Излом (джен)

Когда Вейдер проснулся в следующий раз, у изножья капельницы добавилось еще кучка склянок с питанием, колто и антибиотиками. Там же валялся разовый тестер крови, на столике у кровати лежала стопка чистых бинтов. Он вдохнул поглубже и понял, что фильтрацию воздуха восстановили. Перед тем, как потерять сознание, получилось сказать Асоке про проблемы с дыханием. Даже заикнулся про маску и кислородную смесь, но не был уверен, что ничего не напутал с кодировкой. Мысли сбивались, он держался изо всех сил за реальность, но все-таки упал. На этот раз повезло: дыхание не остановилось, пока чинили вентиляцию.

Сейчас он чувствовал себя лучше. На мгновение коснулся Силой тела и отметил, что колто все-таки помогло затянуть раны и даже начало сцеплять кости. По его подсчету, с момента аварии на заводе должна была пройти пара суток. Какая-то информация уже точно появилась в новостях, какая-то возня прошла через уши дворцовых сплетников…

Нужно было вставать. Каждый час промедления приближал к холоду могилы.

Сначала Вейдер подтянулся рукой за край кушетки, потом попытался помочь второй и поднять тело. Трубки проводов дрогнули и зашатались, мускулы рук дрожали, протез скрипел. Ему удалось приподнять спину, подтянуть к стене плечи, сбить подушку комом под поясницей. Ноги тянули мертвым грузом — больше пятидесяти килограмм чистой дорастали.

Инвалидное кресло стояло в полуметре от кровати. Пока он спал, чья-то добрая рука положила рядом корсет, эластичный бинт и бесполезную трость — повстанцы так и не поняли, что он не чувствует ног. Дворцовые врачи давно предлагали заменить кости на металл, а он все отмахивался. Хотел остаться человеком, хотя его давно лечили как киборга.

Надо было их послушать. Киборгу не пришлось бы волочить за собой половину тела. Нервную систему продублировали бы электроникой. Он бы потерял в подвижности, но не остался парализован.

Встать с кушетки не получалось. По его расчетам минуты без дыхания должно было хватить, чтобы остаться в сознании. Теперь следовало испытать на практике.

Вейдер глубоко вдохнул. Перевел концентрацию с отказавших легких на отказавшие ноги. Поднял Силой сначала одну, затем другую и свесил с кровати. Оттолкнулся руками от постели, аккуратно перенес на ноги вес тела и поставил ступни на пол. Силой удерживал позвоночник ровно, чтобы не сместить перелом. Сначала даже подумал надеть корсет, но понял, что не справится. Через пять минут выехал за дверь, прикрыв искалеченное тело простыней.

За дверью был коридор, потом поворот, потом еще двери и комната, откуда по полу шел сквозняк. Опять стало труднее дышать — нужно срочно что-то решать с маской. Из-за дверей доносился глухой шум рации, тяжелый топот шагов и ругань. Шумел мужчина.

— … посади свою задницу на место, — это отвечала Асока. Тяжело и хмуро.

— А платить мне потом тоже ей? — это был первый голос. Он сбито дрожал от сорванного дыхания.

Вейдер подъехал ближе, уперся ногами в двери, толкнул. Повезло, что отворялись вовнутрь длинной вытянутой комнаты. Прямо напротив входа стоял диван, виднелась еще одна дверь, вдоль стен — какие-то верстаки, шкафы и полки. В уголке притаился маленький рукомойник, рядом — доимперский дроид-уборщик.

— Если надо будет, ей и заплатишь, — фыркнул какой-то чернокожий парень. Он сидел на диване, ковырял под ногтем кинжалом. Рация шипела помехами на его поясе.

— Мы все сделали для того, чтобы ты не платил головой, — Асока сидела справа от него, сцепив руки перед собой в замок. Когда Вейдер въехал в комнату, сразу же встретилась с ним взглядом и тут же посмотрела в сторону.

Третий мужчина вышагивал перед ними, ничего не замечая и зарывшись руками в соломенные волосы. Одну кисть ему заменял протез, накаченные плечи бугрились под грязной майкой, у ремня был прицеплен нож.

— Не будь дурой, вы и так перебрали с обязательствами, — он остановился перед Асокой, широко расставив ноги. Шрамы на его плечах заканчивались уродливыми разрывами у поврежденной руки.

— «Сыновья» обещали отсрочку.

— Да? — мужчина зарычал, пересек в три широких шага комнату и двинулся обратно. — И какой процент? Вдвое? Втрое?

— Вдвое, — Асока разомкнула замок из рук, опустила ладони на колени. — И две недели.

— Да за две недели нас самих потом Банкир на лапшу пустит!

— Гик работает…

— Не мели чушь, — парень со шрамами раздраженно ударил по шкафу протезом. Внутри звякнул металл. — С меня на Кесселе драли силы, а не мозги! Вылечу на закате, пока не устарели коды, к ночи буду на полюсе и, если повезет, уже к утру доставлю сюда эту шмаль…

— Ты к утру только брюхом льды размажешь, — заметил чернокожий, подкинув нож. Тот улетел вверх, провернулся и вернулся в ладонь рукояткой. Чернокожий прокрутил рукоять между пальцев, глядя поверх лезвия на Вейдера.

Парень со шрамами остановился и сжал кулаки, повернувшись вполоборота к единственному окну в комнате, зажатому между верстаками с металлоломом. Вейдер теперь мог разглядеть его лицо — породистое и злое. На первый взгляд парню было лет тридцать-тридцать пять, и еще непонятно, сколько из этих лет ему авансом накинула жизнь.

— С тобой-то, брат, не размажу, — криво ухмыльнулся он, щурясь на солнце. — Вспомнишь разок былое?

— Ты же знаешь, что я не могу, — черный прокрутил на ладони нож и спрятал его под рукавом.

Блондин фыркнул, отвернулся, и только сейчас заметил в дверях Вейдера на коляске. Сцепил руки на груди и хмуро смерил его взглядом. Они даже знакомы не были, а он уже что-то против него имел, словно чуял проблемы.

Вейдер тоже его оглядел. Значит вот он, сиделец. Интересный экземпляр.

— А я думал, ты мертвый груз, — блондин первым прервал молчание. — А ты и валялся-то всего три дня. Джедай!

Вейдер сузил глаза, вспоминая, как Асока обещала молчать. Если ее люди уже сложили два и два, то сколько пройдет времени перед тем, как сложат остальные?

— Проблемы?

У качка от вопроса даже лицо передернуло и взбугрились мускулы под майкой.

— Да никаких! — Асока выстрелила в парня глазами. — Всего-то и надо что вынести новый прототип спайса с самой охраняемой базы сектора! Проще некуда!

— Хватит дурить! — рявкнул он на нее. — За мою свободу и этого твоего дружка, — он дернул рукой в сторону Вейдера, — «Сыновьям» надо платить!

— Кес! — одернул его чернокожий.

Блондин фыркнул и нервно перебрал металлическими пальцами по плечу. Вейдер обратил внимание на протез парня: старый, надежный. И явно давно бывший в употреблении. Он сам еще пять лет назад ходил с таким, пока не сменил полный комплект вместе с ногами. Значит свои травмы блондин получил не на Кесселе.

— Энакин, не стоило сейчас подниматься, — Асока перевела на него тяжелый взгляд. Даже тон голоса сменила, а тембр все равно так и остался жестким. — К утру обещали привезти груз из столицы, там должны быть кислородные баллоны.

— Ну, конечно! — блондин зашипел, всплеснул руками, и выскочил из комнаты через вторую дверь. Та шумно хлопнула на сквозняке.

Асока проводила его глазами, а как только он вышел, склонила голову и принялась растирать виски. На ней тоже была майка, на острых плечах выступали костяшки, руки по локоть измазаны в каком-то масле.

— Аса, Кес прав, — негромко отметил черный. — Лететь прямо сейчас не вариант, но ждать две недели…

Он сжал губы и молча качнул головой, вставая с дивана. На нем был длинный плащ, волосы заплетены в дреды и собраны сзади в хвост. Особенно выделялись руки — чистые, крупные, с аккуратными ногтями. Таких не бывает у швалей с нижних уровней, работающих на повстанцев.

— Я знаю, — утомленно выдохнула Асока. — Хочешь помочь — спроси, что можешь сделать для Гик, чтобы она быстрей выбила доступы. Ей нужны какие-то программы, мощности… Может, удастся раздобыть что-то с вашей базы.

Парень скривился, но кивнул. Асока оторвала руки от головы, на висках остались масляные пятна. Она устало откинулась на спинку дивана, глядя прямо на Вейдера. Он подъехал ближе. Ее глаза были настолько красными, словно она вообще не спала с самого Кесселя.

— Неплохо выглядишь, парень, — натянуто ухмыльнулся ее приятель. — Для живой котлеты.

У Асоки дрогнул уголок губ. Вейдер не изменился в лице, только представил абсурдную ситуацию, где кто-то осмеливается сказать ему такое в лицо неделю назад.

— Это Джарри, — кивнула в сторону парня Асока и натянуто улыбнулась: — твой фанат и мой добрый друг. Гордый сын папашки Селосила и первый гонщик сектора.

Парень сделал шаг к Вейдеру и протянул руку. Вейдер потрудился поднять свою и пожал. Давно, очень давно никто с таким интересом не смотрел ему прямо в глаза.

— Это Энакин, — представила его Асока.

— Все в Альянсе тебя знают, — во взгляде парня поверх шуток сквозило почтение. — Говорили, ты умер, пытаясь спасти юнлингов.

— Еще в первый день, — уточнила Асока, обтирая руки какой-то уставшей тряпкой, которую достала из кармана рабочих штанов. — Оби-Ван сказал, что тебя убил Вейдер. Я хотела его разыскать, чтобы поговорить лично, но никто не видел его с самого Истребления. Одно время я даже радовалась, что не могу с ним связаться. Значило, что и другие не смогут найти, понимаешь?

Вейдер кивнул. О да, он хорошо понимал, как другие не могут найти Оби-Вана. Он сам каждый квартал читал новый доклад очередного провалившегося инквизитора.

— Там, на Кесселе, держали кого-то еще? Я могу не упоминать о тебе, но надо сказать другим, чтобы планировали атаку. Нельзя их там оставлять.

«Там».

Какие они смешные, эти повстанцы, погрязшие в заблуждениях о собственной важности. Из мест, где все еще держали джедаев, Вейдер помнил только про «Цитадель». Да и в той было штук десять особо опасных постояльцев. Идиоты в Альянсе почему-то верили, что джедайские недобитки нужны Империи, когда настоящая охота продолжалась лишь за двумя. Истинные чудеса пропаганды.

— Там никого больше не было, — набрав в грудь воздух, ответил Вейдер.

Асока бросила растирать руки тряпкой и теперь принялась оттирать от масла голову. Выглядела при этом так, словно они не про ее мертвых братьев говорили, а подсчитывали потери дроидов.

— Имперцы редко держат важных пленников рядом, — напомнил им Джарри. И вообще-то был прав.

— Ну нужно же было спросить, — Асока закончила с лицом, выбросила тряпку в кучу мусора и начала медленно осматривать шрамы Вейдера. Чем дольше его изучала, тем быстрее растворялось ее равнодушие. Интересно, как бы она изменилась в лице, если бы он признался, что сначала его так разукрасил первый учитель, а потом, возможно, и второй?

Асока молчала, только губы слегка дрожали, и в косом свете проступили едва заметные шрамы на лице, на шее заиграла уродливая сеть порезов. Джарри тихо вышел из комнаты.

Почему она его не искала? Только ли из-за уверений Оби-Вана о его смерти или просто боялась найти? Он же воспитывал ее тогда в своем духе… Его первой мыслью было бы ее разыскать, но второй — залечь на дно и не отсвечивать. Она была умна, она знала, что могла привести за собой хвост. Все-таки он и правда был Избранным, и его Сила лишь росла с каждым годом. Если только предположить, что он оказался бы по другую сторону этой войны, то охота за ним не пошла бы ни в какое сравнение с выслеживанием Йоды или Кеноби.

Но зачем? Зачем он вообще ищет для нее оправдания?

— Что ты делала эти восемь лет?

Он знал только про первый год, а потом перестал следить. Она быстро прибилась к повстанцам, и он от греха разорвал связь.

Асока вздрогнула, словно он вырвал ее из транса. Встала с дивана, пошла мыть руки в раковине у верстака.

— Жила, — она махнула плечом, словно отбиваясь от вопроса. Ее глаз Вейдер не видел. Перевела тему, думая, что он не заметит: — Когда все началось, мы схватили Мола и как раз летели на Корускант. Завязалась бойня, мне пришлось перебить собственную дивизию. Мы с Рексом похоронили их в снегах.

— Он выжил? — не то, чтобы ему было интересно.

— Да. Резня произошла из-за активации чипов с программой. Рекс сопротивлялся, и его чип я успела убрать. А у других не смогла. Не видела его уже лет пять. Ему-то жить проще: клонов списали на пенсию, они легализованы. А мы тут все… — Асока обернулась к нему, хмурясь, и повела вокруг рукой, — сам видишь. Перебиваемся, кто как может.

— А что остальные джедаи?

— Попрятались, — Асока пожала плечами. — Наверное. Я их не искала.

Что за бред?

Она-то, может, и не искала, но Мон-то кого-то нашла! Инквизиторы докладывали, что к Альянсу точно прибился один падаван и пара юнлингов, на свое счастье встретивших День Империи вне Корусканта.

— Энакин… — Асока подошла к нему, села перед его креслом на корточки, перебирая в руках захваченные у раковины бинты. — Что с тобой произошло? У нас не принято делиться, но все-таки мы не чужие.

Это звучало жалко.

— Я же вижу, что эти восемь лет ты сражался! Кто ставит пленникам протезы? Это Вейдер тебя обезобразил? — она встретилась с ним глазами. Он видел, что она почти плачет. — Пошли слухи, будто это он был на Кесселе в тот день, когда мы встретились. В Альянсе… — она запнулась, быстро поправилась на тот случай, если он ничего не знал: — это организация за восстановление Республики. В общем, в Альянсе говорят, что он там умер. Ты был там из-за него?

Вейдер молчал. У Асоки дрожали губы, и Сила знает о чем она сейчас думала. Вейдер думал вообще о другом. Все мысли застыли в тот миг, когда она сказала про его смерть. Кто еще его похоронил кроме Альянса?

Срочно нужна дека с новостями. Срочно!

— Это он охотится за тобой? — севшим голосом прошептала Асока.

— Хватит, — он оборвал ее одним словом.

И правда, достаточно.

Врать не хотелось, он и так всю молодость разменял на обманы, поэтому сейчас и вовсе предпочитал молчать.

Асока вздрогнула. Опустила глаза к полу, разорвала пальцами многострадальный бинт.

На мгновение стало ее жаль, а потом пришло раздражение. Почему он должен требовать с нее меньше, чем всегда требует со всех прочих?

— Вейдер меня не калечил, и я не спасал юнлингов.

Асока тяжело задышала, сжала в кулаки руки. Было жарко. Пот струился по ее лицу, стекал мелкими каплями вдоль узора лекк.

— Свой первый год я провела в Альянсе, а потом еще три года пыталась из него вырваться, — призналась Асока. — Если честно, я боялась, что ты будешь меня осуждать.

— Ты же знала, что я никогда не рвался в герои.

— Но ты им был, — Асока пожала плечами, словно это было само собой разумеющимся.

Вейдер задумался: в чем-то она была права. Попробуй тут не вляпаться в героизм, когда тебя еще падаваном кладут под ситхский артефакт, за голый энтузиазм дают в управление легион и вешают на шею ребенка, ни криффа не отличающего войну от голоигр!

Сердце все еще грела мысль, что он своими руками разнес этот храм тщеславия по кирпичам.

— Вообще это частая история, — продолжила Асока. — Джарри вот, например, из слабых юнлингов. Его Вейдер-то и не зацепил, наверное, потому что не почувствовал. Знаешь, — Асока бросила бинт, опустила руки на колени, посмотрела куда-то вниз пустым взглядом, — я еще тогда так наелась этой бесконечной войной и политикой, но идти-то было некуда, а жить было надо. Сопротивление тогда собирал Органа… — Асока резко замолчала на полуслове.

— Что? — не сразу понял Вейдер.

— Падме мертва. Умерла в первые дни Империи, — Асока пристально на него глядела. — Мне жаль.

Вейдер отвел от нее глаза. Конечно, она знала. Все они тогда всё про него знали: и она, и Рекс, и Кеноби…

— Это не новость.

— Говорят, были какие-то волнения на нижних уровнях, и она прилетела туда помочь, но история мутная. Правду никто не скажет.

— Не будем.

Вейдер и вправду не хотел про нее слушать. Любовь была мертва, жизнь продолжалась. Он сражался за то, что считал правильным, и у него были дела. О чем уж тут говорить.

— В общем, Органа и Мотма пристраивали выживших, — продолжила Асока. — А если ты хоть как-то связан с джедаями, тебе по гроб жизни светит быть лицом их политики. Они не отпускали меня три года. Думаю, понимаешь, почему мы с ребятами — последние, кто донесет им про то, что ты нашелся.

Вейдер смотрел на нее и не отвечал. Цели Альянса были ясны и понятны, как ясны и понятны цели его политиков. Сенаторы всегда оставались сенаторами, они кормились с того, что придумывали другим идеи. У Мотмы и Органы никогда не получалось работать с авторитаризмом и поэтому они играли в демократию. У Палпатина не получалось играть в демократию с кем-то другим, поэтому Мотма и Органа были востребованы. Все оставались на своих местах, все были при деле. Те кто это понимал, были у власти. Теми, кто не понимал — властвовали.

А сейчас Асока ему говорила, что властвовали не всеми. Что в Империи остались люди, подневольно выбитые из жизни.

— Выходит, — он набрал в грудь побольше воздуха. — Вы все хотели бы жить в Империи, но узаконены только в Республике?

— Многие из нас просто хотели бы жить, — вздохнула Асока. — И паспорт. Знаешь, мне было бы все равно, какого он цвета.

Вейдер откинул голову на спинку своего кресла.

Прекрасно. Замечательно.