Родственные души (гет)

Сакуре двадцать семь, и она определённо довольна своей жизнью. Этим теплым вечером они с Энджи сидят на веранде, разбирая очередное дело, пока их дети весело играют во дворе. За прошедшие восемь лет она ни разу не пожалела о принятом решении. Да, конечно, временами Тодороки по-прежнему заносит, но не то чтобы бывшая Харуно не могла с этим справиться.

Когда в конце двора что-то мигает, а затем появляется человек, Сакура едва ли могла бы успеть досчитать до трёх, и оба их ребенка уже в доме, а весьма воинственно настроенный Старатель прячет её за собой. К сожалению, это не первый раз, когда её пытаются, так сказать, «позаимствовать». Честно говоря, конкретно сегодня Сакура даже не планировала вставать. Ни тогда, когда она только-только смогла найти удобное положение. Пусть Энджи сам немного повеселится.

Достаточно всего одного слова, чтобы она полностью изменила планы.

— Сакура?.. — неверяще произносит только что появившийся мужчина.

— Она самая, — легко соглашается Старатель, по всей видимости, намереваясь через секунду поджарить незваного гостя.

— Нет, Энджи, стой! — вдруг резко останавливает его супруга, а затем как-то неверяще добавляет: — Это Саске…

Тодороки тут же меняется в лице. Его эмоции калейдоскопом мелькают перед ней, пока, наконец, не останавливаются на смеси тревожности и никуда не девшейся воинственности.

— Я не дам тебя забрать!

— Я никуда не собираюсь, — ласково отвечает ему Сакура. — Моё место здесь — возле тебя и наших детей. Я никуда не уйду.

Тодороки чуть отпускает напряжение, хотя Сакура уверена — одно неверное движение Учихи, и эти двое выжгут как минимум весь её двор.

Саске почти такой же, как и раньше. Только волосы больше закрывают лицо. Сакура всё-таки встаёт, чтобы обнять сокомандника, и не без удовольствия наблюдает за его ошарашенным видом.

— Я рада тебя видеть, — абсолютно искренне говорит она, обнимая Учиху.

На периферии отчётливо слышно, как скрипит зубами Старатель.

— Ты беременна.

— Очевидно, — не сдержав хихиканья, подтверждает она.

— Но… Как же так?

— Тебе объяснить процесс? — рычит Старатель.

— Не помню, чтобы я к тебе обращался, — презрительно выплёвывает в ответ Саске.

В следующую секунду раздается всего одно слово «Шаннаро!», затем земля между этими двумя расходится на две части, а Сакура гневно щурит взгляд.

— Хм, ты определённо Харуно, — улыбаясь, хмыкает Учиха.

— Она — Тодороки! — опять рычит Старатель.

Тяжело вздохнув, Сакура просто подходит к супругу и облокачивается на него спиной, позволяя ему положить ладони на кругленький животик. Обычно Сакура старалась не поощрять приступы собственничества Энджи, но сейчас очень хотелось послушать Саске и узнать, что произошло. Всего на секунду на лице Учихи проскакивает тень разочарования, чтобы затем вновь уступить место привычной холодной отрешённости.

— Пойдемте в дом, пока дети не разгромили его, — устало просит Сакура.

Конечно, Тодороки идёт между ними.

— У тебя есть дети, — зачем-то говорит Саске.

Старатель в этот момент максимально самодовольно ухмыляется, вероятно, намереваясь добавить что-нибудь типа: «Это мои дети! Это моя жена! И вообще я максимально крут, а ты вали отсюда подобру-поздорову, мухахаха!». К счастью, достаточно одного ласкового сжатия его руки с применением чакры, чтобы Сакура на корню могла купировать подобные приступы.

— Конечно. Я думаю, почти у всех из нашего класса уже есть семья.

Учиха просто пожимает плечами, но что действительно привлекает внимание Сакуры, это то, как бывший сокомандник почти незаметно потирает запястье.

Первой выглядывает экономка, чтобы убедиться, что все в порядке, а затем радостно выбегают дети. Красноволосый мальчик тут же настороженно оглядывает гостя, пока девочка маленьким ураганом несётся на Тодороки. Тот, впрочем, привычным движением легко подхватывает дочь на руки.

— Это удивительно похожие на вас дети, — констатирует Саске.

Второй приступ Сакура купирует на корню «лёгким» сжиманием плеча дорогого супруга. Учиха опять потирает руку.

— О, поверь мне, это только внешне. У Тойи гораздо больше общего с Шикамару, чем с кем-нибудь из нас. Харуми же определённо унаследовала «волю огня» во всех возможных смыслах, — улыбаясь, объясняет Сакура.

Маленький розоволосый ангелок задорно улыбается Саске и тут же тянет к нему свои ручки. Учиха неловко протягивает свою руку в ответ, чтобы тут же резко одернуть её обратно и шёпотом чертыхнуться.

— Ксо! Она обожгла мне руку.

— Ками! Харуми! Что я говорила о таких вещах? — строго начинает Сакура.

Титанических усилий стоит проигнорировать вообще не тихий шепот Тодороки: «М-м-м, кто у нас тут папочкина умница?»

— Извините, дядя, — совершенно ни капли не раскаиваясь, произносит девочка. — Давайте я всё исправлю.

Харуми вновь тянет к нему ручки, но в этот раз Саске не спешит ей отвечать, подозрительно косясь на бывшую Харуно.

— Все в порядке, она просто вылечит ожог.

— Ей на вид четыре… Ты уверена, что она может это сделать? Ирьендзюцу — слишком сложная техника.

— Все в порядке, — опять повторяет Сакура. — Здесь это работает немного по-другому.

Учиха всё-таки протягивает пострадавшую конечность, чтобы через секунду с изумлением наблюдать как под зелёным свечением из маленькой ладошки исчезает ожог.

— Кхм, это занятно, — заключает Саске.

На максимально самодовольный вид Старателя, если тот не пытается разжечь конфликт, Сакура привычно никак не реагирует. Учиха вновь потирает руку.

Через полчаса Сакура узнаёт о том, сколько бывшему сокоманднику потребовалось времени, чтобы, наконец, освоить и довести технику до состояния идеального исполнения. О том, сколько всевозможных миров, оказывается, существует. О том, как Цунаде и Орочимару вместе пытались воспроизвести тот яд, которым их тогда отравили, и сколько раз Саске пытался воспроизвести все действия, чтобы всё-таки попасть к Харуно.

Это почти мило, если попробовать отрешиться от отрезвляющего знания, что Учиха просто не любит проигрывать. Тем более самому себе. Ещё через полчаса Саске трёт руку уже с завидной регулярностью, а Сакура в общих чертах узнает о том, как поживают её родные и близкие.

— А теперь давай закатаем рукав твоей рубашки и посмотрим, что у тебя там, — немного забавляясь, произносит она.

Ничего не подозревающий Саске покорно протягивает руку, чтобы бывшая сокомандница расстегнула манжет его рубашки, а затем весело рассмеялась. Тодороки следом любопытно заглядывает, чтобы не менее весело хмыкнуть.

— Признаю, как бы это ни работало, оно, определённо, не лишено чувства юмора.

Учиха откровенно не понимает, что происходит, пока вдруг не замечает ярко-черные буквы на собственном запястье.

— Это ещё что за дерьмо?

Сакура опять хохочет в голос, пока Энджи закатывает собственный рукав, чтобы продемонстрировать незваному гостю имя драгоценной супруги.

— Брось, Саске, — отсмеявшись, почти ласково говорит Сакура. — Ты просто ещё не знаешь, насколько тебе на самом деле повезло.

То, как она после этих слов влюбленно смотрит на пылающего здоровяка, который тут же возвращает ей полный обожания взгляд, на секунду заставляет зашевелиться что-то странное и давно забытое в душе Учихи. Может быть, и нет ничего страшного в том, что на его руке почему-то написано «Химура Рей».

* * *

Сакуре двадцать семь, и она определённо довольна своей жизнью. Этим теплым вечером у неё есть целых десять спокойных минут, чтобы насладиться мороженым, сидя на скамейке в парке, пока её муж и дети ненадолго отошли. Она даже не сразу замечает, когда на другой конец скамьи кто-то садится.

— Добрый вечер, Сакура-сан, — вдруг обращаются к ней, и та моментально напрягается.

— Добрый вечер, Мастер… Что привело вас к моей скромной персоне? — сразу пытается перейти к делу Сакура.

Вокруг полно гражданских и её собственные дети.

Все-за-Одного лишь улыбается в ответ.

— Не надумали ещё стать героиней? — вместо ответ спрашивает он.

— Как видите, — Сакура указывает взглядом на довольно большой живот, — а затем, немного подумав, добавляет: — Не думаю, что когда-нибудь стану героиней. Для меня гораздо важнее другие вещи.

— Вот что мне в вас нравится, Сакура-сан, так это то, что вы никогда не пытаетесь меня обмануть. Это даёт мне надежду, что рано или поздно мы всё-таки станем хорошими друзьями, — довольно произносит Мастер, а затем указывает взглядом на её живот и спрашивает: — Кого ждёте?

— Мальчика.

— Уже придумали имя? — почти как старый добрый друг, интересуется Все-за-Одного.

— Вероятнее всего, это будет Шото.

— Семья — это всегда хорошо. Просто чудесно. Ведь что может быть прочнее родственных уз, не правда ли, Сакура-сан? — задаёт он риторический вопрос, чтобы тут же продолжить: — На самом деле, я всего лишь хотел поблагодарить вас за проделанную работу. Конечно, если бы у вас было больше времени, то исследования завершились бы гораздо раньше… Тем не менее, моему дорогому другу все же удалось их завершить, и весьма успешно, скажу я вам. Конечно, всё это стало возможно лишь благодаря вам. А сейчас, прошу простить, но мне пора. Ещё увидимся, Сакура-сан.

Куноичи смотрит, как он удаляется, чтобы подойти к невысокой зеленоволосой девушке, а затем взять её за руку и продолжить свой путь.

В том, что они ещё не раз увидятся, Сакура почему-то не сомневается.