Динамит господина Нобеля (гет)

Последний ящик с динамитом положили мистеру Томпсону в ноги, и Эбигейл аккуратно соединила проводки, сверяясь со схемой, которую составил для нее инженер Уайт. Устройство было очень простым: если бы кто-то попытался вытянуть мистера Томпсона из могилы, то небольшая леска, соединявшая его ботинок со стенкой гроба, разорвалась бы, запуская спусковой механизм — и стукнувший кремень выбил бы искру, которая подожгла бы запал.

Инженер Уайт, наверное, не думал, что она действительно захочет воплотить свой замысел в жизнь, но теперь, поняв свою ошибку, стоял в первом ряду скорбящих с застывшим лицом, стараясь ни на кого не смотреть. Пришли только работники шахт и, наверное, некоторые — специально для того, чтобы посмотреть на это предприятие. Эбигейл было все равно, что они шептались у нее за спиной, она просто должна была защитить своего мужа.

— Вы посмотрите за могилой ночью? — спросила она у кладбищенского сторожа, давно небритого и кудлатого человека с прозрачными глазами. — Я заплачу вам…

Он посмотрел на нее, так изменившись и перекосившись в лице, что даже родная мать вряд ли бы узнала его.

— Вы набили гробницу динамитом. Сам видел.

Эбигейл кивнула и повторила свой вопрос.

— Да. Но я боюсь, что этого окажется недостаточно. Вы можете проверять каждый час, что не…

— Да вы сбрендили! — выплюнул он. — Ноги моей рядом с этой адской дырой не будет!

— Вы трус, — с презрением бросила Эбигейл, доставая платок и вытирая брызги, приземлившиеся ей на лоб.

Той ночью она сидела на земле, разложив длинную юбку и кутаясь в узорчатую шерстяную шаль. Она выбрала позицию весьма тщательно, как когда они делали засаду на оленей, и пряталась за каменной фигурой скорбящего ангела, нацелив свой верный карабин Винчестера на одинокую могилу своего мужа. Сердце ее билось так часто, что, наверное, готово было бы выскочить из груди, но рука была твердой и во взгляде была волчья решимость.

Так прошел час, потом еще один. Эбигейл чувствовала, как начали слипаться глаза, и с досадой села прямо. Луна медленно описывала свой круг по небосводу, так что памятники из светлого камня горели в ее свете. Интересно, они появятся поздней ночью или уже к утру? Может быть, они прослышали о динамите и не появятся вовсе? Голова уставшей от всех переживаний Эбигейл постепенно наклонилась на бок, шляпка съехала, и блиставшие праведным гневом глаза мирно закрылись.

Адамс крался между памятников, прижимая к себе лопату и гвоздодер. Каждая статуя казалась ему притаившимся стражем правосудия, каждый стук звучал как щелчок курка, а протяжный скрип тачки, которую толкал перед собой Ривер, разносился тревожным кличем по всей округе, разбудившим бы и живых, и мертвых.

— Копаем только у изголовья, — шепотом просвещал его Ривер. — Потом отламываем крышку. Земля так давит на нее, что она ломается легче, чем солома…

Адамс не мог выносить этих разговоров. Его нервы были так напряжены, что даже самые безобидные слова раздражали его.

— Перестань, — бросил он, но Ривер не обратил на это никакого внимания.

— Подмышки его берем и тащим. Динамит я подменил… О, здесь, — он неожиданно резко остановился и показал на фигуру скорбящего ангела. — Этого брата я еще днем приметил, стало быть, наш жмур… — он повернулся, прочертив вытянутым пальцем прямую линию, указав на свежий деревянный крест. — Вот здесь.

Они взялись за лопаты и начали копать. Вместе с сухим шорохом откидываемой земли в душу Адамса вползало черное отчаяние. Вся неприглядность его положения, о которой он старался не думать, вдруг снова открылась ему. Вместе с напряжением мышц и запахом раскопанной земли оно стало вдруг реальным и оттого более уродливым. Девушка так плакала о своем покойном муже, а он собирался сделать ее горе еще тяжелее. Насколько же полным было его падение? Острие его лопаты вдруг звонко ударило в деревянную крышку.

— Наконец, — выдохнул Ривер, — осточертело копать.

Они быстро расширили яму и взялись за гвоздодеры. Адамс согнулся над ямой, пытаясь подсунуть железный зацеп в щель под крышкой.

— Хороший ящик, должен сказать… — рассуждал тем временем Ривер, — не просто так, в мешке закопали, а человек уважаемый. Что ты делаешь? — он отобрал у Адамса гвоздодер и ловко вогнал его под крышку. — Теперь давай.

Они одновременно навалились, и какой-то момент ничего не происходило, пока вдруг не послышался треск и крышка не переломилась пополам.

— Так, — снова заговорил Ривер, вытаскивая обломки и откидывая их в сторону, — теперь поднимаем… — его глаза остановились на лице покойного. — Черт возьми, мерзость какая.

Было не видно, лежит ли вместе с телом в гробу что-то еще.

— Ты уверен, что там не динамит? — спросил Адамс, у которого неожиданно пересохло в горле при мысли о том, что случится, если Ривер что-то напутал.

— Я же здесь? Стал бы я лезть… — тот пространно пожал плечами, а потом нахмурился и прищурившись осмотрел тело.

— Ну ладно, — как бы невзначай добавил он, — твоя очередь. Я тачку притащил и повезу его обратно, значит, ты его вытащи.

С этими словами Ривер отошел подальше, спрятался за памятником и подбадривающе махнул оттуда, призывая заканчивать побыстрее. Адамс мгновение рассматривал покойного, как будто пытаясь угадать по его лицу, будет взрыв или нет, а потом, решив, что терять все равно было нечего, подхватил его под руки и принялся тянуть. Казалось, тело застряло накрепко, словно его не просто положили в гроб, но еще присыпали сверху тяжелыми камнями…

“Динамитом”, — подумалось Адамсу. Он успокаивающе напомнил себе, что, конечно, не динамитом, а хлопушками, на которые они подменили его. А потом услышал тонкий звук рвущейся струны.

Адамс похолодел, но ничего не произошло, и, выдохнув, он снова принялся за дело.

— Ривер, взрыва не будет. Иди и помоги мне! — совсем успокоившись, крикнул он.

Грохот оглушил его. Пуля пролетела в полдюйме от его головы, и от деревянного креста отлетели щепки. Из-за статуи скорбящего ангела восстала фигура Эбигейл Томпсон в длинном кружавчатом платье, дамской шляпке и с карабином Винчестера.

— Вы! — прокричала она, рассмотрев его. — Как вы могли?! — Она принялась торопливо выбираться из-за памятников, отдирая юбку от каких-то растений. — Вы поплатитесь!

Мгновение Адамс не мог оторвать взгляда от нее, зачем-то улыбаясь, но быстро пришел в себя. Он вскочил на ноги и попытался было удрать, как вдруг оступился. Его нога провалилась в могилу мистера Томпсона и застряла между краем и стенкой гроба так неловко, что было сложно вытащить ее. Раскрасневшаяся Эбигейл с карабином остановилась рядом и зло взглянула на него.

— Я верила вам! Подлец! — выдохнула она.

— Я тоже верил, что вы не станете стрелять, — язвительно бросил Адамс, все еще пытаясь высвободиться. — Выходит, что мы оба были не правы.

Эбигейл задохнулась от негодования.

— Немедленно уберите ногу с головы моего мужа!

Адамс поднял на нее глаза и, бросив свои попытки, со злорадством произнес:

— И не подумаю.

Она с раздражением бросила карабин и, обхватив руками, принялась вытягивать его наверх, но он упирался, и у нее никак не получалось.

— Я сказала, вылезайте, — потребовала она.

— Заставьте меня.

— Негодяй. Я верила вам! А вы? — она бросила беглый взгляд на могилу. — И почему, черт возьми, динамит не сработал? — ее глаза снова уперлись в Адамса. — Так вы… Я вам рассказала, а вы…

— Вы в меня стреляли!

— А вы пытались украсть тело моего мужа! Можете хотя бы представить, каково ему?!

— И очень замечательно!

— Какой-то подлец пытается его на куски распилить!

— Вы зато с ружьем готовы его защищать, — отрезал Адамс. — Хотя он вас любил так же мало, как вы его. Счастливый человек!

— Счастливый? — Эбигейл язвительно рассмеялась. — Вам как бы понравилось, если бы вы были на его месте?!

— И очень хорошо.

— Я вас тогда брошу здесь!

— Только меня вы бы до безумия любили.

— И не подумала бы, — отчеканила она, заливаясь краской. — Вы не только подлец, но и грубиян.

— Я видел, как вы меня глазами ели на похоронах.

— Это вы вокруг меня увивались!

Адамс почувствовал, что тоже краснеет, но все равно иронично улыбнулся, чтобы дать ей понять, что он-то знает, как все было на самом деле. Эбигейл с негодованием взглянула на него и снова обвила его руками, пытаясь вытянуть из могилы, он почувствовал ее дыхание у себя на щеке.

— Вытащите ногу и убирайтесь!

Он не собирался ей помогать и только нехотя позволил ей вытягивать себя и, уже почти освободившись, вдруг услышал какое-то шипение, как будто от гремучей змеи, и тогда выскочил как ошпаренный. Эбигейл не успела выпустить его, и они оба повалились на землю.

Раздался оглушительный грохот, и все вокруг засыпали искры. Десятки петард и фейерверков разрывались и блестели в ночном воздухе озаряя его яркими огнями.

Адамс приподнялся на локтях и посмотрел на Эбигейл, лежавшую рядом с ним на земле.

— Как красиво, — проговорила она, словно в трансе смотря на горящее небо.

Ему вдруг почувствовалось, как близко они были — он мог видеть, как искры фейерверков отражались в ее блестящих глазах. Его сердце билось очень часто, и он не мог оторвать взгляда от нее. Она медленно и глубоко дышала, тоже смотря ему прямо в глаза, вспыхивающий свет скользил по ее лицу, словно гладя ее нежную кожу. Он прикоснулся к ее щеке, ее губы слегка приоткрылись, как будто она хотела что-то сказать — и тогда он приник к ним, крепко поцеловав ее.