Новое Начало – Альтернатива. Часть II – Наследники Зодчих Теней (гет)

— И вот за что мне, спрашивается, такое счастье? — беззлобно ругался Гарри себе под нос, волоком подтаскивая отключившееся создание поближе к светящейся полосе стены. — Сначала норовят наколоть меня, как жука на булавку, потом в чём-то клянутся и немедленно валятся в обморок… Вот просто всю жизнь об этом мечтал…

Приподняв и прислонив незнакомку спиной к стене, Поттер осторожно наклонился и прислушался к ней, не теряя, однако, бдительности — чем черт не шутит? Но, услышав тихое дыхание, выпрямился, взмахом руки заставил рюкзак подлететь к нему и достал бутылку воды.

Тонкая струйка, потекшая по лицу, не возымела на обморочную особу никакого действия, лишь слегка смыв пыль и грязь. Тогда Гарри несильно сжал реанимируемой щеки, влил немного воды в приоткрывшийся рот и приподнял ее подбородок. Сработало, непонятное существо женского обличья проглотило жидкость, немедленно зафыркало, заворочалось, и словно распробовав, вцепилось в двухлитровую бутылку мертвой хваткой обеими руками. Кашляя и давясь, она принялась глотать влагу с жадностью путника, давно блуждающего по пустыне.

«Неудивительно... — с иронией подумал Поттер. — Провиси я столько времени в виде сушеной рыбы, тоже, наверное, очень хотел бы пить…»

— Эй, эй, как там тебя... — Гарри выдернул бутылку с остатками воды из худых женских рук. — Хватит с тебя пока.

— Вода... — тихо произнесла сероволосая, проводя пальцами по мокрым губам, щекам и подбородку. — Я почти забыла, что это такое...

Ещё неясный, как после долгого сна, взгляд из-под полуприкрытых век внезапно наткнулся на Гарри, глаза цвета бразильского топаза расширились, и незнакомку будто подбросило пружиной. Она в мгновение ока припала на одно колено и, как прежде, согнулась в поклоне, не забыв, впрочем, подхватить свое оружие.

— Простите, господин, я не смогла удержаться...

Ее голос звучал куда приятнее, не будучи искаженным маской.

— Да ничего, — раздельно выговорил Поттер, ослабляя хватку на мече, за который инстинктивно схватился при резком движении недавнего врага. — Так кто ты вообще такая?

— Я — Рен Шиан-Эр, Синий Коготь...

— Стоп, стоп, это я уже слышал, — язык Даймона давался Гарри все лучше. — Вот только из твоих слов я, уж извини, ничего не понял. Так что давай по порядку, а для начала сядь.

Девушка тут же послушно опустилась на пол, сев на колени.

— Положи эту свою штуку.

Посох лег справа от нее.

— И отвечай на вопросы, — Гарри устроился в паре метров от незнакомки, примостившись на каком-то каменном обломке и держа меч на коленях. — У тебя есть имя?

— Да. При рождении Создатель назвал меня Рен Шиан-Эр.

— Уже кое-что... Значит, Рен. Или нужно произносить все твое имя полностью?

— Как будет угодно Господину.

— Ну, хорошо… Рен. Кто ты вообще такая?

— В моем имени все сказано: Шиан-Эр — Коготь Владыки.

— Коготь? Это что, звание? Титул? Раса?

— Это... — На лице Рен отразилось легкое замешательство, а брови сошлись к переносице. — Нас было пятеро. Пять сестер, пять Когтей правой руки Повелителя. Четыре мои старшие сестры были рождены, когда могущество Эр-Кхана распростерлось на весь Даймон. Он создал их, как свое оружие, как продолжение своих пальцев, наделенное разумом, сознанием и волей, но абсолютно ему преданное. Мои старшие сестры несли во все восемь концов света Волю нашего Повелителя, а порой и его Гнев. Я же, пятая и самая слабая, была рождена, когда война превратилась в неизбежность, всего за несколько лет до битвы, ставшей для всех нас последней.

— Что ты сказала? Пятая? Так здесь где-то обретаются еще четверо таких же, как ты? — не на шутку насторожился Поттер, машинально глянув по сторонам.

— Нет, Господин, — проговорила Рен, опустив взгляд. — Все мои сестры погибли в сражении с армией изменника.

— И слава богу... То есть, нет, конечно — мне жаль их, но драться против еще четырех... Были созданы… Погоди... Так ты что, выходит, не человек вовсе? — значение её слов, поначалу ускользнувшее от Гарри, вспыхнуло у него в голове, как заклинание «Люмос».

— Я была рождена человеком, господин, но в возрасте десяти лет вошла в Имаго — Сферу Преобразования, вместе с теми, кого выбрал Эр-Кхан. Создатель изменил нас по своему замыслу, и, выйдя из Имаго, я стала той, кем являюсь сейчас. И единственной, кто стал Когтем.

— А другие? Ваш Повелитель что, убил их?

— Нет. Во время испытаний мы сами, порой, убивали друг друга, — на исхудалом, с разводами грязи лице не отразилось никаких эмоций. — Но не прошедших отбор и выживших было немного, и им тоже нашлось место на службе Владыке. Но не у его трона.

«Довольно жестоко... Но эффективно, этого не отнять...» — подумал Гарри.

— Знаешь, я ещё как-то могу понять, почему ты на меня напала… Но зачем решила присягнуть мне? Ведь у тебя уже есть господин — Каэр-Ду, Повелитель, или, как вы его зовете — Эр-Кхан?

— Эр-Кхан на нашем языке и означает «Повелитель» или «Владыка», — сказала Рен. — Но только его здесь больше нет. Покидая этот мир, он решил порвать все связи с ним, и освободил всех тех, кого создал.

— То есть, он вас попросту бросил, — несколько удивленно подытожил Поттер.

— Мы были его творениями, и он имел полное право делать с нами все, что ему угодно.

— Ну, может и так... И что, — Поттер испытующе глянул на девушку, — ты бы признала своим господином любого, кто освободил бы тебя?

— Конечно, нет! — на её лбу прорезалась едва незаметная гневная складка. — Но вы трижды, шаг в шаг, повторили то, что сделал Создатель, когда я вышла из Имаго.

И на молчаливый вопрос Гарри начала перечислять:

— Создатель дал мне жизнь — вы дали мне ее вновь. Эр-Кхан сразился со мной и победил — это поле боя тоже осталось за вами, пусть и не так быстро. Повелитель не забрал мою жизнь после победы и вернул оружие для службы ему — вы сделали то же самое.

И самое главное — я чувствую, в вас есть частица его силы, вы следуете его пути. Прошу прощения за слабость, так позорно завершившую мои слова, но клянусь вам, хоть я и не столь совершенна, как мои сестры, но я буду верно служить вам. Вы примете меня?

— А если я... откажусь? — спокойно спросил Гарри.

— Как?.. — Рен резко вздрогнула, словно он со всего размаху ударил её по лицу. — Как... откажетесь? Мы... Я... Я была создана, чтобы служить, я не могу идти против своего предназначения, без господина моя жизнь бессмысленна! — Ее лицо оставалось бесстрастным, но в слегка флуоресцирующих в темноте глазах появился плохо скрытый страх. — Пожалуйста, не отвергайте меня! Или хотя бы примите и прикажите покончить с собой!

Посох в ее руках развернулся, нацелившись острием в горло.

— Стой! — крикнул Гарри, побледнев и вскочив на ноги, и жезл немедленно опустился. Женщина, направившая на себя оружие... Эта картина слишком ярко напомнила ему о последних секундах жизни своей матери и о той цене, что была отдана за его жизнь. Поттер снова сел на каменную плиту, вздохнув и сердито взлохматив и без того растрепанную шевелюру. — Свалилась же ты на мою голову... Или я — почти на твою...

«Теперь понятно, почему, оказавшись у нас, Каэр-Ду остановил свой выбор на Японии. Сходство менталитетов прямо налицо, — мрачно констатировал он. — А ведь она мне пригодится. Да и вообще, сначала оживлять, а потом — бросать на произвол судьбы или доводить до смертоубийства будет как-то неправильно...»

— Хорошо, Рен, я принимаю тебя, лишние союзники мне не помешают. Мне нужно еще что-то сделать? Поклясться на крови или тоже дать какой обет? Или достаточно простого согласия?

— Достаточно, мой господин. — Как бы в подтверждение ее слов на ошейнике полыхнула алым и погасла россыпь непонятных символов, и девушка резко выпрямилась. В ее взгляде страх сменился облегчением и сумасшедшей радостью, почти как у собаки, после долгих поисков нашедшей хозяина. — Я приложу все силы, чтобы вы не пожалели о своем решении.

— Поживем — увидим, — проворчал Поттер, роясь в рюкзаке. — А пока… Есть хочешь? Или тебе, как Когтю, не нужно питаться?

— Нужно, господин, — Рен снова села на колени напротив него. — Не так часто, как обычным людям, но совсем без еды я не могу.

— Тогда держи, — и он протянул ей все оставшиеся сандвичи, галеты, воду и банку джема.

Приняв угощение, Рен несколько мгновений смотрела на него так, словно держала в руках бесценное сокровище.

— Еда... — пробормотала она еле слышно.

Наблюдая, как Рен уничтожает все до крошки, Гарри размышлял, что она действительно может оказаться очень небесполезной. В ее бойцовских качествах он уже успел убедиться на личном опыте, а, учитывая то, что ее саму и ее сестер Каэр-Ду создал, как свою личную, элитную гвардию, возможности этой изможденной девушки явно не ограничивались лишь мастерским владением шестом или копьем...

— Спасибо, господин, — она отставила пустую банку в сторону и вытерла рот.

— Пожалуйста. Рен… У меня к тебе очень много вопросов, но все они пока могут подождать, — Поттер положил руки на колени и переплел пальцы. — Сейчас меня гораздо больше волнует, как мне — вернее, уже нам — выбраться отсюда?

— Отсюда? — Рен вскинула глаза вверх.

— Из вашего мира, — уточнил Гарри, описав указательным пальцем круг. — Понимаешь, в Даймоне я оказался… можно сказать, что случайно, и хотел бы вернуться обратно, в свой мир.

— Для начала, господин, вам нужно выйти хотя бы наружу, — посерьезнела Рен. — Этот храм, Эрц-Хаор, не выпустит вас просто так. Вы могли войти в него только через Спираль Избранных, тех, кто должен отдать себя Эр-Кхану, а все, сделавшие это, либо остаются здесь навеки, либо… есть ещё один выход.

— Какой?

— Колодец Душ, — произнесла Рен тихим голосом, каким обычно говорят о чем-то запретном или пугающем. — Он находится очень глубоко, под самым основанием Эрц-Хаора и является его основой, становым хребтом. Того, кто сможет его пройти, храм признает.

— Ты покажешь мне его?

— Да, господин, но... — в ее глазах мелькнуло легкое смятение. — Мало кто выходил оттуда. Сам Эр-Кхан был там только три раза, изменник Саарт-Нут, будь проклято его имя, прошел Колодец один раз. И еще однажды — шесс-нэй Шан-Карр, варлорд Повелителя.

— И что, больше никто?

— Пытались многие... Но никто не вернулся, — девушка снова опустила взгляд. — Там, в глубине, где граница между нашим миром и миром теней Наэ-Хомад размыта, обитает нечто, являющееся основой силы Повелителя. Нечто древнее, как Мировой Свод, питающееся жизнями, душами и желаниями. Но оно изменчиво и непостоянно, и не всегда пожирает рискнувших спуститься вниз, хотя шанс и невелик. Вы можете погибнуть там, господин… Но другого выхода отсюда для вас просто нет.

Или вы можете остаться здесь — Эрц-Хаор огромен, как город, а я буду снабжать вас пищей и водой. И со временем вы, господин, возможно найдете способ заставить храм признать вас и выпустить наружу.

— И сколько времени это займет? Год? Два? Десять?

— Не знаю, господин, — и Рен чуть наклонила голову.

— Ну, раз другой альтернативы нет — тогда показывай, где этот Колодец, — Гарри поднялся, закинув рюкзак на плечо.

— Пойдемте, господин.

И вновь потянулся бесконечный лабиринт коридоров, пустых, заброшенных залов, широких лестниц и проходов, уводящих всё ниже, ниже и ниже. Грубо отёсанный и словно бы оплавленный камень глубинных этажей пирамиды, сменивший искусную отделку верхних ярусов, создавал впечатление, что храм Каэр-Ду был возведен над ещё более древним строением, целиком ушедшим в землю с течением беспощадного времени. И если сам Эрц-Хаор насчитывал почти четыре тысячи лет, то о возрасте этого основания не хотелось даже думать, настолько ощутимой древностью веяло от него.

Идя по устланным ровным слоем пыли коридорам за беззвучно ступающей Рен, Гарри отмечал, что вокруг становилось всё холоднее, четкий, резкий стиль неизвестных мастеров, воздвигших гигантскую пирамиду, как-то незаметно сменился плавными линиями, овальными проходами и пандусами без ступеней, похожими на длинные, вытянутые языки. Материал стен из пористого и матового стал твёрдым и блестящим, и у Поттера появилось ощущение, что они идут по окаменевшим внутренностям какого-то громадного чудовища. Всё вниз, вниз и вниз…

Наконец, путники вышли в небольшой вытянутый воронкой зал. По нему, закрывая пол, неторопливо плыла серая дымка, а дальний, понижающийся конец терялся в тени.

Приглядевшись, Поттер заметил округлый провал около пятидесяти метров в поперечнике и ныряющий в него наискось крутой спуск без перил. «Как вход в подземку», — невольно мелькнуло в голове.

Гарри подошел поближе, и дрожь пробрала его до костей. Из провала даже не несло, а прямо-таки перло стылым могильным холодом. На миг Гарри почувствовал, как будто из глубины на него пронзительно посмотрел некто древний, как само время, и словно приливная волна, его окатил безотчетный страх и желание бежать отсюда со всех ног.

Юноша пошатнулся, стиснул зубы и, совладав с собой, обернулся к Рен. Та кивнула.

— Я буду ждать вас на той стороне. Второй раз я родилась в Эрц-Хаоре и могу перемещаться, куда захочу.

— А если я не пройду? — одними губами криво улыбнулся Поттер.

— Я все равно буду ждать, — негромко, но твердо сказала Рен. — Клятву может отменить только господин.

— Тогда, может мне стоит... — начал он.

— Нет!.. — отчаянно замотала головой девушка. — Я лучше буду ждать... Мне больше некуда идти... Столько лет... Столько сотен лет, не живя, но и не умирая... Одна во тьме и холоде... Лишь со смутной тоской вместо снов... — её голос упал почти до шепота. — Надеюсь, Наэ-Хомад смилостивится над вами и мной, и не отберет уже даже нежданную надежду…

— А если б ты тогда убила меня? Что бы ты делала потом?

— Не знаю... Мне страшно думать об этом... — поежилась Рен. — Одиночество для нас — хуже любой пытки. Но у меня не было выбора.

— Погоди... — Гарри наморщил лоб. — Так это тебя я тогда услышал?

— Что услышали?

— Какой-то звук... Или всплеск далеких эмоций. Как всхлип или плач... Очень печальный и грустный. Это была ты?

— Не знаю, наверное... — Рен опустила голову. — Простите, господин, во мне слишком много осталось от человека...

— Знаешь, я думаю, что это не так уж и плохо... Вот, возьми вот это, — он протянул ей свой полупустой рюкзак. — В нашем мире есть поверье, что путник обязательно вернется, если отдал кому-то на время одну из своих вещей.

— Я сохраню его, — чуть подрагивающие пальцы сжали нейлоновые лямки.

— Тогда — до встречи, — Гарри по привычке поднял палочку, прошептал «Люмос Максимус!», убедился, что свет не появился, и зажег клубочек огня на ладони. И поставил ногу на первую ступеньку.

Вскоре неясный, рассеянный свет, наполнявший зал и слегка заходящий в зев нисходящего туннеля, исчез совсем, и вот Поттер узнал, что такое настоящая темнота. Она обволакивала зябким, плотным покрывалом и, казалось, мешала дышать, а вздрагивающий магический огонек лишь подчеркивал ее усиливавшийся гнет.

Нескончаемые ступени вели все ниже и ниже, и Гарри старался не думать, на какую глубину они смогут его привести. Время замерло, оставив лишь неровный шарик света в его руке, бесконечную лестницу и темноту.

Он заклинанием сдвинул зрение в тепловой спектр, но это ничего не дало: судя по всему, здешний мрак был несколько иного рода, чем привычная ночная темнота. Его окружала беспредельная, вечная, вселенская тьма, и не было ей ни конца, ни начала, и не было вокруг вообще ничего, кроме тьмы. Серый сумрак Даймона, да и солнечный мир Земли сейчас казался лишь воспоминанием, счастливым полузабытым детским сном, и только. Свет, он был далеко — как будто на другой планете, а, может, и не было его никогда вовсе.

И чем глубже Гарри спускался, тем явственнее он видел, что эта первозданная темнота не есть просто отсутствие света, а нечто совершенно иное. Она начинала клубиться, приобретать полутона, и из вязкой мглы проглядывали неясные силуэты, на миг набиравшие четкость и формы, словно при проявке фотоснимков. Гарри продолжал идти вниз, и чьи-то оживающие тени окружали его — текущие, меняющие свою форму, тянущие к нему костистые лапы и заглядывающие в лицо пустыми глазницами с тлеющими в глубине едва заметными синими огоньками. Он буквально осязал их мимолетные касания волосами и кожей лица. Близкий призрак безумия провел ему по вискам липкими, холодными лапками.

Появилась странная тупая боль в суставах рук и ног, в затылке, в бедрах, в позвоночнике, но он продолжал свой спуск, а незримые подземные сквозняки танцевали вокруг него, призрачно дыша и плавно растекаясь воздушными реками по ответвляющимся от шахты невидимым коридорам. То, что видел и ощущал Гарри, было не передать никакими словами. При каждом движении небольшого облачка света с его руки, во мрак будто отпрыгивали какие-то черные, длинные, проворные тени; растворялись, слившись с темнотой, и тут же, на границе мрака и света, возникали, вылепливались снова.

Линия тусклого света, как некий тонкий рубеж, хрупкая мембрана между явью и нереальностью, колыхалась в такт с пульсирующим в груди упругим комком тьмы, который, казалось, растопырил вокруг свои щупальца, чувствуя что-то родственное, желая вырваться и слиться с ним. Плотные сгустки мрака, пронизанные цепочками сиреневых искр, то смыкались вокруг, то рассыпались острыми шорохами и шелестом невидимых крыльев. Ощущение чужого взгляда усилилось во стократ, казалось, кто-то неотступно сопровождает Поттера шаг в шаг, оставаясь недосягаемым для взгляда, обнимая бестелесными руками, касаясь лица чем-то невесомым, как паутина.

Ступени закончились, и Гарри медленно, осторожно поставил ногу на невидимый пол. Непроглядный мрак давил со всех сторон, как гигантская толща воды, в такт его шагам еле слышно звенело и похрустывало мелкое крошево тонких, стеклянных звуков, словно где-то падали в темноту и разбивались замерзшие капельки воды.

Внезапно свет на ладони замерцал и погас, как задутая свеча; Поттер несколько раз пробормотал заклинание, но безуспешно. Перед его глазами заплясали цветные пятна, мозг, лишенный главного источника информации — зрения, начинал видеть несуществующее, генерировать фантомы и видения...

До слуха донесся чистый, но негромкий звон, будто совсем рядом кто-то тихонько постукивал ножом по хрустальному бокалу. Раз, два, три... Двенадцать.

— Что, часы бьют полдень?.. — почти не слыша себя, проговорил Гарри, все же не потерявший присутствия духа.

— Нет, человечек. Полночь, — неожиданно прошептал щекочущий женский голос, обтекающий и идущий сразу отовсюду.

— Полночь? Какой ночи? Чьей?

— Полночь исполнения твоих желаний, — прошелестело вновь.

Поттер остановился.

— Откуда вам знать, чего я желаю? Кто вы? Покажитесь, пожалуйста.

Тихий смех — и никакого ответа.

— Вы очень мило смеетесь. Но все же я предпочитаю видеть, с кем разговариваю.

— Это совершенно неважно, — отзывается голос.

— Что именно?

— Все эти твои слова... Ты ведь догадываешься, кто я?

— Возможно...

Гарри напряженно вслушивался в наплывающие волны оглушающей тишины, нарушаемые только звуком его собственного дыхания. То ли темнота вокруг истончилась, то ли его глаза адаптировались к непроглядной черноте, но он внезапно, скачком, вдруг увидел.

Он стоял в центре обширной, круглой площадки с невидимыми, скрытыми в волнующейся тьме краями и стенами. Одна, едва угадываемая в черном мареве широкая лестница, виднелась позади, и еще одна была впереди. И мрак, плывущий к Поттеру со всех сторон, как вода, поднявшись ему до пояса, обтекал юношу сплошным потоком, обволакивая его подобно длинным морским водорослям, свивался в кольца, ласково захлестывая петли вокруг рук и ног. Миниатюрные смерчи скользили по дышащей антрацитовой поверхности, настойчиво и жадно тянулись к юноше, и снова исчезали, растекаясь в разные стороны. Уже наяву, а не во сне, он стоял в центре мерно вращающегося водоворота мрака. Странным образом забыв всякий страх, Поттер черпал его целыми пригоршнями и зачарованно, отстраненно любовался, пропуская упругие, покалывающие руки струи сквозь пальцы, как песок.

Гарри стоял, ловя ладонями игривые ручейки тьмы, а тьма лишь неторопливо, лениво ускользала и колыхалась вокруг, как беспокойная водная гладь.

И вновь где-то за спиной прошелестел тихий смех:

— Я вижу, тебе нравится мой подарок.

— Подарок?

— Конечно... Если хочешь, я могу подарить тебе многое... Даже вечность.

— Вечность? Какую именно? Вечную жизнь?

— А хотя бы и так. Разве не все смертные так жаждут её?

— Я — не все. А за вечную жизнь и платить, наверное, придется вечно.

Снова смех.

— Ты неглуп... Но и просто вечность — это же так притягательно...

— Твоя вечность — это почти небытие. Мне не нужна бесконечность во времени в компании этих бесплотных теней.

— Но я тоже бесконечна и бесплотна. Выходит, я призрак или обман?

— Нет, что вы…

— Вот видишь, — смягчился голос, — ты сам признаешь это.

— Но считается, что ваша власть не абсолютна. Ночь уходит с наступлением света и тьма исчезает.

— Свет... — в голосе прорезались пренебрежительные нотки. — Что такое свет? Жалкий обман, успокаивающий слабых и дающий им ложную надежду. Хотя и от него есть польза — он оттеняет мое могущество.

Но все остальное — безграничная тьма.

Таков порядок вещей. Я — конец, но я же — и начало. Когда ты, еще не родившийся, находился в утробе своей матери, я уже тогда была рядом с тобой. Ты плавал в теплой и мягкой темноте безвременья, слушая лишь удары материнского сердца, даже еще не ведая, что такое свет, а я уже баюкала тебя и пела тебе колыбельные.

Знаешь, почему меня называют Наэ-Хомад — «Смерть-Мать»? Потому что жизнь и смерть неразделимы, и любая мать любого мира, рожающая ребенка, вместе с новой жизнью своими собственными руками приносит в любой из миров и смерть, ведь этот ребенок рано или поздно умрет. Жизнь и смерть, тьма и свет, все тесно переплетено, но я — все равно сильнее, потому что именно из меня вышли и свет, и жизнь.

Нет бесконечного света, все рано или поздно сгорает, даже звезды, но бесконечная тьма — есть. Или ты будешь возражать против этого?

— Нет, не буду. Я сам, по доброй воле, принял в себя твою частицу. И уже убедился в твоем могуществе. Но твой дар — тяжелая ноша, он своенравен и часто пытается взять верх.

— А как ты хотел? Если ищешь тихой жизни — заведи себе ручную мышь. Но если тебе нужна настоящая власть — приручи самого страшного зверя, какого только найдешь. Того, который обитает в твоей собственной тени. Он не сразу признает тебя вожаком, и не раз будет оспаривать главенство, но, признав однажды, порвет глотку любому, на кого ты укажешь пальцем.

— Ты права. Только мне бы не хотелось становиться подобием этого зверя.

— И не нужно. Ты и без этого уже мой. Навсегда...

По лицу Гарри скользнули чьи-то тонкие пальцы, настолько холодные, что, казалось, они оставляют на коже глубокие борозды ожогов. В сердце вонзился клинок ледяного ужаса, и юношу разобрал слегка истерический смех.

— Я не страшусь тебя… Тьма! Ведь это твое истинное имя, верно?

— А я и не скрывала этого, человечек. Так как насчет вечности?

— Благодарю, но нет.

— Тогда чего же ты хочешь? Все те, кто сюда приходили, всегда чего-то хотели...

— Я хочу силы. Знаний. Власти не над людьми, но над обстоятельствами.

— Хороший выбор. Но... — Гарри почувствовал зуд во всем теле, будто его просвечивали рентгеном. — Ты уже и так имеешь все это.

— Тогда просто дай мне пройти вперед. Меня там ждут.

— И только? — в щекочущем мозг голосе послышалось безмерное удивление. — Я ведь могу быть очень щедрой...

— Мне достаточно.

Тишина. Чужое секундное раздумье. И ощущения, как у муравья под нависшей над головой слоновьей пяткой.

— Странно... Ты не похож на других, такие, как ты, редки... Что ж, иди, — прошелестел ответ. — Только не забудь.

— О чем?

— Ни мне, ни тебе некуда торопиться. У нас все равно впереди вечность, — и в вибрирующем в голове Поттера голосе явственно прорезалась ирония. — Одна на двоих.

— Как скажешь, Наэ-Хомад.

— Тогда — до встречи...

Резко, как будто из ушей вынули затычки, исчезла тишина, и обволакивающая юношу Тьма потеряла свою насыщенность, втянулась, ушла куда-то, став просто темнотой. Поттер снова разжег огонь и двинулся вперед. Площадка закончилась, и ступени начали подниматься вверх.

«Что же это было? — внезапно навалившаяся слабость туманила голову, и мысли ворочались, как огромные неподъемные камни. — Бред? Галлюцинации? А может, я разговаривал сам с собой?»

Но маячивший на краю сознания огонек подсказывал, что куда как вероятнее другой ответ.

Гарри поднимался все выше и выше, с усилием передвигая отчего-то ставшие непослушными ноги; тело напоминало пропитанную водой тяжелую, рыхлую губку, удерживаемую вертикально лишь постоянным усилием воли. Сотня ступеней? Две? Десять? Он чувствовал себя выжатым, точно лимон, но всё же заставлял себя шагать, опираясь на меч, как на костыль, пока впереди не забрезжило светлое пятно. Уже знакомый, серый свет «жилых» этажей пирамиды после абсолютного мрака Колодца Душ показался ярче солнца и резанул по глазам, как бритвой.

— Кажется, я еще жив, — морщась от боли, выдохнул Поттер, привалился спиной к ближайшей стене и обессилено сполз на пол.