Четыре дороги  (гет)

В чувства меня привел поток холодной воды, которым Женя окатила меня из своих ладоней. Я очнулась так же резко, как и упала. Открыв глаза, я издала протяжный тихий стон. Голова ныла. Ударилась об бетонный пол, скорее всего. Прямо перед собой я увидела лес ног, и поняла, что сижу на полу, облокачиваясь на стену.

Женя протянула мне руку, чтобы помочь встать с пола. Лицо ее было бледным, как полотно. В другой руке она уже держала салфетку, которую протянула мне.

— Как мило с твоей стороны, — сказала я, вытирая остатки воды с лица. Хорошо, что сегодня мне не хватило времени накраситься.

— Ты знаешь, как я испугалась? — начала Женя, — что произошло?

— Головой ударилась.

— А до этого? Ты по телефону разговаривала. Кто и что тебе сказал?

— Не тараторь, — осадила я ее, — Дочь маминой подруги умерла.

У меня не хватило смелости сказать, что ее убили. Я боялась это признать. Неужели те прекрасные глаза были глазами убийцы? Глазами жестокого маньяка?

— Тебя это так расстроило? — Женя явно мне не поверила.

Толпа зевак расходилась, им явно не нравилось то, что все закончилось без летального исхода. Но, кто знает, может, я их не разочарую. От этой мысли меня затошнило.

— Говори как есть, — Женя настаивала на правде.

— Да ничего такого, — я пыталась врать как можно более правдоподобно, надеясь, что вечером она не будет смотреть новости и всю следующую неделю тоже.

— Надеюсь, об этом сегодня не будут рассказывать в новостях, — сказала она, будто догадываясь, о чем я думала.

— Вряд ли, — сказала я, закончив этим наш разговор. Я подняла сумку с пола, взяла телефон из дрожащей Жениной руки, поцеловала ее в щеку, и как ни в чем не бывало, побежала по ступенькам вниз.

Всю дорогу домой я думала о том, как мне вести себя дома. Меньше всего мне хотелось обсуждать это дома с родителями. Я даже вообразить не могла, насколько сильно они за меня волновались. Наверное, еще сильнее, чем Женя. Начнется «дома быть до десяти», «одна вечером не ходи» и все в таком духе. Я вышла на своей остановке и перешла дорогу. До моего дома было меньше ста метров, я остановилась, глубоко вдохнула, потерла затылок ладонью и пошла дальше. Главное не подавать вида, что я тоже была напугана. Напугана до смерти.

Я завернула за угол и остановилась. На этот раз от шока. Возле соседнего от моего подъезда стояли машина скорой помощи, две милицейские машины, и еще пять иномарок. Толпа зевак, суета, все это напоминало мне стихийное бедствие. И все это из-за одного убийства. Я упрекнула себя, что позволила так об этом подумать. «Всего лишь одно убийство». Этим я бы никогда не смогла утешить мать той девочки, которая сегодня так вот просто, как и я съездила в университет — распрощалась со своей жизнью. Подходя ближе к толпе, я увидела эту Валю. Она плакала навзрыд как ребенок, у которого забрали его любимый велосипед. Рядом с ней стояла моя мама. Пытаясь утешить, она поглаживала рукой по ее спине.

Бедная мама. Она, наверное, за сегодняшний день уже миллион раз представила себя на ее месте. Если бы она потеряла меня... В горле образовался ком. Я не хотела подходить ближе. Валя уже почти успокоилась, и я не хотела быть причиной того, что бедная женщина, при виде меня, будет кричать в душе «почему не она, почему моя девочка»?

Два санитара вынесли из подъезда носилки, на которых лежало тело человека, накрытое простыней. Валя закричала, закрыла лицо руками. Моя мама обняла ее и прижала к себе.

— Простите, — я услышала позади себя мужской голос и машинально обернулась.

Я стояла поодаль от всей толпы, и поэтому не сомневалась, что обращались ко мне. Позади меня стояло два человека. Девушка, лет двадцати, не больше, с черными игривыми кудрями, которые не касались ее плеч, зелеными глазами и светлой кожей. Она была одета в светлый плащ, темные джинсы и высокие зеленые сапоги на шпильках, которые не сочетались ни с чем, кроме ее глаз. И юноша, на вид ее одногодка. У него были ярко рыжие волосы, хаотично спадающие на лицо, карие глаза, кожа приятного золотистого оттенка, и на лице не было ни одной веснушки, что меня очень удивило. На нем была коричневая куртка и светлые джинсы. На ногах белые кроссовки. Даже на каблуках девушка была ниже его почти на голову. Оба пристально и оценивающе смотрели на меня, а я на них.

— Добрый день, — сказал парень. Голос был спокойный и мягкий.

— Добрый, — сказала я и чуть не добавила «Очень добрый».

— Скажите, вы в этом доме живете? — осторожно продолжил он.

— Да, — неуверенно сказала я, на миг усомнившись в этом.

— В этом подъезде? — продолжил он, указывая жестом в сторону моего подъезда.

Я обернулась, чтобы посмотреть туда, куда он показал, хотя прекрасно знала, что он указывает именно на мой подъезд. Увидев дверь своего подъезда, я вздрогнула. Было очевидно, что эти вопросы задаются именно мне и именно сейчас не просто так, и что эти двое не из толпы зевак. Я медленно повернула голову обратно.

— Нет, — собрав всю свою уверенность, соврала я.

— Вы уверены?— спросил он, а затем переглянулся со своей попутчицей.

— Абсолютно.

— И ты утром не встречала молодого человека в черном пальто?— вдруг выпалила брюнетка на одном дыхании.

Рыжий пнул ее ногой. Он что, надеялся, что я не замечу?

«Вот с этого и надо было начинать»,— подумала я. Теперь все их вопросы имели смысл. Я была нежеланным свидетелем. Я знала то, что не должна была знать, я видела то, чего не видел никто. Его лицо, его глаза. Я подумала, что могла бы помочь следствию, составив фоторобот убийцы. Его лицо я запомнила до мелочей. А он не так уж глуп, не рискнул появиться сам. Послал помощников. Теперь я знала КТО, но не знала и не могла понять ЗАЧЕМ?

— А вы вообще кто? — наверное, мне стоило начинать наш разговор именно с этого.

— Мы? — в один голос переспросили они, как будто не ожидая такого вопроса, они опять переглянулись.

Неужели этот чертов брюнет описал меня им как полную дурочку?

— Прости нас, мы не хотели тебя напугать, — заговорил рыжий, — мы частные детективы, и ведем свое расследование этих убийств. Если ты его видела, то...— они опять переглянулись, — Мы бы хотели задать тебе несколько вопросов. Но не при всех, — он осмотрелся, — а, к примеру, в нашей машине.

Я посмотрела на обоих. Они явно нервничали, но на хладнокровных убийц похожи не были.

— Хорошо, — ответила я. — Я видела его и думаю, что смогу описать.

Они еще раз переглянулись, и мы пошли к их машине.

У меня не было причин не доверять им. Я же не параноик.

— А откуда... — у меня возник вопрос по поводу того, откуда они знают о мужчине в черном пальто, если они детективы.

— Прошу, — перебил меня парень, открывая передо мной заднюю дверцу черной «Хонды».

Я хотела быстрее покончить со всем, прийти домой, принять душ и лечь в постель. Слишком много событий для одного моего серого дня. Поэтому я покорно села на заднее сидение. Брюнетка села с другой стороны от меня, а рыжий сел на сиденье водителя. Я услышала тихий щелчок и голос девушки:

— Поехали.

Она отвернулась и смотрела в окно. Машина завелась. Я судорожно начала дергать ручку двери, пытаясь ее открыть. Дернув три раза безрезультатно — я замерла. Щелчком оказался звук блокировки дверей. Умереть сегодня в мои планы не входило, и я начала барабанить руками в стекло и кричать что-то несвязное. Мой похититель это предусмотрел и включил громко музыку, да и стекла машины были очень надежно тонированы. Меня никто не видел и не слышал. Когда авто быстро поворачивало за дом, я в последний раз увидела лицо своей матери. Она, наверное, не догадывается, что скоро ее будут утешать так же, как утешает она. Я откинулась на сидение, закрыла глаза, и стала мысленно отсчитывать последние часы своей жизни.