Старые друзья, новые друзья (джен)

Примечания:

Примечание переводчика:

Должен предупредить, что в этой и следующей главе фик слегка занесло в ту область, которые многие нелестно называют "аристодрочерство". Но потом это особой роли не играет, так что, если кому-то не нравится эта тема, — не переживайте.

— Хей, Гарри.

Гарри поднял взгляд от учебника по зельям и увидел стоявшую рядом с его креслом Джинни. Это заставило его слегка занервничать. После "побега" Паршивца они с Роном были не в лучших отношениях. Он пытался объяснить Рону, что не собирался вредить крысе, что собирался вернуть её ему, когда Косолап выбрался бы из спальни, и что Паршивец сбежал лишь из-за самого Рона. Но Рон и слышать этого не хотел, продолжая ругать Гарри за то, что тот испугал Паршивца и теперь тот был неизвестно где. Фред и Джордж тоже указали, что, если бы Рон не применил обезоруживающее, крыса бы не сбежала, но Рон не желал слышать и этого, даже сказав в итоге, что Гарри убил Паршивца. После этого близнецы наложили на него какой-то сглаз, от которого у Рона из рта при каждом слове начала течь зелёная, вязкая и вонючая жидкость. После этого он замолчал, но по-прежнему бросал на Гарри гневные взгляды.

— Привет, Джинни? Как дела?

Та осторожно села рядом с ним, словно что-то обдумывая:

— Нормально. Рон ведёт себя как олух, но в этом ничего необычного нет.

— Э... извини, что так вышло...

— Не стоит. Он постоянно жаловался на то, каким никчёмным был Паршивец, и мечтал его потерять, надеясь, что ему купят нового. Может, кстати, так и будет. Хотя ещё мама может накричать на него, сказав, что это он виноват, что Паршивец сбежал, — Джинни усмехнулась. — Кстати, он в безопасности? — затем неожиданно спросила она.

— А откуда мне знать? Он же сбежал, — ответил Гарри, избегая смотреть ей в глаза.

— Ты побежал за ним и не поймал? А я полагала, что Гарри Поттер преуспевает во всём, что твёрдо вознамерился сделать.

Гарри покраснел:

— Кто тебе это сказал? Я не могу делать что угодно, и не смог поймать П... Паршивца. Серьёзно.

Джинни бросила на него взгляд, в котором словно читалась "хорошая попытка, но нет":

— Не волнуйся, я никому ничего не расскажу. Я тебе доверяю.

После этих слов она встала и пошла прочь. Гарри проводил её растерянным взглядом.

* * *

Как оказалось, Фадж не смог нанять уволенных мракоборцев. Та дюжина писем, что пришла министру от них, почти полностью состояла из предложений того, кого Министерство могло нанять для защиты. Этот список включал в себя суккубов, домовых эльфов и гиппогрифов. Пара особо смелых даже предлагали варианты, включающие в себя сношения Фаджа и Амбридж в неестественной форме.

Так что окончательно униженному Фаджу осталось только довериться оставшимся мракоборцам и молиться, чтобы Блэк не оказался сверхмогущественным волшебником, способным победить три десятка человек. Изначально Фадж хотел назначить на охрану вообще всех, но Амелия указала, что в таком случае важные места страны окажутся без защиты, и никто не сможет отреагировать в случае какого-то происшествия.

Страхи Фаджа оказались беспочвенными. Сириус Блэк вошёл в зал суда совершенно спокойным шагом, отдал нервничающему клерку большую коробку с надписью "УЛИКИ", и сел в кресло в середине зала. Цепи немедленно приковали его. Сириус беззаботно улыбался, но на самом деле сильно нервничал. Он сбежал из Азкабана, и не знал, мог ли получить за это какое-то наказание. Спрашивать Амелию или Андромеду он не хотел.

Пока суд не начался, Сириус бросил взгляд на Андромеду, сидевшую на скамье для зрителей. Та еле заметно, ободряюще кивнула ему.

Представив всех важных лиц в суде, Альбус Дамблдор, выступавший в роли судьи, начал:

— Согласны ли вы, Сириус Орион Блэк, быть допрошенным под Сывороткой правды?

Сириус возвёл очи горе:

— Да, согласен.

Такой вопрос мог показаться глупым со стороны суда, но ещё пару веков назад несколько тёмных влиятельных семей протолкнули закон, по которому Сыворотку правды можно было применить силой только в некоторых случаях, вроде обвинения в убийстве или государственной измене. В иных случаях подсудимый должен был согласиться принять зелье. Это объясняли необходимостью того, чтобы политические оппоненты подсудимых не узнавали не относящиеся к делу личные детали, задавая случайные вопросы, но настоящая причина была скорее в том, что многие не хотели делиться своими тёмными секретами. В данный момент против Сириуса не было выдвинуто обвинений, так что он согласился добровольно.

Один из мракоборцев подошёл к Сириусу и попросил его открыть рот. Тот повиновался, и ему на язык капнули три капли Сыворотки. Этого должно было хватить на час.

— Как вас зовут? — начал вопросы Корнелиус Фадж.

— Сириус Орион Блэк, также известен как Бродяга, — ответил Сириус монотонным голосом.

— Откуда вы?

— Улица Гриммо, Лондон.

— Вы — Пожиратель смерти?

— Нет.

— Были ли вы когда-либо связаны с тёмным волшебником по имени... э... Сами-Знаете-Кто?

— Господин министр, я не помню ни одного волшебника, тёмного или нет, который носил бы имя Сами-Знаете-Кто, — вмешался Дамблдор, на чьём лице появилась лёгкая улыбка.

Слегка стушевавшись, Фадж нахмурился:

— Вы знаете, кого я имею в виду, Дамблдор. Итак, подсудимый, вы имели какие-либо связи с Сами-Знаете-Кем?

— Нет. Никогда не испытывал желания быть пытаемым в обмен на услужение.

При этих словах глаза Люциуса Малфоя потемнели.

— Кхе-кхе.

Все в зале суда повернулись в сторону первого секретаря Амбридж.

— Почему вы убили Питера Петтигрю? — спросила она своим обычным приторным голоском.

— Я не убивал его.

В зале поднялся негромкий шум, когда многие стали перешёптываться. Лицо Амбридж исказилось:

— Но он лжёт!

Сириус рассмеялся, так же монотонно, как отвечал на вопросы:

— Под Сывороткой правды? Вы настолько же глупы, насколько кажетесь?

Почти все в зале расхохотались, и Амбридж побагровела:

— Я не потерплю такого обраще...

— Тишина в зале! — призвал Дамблдор к порядку, постучав молотком.

Суд продолжился, а Бартемиус Крауч отчаянно пытался придумать способ избежать позора, который неизбежно обрушился бы на него по окончании суда. Но не мог придумать ни одного. Сейчас он сожалел о том, что тогда не устроил над Блэком суд, но не испытывал к нему сочувствия. Его заключение стало издержкой войны; все преступники в стране должны были видеть, что от Бартемиуса Крауча никто не мог уйти. И всё работало хорошо, поимка Блэка и Лестрейнджей заставила преступников присмиреть...

Только вот всё испортил его сын.

Он никогда не был семейным человеком. Он женился на самой умной чистокровной девушке из хогвартского выпуска 1958 года, на семь лет его младше. До этого они даже не встречались; он просто просмотрел список старост школы за последнее десятилетие, ища девушку с лучшими оценками, и послал предложение отцу девушки. Арнольд Каутчер охотно согласился, потому что Крауч тогда занимал высокую должность в ОтМП.

Через три года после свадьбы жена сказала ему, что хочет ребёнка. Он заявил, что сейчас у него не было времени растить детей, и после этого она не разговаривала с ним три недели. Правда, заметил он это далеко не сразу. Работа изматывала его, так что он просто съедал ужин, который ему подавала домовой эльф Винки, и шёл спать. По прошествии двух недель он спросил жену, где был его магловский костюм, и только тогда заметил, что вместо обычной улыбки она подала ему костюм с хмурым видом, не проронив ни единого слова. Он не придал этому большого значения, но ещё после недели такого обращения отец жены пришёл с ним поговорить. Он прямо сообщил, что его дочь была расстроена и даже думала о разводе. Крауч был искренне озадачен, не понимая, что ей не нравилось. Тогда Каутчер объяснил ему, как глубоко её обидело его пренебрежительное отношение к желанию завести ребёнка. Крауч упрямо возразил, что у него не было времени на ребёнка, и его жена должна была это понять.

Только вот Арнольд Каутчер очень сильно любил свою дочь и имел репутацию человека, которого побаивались оппоненты и уважали друзья. Так что он прямо объяснил, что Крауч должен был отнестись чувствам его дочери с уважением или встретиться с последствиями.

Крауч понял намёк и на следующий день пошёл к своей жене, рассыпавшись в извинениях. За этим последовало то, что крайне его раздражало, — эмоциональный диалог. Жена говорила о её мечтах растить ребёнка, заботиться о нём... о всём таком, что Барти Крауч считал пустой тратой времени. Но он всё же согласился.

Через четыре года родился Бартемиус Крауч-младший. Несмотря на всё пренебрежение перспективой растить детей, старший Крауч понял, что испытывает некоторую радость в его присутствии. Он был рад, что, начав учиться в Хогвартсе, его сын всегда оказывался лучшим учеником курса. Он не давал ему этого понять, но, без сомнения, гордился. Проблемы начались после того, как Барти-младший выпустился. Он не захотел работать в Министерстве, как отец, а пожелал стать учителем. Крауч-старший не был рад этому и прямо запретил ему, заявив, что преподавание не было профессией, достойной его статуса. И потом, у школьного учителя практически не было власти, а без неё и уважения, как он подробно объяснил сыну, жизнь была бессмысленной. Его сын не был доволен, но, кажется, согласился.

Когда террор Волдемора развернулся во всю мощь, Крауч не заметил, как мало времени его сын проводил дома. Его жена говорила об этом, но он не интересовался странностями подросткового поведения. Он работал не покладая рук, и после падения Волдемора стал главой своего отдела, сразу же приказав своим мракоборцам выкладываться на полную. Над частью Пожирателей был проведён в суд, другие были просто отправлены в Азкабан или Поцелованы. Он был в восторге, когда были схвачены Лестрейнджи... но весь его мир обрушился, когда он узнал, кого схватили вместе с ними. Часть его злилась на сына, что тот присоединился к Волдемору, а ещё большая часть сокрушалась, что он лишился шанса стать министром магии.

И действительно, вскоре после этого его перевели в Отдел международных отношений. После этого он стал лишь тенью безжалостного лидера, которым когда-то был. Когда его жена начала умолять его позволить ей заменить сына в Азкабане, он крайне разгневался... но потом вспомнил, как не послушал её, когда она говорила о странном поведении сына, и как это стоило ему кресла министра. С глубокой неохотой он исполнил это желание, надеясь, что в этот раз это ему поможет.

И сейчас его прошлое возвращалось бумерангом. Он был уверен, что его карьера полностью окончена. Фадж не поддержал бы его, ибо считал своим политическим противником. Вздохнув, он снова обратил мысли к суду.

— Так кто именно убил Петтигрю? — спросил Фадж.

— Никто, — ответил Сириус.

Министр растерянно моргнул.

— Что вы имеете в виду, мистер Блэк? — теперь вопрос задала Амелия.

— То, что Петтигрю жив.

Даже в затуманенном Сывороткой состоянии разума Сириус понимал, что эти слова вызовут заметную реакцию. И действительно, все в зале начали оживленно переговариваться.

— И где же он? — задала следующий вопрос Амелия, не дав Фаджу и Амбридж опомниться.

— В моей коробке с уликами. Вон там.

— Мистер Диггори, будьте так добры принести эту коробку сюда, — попросила Амелия.

— Это безумие! — взвизгнула Амбридж. — Как Петтигрю может быть жив и в коробке?!

Следующая часть суда прошла именно так, как надеялся Сириус. Петтигрю был освобождён из клетки, подвергнут обратной трансформации, и Амелия сразу же выдвинула ему обвинения в массовом убийстве и в Пожирательской деятельности.

Питер не сопротивлялся, когда ему в рот влили Сыворотку правды: он уже давно оставил все надежды. Под действием зелья он признался во всём. В том, как присоединился к Пожирателям, в передаче важной информации Волдемору, в предательстве Поттеров, в убийстве двенадцати маглов и в подставе Сириуса. К счастью, никто не догадался спросить, где именно он жил, так что Уизли даже не узнали, скольких хлопот избежали. В итоге Петтигрю приговорили к пожизненному заключению в Азкабане, и мракоборцы вывели его из зала.

После этого первым слово взял Люциус Малфой. Он знал, что не мог позволить себе иметь врага в лице Блэка, ведь за последние годы через свою жену украл немало золота из хранилищ Блэков.

— Я предлагаю, чтобы суд признал лорда Блэка невиновным и выплатил ему компенсацию за несправедливо проведённое в Азкабане время.

Амелия поддержала это предложение, и вскоре Сириус был признан полностью невиновным. Однако Долорес Амбридж задала ему ещё один вопрос:

— Кхе-кхе. Мистер Блэк, — начала она, когда внимание всех обратилось к ней, — кто предоставлял вам убежище после побега?

Будучи всё ещё под эффектом Сыворотки, Сириус ответил:

— Андромеда Тонкс.

— И где она в данный момент? — Амбридж начала оглядывать зал суда.

— Здесь, — коротко ответила Андромеда, вставая со своего места.

— Замечательно. Поскольку мистер Блэк был оправдан лишь несколько минут назад, он всё ещё считался преступником, когда сбежал из Азкабана. Миссис Тонкс, вам выдвигается обвинение в укрывательстве осуждённого преступника.