Насильно мил (гет)

— Драко? Ты готов?

Малфой утёр лицо. Выглядел он подозрительно спокойным.

— Да, профессор.

Снейп окинул его внимательным взглядом: лицо ещё заплаканное, нос красный, но страха больше нет ни на йоту. Врожденная малфоевская интуиция и безудержная отвага Блэков сыграли роль, и вот Драко пришел в себя и снова ничего не боялся.

«Не нужно было оставлять его одного. Быстро же он пришёл в себя. Молодец».

— Вы мне солгали, и вы меня не убьёте, — бледная рука отшвырнула перо. — Ничего писать не буду.

«Умный мальчик».

— Я же сказал: моя цель — позволить тебе остаться в живых. Цель твоего отца — не дать угаснуть роду, и я готов ему в этом помочь. А в чем твоя цель?

— Почему вы ему помогаете? — буркнул Драко, проигнорировав вопрос зельевара.

— Я пожиратель и шпион. Мне приходилось делать выбор ежедневно, и я довольно рано проникся идеей наименьшего зла. Чистокровный истеричка или судьба целого рода? Ответ очевиден.

— Но вы и сами не торопились принимать род!

— Да. Не хотел. Ситуация поменялась, и у моего рода появился шанс. Может быть, ты тоже не хочешь? Чего тогда не сказал? Тебя отсекли бы от рода, лишили денег, но никто ничего не требовал бы.

— Я не собирался! — удивился Драко.

— Ты наполовину Малфой, которому отец боится доверить род, и наполовину — Блэк. Но возрождение Блэков сейчас на Поттере, хотя в нём их крови вчетверо меньше. Ты просрал оба наследия и ждёшь, что кто-то оценит и похвалит тебя?

Драко залился злым румянцем.

— Пора заняться делом, крестник, — холодно выплюнул Снейп. — Будешь жалеть себя и дальше — пожалуйста. Не веришь, что я сделаю обещанное — дело твоё. У меня свой интерес: чтоб ты не приближался к Гермионе. Никогда.

Драко шокированно взглянул на Снейпа. Что-то сказать ему он не мог — опасался отката.

— Молчишь? Вот и хорошо. Вижу, жить всё-таки хочешь. Или ты добровольно идёшь со мной, или… В конце концов, в чем твоя цель, я так и не услышал. Возможно, мы не совпадаем.

— Хочу отомстить, — с ненавистью выкрикнул Драко. — Всем! Сил нет, как я ненавижу!

— Конкретнее, — деловито уточнил Снейп. — Говоря о ненависти — о чем ты мечтаешь? Заавадить? Унизить? Причинить боль?

Драко тяжело дышал, пряча потемневшие глаза:

— Боль.

— Боль? Ладно. Я дам тебе, что ты хочешь. Идём.

Они шли быстро, почти бегом, а их тени метались по стенам, словно пытались задержать, остановить. Оружейная комната располагалась в западном крыле.

— Хочешь отомстить своим врагам, Драко?

— То есть вам, крестный?

Снейп открыл один из сундуков и вынул… плеть.

— Возьми её, Драко. Сегодня она готова служить тебе.

Драко осторожно обхватил гладкую рукоятку. Плеть, как живая, взвилась и молниеносно обернулась вокруг его запястья. Он вздрогнул, но смертоносный артефакт не выпустил его, лениво, будто змея, скользя по предплечью. Драко пошатнулся: он выглядел так, будто вот-вот потеряет сознание.

— Ты очень напряжён, — пояснил Снейп. — Есть проверенный способ — высечь изображение своего врага. Это Магическая Плеть. Она оставляет настоящие рубцы. На манекен можно наложить чары иллюзии, и он будет выглядеть точно как человек. Кого захочешь, того и наколдуешь.

— Да. Это поможет. Отличная мысль, — ответил Драко и приподнял Плеть, которая тут же перестала шалить и спокойно повисла, давая себя рассмотреть.

Плетёное длинное кнутовище-«хвост» из змеиной кожи с кусочком свинца на конце, гладкая рукоятка полированного кедра, украшенная резными рунами. Смертоносное, беспощадное оружие. То, что нужно.

В пустом коридоре Северус левитировал и устанавливал соломенное чучело, указав на него и отступая в сторону. Драко поднял палочку и аккуратно произнёс заклинание. На месте манекена повисла иллюзия… рыжего парня Рона Уизли.

Иллюзия была слабой, ошибиться, что перед тобой не человек, а кукла, было невозможно. Но Малфой с удовольствием размахнулся и вытянул Магической Плетью вдоль призрачной спины. Иллюзия дёрнулась и забилась. На мерцающей коже остался совсем не призрачный след.

Практически сразу за Уизли плетью получил фантом Гарри, затем — какого-то домовика, затем замелькали лица учеников Хогвартса, затем — взрослых магов. Снейп узнал Тома Реддла, Люциуса и себя самого. Щёки парня тронул румянец, глаза жадно блестели. Плеть с оттяжкой рассекала полупрозрачные фигуры. Снейп шевельнул губами: перед Драко оказалась чьё-то узкое бледное тело, немедленно грохнувшееся на колени. Малфой облизнул губы и с оттяжкой вытянул его плетью. И ещё. И ещё.

— Достаточно, — остановил его Снейп минуту спустя. — Полегчало? Не увлекайся. Одна неверная мысль — и Обет убьёт тебя. Ты же понимаешь, о чём я?

Драко стоял, откинув голову, тяжело дыша и счастливо улыбаясь. Плеть всё ещё извивалась в его руке, кончик волочился по полу, и на каменных плитах оставались чёрные подпалины.

Они вернулись в оружейную, пустую комнату с десятком высоких сундуков по периметру и пустыми крючьями на стенах. Снейп открыл один из сундуков и указал Драко, чтобы тот опустил туда плеть.

— Начнём.

Драко слегка расставил ноги для устойчивости, руки в дуэльной позиции — левая тыльной стороной ладони за спиной, на пояснице, правая — пальцами под лацканом пиджака, будто что-то нащупывая…

— Обливиэйт, — крикнул зельевар.

— Ступефай, — пискнул тонкий голос.

— Что?

Снейп озадаченно отпрянул — Драко ничком повалился ему под ноги. С тихим хлопком тут же материализовался домашний эльф Принцев.

— Ты его заколдовал?

— Да, хозяин.

— Зачем?

Эльф щёлкнул пальцами. Из внутреннего кармана Драко выплыла палочка и упала на пол.

Снейп поблагодарил кивком:

— Откуда у него палочка?

— Запасная. У него было две. Хозяин отобрал одну, упомянув в заклинании именно её, а о второй ничего не сказал.

Северус нахмурился:

— Ты знал и не предупредил меня?

— Эльф не ведает планов хозяина. Тот не давал разрешения читать его мысли. Но эльф присматривал за гостем и не дал бы навредить хозяину.

— Ты умеешь читать мысли?

— Легилименция — родовой дар Принцев. Конечно, ваш эльф тоже им отмечен, хозяин.

Снейп растерянно смотрел на распростёртое тело.

— Что теперь делать? Мой ритуал возможен лишь при добровольном согласии объекта…

— Если хозяин позволит, — эльф поклонился.

— Говори.

— Гость не возражает. Более того, он согласен.

— Как такое возможно?

— Он уже согласился — до Обливиэйта. Хозяин не менял условия, так что для Магии сделка в силе.

— Очень на это надеюсь. Перенеси его в ритуальный зал, раздень и положи на алтарь. Его сокровенное желание — причинять боль врагу — сегодня будет исполнено. Кто главный враг человека, если не он сам?

* * *

Когда Драко очнулся, за окном была глухая ночь. Снейп дремал в кресле рядом. Драко помнил, как отец привёл его сюда, но больше — ничего.

Глухая злость туманила разум. Снейп, Снейп тоже виноват — зачем подставился, зачем дал грязнокровке родовое имя? Зачем защищал её от Драко? Зачем позорил его в министерстве? Рука сама потянулась к палочке, и тут спина загорелась огнём, и Драко испуганно заорал. Его гнев немедленно возрос, но и пожар на коже стал жарче. Он был невыносим. Снейп проснулся, но не бросился на помощь, а спокойно наблюдал, как Драко содрал рубашку и повернулся спиной к зеркалу. На тонкой коже горели алые рубцы от магической плети. Горели — буквально.

* * *

Снейп ждал, когда Драко привыкнет, научится контролировать поведение, и слегка облегчал действие заклинания. Убедившись, что стёр из памяти крестника ночной разговор полностью, он объяснил, что Драко где-то подхватил проклятье и что его привёл отец.

— Это не я тебя наказываю, это магия, и удары на тебя сыплются твои же. Нанесённые твоей рукой и с помощью Магической Плети. Научись не провоцировать боль, и станет легче, — убеждал он парня.

Драко не мог говорить — он плакал.

Текли дни. На самом деле в реальном мире проходили минуты, но Северус использовал артефакт практически постоянно и не испытывал ни дискомфорта, ни усталости. Он сканировал своё тело и не находил патологических изменений. Драко тоже был в неплохой форме, не считая страшных рубцов, тупо болевших всё время и загорающихся огнём всякий раз, как он делал, говорил или даже думал о чем-то недостойном.

Снейп торопился, так как Гермиона была в Коукворте одна, и как не убеждал себя, что она до замужества прекрасно справлялась, нервничал всё больше. Пару раз он даже наведывался домой, но в первый раз была ночь, и он просто любовался спящей женой, сглатывая слюну, и убрался, так и не поговорив, но несколько успокоенным. Спустя две условные недели Снейп явился к ней снова и едва не попался на глаза, сообразив в последний миг, что на самом деле он видел её несколько часов назад. Он утешил себя, что Поттер не дремлет, пришлёт, в случае чего, Патронуса, и взял себя в руки.

Драко требовал постоянного внимания. Снейп был рядом ровно до той минуты, когда осознал, что тот манипулирует им, и перестал приходить, заперев дверь. Пока крестник держал себя в руках, ему не было особенно больно, скорее, ощущался значительный дискомфорт, не более того. Драко пытался бунтовать — Снейп «прикрывал кран», уменьшая дозировку обезболивающих зелий.

— Драко, это пожизненно, — говорил ему Снейп. — Ты не делаешь выводы. Не стараешься. Извини, но я начинаю оставлять твою спину гореть постоянно. Вспомни, скольких коснулась твоя Плеть? Пока Магия даёт почувствовать боль одного-единственного тела. Но если ты не возьмёшься за ум, получишь и за остальных тоже.

И Драко сломался. Позже он признался, что надеялся вызвать жалость и снять рубцы полностью. Известие, что это навсегда, привело его в чувство.

Затем он долго привыкал к дискомфорту, взрывался, что у него вся спина будто в занозах, не шевелишься — не беспокоит. Что ему неудобно, мешает, отвлекает, и эта истерика превзошла по силе всё предыдущее. Всё ж ни аристократическое воспитание, ни темперамент Блэков не способствовали терпению.

— А теперь попробуй вести себя как лорд, — подсказал Северус, когда окончательно Драко обессилел от слез и криков. — Прекрати себя терзать.

Прошли время: ещё два дня в реальности и более четырёх месяцев — под чарами артефакта. Снейп и его домовик вовсю занимались замком и изредка аппарировал домой в Коукворт, поглядеть на жену издали. Драко мрачно бродил по Принц-мэнору, но язвить опасался: магия не давала забыться, исправно его наказывая. Что ж. Он тоже умел проигрывать.

Малфой получил сына назад уравновешенным, бледным, молчаливым и безупречно следующим этикету. Для него Драко отсутствовал всего трое суток. Все воспоминания о шантаже Северуса были надёжно стёрты. Снейп считал, что действовал неуклюже и гордиться ему нечем. Что ж, все ошибаются, философски решил он и успокоился.

Можно было возвращаться. Северус прибрал в лаборатории, собрал вещи и упаковал артефакт. Затем подумал и спрятал его в сокровищницу Принцев, охраняемую портретом его предка. Лорд Принц на портрете рассыпался в благодарностях, словно это ему подарили шкатулку.

Оставалось определиться с домовиком.

— Эльф! — позвал он его.

— Хозяин.

— Как твоё имя?

— У эльфа нет имени. Хозяин явит свою милость? Назовёт своего слугу?

— Добби, — сказал Снейп, вспомнив домовика, когда-то помогшего Гарри и Гермионе. Пусть его имя послужит ещё одному эльфу.

* * *

— Пожилой мужик задумал переспать с девушкой на двадцать лет его младше. Наутро она рассказывала подружкам: «Это было чудесно! Теперь буду встречаться только с взрослыми мужчинами! Бесконечно длинная прелюдия, очень долгий секс и после он до утра читал мне стихи». Мужик же жаловался друзьям: «Это был кошмар! Сперва у меня не вставал, потом никак не удавалось кончить, а после до утра не мог заснуть».

Дружный гогот сотряс стены. Гермиона прошла мимо, делая вид, что Рон и его приятели ей незнакомы. Как некстати ей пришлось зайти в Министерство — утром с совой пришло письмо от Гавейна Робардса. Снейп не был дома уже несколько дней, и Гермионе пришлось пойти одной. Как назло, Рон встретился ей по пути, вызвался проводить, но она категорически отказалась и сбежала. Робардс выдал ей разрешение на посещение лекций по артефакторике и отпустил быстро, а на обратном пути у выхода её снова караулил Рон и несколько приятелей.

— Эй, Гермиона! — крикнул он. — У вас всё именно так, верно?

Послышались смешки.

— Нет, — отозвалась она и поспешила прочь.

— Что, у твоего сальноволосого вообще не встаёт?

— А почему тебя это так интересует? — отмахнулась она, и парни заржали снова, а Рон принялся яростно ругаться.

Поделом ему.

Рон нагнал её, когда она уже покидала Косую аллею. В этот час она не была оживлённой, но несколько пар прогуливались в отдалении, а в окнах лавок и магазинчиков мелькали силуэты покупателей.

— Стой! Где же твой старый муж? Никак не отойдёт от яростного секса, радикулит замучил? — рявкнул он, загораживая ей дорогу. Зеваки, предчувствуя скандал, начали подтягиваться к ним и вскоре окружили их неплотным кольцом.

— Я не пойму, — странно-спокойно произнесла она. — Тебе-то какое до меня дело? С кем я живу, с кем сплю. У тебя есть другая. Вот с ней и объясняйся.

— Она мне по крайней мере мозг не выносит! — громко заявил Уизли, заметив в толпе Лаванду. Та подбежала и демонстративно повисла на его руке.

— Рада за тебя. Я была уверена, что выносить там нечего.

— А ты теперь с вонючим стариком! Поделом тебе!

— Рон, — серьёзно сдвинула брови Гермиона, — ты его что, нюхал?

Она уже поняла, что замять скандал не удастся. Заткнуть Рона, лишив его голоса, она не могла. Оставалось… что оставалось. Банальный публичный скандал. Гермиона только надеялась, что у Рона всё же оставалась совесть. И как она не подумала позвать с собой Гарри! Северус будет недоволен…

Рону было сложно одолеть её в интеллектуальном споре, поэтому он снова перешёл на крик:

— Да какая разница! Ты теперь в постели не с молодым горячим парнем, а с трухлявым бревном!

— Ты мудак, Рон! — с чувством припечатала Гермиона. — Он лучше тебя в сто раз. Мне невероятно повезло.

— Видно, совсем свихнулась, дорвавшись до библиотеки Поттера. Снейп старый! Уродливый! Злобная Летучая Мышь! — выкрикивал Рон, оглядываясь вокруг в поисках поддержки.

— А ты молодой дурак, который не знает, как сделать приятно женщине! Скорострел! Да ты через пару лет вообще ни с кем ничего не сможешь!

Уизли открывал рот, наливаясь румянцем... Лаванда вцепилась ему в локоть и поглаживала, утешая, а Гермиона презрительно сощурилась:

— Я самая счастливая жена на свете! А тебя пусть забирает Лаванда. Спроси её, счастлива она с тобой? Или уже выпускает пар на стороне?

Рон испуганно уставился на свою спутницу. Та возмущённо зыркнула на Гермиону и вдруг покраснела.

— Он все равно страшный, — неуверенно сказал Рон.

— Он был таким. Возможно. Но зато он прекрасно сложен и никогда не станет толстым рохлей, как некоторые обжоры. Да и причём вообще красота? Вспомни Гилдероя Локконса, Златопуста. Это, что ли, мужчина?

— Вег'но, — послышался решительный голос, и Флер, протолкавшись, выступила вперёд и встала рядом с Гермионой. Билл, улыбаясь, вышел следом за нею и обнял жену. Страшные рубцы уродовали его щёку, однако Флер потерлась щекой о его плечо и ободряюще кивнула Гермионе.

— Тело меняется. Стаг'еет, худеет, толстеет. Поэтому оно не важно. Важно, кто с тобой. Понимает ли он. Готов ли он для тебя на все?

— Готов, — немедленно отозвался Билл, и Флёр ответила ему ласковым взглядом.

— И я готов. Браво, мисс Уизли, — раздался холодный голос, и все испуганно заозирались. Снейп вышел вперёд и встал рядом с Гермионой, плечом к плечу. Она тут же уцепилась за него, а он её обнял и прижал к своему боку.

— Я рядом, — низко пророкотал ей Снейп.

— Ой, а волосы... — пискнул кто-то.

Действительно, волосы Снейпа падали на плечи гладкими блестящими прядями. Зельевар насмешливо оглядел зрителей и наконец повернулся к Флёр.

— Миссис Уизли, мистер Уизли, искренняя признательность за поддержку моей жены. И я сам, и мои зелья к вашим услугам в любое время.

— Не за что, профессор Снейп, — кокетливо улыбнулась Флёр, а Билл просто протянул Снейпу ладонь.

— Лорд Принц, вообще-то, — ответил тот, отвечая на пожатие. Мистер Уизли, — зловеще взглянул он на Рона, — поздновато до вас дошло, какое сокровище вы упустили. Проклясть бы вас чем-нибудь особенно мерзким...

— Да не стоит, — небрежно заметила Гермиона. — Вообще-то я ему обязана.

— Чем это? — не удержалась Лаванда.

— Это же очевидно. Только поняв, какой он козёл, я осознала, насколько мне повезло в браке.

— А вам повезло в браке? — нейтрально осведомился Снейп.

— Исключительно. Вы не рады? — серьёзно уточнила она.

— Я рад, — слегка удивлённо отозвался он. — Я рад.

* * *

Когда вокруг полно народу, говорить о личном вслух было просто. Но оставшись со Снейпом в их доме наедине, она почувствовала себя провинившейся, маленькой и беззащитной. Снейп сосредоточенно снимал мантию, сменил обувь на домашние туфли и наконец обернулся к ней.

— Кхм. Мисс Грэйнждер, — осторожно начал он, — прошу вас, не пугайтесь вы так. Я же не дурак. Толпа, обвинения, Уизли этот горластый. Вы сказали, что сочли нужным, а теперь забудьте. Главное, к вам он больше не полезет.

— Я сказала правду, сэр.

Снейп просто стоял и молчал. Она кивнула и повторила:

— Мне очень повезло в браке. Но я не сразу это... И мне жаль, если я нарушила ваши планы, простите меня.

— Планы?

— Возможно, вы хотели жить иначе, с другой... Или — без, а тут случилась я.

Снейп молчал, разглядывая Гермиону, точно видел её впервые. Она тоже не таясь глядела на него — и ей нравилось. Снейп без мантии был тонок, строен и гибок, как лоза. Прямые плечи, узкие бедра, длинные ноги. Быстрый и поджарый, словно гепард, и такой же смертоносный.

— Ваши волосы...

— Да. Я озаботился этим вопросом. Подумал, вдруг вам неприятно... Слишком близкий контакт.

— Мне приятно. Спасибо, — она протянула руку, и Снейп чуть склонился, подставляясь под нежную женскую ладонь. Она перебирала шелковистые пряди, гладила его, как кота, в прикосновении пытаясь передать собственные желания и мысли.

— Однажды я отказал вам, — неуверенно начал Снейп, — и у меня нет права...

— У вас есть право на всё, — решительно перебила она. — Мне было хорошо с вами. Но я, мне кажется, чем-то вас обидела, потому что вы не подходили ко мне больше. Я не помню, чем, но я не хотела.

Снейп раскрыл объятия, и она упала в них, прижимаясь и пачкая его мантию слезами.

— В таком случае, мисс Грэйнджер, как насчёт пойти и подтвердить счастливый брак? — Снейп был смущён и прятал глаза, но она взяла его лицо в ладони и заставила посмотреть на себя.

— Положительно.

Северус подал ей руку, она протянула ему свою. Спокойно и медленно поднялись они в спальню, он галантно пропустил её вперёд, вошёл следом и затворил дверь.

* * *

Утро было восхитительным. Гермиона льнула к мужу, он обнимал её и целовал — плечи, губы, глаза, тёплую макушку.

— Мне понравилось, — шепнула она, а Снейп вдруг задохнулся, вспоминая, какой раскованной и смелой была эта юная женщина прошлой ночью. Кое-кто тоже вспомнил и заинтересованно приподнялся. Гермиона лукаво улыбнулась мужу, привычным движением уселась на него верхом, обняла. Он нежно сжал её, роняя на горячие щеки неловкие поцелуи, а она вдруг пошевелилась, сползая ниже и скрываясь под одеялом.

— Ох! Гермиона! — только и смог выговорить он, комкая пальцами простыни и выгибаясь навстречу юркому языку. Невозможные, невыносимые минуты близости едва не сводили его с ума, тянулись бесконечно, будто он снова был под заклинанием… А затем мир взорвался, оставив только их двоих на свете, и Снейп ничуть не возражал.

После всего она лежала в его объятиях, а он выводил на её спине пальцами узоры. Говорить не хотелось.

— Это бывает так редко, — едва слышно произнесла она. — Моё имя. Гермиона. Не мисс Грэйнджер.

— Я был не в себе, — объяснил Снейп.

— Мне понравилось.

— Меня тоже можно и нужно звать по имени, — сказал он застенчиво. Гермиона теперь различала эти нотки.

— Северус... как странно. Никогда бы не подумала, что буду звать по имени самого строгого мужчину на свете.

— Скажи ещё.

— Северус. Северус. Мой хороший, мой славный. Мой муж.

— Гермиона. Жена. Леди Принц. Моя леди.

А когда утро всё-таки закончилось, они покинули спальню и отправились на кухню. Поскольку наступило уже время ужина и срочно требовалось подкрепиться перед сном.

Следующие несколько дней Снейп помнил не очень хорошо. Сумасшедший калейдоскоп из ночей, вздохов, стонов и отчаянного блаженства, снова и снова. Никогда его некрасивое тело так не ласкали и так упорно не использовали по его прямому назначению. Он и сам был ненасытен. у Гермионы под ввалившимися глазами чернели круги, но она тянулась к нему вновь и вновь, а он не желал сопротивляться ей.

Когда они были не в силах заниматься любовью, рассказывали друг другу, как провели дни разлуки. Гермиона призналась, что продала зелёное платье, поскольку в ближайшие несколько лет ходить по балам не планирует. Снейп поворчал, но решил его втихаря выкупить — пусть носит дома. Он будет рад её видеть в нём, особенно если они переедут в Принц-мэнор.

Он рассказал ей о доме. Вздыхая, поведал о проснувшемся домашнем эльфе. О том, как тот зависим от магии замка и что он, Снейп, готов дать ему свободу, но тогда тот просто умрёт, да и жить ему негде. Гермиона расплакалась, узнав, что он назвал домовика Добби. Конечно, пусть Добби остаётся, сказала она, и делает что хочет. Она всегда будет ему рада. Да и другим эльфам, если вдруг проснутся. Это же и их дом тоже, верно?

И после они снова яростно накинулись друг на друга.

* * *

Проснулся Снейп один. Побродил по комнатам, отмечая места, где они неистово любили друг друга. Стол, кресло, подоконник, ковёр. Ванная. Лестница. Пожалуй, только лаборатория избежала этой участи.

Снейп научился звать жену по имени. Возможно, когда-нибудь он захочет поверить, будто все происходящее — не сон. Пока не получалось. Он привык, что вслед за наградой судьба пинала его сапогом, и смиренно ждал неизбежного. Желал ли он, чтобы она любила его? Конечно. Он живой человек и тоже хочет тепла.

Верил ли он в её любовь?

Нет.

Пока он не мог себе этого позволить.

А днём позже она остановила его, когда он попытался колдовать:

— Ещё рано, Северус. Или хотя бы спустись в подвал.

— Но почему? Тебе и самой давно можно... — вгляделся, припоминая. — Ты так и не пользуешься магией? Почему?

Она торжествующе взглянула на него, словно доверяя какую-то непостижимую тайну:

— После брачного ритуала не следует колдовать…

— Я не Малфой, — удивлённо ответил он. — Постой. Ты нарочно не колдуешь? Ты ждёшь, когда забеременеешь? Но почему?

— Я подумала, что для тебя важна родовая магия. Магия Принцев. Что могу сделать я, твоя жена, чтобы наш сын и наследник получил её как можно больше? Не разбавлять, а сохранить. Он будет твоей крови, ну а я всё равно останусь его матерью и буду его любить. Ведь у него будут твои глаза! Такие тёмные, бездонные, с длинными пушистыми ресницами… Такие выразительные. Такие красивые…

Она целовала его глаза, и ошалевший Снейп растерянно жмурился.

— А если ты когда-нибудь захочешь, мы родим второго и я буду махать палочкой направо и налево.

— Гермиона! — ахнул, приходя в себя, Снейп, сгребая жену в объятия.

Теперь он уверовал.