Ребенок, в чьих руках горело пламя  (джен)

31 октября 1981 года

На улочке, где все дома были одинаковыми, появился странный человек, что одним своим появлением забрал в непонятную вещицу весь свет из небольших фонарей.

Профессор Дамблдор, директор школы магии Хогвартс, нёс в своем многострадальном сердце непередаваемую тоску. Его ученики с чистой, доброй душой полегли от палочки ещё одного бывшего ученика, которого он не смог уберечь.

Не единожды Дамблдор думал о том, что было бы, помоги он юному Тому с самого начала. Возможно, тьма Реддла перешла бы в более мирное русло, и вместо Лорда Волдеморта из него вырос бы харизматичный преподаватель ЗОТИ или Министр Магии с новыми взглядами и более удачными решениями, но Альбус сглупил, записав с самого начала маленького мальчика, который боялся мира, в будущего злодея, давая тем самым почву для развития тьмы в нем.

Альбус поморщился и поджал губы. Его ошибки всегда были самыми болезненными, и он, сколько бы ни жил, так и не смог с этим смириться.

Рядом с ним встала его заместитель, что едва могла скрыть свои слезы. Она так же, как и он, горевала из-за молодой четы Поттеров. Послышался шум приближающегося мотоцикла, на котором сидел Хагрид. Он чуть не завыл от боли, что поселилась в нем, стоило ему увидеть разрушенный дом.

В его руках тихо посапывал ребенок, лишившийся всего. Альбус аккуратно взял сверток с маленьким Гарри и, прошептав над ним несколько согревающих и защитных чар, положил на порог дома его тёти Петуньи. Великий волшебник Дамблдор надеялся, что в этот раз он не ошибется, и от его рук не погибнет ещё одна невинная душа.

Волшебники исчезли с неприметной улицы. Через некоторое время открылась дверь, и на крыльцо вышла женщина, когда-то больше всего на свете мечтавшая получить письмо на таком же желтоватом пергаменте, написанное такими же зелеными чернилами. Сейчас письмо просило у миссис Дурсль защиту и крышу для племянника, что смотрел сейчас огромными зелеными глазами прямо в её душу; глазами, напоминающими о сестре, которую она так и не смогла перестать ненавидеть.

Петуния внесла в дом сверток, положила его на стол и села рядом. Она ни минуты не сомневалась в своем решении. Поселить у себя отпрыска гнилой сестрички Лили она была не намерена, и оставался лишь один вопрос:

«Куда отдать щенка Поттеров?»

Петунья какое-то время сидела, рассматривая молчавшего Гарри. Через мгновение, подскочив к телефону, она уже судорожно набирала номер подруги, у которой были знакомые, связанные с приютом в Лондоне. На том конце ответила недовольная ранним подъёмом миссис Марта Андрес.

Марта, выслушав проблему и поняв её срочность, согласилась заехать за «подкидышем» сразу, как только немного придет в себя после пробуждения. Она постучала в дверь дома через полчаса после звонка.

Забрав с собой сверток с клочком бумаги, где размашисто были начертаны имя и дата рождения ребенка, миссис Андрес удалилась, обещая зайти на чашечку чая как-нибудь позже, про себя удивляясь, кто мог выбросить на улицу такого красивого, спокойного, зеленоглазого мальчика.

Через несколько часов она стояла на пороге старого здания с чугунными воротами. Приют Вула был так же мрачен и устрашающ, как и в любой другой день. Подверженное реставрации уже несколько раз, здание никак не могло рухнуть, продолжая принимать новых детей.

После нескольких ударов по воротам на улицу, недовольно ворча, вылез старый охранник, брезгливо поджимая губы при виде «посетительницы». Детей здесь обычно оставляли или шлюхи, или глупые молодые мамочки, что не решились на аборт, ведь «это же убийство невинного ребенка!». После рождения «невинного ребенка» отдавали в такие места, как приют Вула, где он в лучшем случае доживал до совершеннолетия.

Марта так же сморщилась при виде потрёпанного охранника и попросила позвать Аманду, нынешнюю владелицу приюта. Через несколько минут из здания, кряхтя, вышла женщина бальзаковского возраста, удивлённо рассматривая Марту и ребенка. Перебросившись парой слов с Амандой, миссис Андрес навсегда покинула шаткое здание, все еще сетуя на негодяев-родителей, бросивших очаровательного малыша с большими зелеными глазками.

28 марта 1984 года

Дети, что росли в здании приюта, никогда и не имели детства. За проступки здесь могли наказывать розгами или отнимать «незаслуженный» обед.

Аманда всегда была строгой женщиной, а когда она приняла бразды правления из рук своей покойной матушки, воспитанники приюта Вула особой разницы не заметили. Гарри Поттер, что появился ночью в Хэллоуин, быстро стал тем, кто получал от неё «особую заботу».

Разбитая посуда, испорченные шторы и перепуганный сторож, который теперь ходил по зданию приюта исключительно с Библией… Мисс Коул не сомневалась в своих методах ровно до того момента, когда увидела в ужасе выбегающих из двадцать седьмой комнаты старших ребят. Они старались убраться за дверь как можно скорее, таща за собой стонущего от боли предводителя их шайки. Не медля ни секунды, Аманда вбежала внутрь и замерла на пороге.

Около окна стоял сгорбленный черноволосый мальчик, держащий в бледный ручках издание Библии. Он медленно выпрямился и слегка повернул голову в её сторону. На неё посмотрели пылающие зелёные глаза. Гарри брезгливо поджал губы при виде миссис Андрес, через мгновение растягивая их в улыбке, поворачиваясь полностью и прижимая к груди книгу. Аманда отшатнулась, врезаясь в дверь. В полной тишине комнаты мелодичный голосок мальчика ударил по ней, словно плетью:

— Вы что-то хотели, мисс Коул?

Её хватило только на то, чтобы судорожно махнуть головой и вылететь из комнаты. Ещё никогда она так сильно не боялась детей. Больше она не осмеливалась поднять руку на Гарри, слишком сильно ей запомнился пылающий взгляд зелёных глаз.

Гарри, оставшись один, упал на койку, сжимаясь в комочек. Ему было страшно и больно. Сила, с которой он так легко пошвырял парней, словно безвольных котят, напугала его. Он уже мог читать, и прочитанное в книге, которую он держал минутой ранее, говорило о том, что только самые отвратительные существа имели власть над чужой болью. Гарри всхлипнул, взявшись за волосы. Он не хотел причинить никому вред. Через мгновение послышался смешок.

Конечно, хотел.

Он знал, что они пришли причинить ему вред. Как мисс Коул или другие воспитатели. И они бы причинили, не обращая внимания на чужие слёзы и пронзительные крики.

О, они бы наслаждались его болью.

Кажется, самый главный из них сказал, что он красивый и непослушный, и его следует наказать. Он не хотел быть наказанным. И тогда клокочущая сила, которую Гарри всё время сдерживал, вырвалась на волю, словно послушный зверь, выполняя каждую его прихоть. Гарри сел на кровати, вытирая непрошеные слёзы. Кажется… быть сильным ему понравилось.

«С этого момента никто не посмеет нанести мне вред».

31 июля 1987 год

Поттер сидел в приютской библиотеке, «изводя» бумагу. Он медленно переписывал пыльную книгу с потёртой обложкой:

«Этикет за столом».

Книга была датирована тридцатыми годами. Вообще-то он просто искал книгу, с которой сможет работать над своим почерком. Но когда он нашел эту, было принято решение совместить два полезных занятия. Он не собирался бегать за сигаретами для старших, как его однолетки, у него была цель стать сильным, а это означало много работы над собой.

Гарри недовольно скривился, замечая помарку. Шариковая ручка едва не треснула под давлением тонких пальчиков. Поттер отложил пишущие принадлежности и прикрыл глаза, давая им отдых. Он чувствовал, что зрение начало портиться, но просить помощи был не намерен. Он справится сам, как справлялся раньше.

Дверь небольшой библиотеки открылась, и на пороге появилась мисс Коул, которая стремительно подлетела к столу, бросила на него сверток и пробурчала что-то вроде: «Тебе от фонда», так же быстро вылетев из комнаты. Гарри недоумевающе моргнул, но осторожно потянулся к свертку. Развернув его, он удивленно выдохнул, а после весело рассмеялся. Иногда фонд поддержки давал лучшим ученикам приюта милые поощрения. В его подарке оказался толстый блокнот и пачка грифельных карандашей.

Он встал, чтобы хорошенько потянуться, и, пробежавшись глазами по нескольким стеллажам книг, решил, что занятия рисованием ему не помешают. Почему, собственно говоря, и нет, если есть прекрасная возможность.

Сложив в одну стопку с «поощрением» недописанный конспект с книгой по этикету, Гарри отправился на второй этаж в свою комнату, мысленно споря с собой, чем он займётся в первую очередь. Задумавшись, он не заметил, как в спину его толкнула сильная рука. Не удержав равновесия, Поттер упал на колени, рассыпая свою ношу. Сзади послышался лающий смех. Гарри прикрыл глаза, медленно выдыхая через сжатые зубы.

Он не позволит своей силе так просто вырываться без его разрешения…

Тот, кто его пихнул, прошел вперед, поднимая блокнот в черном переплете.

…Но и не позволит трогать свои вещи.

Взрослый коренастый парень схватился за горло, чувствуя, как его что-то сдавило, перекрывая кислород. Он упал, судорожно пытаясь вздохнуть, выпуская из рук чужие вещи. Перед ним присел красивый черноволосый мальчик, подпирая голову рукой, очаровательно улыбнулся, позволяя своей силе складывать его вещи в ровную стопку, и, сдавив горло сильнее, проговорил:

— Ты ведь знаешь, что брать чужие вещи плохо?

В глазах парня начало темнеть. Он был готов прощаться с жизнью, но давящая сила исчезла. Гарри схватил тонкими пальчиками редкие волосы и, притянув чужую голову к себе, прошептал:

— В следующий раз я не позволю тебе встать. Мы поняли друг друга?

25 декабря 1990 года

Гарри вышел на улицу, кивнув сторожу. Под ногами громко хрустел снег, выпавший сегодня ночью. Подняв голову, он смешно сморщился от упавшей на нос наглой снежинки. Ему нравилась зима. Её невинное очарование и пронзительная жестокость, с которой она забирала неудачливых теплокровных. Поттер поправил пушистый шарф, что ему подарила одна из спонсоров — которые время от времени вспоминали о своей работе, — подавил смешок и тихо прошептал, вглядываясь в тяжелое небо:

— Мы похожи, не правда ли?

Он прошел вглубь условного сада из двух несчастных деревьев, что смогли выстоять во время Второй мировой войны. Стряхнув снег, выпавший на скамейку, Гарри удобно примостился, вынимая из-за пазухи блокнот с вложенными в него карандашом и небольшим лезвием. Мимолетно пролистав изрисованные листы, недовольно морщась на самых первых, он трепетно взял вполовину изрисованный карандаш и начал медленно выводить несвязные линии.

На плечо приземлилась увесистая ноша, и над головой послышалось вопросительное карканье. Гарри привычным движением приподнял руку, позволяя ворону легонько ущипнуть указательный палец. Тот сразу же ответил на приветствие, шутливо захлопывая клюв и придерживая его несколько секунд.

* * *

Два года назад он начал подкармливать прилетевшего однажды на окно ворона. Чернокрылый наглец понял, что его не прогоняют, и начал проводить больше времени, сидя на подоконнике комнаты Гарри, иногда жалобно постукивая в стекло, прося, чтобы его, наконец, впустили. Через пару ночей «попрошайничества» сердце Поттера оттаяло, а створки старого окна отворились, впуская важно шагнувшую внутрь птицу. Она довольно каркнула и гордо нахохлилась.

Новый знакомый большую часть дня скакал по комнате, на ночь улетая на охоту. Гарри никогда бы не признался, что был безумно счастлив своему первому другу. Ему требовалось немного поддержки, хотя бы той, что выражалась в принёсшем крысу вороне, который, кинув на колени своему товарищу по несчастью «подарок», приземлялся на подоконник, с довольством хохлясь.

На той же неделе в приюте вспыхнул грипп, придя за руку со смертью, которая в итоге забрала с собой нескольких ребят — они оказались слабее. Кажется, одной девочке было около трёх.

Никто не вспоминал больше ни маленькую белокурую малышку, ни тонкого юношу, что мечтал уйти из приюта, дабы посмотреть в глаза родителей, что оставили его тут. Никто не говорил больше про шестилетнего мальчика с забавными оттопыренными ушами.

Со своим уходом они стерлись из истории, оставив только некоторых знакомых тихонько плакать в подушку. Умерших было запрещено вспоминать прилюдно, но никто не запретит оплакивать единственных близких в этом большом и старом приюте, в стенах которого были заточены миллионы детских слёз.

— Значит, ты Анку⁽¹⁾? — Гарри невесомо провёл рукой по матовым перьям. — Будешь моим предвестником смерти?

* * *

Ворон недовольно подпрыгнул на плече, обращая на себя внимание, а после слетел на снег, расправляя крылья и нетерпеливо подпрыгивая. Поттер легко улыбнулся:

— Хочешь, чтобы я тебя нарисовал?

Гарри встал, отряхиваясь от снега, а после неторопливо пошел ко входу в приют, выставляя согнутую в локте руку.

— Пойдем, Анку, лапы отморозишь.

Ворон тут же приземлился на выставленную руку, пытаясь заглянуть под мешающий капюшон, даже предпринял попытку стянуть его, подцепив клювом, за что и получил по нему щелчок. Как только дверь в здание была открыта, Анку выровнялся и с чувством собственного достоинства отвернул голову от притихших детей, что сидели на потертых диванах.

Когда мисс Коул впервые увидела новоявленного питомца, она была готова разразиться тирадой и отвесить пару оплеух тому, кто притащил «дикое животное»…

…ровно до того момента, пока не узнала, кто именно принес в приют птицу.

Гарри поднялся в свою двадцать седьмую комнату по ступеням, скрип которых раздавался эхом по всему этажу, и позволил ворону встать там, где он чувствует себя более величественно.

Карандаш привычно скользнул в руку, и на плотной бумаге стал неторопливо появляться молодой ворон. Гарри слегка щурился, пока не подсел ближе к Анку. Зрение всё сильнее падало, и в груди цвело беспокойство о том, что же будет, когда оно ухудшится до такой степени, когда ходить самостоятельно он не сможет. Поттер поджал губы.

На день рождения он попросит у фонда очки. Другого выхода он просто не видел.

Анку, не выдержав, перелетел на спинку стула, на котором сидел его двуногий друг. И тут же заклокотал, довольный своим изображением.

31 июля 1991 года

Профессор Дамблдор нетерпеливо топтался в кабинете, ожидая своего заместителя, который должен был забрать письма для будущих первачков из-под самопишущего пера.

В дверь постучались, и он, спохватившись, сел в своё кресло, хватая первую попавшуюся книгу — негоже старым уважаемым директорам семенить по своим кабинетам, как пятикурсник перед СОВой.

После разрешения в комнату вошла Минерва, неся с собой свиток с перечисленными учениками первого курса и местами их нынешнего проживания. Альбус аккуратно взял список и, разломав печать на нём — ежегодная привилегия директоров Хогвартса, — пробежался глазами к букве «П»:

Поттер, Гарри — Лондон. Приют Вула. Комната №27 (31 июля. 1980 год)

Перед глазами старого мага пронеслось событие пятидесятилетней давности, когда он, будучи заместителем своей нынешней должности, перечитывал уже открытый пергамент с учениками:

Реддл, Том — Лондон. Приют Вула. Комната №27 (31 декабря. 1926 год)

1) Анку (брет. ankoù) — образ смерти в бретонской мифологии.

Вернуться к тексту

Дамблдор постарел на глазах. Он с трудом поднялся, опираясь на стол, и пошел к выходу из кабинета, тихо говоря:

— Письмо Гарри Поттеру я отнесу сам.

На пороге приюта появился причудливо одетый старик с опустевшим сердцем. Он молился всем известным богам, чтобы, когда он войдет в дверь двадцать седьмой комнаты, на кровати не сидел тонкий черноволосый мальчик с прямой спиной и полным ненависти взглядом.

Стоя перед кабинетом мисс Коул, он молча скрещивал пальцы, надеясь не услышать слова пятидесятилетней давности о ненормальности и жестокости ребёнка.

Несколько неуверенных стуков в дверь. Через пару минут на пороге появилась низкая женщина, с недовольством смотрящая на нежданного посетителя.

— Чего вам?

— Мисс Коул? Я профессор Дамблдор из частной школы. Я хочу поговорить с мальчиком по имени Гарри Поттер. Расскажите мне о нём.

Расскажите мне о моей новой ошибке.

Глаза мисс Коул с удивлением раскрылись, но, быстро взяв себя в руки, она пошла медленным шагом к лестнице, начиная давать короткую характеристику:

— Мальчик очень усерден в плане учёбы. Значительно опережает сверстников. Он, — Аманда аккуратно посмотрела на идущего за ней Дамблдора, — очень… холоден с остальными детьми. Друзей у него нет.

Она не решилась говорить о том, что зеленоглазый Поттер с самого детства пугал её, что он чрезмерно жесток и как будто — пуст? — безэмоционален.

У Альбуса поджались губы. Он сейчас как никогда хотел спуститься в отдел Тайн и взять самый мощный маховик времени, чтобы вернуться на десять лет назад.

Но, к сожалению, так сделать было нельзя.

Мисс Коул аккуратно постучала в дверь двадцать седьмой комнаты и тихо её открыла.

— Том, к тебе посетитель.

— Гарри, к тебе посетитель.

На стуле с блокнотом на коленях сидел черноволосый мальчик. Тонкие пальцы прокручивали остро наточенный карандаш. На «гостей» он отреагировал, бросив цепкий взгляд зелёных глаз в сторону двери. После мимолётно сморщился, поднялся, чтобы положить блокнот с карандашом на кровать, а сам, отряхнув приютскую форму, встал перед посетителями.

— Здравствуйте, меня зовут Гарри Поттер.

Он давно понял, какое поведение нравится инвесторам. Им нравились милые послушные мальчики с большими «оленьими» глазами, что с уважением вглядывались во взрослую фигуру очередного важного человека.

К сожалению, его мастерства притворства хватало только на послушного и уважающего.

— Здравствуй, Гарри. Я профессор Альбус Дамблдор.

За спиной закрылась дверь. Мисс Коул посчитала, что они справятся без неё. Она мысленно молилась, чтобы Гарри приняли в какую-нибудь школу.

Поттер мимолётно улыбнулся своим мыслям:

«Неужто Аманда позвала психолога?»

Но следующие слова странного человека разрушили эти предположения:

— Я — Альбус Дамблдор, директор в школе магии Хогвартс, Гарри. С тобой же происходили разные странные вещи?

В то же мгновение послышался настойчивый стук в окно. Гарри улыбнулся краешком губ, замечая удивление Дамблдора.

— Пожалуй, вы правы, профессор.

Створки окна открылись, впуская недовольного ворона. Ворча, он подлетел к выставленной руке, стараясь пересказать своему человеку возмутительное событие. Какое именно событие — Гарри так и не понял, но сокрушённо покивал, поддерживая недовольство птицы.

Великий волшебник опустился в трансфигурированное кресло, не находя слов. Перед ним стоял Гарри с вороном на руке, который едва удерживался от того, чтобы не начать ходить по плотной ткани, лежащей на руке.

— Анку, давай я выслушаю тебя, как только провожу нашего гостя.

Птица повернула голову в сторону «гостя», обиженно заклокотала и перелетела на подоконник, отворачиваясь от них.

— Так о чём вы говорили, профессор? — сказал Гарри, привлекая внимание Дамблдора.

Тот начал говорить, что Хогвартс — школа волшебников с четырьмя факультетами, где обучаются такие же дети, как и сам Поттер. Дамблдор боялся говорить Гарри о его семье, умершей от жестокого волшебника, выросшего в этом приюте, боялся говорить об Избранности Гарри Поттера, о том, что знал Лили и Джеймса Поттеров.

Он не хотел быть осуждённым ребенком, которого подвел.

— Вы можете мне показать её?

Дамблдор провел по воздуху вынутой волшебной палочкой, заставляя все предметы в комнате подняться, словно это пространство потеряло всю силу гравитации. Он вернул все вещи на свои места и протянул Поттеру конверт с именем и адресом.

Альбус очень хотел верить, что Гарри искренне ему сейчас улыбается, что холодные глаза, смотрящие на него с презрением — лишь неудачная шутка. Он даже убедил себя в этом, пока в комнате не прозвучал вопрос:

— Прошу прощения, за какие деньги я смогу купить всё перечисленное?

Дамблдор вздрогнул, ощущая, что от сказанного им маска Поттера треснет.

— Твои родители оставили тебе сбережения, Гарри.

Поттер сухо улыбнулся:

— И где же они сейчас?

— Их убил один темный волшебник во время войны, мой мальчик.

— Кто доставил меня в это место?

— Боюсь предположить, что твоя тётя.

Гарри медленно вздохнул, продолжая держать улыбку. Лишь один бог знает, как сильно он сдерживал себя и свою силу в тот момент.

Его бросили.

Как беспризорного щенка. В то время, как у него есть живые родственники и ячейка с деньгами в банке. Да и это воплощение господа явно знало его семью.

— Директор, а вы всегда самостоятельно навещаете детей?

— Нет, мой мальчик, я пришел отдать письмо тебе лично… — он не мог продолжить эту фразу.

Сказать, что он пришел к Герою Магического Мира, означало включить таймер на бомбе замедленного действия.

Гарри подошел к окну, невесомо гладя черные перья Анку.

— Профессор, при каких обстоятельствах умерла моя семья?

Альбус не мог не ответить. Пусть лучше он расскажет, чем один из выживших ПСов.

— Волдеморт пришел в ваш дом в ночь на тридцать первое октября. К сожалению, твоя семья не была готова к его визиту. Они умерли, защищая тебя, мой мальчик. Увы, этого оказалось недостаточно. Темный Лорд был готов убить тебя, Гарри, но проклятье, от которого нельзя увернуться, отскочило от тебя, поразив самого Волдеморта. С этого момента ты стал Мальчиком-Который-Выжил, Гарри, ты — надежда Магического Мира.

Поттер иронично улыбнулся, сильнее сдавливая силу, что рвалась наружу. Из отражения в стекле на него смотрел тонкий черноволосый мальчик со шрамом на лбу в форме молнии. Он — Герой, выросший в приюте, в то время как любая семья с радостью приняла бы его, если бы их только попросили. Хотя бы в знак благодарности за спасение от тирана.

Ему нужна была минутка, чтобы успокоиться. Иначе он просто убьет этот бородатый оплот света.

— Когда мы сможем сходить за вещами, профессор?

— Как только ты захочешь, мой мальчик, я могу прислать тебе другого учителя, который поможет тебе собраться в школу.

— Не могли бы вы сделать это к завтрашнему утру, директор? Боюсь, сейчас ходить за покупками я не в состоянии.

Дамблдор, кивнув и, попрощавшись, вышел за дверь. Он надеялся, что Гарри отреагирует на эти вести так, как отреагировал бы любой другой нормальный мальчик — слезами.

Фигура бородатого мага исчезла с территории приюта, не зная, что на втором этаже сидит мальчик, что пытается побороть в себе желание убить тех, кому он обязан своей судьбой.

Стрелка на часах уверенно ползла к восьми утра. Гарри в последний раз повторил ворону, что тот никуда не едет, и с покупками он справится самостоятельно. Анку уже в который раз вылетал за Поттером в окно, из-за чего тому пришлось закрыть «связь с миром» пернатого и посадить его под «домашний арест».

Гарри вышел за приютскую дверь, взглядом натыкаясь на черноволосого мужчину. Тот недовольно скривился, когда взглянул на него.

— Мистер Поттер, вы не могли бы двигаться быстрее? Я не собираюсь здесь торчать до конца дня.

Гарри посмотрел на часы:

7:55

— Как вас зовут, профессор? И как мы будем добираться до места покупок?

— Северус Снейп, для вас профессор Снейп, Поттер. До «Дырявого Котла» мы будем добираться маггловским способом. Магглы — это люди без магии, Поттер. Назад вы поедете самостоятельно, поэтому советую запоминать дорогу.

И круто развернулся на каблуках. Снейп был раздражён с самого утра, как только узнал, что будет сопровождать щенка его школьного врага. Когда он шел к Дамблдору за портключом, он думал, что окажется возле какого-нибудь богатого особняка, где ему навстречу выйдет второй Джеймс. Но слова директора были словно пощёчиной:

— Мальчик из приюта, Северус. Пожалуйста, не рычи на него, он может посчитать тебя своим врагом.

— Но почему тогда не Макгонагалл?

— Она относит письма магглорождённым детям. Свободен только ты.

Снейп был зол на свою ненависть к ребёнку Лили, ведь Гарри даже на первый взгляд отличался от своих родителей. Он был слишком холодным, слишком взрослым и слишком непохожим на кого-либо.

Переборов себя, Снейп спросил:

— Что-то не так, мистер Поттер?

Гарри косо на него глянул, поджал губы и тихо произнёс:

— Вы ненавидите меня заранее, профессор, или у вас хроническая непереносимость приютских детей? Хотя, кажется, вы знали моих родителей. Лили и Джеймс, да?

— Откуда?..

— Вы думаете о своей ненависти ко мне слишком громко, профессор.

Мастер менталистики Снейп споткнулся, но сразу же выровнялся и недоумевающе посмотрел на Поттера, проверяя все свои щиты, которые не были нарушены.

Едва он открыл рот для того, чтобы задать вопрос, как Гарри повторил свой:

— Так к чему ваша неприязнь?

— Вы очень похожи на человека, с которым у меня не сложились отношения.

— И при чём здесь я?

Поттер остановился и прямо посмотрел на него.

— Неужто вы сравниваете меня с людьми, чьи имена я узнал лишь сегодня?

Северус так же остановился и посмотрел на Гарри, удивлённый незаинтересованностью в его голосе при словах о родителях.

— Разве тебе плевать на родителей, которые погибли, чтобы ты жил? — Северус даже не заметил, как перешел на «ты» в обращении с Поттером.

— Вы уверены, что задаёте вопрос нужному ребёнку? Я жил здесь, — тот кивнул на здание приюта, — брошенным щенком в то время, как у моих «дорогих» родителей было достаточно много знакомых, которые могли позаботиться о «герое». Я не знал их. Была война, как я понял. Негуманно осуждать или ненавидеть человека, что выполнял свои прямые обязанности — убивать врагов. Обычная философия войны. Выиграй порицаемая сейчас сторона — осуждались бы не «злые и тёмные маги», а вы, чистые и храбрые борцы за справедливость. Уверен, крови на руках у вас не меньше.

Гарри развернулся и двинулся дальше. Северус, не находя слов, пошел следом. Слов, дабы выразить степень удивления, у него не было. Гарри Поттер своими словами выбил землю у него из-под ног. Кажется, директору не понравится отношение Гарри к войне.

Косой переулок встретил посетителей обычным шумом и пестрыми красками.

— Сначала зайдем в банк. Держитесь ближе, мистер Поттер, — Снейп пошел вперёд, иногда кивая здоровающимся с ним ученикам.

Банк представлял собой большое белое здание. Было ощущение, что он просто рухнет, посмей к нему кто-нибудь прикоснуться.

Подходя к двери, Гарри остановился, с любопытством вчитываясь в надпись:

Входи, незнакомец, но не забудь,

Что у жадности грешная суть,

Кто не любит работать, но любит брать,

Дорого платит — и это надо знать.

Если пришёл за чужим ты сюда,

Отсюда тебе не уйти никогда!⁽¹⁾

— Правда? Или это просто настолько хорошая репутация, что никто не рискует?

— Предположу, что второе, хотя воровать у гоблинов я бы не советовал.

Здание банка было впечатляюще большим. За столами сидели ряды существ, что мерили, взвешивали, записывали и просто создавали вид ужасной занятости.

Профессор Снейп подошел к центральной стойке и протянул небольшой золотой ключик вместе с письмом для гоблина со словами:

— Мистер Поттер желает заглянуть в свой сейф. Это письмо директора Дамблдора с просьбой к господину управляющему.

Гоблин просмотрел данные ему вещи и растянул губы в улыбке, показывая посетителям два ряда острых зубов.

— Я позову вашего поверенного.

«Американские горки» по дороге к сейфу были очень увлекательны. Но в один момент тележка резко остановилась, выпуская Поттера и работника банка. Снейп предпочёл остаться в «транспортном средстве». Дверь сейфа открылась, и Гарри едва не поперхнулся.

— Сколько здесь денег?

— Пятьдесят тысяч шестьсот двадцать пять галеонов⁽²⁾, мистер Поттер.

— С деньгами проводились какие-то операции за последние десять лет?

— Лишь накапливание по процентам, мистер Поттер.

— Сколько будет стоить один галеон, к примеру, фунтов, если перевести его?

— Около пяти фунтов, — гоблин начинал раздражаться, хотя он и не мог отрицать, что ему нравится, как ребенок интересуется своими финансами. — Если вам интересна эта тема, то можете попросить финансовый отчёт.

Гарри кивнул, а после, подумав, спросил:

— Есть ли возможность получать деньги, не приходя непосредственно в банк?

Гоблин скрипнул зубами.

Из белого мраморного здания Гарри выходил, держа в руках кошель, из которого можно было доставать нужную сумму денег, и с уверенностью в том, что через пару дней ему придёт письмо с отчётом о финансах. Как ими распоряжаться, он совершенно не понимал, поэтому посчитал разумным отдать это бремя Крюкохвату. Гоблин был безумно счастлив, поняв, что Гарри дал ему волю пустить часть денег в дело, пополняя состояние наследника Поттеров.

Покупки продвигались своим чередом, пока они не подошли к аптеке. За стойкой стоял высокий долговязый парень, что с уважением поздоровался с профессором Снейпом, а после стал методично собирать нужные ингредиенты для первокурсников, пока его не отвлёк голос Поттера:

— Простите, существует ли возможность исправить зрение?

Аптекарь повернул голову в сторону юного покупателя и тут же обомлел.

— Гарри Поттер?! Ты — Гарри Поттер! О, какая честь познакомиться с тобой! — парень перевесился через стойку и с радостью начал трясти руку Герою Магического Мира.

— Мне тоже приятно познакомиться с вами, — тот выдавил самую милую улыбку, на которую был способен. — Вы не могли бы ответить на мой вопрос?

— О, разумеется, можно! Есть специальное зелье, что возвращает стопроцентную остроту. Правда, оно немного дороговато, но, думаю, я смогу сделать скидку! — парень засеменил в кладовую. — Подумать только, я продаю зелье зрения самому Гарри Поттеру! Мерлинова борода!

Через мгновение из кладовой выскочил взбудораженный парень, держа в руке пузырёк.

— Выпить перед сном и не открывать глаза в течение двенадцати часов.

— Я очень вам признателен, — Гарри так же очаровательно улыбнулся, вынимая из кошеля горстку галеонов.

Выходя из здания с покупками, он напоролся на острый взгляд Снейпа.

— Думаю, дальше я справлюсь сам, мне осталось приобрести мантии и палочку. Спасибо за помощь с покупками, профессор.

Сначала Северус хотел дать по ушам наглому Поттеру, но, подумав, решил, что это выгоднее для него, поэтому после сухого прощания с вручением билета и объяснением, как пройти на станцию, он стремительно развернулся и скрылся между рядов пестро одетых волшебников.

Гарри аккуратно положил покупки в сумку с расширением внутри, которую приобрел по совету профессора, и пошёл в сторону магазина мадам Маклин.

Открылась дверь, и звякнул небольшой колокольчик, оповещая о посетителе. Перед ним появилась крупная женщина, что быстро начала щебетать о том, как быстро растут дети, попутно ставя его на скамейку и измеряя его парящей рулеткой.

— Тебе только стандартный набор мантий, дорогой?

— Нет, мне бы хотелось приобрести несколько пар классических брюк и рубашек и, пожалуй, две пары стандартной обуви учеников Хогвартса: на обычную носку и для холода.

Женщина одобрительно покивала и попросила зайти за вещами через полчаса.

Последним обязательным предметом в списке была волшебная палочка. Гарри чувствовал нарастающее волнение, открывая старую дверь.

В небольшой пыльной комнате со стройными стеллажами, заполненными длинными коробочками, никого не было. Гарри чувствовал, как его сила поднимает голову, выискивая среди леса магических проводников подходящую ей.

За спиной раздался блеклый голос, заставляя Поттера едва не подпрыгнуть от неожиданности.

— Я ожидал увидеть вас в скором времени, Гарри Поттер. Кажется, ещё вчера ко мне приходила солнечная девочка Лили Эванс и весёлый хулиганишка Джеймс Поттер, что очень удачно стали вашими родителями. Ох, у них были прекрасные палочки, посмотрим, какая выберет вас.

Представитель семейства Олливандер в который раз давал в руки Гарри палочку, что систематично разрушала часть магазина. Олливандер восторженно воскликнул и, отобрав у Поттера ещё не опробованный проводник, завернул за один из стеллажей, выйдя оттуда с пыльным футляром.

— Я не думал, что она найдет себе хозяина, но, видимо, ошибался. Если эта капризная дама, сестра другой великой палочки, оставившей этот шрам, выберет вас, я стану ожидать от вас лишь великих дел.

В бледных руках Гарри оказалась палочка, держа которую, он сразу почувствовал истинную легкость и просто детское счастье.

Расплатившись с создателем палочек, Поттер забрал свои вещи и приобрёл клетку для своей птицы, предвкушая возмущение.

Он проходил мимо темного переулка, как вдруг оттуда послышался шум.

Поттер криво улыбнулся и пошел дальше, в самую темноту, минуя ржавую надпись:

Лютный переулок.

1) Перевод стишка — РОСМЭН.

Вернуться к тексту

2) Насчёт денег — это взято не с неба. Посмотрите видео Икотики — https://www.youtube.com/watch?v=P8vIZuNlyYc

Вернуться к тексту

Лютный переулок — не то место, где тебе будут радостно улыбаться. Переулок отбросов, которому милостиво позволили существовать дальше победители войны.

Поттер аккуратно пошёл вперёд, стараясь создавать как можно меньше шума. Его сила, словно почувствовав опасность, рвалась наружу, желая показать свои умения, не ограниченные сомнительной моралью.

Он подошёл ко входу в подворотню, где слышалась возня, и удивлённо приподнял брови, услышав детский голос:

— Да вы хоть знаете, кто мой отец?!

— А твой папочка знает, где ты оказался? — просюсюкал грубый баритон, после обращаясь к своему товарищу:

— Прикинь, Стив, сколько мы срубим с его папаши, когда он узнает, где его наследник.

— Интересно, сколько он готов будет отдать, чтобы получить его целым? — послышался лающий смех, режущий по ушам.

Гарри тихо хмыкнул. Он не собирался помогать знати, что просто искала приключений в обход словам родителей.

Поттер собирался уже пойти дальше, как из подворотни послышался громкий крик другого мужчины:

— Куда собрался, паршивец?!

Через мгновение в Гарри врезался паренёк его возраста с растрёпанными платиновыми волосами. Тот прижимал к себе руки с расцветающими на них синяками — точно такими же, как и на бледном лице.

Поттер раздражённо зашипел и одним движением отбросил своего ровесника за спину, встречаясь лицом к лицу с двумя огромными мужчинами, которых жизнь явно побросала, словно назойливых котят, — по ним было видно, что пережили они немало бед. Оба резко притормозили, удивлённо рассматривая нарисовавшегося защитника.

— Пошёл бы ты отсюда, малец, нам не ты нужен, — мужчина криво улыбнулся. — Или ты хочешь составить ему компанию?

За спиной послышался сдавленный писк, который изначально планировался быть яростным криком:

— Грязные животные! Мой отец…

Гарри повернул в его сторону голову и спокойно произнёс:

— Закрой рот.

Одному из истинных обитателей Лютного надоело ждать, и он пошел вперёд, желая откинуть в сторону миниатюрную преграду. Замахнулся, чтобы отбросить черноволосого мальчишку, не замечая, как его изумрудные глаза начинают пылать смертельным проклятьем.

Как только рука в шрамах соприкоснулась с худым плечом, послышался оглушающий треск.

Мужчина взвыл, хватаясь одной рукой за другую, пальцы на которой были выгнуты под неестественным углом. Сила огненным кнутом прошлась по чужой коже, впечатывая пытавшегося навредить в стену одного из домов.

Стив — кажется, его так звали, — озверев, кинулся на спокойно стоящего Поттера, вынимая свою палочку. Она резко треснула в его руках и в тот же момент превратилась в пепел. Мужчина, что мгновение назад шел на ребенка с огромной уверенностью, оступился и упал, придавленный чужой мощью.

Гарри подошёл ближе, усиливая давление. Он склонил голову набок, легко улыбаясь:

— Вставай же.

Сила, что почти осязаемо расползалась от него темным дымом, слегка отпустила мужчину, давая ему возможность подняться, практически сразу же надавливая повторной волной, заставляя упасть на колени.

Послышался треск ломающихся костей.

Тишину Лютного переулка разрушил надрывный крик.

Сила отпустила мужчину по первому же желанию Поттера. Его не прельщала мысль становиться убийцей в свои одиннадцать. Он развернулся к застывшему ребёнку, что смотрел на него большими глазами, наполненными ужасом и восхищением одновременно.

Гарри вынул из своей сумки мантию с капюшоном и подошёл к мальчику.

— Накинь её и вставай. Как тебя зовут?

— Драко Малфой.

Кажется, вспомнив о том, что является наследником великого рода, тот поднялся, сбрасывая свою мантию, которая была просто в ужасном состоянии — грязная и порванная, она висела на нём клочками.

Почему-то говорить о величии своего рода ему не хотелось. Чувствуя себя ужасно подавленным, Драко отправился за незнакомцем, скрывая лицо под глубоким капюшоном. Его отвели в кафе в Косом переулке, приказав ждать. Через пару минут незнакомец вернулся, всучив баночку с этикеткой:

«Заживляющая мазь».

— Ты знаешь, как добраться до дома?

Его сил хватило только на то, чтобы тяжело кивнуть.

Черноволосый мальчик, приказав ему нанести мазь, а после немедленно отправиться домой, развернулся и быстро исчез за дверью.

Только сейчас «тепличный» наследник понял, что ему спасли жизнь, а он не смог даже открыть рот для благодарности или обещания награды.

Таким беспомощным себя юный Малфой ещё не ощущал.

Приют встретил привычными старыми стенами и обиженной птицей.

Сила довольно ластилась послушным котёнком, счастливая, что ей дали немного порезвиться. Гарри и самому стало легче, когда он выпустил её часть.

Впереди его ждали учебники за первый курс, с которыми стоит ознакомиться заранее, и уроки письма перьями.

Уставший, с измазанными чернилами руками, но крайне довольный, Поттер лёг спать, не забыв про небольшой пузырёк.

* * *

Директор школы магии Хогвартс слушал причитания своего заместителя. Минерва Макгонагалл едва не шипела на своего начальника, держась за сердце, что немилостиво разболелось, едва она узнала о том, где жил сын Лили и Джеймса Поттеров все десять лет, которые должен был провести со своими дядей и тётей.

Когда к Дурслям в двери постучал профессор Дамблдор — после визита к Гарри Поттеру, — его встретила Петунья, которая и рассказала ему про «чертовых ненормальных» и «щенка гнилой сестрички», которого она тут же отдала своей подруге и больше ничего о нём не слышала и не хотела слышать.

Только оказавшись в своём кабинете, Альбус осознал всю глобальность ошибки. Собственной ошибки. Уже давно ему не было так больно.

1 сентября 1991 года

Гарри Поттер стоял перед колонной между станциями «9» и «10». Магия сопровождала его всю жизнь, но мысль о том, что ему нужно со спокойным лицом врезаться в каменную стену, заставила его растеряться. Анку недовольно затоптался в клетке, всё ещё немного обиженный на своего хозяина. Поттер устало вздохнул. Истерику, которую ему устроил ворон, он будет помнить ещё долго.

Гарри про себя усмехнулся. Как он собирается достичь своей цели, если ему страшно преодолеть одну-единственную стену?

Он набрал побольше воздуха в лёгкие и уверенно побежал вперёд. Не удержавшись, Поттер зажмурил глаза. Через мгновение перед ним предстала та самая станция, которая и стала началом его длинного пути:

«Платформа 9 и ¾».

Судорожный вздох сорвался с детских губ. Большой красный поезд возвышался перед ним в своём чарующем великолепии. Гарри крепче сжал перекинутую через плечо сумку и подошел к одному из вагонов. На мгновение остановившись и кинув беспокойный взгляд себе за спину, он зашёл внутрь.

Стрелка больших железнодорожных часов едва достигала десяти утра.

Заняв одно из множества пустующих купе, Поттер выпустил из клетки ворона, который, кажется, забыв про обиду, так же, как и он, был в восторге от будущего приключения.

Дабы скоротать время перед отбытием, Гарри вытащил блокнот, усевшись с ногами на своей полке. Он устроился поудобнее, слегка поджимая ногу в колене, на которое тут же прыгнул ворон, довольный выбранным местом.

— Эй, Анку, погоди минуту, дай я положу что-нибудь, ты мне своими когтями всю штанину раскромсаешь.

Тот согласно перелетел на соседнее место, тут же возвратившись обратно, стоило Поттеру постелить на ногу плотный кусок ткани.

На бумаге медленно появлялись линии, складываясь в фигуру заснувшей в тепле птицы. Поезд тронулся. За стеклом стояли фигуры провожающих родителей, что вскоре начали сменяться прекрасными, словно нарисованными художником-мечтателем, пейзажами.

Дверь купе медленно отъехала в сторону, и на пороге появился нескладный рыжий мальчик. Он застыл, увидев композицию на тему:

«Я и моя птица».

Переборов удивление, он спросил:

— Можно к тебе? Все места уже заняты.

Гарри просто кивнул.

Ему безумно нравилась устоявшаяся идиллия, в которой тишину нарушал только мерный стук колёс, но, кажется, это безмолвие было не столь уютно для мальчишки напротив.

— Я Рон. Рон Уизли, это мой первый год в Хогвартсе. Я хочу попасть на Гриффиндор, как и все мои старшие братья. Я не поступлю к гадким змеям в Слизерин, а тем более не к глупым барсукам в Хаффлпафф. А как зовут тебя? И куда ты хочешь попасть?

Поттер безразлично повернул в его сторону голову:

— Зовут Гарри. Мне без разницы, куда я попаду. Прости, не мог бы ты вести себя немного тише? Ты можешь разбудить мою птицу.

Дверь в купе снова открылась, и на пороге появилась пышногривая девочка, за которой мялся с ноги на ногу полноватый мальчик, пристыженно опустив глаза в пол.

— Я Гермиона Грейнджер, а это Невилл Лонгботтом. Вы не видели жабу?

Гермиона, ещё одна разрушительница тишины, удивлённо остановилась, напоровшись взглядом на ворона. Цепкий девичий голос вновь наполнил купе:

— Это твоя птица? А ты знаешь, что в перечне дозволенных животных нет ни одного подвида врановых? И, даже если бы и были, то ты всё равно должен держать птицу в клетке во время поездки. Да и вообще, вороны — это опасные хищные птицы, от которых нет пользы в Магическом Мире, ведь они не приучены к разноске писем, в отличие от тех же сов или французских голубей.

— Ты закончила? А теперь напомни мне, кто ты такая, чтобы указывать мне, кого я могу брать с собой в школу, а кого нет?

Приятная сонная нега окончательно спала. Анку зло поглядывал на нарушителей спокойствия, перелетая на верхнюю полку и пряча голову в своих крыльях.

— Жаб здесь не видели. Вместо того, чтобы тревожить всех пассажиров, тебе следовало пойти к старостам и попросить их применить манящие чары. А тебе я бы посоветовал не лезть не в своё дело. Я ведь тебя не упрекаю, что ты пользовалась палочкой за пределами Хогвартса.

Грейнджер вспыхнула и, круто развернувшись на каблуках, выбежала из купе, захлопнув дверь.

Рыжий Уизли, почувствовав себя словно на минном поле, что-то промямлил и встал для того, чтобы скрыться за дверью, но напоролся на другого мальчика с гладкими платиновыми волосами.

— Смотри, куда прёшь! — крикнул Рон и сузил глаза.

— О, так-так, — Драко на мгновение задумался, сцепив руки в замок, — рыжий мальчик в потрёпанной старой одежде и с веснушчатым лицом. Полагаю, Уизли? Я Драко Малфой, а ты можешь не представляться — мне хватает осознания того, какую фамилию ты носишь, для того, чтобы никогда с тобой не водиться.

Рон готов был ответить, но вдруг почувствовал прошедший по коже холодок.

— Закройте, наконец, двери. С какой стороны, пусть решает каждый для себя.

Отпрыск многодетного семейства Уизли выскочил за дверь, а оставшийся Драко удивлённо застыл, разглядывая Поттера. После аккуратно присел на краешек противоположного места и тихо спросил:

— Это был ты?

— Я.

— Я хотел поблагодарить тебя, — смущенный и в расстроенных чувствах наследник Малфоев опустил голову. Ещё никогда он не чувствовал себя обязанным кому-то настолько сильно. — Спасибо, что спас меня тогда. И за мазь. Если бы не ты, я бы…

И внезапно замолк, не зная, как правильно продолжить фразу. Его могли убить, обесчестить или использовать как точку давления на отца, который бы разочаровался, а это, пожалуй, стало бы самым ужасным исходом событий.

Пребывая в своих мыслях, он не заметил, как мальчик встал и подошёл к нему. Драко очнулся только тогда, когда холодные тонкие пальцы вцепились в подбородок и резко приподняли его голову. Было немного больно, но он не посмел издать и звука.

Прямо на Драко смотрели до невозможного зелёные глаза.

Чувство превосходства, стоящего перед ним, почти ощутимо наполнило комнату.

— Ты осознал этот урок? Кажется, ты часто говоришь о силе своего отца, — мальчик слегка наклонился к нему. — Но ты не имеешь права говорить о могуществе твоей семьи, не представляя из себя ровным счётом ничего. На данный момент ты просто капризный мальчишка, пока что ничего не достигший в этой жизни. Добейся того, чтобы о силе своего рода говорил не ты, а люди, которые смотрят на тебя.

Мальчик отпустил подбородок и приподнял руку, на которую взлетела птица. Ворон слегка расправил крылья, благодаря чему стал выглядеть намного более внушительно и устрашающе.

— Докажи, что я спас не наглого мальчишку из Лютного переулка, а будущего главу рода.

Сил восторженного Малфоя хватило только на кивок и приглушённое:

— Докажу.

В это мгновение, к своему стыду, он хотел быть похожим на черноволосого мальчика с вороном, а не на своего отца, на которого равнялся всю осознанную жизнь.

Большой зал встретил первокурсников звёздным потолком и четырьмя рядами огромных столов с сидящими за них студентами. Четыре стола — четыре факультета. Очередь садящихся на шаткий табурет, словно сохранившаяся вместе со шляпой со времён самих Основателей, медленно приближалась к скучающему герою.

— Поттер, Гарри!

По залу побежали шепотки, а попутчики из поезда от удивления едва не свалились со своих скамей.

На голову опустилась старая шляпа. В голове послышался хриплый голос:

«Так-так-так… Гарри Поттер. И куда же мне тебя отправить?»

«Плевать. Я достигну величия на любом из этих факультетов».

«Маленький наглец. Посмотрим, что из тебя выйдет».

— СЛИЗЕРИН!

Гостиная Слизерина встретила группу первокурсников сыростью и холодом подземелий, обилием зелёных красок и мраком, который, кстати говоря, не казался Гарри угнетающим.

Староста попросила задержаться, минутку наблюдая за тем, как её змейки стараются как можно более величественно сесть на мягкий ковёр рядом с диваном, на котором умостились более юркие студенты.

Девушка несколько раз кашлянула, привлекая внимание. Вот и пришло время для ежегодной речи.

Слизеринские старосты всегда писали свою речь, как бы показывая, что смогут завлечь первогодок учёбой.

Старшие курсы так же навострили ушки. Событие, которое начинало учебный год, было особенным для всех. Речь — это традиция, и кто-то даже когда-то сказал, что именно слова, сказанные первогодкам в начале пути, будут сопровождать их на протяжении всего времени учёбы в Хогвартсе.

— Здравствуйте! Я Джемма Фарли⁽¹⁾. Я хочу вас поздравить — вы учитесь на самом сплочённом факультете, который является для нас семьёй. Вы учитесь на факультете, который вот уже шестой год подряд выигрывает в соревновании факультетов. Поздравляю, вы учитесь на Слизерине!

К концу речи сонные змейки были готовы прямо сейчас идти за учебниками лишь для того, чтобы поддержать главенство в новом году.

Вход в гостиную открылся. Внутрь вошёл декан и медленно прошёлся взглядом по заинтересованным лицам первокурсников.

— Вижу, мисс Фарли закончила с речью. Что ж, позвольте представиться. Меня зовут Северус Снейп, и я буду вашим деканом следующие семь лет. Вам следует уяснить несколько основных правил. Наш факультет самый малочисленный, и остальные нас здраво опасаются, что может — вернее, не может, а практически всегда — выливается в агрессию. Советую не ходить по коридорам в одиночку. Если у вас что-то случилось, вы должны обратиться ко мне или к одному из старост. Дверь в мои покои для учеников факультета Слизерин всегда открыта. Я поддерживаю свой факультет во всём, и это правда, что я не снимаю с него баллы. Это не из-за того, что я делаю поблажки, а только лишь потому, что ещё никогда за всё время мои ученики не давали такого повода. Советую вам поддерживать традицию. Если же вы не в состоянии сделать этого, то нарушайте правила так, чтобы все подумали на близнецов Уизли, а не на вас. Вы ведь змеи, самые хитрые создания, и вы должны это доказать. На всё про всё у вас семь лет. Удачи.

Старшие курсы многозначительно переглянулись, как бы обсуждая между собой:

«Наш декан такой декан. Как же не было причин? Правильно, думайте, детишки, что, если попадётесь, нарушите идеальный авторитет профессора».

Гарри, уже задёргивая бархатный балахон, думал о том, что, пожалуй, этот факультет ему нравится.

Учебная неделя проходила своим чередом, снова и снова втолковывая в голову детей понятия о магии и о том, чего делать нельзя, что считается более приемлемым в мире волшебников, а за что и вовсе можно отправиться в Азкабан.

Прогулку туда стройными рядами никто не хотел, поэтому слушали очень внимательно.

Приближалось первое занятие по зельеварению. Дверь класса открылась, впуская учеников.

Гарри сел за первую парту, краем глаза отметив, что Драко сел рядом.

Тот, кажется, неосознанно старался быть всегда ближе к Поттеру. На уроках или в гостиной, в столовой, в библиотеке наследник Малфоев занимал место по правую сторону от него. Эти несколько дней Драко был полностью погружен в свои мысли, не обращая внимания ни на что вокруг. Это, конечно, немного забавляло Гарри сначала, но теперь такое поведение приелось.

— Драко, о чём ты думаешь?

Тот встрепенулся, явно не ожидав услышать подобный вопрос.

— Ни о чём… — и снова замялся, не зная, как объяснить своё нахождение в прострации на неделе. — Я думал о твоих словах в поезде.

Поттер едва заметно улыбнулся, наконец, понимая, что так впечатлило «тепличного» наследника.

— Драко, к чему ты стремишься? Нет, не отвечай сейчас. Хорошенько подумай, я хочу услышать ответ одним словом⁽²⁾. Всего одно слово, которое расскажет обо всех твоих целях.

Малфой удивлённо встрепенулся, не ожидая такого, но послушно замер, обдумывая ответ. В то же мгновение в класс ворвался Северус Снейп во всём великолепии Ужаса Подземелий. Он начал говорить шепотом. Класс, что мгновение назад шумел, как растревоженный улей, немедленно стих, вслушиваясь в каждое слово профессора.

Пожалуй, любой из сидящих за столами детей чувствовал, что Зельеварение намного волшебнее Чар или той же Трансфигурации.

Гарри также был впечатлён, даже будучи знакомым с этой манерой говорить ранее. Что бы не говорили другие, но Снейп умел держать аудиторию, заставляя даже самых буйных гриффиндорцев ловить каждое слово.

Профессор начал просматривать имена. Он читал вполголоса одну фамилию за другой, отмечая присутствие, но на имени «Гарри Поттер» вдруг резко остановился и поднял чёрные, словно туннели, глаза вверх.

— Что ж, начнём. Мистер Поттер, я отравился, и мне немедленно нужно противоядие. Что вы мне дадите и где это возьмёте?

— Безоар. Предположу, что у вас в кармане. У каждого зельевара есть парочка таких камушков в запасе, — хмыкнул Гарри, но по выражению его лица нельзя было сказать, что он забавлялся. — Но если вы говорите о природном происхождении, то в желудке козы.

— Что получится, если я смешаю корень асфоделя с настойкой полыни и немедля выпью?

— Вам придётся немедленно искать козу, профессор, так как, в лучшем случае, вы заснёте глубоко и надолго, в худшем — напиток живой смерти станет последним, что вы пили.

— Хорошо. А если я попрошу вас принести мне волчью отраву и клобук монаха?

— Я принесу вам аконит, профессор.

Снейп оперся о стол. Ему просто стало интересно, на чём собьется ученик.

— Хорошо, мистер Поттер, назовите мне все известные вам зелья, в которых есть настойка полыни.

Гарри на мгновение замялся, не ожидая вопроса, который выходит за пределы первого курса, но после снова расправил плечи, начав перечислять:

— Напиток живой смерти, Укрепляющий раствор, Животворящий эликсир, Эйфорийный эликсир или Эликсир радости и Желчь броненосца⁽³⁾, но в последнем более примечательная Амортенция, что совсем не сходится с названием зелья.

Класс удивлённо застыл.

— Рецепт сегодняшнего зелья на доске. Готовим зелье от фурункулов.

Самое простое зелье, которое опытный зельевар никогда добровольно не станет варить, было испорчено неудачливым мальчиком из Гриффиндора.

Когда зелья были сданы, а котлы очищены, дети были готовы выходить из класса. Гарри собрал вещи и двинулся в сторону двери вместе со всеми, когда до него донёсся строгий голос:

— Мистер Поттер, задержитесь.

— Да, профессор?

— Где вы узнали об этих зельях?

— Я их не знаю.

Снейп опешил.

— Простите, что?

— За все ответы я не получил ни одного балла, хотя последний выходил за рамки первого курса. Значит, я ответил неверно.

Северус поперхнулся воздухом от наглости Поттера, но тут же пришел в себя. Он и правда не дал Гарри ни одного балла.

— Двадцать баллов Слизерину за идеальные ответы. Так откуда?

— Много читаю, профессор.

Уже вечером, лежа в постели, Гарри почувствовал тычок в бок. Обернувшись, он увидел стоящего возле кровати белокурого мальчика. Драко сжимал кулаки и уверенно смотрел прямо ему в глаза.

— Величие.

1) Джемма у меня староста не просто так, посмотрите ссылку ниже и заодно почитайте речь, копировать мне её не хотелось, но суть одна.

https://harrypotter.fandom.com/ru/wiki/%D0%A1%D1%82%D0%B0%D1%80%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%B0_%D1%84%D0%B0%D0%BA%D1%83%D0%BB%D1%8C%D1%82%D0%B5%D1%82%D0%B0

https://harrypotter.fandom.com/ru/wiki/%D0%A1%D0%BB%D0%B8%D0%B7%D0%B5%D1%80%D0%B8%D0%BD

Вернуться к тексту

2) Скажите, что поняли отсылку, ну, тот момент про одно слово.

Вернуться к тексту

3) Эти зелья тоже не моя выдумка, опять таки, смотрите ссылки.

https://harrypotter.fandom.com/ru/wiki/%D0%9F%D0%BE%D0%BB%D1%8B%D0%BD%D1%8C

Вернуться к тексту

В темных коридорах Хогвартса раздавалось эхо шагов. Неспешный шаг уверенного в себе человека, который направлялся к своему кабинету. Он думал о будущем и наслаждался тишиной обычно шумных коридоров. Зачем он вообще пришел в школу магии?

Мужчина остановился, вглядываясь в абсолютную темноту одного из коридоров.

— Здравствуй, Северус, почему не спишь?

Шла вторая неделя обучения, и Гарри становилось скучно. Немного веселил Драко, который ходил за ним хвостиком, при этом гордо задирая нос при разговорах с одноклассниками. Поттера раздражало, что он все понимал и запоминал после одного самостоятельно прочтения, когда детям его возраста это разжевывалось как что-то невозможно сложное.

Сегодня он шел в Большой зал только в компании Анку, что важно восседал на его плече. Малфою стало плохо, и он с утра пребывал в Больничном крыле.

На выходе из подземелий его поджидала пара однокурсников с зелёной эмблемой на мантии.

— Эй, Поттер, тебе бы не стоило ходить по коридорам одному, без Малфоя.

Второй мальчик скривился, когда посмотрел на героя Магического Мира.

— Вообще не понимаю, как полукровка попал на наш факультет.

Гарри спокойно прошел вперёд, остановившись возле детей, держа на коротком поводке рвущуюся силу. Кажется, они увидели в его глазах что-то такое, от чего поспешили отшатнуться.

— Не портите репутацию факультета. В семь у заброшенного кабинета Трансфигурации на четвертом этаже. Седьмая дверь направо от ступеней. Берите всех недовольных, обговорим всё, как принято.

И пошел вперёд, приподнимая руку. За указательный палец тут же ухватился Анку, довольный, что на него, наконец, обратили внимание. Гарри прикрыл пылающие глаза, едва заметно улыбаясь.

Хоть что-то интересное.

Кабинет ЗОТИ встретил учеников режущим нос запахом чеснока и заикающимся профессором. К экстравагантности преподавателя никто не успел привыкнуть, и дети всех курсов не особо радовались новому учителю.

Курсам с первого по четвертый было просто скучно, остальные злились из-за предвкушения того, как они будут самостоятельно готовиться к экзаменам.

Квиррелл всучил девочке-гриффиндорке проверенные эссе, дабы та их раздала.

«Превосходно».

Гарри перевёл взгляд с аккуратного почерка, каким была поставлена его оценка, и посмотрел на доску, где профессор пытался написать тему урока. Корявые буквы никак не сочетались с идеальными завитками на его пергаменте.

Когда урок подошел к концу, он, специально задержавшись, подошел к нервному Квирреллу.

— Простите, профессор, при проверке работ вы используете самопишущее перо?

— Н-нет. С чего в-вы в-взяли?

— Нет, ничего, просто мне так показалось.

Когда за Поттером закрылась дверь, голубая радужка налилась кровью.

«Умный мальчик».

Время приближалось к семи вечера, и Гарри ожидал гостей, сидя на подоконнике. Дверь в класс открылась, и в заброшенный кабинет начали входить ученики.

«Так-так, четверо с первых-вторых, остальные старшекурсники. Около семи. Хорошо».

Поттер, не спрыгивая со своего места, спросил, подгибая под себя ногу:

— Вы недовольны мной, так как я полукровка, или из-за того, что по моей вине погиб хозяин ваших отцов?

— Да кто ты такой, чтобы так говорить о величайшем маге столетия?! — вперёд вышел пышущий злобой парень. В руке он держал палочку, как и все в этом кабинете, кроме самого виновника торжества. — На факультете Салазара Слизерина не место для слабых.

Поттер поджал губы. Его не сильно задевали слова людей, чьи имена он даже не старался запомнить, но силе такое обращение не нравилось. Гарри спрыгнул с подоконника и, не сдержавшись, выпустил часть силы. Затем досадливо хмыкнул. Он надеялся поговорить с ними перед тем, как они начнут «воспитательный процесс».

Стоящие в кабинете ощутимо напряглись.

— Хорошо. Если вам нужно доказательство силы.

Поттер слегка наклонил голову вперёд, смотря на собравшихся пылающим взглядом.

Им следовало показать, что будет, если ужи пойдут с войной на кобру.

На плечи стоящих упал груз невероятной тёмной силы. Не настолько тяжелый, чтобы услышать хруст, что так нравится ей, но достаточный, чтобы цвет аристократии упал на колени перед тем, кому хотел преподать урок.

Гарри подошёл к парню, который громче всех возмущался.

— Смотри же, как грязнокровный приютский ребёнок заставил тебя преклониться. Ты хотел подтверждения моей силы? Пожалуйста, ты склонил перед ней голову.

Гарри отошел, оставляя за собой чувство превосходства.

Все, кто был здесь, немедля выбежали, оставив Гарри стоять у окна. Речь, что была чрезмерно пафосной для первокурсника, заставила сыновей великих родов задуматься, кто перед ними стоит. Практически сразу событие, что произошло в заброшенном классе трансфигурации, стало достоянием факультета.

Небольшая история о том, как мальчик из светлой семьи покорил всех своей тьмой.

Вернувшись в гостиную факультета, Гарри заметил нужную ему реакцию. Сейчас он был для них не «грязнокровкой-которому-повезло-выжить», а тем, к кому они станут присматриваться. Они не собирались возводить одиннадцатилетнего на престол, но сейчас каждый из них будет пытаться стать тем, кто будет за спиной возможного короля.

О, шоу, устроенное им, было гениально в своей простоте.

Но он не мог не признаться, что получал удовольствие от того, что те люди, которые были уверены в своей неприкосновенности, опустились на колени.

О, они со временем сами склонятся. Но не сейчас. Он ещё должен стать великим, чтобы другие маги не загораживали его своим светом или тьмой.

Тень — место гениев, только если они контролируют источник света, а пока это ему неподвластно.

Он спокойно прошел в свою комнату по лестнице, не обращая внимания на притихших студентов.

Ложась в кровать, Гарри радовался, что попал к змеям. Они слишком корыстны и эгоистичны, чтобы сдать его кому-либо, кроме, возможно, семьи. Но это к лучшему. Пусть великие мира сего здраво опасаются Мальчика-Который-Выжил.

День, когда началась практика, Гарри был готов отметить в календаре, но весь энтузиазм мгновенно сгорел, когда перед ним положили спичку. Он так же, как и всегда, продолжил держать ровную спину и невозмутимое лицо.

Когда профессор Макгонагалл дала добро, положив перед учениками три спички, Гарри спокойно проговорил заклинание, махнув палочкой, наблюдая, как дерево вытянулось и заострилось, преображаясь в иголку. Так же по инструкции проговорил заклинание, что отменяло метаморфозу.

— Профессор Макгонагалл, вы не могли бы подойти?

— Да, мистер Поттер?

— Я закончил.

Когда Минерва подошла, он продемонстрировал ей свои успехи и отложил в сторону палочку.

Макгонагалл удивлённо застыла, а после, словно с опаской, попросила сделать то же самое, но без палочки. Поттер на мгновение притих, а после, говоря слова заклинания, стал проводить рукой над спичкой. Та, словно не решаясь, медленно начала преображаться, покрывшись серебром, но не вытягиваясь. Гарри нахмурился и поджал губы, отменяя трансфигурацию. И снова стал пытаться создать иголку.

Профессор, едва скрывая удивление, пошла к другим детям, попросив, чтобы её позвали в случае успеха.

Через пару минут её окликнул тот же голос.

Перед ней лежала аккуратная, созданная способом шестого курса иголка.

— Двадцать баллов Слизерину.

За тот урок больше никто не подзывал её.

Практика по чарам, что попадала на Хэллоуин, ожидалась с не меньшим энтузиазмом. Их профессор продемонстрировал левитационные чары и с удовольствием стал наблюдать за потугами детей.

Через пару секунд в воздух взмыло перо и стало описывать замысловатые пируэты.

Флитвик приподнял брови, замечая, кто делает такие явные успехи.

— Прекрасно, мистер Поттер, пятнадцать баллов, а теперь помогите вашим сокурсникам. Сегодня я вас обделю домашним заданием, надеюсь, вы будете не против.

Гарри, вставая из-за парты, легко улыбнулся:

— Конечно, профессор.

Выходя из кабинета, Гарри краем глаза заметил девочку, с которой встречался в поезде. Та, плача, побежала мимо рыжеволосого мальчика, крикнув:

— Ты дурак, Рон!

Ему было плевать на разборки ребят вражеского факультета.

Рядом встал Драко; тот третьим поднял перо в воздух, сразу после пышногривой девочки. Он красочно возмущался, что какая-то маглорождённая девчонка смогла обогнать его. Слово «грязнокровка» Малфой старался исключить из своего лексикона, опасаясь негативной реакции Поттера.

Перед праздничным ужином Малфой пожелал зайти в комнату. Гарри медленно шел к Большому залу, когда заметил профессора ЗОТИ.

— Профессор, простите, не уделите мне минутку?

— П-простите, м-мистер П-п-потер, но сейчас я з-занят, — Квиррелл неловко передёрнул плечами, продолжая идти в противоположную сторону от места празднования.

Почему-то Гарри не слишком удивился, когда двери со стуком открылись, и на пороге появился нервный профессор...

В гостиной ребята решили продолжить праздник, попросив эльфов принести им еды. Некоторые выдвигали свои теории насчёт тролля и того, как он оказался в «самом защищённом месте».

Когда младших начали ненавязчиво гнать спать, Гарри спокойно встал и пошел в душ.

Стоя возле раковины, он вдруг почувствовал, как что-то сдавило внутренности. Он едва успел наклониться перед тем, как белоснежный мрамор окропился кровью.

Поттер удивлённо смотрел на рубиновую жидкость, а потом снова зашелся в громком кашле. Он открыл воду, ополаскивая раковину и поднимая взгляд на своё отражение. С подбородка стекла капля крови, смываясь напором воды.

Ещё никогда ему не было так страшно.

Когда Гарри зашёл в Большой зал, он на мгновение застыл, увидев черные гобелены и пустые тарелки.

— Господа ученики, случилось самое ужасное событие, которое мы не могли предвидеть, — директор встал. Этот весёлый, жизнерадостный, немного чокнутый старик посерел на глазах. Было видно, что слова давались ему безумно сложно. — Девочка, совсем юная волшебница, покинула нас.

Факультеты, разбрёдшись по гостиным, хранили молчание. Только когда за каждым из них закрылась дверь, дети позволили себе поднять шум.

Даже самые старшие слизеринцы не смогли выдавить из себя положительные возгласы, когда услышали о смерти грязнокровки.

Смерть была беспощадна ко всем, а дети в Магическом Мире всегда ценились на вес золота.

Гриффиндор оплакивал свою софакультетницу. Умную, слегка заносчивую девчонку с пышной непослушной гривой. Одна из первокурсниц неожиданно вскочила, показывая тонким пальчиком в сторону самого младшего представителя рыжеволосого семейства Уизли.

— Это он! Он довёл Гермиону до слёз! Из-за него она убежала в туалет и не услышала о тролле! Он даже не пытался извиниться!

Рон застыл, словно проглотив язык.

Гарри было плевать.

Возможно, ему было жаль, самую малость.

Анку перелетел к нему на колени, утыкаясь головой в подставленную ладошку. Он чувствовал смятение в душе своего человека, и ему хотелось помочь. Ворон неожиданно каркнул и слетел с рук, возвращаясь через пару мгновений, кидая на колени двуногого друга блестящую побрякушку, подобранную за растяпой пуффендуйкой, и снова садясь на натоптанное место.

Гарри, правда, съедало смятение, но оно было вызвано не смертью незнакомой девочки.

Его беспокоил он сам.

Он боялся и не понимал, почему организм стал его подводить. Решение пришло внезапно. На зимних каникулах он сходит в больницу. Гарри был готов мириться с рушащимся зрением, но не внутренностями.

Он лёг удобнее, заворачиваясь в слой тёплого одеяла. Хорошо, что сегодня были отменены занятия. Учителя с детьми смогли вдоволь нагореваться, а он — спокойно полежать, не думая о планах на будущее.

Следующая неделя в Хогвартсе окрасилась в темные цвета, но постепенно все начали приходить в себя. Как в приюте. Вскоре про девочку забудут все, кто не был с ней связан.

Гарри уже давно замечал за собой сравнение магической школы со старым зданием, в котором ему пришлось вырасти. Правда, здесь все держали уверенные маски, приписанные обществом. В приюте Вула было одно понятие:

«Или ты, или тебя».

Там не было иерархии. Каждый боролся за свою жизнь, и то, что дети умирали, было не новостью.

Здесь же лицемеры старательно сожалели о смерти девочки, которую ещё пару недель назад обливали грязью за её поднятую руку.

Наблюдать за грязью общества было довольно весело, когда ты понимал, на что смотреть: на трагически рыдающих без слёз гриффиндорок; на сожалеюще поджимающих губы рейвенкловцев, в чьих глазах скрывалось довольство, ведь больше не будет всезнайки, что опережала большинство из них.

Пожалуй, в своих эмоциях были честны только пуффендуйцы, которым было искренне жаль девочку, чья жизнь, не успев вспыхнуть, моментально сгорела, и слизеринцы, которым было по большому счёту всё равно.

Когда мрачное настроение больше не гуляло по коридорам Хогвартса, директор решился провести собрание учителей, которое и так переносили пару недель.

Кабинет Альбуса ещё никогда не был так шумен. Все учителя обсуждали только одного ребёнка. Слово взяла Минерва, что, наконец, оживилась и больше не была похожа на привидение.

— Это невероятно! Мальчик на первом уроке практики показал беспалочковую трансфигурацию!

Её перебил Флитвик, который так же, как и все остальные, старался позабыться в уроках:

— О, вы правы, дорогая. Гарри сразу же поднял перо в воздух, при этом он беспрекословно вежлив, всегда помогает остальным детям. Практически все смогли справиться с занятием с его помощью.

Слово взял тот, кто подавал голос только тогда, когда обсуждали близнецов:

— Мальчишка никогда не бегает по коридорам, он не так уж и плох.

Хагрид довольно похлопал по карманам:

— Ох, он весь в отца, если не лучше. Принёс мне торбочку чаю.

Мадам Пинс — библиотекарь, что никогда не интересовалась учениками — так же высказалась:

— Хороший мальчик, видно, что бережет книги.

Последним взял слово декан Поттера.

— Он пошел в Лили.

Дамблдора настораживало, что про мальчика не было сказано ни одного плохого слова.

— Северус, а как он вписался в Слизерине?

— Прекрасно, мои змейки приняли его, как своего.

Профессор зельеварения никогда бы не признался, что был так же удивлён успехами щенка Поттера в такой тонкой науке, как зельеварение, но нет, ему приходилось ставить «Превосходно», как бы от этого ни болели зубы.

Учителя ещё долго обсуждали учеников, забывая на время о своём промахе и о надрывно рыдающих миссис и мистере Грейнджер.

Николас Фламель спокойно попивал свой утренний кофе. Вообще он любил чай, но следует хоть иногда делать изменения в своей насыщенной жизни.

Например, лет пятьдесят назад он купил кошку. Это пушистое создание выбрало себе в точилки его любимое кресло, что служило ему верой и правдой вот уже триста лет. Разумеется, без многих чар оно не простояло бы, но что не сделаешь для самого дорогого. Жена слишком полюбила Лапочку, и ее пришлось оставить. А около ста лет назад он стал разводить морских свинок. Чудные создания.

Последним из рода, к слову, позавтракала Лапочка.

Вообще алхимик был довольно разносторонней личностью. У себя дома. В общем, жил он довольно весело, пока за его побрякушкой не началась охота. Кому понадобились его драгоценности, он не знал, да и особым желанием узнать не горел, поэтому благополучно передал камушек своему другу. Почти ровеснику, между прочим. Плюс-минус четыре сотни лет.

Но морально он не был готов к тому, что в один момент ему напишет Альбус и скажет, что философского камня и след простыл. Украл его из непроходимой защиты некий Лорд Волдеморт, который, по предположениям Дамблдора, разделил душу на несколько частей.

Николас, подумав, не стал говорить, что пользоваться его артефактом мог лишь человек, который имел хотя бы половину души. Пусть его рассеянный друг ждёт и боится. Правда, в итоге ему пришлось признаться, что наблюдать за метаниями почтенных магов довольно весело.

На самом деле, сам алхимик не знал, что его побрякушка умела самостоятельно добирать недостающие части.

Тёмному Лорду камень нужен был для уверенности в своём новом теле. Найдя один из невероятно тёмных ритуалов, он благополучно его провёл. Точнее, провёл его Квиррелл, но суть это не меняло.

— О, мой друг, ты послужил мне невероятную службу, будь уверен, ты будешь вознаграждён вечностью.

Неудачливый учитель ЗОТИ был готов плакать от благодарности. Его повелитель признал его. Его преданность была абсолютна, пока он не почувствовал, что тело захватили, а руки потянулись к ритуальному кинжалу, дабы окропить руны на полу кровью верного слуги.

Когда один из сильнейших магов этого столетия почувствовал, что тело было готово умереть, он выпил то, ради чего миллионы шли на невероятные грехи.

Эликсир жизни.

Лорд Волдеморт потерял сознание, уже не видя, как вокруг него начали собираться сгустки энергии, что когда-то были его крестражами.

Сидя на уроке зельеварения, Гарри почувствовал нарастающую боль внутри. Словно что-то пыталось вырваться из него, борясь с его силой.

— П-профессор, я могу выйти? — едва слышно проговорил он, стараясь держать спину и лицо.

В глазах начало темнеть. В горле стал ком.

Северус хотел было съязвить, но вдруг увидел, как Поттер опирается пальцами о столешницу и они побелели от напряжения.

— Можете. Вас проводить?

— Не стоит.

Гарри вышел из кабинета, сразу же опираясь о стену. Из глаз брызнули слёзы. Его сил хватило только на то, чтобы зайти за ближайший поворот, скрывшись в темноте подземелий, и упасть на колени.

Поттер сжимался на холодном полу коридора. Скрывшись в тени, закусывал руку, дабы не было слышно его слабости, беззвучно воя от боли, ощущая, как разрывает изнутри.

Во рту появился металлический привкус.

Ему было одиннадцать. Он поставил на колени аристократию. Он не мог позволить, чтобы предательскую слабость видели другие.

В какой-то момент это прекратилось. Так же резко, как и началось. Его снова грела уютная теплота собственной тьмы. Та ощущалась особенно сытой.

Поттер тогда не знал, что его прожорливая мощь насытилась кусочком души, что пытался вырваться к своему хозяину.

Он едва смог встать. Всё тело ныло, словно мисс Коул его старательно избила розгами. Шрамы от них до сих пор остались на его спине.

Поттер отряхнулся и вытянул из нагрудного кармана мантии сложенный платок, вытирая лицо и руки. Пригладил руками волосы, добиваясь хоть какого-нибудь порядка. Глубоко вздохнул и вышел из тени, попутно осматривая мантию на предмет пыли. Убедившись в аккуратности вида, Гарри вынул старые наручные часы, что остались без ремешков.

Кажется, они принадлежали сторожу. Было забавно осознавать, что сторож неосознанно дарил ему важные подарки, какими Поттер пользовался и сейчас.

Его агония длилась не больше пяти минут. Пять минут, в которые он, кажется, впервые за многие годы рыдал от невероятно сильной боли.

Он подошел к двери в класс, из которого поспешно вышел.

— Профессор, я могу доготовить зелье?

— Если успеете, Поттер.

Северус застыл, заметив небольшую каплю крови в уголке губ Гарри, когда тот вежливо улыбнулся и прошёл за своё место.

Почему-то в душе человека, что искренне ненавидел отца его ученика, поселилось беспокойство за этого ребёнка с волосами цвета вороньего крыла и невероятно зелёными глазами.

Где-то далеко от этого места с пола вставал Тёмный Лорд. Лорд Судеб, который не ожидал вмешательства в свою.

Гарри Поттер сидел в библиотеке, пока за ним не приходил Драко или Анку не начиналклокотать над ухом. Гарри Поттер всегда сдавал идеальные эссе. Гарри Поттер никогда не опаздывал. На Гарри Поттера не смел шипеть его факультет. У Гарри Поттера были отличные манеры, пусть он и рос в приюте. У Гарри Поттера — красивый почерк и ровная спина.

Гарри Поттер умел врать.

Когда он сидел за столом своего факультета, спокойно поедая тост, к нему подошелПерси Уизли, передавая просьбу директора зайти. Он слегка приподнял губу и проговорил, что зайдёт после завтрака. Малфой насмешливо улыбнулся:

— Неужто золотой мальчик не побежит к директору сразу?

— Драко, я не собираюсь бегать ни к кому, я не собачка на поводочке. Я пойду к нему только после завтрака.

— Тогда зачем вообще идёшь к старому маразматику?

— Он директор, я не могу отказать в просьбе зайти без особой на то причины.

Драко брезгливо поджал губы. Гарри особенно не любил, когда в его однокласснике просыпался снобизм.

— Вызови он меня, я бы сразу написал отцу.

Все змейки притихли, ожидая реакции. Они понимали, что кто-то только что пересек черту.

— Малфой, — тот моментально сжался под холодным голосом. Обращались к нему по фамилии только в крайних случаях, — я привык решать проблемы самостоятельно. Объяснить, почему?

Драко опустил голову и понуро ей покачал.

— Приятного аппетита.

Гарри встал из-за стола, кидая возле своей тарелки салфетку, поднятую с колен. Он кивнул попрощавшимся с ним и пошел к выходу из зала.

Теодор, что сидел рядом, насмешливо прошептал:

— Кто-то не умеет держать закрытым рот.

Поттер мог бы свести всё в легкую шутку, но делать этого не хотелось. Пусть Малфой не забывается. Иногда поставить на место очень полезно.

Перед ним предстала уродливая горгулья, что охраняла вход в кабинет.

— Это, конечно, весело, но какой пароль?

Мальчик постучал в нос «охраннику», не добиваясь никакой реакции.

— Лимонные дольки?

Это словосочетание он слышал довольно часто в гостиной, когда речь заходила о директоре. Горгулья, словно подумав, отъехала в сторону.

Поднявшись по ступеням, Гарри пару раз постучал в большую дубовую дверь.

— Входи, мой мальчик.

— Вам стоит сменить пароль.

Дамблдор удивлённо застыл, пытаясь дотянуться к той самой дольке.

— Почему?

— Мне не говорили ваш пароль. Я его угадал с первого раза, просто вспоминая, с чем вас сравнивают.

— Меня сравнивают с лимонным щербетом? Какой ужас!

Гарри едва заметно улыбнулся.

— Нет, вас сравнивают с большой лимонной долькой.

— Разве у меня пароль «лимонные дольки»?

Дамблдор вскочил и практически выбежал из кабинета. Очень резво для старика за сто. Через пару мгновений он вернулся, поглаживая бороду с вплетёнными туда колокольчиками.

— Что вы хотели, профессор? У меня скоро начинаются уроки.

— Ох, ты прав, мой мальчик. Я слышал, ты отлично учишься. И даже можешь беспалочково трансфигурировать и колдовать что-то не слишком сложное.

Поттер кивнул.

— Гарри, ты колдовал на каникулах или в школе помимо уроков?

Гарри застыл. Ему казалось, что в голове он чувствовал лёгкое прикосновение. Словно перышком по стеклу.

— Азкабан.

Директор непонимающе приподнял брови.

— Если ещё раз попытаетесь залезть мне в голову, отправитесь в Азкабан.

Поттер попрощался и, резко развернувшись, вышел за дверь кабинета.

Да, Альбус должен был признаться, что хотел использовать легилименцию на ребёнке. Но заходить дальше лёгкого прикосновения он был не намерен, просто для того, чтобы убедиться в правдивости слов. Но, не успел он даже прикоснуться, как его грубо выкинули и закрыли дверь. При этом вполне доступно объясняя, что будет, если он попробует повторить.

Директора на портретах без особого стеснения насмешливо улыбались, смотря на униженного последователя. Они тоже делали нечто подобное при своём «правлении», но их никогда не одёргивали одиннадцатилетние дети.

Это заставляло задуматься.

* * *

Лорд Волдеморт не верил своим глазам, смотря в зеркало. Перед ним стоял молодой мужчина, поблёскивая рубиновыми глазами. Осознание того, из-за чего у него случилось столь «чудесное преобразование», грызло его душу, а страх умереть рвался наружу, умоляя сделать несколько крестражей.

Но сейчас прошлого Тома интересовало, где его природные голубые глаза. То есть этот цвет его вполне устраивал, но он чётко помнил, что до восемьдесят первого года ходил с сапфировыми, но никак не кровавыми глазами. Это могло значить, что был сделан ещё один крестраж, который придал такой цвет, затемняя природный оттенок, но тогда вопрос возникал более глобальный:

«Где этот якорь?»

Связи, что тянулась к частичке души, он не чувствовал, и это вселило ещё больше беспокойства.

Темный Лорд сильно зажмурился, а после выдохнул, постепенно успокаиваясь.

На губах расцвела довольная улыбка. Сейчас, когда разум не затуманивался безумием, думать о захвате Англии было довольно просто. Ему даже не придется изощряться. Маги сами подготовили ему почву для возвращения, сами того не понимая.

Но спешить Лорд Волдеморт был не намерен. А к чему спешка, если ему стоит просто подойти к престолу и сесть на него?

Зима наступила неожиданно быстро, покрывая мягким снежным одеялом всё, к чему могла дотянуться.

Скоро начинались рождественские каникулы, и дети всех возрастов с замиранием сердца ожидали их. Гарри так же ждал — только не подарков под ёлкой, а свой визит в больницу, где ему, наконец, объяснят, почему организм дарит ему такие сюрпризы.

К мальчику подошёл младший Малфой, тихо прошептав:

— Гарри, может, поедешь со мной в поместье?

— Не могу. У меня есть некоторые дела, но я не против навестить тебя летом.

Поезд мерно удалялся от школы чародейства и волшебства, унося детей, которые спешили повидаться со своими родителями.

Гарри так же сидел в поезде, поглаживая перья притихшего Анку. На коленях ютился практически изрисованный блокнот, на обложке которого было выдавлено:

«Гарри Дж. П.»

В душе теплилась некая грусть от расставания с местом, где ему было уютнее всего. Небо за окном укрылось тяжелыми тучами. К окнам стал лепиться мягкий снег.

На соседнем месте ютился Драко. Тот, кажется, писал эссе по трансфигурации. Его же домашнее задание было аккуратно свёрнуто и уложено в прикроватную тумбочку.

Возвращаться, пусть и ненадолго, в Лондон было грустно.

На вокзале его товарища встретил один из многочисленных домовиков, что выглядел не менее величественно, чем его хозяева. Те, вероятнее всего, изображали ледяных статуй, сидя у камина. Может, обсуждая ежегодный рождественский бал, а, может, ведя светские беседы, что были холоднее зимы, бушующей на улице.

Гарри вышел за пределы магической платформы, сильнее натягивая пушистый шарф. Ворон недовольно клокотал из клетки, накрытой теплой мантией.

— Прости, Анку, тебе придётся немножко посидеть в темноте. Я не хочу, чтобы ты простыл.

Его путь лежал на Чаринг-Кросс-Роуд к «Дырявому котлу», где он мог бы оставить вещи и пожить на каникулах. Ехать в приют Вула просто не хотелось. Тем более, мисс Коул вполне ясно дала знать, что не хочет видеть Поттера как можно дольше.

В баре было на удивление не многолюдно. Лишь парочка столов была занята посетителями. Гарри подошел к стойке, где стоял мужчина, протирающий бокал. За его спиной точно так же протирались несколько стаканов без особого содействия мага.

— Простите, я могу снять комнату?

— Надолго, малец? — Том оперся о стойку, закидывая полотенце на плечо.

— На две недели, сэр, — Гарри вежливо улыбнулся, слегка опуская голову.

Люди любят послушных и вежливых детей.

На следующий день, когда снег немного утих, он съездил в больницу. Даже это стерильное место пропиталось рождественской атмосферой, заставляя улыбаться самые хмурые лица.

Врач, осмотрев Гарри и записав что-то не слишком понятное обычному человеку в свой большой журнал, сказал:

— Всё хорошо, не вижу проблемы.

Поттер был крайне удивлён, ведь даже сейчас в груди было это странное тянущее чувство. Выходя из больницы, он не мог понять, почему доктор не заметил проблемы, ведь здоровые люди просто так не плюют кровью.

Его сила ласково мурчала внутри, грея и успокаивая. Было принято решение зайти за скучающей птицей и немного погулять.

Анку встретил эту мысль искренним восторгом. * * *

Лорд Волдеморт спокойно прогуливался по зимнему Лондону, отдыхая от разбора документации, что накопилась за последние десять лет. Всё же было прекрасно, что гоблинам было плевать, кто ты такой — Темный Лорд или владелец цветочного магазина. Их интересовала только выгода, а её от сотрудничества с великими магами было вполне достаточно.

Бродя по некогда знакомым улочкам, глаз прошлого Тома не мог не зацепиться за мальчика с вороном на плече, который сидел на скамейке. Ребёнок рисовал старую архитектуру, а птица прыгала рядом, увлечённо ловя редкие снежинки.

В памяти возник образ из воспоминаний Квиррелла.

Перед ним сидел сам Мальчик-Который-Выжил.

Молодой — по крайней мере, на вид — мужчина прошёл вперёд, садясь на другой край лавочки, которую занял Гарри Поттер.

— Это твоя птица?

«Седьмой. Теперь идея брать с собой Анку кажется не столь удачной».

— Да.

Поттер на мгновение притих, ощущая волну чужой мягкой силы, что была очень знакомой и тёплой.

Чужую магию он ощущал только в самых редких случаях. У Дамблдора она была довольно прохладной, пусть и имела «ласковые руки». Ещё он чувствовал теплую волну магии от его декана, когда тот злился.

Этот человек отличался. Его тьма была намного глубже и казалась более уверенной и взрослой.

— Кто вы? — Гарри отложил блокнот, переводя взгляд на точёный профиль.

Том подавил улыбку. Ему как никогда хотелось сверкнуть кровавыми глазами и грозно прошипеть:

«Я — Лорд Волдеморт!»

Но пугать героев не хотелось, поэтому тот лишь спокойно представился ненавистным именем:

— Том Реддл. А как зовут тебя, мальчик с птицей?

— Гарри Поттер, сэр.

С неким Томом Реддлом разговаривать было довольно интересно. Как оказалось, тот много путешествовал и даже так же, как и Гарри, рос в приюте. В каком именно, Поттер не выпытывал, но новостью, что мальчик — воспитанник приюта Вула, его новый знакомый был крайне удивлён.

Этот человек появлялся на Чаринг-Кросс-Роуд через день, как он говорил, «разминая кости».

Лорд Волдеморт, что повадился общаться со своим «врагом», довольно быстро захотел привлечь дитя пророчества на свою сторону.

Темный Лорд не признавался, что видел в мальчишке некое отражение себя. А памятуя собственный опыт, с таким человеком враждовать не хотелось.

Когда наступила их последняя встреча за каникулы, Поттер решился задать чуть более личный вопрос. Именно из тех, что были обведены красной чертой.

— Том, кем ты работаешь? — кажется, на третьей встрече ему разрешили перейти на «ты».

— Темным Лордом. А ещё я убил твоих родителей и пытался убить тебя.

— Расскажу как-нибудь в следующий раз. А кем собираешься работать ты?

— Стать великим, а потом по ситуации. Возможно, покорю мир.

— Увидим.

И Поттер так же вежливо улыбнулся, как и Реддл напротив.

Когда Том собрался уходить, то, мгновение подумав, как бы невзначай произнёс:

— Выпускай её понемногу и медитируй.

Он не был уверен, но если попал в точку с предположением о схожести, у Гарри были похожие проблемы, как и у него. Том чувствовал в нем этот бурлящий поток энергии.

Необузданный и прекрасный в своей дикости.

Его сила начала вступать в свои права только к шестнадцати. Видимо, тьму Гарри что-то подтолкнуло к раннему развитию.

Темный Лорд помнил, как был близок к тому, чтобы сломаться под её тяжестью.

Они не говорили о волшебстве на встречах. Даже не упоминали, что знают о магии, но Гарри определённо сразу понял, о чём ему говорят.

К человеку со странными глазами просыпалась благодарность.

* * *

Хогвартс снова ожил с приездом детей. Профессор Снейп всё также плевался кислотой от злости, ведь он на пару с Флитвиком заменял «неожиданно пропавшего» Квиррелла. Директор особо не старался искать замену. Его интересовали минувшие разборки с министерством по поводу смерти девочки-гриффиндорки. И счастье, что ему повезло отговорить авроров от обыска школы. Начинался второй семестр, и Альбус надеялся на спокойные пару месяцев.

Когда Гарри вновь увидел Драко после каникул, он сразу почувствовал некий холод от наследника Малфоев. Кажется, отец провёл несколько бесед со своим отпрыском. Когда они остались наедине в библиотеке, Поттер невзначай произнёс, макая перо в чернильницу:

— Как провёл каникулы?

Малфой, что собрался уходить, неожиданно застыл. Интерес Гарри к даже такой мелочи пробуждал некие отголоски, затоптанные отцом в порыве ярости.

— Хорошо. А твои?

— Много гулял по Лондону. Ты гулял по зимнему Лондону, Драко?

В ответ послышался приглушенный шепот:

— Нет.

— Так как ты провёл каникулы?

Голос, отвечающий на вопросы, стих ещё больше. Голова наклонилась, а плечи в отчаянье опустились.

— Я поссорился с отцом.

— Из-за чего?

Драко отрицательно покачал головой и сжал кулаки.

Гарри, сидящий за столом, встал и тихо подошёл ближе, кладя ему руку на плечо.

— Ты можешь рассказать мне. Мы ведь друзья, не так ли?

* * *

Заброшенный класс трансфигурации был, как всегда, пуст и пылен. Гарри снял мантию, взял платок и протёр одну из парт. Положил сложенную одежду и сел на неё с ногами, скидывая ботинки.

Он глубоко вздохнул, закрывая глаза и стараясь очистить сознание, как было написано в одной из книг — это следует делать для правильной медитации. Выпускать силу было решено только тогда, когда его сердце перестанет ходить ходуном, а разум сравняется с температурой холодных ладошек.

Было тяжело.

Мысли, которым он никогда не давал волю, начали прорываться наружу. Детская обида на весь мир, боль от понимания одиночества, тяжесть от необходимости полагаться только на себя и никогда не быть любимым. Справиться с навалом душащих эмоций было сложно и даже, кажется, больно.

Где-то внутри, где сердце отбивало свой ритм, раскалённые чувства растекались по венам вместе с кровью. От закрытых воспоминаний становилось тяжело дышать, но в какой-то момент это прекратилось.

Жар, сковывающий тело, отступил, и Гарри почувствовал приятную пустоту вместо клочка бурлящих чувств. С глубоким вздохом он позволил силе выйти наружу.

Он не направлял её, позволяя покрыть собой свободное пространство. Его тьма мурлыкала и ластилась к нему, прося, чтобы тот направил её, разрешив покрасоваться и показать свои способности, но он лишь отмахнулся, через мгновение переставая выпускать не услышанную мощь.

Внутри чувствовалась лёгкость, а лёгкие перестало сдавливать. Тянущее чувство, что преследовало его долгие месяцы, исчезло.

Поттер смог вздохнуть полной грудью.

Когда профессор Снейп вызвал в свой кабинет «одну известную личность», Гарри был крайне удивлён. Зельевар не слишком сильно интересовался его личностью, и вызов, к сожалению, был той самой вспышкой внезапного интереса.

— Мистер Поттер, где вы провели каникулы?

— В Лондоне, сэр.

Поттер вежливо улыбнулся, складывая руки за спиной. Северус едва сдержался, чтобы не зашипеть на наглеца.

— Это не смешно, Поттер! Я знаю, что ты не появлялся в приюте. Где ты жил эти две недели?

С лица Гарри сползла улыбка. В груди рождалось раздражение.

— Вы, как декан факультета, ответственны за меня только в пределах школы. Где я провожу каникулы, не вашего ума дело, сэр.

От профессора повеяло тёплой волной раздражённой магии.

— Спокойной ночи, сэр.

Поттер развернулся и вышел за пределы комнаты, спеша в заброшенный класс. Или он займется медитацией, или сила выйдет на прогулку.

Гарри всё так же засиживался в библиотеке, листая материалы следующих курсов. Огромное количество информации ему давали старшекурсники в своих конспектах, которые были, как колокольчики в бороде Дамблдора — вроде не мешают, а вроде и начинают раздражать, когда на них натыкаются глаза.

Иногда он насмешливо хмыкал от простоты материала следующих курсов, а иногда натыкался на то, для разъяснения чего приходилось вставать и искать дополнительную информацию. Одним из таких предметов были руны и всё, с ними связанное. Библиотека Хогвартса была невероятно величественна, пусть много интересного и было скрыто за табличкой «Запретная секция».

Правда, к сожалению, книги не могли объяснить то, для чего в школе имелись учителя.

Ждать до третьего курса совершенно не хотелось, а просить помощи у и без того загруженного педагога не считалось правильным. Профессор Бабблинг часто встречалась ему бегающей по коридорам с охапкой пергаментов в руках. При взгляде на неё создавалось ощущение невероятной занятости.

Но, не найдя выхода, Гарри всё же окликнул её:

— Профессор! Простите, не уделите мне минутку?

Та резко затормозила, слегка заскользив по полу вперёд. Из вечной охапки выпали несколько домашних работ. Поттер чуть приподнял губы в извиняющейся улыбке, следом подбирая уроненные пергаменты.

— Конечно! Чего тебе, моя пташка?

— Вы не могли бы посоветовать мне литературу по рунам для начального изучения?

— Напомни мне, кто ты и откуда?

— Гарри Поттер, первый курс, Слизерин. Позвольте вам помочь.

Бабблинг хмыкнула и скинула на руки Поттера половину пергаментов, начиная медленно идти вперёд.

— Так-так, что-то я о тебе слышала, но… неважно! Если о начальном изучении, то стоит выучить «Словарь Рун», я даже дам тебе экземпляр, маленький гений.

— А за ним? Что следует взять дальше?

— Не спеши, мальчик, ты, скорее всего, это дело бросишь после десятой, ладно, пятнадцатой страницы. Ну, хорошо, уговорил, максимум двадцатой. Мои семикурсники не всё знают, а ты хочешь взять старт с первого курса. Вот отчитаешься мне второго сентября, я дам тебе больше книг, если нет, жди третьего курса.

Они остановились возле двери в класс Древних Рун, где уважаемый профессор скинула оставшиеся пергаменты на руки мальчика, открывая дверь и приглашая его внутрь. После сразу выхватила стопку, бросив её на стол, не обращая внимания на то, что некоторые просто покатились по полу. На мгновение остановилась и сразу упорхнула к массивному шкафу, где взяла увесистый том и, подойдя, вручила ошарашенному Поттеру.

— А теперь, моя пташка, я пошла по своим делам.

Учить руны было сложно и весело от того, с каким трудом они давались. Нет, запоминались значения, получалось довольно просто, но по уровню сложности восприятия те явно опережали спички и летающие перья.

До конца учебного года оставалось чуть меньше, чем три месяца, и цель, поставленная перед Гарри, не казалась столь недостижимой.

Драко даже не пытался интересоваться, зачем Поттеру это нужно, за год привыкнув к неким странностям друга.

* * *

Весна вступила в свои права.

Март слишком неожиданно сменился маем, и Гарри, не успев заметить, как прошёл апрель, так же неожиданно осознал, что теперь в библиотеке находился не только он и младший Малфой, а ещё и Теодор Нотт вместе с Блейзом Забини. Те затесались в их «компанию» слишком неожиданно и незаметно, просто в какой-то момент сев рядом, но Гарри, в принципе, был не против.

Наступила неделя экзаменов. Даже близнецы Уизли, прочувствовав важность момента, сделали серьёзные выражения лиц и спрятались за одним из стеллажей библиотеки, которая неожиданно быстро приобрела популярность.

Всеобщего волнения Гарри не разделял, просто не понимая, зачем заморачиваться, если знания и так прекрасно отложились. Его больше интересовала наконец-то законченная книга и ступор, с каким он столкнулся, не зная, что делать дальше.

Профессор рун просто важно покивала и напомнила, когда даст ему дополнительные материалы, ничего больше не желая слышать. Учить такую сложную науку без четкого плана было просто глупо. Древние руны — не тот предмет, где можно что-то пропустить по ненадобности, и это делало его одним из самых трудных.

На автомате сдав все нужные экзамены, Гарри тратил время на медитацию и контроль силы, что, наконец, спустя время начал получаться без удержания последней на месте. Азарт всё так же чувствовался, но уже не так остро.

Когда староста вручила Поттеру пергамент с оценками в Большом зале перед пиром в честь окончания года, он, не распечатывая, отдал его Драко. Тот, мимолётно просмотрев свой, открыл табель Гарри.

— Превосходно.

— Я знаю.

Директор Дамблдор произнёс привычно причудливую речь, с напускной строгостью говоря, что они должны выкинуть глупую чушь, выученную за этот год, и заняться более правильными вещами.

Первый курс подошёл к концу, оставляя приятную грусть за собой.

Дети собирали сумки и чемоданы в то время, когда Гарри сидел на кровати, съедаемый своими домыслами. В какой-то момент он подорвался и практически выбежал из спальни, оставляя ничего не понимающих сокурсников.

Он зашёл в совятню, где, наклонившись над чистым пергаментом, аккуратно вывел:

«Здравствуй, Том…»

Тёмный Лорд который день сидел среди кипы бумаг, разбирая завалы. В некоторые моменты создавалось впечатление, что в них не заглядывали не десять лет, а все пятьдесят. Когда он пришёл к управляющему банка, тот, очаровательно улыбнувшись, пообещал, что отошлёт документацию почтой.

Своё слово он сдержал, и теперь человек, чьё имя не решались называть и по сей день, был закрыт от мира пыльными завалами. Положение спасал только приобретённый домовик, что и следил за жизнедеятельностью хозяина. В какой-то момент, когда Том был готов удариться головой об стол, его отвлекло постукивание в окно.

С той стороны сидела сова с письмом. Тёмный Лорд застыл, не зная, как реагировать. Ему прислали сову. Будет очень неловко, если адресантом окажется Аврорат с обращением:

«К дорогому Темнейшеству».

Том встал и с некой опаской взял письмо. Рука привычно махнула над сложенным пергаментом, выявляя наложенные чары. Эта незамысловатая привычка осталась у него со школьной скамьи, когда проверять любовные послания было в порядке вещей.

Благо, кроме водоотталкивающих, ничего не было. Открыв, Том не смог сдержать лёгкой улыбки.

Ему писал Мальчик-Который-Выжил и просил помощи с литературой по рунам. Как тот объяснял, учитель отказала ему в книгах до второго сентября, хотя он выучил весь «Словарь Рун» с пониманием символов и прочего.

Реддл посмотрел на часы и на кипу документов на столе. Подойдя, взял чистый пергамент.

Макнув пером в чернильницу, стал выводить ровные буквы с замысловатыми завитками.

«Здравствуй, Гарри,

Я не прочь помочь тебе, пусть и удивлён твоим ранним стремлением к изучению рун. Хочу посмотреть на твои знания и расположенность к этому предмету. А тогда уже посмотрю, что тебе подойдёт. Встречу тебя в маггловской части станции.

Том Реддл».

Запечатав письмо и отдав его на растерзание птицы, Том развернулся к стеллажу, забитому книгами. Тёмный Лорд задумчиво провёл кончиками пальцев по корешкам, вынимая нужное.

Когда он уже был готов отправиться на станцию, он на ходу затормозил и провёл рукой над каждой книгой, стирая дату издательства и наводя на эту часть страницы отводящие взгляд чары. Ему не хотелось, чтобы Поттер начал интересоваться, откуда были взяты довольно старые экземпляры.

Поезд, наконец, доставил своих спутников, и дети начали выбегать навстречу истосковавшимся родителям. Люциус и Нарцисса Малфой также встречали своё чадо. Драко подошел к ним вместе с красивым мальчиком аристократической наружности.

Лорд Малфой, осмотрев детей, взял трость в другую руку, опираясь на неё:

— Драко, не хочешь нас познакомить с твоим другом?

— Это Гарри Поттер, отец.

Представленный мальчик наклонил голову в уважающем жесте и только тогда произнёс:

— Для меня честь познакомиться с вами, мистер и миссис Малфой.

Нарцисса, приветливо кивнув, позволила ему склониться над своей рукой, обтянутой тонким шёлком. Люциус чувствовал скользящую хищную опасность и элегантность, что со временем только отточится.

В Поттере уже сейчас чувствовался тот самый аристократический лоск, за который так сильно ценилась «порода». Первое впечатление создавалось исключительно положительное.

— Мне тоже приятно с вами познакомиться, мистер Поттер. Я буду не против, если вы проведёте часть каникул в нашем поместье.

Его сын в этот момент практически засветился изнутри.

Когда они вместе выходили через барьер по желанию сына, что хотел проводить друга, глаза Люциуса мгновенно остановились на стройной фигуре молодого мужчины. Тот одним своим видом внушал уважение к себе.

Даже не зная его имени или из какого тот рода, Люциус чувствовал ту силу, перед которой склонялись сильнейшие.

Этот человек развернул голову, натыкаясь взглядом на них. Незаинтересованно проскользил глазами по чете Малфоев, на мгновение остановившись на старшем в семействе и тут же впился взглядом кровавых глаз в Поттера.

Оторвавшись от стены, которую подпирал плечом, он подошел ближе.

— Здравствуй, Гарри. Как добрался?

— Прекрасно. Спасибо, что спросил. Я не отвлёк тебя? О, ты, наверное, не знаешь, это Люциус и Нарцисса Малфой, а это мой одноклассник и их сын, Драко.

Когда лорд великого рода Малфоев жал чужую руку, тело пронзила вспышка узнавания. Змея на руке ожила и вновь заскользила, извиваясь кольцами.

— Мы знакомы, Гарри. Что же, приятно было встретиться, Люциус. Надеюсь, твой камин будет открыт для одного незваного гостя сегодня вечером, не так ли?

Когда Гарри уже сидел вместе со своим знакомым в Дырявом котле, он решился спросить:

— Том, почему ты произвёл такое впечатление на родителей Драко и почему скрывал, что знаешь о магии?

В ответ тот загадочно улыбнулся ему и блеснул красными глазами.

Темный Лорд опёрся подбородком о ладошку:

— Люциус не ожидал меня увидеть, а ты, — он сделал паузу, давя в себе желание улыбнуться, — меня не спрашивал.

Гарри едва заметно поджал губы, чувствуя недовольство от такого ответа.

Том не сдержал лёгкую улыбку и посмотрел на свои часы, подсчитывая свободное время.

— Красивые часы. Выглядят очень дорого. Зачем нужно покупать такие примитивные вещи за столь баснословные деньги?

— Заморочки взрослых. Чем дороже часы, тем весомее ты в обществе. Но при этом не стоит брать слишком вычурные, дабы не выглядеть позёром.

— То есть, если у меня в кармане эти, — Гарри вынул свои старые часы с оборванными ручками и потёртым стеклом, — я не могу считаться достаточно сильным и весомым?

— Нет, но тем людям, которые судят по внешнему виду, твоих часов будет достаточно для первого впечатления. Как бы ты не был силён и умён, внешняя опрятность и природный лоск решают очень многое.

Том выпрямился и достал стопку книг, взятых со своего шкафа.

— Давай лучше займёмся рунами. Говоришь, выучил весь словарь?

Гарри довольно быстро забыл про свою лёгкую обиду. Что бы он не говорил, а учиться ему действительно нравилось. Это началось ещё с приюта. Сначала это было стремление стать лучшим, а после к обычной жажде первенства прибавилось и просто любопытство к самому материалу.

Волдеморт сначала удивился этому живому стремлению, но после он с такой же отдачей стал объяснять Поттеру сложную науку. Руны в изучении были хороши тем, что их было невозможно выучить до конца. Связок и применений было настолько много, что рунологи никогда не оставались без работы в отделе исследований.

Полог тишины закрывал их от шума бара, а живое обсуждение заставляло позабыть о не слишком подходящей обстановке.

Мальчик-Который-Выжил с огромным удовольствием слушал, как Тёмный Лорд рассказывает ему о правильных построениях рунических связок и о важных элементах, которые не стоит пропускать.

Рядом весело прыгало самопишущее перо, что едва поспевало за быстрым обсуждением. Учиться у учителя, который мог интересно подать свою мысль, было весело.

Лорд Малфой со своей женой застыли в приёмной на диване напротив камина, который вскоре должен был вспыхнуть зелёнью магического огня.

Они были до сих пор ошарашены. Как велики были шансы увидеть на Кинг-Кросс исчезнувшего повелителя, который встречал со школы своего заклятого врага?

Вот и чета ошарашенных родителей такого не ожидала.

Руки сиятельного лорда всё так же слегка подрагивали. Змея, что наконец, слегка успокоилась, беспокоила его не меньше. Он не знал, кто осведомлен о возрождении, и эта мысль его так же пугала.

Задумавшись, Малфой едва не пропустил момент, когда огонь в камине вспыхнул, и через невысокое ограждение переступил тот, перед кем он добровольно опустился на колени.

— Здравствуйте, Люциус, Нарцисса. Я вам не помешал?

* * *

Приют Вула был всё так же холоден и безразличен ко всему, как и год назад. Старые шаткие стены, большие кованые ворота и ходящий по своим делам сторож. Карман со старыми часами приятно оттянулся.

В ячейке банка Поттер имел достаточно денег, чтобы открыть несколько своих лавок с часами, которые будут отличаться качеством и «тем самым аристократическим лоском от Мальчика-Который-Выжил», но часы, которым было больше лет, чем ему, были столь привычны, что менять их даже для достижения лучшего вида просто не хотелось.

Гарри прошёл вперёд на территорию приюта, не ощущая никакой эмоциональной тоски. Он скучал по Хогвартсу, по «Дырявому Котлу», даже по Косому переулку, но чувств от соединения с местом, в котором он вырос, никак не прибавилось, несмотря на долгую разлуку.

Как-то он слышал идеально подходящую под эту ситуацию фразу:

«Приют — место, в котором можно родиться, вырасти и умереть. Он может стать пристанищем, укрытием, местом встреч, что продержится спустя годы, но никогда приют, что отбирает детство у детей, тушит всё самое чистое и светлое в них, не станет домом»

Гарри не знал, где слышал эту фразу. Вероятно, её сказал великий человек, которому доводилось, так же, как и ему, переступать порог здания, пропитанного детскими слезами.

Дети в приюте всегда делали всё для своего выживания. Они были жестоки, грубы и единственным законом было:

«Выживает сильнейший».

Ну, или похожие интерпретации.

Гарри был не против такого порядка.

Встретить здесь одиночек было огромной редкостью. Большинство разбивалось на небольшие кучки, выделяя сильнейшего. Его власти подчинялись беспрекословно, от этого зависело, на каком ты месте в небольшой иерархии.

Воспитанники приюта строили свою экосистему. Её одним своим существованием рушил холодный и отстранённый ребёнок. Все, кто считал себя на вершине пищевой цепи, предпочитали уходить в сторону от того, от кого ощущалась практически осязаемая угроза.

Мальчик, который никак не вписывался в обстановку приюта, в то же время являясь идеальным представителем ребёнка, что может здесь вырасти.

Хорошие люди из таких мест, как приют Вула, не выходили. Или они честно это заявляли, или очень умело притворялись.

Когда мальчик с птицей вновь ступил на порог здания, его уже ждала кучка острых и злых глаз, что, позабыв об прошлых годах, не спешили отводить взгляд.

О, они посчитали его лёгкой мишенью? Глупые-глупые дети.

Гарри открыл клетку с Анку, всё так же стоя на пороге. Птица моментально перелетела на плечо. Ворон за прошедший год потерял матовую окраску и мог уже считаться взрослой особью. Довольно тяжёлой и внушительной.

С потёртого дивана встала парочка старших детей, с превосходством улыбаясь.

— Что, из твоего частного курятника выгнали? Даже там показал свою гнилую натурку?

Гарри чуть заметно скривился. Даже его гадюшник казался более миловидным сейчас.

Сила, что в последнее время присмирела и обычно просто мурчала глубоко внутри, подняла голову, с недовольством шипя на внешний раздражитель.

Поттер чуть наклонил голову к плечу и приподнял брови, словно спрашивая:

«Ты уверен, что тебе нужны проблемы»

Всё же это место было не Хогвартсом. Там хоть кто-то придерживался присвоенной роли, не выходя за рамки, приписанные семьёй и обществом. Здесь же — дети, которые не имели положительного примера и, отвыкнув от тяжести чужого присутствия, решились шипеть на сильнейшего.

Это было даже забавно.

Как смотреть на попытки ужей напугать кобру. Подумав, Гарри тихо хмыкнул.

Скорее несущую смерть⁽¹⁾.

Со своего места вскочили ещё несколько парней. Их жутко бесил этот заносчивый мальчишка. Они собирались схватить его под руки и утащить в каморку, дабы преподать урок уважения старшим, но прикоснуться к мальчику, когда их руки были уже рядом с тонкой тканью рубашки, они не посмели. Где-то внутри заскулил затоптанный инстинкт самосохранения.

Гарри снисходительно глянул на застывших ребят, приподнимая палец, за который сразу ухватилась птица.

Сейчас, когда он осознал свою власть, шайка надоедливых подростков даже его восприимчивой силе не казалась реальной угрозой. Стоит только «приоткрыть дверку», и эти идиоты преклонят колени перед ним.

Они не стоили его внимания.

Просто надоедливый раздражитель.

Гарри твёрдо шагнул вперёд, краем глаза отметив, как отшатнулись «сильные мира сего». Его путь лежал к кабинету мисс Коул, где ему предстояло отчитаться в своих успехах.

Та, в отличие от детей, не была столь забывчивой, поэтому едва не задохнулась, когда на пороге оказался Мальчик-Который-Выжил. Ей было плевать на «Превосходно» по всем предметам, поэтому она буквально сразу отправила Гарри к себе.

Старая кровать прогнулась под его весом. Каникулы обещали быть скучны во всех своих проявлениях, и развлечь его были способны только книги Тома. Но Поттер и этому был несказанно рад.

Когда он уже спал, где-то на уровне подсознания почувствовал чужое присутствие. Он слышал тихие шаги, приближающиеся к нему.

В груди начала клокотать ярость.

Глаза резко открылись. В застывших парней впился пылающий взгляд. Дверь в комнату со стуком закрылась, отсекая возможность сбежать.

Поттер медленно сел на кровати, неотрывно смотря на нарушителей спокойствия.

Именно сейчас Гарри не хотел держать поводок своего личного зверя. Он отпустил свою силу, дав только один приказ:

«Не убивать»

О, он не боялся крови на руках, но слишком много шуметь не хотелось.

Полог тишины покрыл стены, заглушая пронзительные крики.

Гарри ненавидел тех, кто лезет на его территорию.

* * *

Волдеморт наслаждался свободным вечером. В руках поблёскивал бокал вина, а часть освободившегося стола приятно радовала глаз. Открывшись Люциусу, он убил целое стадо зайцев одним выстрелом.

В первою очередь, свобода от части бумаг. Так же этим поступком Тёмный Лорд проявил своё уважение и поставил Малфоя на высокую ступень оказанным доверием и «доброжелательным» тоном.

В общем, поступок был гениален в своей простоте.

Вскоре он навестит свой Ближний круг и правильно расставит приоритеты. Он не безумец с конца войны, что пойдёт на безрассудные поступки только для утверждения своей власти. Сейчас, когда красная пелена не застилала глаза, дальнейший план действий был столь прост, что, расскажи он об этом Дамблдору, тот просто не поверил бы.

В этом и прелесть гениальности.

1) Я про Чёрную Мамбу — одно из названий. Наряде с "мстящая за обиды". Это мой любимый вид змей. Почитайте про них, они — шикарны)

Вернуться к тексту

Парни на следующий день все, как один, твердили, что упали с лестницы. Для проверки приехал слегка полноватый мужчина. Девочка, которая слушала их несвязный лепет, вдруг резко вскрикнула:

— Что за глупости? Все знают, что они вечером шли к Поттеру. Тогда почему же он целый, а этих словно по полу возили?!

Гарри, чьё имя было названо разгневанной девочкой, посмотрел на приехавшего офицера до ужаса уважающим, но в это же время невинным взглядом и тихо прошептал:

— Вы думаете, я мог бы такое сделать?

Поттер чуть сдвинул брови к переносице и поджал губы, опустив глаза в пол.

Приютская форма не скрывала тощее тело Гарри, а честные располагающее к себе глаза и вовсе лишали офицера всяких сомнений. Тот, мгновение помедлив, строго посмотрел на девчонку.

— Говоришь, шли к нему в комнату посреди ночи? Зачем? — он взглянул на Гарри.

Поттер поднял глаза, на секунду замявшись, и, словно не решаясь, ответил приглушённым шепотом:

— Я приехал на лето из школы, сэр. Они с порога начали угрожать мне. Возможно, те ребята хотели проучить меня, — он тут же осёкся и с жаром, словно спешил переубедить, тихонько продолжил: — Но не думаю, что я бы получил какой-нибудь вред, сэр. Мы ведь не звери. Возможно, ребята хотели поговорить со мной, а, поднимаясь по лестнице, не сохранили равновесие и упали. Мне их очень жаль, не думайте про них ничего плохого.

Гарри закусил губу и начал перебирать руками подол рубашки. Офицер не смог сдержать лёгкую улыбку. Мальчик так и светился очаровующей чистотой и невинностью. Офицер безумно удивился — он знал, что дети, воспитанные в этом жутком приюте, просто не могли обладать такими качествами.

Он присел рядом и снял полицейскую шляпу.

— Ты уверен, что все было именно так?

Гарри с удивлением раскрыл глаза, а потом несколько раз, словно болванчик, кивнул.

— Что ж, это просто несчастный случай. Впредь будьте осторожнее, молодые люди.

За служащим закона закрылась дверь. Температура мгновенно упала. Все взгляды впились в одну-единственную фигуру с опущенной головой.

В мыслях мальчишки копошился рой из несвязных мыслей:

«Молодец, ты справился, был так убедителен, что даже сам поверил».

«Старый идиот купился на такую глупость. Ну, мне это только на руку».

«Ненавижу свою вспыльчивость, как можно было так проколоться? Как хорошо, что ничего значительного в физическом плане».

«Так и надо этим уродам. Пускай теперь ползают у моих ног и радуются, что я не наплёл о попытке насилия».

«Бред, я мог убить их. Это совсем не то, к чему я стремлюсь. Мне не нужна смерть глупых подростков».

«Я не хочу становиться убийцей в одиннадцать!».

«Я хочу быть ребёнком и совсем не хочу думать об этом! Я хочу быть частью семьи. Хочу родительской ласки, которая есть у других детей, но которой они так часто пренебрегают».

«О чём я думаю? Привязанность к кому-либо — это слабость. Глупые дети никогда не достигнут того, чего достигну я».

«Я не хочу быть здесь».

«Мне плохо».

Поттер резко вскинул голову и, по очереди одарив выразительным взглядом изумрудных глаз каждого присутствующего, развернулся и, держа ровную спину, двинулся в сторону лестницы. Поднявшись, он быстро зашёл в двадцать седьмую комнату.

Потёртые старые обои, обшарпанные полы и деревянные створки окон, которые в комнатах у некоторых ребят даже не закрывались полностью.

Эмоции, от которых Гарри всегда отгораживался, сдавили внутренности. Становилось плохо — и не морально, нет. Физически. Он поднял голову и, судорожно вздохнув, оперся о закрытую дверь.

«Плохо».

Анку, что сидел на спинке кровати, взволнованно встрепенулся, когда увидел состояние своего хозяина.

«Не хочу чувствовать».

Поттер вцепился тонкими пальцами в отросшие волосы, несильно оттягивая их назад.

«Это больно».

Сила металась в своей клетке, не зная, как помочь хозяину справиться с внезапно накатившей волной эмоций.

Анку, потоптавшись на месте ещё мгновение, решительно подлетел, цепляясь за один из рукавов мантии и оттягивая его, привлекая к себе внимание. Громко каркнув, ворон ударил Гарри крыльями и вылетел в окно, подхватив когтями черный блокнот.

Гарри, ошарашенно наблюдавший за этим, немедленно выскочил за дверь. Он буквально слетел вниз по лестнице, мечтая о том, чтобы оказаться на улице как можно быстрее.

«Лишь бы не порвался!».

Анку внимательно наблюдал за выбежавшим Гарри, сидя на скамейке. Рядом лежала блокнот в чёрном переплёте.

Ворон несколько раз подпрыгнул на месте. Серые облака, которые всё утро покрывали небо, больше не нагоняли ощущение чужих скользких рук на плечах.

Сейчас они вселяли спокойствие.

— Спасибо, Анку, — тихо прошептал Гарри, кончиками пальцев глядя довольного ворона.

* * *

В полутёмном помещении собрались люди, приглашённые лордом Малфоем.

Мужчины, которые на данный момент имели укрепившееся влияние в мире, спокойно проводили время за отвлечёнными беседами, изредка отпивая из бокалов янтарную жидкость.

Опрятные костюмы из дорогих материалов, гладко причесанные волосы, надменные и безумно холодные выражения лиц. Мир станет подвластен им, едва они потянут за ниточки своих марионеток в Министерстве Магии.

Дверь в роскошную гостиную отворилась, впуская последнего гостя. Сразу за ним зашёл хозяин поместья.

Мужчина, зашедший первым, прошёл вперёд и остановился перед одним из диванов, обитых изумрудным шелком.

Замершую тишину разрушил голос молодого мужчины. В нём звучала сталь, смешанная с ироничными смешинками.

— Надеюсь, вы готовы к моему возвращению, — глаза опасно блеснули кровью, а голос опустился до угрожающего шёпота, — в ином случае я буду безумно разочарован.

И все те люди, которые имели неоспоримую власть над Магической Британией, немедля преклонили колено перед восставшим повелителем.

Перед своим королём.

31 июля 1992 года.

Мальчик-Который-Выжил сидел на подоконнике в своей комнате, с весельем наблюдая за Анку, что очень виртуозно ловил срывающиеся от ветра листочки и, довольно клокоча, приносил их своему хозяину.

Рядом собралась небольшая кучка из «добычи».

Ворон каждый раз, когда подлетал, прыгал на плотную ткань на коленях, подставляясь пернатой головой под поглаживания Гарри.

Тот был рад энтузиазму ворона, не считая моментов, когда листочки заменялись лягушками или неудачливыми мышками.

Анку в который раз слетел с рук за «новым трофеем», как вдруг вдалеке показалась стремительно приближающаяся фигура черного филина.

До подоконника оставалось несколько метров, как в горделиво летевшую птицу вцепился взрослый и достаточно тяжёлый ворон. Острые когти вцепились в крылья «почтальона», кидая того на землю.

Гордая птица, что никогда не знала такого отвратительного отношения, старалась скинуть наглеца, но более прыткий хищник, громко каркнув, был готов ударить чужака в грудь, когда раздался твёрдый голос:

— Анку, прекрати!

Самый внушительный представитель врановых, мгновение помедлив, ещё раз пихнул филина, отлетел на пару метров, оставаясь на расстоянии, где напасть вновь будет проще всего.

Через несколько мгновений на улице появился Поттер, который, подойдя быстрым шагом, склонился над раненой птицей.

— Анку, это почта. Не делай так больше.

Ворон недовольно затоптался, неудовлетворенный тем, что хозяин одёрнул его, но, когда Гарри поднял руку, устланную тканью, Анку, забыв об обиде, быстро перелетел на своё место.

Поттер, едва заметно усмехнувшись, сказал:

— Ты уже тяжеловат для моей руки, шкодник, подожди минутку.

Гарри согнал пернатого, переложил подкладку на плечо и несколько раз приглашающе похлопал.

Когда ворон занял законное место, Поттер поднял почтальона, который от удивления и боли даже не старался сопротивляться, и немедля поднялся в свою комнату.

Письмо было от Драко.

«Привет, Гарри!

С днём рождения тебя! Я надеялся, что ты можешь начать проводить каникулы у меня с сегодняшнего дня. Если согласен, просто произнеси: «Тинки!», и перед тобой появится мой домовик, который перенесёт тебя.

Отец говорит, что Птицы тяжело переносят аппарации, поэтому, если берёшь своего ворона с собой, лучше отправь его с Аароном.

Жду твоего приезда.

Драко»

Гарри незамедлительно проговорил имя домовика.

Перед ним появилось лопоухое создание, что, взглянув на Поттера, пискнуло и прижало уши к голове, стараясь закрыть глаза.

— Тинки, твой хозяин отправил тебя переправить меня в Малфой-менор, но я не уверен, что Аарон в состоянии лететь.

— М-может быть, Тинки сможет переправить птицу господина?

— А ей не станет хуже?

— Тинки будет аккуратен!

— Хорошо. Переправь тогда моего ворона заодно.

— Н-нет! Тинки не будет переносить существо, несущее смерть, — домовик сильнее сжался и с надрывом зашептал о «предвестниках смерти». Эльф был в ужасе, едва не задыхаясь от страха такой перспективы, как притронуться к черным перьям.

Поттер недоумевающе посмотрел сначала на ворона, а потом на существо перед собой. В груди росло раздражение.

— Почему?

— Нет!

Поднявшая голову сила недовольно посмотрела на то, что разбудило её. Она пренебрежительно фыркнула. Перспектива злиться из-за домовика её не впечатляла. Реальную угрозу эта раса представляла собой только после приказа хозяина.

Гарри выпустил часть своей магии, твёрдо проговорив:

— Попроси отправить мне птицу, которая поможет добраться Анку.

Домовик, сжавшись, едва слышно просипел:

— Да, господин.

Спустя мгновение на том же месте оказался сиятельный лорд Малфой вместе со своим слугой. Он с презрением и холодностью осмотрел комнату. В его глазах читалось:

«Мои павлины живут в лучших условиях, чем грязнокровки».

Люциус одним своим появлением создал такую удивительную карикатуру, что захотелось засмеяться от абсурдности ситуации.

Создавалось впечатление, будто художник нарисовал портрет на первом свободном клочке бумаги, который по ошибке оказался комнатой приюта Вула.

— Здравствуйте, мистер Поттер. В чём ваша проблема?

— Здравствуйте, мистер Малфой. Прошу прощения, моя птица приняла вашу за врага и напала на неё, защищаясь от мнимойопасности. Я попросил вашего домовика перенести Аарона и Анку в поместье, но эльф наотрез отказался прикасаться к ворону.

Люциус посмотрел на участников конфликта и слегка поджал губы, смотря на слугу.

Он опёрся о трость обеими руками и, мгновение подумав, сказал:

— У эльфов есть легенда, в которой говорится, что ворон, вкусивший кровь невинного, принесёт смерть. Поэтому домовики просто до ужаса боятся этих птиц.

Поттер неверяще посмотрел на спрятавшегося за хозяином эльфа, автоматически приподнимая руку, за которую уцепился Анку.

— Что же, — он едва заметно скривил губы в немом презрении, — каждый народ имеет право на суеверия.

«Какой идиотизм.

Хотя даже имя подходит. Удачно я его выбрал, ничего не скажешь.

Люди так слабы, когда стоят на пороге предубеждений. Религия, чувства, суеверия — барьеры, которые не суждено пересечь слабым людям.

Если подумать, у меня тоже есть предубеждения. Те же мнения насчёт слабых и сильных. Моя ненависть к людям. Это тоже слабость — та, с которой я не хочу расставаться»

Драко был рад приезду Гарри. Прошедший месяц был для него безумно тягучим, словно сладкая патока.

Поттер, за которым ходили хвостиком и без умолку рассказывали обо всех невероятных событиях, что иногда повторялись и ограничивались павлином, который горделиво заходил в беседку посреди завтрака, спокойно слушал.

Отец сына пару раз одёргивал, но по большому счёту ради приличия.

Пусть вечные и не прекращаемые разговоры немного приедались, Поттер не чувствовал раздражения. Этот глупый ребенок был в какой-то мере очарователен в своей наивной привязанности к нему.

В один из дней, когда они вдвоем сидели в библиотеке, Гарри заставлял Драко переписать испорченное эссе по трансфигурации, в дверном проёме показался лорд Малфой.

Люциус, не останавливаясь, подошел к их столику и осмотрел сына, что получилось у него совершенно на автомате.

Даже у политиков есть слабости вроде наследников.

Люциус, бросив на детей быстрый взгляд, произнёс спокойным, столь подходящим его персоне голосом пару фраз, после чего сразу же ушёл:

— Через пятнадцать минут жду вас в приёмной. Отправляемся за покупками.

Драко недоумевающе посмотрел в спину родителя, переводя взгляд на Гарри.

— Не нравится мне этот дух внезапного авантюризма в отце.

Гарри легко улыбнулся, вставая с удобного стула:

— Позволь великим лордам такие вольности, как внеплановые походы по магазинам.

Косая Аллея была, как и всегда, шумна и полна спешащих волшебников. Перед Люциусом Малфоем расступались, сбивчиво здоровались и даже пытались пожать руку. Аристократ лишь изредка кивал важным людям, не останавливаясь и ни в коем случае не сбавляя шаг.

О, Люциус Малфой источал холодную уверенность и тот самый аристократический лоск, которым так славились представители древних родов.

Посмей к нему в ноги кинуться нищий с просьбой о милости, замер бы весь переулок — в ожидании чужого решения.

Отдай бы он бедняку горсть галеонов, нашлись бы те, кто начал обсуждать чужое благородство или высокомерие, с каким была дана милостыня.

Переступи бы он через бедняка, голоса зашептали бы о правильности решения и отвратительном лицемерии.

Но никто бы не посмел осудить Люциуса Малфоя за его решения. Люди за спиной могли говорить всё, что угодно, но они оставались за спиной того, кто шел с невероятно прямой осанкой и высоко поднятым подбородком.

Человек с тростью в руках знал о своём положении в обществе. Он не старался показать его, люди, что окружали, сами говорили о нём.

Это заставляло восхищаться.

Люциус, провожаемый взглядами, прошёл в Лютный переулок, чуть развернул голову в сторону детей и сбавил шаг.

— Я собираюсь зайти в некоторые лавки. Вы ждёте меня снаружи и ни в коем случае не отходите от витрины.

Голос лорда был тих, но твёрд. Почему он не взял их в магазин, осталось загадкой. Скорее всего, за мутными стёклами скрывалось то, что будущим второкурсникам видеть было совершенно не обязательно.

Шумная улица скрылась за поворотом, и теперь в месте, скрытом тенями, стало оглушающе тихо. Замершую тишину рушили только скрипнувшая дверь и отдалённое копошение крыс.

Драко, словно боясь нарушить узаконенную атмосферу, дышал глубоко и тихо, аккуратно подходя ближе к однокурснику.

Гарри так же замер, вслушиваясь с тишину, что стала сменяться хриплыми отдалёнными голосами и быстрыми шагами, приближающимися к ним.

В поле зрения показалась группа молодых ребят, возраст которых, возможно, немного превышал восемнадцать лет. Под потрёпанными мантиями одежды было не видно, но вида всколоченных волос и серых лиц вполне хватало для первого впечатления.

На счастливых гриффиндорцев вид группы не тянул однозначно.

Единственная девушка, напоровшись на детей взглядом, сначала удивлённо приподняла брови, а после громко и крайне театрально оповестила своих друзей:

— Посмотрите-ка, на нашу гулянку стали водить экскурсии для дошкольников!

Её спутники так же обратили на это внимание и радостно заулюлюкали.

— Посмотри, Анджел! Они ведь совсем цыплята!

— О, а посмотри на их шмотки, кажется, эти курочки из элитного курятника!

— И чего вы тут забыли, детки? — к ним обратилась та самая девушка, подойдя немного ближе и опираясь костлявыми руками в колени.

Драко, что не почувствовал угрозу от стоящих впереди, рванулся вперёд, но был остановлен приподнятой рукой.

— Не стоит волноваться, мы просто ждём нашего сопровождающего, — Гарри очаровательно улыбнулся. Люди перед ним не казались угрожающими, а провоцировать бойню без надобности, тем более со знакомым за спиной, не хотелось.

— Да? А не хотите погулять, а, детишки? Мы вам много интересного покажем, — за спиной барышни засмеялись над очень удачной, по их мнению, шуткой. Глаза «леди» лихорадочно блестели, зрачки были расширены, а ладошки, что, казалось, сильно потели, она вытирала о боковые части мантии, наконец, поднявшись в свой рост.

Не нужно быть гением, чтобы понять, что девушка была явно не под влиянием хорошей квиддичной игры.

В приюте вещества появлялись редко и всегда знаменовались чем-то особенно «увлекательным». Гарри не признавался даже самому себе, что вид детей под наркотиками вызывал не только отвращение и непонимание, но и иррациональный страх.

Человек под действием чего-либо всегда непредсказуем, и от него логических действий ожидать не стоило.

Гарри шагнул немного в сторону, закрывая собой Драко, и, стараясь держать руки на видном месте, примирительно сказал:

— Спасибо за предложение, но мы не можем уйти.

Девушка изменилась в лице и выхватила палочку. За ней последовали её друзья.

— Лучше бы закрыли рты и слушали старших. Импедимента! Коньюнктивитус!

Заклинание временной остановки и ослепляющее не долетели до стоящих в нескольких метрах детей. Они просто разбились о незримое препятствие.

Один из стоящих парней крикнул, указывая на руку мальчика:

— У него палочка!

Гарри прикусил щеку с внутренней стороны. Невербальное защитное остановило чужое нападение. Выбрать палочку вместо его личной тьмы было слегка эгоистично.

Ему захотелось попробовать свои умения в применении выученных заклинаний. Он понимал, что, не получись у него создать достаточно мощный щит, пришлось бы немедля снести с ног стоящих перед ним людей ударной волной силы, но ему повезло, что, несомненно, радовало.

За спиной скрипнула дверь. Лорд Малфой выглядел угрожающе.

* * *

В гостиной Нотт-холла вспыхнул камин, из которого вышел молодой мужчина.

Хозяин поместья, не медля, вскочил с дивана, приветствуя господина. Нотт-старший был верен ровно настолько, сколько требовал от него Волдеморт.

Абсолютно.

За дверью приёмной комнаты, прислонившись ухом к двери, стоял наследник семьи.

Удивление росло невероятно быстро. Слышать своего отца, зовущего кого-то «господином», было так же ошарашивающе, как и поверить в то, что Дамблдор не чокнутый старик, а Гриндевальд, что спокойно принял личину друга, а теперь наслаждается жизнью.

Послышался голос гостя:

— Териан, твой сын, кажется, излишне любопытен.

Драко с Люциусом отправились домой. Покупки было решено перенести. Гарри убедил лорда Малфоя, что отправится сразу за ними после того, как посетит банк.

Тот, проводив его к выходу из переулка, приказал не задерживаться. Люциус не был его опекуном, да и, по правде, не считал своей обязанностью следить за довольно самостоятельной личностью. Сейчас его волновал только сын, который пребывал в шокированном состоянии, а чужие дети, пусть и герои Магической Англии, волновали его не слишком сильно.

Приставленный домовик, находившийся вне поля зрения, был гарантией безопасности.

Поттер, посмотрев вслед уходящему семейству, развернулся и пошел к «Дырявому Котлу», чтобы покинуть Косой переулок.

На душе было паршиво.

Маггловские улочки были не столь многолюдны и шумны, как место покупок волшебников.

Люди, идущие по тротуарам, не оглядывались, едва заприметив легендарную молнию на лбу. Мантия, спрятанная в сумке, не привлекала внимания, а офицеров ребенок, снующий по улицам, не слишком интересовал — если только стрелка часов не пересекла отметку «21:00».

Плечи его были ссутулены, а голова опущена.

Так неуверенно Гарри не ощущал себя уже давно.

Да, он был силён, его одногодки с ним и близко не стояли, но сила не перекрывала противного копошения внутри, которое заставляло съёживаться.

Он блуждал по переулкам Лондона. Этот город был красив в своих старых мощеных дорогах и невероятной архитектуре. Даже спрятанные в глубине лабиринтов улиц граффити были по-странному вписывающимися в атмосферу Туманного Альбиона.

Поттер шёл вперёд, не выбирая дороги. Мысли, пробивающиеся наружу, заставляли прибавлять шаг в неумелой гонке от себя.

В его сознание ворвался чужой хрипловатый голос. Подпирая стену, на холодном полу сидел пожилой мужчина. Он держал потёртую и явно очень старую гитару в своих морщинистых руках, но даже сейчас она была для старика крайне любимой — это была видно по тому, как он с ней обращается.

— Мальчик, тебе больно?

Гарри остановился и посмотрел на человека, тихо перебирающего струны.

— Нет.

— С чего вы взяли, сэр?

Мужчина улыбнулся потрескавшимися губами:

— А разве это не так?

— Я не несчастен. У меня есть время и возможность добиться своей цели.

Мужчина тихо засмеялся:

— О, я знаю таких, как ты, — он оторвал руку от струн и положил её на деревянный корпус. — Не слишком ли ты рано стал думать о таких целях?

Гарри не заметил, как подошёл ближе. Достав мантию, он помог мужчине подняться с холодного пола и сесть на неё, а сам примостился рядом.

— Вы думаете, что знаете мои цели?

— Конечно! Вот тут написано, прямо с твоей выразительной царапкой.

— И что плохого в моих целях?

— Ты слишком много думаешь.

— А разве лучше быть дураком?

— А ты не дурак? — мужчина криво улыбнулся, смотря в непонимающие глаза Поттера. — Ну, смотри, ты определённо имеешь начальный ресурс, имеешь цель и даже пытаешься что-то делать, но разве это имеет смысл, если ты не видишь себя со стороны?

— В чём смысл этого? Я знаю, кто я и кем стану, если не собьюсь с назначенного пути.

— Естественно! Я даже знаю, на кого стают похожими ребята вроде тебя. Слышал что-нибудь о Гитлере? Он ведь тоже был грандиозен в своих планах, многого достиг, даже был великим, к чему ты так стремишься. Но разве это твой идеал?

— С чего вы взяли? Я похож на человека, начавшего кровопролитную войну?

— Нет, конечно, он ведь не был дураком.

Гарри недовольно отвернулся, скосив взгляд на мужчину:

— Почему я дурак?

— Ну, я вижу в тебе стремление, силу и уверенность, но не вижу тормозов. То есть у тебя есть нож, но в записной книжке нет списка тех людей, которых стоит обходить стороной, и наоборот. Вот ты напал бы на меня?

— Нет, если мне не понадобится внезапная смерть уличного музыканта.

— Почему?

— Ваша смерть принесёт мне выгоду?

— А почему нет? Может быть, я гениальный глава мафии?

Гарри улыбнулся. Легко и совершенно искренне.

— Я бы взял вас в партнёры в долгосрочной перспективе.

Мужчина удивлённо посмотрел на ребёнка, сидящего с ним на сложенной ткани в тёмном переулке Лондона.

— Зачем?

— Выгода?

Мужчина захохотал, обхватив рукой гриф гитары.

— Корыстный засранец.

— Может быть.

Гарри вынул свои часы, посмотрев на стрелку, приближающуюся к восьми. Опираясь на колени, он встал, отряхивая брюки.

— Ну, малец, тебе плохо?

— Дураком я быть не перестал, но мне лучше.

Он вынул кожаный кошель и прошептал:

«Сто фунтов».

— Держите. Это вам за вовремя предоставленные психологические услуги и словесный пересказ местности, чтобы выйти к дороге.

Идя обратно, Гарри чувствовал себя глупцом. Виденье мира мужчина с гитарой ему не поменял, но тот человек, пожалуй, был единственным знакомым на данный момент, кого он записал бы в свою «книжку» как человека, на которого не стоит идти с «ножом».

Гарри сидел в комнате, которую выделили для него в поместье.

Пальцы легонько касались черной обложки, оставляя на ней своё тепло. За окном забрезжил рассвет, украшая тёплым светом весь мир.

1 сентября 1992 года.

Лето пролетело довольно быстро, и сейчас — в то время, когда дети сердечно прощались со своими семьями — мальчик ждал своего возвращения в школу Чародейства и Волшебства. О, он скучал по этому месту.

По скучным урокам, которые давались ему удивительно легко, по надутым, словно павлины лорда Малфоя, однокурсникам, и даже по Филчу. Он любил Хогвартс. Да, так просто, за его двигающиеся лестницы, за вкусную еду и большую библиотеку.

А ещё за то, что Хогвартс стал ему домом.

Там не было семьи, которая его ждала, но стены определённо стали родными.

Люциус и Нарцисса быстро отправили детей на станцию, выделив несколько минут для прощания с ворчащим Драко. Тот закатывал глаза в попытке выбраться из объятий матери, но, как бы сильно не притворялся перед однокурсниками, он любил свою семью, искренне скучал по родителям.

Когда Гарри зашёл в поезд, он не смог сдержать облегченный вздох. Хогвартс-Экспресс был, как всегда, прекрасен.

Зайдя в свободное купе вместе с Драко, Гарри привычно уселся с ногами на полку, сразу постелив ткань на колене для ворона. Анку, немного попрыгав по горизонтальным поверхностям, примостился на предложенном месте, расправляя крылья и поднимая вверх голову. Гарри тихо посмеялся и взъерошил перья на животе Анку, заставив его отлететь немного дальше от щекочущих рук.

Драко улыбался, глядя на своего однокурсника, вынимая из сумки учебник по зельеварению.

Поезд мерно покачивался на рельсах, оставляя за собой дорогу пушистого пара. Гарри рисовал сидящего за книгой Драко; воображающую птицу, которая, устав сидеть в одной позе, перелетела на столик и стала копошиться в волосах мальчика.

Дверь в купе отъехала, и на пороге показалась чернявая макушка Теодора.

— К вам можно?

Дождавшись кивков, он зашел и опустился рядом с Малфоем. Он замер на мгновение, после чего наклонился немного вперёд и приглушённо зашептал, привлекая к себе внимание:

— На каникулах к нам пришёл какой-то странный человек. Отец ещё никогда не вёл себя ни с кем так уважительно! Я тогда стоял под дверью гостиной, и он как-то узнал, что я там нахожусь. Я даже не дышал, а он услышал меня. Когда отец выходил, я заметил, что этот человек очень молод. Вы понимаете? Мой отец едва не лепетал перед ним!

— Да! Знаешь, я тоже замечал странного гостя у нас. Отец ни разу меня ему не представил, хотя обычно всегда знакомит гостей со мной. И к этому человеку мой отец тоже обращался очень уважительно.

Гарри посмотрел на однокурсников, в чьих мыслях начали строиться невероятные планы.

— Драко, а это был случайно не тот человек, с которым мы столкнулись на Кингс-Кросс? Он ещё забирал меня и здоровался с твоим отцом.

Малфой застыл, вспоминая образ того мужчины, и от удивления хлопнул в ладоши.

— Да, ты прав! Кто это?

Ребята наклонились ближе, желая услышать ответ. Поттер посмотрел на них и хотел уже сказать имя, но остановился. Почему-то рассказывать друзьям о Томе Реддле не хотелось — он ведь и сам о нём практически ничего не знал.

— Мой репетитор.

Дети в шоке посмотрели на Гарри, а после непонимающе переглянулись.

Драко задумчиво посмотрел в окно:

— А это возможно. Ну, то есть, если он хорош, то это можно объяснить. Глава рода всегда относится крайне уважительно к учителям их наследников.

— Но почему они нас с ним не знакомят? — Тео непонимающе посмотрел на Малфоя.

— Может, уверяются в его профпригодности?

— Может быть.

Когда поезд остановился, уставшие от длительной поездки дети стали вываливаться из своих купе и толпиться в коридорах, стараясь выскользнуть из давки быстрее и, наконец, поужинать.

Когда свежий воздух вновь стал набираться в лёгкие, Гарри заметил прижимающихся друг к другу пугливых первокурсников. Он едва заметно улыбнулся и, подойдя со спины к одной из ближе стоящих девочек, слегка нагнулся и прошептал:

— Знаешь Гарри Поттера? Так вот, он желает тебе удачи, — шокированная девочка не смогла даже повернуться, а её сердце, выросшее на историях о Мальчике-Который-Выжил, волнительно затрепетало.

— Зачем ты это сделал? — на него непонимающе смотрел Нотт.

— Во мне проснулся благородный дух. Влюблённые девочки — это страшная сила. Соберу армию и буду отправлять их в сторону своих врагов.

Малфой выразительно скривился.

— Ты ведь шутишь?

Гарри только улыбнулся краешками губ.

Разделение проходило в ежегодном праздничном волнении. Гарри незаинтересованно смотрел на группу первокурсников, ожидая появления на табурете последнего.

Из всей группы ему заприметились только маленькая рыжеволосая девочка и мальчик, которые уж слишком восторженно смотрели на него.

Праздничный ужин был роскошным, впрочем, как и всегда. На Слизерин распределилось семь змеек.

На следующий день Гарри, проснувшись раньше, быстро позавтракал. В ответ приветствуя здоровавшихся с ним однокурсников он, не медля ни секунды, поднялся к профессору по рунам.

Дверь ему открыли практически незамедлительно:

— О, моя пташка? Какими судьбами?

— Профессор Бабблинг, вы забыли про наш спор? Второе сентября, помните?

— Да, естественно. Неужто и вправду выучил весь словарь?

Гарри кивнул и достал стопку книг.

— Вот словарь, а вот это дал мне для изучения знакомый.

— Ну ты и книжный червь, дитё. Я в школе не заморачивалась над рунами так, как ты! Так-так, угу, это моя книжка, а вот это уже интересно. Литература не новая. Ну, не важно, — она вручила ему обратно стопку книг, развернулась на каблуках и подлетела к шкафу. — Заходи, пташка, так уж и быть, признаю твоё усердие. Сейчас дам тест, посмотрим на твои знания. На пятнадцать вопросов пять минут, приступай.

Она подтолкнула Поттера к своему столу и вручила ему тест с ещё не засохшими чернилами. Как оказалось, тест писался самопишущим пером, пока учительница «летала» по классу.

— Быстрее, сладкий, у тебя всего пять минут.

Гарри схватился за перо и выдохнул. Пять минут — это довольно много. Он знает решение, ответить не проблема, значит, самое главное — не нервничать.

Чернила обводили правильные ответы в то время, как глаза начинали скользить дальше по списку. Здесь не было вопросов по типу: «кто впервые ввёл термин «руны?» или «связка рун, которая решила историю».

Только по теме.

Бабблинг смотрела за сосредоточенным Поттером, изредка бросая взгляды на наколдованный Темпус.

— Стоп!

Пергамент выскользнул из-под пера, влетев в руку преподавателя.

— Пташка, тебя никто не обижает?

Гарри шокировано уставился на Бабблинг.

— Нет, с чего вы взяли?

— Я не знаю, каким нужно быть отчаянным, чтобы так запариться над ответами на вопросы третьего и четвёртого курсов. Ставлю десять галеонов, что ты либо Мерлин, либо пробежался по самому главному и остановился.

— Отдам вашу десятку с первого заработка. Поэтому я и напрашиваюсь к вам в ученики. Ну, или желаю хотя бы получать нужные материалы.

Она хлопнула в ладоши.

— Уговорил. Вторник и четверг, восемь вечера. Не опаздывай и на пять минут и бери с собой пергаменты. Перо не надо, дам тебе своё. Сегодня среда, значит, жду тебя завтра.

Уже держась за ручку двери, Гарри обернулся:

— Спасибо, профессор.

— К слову, Гарри, если можешь напроситься на репетиторство к Флитвику, не смей упускать такую возможность. Ты должен развивать свои таланты. Сдержишь обещание, прощу долг.

— Непременно.

Кажется, почувствовав воодушевление, учителя стали давать мальчику большую нагрузку. После урока по Чарам Гарри подошёл к педагогу.

— Профессор Флитвик, — но Поттер не успел договорить, так как тот, махнув рукой, его перебил:

— Согласен.

Гарри опешил.

— Так просто?

— Я проиграл Бабблинг десять галеонов. Она никогда не занималась со студентами лично, а тут ты. Я, естественно, не верил. Никогда она не брала ответственность репетитора. Если даже она тебя хвалит, тогда чем я хуже? Посмотрим, но предупреждаю —сяду на шею и свешу ножки.

— Спасибо, профессор.

— В понедельник и пятницу на семь, не опаздывай.

Учителя, поняв, что лучший ученик прошлого года хватку не потерял, стали незаметно давать ему усложнённую программу. Сейчас учиться было не так просто, но появился азарт, и Гарри наконец-то ощутил, что значит — гнаться за знаниями.

Когда он сидел в библиотеке, оставленный Драко и Ноттом на растерзание учёбы, к нему подошла курносая девочка. Она смущённо краснела, путаясь пальчиками в рыжих волосах:

— С-спасибо з-за твои слова!

Девочка ещё сильнее вспыхнула и улетела из библиотеки.

Гарри покачал головой и вновь уткнулся в конспект. Совсем скоро в библиотеку зашла Алисия — первокурсница Слизерина.

— Гарри, тебе письмо.

— Спасибо.

В безмолвном согласии преподаватели начали делать нечто такое: Гарри быстро спрашивали в начале урока по теме одноклассников, а потом — как бы невзначай — давали индивидуальное задание. На «дом» в форме эссе задавалась именно дополнительная работа, по теме урока можно было говорить устно.

Снейп, который сначала был против такого, быстро осознал, что увлеченный Поттер намного лучше скучающего Поттера. Поэтому, проведя быстрый опрос по ингредиентам зелья, которое готовилось однокурсниками, он разрешал Гарри заниматься чем-то более серьёзным. Некоторые варева Северус без зазрения совести отдавал в Больничное крыло. Результат хороший, так почему же ингредиентам пропадать?

Единственными преподавателями, не поддержавшими всеобщую гонку, стали Катберт Бинс, Помона Спраут, Роланда Трюк и новый учитель ЗОТИ, который даже первокурсников ничему не мог научить.

Гарри был доволен таким расписанием. Сейчас учёба не давалась ему, как материал для дошкольников, и учиться стало интересно.

Единственное, чего ему действительно не хватало, — уроков опытного педагога по ЗОТИ. Поттер, естественно, не отрицал, что Локонс был непобедим в соревновании по трепанию языком, но такая осечка в образовании не устраивала Гарри.

На занятии по Чарам он спросил своего репетитора:

— Профессор, а вы не подскажете, у кого я могу попросить помощи по Защите от Тёмных искусств?

Флитвик провёл рукой по бороде и заговорщицки улыбнулся.

— Знаю я одного претендента.

После занятия Гарри уверенно подошёл к двери Ужаса Подземелий. Постучавшись, он стал ожидать. Спустя несколько мгновений на пороге показался Северус Снейп во всём своём пугающем великолепии.

— Чего вам, Поттер?

— Можно вас кое о чём попросить?

Снейп закатил глаза и отступил в сторону, впуская ученика. Закрыв дверь, он прошёл обратно к столу, заваленному эссе.

— Ну, попробуйте.

— Вы не могли бы помочь мне с Защитой от Тёмных искусств?

Зельевар едва не выронил перо от такой наглости.

— А вы не охамели, Поттер?

Тот посмотрел большими зелёными глазами, которые были так знакомы Северусу Снейпу.

— Пожалуйста, сэр. Я не могу позволить себе настолько отставать по предмету, выделяя при этом остальные.

Снейп сложил пальцы, опираясь на них подбородком.

— Зачем вам этот урок? Идёте на аврора?

— Нет, но, поверьте, мне пригодится всё, что я выучу. Нет бесполезных знаний, если знать, как их использовать.

— Даже так? Прорицания?

Поттер скривился.

— Я выберу Уход за Магическими Существами.

Снейп подавил улыбку.

— Почему?

— Я могу встретить на своём пути кого угодно, но не факт, что буду знать, как мне обойти эту тварь. Существа ждать не будут, пока я погадаю на кофейной гуще для того, чтобы понять, как действовать дальше.

— Ну, что же, хорошо. Выделю один день в неделю.

— Простите, можно в среду?

— Вы мне ещё и условия ставите, Поттер? — Снейп встал, опираясь руками о стол.

— Нет, сэр, но у меня все дни, кроме среды, заняты рунами и чарами.

— Выходные?

— А астрономия, зельеварение, история магии, травология и трансфигурация? Ладно, утрирую. Зельеварение и трансфигурация.

— А остальное?

Гарри выразительно приподнял бровь, Снейп закатил глаза и покачал головой.

— Будет вам среда, Поттер. На восемь. Опоздаете — не впущу в кабинет.

— Спасибо, сэр. * * *

Гарри спокойно сидел на диване в гостиной, кормя ворона кусочками принесённого мяса. Анку, умостившись на плече, довольно клокотал, умиляя слизеринок, которые подходили ближе, и после того, как получали от Поттера разрешение, давали птице еду.

Анку откровенно красовался, гордо хохлясь и едва не мурлыча, заставляя жемчужин аристократии давить в себе восторженные вздохи.

К мальчику подошла Алисия, которая, протолкнувшись через женскую аудиторию, наклонилась к Гарри и прошептала:

— Гарри, тебя директор вызывает.

Дамы тут же предложили оставить птичку себе на сохранение.

Стоя возле горгульи, Гарри скривился. Он снова не знал пароль.

— Лимонные дольки? Лимонный щербет? Лимонные карамельки?

Горгулья отъехала в сторону, открывая вид на лестницу.

Гарри поднялся вверх и постучал в дубовую дверь. Она мгновенно открылась.

За столом сидел директор, споря с отвернувшимся фениксом. Поттер негромко закашлял, чтобы привлечь к себе внимание.

— Ох, мой мальчик, здравствуй, как поживаешь? — Дамблдор отмахнулся от волшебного создания и повернулся к нему.

— Прекрасно. Кажется, вы меня звали?

— Да, ты прав. Я наслышан о твоих успехах в учёбе, и мне бы хотелось предложить то, от чего будет сложно отказаться.

Поттер закусил щеку с внутренней стороны, растягивая в улыбке губы. От старика веяло прохладной магией, которая противно щипала его тьму.

— Я весь внимание, сэр.

— Профессора заметили, что на своём курсе тебе просто скучно учиться, поэтому усложнили программу. Как они заметили, с ней ты справляешься на «превосходно», что очень всех нас радует. Посоветовавшись с твоим деканом, мы решили дать тебе возможность отказаться от посещения Истории Магии, но ты должен будешь сдать экзамен, как и все дети, в конце года. Так же профессор Флитвик настоял рассмотреть идею пропуска третьего курса. Ты сможешь сразу перейти на четвёртый, Гарри. Естественно, если ты сможешь показать достойные результаты на экзаменах.

Гарри в недоумении застыл.

— От меня требуется только прилежная учеба в ускоренном темпе за второй и третий курс?

— Очень верно подмечено, мой мальчик. Ты, кажется, уже неплохо знаешь руны — на уровне третьего и даже четвёртого курсов? С нумерологией тебе поможет разобраться профессор Вектор, если не поймёшь что-то сам. Как тебе предложение, Гарри?

— Я буду стараться, сэр!

Идея, предложенная директором, была восхитительна, и Гарри просто не мог не обрадоваться новости.

* * *

Октябрь быстро закончился, ознаменовавшись холодами и Хэллоуином. Тыквы пугали детишек страшными улыбками, а Гарри Поттеру в какой-то момент прислали письмо, в котором выражали свои соболезнования. Последнее предложение было таким:

«Открой своё сердце, и тоска, переполнявшая тебя, наполнится любовью»

Испорченный пергамент Гарри мгновенно испепелил. Его сила закопошилась, почувствовав раздражение хозяина и оборачиваясь вокруг, чтобы найти обидчика. Но никого рядом не было, кроме развеянного пепла и хозяина, который быстро поднимался по ступеням. Лестница, едва Поттер ступил на неё, круто развернулась, доставив его на второй этаж. Не думая об этом, Гарри пошёл дальше, подходя к странно знакомой двери.

«Ну, конечно».

Туалет Плаксы Миртл, где в прошлом году умерла Грейнджер.

Дверь была открыта.

Он, не медля ни минуты, вошел внутрь и приблизился к умывальнику. Поттер саркастически заговорил, неосознанно скользя взглядом по мрамору. Особенное внимание Гарри обратил на миниатюрную змейку.

«Будь милым, Гарри».

— Откройся.

— …любви.

Поттер отшатнулся от раковины, что стала преобразовываться в большой вход. Едва устояв на ногах, Гарри подошёл ближе и посмотрел в непроглядную темноту.

Отойдя от опасной пропасти, он достал палочку и сходу наложил на дверь запирающие и заглушающие.

Гарри трансфигурировал камень из носового платка и, стоя на расстоянии шага, кинул его в пропасть.

Он посчитал секунды и, немного подумав, прошептал:

— «Серпенсортия».

Из палочки вырвался луч красного света, после чего перед ним появилась злобно шипящая кобра.

— Кто пос-с-смел потревожить меня? Глупый человечиш-ш-шка!

Гарри хмыкнул, смотря на змею.

Комната наполнилась тихим ответным шипением:

— Я.

Понять, что он змееуст, было просто.

Раздражённая змея застыла.

— Говорящ-щ-щий?

— Да. Випера Эванеско.

Змея сгорела, давясь своим шипением.

Гарри повернулся к туннелю.

— Закройся.

Перед ним вновь стояла непримечательная раковина с маленькой змейкой.

Прыгать в неизвестность Поттер не собирался — хотя бы из-за присутствующего инстинкта самосохранения.

Зайдя в комнату, он сразу подошел к Малфою, который листал стопку сшитых пергаментов.

— Драко, я слышал, ты, подкован в легендах Хогвартса?

— Да. А зачем тебе?

Гарри уселся на край чужой кровати.

— Понял, что ничего не знаю о фольклоре моей школы.

Драко отложил трактат и сел напротив, сложив ноги по-турецки.

— О чём хочешь узнать?

— О Салазаре Слизерине.

На следующий день, в воскресенье, Гарри уже знал о том, что по счастливой случайности открыл Тайную Комнату.

Новость была волнующе приятной.

Это будоражило кровь.

Занятие с Северусом Снейпом ожидалось с не меньшим трепетом.

Учитель зельеварения был невероятно талантлив, что вызывало уважение.

Гарри привык приходить за пять минут до начала, чтобы прокрутить в уме выученные на прошлом занятии заклинания.

В отличие от других профессоров, Снейп не делал Гарри Поттеру поблажек. Когда он обещал гонять мальчика, то не шутил.

Два с лишним часа декан уделял личному злорадству и сгону спеси с наглеца. Его безмерно раздражала чужие пунктуальность и старательность.

На очередном занятии они перекидывались яркими вспышками заклинаний, проговаривая их вслух. Профессор настаивал делать именно так, пусть и понимал, что ученик мог использовать чары невербально.

Он по себе знал, что если пару десятков раз проговорить заклинание вслух, оно запоминается намного лучше.

Гарри с лёгкостью отбивал заклятия, не забывая о том, что ему нужно защищаться.

Последовав какому-то порыву, Серерус вложил немного больше ударной энергии в заклинание. Поттер смог отбить его, отшатнувшись чуть назад, но не смог устоять на ногах, когда наступил на край своей мантии. Уже падая, он выкрикнул:

— Протего тоталум!

Гарри попытался встать. Он сильно зажмурился и поджал губы.

— Профессор, мы можем закончить занятие?

Снейп видел, что ему больно, но продолжал заставлять себя стоять на месте.

— Выдохлись, Поттер?

— Драко просил помочь по трансфигурации. Не хочу задерживаться.

— Вас пороли за ложь, Поттер?

Гарри едва смог удержать спокойное лицо, пусть в глазах и плескалось удивление.

— Нет, сэр.

— Будете врать — выпорю. Да, я имею право, Поттер.

Гарри поджал губы и скосил глаза в сторону, практически неслышимым шепотом говоря:

— Нога. Я подвернул её, когда падал. Хотел воспользоваться мазью.

Снейп подвинул к Поттеру стул, заставляя его опуститься на него, и провёл палочкой над повреждённой конечностью.

— Я твой декан, Поттер, поэтому обязан помогать тебе. Прекращай видеть угрозу в каждой тени. Не все люди вокруг — враги, которые пытаются навредить тебе. В один момент тебе придётся просить о помощи, и лучше, чтобы ты смог это сделать, не переступая через себя.

— А если я не смогу?

— Ты умрёшь, так и не сумев отпустить гордыню.

— А я могу доверять вам, сэр?

— Доверие нужно заслужить, Поттер. Если вы не уверены в ком-то, не смейте открываться. Если человек предаст, сердце может не восстановиться.

— И как мне доверять кому-то, если я не буду открываться этому человеку?

— Вы поймёте. Закончим на сегодня. Я освобожу вас от полётов на неделю.

— Спасибо, профессор.

Гарри складывал свои вещи, когда, помедлив, вскинул голову и спросил у своего декана:

— Сэр, а какая змея изображена на гобелене Слизерина?

— Василиск.

* * *

Начались зимние каникулы, и Гарри вновь вышел из поезда на магической станции. В кармане лежало письмо, которое он получил ещё в сентябре. Там было всего пару слов:

«Кинг-Кросс. Сразу по прибытии».

Он знал, кто отправил это послание. Уж больно знакомыми были фигуристые завертки.

Поттер вышел на магловскую часть станции, оглядываясь. В глаза сразу бросилась фигура молодого мужчины.

— Здравствуй, Гарри.

— Здравствуй, Том.

Реддл подал руку, за которую Гарри сразу ухватился. Через мгновение они уже стояли напротив «Дырявого Котла».

Когда столик был занят, а тёплые напитки заказаны, Лорд Волдеморт, подперев рукой подбородок, спросил:

— Как твои дела?

— Чудесно. Следующий год я закончу экстерном. А как твои?

— У меня всё прекрасно. Я восстановил практически все свои связи, а сейчас, по большей части, наслаждаюсь жизнью.

— Том, забыл предупредить тебя, если будут возникать вопросы о неожиданной профессии — я ничего не знаю, — Гарри приподнял кружку к губам, скрывая непроизвольно растянувшуюся на губах улыбку, но её с головой выдавали чуть прищуренные глаза и блестящие в зрачках смешинки.

— Что?

Темный Лорд пребывал в шоковом состоянии.

Поттер тихо засмеялся. Почему-то мысль о Томе-репетиторе его безумно веселила.

— Ничего не знаю. Точнее, знаю, но не скажу. Даже не спрашивай, всё равно не скажу.

— Это испортит мне репутацию?

— А какая у тебя репутация?

Том постепенно перенимал чужое веселье, чуть приподнимая уголки губ.

— Грозного и сильного человека.

Гарри прислонился к кубку, скрывая улыбку.

— Совершенно нет. Думаю, в этой профессии есть грозные и сильные.

Их уголок погрузился в тишину, не нарушаемую гамом веселящихся волшебников.

Лорд Волдеморт вновь, как и прошлой зимой, разъяснял Потеру материал по рунам, рассказывая то, чего он точно не узнает в школе. Говорил о теории и истории магии, которая из уст Тома воспринималась намного интереснее, чем когда об этом рассказывал профессор Бинс.

Когда за окнами паба начало темнеть, Реддл встал. Попрощавшись, он направился к камину.

Его догнал Гарри, останавливая и тихо спрашивая:

— Том, ты поможешь мне с кое-чем?

— Да, что тебе нужно?

— Небольшой кусочек зеркала Газелла⁽¹⁾.

1) Зеркало Газелла — стекло, выглядящее как зеркало с одной стороны и как затемнённое стекло — с другой.

Вернуться к тексту

Лорд Волдеморт сидел в дорогом кресле напротив камина в великолепном поместье Малфоев. Он прибыл сюда для обсуждения восстановления некоторых ветвей торговли на магическом и магловском рынках. В руках поблескивал хрустальный бокал, наполненный обжигающим напитком.

В гостиную вошел Люциус, который мог позволить себе не склоняться перед господином. В мыслях тот прокручивал недавний разговор с сыном и не знал, как бы корректнее поставить вопрос.

Наконец решившись, он сказал:

— Мой Лорд, позвольте задать вам вопрос?

— Задавай, мой скользкий друг, я сегодня в хорошем настроении.

— С каких пор вы стали подрабатывать репетитором?

Темный Лорд замер, а после приглушённо засмеялся.

«Серьезно, Поттер? Это мальчишка убивает меня».

— Как знать, Люциус. Но на обучение сына не надейся, я всё ещё Темный Лорд, не забывай об этом.

Поттер ему нравился в разной степени — по большей части из-за неожиданной схожести мальчишки с ним самим в детстве. Он знал, чего хотел сам в том возрасте, поэтому не скупился на исполнение давних желаний.

Мальчику нужна не нянька, не заботливый родитель. Гарри нужен товарищ и собеседник, который не будет лезть под кожу со своими вопросами или высокопарными воспитательными речами — тот, кто даст ответы на вопросы, задаваемые неокрепшим детским разумом; тот, кто будет достаточно значимым, дабы без стеснения и опаски улыбаться.

Том в каком-то смысле завидовал своему маленькому врагу. Гарри имел то, чего так не хватало самому Темному Лорду в детстве. То, что по иронии и сделало его таким, какой он есть.

— Люциус, отправь-ка в Хогвартс своего учителя ЗОТИ на следующий год. Желательно беспрекословно верного.

* * *

Реддл сидел за столиком в Дырявом Котле, наслаждаясь глупостью окружающих его людей. Они ели и смеялись, не осознавая, что за соседним столиком сидит тот, чье имя они не решаются называть.

По лестнице спустился Мальчик-Который-Выжил, садясь рядом со знакомым.

— Здравствуй, Том.

— Здравствуй, Гарри. Как твои дела, работодатель?

Реддл опёрся локтями о стол, сплетая пальцы и опираясь на них подбородком.

Гарри улыбнулся, грея руки о стенки кружки заказанного чая.

— Тебе уже рассказали? Мои дела прекрасно, а твои?

— Естественно. Совершенно так же. Расскажешь, зачем тебе этот кусочек стекла?

Том достал стекло из мантии и положил его перед Поттером.

Гарри приподнял зеркало и покрутил в руках.

— Для одной гениальной в своём безумии идеи.

— Оставишь меня без подробностей?

Гарри склонил голову набок и очаровательно улыбнулся.

— Совершенно верно.

* * *

Каникулы ускользнули, как растаявший в руках снег.

Гарри снова возвращался в Хогвартс на поезде, оставляющим за собой дорогу пушистого пара.

Замок был так же холоден и неприступен, пусть и лучился домашним теплом и уютом. Слизеринец подумал, что самое приятное — это возвращаться сюда.

В первую неделю после возвращения в школу на уроке Рун профессор Бабблинг, покивав и подумав, выгнала Гарри пораньше с аргументом:

— Пташка, это не дело — совсем не халтурить. Иди пошатайся по коридорам. Не знаю, разбей вазу что ли и позли Филча. Давай, до отбоя в гостиную не возвращайся. И не смей заходить в библиотеку! Я проверю!

Гарри и не собирался возвращаться в гостиную, но подобный повод был как нельзя кстати. Он отправился на второй этаж в туалет Плаксы Миртл.

После прошлогоднего события здесь старалась не появляться даже сама владелица уборной, что для Поттера было очень удобно.

Дверь запечаталась отводящими взгляд и запирающими на пару с заглушающими заклинаниями. Немного подумав, Гарри отменил первое заклинание, ведь подобный комплект чар наоборот привлечёт взрослого мага, чем отвлечёт его.

Он подошёл к умывальнику, смотря за змейку. Чуть наклонился к ней и тихо прошипел:

— Откройся.

Раковина издала грохот, и перед ним предстал вход в ту самую Тайную Комнату, которая, по мнению людей, существовала только в легендах этого большого замка.

Взмахнув палочкой, Гарри наколдовал светящийся огонёк, который подлетел к туннелю. Он подошел ближе и прошептал заклинание. В туннеле появилось пару ступеней, трансфигурированных со стен огромной трубы.

Способ перемещения не самый быстрый, зато довольно надёжный, что и стояло в приоритете.

Умереть на входе не хотелось.

Туннель медленно изгибался, пока не расширился, открыв вид на довольно широкий коридор. Гарри спрыгнул с последней ступени, оглядываясь. Несомненно, огромная змеиная шкура привлекала основное внимание. В голове щелкнул бизнесмен-зельевар:

«Эта шкурка чертовски дорого стоит. Зельевары всего мира пооткусывают мне руки за неё».

Поставив себе пометку забрать выползок на обратном пути, Поттер пошёл дальше и вскоре упёрся в стену.

— Откройся?

Не медля, стена отъехала в сторону. Салазару Слизерину стоило проявить оригинальность в выборе паролей.

Огромный зал, высокие потолки, подпираемые мраморными колоннами, и статуя, что приковывала к себе взгляд. Гарри не понимал, почему идёт к ней, почему тянется пальцем к губам и прокусывает тонкую кожу, почему проводит кровью по холодному камню и что толкает отойти его и зашипеть, обращаясь к Королю Змей.

Вечность вместилась в мгновение, и только тогда, когда рот одного из Основателей «открылся», Гарри пришел в себя. Дыхание участилось — такое помешательство и транс пугали. Действия, которыми он разбудил Василиска, были словно вложены в его ДНК и воспринимались так естественно, что пугала эта простота, с которой он выполнил предписанные условия.

Отдалённое шипение отрезвило Поттера, и он, спохватившись, вынул зеркало Газелле, прислоняя его к глазам.

В темноте показалась огромная змеиная голова. Гарри с удивлением понял, что глаза рептилии закрыты.

— Говорящ-щ-щ-щий, что пос-с-с-с-смел разбудить меня, кто ты?

— Я Гарри Поттер. Великий Король Змей, позволь спросить, почему ты закрыл глаза?

— Я вижу, говорящ-щ-щ-щий. Я закрыл глаза, ш-ш-штобы не вредить тебе, но мой взор так же ос-с-с-тр, как и тыс-с-сячу лет назад.

Гарри отложил стекло и уважительно поклонился. Перед василиском ощущался трепет. Змей склонил голову в ответном поклоне, подползая ближе. В каждом движении огромного тела ощущалась сила и невероятная изящность, что совершенно не сочеталось с огромными габаритами.

Язык Короля стал «пробовать» воздух вокруг Поттера.

— Детёныш-ш-ш, ч-ч-чего ты хочеш-ш-ш-шь достичь?

— Величия.

— Пока ты в доме моего первого хозяина, ты можеш-ш-ш-шь полагатьс-с-ся на меня, говорящ-щ-щий.

Февраль в этом году выдался ужасно холодным, что не мешало новому учителю ЗОТИ устроить смущающе-горячее действо. Пятница наполнилась нелепым розовым цветом и раздражающими купидонами.

Гарри с неожиданностью понял, что шутка про девочек-фанаток, похоже, шуткой теперь не считалась. В сумке уже лежало несколько любовных посланий, что было хорошим поводом для смешков Драко. Анку, которому надоел шум и переполох, предпочёл остаться в комнате на своей жердочке.

После обеда к Гарри подлетел уродливый «вестник любви» и прокряхтел:

— Аудиостихи для Гарри Порена.

— Поттера.

— Да хоть Морена, итак!..

— Силенцио. Мне хватит письменного варианта, спасибо.

Поттер забрал письмо, которое должно было зачитать существо, и развернулся на каблуках, запихивая испорченный пергамент в сумку. Кажется, этот фан-клуб не останавливал ни возраст, ни необщительность Гарри Поттера. Все сегодняшние признания в любви немало раздражали не только его, но и учителей, которые не могли спокойно вести уроки из-за этого действа. Только в кабинете трансфигурации, как и в кабинете зельеварения, не появилось ни одного купидона. Даже «маленькие летающие дряни», как выразилась Макгонагалл себе под нос, не решались мешать преподавателям этих предметов.

Локонс, который и раньше пытался привлечь внимание Гарри, сейчас почувствовал свою искрящуюся безнаказанность, поэтому на уроке он торжественным голосом задал вопрос:

— Мистер Поттер, вы, как один из моих преданных фанатов, что можете пожелать своим одноклассникам в этот чудеснейший день?

Поттер поджал губы и встал на предложенное учителем место:

— Профессор Локонс, я, как преданный фанат, желаю вам открыть своё сердце книгам по ЗОТИ. Там пишут увлекательнейшие вещи. Литература, конечно, сложная, но вам должно понравиться.

Гарри очаровательно улыбнулся и вручил Локонсу свой учебник по ЗОТИ за первый курс. Он брал книгу для вечернего урока по чарам, чтобы показать кое-что Флитвику, но сейчас она пригодилась ему сильнее.

Поттер подошёл к своей парте, взял сумку и, не оборачиваясь, вышел за пределы класса.

Не останавливаясь на протяжении всего пути, он подбежал к уродливой горгулье, которой наугад бросил:

— Лимонные дольки?

«Защитник», не медля ни минуты, отъехал. Гарри поднялся по ступеням и постучал в большую дубовую дверь.

— Войдите.

— Здравствуйте, директор, я вам не помешал?

— Ох, мой мальчик, впечатлён таким неожиданным визитом. Хочешь лимонную дольку?

Гарри кивнул и протянул руку для того, чтобы взять предложенную сладость.

— Не люблю мармелад, мне больше нравятся мятные леденцы.

— Кому как, мой мальчик. Что привело тебя ко мне?

— Я могу отказаться от занятий ЗОТИ в этом году?

Дамблдор удивлённо захлопал глазами, поправляя очки-половинки.

— Почему?

— Не хочу придираться к учительскому составу и критиковать вас за выбор, но преподаватель зельеварения дал мне знаний по Защите значительно больше, чем ваш квалифицированный выдумщик. Во внезапно освободившееся время я лучше займусь самостоятельным изучением трансфигурации.

— Неужто профессор Локонс так плох?

— Директор, позвольте устроить с ним показательную дуэль. Я — второкурсник, который немного опережает программу — против почетного члена Лиги защиты от тёмных искусств, кавалера ордена Мерлина третьей степени. Если выиграю, вы позволите не ходить на его уроки.

— Я не могу этого разрешить, мой мальчик, даже если ты прав, — маг сохранил интригующую паузу, — только если этот поединок будет проходить не в Дуэльном Клубе.

В понедельник уже вся школа знала о том, что Златопуст Локонс с подачи директора открыл Дуэльный Клуб.

В назначенный день в Большом зале, преобразованном под нужное помещение, собрались практически все ученики.

На помост взошел Локонс, светящийся своим надменным довольством, что сопровождало его повсюду.

Гарри давно стал интересоваться людьми и наблюдать за ними со стороны.

К Люциусу и Северусу чувствовалось немое уважение, ощущалась природная сила, что сопровождала их как шлейф изящной мантии из самых дорогих материалов. Том излучал практически осязаемую силу — ту, перед которой склонялись сильнейшие. Его величие было длинным серебряным клинком, заточенным лучшим мастером. Локонс же старался показаться галеоном, но едва ли тянул на медный, помятый, пусть и начищенный, кнат. Он блестел на солнце, как и золото, но в действительности ничего не стоил.

Внезапно Локонс проговорил:

— А сейчас я хочу пригласить Гарри Поттера для показательной демонстрации.

Гарри вышел на помост, проходя мимо зельевара. Тот практически неслышимо прошептал:

— За три заклинания.

Локонс, наконец, закончив свою «речь», повернулся к Поттеру и объявил дуэль открытой.

— Прошу не поддаваться, профессор. Проявите ко мне уважение, приняв за достойного противника.

— Если ты так просишь, Гарри.

Они стали в стойки друг напротив друга и одновременно поклонились.

Правилам поведения научил его Снейп ещё на первом занятии. Он тогда сказал:

— Я не буду учить мальчишку, не знающего дуэльной грамматики.

Локонс выкрикнул заклинание первым:

— Экспеллиармус!

Гарри легко повёл палочкой, отбивая чужие чары. Профессор Снейп пусть и снижал силу на уроках, был намного сильнее дуэльного противника Поттера.

— Протего! Экспеллиармус! Инкарцеро!

Гарри взмахнул палочкой, в мгновение ока убрав верёвки. Затем он чётко и грациозно поклонился поверженному противнику, незаметно переводя взгляд на директора и получая от него уверенный кивок.

Гарри откровенно наслаждался освободившимся временем. В голове крутилась навязчивая песня хора Хогвартса. Поттер листал книгу по обширной Травологии, запоминая редкие виды трав и растений, бурча под нос приевшиеся строки.

Драко, что прибежал в библиотеку после ЗОТИ ошарашенно замер, смотря на друга.

— Гарри, прости за глупый вопрос, но ты напеваешь?

— Да, а это странно? Лучше посмотри: эта травка используется в некоторых лечебных зельях, оставаясь невероятно ядовитой. Разве это не странно?

— Прости, конечно, но напевающий ты страннее какой-то травы. Что случилось?

— Драко, я не захватил мир, успокойся. Как только это произойдёт, ты узнаешь первым.

— Ты споёшь гимн Хогвартса, когда это произойдёт? — Драко сел рядом и широко улыбнулся, чуть щуря глаза. Он редко позволял себя такую детскую посредственность, но она ощущалась довольно очаровательно.

— Как только захвачу мир, так сразу же.

Гарри отложил книгу беря сборник «Невероятные Зелья и Снадобья, что перевернули мир»

— А позовёшь Дамблдора? — Малфой сложил на столе руки, укладываясь на них головой.

— Естественно, а ещё Министерство и авроров.

— Можно я приведу тётушку Агнессу из Франции?

— Разумеется, отправь за меня пригласительное Тёмному Лорду.

Драко мгновенно посерел и перестал лежать на столе.

— Думаешь, он возродится?

Поттер отложил книгу, поворачиваясь к нему.

— Возможно.

Драко опустил, голову, скашивая глаза в сторону.

— Он убьёт тебя.

Гарри замер в удивлении.

— С чего ты это взял?

— Отец говорил ещё до моего поступления в Хогвартс: Мальчик-Который-Выжил умрёт, как только Тёмный Лорд восстанет.

Поттер прикоснулся к плечу сидящего напротив Малфоя.

— Думаю, он достаточно умён, чтобы отличить врага от мага, которому не к чему ненужная борьба.

Дверь в библиотеку открылись, и послышались отдалённые голоса. Драко мгновенно выровнялся, придавая лицу надменную аристократическую маску. Он взял одну из книг, лежащих на столе, раскрывая её ближе к середине, создавая видимость заинтересованного чтения, практически неслышно прошептав, даже не для Гарри, а для себя:

— Надеюсь.

* * *

Гарри нравилось спускаться вниз к Королю Змей и слушать его истории о временах правления Основателей. В Тайной комнате уже давно было трансфигурировано мягкое кресло с парой пледов.

Как оказалось, василиск был не против поболтать, пусть иногда в его шипении слышались уж слишком заметные надменные нотки.

В субботу мальчик вновь спустился к Великому Змею.

— Ты приш-ш-шел, дитеныш-ш-ш?

— Да. Могу я спросить, как вас зовут?

— Я не против, маленький Говорящ-щ-щий. Меня зовут — змей озадаченно замолчал.

— Что-то не так?

— Прос-с-сти, дитёныш-ш-ш. Я не помню имени, данного первым х-х-хозяином.

Змей свернулся кольцами рядом с человеком, с лёгкой насмешкой шипя:

— Возможно, я дам тебе назвать с-с-себя. Когда не будеш-ш-ш походить на травинку.

Гарри легко улыбнулся, сильнее накрываясь одеялом.

— А я похож на неё?

Василиск издал пугающие звуки, что, вероятнее всего, были смехом.

— Даже с-с-с закрытыми глазами вижу.

* * *

Гарри шёл по коридорам школы Магии и Волшебства. На плече что-то увлечённо клокотал Анку, стараясь пересказать своему глупому человеку невероятную историю о наглой и совершенно невоспитанной сове, что повадилась докучать его размеренной вороньей жизни.

Поттер делал увлечённый вид, стараясь сопереживающе кивать в нужных местах, на особенно выразительных восклицаниях птицы. Губы то и дело норовили растянуться в улыбке, но он вовремя себя одёргивал, продолжая делать внимательное выражение лица.

Ворон иногда возмущённо подпрыгивал на плече, заставляя Гарри пошатываться.

— Анку, не делай так, ты слишком тяжелый для такого.

Когда Гарри поворачивал, на него, совершенно внезапно, налетела девочка с красной эмблемой. Ворон вовремя слетел с плеча падающего хозяина.

Сила взволнованно и чуть виновато встрепенулась, не понимая, как не заметила надвигающуюся «опасность».

— Ох, Гарри! Прости меня, пожалуйста! — девочка протянула руку, предлагая свою помощь.

Ворон зло встрепенулся, практически налетая на «врага».

— Анку, успокойся, я в порядке.

Гарри встал, подходя к разбросанным вещам из его сумки.

Девочка подбежала к нему, садясь рядом и помогая собирать разбросанные пергаменты.

— Прости меня, мне так неловко.

— Ничего страшного. Я в порядке.

— Я Джинни Уизли, Гриффиндор, первый курс.

Поттер поднял на неё глаза, отвлекаясь от разбросанных вещей.

— Да, я знаю тебя. Думаю, мне не стоит представляться.

Ворон прыгнул ему на спину и довольно расправил крылья, заставляя Гарри едва не завалиться вперёд.

— Анку, немедленно слезь, ты порвёшь мне мантию.

Ворон спрыгнул, и Гарри повернулся в его сторону, дабы щелкнуть маленького шкодника по клюву.

Когда он повернулся, Джинни уже складывала в его сумку последний пергамент.

— Спасибо за помощь, Джинни. Спокойной ночи.

Он прошёл вперёд кивнув ей на прощание, в то время, как Джинни испуганно прижала к себе свою сумку, где лежал черный блокнот с выдавленными символами:

«Гарри Дж. П.»

Гарри зашёл в кабинет Чар. Флитвик, как всегда, сидел на своём большом стуле и что-то просматривал, сверяясь с одним пергаментом.

— Ох, Гарри, здравствуй. Бери стул и садись рядом.

— Здравствуйте, профессор. Вам чем-то помочь?

— Да. Проверишь эссе первогодок?

— Конечно, а какая тема?

— Применение простейших заклинаний.

Поттер кивнул, повернулся к Анку, который сидел на подоконнике, и спросил у учителя:

— Профессор Флитвик, можно открыть окно?

— Разумеется, пусть пернатый друг разомнёт крылья.

Анку выпорхнул в открытые створки, Гарри занял своё место и потянулся к сумке за пером.

Когда Поттер открыл замок и заглянул внутрь, то мгновенно застыл.

«Его нет».

Гарри вскочил, подошёл к первой парте и высыпал на неё содержимое сумки. Пергаменты покатились по столешнице, падая на пол; книги с грохотом ударились о дерево, а несчастная чернильница едва удержалась от того, чтобы не разбиться, несмотря на наложенные на неё чары для того, чтобы такого как раз таки не случилось.

Лёгкие сдавило от злости.

— Гарри, что случилось?

Маленький профессор подскочил со своего места, не понимая, что могло вызвать такие эмоции.

Поттер не слышал слов Флитвика. Он сжимал кулаки и впивался короткими ногтями в ладони, оставляя небольшие красные следы.

«Его нет. Его украли».

Гарри наклонил голову, смотря на разбросанные вещи. Он едва не дрожал от накатившей злости.

«Маленькая дрянь».

Через мгновение плечи опустились, а тонкие пальцы расслабились. Палочка скользнула в руку, и Поттер взмахнул ею над вещами, складывая те в сумку.

— Простите, профессор, у меня пропала очень дорогая мне вещь.

— Ох, мне жаль. Ты знаешь, где мог оставить её?

Гарри сжал губы в тонкую линию.

— Я знаю, кто стащил её. Вы позволите мне уйти немного раньше?

— Я могу отпустить тебя и сейчас.

— Не стоит, я хочу помочь вам.

Гарри быстро черкал пером в работах младших учеников. Красные чернила обводили помарки и несвязные предложения, после чего он думал об оценках.

Рука взялась за пергамент с именем, от которого внутренности сжимались в немой злобе:

«Джинни Уизли. Маленькая дрянь. Я уничтожу её».

Гарри положил последний пергамент в стопку и поднялся со своего места.

— Я могу идти, профессор?

— Да, иди, Гарри. Спасибо за помощь. Надеюсь, ты не будешь принимать поспешных решений?

Поттер повесил на плечо сумку, подошёл к окну и громко крикнул:

— Анку!

Птица, словно ожидая, что её позовут, мгновенно подлетела к окну и прыгнула на предложенное место.

— Разумеется, нет, сэр. Я к этому человеку и пальцем не прикоснусь.

Гарри вышел из класса и медленно, практически вразвалочку, направился на второй этаж. В туалете находилось привидение Плаксы Миртл.

— Ах ты, гадкий мальчишка! Вон из моего туалета!

— Молчать, призрак. Или я убью тебя во второй раз.

Девочка пискнула и «смылась» в один из унитазов.

— Откройся.

В голове не было ни одной мысли. Руки держали палочку, освещающую дорогу. Птица на плече смиренно сидела, изредка переставляя лапы.

Гарри зашёл в огромный зал и направился к статуе.

— Король Змей, Вы нужны мне.

В темноте послышалось шуршание, и вскоре перед ребёнком показался василиск.

— Ш-ш-што ты хочеш-ш-ш, Говорящ-щ-щий?

— Хочу, чтобы один человек умер.

— Я должен его убить?

— Нет. Я хочу, чтобы она убила себя сама.

— И ш-ш-што ты хочеш-ш-ш от меня?

— Ничего.

Змей от удивления едва не раскрыл глаза. Гарри улыбнулся краешками губ и сел в своё кресло, опираясь локтем на ручку. Анку прыгнул на спинку, вертя головой и рассматривая новое помещение.

— Мне просто стоило немного остыть. Теперь, когда я не собираюсь выпускать василиска для того, чтобы он убил мелкую девчонку, я могу подумать о том, как превратить её жизнь в ад.

Змея свернулась кольцами, наблюдая за мальчиком, закусившим костяшку указательного пальца.

— Позволь с-с-спросить, из-за чего вс-с-сё это?

— Из-за моего блокнота.

— Разве нельзя взять другой?

Глаза, до этого смотрящие в пол, резко поднялись и впились в Короля Змей.

— Нет. Никто не смеет брать мои вещи. Особенно важные.

— Хочеш-ш-ш, дам совет, маленький Говорящ-щ-щий?

Гарри кивнул, поджимая под себя ноги.

— Пус-с-сть она с-с-сожрёт себя изнутри.

Поттер немного расстроенно улыбнулся.

— Расскажите мне о тех временах.

* * *

Джинни Уизли спряталась под своим пологом, с трепетом переворачивая плотные листы. Глаза впивались в редкие строчки, разглядывали красивые рисунки. Гриффиндорка пусть и чувствовала лёгкую вину, но не воспринимала это как что-то серьёзное.

Разве такая безделушка может расстроить Мальчика-Который-Выжил?

Гарри зашёл в гостиную и сел возле Панси, которая увлечённо листала журнал. Он очаровательно улыбнулся и спустил Анку на колени, чем мгновенно привлёк её внимание.

— Я не помешаю тебе? — он склонил голову к плечу, с любопытством смотря на однокурсницу.

Панси на мгновение замешкалась, после чего отложила в сторону журнал. Гарри уделял внимание кому-то довольно редко, поэтому такие проявления были очень лестны для тех, кому они доставались.

— Нет, конечно.

Поттер завёл неспешную беседу, вложив в руку Панси кусочки мелко нарезанного мяса, которое она неспешно скармливала Анку. В какой-то момент, когда беседа зашла о воспитании наследников, Гарри невзначай бросил:

— Мне кажется, иметь в семье много детей можно лишь в том случае, если родители заботятся обо всех одинаково, никого не выделяя.

Панси с интересом подняла голову, а после, подхватив мысль, развила её в том направлении, в котором восприняла сама для себя:

— Я согласна с тобой, Гарри. Это особенно заметно по детям Уизли. Рон и Джинни — младшие дети — просто отвратительны, — она брезгливо поморщилась.

Гарри едва заметно улыбнулся и сказал:

— Я не думаю, что Рона постигла участь плохого воспитания. Он не лезет не в свои дела и очень предан духу своего факультета.

Панси тут же согласно закивала, взяв новую порцию мяса.

На следующий день маленькая слизеринка уже обсуждала со своими чистокровными подругами из Когтеврана отвратительное воспитание младшей дочери семейства Уизли. Девчонки делились сплетнями в гостиной со своими знакомыми менее благородного происхождения.

За завтраком Гарри намеренно сел рядом с Драко так, чтобы хорошо был виден стол Гриффиндора. Он склонился к Малфою и прошептал:

— Мне не всегда бывает приятно наблюдать за тем, как некоторые первокурсницы ведут себя за столом.

Малфой с интересом поднял голову от своей тарелки и на автомате перевёл взгляд на стол Гриффиндора, зацепившись за выделяющуюся яркую макушку, после чего сказал:

— Эта Уизли отвратительна. Леди, и не знает, как правильно пользоваться вилкой и ножом.

Сидящие рядом ребята стали оборачиваться и бросать короткие взгляды на Джинни. Змеи зашептались, привлекая внимание других факультетов. Такая активность заставляла других искать причину столь пристального внимания. Девчонка Уизли очень неудачно перевернула на себя кубок с тыквенным соком, заставив скривиться смотрящих на неё слизеринцев. Этим самым они и дали понять ребятам с других факультетов, кто же их так заинтересовал за гриффиндорским столом.

Девочка из Когтеврана брезгливо проговорила:

— Что бы Панси ни говорила, но в одном она была права. Младшая Уизли выделяется даже на фоне своих неряшливых старших братьев.

* * *

Гарри с третьекурсниками — своими будущими однокурсниками — сидел в библиотеке в то время, как Драко играл в квиддич с некоторыми товарищами.

Поттер перевернул страничку и осмотрел зал, заприметив среди всех близнецов Уизли, которые увлечённо и эмоционально спорили о чём-то.

— Так жаль, когда старшие в семье не пытаются привлечь младших к изучению чего-либо.

Гарри продолжил листать «Величайшие изобретения Магии», в то время как новые знакомые посмотрели на Фреда и Джорджа. В головах мгновенно вырисовался образ девчонки с неряшливой рыжей шевелюрой. Мысли о Роне после утренней ситуации никому даже не приходили в голову. Уже к вечеру в гостиной говорили о том, что из всего семейства Уизли в библиотеке ни разу не видели только последнюю, «курносую». Возможно, кто-то и видел, но тема была слишком интересной, чтобы мешать её развитию.

Гарри шёл по коридору, когда наткнулся на Джинни Уизли и ещё нескольких гриффиндорцев. Внутри вспыхнула злость, но он заставил себя легко улыбнуться первокурснице.

— Как твои дела? Может быть, тебе нужна помощь? Выглядишь очень обеспокоенной.

Джинни вспыхнула от стыда и, похоже, немного переволновавшись, практически крикнула, отбегая дальше:

— Нет, не нужно.

Стоящий неподалёку Колин Криви едва не топнул от злости на свою однокурсницу. Сам Гарри Поттер предложил этой неблагодарной девчонке помощь, а она посмела кричать на него! Щеки его покраснели от праведного гнева, и он повернулся к стоящим рядом одноклассникам.

— Вы видели? Сам Мальчик-Который-Выжил обеспокоился её состоянием, а она повела себя, как грубиянка!

Амелия, стоящая возле окна, опустила взгляд в пол и тихо спросила:

— А ничего, что Гарри Поттер учится на Слизерине?

Колин резко повернулся к ней и упёрся руками в бока.

— Что за глупости? Он остаётся героем, на каком бы факультете он ни был! Как можно его осуждать за такую мелочь, когда он спас всю Магическую Британию?

Дети согласно закивали. Всё же большинству из них уважение к Мальчику-Который-Выжил родители прививали с самых пелёнок.

* * *

Спустя некоторое время в Хогвартсе стал подниматься шум из-за любого провала Джинни Уизли.

На одном из уроков Джинни попросила перо у своей соседки по парте. После урока она забыла вернуть его хозяйке, на автомате кинув в свою сумку. Когда она зашла в Большой зал, практически все младшие ученики школы — не считая гриффиндорцев — повернулись в её сторону. Из глухого шёпота вырывались фразы:

«Бессовестная!»

«Я слышал, что она украла чужую домашнюю работу!»

«Я видел, как она рылась в чужих вещах без разрешения!»

«Вы разве не слышали, что говорила Амелия? Эта Уизли испортила ей мантию чернилами, когда пыталась стащить чернильницу».

«Я видела, как она тянулась к палочке Миранды на травологии!»

«Какой ужас! А я дружила с ней».

«Воровка!»

Джинни застыла в проёме, больше всего на свете желая спрятать накатившиеся на глаза из-за обиды и непонимания слёзы.

Джинни сидела в гостиной Гриффиндора, забившись в угол. Она плакала, закрыв руками покрасневшие глаза. Рядом сидели старшие братья, утешая.

— Ты ни в чём не виновата, ты очень честная и порядочная девочка. Я не верю в то, что ты смогла бы что-то украсть.

Джордж обнял младшую сестру с одной стороны.

— Мы защитим тебя и не позволим, чтобы с тобой что-то случилось.

Фред сел с другой, целуя её в лоб.

Внутри у Джинни завыла совесть.

«Это карма. Это моя вина. Гарри был добр ко мне, а я так поступила. Мама правильно говорила о том, что всё возвращается бумерангом. Я не должна была так поступать. Мне стыдно перед братьями, ведь они думают, что я хорошая. Как я теперь буду смотреть в глаза Гарри?»

Джинни сильнее сжалась под грузом собственной вины, но рассказать братьям о дневнике, спрятанном в её вещах, она не решилась. Было слишком страшно увидеть осуждение в этих родных глазах, полных поддержки и любви.

Сидящие немного дальше первокурсники закатывали глаза и морщили носы от такой картины. С их стороны сыпался шёпот, и к обсуждению Джинни постепенно присоединялись некоторые старшекурсники.

— Слухи из ничего не возникают.

— Правильно, не такая уж она и невинная овечка, раз есть причина лить слёзы.

— Да посмотрите, от неё так и разит сожалением.

Семикурсник, сидящий у камина, рявкнул на детей:

— Немедленно замолчите! Что за глупости вы несёте? Она гриффиндорка и никогда бы так не поступила!

Перси поджал губы и резко встал.

— Не смейте оскорблять мою сестру. А если вам есть что сказать, тогда говорите в лицо, а не обсуждайте за спиной, как обычно делают это слизеринцы.

Рядом с ним встали близнецы, закрывая собой Джинни, в то время как Рон шептал ей на ухо утешающие слова.

Студенты косо посмотрели на старших Уизли и оскорблённо замолчали.

* * *

Гарри не мог сказать, что наслаждается страданиями Джинни, но некоторое удовольствие это приносило. Больше всего ему нравилось осознавать, что весь этот беспорядок был вызван несколькими как бы невзначай брошенными фразами. Об этих случайных разговорах знали только его однофакультетники — и то, они про них даже не вспомнили ни разу, заменив это в своей памяти чем-то более интересным.

Рассказывая о происходящем в школе василиску, Гарри едва сдерживал ухмылку.

— Ты рас-с-све не чувс-с-ствуешь вину, маленький Говорящ-щ-щий?

Поттер удобнее устроился в кресле, закинув ногу на ногу.

— А разве должен? Я не заставлял никого распалять огонь против Джинни. Я просто дал людям почву, а они сами решили, засыпать её семенами раздора или затоптать.

Змей оценивающе хмыкнул и подполз поближе.

— Такое чувс-с-ство, будто ты бы дал им с-с-сделать выбор.

Гарри пожал плечами и весело улыбнулся.

— Этого мы не узнаем. Но я рад, что мне не довелось слишком изощряться. Манипуляция — это просто, когда люди сами хотят хлеба и зрелищ.

— На тебя не переведут с-с-стрелки?

— На героя Магической Британии? На человека, имеющего идеальную репутацию и только похвалы от учителей? Даже если кто-то и попытается, эти попытки утонут в потоке положительных отзывов.

Король Змей «захохотал», наклонив вперёд голову.

— Змеёныш-ш-ш.

Гарри опёрся подбородком о руку. Он улыбнулся уголками губ, по-кошачьи сощурив глаза.

— Приму за комплимент.

* * *

Лорд Волдеморт стоял перед раскрытым шкафом, рассматривая выглаженные мантии и наборы классических рубашек и брюк. На верхней полке стояло две шкатулки с изящными запонками и дорогими часами. Разрушенное временем поместье наконец-то удалось восстановить, после чего закрепить на уже готовом здании множество защитных связок чар, рун и даже кровных ритуалов.

— Динки!

Перед господином появился молчаливый домовик в чистой белоснежной наволочке.

— Да, хозяин?

— Предупреди Люциуса о моём скором визите. Пусть он пригласит на чай Северуса.

Эльф кивнул, поклонился и исчез со звонким хлопком.

— Северус-Северус-Северус… Очень надеюсь на то, что вот эту шёлковую рубашку я не запачкаю твоей кровью, — Том перевёл взгляд на зеркало и криво улыбнулся, расстёгивая мантию, что была на нём. — Хотелось бы верить, что ты, скользкий друг, помнишь о принесённой клятве.

В полутёмном помещении спальни ярко горели рубиновые глаза, отражающиеся в идеально отполированном зеркале.

Стрелки часов достигли девяти вечера, и Том Реддл переступил невысокое ограждение камина, входя в роскошную гостиную Малфой-мэнора. Люциус мгновенно встал и склонил голову, приветствуя Тёмного Лорда, в то время как Северус, изначально непонимающе смотрящий на столь бурную реакцию друга, осознал причину его поведения.

В измученных жизнью глазах родилось удивление, сменяясь волной ужаса и искренним непониманием ситуации, мимолётно скрытых под ментальными блоками.

Он так же встал и поклонился Волдеморту, едва слышно выдыхая:

— Мой Лорд.

* * *

Джинни, одетая в свою спальную сорочку, осторожно выходила из замка, неслышно касаясь камня голыми ногами. Дрожащие руки прижимали к груди свёрток.

Она, не чувствуя боли от впивающихся в ноги мелких камней и мусора, поднялась в совятню, позвала школьную сипуху, вручила ей свёрток, приказав отнести его адресату во время завтрака.

Из глаз лились слёзы, но уверенности в том, что собирается сделать, с каждой секундой только прибавлялось.

Маленькая Джинни Уизли шла в лес, где ещё один юный цветок, так и не успев расцвести, должен был сломаться, не устояв под сильным ветром.

Едва стрелка часов остановилась на отметке семь утра, в спальне Минервы Макгонагалл раздался взволнованный и, чего скрывать, до смерти напуганный голос Перси Уизли:

― Профессор! Пожалуйста! Моя Джинни!

Та удивленно посмотрела на самого спокойного и организованного ученика её факультета.

― Мистер Уизли, соберитесь с мыслями.

Он прерывисто вздохнул и с мольбой посмотрел на неё.

― Сестра! Моя сестра пропала! Пожалуйста, профессор, помогите её найти!

Спустя тридцать минут на территории школы уже находился отряд авроров. Люди прочёсывали весь замок, лес и деревни поблизости в поисках девчонки.

Ученики непонимающе переглядывались, пока один из них не узнал причину переполоха. Весть подняла на уши всех.

«Джинни Уизли пропала».

― Она ушла сама?

― А если её украли?

― Невосполнимая утрата для семьи и школы.

― Надеюсь, они её найдут.

В Хогвартсе вновь повторялось прошлогоднее событие ― только Джинни пропала без вести, а не умерла, как Гермиона Грейнджер.

Гарри шёл в Большой зал, не понимая причины возни вокруг. Внутри разрасталось беспокойство. Он непонимающе хмурился, когда, садясь за стол, рассматривал напряжённые выражения лиц ребят. Гарри заскользил глазами по помещению и внезапно остановился на столе факультета Гриффиндор. От увиденного внутри что-то оборвалось.

Ему было плевать на театральных рыдальщиц и детей, произносящих трагические речи. Он смотрел на близнецов Уизли. Они не плакали, не говорили и совсем не двигались. Братья сидели с одинаково мрачными выражениями лиц и пустыми взглядами смотрели куда-то вдаль.

В столовую влетела стая сов. Одна из них приземлилась рядом с Гарри и оставила небольшой свёрток.

Поттер аккуратно отвернул краешек посылки и тут же прикрыл чёрную обложку.

Сердце сжалось. В груди отчаянно завыла жалость и такое противное чувство, которое обволокло органы, как густая слизь, перекрыв доступ к кислороду.

Вина.

Уроки отменили из-за того, что преподаватели искали пропавшую девочку. Снейп закрылся в своей лаборатории и строчил письма коллегам с просьбой прислать несколько капель поискового зелья⁽¹⁾. При самых благоприятных условиях это зелье не приготовить быстрее, чем за полгода. Да и оно было запрещено Министерством магии, как тёмное. В его основу добавлялась кровь человека, которого ищут, но сейчас, когда жизнь Джинни была под угрозой, глава Министерства дал добро на его использование.

Ученики Хогвартса показательно сожалели о пропаже первокурсницы: поджимали губы, пускали слёзы, делали трагические выражения лиц и отчаянно рвались в Запретный лес для того, чтобы помочь в поисках взрослым.

Почему-то сейчас никто уже не кричал ― «воровка».

Гарри прижимал к груди блокнот, спускаясь в Тайную комнату.

Он опустился на кресло и подтянул ноги к груди. Змея свернулась колечком рядом в ожидании объяснений.

― Мне плохо. Вот здесь, ― Гарри дотронулся ладонью до груди. ― Я не понимаю, это из-за Джинни? Я сожалею? Я виню себя?

― Ох, маленький змеёныш-ш-ш, не ты виновен в том, что с девчонкой что-то случилось.

Гарри, съёжившись, посмотрел на Короля Змей.

― Но разве не я это начал? Мне не жаль Джинни, ведь она сама виновата в том, что так получилось. Кража ― это кража, и её ничего не обеляет. Мне стыдно перед её братьями.

― А перед родителями?

Гарри посмотрел на змея полными возмущения глазами, которые едва не искрились от переизбытка различных эмоций:

«Злость, вина, жалость, радость от возвращения дневника и растерянность».

― Это родители воспитывали её, значит, это и их просчёт.

Василиск хмыкнул и, развернувшись, пополз к своему логову.

― Иди к братьям. Прояви милосердие. Так ты успокоиш-ш-шь свою детскую непос-с-средс-с-ственную с-с-совесть.

* * *

Волдеморт заглянул в сознание Северуса. Снейп знал, что поставив блок, убьёт себя, поэтому позволил хозяину увидеть всё.

Том смотрел, как взрослеет его слуга, как страдает под гнётом отца и тянется к маленькому рыжеволосому солнышку, которое дарит ему надежду. Видел годы учёбы в Хогвартсе. Вражду между Северусом и Мародёрами; наблюдал за тем, как в сердцах выкрикнутое слово порушило многолетнюю дружбу. Как будущая Поттер отдалялась от Снейпа, поставив свою обиду выше, чем нужно, и как Северус шёл к нему, Лорду Волдеморту, и умолял помиловать грязнокровку, стоя на коленях. После видел, как его слуга в отчаянии переходит на сторону Дамблдора.

Тёмный Лорд помнил это.

Том вышел из сознания Снейпа, позволяя Люциусу подхватить упавшего друга. Он сел в кресло и откинулся на спинку.

― Я мог бы уничтожить тебя, Северус, не будь ты мне так нужен. Ты достойно мне служил, и я задолжал невыполненное обещание, но простить тебя не могу. Ты на исправительном сроке ― под ответственность Люциуса Малфоя, ― рубиновые глаза блеснули холодом и немой угрозой. ― Предашь меня снова ― полетит его голова.

Северус взглянул на повелителя, не веря услышанному. Он предатель, но его не убили. Помиловали. В груди затрепетал когда-то затоптанный огонёк преданности Волдеморту.

― Да, мой Лорд.

* * *

Северус смотрел на письма зельеваров, сминая их в руке. Он резко встал и подошёл к камину. Схватив горстку летучего пороха, бросил его в огонь и произнёс:

― Малфой-мэнор.

Люциус не понимал причины визита до тех пор, пока его друг не выдохнул:

― Мне нужно связаться с Тёмным Лордом.

Том, читая письмо Снейпа с просьбой о помощи, переданное Малфоем, криво улыбнулся.

― Динки, передай Северусу Поисковое зелье. Один флакон.

Волдеморт был не против помочь. Ценнее всего та верность, которая выросла со временем на благодарности и уважении.

* * *

Гарри нашел братьев Уизли. Вместе они находились в тёмном коридоре третьего этажа. На подоконнике, прислонившись плечами к окнам, сидели близнецы. Перси же стоял рядом, сгорбившись и рассматривая грязные руки. Рона с ними не было ― возможно, он не смог заставить себя выйти из спальни.

― Привет. Как вы?

На него синхронно поднялись потухшие глаза гриффиндорцев. Перси поджал губы и опустил голову вниз, не желая отвечать на вопрос, а Фред едва слышно прошептал:

― У нас пропала сестра. Ты сам как думаешь ― как мы?

Гарри подошел ближе и положил руку на плечо одного из братьев.

― Вы должны быть сильными ради Джинни. Я верю, что она найдётся.

* * *

В кабинете зельеварения собрались преподаватели вместе с главой Аврората. Мадам Помфри, задыхаясь, вбежала в комнату с небольшой стеклянной колбой.

― Северус, я принесла кровь Джинни Уизли.

Снейп аккуратно взял в руки ёмкость, откупорил её и наклонил над флаконом. Капля рубиновой жидкости скатилась из горлышка в зелье.

Волшебники задержали дыхание, про себя отсчитывая десять секунд, чтобы потом Минерва тихо охнула и прошептала… Практически неслышно и одними губами, но даже стоящий в конце комнаты Флитвик услышал дрожащий голос:

― Серое.

1) Поисковое зелье — моё творение. Кровь взяли у Помфри, она должна была быть у неё в кабинете.

Вернуться к тексту

Северус смотрел на цвет зелья и не находил слов для того, чтобы объяснить ситуацию. Он, не обращая внимания на удивлённые восклицания и вопросительные взгляды, направился к высокому стеллажу, заполненному свитками и старыми книгами в ветхих переплётах.

Профессор Макгонагалл осторожно окликнула Снейпа, но он только выдохнул и прошептал:

― Оставьте меня.

Авроры непонимающе переглядывались, но не решались сказать что-либо. Северус резко захлопнул дверь перед остальными и остался в одиночестве среди обилия информации, которая, скорее всего, ничем ему не сможет помочь.

Зелье, которое выбило его из колеи.

Это зелье было неизученным досконально, и специалисты считали, что оно может показывать только два цвета:

Рубиново-красный и золотой.

Если зелье стало красным, человек жив и можно окроплять им предмет, принадлежащий пропавшему ― он будет работать указателем в поисках.

Если же второй вариант, поиски можно сворачивать.

Никогда и нигде прежде не было упоминания серого, граничащего с жидкой ртутью, цвета.

Северус Снейп всегда славился своими достижениями в науке зельеварения, но даже он не понимал, что нужно делать дальше.

В этот же момент близнецы Уизли, находившиеся за поворотом, притягивали к себе недавно изготовленные Удлинители ушей⁽¹⁾. Братья переглянулись и, синхронно кивнув друг другу, направились в сторону выхода из подземелий. Они бесшумно шли вперёд, ощущая не просто холод пустынных коридоров, но и затопившее их отчаянье.

― Что мы будем делать, Джордж?

― Я не знаю. Если ответ не может найти даже Снейп, то… ― Фред не смог продолжить. Он смотрел на брата и поджимал губы в страшной печали ― почему серое?

Близнецы скрылись за поворотом, не заметив в нише Поттера ― Мальчика-Которому-Не-Плевать. Пожалуй, Гарри удивлялся своему небезразличию к сложившейся ситуации, потому что, по сути, это было совсем не его дело. Но он был ребёнком, который почувствовал вину за горе в чужой семье.

Гарри вновь спустился в Тайную Комнату, не находя себе места.

― Поисковое зелье оказалось серым. Лучше бы стало золотым, и тогда не было бы никаких проблем! Почему эта девчонка доставляет мне неприятности даже тогда, когда её нет в замке?

Он расхаживал по мраморному полу и кричал, бурно жестикулируя. Змей наблюдал на своим собеседником. Немного времени спустя он, не выдержав, раздражённо прервал Поттера:

― Змеёныш-ш-ш, успокойс-с-ся и обрати на меня с-с-воё внимание.

Гарри застыл на ходу и обернулся. Неожиданно к нему пришло понимание того, насколько глупо выглядел, закатив истерику василиску.

― С-с-сядь на с-с-своё место и пос-с-слушай меня. Я дам тебе возможнос-с-с-ть найти ответ, но не разреш-ш-шу вынес-с-сти его за пределы Тайной Комнаты. Если тебе нужно знание, а не решение, я готов открыть тебе то, что охранял на протяжении веков. Готов ли ты узнать о тайне С-с-салазара С-с-слизерина, моего первого хозяина и с-с-создателя, маленький человечиш-ш-шка?

Гарри впал в ступор. Сейчас перед ним находилось столь великое, таинственное и смертоносное существо, которое, как ни странно, внушало ему необъяснимое доверие. Которое заставляло его замирать и трепетать в восхищении. Поттер поднял глаза на Змея и не посмел ответить ничего, кроме тихого, отдающегося эхом в застывшей тишине:

― Да.

Он шёл рядом с медленно ползущим василиском по тёмным коридорам до тех пор, пока перед ними не показалась огромная дверь. Потёртая и старая, но сохранившая целостность дерева, из которого была сделана. Гарри прикоснулся к ней и едва сдержал вскрик от удивления.

Что-то острое больно впилось в ладонь, оставив его кровь на фигурной ручке.

― Не бойся, Говорящ-щ-щий, без этого тебя бы не пустили.

Гарри кивнул и перемотал порез чистым платком, после чего взялся здоровой рукой за ручку и потянул двери на себя.

― Библиотека С-с-салазара С-с-слизерина.

Он замер в восхищении, но тут же пришёл в себя и повернулся к василиску.

― Я не уверен, что смогу понять всё, что написано здесь. Основатели жили тысячу лет назад, а тогда английский был не таким, как сейчас.

Король Змей, кажется, хмыкнул и приказал открыть первую книгу, которая попадётся под руку.

Гарри осмотрел большую комнату, совершенно не покрытую пылью, и взял в руки тяжёлый фолиант.

На обложке было написано:

«Свойства диких трав. Том третий».

Страницы зашуршали под пальцами, и Поттер кажется, не мог понять, почему написанные много лет назад слова читаются с такой простотой и лёгкостью. В голове щелкнула мысль, и он засмеялся, осторожно вернув книгу на место.

― Всё здесь написано на парселтанге⁽²⁾, я прав?

Змей лишь одобрительно кивнул.

― Я приводил с-сюда наследников только нес-с-сколько с-с-столетий спустя пос-с-сле с-с-смерти хозяина. Гордис-с-сь, змеёныш-ш-ш.

Гарри серьёзно кивнул и, поджав губы, повернулся к стеллажам. Он шёл между ровных рядов, заинтересованно рассматривая корешки. Удивительный перфекционизм владельца этой библиотеки впечатлял. Один отсек занимало лишь одно направление, а таких были десятки: зельеварение, травы, боевые искусства, история, чары, магические существа, старинные ритуалы, тёмная магия ― и это лишь те, что находились ближе к выходу. Как понял Гарри, одному направлению отделялось несколько шкафов, написанных не только от руки Основателя, но и его потомков. Немного дальше стояло несколько кресел.

Гарри повернулся к Змею и с восхищённым трепетом прошептал:

― Спасибо… спасибо вам, это невероятно.

* * *

Миссис Уизли спокойно накрывала на стол к завтраку, напевая под нос приятную мелодию. Муж должен был скоро спуститься и отведать чудные тарталетки, приготовленные по рецепту миссис Лаинер, вместе с которой Молли время от времени отправлялась за покупками. Она выдохнула и направилась к лестнице, чтобы подняться наверх и позвать Артура.

Проходя мимо волшебных часов, она привычно бросила мимолётный взгляд на стрелочки детей, показывающие их занятия в данный момент. Сначала Молли не поняла, что же её насторожило и заставило присмотреться внимательнее, но когда к неё пришло осознание того, что она видела, не смогла даже вдохнуть.

Стрелочка Джинни не двигалась. Она поломанной деревяшкой безвольно повисла вниз.

― Артур, ― растерянно выдохнула Молли, а затем закричала: ― Артур! Иди ко мне! Немедленно иди сюда!

Она в панике схватилась за волшебную палочку, впрочем, не понимая, чем она сейчас сможет помочь. Всё тело сотрясла дрожь.

Уже через полчаса Молли и Артур Уизли будут сидеть в кабинете Альбуса Дамблдора, задыхаясь от беспросветного горя и безысходности.

* * *

Гарри спокойно сидел в мягком кресле, листая старые книги и перебирая пожелтевшие свитки.

― А почему комната так хорошо сохранилась?

― Не знаю, Говорящ-щ-щий, но, кажетс-с-ся, здес-с-сь в-с-с-сё с-с-с нанес-с-сёными рунами.

Книга «Поисковые зелья и их применения в разных ситуациях» удивила Гарри своим существованием в принципе. В мире современного зельеварения и о десятой части здесь написанного не слышали, в то время как сборник был датирован двести пятьдесят третьим годом. Его написал некий Ириал Слизерин, оставив около трёх страниц для своей биографии.

Полностью читать книгу времени не было, поэтому Гарри начал медленно и внимательно перелистывать страницы, пытаясь найти сходства. И нашёл ― на шестидесятой странице. Несколько строк, написанные сразу после названия главы, привлекли его внимание:

«Одно из тех зелий, которое не было изобретено мной лично, но вписано в работу с позволения создателя его. Имею честь сообщить, мой предок, я участвовал в испытаниях данного снадобья».

Поттер заскользил взглядом вниз, где были описаны цвета-результаты:

«Цвет крови молодого и непорочного единорога, цвет чистейшего серебра и стали сулит пропавшему неизвестность. Единственный раз нам с сэром Гилбертом выпал данный окрас, когда мы искали жену его. Дева ушла сама, пока земля не оросилась утренним светом. Поиски другими зельями из поискового типа не дали результатов».

Гарри отложил книгу и прикрыл уставшие глаза, помассировав их пальцами.

― Джинни Уизли. Как бы не ненавидел тебя, я благодарен тебе. Ты стала причиной открытия того, что изменит мою жизнь.

1) Удлинители ушей изобрели пару лет спустя, но я решила ввести их в историю сейчас.

Вернуться к тексту

2) Книги, написанные на парселтанге — вещь которая, меня немного смущает, но во вселенной моей истории змееусты освоили письмо на змеином.

Вернуться к тексту

Поиски длились целую неделю, но так и не дали никакого реультата. Авроры вынуждены были признать своё поражение.

Джиневру Уизли объявили пропавшей без вести, Альбуса Дамблдора вызвали на ковёр в Визенгамот, потому что ежегодные смерти детей уничтожали хорошую репутацию учебного заведения и доверие родителей к директору.

Заседание проводилось в полном составе суда. Дамблдора оправдали, впрочем, временно отстранив от обязанностей директора Хогвартса. На его место назначилии Минерву Макгонагалл, которая теперь походила на призрака — на ней не было лица, а глаза изо дня в день были опухшими и покрасневшими от слёз.

До конца учебного года оставался всего месяц, и со временем студенты оставили серьёзную тему пропавшей девочки. Все мысли были забиты учёбой, предстоящими экзаменами и оценками. Только братьям Уизли оставалось горевать о потере сестры, которая, будучи маленьким цветком, сломалась, осыпавшись нежными лепестками слёз.

Гарри засел за руны и нумерологию, попутно помогая готовиться Драко. Анку радовался вниманию, которое ему вновь начали уделять, и усердно помогал, топая по столешнице и утыкаясь клювом в щёку хозяина.

Один раз, когда слизеринцы сидели в столовой, Анку внимательно посмотрел на предложенную ему еду и хрипло пророкотал⁽¹⁾, напугав всех до чёртиков:

— Дай! Дай! — крикнул ворон и потоптался на плече Гарри, указывая головой на тарелку с ветчиной.

Удивлённому Поттеру только и оставалось, что протянуть мясо своему питомцу. Когда довольный Анку нахохлился на своём месте, Гарри прошептал:

— С каких пор ты начал говорить?

Птица, бросив на него взгляд, спрятала голову под крылом, вызвав пару смешков от Малфоя, который сидел рядом.

* * *

Библиотека Слизерина была прекрасна в своём величии, и Гарри Поттер стал частым её гостем. Королю Змей время от времени приходилось прерывать читательские сеансы, отправляя Поттера поесть, но тот всегда быстро возвращался. Гарри нравились каменные стены и полы, толстая медвежья шкура возле креста, факелы и свечи, заколдованные так, что открытый огонь, согревающий комнату, не наносил вред хрупким книгам.

Гарри давно перенёс свой плед из гостиной Слизерина в это место. Забираясь на большое кресло с ногами и заседая за очередной фолиант, он чувствовал себя защищённым. Сейчас он читал книгу под названием «Величественность, что сохранится на века». Автор был неизвестен, как и дата написания. Некоторые слова Гарри едва мог прочесть — всё-таки тысячелетняя разница между культурой прошлого и настоящего сильно сказывалась, но василиск, по просьбе, объяснял то, что трудно было понять.

В книге, которую Гарри читал, рассказывалось о роде Слизерин: о подвигах Основателя и его предков, чьей традицией было изучать как можно больше всего. Неизвестный говорил о том, что библиотека насчитывала собой всего несколько рядов, когда он принёс дополнение на одну из её полок. Рассказывал и о том, почему никто больше не увидит портрета Салазара:

«Величайший из рода запретил рисовать его посмертную картину. Велел лишь нанести мёртвую фреску в главном доме. Средь нас ходит слух, что дочь, прекрасная Мигарда, ослушалась его, написав портрет и спрятав…».

— Как считаете, портрет Слизерина сохранился?

Змей поднял свою голову и сонно зашипел:

— Возможно, но ты, маленький Говорящ-щ-щий, не узнаеш-ш-шь о мес-с-сте его хранения как минимум лет дес-с-ять.

Гарри удивлённо посмотрел на змея и, наклонив голову в сторону, спросил:

— Почему?

— Хозяин не для того впал в сос-с-стояния с-с-сна, чтобы по пробуждении увидеть маленького кобрыш-ш-шонка. С-с-скинь парочку ш-ш-шкур, а тогда мы поговорим об этом.

Поттер на мгновение застыл, и тут в его голову вспышкой ударила мысль:

— Стойте, пятьдесят лет назад Тайную комнату открывали. Кто это был?

— Такой же змеёныш-ш-ш, как и ты, разве что был немного старше.

— А ему вы показали библиотеку и портрет?

— Нет уж, хозяин расстроился бы, увидев последнего из их рода, да и тот ребёнок мне не очень понравился, а библиотека не видела человека уже много столетий, так что нет. Радуйс-с-ся, Говорящ-щ-щий, ты приглянулс-с-ся Королю змей. Рас-с-скажеш-ш-шь своему выводку об этом.

* * *

Экзамены взбудоражили всех учеников. Библиотека Хогвартса внезапно стала одним из самых популярных мест в школе среди студентов. Кто-то старался выучить всю программу за один вечер, не прерываясь даже на еду, а кто-то усердно строчил шпаргалки.

Первым экзаменом второкурсникам поставили зельеварение. Как только гриффиндорцы и слизеринцы расселись по своим местам, профессор ужалил их раздражённым взглядом и тихо сказал:

— Сначала короткий устный опрос, потом письменный и практическое задание. Поттер, так как вы перескакиваете через курс, у вас будет отдельное задание. Оно должно быть выполнено как минимум на «Превосходно», это понятно?

— Да, сэр.

Северус Снейп быстро задал каждому студенту по несколько вопросов — разумеется, остановившись на Поттере и устроив ему блиц от: «сколько унций желчи саламандры нужно использовать в большинстве ядов?» до «из чего состоит сыворотка правды?», раздал тесты и написал список зелий на выбор для работы над практической частью.

Через пятнадцать минут Гарри отдал свёрнутый пергамент и спросил, что он должен сварить на экзамене. Получив ответ, он зашагал к кладовке.

Когда Поттер выходил из класса, Северус остановил его, дотронувшись до плеча, и очень тихо сказал:

— У тебя сейчас Защита. Только попробуй опозорить меня, и больше я не впущу тебя в кабинет для занятий.

— Разумеется, сэр. По-другому и быть не может.

Златопуст встретил Гарри крайне недовольным взглядом, пусть и старался держать улыбку. После той громкой победы Поттер не показывался в его кабинете до этого момента.

— Студенты, садитесь и пишите тест, который видите перед собой. Мистер Поттер, задержитесь. Для вас особое задание. Я задам вам вопросы по программе, а после мы перейдём к практике.

— Хорошо, сэр, — безразлично ответил Гарри, даже не взглянув на профессора.

— Все виды и свойства щитовых чар, — начал Локонс, чувствуя себя униженным оттого, что не смог даже словесно отыграться за зимнее поражение и напугать Поттера.

— Протего Диаболика — чары, окружающие заклинателя защитным огненным кольцом. Протего Дуо — усиленное Протего. Протего Максима — мощное защитное заклинание. Протего Тоталум — чары, окружающие заклинателя невидимым защитным барьером. Протего Хоррибилис — мощное защитное заклинание. Защищает от темной магии и от проникновения темных магов⁽²⁾. Но Протего не способно защитить от Непростительных: Круциатус, Империус и Авада Кедавра.

— Какие свойства Непростительных?

— Вы ведь знаете, что это вопросы не второго и даже не третьего курсов?

— Отвечайте, Поттер!

— Круциатус — заклинание боли, Империус — подчинение, Авада Кедавра — смерть.

Вопросы никак не прекращались, и даже студенты, занятые своим тестом, стали поднимать головы, чтобы посмотреть на противостояние.

— Хорошо, последний вопрос, мистер Поттер, — раздраженно прошипел Златопуст. — Конфундус?

— Чары, применяющиеся как для причинения беспорядка в мыслях человека, так и для нарушения работы различных магических предметов. Это всё? Мне переходить к практике?

— Обездвижьте манекен и исчезните.

Гарри кивнул и невербально бросил в несчастный, медленно двигающийся манекен «Остолбеней».

После окончания экзаменов Гарри сидел в гостиной, когда к нему подошла маленькая Алисия с пергаментом. Он поблагодарил первокурсницу и развернул письмо:

«Буду ждать на маггловской части станции».

Гарри улыбнулся. Пожалуй, по Тому он скучал.

1) Вороны действительно могут говорить.

Вернуться к тексту

2) Заклинания взяты не с потолка, вот ссылка:

https://harrypotter.fandom.com/ru/wiki/%D0%A1%D0%BF%D0%B8%D1%81%D0%BE%D0%BA_%D0%B7%D0%B0%D0%BA%D0%BB%D0%B8%D0%BD%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D0%B9

Вернуться к тексту

Гарри пожал руку Люциусу, после склонился перед миссис Малфой, едва касаясь губами накрахмаленной перчатки и, наконец, попрощался с Драко, оставив обещание навестить его ближе к августу. Кивнув ещё нескольким знакомым со Слизерина, Поттер направился к выходу с магической платформы и едва заметно улыбнулся, когда заметил Тома.

Мужчина совсем не изменился с прошлой встречи — разве что на руке появились новые часы, которые едва выглядывали из-под рукава костюма-тройки. В другой руке он держал небольшой черный блокнот с серебряными уголками, возможно, разглядывая список дел на сегодня. На Тома оглядывались случайные прохожие, а некоторые подростки пристальнее всматривались в лицо мужчины, вспоминая, не видели ли они его в одном из популярных модных журналов.

Реддл поднял голову от записной книжки, звучно захлопнув её, и совсем незаметно улыбнулся. Прищурив глаза, он махнул головой, подзывая мальчика к себе.

Гарри подошёл ближе. Том сунул блокнот во внутренний карман пиджака и проговорил, протянув руку:

— Здравствуй, Гарри. Как твоё настроение?

Поттер немного наклонил голову в сторону и схватился за его ладонь.

— Здравствуй, замечательно. А твоё?

Том сжал чужие пальцы, невербально наложив на себя и Гарри магглоотталкивающие чары.

— Прекрасно.

Затем оба волшебника исчезли во вспышке аппарации.

Гарри с Томом зашли в «Дырявый котёл» и направились к свободному столику возле стены. Реддл пристально осматривал мальчишку, в это же время заказывая прохладные напитки молодой официантке. Девушка кокетливо наклонялась ниже и улыбалась, обнажая ряд белых зубов с аккуратными клычками, но Том оставался равнодушен. Полностью игнорируя попытки молодой особы завладеть его вниманием, он не отводил взгляда от своего «врага номер один».

— Я слышал, что в школе был переполох.

Гарри кивнул и сделал глоток лимонада.

— Да, Джинни Уизли пропала.

— А по какой причине?

«Ты как-то связан с этим?»

— Не выдержала слухов.

«Их начал я».

Том и Гарри вели спокойную беседу. Мужчина хвалил мальчика за успехи в учёбе и давал важные советы, как вдруг входная дверь резко отворилась и на пороге появился запыхавшийся Рубеус Хагрид. Он с волнением осмотрел помещение и практически бросился к застывшему в удивлении Гарри. Полувеликан проталкивался через недовольных посетителей, бросая на ходу сбивчивые извинения.

Том испытал лёгкий отголосок паники в душе, он тихонько пищал где-то в глубине:

«Беги! Он может тебя узнать, и тогда план полетит крахом!»

Но Реддл не сдвинулся с места. Вызывать подозрения своим внезапным исчезновением не хотелось ещё больше.

Лесничий очень быстро оказался рядом с Гарри и, склонившись к нему, очень тихо — по его меркам — прошептал:

— Гарри, немедленно через камин отправляйся в Хогвартс. Желательно в кабинет Дамблдора.

Гарри, словно находясь в поиске объяснений, посмотрел на Тома, но тот только кивнул, подзывая к действиям, и проговорил одними губами:

«Я напишу».

Поттер кивнул и, не медля ни минуты, схватил свои вещи и помчался к камину. Бросив горсть Летучего пороха под ноги и назвав место, он исчез в зелёных языках пламени.

Хагрид облегчённо выдохнул и перевёл взгляд на спутника Гарри. Статный мужчина вызвал лёгкую волну воспоминаний из детства — незначительную, словно пером провели по стеклу. Полувеликан легкомысленно отмахнулся и тяжело приземлился на стул, ранее занятый Поттером.

— Я тут это… вот, с поручением от самого Альбуса Дамблдора. Неспокойные времена нынче. Бедный Гарри. Хороший мальчик, только вот не везёт ему по жизни.

Том устроился поудобнее, расстегнув пуговицу пиджака. Вот сейчас ему стало интересно.

— Даже так? Я ничего такого не слышал. Вы ведь не спешите? Нет? Чудно, я закажу немного выпивки.

* * *

Гарри вышел из камина, усилием воли стараясь сохранять спокойствие внутри себя.

В мгновение ока перед ним оказалась Минерва Макгонагалл и принялась с беспокойством осматривать тело на наличие ран и ссадин.

— Профессор, что случилось?

* * *

Один из охранников Азкабана остановился у пустой камеры.

— Сириус Блэк сбежал!

Улицы Лондона покрыла пелена беспросветнного мрака. Редкие прохожие спешили по своим домам, а изредка мелькающие машины пугали своим появлением бездомных кошек, заставляя их с опаской озираться.

Большой чёрный пёс брёл по переулкам. Клочки запутанной шерсти не скрывали исхудавшую фигуру измождённого животного, а лапы едва волочились от усталости. Он искал место, в котором гнетущая нависшим мечом опасность отступила бы. Вход в дом, откуда сбежал много лет назад.

Пёс остановился на перекрёстке. Склонив голову, он безуспешно пытался убедить себя, человека, прожившего двенадцать лет на холодных ветрах Азкабана, в том, что больше рядом нет дементоров, терзающих его душу.

На месте Адской гончей* внезапно появился мужчина. Совсем молодой, когда-то весёлый и тянущийся к жизни, как к солнцу. Сейчас же он прятался от света фонарей, потому что боялся, что его увидят.

Сириус Блэк чувствовал себя крысой. Жалкой и облезлой.

Мужчина поднялся на тонких ногах, спиной опираясь о кирпичную стену. Иссохшие губы приоткрылись, и он едва слышно прохрипел, не в силах говорить громче:

— Откройся хозяину. Тому, в ком течёт кровь благороднейшего рода Блэк.*

Дома перед ним разъехались, показав убежище. Дверь встретила знакомой серебряной змеиной головой, и Сириус поднял к ней указательный палец, позволяя острому клыку оставить на себе след крови.

Особняк принял его, и дверь поспешила открыться. Как только та захлопнулась, Сириус сполз на пол и облегчённо выдохнул, прикрыв глаза.

— Я в безопасности.

Минуту он провёл в тишине, слушая быстрое сердцебиение.

— Кричер!

Старый домовик появился с громким хлопком, сначала с невероятным удивлением, а после с брезгливостью смотря на новоявленного хозяина.

— Кричер, убери мою спальню, набери ванну и приготовь еды. Не оповещай матушку о моём прибытии, я сделаю это сам, когда отдохну. Выполняй.

Домовик исчез с недовольным скрежетом. Сириус повернул голову в сторону и наткнулся взглядом на подставку для зонтиков. Губы его скривились в подобии улыбки.

— Я дома.

Тёплая ванна была невероятным блаженством, и Сириус с удовольствием жмурился, ощущая кожей тёплую воду. Единственное, что добыл домовик для его ужина, были яйца и несколько ломтиков бекона. Добавки пришлось приносить несколько раз, пока Блэк не убедил себя в том, что еду не следует воспринимать как временное блаженство. Он больше не будет голодать. Как только он перестанет бояться своей тени, сразу заберёт к себе Гарри. Хогвартс не может быть безопасным местом, когда там умирают дети.

Сириус Блэк уснул. Впервые за двенадцать лет кошмары не прерывали его чуткий сон.

Утро началось с мыслей о Вальбурге, и он, поднявшись с постели, быстрым шагом направился к её портрету.

— Здравствуй, матушка.

Сириус слегка склонил голову вперёд, показывая своё уважение. Внутренности скручивало от противоречивого недовольства этим поступком.

— Здравствуй, Сириус, — донёсся до него ледяной голос.

Эта вспыльчивая аристократка не собиралась кричать. О, госпожа Блэк не кричит, когда злится. Она прошивает предмет своего раздражения миллионом ледяных игл, пока первая волна гнева не сходит, и только тогда женщина позволяет себе выговориться.

Вальбурга Блэк не простолюдинка, и она никогда не стала бы позволять себе — даже после смерти — такое поведение.

— И что ты забыл в этом «отвратительном доме, наполненном тёмными магами», с которыми ты «не собирался связываться»? Кажется, так ты говорил мне перед тем, как хлопнуть дверью.

— Матушка…

— Лучше молчи, — её блеклые глаза сузились от гнева. — Ты предал нашу семью, Сириус. Оставил нас, когда мы больше всего нуждались в твоей помощи. Ты, Сириус, был со своими друзьями в то время, как я сгребала голыми руками жар былого величия. Когда мне пришлось взвалить на себя обязанность возглавить род, не оставив времени, чтобы погоревать над смертью сына. Ты в те моменты тратил время на бессмысленную войну. Играл роль хорошего мальчика, а я в это время наблюдала со своего портрета, как рушится мой дом.

От её слов в душе заскреблось чувство вины. Ему было стыдно, но бежать от ответственности он не смел.

— Прости меня, матушка. Могу ли я загладить свою вину?

Она молчала. Долго, заставляя его чувствовать себя провинившимся ребенком. Глаза портрета налились слезами, а голос безжалостно дрожал.

— Мой мальчик, — она тихо, практически неслышно, прошептала, заставив его вздрогнуть. Напряжённые плечи опустились, Сириус почувствовал — его простили.

Вальбурга долго кричала на своего сына, чувствуя невероятное облегчение, и еще дольше плакала, когда он скрылся за дверью.

Она была счастлива. Сириус вернулся домой.

Сириус обратился в Гринготтс с просьбой о хорошем адвокате и вскоре получил ответ. В пришедшем письме были представлены несколько человек, претендующих на это место, указаны их требования по зарплате; также к документу прилагались резюме.

Блэк замешкался, когда увидел, что его просят сообщить удобные варианты для связи. Удобный вариант для него — не высовываться из безопаснейшего места в Британии* и постепенно приводить в порядок себя и своё поместье.

Кричер, следуя указу Сириуса, приобрёл несколько молодых и очень шустрых домовичек, которые, воодушевившись статусом семьи, которой им теперь положено служить, поспешили привести дом в идеальное состояние, дрожа от уважения к старому мажордому и господину.

Через тот же Гринготтс Блэк вызвал на дом старого целителя из-за границы, который согласился на Обливиэйт. Несколько раз взмахнув над телом Блэка дубовой палочкой, лекарь, скривив губы, принялся составлять список зелий для восстановления не только физического, но и психологического здоровья. Также он порекомендовал Сириусу соблюдать диету, заниматься спортом и не забывать про полноценный сон, а после, забрав мешочек галеонов, скрылся в пламени камина.

Вместе со своим адвокатом Сириус в ускоренном режиме готовил линию защиты, каждый вечер слушал наставления умерших предков по ведению дел рода и готовился к тому, что могло ожидать его в ближайшем будущем.

Газеты взорвались ошеломляющим событием спустя месяц после его сокрушительного побега из Азкабана.

Сириус Блэк подал заявление на апелляцию.

* * *

Гарри остался в Хогвартсе после неожиданного вызова, ведь «школа самое безопасное место во всей Магической Британии. Сириус Блэк не сможет достать тебя здесь».

Бо́льшую часть своего времени Поттер проводил в библиотеках — то в школьной, то в слизеринской. Каждый день он переписывался с Томом, который подарил ему пергамент, связанный Протеевыми чарами. В один из вечеров Реддл объяснил Гарри, почему все опасаются за его жизнь:

«…они считают, что Блэк предал твоих родителей, Гарри, и выбрался из тюрьмы лишь затем, чтобы закончить начатое».

«А что думаешь ты?» — Гарри сидел на своём мягком кресле в Тайной комнате. У выхода тихо сопел Василиск, а на подлокотнике лежал недочитанный фолиант.

«Глупости. Сириус Блэк был известен собачьей верностью своим друзьям и открытой ненавистью к тёмной магии — как бы это ни было иронично, учитывая, какую он носит фамилию».

«Том, а на какой стороне был ты во время войны?»

Ответ Гарри получил спустя минуты мучительного ожидания. Он даже взял в руки книгу и настроился на то, чтобы продолжить чтение, но на чистом листе вдруг начал вырисовываться привычный каллиграфический почерк. Однажды Гарри даже старался повторить его, но быстро осознал — эти аккуратные буквы дело не техники, а времени, с которым уходят любые неровности и появляются красивые завитки.

«Думаю, это очевидно».

Мальчик наклонил голову в сторону и похлопал своим пером по губам перед тем, как вывести:

«Согласен, глупый вопрос. Не порекомендуешь мне материалы для изучения французского?»

«Разумеется…»

Гарри завтракал в столовой в момент, когда сипуха принесла газету с кричащим заголовком. Салфетка быстро слетела с колен, и он поднялся со своего места, захватив свежую прессу.

«Сириус Блэк подал заявление на апелляцию.

Сегодня всю Магическую Британию потрясла невероятная новость: беглый преступник будет выступать с адвокатом Ареаном Грэмом за свою невиновность и потребует обжалования приговора. Как заявляет мистер Грэм, его клиент имеет железные аргументы, и Визенгамоту придётся выплатить огромную компенсацию. Представитель защиты известен чередой удачных дел. В том случае, если и дело Сириуса Блэка увенчается успехом, слава волшебника взлетит к небесам. Подсудимый предпочёл не появляться на публике до заседания суда, что вызывает множество споров. Если мистер Блэк сможет доказать свою невиновность, за ним закрепится место в Визенгамоте, также один из древнейших родов получит попытку восстановиться. На данный момент представители Министерства удерживаются от комментариев…»

Гарри отложил газету и устало потёр глаза. Возможное освобождение крёстного сулило одни светлые перспективы. Если Том прав, Сириус заинтересуется тем, чтобы забрать Гарри к себе.

«Это было бы прекрасно», — подумал Поттер. Поддержка такого рода, как Блэк, никогда не бывает лишней, а ещё, если повезёт, у него будет доступ к библиотеке, которая даже в отдалённых кругах была очень известна и слыла едва не легендами. Гарри видел только выгоду в том, что Сириус Блэк сможет оправдаться.

А, может быть, он не хотел признать вспыхнувший давно затоптанный огонёк надежды на обычную человеческую ласку. Каким же он был глупым ребёнком.

Суд назначили на двадцатое июля.

До этого времени специалисты вдоль и поперёк изучали предоставленные воспоминания о ночи тридцать первого октября восемьдесят первого года и обговаривали ситуацию в миллионный раз, сгорая от желания найти повод для того, чтобы опровергнуть железные доказательства. Но даже идиоты понимали, что воспоминания подлинные и совершенно точно доказывают невиновность мужчины. В том случае, если допрос с сывороткой правды также не докажет вину, банковская ячейка Сириуса Блэка заполнится до краёв.

День апелляции для всей Магической Британии наступил удивительно быстро. Журналисты успели написать по несколько статей с прогнозами на развитие событий.

Как только Сириус Блэк прибыл в здание, его привязали к стулу. Полный состав Визенгамота, облачённый в традиционные балахоны, навис над Блэком опасной тенью. Сириус поднял на людей твёрдый взгляд и погрузился в свои мысли в то время, как один их магов начал зачитывать обвинения и результаты работы с воспоминаниями.

«Они должны были сделать это двенадцать лет назад. Ещё немного, и я смогу подать запрос на опекунство над Гарри. Он уже совсем взрослый. Мерлин, как же я хочу его увидеть», — думал Сириус, не в силах сконцентрироваться на том, что происходит вокруг.

Спустя некоторое время к Блэку подошёл коренастый мужчина и приказал открыть рот. Метнув вопросительный взгляд в сторону Ареана и получив утвердительный кивок, он подчинился приказу. Зелье не имело вкуса, но Сириус почувствовал горечь — то, что оно приносит в большинстве случаев, становясь для многих ядом. Разум затуманился, и, ещё недавно напряжённый, Сириус расслабился и, сцепив пальцы, небрежно закинул ногу на ногу.

В зале послышались редкие смешки. Блэк не изменял своей натуре даже под действием Веритасерума.

В сторону Сириуса изобилием посыпались вопросы. С неподдельной чёткостью и лёгкостью, словно насмехаясь надо всеми, он отвечал на каждый:

— Вы предали семью Поттеров?

— Нет, я не предал их.

— Что вы сделали в момент, когда увидели разрушенный дом?

— Оставил Гарри Поттера Хагриду и бросился за крысой.

— Кто эта крыса?

— Хвост.

— Как зовут Хвоста?

— Питер Петтигрю.

В зале послышались перешёптывания и вздохи.

— Вы убили магглов?

— Нет.

— Кто это сделал?

— Крыса.

— Вы служили Волдеморту?

Некоторые волшебники заметно вздрогнули при упоминании Тёмного Лорда.

— Нет.

Мужчина с перечнем вопросов спокойно кивнул и повернул голову в сторону восседающего на вершине этого безумия Альбуса Дамблдора. Тот хмуро и совершенно серьёзно посмотрел прямо сквозь свои очки-полумесяцы, после чего кивнул, позволяя дать Сириусу противоядие. Выждав несколько мгновений для того, чтобы Блэк пришёл в себя, Дамблдор поднялся на ноги.

— Все всё слышали. Прошу поднять руку каждого, кто согласен с тем, что Сириус Орион Блэк невиновен.

Первым проголосовал «за» сам Альбус, бегая глазами по рядам, которые были наполнены в основном британской знатью. Практически все присутствующие сразу подняли руки вверх, сверкая блестящими перстнями.

Секретарь быстро подсчитал всех, кто отдал голос «за».

— Прошу поднять руку тех, кто против.

В воздухе появилось несколько открытых ладоней, и секретарь, вновь подсчитав голоса, кивнул и записал точную цифру.

— Прошу огласить результаты голосования.

— Тридцать девять — «за», семь — «против».

Альбус вновь поднялся со своего места и виновато посмотрел на ещё одну свою ошибку. Это ведь он, утопая в гневе и горе из-за смерти Поттеров, не смог заставить себя вытянуть воспоминания Блэка. Тогда и ему, и всем остальным представителям суда хватило лишь громкого собачьего воя вины главного подозреваемого.

И вот сейчас его бывший воспитанник сидел прямо перед ним, смотря в его сторону с абсолютно равнодушным выражением лица.

— Сириус Орион Блэк объявляется невиновным. Да будет так.

Мистер Грэм поднялся со своего места и поставленным голосом выдал в сторону главной трибуны:

— Требую компенсацию своему подопечному за судебную ошибку. В следствие того, что мистер Блэк содержался на верхнем этаже Азкабана и провёл там двенадцать лет, разрушая не только психологическое, но и физическое здоровье, лечение которого весьма затратно, — адвокат прошёл вперёд и передал секретарю список лечебных зелий, которые даже по примерным подсчётам выходили в достаточно круглую сумму, — клиент требует выплатить сумму в два миллиона двести тридцать семь тысяч галеонов.

Ещё один пергамент с объяснениями был передан в руки секретаря. Быстро окинув взглядом текст, работник отдал его Альбусу Дамблдору.

«Так вот какая цена моей ошибки? Пятьсот галеонов за день, потраченный из жизни. Ох, мой мальчик. Поверь, время, отнятое у тебя, бесценно».

Из здания Министерства Магии Сириус Блэк вышел свободным человеком. В этот же момент его окружили журналисты. Сириус говорил совсем немного, а после заявил:

— Это не последний мой визит в Министерство. Сначала я выбью право на опекунство над своим крестником, а после облачусь в одну из этих вычурных ряс. Моё место давно пустует в первом ряду.

Вечером того же дня Гарри получил письмо от Сириуса Блэка. Почерк его и близко не походил на ровные завитки Тома. Буквы слегка прыгали, выдавая волнение.

«Дорогой Гарри!

(Если честно, очень волнуюсь, когда пишу это).

Как ты, наверное, уже знаешь, меня зовут Сириус Блэк, и я твой несправедливо обвинённый крестный. Гарри, мне безумно хочется увидеть тебя и узнать, чем ты жил всё это время. Я помню тебя совсем крохой! Возможно, ты так же полюбил квиддич, как и твой отец, а, возможно, унаследовал усидчивость своей матери, с удовольствием зарываешься в книги, как это делала она. Мне хочется знать, с какими людьми ты жил и что перенял от них. Хочу признаться, я мечтаю о том, чтобы ты жил со мной, но боюсь принимать такие решения без разговора с тобой. Возможно, если ты будешь согласен, мы сможем встретиться на Косой Аллее?

Если ты не против, просто скажи «Кричер» — это имя моего домовика. Он очень ворчлив, поэтому не обращай на него внимания. Я буду ждать. Надеюсь на нашу встречу, Гарри.

Сириус Блэк».

Поттер перечитал письмо ещё раз, а после, даже не думая о том, зачем делает это, написал на пергаменте:

«Меня позвал Сириус. Попросил с ним встретиться на Косой Аллее».

«Встреться с ним. Он в любом случае не сможет причинить тебе никакого вреда. Я просто не понимаю, как все вокруг смогли забыть о том, что он твой крёстный и связан с тобой магией. Она сама наказала бы его, если бы он предал твою семью».

«Пожалуй, так и сделаю. Спасибо, Том».

«Не за что. Но возьми с собой пергамент на всякий случай».

«Хорошо».

Домовик правда оказался ворчливым, но Гарри это не помешало заметить, как он мгновенно притих в момент, когда увидел Анку.

Поттер вслед за Кричером перевёл взгляд на ворона и, усмехнувшись, подошёл к нему:

— Анку, я ухожу на несколько часов. Будь хорошей птицей, не делай пакостей. Когда я вернусь, мы немного погуляем на улице, ладно?

Ворон глянул на хозяина, потоптался на месте и пророкотал, пряча голову под крыло:

— Ладно.

Гарри погладил птицу по голове и улыбнулся. Его не переставала удивлять невероятная сообразительность питомца.

— Кричер, отведи меня к Сириусу Блэку.

Поттер протянул домовику руку, но тот, проигнорировав её, быстро схватился за другую. Сначала Гарри не понял, в чём проблема, но через несколько минут ответ в голове возник сам по себе:

Этой рукой он только что прикасался к чёрным перьям.

Его мгновенно затянуло во вспышку аппарации.

Гарри волновался, когда подходил к одному из многочисленный кафе на заполненной волшебниками улице. Он сжимал и разжимал в руке часы, спрятанные в кармане, и испытывал странное предвкушение от встречи с крёстным.

Возможно, он позволит себе такую слабость. Не совсем, может быть, немного, чуть-чуть, лишь бы узнать, что такое…

Дверь открылась, и глаза сразу наткнулись на немного усталого, но вполне ухоженного Сириуса Блэка. Тот сидел как на иголках — это стало заметно с первого взгляда, и Гарри от этого сам немного успокоился.

«Ничего страшного, это ведь просто мой крёстный, который собирается подать заявку на опекунство. Совершенно обычные будни, Гарри, вынь, наконец, руку из кармана и выпрями спину».

Как только Сириус заметил рядом с дверьми тонкого аристократичного мальчика, он подскочил с места и вытер вспотевшие ладошки о брюки. Губы подрагивали в едва сдерживаемой улыбке. Комочек, пахнущий Лили; малыш, которого он, казалось бы, совсем недавно окутывал своей лаской, сейчас стоял перед ним, совсем взрослый. Сириус подумал, что, будь сейчас на мальчике очки, он мог бы спутать его с Джеймсом, но тут же отказался от этой мысли. Гарри хоть и имел черты отца, но довольно сильно отличался —хотя бы той аурой холодной осторожности вокруг. Такой не было вокруг Сохатого — она скорее была присуща Сопливусу.

Глаза, которые изначально Сириус принял за полную копию глаз Лили, были на порядок ярче, пусть и сохраняли цвет лесной листвы.

— Здравствуй, Гарри.

— Здравствуй, — тот замялся на мгновение, не решаясь сказать. Слово, которое вертелось на языке, было таким странным и необычным, что практически вызывало дискомфорт, — крёстный.

…Семья.

На следующий же день Сириус подал заявление на опекунство над Гарри.

Дело поставили на тридцать первое число того же месяца, и Блэк ни на мгновение не засомневался в том, что у них всё получится.

День рождения Гарри Поттер будет праздновать с ним.

Дамблдор не считал себя злым волшебником, но иногда даже его всепрощающее сердце начинало сжиматься от ярости. На себя, на своё ближайшее окружение и даже на незнакомых людей — к примеру, на несмышлёную ведьму, которая случайно облила его водой из неисправной волшебной палочки, когда он выходил из аптеки.

Сегодня закончились судебные разбирательства с Сириусом, который наконец-то остался доволен. Гарри не был против остаться под крылом своего крёстного, и Альбус, честно говоря, был безумно счастлив за мальчика.

Дамблдор начал понимать, что время берёт своё. Сейчас он не стал бы кидаться грудью на амбразуру для того, чтобы помочь своим юным последователям — ему хотелось просто отдохнуть. От внимания прессы, от страстей, которые разгорались всегда, едва предыдущие немного отходили на задний план.

Альбус остановился по дороге к банку, нахмурился от внезапной мысли и в момент исчез во вспышке аппарации.

Охранники на посту вскочили при появлении Дамблдора, едва не трепеща от уважения, и быстро провели его к пункту назначения. Тяжёлая дверь закрылась с громким хлопком за спиной старика.

Человек, который стоял напротив, даже не удостоил Альбуса своим вниманием, продолжая наблюдать за бушующими волнами. Через минуту тишину прервал хриплый от многолетнего молчания голос:

— Quel destin, mon vieil ami?

— Bonjour mon vieil ami. J'ai décidé de me détendre.

— Ты наведался для этого ко мне, Альбус?

— Ты хотя бы не станешь меня за это осуждать, Геллерт.

— Почему не уйдёшь тогда в отставку, если геройствовать надоело?

— Pour le bien commun, не так ли?

Хриплый каркающий смех разразился в стенах камеры.

* * *

Впервые войдя внутрь особняка на площади Гриммо, Гарри замер. Это было… странно. Место, которое он имел полное право называть своим домом.

Госпожа Вальбурга изначально отреагировала ожидаемо холодно, но совсем скоро растаяла. Она была готова прогнать сына, лишь бы поближе познакомиться с внуком, но Сириус утащил мальчика за собой.

Комнаты сменяли одна другую. Блэк что-то весело рассказывал о каждой из них, ожидая, пока Гарри выберет себе подходящую. Вскоре волшебники подошли к комнате Сириуса.

— Это моя комната, ты всегда можешь прийти ко мне, а это, — они прошли немного дальше. Блэк замялся на долю секунды, но тут же переборол себя и открыл дверь, — когда-то была жилая комната. Сейчас она пустует.

Поттер шагнул внутрь и застыл от безумного восхищения. Он даже не заметил, что перестал дышать в момент, когда переступил порог. Комната была просто потрясающей. По центру находилась огромная широкая кровать, а с правой стороны возле окна, завешанного тёмно-синими бархатными гардинами, стоял дубовый стол. С другой стороны помещения располагался резной массивный шкаф; пол был застелен гладким белым ковролином.

Гарри с улыбкой повернулся к крёстному и спросил:

— Я могу занять эту?

Сириус не услышал вопроса. Он просто стоял и смотрел куда-то в пустоту, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Ответил на вопрос Блэк лишь после повторного оклика.

— Да, разумеется. Я попрошу Микки перенести твои вещи. Через полчаса спускайся к обеду, будет чудесное рагу.

Сириус аккуратно прикрыл дверь и медленно направился к лестнице. Проходя мимо портрета Вальбурги, он остановился, чтобы сказать:

— Гарри занял комнату Регулуса, матушка. На той кровати будет спать ещё один черноволосый слизеринец. Мне начинать волноваться?

Если Вальбурга и забеспокоилась, то не показала этого, оставшись такой же холодно-отстранённой.

— Нет. Гарри не Регулус, комната не заставит твоего крестника повторить судьбу твоего брата, Сириус. Это глупости.

— Я надеюсь.

Когда Гарри спустился на первый этаж, Сириус немного успокоился и был готов практически повиснуть на мальчике, рассказывая о доме, своих родителях, о Джеймсе, Лили, школе и каникулах, проведённых вместе с друзьями. Блэк едва не светился изнутри, когда смотрел на своего самого дорогого человека.

Ближе к вечеру Гарри и Сириус разместились у камина — каждый в своём кресле — и расслабились, слушая мирное потрескивание огня.

— Гарри, расскажи мне о том, как ты жил все эти годы.

Сириус был осведомлён о том, что Гарри вырос в приюте, но от этого не становилось легче. Как только Блэк узнал об этом, в груди вспыхнуло желание кинуться на Дамблдора и разорвать его в клочья. Ненависть застелила глаза в момент, когда они встретились лицом к лицу, но Сириус тогда нашёл силы удержать себя.

От просьбы Поттер выпрямился. Плечи напряглись, а на лицо легла каменная маска.

— В Лондоне в приюте Вула. Мисс Коул ненавидела и боялась меня — впрочем, вполне заслужено, не буду скрывать. Я был холодным, слишком отстранённым от окружающего мира ребёнком. Также я был единственным, на кого мисс Коул боялась поднять руку. Она не трогала меня с тех пор, как мне исполнилось четыре. Позже я стал лучшим учеником, изредка зарабатывал «призы»; потом познакомился с Анку и получил важный жизненный опыт: «Лежачего бьют, ведь это только его проблемы, если он не смог подняться». А после я поступил в Хогвартс. И, поверь, я был счастлив этому.

— Гарри…

— Всё хорошо.

Сириус покачал головой и повернулся корпусом к крестнику.

— Гарри, теперь ты дома. Я не допущу, чтобы ты вернулся к прошлой жизни. У тебя ведь сегодня День рождения. Чего ты хочешь? У нас ещё есть время до полуночи. Давай, проси всё, что хочешь. Что угодно, — Сириус вскочил и направился к Гарри.

— Что угодно?

— Совершенно верно.

Гарри минуту обдумывал, что сказать. Пришедшая внезапно мысль заставила его опустить голову и прикусить щёку с внутренней стороны.

— Мы можем сесть на диван?

Блэк едва не упал на ровном месте, но быстро поборол удивление и опустился на мягкий бархат. Гарри поднялся со своего места и, не поднимая головы, сел рядом. Не прикасаясь кожей, на расстоянии пяти сантиметров.

Сириус едва сдержал широкую улыбку, стараясь не выдать удивления. Он откинулся на мягкую спинку дивана, за ним последовал и крестник.

Сириус и Гарри сидели в уютной тишине, нарушаемой только тихим хрустом огня. Спустя минут двадцать Блэк почувствовал тяжесть на своём плече.

Его мальчик уснул.

Тёплая улыбка посетила губы Сириуса.

«Семья, Гарри. Вот что я постараюсь тебе подарить».