Переломный момент (гет)

Кристин

Так странно после стольких лет снова ждать встречи. Я уже несколько недель плыла на корабле, который медленно, но верно приближался к Кони-Айленду. Я напряженно думала о том, что скажу Эрику, когда найду его. Примет ли он мои извинения? В конце концов, тогда я сказала ему такие вещи, что сейчас он будет вправе отправить меня подальше, и я пойму это.

Наконец послышался свист. Я судорожно выдохнула, сжимая дрожащие руки. Мы прибыли к причалу. Собрав свои нехитрые пожитки, я накинула плащ, пониже натянула капюшон и выскользнула прочь из каюты. Ночь была прохладной и тёмной, единственным источником света был тусклый огонёк в окне кабинки проверяющего. Мы с остальными пассажирами стояли в очереди и смиренно ожидали, пока у нас проверят документы и пропустят. Сначала нас заставили пройти медицинское обследование, потом мы несколько часов ждали в очереди регистрации. Когда, наконец, пришла моя очередь, я подошла к стойке, где взрослый грузный мужчина спросил моё имя.

— Кристин Дае, — ответила я, дружелюбно улыбнувшись. Но мужчина сурово сдвинул брови, насупился, записал моё имя в какую-то книжку и захлопнул её. А потом недоуменно посмотрел на меня, видимо, ожидая, что я, наконец, пропущу следующего человека.

— Простите, я приплыла сюда, чтобы навестить давнего друга. Может быть, вы знаете, как я могу его найти?

— Я не бюро находок, леди, — пробурчал мужчина, — моя работа — записывать сюда туристов, а не искать потерявшихся друзей.

— Ну, так или иначе, вы могли знать его, он тоже должен быть записан в этой книге. Он приехал из Парижа, его зовут Эрик.

— Я ничем не могу помочь, — уже грубо рявкнул он.

— Ну, прошу вас, посмотрите! — взмолилась я. — Его зовут Эрик!

— О, вы так просто не уйдете, да? Что за Эрик? — он снова открыл книгу и одарил меня усталым взглядом.

И тут я поняла, что не знаю его фамилии. Мне как-то даже не приходило в голову, что у него может быть фамилия. Для меня он всегда был просто Эриком, Ангелом, такие земные формальности вообще были не для него.

— Я... Я не знаю его фамилии, сэр... — покраснев, сказала я.

— Ну, ладно, — мужчина раскрыл книгу, иронично поднял бровь и сообщил:

— У вас есть выбор среди восьмидесяти Эриков, живущих на Кони-Айленд. Выбирайте любого.

Я готова была провалиться сквозь землю от стыда, поэтому подхватила свой мешок и поспешила спуститься с пирса. И вот я оказалась посреди ночного, абсолютно пустого и тёмного города. Я понятия не имела, откуда начать поиски, это всё равно, что искать иголку в стоге сена. Вот куда мне сейчас идти? Куда бы он направился, оказавшись впервые в новом городе?

Я снова накинула капюшон и понуро направилась куда глаза глядят. Улицы были пустынны, лишь ветер гонял по тротуару жестяную банку из-под содовой. Я бродила до тех пор, пока до меня не донёсся красивый перезвон откуда-то неподалёку. Я на мгновение замерла, а потом медленно пошла на звук. Обогнув улицу, я оказалась перед высокими, искусно выплавленными воротами. Протянув руку, я повернула ручку ворот. Они с тихим щелчком отворились, и я заглянула внутрь. То, что было за ними, заставило меня невольно ахнуть. Красивейший парк с множеством аттракционов и колесом обозрения, по сторонам растянулись вереницы магазинчиков, ещё закрытых в это время суток, так же там расположилось огромное прекрасное здание, похожее на театр, и какой-то высокий дом, на последнем этаже которого тускло горел свет, а в центре стояла башня с часами, издающая эти великолепные мелодии, что привели меня сюда. Именно эти часы сейчас били три часа утра.

— Ночью лучше держаться отсюда подальше, — послышался за спиной хриплый голос, заставивший меня обернуться и увидеть скорчившегося старика.

— Я ищу своего друга, может, вы его знаете...

— Тут тебе нечего искать, красавица, тут живут только уроды.

— Уроды?

— Да, месье Э. и его шайка. Он воздвиг тут этот парк и дал работу уродам. Парк популярен по всей Америке, но ночью тут лучше не околачиваться.

И старик поплёлся дальше по тротуару, а я поняла, что если я и могу найти Эрика, то только здесь. Нет, я не считала Эрика уродцем, но я знала, что он не будет чувствовать себя комфортно среди обычных людей.

Бросив мешок у фонаря, я решила прогуляться по безлюдному парку, ища любые признаки Ангела. Я прошаталась тут больше часа, пока не выбилась из сил и не опустилась на лавочку, закрыв глаза. Не знаю, сколько я так просидела, но когда я снова открыла глаза, то увидела толпы проходивших мимо людей. Аттракционы уже давно включили, а двери магазинов были дружелюбно распахнуты. Потерев затекшую шею, я поднялась на ноги и стала протискиваться сквозь толпу, ища в толпе своего Эрика. Сомнений не было, он работает где-то тут, только он мог придумать такие красивые и трогательные мелодии, что тихо лились сейчас из нескольких мегафонов. Я просила помощи у людей, называла приметы, может, кто знает его, но мне так никто ничего путного и не сказал, все шарахались от меня, как от прокаженной. В безуспешных поисках прошло ещё несколько часов, а потом я, застонав, опустилась на скамейку и закрыла лицо руками. Неужели я не отыщу его? Неужели снова придётся ночевать под открытым небом? К тому времени я ужасно проголодалась, желудок неприятно ворчал. Вздохнув, я сунула руку в карман и не обнаружила там ни цента. Как я могла так безрассудно сбежать и не взять денег?..

Я подперла подбородок рукой, огляделась, и на глаза мне попался магазинчик, из которого пахло так, что рот мгновенно наполнился слюной. Пахло жареными сосисками. Денег у меня нет, а есть так хочется... И тут в голову закралась коварная мысль — украсть. Меня не останавливало ни то, что я жена богатейшего виконта де Шаньи, ни то, что обо мне могли подумать. Да и кто меня узнает? В этом плаще я похожа на бродягу, а убежать я смогу без проблем. Поэтому, поплотнее натянув капюшон на глаза, я поджала губы в сомнении — а стоит ли? Но ещё один жалостный рык желудка подтолкнул меня, и я, отбросив все сомнения, тихо прокралась в магазин, осматривая посетителей. Это было что-то вроде закусочной с маленькими столиками. Мне тут же попался на глаза толстый мужчина. Он оставил свой хот-дог на столе, а сам вернулся, чтобы заплатить за него. Это был мой шанс: сейчас или никогда! Я незаметно пробралась к столику, стянула с тарелки горячий хот-дог и как можно незаметнее постаралась выбраться из забитого магазина, но вслед тут же послышались гневные крики.

Я, не оборачиваясь, растолкала последних посетителей и рванула к выходу. Я бежала так как никогда, сердце бешено колотилось, я лишь молилась, чтобы меня не поймали, все мысли были о том, как я сейчас оторвусь от преследователей, которые гнались за мной, и съем добытый хот-дог. Я мчалась по парку, лишь изредка оборачиваясь и видя, что хозяин магазина и толстяк всё ещё преследуют меня, тряся сжатыми кулаками и меча в меня проклятиями. Вдруг над головой прокатился раскат грома, хлынул дождь. Нет, настоящий ливень! Он больно бил меня по лицу, обжигал разгоряченные от бега щеки.

— Остановите её! Остановите!

Я снова обернулась. Они были уже далеко! Я возликовала, но в это же мгновение чьи-то сильные руки сомкнулись на моём запястье. Я попыталась вырваться, пиналась, просила отпустить меня — но безуспешно. Мужчины приближались, на их лицах расплылось самодовольное выражение. Я предчувствовала, что мне конец.

— Ах, босс... — лицо хозяина магазина вытянулось, улыбка сменилась каким-то елейным выражением, — вы не могли бы передать этого воришку нам? Мы с ним разберёмся, чтобы вас не утруждать.

— Что случилось? — мягко спросил тот, кто сжал мою руку железной хваткой. Моё сердце вдруг ёкнуло, во рту пересохло. Нет... Не может быть... Я украдкой подняла глаза и прикусила губу. Да, это был он, это был Эрик! Он стоял с непроницаемым лицом в своей белоснежной фарфоровой маске, по которой струились капли дождя.

— Она украла хот-дог одного из наших посетителей, — пожаловался хозяин, бросив на меня взгляд, полный отвращения. Но мне было всё равно, мне не терпелось подтвердить свою догадку.

— Я разберусь с этим, спасибо, Нейтан. Посчитай этому джентльмену новую порцию за мой счёт.

Хозяин кивнул, и они удалились. Дождь барабанил по моему капюшону, заглушая все звуки. Ангел схватил меня, резко потащил куда-то в сторону и, положив руки на мои плечи, с силой затряс моё хрупкое тело:

— Ты! — прорычал он. — Как ты смеешь воровать у месье Э.?! Как ты посмела воровать в моём парке?!

Он так сильно тряхнул меня, что капюшон сполз набок, и я беспомощно уставилась на перекошенное от удивления лицо Ангела. Он распахнул глаза, разжал пальцы и отшатнулся.

— Простите, месье Э., — не удержавшись, передразнила я.

— Кристин?..

И мне вдруг стало стыдно. В каком свете я предстала перед ним спустя десять лет? Нищая воровка в потрёпанном пальто. Я смогла лишь кивнуть. Дождь заливал лицо, капли стекали по щекам и подбородку, капали с волос и одежды.

Эрик судорожно вздохнул:

— Что ты тут делаешь? Почему ты не в Париже?

Его голос звучал потрясённо, но, не дождавшись ответа, он взял меня за руку выше локтя и потащил куда-то за собой.

— Куда мы? — спросила я, послушно следуя за Ангелом.

— Подальше от дождя и ветра, — только и ответил Эрик. Удивление испарилось, и теперь он всем своим видом показывал безразличие и отчуждённость. Но я понимала, что заслужила такое отношение. Мы быстро достигли высокого здания. Эрик пропустил меня вперёд и кивнул на лестницу, дав понять, чтобы я поднималась. Мы поднялись на пятый этаж и оказались перед дверью. Ангел покопался в кармане, выудил серебряный ключ, и спустя пару секунд мы оказались в просторной и уютной комнате, посреди которой стояло изящное пианино, а возле окна — стол, заваленный бумагами. На полу были небрежно разбросаны пергаменты, испещрённые нотами. Тут так же был камин, ширма и большая кровать.

Эрик обошел меня и смущенно начал собирать раскиданные ноты. Я случайно заметила, что он немного хромает.

Я стояла на пороге, не зная, что делать и как себя вести. Эрик же торопливо развёл огонь в камине, потом подошел ко мне, галантно помог снять сырой плащ и повесил его сушиться у камина. Я благодарно кивнула, а Эрик начал копаться в шкафу, тихо бормоча:

— Ты же не можешь ходить в мокрой одежде, — он вытянул оттуда длинную рубашку и протянул мне. Когда я брала рубашку, то случайно коснулась его ледяных пальцев. Наши взгляды встретились, но не больше, чем на мгновение. Мы тут же отвели глаза, сделав вид, что никто из нас ничего не заметил. Эрик смущенно отошел к камину, а я не отрывала от него глаз. Прошло десять лет с тех пор, как я видела его в последний раз, слышала его голос, чувствовала его прикосновения.

Эрик скрылся за какой-то дверью, послышался звон стаканов и журчание воды.

— Когда закончишь переодеваться, можешь повесить вещи туда же, куда и плащ, — послышался его голос из-за стенки, и я поняла, что он специально вышел, дав мне время переодеться. Я зашла за ширму, быстро стянула промокшую одежду и накинула на обнаженное тело длинную рубашку, которая доставала мне до колен. Обхватив себя руками, я вдохнула привычный когда-то запах дорогого одеколона.

— Вы готовы, леди? — послышалось за ширмой.

Леди? Он никогда раньше не называл меня леди. Очевидно, что он всё ещё злится. Хотя с чего бы это ему прощать меня?..

— Да.

Я одёрнула на себе рубашку и вышла к Эрику. Он стоял посреди комнаты, держа в одной руке трость, а в другой дымящийся стакан горячего чая.

— Вот, выпей.

Он протянул мне стакан. Я благодарно приняла его и зажала в ладонях, грея заледенелые руки, а потом сделала пару глотков. Глубоко вздохнув от удовольствия, я бросила взгляд на Эрика и вдруг заметила, что он всё ещё стоит в промокшей насквозь одежде.

— Ты весь мокрый.

Эрик не обратил на мои слова ни малейшего внимания, лишь молча обошел меня стороной, сгреб в охапку одежду, которую я бросила за ширмой, и начал развешивать её около очага.

— Эрик! — настойчиво позвала я, и только тогда он с неохотой повернулся, бросив на меня хмурый взгляд:

— Со мной всё в порядке, — отмахнулся мужчина, — ты согрелась?

— Да, спасибо.

Возникла неловкая пауза. Я внимательно изучала пол у себя под ногами, а Эрика невероятно заинтересовало что-то за окном. Затем он вытащил из шкафа пару подушек, бросил на пол и кивком пригласил меня присесть. Только тогда я начала озираться по сторонам, поняв, что тут нет ни кресел, ни софы. Ангел понял это и покраснел:

— Мне ни к чему тут ни диваны, ни кресла. Гостей я всё равно не зову.

С этими словами он куда-то вышел, а я опустилась на подушку у огня, вытянула ноги и откинулась назад, позволяя ласковому огню греть моё замерзшее и уставшее тело.

Спустя пару минут за спиной послышался стук трости. Лениво повернув голову, я заметила, что Эрик уже переоделся в сухую одежду, но на маске всё ещё блестели капли дождя. Он тоже сел на подушку, чуть отодвинувшись от меня и держа расстояние. Я с тоской заметила, что он даже не смотрит на меня, устремив задумчивый взгляд в камин. Мы целую вечность сидели в тишине, никто из нас не решался заговорить первым. Я даже не знала, как начать разговор спустя десять лет разлуки, ведь наша последняя встреча кончилась весьма неблагополучно. Из задумчивости меня вывело то, что Эрик начал копошиться. Краем глаза я видела, как он подвернул штанину. На ноге блеснуло что-то серебряное, и я уставилась на железные скобы на его ноге. Он медленно их снял, отставил в угол и подвернул другую штанину, где тоже оказались металлические скобы. Когда обе скобы оказались в углу, я смогла заметить, как неестественно выпирают его колени. Бедный Эрик, он ломал ноги... Немудрено, что он так хромает.

Но что произошло? Что, если тогда, много лет назад, толпа разъярённых работников театра настигла его в подземельях? Что, если они пытали его и мучили? И всё это из-за меня? Если бы я не ушла тогда!..

Эрик принялся массировать больные ноги от лодыжки до колена, а потом, заметив мой взгляд, тяжело вздохнул:

— Мне было бы легче, если бы ты не смотрела на меня, как на инвалида.

— Я не... прости, — только и смогла пробормотать я, почувствовав, как кровь прилила к лицу, а щеки вспыхнули, — а как это произошло?

Не знаю, станет ли мне легче, если я узнаю, что я тут не причем, но я обязана узнать!

— Если тебя это так интересует, — пожал плечами Эрик и отвернулся, продолжая массаж, — на меня напали и избили до полусмерти за какие-то жалкие пять долларов и дешевый бумажник.

Я ахнула, закрыв рот рукой, а Эрик, как ни в чем не бывало, сменил тему:

— Как только ливень закончится, я провожу тебя до гостиницы у причала. Вы же там остановились? Это единственный отель за много километров отсюда. Твой муж тебя, наверное, потерял.

Я нахмурилась, посмотрев на Ангела. Он думает, что я тут с виконтом?

— Эрик, Рауль в Париже.

Он исподлобья взглянул на меня:

— А с кем ты тогда приехала?

— Одна.

Эрик замер, казалось, он мне не верил:

— А твой муж?..

Но я пропустила его вопрос мимо ушей, потянулась к пальто, висевшему неподалеку, и достала конверт, а потом показала его Ангелу:

— Я получила твоё письмо и не смогла больше оставаться с ним.

Вздохнув, я подвинулась ближе к огню, чтобы он осветил ссадины и синяки на моём лице. Я ожидала, что он пожалеет меня, но нет, — Эрик некоторое время молчал, а потом резко произнёс:

— Ты должна вернуться и сделать вид, что никакого письма не было. Я был болен и сделал то, чего не должен был делать. Это письмо — ошибка! — он вскочил на ноги и, дёрнув меня за руку, заставил встать. — Ты должна вернуться! Должна вернуться обратно в Париж! Ты не можешь тут остаться!

— Но почему? Я не люблю Рауля! — слёзы катились по моим щекам, я так долго боялась сама себе в этом признаться, а теперь слова лились из меня, и я не в силах была их сдерживать. — Я не люблю его, понимаешь! Он бьет меня, унижает! Он издевается надо мной и избивает из-за того, что я не могу иметь детей! Прошу тебя, умоляю, не заставляй меня возвращаться!

Я упала на колени и зарыдала, спрятав лицо в ладонях.

— Я верю тебе, но ничего не могу сделать. Это был твой выбор. Надеюсь, твоя жизнь так же прекрасна, как и твоё лицо.

Я замерла, подняв на него заплаканные глаза. Эта фраза, преследовавшая меня долгие годы, мучила, терзала мою совесть. Сейчас он перефразировал её, но ведь он запомнил эти слова.

— Эрик, пожалуйста...

— Нет! — грубо отрезал он. — Ты была права тогда, наша жизнь была бы так же уродлива и ужасна, как и моё изувеченное лицо! Как ты вообще посмела прийти ко мне с просьбой укрыть тебя от мужа? Мало того, что ты вернулась, так ещё и воруешь в моём Парке! Как у тебя хватает наглости?

— Я была очень голодна, у меня нет ни гроша...

— Но это не даёт тебе право воровать! Ужасно. Завтра же отправляйся первым рейсом в Париж, я оплачу билет. Тебя не было в моей жизни десять лет, и я не собираюсь впускать тебя в неё только потому, что у тебя вдруг начались проблемы. Это эгоистично, Кристин Дае. Ах, прошу прощения, Кристин де Шаньи.

Слёзы снова навернулись на глаза, а Эрик споткнулся и чуть не упал. Без скоб он стоял на ногах не так уверенно, а когда я бросилась помочь ему, он лишь с силой оттолкнул меня от себя. Ангел опустился за стол и, взяв бумажку, принялся что-то писать. Я беспомощно сидела у огня, наблюдая, как он старательно выводит какие-то слова. Единственным звуком в комнате был скрип пера и рычание моего желудка.

— Ты можешь прекратить это? — прорычал Эрик, повернувшись в пол оборота и бросив на меня гневный взгляд.

— Не могу, — мрачно отозвалась я, — я не ела два дня.

— У тебя есть ворованный хот-дог, — ядовито бросил Ангел, продолжая писать.

— Я выбросила его.

— Сначала своровала, а потом выбрасываешь. Что за потребительство? — я слышала в его словах явную издевку. — Из тебя выйдет никудышный вор, но продолжай в том же духе, может, всё же набьешь руку.

Я задрожала от гнева, но смогла ответить лишь сарказмом:

— Может, и продолжу, — проворчала я. — Эрик, я так голодна, может, ты всё-таки дашь мне поесть? Как-то негостеприимно получается.

— Назови мне хоть одну причину, почему я должен тебя покормить?

Я нахмурилась. Что стало с прежним ласковым и заботливым Эриком, который готов был всё сделать для меня? Неужели он настолько охладел ко мне?

— Я умираю с голоду.

С минуту он молчал, а потом махнул рукой в сторону какой-то двери и вернулся к записке. Я поплелась туда и обнаружила кладовую, забитую консервами на любой вкус. Протянув руку, я достала банку с консервированными персиками и вернулась к огню.

— Как их открыть? — спросила я, вертя в руках закатанную банку.

— Ты не видишь, что я занят?!

— Я просто спросила… — он был такой злой, что я решила лишний раз не открывать рот. Около камина лежал старый нож, и я решила, что именно им и открывают жестяные банки. Мне раньше не приходилось этого делать, и я со всего размаху воткнула остриё в металл, сделав небольшое отверстие. Затем замахнулась ещё раз, но лезвие проскочило мимо, резанув меня по пальцу. Я взвизгнула, отбросила нож и зашипела: из пореза потекла кровь, заливая пол. Эрик неохотно повернулся и заметил, как кровь растекается по его рубашке.

— Черт возьми, женщина! На что ты вообще рассчитывала?! — в одно мгновение он оказался рядом и потянул меня в ванную к раковине, затем быстро подставил палец под ледяную воду.

— Ай, больно!

— Так и должно быть, замолчи.

Я поджала губы и зажмурилась. Эрик обернул рану чистым полотенцем и оставил меня в комнате, а сам вытащил из кладовки маленькую штучку, которой ловко и быстро открыл банку с персиками.

Какая же я дура. Не прошло и пары часов, а я уже опозорилась и не раз. Я молча ела консервы, наслаждаясь их сочностью и сладостью. Наевшись, я отставила банку, свернулась калачиком у камина на двух подушках и закрыла глаза. Я слышала, как Эрик потушил свет и лёг в свою постель, даже не пожелав мне спокойной ночи.

Я знала, что горячее сердце старого Эрика заледенело. Ненависть и злость заменили его доброту и чуткость. И это сделала я, я убила его изнутри. Теперь это был не старый Эрик, это был какой-то незнакомец, ненавидящий весь мир.

А утром мне придётся вернуться домой. Что же будет ждать меня там? О Боже, что же я натворила?..