Rehab для Темного Лорда (гет)

От Роули Гермиона вернулась в полном смятении. Внезапное отцовство Тома версии 1998 года никак не вязалось с образом Темного Лорда. Энтузиазм к украшательству жилища предсказуемо упал. Елка так и осталась наряженной наполовину. Шары, которые порезвившийся Живоглот успел расколотить, Гермиона починила и убрала в коробку. Больше ни на чем сосредоточиться не получалось. После знакомства с Дельфи маленькая копия Беллатрисы Лестрейндж никак не выходила из головы.

Ребенок, что и говорить, был странный. Даже если отбросить факт неординарности обоих родителей. Девочка упорно дичилась гостей, хотя Том приходил к ней далеко не первый раз за прошедшие недели. Да и к мадам Роули, которая заглянула напомнить о времени, Дельфи, по всей видимости, не питала приязни. Она была сама по себе. Гермиона подзабыла этот период своего детства, но ей казалось, что в таком возрасте дети довольно общительны и ищут контакта со взрослыми.

Когда они покинули дом Роули, Том не стал посвящать Гермиону в подробности появления Дельфи на свет, просто сказал, что после рождения видел ее всего раз — когда принес в тот дом. Стало быть, с матерью Дельфи тоже пробыла недолго. Юфимия Роули неплохо за ней ухаживала, но вряд ли уделяла много внимания в эмоциональном плане. Девочка была очень замкнутой. По-хорошему, ее стоило показать специалисту.

Гермиона старательно обрывала дальнейшие размышления на этот счет. Это ребенок Тома, и его обязанность — заботиться о нем. А Гермионе, с ее неуемными идеями, пожалуй, стоило бы держаться подальше, чтобы не вздрагивать каждый раз, замечая на детском личике черты фанатичной Беллатрисы. Пока абстрагироваться от этого факта не получалось.

В любом случае забот хватало и так. Взять хотя бы Рождественский бал в Министерстве. Подготовка к этому мероприятию отняла массу сил и времени, особенно в день самого события. Нужно было проконтролировать все, а с головой, забитой личными проблемами, это оказалось не так уж просто.

В канун Рождества Министерство гудело. На втором уровне по этому случаю расконсервировали бальный зал для особо торжественных мероприятий. Из его зачарованных окон открывался чудесный вид на зимний парк. Белый пейзаж и летящие снежинки создавали сказочное настроение. Служащие толпились возле фуршетных столов и караулили официантов, разносящих напитки. Пела нестареющая Селестина Уорлок. Для сотрудников обеспечили все атрибуты благополучия и уверенности в завтрашнем дне. Когда они разойдутся по домам, то понесут это настроение с собой вместе с симпатиями действующей власти.

Помимо простых волшебников в зале обособленными группками располагались влиятельные личности: Визенгамот в полном составе, бывшие Пожиратели Смерти, а ныне — тайное общество благотворителей по принуждению, плюс вернувшиеся из Франции беглецы, а также вездесущий Отдел Тайн. Однако бесспорной звездой мероприятия стал управляющий Гринготтса. Это была инициатива Тома, и пока шли переговоры с гоблинами, он частенько говорил Гермионе, что будет рад понаблюдать за корчами сиятельных аристократов, которым придется раскланиваться с зеленошкурым.

На контрасте с такой завуалированной подлостью в торжественную речь Министр добавил нотку душещипательности. Все, кто был знаком с ним в прежней жизни, ошеломленно слушали проникновенные слова о том, что в такой вечер не стоит забывать нуждающихся и попавших в беду. Впрочем, вскоре все встало на место. Том посетовал, что Гарри Поттер и его друг до сих пор не найдены, и выразил надежду на их скорейшее возвращение домой.

Гермиона слушала вдохновенное вранье Тома из укромного уголка зала. За весь вечер она не обмолвилась с ним и парой слов, предпочитая находиться как можно дальше, чтобы чей-нибудь проницательный взор не подметил ненароком компрометирующий взгляд, жест или слово.

Том так же не афишировал их неформальные отношения. Когда закончился благотворительный аукцион, и началась танцевальная программа, он пригласил на пару танцев несколько почтенных леди из Визенгамота, а потом серьезно настроенные ведьмы-матери потащили своих дочерей, чтобы явить их пред темные очи Министра. Ничего фривольного, но Гермионе все равно было неприятно наблюдать за этим, так что она удалилась в сторону закусок проверить, всего ли достаточно.

Беспокоиться было не о чем. Эльфы исправно пополняли пустеющие блюда. Она уточнила у официанта наличие спиртного. Вот его запас стремительно таял, однако до конца мероприятия должно было хватить. Гермиона взяла себе бокал игристого. Это было непрофессионально, но организм настойчиво требовал веселящих пузырьков.

Она пригубила шампанское, зажмурила глаза и довольно улыбнулась. За спиной раздались одобрительные хлопки.

— Я уж думал, вы так и уйдете с бала трезвой.

Гермиона обернулась. Молодой мужчина с россыпью веснушек на лице и заметной рыжиной в буйной светлой шевелюре добродушно подмигнул ей. В его облике было что-то от повзрослевших Гарри и Рона, и, если бы не строгая пропускная система Министерства, она бы заподозрила кого-то из друзей под коктейлем из Старящего и Оборотного зелий. — Мы знакомы?

— Брендан МакРори, шотландский отряд департамента охраны магического правопорядка. Наблюдаю за вами весь вечер. Все ждал, когда вы перестанете хлопотать по хозяйству, чтобы пригласить на танец.

— Весьма прямолинейно, — Гермиона сурово поджала губы, хотя что-то в простоватой интонации МакРори ей импонировало. — Мне пожаловаться вашему начальству на преследование?

— Да хоть самому Министру, — немного обиженно предложил аврор. — Только ведь несправедливо, чтобы в такой вечер девушка ни разу не танцевала.

Гермиона хотела возразить, как вдруг поняла, что он, по сути, прав. Том вполне допускает себе участие в бальных увеселениях, почему ей нельзя? Она сделала еще глоток шампанского для храбрости.

— Ну, так пригласите меня, мистер МакРори.

В его движениях чувствовалась скованность, которая успешно нивелировались простотой общения. Слушая байки о рабочих буднях, иногда грубоватые, иногда забавные, Гермиона окончательно расслабилась и потеряла счёт времени. А ещё она смогла, наконец, отключить свой радар, настроенный на Тома, и перестать следить за крутящимися возле него расчетливыми ведьмами.

Незаметно бал подошел к концу. Гермиона скомканно, с возникшей вдруг неловкостью, распрощалась со своим кавалером. Нужно было проследить, чтобы все, кто особенно ударно налегал на спиртное, воспользовались заранее заготовленными порталами. Это заняло немало времени.

Наконец последние гости отбыли. Зал опустел. На столах, не вызывая первоначального аппетита, лежали остатки пиршества. На полу щедрой россыпью блестели звёздочки из хлопушек, обреченно цеплялись за ноги истоптанные нити серпантина. Оценив свои силы, Гермиона смалодушничала: позвала министерских домовиков, ведь штатные уборщики отправились по домам вместе со всеми. Ушастые немедленно принялись за дело. Ей осталось лишь проконтролировать результат, чем она и занялась, удобно устроившись на подоконнике. В этот момент Том, проводивший почетных гостей, ворвался в зал в приподнятом настроении, его глаза блестели.

— Все прошло отлично, — он подошел и покровительственно похлопал ее по плечу. — Зря волновалась.

Гермиона же вспомнила, как почтенные матроны наперебой представляли ему своих дочерей. Даже миссис Паркинсон и миссис Гринграсс, у которой оставалась на выданье старшая дочь, Дафна. А уж они не могли не знать. Гермиону ощутимо передернуло. Кто-то до сих пор был готов пожертвовать своих детей Волдеморту, будто девственниц сказочному дракону.

— Я рада, — сухо ответила она, мысленно убеждая себя, что ревность здесь не причем. — Это было утомительно. Можно я пойду?

— Ты как-то слишком безыскусно пытаешься отделаться от меня, — Том недовольно прищурился. — Приглянулся тот мужлан из Аврората? Сдается мне, его ждет внеочередная командировка по обмену опытом в Гренландию.

— Завтра Рождество. Я просто хочу домой, — раздраженно пробубнила Гермиона, бессильно проводя ладонью по лицу. — И незачем приплетать сюда посторонних людей.

— Это мне решать, когда закончится твой рабочий день, — выделяя каждое слово, напомнил Том.

Сердце Гермионы безотчетно сжалось, уловив в его голосе подзабытые интонации. Впрочем, она быстро пришла в себя. Видимо, за последнее время, что она берегла душевное равновесие Темного Лорда, он тоже позабыл об их прежних разногласиях.

— Я не одна из тех овец, что активно подсовывают под вас пожирательские мамочки, — Гермиона встала с подоконника. — У всех нормальных людей выходной. Я заслужила его не меньше.

Том посмотрел на нее так, будто она сказала несусветную глупость.

— Разумеется, любая состоятельная матрона хочет как можно лучше пристроить свою дочь. Так было и будет всегда. Раньше опасались, конечно. Сейчас я сдал позиции, и понеслась мантикора по кочкам. Думаешь, мне легко?

— Не заметила, чтобы вы сильно страдали, — фыркнула Гермиона. — Сияете, как начищенный галлеон. Почему бы вам от меня не избавиться и не найти себе почистокровнее и посговорчивее? А я отправлюсь с бравым аврором в Гренландию.

— Как-то это подозрительно похоже на ревность, — предположил Том и недобро сжал губы. — Считаешь, я слишком мало уделяю тебе внимания? Так давай пригласим кого-нибудь на вечерок? Как тебе Люциус? Он любит работать языком.

Гермиона вспыхнула, ужаснувшись такой перспективе. Том вызывающе улыбался. Реакция на непристойное предложение заняла всего пару секунд. Пощечина вышла размашистой и звонкой. Гермиона ощутила, как онемевшие от удара пальцы начинают дрожать и гореть. Вместе с этим пришел испуг, но она гордо вздернула подбородок, не желая признавать опрометчивость своих действий.

Том машинально провел пальцами по пылающей щеке. В полной тишине были слышны лишь щелчки магии трудящихся домовиков, которые благоразумно не обращали на ссору никакого внимания.

— Закончим этот разговор в другом месте, — прошипел он, хватая Гермиону за руку. — Без свидетелей.

Она не пыталась сопротивляться, лишь раздраженно бормотала, что в состоянии идти сама и незачем позориться перед дежурными аврорами. Тому, похоже, на это было наплевать, он, как ни в чем не бывало, попрощался с караульными возле каминов, пожелав им счастливого Рождества. Гермиона тоже кивнула напоследок, мысленно рисуя себе жирный минус в репутации.

В холле дома Дагворт-Грейнджеров они наткнулись на хозяина, задумчиво бредущего из лаборатории в халате и ночном колпаке. Старому алхимику гениальные идеи порой приходили на сон грядущий.

— Доброй ночи, сэр Гектор, — приветливо кивнул Том, целеустремленно увлекая Гермиону в сторону своих комнат.

Сэр Гектор рассеянно улыбнулся и выдал какое-то скомканное напутствие из серии «совет вам да любовь». Надеяться на его вмешательство было бесполезно.

Когда за ними захлопнулась дверь, Том отпустил ее руку, прошел к кровати, сел и настойчиво похлопал ладонью по свежезастеленному белью. Гермиона обреченно села рядом.

— Давай проясним один момент, — предложил он. — Чтобы никогда больше к этому не возвращаться. Ты — моя, от макушки до кончиков пальцев.

Гермиона открыла рот, чтобы возмутиться, и передумала — такой у Тома был предупреждающий взгляд.

— Ты настырно пробралась в мою жизнь, — сосредоточенно подбирая слова продолжил он. — И, конечно, я считал тебя кем-то вроде паразита. Пока ты пряталась от меня в Хогвартсе, я испытывал необъяснимый дискомфорт. А потом все встало на свои места. Я понял, что мы вполне способны сосуществовать.

Гермиона сжала пальцами гладкую простынь. Она-то ожидала наказания за дерзость в духе Темного Лорда. А теперь его биологические аналогии показались более зловещими, чем угроза пыток.

— Разумеется, от разрыва никто из нас не погибнет, но плохо будет обоим, — с какой-то досадой констатировал Том. — Проверять желанием не горю. И тебе не советую.

Гермиона нервно разгладила ладонью измятую ткань. У нее тревожно щемило в груди.

— Значит, в Гренландию я не еду? — на всякий случай уточнила она.

— Из всех возможных вариаций Грейнджеров в этом мире ты — самая бестолковая, — фыркнул Том. Он взял с прикроватного столика прямоугольную плоскую коробку в оберточной бумаге и положил на колени Гермионе. — С Рождеством.

— Уж вы-то, конечно, идеальный Грейнджер, — огрызнулась Гермиона, стараясь унять дрожь в руках, чтобы справиться с бумажной оберткой. Было немного боязно и дико любопытно узнать, что приготовил для нее Том. Да что там: сам факт подарка вызывал непроизвольный тремор.

Под оберткой оказалась рамка с колдографией. Она и Том на выпускном балу в Хогвартсе кружатся в танце. Фотограф подловил момент, когда Гермиона сказала ему очередную дерзость и вальсировала вполне довольная собой. В тот момент она ещё была полна иллюзий, что сможет избежать контакта с темной стороной, тем более в такой личной форме.

Гермиона завороженно рассматривала колдографию. Том молча сидел рядом, наблюдая, как она машинально водит пальцем по рамке. В ее душе осторожно пульсировало робкое и стыдливое счастье. Только что она получила куцее признание в чувствах от человека, который, по общепринятому мнению, не способен любить. На глаза вдруг навернулись слезы. Гермиона нехотя смирилась с тем, что у нее все складывается шиворот-навыворот. Совсем некстати, в искаженном от слез свете примерещилась насупленная диковатая девочка. Одна. В Рождество.

— Вы должны забрать ее оттуда, — дрогнувшим голосом произнесла Гермиона, безотчетно прижав колдографию к груди.

— Я так понимаю, — вздохнул Том, — это женская логика в действии?

— Она — ваша дочь. Ваша ответственность.

— По-твоему, я не думал об этом? Лучше все оставить, как есть. Мы с ее матерью были, откровенно говоря, не в себе, — нехотя признался Том. — Дельфи ни к чему такое наследие.

Гермиона зло смахнула непрошеные слезы.

— То есть, вы отказываетесь принимать очевидные изменения? Собираетесь снова стать безумным параноиком? Кто из нас сейчас самый бестолковый в мире Грейнджер? — после риторического вопроса последовала довольно продолжительная пауза. Она поняла, что пора подытожить. — Хотите принять на себя ответственность — принимайте полностью. Игрушками и подачками не заменить семью. Дельфи не знает, кто ее отец и мать. Пусть думает, что вы ее удочерили.

Том грозно сдвинул брови, потом подавил вспышку раздражения и задумался. Гермиона терпеливо ждала, пока он не кивнул самому себе, принимая решение. Ей совсем не понравилась его ухмылка.

— Что же. Дагворт-Грейнджерам не привыкать к внезапному появлению уже подросших детей… — он склонился к ней, провел рукой по волосам, и тщательно уложенная бальная прическа развалилась, давая свободу каштановым локонам. Указательный палец очертил островатую линию подбородка и остановился у внешнего края глаза. — Определенное сходство присутствует. Остальное газетчики додумают сами.

— Не-е-ет, — ошарашенная догадкой, запротестовала Гермиона.

— Забрать Дельфи — твоя идея, — напомнил ей Том и погрозил пальцем. — Очень непорядочно отказываться разделить со мной ответственность. — Идем.

— Но уже поздно, — попыталась возразить Гермиона. — Дельфи наверняка уже спит. Для нее это будет шоком, не говоря уже о мадам Роули.

— В жизни бы не поверил, что ты не захочешь поиграть на нервах у стервозной тетки, даже если она не носит фамилию Амбридж, — изумленно промолвил Том. — Но, если речь идет о ребенке, пожалуй, стоит перенести визит на утро. А пока разберемся с твоим поведением. Старым испытанным способом. Дамблдор, к сожалению, вас избаловал.

Он вынул платок из кармана сюртука и трансфигурировал его в пучок тонких прутьев. Попробовал их на упругость и хлесткость.

Гермиона ойкнула и попыталась ретироваться, но воспитательный порыв Тома уже было не остановить.

В дом мадам Роули они постучались в половине десятого утра. Хозяйка испуганно вздрогнула при виде невыспавшегося Тома. Гермиона даже не пыталась улыбаться. Она отчаянно жалела, что не воспользовалась заживляющей мазью после знакомства с розгами. Процесс, благодаря мастерству экзекутора, оказался неожиданно приятным, не то, что ощущения наутро.

Юфимия Роули быстро собрала девочку, сунула ей в руки уменьшенный сверток с вещами и игрушками. В комнате Дельфи осталась только мебель. Создавалось впечатление, что мадам Роули пытается избавиться от всего, что связано с ребенком.

Дельфи от волнения была готова выдать стихийный выброс, поэтому Тому пришлось погрузить ее в сон. Вызванный домовик со всей бережностью переправил девочку в ее новый дом. Гермиона последовала за эльфом, не прощаясь с хозяйкой, а Том остался уладить дела. Мисс Грейнджер подозревала, что без Обливиэйта в этом вопросе не обойдется.

— Какие же мы дураки! — в сердцах высказалась она, когда увидела мирно спящую Дельфи на диванчике в гостиной. Забрать-то они ее забрали, а о том, где она будет жить, не позаботились.

В дверях гостиной показался сэр Гектор. Он с любопытством рассмотрел спящего ребенка, а потом перевел на Гермиону удивленный взгляд.

— Вы никак вчера с хроноворотом баловаться изволили?

Гермиона не сразу поняла смысл вопроса, а когда сэр Гектор произвел уточняющие пассы руками, изображавшие беременность, зашлась хохотом.

— Нет, я в этом не участвовала. Его Темнейшество потом вам все объяснит. А пока сможете выделить для юной Дельфины комнату? Какой-нибудь поглотитель стихийных выбросов у вас есть?

— В этом доме определенно становится все веселее, — задумчиво почесал затылок сэр Гектор. — Что же, пойдем, посмотрим, куда поселить это милое дитя.

Дельфи разместили в противоположном от лаборатории крыле дома. Сэр Гектор в этом вопросе постарался перестраховаться. Вместо узкой комнатушки в ее распоряжении теперь были две соединенные комнаты: спальня и игровая. Мебель Гермиона трансфигурировала из уже имеющейся, придав ей соответствующий детской вид. За образец она подсознательно взяла обстановку собственной комнаты в родительском доме. Миленько и просто. Если Тому будет угодно, а ему обязательно будет, он сможет все обставить на собственный вкус. Дорого и пафосно. А пока Гермиона разложила игрушки и вещи Дельфи по полкам и стеллажам. Возможно, так девочке будет проще привыкать к новому дому.

Вернувшийся от Роули Том лишь немного скривился, оценив обстановку. Но переделывать ничего не стал. По его приказу Эй перенес Дельфи в ее новую кроватку. Сэр Гектор принес настроенный поглотитель стихийных выбросов. Его замаскировали под настенные часы.

Гермиона сделала попытку удрать перед часом икс, но Том, очевидно не желая оставаться один на один с ребенком, никуда ее не отпустил. С мрачным видом он снял с девочки наведенный сон. Гермиона пихнула его локтем в бок.

— Улыбайтесь, дементор вас задери! Она должна видеть, что ей тут рады.

— Может, мне ещё надеть мантию в единорожках и начать сюсюкать? — сквозь зубы огрызнулся Том.

Гермиона обреченно покачала головой. По всему выходило, что ей придется принимать в судьбе этого ребенка значительное участие.

— Привет, Дельфи! Пока ты спала, мы подготовили для тебя новую комнату. Нравится?

Девочка угрюмо взглянула исподлобья, а поглотитель магии вздрогнул, жалобно скрипнул и разродился пучком разноцветных искр.

Никто не обещал, что будет легко.

Часть проблем решилась с появлением домовухи Уиллы. Во всяком случае, за безопасность девочки и то, что ребенок будет сыт, одет и обогрет, волноваться не приходилось. Основная проблема заключалась в социализации. Дельфи не шла на контакт, будто не испытывала в нем потребности. Гермиона, до головной боли начитавшись соответствующей литературы, заподозрила у девочки аутизм. Ее необходимо было показать специалисту, но без согласия Тома это было невозможно. А Гермиона пока не понимала, как объяснить ему, что ребенок, похоже, с отклонениями.

Несмотря на то, что работы в Министерстве не убавлялось, она старалась уделять девочке внимание ежедневно. Предлагала совместные игры, читала сказки и комментировала альбомы с картинками. Постепенно Дельфи привыкла к ней. И к Тому, который каждый день заходил пожелать дочери доброго утра и спокойной ночи.

Большим шагом в общении с девочкой стали совместные прогулки. Дом Дагворт-Грейнджеров располагался недалеко от Риджентс-парка. Гермиона водила ее в зоопарк через детскую площадку на Примроуз Хилл. Дельфи полюбила кататься на качелях и слушать рассказы о животных.

Том иногда тоже гулял там с дочерью. У них был другой маршрут — через Сад Роз к озеру, где девочка играла на берегу, пока Том сидел неподалеку на скамейке. Как-то, решив изменить привычную дорогу, он столкнулся с неподдельной истерикой. То же было, когда Гермиона предлагала Дельфи пойти прогуляться куда-то еще. Ребенок словно зациклился на определенных местах и действиях. Гермиона вздохнула с облегчением, когда Том сам предложил показать Дельфи психотерапевту.

К счастью, специалист не нашел у нее признаков серьезного отклонения. Лишь стойкую неприязнь перемен. Он предположил, что в жизни девочки был какой-то травмирующий опыт, который породил определенные страхи. В рекомендациях, помимо курса легких успокоительных средств, значились любовь и терпение.

В конце февраля Дельфи праздновала свое четырехлетие. Предварительно Гермиона постаралась объяснить ей, что такое дни рождения, и как полагается их проводить. Дельфи стоически вытерпела поздравления всех домочадцев. Недоверчиво рассмотрела подарки, ужаснулась при виде именинного торта, а потом утащила Гермиону в парк, так как в этот день была ее очередь гулять с девочкой.

На Примроуз Хилл Дельфи стала свидетелем драки на детской площадке. Хоть она и не принимала в ней участие, это событие переполнило чашу переживаний и впечатлений. В сторону зоопарка она шла со слезами на глазах. Гермиона, которая по совету психолога часто комментировала подопечной различные поведенческие ситуации, объясняла ей, что драться плохо, но так иногда случается, если дети не хотят понять друг друга или не желают уступать. Когда они подошли к воротам зоопарка, Дельфи вдруг остановилась.

— Что с случилось? Что-то не так? — как можно нейтральнее спросила Гермиона. Девочка явно была на грани.

— Дельфи плохая, — тихо признался ребенок.

— Кто тебе сказал? Дети на площадке? — удивленно спросила Гермиона, припоминая, что при ней воспитанница ни с кем из посторонних и словом не обмолвилась.

Та отрицательно помотала головой.

— Юфимия. Гурей плачет, когда подходит Дельфи. От Дельфи одни беды.

Это был самый длинный диалог за все время, и Гермиона долго думала, что ответить. Ей казалось, что девочка непременно почувствует любую неискренность. Невероятно, с каким грузом жил четырехлетний ребенок. Она сама себя изолировала от общения, уверенная, что все испортит. Юфимию Роули с ее идиотской птицей хотелось растерзать.

— Знаешь, — подумав, сказала Гермиона, — я, Том и сэр Гектор, мы тоже боимся сделать что-то не так, но если все мы постараемся, возможно, у нас получится избежать беды. Авгурей, конечно, умная птица, но и он способен ошибаться. Может, он был уже старый и плохо соображал?

Дельфи изобразила задумчивость на лице.

— У него в хвосте было мало перьев. Не как на картинке в книге.

— Вот видишь! — улыбнулась Гермиона. — У него просто было не все в порядке с головой. Кто знает, почему он рыдал на самом деле?

— Может, потому, что Дельфи дергала его за хвост? — непосредственно предположила девочка.

— Вполне может быть.

Весна прибавила настроения. Сад Роз готовился предстать в своем летнем великолепии. Однажды Гермиона попросила у Дельфи разрешения пойти вместе с ней и Томом. И девочка не отказала. Это была первая большая уступка с ее стороны.

Пройдя по лабиринту фонтанов, скульптур и набирающих бутоны розовых кустов, они спустились к небольшому уютному озерцу. Солнце светило почти по-летнему. В тени плакучей ивы Дельфи пускала кораблики из прошлогодних листьев и сухих травинок.

— Мне нравится наблюдать за ней оттуда, — Том показал на стоящую на другом берегу скамейку. — Кажется, что она — обычный ребенок.

— В вашем духе было бы логичнее гордиться ее необычностью, — улыбнулась Гермиона. — Доктор сказал, ей нужно время. И любовь. А вам нужно запастись терпением.

Они направились к скамейке по краю озера. Дельфи бросила свои кораблики и побежала за ними.

— Давай обгоним Тома? — предложила Гермиона и, взяв ее за руку, двинулась по холмистому берегу, покрытому пучками прошлогоднего сухостоя к скамейке, укромно спрятавшейся между двумя дубами. Когда до цели оставалось всего несколько шагов, а Том был далеко позади, на том берегу, Гермиона краем глаза заметила несущийся в их с Дельфи сторону телесный Патронус. Знакомый до боли.

— Гермиона, нет! — крикнул серебристый олень голосом Гарри.

В этот момент Дельфи вырвала руку из ее ладони и бросилась к скамейке, желая быть первой. У Гермионы сжалось сердце. Она в два больших шага догнала девочку, схватила ее и развернулась, чтобы бежать. Предчувствие неминуемой опасности заставило ее собраться. Она приготовилась аппарировать с Дельфи, но не успела. Раздался оглушающий грохот. Гермиона ощутила мощный толчок в спину, жар и пронзающую боль. Прижимая к себе ребенка, она падала, успев увидеть сигнал вызова авроров и колдомедиков, уносящийся в небо с противоположного берега, и лицо Гарри, искаженное от ужаса.