Исчезающий Вид (джен)

Человечество обречено. Все приходят к этой мысли рано или поздно. И пусть уж лучше рано, чем никогда…

* * *

— Что вы думаете насчет человеческого инстинкта, сержант Смит? Не стесняйтесь, сегодня нам нужно быть максимально искренними.

— Э-э-э, ну…

— Я понимаю ваше недоразумение и удивление, но поймите меня, хоть это вам и сделать крайне тяжело: за все те годы, что я провел на службе, мне так и не довелось услышать от своих собеседников внятных ответов насчет заданного мной вам вопроса. И поверьте, собеседников было гораздо больше, чем можно только вообразить… ну так что, сержант? Каков будет ВАШ ответ? Не спешите, обдумайте его, как полагается.

Джо и вправду не совсем понял Вопрос, но в открытую, понятное дело, никак свое негативное отношение к происходящему не выразил. Приходилось играть по правилам бюрократа.

— Мне кажется, что человеческий инстинкт — определенный перечень «команд», заложенных природой для успешного существования и процветания… программы.

— Неплохой ответ, стоит сказать, я рассчитывал на что-то более… выдержанное в духе энциклопедических словарей. Вижу, что ваше основное «занятие» дало о себе знать не только в сугубо профессиональной среде, но и в обычной повседневной жизни. Я, даже хочу заметить, что ваше высказывание, — тут Кей, встав во своего места, направился к единственному окну, — отчасти верно. Люди действительно имеют, как вы заметили, определенный перечень «команд», имеющих «низкие задержки» по обращению к главному процессору — мозгу, — Кей указал пальцем на голову Джо. — Это означает, что первостепенной задачей, стоящей на обработке в «вычислительном конвейере», будет являться обработка важнейших команд; они будут быстрее всех получать одобрение и выполняться так же быстрее всех. Это рефлекс. Подвид инстинкта, — произнес Кей, медленно отодвигая занавеску в сторону. В зал пробились первые белесые лучи восходящего Солнца. Посмотрев в освободившееся окно и одобрительно хмыкнув, он продолжил:

— Какая любопытная симуляция… Да. Рефлекс очень даже полезен, ведь его действие направлено прежде всего на избежание организмом получения определенных… неудобств.

Рука Кея нырнула в карман пиджака, что-то там усиленно творя.

— Вот скажите, мистер Смит, как отреагировал ваш организм — именно организм, хочу заметить — на попытку проникновения в него чужеродного объекта?

— Ну, мой организм, скорее всего, отверг…

— Я задал вопрос несколько иного порядка, — несколько раздражился Кей, — а именно: не какие действия предпринял бы вы на высвобождения из плоти объекта, а какие сигналы подались вам, какие команды?

— Болевые ощущения? — немного поразмыслив, ответил Джо.

Рука, успокоившись, вынырнула из кармана.

— Правильно, ощущение боли — главный фактор, с которым вам приходится считаться при принятии различных решений. Как вам пройти через дорогу, чтобы не сбила машина? Как правильно сложиться во время падения, чтобы не сломать кости? Как не попасть под чью-нибудь шальную пулю, находясь в замкнутом помещении? Эти и не только вопросы человек задает сам себе, подчас не понимая их истинного, корневого смысла: уберечь себя, спасти части своего тела, минимизировать потери в случае безвыходных ситуаций. Таким образом, человек в состоянии сохранить себе жизнь, даже того не подозревая. Увернуться от внезапно вылетевшего из-за поворота автомобиля. Сохранить себе позвоночник благодаря перекату. Укрыться за стеной от пуль противника. Приведенные мной примеры — деятельность неосознанная, часть ее находится в «записи» начиная с момента рождения, часть — вырабатывается на основе жизненного опыта. Без вычислений, человек попросту не выжил в суровых условиях прошлого, да и в переменчивом настоящем смертность была бы гораздо выше. Но… есть один нюанс, который ставит под сомнение все те полезные функции, что выполняет рефлекс, — тут бюрократ решил взять театральную паузу.

«Что он, черт возьми, несет?!»

Джо оставался внешне вполне спокойным, но только внешне.

«Видимо, он что-то затевает. Готовит меня к восприятию какой-то важной информации, дабы смог я избежать культурного шока от услышанного дальше.»

Пауза затягивалась. Джо, забыв о том беспокойстве, что сопровождало его последние минуты, стал нетерпеливо тарабанить по столу пальцами. Кей же, явно наслаждавшийся произведенным эффектом, не спешил вести свой монолог дальше. Он все так же стоял лицом к окну, время от времени поправляя синеватую бабочку и, зачем-то, прикасаясь к уху.

Солнце постепенно вставало из-за горизонта, освещая все больше и больше пространства…

* * *

— …позвольте узнать: кого вы ищете? Может, я могу чем-нибудь вам помочь? В меру своих старческих сил, разумеется, — обратился к кому-то заросший седой мужчина. Он протирал вафельным полотенцем стаканы, что-то насвистывая.

Двое людей, рыскавших между столами, приостановили свои поиски на разборках с очередным посетителем. Бросив разговор, они направились к барной стойке.

— Дед, мы тут реально ищем кое-кого, — сказал невысокий обритый мужчина в кожаной куртке и потрепанных голубоватых джинсах.

— Да, мы сюда не просто отлить зашли, — подхватил его товарищ — такой же подстриженный под ноль «кабан» в потертой кожанке. Только наголову выше.

— Ты знаешь этого?

Бритоголовый протянул «деду» из своих черных штанов выцветшую фотографию формата четыре на три. Бармен перехватил фотографию, принявшись в нее внимательно всматриваться.

Вздохнув, пожилой вернул портрет неизвестного.

— Нет, молодые люди, этого человека я не знаю.

— А ты приглядись повнимательнее, — с нажимом сказал «низкорослый», попутно запустив руку во внутренний карман, — лицо у этого доходяги узнаваемое, такое точно не забудется.

— Ну вы что в самом деле? Гостей заведение видит не так много, особенно в последнее время… вы серьезно думаете, что я пропустил бы столь примечательную физиономию мимо своей памяти?

В баре и вправду последние дни наблюдалось запустение. Сюда жаловали лишь пару постоянных клиентов, да одна-две заблудшие мотоповозки в неделю. На момент событий — в главном зале салуна «Святой Патрик» находилось лишь три человека. Не считая бармена и обритых.

— Дед, ну ты реально не втыкаешь, — совсем недоброжелательно проревел «низкорослый», вытаскивая из-под полов одежды черный сверток, — я-то вижу, что ты его опознал. Либо ты сейчас разъясняешь все, либо твою…

Договорить мужчина не успел: продолговатый металлический предмет, со свистом разрезая воздух, воткнулся в гладкую макушку на добрую треть.

Дальше все события пронеслись молниеносно: в зале внезапно выключились и так тусклые источники света. Трое же постояльцев, испугавшись, выбежали на улицу, желая поскорее смыться. Товарищ убитого, не захотев, видимо, отправляться в иной мир раньше положенного времени, отскочил от стойки под ближайший стол. Перевернув его, он принялся возиться с никак не открывающейся кобурой, из которой, поблескивая вороной сталью, выглядывало длинное дуло револьвера. Разобравшись с непослушным ремешком, бандит (чего уже таить) осмотрелся. Деда и след простыл, а стойка, находившаяся в доступности вытянутой ноги, залилась кровью от упавшей на нее туши. Стол за спиной мешала полноценной рекогносцировке, но одно можно было сказать со стопроцентной уверенностью: живым из бара «высокорослому» при таком раскладе точно было не выбраться.

Мельком еще раз бросив взгляд по сторонам и ничего не обнаружив, бандит решился действовать. Зажав в левой руке револьвер и сосчитав про себя до трех, он принялся ползти к другому столу возле стойки. Вся надежда была на то, что потенциальный обзор нападавшему перекрывали стулья с высокой сплошной спинкой. Переместившись без происшествий, бандит взвел курок своего «Магнума» и прицелился в дальний правый угол зала, откуда, по его предположению, и прилетел смертоносный подарок. Темнота, царившая в помещении, не давала толком разглядеть происходящее там, но бритоголовый знал наверняка: недруг все еще там.

Несколько ярких вспышек на мгновенье озарили тьму, пули, натужно просвистев, вгрызлись в обивку углового дивана.

Но нападавшего в углу там не было, ведь стойка бара показалась убийце более привлекательным укрытием.

Его звали Сэм. Сэм Пэйн. И сегодня ему жутко повезло, что он не решился воссесть на любимом диване.

* * *

— Не желаете продолжить? Иль мне взять эту привилегию на себя?

«Что? Продолжить?! Да он издевается…»

— Ну, в таком случае, прошу вникать меня дальше. На чем это я?.. Ах да, насчет нюанса… Не буду дальше мучить вас ожиданием — сейчас я говорю про, непосредственно, инстинкты. Они, — Кей едва скрипнул зубами, — порабощают, они затуманивают и так несовершенный разум, загоняя его в дальние подкорки сознания, заставляя руководствоваться не здравой логикой, а, — бюрократ резко развернулся к Джо, — набором животных потребностей. Вся соль человечества как такого заключается в том, что оно никак не в состоянии понять одного простого факта: инстинкты лишь отягощают и так, по большей части, бессмысленное существование. Да, избавиться от столь сильных соблазнов на простейшем этапе весьма непросто, но, к счастью, ваше «поселение» удостоилось чести стать временным пристанищем для более чем двух тысяч существ, имеющих весьма обширный опыт борьбы с оговоренной «заразой». Наша Организация не имеет права помогать вам открыто, ведь для того, чтобы познать сколь либо существенное и нематериальное, требуется пройти весьма тернистый путь от пещер, — большой палец бюрократа показал на пол, — до, хотя бы, звезд, — Кей постепенно развернул кисть.

— Откуда вы? — потрясенно промолвил Уоренн.

— С глубин океанов, с дальних континентов, с других планет и измерений, в конце концов, это — не важно. Важно лишь то, что такой перспективный и молодой вид, как человечество, выбрал себе не лучший стимул для дальнейшего развития. Не поймите меня неправильно, есть куда более нетипичные сценарии, и мы были их свидетелями, но, все же, мы хотим добиться от вас максимума. Во всем. Но повторю, всего вы должны постичь самостоятельно...

Кей обошел круглый стол, усевшись в его главе.

— Мы являемся лишь ведомыми, которые не дают потерянным козам спрыгнуть раньше времени с утеса. Мы подзываем стадо, заманиваем, обещая ему бессмертие, всезнание и вседозволенность, говорим, что достаточно просто следовать за нами, не споткнувшись на ровном месте. Загнанные животные, несмотря на безвыходное положение, сопротивляются «дурным чарам», возможно, не понимая истинного смысла слов ведомого, а возможно — просто не желая посмотреть правде в глаза. И тут уже перед нами встает выбор: либо бросить коз на произвол судьбы на высоком утесе, где, несмотря на обилие травы, света, воды и тепла, они через некоторое время исдохнут от старости, либо — дать свежий стимул, мотивацию. Это будет некая проверка на прочность не только разума, силы воли, но и заложенных природой инстинктов. Проверка, в ходе которой выяснится — способна ли хоть одна коза выйти из зоны комфорта на утесе или нет, — вещал Кей, внимательно наблюдая за Джо.

— А что включает в себя «проверка»? — осторожно поинтересовался сержант. При слове «коза» у него кольнуло в сердце.

— Полное или частичное подавление всех инстинктов. Начиная с потребности во сне, заканчивая… в размножении. Постоянные внешние стрессы, раздражители. В общем, всяческие лишения, ограничения, запреты.

— Не сделаете ли вы такими манипуляциями из нее волкодава? — спросил Джо, немного отодвинувшись от стола.

— Вы имеете в виду утрату человечности? Видите ли, мы считает и эту черту вашего вида недостатком. Человечность мешает рационализму, она…

— Хватит!!! — с силой хлопнув по столу рукой, прокричал Джо.

Кей разочарованно нахмурился. Встав, он заставил Джо встретиться со своими зрачками.

— Я вижу, что моя речь несколько утомила вас. Утомила настолько, что вы решили впервые за всю нашу беседу проронить хоть одно слово за пределами моих прямых вопросов. И это, знаете ли, хорошо. Мне думалось, что вы продержитесь меньше. Лейтенант Филипс, вот, «взорвался» уже на предложении о рефлексах. Хотя, изначально, он дрожал сильнее вашего знакомого — кленового листа… Вот что значит — кандидат…

Существо отпустило сознание Джо.

— Я удивлен вашей всесторонней выдержке. Пожалуй, что без нее, вы бы не находились сейчас напротив меня.

— Не… не понимаю, о чем вы… — прошептал «Слепошарый». В голове у сержанта сейчас жужжал рой нескладных мыслей.

— Не корчите из себя идиота. Вы прекрасно помните ту «прогулку». Прогулку, стоившей вашему отделению шести людей. Брно. Операция «Козел». Засните и вспомните, мистер Смит, — пролепетал бюрократ, — засните и вспоминайте все в деталях…

* * *

— Побрить меня наждачкой, как же ты его уделал, а?! Как же ты его приложил! — восхищенно говаривал дед, ощупывая проломленный мини-бумерангом череп бандита.

— Да это еще ничего, вот кинь я в него…

— Хватит тебе, Пэйн. Если Мастером тебя не признают, то, хотя бы, падаваном назовись.

— Да брось ты, кем надо быть, чтобы промазать с семидесятиградусной десятифутовой дуги? — отмахнулся Сэм.

— Ну, точно, не Брюсом Ли, — раскатился по залу чье-то бас.

Бармен явно не ожидал прибытия мужчины лет сорока шести в ковбойской шляпе и сапогах. Лицо мужчины, несколько морщинистое и загоревшее, напоминало абрикосовый пирог. Но сила, излучающаяся от него, давала понять, что владелец — человек, изрядно потертый жизнью. И временем.

— «Хромой» Джексон? А ты что тут забыл?

«Хромой» не растерялся, быстро переняв инициативу:

— Патрик Стюарт собственной персоны, я вижу, что годы сделали тебя только говнистее!

— Да пошел ты, грязный ублюдок! В прошлый раз, помнится, я давал тебе последнее предупреждение! Я тебя тогда фактически помиловал, засранец! — в сердцах крикнул Патрик.

— Прострелив обе ноги, вышнырнув в окно со второго этажа и кинув вдогонку пачку салфеток, чтобы остановить кровь? — скрипя зубами, произнес некий Джексон. — С твоей стороны это было крайне милосердно, старый пердун.

Резко выхватив из кобуры оружие калибра .357, Джексон по-ковбойски расстрелял бедного старика. Тело, отлетев на стойку, опрокинуло два подноса со стаканами. Звуки бьющегося стекла заполонили помещение.

— А теперь, дорогой Пэйн, настала твоя очередь.

Джексон наставил свой пистолет на оторопевшего Пэйна. Спусковой крючок зажат и… ничего.

Глухой щелчок.

Дуло револьвера, крутанувшись, вошло в кобуру.

— Но пока поговорим… — с какой-то злой интонацией прошипел мужчина.

— Ты бы все равно убил меня — барабан то пуст, как пивные стаканы в изнуряющий полдень.

— Хах, а ты наблюдателен, — насмешливо сказал «ковбой». — Только запомни: тот, кто носит револьвер, наверняка где-нибудь припрятал и запасной ствол.

«Хромой» отогнул полу плаща, выводя на свет Божий небольшой кустарный самопал.

— Теперь веришь, что я сюда пришел не за твоей головой?

— Теперь верю, — спокойно сказал Пэйн, усаживаясь за барный стул.

Джексон последовал примеру Сэма. Знакомые молча обменялись рукопожатиями.

«Хромой» кивков головы указал на трупы под лестницей.

— Слыхал, что тобой интересовались.

— Да… какая-то очередная мелкая рыбешка решила замахнуться на акулу, — улыбнулся Сэм.

— Ты посмотри-ка: Сэм Пэйн не унывает, находясь даже в самой глубокой жопе. Эти «рыбешки», — посерьезнев, поделился «Хромой», — принадлежат… принадлежали к настолько многочисленной и могущественной стае пираний, что они в состоянии сожрать даже такую большую акулу, как ты. И я не шучу, Мистер Большой Папа. За твою задницу, — зачем то перешел на шепот Джексон, — назначена награда в… ну, примерно, двадцать «пропоек», переводя в валюту местной алкашни, — презрительно уточнил он.

«Двадцать «пропоек». Это… это же можно нажираться в течении всего полугода…»

— Да, награда весьма солидная… особенно для здешних мест. Но ничего, за меня назначали и тридцать, и сорок, и, помнится, пятьдесят пять «пропоек». Где те ковбои, что сунулись за моей головой? Правильно — в могиле. А вот я жив до сих пор, да здравствую, — закурив, выразил свои мысли вслух Сэм.

— Ага, только вот твои шрамы по всему телу говорят об обратном. Как там поживает рубец на щеке, а?

Джексон попытался дать «пощечину» скрытой острой бритвой.

Сэм, выглядевший до того момента весьма расслабленным, вдруг перехватил занесенную для «удара» руку, несколько завернув ее.

— Не смей прикасаться ко мне! Иначе твоя рука временно потеряет подвижность также, как и ноги в свое время!

— Тихо-о-о… тише, я зарубил, зарубил, отпусти руку, черт тебя побери! — простонал нарушитель личного пространства.

— Так-то лучше.

— Слушай, ты когда-нибудь доиграешься, вот не вытерплю я и всажу в следующий раз пулю в твою тупую башку, — погрозился «Хромой», потираниями пытавшийся приглушить боль из плечевого сустава.

— Не успеешь: моя заточка окажется у твоего горла быстрее, чем ты расстегнёшь кобуру.

«Хромой» не решился проверять реакцию Пэйна.

— Говори лучше, зачем ты пришел? Уж точно не «навестить» старика Патрика…

— Подожди, тебя разве не смущает вот этот жирный покойник? — Палец указал на упомянутого деда.

— Меня — нет. Но если ты настаиваешь…

Взявшись попарно за ноги и руки, мужчины перенесли тело под лестницу.

Джексон, закупорив ноздри салфетками, поинтересовался:

— Когда ты их «упокоил»? Вчера?

— Сегодня. В полдень.

— А какого…

— Сам не знаю. Видимо, такой сегодня жаркий день.

— За час «трупняк» разнесется по всему округу! Надо куда-то вынести их.

Сэм, оттащив один из трупов, поднатужившись, открыл потаенный люк. «Совещание» переместилось в подвал:

— Давай вот сюда, она все равно отхожая…

— Черт, да я на две недели вперед провоняю «падалью» и помоями! — пожаловался Джексон, видимо, беспокоясь за сохранность своего роскошного плаща.

— А это должно смущать тебя в последнюю очередь, «охотник за головами»…

* * *

Из цикла «видений» Джо…

Часть 2

Укачивало. Закладывало уши. Спина болела под тяжестью рюкзака. Чертову вертушку болтало в воздухе. Погода для полетов — не лучшая…

Высадка в аэропорту. Сразу же перегруппировались, разбились на тройки, выбрали «направление». Вместе со мной «Клен» и «Принц». «Клен» командир. Выполняли техническую «поддержку».

Наша тройка села на поезд. Остальные — в фургонах. Должны были все провернуть быстро. Убивать никого не планировалось…

Вышли на станции «Черновица». Отправились под видом туристов к «Чумному столбу». Возле него живет «цель».

Добрались до «столба». Вечерело. Передали «подарок» тройке «Орлана». Перешли в бар. Ждали тройку «Скунса».

«Скунс» опаздывал. «Клен» волновался. Я успокоил его. Время — давно за полночь…

Пришло «сообщение». «Точка» у «Магистрата». Недалеко. Прошли по улице «Коблизне».

Встретили одного «Орлана». В другой одежде. Все пошло наперекосяк. У «цели» подсобники…

«Скунс» не отзывался. Решили не отправляться на поиски. Слишком опасно. О нас теперь знали…

За нами «хвост». Пятеро. Держатся поодаль. Запросили эвакуацию у «Центра». Ответа не последовало. Разбились на двойки. Я — с «Принцем». Хотели отвлечь внимание. Петляли, уходили с улиц, пытались затеряться…

Они нас загнали в тупик. Как овец. Их уже семеро. Скрываться нет смысла. Расчехлили оставшиеся «подарки».

Троих убили, двоих тяжело ранили. Остальные скрылись. Мы спрятались в одном из подвалов жилых домов. Район оцепила полиция. Они начали прочесывать местность…

Хотелось есть. Жутко хотелось спать. Связи нет. От отделения осталось всего лишь четыре человека: я, «Орлан», «Принц», да «Клен». Кто-то пропал без вести, кто-то — погиб. Непонятно, что происходило…

На улице слышны крики. Стрельба. Не вмешиваемся.

Все утихло. На разведку пошел «Принц». Вернулся весь бледный.

Поднялись все вместе. Тихо. Задымлено. Звучала сирена. В воздухе стоял запах гари. Повсюду трупы — гражданских, полицейских, военных. Следов насилия на телах нет. Спустились в канализацию. К резервной точке эвакуации.

Наверху настоящая война. Взрывы. Какие-то клокочущие звуки. Стоны. Земля ходит ходуном. Бежали…

Не успели. От вертолета осталась груда металла. Парк выжжен. В городе бушуют пожары. Здания разрушены, оплавлены. На крышах мелькают непонятные силуэты. Не люди...

Они уже повсюду. Тысячи. Десятки тысяч. Летает странная техника. Живые существа. Похоже, биороботы. Нас не замечают.

Погода окончательно испортилась. Поднялся ветер. Ураган.

Огромный вихрь. Прямо над нашими головами. Это не непогода. Это — ОНИ.

Портал. Оттуда вылетает ИХ техника. Он расширяется.

Взрыв. «Принц» ослеп. «Орлан» оглушен. «Клен» в отключке. Я в норме.

Огромное сооружение. Прямо перед нами. Земля проваливается. Надо уходить.

Не могу. Ноги не слушаются. Это конец. Конец всему.