Власть женщины сильней (гет)

Пользуясь знанием дома, Перетти первым прошел к Виктории. Увидев на пороге кардинала, графиня постаралась сохранить внешнее спокойствие, хотя в душе ее вспыхнул огонь ненависти и страха. Но Феличе с легкость прочел эти чувства на лице женщины, удовлетворенно усмехнулся и отступил, пропуская в комнату секретаря Папы:

— Добрый день, синьора Морно. Этот человек приехал за вами, чтобы отвезти к нежно любящему Святому Отцу.

Ей было все равно куда и с кем ехать. Настроение Виктории резко сменилось — после вспышки чувств, ее пологом накрыла тяжкая апатия. Бесцветным голосом синьора Морно проговорила:

— Пусть позовут служанку, она поможет мне встать и одеться.

Брат Антонио насторожился:

— Простите, сударыня. Похоже, вам трудно вставать. Что здесь произошло? — он говорил с Викторией, не обращая внимания на кардинала.

— Уйдите все! Я встану. Все будет хорошо, — голос графини стал настойчивым.

Встав у окна и скрестив руки на груди, Перетти наблюдал за всем с гримасой презрительного сомнения на лице. Антонио внимательно посмотрел на кардинала:

— Ваше преосвященство, вы знаете медицину и знаете, что Его Святейшество хочет видеть эту женщину живой! Ее можно перевозить?

— Нет. Точнее, я не ручаюсь за исход этого мероприятия. Несколько дней назад у графини был сердечный приступ.

— Вы играете со смертью, кардинал! У вас есть час, чтобы вернуться в Ватикан… вместе со мной. Синьора, вы останетесь здесь. От вашего благополучия зависит жизнь трёх человек.

При последних словах брат Антонио чуть обернулся на кардинала и успел увидеть, как побелели от гнева плотно сжавшиеся губы Феличе. Монах направился к двери:

— Пойдемте, кардинал. В ваших интересах не тратить лишнего времени. Мои люди останутся здесь… охранять графиню.

— От кого?!

— От всяческих непредвиденных обстоятельств.

Уже за дверью Перетти замедлил шаг, обернулся к папскому секретарю:

— А если нам с тобой не возвращаться в Ватикан, брат Антонио?

Монах серьезно посмотрел на кардинала, потом зло усмехнулся:

— Я предпочитаю быть с теми, кто выигрывает, то есть с теми, с кем милость Божья. А вы сейчас проигрываете.

По его знаку у дверей спальни Виктории встали два стража.

— Ты верно заметил — только сейчас.

— Едем, синьор Перетти. Я уверен, у Святого Отца есть еще вопросы к вам.

Феличе шагнул назад, но остановился, увидев как Антонио качает головой:

— Не нужно усложнять дело, кардинал. Со мной достаточно людей, а ваши, кажется, разбежались. И, кроме того, я имею самые широкие полномочия на случай… непредвиденных обстоятельств.

Феличе опустил голову. Антонио молчал, ждал решения кардинала, впрочем, почти не сомневаясь в нем. Монах был готов ко всему и, тем не менее, упустил момент, а потому невольно вздрогнул, когда Феличе Перетти резко шагнул к выходу:

— Ты прав, не стоит терять время. Едем в город.

В студиоло Климента первым вошел брат Антонио.

— Где графиня? — Папа не поднял головы, делая вид, что занят книгой, но в голосе явно слышалась угроза. — Почему ее нет с тобой?

— Ваше Святейшество, кардинал Перетти показал, где находится синьора Морно. Там сейчас ваши люди. Но ее светлость больна, и я не отважился подвергать здоровье графини еще большей опасности.

— Ты полагаешь, что приезд сюда подверг бы донну Викторию опасности?!

— Нет, Ваше Святейшество. Но монсеньор Перетти сказал, что переезд может повредить синьоре Морно.

— Перетти, Перетти! Что ты заладил?! Кстати, где он?

— Я доставил монсеньора сюда.

— Ну, так пусть войдет! А ты подожди там.

Кардинал, находясь в галерее перед кабинетом, прекрасно слышал в каком состоянии Климент. Поэтому на сей раз решил сменить манеру поведения. Перешагнув порог студиоло, монсеньор воздал необходимые почести сану Святого Отца и не спешил первым начинать разговор.

— Итак, синьор Перетти, что произошло с графиней де Бюсси?

— Несколько дней назад у синьоры Морно случился сердечный приступ. Она еще слаба. Я сказал, что не ручаюсь за безопасность переезда для донны Виктории…

Слушать уже переданное Антонио от самого кардинала было невыносимо, поэтому Каррера прервал собеседника:

— Довольно! Почему вы не сказали об этом раньше?

— Ваше Святейшество не спрашивали.

Каррера посмотрел на Перетти, но увидел только смиренно сложенные на животе руки и опущенный почти в пол взгляд. Подобный вид, однако, не обманул его.

— Отчего же вы не спросите, где графиня де Бельфор? — прошипел Климент.

— Полагаю там же, где и была… Ведь я не выполнил до конца свою часть соглашения.

Каррера все так же недоверчиво всматривался в монсеньора. Раздражение подняло его из кресла и бросило шагать по кабинету.

— Что же привело графиню к приступу?

Перетти помолчал, отмеривая свой ответ. Потом, подняв на Папу взгляд, проговорил:

— Мой отказ принять ее своей любовницей.

Каррера замер напротив крупной, внушительной фигуры кардинала. Казалось, еще мгновение и он, несмотря на очевидную разницу в силе, кинется на Перетти с кулаками. Наконец, ему удалось совладать с собой:

— Ложь!

— Что именно?

— …

— А вот это тоже ложь? — и Перетти процитировал пресловутую записку. — Не хочу даже предполагать, как вы, Святой Отец, добились от Юлии подписи под моим… оговором.

Каррера сцепил дрожащие руки за спиной.

— Юлия де Ла Платьер останется в Сант-Анджело пока вы, кардинал, в доказательство своей лояльности не раскроете мне участников вашего заговора против Нас. И еще — в Рим прибывает посол от Генриха Наварры.

— Вы намерены даровать этому перевертышу отпущение грехов?

— Да!

— Еще ни один еретик не был искренен в обращении. А тем более Генрих — трижды вероотступник! И еще не единожды он предаст и веру, и Церковь! Король Филипп…

— Филипп поражен Господом за свое властолюбие!* А с ним вместе скоро будет поражена и вся Испания! Довольно об этом! Организацией приема посла займетесь вы, кардинал. И сделаете так, чтобы посланец короля Генриха ни в чем не нуждался, — заметив, что Перетти вознамерился возразить, Климент еще повысил голос. — Кроме того, Наше отпущение грехов вы отвезете Генриху лично!

Феличе Перетти ощутил начало конца. Покинув Рим, он подпишет себе окончательный смертный приговор. Либо Климент блефует, либо чувствует за собой силу. Но чью? И кардинал вновь сменил тактику:

— Боюсь, слабость здоровья не позволит мне с должным рвением исполнить это поручение.

Папа окинул взглядом крепкого, подтянутого прелата в черной сутане с алым поясом и усмехнулся:

— Ваш ум и способности скроют вашу телесную немощь. К тому же, уверен, путешествие должно пойти вам на пользу.

— Однако во Франции слишком хорошо известно о моих политических пристрастиях. Это может повредить делу.

— Вы будете представлять Святой престол, а не кардинала Перетти, и действовать в интересах Церкви. После завершения этого дела Мы будем рады видеть вас здесь живым и здоровым, а вы, надеемся, будете рады встретиться с синьорой де Бельфор.

— Не сомневайтесь, Святой Отец, я вернусь таким, каким вы меня будете ждать — живым и здоровым. Но у меня есть просьба. Я хотел бы взять с собой кардинала Монтальто. Ему нужна практика в подобных делах.

— Нет. У Нас есть несколько дел для синьора Менголли. Вы же не думаете, что практика у Нас будет ему менее полезна? Бенвенуто останется в Риме, Перетти, — Франческо Каррера холодно улыбнулся.

Кардинал совершил промах. Он дал почувствовать, что не хочет уехать из Города и оставить здесь сына. И Каррера, поняв, что нашел слабое место, решил бить до конца. Он начал упрямиться просто для того, чтобы не сдаваться, а нащупал прореху в обороне соперника!

— А теперь ступайте. Антонио, проводи его высокопреосвященство!

Перетти вновь смиренно склонил голову, но теперь исключительно для того, чтобы скрыть терзающий его гнев. Кардинал шел по коридорам дворца почти не замечая окружающих и собирал воедино свои наблюдения: «Кто же стоит за твоей спиной, Каррера?»

Когда Перетти вышел из кабинета, Климент расслабленно опустился в кресло — кажется, этот раунд он выиграл. Перетти озадачен. А остальное сделает посол Генриха.

* * *

Как только Давид Лейзер дал добро, Викторию де Бюсси графиню Морно перевезли в ее римский дворец. Папа не оставлял заботой ни свою дочь, ни ее мать, при первой же возможности навещал «своих девочек», а порой задерживался и на ночь. Виктория почти все время проводила с Дианой. Но, привыкшая к водовороту политики вокруг себя, графиня довольно скоро почувствовала, как тяготит ее постоянство рекомендаций лекаря и визитов Папы. Лишь однажды размеренность ее жизни была нарушена: посыльный доставил письмо из далекой Испании с какими-то смехотворными угрозами и предложениями брака. Виктория сожгла это письмо, а в ответ написала послание во Францию управляющему ее имением, чтобы тот готовился встретить госпожу. Оставалась только одна проблема — известить Климента о решении покинуть Рим.

У ворот виллы Морно остановилась карета монсеньора Перетти. Виктория не собиралась скрывать, что кардинал не тот человек, которого она жаждет видеть, а потому гостю пришлось терпеливо дожидаться пока хозяйка соизволит выйти. Выждав около четверти часа, графиня прошла в комнату, куда слуга проводил кардинала. Заслышав шаги, Перетти обернулся от окна. Он прекрасно понял намек Виктории на попытку указать его место, а потому не сделал ни одного движения навстречу вошедшей женщине, не разомкнул ни плотно сжатых губ, ни рук, скрещенных на груди. Лишь молча стоял и смотрел, как высокомерная улыбка на лице синьоры Морно сначала блекнет под его взглядом, а после сменяется выражением замешательства и смущения. И вот уже Виктория склоняется в реверансе, а он, совсем немного помедлив, протягивает ей руку с перстнем для поцелуя: «Так-то лучше, девочка. Никакие твои отношения со Святым Отцом не изменят наших с тобой отношений…»

— Прошу вас, монсеньор, располагайтесь. Что вам предложить?

Чтобы хоть отчасти вернуть себе уверенность, Виктория решила быть просто вежливой хозяйкой.

— Благодарю, синьора Морно, я не задержусь у вас. Скажу сразу, Виктория, я здесь как ваш друг.

Графиня уже справилась со своими чувствами и потому позволила себе с сомнением усмехнуться в ответ на начало разговора. Перетти оставил эту усмешку без внимания.

— Мне стало известно, что вы собираетесь оставить Рим, а значит и Климента.

Это было уже слишком. Виктория не сдержала гневного возгласа:

— О, вы следите за мной!

Перетти остался совершенно спокойно сидеть в кресле, где удобно расположился после приветствия.

— Раньше это считалось заботой о вас, Виктория де Бюсси.

— Я уже давно не нуждаюсь в Вашей заботе, монсеньор!

— Это не так, Виктория. И последние ваши необдуманные поступки и слова убеждают меня, что вам еще рано освобождаться от моей опеки.

От возмущения Виктория не нашла ответа на это заявление, а кардинал тем временем продолжал:

— Совсем недавно вы неосмотрительно проигнорировали письмо из Мадрида. Я не говорю об этом валидо** де Лерма. Он влиятелен и богат… Присядьте же, синьора Морно! Он может позволить себе… выписать любовницу из Рима…

— Кардинал, если вы не прекратите меня оскорблять, я уйду!

— Простите, если мои рассуждения оскорбляют вас, Виктория. Но женщина вашего ума и амбиций обратила бы внимание на упомянутого в послании старого герцога Кастильо…

— У меня нет желания возвращаться в Испанию!

— Но у вас появилось желание сбежать во Францию! От любящего вас человека! Человека, на сегодняшний день наделенного огромной властью…

Виктории послышались отголоски истинного чувства и настоящей причины визита Перетти. Она внимательнее всмотрелась в лицо мужчины, но нашла только сосредоточенную холодность во взгляде кардинала.

Вдруг Виктория рассмеялась:

— Неужели всесильный кардинал Перетти, бывший папа Сикст, боится, что мой отъезд повредит… кое-кому?!

— …Этот «кое-кто» доводится вам сестрой! Вам известно, насколько мнителен и непредсказуем Каррера!

— О, да! Франческо совершенно непредсказуемо смог одержать верх над синьором Перетти!

Виктория обронила фразу и тут же сама испугалась того, что сказала в лицо мужчине. Женщина скрыла свой страх за усмешкой и легким движением плеч.

— Кроме Юлии может пострадать и Бенвенуто Менголли. А вы ведь любите этого юношу, — Перетти потерял изрядную долю своей невозмутимости и, поднявшись, с высоты своего роста буквально прошипел последние слова в лицо женщины. — Но гораздо важнее то, что я очень дорожу своим сыном. И, полагаю, вы дорожите своим сыном — Сержем де Бюсси!

Виктория побледнела:

— Это шантаж…

Перетти выпрямился, выражение холодной сдержанности вернулось на его лицо:

— Возможно. А теперь подумайте обо всем этом, и, возможно, вы поймете, что вам не так уж и необходимо торопиться в свое имение.

Перетти, не дожидаясь ответа Виктории, покинул виллу.

_____________________________________________________________

*По слухам, которые активно распространяли в Европе противники испанского монарха, Филипп заболел сифилисом.

** Валидо — первое доверенное лицо, фаворит при испанском монархе.