Огненная леди (гет)

— Подведем итог, — бодро провозгласила Стейси, когда ребята рассказали ей обо всем произошедшем. — Сколько лет Макгонагалл, неясно. Где и когда родилась, неизвестно. Преподавала бог весть когда. Налицо фальшивая биография, и не только у неё одной. Товарищи, — патетически приложила она руку к груди. — Какие выводы?

— А еще интереснее, — шелестел Ал. — Что мы не знаем даже автора. Книга — то переводная. Да и имя странное — Лизетта Лестьен — будто выдуманное. А что там в оригинале... Если мы не знаем даже того, как её зовут на самом деле.

— А, может, наша француженка? — поравнялась с другом Лекта.

— Так она Лизетт, а не Элизабет, — развел руками Ал. — Так что иностранное достояние. Увы. Может, это даже не француженка, а итальянка.

— Мы даже недавние события не проверим, — вздохнула Алекто. — Хотя бы когда закончилась Первая война?

— Спроси лучше, когда началась, — вскинул брови Ал. — "Где-то в шестидесятые", "да лет двадцать назад", "да в пору нашей молодости", но мы же так не говорим. Это и шестьдесят четвертый год, и шестьдесят второй.

— И подумать только, — заметила Лекта. — Мы сами обсуждаем исторические факты и вопросы. Сами можем научиться больше, чем от того же Снейпа.

— Знаешь, и со Снейпом не все просто, — поправила кудри Стейси. — Maman часто жалеет, что уроки у нас ведёт "прохиндей", как она говорила, Снейп, а не профессор Слагхорн. Он и дело свое знал, и думать заставлял. Не то что...

— А почему он ушел? — пожала плечами Алекто.

— Черт поймет, — махнула рукой Анпстейша. — Дело темное. Что-то, говорят, не поделили с Дамблдором.

Алекто шла за друзьями, то ли веря, то ли не веря собственным ушам. Директор Дамблдор казался действительно загадочной фигурой, если к нему присмотреться. Они, ученики Слизерина, довольно редко его видели, и, по правде говоря, очень мало о нем знали.

А вертел директор Дамблдор, оказывается, чуть не всей политикой магической Британии.

Алекто, помнится, не могла поверить своим глазам, когда отец давным-давно сообщил ей любопытный факт, услышанный от самой Батильды Бэгшот, знаменитого историка: Альбус Дамблдор дружил с Геллертом Гриндевальдом. Именно поэтому он так затягивал войну и до последнего не вызывал врага на поединок. Девочка усмехнулась. Как она проверит все это на достоверность? Да никак. Не подойдет же она, действительно, к Дамблдору и не спросит: "Профессор, а как Вы воевали с Гриндевальдом?" Если уж вся школа не знает про историю самой знаменитой войны, то одна конкретная школьница — и подавно.

* * *

Игорь Каркаров снова восстановлен в должности директора школы магии "Дурмстранг".

Представители французской и английской школ,

мистер Альбус Дамблдор и мадемуазель Максим,

побывали на конференции, и пожелали успехов будущему коллеге.

Альбус Дамблдор выразил надежду на благополучное и перспективное общение трёх стран.

Двигая к себе газету, Лекта посмотрела на худое измождённое лицо. Лицо, которое так жаловали другие директора. Жизнь потрепала Игоря Каркарова по-полной, но он ещё не потерял соображений карьерного роста, как ехидно сказал бы мистер Кэрроу. Во всяком случае хищные презрительные глаза подтверждали версию. Но чего же он хотел, если стал предателем? Не шпионом, а как раз предателем? Люди темного лорда, конечно, ждать его не станут, да и в министерстве не возьмут с распростёртыми объятиями. Где, если человек уже один раз предал, гарантия, что не предаст и во второй? Где слово, которому можно верить? И доказательство этого слова?

— Перспективное общение трёх стран, — насмешливо повторил Джастин, отложив газету. — Какие слова.

— Ты его знаешь? — обернулась Лиз.

— Уж я — то его знаю, — отрезал Джас. — Он и распорядился арестовать отца. Вернее, сделал так, чтобы его арестовали.

— Когда? — коротко спросила Лекта.

— Зимой, — бросил Джастин. — Причём совершенно неожиданно. Сначала к отцу приходил его помощник, мать его впустила без вопросов — раз он пришел ночью, значит, дело срочное. Они долго что-то обсуждали, и я не понимал, что именно, в конце концов отец ответил отказом. А на следующее утро он вышел в коридор и не вернулся. Так мы с матерью узнали, что всё...кончено.

— Но почему они не сообщили об этом ни в одной газете? — Лиз отбросила газету, словно старую тряпку.

— Решили забыть, — мелодичный голос Анастейши придавал ситуации ещё большей остроты. — В Азкабане есть узники, которые сидят по тридцать — сорок лет, и они уже сами не помнят ни своего имени, ни за что их заточили в тюрьму. И поэтому единственным спасением отца Джастина было добиться процесса. Но даже если процесс будет, он состоится при закрытых дверях, и отцу Джастина не разрешат иметь адвоката, — развела руками слизеринка.

— Но, наконец, нельзя же осудить человека, его знания всего лишь на основании болтовни, — не сдержалась Лекта. — А если они это сделали, пусть хотя бы объяснят.

— Это всего лишь предлог, — тихо ответил Джастин. — Отец занимал довольно высокий пост в отделе тайн.

И исследовал историческую литературу, в том числе запрещённую, например — работы сэра Гектора Трэверса. Или древние записи со времён живого Слизерина. Там, — поднял брови вверх слизеринец. — Нашлись завистники, вернее, люди, которых труды отца чем-то не устраивали.

— Но почему? — раздался высокий голос Элеоноры. Флинт, действительно, вела себя необычным образом, но, похоже, этому можно найти объяснение: при виде настоящего горя, слизеринка предпочла забыть про мелкие споры, согласия и несогласия. — Если Гектор Трэверс как раз доказывал, что чистокровных магов нет. Все наши роды происходили от французских. Есть первые — старые англосаксонские роды, времен Основателей. Есть вторые, большинство — нормандские и анжуйские рыцари, которые пришли с Вильгельмом. Есть третьи, — прищурилась слизеринка. — Нувориши. Так чем министерство недовольно?

— А кого обвинять в чистокровном расизме? — пожал плечами Джастин. — Если мы не спорим с равенством? Сколько приговоров и статей про спесь и ужасы чистокровных волшебников надо отменять? Короче, им завидно стало. А отец попался под руку.

— В прежние времена врагов тайно отравляли. А теперь обожают все делать законным путем: обвиняют, судят, приговаривают. И совесть у них чиста, — презрительно проговорила Анна. — В общем, отец Джастина был обвинен по передаче государственных данных Темному Лорду, но истинная причина его осуждения так и останется тайной.

Лекта бросила взгляд на Джастина. Подумать только, Джастин, всегда беспечный и добрый Джастин, оказывается потерял семью, дорогого человека, и сейчас он, в сущности, взрослее всех своих одноклассников — ведь никто из них ещё не пережил такой потери. А если и они переживут?

Слизеринка вздрогнула, подумав, что все это может произойти и с её родителями, и с родителями остальных учеников. А главное состояло в том, что все это сделал не загадочный Темный Лорд, а министерство. Их министерство, которое поклялось защищать права и жизни своих верных подданных, и что в итоге?

Лекта, в сущности, только сейчас осознала, что все их политические анализы и разборки были сущим детством. Вспоминая круглое лицо министра Корнелиуса Фаджа, смотря на гневную физиономию подлого предателя Игоря Каркарова, слизеринка как никогда понимала, что им обоим глубоко безразлично, что она, да и другие ученики, о них думает.

Лекта обернулась на Гриффиндорский стол: Ирма Коул что-то торопливо шептала подругам. В каком-то смысле слизеринка начинала понимать вечную соперницу. А если и на их семье война или проделки министерства каким-то образом отразились? "Вот твой дедушка погиб в бою с Пожирателями Смерти", — наверняка говорили ей родители. "Вот твоя бабушка вычислила подлых шпионов, это они передают информацию Темному Лорду". Балбеска Ирма, похоже, имела наглость или глупость думать, что бьётся с врагом или помогает биться во всяком случае. Оттого и такая дерганная. Джастин, к его чести, держался храбро — он понимал, что настоящий враг только наживается на мелких ссорах школьников.

Как они с Джастином и бестолочь Ирма могут помешать ходу каких-то внутриполитических вещей? Если до преступника не дотянуться.

— Мы ещё справимся, — тихо отрезала слизеринка. Если министерство магии захотело войны, придёт время, и война начнется снова. Когда-то граждане получат достаточно силы и смогут дать отпор. И если за интересы темного лорда люди готовы рисковать и жертвовать собой, то и Лорд, конечно, вспомнит своих верных союзников, когда вернётся к власти. Но враг, конечно, пожалеет о том, что связался с ними.

— Спасибо, — спокойно ответил Джастин. Слишком хорошо все понимали, что словами дело не спасти.

— Джесс говорила, что скоро ей придется переезжать во Францию, — добавил Ал. Понимая, что положения не исправить, он старался хотя бы отвлечь своего друга от страшного воспоминания. — Её отец работает в департаменте международного магического сотрудничества, а мать француженка, так что — язык знает. Если ситуация не поправится, Джесс поедет к французским родственникам: там спокойнее.

— Странно, правда? — повернулась Лекта. — Франция и Англия всегда вместе работали, заключали пакты и союзы, но во Франции все спокойно и стабильно, а у нас...что ни год, то нервотрёпка. Почему?

— Это трудно объяснить, — раздумчиво ответил Ал. — Должно быть, соглашаются, там, где мы только спорим.

* * *

— Говорят, и с Багнольд не все так просто, — тихо бросила Анастейша, когда ребята уже шли на урок. — Бабка нашей Кристен Гамильтон, Нелли Гамильтон, погибла при нападении Пожирателей на Хогсмид.

В семидесятых, кажется.

— На Хогсмид? — нахмурилась Анна. — Я тоже слышала об этой истории, только не могу понять: а зачем Пожирателям нужен Хогсмид? Если это не разовая акция какая-то.

— И если это действительно Пожиратели, —

с ледяной усмешкой обронил Джастин. — Но нападение было, что называется, мощное. Даже Крауч выступал, что нарушителей пора наказывать.

— Но чего они добивались? — повторила Лиз. — Хогсмид сжечь?

— Или подставить, — холодно, но твердо сказала Анна.

— Не, — махнула рукой Анастейша. — Там все серьезнее. Отец говорит, Пожиратели добивались отставки мистера Подмора. Он применял Круциатус к осужденным. Ну и решили, не содрать ли с него шкуру.

Алекто обернулась, подумав, что в политической жизни всё ещё сложнее, чем они привыкли думать. Все на свете знали, что Крауч только на виду, а оказалось, сколько ещё мелких лиц и механизмов.

— Сейчас все бредят Фаджем, — заметила Алекто. — Только одно: Фадж, Фадж...

— Надеются, что Фадж будет лучше, чем Багнольд, — махнула рукой Анастейша. — Да только зря. Багнольд с Краучем фанатики, упираются на честь и долг. Согласна, как они это понимают, — кивнула девочка на удивленный взгляд Джастина. — А у Фаджа в ход пойдут доносы и всемогущая реклама.

Неожиданно девочка развернулась и замахала руками.

— Явитесь, явитесь ко всемогущему Саду Акрабаду. Только великий Сад Акрабад знает, как возродить справедливость.

По большей части Стейси конечно была права. Тихое мошенничество могло принести не многим меньше вреда, чем открытый террор. Никто не узнает, где истина, никто не поймет, где правда.

А к тому же никто не отменял подчиняющие чары — империо.

Лекта поймала себя на мысли, что, наверное, никогда не смогла бы заниматься политикой. Зла не хватит.

Или, как говорят взрослые, цинизма?

— А в каких всё-таки данных обвиняют отца Джастина? — послышался робкий голос Флинт. Она, похоже, догоняла одноклассниц.

— Может быть, и ни в каких, — отрезала Анна. — Придумали. Захотели оставить смуту, в общем, неприятное ощущение вокруг всего происходящего. То ли он украл, то ли она, но что-то плохое там было.

Лекта замерла. Если все, что пишут про войну — враньё, чему им вообще можно верить?

* * *

Жанна д’Арк, также известная как Орлеанская дева, Жанна-Дева или Жанна-Девственница, стала французской национальной героиней во время третьего и последнего периода Столетней войны.

Перелистывая страницы учебника, Лекта усмехнулась. Как это просто — дать человеку оскорбительную кличку и заносить ее из учебника в учебник. Ваше ли чертовское дело, девственница эта Жанна или нет? "Ханжи всегда были, есть и будут", — должно быть, надменно, признала слизеринка.

Она командовала французскими войсками, благодаря её действиям удалось освободить осаждённый Орлеан. В 1430 г. Жанна д’Арк попала в плен, затем была предана суду инквизиции и казнена. Впоследствии Орлеанскую деву реабилитировали, а ещё позднее — канонизировали. Образ Жанны стал символом французского патриотизма, а сама она вошла в списки самых известных исторических деятелей Франции и мира...

Конечно все это напоминало сказку, но разве в сказках не бывает доли правды? Вдруг во Франции и в самом деле жила женщина, способная на невозможное? Естественно, она была волшебницей. Интересно, насколько могущественной? Надо будет спросить у профессора по ЗОТИ: по знаниям он вызывал гораздо больше авторитета, чем Бинс.

У королевских войск остается единственный город на Луаре, единственная крепость — Орлеан, который преграждает англичанам путь на юг Франции. Орлеан осажден англичанами, орлеанцы держат осаду, они не сдаются, но силы их на исходе. Дофин Франции, будущий Карл VII, который еще не является коронованным монархом, ничем не может помочь орлеанцам, потому что у него нет денег на наем новых солдат, он не может послать военную помощь под Орлеан. И он лишен своей казны, которая осталась в Париже: Карл сбежал оттуда под натиском противника.

Неужели именно здесь и появляется женщина, которая спасла всю Францию? Конечно, ее появление представлялось людям внезапным и решительным, но отважным, как и им скоро покажется возвращение Темного Лорда? Все в ней сомневались, никто ее не знал. Может быть, шпионка, а, может быть, самозванка, да и политическая карьера Жанны закончилась спустя два года. "А Темный Лорд, по официальным данным, правил пятнадцать — двадцать лет", — вдруг подумала Кэрроу.

Жанна д’Арк, по всей видимости, обладала исключительным даром убеждения. Иначе очень сложно понять, как она смогла уговорить дофина и его окружение поверить ее словам. Через два месяца она оказывается во главе королевского войска, которое отправляется под Орлеан держать бой с англичанами.

— Империо, вот и всё, — не сдержалась Алекто, удивляясь, как же автор учебника затрудняется ответить на такой простой вопрос. Или делает вид? Гораздо чаще власть сделает вид, чем скажет правду, достаточно вспомнить страшный случай с отцом Джастина.

Перелистывая страницы, Лекта осмотрела класс. Если Темный Лорд вернется и война возобновится, воевать придется уже им, детям, а не их родителям. Много ли у них осталось времени до финального старта?

"А ведь мистер Руквуд жив", — снова подумала слизеринка. Да, отец Джастина находится в отвратительной тюрьме, но он не умер, он был жив. В конце концов, им всем хотелось бы в это верить. Наверняка будет радоваться и гордиться, когда увидит повзрослевшего сына в рядах армии. Естественно рядом будет и его лучший друг — Ал. Лекта не сомневалась, что, с его знаниями, способностями, и, как говорят взрослые, коммуникациями, друг не останется в стороне, еще и приведёт за собой подразделение. И Анастейша не отступит. Сегодня это было особенно ясно.