Для того, кто умел верить... (гет)

Прохожие на площади Гриммо уже привыкли к странноватым людям, то и дело возникающим у решётки и созерцающим дома с недостающим номером. Дама, выгуливающая своего пуделя по утрам, ничуть не удивилась, встретив этих двух господ в длинных плащах.

Сегодня её внимание привлекло нечто другое — молодая женщина с двумя девочками, переходившая площадь. Девочки были уже довольно большие, лет одиннадцати-двенадцати, но выглядели встревоженными и цеплялись, как маленькие, за руки женщины. Её лицо скрывали поля несколько старомодной шляпки, но вот она подняла голову, оглядываясь по сторонам. Дама с пуделем не то осуждающе, не то с сожалением поджала губы: эта женщина — скорее даже, девушка, — была слишком молода для того, чтобы быть матерью таким взрослым девочкам. Тётка? Сестра? Нет, что-то неуловимое, материнское было в том, как она держалась с ними, да и похожи они были очень сильно — одинаковые серые глаза, курносые носы, гладкие светлые волосы. Размышляя об испорченности современной молодёжи (это же надо так рано стать матерью — небось и мужа нет!), дама пошла дальше и затерялась в толпе.

Один из «наблюдателей» рассеянно взглянул на девушку с детьми, и на мгновение его взгляд из скучающего стал удивлённым и цепким. Выражение её лица показалось ему знакомым, словно он её уже где-то видел.

— Эй, Роули! Смотри! — сосед толкнул его в плечо, указывая глазами на движение между домов.

Торфинн Роули опомнился и повернулся, но смотреть было уже не на что.

— Из-за тебя всё пропустили, — проворчал Рудольфус Лестрейндж, — что ты зеваешь?

— Гляди, — Роули кивнул в сторону девушки, спина которой мелькнула у поворота, — она...

— И что? Маггла как маггла. Не вижу ничего привлекательного за таким балахоном, а под балахоном — клянусь бородой Мерлина, — одни кости! Ещё оцарапаешься...

— Руди, у тебя всё одно и то же на уме! Она повернулась и огляделась по сторонам, так прищуриваясь, совсем как... твоя мать. Я же ещё помню её в лучшие годы, хоть и был тогда совсем ребёнком. И походка у неё такая же!

И Роули довольно удачно изобразил, как оглядывала «поле боя» Эдда Лестрейндж да теперь эта странная незнакомка — мгновенный, внимательный взгляд, вбирающий все детали, жёсткий и решительный. Взгляд затравленного зверя, который ещё надеется перебить охотников и вырваться на свободу.

Рудольфус невесело усмехнулся: он привык исподтишка подшучивать над своей грозной и властной матерью. Это было низко, ведь она стала такой не по своей воле: после гибели мужа ей пришлось взять в руки бразды правления семейным кланом. Суровая, непреклонная и несчастная, она обладала своеобразным пониманием чести и гордости. И когда на пороге их дома появились авроры, чтобы арестовать её за укрытие Упивающихся Смертью, эта уже немолодая женщина, прикованная болезнью к постели и почти потерявшая магию, приказала поджечь дом и сгорела вместе с ним, но не далась в руки правосудия, заодно уничтожив улики, свидетельствующие против сыновей и невестки. Такова была эта надменная аристократка, словно сошедшая в современный мир из средневековой баллады.

И вдруг какая-то маггла на неё похожа? Бред!

— Тебе со скуки померещилось, Роули! Вот что значит торчать тут и пялиться в одну точку. Ещё не такое привидится.

— Ну-ну. Не веришь — как хочешь. Может, просто твой прадед когда-то поразвлёкся с магглой, вот и... ты мне пофыркай! Не то я передам Белле все твои высказывания о костях! И то, что ты ни одной юбки тут ещё не пропустил без комментариев, — лукаво усмехнулся Торфинн. Но Рудольфус только расхохотался. Он знал, что его друг ничего не расскажет Беллатрикс: принцип мужской солидарности работал безотказно.

Пока скучающие Лестрейндж и Роули упражнялись в зубоскальстве, всего в десятке шагов от них на кухне особняка Блэков сидели Гарри, Рон и Гермиона. На столе перед ними лежал очередной выпуск "Пророка", в котором была напечатана статья о назначении Снейпа директором Хогвартса.

Гарри встал из-за стола, подошёл к окну и прислонился лбом к холодному стеклу. Мысли, одна мрачнее другой, проносились у него в голове. Школьные друзья и учителя. Несгибаемая Макгонагал — она не будет жалеть себя и при случае погибнет первой... Невилл, Полумна... Джинни!.. Дамблдор: его смерть, его жизнь... его планы. Чего он хотел? В чём ошибся? Был ли он тем великим светлым магом, каким все считали его, или?.. Справедлив ли был тот путь, который он указал? И что теперь делать?..

А на окраине маггловского Лондона, в маленьком переулке встретились низенький неприметный мужчина и светловолосая девушка с двумя девочками — та самая девушка, чей взгляд напомнил Роули Эдду Лестрейндж.

— Добрый вечер, сэр! Не проходила ли здесь одна дама, в твидовом костюме и с тростью?

Дама с тростью чудаковатого вида была одной из любимых личин Тонкс. Это был пароль.

— Добрый вечер, мэм! Да, проходила, вон туда, — неприметный мужчина тепло улыбнулся, указав рукой в сторону проулка и одновременно творя отвлекающие чары. В тот же миг его лицо преобразилось, и девушка с радостью узнала черты Артура Уизли. Если бы не он, неизвестно, как сложилась бы судьба её девочек и сколько ещё лишений им пришлось бы перенести. Но теперь всё будет в порядке.

— Finite incantatem! — одно движение палочкой, и трансфигурация была отменена. Волосы и глаза девушки потемнели, нос из смешного курносого вновь стал маленьким и точёным, а на коже проступили светлые веснушки. Ещё взмах палочки — и причёски девчонок стали похожи на кудрявые львиные гривы, кожа приобрела чуть смугловатый оттенок. Теперь девочки уже не были похожи на свою спутницу, как две капли воды.

— Здравствуйте, мистер Уизли! — сказали они хором. А голоса у них почти одинаковые...

— Эмили... Джорджиана, — Артур внимательно посмотрел на них, — ваш отец был очень мужественным человеком. Мы все хотим, чтобы вы знали: мы ценим и чтим его память.

Сёстры кивнули, храбро глотая слёзы. Они любили своего отца, хотя виделись с ним редко, и гордились его заслугами. Теперь он был мёртв, и во всём мире у них больше не осталось никого, кроме верной гувернантки.

— Время не терпит, — Артур вытащил из кармана старинные серебряные часы-луковицу и передал их девушке, — вот портал. Министерство не сможет отследить ваше перемещение, я исключил его из системы надзора.

Девочки протянули руки и крепко вцепились в часы. Девушка накрыла их пальцы ладонью, успокаивая и согревая.

— На первый раз может показаться резковато, но вы не беспокойтесь, девочки. Только держитесь крепко.

Девчонки кивнули.

— Портал реагирует на слово «Феникс».

— Не знаю, как благодарить вас, мистер Уизли... — проговорила девушка, и в её глазах блеснули невольные слёзы, — если бы не вы...

Артур покачал головой.

— Нет времени! До встречи, мисс Корнер! До свиданья, девочки!

Милисента Корнер кивнула и негромко, но отчётливо произнесла необходимый пароль. Она отправлялась Чехию, чтобы доставить в безопасное место своих учениц, дочерей погибшего при захвате Министерства Руфуса Скримджера, и вернуться назад, в Британию, где Ордену Феникса был важен каждый человек, готовый рисковать и бороться. Если честно, ей были абсолютно безразличны все политические расстановки, и сомнений в деле Дамблдора она не испытывала. Одно Милисента знала твёрдо: ни один ребёнок не должен рассчитываться своей кровью за грязные игры взрослых.