Чем гуще тьма, тем легче быть звездой (джен)

Выяснилось, что следующее письмо придёт только тридцать первого июля, и Мариус два месяца изводился от нетерпения — даже превозмог свою ненависть к трансфигурации и взял у Теда все учебники первого курса, по которым тот когда-то учился. И слушал по вечерам кучу наставлений от пьяных приятелей. Тема проклятого покровительства преследовала его и в болтовне егерей, хоть вешайся.

— Ты мордой вышел, так что быстро найдёшь нормального покровителя, — похабно улыбался Питер и подмигивал. — Но тебе рано об этом думать ещё. На курсе пятом поговорим.

Если бы, о том, что делают покровители и их подопечные, он знал лет с восьми. Он вообще никакой таинственности в сексе не видел, но с каждым годом всё больше удивлялся, как много всего строится вокруг двух людей и их отношений. Может, он поймёт попозже?

— На маглокровок не обращай внимания, — советовал в свою очередь Тед. — Они первый курс пришибленные ходят, ко второму уже очухаются; сильно их не задирай, профессора этого не любят. И знаниями своими особо не свети, а то привяжутся — не отвяжешься потом.

— Профессорам не хами и старайся хотя бы пару предметов знать на приличном уровне, — подключилась Элли к поучениям. Она тоже закончила пять курсов Хогвартса, а ныне подрабатывала охотницей за сокровищами и магоархеологом по совместительству.

— А какой факультет самый лучший? — наконец задал животрепещущий вопрос Мариус. — Куда меня распределят?

— А драккл его знает, — пожал плечами Тед и приложился к стакану. — Шляпу можно уговорить, но не советую — она лучше знает, у неё опыт богатый. Я был у барсуков.

— Но какой факультет лучший?

— Все хороши, — улыбнулась Элли. — Я тоже была на Хаффлпаффе. Но, скажу честно, глядя уже издалека, разницы особой нет.

— Если спалишься на какой проказе, то лучше сразу кайся и обещай так больше не делать — почти все профессора могут поверхностно прочитать мысли, — добавила Элли. — А ты сможешь только в тринадцать основы окклюменции выучить. Без дела к тебе в мозги никто не полезет, но лучше не рисковать.

Поучения Мариус слушал далеко не один вечер и уже устал кивать как болванчик на все эти советы. Не сдохнет он Хогвартсе, а всё остальное — херня, прорвётся. Но эти вечерние посиделки очень скрашивали ожидание, как и вылазки в лес: там можно было отдохнуть душой, зажарить на костре пойманную в речке Тедом рыбу или кролика, пощупать и собрать много растений. А ещё его взяли поглазеть на Тинтагель Касл! И не тот, что у маглов — сплошные руины, а самый настоящий, пусть и наполовину разрушенный замок. Мариус шёл по широким галереям и представлял себя одним из учеников Мерлина: как они ходили по этим же коридорам и каждый день открывали что-то новое в мире магии. Питер рассказал, что именно один из учеников Мерлина первый решил изучать пространственные разломы, в которых сейчас живут маги по всему миру. Открыл пространственную магию. А ведь не сойдись звёзды, они всё ещё могли думать, что живут рядом с маглами и надо каждый пятачок леса, где видели единорога или ещё какую волшебную тварь, скрывать маглоотталкивающими чарами.

Сам Тинтагель Касл уже давно потерял былое величие, даже если рядом с ним волосы вставали дыбом и тянуло что-нибудь наколдовать. Старые каменные стены крошились, высокие потолки пусть и завораживали резными колоннами, но банально протекали.

— Непередаваемое чувство, прям как в Хогвартсе, — благоговейно прошептала Элли. — Сотни лет в этом замке жили сильнейшие волшебники Туманного Альбиона, а потом пришли гоблины и смогли разрушить это великое строение.

— Его разрушили гоблины? — удивился Мариус.

— А кто ещё? Это была главная цитадель магов во время войн. Но это не ко мне, вам зануда Бинс прочтёт целую лекцию об этом замке.

К концу июля у Мариуса голова была готова лопнуть от кучи нужной и не очень информации: «А ванна старост! Только Мерлина ради, не суйся туда для перепихона до пятого курса, профессора бдят». Он чувствовал себя вполне подготовленным к будущему в Хогвартсе — во всяком случае, не просыпался в поту и не начинал грызть ногти от волнения, что вот он зайдёт в замок, а на него сразу же покажут пальцем, окрестят нищим дикарём и он станет парией всего курса до самого выпуска.

Тридцать первого июля Мариус подскочил в девять утра и принялся торчать у распахнутого окна, но крылатый почтальон не подвёл: сова спикировала на подоконник уже через десять минут бдения и сразу улетела, швырнув письмо чуть ли не в лицо. Нахалка пернатая.

Он с изумлением посмотрел на адрес: «Мистеру М. К. Мраксу, Лондон, Химеров Тупик, третий дом, западная комната на втором этаже». И как они узнают настолько точные координаты? И было ли такое же на первом письме?

В самом послании значился список обязательных вещей для учёбы и жилья в школе: учебники, котёл — придётся всё-таки разорить маму на его покупку, его медный не подойдёт — и фигня вроде телескопа и весов. А вот перчатки из драконьей кожи и обязательно серебряные застёжки на плаще ввели ненадолго в ступор. Какого Мерлина, господин заместитель директора Дамблдор? Не продавать же сердце на жертвенник, чтобы купить это добро? Да и телескоп с весами стоили не три кната. Страшно представить, как мама затянет корсет после его отъезда, чтобы оплатить все эти покупки.

Он взял письмо и пошёл на кухню — мама по обыкновению в это время пила кофе, если не спала.

— Список покупок пришёл, — тихо сказал он и положил письмо на стол. — Сплошное расстройство.

— Всё купим, обещаю, — улыбнулась она. — Я же знала примерно, что будет в этом списке. Сама бы сходила давно, да ты же наверняка хочешь прогуляться по лавкам Косой Аллеи?

— А когда? — спросил Мариус и даже вперёд подался: он очень-очень хотел сам всё выбрать.

— Сегодня, — пожала мама плечами. — Только учебники можешь у Теда взять? Я их глянула — почти как новые, и как раз те, что нужно.

— Он их и так уже отдал, — махнул Мариус рукой. Даже если бы они были исписаны всякой херней и разрисованы пошлыми картинками, он с радостью сэкономит на такой малости. Учебники как учебники.

— За мантиями тоже не пойдём, прости, малыш. Я давно купила ткани, сошью незадолго до первого сентября, а то ты растёшь как под зельем роста. Застёжки в Лютном возьмём у старьевщика. Наверное, они на согревающие чары зачарованы, серебро лучше всего их держит. Но всё остальное сходим купить уже сегодня — ждать не вижу смысла; заодно увидишь, с кем тебе предстоит жить почти весь год в одном замке, ведь наверняка нетерпеливые детки уломали большинство родителей пойти за покупками сегодня.

Мариус на всё это только угукал и резал одновременно помидоры для омлета — надо плотно набить желудок перед долгой прогулкой.

Он редко появлялся на Косой Аллее в качестве покупателя — последний раз, пожалуй, пару лет назад, когда накопил себе на мороженое от Фортескью, но в большинство лавок заходил чтобы просто поглазеть: интересно же, что продаётся у нормальных магов. Сначала мама повела его купить сундук, ростом чуть ли не с него самого, хотя уж он-то на рост совсем не жаловался. Для одиннадцати лет его можно было считать каланчой.

— Зачем такой огромный? — спросил он у продавца. — У меня столько вещей нет!

— О, мистер, вы не представляете, как быстро кончается место в сундуке при сборах, — улыбнулся продавец. — Могу предложить модели поменьше, с чарами расширения пространства, но они намного дороже.

— Таким обойдусь, — буркнул Мариус и притянул к себе сундук.

Мама расплатилась, незаметно отвесила ему подзатыльник, чтобы не выпендривался, и повела по остальным лавкам. Сам Мариус уже не обращал внимания на покупки после получаса рассматривания птичьих перьев в «Писарро», а запал как-то прошёл — ведь эти галлеоны можно было потратить на новую постель для мамы или посуду, а тут драные перья и пергамент стоят как провиант на три дня. Проще было самому отловить птицу и выдрать ей хвост на писчие принадлежности.

Но на будущих однокашников Мариус тоже смотрел — и не видел ничего особенного. Просто дети, разные, их и в Лютном хватает, только мантии чуть приличнее, и поведение не такое хамское, но они же с родителями гуляют.

Уже после обеда Мракс почувствовал лёгкую апатию — слишком насыщенный день, слишком много всего, он к такому не привык. Если в Хогвартсе постоянно такая же кутерьма, стоит наварить с запасом успокаивающего зелья. Когда он выбрал себе нужный котёл, то мечтал взять маму за руку, чтобы она аппарировала их домой — ему два раза наступили на ботинки и пихнули локтем в бок. От заклятья лопоухости обидчиков спасло только то, что Май понятия не имел, кто именно его толкал и наступал на ноги.

— Осталось самое важное, — торжественно сказала она.

— Что? — недоуменно спросил Мариус. Вроде со списком было покончено.

— Волшебная палочка, конечно, — удивилась мама. — Ты же не планируешь с этим ширпотребом от Брикса всю жизнь ходить?

— Но она работает, что ещё надо? — пожал он плечами, но всё равно почувствовал волнение: собственная палочка, которая будет с ним одним целым — это превосходно. Ширпотребные палочки, которые Брикс штамповал чуть ли не сотнями в Лютном, пусть и работали, но на что-то по-настоящему мощное были не способны. А вот Олливандеровские артефакты были заветной мечтой половины обитателей квартала, хотя их не покупали даже если появлялись деньги: ломались они так же часто, как и ширпотреб от Брикса.

Совсем молодой маг буквально выплыл из-за стеллажей и осмотрел их с мамой так, будто в душу залез — неприятное чувство, чтоб его.

— Доброго дня. Пришли за волшебной палочкой?

Нет, что вы, за совой.

— Да, сэр, — ответил Мариус, подавив смешок. Мама самоустранилась: сунула в руку кошелёк и пошла сидеть на лавочке у входа.

— Какой рукой предпочитаете колдовать? — спросил мастер. Мариус вздохнул. Вроде же это всё не имеет никакого значения, так к чему эти расспросы?

— В основном правой, — ответил Мракс. Бывало, что левой, но очень редко — не шибко это удобно.

— Можно узнать вашу фамилию? — продолжил опрос Олливандер.

— Мракс, сэр, — назвался Мариус и вздохнул. Он хотел свою палочку, а не кучу вопросов.

— Я это спрашиваю не из праздного интереса, — всё-таки пояснил мастер и начал перекладывать коробки из стеллажей на прилавок. — Очень часто у детей одна сердцевина с родительскими палочками. Последние Мраксы предпочитали сердечную жилу дракона, насколько я знаю. Попробуйте эти, — сказал он и кивнул на прилавок.

Выбор шёл со скрипом, и Мариус серьёзно задумывался над тем, чтобы остаться верным палочке от Брикса, но очередная деревяшка дала неожиданно сильный отклик. Чувство было просто восхитительное — будто всё тело магией прошило и по нему прошёлся приятный холодок.

— Она, — прошептал он и заворожённо глянул на волшебную палочку из тёмно-коричневой древесины; в блике света она слегка отливала красным. Красотища. Рукоятка была украшена морским орнаментом и заканчивалась будто витой раковиной.

— О, я всегда заинтригован, когда палочка из красного дерева находит своего владельца. А ваша палочка именно из этого дерева; внутри — сердечная жила дракона.

— Заинтригованы? — спросил Мариус, всё не сводя взгляда с палочки. Она была восхитительна, не хотелось выпускать её из рук ни на секунду.

— Владельцы палочек из красного дерева имеют замечательную способность выходить сухими из воды, делать правильный выбор и могут даже в полной разрухе ухватить что-нибудь хорошее, — загадочно сказал Олливандер. — Эта палочка хлёсткая, двенадцать с четвертью дюймов, отлично подойдёт для чар.

— Это очень интересно, мистер Олливандер, — улыбнулся Мариус. Всё-таки хорошо знать о своей волшебной палочке хоть что-то. — Сколько с меня?

— Семь галлеонов, мистер Мракс.

Мариус запустил руку в почти опустевший кошелёк и отсчитал семь золотых монет. Приступ скупердяйства уже прошёл — в конце концов, это мамины деньги, а она захотела их потратить на Мариуса. Чего из-за каждой монетки переживать?

— Спасибо, мистер Олливандер, — попрощался он, так и не согнав с лица улыбку. Волшебная палочка всё ещё приятно холодила руку.

— Увидимся, мистер Мракс, — отозвался мастер и опять исчез за стеллажами.

О посещении Фортескью даже речи не было — хотелось просто лечь в постель и спать до следующего обеда. Так что мама аппарировала их домой, и Мариус, не переодеваясь, уснул.

* * *

Мариус целенаправленно искал пустое купе и вытирал набежавшие слёзы длинным рукавом мантии. Позади был шебутной август, чуть ли не слезливые расставания с егерями и совершенно слезливое с мамой, обещания писать и постараться вести себя прилично. Сама мама тоже расплакалась — они впервые расставались так надолго, и теперь он её увидит только на Рождество. Это было страшно осознавать, ведь он всю жизнь каждый день видел маму, пытался заботиться и следил, чтобы она не отравилась собственными кулинарными шедеврами.

После такого хотелось посидеть в одиночестве. Благо, Фортуна сегодня вняла его мольбам, а пустое купе нашлось, пусть и, судя по нашивкам на мантиях, в вагоне Рэйвенкло.

Сундук плавно залетел в купе за хозяином и лёг на полку — носить самому такую махину просто не представлялось возможным. Мариус быстро сменил повседневную мантию на школьную, положил под голову шарф и почти мгновенно уснул — что неудивительно после бессонной ночи полной страха и предвкушения.

От тревожной дрёмы его разбудил громкий голос, вещающий, что через десять минут они прибудут на станцию «Хогсмид», и Мариус ещё сильней занервничал: совсем скоро он зайдёт в школу, его жизнь неумолимо изменится и к старому раскладу уже никогда не получится вернуться. Пока Май, маленький дикарь из Лютного. Привет, студент Хогвартса Мариус Кадмус Мракс.

— Первокурсники, сюда! — крикнул глухой бас. Его владельцем оказался явно бывший егерь — мало кто кроме них делал рунные татуировки, не по статусу же — обычно вместо них носят амулеты. Бородатый дядька ещё и одет был соответствующе: мантия явно потрёпана и подбита мехом собственноручно убитых зверушек. Мариус тоже был обладателем и такой мантии, и татуировок по всему телу, хотя под одеждой их не видно, конечно.

Они расселись по лодкам и стали переплавляться через озеро — даже скучно. Было. Пока из-за холма не появились очертания грандиозного замка.

— Охуеть, — восхитился Мариус шёпотом, не обращая внимания на соседей по лодке. — Он шикарнее Тинтагель Касла, а я думал, это невозможно.

Соседи закивали и улыбнулись, тоже совершенно ошарашенные и счастливые.

Хогвартс буквально сиял: из всех окон шёл свет, а отблески неполной луны сверкали на черепицах крыши. Непередаваемая красота. И, как говорила Элли, сразу захотелось что-нибудь наколдовать, хотя бы Люмос.

У главного входа их встретил мужчина в строгой серой мантии, с короткими каштановыми волосами и приветливой улыбкой.

— Здравствуйте и добро пожаловать в Хогвартс, первокурсники! — начал он речь. — Позвольте представиться: профессор Дамблдор, заместитель директора. Совсем скоро начнётся пир в честь начала нового учебного года, но прежде, чем вы сядете за свои столы, вас распределят по Домам. Их всего четыре: Гриффиндор, Хаффлпафф, Рэйвенкло и Слизерин. Дом станет вашей семьёй, пока вы учитесь в Хогвартсе. Сразу скажу, что в школе действует балловая система поощрений: за ваши успехи Дом получает баллы, а за нарушения правил он их теряет. В конце каждого года Дом, получивший больше всего баллов, получает Кубок Школы. Я знаю, что каждый из вас станет достойным студентом, не важно, куда отправит вас судьба, и желаю удачи.

— А сейчас у вас есть пара минут, чтобы привести себя в порядок, — продолжил он и стал разглядывать первокурсников, совсем не скрывая интереса.

Мариус нервно убрал за ухо выбившиеся из хвоста пряди и отдёрнул мантию — скорее от страха, а не от желания выглядеть прилично.

— Вот мы и можем идти. За мной, пожалуйста, — кивнул профессор Дамблдор и распахнул двустворчатые резные двери.

Даже самые невероятные фантазии не были близки к реальности. Если бы его кто-то не подталкивал сзади, то Мариус завис бы прямо на вот этом месте до следующего пришествия Мерлина. Огромный зал заливал свет тысячи висящих под нереальным потолком свечей, столы были сервированы прям как на картинах средневековья: золотыми кубками и тарелками. Стрельчатые окна почти достигали потолка, а витражи на них переливались всеми цветами радуги. Невероятно. И он будет это видеть каждый день? Мерлин всемогущий, стоит в Рождество кинуться маме в ноги, иначе свою благодарность выразить не получится.

Профессор Дамблдор поднялся на невысокий постамент с преподавательским столом и развернул магией небольшой свиток, в руках же он держал потрёпанную остроконечную шляпу. Впрочем, если она и правда существует ещё со времён основателей, то её вид можно вполне назвать цветущим. Артефакт не артефакт, а ткань изнашивается даже с магией.

— Когда я назову ваше имя, то вы сядете на табурет и я надену на вас шляпу. Она и распределит вас на факультет, — сказал он. — Абрамс, Мария!

Милая девочка с рыжими волосами отправилась на Рэйвенкло, а дальше Мариус особо не следил за распределением — только отметил, что слышит много знакомых по «Альманаху Магических древнейших родов» фамилий. В августе сие не слишком интересное, но познавательное чтиво всё-таки попало к нему в руки. Спасибо владелице «Темного пассажа», иначе он даже потрогать такое добро не смог бы.

— Мракс, Мариус!

Чувствовать на себе столько взглядов было неприятно, но он постарался повыше поднять подбородок. Ну, давай, наследничек Слизерина, мать твою, ещё разревись тут от волнения. Потных ладошек хватит. Он спохватился и стал было активно думать, что хочет на Хаффлпафф, но шляпа не предоставила ему выбора. Её приговор был скор и окончателен:

— Слизерин!

Расстраиваться, конечно, смысла не было — примерно такого он и ожидал, но Элли так расхваливала Хаффлпафф, что ему самому хотелось туда попасть. Да и кухня рядом — злачное местечко, что ни говори.

Он сел рядом с темноволосой девочкой с буйными кудрями — её только распределили. Вальбурга Блэк собственной персоной.

— О, Мракс! — обрадовалась она. — А ты умеешь разговаривать со змеями?

Не такой реакции он ожидал, конечно. Но не отмалчиваться же?

— Умею, — улыбнулся Мариус. — А ты хочешь у фамильяра узнать, как ему живётся?

Отличный способ использования ныне бесполезного парселтанга, можно заработать пару сиклей. Узнать у змейки, тепло ли ей в террариуме — пятнадцать кнатов. Торопитесь!

— Нет, у меня сова, — пожала она плечами. — Просто интересно стало.

Мракс перевёл дух и сжал в руках мантию. Это только начало, не следует обнадёживаться. Он отлично знал, какое обычно мнение у людей, когда они слышат эту фамилию. И если великий Салазар и не менее великие Певереллы в предках ценились и чтились, впрочем как и Мраксы, которые ещё пару веков назад процветали и вызывали уважение, то последние его предки полностью уничтожили всё былое величие, прославив Мраксов безумцами, вырожденцами и полусквибами. Даже в Лютном это помнили, и Мариусу стоило огромных усилий поменять мнение его обитателей.

Рядом с ним плавно опустился на скамейку красивый мальчик с длинными, как и у Мариуса, волосами; правда, они были светлые, почти белые, и совсем не вились.

— Абраксас Малфой, — представился он с улыбкой и протянул руку. — Мы будущие соседи по спальне, так что давайте знакомиться.

Мариус чувствовал, как его брови против воли поднимаются и показывают чуть ли не ошеломление своего несчастного хозяина. Наверное, мама с мантиями очень постаралась, пусть он и не чувствовал разницы, раз сам, мать его, Малфой решил первый с ним познакомиться. Он видел мельком Брутуса Малфоя — статный, красивый сноб с вечно скучающим выражением лица и командным голосом.

— Мариус Мракс, — пожал Май руку. — Я иначе представлял себе отпрыска Малфоев.

— Удивительная честность, — рассмеялась рядом Блэк. — Я тоже его раньше представляла скучным снобом — дядя Брутус этой характеристике полностью подходит.

— Отец занятой человек, — сразу встал на защиту родителя Малфой, — и не любит развлекаться без причины.

Видимо, эти двое давно знакомы — сразу начали вяло переругиваться, и Мариус уже хотел предложить Абраксасу поменяться местами, но тот только покачал головой и, гордо вздёрнув подбородок, уставился на преподавательский стол.

А там было на что посмотреть — директор Диппет, сухопарый старикашка в тёмно-фиолетовой мантии, встал с центрального кресла и неуловимым движением палочки отправил в воздух пару вспышек огня.

— Приветствую новоприбывших и бывалых студентов. Уверен, после долгой дороги вы проголодались. Важные новости подождут, а сейчас — приятного аппетита!

— Наконец, — выдохнул Мариус. Он и не чувствовал голод, пока перед носом не появилась еда. Такое часто бывало — он мог торчать в лесах без пригляда по девять часов, только потом влетало от Теда за такое пренебрежение к собственному организму. Но он натура увлекающаяся, ему можно.

От количества блюд он даже не сразу смог выбрать, чего именно хочет. Глаза разбегались: Май впервые видел столько разнообразной еды на столе. Хотелось положить себе всего и сразу, но по руке будто ударило жалящие проклятье — мама любила в него кидать эту пакость, если Мариус вёл себя за столом как нюхлер, почуявший золото. Так что пришлось положить себе только курятины и картошки — они были ближе всего. В золотом кубке оказался простой тыквенный сок: сладкий и сытный, он мог заменить второй ужин, если дома больше ничего не было.

— Профессору Диппету в следующем году исполняется триста лет, — сказала незнакомая девушка напротив, сверкнув значком старосты. — У него орден Мерлина второй степени за значительный вклад в магическую науку.

— Триста лет? — изумился Мариус. — Это много, а выглядит он довольно бодро.

— Да, активный старичок. Но лучше не злите его — он не только баллы снимет и назначит отработку, но и розгами отходит, — вздохнула она. — Везде хочет видеть дисциплину.

За столом завязался неспешный трёп: старосты не давали первокурсникам уйти в себя и молча есть; наверное, хотели чтобы они привыкли к обстановке и коллективу. Рядом проплыл Кровавый Барон — привидение Хогвартса, небрежно кивая новичкам факультета и уважительно приветствуя старшекурсников. Из первокурсников никто особо не удивился привидению — они довольно часто встречаются. Даже в Лютном они были, правда их быстро изгоняли — слишком уж хорошо они умели греть уши.

Время шло быстро — Мариус даже не заметил, как опустела тарелка с десертом, а стол засиял чистотой. Только замечание старосты вернуло его к реальности; Диппет встал за вычурную кафедру и заговорил:

— Ещё раз приветствую студентов. В этом году у меня есть несколько объявлений. Первое: мистер Прингл, наш завхоз, просил напомнить, что колдовать в коридорах всё так же запрещено. Полный список запретов вы можете посмотреть на доске объявлений возле покоев мистера Прингла. Второе: на данный момент мистер Промт в отпуске по семейным обстоятельствам, так что желающим записаться в сборную Дома по квиддичу стоит обратиться к деканам — они назначат испытания и наблюдателей. Возможно, вскоре мистер Промт вернётся и возобновит тренировки и уроки по полётам, так что не стоит переживать. Третье: главы кружков и клубов должны сдать свои учебные планы до конца сентября, иначе разрешение на внеклассную деятельность будет аннулировано. И последнее: Запретный лес, как и всегда, воспрещён для посещения студентами. Все свободны и спокойной ночи.

Сухо, исключительно по делу. Наверное, дисциплину в Хогвартсе и правда редко нарушают, с таким-то диктатором в директорах.

— Мракс, не спи! — сказал староста, схватил его за локоть и поставил Мариуса рядом с другим первокурсником, имя которого успешно кануло в куче впечатлений этого волшебного — воистину волшебного! — вечера.

Их быстро построили по парам, девушка-староста шла впереди, а парень замыкал сие торжественное шествие.

— Обращайте внимание на двери, колонны, гобелены и барельефы: портреты постоянно гуляют по замку и ориентир из них отвратный, а некоторые из них могут даже менять цвет своих рам, — рассказывала девушка.

Запоминать определённо было что: Хогвартс оказался не просто замком, а драккловой крепостью, в которой при осаде смогут осесть тысячи магов. Наверное, и такое бывало, надо будет узнать у профессоров.

Они дошли до тупика в одном из коридоров подземелий и староста нетерпеливо сказала:

— Антуриум.

Часть тупика ушла прямо в стену, и Мариус неуверенно зашёл в помещение. Внутри оказалось на диво просторно, а ведь сейчас тут собралось не меньше сотни студентов. Низкий — относительно коридоров замка, конечно — потолок с коваными светильниками, каменные стены, украшенные гобеленами, длинный и вычурный, но от того не менее восхитительный камин, в котором резвится багряное пламя; множество диванов, кресел и столиков — хватит всем студентам Дома. На полу — ковёр с длинным ворсом. И самое восхитительное — окно! Окно в подводный мир, Мерлин, то есть, Салазар всеблагой! Всё, драккл с этим Хаффлпаффом; спасибо, шляпа.

В гостиной уже было полно студентов, многие из них общались между собой, но когда зашли первокурсники, все до одного посмотрели на них. Хотелось немедля научиться аппарировать, чтобы сбежать от этого пристального внимания.

— Давайте познакомимся, для начала, — весёлым басом сказал парень со значком старосты. — Я Никэтор Розье, можно просто Ник. Староста. Моя коллега по несчастью — Октавия Рэйнолс. Это, — он повёл рукой вокруг себя, — гостиная нашего Дома. Добро пожаловать!

— Вы попали в Дом Слизерина. И наше главное правило: мы — семья, — подхватила его речь Октавия. — Стоит заметить, что это на самом деле так, ведь все чистокровные в какой-то степени родня друг другу.

Салазар Слизерин ценил в людях амбициозность, стремление к большему и лучшему. Когда у нас есть цель, мы пойдём к ней любыми путями. А теперь о порядках: если у вас возникли проблемы, сразу обращайтесь к старшим, старостам и декану факультета, профессору Слагхорну. Вам обязательно помогут, но не стоит кого-то беспокоить из-за пятна на мантии. Познакомиться с деканом вы сможете утром, он навестит нас завтра перед занятиями.

Чувствовалось, что она готовила эту речь, а гордость из неё так и пёрла.

— Можете идти спать, вы наверняка устали. Комнаты девочек в правом коридоре, мальчиков — в левом. Спокойной ночи. Мариус Мракс, останься на секунду, — продолжил Розье. Мариус захотел постучаться головой хоть обо что-нибудь. Вон, стена какая чудесная, каменная.

— Ты на самом деле Мракс? — живо спросил он, потеряв всякий апломб и официоз. Мариус недоуменно кивнул. Ну, а кто же ещё? Нет, его и фамилия Фёркл устроила бы, но он Мракс, с этим ничего не поделать, пусть и унаследовал внешность мамы.

— Интересно, — задумчиво прозвучало за спиной. Мариус повернулся на голос — там сидел парень жутко похожий на Вальбургу. Ещё один Блэк? — А прошипи что-нибудь?

— Отстаньте от пацана, — грубо сказал смазливый шатен, тоже со значком старосты, и кого-то он ему напоминал, причём очень сильно… — Иди спать, Мракс, а то ты уже шатаешься.

Надо было спросить его имя, но спать на самом деле хотелось до докси перед глазами.

— Я Мракс, но сейчас ничего великого в этой фамилии нет, — грустно улыбнулся он. — Спокойной ночи.

И пошёл в левый коридор, искать комнату, где он будет жить следующие семь лет.

В спальне все четыре соседа, тихо переговариваясь, готовились ко сну. Мариус осмотрелся — обстановка тут была как в гостиной. Каменные стены, гобелены, тяжёлые кованые светильники. Кровати заправлены покрывалом в цветах факультета, таких же цветов был и балдахин. Красиво, ничего не скажешь. Будет поначалу очень непривычно просыпаться в этих королевских условиях.

— А мы думали, тебя задержат минимум на час, — усмехнулся Малфой. — Размещайся, я взял на себя ответственность и выбрал за тебя спальное место.

— Очень любезно с твоей стороны, Малфой, — ответил Мариус и зевнул. — Мне вообще плевать, где спать. Главное, сделать это сейчас. Буду рад со всеми познакомиться утром.

— Согласен, — поддержал зевок смуглый мальчик с ярко-зелёными глазами. — Спокойной ночи.

Остальные тоже пожелали друг другу хороших снов, и в спальне быстро воцарилась тишина. Мариус провалился в сон сразу, как его голова коснулась подушки.