Льва узнают по когтям (джен)

Тяжелый сигаретный дым поднимался вверх, огибал позолоченные вензеля люстры и разбивался о гипсовые барельефы на потолке. В полутемном зале стоял один большой стол, укрытый зеленым сукном. За ним сидело десять человек. Это были выходцы из самых разных слоёв общества: банкиры, чиновники, бизнесмены, звезды шоу-бизнеса, врачи, богатые иностранцы, обычные любители пощекотать нервы, профессиональные игроки и аферисты… Все они были абсолютно разными представителями человеческого рода, но объединяло их одно — у них были деньги и желание сыграть в покер.

— Повышаю.

Большой Боб придвинул два столбика фишек на середину стола. Официантка подошла к нему со стаканом крепкого темного пива, сверкая подобострастной улыбкой.

— Спасибо, милочка. Держи, — жирная ладонь Боба оставила на подносе девушки пару фишек номиналом в пару сотен долларов, а затем хлопнула её по заду. Она игриво взвизгнула. Но когда мужчина оказался за её спиной, едва сдержала гримасу отвращения. После чего продолжила разносить напитки.

— Поддерживаю, — нарочито спокойно произнёс второй игрок.

Третий лишь покачал головой и скинул карты. Самый младший из сидящих за игорным столом — парень лет семнадцати, не больше, повысил ставки:

— Удваиваю.

Среди людей, сидящих за столом, было лишь два по-настоящему умелых игрока, способных держать лицо. Поэтому всем прочим было трудно сдержать улыбки. Ни у кого из них не было сомнений, что этот выходец из рядов золотой молодежи за вечер просадит все деньги родителей, желая показаться взрослее, чем он есть на самом деле. Парень — рыба* обыкновенная, съесть его деньги не представится труда.

Их отношение не укрылось от взгляда парня, но он никак не выказал своего отношения к происходящему.

Официантка принесла ему стакан содовой.

— Пас. Так что идите к черту, мне еще дороги мои деньги, — скривился следующий игрок и сбросил карты.

На последнем круге торгов остался лишь Большой Боб и парень. К четырём картам на столе — двум семеркам, одна треф другая червей, потом тройке и королю червей — прибавился валет пик.

Все фишки, что были во владении толстяка, оказались на середине стола. В ответ его противник лишь насуплено смотрел, словно не представляя, что делать дальше. Он переводил взгляд на свои карты, потом на те, что лежали посреди стола, затем на лоснящееся от жира лицо Боба. А затем нерешительно сказал:

— Поддерживаю.

Большой Боб неприятно улыбнулся и бросил на стол туза и даму червей.

Флэш.

— Зря ты полез во взрослые игры, сопляк.

Парень только закрыл глаза, словно смиряясь с поражением. А затем одним плавным движением бросил на стол карты рубашками вниз. На зеленом сукне лежала семерка и король бубнов, дающие ему фул-хаус и победу.

Два часа спустя выигранная сумма увеличилась втрое. И больше ни у кого не осталось сомнений, что рыжий парень в простой серой футболке и драных джинсах — умелый игрок.

*Рыба (англ. Fish) — жаргонное название среди игроков в покер, характеризующее слабого или плохого игрока. Противоположным термином рыбе является акула, сильный игрок. Оба термина в паре и их взаимоотношение отлично характеризуют суть игры между плохими и хорошими игроками.

* * *

Разноцветные всполохи люминесцентных огней танцевали перед глазами, сливались в один безумный хоровод и затмевали звезды над головой. Горячий сухой воздух, обжигающий даже вечером, ерошил волосы. Вдалеке, за всеми этими казино, клубами и барами скрывалась безмолвная пустыня, умытая кровью.

Надо же где-то решать весомую часть городских проблем.

Город мечты посреди мертвых земель, огромная развлекательная площадка с игрушками для взрослых. Место, где все упирается в деньги. Это конечный результат сверкающих огней и бесплатных номеров в шикарных отелях. Ради этого льется шампанское и порхают «ночные бабочки». Все это сделано для того, чтобы было легче выкачивать ваши деньги.

Это — правда о Лас-Вегасе!

— Отличная игра, Фишер.

Парень, названый Фишером, обернулся. Перед ним стоял хозяин казино и его прямой начальник — молодой светловолосый человек, внешне ненамного старше восемнадцати лет. Впрочем, в этом месте есть много людей, чье настоящее лицо изменено с помощью иллюзий, оборотного зелья или хирургического скальпеля. Так что, он не удивился бы, узнав, что на самом деле его босс выглядит совсем иначе. Все звали его «Мистер Ривер», думая, что это такая фамилия. Ха, на самом деле это было такое же прозвище, как и «Фишер».

— Ты наблюдал?

— Не я. Флора.

— Я её не видел, — Фишер нервно взъерошил волосы.

— Она проверяла работу официанток. И сказала, что ты обобрал Боба на сорок тысяч.

— Да. Он слишком расслабился. Решил, что он акула.

— И даже не подумал, что на каждую акулу найдется свой рыбак, — Ривер тихо рассмеялся. Глаза у него были такими же холодными и безразличными как всегда. — Теперь он взбешен.

— Это плохо? — Фишер сжал кулаки, а затем сунул руки в карманы джинсов.

— Нет. Даже наоборот. Он потеряет всякую осторожность и начнет разбрасываться деньгами, надеясь хоть как-то отыграться. Ты молодец, но меня больше волнует тотализатор.

Вопреки своим словам, Ривер оказался всё также безразличен к разговору. Легкий огонек зажегся в его глазах, лишь при виде какой-то латиноамериканки, точнее её бедер, затянутых в шелковую ткань платья. Она поймала его взгляд и подмигнула. Её спутник, под руку с которым она шла, этого даже не заметил.

— Твои букмекеры уже получили всю информацию, — Фишер демонстративно отвернулся в другую сторону. — Сначала работа, потом развлечения.

— Отлично. Просто прекрасно, — лицо Ривера расплылось в довольной улыбке. Он, не прощаясь со своим вроде-как-подчиненным, развернулся и исчез в направлении ресторана и девушки в шелковом платье.

Фишер посмотрел ему вслед, скосил взгляд на часы — он носил пару, чтобы не переводить время по десять раз в день — и решил, что пора возвращаться домой.

Однако, пошел он совсем не в сторону выхода из казино.

Мимо проплывали сияющие залы, полные автоматов, игорных столов и людей; проходили официанты с подносами полными алкоголя, дорогие проститутки — какое красивое слово «эскорт»! — под руку с толстосумами и игроки, готовые отдать всё ради призрачной возможности выиграть в рулетку.

Впереди показалась дверь из красного дерева. Охранники внимательно осмотрели Фишера, но пропустили. За последние два месяца они его хорошо запомнили.

Зал, в который он вошел, на первый взгляд ничем не отличался от всех прочих. Но внимательный взгляд мог заметить, что среди присутствующих находятся далеко не одни только люди. Вот старый гоблин во фраке ставит все на красное, вот черноволосая вейла наклоняется слишком низко, так что любой смог бы полюбоваться на её грудь в глубоком вырезе платья, а вот охранники просят пройти с ними какого-то мага. Видимо он подумал, что это он тут самый умный и решил расплатиться фальшивым лепреконским золотом.

А вот министр магии Франции играет с князем Монако и каким-то крупным американским политиком в блэкджек. Они пьют, смеются, иногда разговаривают с дилером, которым является самая прекрасная девушка из всех, кого Фишер когда-либо знал.

Флора.

Всё в ней, начиная с голубых глаз, точно лепестки незабудок, светлых волос, отливающих золотом и платиной, и заканчивая тонким станом и музыкальными пальцами, заставляло Фишера, обычно невозмутимого, отводить взгляд, краснеть и заикаться. Она была вейлой, самой прекрасной из всех. И одной из трех младших сестер Ривера.

Видимо он слишком долго пялился, раз она поймала его взгляд, улыбнулась и подмигнула. Фишер стушевался и знаками показал, что собирается уходить.

Он пересек зал, вошел в очередную дверь из красного дерева и оказался в коридоре. Взгляд тут же помутился, в ушах зазвенело, тело словно куда-то понесло… Это заняло не больше пары секунд. Когда он открыл глаза, то оказался в другой части коридора. И дверь перед ним была сделана из витражного стекла.

Фишер вновь оказался в казино Ривера. Вся разница были лишь в том, что оно находилось в другой части мира — в Старом Свете. В Лондоне.

Огромная сеть залов, скрытых от посторонних глаз, соединенная входами из казино десятка самых разных стран по всему миру… Трудно даже представить какие деньги пришлось потратить, чтобы создать нечто подобное. Впрочем, детище Ривера окупается в полной мере. Именно к нему приходят сильные мира сего. Причем не только для отдыха, но и для работы. Полная конфиденциальность, идеальный сервис, равные права для клиентов, вне зависимости от их расы или магической силы.

И никаких вопросов.

Фишер привычно кивнул другой паре охранников и покинул сияющее здание. В ближайшем проулке он прислонился к стене и сдернул с шеи шнурок с акульим зубом.

Иллюзия исчезла. Рост, уменьшился, фигура вновь стала по-детски нескладной, а чужие черты медленно стекли с лица, будто вода.

Фишер, которого знали в узком кругу лиц в Лас-Вегасе, Лондоне, на Французской Ривьере, Гонконге и ещё Мордред знает где, как умелого карточного игрока и мастера игры на тотализаторе, вновь превратился в простого тринадцатилетнего мальчишку-мага по имени Рон Уизли.

Он сунул акулий зуб в карман, достал из кармана зачарованный шиллинг, подкинул в воздух, поймал и исчез, оставив после себя лишь гулкое эхо от хлопка аппарации и перепуганных кошек.

* * *

После перемещения его окружила густая вязкая тьма, тишина и холод. Особенно сильным этот контраст был после шумного, горящего, переливающегося неоновыми огнями Вегаса. Погнутый диск луны в окружении звезд первым появился в ночи, затем вдалеке замерцали садовые фонари родного дома, последним удалось разглядеть очертания старого пня, некогда бывшего огромной раскидистой яблоней.

Когда его глаза привыкли к темноте, он начал медленно двигаться вдоль забора, пока не нашел две хлипкие доски, отодвинув которые смог привычно и легко пролезть в огород. Одна грядка с капустой вперед, две грядки с тыквами направо — главное не перепутать в темноте и не залезть в кабачки — и вот, гараж прямо перед ним.

Под булыжником у двери лежал большой медный ключ. Рон поднял его, отряхнул от земли и вставил в замочную скважину. Раздались тихие щелчки штативов. Дверь медленно и бесшумно раскрылась. Не зря он целый день потратил на замену и смазку петель.

Внутри была ещё более непроглядная и густая тьма, чем на улице. Она пахла машинным маслом, сгоревшей проводкой и китайским чаем. Рон поостерегся зажигать свет — не хватало ещё, чтобы кто-нибудь из родни решил проверить, как он тут устроился — и на ощупь пробирался вперед, попутно запнувшись о коробку и приложившись коленом о бампер отцовского форда «Англия».

Шипя ругательства и на ходу потирая колено, он, наконец, добрался до другого конца гаража и прислушался. На улице было тихо. Никаких шагов, голосов или иного шума.

Убедившись, что за ним никто не следит, Рон отодвинул одну из досок и вынул наружу жестяную коробку из-под печенья. Внутри, вместо маленьких хлебобулочных изделий, лежали толстые пачки магловских денег, самых разных валют. Небольшая часть сегодняшнего выигрыша присоединилась к ним. Коробка с деньгами на чёрный день вновь исчезла под прогнившим дощатым полом гаража. Это была лишь малая часть его сбережений, все остальное хранилось в Гринготсе на анонимном счете.

Всё также крадучись и не включая свет, Рон добрался до своего гамака, снял кроссовки, сбросил возмущённо-пищащую Коросту с подушки, нашарил в темноте одеяло и накрылся им с головой.

Флуоресцентные стрелки наручных часов горели зеленым в темноте.

«Пять часов утра. Еще есть время поспать».

С этими мыслями он перевернулся на бок и в очередной раз прокрутил события последнего полугода.

Как ни странно, но все началось с Рождества. Теперь Рон мог официально заявить, что отныне это его самый нелюбимый праздник. И никакие подарки, поздравления и вкусно накрытый стол не смогли бы переубедить его в обратном.

Не после того что произошло с Джинни. Не после праздника, прошедшего в ожидании призрачного чуда. Не после десяти часов в Мунго, пока легилименты безрезультатно пытались собрать осколки её разума воедино.

Последняя надежда родителей исчезла, однако так просто сдаться они не могли. Врачи из других стран и обычные шарлатаны, способные только трепать языками, взятие нескольких кредитов у гоблинов для оплаты лечения… Они готовы были на все. Но, не смотря на это, Рон видел, как померк, буквально выцвел взгляд отца, и слышал, как каждую ночь мать рыдает, иногда срываясь на истеричный вой.

В детстве Рон мечтал, что Джинни исчезнет, и он станет младшим в семье. Все будут его любить, уделять внимание, возможно даже купят что-то новое… Верно говорят: бойтесь своих желаний — они имеют свойство сбываться. Так сбылась и его мечта. Но радости она не принесла ни ему, ни всей остальной семье.

Поэтому он решил сбежать.

Собрать вещи и сказать родителям, что возвращается в Хогвартс. Сделать также как это сделали все его старшие братья.

Но планы поменялись сразу, как только в день отъезда ему пришло письмо от Гарри с приглашением погостить на каникулах. Рон не жаловаться ему, но видимо тот сам понял, что происходит в семье Уизли. Так, вместо поездки в школу, Рон оказался гостем в доме своего лучшего друга и его деда.

Родители даже особо не обратили внимания на его слова. Они сразу согласились отпустить его к Гарри, словно забыли, кто является его опекуном. А может и правда забыли. Или предпочли не вспоминать.

Следующие две недели стали самыми необыкновенными в жизни Рона. Сначала он жил в большом старинном особняке где-то в Уэльсе. Каждый день Гарри и Рон гуляли по окрестностям, исследовали окружающие дом леса и луга, играли в снежки, строили фигуры из снега, катались на коньках по замерзшему озеру и на лошадях — он впервые в жизни ехал верхом и даже умудрился не навернуться с седла, что уже можно было считать настоящим подвигом — а затем наступал вечер и на протяжении многих часов Рон и мистер Блэк играли в шахматы. Теперь фигурки под их командованием были магическими, искусно вырезными из дерева и невероятно старыми — не чета тем, что находились в больнице.

В глубине души Рон считал, что не встреться он тогда со старым Блэком, не сыграй, причем так, чтобы произвести впечатление, и этот суровый старик, признающий лишь силу ума или магии, не пустил бы его даже на порог.

Спустя неделю они отправились в Лондон и поселились в доме на площади Гриммо. Это старинное здание находилось почти в самом центре города, но его окрестности были на удивление ветхими и пустынными. Гарри рассказал, что когда он впервые оказался внутри, почти все комнаты были устелены толстым слоем пыли, многое пришло в запустение и оказалось не на своих местах. Пришлось потратить целое лето, чтобы полностью убраться в нем. Или скорее не дать древним артефактом самой темной семьи Британских островов дать себя убить. Гарри был искренне счастлив, рассказывая какие сокровища древности нашел на чердаке, а Рон начал с опаской коситься на своего друга.

Однако, помимо них, в доме был свой постоянный житель, точнее жительница. Она была обладательницей коротких фиолетовых волос, алой аврорской мантии, невероятной физической силы и способности перевоплощаться в кого угодно.

И в отличие от Гарри она была родной внучкой старого Блэка.

Тонкс выглядела веселой, неунывающей и довольно прямолинейной девушкой. С ней было легко говорить, несмотря на заметную разницу в возрасте. Судя по оговоркам Гарои, они познакомились когда Хогвартс закрыли на карантин, пока Авроры прочесывали школу в поисках других василисков или вещей Слизерина. Ничего не нашли, но за те дни Тонкс успела стать для Гарри кем-то вроде старшей сестры.

Рон замечал, что у неё довольно странные взаимоотношения со своим дедом, но предпочел не лезть не в свое дело. Все равно он не знал её личность достаточно хорошо, чтобы делать какие-либо выводы. Она уходила рано, возвращалась поздно и проводила большую часть времени либо в своей комнате, либо в подвале, отведенном под зал для тренировок.

Однажды она пришла к Гарри, улыбаясь прямо как близнецы, предвкушающие одну из своих шуток. В её руках была большая коробка. А внутри было то, что она назвала «подарком на Рождество».

На дне коробки сидело маленькое чешуйчатое существо, которое Тонкс назвала «зеленой игуаной». Ящерица шипела, а Гарри отлично понимал её и отвечал на змеином языке.

Он назвал её Салли.

Чувство юмора Гарри, видимо, тоже начал перенимать от своего родственника. Друзьям уже не терпелось увидеть реакцию слизеринцев на тезку их основателя.

Следующая неделя запомнилась Рону на всю жизнь. Он впервые оказался в Лондоне, причем Гарри, хорошо изучивший столицу за прошедшее лето, стал его бессменным проводником. И гуляли они совсем не по магической части города.

Впервые в жизни Рон оказался в мире маглов. И как когда-то давно он сам рассказывал Гарри об устройстве магического мира, так теперь его друг стал отвечать на нескончаемый поток вопросов. Его интересовало все, начиная с самолетов и компьютеров и заканчивая магловской едой и развлечениями. А уж когда он оказался в кинотеатре и компьютерном клубе…

Теперь он, наконец, понял, почему его отец так захвачен этим миром.

Именно тогда он вспомнил слова Лео, уже о его собственном отце, муже профессора Саммерс. Этот неизвестный Рону человек ушел в магловский мир, применил немного магии и без проблем смог обеспечить свою семью, работая на стыке двух миров. От старого Блэка, Рон узнал, что гоблины могут спокойно менять деньги маглов на монеты магов.

Так он в очередной раз задумался над своей дальнейшей жизнью.

У него всегда была цель — стать богатым, знаменитым и уважаемым человеком. Он мечтал, что будет жить как Малфои, о благосостоянии которых не раз говорили его родители. Но его способности к математике и логическому мышлению оказались почти не применимы в его родном мире. Магия очень редко пересекается с логикой, нарушая не только все мыслимые законы физики, но и порой законы самого здравого смысла.

Жирную точку в его размышлениях поставил случай. Одна встреча изменила его жизнь. Причем безвозвратно.

Началось все с находки Гарри. Он нашел где-то на чердаке амулет, способный накладывать иллюзию чужой внешности. Против магических проверок он бы мало чем помог, но вот маглам хватило. Сначала друзья развлекались, создавая иллюзии разных героев, которых видели в фильмах или играх, а затем решили пройтись по городу.

В тот же день они познакомились с соседскими мальчишками на пару лет старше. Старший брат одного из них был регуляром — одним из тех карточных игроков, что каждый день стабильно играют, тем самым зарабатывая себе на жизнь. Он узнал, что Рон — тогда его детская внешность была скрыта под иллюзией — неплохо играет в шахматы, да и в покер тоже, так что предложил отправиться в один из закрытых подпольных клубов. Возможно, Рон и отказался бы, но Гарри, да и он сам, все-таки были настоящими гриффиндорцами и упустить такой шанс посмотреть на магловский мир взрослых не смогли.

Так впервые Рон вышел в свет в амплуа Фишера — прозвище он взял в честь знаменитого шахматиста, чьи книги ему давала профессор Саммерс. Гарри последовал за ним под мантией-неведимкой.

В тот день Рон вспомнил о банке полной магловских денег, которые его отец считал не более чем разноцветными фантиками, и вернулся в Нору. Эти «фантики» стали первичным капиталом Рона, как профессионального игрока, точнее теперь уже Фишера. Кое-чему его научил тот самый парень, до чего-то он дошел сам уже в процессе игры, но общее представление о происходящем у него появилось.

Каждый вечер Рон отправлялся в клуб и играл, пока глаза не начинали слипаться от усталости. Но он, этого почти не замечал. Он чувствовал себя на своем месте, прямо как когда играл в шахматы, только теперь к желанию победить примешивался азарт и жажда наживы.

За неделю он выиграл столько денег, что можно было безбедно прожить целый год, но гордыня и прошлые победы вновь затмили его разум.

В последний день каникул он оказался за одним столом с Ривером и проиграл. Тот забрал всё, отдав взамен, словно в насмешку, свою визитку с предложением сыграть как-нибудь ещё. Глаза у него смеялись. Потом Рон не раз встречался с этим взглядом, что каждый раз говорил: «Сражайся или умри».

Это стало концом одного отрезка жизни Рона Уизли и ознаменовало начало другого.

В Хогвартс Рон ехал без гроша в кармане, полностью опустошенный и разбитый. Очередная попытка найти свое место в жизни повалилась. И он бы отступил, бросил на полпути, испугавшись нового поражения…

Но перед глазами предстало лицо Джинни, её тупой, сумасшедший, ничего не выражающий взгляд.

В отличие от неё, он может подняться с колен после фатальной ошибки и взять реванш.

Рон занял деньги у Гарри с обещанием отдать при первой же возможности. Он купил книги по карточной стратегии, математике — попытка с наскока взять теорию вероятностей увенчалась оглушительным провалом — и даже по психологии. Прочтение последних заставило его в очередной раз анализировать не только поведение окружающих, но и свое собственное.

Он читал, буквально вгрызался в них на уроках Бинса, на переменах, в постели и во время еды. Близнецы смеялись, говорили, что его покусала Грейнджер и вирус книголюбства скоро разойдется по школе как холера. Рон в ответ только беззлобно огрызался, грудью защищая учебник по алгебре за восьмой класс.

Возможно, он бы бросил при первых же трудностях, но взгляд сестры, раз за разом преследовал его во снах и наяву, не давая опустить руки и сдаться. Он начал играть с гриффиндорцами, старшекурсниками, даже Хагридом — кто бы мог подумать, что полувеликан хорош в картах! — но его лучшем противником, как и в шахматах всё равно был Лео.

К лету Рон уже полностью осознал свои ошибки, создал набор тактических и стратегических решений и решил взять реванш. Он сказал родителям, что устроился работать в Лондоне в магловский магазин к отцу одного из однокурсников-полукровок, даже предоставил фальшивое письмо с магловскими марками.

Они поверили. Отец был в восторге и даже выделил младшему сыну угол в гараже для исследования магловских технологий. Под этим же предлогом Рон смог не появляться дома, якобы проводя все время за разбором и изучением отцовского хлама. Даже на ночь он переехал в гараж, оправдываясь тем, что после исчезновения Джинни, упырь на чердаке пошёл вразнос и не даёт ему спать по ночам. Мать не возражала, только попросила быть осторожнее с маглами и их «прибамбасами».

Рон рассчитал все заранее, позвонил на номер, указанный на визитке Ривера, впервые оказался в одном из его казино и отыгрался.

Это была безоговорочная победа. Ривер был впечатлен настолько, что сделал ему одно интересное предложение. Одно из тех, от которых очень сложно отказаться.

Рону, точнее теперь уже Фишеру, была представлена возможность играть во внутренних помещениях казино, а в обмен он должен был при первом же слове Ривера подсаживаться к «нужным» людям, играть с ними, разговаривать и контролировать ситуацию за столом, дергая за ниточки чужих реакций, точно умелый кукловод.

Вот он парадокс. Люди, имеющие неограниченные средства редко являются хорошими игроками, из-за чего часто проигрывают, а профессиональные игроки играют отлично, но в большинстве случаев не имеют иных способов заработка. У первых нет иной мотивации, кроме как поразвлечься, а для вторых карты — это целая жизнь.

А еще, именно тогда Рон впервые увидел Флору. И влюбился как последний идиот. Он отлично понимал, что ни сейчас, ни в ближайшем будущем ему с ней ничего не светит. Мало того что она была вейлой и сестрой его босса, так еще и старше него на пару лет. Поэтому ему оставалось только смотреть на неё издалека, надеясь, мечтая и при этом, слишком хорошо зная — чудес не бывает.

Так Рон вошел в мир больших денег под чужой личиной и медленно, но верно начал создавать себе имя. Вскоре он узнал о спортивных ставках на тотализаторе и нашел себе ещё один источник дохода. Некоторые люди считали его «слишком везучим сукиным сыном», даже не подозревая, что прежде чем сделать ставку, он по сотне раз изучал груду второстепенной информации, чтобы точно знать, кто выиграет.

Это стало ещё одной ниточкой, связавшей его с Ривером и его букмекерскими конторами.

Рон помнил, что у него в запасе лишь три месяца каникул, а затем немногочисленные выходные, когда он сможет ненадолго покидать школу под видом походов в Хогсмид.

Впервые за свою жизнь он чувствовал себя не просто шестым, никому не нужным придатком к семье Уизли. Нет, он был Фишером, человеком, что сам сделал себе имя, пусть и в весьма узком кругу лиц.

Когда-то давно Рон хотел быть на месте Малфоя. Теперь та зависть казалось редкостной чушью. Оказаться на месте этого белобрысого крысеныша, всю жизнь прячущегося за родительскими спинами, уважаемого лишь из-за своей фамилии, а на деле не стоящего ничего?

Теперь у него было уважение и деньги, которые он мог бы потратить, как ему захочется. Первым делом он отдал долг Гарри. Вторым — купил новую волшебную палочку. А теперь готов был анонимно погасить семейные кредиты и оплатить обеспечение Джинни в Мунго на годы вперед. Да, он не сможет рассказать родителям о своем поступке в ближайшее время, но вот потом когда вырастет…

Его семья наконец-то поймёт, что он тоже чего-то стоит.

* * *

Рон стоит посреди сада и не знает что сказать. Вокруг бегает, суетится фотограф, пытаясь расставить многочисленных членов семьи Уизли приличным образом. Близнецы крутятся, мать одергивает их, Перси стоит истуканом, пялясь в камеру и растянув губы в фальшивом подобии улыбки.

Рону говорят сделать шаг влево — он делает. Говорят обнять мать — он обнимает. Предлагают причесать торчащие во все стороны волосы — он приглаживает, как может.

Сейчас на нем старая, поношенная мантия, на плече сидит крыса, а выражение сонного лица похоже на морду древнего инфери. Он спал меньше четырёх часов, а до этого играл всю ночь и производил расчеты для букмекерской конторы Ривера.

В отцовском гараже спрятана коробка полная денег, качественная магловская одежда, шиллинг-портключ и амулет Блэков — ставший подарком на Рождество от Гарри и его деда — создавший для него второе лицо.

Семь часов назад он разговаривал с одним из гоблинов-банкиров и уже собирался договориться насчёт анонимного перевода денег, погашения кредита…

Только ради чего?

Ради того, чтобы стоять здесь в саду перед Норой, позируя на камеру с министерским чеком на семьсот галлеонов? Это просто смешно. Он столько раз видел таких везунчиков в Вегасе, что стояли в окружении фотографов, с улыбками на лицах… И теперь оказался на их месте.

— Мы закроем все долги, оплатим лечение Джинни, отремонтируем дом и купим тебе новую палочку, Рон, — отец улыбается на камеру и крепче сжимает плечо сына.

Рон чувствует, как наружу рвётся грустный, ироничный смех. Новая лавровая палочка с шерстью сфинкса на месте сердцевины, купленная на его первые деньги у какого-то американского мастера, жжёт кожу даже сквозь ткань мантии.

Он понимает, что опоздал.

Осознание, что в момент нужды он ничем не мог помочь своей семье, а теперь его деньги и связи никому особо и не нужны, становится больнее любого удара.

Рон сжимает зубы и не отводит тяжелого взгляда от камеры.

Ничего, потом, после школы он заработает столько, что на месте Норы окажется настоящий замок, родители перестанут ходить в обносках, на пальце Флоры окажется тонкое золотое кольцо, а люди станут уважительно говорить о Роне: «Этот человек вернул уважение семье Уизли».

Он обещает.