Мир тебе, Воин (джен)

Кайт проснулся среди ночи, разбуженный дождём. Почти прекратившийся с наступлением сумерек, он снова разыгрался на крыше, час за часом репетируя барабанную партию. На потолке погасли лунные картинки, ставшая просторнее комната оставляла тоскливое ощущение потери. «Это как с часами в гостиной», — вспомнил он слова Вирджи. Сколько должно пройти времени, чтобы они забыли, что когда-то их было девять?

Под утро он заснул тонким сном, который разорвал настойчивый голос куратора: «Пора вставать!»

О дожде напоминали только лужи и сияющий цвет зелени. Приободрившись, дети побежали в столовую, смели завтрак и поспешили во флигель, где ждала Джендэйи. По дороге им встретился Рэй Барни, одетый в традиционную синюю куртку Небесных Пастухов.

— Вы будете толкать наши корабли? — обрадовался Магги.

— Я был очень хорош в этом, даже сувенир на память получил, — он щегольски расправил куртку. — Но теперь выполняю предстартовую проверку. Слышал, вы остались вдвоём, — тренер посмотрел на Кайта и Биджоя.

— Саймон сдрейфил, — презрительно бросил Правая Рука Мелкона.

Но Кайт увидел во взгляде учителя спрятанное за шутовской бравадой чувство вины. Возможно, суровые тренировки и насмешки оказались тем ветром, что столкнул Саймона Триггви с лестницы из столбов.

— Проверяйте всё тщательно, — попросил Эрстон.

— Непременно! А вы держитесь — в прямом и переносном смысле это слова, — Барни громко засмеялся и размашистым шагом отправился к верфям.

— Обожаю его юмор, — проворчал Магги.

— Счастье, что этот проклятый дождь закончился! — Вирджи расправила плечи.

— Не утонем, так поджаримся, — проворчал Марк Тирс. Выполнив свою миссию — внести меч Табита в Храм — он будто потерял интерес к фестивалю. Что за радость — стоять за спиной девчонки на палубе колосса, так высоко, что никто не разглядит твоего лица!

Стинэй Биджой усмехнулся: гаснущий Марк был прекрасным зрелищем.

— Улыбнись, Тирс, — подлила в масла в огонь его богиня, — а то я решу, что тебе не очень весело участвовать в фестивале.

Марк закусил губу.

«Молодец, Вирджи!» — похвалил довольный Биджой.

Перебрасываясь колкостями, они добрались до старого флигеля.

И всё началось сначала: знаки на запястьях, маски на лицах, слои одежды и высокие короны. Только мантии со шлейфами заменили более короткими, чтобы легче было подняться на Небесный Корабль.

— Вот и я остался без работы, — развёл руками Магги. — Красота!

— Лишь бы ничего не делать, — укоризненно покачал головой Эрстон.

— Хватит и того, что я вчера таскал километры мокрого бархата. Весят они, между прочим, не меньше меча. Да ещё и выскальзывают постоянно.

— Бедняжка, — улыбнулась Богиня Милосердия.

Облачённые Боги и их помощники отправились к Небесным Кораблям. Парковку возле южных ворот покинули и автобусы, и машины. Всё пространство занимали три огромных повозки, на которых стояли Небесные Корабли. Формой они напоминали обнажённый белый остов, спрятанный в горах. Но Корабли тоже нарядили: закутали в парчу и бархат, украсили золотом и драгоценными камнями. Нижнюю палубу занимали Небесные Пастухи и их помощники, на средней располагались музыканты. На последней, самой узкой, было место Богов и сателлитов.

Как и много веков назад, первыми на корабли поднимались Боги. За ними следовали сателлиты. Обитатели нижних палуб шли последними.

Когда все заняли свои места, барабаны начали отбивать пробуждающий воды и души ритм, на который накладывалась тонкая, печальная мелодия флейты. Кайт пытался разглядеть среди одинаковых синих курток с эмблемой фестиваля ту, что покрывала плечи Чайка, но взгляду его не хватало остроты.

Барабаны зазвучали громче, и Небесные Корабли медленно двинулись в путь. Кайт вцепился руками в штурвал — золотое кольцо с тонкими спицами лучей. Стинэй Биджой вжался в мачту.

Вирджи ловила лицом солнце и ветер, наблюдая, как лица стоящих внизу людей сливаются в единую маску, полную восторженного поклонения.

Ступая на Корабль, Найджел тоже ожидал некоего озарения. Казалось, если и можно коснуться неба, то только там, на головокружительной высоте. Но он плыл по улицам, покрытый тенью идущего впереди Корабля. И эта тень резала взгляд ярче любого солнца.

Небесные Корабли повернули — теперь Кайт ехал, покрытый его, Найджела, тенью. А на самого Бога Исцеления упала тень последнего Корабля.

Помня наставление Альраи, Кайт старался смотреть только вперёд, и всё же порой украдкой опускал глаза, надеясь увидеть Чайка. В какой-то момент ему показалось, что он увидел мамино лицо — счастливое и сияющее — а может, то была лишь иллюзия.

* * *

Беата действительно стояла в толпе у подножия Небесных Кораблей. Проводив сына на встречу с Богом Войны, она почти всё время работала, стараясь к его возвращению построить новый мир, в котором будет место воскресным поездкам и к озеру, и к океану. Но сегодня взяла выходной, желая полюбоваться на своего мальчика. Увенчанный высокой короной, облачённый в расшитые золотом одежды он держал в руке сияющий, словно солнце, штурвал, и взгляд его, прямой и гордый, был подобен стреле.

Корабль проплыл мимо, а она всё стояла в трепетном восхищении.

— Беата? — окликнул её чей-то голос. Она обернулась и увидела мужчину в традиционной куртке Небесных Пастухов с волосами, выкрашенными в смешной лиловый цвет.

— Простите, мы знакомы?

— Помнишь, волейбольная секция? В старшей школе.

— Рэй! Рэй Барни!

— Точно! — он улыбнулся.

— Ты так изменился!

— А вот ты совсем не изменилась.

— Шутишь? — Беата счастливо рассмеялась.

— Ты пропала. Говорили, уехала на север?

— Мой муж был с севера. А сын сейчас на первом Небесном Корабле. Его выбрали Мелконом!

— С этим сорванцом я знаком, — усмехнулся Рэй.

— Ты знаешь Кайта?

— Я вроде как его тренер, — он смущённо взлохматил лиловый ёжик на голове.

— Ты тренируешь участников! — восхитилась Беата. — А я занимаюсь традиционной вышивкой. Даже помогала реставрировать одежды Богов. На мантии Кайта несколько моих стежков.

— У тебя сегодня работа? — Рэй неловко теребил завязки куртки.

— Я взяла выходной, — легко улыбнулась Беата.

* * *

Город зажёг фонари, и огни зажглись в хрустальных сферах на мачтах. Небесные Корабли плыли по улицам, словно огромные свечи.

Пройдя отмеренный путь, они вернулись к верфям у южных ворот. Мачты дрогнули и замерли. Первыми спускались Боги, за ними следовали сателлиты. Пастухи гасили фонари и уводили корабли в верфи, где они засыпали в ожидании нового плавания.

Весь день Кайт провёл, почти не двигаясь, и теперь с трудом заставлял идти окаменевшее тело. С палубы вниз вела узкая лестница, по которой трудно было бы спуститься и матросу. А уж богу в шелках и бархате оставалось только молиться, чтобы не полететь навстречу камням мостовой.

Помня наставление Рэя Барни не держаться за низкие перила при спуске, он медленно делал шаг за шагом и, наконец, достиг земли. Сверху послышалось тяжёлое дыхание Стинэя Биджоя.

— Прошу вас следовать за мной, — почтительно склонив голову, произнёс встречающий их Экейн.

Они пошли за своим куратором. Позади раздавались дружные возгласы: Небесные Пастухи вели Корабли к причалу и мечтали о холодном, пенистом пиве, которое уже приготовили для них в барах.

А детей ждала Джендэйи с волшебными эликсирами, способными стереть с их лиц маски богов.

— Да можно и так оставить, — сказал Тирс, когда художница начала колдовать над его богиней. — Всё равно завтра утром снова рисовать.

— Пусть кожа отдохнёт, — улыбнулась Джендэйи.

Когда своё лицо подставил Кайт, наконец-то выбравшийся из бархатного кокона, она коснулась пальцами его лба и покачала головой:

— У тебя кровь.

— Наверное, короной натёр, — пожал плечами мальчик.

Смыв грим, Джендэйи порылась в своей бездонной сумке.

— Лови пластырь.

— Спасибо.

Отмытые и умытые, дети отправились в свою комнату и скошенными колосьями попадали на постели.

— По-моему, за такое не мы должны платить, а нам, — зевая, проговорил Магги.

— Держи карман шире, — рассмеялся Марк.

— Заканчивайте разговоры, спать пора, — шикнул на них Эрстон.

Но спать им не дали. Пришёл Экейн и раздал программы следующего дня.

— Завтра вы впервые одни выйдете на улицы, смешаетесь с людской толпой, чтобы нести свет в самые дальние уголки города. Постарайтесь запомнить последовательность своих передвижений. Вы можете сверяться с картой, однако не следует делать этого часто. Бог, потерявший дорогу, выглядит…

— Слишком по-человечески? — закончил Найджел, выразительно глядя на Кайта.

— Вот именно.

— Сам он выглядит слишком по-человечески, — передразнила Вирджи, когда куратор спрятался в своей комнате.

— Не обижай нашего Марта, — рассмеялся Биджой.

— Не переношу трусов!

Кайт посмотрел в листок, где первым пунктом стояла Тропа мудреца.

— Ты бывал там? — спросил он Биджоя.

— Конечно, бывал! Я ведь здесь с рождения живу, как и все остальные.

— Хорошо, — проговорил Кайт и вернулся к изучению карты, но через несколько минут уже бродил по дорогам снов. Там Кайта снова облачили в бархат, надели натирающую лоб корону. И он снова взбирался по узкой лестнице на верхнюю палубу. Ярко горел штурвал-солнце. Кайт коснулся его рукой, но металлическая поверхность дрогнула, и он увидел, что держится за свернувшуюся в кольцо змею. Змея с шипением разомкнула кольцо, проползла по палубе и спряталась под его мантией. Небесные Пастухи ухватились за жерди, потянули канаты, и корабль двинулся по неровным камням мостовой. Кайт пытался ухватиться за воздух, но сорвался и полетел вниз.

Проснувшись, он резко сел на постели. За окном уже таяла ночь, а в ногах потревоженный Сепий громко шипел, словно ему тоже приснилась змея.

— Прости, что разбудил, — прошептал Кайт. Заснуть уже не получалось, поэтому он достал листы с программой и изучал карту, пока не пришёл куратор.

На этот раз им предстояло не плыть на кораблях, а идти по суше, поэтому тяжёлый бархат мантий заменили слоями лёгкого атласа. Вместо высоких корон снова надели обручи.

Удар колокола отмерил начало нового часа. Боги и сателлиты вышли из храма и остановились под сводами разомкнутой арки.

— Мы всего несколько шагов сделали, а я уже весь вспотел, — вытирая мокрый лоб, пробормотал Магги. — Как же Мелкон и компания умудрялись сражаться во всех этих нарядах?

Вирджи вдруг вспомнила разговор с настоятелем возле озера в оленьем парке. «Мы ведь совсем не знаем, какими они были…» — мелькнуло у неё на краю сознания, но девочка в одеждах бога решительно тряхнула головой, прогоняя голоса.

— Вы идёте? — бросила она сателлитам и, не оглядываясь, стала спускаться по мраморной лестнице.

— Нам нужно в метро? — спросил Кайт у Биджоя.

— Держись меня, Сорни, — усмехнулся его сателлит.

Пройдя по просыпающимся улицам, они погрузились в утреннюю толчею переходов, эскалаторов и вагонов. Приятной особенностью пребывания в статусе героев легенд был бесплатный проезд на любом транспорте, правда, к сожалению, тот же статус лишал их возможности самим выбирать цель путешествия.

Сегодня их ждала тропа, протянувшаяся вдоль канала в восточной части города. Сотни лет назад какой-то мудрец бродил здесь, размышляя о смысле жизни. Имя его затерялось в веках, но следы сохранились — теперь по ним ступали другие.

Несмотря на раннее время, тропа уже начала заполняться прохожими: мужчина с большой чёрной собакой, старичок, несущий в руке клюшку для гольфа. Они почтительно кланялись Богу Войны и его сателлиту. Ни один из них не знал Кайта, но каждый узнавал маску, нарисованную на его лице.

— Вот тебе-то полезно здесь прогуляться, — шепнул ему на ухо Биджой. — Вдруг тебя осияет мудрость, и ты, наконец, сможешь понимать объяснения учителей.

— Было бы чудесно, — так же тихо ответил Кайт, — но, боюсь, такой магии в этих камнях нет.

Тропа свернула в сторону, и слева огромной стеной, закрывая небо, встали горы. По берегам канала под цветущими деревьями расположились маленькие магазинчики.

— Смотри, Стинэй! — Кайт показал на противоположный берег, где сидела семья плюшевых медведей. Папа держал удочку, мама трогательно положила голову ему на плечо, а малыш замер в ожидании самой большой рыбы.

— Они тут каждый год, — пожал плечами Биджой. — Приманка для туристов. Не глазей по сторонам, у нас список магазинов, которые нужно посетить.

Ведомый своим сателлитом, Кайт заходил в отмеченные в длинном списке лавки, произносил слова приветствия и добрые пожелания. Вдруг он увидел небольшой магазинчик, в распахнутых окнах которого висели колокольчики, ветряные мельницы, крошечные фигурки, двигающиеся при помощи ветра. Они были такие тонкие и хрупкие, словно сами были сделаны из воздуха.

— Этого магазина в нашем списке нет, — буркнул Биджой.

— Да, но смотри, как красиво.

— Приглянулось что-нибудь? — кланяясь, спросила женщина за кассой.

— У меня впереди долгая дорога, боюсь, я не донесу их целыми, — вежливо ответил Кайт.

Налетел порыв ветра, и всё вокруг наполнилось хрустальным перезвоном.

Попрощавшись, Кайт и Стинэй отправились дальше. И снова были лавки, торговцы. А рядом, на дне канала притаился ветер.

Постепенно дорога становилась уже и темнее, магазины встречались всё реже, а потом и вовсе пропали. Они подходили к концу тропы.

На старой детской площадке, от которой остались только вросшие в землю статуи животных, сидела старушка. Рядом расположилось странное сооружение, похожее на разросшуюся в несколько этажей детскую коляску. Но самым удивительным была не эта коляска, а её обитатели — бродячие кошки. Не обращая внимания на шиканье Биджоя, Кайт поздоровался со старушкой, и та со свойственной всем пожилым людям непосредственностью пустилась в пространный рассказ о своей жизни. О том, как она встаёт рано утром и толкает эту шаткую конструкцию, которую смастерил для неё племянник. Она привозит её сюда в конец тропы, и коляска на несколько часов становится домом для бездомных обитателей подворотен.

Достав длинную булку, бабушка отломила кусочек и бросила своим подопечным.

— Время обеда, — шепеляво проговорила она.

— У нас в Храме тоже есть кот, — рассказал Кайт, наклонившись, чтобы погладить обитателей коляски. — Мы назвали его Сепий. И он тоже любит хлеб.

— Будь любезен, подай молоко, оно там внизу, в сетке, — попросила старушка.

— Нам пора! — громким шёпотом произнёс Биджой.

— О, вы торопитесь! Простите! — всплеснула руками старушка.

— У нас достаточно времени, — мягко ответил Кайт.

Напоив пушистых беспризорников, они выслушали ещё несколько историй о ценах на лекарства, прошлогоднем наводнении, уничтожившем большую часть урожая, о том, что сын в столице дослужился до начальника отдела. Потом попрощались и отправились дальше.

— Я думал, она никогда не остановится, — проворчал Биджой.

— Она стоит на пороге смерти, ей хочется сохранить себя в нашей памяти, — ответил Кайт.

Посреди августовской жары Биджой вдруг почувствовал странный холод.

— В одном бабуля права, — бодрящимся голосом произнёс он. — Время обеда. Я ужасно проголодался. Пора перекусить.

Свернув на боковую улицу, они направились туда, где согласно указаниям на белом листе должны были обедать. Кайт ожидал увидеть заведение с зеркальным полом, пальмами в кадках и официантами в золотых ливреях. Но окна покосившегося домика обвивал дремучий плющ, заказы разносила сама хозяйка, ловко лавируя между столиками с башнями тарелок.

— Спасибо, что зашли! — женщина метнула тарелки на барную стойку, поправила длинные светлые волосы и бросилась к почётным гостям. — Позвольте проводить за ваш столик.

Поблагодарив её, гости расположились у окна и раскрыли меню. Здесь им тоже не нужно было платить, сам их визит был платой.

Забыв, что везде должен уступать Кайту дорогу, Биджой первым сделал поистине геройский заказ. Кайт листал страницы, трогательно исписанные вручную. Его почти не мучил голод. Только жара и жажда.

— Можно, пожалуйста, гранатовый чай и мороженое, — попросил он.

— Разумеется.

— Мужественный выбор, — поддел Биджой. — Так и вижу Мелкона, присевшего перекусить ванильным шариком по дороге на Акелдаму.

— Хорошо, что хотя бы в выборе еды мы свободны, — тихо рассмеялся Кайт.

Староста откинулся на спинку мягкого дивана и пристально посмотрел на одноклассника.

Появилась хозяйка с чаем и мороженным, затем скрылась на кухне и вернулась с огромным стейком. В отличие от сателлита она хорошо помнила протокол.

— Вы разрешите мне сделать фото? — попросила женщина. — Оно принесёт мне счастье.

Ради этой фотографии, которая должна была украсить пустующее место прямо под медным светильником, она и пригласила переодетого в одежды бога ребёнка. Спасти оставленный отцом ресторан могло лишь чудо.

— Конечно.

Женщина принесла фотоаппарат — большой и тяжёлый. Отсчитав три секунды, она несколько раз нажала на кнопку.

— Благодарю вас!

— Ну, вот, Мелкон с мороженым стал частью истории, — усмехнулся Биджой.

— Надеюсь, твой стейк спасёт положение, — улыбнулся Кайт, делая глоток.

Терпкий чай обжигал губы ледяной прохладой. Всё же это место обладало своей магией: высокий потолок, портреты людей в длинных одеждах, старый рояль, на котором уже облупилась краска. Внутри помещение казалось перенесённым сюда из прошлого. И этот чай — словно со вкусом забытого сна.

Поблагодарив хозяйку, Кайт с Биджоем вышли на знойную мостовую.

— Следующая остановка — Императорский парк, — читая по памяти карту, проговорил Стинэй.

— Я готов, — кивнул Кайт и, сделав несколько шагов, замер, услышав произнесённое человеком в золотой ливрее: «Благодарим за ваш визит, господин Скалатэни!»

Швейцар склонился так низко, что его фуражка почти касалась кадки с пальмами, а в зеркальных плитах лестницы отражалось лицо, полное глубокого почтения. Полноватый мужчина едва заметно кивнул и собирался идти к машине, когда перед ним появилась белая маска.

— Мелкон собственной персоной, — усмехнулся миллионер.

— Господин Скалатэни, я хотел спросить, почему вы сделали меня Богом Войны? — выпалил Кайт, позабыв даже о приветствии.

— А вы — кто? Я недавно вернулся из заграницы и не следил за новостями культуры.

— Кайтос Сорнэй.

— Сорнэй? Кажется, впервые слышу эту фамилию.

К миллионеру подошёл секретарь и сказал почтительно:

— Господин Скалатэни, у вас назначена встреча.

— Иду, — кивнул мужчина. — Да пребудут с нами боги! Или как там говорят в Храме, — он махнул рукой и направился к машине. Через минуту дверца захлопнулся, и белый автомобиль скрылся вдали.

— Значит, это действительно был дедушка, — растерянно пробормотал Кайт.

— Или Скалатэни спьяну поставил все деньги на самую убогую лошадку, а, протрезвев, не смог вспомнить даже её имени, — сказал подошедший Биджой.

Эта встреча встревожила Кайта. Но тревога не шла его маске так же, как и шарики мороженого. Поэтому он усилием воли растворил её в уголках глаз и направился к Императорскому парку.

Парк располагался на противоположном берегу Аананди. Широкий мост с рядами каменных фонарей пересекали машины и спешащие по делам пешеходы. Кайт, приникнув к перилам, посмотрел в наполненную жизнью реку. Как давно он не был здесь!

— Пойдём, нам некогда тут задерживаться, — поторопил его Биджой.

Кайт медленно кивнул. Как и старушке, встреченной в конце Тропы мудреца, ему хотелось рассказать о своём первом дне в Гелиадоре, о прогулке вдоль реки, о футбольном мяче и каменных крестах. Но Стинэй Биджой не стал бы его слушать.

Между тем по сторонам оживлённой улицы вырастали высокие офисные здания, отели, дворцы с вывеской «банк». После тишины утренней тропы новая часть города казалась громкой и тесной. Но вот, словно по волшебству, за очередным строением из стекла и бетона показался зелёный остров.

— Ты хоть здесь-то бывал? — Биджой с сомнением окинул взглядом белую маску, замершую в не приставшем Богу восхищении.

— Нет, — помотал головой Кайт. — Я живу в северной части города.

— Ну, тогда смотри.

Старый Императорский парк оказался удивительно тихим место с высокими соснами и прудом, по берегам которого цвели мелкие белые цветы. В пруду плавали рыбы и черепахи. Когда Кайт наклонялся над перилами, они подплывали в надежде, что он даст им корм, но Кайт извинялся, показывая пустые ладони. Словно тонкий кувшин, в зарослях камыша замер белый журавль. «Как там Вирджи?» — подумал он.

— Почему этот парк называют Императорским? — спросил Кайт у своего провожатого.

— Здесь находится старая императорская резиденция — из тех времён, когда у нас были императоры.

— Император, войска которого сражались с Князем Меченосцем, тоже жил здесь?

— Конечно. Но во дворец запись за полгода вперёд, просто так не пустят даже богов.

— Тогда просто прогуляемся по парку.

Они бродили меж высоких сосен, пока не начали зажигаться первые фонари. Потом отправились назад к реке. Аананди катила свои воды, спокойная и свободная. Небо медленно темнело, и из облаков дождём летели птицы.