Ребенок, в чьих руках горело пламя  (джен)

25 декабря 1990 года

Гарри вышел на улицу, кивнув сторожу. Под ногами громко хрустел снег, выпавший сегодня ночью. Подняв голову, он смешно сморщился от упавшей на нос наглой снежинки. Ему нравилась зима. Её невинное очарование и пронзительная жестокость, с которой она забирала неудачливых теплокровных. Поттер поправил пушистый шарф, что ему подарила одна из спонсоров — которые время от времени вспоминали о своей работе, — подавил смешок и тихо прошептал, вглядываясь в тяжелое небо:

— Мы похожи, не правда ли?

Он прошел вглубь условного сада из двух несчастных деревьев, что смогли выстоять во время Второй мировой войны. Стряхнув снег, выпавший на скамейку, Гарри удобно примостился, вынимая из-за пазухи блокнот с вложенными в него карандашом и небольшим лезвием. Мимолетно пролистав изрисованные листы, недовольно морщась на самых первых, он трепетно взял вполовину изрисованный карандаш и начал медленно выводить несвязные линии.

На плечо приземлилась увесистая ноша, и над головой послышалось вопросительное карканье. Гарри привычным движением приподнял руку, позволяя ворону легонько ущипнуть указательный палец. Тот сразу же ответил на приветствие, шутливо захлопывая клюв и придерживая его несколько секунд.

* * *

Два года назад он начал подкармливать прилетевшего однажды на окно ворона. Чернокрылый наглец понял, что его не прогоняют, и начал проводить больше времени, сидя на подоконнике комнаты Гарри, иногда жалобно постукивая в стекло, прося, чтобы его, наконец, впустили. Через пару ночей «попрошайничества» сердце Поттера оттаяло, а створки старого окна отворились, впуская важно шагнувшую внутрь птицу. Она довольно каркнула и гордо нахохлилась.

Новый знакомый большую часть дня скакал по комнате, на ночь улетая на охоту. Гарри никогда бы не признался, что был безумно счастлив своему первому другу. Ему требовалось немного поддержки, хотя бы той, что выражалась в принёсшем крысу вороне, который, кинув на колени своему товарищу по несчастью «подарок», приземлялся на подоконник, с довольством хохлясь.

На той же неделе в приюте вспыхнул грипп, придя за руку со смертью, которая в итоге забрала с собой нескольких ребят — они оказались слабее. Кажется, одной девочке было около трёх.

Никто не вспоминал больше ни маленькую белокурую малышку, ни тонкого юношу, что мечтал уйти из приюта, дабы посмотреть в глаза родителей, что оставили его тут. Никто не говорил больше про шестилетнего мальчика с забавными оттопыренными ушами.

Со своим уходом они стерлись из истории, оставив только некоторых знакомых тихонько плакать в подушку. Умерших было запрещено вспоминать прилюдно, но никто не запретит оплакивать единственных близких в этом большом и старом приюте, в стенах которого были заточены миллионы детских слёз.

— Значит, ты Анку⁽¹⁾? — Гарри невесомо провёл рукой по матовым перьям. — Будешь моим предвестником смерти?

* * *

Ворон недовольно подпрыгнул на плече, обращая на себя внимание, а после слетел на снег, расправляя крылья и нетерпеливо подпрыгивая. Поттер легко улыбнулся:

— Хочешь, чтобы я тебя нарисовал?

Гарри встал, отряхиваясь от снега, а после неторопливо пошел ко входу в приют, выставляя согнутую в локте руку.

— Пойдем, Анку, лапы отморозишь.

Ворон тут же приземлился на выставленную руку, пытаясь заглянуть под мешающий капюшон, даже предпринял попытку стянуть его, подцепив клювом, за что и получил по нему щелчок. Как только дверь в здание была открыта, Анку выровнялся и с чувством собственного достоинства отвернул голову от притихших детей, что сидели на потертых диванах.

Когда мисс Коул впервые увидела новоявленного питомца, она была готова разразиться тирадой и отвесить пару оплеух тому, кто притащил «дикое животное»…

…ровно до того момента, пока не узнала, кто именно принес в приют птицу.

Гарри поднялся в свою двадцать седьмую комнату по ступеням, скрип которых раздавался эхом по всему этажу, и позволил ворону встать там, где он чувствует себя более величественно.

Карандаш привычно скользнул в руку, и на плотной бумаге стал неторопливо появляться молодой ворон. Гарри слегка щурился, пока не подсел ближе к Анку. Зрение всё сильнее падало, и в груди цвело беспокойство о том, что же будет, когда оно ухудшится до такой степени, когда ходить самостоятельно он не сможет. Поттер поджал губы.

На день рождения он попросит у фонда очки. Другого выхода он просто не видел.

Анку, не выдержав, перелетел на спинку стула, на котором сидел его двуногий друг. И тут же заклокотал, довольный своим изображением.

31 июля 1991 года

Профессор Дамблдор нетерпеливо топтался в кабинете, ожидая своего заместителя, который должен был забрать письма для будущих первачков из-под самопишущего пера.

В дверь постучались, и он, спохватившись, сел в своё кресло, хватая первую попавшуюся книгу — негоже старым уважаемым директорам семенить по своим кабинетам, как пятикурсник перед СОВой.

После разрешения в комнату вошла Минерва, неся с собой свиток с перечисленными учениками первого курса и местами их нынешнего проживания. Альбус аккуратно взял список и, разломав печать на нём — ежегодная привилегия директоров Хогвартса, — пробежался глазами к букве «П»:

Поттер, Гарри — Лондон. Приют Вула. Комната №27 (31 июля. 1980 год)

Перед глазами старого мага пронеслось событие пятидесятилетней давности, когда он, будучи заместителем своей нынешней должности, перечитывал уже открытый пергамент с учениками:

Реддл, Том — Лондон. Приют Вула. Комната №27 (31 декабря. 1926 год)

1) Анку (брет. ankoù) — образ смерти в бретонской мифологии.

Вернуться к тексту