Излом (джен)

Все прошло по плану: разделились на пары, поделили между собой периметр, прошмыгнули мимо охраны и смешались с толпой, ожидая прихода ночи. Удобно — на этой базе народ собрался из разных групп, и почти никто не знал друг друга в лицо. Как только стемнело, спрятали мины под точками, закрепились на позициях и стали ждать. Взрывы должны будут произойти ровно в то время, когда Вейдер и Асока проберутся внутрь, с промежутком в две минуты между каждым. Тридцать минут — полчаса хаоса во внешнем лагере. Достаточно, чтобы родиться панике.

Проникнуть внутрь лагеря было проще, чем сбежать из Храма падаваном. Никто ни за кем не следил — никто никого и не знал. Люди прилетали и улетали, сновали между времянками, как муравьи, подвозя и увозя грузы. Тут были не только рабы: и оружие, и техника, и даже дроиды.

— Слышала, Хозяин не против рынка, пока банды платят налог.

— Широкой души человек, — без интереса отметил Вейдер.

Ему было важно другое — караул возле основного входа, ни на миг не терявший бдительности. Нет, можно, конечно, подойти и заболтать зубы, но сам факт будет смотреться подозрительно, а людей вокруг было как песка в дюне.

— Можно внушить кому-то из них, чтобы отвлекли, — Асока кивнула в сторону собравшихся у костра зайгеррианцев. Те жарили что-то и пьяно хохотали, меряясь лазерными кнутами. Какая-то фигуристая тви’лека ходила вокруг с выпивкой и подбрасывала в огонь дрова.

Вейдер посмотрел на них, прикинул их состояние: вариант.

Дождались, пока один встанет, поймали на середине пути, изобразили культурный диалог:

— Сейчас подойдешь к тем ребятам, — Асока кивнула на караульных, — и скажешь им, что пора менять власть. Что Хозяина пять лет по миру мотало, и вообще «Союз» уж не тот. Кто, если не вы?

Зайгеррианец кивнул болванчиком, пьяно рыгнул перегаром. Хотел уже идти исполнять гражданский долг, но тут Асока дернула рукой и в последний момент вцепилась ему в куртку, разворачивая к себе назад.

— Где сейчас Дартай Скител?

— Так его это… — зайгеррианец пошатнулся, пытаясь свести взгляд, — раб какой-то убил у сыночков-то. Весь отряд потом расформировали.

Глаза Асоки остекленели, рука дрогнула. Она все не отпускала бандита, они начали привлекать внимание. Пока ничего не происходило, но нельзя было стоять здесь долго.

— Что с рабом?

— Плетьми забили.

Вейдер увидел, как Асоку заколотило, как последняя выдержка останавливает ее от того, чтобы вцепиться мужчине в глотку. Вейдер протянул руку, расцепил хватку Асоки на его одежде, приказал бандиту двигаться вперед. Тот шел, пошатываясь, к караульным, чтобы открыть двери.

Вейдер прижал Асоку к себе, внимательно следя за происходящем. Еще была минутка. Он взял ее руку в свою, второй накрыл ее голову и шепнул в монтралы:

— Сейчас мы его убьем. Убьем, и никто больше никогда не будет торговать тут людьми, слышишь?

— Всегда будет кто-то, — голос Асоки рвался. — Не он, так другие.

— Здесь — нет.

Вейдер не успокаивал ее, он ей обещал.

Асока вкогтилась в его рубашку, впилась ногтями в грудь.

— Ты не можешь этого гарантировать.

— Я — могу.

Она сцепила зубы, оторвалась от него, посмотрела в глаза, сморгнула с век слезы. Впереди поднялся гогот и потасовка, нужно было идти к дверям, если они намеревались войти незамеченными.

Асока сглотнула, кивнула услышанным словам. Распрямилась и пошла с ним вперед, не глядя больше по сторонам, не замечая ничего, кроме цели.

Пьяного парня стражники увели внутрь, подхватив готовенького под руки. Если Вейдер правильно помнил их порядки, то его либо высекут и отберут хлыст, либо лишат жизни. Учитывая их традиции, еще и неизвестно, что гуманней. Впрочем, тем, кто доживет здесь до утра, важно это уже не будет.

Внутри было на удивление пусто. Лагерь не спал снаружи, но внутри здания даже шума не было. Тут же удалось подключиться к локальной сети дроидов, через нее загрузить взломанный код на сервер. Ничего не произошло, только свет мигнул от перенапряжения; до тех пор, как программа запустится, у них оставалось пять минут. Асока тут же связалась с отрядом, чтобы готовились начинать.

План здания изучили заранее, прошли по единственному коридору, беззвучно свернув головы часовым. Ближе к центру даже стояли те самые плазмометы, которые и ожидал увидеть Вейдер, которые не были подключены к локалке, не поднимали тревогу. Вейдер вскинул руку — сплавил дула изнутри, перебил под панелями микросхемы.

Внутрь приемной пробрались, когда снаружи раздался первый взрыв. Распахнули двери пошире, перебили выступивших наперерез сонных зайгеррианцев. Не смотрели, кто остался в живых — теперь были нужны свидетели. Хозяин обнаружился в самом центре, за рабочим столом, невозмутимо глядящий на дверь и ласкающий свободной рукой кнут.

— Ну и кто ты? — он даже не пошевелился, когда они вошли, когда разрубленный на части охранник выкатился перед ним на ковер, и кусок обугленного тела застыл возле его ботинок.

На Асоку он не смотрел: изучал Вейдера взглядом, оглаживал рядом с кнутом подлокотник из резного полированного дерева.

Болтать с ним Вейдер не намеревался, просто одним прыжком проскочил спрятанную под ковром яму и рубанул мечом, рассек стол. Голопроекция зайгеррианца мигнула в воздухе и восстановилась.

Хозяин продолжал ухмыляться, изучая их, как артистов в цирке, как выдрессированных для боя зверей.

Вейдер сжал зубы, рассек Силой пространство, пытаясь отыскать ублюдка. Одаренным он не был, но времени не было тоже — он не мог уйти далеко, смешался со всеми другими в пылающем хаосе базы. Мины подорвали уже шесть групп, девять выжидали время.

Где?

Зайгеррианец ухмылялся, считывая его ярость.

Плевать.

Вейдер вытянул руку, Силой схватил ублюдка за шею, передавил глотку. Поднял его выше, чтобы тот не смог дотянуться до передатчика и обрубить связь. Старый трюк, рабочий даже через парсеки.

Зайгеррианец захрипел, оскалился, схватился за горло двумя руками и начал царапать шею. Забираться в голову без прямого контакта трудно, но тот переволновался, и сознание приоткрыло дверь. Не настолько, чтобы подчинить разум, но достаточно, чтобы проникнуть в память.

— Красивая у тебя дочка, статная, — Вейдер вертел его за шею, смаковал страхи. Работорговец сам помогал ему, собирал паззл из кусков своего кошмара — не поймешь, почему, но складывалось удачно. — Ты так хорошо скрыл ее у старого Дирка, нам было сложно найти. Пахнет, как весенний цветок, а эти волосы, — он шумно вдохнул, прикрыл глаза, позволяя чужой памяти заполонить разум, раззадорить кровь, — понимаю, почему ты скрывал ее от всех. Знаешь, когда я ее касался, она не сопротивлялась. Такая покорная… Не знал, что ты учишь своих кисок прятать когти.

Кровь хлынула к лицу зайгеррианца, он начал биться внутри хватки, сам раздирая шею. На Вейдера нахлынула его ярость, все существо обуял страх, подняла голову паника. Картинка стала расплываться, но Вейдер уже и так запомнил, что нужно.

— И сын тоже неплох. Молодой, сильный, — Вейдер облизал губы, уловил последние крохи кошмара о наследнике. — Ребята отыскали его на Тритон-Беше, я повелел не трогать, но ты же знаешь этих парней — только глаз отведи, нашкодят. Котяток мы, кстати, тоже взяли. Они так пищали, когда их отрывали от матери, до сих пор перед глазами стоят все вместе: мелкий твой самый, Атай, с этой своей нелепой хромотой, маленькая красавица Мираж… Это ты внучку так назвал в честь королевы? Хорошая была баба, знаешь, одно время мы даже были знакомы… — Вейдер ловчее пережал горло, усмехнулся, чтобы у зайгеррианца не возникло сомнений, и тише добавил: — близко.

Мужчина под хваткой цеплялся раззявленным ртом, пытался сделать глоток. Вейдер подержал его так еще немного, ни на миг не отрываясь от глаз. Где-то рядом прошла Асока, и он чувствовал, как она следит за каждым его движением, как вылавливает каждое слово.

Пусть слушает внимательно. Пусть учится.

Вейдер ослабил захват, когда зайгеррианец прекратил дергаться. Воздух с шипением проник ему в глотку, вырвался с хрипом изо рта.

— Надменный гладкокожий ублюдок, — зашипел он. — Да я такими, как ты, псов вскармливаю.

— О, это ты мне еще покажешь, — Вейдер перебрал пальцами его глотку, дал ощутить свою хватку внутри, играясь Силой с трепещущем сердцем. — Только выблядков твоих с собой возьму, чтобы парни не заскучали.

— Врешь.

— Предлагаю сотрудничество. Оставлю весь твой выводок в живых и даже дам улететь на Зайгеррию, если сам скажешь, где спрятался, и моя помощница вернется с тобой в кабинет.

— Врешь.

Вейдер наклонил голову, обласкал Силой его ускользающее сознание.

— Убеждай себя в этом еще. Дважды предлагать не стану.

Он и сам-то уже был со всем согласен и всему поверил. Все, что ему осталось — с этой верой смириться. Его первого наследника уже убил Селосил, а оставшийся не был воином и мстить не стал бы — такого можно и отпустить. Надо только дожать…

Утекало время.

— Я ведь все равно тебя убью, — на секунду Вейдер остановил его сердце, дал ощутить жесткую хватку пальцев и запустил вновь. — Хочу просто здесь, чтобы донести до твоей шайки верную мысль.

Лицо зайгеррианца от нехватки воздуха уже налилось синевой. Губы сжались, как два мясистых червя, переставал слушаться язык…

Все жили в этом мире ради какой-то цели. В чем смысл жить, если цель теряется? Со стороны никто бы не поверил, но у мужчины перед ним она была прозаической — в семье и детях, как бы нелепо все не смотрелось. Рабы, власть, кредиты — мираж чтобы обеспечить роду будущее. То, во что издревле играла его раса. Все как у всех, не больше.

Вейдеру не нужно было кривить душой, чтобы его понять. Он знал, на что давить больнее — его цель тоже просила плату. Все как у всех, все просто.

— С чего бы мне тебе верить?

С чего бы ему отвечать? Он уже был готов сдаться.

— Слово джедая.

Зайгеррианец изобразил кивок. На краю его мыслей, которых Вейдер еще касался, мелькнуло что-то про традиции. Хозяин не мог понять, сам обремененный ими, как кто-то другой может их предать. А уж традиции джедаев он знал и помнил, что джедаи слово держат. Ему было около пятидесяти лет, и он безнадежно устарел.

К этому моменту взорвались последние мины, кричали освобожденные рабы, свистели в воздухе плети, и в вое толпы захлебывалась бластерная пальба. Хозяин, похоже, тоже не видел, что происходит, раз счел, что лагерь окружен, что битва проиграна начисто. Вейдер подглядел даже несколько слабых мест, на которые он грешил. Первое — одна из нелояльных банд, желающая передел власти; второе — падение покровителя.

Вейдер уцепился за мысль, но копать глубже не стал, боясь проявить себя и спугнуть решимость.

— Панель за твоей спиной. Толкни влево — будет ход. Винтовая лестница вниз, второй подуровень зала.

Вейдер кивнул Асоке, чтобы проверила, сам не отпускал хватки. Взрывы на улицах опять заглушили пальбу и крики. Раздался близкий рокот полета беспилотника.

Асока вернулась с пленником уже через пять минут. Через шесть Вейдер беззастенчиво копался в его мозгах, а через семь Асока рассекла его на шесть частей двумя клинками. Издалека слышались топот и ругань зайгеррианцев, они вот-вот должны были сюда добраться.

Вейдер смотрел в проход, наблюдал, как вибрируют стены, и прислушивался к тому, что было за их пределами.

Покровителей у «Союза» было несколько, но только один обладал силой в Маягиле и он же сообщил о падении «Сыновей». А день назад пропал: ни слова больше не доходило, никак нельзя было связаться. Словно отыграли лишь раз и обрубили нить.

Зачем? Какой смысл разбрасываться людьми?

Или на самом деле Селосил был причастен к покушению, а после него заметали следы? Даже звучит смешно.

— Уйдем или примем бой? — Асока вывела Вейдера из транса. Все ближе слышался топот ног, взбесившееся дроиды и беспилотники распаляли на улице панику. Все громче кричали люди.

— Останемся.

Он достал клинок и активировал. Растолкал ногами остатки главы работорговцев.

— Хочу, чтобы нас запомнили.