Ветром по воде (джен)

Что, если наша душа страдает так же, как и тело? Воет, корчится от боли вместе с нами, зажимая пульсирующую рану. Вновь. Тихо плачет, пока мы усиленно делаем вид, что ничего не произошло, и баюкает шрамы. Иногда мне кажется, что их тысячи, и людские души не выдержат их напора. Как можно терпеть столько боли?

Самые большие рубцы всегда у сердца. Страшные, багровые, не заживающие порой несколько десятилетий. Я все еще удивляюсь, как можно было не очерстветь после стольких предательств. Впрочем, люди всегда меня удивляли, поэтому я и выбрала эту работу.

Я прихожу к отчаявшимся. К тем, чья душа тихо плачет в потемках, не смолкая ни на минуту. К тем, чья боль настолько велика, что грозит гибелью. К тем, что думают, что они живы, а на самом деле лишь существуют.

Ведь пока вы не слышите и заталкиваете свою боль глубже и глубже, вам будет плохо. Она будет выматывать вас исподволь, незаметно, не давая шраму затянуться.

Я прихожу тихо. Касаюсь пальцами обнаженной души, принося временное облегчение. Я увлекаю вас разговором и ничего не прошу взамен. Я вижу, как вы скользите по грани сумасшествия, и молчу. Лишь слушаю, наблюдая, как шрам под моими руками розовеет и теряет глубину.

Я стираю боль, оставляя лишь память ошибок. Я протягиваю руки, испещренные шрамами, вытягивая вас наружу, и вы благодарно смеетесь и идете вперед, пока я неслышно отступаю в тень.

Так и должно быть. Я любуюсь сиянием души и улыбаюсь. Сколько бы боли они не переносили, сколько шрамов бы их не "украшало", люди идут дальше, продолжая сиять. И этот свет — достаточная плата за мою работу.

У меня множество обличий. Ребенок, мужчина, вовремя подвернувшийся кот или ваш воображаемый друг. Я всегда рядом.

Я сижу напротив в поезде, пишу с незнакомого номера. Я та улыбнувшаяся просто так вам девушка, разговорчивый дедушка в маршрутке и случайный знакомый в баре.

Давайте познакомимся, наконец, вживую. Меня зовут Алина, и я Ангел.