Великий Дракон (джен)

Тигрица проснулась на рассвете и, потянувшись, огляделась по сторонам. Они устроились на ночлег рядом с большим камнем, расположившись вокруг костра. Тупайи со слугами мирно спали, укутавшись в одеяла, её друзья тоже ещё находились в царстве Морфея, а вот Тора Гадиан, опершись на камень, уже не спала. Она приветливо улыбнулась Тигрице и кивнула, желая ей доброго утра. «Интересно, она и в физической форме не спит?» — подумала девушка. В следующую же секунду она увидела Тай Лунга и уже не могла отвести удивлённого взгляда от него: барс положил руки и голову на колени своему сэнсэю и спокойно спал, а на его лице было умиротворение. Рука Торы лежала на его плече, чуть придерживая.

Через несколько минут Тай Лунг потянулся, и Тигрица услышала, как хрустнули его суставы. Постаравшись принять самое обычное выражение лица, девушка всё ещё смотрела на него, вдруг осознав, что он не выглядит свирепым. Барс приоткрыл глаза, шумно вдохнул воздух и снова их закрыл. Полежав так несколько секунд, он всё-таки открыл глаза и первым делом увидел смотрящую на него Тигрицу. Она прижала уши и взглядом спросила его: «Что не так?» Тай Лунг, нахмурившись, тихо рыкнул и перевернулся на спину, оставив на коленях наставницы лишь голову.

Тора наклонила голову к ученику и осторожно погладила его по носу. Он продолжал хмуриться, но явно из-за того, что увидел Тигрицу. Белая тигрица улыбнулась и массажными движениями стала гладить его по голове и шее, постепенно перешла на плечи и стала прикладывать силу. Тай Лунг расслабился и закрыл глаза, чуть виляя кончиком хвоста. Ему нравился массаж, но Тигрица никак не могла понять, как между учителем и учеником установилась такая связь. Разве что они больше, чем учитель и ученик. Наконец Гадиан дотронулась до подбородка барса, тот тряхнул головой и сел.

— Оха йоу, — улыбнулся Тай Лунг и, одним кулаком упершись в ладонь другой руки, немного поклонился мастеру.

— Доброе утро, — ответила тем же приветствием Тора, но по-китайски. — Тебе лучше не говорить постоянно на японском, а то забудешь родной язык.

— А я и рад забыть, — отвёл глаза ирбис.

Тора хмыкнула и предложила помедитировать, пока остальные спят. Тай Лунг покосился на Тигрицу, уже не смотревшую на них, а погрузившуюся в задумчивость. Наставница сказала, что та им не помешает, и они, сев правильно, постарались погрузиться в мир космоса и духов. Однако их медитация длилась не очень долго, потому что мастера кунг-фу стали просыпаться и начали возню. Громкие разговоры о еде ворвались в мир сакур снежного барса, и он резко вернулся в реальность. Нахмурившись, он изо всех сил пытался собраться и игнорировать посторонние звуки, но смех и шутки не давали ему сосредоточиться.

— А-а… мастер Тора Гадиан, — неожиданно резкий голос панды причинил небольшую боль ушам ирбиса, — вы присоединитесь к нам?

— О, у нас с Лунгом своя еда, — мягко отказалась наставница.

Тай Лунг открыл глаза, вздохнул и посмотрел на неё. Она поняла, что сейчас о медитации придётся забыть и достала из походного мешка тонкие лепёшки — Моти. Барс взял одну, но Тора остановила его слова благодарности и достала небольшой кусочек сыра. Они вместе приступили к еде — весьма скудной по сравнению с тем, что приготовил По. Кто-нибудь иногда косился на них, но ниндзя были спокойны и молчаливы. Тай Лунг за все эти годы ел только в компании наставницы — незнакомые японцы его смущали, а после начались уединённые тренировки, и теперь оживлённая болтовня в паре метров от него заставляла его изредка вздрагивать и прижимать уши, чтобы как можно меньше слышать.

После завтрака Тора сказала, что им нужно некоторое время помедитировать, и остальные сели в стороне, изо всех сил стараясь молчать. Хотя для По и Джи это было достаточно трудно. Неистовая пятёрка и Джиангуо тоже решили немного помедитировать, но периодически поглядывали на белую тигрицу и её ученика.

— Ну что, сегодня попробуем на хвосте? — спросила Тора у снежного барса.

— Не лучшая идея, — ответил он, под её строгим взглядом заговорив на родном языке. — Мне его вчера отдавили.

Тора вытянула вперёд руку, и Тай Лунг вложил в неё свой хвост. Женщина осторожно ощупала хвост, и тихий выдох ученика сообщил ей, что отдавили ему его вчера сильно.

— Ты прав. Тогда как обычно. И постарайся выкинуть всё из головы.

Они сели, и вскоре на их лицах читалось спокойствие. Тигрица вновь удивилась такому выражению лица бывшего ученика Шифу, но сама постаралась отстраниться от реальности. Однако перед её взором постоянно возникало умиротворённое лицо Тай Лунга, и она никак не могла его прогнать. Удивляясь тому, что бы это могло значить, она всё же пришла в персиковый сад, где успела ещё и увидеть звёздное небо, прежде чем какой-то странный звук вернул её в мир смертных.

Все с непониманием смотрели на ирбиса, который, тяжело дыша, вновь издал какой-то непонятный звук. Тора Гадиан, нахмурившись, рассматривала его, пока у Тай Лунга шерсть не встала дыбом и не выпустились когти, тогда она прикосновением к его шее заставила его очнуться, и он, отпрянув, врезался спиной в камень. Поморщившись и помотав головой, он с виноватым видом посмотрел на наставницу.

— Простите, сэнсэй, — сказал он.

— Что ты видел? — спросила Тора, поглаживая кисть его руки и тем самым убирая его когти.

— Ониби.

— Снова?.. Что на этот раз? — она взяла вторую его руку.

— Подожгли деревню, убили женщин и детей. Я чувствовал запах крови и дыма слишком реально.

— Ты не заметил, какая это была деревня?

— Кажется, самая южная деревня клана Белого Тигра. Или северная клана Красного Волка. Там все они были.

Гадиан встала, и Тай Лунг почувствовал себя ничтожным. Но белая тигрица просто погладила его по щеке, а затем сказала:

— Ты видишь то сражение, в котором я принимала участие во время своего прошлого принятия вида смертной. Эти видения ещё какое-то время будут преследовать тебя, возможно, до тех пор, пока ты не увидишь победу. Я знаю, что тебе не хочется видеть этот ужас, но, боюсь, это нельзя прекратить. Я очень не хочу, чтобы ты видел ту жестокость, с которой демоны ониби убивают смертных, но не могу повлиять на прошлое.

— Почему? Почему я это вижу? — мужчина был растерян, кажется, даже напуган.

— Ты… Возможно, в тебе есть способность видеть прошлое, возможно, в медитации ты раскрываешь сознание для таких видений.

— Я не был… Я только успеваю войти в арку, ведущую в сад, как оказываюсь… на поле боя.

— Ты ещё не смог обрести внутренний покой, у тебя слишком много терзаний, сомнений и неуверенности. Также ты всю жизнь воспитывался как воин и… Тай Лунг, твоё обучение ещё не закончено, но то, что ты видишь и чувствуешь, необычно.

— Радует или тревожит?

— Всё вместе. Я должна узнать это через собственную медитацию, но сейчас я не могу оставить тебя одного.

Она подала ученику руку, и тот встал. Осмотрев его, Тора внезапно приняла решение о тренировке — как видение отразилось на физических способностях Тай Лунга? Ирбис, со всё ещё прижатыми к голове ушами, постарался сосредоточиться. Наставница начала атаку внезапно, удивив скоростью и барса, и всех остальных. Их спарринг не походил на обычные тренировки, которыми занимались мастера кунг-фу в Нефритовом дворце, и Тигрица едва успевала замечать все движения, порой переставая понимать, где кончаются тело и конечности Тай Лунга и начинаются конечности Торы Гадиан. Наконец каким-то едва уловимым движением белая тигрица повалила ученика на землю.

— Всё в порядке, — сказала она. — Хотя поначалу ты плохо реагировал, но это вполне естественно.

— Я не должен позволять себе слабости во время боя, — ответил Тай Лунг, поднимаясь. — Из-за меня мы с трудом отбили ту атаку.

— Так считаешь только ты, — Тора скрестила руки на груди. — Никому и в голову не приходило винить в этом тебя. Тем более потому, что противостоять демонам смогли не все.

— Ситсубо са се таку наи.

— Не хочешь подводить? А разве в этом кто-то сомневается? Кто? Скажи, я смогу доказать, как он заблуждается.

Тай Лунг обнял себя за плечи и отвернулся. Наставница верила в него, всегда ему помогала, и ему хотелось оправдать её доверие. На ум ему пришли её слова перед их усиленными занятиями: «Помни, если ты хочешь и делаешь всё для того, чтобы тобой гордились, ты обречён на провал. Одно дело — заработать похвалу мастера, совершенствуясь, и другое — стараться только ради неё. Не сделай ту же ошибку, что при учёбе у Шифу, делай не для учителя, делай для народа». Но Тора, возможно, не знала, что жить и совершенствоваться его заставляло только её отношение к нему, только та любовь, которой она пробила гранитную стену вокруг сердца своего ученика и которая дала ему новый смысл жизни. Только с наставницей он чувствовал себя хорошо и не боялся промахнуться, ведь она, как настоящая мать, всегда была готова поддержать его.

— Здесь ты каким был, таким и остался, — сказала Гадиан. — Идём. Чем скорее мы доберёмся до Храма Дракона, тем быстрее сможем вернуться в Японию.