так, ласковый щелчок по носу.

Впрочем, отец воспринимал это несколько более остро. Отчасти — из-за самого факта вооружённого восстания маглорождённых, возглавляемого их бывшим подопечным. Отчасти — как казалось Флимонту — из-за собственной уязвлённой гордости, что видного главу алхимического концерна водил за нос, переиграл и уничтожил, как какого-то мелкого торгаша, вчерашний школьник. Во всяком случае, вопросом, «как этот доморощенный конструктор сумел не только разобраться в семейном заклятии Доверия, но и создать на его основе защиту от считывания разума», мужчина задавался весьма часто.

— И это я уже просто не говорю о том, сколько ресурсов в него успели вложить, — Генри глубоко вздохнул, покачав головой. — И Мордред с ними, с галеонами. Не обеднеем. Но проекты, что он вёл, теперь, если не найдём ему замену, просто встанут мёртвым грузом. Несмотря на то, сколько они могли бы нам принести в будущем. И теперь попробуй поищи второе такое «юное дарование», демоны бы его побрали…

— А чего ты хотел, дорогой? — неожиданно даже для сына Атия прервала монолог главы семьи, чуть склонив голову. Зелёные глаза женщины укоризненно сощурились, внимательно смотря на мужа. Закатные лучи слегка играли на коже уроженки Испании, словно напоминая, откуда миссис Поттер родом. — Ты правда думал, что, сажая волчонка на цепь с шипами и в случае чего грозя лишить его любимой стаи, ты сможешь завоевать его преданность, а не настроить его против себя? В итоге, как только представилась возможность вырваться, он тут же постарался ей воспользоваться.

Оба мужских взгляда скрестились на лице женщины. Та же, невозмутимо промокнув губы салфеткой, продолжила, выговаривая мужу неодобрение, которое, казалось, копилось в ней уже давно. И теперь, подкреплённое случившимся, наконец нашло точку выхода. Не то чтобы она в открытую вставала против мужа… Но, судя по всему, в этом вопросе она никогда особо не была с ним согласна. Просто в этот раз Поттер-старший, принимавший внутриполитические решения в семье, уже не мог так просто отмахнуться.

А ещё эскапада Ламперужа явно дала ей понимание… чего-то. Матушка словно наконец сложила вместе паззл, что так долго не желал составляться в единую картину.

— Ты не заметил в речи Лелуша одну мелочь? — Атия слегка отвела взгляд, будто полностью поглощённая собственной тарелкой. Вот только голос выдавал тихое, но вполне искреннее сочувствие. — Я не знаю как. Но ведь мальчик процитировал слова Сириуса II, сказанные тогда, когда ему было меньше года. На притворство это не похоже. Как говорится, такое не придумаешь просто так. Повторюсь, мне неизвестно, каким образом это получилось. Но мальчик запомнил. И, похоже, так и не смог залечить эту рану, проработать её. Копил ненависть к Блэкам почти что семнадцать лет. Мы, в своё время, выставили его на острие атаки против Блэков, желая уязвить. Показать их бастарда, их слабость остальным семьям. Не более того. Я прекрасно знаю, что ты не собирался взаправду воевать с Сириусом. Но для мальчишки всё это было всерьёз — его матери лишили. Разумеется, когда тот же самый Сириус начал убивать уже его друзей — потерявший из-за этого человека всё молодой волшебник просто не мог оставаться в стороне. Точно так же, как наш сын не смог бы так поступить, окажись он на месте Ламперужа. Да и про развитое чувство справедливости у обоих забывать не стоит.

Флимонт поперхнулся, слегка закашлявшись и представив себе подобную перспективу. На мгновение вообразив, чтобы он сам, учитывая его горячий характер и жажду деятельности, попытался бы сделать, будь Старый Лев причастен… да хотя бы к смерти его матери! И знай об этом младший Поттер всегда. И как ни пытался он вертеть ситуацию — по всему выходило, что Малыш проявлял ещё чудеса сдержанности. Например, практически не пересекаясь с тем же Орионом в Хогвартсе.

А Атия меж тем продолжала.

— А теперь ко всему этому прибавь, пожалуйста, то, как ты поставил его службу нам перед ним же, — женщина невесело фыркнула. — А ведь я тогда ещё тебе говорила на эту тему. Не стоит обставлять дело так, словно чуть что — и появится угроза жизни миссис Вэйн. Даже если не собирался претворять угрозу в жизнь и подразумевал классическое «безопасность в обмен на верность». И в итоге — оказалась права. Чуяла, что подобный стимул ничем хорошим не закончится. Просто представь, учитывая вскрывшиеся факты, что Лелуш чувствовал на эту тему. Одна чистокровная семья отняла женщину, что дала ему жизнь. Вторая — в случае, если он не будет послушным, так же хладнокровно расправится уже с приёмной матерью. И то же самое, в случае чего, будет ждать и его друзей, если те пойдут в услужение семье Поттер. Ну и скажи на милость, чего можно было бы ожидать, исходя из подобных вводных, а также той лёгкости, с которой он убивал во время нападений на палаточный городок? Верности? Благодарности? Всё это, вполне возможно, и было бы. Но не с того момента, как ты посадил мальчишку на поводок с помощью близкого человека.

Пока матушка, подобно испанской Мадонне апостолам, объясняла папе, в чём он был не прав, наследник рода отрезал от своей порции маленькие кусочки, стараясь не отсвечивать в этом семейном споре. И, откровенно говоря, был очень рад, что сегодня девушка, которую он совсем скоро намеревался назвать своей невестой, а затем и женой, не смогла прийти на ужин, вынужденная заняться делами собственной семьи. Нет, конечно, Флимонт не думал, что подобный спор на её глазах вызвал бы какие-то дальнейшие проблемы. Во-первых, потому что отец просто сдерживал бы своё ворчание, а во-вторых, будучи дочерью юриста, Юфемия Боунс обладала воистину ангельским терпением и прилежанием. Настолько, что смогла не только влюбиться в младшего Поттера, но и выдержать его полный кипучей жажды деятельности характер, мягко и ласково уравновешивая будущего мужа там, где его несколько… заносило. Очень немногие девушки, оказавшиеся в первоначальном плену обаяния Флимонта, были на подобное способны.

Интересно, услышь она этот спор, какую сторону Юфи заняла бы? Матери или отца? Или озвучила бы собственное мнение на эту тему?

Мысли молодого человека плавно перетекли с гипотетического взгляда на происходящее его девушки на собственную позицию по ключевому вопросу данного спора. А если уж совсем точнее, то на отношение Флимонта к главному виновнику переполоха последней недели.

Признаться честно, в самом начале, когда во время завтрака он увидел статью «Ежедневного Пророка» с полностью выложенной туда речью Ламперужа, облачённого в доспех Зеро и вновь вещавшего неведомым способом на весь магический квартал Лондона, Флимонт почувствовал самую настоящую, буквально детскую обиду. Он, значит, переживал за того, кого искренне считал другом, фактически оплакивал. Думал, что того, вместе с его приёмной матерью, Блэк всё-таки сумел прикончить, достать даже из-под защитных заклинаний дома. А тут мало того, что сбежал, инсценировал свою смерть, заставив изрядно поволноваться, так теперь ещё и выяснилось несколько весьма интересных вещей. Во-первых, Ламперуж таки оказался мордредовым Зеро! Во-вторых, ничего не рассказал тому, кто в своё время вполне себе защищал вместе с ним маглорождённых школьников, в том числе и от наёмников Блэка. А в-третьих, ещё и проехался в своём заявлении по семье, его приютившей. Хотя, следовало признать, что последний пункт был двояким — Лелуш ни единым словом плохо не отозвался ни об Атии Поттер, ни о самом Флимонте. Однако сам Поттер-младший в тот, первый момент, чувствовал себя, можно сказать, преданным.

Уже потом, когда первое изумление и злость схлынули, когда Флимонт, успокоившись, убаюканный в объятиях невесты, взялся за голову, то он испытал… на самом деле, серьёзное облегчение. Более серьёзное, чем он мог представить несколько часов назад, когда злился. Но… нет. Поттер действительно был рад тому, что Малыш, ровно как и миссис Вэйн, остались живы. Пусть и бежали в неизвестность. Пусть и заставили поволноваться. Но живой, пусть и скрывшийся, не оставив весточки, друг — лучше, чем мёртвый. Да и, опять-таки, судя по речи Ламперужа — ничего личного против дуэлянта, в своё время спасавшего его от тёмной, он не имел.

Но это то, что касалось личного. Был ведь ещё, как ни крути, «политический» уровень взаимоотношений семьи и Лелуша. Причём как «внутриполитический», в смысле — отношение между семьёй Поттер и их протеже. Так и, как теперь выяснилось, «внешнеполитический». Семья Поттер и Зеро, предводитель Ордена Чёрных Рыцарей. Радикальной организации, борющейся за права маглорождённых, и уже объявленной Министерством Магии вне закона.

И с одной-то стороны — тут тоже было всё понятно. Как бы Флимонт хорошо к Лелушу ни относился, но тот своими действиями начал играть не только против Блэков (но следовало признать, последняя шутка с ограблением банка была прекрасной), но против рода. То самое, о чём говорил отец в своё время. «Стремясь лишить власть имущих прогнившей власти, никогда и ни за что не забывай, что мы сами к ним принадлежим». И настолько ярые борцы за права грязнокровок не нужны были, в том числе и Поттерам. Умеренные реформы, направленные в эту сторону, частичное продвижение маглорождённых, возможность им открывать собственные дела — разумеется. Полноценное разрушение главенства чистокровных, что всё ещё продолжали удерживать в своих руках большинство магических предприятий — нет, такого не требовалось точно.

Поэтому отец так активно и старался предложить маглорождённым приемлемые условия работы под собой в обмен на защиту от произвола Старого Льва, но резко выступал против таких, как Зеро.

С другой же стороны… перед глазами одна за другой вспыхивали картины плачущих мелких маглорождённых, боявшихся возвращаться обратно в разгромленный бомбардировками магловский Лондон, благодарные лица детей, вылезших из укрытий после ночного нападения на палаточный городок. Фотографии растерзанных тел, оставленных после ночных нападений подручных Блэка.

Для Генри Поттера или Сириуса II это всё ещё был вопрос финансов. Но для многих ребят, которых Флимонт лично знал, противостояние это носило вопрос жизни и смерти. И как бы отец ни старался этого отрицать, но Зеро, а точнее Лелуш под этой причудливой личиной, был тем, кто спасал жизни таких вот маглорождённых, оказавшихся меж молотом и наковальней. Мог ли будущий глава семьи Поттер его за это осуждать? Или нет? Вот в чём был вопрос.

Как ехидно бы заметил отец, слыша подобные рассуждения — романтическая натура боролась с хозяйственным расчётом, не иначе.

А кроме того — и это, Флимонт даже не пытался отрицать, тоже играло свою роль — вспоминался неиссякаемый энтузиазм Ламперужа, уверенно описывавшего перспективы очередного техномагического эксперимента. Один только прототип летающего мотоцикла чего стоил, пусть летел он всего лишь в метре от земли и недолго. Но насколько же приятнее на нём было парить, чем на метле. А зачарованное оружие? Да, возможно, Сириуса II застрелить разрывной пулей и не вышло, но результаты стрельбы по более мелким сошкам — по-настоящему впечатляли.

Что уж говорить, изыскания молодого техноманта казались Поттеру свежим бурным потоком в застарелом болоте магического мира.

Так ли прав отец, желавший умеренных перемен, но пресекавший радикализм? Ведь подобный центрист рано или поздно может оказаться в ситуации сидящего на заборе меж двух сражавшихся армий. Присоединившийся же к несущим перемены, разумеется, рискует. Но в случае победы, как один из тех, кто сражался за неё наравне с маглорождёнными — он вполне может оказаться на одной из вершин нового мира…

Флимонт в глубокой задумчивости прикончил свой стейк, всё ещё отвлечённо прислушиваясь к тому, что говорила мать. В чём-то он с ней был согласен. В частности насчёт шантажа безопасностью Юны. Лелуш действительно, скорее всего, подобного отцу так и не простил. Причём именно отцу, судя, опять-таки, по его речам. Но кое в чём матушка была не права явно. Кое-где перегибала палку с попыткой выставить действия Лелуша продиктованными исключительно болью от потери матери.

— Ну-ну, — Генри тем временем ехидно возвёл очи горе, явно слегка уязвлённый позиции жены. — Усынови ещё «бедного мальчика», дорогая. По твоим словам, Лелушу была нанесена столь глубокая психологическая травма, что всё, сделанное им, было исключительно на эмоциях. В том числе и его выпады в нашу сторону. Я могу признать, что в некоторых вопросах, быть может, перегнул палку. Я хотел, чтобы наш сын, раз уж его ручной волчонок показал зубки так рано, гладил его в перчатках и имел, в случае чего, укорот. Но объяснять весь дурдом, им устроенный, исключительно эмоциями?

В ушах Флимонта слегка завибрировал спокойный, хладнокровный голос Ламперужа, каким он был во время нападения на лагерь. И это несмотря на то, что одиннадцатилетнему мальчишке тогда приходилось убивать. Неадекватно спокойная реакция и даже шутки на тему того, что теперь Блэки костьми лягут, но постараются отвертеть ему голову. То, как легко Малыш в своё время огорошил Армана во время первой переписки и договорённостей с французскими беженцами, выдавая себя за шестикурсника…

— Соглашусь с тобой, папа, — младший Поттер наконец подал голос, заставляя родителей повернуться к нему. — Желание мести Блэкам почти наверняка было отправной точкой, мотиватором Лелуша. Точно так же, как желание обезопасить миссис Вэйн стало, в конечном итоге, причиной побега. Но зная мелкого — действиями «на эмоциях» там не пахло никогда. Если звёзды зажигаются — значит Богу это за чем-то нужно. Точно так же и с ним. Если Ламперуж что-то делает — он это делает со смыслом. Да взять хотя бы его ограбление банка. Как теперь понятно, это было не просто желание ммм… заставить Ориона скрипеть зубами, — Флимонт не стал лишний раз напоминать матушке о некоторых пикантных подробностях той операции. Всё-таки Атия была женщиной. — А было это вполне рассчитанной провокацией.

— Верно, сын, — Генри довольно кивнул, хмыкнув и вернувшись к трапезе. — Именно что Лелуш, несмотря на возраст… большая такая сволочь. И идеалист, как выяснилось. Но ни в коей мере не порывистый действующий на эмоциях юноша с душевной раной. Так что против нас он действовал вполне себе осознанно.

Тёмные глаза Поттера-старшего серьёзно взглянули на сына.

— Флимонт. Ты ведь привёл его когда-то к нам. Ты знал его лучше всех. Подумай. Каким образом его эта организация может финансироваться. Судя по тому, что было в ночь нападения — финансы там немалые. А ещё есть какое-то убежище. И так далее, и так далее. Поймём, откуда Чёрные Рыцари берут деньги — уже сможем поговорить с их предводителем… несколько по-другому. С кем Лелуш общался помимо маглорождённых? Кто может быть его спонсором?

— Дамблдор, Флитвик, Слизнорт? Да и в мире маглов он ориентировался всегда прекрасно…

Генри слегка фыркнул в усы.

— Первый вариант был бы, конечно, весьма ироничен. Хотя и означал бы, что наш добрый друг и герой Магической Британии превратился в самого настоящего матёрого политика, которой одной рукой протягивает ветвь мира и вещает о необходимости дружбы между чистокровными и маглорождёнными, а другой — создаёт орден радикалов. Так сказать, чтобы не возникало сомнений — лучше договариваться с Альбусом, — несмотря на весёлый тон, глаза мужчины оставались холодны. Кажется, подобный гипотетический вариант ему очень сильно не нравился. — Но всё-таки, подумай на досуге хорошо. Наверняка вспомнишь что-то кроме нашего уважаемого Великого Белого Директора. Причём, ты учти, даже если он как-то добывал деньги у маглов, всё равно нужен посредник, который смог бы обналичить их в «Гринготтсе», особенно учитывая подыгрывавших Блэкам гоблинов.

Флимонт молча кивнул, про себя уныло думая, что вариант, на самом деле, лежал на поверхности. В конце концов, Лелуш провёл в одном лагере с французами пять лет. Возможно, у самого де Мандрагора и не хватило бы денег на подобную помощь, но уж помочь с посредничеством он явно мог, если бы Малыш организовал своё дело в мире простецов.

Но стоило ли говорить об этом отцу? Или, всё-таки, следовало сделать ставку на собственное чутьё, положиться на совесть — и встать на сторону друга уже осознанно?

* * *

— Итак? — пронзительно-синие, даже не думавшие начинать светлеть к старости глаза главы семьи выжидательно взглянули на только что вышедшего из камина племянника. Однако, задержав взгляд на хмуром невыспавшимся лице Поллукса, глава семьи Блэк тихо хмыкнул. После чего кивнул, приветствуя аврора, и приглашающим жестом указал на место за столом, где уже расположились Орион и Шелби. — Судя по выражению твоего лица, поиски пока что так ничего и не дали.

Глава Аврората, так же молчаливо поприветствовав присутствующих в кабинете, принял приглашение и устроился на своём месте. Услужливая рука домовика тут же наполнила стакан мужчины прохладным джулепом⁽¹⁾. Сделав хороший глоток, Поллукс, наконец, смог расслабленно выдохнуть, посмотрев на Старого Льва, как бы парадоксально это не звучало, уже более трезвым взглядом.

— Ничего, — коротко отрапортовал. — В Лондоне и ещё нескольких городах появились новые места, защищённые Фиделиусом — там, где раньше жили некоторые маглорождённые. Но сомневаюсь, чтобы мятежники организовали штаб в одном из этих мест. От их хозяев ни слуху ни духу. Те же побывавшие у Зеро грязнокровки, которые предпочли остаться на легальном положении, и регулярно появляются в общественных местах, ничего не могут рассказать. Сыворотка правды и легилименция результатов не дают.

— Ожидаемо, — Сириус II хищно усмехнулся. — Как показала практика, наш противник, как правило, не допускает глупых ошибок, которые могли бы так легко выдать его. Как, впрочем, я и предупреждал тебя, Поллукс, когда ты заявлял, что прочешешь частым гребнем всю Британию, но найдёшь «ублюдка», — синие глаза с иронией взглянули на поморщившегося главу младшей ветви, заставив того чуть опустить голову, признавая правоту постепенно восстанавливавшего форму чародея.

— Напомню тебе, дядя, что это ты упустил его в прошлый раз, — тем не менее попытался вернуть шпильку отец Вальпурги. — Не я.

— Именно исходя из своего опыта я тебя и предупреждал, — невозмутимо, с полным осознанием уверенности в своей правоте отозвался старший Блэк, пожав плечами и отпив из своего стакана. — Моя недооценка противника, желание разрубить Гордиев узел одним ударом, недёшево обошлась нашей семье. И Ориону в особенности. Наш враг своей живучестью, умом и умением бить в слабые места на поражение оказался куда более похож на истинного Блэка по своему духу, чем я предполагал. Поэтому и сказал тебе сразу. Мы стоим на пороге войны, которая либо вновь утвердит статус чистокровных фамилий, как главенствующих в нашем обществе, либо бросит нас в век анархии и к власти рвущейся наверх выскочек и челяди. Пусть Министерство, как и большинство семей, упорно не желают это признавать. Вполне возможно, эта война может затянуться надолго. Не стоило ожидать, что Аврорат сможет закончить её одним ударом. Не стоило.

Подобная похвала бастарда вызвала лёгкое подёргивание металлических пальцев протеза Ориона. Впрочем, наследник Льва сумел удержать свои эмоции под контролем. Прошлая несдержанность, когда он повёлся на провокацию противника во время сражения, едва не стоила ему жизни. И, похоже, юноша сделал выводы. Что, в свою очередь, вызвало лёгкий одобрительный кивок Сириуса.

За прошедшие две недели после сражения произошло множество событий, серьёзно изменивших расклад сил. Именно поэтому Старый Лев не без основания считал ту ночь настоящим началом гражданской войны в Магической Британии. Пусть даже стороны пока что более не сталкивались в бою. Словно два хищника, что бродили, примеривались друг к другу, выжидая, пока их противник, наконец, допустит первую ошибку. И тогда второй сможет броситься в бой. Прямо как с Первой Великой Войной, которая была неизбежна, несмотря на то, что все публично заявляли, как они этой войны не хотят.

Начать стоило, конечно, с того скандального «интервью в пустоту», во время которого их враг публично снял маску, показав всей Магической Британии, кем являлся Зеро. После чего кратко и по фактам изложил суть своих претензий к Древнейшему и Благороднейшему роду Блэк, а также историю столкновений с родичами. Разумеется, как заправский рассказчик истории, как писатель, выписывающий образы росчерком пера, умело поиграв на эмоциях зрителей, расставив акценты. А для некоторых мест достав широкую кисть, которую можно щедро окунуть в чёрную краску и как следует окропить образ Блэков в глазах общественности.

Хотя, признаться честно, когда Сириус увидел эту речь в самый первый раз — его на мгновение пробила дрожь. И не из-за лившейся между строк пропаганды, нет. Это-то как раз понятно и привычно. Но вот то, как мальчишка дословно процитировал самого Старого Льва, его слова по отношению к той грязнокровке, которые Лелуш хоть и мог слышать, но точно не мог понимать, будучи тогда несмышлёным младенцем… вот это было в какой-то мере жутко. Словно Ламперуж, как в творении мэтра Шекспира, был какой-то мистической тенью прошлого, явившейся, чтобы отомстить за деяния своего деда. Поэтому-то эта тварь, будучи воплощённым возмездием, и выпутывалась из всех передряг, раз за разом ломая все планы.

Блэк не был суеверным. Как правило, вопреки утверждениям разных романтично настроенных личностей из числа маглорождённых, магия являлась точной наукой, которая, несмотря на большой простор для новаций, подчинялась определённым законам. Однако первые несколько часов после прочтения Старый Лев, к своему последующему стыду, напряжённо пытался понять, как мальчишка мог узнать ту самую фразу. В ход пошли самые разные гипотезы. От попытки вытрясти душу из несчастного Арктуруса, который также присутствовал на той встрече, до изучения старых фолиантов, собранных в семейной библиотеке. К примеру, касавшихся неподтверждённых мифов о переселении душ взрослого в тело ребёнка.

Лишь потом, когда ясность разума вернулась, глава семьи укорил себя за подобное малодушие. В конце концов, даже этому странному факту могло быть найдено объяснение безо всякой мистики. К примеру, ребёнок мог услышать этот разговор, оставшийся в глубинах подсознания, во сне. Или, как вариант, столкнувшись с боггартом и дементором, ведь один из них легко вырывал из сознания самый потаённый страх, а второй — воскрешал в памяти наихудшие воспоминания. Совершенно обычных, без примеси потустороннего ужаса или воплощённого проклятия, вариантов было множество. И совершенно необязательно приплетать сюда вульгарный страх или неподтверждённые опытом байки туземцев, практикующих, скажем, магию вуду.

Хотя то, что такие мысли в отношении носящего маску Зеро появились — уже говорило о том, что противником он оказался крайне неприятным. Достаточно достойным, чтобы Старый Лев прекратил воспринимать его, как назойливую, пусть и кусачую, муху, и записал в разряд личных и семейных врагов.

Возвращаясь к интервью… Этот укус был неприятным. Бастард припомнил отринувшей его семье всё. Начиная с того, как обошлись с его грязнокровной матерью, и дальше. Угроза жизнью, от которой его спасли Поттеры, нападения на лагерь французских беженцев, террор маглорождённых семей, махинации с гоблинами… всё, вплоть до попытки повторить «хрустальную ночь», в которой — разумеется! — напрямую, без намёков, обвинил Сириуса II. Одним словом, вывалил всю историю этой негласной борьбы. Не забыв, впрочем, упомянуть и собственные достижения, вроде спасения многих семей от нападений, или ограбления сейфа Блэков одновременно с подставой Ориона. Да, об этом наглец тоже поведал, с широкой ухмылочкой, явно просящей кинжал в сердце. Хорошо хоть, по крайней мере, Лелушу хватило чести не позорить соблазнённую им Вальпургу. А может (и весьма вероятно), дело вовсе не в чести, но в прямом расчёте. Учитывая основную аудиторию Зеро, то бишь маглорождённых, действие на границе просто обмана и изнасилования, пусть даже в отношении дочери и внучки врага, скорее всего, могло быть воспринято грязнокровками не с самой лучшей стороны. А так — амплуа лихого героя, грабящего богатых и спасающего бедняков, никоим образом не пострадало.

Результатом всего этого цирка стали долгоиграющие последствия. Репутации Блэков, как сильнейшего из домов Магической Британии, и в плане влияния, и в военном отношении был нанесён серьёзный урон. Понятное дело, не среди грязнокровок. Вряд ли они и так хорошо думали о семье Старого Льва. Нет. Среди равных. И вот это уже было проблемой. Если раньше другие члены Священных Двадцати Восьми, кроме повязанных совсем уж крепко, вроде Лестрейнджей или Макмилланов, разве что перешёптывались о том, что Старый Лев не мог устранить неприятное препятствие, если после неудавшегося нападения об этом начали говорить вполголоса (в конце концов, участие лично Сириуса в этом деле было не более, чем слухами)… то теперь этот промах стал виден невооружённым взглядом. Со всеми вытекающими.

Разумеется, никто не подумал бы сказать это Старому Льву в лицо. Тем более что все эти громкие слова, так или иначе, оставались бездоказательными утверждениями преступника, линчевателя и террориста, который теперь был объявлен в розыск уже официально, как одно из «нежелательных лиц» Магической Британии. А Аврорату были переданы разнарядки на поимку радикала. Министерство, к сожалению, не решилось назвать Чёрных Рыцарей мятежниками, каковыми те и являлись, но и так сделало всё, чтобы полностью перевести их на нелегальное положение. Однако сказанное за закрытыми дверями в политике значило, как правило, куда больше, чем в глаза. И здесь, к глубокому сожалению, всё было отнюдь не так радужно. Фактически — авторитет Блэков, как устойчивой константы, находящейся на одной из вершин общества, альфа-хищника, что способен продавить свою линию и пресечь возражения, стал шататься. И даже если при жизни Сириуса II никто не посмеет что-то вякнуть на эту тему (хотя… и тут были вопросы. Если появится достаточно серьёзная причина, всё может измениться), то когда придёт время Ориона — хищники из остальных семей непременно попытаются откусить свой кусок от тела мёртвого льва. Не говоря уже о том, что теперь сплотить вокруг себя силы для борьбы с зарвавшимися маглорождёнными станет куда как сложнее. Другие чистокровные потребуют себе более выгодные условия после победы. И непременно постараются одной рукой прикрыться, как они считают, теряющими хватку Блэками, как щитом. А второй рукой — выжать их, как апельсиновый сок в бокал.

И всё это не считая группировки Дамблдора, которая, воспользовавшись неудачной операцией, решила обрушиться на «терзающих простых жителей Британии сатрапов» всей мощью машины пропаганды. Разумеется, без имён. Но обвинения в нарушении Статута Секретности там пролетали регулярно.

Губы мужчины тронула презрительная усмешка, обращённая к тем, кто решил раньше срока похоронить его династию. Напрасно.

Что же касалось Лелуша…

Вторым последствием «интервью», разумеется, был бешеный рост популярности «народного защитника» среди черни. Один за другим на месте известных домов маглорождённых стали возникать пустые пространства. Будто и не было ничего по тем адресам, которые не мог вспомнить никто, от министерского работника, до наёмника, который в своё время пытался этот дом штурмовать. В других местах, в особенности там, где грязнокровки жили близко к маглам, они переезжали, теряясь в мире простецов, увозя и родственников. И окапываясь уже в других местах, Сириусу неизвестных. Теперь ещё тратить время и силы на их поиски.

Конечно же, отнюдь не все грязнокровки подвязались с террористом. Несмотря на весь ореол защитника, многие из них всё-таки трезво смотрели на вещи и не желали ввязываться в войну, выиграть которую, как они полагали, у них было мало шансов. Даже среди утащенных в ту ночь Чёрными Рыцарями были те, кто предпочёл вернуться в свои дома. Но такие, вернувшись, первым делом обращались за помощью не к Генри Поттеру даже, который в последнее время (опять-таки, не без помощи того интервью) потерял некоторых своих клиентов, но к фракции Альбуса Дамблдора, что старалась наложить многослойную защиту на дома своих подопечных. И при том, в отличие от Поттеров, делала это официально безвозмездно. Исключительно за благодарность, так сказать.

Проблема была в том, что с течением времени становилось всё понятнее — популярность Зеро среди простого населения Магической Британии будет только расти. И, судя по всему, не только среди чистой воды грязнокровок, хотя они, безусловно, были главной аудиторией. Вон, некоторые маглорождённые семьи, не спасённые Рыцарями, уже окружили свои дома Фиделиусом. А значит, скорее всего, связались с Лелушем. Но и некоторые маги «среднего» сословия, что пусть и не являлись власть держащими родами, но жили в магическом мире достаточно долго, чтобы занять в нём свою неплохую нишу, нет-нет, но посматривали в сторону фигуры в маске.

Одним словом, участники грядущей гражданской войны, с одной стороны, всё больше кристаллизовывали костяк своих сил. С другой — колеблющиеся и нейтральные, нутром чуявшие, что что-то назревает, активно вертели головами, пытаясь понять, к кому лучше приткнуться. А с третьей — были и те, кто, по чёткому убеждению Блэка, вполне могли в критический момент сменить цвет флага в силу выгоды для себя или изменения ситуации. Поттеры, например, по чьей, в том числе, милости всё и произошло.

Пора действовать. И, к счастью, время, отведённое на восстановлении, Старый Лев провёл не сложа руки.

Синие глаза внимательно обвели взглядом всю компанию, призывая слушать, что собирался сказать сейчас глава семьи.

— Значит, так, — пальцы мага звучно ударили по столешнице. — Первое. Мы сейчас, как никогда раньше, должны продемонстрировать единство нашей семьи. Основной — и младших ветвей, Поллукс. Хватит оттягивать свадьбу твоей дочери и моего внука. Времени прошло достаточно, чтобы и мы, и общественность могли убедиться, что молодая Вальпурга, несмотря на прискорбный инцидент, не понесла от бастарда, — Орион вновь дёрнулся, но был придавлен тяжёлым взглядом синих глаз. Несмотря на то, что Сириус до сих пор чувствовал себя виноватым перед внуком, сейчас наследник был частью военного совета, на котором не было места сантиментам. — И ребёнок, рождённый в браке, будет истинным Блэком. Далее. Нужно привлечь на свою сторону врагов и превратить их в друзей. Поллукс. Твой второй сын, Сигнус. Насколько мне известно, ты ещё не успел подобрать ему пару?

— Я надеюсь, дядя, ты не стал вести переговоры о браке моего ребёнка за моей спиной, — подозрительно сощурился Поллукс. На его скулах заиграли желваки.

Сириус слегка фыркнул, отрицательно покачав головой.

Разумеется, он уже подобрал подходящую невесту для Сигнуса. Однако переговоры стоило всё-таки отдать на откуп Поллуксу. Несмотря на власть внутри семьи, перегибать сейчас с главой Аврората не стоило, когда и без того проблем навалом.

— Это твоё право, как отца. Однако я нашёл подходящий вариант, который вполне устроит тебя. Друэлла Розье, сестра молодого Дерека.

Чёрные брови сидевшего напротив мага поднялись вверх в изумлении. Кажется, глава рода Блэк сумел удивить своего племянника.

— Розье? Но они же…

— Неофициально поддерживали Грин-де-Вальда, — закончил за него Сириус. — И, несмотря на это, сумели выйти относительно сухими из воды, свалив всё на «изгоев и ренегатов, выжженных из родового гобелена». Верно. Конечно, их взгляды на магию, — волшебник слегка скривился, — весьма специфичны. Впрочем, по-другому у семьи, чей бизнес строится на трансконтинентальных перевозках в магловском мире, и быть не могло.

Что и говорить, несмотря на свою чистокровность и богатство, Розье имели весьма неоднозначную репутацию. И отнюдь не только из-за своих связей с величайшим тёмным магом двадцатого столетия. Но и потому, что были одной из крайне немногочисленных семей, поддерживавших связи с миром простецов на постоянной основе, ходя по тончайшей грани Статута Секретности. Вместо того, чтобы вести дела с волшебниками, Розье предпочитали заниматься ограниченными делами с маглами, поддерживали тайные контакты с их правительством. А потом — переводили фунты в звонкие галеоны.

Разумеется, всё это было в пределах разумного. Ни маглам, при всей их полуразумной сущности, ни волшебникам не нужно было бесконтрольное перемещение денег из одного мира в другой. Да и усиление Статута, предпринятое Дамблдором, ударило по этой семейке не меньше, чем падение Грин-де-Вальда. Но оказывая определённого рода логистические услуги британской Короне и некоторым другим сильным мира маглов, у них получилось занять свою нишу, на которую не позарились другие. К примеру, ведавшие всем транспортом на территории Британии Малфои.

— Друэлла на год младше Сигнуса. Чистокровна, мила, красива, образованна, достаточно умна, чтобы не создавать проблем, — Сириус II невозмутимо сделал ещё глоток джулепа. — А её семья находится в весьма двояком положении. С одной стороны, последние события с проигрышем Грин-де-Вальда в войне серьёзно ударили по их позициям. А Дамблдор едва не поставил на грань выживания их бизнес. Насилу отбились. Так что желание вновь занять подобающее им место в Магической Британии у этой семьи хоть отбавляй. С другой, они достаточно богаты, а их семья имеет какой-никакой, но боевой опыт и связи за рубежом. И, — Старый Лев наставительно поднял палец вверх. — Что немаловажно, они лучше нас разбираются в мире маглов. Не удивлюсь, если что-то из наследства Грин-де-Вальда перепало им. А это весьма поможет, чтобы нивелировать игрушки нашего врага.

— Но станут ли они связываться с теми, кто находится в таком неоднозначном положении? — в голосе Поллукса слышалось откровенное сомнение.

— Безусловно. Во-первых, потому что никто другой им такой шанс не предоставит. Во-вторых, потому что будут надеяться получить выгоду для себя, даже если наш Дом падёт. Например, претендовать на кусок пирога. Или сделать твою ветвь основной после падения моей — и тем самым получить влияние на Сигнуса, как твоего наследника, — пожал плечами маг. — Вариантов много. Пусть думают. Важно то, что по итогу они будут зависеть от нас. Мы — их ключ к возвращению в большую игру. И именно такой, во многом зависящий от нас союзник нам и понадобится в грядущей схватке.

Сириус позволил себе скупую усмешку.

— Далее, — пальцы волшебника мягко, но уверенно обхватили набалдашник трости. — Что у нас с этим… Краучем, будь он неладен?

— Буду откровенен, мне жаль, что он не на нашей стороне, — Поллукс покачал головой. — Один из лучших авроров. Контора с его уходом потеряла бы многое. Да и не так много вариантов, за которые можно было бы ухватиться. Безупречная служба, прекрасное командование. Единственный момент — самоволка, которую он и его отряд устроили во время сражения. Но даже там он подготовил алиби в виде одной из боевых групп, продолжавших патрулирование. К тому же… тронешь за подобное — в грязи утопят. А у Аврората и так в последнее время с этим проблемы.

— Значит, придётся действовать по известному варианту, — трость слегка крутнулась вокруг своей оси в умелых пальцах.

— В последнее время образовалась парочка интересных заданий, от которых здравомыслящий человек предпочтёт отказаться и уволиться.

Сириус довольно усмехнулся, кивнув племяннику. Мол, действуй.

Аврорат не должен иметь пятой колонны, которая будет покрывать грязнокровок накануне войны. «Железного» лейтенанта необходимо убрать с доски, как политическую фигуру, и почистить Аврорат от натасканных туда маглорождённых и маглолюбцев.

Конечно, ничто после этого не помешает им защищать «простых граждан» уже самовольно. Но в этом случае их легко можно будет прижать за нарушение закона, как линчевателей, таких же, как Чёрные Рыцари. А то и вовсе… «погибли, оказав сопротивление при задержании».

— Томми, — взгляд главы семьи повернулся к бледноглазому. — Организуй мне встречу с Генри Поттером. Полагаю, теперь нам будет, что обсудить.

— Ты думаешь, что сможешь перетянуть его на нашу сторону из-под крыла Дамблдора? — бровь Шелби иронично приподнялась.

— Я думаю, что после того, как вскрылась информация о том, кем является его ненаглядный протеже, у Генри может пропасть желание защищать одного конкретного маглорождённого, — оскалился Старый Лев. — И он сможет оказать определённую помощь. Что же касается Дамблдора… учитывая то, что некоторые из клиентов Поттера начали перебегать либо к Лелушу, либо к Альбусу — вполне возможно, что в определённый момент у главы этой семьи могут оказаться с уважаемым директором школы «Хогвартс» разные дороги.

Трость, словно гвоздь в гроб, мерно отстучала по полу лёгкий мотив.

— Орион. Тебе я доверю прессу, — под в меру суровым взглядом деда наследник моментально вытянулся в струнку. — Считай это практикой. Твоя задача — постараться добавить немного дёгтя в излишне медовый образ нашего героя в маске. Но не нужно перебарщивать. Откровенное литьё грязи сейчас только сыграет ему на пользу. Если возникнут какие-либо идеи — сначала уточни у меня, стоит ли. Повторюсь, задача — подмочить репутацию, но не переборщить.

— Я понял, дедушка.

— Вот и славно, — холод суровости в синих глазах сменился на тепло одобрения.

Фигуры грядущей партии начали расставляться. А совсем скоро, помимо уже сделанных шагов, магическое сообщество ожидала встряска. Такая, что быстро отделит подлинных сильных духом, магией и разумом от тех, кто мало что стоит сам по себе. Это Сириус знал точно. Ведь предпринял определённые меры, чтобы никто не успел помешать голосованию за лишение «Гринготтса» лицензии, и реакции на это зелёных.

И в огне этой встряски всем излишне изнежившимся вновь понадобятся стальная воля и магическое мастерство таких семей, как Блэки или Лестрейнджи. Авторитет будет восстановлен. Победа одержана. Чистокровные получат свои трофеи.

А там — кто знает. Возможно, чтобы навести в этой стране порядок и вернуть власть тем, кому она должна принадлежать, придётся взять управление страной в свои руки. Несмотря на то, что кресло Министра Магии Сириус всегда считал для себя излишним, в какой-то момент оно могло бы стать неплохим средством для достижения цели.

* * *

После того, как головокружение, вызванное использованием портала, наконец, прошло, и цветные круги перестали плясать перед глазами, Лелуш наконец смог как следует осмотреться, про себя тихо ругаясь на неудобство подобного средства передвижения. Порталы он терпеть не мог, хоть и вынужден был в своей жизни пользоваться ими частенько. Подводным камнем этого способа перемещения было то, что чем на большее расстояние приходилось перемещаться, тем большая болтанка была в итоге. И если по территории островов было ещё более-менее терпимо (Лулу, в случае чего, мог бы даже вести бой сразу после прибытия в точку назначения), то вот при необходимости переправиться через Ла-Манш вестибулярный аппарат выбрасывал белый флаг.

Увы, но при путешествии из страны в страну трансгрессия тайком не работала. После горького опыта двух Великих войн, когда многочисленные диверсанты с обеих сторон попили изрядно крови всем воевавшим тогда фракциям, маги прочно поставили границу на замок. Любой, кто попытался бы несанкционированно трансгрессировать, скажем, с островов во Францию, тут же вызвал бы тревогу сигнальных чар, отряд местных блюстителей порядка на свою голову, и уголовное дело о незаконном пересечении границы. Перемещаться таким способом из страны в страну можно было только через специально отведённые для этого площадки, и получив разрешение… которое в положении Зеро как «нежелательного лица» было бы получить, скажем так, проблематично. Не говоря уже о попытке добраться к искомой площадке.

Порталы, конечно, тоже старались контролировать. Но сделать это было значительно сложнее. Двусторонний портал, созданный на территории Франции, не попадал под сигнальные чары, к примеру — иначе пресловутый Орде де л’Орде⁽²⁾ и пограничники просто потонули бы в бесконечных ложных сигналах собственной системы. И эта лазейка позволяла зачастую пересекать пролив без того, чтобы прибегать к обычному транспорту. То есть — сильно сокращать время поездки. Однако… стоило признать. В такие моменты бывший принц Империи с лёгкой ностальгической тоской вспоминал свой личный «Найтмер», что позволил бы преодолеть это расстояние с максимальной скоростью и комфортом. Не говоря уже об «Икаруге» или «Авалоне», что позволили бы отправиться куда угодно.

И давно, давно уже мысли по этому поводу ходили. Возможно, Лелуш и не смог бы пока что воссоздать свои любимые «Гавейн» и «Мираж» во всём их боевом великолепии. Всё-таки некоторые вещи магией заменить невозможно. А если точнее — техномант пока просто не придумал, как это сделать. Но создать «условно-гражданскую» модель летающего «Найтмера», без вооружения, или же с установленными на неё крупнокалиберными пулемётами, можно было уже сейчас. Вот только учитывая все происходившие события, что в последнее время неслись со скоростью и грацией бешеного взрывопотама, времени на эксперименты и лабораторию практически не оставалось. А жаль…

Ламперуж слегка тряхнул головой, сбрасывая остатки головокружения и отбрасывая прочь жалобы на дискомфорт. Стареет он, что ли, раз начал ворчать на подобные темы? Или просто заплыл комфортом во время работы с Поттерами? В любом случае, пора стряхивать с себя метафорический «накопленный жирок».

Аметистовые глаза с интересом пробежались по окружающей его обстановке, пока сам он, заложив руки за спину, терпеливо дожидался в приёмной назначенного Альваро времени. Несмотря на плодотворное сотрудничество и помощь представителя Народного Комиссариата (или уже Министерства? Вроде бы ди Лено упоминал о реформах, что собирались провести), в его нынешней постоянной резиденции в Париже маг был впервые.

Что сказать… впечатление создавалось весьма интересное — и полностью соответствующее тому образу, который строил итальянец при знакомстве сам. Строгие, прямые линии, тёмно-синяя с серебром ткань на стенах. Его можно было назвать дорогим. Не обладая кричащей роскошью рококо или давящим монументализмом стиля того же «Мордреда», который Зеро про себя называл «блэковщиной», выполненной в строгой и уверенной манере, он, тем не менее, создавал ощущение того, что его владелец привык жить на широкую ногу и со вкусом. Красиво, но без лишнего. Конечно, несколько не вязалось с декларируемым образом той страны, посланцем которой Альваро являлся, зато чётко подходило его собственному типажу безупречного костюма-тройки и чашки кофе в руках.

Впрочем, это было одной стороной медали, фасадом, словно специально выставленным напоказ, дабы пустить в глаза пыль. Чтобы добраться до другой, нужно было присмотреться — и обладать достаточными для этого знаниями. И здесь уже вовсю раскрывалась другая черта уроженца Италии. Обежав помещение, аметистовые глаза Зеро безошибочно выделили в прихожей несколько предметов, явно бывших техномагическими артефактами. Причём, если маг правильно понимал, сделанных самим Альваро. Один из них, расположенный в паре шагов от портального круга и представлявший собой миниатюрную камеру, подвешенную на прикреплённом к потолку штативе, сам собой повернул объектив в сторону Лулу, словно просканировав того. После чего тихо загудел, как будто отсылая сигнал куда-то. Одна из систем защиты?

— Лелуш? — раздался уверенный баритон хозяина дома из небольшого динамика, расположенного на стене. — Прошу, проходите из прихожей прямо по коридору. Конечная дверь на первом этаже у лестницы, мой кабинет. Подождите там, я спущусь через несколько минут. Немного задержался в лаборатории.

Предводитель Чёрных Рыцарей тихо хмыкнул. Догадка подтвердилась. Похоже, эта камера действительно была полным аналогом тех, что использовались охраной уже в его родном мире. Однако в этом, новом, он подобное видел впервые — до цифровизации изображения здесь пока не додумался никто. Но, похоже, конкретно эта вполне себе передавала изображение в реальном времени прямиком к ди Лено.

Последовав совету итальянца и пройдя в кабинет, Лелуш ещё больше убедился в правоте собственных догадок. Если прихожая и гостиная дома, где, похоже, принимали большинство гостей, были фасадом, что должны были создать о хозяине определённое впечатление, не слишком сильно отличающееся от того же Генри Поттера или Сириуса Блэка II, то вот кабинет Альваро полностью обличал его уже в совершенно ином свете. Полный книжных полок, толстых тетрадей в кожаном переплёте, которые, скорее всего, были лабораторными журналами, различных приборов… комната буквально кричала о том, что принадлежит учёному. Причём учёному-практику, увлечённому своей работой.

И столь сильный контраст, ровно как и сам допуск в кабинет, у опытного политика и интригана вызывал определённые вопросы. А не являлось ли это амплуа не сутью, но ещё одним слоем, который, в данный момент, решили показать уже ему самому, пропустив чуть глубже, чем первый слой? А если да, то зачем? И что скрывалось за этим вторым слоем? Чего конкретно ожидал от своего гостя итальянец, если допустить, что «задержка в лаборатории» тоже была отнюдь не случайной? Ну в самом деле, не пытался же он устроить типичную проверку кандидата в следователи?⁽³⁾ Это было бы слишком… топорно, что ли?

Вопросы порождали вопросы. А они, в свою очередь, слегка дразнили интерес мага. Но в данный момент Ламперуж всё же придержал собственную паранойю. Что бы там ни планировал ди Лено, Лелуш был здесь по делу. Так что вместо того, чтобы продолжать гадать, бывший принц просто скрестил руки на груди, молча ожидая хозяина кабинета.

Глаза молодого чародея задержались на единственном предмете обстановки, что несколько… выбивался из всего антуража кабинета учёного. Писаный маслом портрет в тяжёлой деревянной раме, висевший прямо напротив входа, над рабочим столом. На Лелуша с лёгким прищуром смотрела блондинка лет двадцати пяти. Мягкая итальянская красотка, белокурые волосы, убранные в сложную причёску, смешинка, спрятавшаяся в уголках губ. Единственной странностью здесь, пожалуй, была одежда. По опыту прошлой жизни, да и по тому, что носили чистокровные барышни в Магической Британии, у Зеро было стойкое ощущение, что платье это устарело на несколько веков, словно сойдя с картин эпохи Ренессанса.

Бывший принц в задумчивости сощурился, чуть склонив голову набок и продолжив изучать картину. Учитывая, насколько этот портрет выбивался из остального убранства кабинета — простым украшением, призванным радовать глаза ценителя искусства, это могло быть с очень малой вероятностью. Скорее всего, девушка была весьма важной для советского волшебника. Проводя аналогию с самим Лелушем — в своём кабинете, вне зависимости от того, насколько хорошо это бы смотрелось, он мог бы повесить портрет Наннали или Карен. Жена? Сестра? Но вот одежда и антураж слишком уж отдавали стариной. Специальная стилизация «под старину», быть может? На того, у кого в сейфе лежит философский камень, Альваро всё-таки не походил.

Однако размышления волшебника прервали звуком открывшейся двери, заставив обернуться.

— Приношу извинения, что заставил ждать, — слегка склонил голову ди Лено, пожав Ламперужу руку, после чего сев за стол. На его крайний угол тем временем лёг толстый журнал в тёмном кожаном переплёте. Маг не отреагировал на внимание к портрету над ним, даже бровью не повёл. — Рад вас увидеть вновь, Лелуш. Гримо, будь добр, позаботься о столе. Мне как обычно, а мистеру Ламперужу Ти Гуань Инь. Ни молока, ни сахара не требуется.

Бывший принц молча приподнял бровь, садясь в кресло напротив итальянца. Что-то он не припоминал, чтобы при Альваро называл свои предпочтения в напитках. Хотя кое-кто, с кем его визави в последнее время общался постоянно, вполне себе знал о том, какой чай любит Зеро. Точнее, знала.

— Ирэн? — догадался маг, вспоминая девушку, которая в данный момент, воспользовавшись затишьем и отсутствием боевых действий, упорхнула на несколько дней к мужу.

— Ирэн, — согласно кивнул советский чародей. Сейчас, своему уже привычному костюму-тройке предпочтя обычную белую рубашку и штаны, он окончательно отошёл от образа политика и дельца. — Она как-то пожаловалась, что «в её окружении мужчины пьют чай совершенно неправильно, не по-британски», — губы итальянца чуть дрогнули в едва заметной улыбке.

Тем временем по мановению руки рослого, явно неплохо евшего домовика в обычной, чисто выстиранной одежде, с тихим звоном опустился на столешницу поднос. Кофейник сам собой наполнил чашку итальянца чёрным варевом, кипяток распарил чайные листья.

— Вольноотпущенник? — Лелуш в задумчивости взглянул на исчезнувшего с хлопком Гримо.

— Получает зарплату и выходные, — кивнул волшебник. — Здесь, во Франции, после войны и уничтожения многих чистокровных семейств таких стало куда больше, чем у вас, по счастью. Это, конечно, не советские домовые с их профсоюзом и представительством в Верховном Совете, но… уже кое-что.

Бывший принц молча кивнул, поднося к губам чашку. Тянуло расспросить о домовых, заменявших эльфов на территориях краснознаменной страны, но мысли поневоле вернулись к более актуальному вопросу.

В Британии подобный внешний вид домовых эльфов был редкостью. Не столько потому, что в принципе вольных домовиков было мало, но и потому, что те не особенно к этой свободе стремились. Вернее, настолько не стремились, что Зеро, в своё время планировавший развернуть масштабную агитацию среди пребывавшего в откровенном рабстве народа, был вынужден отложить подобное мероприятие на неопределённый срок.

Кем бы ни был тот химеролог, который в своё время дал начало новой расе магических существ, он действительно предусмотрел многое. Имеющий раба имеет врага. Но что, если раб себя рабом не считал? Напротив, считал честью служить своему хозяину и выполнять все его прихоти? Считал это привилегией? А ведь абсолютное большинство эльфов действительно так считало. Достаточно вспомнить домовиков любимой всеми школы магии. Домовики были созданы, чтобы служить. Честь домовика — служение, воля хозяина — закон, а исполнение воли — священный долг. Извращённый, перевёрнутый с ног на голову кодекс самурая, такой, каким его видел генерал Тодо. Но направленный не на воинскую службу, а на обслуживание. Абсолютная преданность, вшитая в психологическую подкорку много сильнее, чем преданность «домашних» негров своим господам на Американском Юге. Свободные домовики в таком обществе… скажем так, пользовались не лучшей репутацией, а для многих эльфов получить одежду было кошмаром куда худшим, чем ежедневные наказания себя за оплошности.

Опираясь на собственный опыт и консультации с Юной, Лелуш мог сказать, что ломать этот психологический блок у целого народа придётся долго, мучительно и больно. Возможно — беря новорождённых домовых эльфов и воспитывая их свободными, если, конечно, подобная психическая прошивка шла не на инстинктивном уровне. В противном случае, поднять домовиков на восстание пока что останется несбыточной мечтой, за исключением некоторых вольных одиночек, которые благодаря тому, что сумели осознать своё положение и каким-то образом обрести свободу, стали изгоями своего народа.

— Итак, — с наслаждением сделав глоток кофе, Альваро проницательно посмотрел на Лелуша. — Ваш визит ведь связан с недавними событиями, вылившимися в большое сражение между Чёрными Рыцарями, Авроратом и Блэками, верно? Кстати говоря, поздравляю с удачно проведённой операцией.

— Спасибо. И да, вы правы. Я бы хотел обсудить дальнейшие наши с вами планы, — Ламперуж отставил посуду обратно на стол, пристально смотря советскому чародею в глаза и закинув ногу на ногу. Пальцы свободно легли вдоль подлокотников кресла. — И, быть может… дополнительная помощь от вас.

Альваро раскрыл ладони, мол, продолжайте. Тёмно-карие глаза ни на мгновение не моргнули. Зеро же… Зеро почувствовал себя словно на приёме у главы мафиозного клана. Не хватало только фразы о просьбе, уважении и приглашении на чашку кофе, будь она проклята.

Впрочем… посмотрим. Да, он и Чёрные Рыцари задолжали ди Лено некую услугу, которую потом, вероятнее всего, придётся отдавать. С другой стороны, договор чётко оговаривал, что подобная услуга не должна была оставить клеймо на Ордене как на иностранных шпионах. Этого пункта договора он собирался чётко придерживаться и при заключении нового.

В любом случае, даже если он заключал ещё одну сделку с вежливым и обходительным дьяволом, следовало держать лицо. Вести себя не как проситель, но как торговец, обсуждающий сделку.

— Во-первых. Некоторые из спасённых нами семей, а также из тех, кто присоединился к нам позднее за те пару недель, что прошли после схватки, хотели бы покинуть Магическую Британию, которая чем дальше, тем больше катится в тартарары. То, о чём мы с вами договаривались в первый раз. Эвакуация, помощь при обустройстве на новом месте и так далее.

Хозяин кабинета молча кивнул, сделав ещё глоток.

— Это не так сложно, — произнёс он, слегка ударив по столешнице пальцами. — Но… вы сказали «некоторые», — взгляд карих глаз вонзился в лицо Ламперужа, словно клинок из высокопрочной стали. — Означает ли это, что большинство семей останутся в стране? Каким образом вы собираетесь продолжать борьбу, имея на руках гражданских? Или же, — Альваро чуть сощурился, — после случившегося вы собираетесь пойти на компромисс? Возможно, перейти к более мирным методам борьбы?

Время на мгновение застыло, прежде чем Зеро, набрав в грудь воздуха и мысленно досчитав до десяти, начал говорить.

Плохо всё-таки итальянец его знал, если заговорил о мире. Или это очередная проверка?

— Боюсь, эта война только начинается, — покачал он головой. — И нет. Никакой мировой не будет. До тех пор, по крайней мере, пока Британия идёт прежним курсом, а Сириус II жив. Однако воевать могут не все. Особенно если учесть, что мы спасали не только способных держать оружие. Большинство из них имеют семьи и детей. Оставлять их на растерзание Блэкам — даже если бы я мог это сделать по этическим соображениям, меня после этого бы самого же в Аврорат сдали, если бы не учинили самосуд. Прятать в мире маглов — слишком много придётся ставить защитных чар. Даже учитывая то, что ориентируются волшебники в обычном мире плохо. Без магической защиты дома оставлять нельзя, но каждый новый Фиделиус, несмотря на то, что прекрасно защищает от чуждого проникновения, по сути является сигналкой. Не говоря уже о том, что отнюдь не каждая семья готова разорвать все связи с родственниками-маглами. В итоге — защита вновь ставится под угрозу.

— И какое же решение проблемы вы видите?

— Создание полноценного, неподконтрольного Министерству Магии поселения, — Лелуш откинулся на спинку кресла, не разрывая зрительного контакта. — Либо на незанятой территории, скажем, в горах Шотландии, или на Оркнеях. Либо — в пространственном кармане, таком, что прячет тот же Косой Переулок. Надёжно защищённое. С собственным производством, учителями, школой — вряд ли дети спасённые нами, если они решат остаться под защитой Рыцарей, смогут ходить в

«Хогвартс».

Аметистовые глаза, на мгновение закрывшись, решительно взглянули в карие.

— Я хочу создать для тех, кто будет готов сражаться, крепкий тыл. Такой, куда они всегда смогут вернуться. Не временное палаточное убежище, которое рано или поздно предполагается покинуть. Но место, в котором они будут жить постоянно. Вполне возможно, что и место, которое будет больше контактировать с маглами, чем остальная Магическая Британия — вряд ли люди захотят обрывать связи. Да и поддерживать ограничение на слияние магии и технологий мы, как вы уже поняли, не собираемся.

А со временем… кто знает? Быть может, дойдёт и до полноценного, лишённого Статута существования маглов и магов. В конце концов, Союз, насколько Лелуш понимал, Статут Секретности отменил. Так что кто его знает.

— Но для подобного понадобится куда больше ресурсов, чем может дать наш бизнес. Речь идёт не просто о финансировании боевой группы. Дело даже не в деньгах. Нужны кадры. Специалисты по строительству (у нас такие есть, но их усилий не хватит), вольнонаёмные домовики, если найдутся. Учителя. Пожалуй, учителя — в первую очередь, — Ламперуж неопределённо махнул рукой. — Я, быть может, и сумею выучить малышей, как мастерить зачарованные гранаты, но, боюсь, для полноценного образования этого не хватит. Не хотелось бы, чтобы в итоге поселение превратилось в кучку плохо образованных магически сектантов, загнанных в горы. В том случае, если противостояние затянется — исключать этого, к сожалению, нельзя, — нужно дать мирным жителям тот максимум, что я смогу.

Альваро слушал молча, не перебивая, делая один глоток за другим.

— Один вопрос, — мягко сказал он, когда Зеро закончил. — Вы понимаете, что таким образом создаёте, по сути… альтернативу нынешнему государству Магической Британии? Фактически, новое правительство, что не подчиняется Министерству. Вольный город, если хотите. И в этом случае, наше с вами сотрудничество начинает выходить за рамки общего бизнеса Альваро ди Лено и Лелуша Ламперужа…

— И начинаются переговоры между Советским Союзом и, фактически, новой страной, — закончил чуть мрачно за визави маг. — Да, я осознаю это. Как и то, что подобный союз будет иметь определённые… нюансы.

Как всегда с лёгкой улыбкой журила Наннали своего старшего брата… Мало организовать революцию, разрушить старый мир. Нужно потратить кучу времени и сил, чтобы воздвигнуть новый. И кости легли так, что, похоже, этот новый мир придётся строить ещё до того, как старый рухнет под собственной тяжестью, заставив сломаться подгнившие опоры.

Что же. Вновь надевая маску Зеро, бывший принц прекрасно понимал, чем это в итоге закончится. Кому-то придётся встать во главе нового мира, в который он хотел привести Наннали и Карен. Кто-то должен подписать кровью тот счёт, что придётся оплатить перед тем, как одна система сменит другую. Быть может, если бы удалось тогда прикончить Блэка, главную на данный момент угрозу со стороны чистокровных, от главенства и удалось бы отвертеться, оставшись просто предводителем Чёрных Рыцарей. Но Старый Лев выжил. И ему, человеку в маске, теперь ставить роспись под документом, который положит начало новой стране. И вести переговоры с государством, что может помочь, тоже ему.

Ну что же. Государство в одной комнате он уже основывал. Посмотрим, что получится с городом в пространственном кармане.

— Полагаю, нет нужды спрашивать, кто встанет во главе вашего города, — тихо хмыкнул Альваро. — Хорошо, мистер Ламперуж. Давайте подумаем, чем сможет помочь молодой нации Советский Союз.

* * *

— Кто-то из вас пришёл сюда совсем недавно, — Железный Барти не спеша прохаживался перед небольшой шеренгой своего отряда плавной, решительной походкой. Так, словно был не аврором, проводящим с подчинёнными разъяснительную работу, призванную избавить их от сомнений и лишних вопросов, а, по меньшей мере, Юлием Цезарем, идущим перед строем своего любимого Десятого Легиона. Ещё до того, как, сочетая прекрасные магические способности с тонким политическим чутьём, встал во главе Рима. — Кто-то, — взгляд серо-стальных глаз задержался на вытянувшейся в струнку Нэнси, — напротив, служит под моим началом уже давно, и успел отличиться. А кто-то новичок. Это ничего. Отсутствие опыта — недостаток, который исчезает с течением времени, в отличие от многих других. Так что новоприбывшим — моё приветствие и поздравление. Вы попали в лучший и наиболее эффективный отряд нашей организации на сегодняшний момент. Вы попали в крайне надёжные руки, что находятся на стороне закона и порядка.

Лейтенант остановился, всматриваясь в глаза своих подопечных, стараясь отследить их реакции. Кто готов слушать, а кто уже слегка рассеял внимание.

Шестеро новичков. Двое — из числа знакомых Аластора, как и он, побывавших под смертельными проклятиями боевых магов Аненербе во время Войны. Но четверо — недавние выпускники «Хогвартса» из числа маглорождëнных и полукровок, те, что в этом году покинули стены вотчины Дамблдора. Пожалуй, всё же был один существенный плюс в той скомканной, сумрачной, полной коротких схваток и увенчанной позорным для Аврората и крайне неприятным поражением ночи. Поток стажеров-добровольцев, из тех, кто соответствовал критериям хотя бы по сданным предметам, существенно возрос. Так, что если раньше Барти приходилось со вздохом работать с тем, что есть, обучая некоторым буквально базовым вещам в процессе службы, то теперь было, из чего выбрать. Одни, особенно из семей тех, кого люди Крауча спасли от расправы, стали видеть в стражах порядка защиту, желая стать частью самой, как им казалось, безопасной системы. Другие, напротив, горели жаждой мести бандитам и, к сожалению, не годились для службы так же, как и первые. Набирать к себе потенциальных Чёрных Рыцарей, которые имели большие риски радикализироваться и, в итоге, сменить сторону, аврор не собирался. Третьи элементарно хотели славы. Понятное дело, что такие не годились точно. Аврор, гоняющийся за славой, в лучшем случае, аврор, регулярно имеющий проблемы с выполнением приказов и службой. А в худшем — и вовсе мёртвый.

По счастью, были и куда более подходящие кандидаты. Например, те, кто, узрев тот ужас, что творился последние, по меньшей мере, полгода, почувствовав его на собственной шкуре, хотели спасать и защищать сами, надеясь стать щитом между бандами Блэка и гражданскими. С этим уже можно было работать. Больше же всего Барти импонировали личности, как и он сам, желавшие навести в стране порядок. Приструнить как вконец зарвавшихся в своей феодальной вольнице князьков, так и не в меру популярных теперь линчевателей, вершащих на улицах Магической Британии самосуд. Все отобранные в отряд новички из числа не-военных принадлежали именно к этим двум типам.

Однако, даже несмотря на уже изначально хороший материал, стоило с самого начала расставить все точки над «и» и провести начальную воспитательно-разъяснительную работу. Тем более, что после того массового побоища и некоторым маглорождëнным старожилам это было необходимо. Особенно учитывая возросшую в народе популярность Зеро, и то, что в ту ночь они, в общем-то, бились с ним на одной стороне. Граница между потенциальным союзником и врагом в некоторых фундаментально важных вопросах стала настолько же прозрачной, как грань между совпадением и судьбой.

— То, что каждый из вас оказался здесь, пройдя все собеседования и выдержав вступительные испытания, говорит о том, что для нашей работы вы пригодны. Из вас могут, в конечном итоге, получиться неплохие авроры. Однако, — Крауч выдержал паузу, заложив руки за спину, и сурово прожëг новичков взглядом. — Прежде чем распределить вас по группам, среди которых вы будете выполнять свои обязанности, учиться и учиться у более старшего поколения, есть несколько важных моментов, которые вы должны запомнить. Так, чтобы от зубов отлетало. Потому что эти базовые принципы, о которых, поверьте мне, на профессиональной ориентации не расскажут, являются залогом как успешных действий всего отряда, так и вашего — в том числе — выживания. Более того. Не всё, что я сейчас вам скажу, одобрили бы вышестоящие чины Аврората. Так что убедительная просьба оставить всё, что здесь будет сказано, в тайне. Это понятно?

Дождавшись нестройного гула голосов («ветераны» отвечали чётко, единым голосом, в то время как среди новичков был разнобой), Барти позволил себе удовлетворённо кивнуть.

— Первое. Буду откровенен. К моему — и вашему — глубокому сожалению, Аврорат является крайне неоднородной структурой, подверженной тем же порокам, что и наше с вами общество, — Крауч вновь пришёл в движение, старательно придавив взглядом. — Аврорат является местом пересечения множества политических интересов и сил. И зачастую это приводит к плачевной ситуации недоверия, грызни между отделами и внутри них. Наш отряд — однороден. За каждого из его членов я могу ручаться лично. Но я не дам и ломаного кната за большинство магов вне его. Более того. Я не поручусь, что другие авроры, в том числе и занимающие высокие должности и носящие весьма громкие фамилии, — Железный Лейтенант слегка возвёл очи горе, намекая новобранцам на то, к какой семье принадлежит нынешний глава Авроров, — придерживаются декларированных целей нашей конторы больше, чем своих личных или родовых. Поэтому возьмите за правило. Не откровенничать на работе с кем-то вне отряда. И в целом, по возможности, держать коммуникацию с остальным авроратом либо через командиров групп, либо через меня. Если кто-то вышестоящий попытается отдать вам приказ поверх голов ваших непосредственных командиров, или меня, вежливо посылайте его обращаться по любым таким вопросам ко мне или к предводителю боевой группы. В случае, если попытаются оказать давление, к примеру, полунамëками или прямыми угрозами — такие случае в нашей практике бывали, — сразу идите ко мне. Разберёмся. В случае чего — прикрою.

Не в первый раз Краучу приходилось проговаривать подобные прописные истины, к сожалению. Случаи, когда представители иных чистокровных семей попытались действовать в обход неуступчивого лейтенанта, напрямую через его подчинённых, бывали неоднократно. Да что там, до чистки такая ситуация возникала и внутри отряда. Вспомнить хотя бы тот раз, когда Макмиллан, тогда ещё не уволенный, попытался надавить на Дисент, явно намекая, что если девочка не будет работать в его, Генриха, и его семьи интересах, то у неё очень быстро начнутся проблемы с карьерой. Скажем, быстро вскроется, что Нэнси прикрывает глаза на сбыт запрещённых товаров в одной из лавочек Лютного переулка. По счастью, его будущая заместительница оказалась не робкого десятка, послав наглеца к Мордреду на рога и к Моргане под юбку, после чего проинформировала о ситуации самого Барти.

— Второе, — в спокойном, методичном, словно работа двигателя Хогвартс-экспресса, баритоне неожиданно появились угрожающие нотки, недвусмысленно намекающие, что будет с теми, кто отнесётся к его словам легкомысленно. — Я прикрываю своих подчинённых. И от давления извне, и от разного рода ложных обвинений, которые периодически им пытаются вменять. Поверьте, такое случается. Я также готов спустить некоторые формальные оплошности, которыми, порой, страдают даже командующие боевыми группами, — ехидный взгляд серых глаз мага скользнул по украшенному свежим шрамом лицу Аластора, который усиленно делал вид, что не понимал, на кого намекало начальство, и старался изобразить максимальную невинность. Невинность получилась на редкость страшненькая. — Но. От вас я требую, в первую очередь, трёх вещей. Порядочности. Неподкупности. И верности своему долгу Аврора. Если я узнаю, что вы каким-то образом решили пойти по кривой дорожке, если замечу, что, пользуясь моим прикрытием, вы используете полномочия стража порядка, чтобы обогащаться лично, или продвигать чьи-то интересы, покрывая преступников… берегитесь. Торжественно обещаю. Вы вылетите из отдела с оборотничьим билетом раньше, чем успеете сказать «лейтенант Крауч», — угроза в голосе стала совсем уж недвусмысленной.

Кое-кто из новичков под тяжёлым, словно каменная плита, взглядом ощутимо вздрогнул. Однако неожиданно для всех вверх взметнулась рука другого новобранца.

— Сэр?

— Рядовой Вельвет, — память безошибочно выделила из досье других маглорождëнных худого, долговязого парнишку восемнадцати лет с коротко подстриженными чёрными волосами. Болотно-зелëные глаза смотрели с лёгким испугом, но прямо, не отводя взгляда. Несмотря на недостаток физической формы, вызванной явным недоеданием маглокровки в его родном мире, на экзаменах Вельвет показал отличные результаты. Да и с мотивацией у него всё было неплохо. Юношеское желание прославиться, которым, по слухам, он страдал в школе, похоже, с возрастом повыветрилось, уступив место стойким убеждениям. Правильным убеждениям. — У тебя вопрос? Слушаю.

— Разве Аврорат не имеет осведомителей среди преступного мира и не заключает, порой, сделки с нарушившими закон, чтобы достичь нужных результатов?

Скупая улыбка чуть тронула губы Крауча.

— Хороший вопрос, рядовой, — Барти одобрительно кивнул, подняв вверх указательный палец и слегка им качнув. — Действительно. Иногда нам, стражам порядка, приходится идти на сделку с дьяволом, чтобы выполнить свою работу. Так произошло и недавно — и тот случай, во многом, тема следующего пункта, о котором я собирался поговорить. Но, — серые глаза сурово сузились. — Такие вещи, как работа с осведомителями, или сделки со следствием, всегда тщательным образом проверяются. Это во-первых. Во-вторых, подобная работа практически всегда идёт через руководство нашего отдела. То есть — командиров групп и меня.

Барти чуть помолчал, обдумывая следующую реплику. Нужно пройти по тонкой грани, с одной стороны, не делая подчинённых болванчиками, которые не способны работать самостоятельно. А с другой — отбить у них гипотетическую охоту нажиться на фиктивных «осведомителях».

— Разумеется, в экстренных ситуациях вы вполне можете проявить инициативу. Случаи бывают разные. И бывает так, что нет времени бежать до, например, меня. Нужно действовать. Однако в подобных случаях я рассчитываю, что вы будете руководствоваться именно своей работой, а не пытаться выдать личные связи с криминалом за «полезных в следствии людей». Это понятно?

Получив согласие и чёткое: «Да, сэр!» от Вельвета, аврор продолжил, с тихим вздохом подходя к самой сложной теме. Той самой, ради которой он собрал здесь весь отряд, а не просто провёл смотр среди новичков.

— И, наконец, последний вопрос, который тоже следует учитывать, — взгляд серых глаз сделался усталым. Тема обещала быть действительно неподъëмной. — Вопрос колебаний между совестью и долгом. Между тем, как многим кажется делать правильно, и тем, как надо.

По мановению извлечённой из кобуры волшебной палочки на стенде за левым плечом Барти сами собой появились множество распечатанных крупным планом колдографий, на которых была запечатлена хроника той маленькой гражданской войны, что бушевала в Магической Британии с тех пор, как «оборотни» принялись нападать на тех из маглорождëнных, кто не желал сотрудничать с крупными предприятиями Священных Двадцати Восьми. Начиная от кадров, сделанных прибывшими аврорами на месте преступлений, с растерзанными телами несчастных жертв, и заканчивая последним побоищем, что произошло совсем недавно.

И, разумеется, тут была колдография Зеро, снимающего маску. Куда же без него?

— И вновь — буду с вами честен. Наша страна чем дальше, тем больше разваливается на куски, — просто сказал маг, скрестив руки на груди. — С одной стороны, её терзают несколько влиятельнейших семей, чьи фамилии здесь известны всем присутствующим, пусть никто из нас никогда и не скажет этого вслух. В своём нескончаемом стремлении сохранить и преумножить власть и капиталы, они тянут одеяло на себя, не гнушаясь откровенным террором. Мы все с вами хорошо знаем, кто эту войну начал.

Эта была простая, всем понятная и не вызывавшая ни у кого вопросов часть. В конце концов, многие из здесь присутствующих оказались среди стражей порядка именно потому, что пришли противостоять подобному произволу. А вот дальше…

— С другой же стороны, у нас Орден Чёрных Рыцарей во главе с Зеро. С Лелушем Ламперужем-Блэком, если быть точнее, — серые глаза Барти серьёзно и зло сощурились. — Благородные мстители, что взяли на себя защиту тех, кто не может сделать этого сам. И они действительно, отчасти, такими являются. Врать не стану, именно Ламперуж предупредил о той пародии на «хрустальную ночь», которая произошла совсем недавно. Именно благодаря его усилиям многие маглорождëнные всё ещё живы. Более того, скажу прямо. Его появление — это наша, Аврората, недоработка. Потому что, если бы стражи порядка успешно и чётко, в массе своей, выполняли свои обязанности, защищая жертв террора, народные линчеватели бы не понадобились. Никакие Чёрные Рыцари не снискали бы популярности, если бы весь Аврорат работал, как часы. Орден и Зеро — это следствие недостатка нынешней системы. Именно поэтому я прекрасно понимаю тех из вас, кто в глубине души сочувствует героям в масках и в чëм-то с ними согласен. Понимаю я и тех, кто встал под чëрно-серебряные знамёна.

Увы, это тоже было правдой. И именно потому, в том числе, Барти намеревался, со временем, полностью перестроить структуру Аврората и магического правопорядка в принципе, изжив нынешнего нежизнеспособного кадавра, порождённого смесью феодальной вольницы и гильдии наёмников. Но для этого — сначала надо победить в этой гражданской войне.

— Но, — серые глаза лейтенанта заледенели. — Понимание не означает принятие, одобрение или прощение. Знаете, почему?

Новый взмах палочкой — и на месте колдографий, повествовавших об истории борьбы чистокровных с Рыцарями, возникла совершенно другая картина. Цифры жертв, графики, показывавшие динамику нападений, и так далее. И два места там выделялись особенно сильно — алая линия резко уходила вверх, демонстрируя рост нападений и жертв. Такие аномалии были заботливо обведены в кружок чернилами другого цвета.

— Знаете, когда число нападений перестало исчисляться единицами и резко увеличилось до десятков? С появлением на сцене героя в маске, — голос едва не звенел от количества в нём стали. — Точно так же, как побоище произошло после того, как из сейфа семьи Блэк пропала круглая сумма денег. И оба случая приводили к увеличению жертв среди маглорождëнных, ещё большей поляризации и разрыву нашего общества на части. Не говоря уже о том, что в подобных делах постоянно возникает вопрос — а на чьи деньги, содержится Орден? За чей счёт банкет?

Уголок губ слегка дёрнулся — Барти волевым усилием подавил усмешку.

— Я не склонен разбрасываться пустыми обвинениями. Поэтому — я не буду обвинять Лелуша Ламперужа-Блэка в личной мести своим родственникам, хотя, подозреваю, этот момент также присутствовал в его мотивации. Не буду я и уличать его в работе с кем-то извне, желающим раскачать ситуацию в нашей стране. Вполне возможно, он искренне желал помочь беззащитным жертвам того террора, что развязали те, кто имеет на то власть. Но я буду обвинять Зеро в том, что его радикальные, непрофессиональные, самовольные действия линчевателя только усугубили ситуацию. Я обвиняю его и следующих за ним радикалов в том, что они, взяв на себя право и роль стражей порядка, привели к ещё большим жертвам, чем были до их самозваного Ордена. Я обвиняю их, наравне с их противниками, в развязывании практически гражданской войны на территории нашей с вами Магической Британии. И именно поэтому, несмотря на понимание и сочувствие к мотивам Чёрных Рыцарей, мы с вами должны на корню пресечь как их деятельность, так и террор со стороны потерявших чувство границы высокорождённых преступников. Мы с вами — стражи порядка, которые должны подавить рвущийся наружу хаос и вновь собрать страну по кусочкам. Мы — тот зачаток Аврората нового поколения, который должен со временем заменить собой старый. Потому что, если мы этого не сделаем, потому что, если мы позволим себе слабость встать на одну из сторон, которая кажется нам привлекательнее морально, наша с вами страна развалится на части.

Глаза волшебника обвели взглядом весь отряд. Всматриваясь, вгрызаясь в лицо каждого из своих подчинённых, словно вопрошая — поняли ли они? Дошло ли то послание, что пытался передать Крауч?

К сожалению, показать это могло только время.

— Аврорат — хотя бы, пока что, в вашем лице! — должен стать синонимом слова «Закон». И надеюсь, что каждый из вас приложит для этого все возможные усилия. А пока что, вновь говорю вам, добро пожаловать.

Кивнув своим подопечным, Барти стремительным, полным решимости шагом направился прочь, расправив плечи. Сегодня ему предстоял ещё один непростой разговор, о содержании которого лейтенант хорошо догадывался.

Всё имело свою цену. В том числе — и возможность быть стражем порядка, а не очередной на него пародией. Особенно — в условиях некоторых важных аспектов личности твоего начальства.

* * *

— Лейтенант Крауч? Я ждал вас, — едва дверь открылась, пропуская в кабинет главы Аврората Барти, Поллукс Блэк поднял свои глаза. Взгляд этих двух тëмно-синих озёр задержался на лице подчинённого, словно в размышлении, словно преемник Старого Льва пытался найти какую-то мелкую, но крайне важную для него деталь в глазах предводителя отряда. — Прошу, проходите.

— Сэр, — сухо кивнув, Бартемиус устроился напротив одного из Близнецов⁽⁴⁾, продолжая смотреть прямо и спокойно, без лишней суеты.

Сухой, подтянутый, словно сплетённый из одних только костей, мускулов и нервов, нынешний глава Аврората походил и не походил одновременно на главу семьи, к которой принадлежал. Во всяком случае, отношение самого Крауча к этим двоим было всë-таки разным.

С одной стороны, безусловно, сидевший напротив Барти волшебник, приходившийся примерно на одно поколение с отцом Крауча, был истинным Блэком. Жёстким, властным, требовательным. По большей части, держащим подчинённых в железном кулаке — там, где это позволяли делать негласные правила и договорённости, принятые среди чистокровных, постоянно боровшихся за влияние среди стражей порядка и протаскивавших на важные места собственных кандидатов. И, разумеется, он неуклонно блюл интересы собственного рода, куда без этого. Именно из-за действий Поллукса Аврорат по большей части оказался парализован в отношении нападений на маглорождëнных.

Однако, при всей неприязни, касающейся этого дела, лейтенант не мог не признавать заслуг нынешнего Блэка на посту главы Аврората. Всë-таки, в отличие от Старого Льва, который, когда-то будучи во главе ведомства, рассматривал блюстителей закона исключительно как продолжение собственной личной гвардии, которое в свободное от соблюдения интересов чистокровных время занималось патрулированием улиц и пресеканием контрабанды, Поллукс сам был именно что аврором. Хотя бы во вторую очередь. Но был. Пройдя путь от командира боевой группы, а затем и отряда, до главы всей конторы, он, согласно старым газетным сводкам и аврорским байкам, успел и пройти школу уличных патрулей, и расследовать дела, и действительно наводить и поддерживать на улицах порядок. Да, разумеется, это шло рука об руку с интересами его семьи. Но хотя бы шло. Поллукс действительно старался соответствовать своей должности. И за это он пользовался определённым уважением Железного Лейтенанта.

— Знаю, Бартемиус, ты не куришь и не употребляешь алкоголь, — Блэк тем временем поставил на стол две бутылки. Одну — с виски, вторую — с морковным соком. После чего — разлил оба напитка по стаканам. — Поэтому, полагаю, это будет не лишним. Разговор нам предстоит долгий. И откровенный. Догадываешься, почему я тебя вызвал?

— Полагаю, чтобы обсудить мою отставку по собственному желанию, сэр, — ровно заметил Крауч, слегка поднимая брови, но принимая стакан, наполненный густой, ярко-рыжей жидкостью.

К подобному разговору Барти, всё ещё не отложивший дело о нападениях на маглорождëнных в сторону, как «заглохшее», и от того вместе со своим отделом являвшийся бельмом на глазах многих, был готов давно. То, что после чистки его отряда методом «берешься за опасное задание или увольняешься», нечто подобное попытаются применить к нему самому, было понятно с самого начала. После же самоволки и участия в последней большой мясорубке, приглашение к Блэку и вовсе стало вопросом времени. Однако, признаться честно, отнюдь не так маг представлял себе подобный разговор. Поллукс решил начать стелить мягко? Неожиданно. С чего вдруг?

Блэк слегка фыркнул, отпив из своего стакана и откинувшись на спинку своего кресла. Синие глаза с интересом сощурились, продолжая изучать молодого аврора.

— Отнюдь, Барти. Отнюдь. Как раз это я бы сейчас предпочёл не обсуждать. Хотя, признаюсь, кое-кто, чьи интересы ты регулярно попираешь, настаивает именно на таком решении проблемы.

— Кое-кто. Видимо, тот, кто занимал это кресло раньше. Но не вы? — лейтенант пригубил морковный сок. Похоже, что капитан действительно не был намерен ходить вокруг да около, играя в иносказание и дипломатию. Да и к чему это было сейчас? Разговор явно предполагался как неформальная беседа двух чистокровных, что пришли обсуждать дела. Примерно такой же, какой недавно произошёл между самим магом и директором «Гринготтса».

— Мой предшественник привык решать вопросы, по большей части, более радикально. И с возрастом эта черта в нём скорее усилилась, чем ослабела, — не стал отрицать Блэк. — Что же касается меня… скажу прямо, лейтенант. Да, твои действия, твоя радикальная и лишённая полутонов позиция откровенно мешают многим. Мне — в том числе. Ты прекрасно знаешь правила игры, но всё же предпочитаешь их нарушать. Поверь мне, многие и в конторе, и вне её вздохнули бы с облегчением и поблагодарили бы меня, если бы я вынудил тебя уйти в отставку. Не добровольно, так дав тебе поручение, которое ты выполнить откажешься, — Поллукс, демонстративно порывшись в ящике стола, достал оттуда папку в обëрнутом красной драконьей кожей переплёте. — Примерно так, как ты поступил с беднягой Макмилланом и остальными, когда обновил состав собственного отряда.

— Предполагаю, сейчас должно прозвучать «но».

— Но, — подветрдил догадку своего визави капитан, хмыкнув. — Я против подобного исхода. Потому что, несмотря на твою твердолобость, наша контора от твоего ухода скорее потеряет, чем приобретёт. Ты хороший аврор, Барти. Безупречная репутация, отличная раскрываемость. Свой отдел держишь в железном порядке. Твой отряд — один из наиболее боеспособных, если не самый боеспособный. Такие люди нужны ведомству. Именно поэтому я даже не буду пытаться оскорблять тебя и пытаться найти какие-то притянутые за уши недочёты в твоей работе. Прекрасно понимаю, что этот фарс с тобой не пройдёт. Так что вместо этого у меня к тебе совсем другое предложение.

Волшебник молча поставил пустой фужер на стол, затем вновь наполнил его выжатой морковью, всем своим видом показывая, что он сам буквально обратился в слух. Голова чуть склонилась вперёд, взгляд буравил лицо Блэка, тело подобралось и словно приготовилось к действию.

Итак, Поллукс предпочëл договориться с ним вместо того, чтобы угрожать? С одной стороны, удивительно, учитывая репутацию его семьи. С другой, можно сказать, признание заслуг. Даже противник вынужден был признать успешность работы. В какой-то мере, было даже интересно, что именно молодому стражу порядка были готовы предложить в качестве взятки.

Однако услышанное даже Крауча заставило изумлённо поднять брови.

— Что ты скажешь о месте заместителя капитана Аврората в перспективе, со временем, занять его место? — два тёмных сапфира под чёрными бровями сверкнули.

Барти слегка кашлянул, продолжая выразительно молчать. Поллукс же счёл за нужное объясниться.

— Наше общество разваливается на части, Бартемиус. Я это вижу, мой дядя это видит. Это видишь ты, и даже Дамблдор, при всём его идеализме. Система вышла из равновесия, того, старого, что было до Второй Великой Войны. Можно сказать спасибо всем. Альбусу, который вздумал шатать старые устои, маглорождëнным и полукровкам, которых становится всё больше, нам самим, чистокровным… в конце концов, чего таить, мы, Блэки, сами из излишнего милосердия породили проблему, которую теперь вынуждены выжигать калёным железом, — глаза капитана Аврората вспыхнули кристаллизованной, выдержанной ненавистью по отношению к «проблеме». — Но сейчас не о том, кто виноват. А о том, что делать. Потому что чем дольше страна в таком состоянии находится, тем сильнее вся она начинает трещать по швам. К старому, разрушенному равновесию возврата быть не может. Остается только идти вперёд.

— Это звучит немного странно, учитывая некоторые… действия вашей семьи. Взять хотя бы то, что отношения с гоблинами становятся хуже день ото дня — во многом, благодаря вашим решениям.

— Вопрос гоблинов — это тот гнойник, что два раза в столетие стабильно лопается, выплëскивая зелёную жижу на нашу страну, — поморщился Блэк. — И решать его следовало уже давно. Да всё никак не собирались. Однако сейчас, когда система вышла из равновесия, вот-вот появится прекрасный шанс, наконец, решить и его заодно.

Поллукс крайне выразительно и демонстративно поиграл пальцами, сжимая руку в кулак.

— Несмотря на разногласия в отношении грязнокровок, ты абсолютно прав в одном. В стране должен быть порядок. Единая власть, а не кучка постоянно грызущихся между собой семей, которые сейчас и вовсе начали друг другу в глотки вцепляться. Сказать следует спасибо Дамблдору, разрушившему устойчивый раздел сфер влияния. Хаос. Который ещё активно подпитывают маглорождëнные, пытающиеся без масла влезть на принадлежащие нам места. Но, если вдруг на мгновение отбросить жалобы и подумать о возможностях, грядущая война может стать прекрасной возможностью прийти к новому равновесию. Подумай сам, лейтенант. Гоблинское восстание всегда кроваво. Как ты считаешь, после того, как его, наконец, подавят, после того, как Чёрные Рыцари будут арестованы и показательно осуждены, после того, как Зеро, будь он проклят, будет приговорён к Поцелую Дементора, а он будет к нему приговорен, — заявил Блэк так, что становилось ясно. Судьбу Ламперужа он решил уже давно, без всякого суда. Похоже, туманные слухи о некоторых подробностях ограбления Гринготтса всë-таки были правдой. — Кто окажется в наилучшем положении, кто окажется у рычагов власти?

— Тот, кто смог объединить страну в этом противостоянии под своей рукой, — уголки губ Крауча слегка дрогнули. Кажется, он понял, куда ветер дул. — А учитывая, что наиболее боеспособные в будущей войне силы находятся у вашей семьи, ваших союзников вроде Лестрейнджей и Аврората, который тоже отчасти находится в ваших руках, Не удивлюсь, если некоронованные короли Магической Британии смогут, при удаче, короноваться. Если, конечно, им действительно удастся решить проблемы Ламперужа и Дамблдора.

— Ты весьма догадливый мальчик, — Поллукс одобрительно кивнул. — И, в том числе, именно поэтому я предлагаю тебе и твоему отделу стать частью этого будущего. Ты хочешь реформ, ты хочешь навести в нашей конторе порядок, прекратив разброд и шатание? Ты хочешь подобного же для страны? Со временем ты сможешь это сделать. Ты желаешь набирать людей вне зависимости от их происхождения? Будучи капитаном Аврората и частью нашей коалиции, у тебя будет такая возможность. Полагаю, при некоторых условиях, мы готовы будем отдать стражей порядка полностью в ведомство твоей семьи. Тем более что, как показала практика, авроры из маглокровок получаются не хуже, чем из чистокровных. В отличие от других профессий. Ты хочешь защитить погибающих в этой грызне гражданских? Единый хищник, держащий в руках власть, и им самим на руку — даже пример истории маглов показывает, что для простых людей лучше, когда на троне воцаряется кто-то один, а не идёт бесконечная борьба множества семей. И уж точно лучше альтернативы Дамблдора, который, по сути, просто пытается впихнуть на и так тесную гладиаторскую арену ещё больше игроков. Как и ты, моя семья желает навести порядок в Британии. Будет разумно действовать сообща.

— И под «действовать сообща» вы понимаете «закрывать глаза на линчевание маглорождëнных», — Барти приложил титаническое усилие, чтобы удержать яд и сарказм, так и рвущиеся прорваться в голос.

— Сейчас всё поутихло, — отмахнулся Блэк. — После той ночной схватки не было пока что ни одного случая нападения. Да и, если скорое восстание пройдёт так, как надо, эти нападения и не понадобятся больше. Нет, лейтенант. Под совместной работой я предлагаю тебе именно что совместную работу. Займись Ламперужем и его сворой. Выведи их на чистую воду. Копи силы. Я дам разрешение и финансирование на расширение твоего собственного отряда. А когда придёт время — ты поддержишь нас. Сначала против гоблинов, затем — против тех, кто будет недоволен тем новым равновесием, что начнёт складываться. Чёрные Рыцари, Дамблдор, Поттеры… Малфои, если они решат сопротивляться. Список можно продолжить. По итогу, если захочешь, думаю, мы вполне сможем и публично казнить часть исполнителей нападений на маглорождëнных. Короче говоря, занимайся именно тем, что умеешь. Поддерживай порядок и борись с его нарушителями. Будь частью нового порядка. И тогда выйдешь из этого кабинета уже моим заместителем. Благо ты этого вполне заслуживаешь, — приказ о назначении лёг на стол прямо напротив папки с «самоубийственным» заданием.

Синие глаза посерьёзнели, внимательно смотря на Крауча.

— Выбирай, Бартемиус. Повышение и будущее — или отставка. А уж какая: просто на выход, или на тот свет — это уже не имеет большого значения. Учитывая события, которые развернутся совсем скоро, я не собираюсь оставлять у себя в тылу умелого и умного противника, который будет играть против нас. А сейчас ты таковым, к сожалению, являешься. Из уважения к твоим заслугам я не собираюсь тебя запугивать или как-то тебе угрожать. Выбирай сам. Но я настоятельно рекомендую тебе прислушаться к голосу разума.

Барти, глубоко вздохнув и чуть приподняв брови, с лёгкой иронией перевёл взгляд с лица Блэка сначала на документ о повышении, затем — на папку, которая всё также выделялась алым пятном на искусно полированной белой липе.

Что сказать, амбиции Блэков всегда были притчей во языцех. Недаром ведь, по некоторым слухам, потомки Антиоха Певерелла по материнской линии, восходившего своими предками к магу, который, судя по песням Распределяющей Шляпы, шёл к цели, никаких путей особо не стесняясь. Впрочем, и чувство собственной важности было амбициям под стать. Вот так просто с барского плеча пожаловать за согласие сотрудничать Аврорат… почти физически ощущалось, что эти некоронованные князья считали себя вправе с такой лёгкостью распоряжаться подобными вещами.

Каждый человек отчасти грешен. Чего там, определённый соблазн согласиться у Железного Крауча всë-таки был. В конце концов… разве он сам не желал положить конец междоусобицам и грызне, навести в стране порядок?

Разумеется, желал. Причём, на самом—то деле, даже против диктатуры с жесткими по отношению к преступникам законами не был бы против. Сам, в конце концов, подумывал о том, чтобы выбить для авроров разрешения использовать в бою Непростительные. Не говоря уже о том, что аврор по-прежнему считал своим долгом поймать главного возмутителя спокойствия, которого по-прежнему считал иностранным агентом.

Однако было одно весьма весомое «но». Барти не желал порядка, основанного на том, что по прихоти семейки зажравшихся и разжиревших мафиози в дом к гражданскому, отказавшемуся подписывать контракт, может ворваться банда отморозков с Лютного. Мучительно убив мужчин, многократно изнасиловав женщин и пустив на ингредиенты для зелий детей. А теперь ещё и пытающихся коррумпировать, заставить работать на себя один из немногих отделов Аврората, что оставался служителями закона, а не денег.

Да ещё и пытающихся запугать, если уж на то пошло, полагая, что Железный Крауч их будет бояться настолько, что либо согласится плясать под их дудку, либо поспешит подать в отставку, убравшись с их дороги.

— Спасибо за сок, — Бартемиус невозмутимо поправил воротник своей рубашки, после чего, единым движением встав из-за стола, взял под мышку папку с «суицидальным» делом и, не обращая внимания на полный крокодильего сожаления вздох Поллукса, не оглядываясь, покинул кабинет.

Кажется, его отряду предстояла весьма интересная работа.

* * *

Эксетер встретил мага тёплым морским воздухом — Ла-Манш, омывавший южные берега Британии, находился меньше чем в пятнадцати километрах от столицы Девоншира. Колокола кафедрального собора имени Святого Петра уже звонили, отмечая время полуденной. Река извивающейся змеёй, по которой лениво ползли белые чешуйки пароходов и катеров, делила город пополам. Ухоженные лесопарки на её берегах казались частыми гостями.

Многие из горожан пребывали сейчас в соборе. Другие, будучи не столь стойкими духом приверженцами традициям, занимались своими делами. Кто красил изгородь своего коттеджа или подстригал кусты. Кто торопливо шёл по мощённым во многих местах камнем улицам города, кривым и извилистым в старой его части, той, что когда-то была крепостью, и прямым и ровным там, где Эксетер переходил в более современные районы. А кое-кто из горожан просто наслаждался в кои-то веки солнечным воскресением, греясь в парках и на верандах кафе, да щурясь на солнце, точно сытые коты.

Старая добрая Англия, как она есть. Милое ухоженное место, после войны пребывавшее в счастливой тиши и благодати. Даже последние события, связанные с устроенной Сириусом II и самим Лелушем, чего таить, бойней, практически никак не отразились на этой тихой гавани, пребывавшей в сладкой дрёме провинциального спокойствия. Такие места в своё время очень любила Наннали, периодически окунаясь в блаженную тишину после бесконечного управленческого ада. И пусть её старший брат предпочитал другие виды отдыха, не слишком любя подобные уютные болотца (не считая некоторых городов Японии, вроде Киото), он мог признать, что в подобной неге можно найти свою прелесть. На пару дней. Жить в подобных местах на постоянной основе Зеро бы просто не смог. Начал бы чахнуть, будто хищник в клетке, не иначе. Слишком размеренная жизнь, слишком маленький масштаб. Для того, кто всегда жил в бешеном ритме, постоянно жонглируя множеством дел, как пылающими факелами — почти что летаргический сон. Нет уж. Такого точно не надо! Даже к закату жизни бывший принц подобного терпеть не мог.

Неудивительно, что одна девушка, покинувшая городок после обучения в «Хогвартсе», не спешила возвращаться сюда. Хотя, быть может, сделай она именно так — сейчас жива была бы.

Аметистовые глаза с лёгкой грустью сощурились, пока сам Ламперуж не спеша, точно невольно пытаясь оттянуть момент неловкого предстоящего разговора, шёл по одной из многочисленных узких улочек старого Эксетера.

Адрес, почерпнутый из городского телефонного справочника, был результатом полноценного, осторожного и кропотливого расследования, когда, имея на руках всего лишь пару имён и фамилий, пришлось буквально по крупицам восстанавливать недостающие кусочки мозаики двадцатилетней давности. И это в условиях отсутствия доступа к архивам школы или министерства, а также невозможности обратиться к какому-либо официальному источнику напрямую, ввиду серьёзно возросшей награды за голову предводителя нового Чёрного Восстания. Да и много времени на этот деликатный вопрос личного характера маг, не обладавший такой прекрасной вещью, как маховик времени, отвести просто не мог. Слишком многое в новом доме для Чёрных Рыцарей и тех, кто находился под их защитой, требовало внимания. Пришлось задействовать некоторые сторонние связи — от тех маглорождённых, которые остались на более-менее легальном положении, но были готовы помочь Лелушу в его делах. Благо не так много и нужно было.

Всего лишь два имени, для непосвящённых — в принципе между собой не связанных, и информация, касающаяся их школьных лет. Вкупе с оставшимся в воспоминании об одном памятном разговоре указанием на место, что впечаталось, вплавилось в память тогда ещё ребёнка раскалённым клеймом, этого хватило, чтобы ноги в конце концов привели волшебника к кирпичному дому на берегу Экса, там, где река, извернувшись гадюкой, делала поворот направо, на внутренней стороне изгиба. Дом был просторным, трёхэтажным. Похоже, явно рассчитанным на семью куда больших размеров, чем та, что проживала в нём сейчас, как знал чародей.

Лелуш задержался на пороге окружавшего дом небольшого садика, выполненного, в отличие от некоторых своих соседей, явно больше предпочитавших британские обычаи в этом вопросе, в традиционном французском стиле. В глубокой задумчивости провёл рукой по металлической калитке с кованым узором, как будто находился не на пороге жилища биологических, но всё же родственников, а перед дверями первой из девяти преисподних, будучи невиновным. Или же, напротив, грешником постучавшись во врата рая, маг смиренно ожидал вердикта Апостола Петра.

Глупые аналогии… Ни в бога, ни в богов Зеро, по вполне понятным причинам, не верил и верить не собирался. Хоть, пройдя обучение в школе волшебства, и признавал существования различных духов и сил по ту сторону бытия. Возможно, некоторые из них после контакта с людьми и послужили прототипами для земных религий, кто знает. В конце концов, самого Лелуша можно было отчасти назвать подобной силой, пришедшей из-за грани. Однако, несмотря на всю свою глупость, подобная аллегория отлично демонстрировала, насколько неуместным, лишним бывший принц себя здесь чувствовал, фактически собираясь ворваться в жизнь незнакомых ему людей с грацией подбившего крыло дракона, готового врезаться в гору, и ворохом проблем, что проживавшую в доме семью неизбежно коснутся.

Выбора, впрочем, у него сейчас всё равно не было. Даже С.С, при всей её холодности и умении отпускать из жизни людей, периодически вляпывалась в ситуации, когда приходилось быть более… человечной. Что уж говорить о Лелуше, который, несмотря на весь цинизм прожитой им сотни лет, так и не смог отпустить воспоминания о Наннали и Карен? Здесь же ситуация пусть не шла в сравнение с подобным, но всё же была… личной. Пусть и отложенной в долгий ящик на почти что восемнадцать лет, за время которых маг усердно намотал на уязвимое место мотки прочной изоленты.

Резко выдохнув, как перед прыжком в ледяную воду, Ламперуж решительно надавил рукой вперёд, раскрывая калитку и проходя внутрь. Пальцы ловко подхватили вычурный дверной молоток, подвешенный в пасти фигурки оскалившейся пантеры, и несколько раз ударили металлом о металл.

Спустя пару минут за дубовой дверью послышались шаги, после чего на пороге дома появился мужчина с коротко подстриженными тёмно-каштановыми волосами. Как знал Лелуш, ему было чуть больше тридцати пяти, однако выглядел он лет на пять младше. На поджаром, остром лице с чуть выпирающими скулами виднелся едва заметный шрам, проходящий по нижней губе. Глаза человека, глубоко посаженные, карие, тут же впились в лицо мага, зло сощурившись, так, точно паладин святой церкви увидел бы перед собой Князя Тьмы собственной персоной. Однако мгновение спустя, словно отбросив безумную догадку в сторону, подозрительность и неприязнь во взгляде сменились вежливым интересом, когда он быстро взял себя в руки.

— Мистер Питер Грейнджер? — Лелуш снял с головы широкополую шляпу с мягкими полями и чуть склонил голову.

— Он самый, — кивнул владелец дома, сосредоточив взгляд примерно на лбе или макушке мага, весьма чётко стараясь не смотреть ему в глаза. Бывший принц мысленно выругался. Его визави явно знал базовое правило окклюменции, и после первого же взгляда на своего гостя постарался это правило применить. Тревожный признак. — Ваше лицо мне незнакомо, мистер…

— Ламперуж. Лелуш Ламперуж.

— Ламперуж, — Питер в задумчивости словно покатал фамилию на языке, привыкая к её почти французскому звучанию. — Вы точно не являетесь моим постоянным пациентом, из тех, кто мог бы побеспокоить меня даже в выходной. Таких я знаю в лицо. Если вы по этому поводу, то запишитесь на один из будней, с десяти до девятнадцати. После чего буду рад увидеть вас у себя на приёме… если, конечно, вы не собираетесь истечь кровью на пороге моего дома. Но, вроде бы, вы таким не выглядите.

— О, нет, — губы чародея тронула тень вежливой улыбки. Как и многие врачи, Грейнджер, ведший частную практику хирурга и имевший собственную небольшую клинику, имел привычку в первую очередь проверять, не пришёл ли незнакомый доселе собеседник к нему, как к тому, кто умел спасать жизни. Хотя, учитывая некоторые другие обстоятельства, быть может, это была и просто игра на публику. — Несмотря на определённые проблемы со здоровьем, — не до конца прошедшие ожоги от Адского Пламени предательски заныли, — я не собираюсь умирать прямо сейчас. Однако у меня действительно есть к вам дело. Весьма важное… можно сказать, личное.

— Даже так? — Грейнджер ощутимо напрягся, положив руку на пояс и постаравшись скрыть явное опасение за заинтересованным взглядом. Пробежался глазами по добротной одежде пришельца, мало чем отличавшегося от привычного магловскому глазу, широкополой шляпе, вроде бы сшитой на заказ (а на деле — трансфигурированной Лелушем из старой военной фуражки). Однако острые глаза волшебника подметили мелкую моторику пальцев. Ощущение было такое, будто бывший военный врач судорожно пытался достать пистолет из кобуры. — Что же. В таком случае, прошу в дом. Моя супруга сейчас не дома. Пока её нет, я, полагаю, смогу уделить вам время.

Воспользовавшись приглашением, Лелуш прошёл внутрь, скинув с себя плащ на крючок и положив шляпу на установленную в прихожей полку.

— Только постарайтесь не шуметь, — тихо шикнул на него Питер. — Ребёнок спит.

Ламперуж молча кивнул, соглашаясь с требованием. Про то, что у доктора Грейнджера был годовалый сын, он уже был в курсе. Старшая приёмная дочь, привезённая им с войны вместе с молодой женой, по всей видимости, была вместе с матерью.

Хозяин дома махнул рукой, мол, иди за мной. Оба мужчины, пройдя по недлинному коридору, свернули налево, оказавшись на просторной кухне, раскрытое окно которой выходило на сад. Семья явно не бедствовала. Шведская газовая плита AGA cooker тому была свидетелем. Да и добротная деревянная мебель об этом говорила.

— Кофе? — Питер постарался как можно более непринуждённо достать с полки медную турку. Однако идеально выпрямленная спина выдавала его с головой.

— Чай, если можно, — вздохнул Лелуш, садясь за небольшой круглый столик.

Человек, являвшийся ни много ни мало биологическим дядей, родным младшим братом женщины, подарившей магу новую жизнь в этом мире, машинально кивнул, наполняя металлический чайник и ставя тот на плиту.

— Скоро закипит, — прошедший всю вторую Великую Войну врач подобрался, точно хищник перед броском. — Прежде, чем мы начнём разговор, я отойду буквально на минуту, проверю, как там сын. Прошу меня простить.

— Разумеется.

Едва Питер вышел с кухни, бывший принц устало откинул голову назад, прикрыв глаза.

К сожалению, ситуация с самого начала пошла по наихудшему сценарию. Не нужно быть великим мастером легилименции, чтобы понять мысли и последующие действия Грейнджера. «Дядя», учитывая, как он впился глазами в лицо Лелуша, обрушив волну холодной злобы на совершенно незнакомого человека, явно видел представителей самого доброго семейства Магической Британии. Похоже, давний ответ Арктуруса на тему того, что его бывшая девушка давно не общалась со своей семьёй, был, по незнанию и глупости «папочки», не совсем верным. Питер Блэков запомнил. Это чувствовалось. А ещё он явно был осведомлён о возможностях магов. Об этом говорили и опасение, мелькнувшее в карих глазах, и то, как мужчина упрямо не желал смотреть в глаза собеседника прямым взглядом.

Понятен был и его последующий ход. Ни в коей мере не ожидая от очередного Блэка ничего хорошего и, в той же мере, понимая свою беспомощность перед магом, Питер наверняка догадался, что его единственный вариант — взять вражеского короля элементом неожиданности. Скорее всего, сейчас он побежал к сейфу за пистолетом. И, вернувшись на кухню, либо сразу начнёт с приветственной пули в грудь, либо, что более вероятно, будет выжидать момент, когда опасный и явно враждебный пришелец расслабится, дабы сделать всё то же самое.

Впрочем, это был далеко не первый раз, когда Зеро приходилось вести переговоры под дулом вражеского пистолета. Так что, когда Питер Грейнджер, вновь надевший на лицо маску вежливости, вернулся, Лелуш уже спокойно сидел за кухонным столиком, выжидательно смотря на «дядюшку» снизу-вверх.

— Мистер Грейнджер, — начал он, медленно поднимая руки вверх. — Прежде, чем вы достанете спрятанный скорее всего за поясом пистолет и решите разнести мне голову. Моя палочка — вы ведь наверняка знаете, что это, — лежит на вашей половине стола, — Ламперуж демонстративно кивнул в сторону своего оружия из эбена и драконьей чешуи, мирно покоившегося на самом краю, вне досягаемости рук мага. — Отдаю вам её в качестве демонстрации своих добрых намерений. Я пришёл поговорить. Мирно. Кстати, можете спокойно смотреть мне в глаза. Если бы я захотел прочитать ваши мысли, я бы сделал это и без глазного контакта.

Первое, что военный врач сделал, наглядно показав, что во время Второй Великой он не только штопал солдатам раны, это взял пришельца на прицел наградного «Браунинга», действительно оказавшегося за его спиной. Затем, не сводя с Ламперужа всё ещё полного тихой, давней злобы взгляда, он медленно подошёл к столу, взял свободной рукой волшебную палочку и поднёс ту к глазам. По вспыхнувшему в них узнаванию, бастард понял, что подобные предметы доктор Грейнджер явно раньше видел.

— Видимо, мне нужно поверить на слово, что у тебя в рукаве не спрятана запасная, — произнёс он буднично, почти спокойно. После чего, положив инструмент мага обратно, так, чтобы, при всём стремлении, гость не смог до него дотянуться, по крайней мере быстро, сел напротив, всё ещё не сводя с волшебника дула снятого с предохранителя пистолета. — Я слушаю вас. Очень внимательно, мистер Блэк.

Последнее слово Грейнджер буквально выплюнул, уже не скрывая свою ненависть, волнами разбивавшуюся о скалы спокойствия Ламперужа.

— Об этом я и пришёл поговорить, в том числе. Потому как Блэком меня назвать можно примерно в той же степени, как и вашей собственной фамилией. Вы ведь наверняка помните имя Сьюзен Лючия Грейнджер? — Лелуш выложил на стол свой главный козырь, добытый из недр архивов «Хогвартса». Маглорождённая ученица Гриффиндора с отличными способностями к трансфигурации и заклинаниям. Умная, острая на язык, амбициозная. Но, к сожалению, отнюдь не всегда умевшая рассчитывать собственные силы и возможности. Что и привело к попытке взять Арктуруса за глотку с известным результатом.

К своей настоящей матери Лелуш питал довольно противоречивые чувства. Безусловное сочувствие? Да. Неодобрение столь неосмотрительного поступка? Пожалуй. К сожалению, молодая ведьма после выпуска из «Хогвартса», привыкшая к относительному либерализму Британии обычной, познала на себе все прелести сословного общества Британии Магической. Но был ли он привязан к образу молодой, улыбавшейся новорождённому сыну девушки, которая затем смотрела совершенно пустым, мёртвым взглядом в потолок? Безотносительно ненависти к Блэкам? Сам Зеро так и не определился с этим. По-хорошему, чтобы разложить весь этот клубок по полочкам, требовался долгий и обстоятельный разговор с Юной. Но отвлекаться ещё и на это, учитывая наличие под боком гражданской войны, попросту не было времени. Он и сюда-то направился, во многом, потому что иного выбора не было.

Питер отчётливо вздрогнул, едва услышав сорвавшееся с губ Лелуша имя. Впился взглядом в лицо почти-Блэка с новой силой, на этот раз очень внимательно, так, словно хотел найти ответы на все вопросы, смотря в насыщенного аметистового цвета глаза. Презрев возможную опасность, если бы условный Блэк соврал насчёт своих способностей к чтению мыслей без прямого взгляда, Питер молча сверлил глазами своего противника, словно сравнивая его с чем-то другим из недр своей памяти.

— Крайне редкий цвет глаз, иногда вызываемый патологией. Крайне редкий, — подчеркнул доктор, словно разговаривая сам с собой. — Меньше, чем у одного процента людей на планете. Если, конечно, ваша братия, — он дёрнул щекой, — не научилась посредством магии изменять физический облик, в том числе и цвет радужек. А сестрёнка говорила, что подобное маги умеют, — «Браунинг» в его руке чуть повёл стволом. — Ты же ведь сейчас не будешь утверждать, что ты — тот самый мальчишка? Без вести пропавший вместе со Сью, когда её не стало? Скажи это сейчас, давай, Блэк. Скажи это — и мой палец на спусковом крючке может… немного дрогнуть.

Лелуш глубоко вздохнул, про себя беззлобно проклиная излишнюю болтливость матери, чьё красноречие сейчас восемнадцать лет спустя подкладывало ему огромную свинью. Придётся выкладывать на стол запасные тузы.

— Там чайник вскипел.

— Что? — каштановые брови Питера поднялись.

— До того, как вы ушли за пистолетом, мы собирались пить чай. Вы не возражаете, если, прежде чем перейти к моему рассказу, мы продолжим? — терпеливо пояснил Зеро, усмехнувшись. — За чаем беседа пойдёт лучше. Как я уже сказал, я не собираюсь причинять вам вред. Если бы я захотел, я бы мог сделать это прямо на пороге. И вы, будучи безоружным, никак не смогли бы меня остановить. Вместо этого — я отдал вам своё оружие и сейчас сижу перед вами совершенно беззащитный, готовый получить пулю в лоб. Окажите приговорённому хотя бы последнюю милость!

Насчёт абсолютной беспомощности Лелуш, конечно, несколько лукавил. Палочку он отдал, а вот верный револьвер, прошедший со своим хозяином огонь и воду, по-прежнему прятался в одежде, как и оружие последнего выстрела, помогшее в своё время с вампиром, занимало своё место на запястье. Однако маг справедливо надеялся обойтись сейчас без подобных крайних мер.

Всё ещё держа бровь приподнятой, а пришельца — под дулом пистолета, Грейнджер тем не менее медленно кивнул. После чего, ловко орудуя одной рукой, сначала заварил чай, затем — умело разлил его по чашкам. Похоже, аргумент на удивительно мирное поведение того, кто мог бы прикончить магла ещё до начала разговора, всё же сыграл свою роль. А может быть, дело было в том непрошибаемом спокойствии, что сейчас излучал Чёрный Принц.

— Вы правы в том, что у меня нет ровным счётом никаких доказательств моих слов, — продолжил Лелуш, с осторожностью беря в руки фарфоровую чашку с орнаментом, изображавшим соколиную охоту. — Поэтому просто прошу вас выслушать меня. Я расскажу всё, что знаю. А вы уже решите, что следует сделать. Стрелять, вышвырнуть меня из этого дома или прислушаться.

После нескольких секунд молчания Питер всё-таки кивнул, смотря с чуть меньшей враждебностью, но всё такой же настороженностью во взгляде.

— Благодарю. Тогда кратко. Моё первое воспоминание — молодая девушка с длинными каштановыми волосами, которые она практически никогда не убирала в хвост, — в памяти один за другим пронеслись образы молодой матери, — которая улыбается мне, своему маленькому сыну. Улыбается, называя по имени. Артур Шерлок. Вероятно, в честь Артура Конана Дойла, её любимого писателя, и его главного героя, — бывший принц позволил себе скупую улыбку, сменившуюся мрачно нахмуренными бровями. Хозяин дома же тем временем, услышав имя ребёнка, чуть встрепенулся. — А вторым воспоминанием было то, как двое магов, как потом я понял, крайне похожих на меня, сначала превратили эту девушку в неспособный даже пошевелиться овощ.

— Что ты сказал? — пальцы свободной руки Грейнджера сжались так, словно побелели костяшки. Он отчётливо заскрипел зубами.

— Они стёрли ей память. Всю. Даже о том, как чистить зубы, говорить или элементарно ходить, — со спокойствием нежити ответил Ламперуж. — Не убив сразу. Они были не настолько милосердны.

— Так вот, что с ней случилось, — отрешённо произнёс хирург, словно погрузившись в себя и держа мага на прицеле скорее машинально, чем осознанно. Лишь мгновение спустя, словно высвободившись из объятий сна, он вновь взглянул на собеседника. В карих глазах читалась боль, застарелая, зарубцевавшаяся было, но сейчас снова безжалостно вскрытая скальпелем принесённой пришельцем правды. — Полиция нашла её тело, когда она пропала. Под одним из мостов Темзы. Заявили, что девушка, видимо, захлебнулась, когда её бросили в воду. Чушь собачья, я уже тогда это сказал. Сью всегда отлично плавала…

Питер тряхнул головой, беря себя в руки и успокаиваясь. После чего — вновь посмотрел на своего невольного палача.

— Продолжай.

— После чего сам я оказался на крыльце детского приюта в Лондоне. Где и жил чуть больше десяти лет, до того, как пришёл волшебник и забрал меня в абсолютно «чудесную», — слегка дёрнув щекой, Лелуш сделал кавычки пальцами. — Школу Чародейства и Волшебства. Но прежде, чем сделать то, что он сделал, глава семьи Блэк спросил у своего сына, есть ли у девушки родственники или знакомые. Арктурус тогда упомянул Девоншир. Уже в сознательном возрасте мне пришлось восстанавливать общую картину едва ли не по крупицам.

— Ясно, — уже практически спокойно кивнул Питер, хмурясь и напряжённо размышляя. Минута, вторая…

Рука военного медленно вернула предохранитель «Браунинга» обратно и отложила оружие в сторону. После чего Питер медленно встал из-за стола, на полностью прямых ногах вновь направившись к кухонным полкам. Достав оттуда бутылку скотча, он щедро плеснул янтарную жидкость в чай, вопросительно при этом взглянув на Лелуша. Тот отрицательно покачал головой. Подобного надругательства над напитком он не выносил.

— Она действительно очень любила детективы, — глухо произнёс доктор, делая хороший глоток горячего, разбавленного спиртным чая. — И ты прав, имя дала именно что в честь Холмса и его автора. Что же касается твоего рассказа… ну, он кажется откровенно безумным. Вряд ли кому-то из этой поганой семейки пришло бы в голову придумывать такие подробности просто для того, чтобы поиздеваться над человеком, который потерял свою сестру восемнадцать лет назад, — Питер глубоко вздохнул, прежде чем виновато взглянуть на Ламперужа. — Извини, парень. Откровенно говоря, я в определённом замешательстве. Не каждый день к тебе в дом приходит человек, выглядящий почти точь-в-точь, как ублюдок, из-за которого лишилась жизни твоя старшая сестра. И который оказывается твоим давно пропавшим племянником. Дьявол. Такие сюжеты только Дойлю для художественного оформления и давать.

Лелуш молча кивнул, принимая как извинения, так и правоту касаемо откровенно нестандартной ситуации. Примерно это он и думал, когда имел в виду, что взбаламутит своим появлением жизнь семьи, к которой практически не имел отношения. И самое отвратное, что это было лишь началом.

— Судя по вашей…

— Говори уже твоей, — махнул рукой Питер, чуть усмехнувшись. — Тебя, кстати, как называть лучше? Как я понял, в приюте тебе дали другое имя. То, которым ты назвался. Лелуш Ламперуж.

— Так, пожалуй, лучше. Восемнадцать лет жил именно под этим именем, — вновь бывший принц слегка покривил душой, не став упоминать, что именно благодаря его небольшой выходке с именем, выведенным собственной кровью на одеяле, его и назвали настоящим именем. — Так вот. Судя по твоей реакции — вопреки мнению моего дражайшего отца, оставшаяся в Девоншире семья о ребёнке знала? И о Блэках, учитывая твои слова и действия, ты, дядя, как минимум слышал.

Дядя, чёрт возьми. Дядя… сказать, насколько отвык он произносить это слово, ещё со времён прошлой жизни, значит не сказать ничего. А тут — поди же. Пригодилось.

Лицо Грейнджера скривилось в гримасе, которую бы и пригоршня разжёванных лимонов не сотворила бы.

— Может, она от него скрывала? Но нет, письма от сестрёнки приходили часто. Сьюзен часто писала о своём ухажере. Кажется, роман с ним ещё на седьмом курсе школы начался. Даже присылала движущуюся цветную фотографию с ним в обнимку. Как вы их называете?

— Колдографию, видимо?

— Точно, колдографию. Влюблённая глупышка была уверена, что поймала удачу за хвост. Даже не в материальном плане. Она искренне влюбилась. Настолько, что до хрипоты спорила с семьёй, не желая слушать предостережений, — гримаса на красивом, ещё молодом лице хирурга сменилась грустной улыбкой. — Твою колдографию она тоже присылала. Обещала родителям приехать и показать сына, как только уладит «некоторые формальности».

Улыбка вновь потускнела, унесённая последующими воспоминаниями.

— А потом она просто пропала. Прекратила писать. Сначала мы думали, что просто занята на работе. А потом из полиции сообщили, что выловили из Темзы её тело. Которым, прежде чем скинуть в реку, успели, — Питер скрипнул зубами, бессильно уронив руки на стол, рядом с чашкой, словно раздавленный тогдашним поражением. Голова мужчины обречённо склонилась вниз. — Попользоваться. Видимо, воспользовавшись её беспомощным состоянием. Разумеется, мы с отцом подняли на уши всю лондонскую полицию. Попытались перерыть все детские дома и приюты. Но, похоже, работали они спустя рукава, примерно через неделю поисков объявив ребёнка без вести пропавшим и закрыв дело. А мы, когда сами также ничего не нашли, решили, что либо тебя убили вместе с матерью, либо — Блэки забрали к себе. Дьявол…

— Пожалуй, я скорее рад, что они этого не сделали, — тихо хмыкнул Ламперуж, вновь пригубив чай. — Быть бастардом Древнейшего и Благороднейшего рода, — все титулы он произнёс откровенно издевательски, — при мачехе, которой мой так называемый отец изменял в то время, пока эта самая мачеха сама ходила с животом… Я предпочту приют.

Если приравнять нравы чистокровных Магической Британии к нравам аристократии Священной Британской Империи, то Лелушу действительно, можно сказать, повезло. Не имея тех, кто постоял бы за его жизнь, от расправы со стороны Мелании новорождённого могла бы спасти только воля главы семьи. И отнюдь не факт, что Сириус II стал бы так сильно одёргивать невестку.

— Только не сочти за оскорбление, парень, — Питер невесело улыбнулся, — но я тоже рад, что это оказался приют, а не дом Блэков. Однако, — мужчина посерьёзнел, внимательно смотря на племянника, который, похоже, не считал своих родичей виноватым в том, что его не нашли. — Ты здесь, Лелуш Ламперуж-Грейнджер. После больше, чем семнадцати лет. Часть из них ты провёл в приюте. Часть — в этой… школе. Я благодарен тебе за то, что рассказал, что именно произошло с моей старшей сестрой. Несмотря на то, что это было услышать больно. В этом доме тебе рады. Что теперь? Не буду оскорблять тебя, считая, что ты преследуешь какие-то меркантильные интересы. Ты пришёл, чтобы познакомиться с семьёй? Наладить разрушенные мосты? Или есть ещё какая-то причина?

— Это довольно сложно объяснить, — Зеро слегка прикусил губу, переводя взгляд с Грейнджера на чашку с чаем, и обратно.

Проклятие. Никогда он не был мастером подобных сентиментальных разговоров по душам. Даже Юне порой приходилось вытаскивать из него информацию клещами. Да что там Юна… даже Наннали это приходилось делать! Насколько хорошо Зеро умел просчитывать мотивацию как интриганов, так и простых людей, настолько же порой потёмками была для него собственная душа.

Тем не менее этот разговор был необходим. В первую очередь — для самих же Грейнджеров. Несмотря на то, что если бы не обстоятельства — сам маг не подошёл бы к этому дому и на пушечный выстрел. Хотя бы потому, что не хотел бы ставить под удар ещё целую группу людей так, как поставил в своё время Юну. Однако… кости легли, показав глаза змеи в этом отношении.

— Не могу сказать, что во мне возникает порыв прямо сейчас броситься на шею, — Лелуш скупо улыбнулся, вновь погружаясь в размышления. — И понимаю, что и ты, дядя, скорее всего, подобного не испытываешь. Ты не знаешь меня, я не знаю тебя. Всё, что у меня есть, это пара детских воспоминаний о матери и её фамилия. Хотя, признаю, быть может, я бы и хотел попытаться наладить контакт. Но главное, зачем я пришёл — это чтобы защитить. Тебя и твою семью.

С лица Питера разом слетела вежливая улыбка. Бывший военный хирург снова слегка напрягся. Но уже не как безоружный человек, видящий перед собой врага и пытающийся как-то защититься. Как солдат, готовый обсуждать военную ситуацию.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты слышал о волне массовых убийств и пропаж целых семей, что произошли дней десять назад по всем островам?

— Более того, в пару мест мне приходилось выезжать, — Грейнджер кивком подтвердил словам племянника. — У нас, в Эксетере, ничего, слава богу, не было. Но вот в графстве несколько случаев произошло. Многие семьи просто целиком пропали без вести. А некоторые места и вовсе как будто исчезли и из пространства, и из людской памяти. Так, что я не могу вспомнить о них даже чисто логически, как о доме на улице, что должен находиться между номером семь и девять. Чертовщина.

— Эти пропажи, как людей, так и мест, — Лелуш невольно усмехнулся, — последствия тех событий, что сейчас бушуют в моём мире. Там идёт настоящая гражданская война, Питер. Такие как я или моя мама, маглорождённые и полукровки, те, кто стоит внизу — против красы и гордости Магической Британии. Представь себе смесь какого-нибудь феодального рода и корпорации, имеющей монополию на производство определённого товара. И очень не любящие, когда на эту монополию покушаются. Добавь к этому то, что нравы и социальное развитие отстают от обычного мира на пару веков, и определённые воззрения на чистоту арийской, ой, прости, волшебной крови. Вот примерно так выглядят старые магические семьи, с которыми приходится бороться.

— Звучит как нечто, весьма похожее на то, что постепенно вызревало в Германии, — проницательно сощурился мужчина. — Правильно ли я понимаю, что в этой войне ты участвуешь, находясь на стороне выходцев из нашего мира?

— От Рейха это отличается тем, что у подобных чистокровных всё же есть оппозиция, кроме восставших. И вместо единого сплочённого государства — вольница аристократических родов, — маг подтвердил догадку кивком. — И да. В этой войне мы с моими ненаглядными отцом, дедом и сводным братом по разные стороны баррикад.

— Мда, — дядя взглянул на племянника по-новому, с толикой уважения, после чего вновь погрузился в собственные мысли. — А я уж думал, что после высадки в Нормандии и совместного с Советами похода по Германии, всё, конец. Мир ещё лет двадцать войн не узнает, не меньше. Куда там, маги с чародеями ещё одну устроили на родине! — он фыркнул, отпивая ещё чая, перемешанного со скотчем. — Сочувствую, парень. Искренне. Не думал, что твоему поколению тоже придётся воевать. Получается, пропавшие и убитые семьи…

— Последствия бойни, устроенной Блэком для тех, кто не пожелал покориться его откровенно рабовладельческим требованиям, — подтвердил Ламперуж догадку дяди. Опустив, правда, тот факт, что по-настоящему гражданская война фактически была развязана не только Сириусом, но и предводителем восстания. То есть, Зеро. — Часть людей смогли вытащить я и мои товарищи. Другим… им повезло меньше. Не до всех успели добраться вовремя. Но сейчас важно не это. Важно то, что ты и твоя семья можете оказаться под ударом. Возможно, мой дед и подзабыл фамилию девушки, что подарила его сыну бастарда, — Лелуш слегка поморщился. — Но, учитывая последние события, в которых я принимал весьма активное участие, отдавив деду множество мозолей, он вполне может о ней вспомнить. И начать поиски. Не факт, что найдёт — всё же, обычный мир куда больше магического, — но я не хочу рисковать. Я не хочу становиться причиной смерти тех, кто виноват лишь в том, что носит с моей матерью одну фамилию. Поэтому и пришёл сюда. Предложить помощь и защиту.

На словах о начале поисков и «имеющих одну фамилию» до того спокойные глаза Грейнджера вновь начали наливаться злобой. Но мужчина быстро взял себя в руки.

— Если всё настолько серьёзно, так, как ты утверждаешь… Что ты предлагаешь, племянник? — спросил он прямо.

— Есть несколько вариантов, — торопливо начал излагать маг. — Первый — уехать. Например, перебраться во Францию, где затеряться будет куда легче, чем здесь. Французы английских магов не слишком любят, и чувство это взаимно. Блэкам будет куда сложнее найти вас в Париже, чем здесь, либо в Лондоне. У меня есть несколько знакомых там. Они помогут устроиться и окажут поддержку на первое время. Некоторые из моих друзей именно так и поступили. Альтернатива Франции — наше собственное поселение, которое сейчас находится под защитой лидеров восстания. Там укрылись многие из тех, кто подвергся нападению в ту ночь.

— И это поселение, — губы Питера тронула лёгкая презрительная усмешка, — наверняка огорожено вашими чарами, так, что ни один из обычных людей, подобных мне, не может его даже увидеть? Я угадал?

Похоже, у Грейнджера была довольно стойкая аллергия на абсолютное большинство связанного с магией. И кто бы в этом его винил…

— Оно огорожено от всего мира в целом. Не только от простых людей, — покачал головой Лелуш. — Но внутри него живут как маги, так и простые люди. Все, кому в этот час понадобилось убежище. Сам город пока только начинает строиться. Пока что поселение состоит из палаток с незримым расширением внутри, так, что в каждую влезает небольшой коттедж. Зато — безопасно.

— Подобный шаг придётся хорошо обдумывать, — Питер в задумчивости коснулся пальцами подбородка. — Сам понимаешь. Срываться из дома с разбега сродни безумию. Какие ещё варианты?

— Я могу окружить ваш дом охранным заклятием. Тем самым, которое заставляет территории исчезать из памяти людей и пространства, — Лелуш мысленно восстановил в памяти всё, необходимое для создание Фиделиуса. — Ключ от этого заклятия будет у меня. Тебе, к сожалению, дать его не смогу. Нужен маг. Вы будете в безопасности. Однако с остальным миром, как и в прошлом варианте, придётся прервать контакты.

Пальцы молодого волшебника чуть нервно забарабанили по поверхности столешницы.

— И третий вариант. Самый ненадёжный, из разряда «хоть как-то». Я поставлю на этот дом некоторые охранные заклинания, которые смогут задержать незваных гостей. Но если штурмовать возьмутся всерьёз — эту защиту проломят. Кроме того, в доме будет расположена своеобразная точка выхода. Портал. Пока псы Блэка будут взламывать защиту, ты и твоя семья сможете переместиться в безопасное место.

Доктор, погружённый в свои мысли, в задумчивости кивнул, явно примеряя каждый из предложенных вариантов.

— Мне нужно обсудить это с женой и дочерью, — наконец произнёс он, поднимаясь из-за стола и вновь наполняя чашки напитком. На этот раз уже без спиртного. — Насчёт их и маленького Чарльза возможной эвакуации. Сам я никуда поехать не смогу. На мне лежит врачебный долг за некоторых моих пациентов. Полагаю, ты, раз уж ввязался в эту бойню, меня поймёшь. Иногда есть вещи более важные, чем опасность. Ты сможешь задержаться здесь ещё на пару часов? Кэтрин и Полина скоро должны вернуться. Обсудим всё.

— Могу. Придётся ли устраивать твоей семье… небольшую демонстрацию? — Лелуш неуютно повёл плечами, словно показывая деликатность ситуации.

— У меня от жены секретов нет, — усмехнулся хирург. — Кэт колдографии видела. Так что не думаю, что проблемы будут. Но, — мягко повернувшись, мужчина протянул Ламперужу руку, которую тот с уважением пожал. — Спасибо, Лелуш, за предупреждение и помощь. Скажу прямо. Из всего этого Волшебного Мира, отнявшего у нашей семьи и Сью, и тебя, ты пока что первый волшебник, который мне видится хорошим человеком.

— Многие из магов — такие же выходцы из нашего мира, как и мы, дядя, — усмехнулся Чёрный Принц, принимая благодарность. — Среди них точно так же есть негодяи и святые. Возможно, тебе ещё выпадет шанс в этом убедиться.

— Возможно. Но всё же я рад, что этот мир и эта поганая семейка тебя не испортила.

Зеро мысленно вздохнул, с лёгкой иронией подумав про себя, что эта самая порча произошла задолго до того, как Блэки в этой истории в принципе появились.

1) Мятный джу́леп — алкогольный коктейль на основе бурбона (или другого крепкого спиртного напитка), воды, дроблёного льда и свежей мяты.

Вернуться к тексту

2) «ordre de l'ordre» — «орден порядка», франц. Французский аналог Аврората

Вернуться к тексту

3) Байка. Кандидату в дознаватели инквизиции говорят ничего не трогать, после чего оставляют его в кабинете начальства. Потом возвращаются и спрашивают, что находится в ящиках письменного стола. Если новичок не может описать, что там — он не годен.

Вернуться к тексту

4) Поллукс и Кастор — две ярчайшие звезды созвездия Близнецов, названные в честь древнегреческих героев, и давшие имя созвездию.

Вернуться к тексту