Великий Дракон (джен)

— Я не могу так больше! Меня сводит с ума отсутствие известий о ней! — Тай Лунг плюхнулся на кровать и сильно сжал свои плечи руками, стараясь не дать эмоциям перейти через край.

— Может быть, она уже не появится, — предположил Обезьяна и сразу понял, что говорить это было нельзя, потому что барс издал громкий яростный рык и так впился в свои плечи, что из-под когтей брызнула кровь, быстро окрашивая его шерсть в красный.

Акира поспешила за бинтами, надеясь, что Шифу не даст сыну сойти с ума или разозлиться, а По решил сгладить возникшую неловкость.

— Конечно появится, это же сама Тора Гадиан! — воскликнул он. — А кроме того, в неё попала обычная стрела.

— Думаешь, я не думал об этом?! Обычная стрела, выпущенная демоном, убивает смертную форму Торы, но сама Тора не появляется! Эта стрела могла её убить, чи ку шоу каноджё!⁽¹⁾

— Или в Мире духов у Торы Гадиан нашлись какие-то важные дела, — спокойно заметил Шифу, однако внимательно следил за сыном.

— Но она тогда хоть какую-нибудь весть прислала бы, — почти жалобно сказал барс.

— Ты ведь не зависишь от неё, — сказала вернувшаяся Акира и принялась забинтовывать раны друга, радуясь, что сэнсэй обучил её медицине.

Барс вздохнул и замолчал. Большое общество собравшихся мастеров кунг-фу начало его тяготить, ему хотелось побыть одному или вместе с отцом и подругой, и чтоб никого больше не было. Но здесь стояли ещё воины и вместе с ними Зенг, толку от слов которых не было ровно никакого. Даже если они ему сочувствовали — ему было тяжело находиться рядом с ними, ведь для него они были совершенно чужими… Сегодня ему как никогда не хватало наставницы, на сердце у него было особенно тяжело, а в голове мутновато — Тай Лунг понял, что тренировка и медитация под дождём были плохой идеей: он простыл. Но признаваться в этом не собирался, по крайней мере при всех.

— Уверен, она скоро объявится и всё объяснит, нужно только подождать, — сказал Журавль.

— Как будто бы я не жду, — пробурчал ирбис.

Акира закончила перевязывать его раны и стояла, вспоминая исцеляющую мантру, когда Тай Лунг тихо сказал ей:

— Ана та то чичи то ханаши таи кедо та но хитотачи га йама шите ру.⁽²⁾

— Доу шима ши та?⁽³⁾ — обеспокоенно спросила она.

— Бакумо шинкоку на.⁽⁴⁾

— Йаа доу шите нихонго о ханасу но?⁽⁵⁾

— Ши ха шоунин тошите та но йин о хитсуйоу тоши наи нод.⁽⁶⁾

Тигрица нахмурилась. Если не случилось ничего серьёзного, почему Тай Лунг не хочет сейчас признаться в этом? Как бы там ни было, нужно выпроводить из комнаты барса всех, кроме мастера.

— Ладно, ему нужен покой, оставьте его, — сказала Акира. — Мастер Шифу, можно вас?

Все, кроме красной панды, вышли из комнаты, а По закрыл двери. Акира убедилась, что их не подслушают, и кивнула другу. Тай Лунг, немного помолчав, сказал, что простужен, что ему нужно лекарство, но он не хотел бы это выставлять публично. Девушка оценила степень его замкнутости и недоверия окружающим, но вместе с этим почувствовала какое-то тепло внутри: она входила в круг доверенных лиц Тай Лунга. Шифу начал выговаривать сыну за тренировку и медитацию под дождём, а потом сказал, что барсу нужно сходить ко врачу. Тот удивился и сказал, что ему нужен всего лишь отвар определённого растения, который можно приготовить и здесь. В подтверждение своих слов он чихнул.

— Я сам куплю это растение, только на тренировки сегодня-завтра приходить не смогу, — добавил Тай Лунг.

По его взгляду Акира и Шифу поняли, что он снова вспоминает о Торе — видимо, в Японии у него был подобный случай. К тому же поведение отца явно напомнило ему поведение наставницы… Он не смог бы расслабиться, потому что всё напоминало ему о ней. А она была для него почти всем. Потому что подарила ему новую жизнь.

Отец согласился на условия ирбиса, и Тай Лунг вышел из комнаты, намереваясь как можно скорее приобрести лекарство. Акира пошла вместе с ним, но поняла, хоть он ничего не сказал, что ему это не понравилось — да, он рассказал ей про болезнь, но потому, что её тренировки зависели от него тоже, и ему не хотелось её подставлять, но свои слабости он предпочитал держать в секрете, и оно было понятно. И тигрица сказала, что просто пойдёт на рынок, потому что хочет кое-что посмотреть, и не будет ходить за ним хвостом. Тай Лунг просто кивнул, поражаясь тому, как хорошо она научилась его понимать, и чувствуя неловкость из-за её слов.

У входа в деревню они разделились: Тай Лунг пошёл прямо, а Акира направо, в тихие кварталы, чтобы почти никто не узнал о её интересе к одному типу вещей. Она скрывала это от остальных, и никто не знал, что её может это интересовать. И всё-таки ей было тревожно за барса: жители Долины Мира всё ещё побаивались его, а ему в последние дни стало всё труднее контролировать свои эмоции, вдруг что-то пойдёт не так? Она понимала, что нельзя следовать за ним, даже тайно, но и одного его отпускать было не лучшей идеей. Но она обещала ему не ходить с ним, значит, должна выполнить обещание — и положиться на волю случая.

Очень скоро она нашла нужного торговца, который сразу разложил весь свой товар перед ней. Яркие блики заиграли на её шерсти и одежде, зрачки сузились от отражённых солнечных лучей, а уши беспокойно дёрнулись: не идёт ли кто-нибудь? Но всё было спокойно, мастер Акира, рассматривающая товар, никого из прохожих не интересовала, и она могла спокойно искать самую красивую вещь.

Блестящие украшения стали её слабостью, сияющие камни и металлы притягивали её взгляд к себе и долго не отпускали. Она тщательно рассматривала всевозможные ожерелья, бусы, серьги, браслеты и заколки. Торговец в это время спокойно обедал, зная, что тигрица долго будет изучать все украшения и в конце концов купит какую-нибудь брошь. Она была его редкой гостьей, потому что лишь иногда позволяла своей слабости проявиться, но всегда что-нибудь покупала. Вскоре Акира посмотрела весь товар и наткнулась на самое последнее ожерелье: золотая цепь в виде дракона должна была оплетать шею, а его голова извергала огромные языки пламени, доходившие до хвоста, украшенные рубинами, гранатами, жёлтыми изумрудами и рубицеллами. Девушка долго держала в руках красивое ожерелье и наконец решилась его купить.

— Хватит уже на меня таращиться! — раздался с соседней улица громкий голос с подрыкиваниями.

— Лунг, — узнала Акира и обратилась к продавцу: — Придержите для меня это ожерелье, я скоро за ним вернусь, — и побежала на голос.

Она увидела Тай Лунга, с грозным видом стоявшего посреди улицы, и нескольких горожан, испуганно прижавшихся к стенам или забившихся под тележки с товарами.

— Что происходит? — спросила тигрица, подходя к другу ближе.

Он сделал глубокий вдох, успокаиваясь, и ответил:

— Я тут стал пугалом для постоянного созерцания. Может, мне тогда деньги за это брать, раз я стал развлечением?

— Развлечением? Ты о ч?.. Ты о пристальных взглядах?

— В Японии за такие взгляды головы рубят, — заметил барс как можно хладнокровнее.

Со стороны собравшегося народа послышались перешёптывания.

— Тай Лунг, успокойся, это же просто взгляды, пусть и надоедливые. Ты всё купил? — спросила она тише.

— Да. А ты посмотрела то, что хотела? — так же тихо ответил он.

— Осталось купить, я была на соседней улице.

— Я схожу с тобой? А то я ведь действительно так с ума сойду.

Акира кивнула и вернулась к торговцу, понимая, что теперь ирбис будет знать её секрет. Она не была уверена, сможет ли он её понять, но в тайне он её слабость сохранит точно. Тай Лунг был немного удивлён, что подруга увлекается украшениями, но обещал никому не говорить, однако он вовсе не осуждал её, не смеялся, наоборот был доволен — женщина должна любить красивые вещи. При виде выбранного подругой украшения его глаза загорелись: он вспомнил об одном клане ниндзя и пообещал рассказать Акире о нём в Нефритовом дворце. Рассчитываясь с торговцем, тигрица про себя отметила, что Тай Лунг так и не называет Нефритовый дворец домом.

Акира разочарованно вздохнула, и барс поинтересовался, что случилось.

— Мне не хватает десять юаней.

— Десять? — друг, зажав небольшой свёрток под мышкой, отвязал от пояса кошелёк и отсчитал на прилавок десять юаней.

Торговец забрал их и подал девушке ожерелье. Тай Лунг медленно пошёл к Нефритовому дворцу, а Акира стояла, удивлённо смотря на него, но потом всё-таки догнала и спросила, почему он отдал свои деньги. Барс ответил, что они друзья, а кроме того она ведь тратила свои деньги, чтобы сделать ему суши, так что они, можно сказать, в расчёте. Девушка молча шла рядом с ним и смотрела на красивое ожерелье, обдумывая его слова и поступок. Она поняла, что суши являются отговоркой, Тай Лунг вовсе не из-за них отдал десять юаней, и ей было приятно и одновременно как-то странно от этого.

— Так… о каком клане ты вспомнил? — решилась нарушить затянувшуюся тишину тигрица.

— Дорагон куран — клан Дракона, — немного торжественно ответил Тай Лунг. — Это особый клан ниндзя, собранный Великим Духом Драконом. Акеми и все духи-хранители входят в него. У клана есть и представители в Мире Смертных, они образуют Фушичоу куран — клан Феникса. Ходит легенда, что между Великим Духом Драконом и Великим Духом Фениксом есть тесная связь, что они связывают в единое целое Миры Духов Китая и Японии. В клан Феникса очень сложно попасть, у ниндзя или куноити должны быть не только превосходные умения вести бой — как скрытный, как и открытый, — но и хорошо развитое понятие о духовных ценностях, возвышенность духа, а также некоторые магические способности. Смертным попасть в клан Дракона почти невозможно, ведь уровень мастерства и просветлённости должен быть ещё выше… Акеми много мне об этом рассказывала, но я бы хотел увидеть когда-нибудь Великих Духов Дракона и Феникса — из любопытства.

— Возможно, когда-нибудь и увидишь, — улыбнулась Акира, удивляясь, сколько всего знает о Японии её друг.

* * *

Через пару дней Тай Лунг выздоровел, и тренировки возобновились. Но тренироваться он стал усерднее, дольше и серьёзнее. Когда обучение Акиры закончилось, он почти не выходил из зала тренировок, а время еды и сна сократил медитациями. Сесть на хвост он так и не смог, но в его движениях появилось больше скорости и точности, и на спаррингах Акира уже не могла угнаться за ним. Во время пробных боёв с По Тай Лунг уворачивался намного быстрее обычного и всегда следил за хвостом, так что Воину Дракона самому пришлось попотеть, чтобы успеть увернуться от мощного удара барса. Шифу заметил, что у сына свой подход к каждому противнику: в спаррингах с Акирой и По он одинаково использовал быстроту и силу, с Журавлём и Гадюкой — больше применял скорость, с Обезьяной — ловкость, а с Богомолом — внимание. На последнем спарринге он уложил на обе лопатки Шифу, не причинив ему сильной боли.

Также много времени барс проводил за тренировкой с оружием, а его гатана просто летала в его руках как красно-серебряная молния, издавая тонкий звук рассекаемого воздуха и всегда поражая цель с особой точностью. Лук со стрелами, арбалет и копья также слушались его, словно родные, но безоружным Тай Лунг никогда не был, даже обычная доска в его руках становилась грозным оружием. Барс теперь использовал ещё и воздушные элементы, точно вымеряя расстояние для прыжка и его силу, так что всегда выходил победителем. Но он всегда был недоволен собой, требовал от себя большего и тренировался на износ, так что в один прекрасный день Шифу запретил ему тренироваться и велел отдохнуть.

Но отдых от физических тренировок дал время для тренировок душевных, и Тай Лунг весь день просидел в медитации. Но каково же было удивление Шифу, когда он понял, что медитация сына будет очень продолжительной: так глубоко он вошёл в транс. И несколько дней подряд мастерам кунг-фу приходилось ходить мимо его комнаты тихо, безмолвно.

За это время Тай Лунг посетил не только Сад сакур, он прошёл дальше, в Хризантемные поля⁽⁷⁾, в которых пробыл какое-то время, где и встретил Уруфу. Белый волк сказал ему, что в Японии сейчас всё спокойно и мирно, и в ожидании появления Торы Гадиан Тай Лунг может спокойно находиться в Китае. Ирбис спросил, что с ней, но Уруфу только покачал головой — сейчас он ничего не мог сказать. Зато он сказал другую важную для Тай Лунга вещь: барсу необходимо найти внутренний баланс и определить свою дальнейшую цель жизни.

Когда Тай Лунг закончил медитацию, он долго думал, как сможет найти внутренний баланс, когда он полон беспокойства за наставницу, о которой ему отказались говорить. Цель жизни для него сейчас тоже оказалось сложно определить — раньше он стремился духовно вырасти, чтобы затем начать жить заново, но вот что должно было идти после этого, зачем ему начинать жить заново — об этом он не задумывался.

За этими раздумьями он просидел всю ночь, а утром, подкрепившись рисом, решил попрактиковаться в одном упражнении, которое ему показывала Тора и которое — он был уверен — он знал и раньше, вот только не помнил, где и когда узнал. В тренировочном зале никого не было, и Тай Лунг достал небольшой ящик с иглами. Он смутно помнил, что эти иглы хранились в Нефритовом дворце для чего-то важного, но не помнил, для чего. В его сознании голоса Акеми и Шифу сплелись в одно целое и рассказывали о приёме с иглами, нужном для показания мастерства и развлечения толпы. Барс взял одну иглу и подбросил её в воздух, думая, сможет ли он отбить её так, чтобы она попала в цель. К его удивлению, это ему удалось с первого раза. Он несколько раз попрактиковался с одной иглой, а потом стал увеличивать количество игл, пока не дошёл до шести. Он точно помнил, что нужно ударять по шести иглам, и учился делать это быстро и точно, пока не вспомнил, что иглы нужно отбивать тремя группами в разных направлениях. Две вверх, в них ещё две, так, чтобы они столкнулись и полетели в разные стороны, а затем ещё две подбросить так, чтобы они прошли сквозь два игольных ушка одна за другой и вонзились в другие две иглы, создав цепочку. Тай Лунг помнил, как это делала Тора, и хотел повторить этот приём. Он всё пробовал и пробовал, пока ему наконец это не удалось. От радости он подпрыгнул на месте, а затем ещё дважды повторил приём с иглами, причём на третий раз одна игла всё-таки расщепила другую, как это, казалось Тай Лунгу, было нужно. Впервые за эти месяцы он почувствовал радость — он повторил за наставницей сложный приём. Если бы ещё она могла это увидеть…

Тай Лунг убрал иглы на место, а расщеплённую решил выбросить, всё равно она была уже ни на что не годна. Он повернулся к дверям и остановился: на него с изумлением смотрели отец, Неистовая пятёрка, Воин Дракона и… мастер Чао. Барс даже растерялся: он-то думал, что его никто не видит, а присутствие ещё одного чужого лица смутило его.

— А вы говорили, что это невозможно! — вдруг воскликнул По. — Да тут ещё не три, а шесть игл! Вот кто у нас Небесный Феникс!

— Что? Кто? Подожди! — Тай Лунг растерянно смотрел на подошедших мастеров. — Причём тут Небесный Феникс, звание мастера кунг-фу Китая, когда Шестью Иглами в Японии лучшие ниндзя показывают своё мастерство на праздниках?

— На праздниках?! — хором удивилась Неистовая пятёрка.

— Чтобы стать Небесным Фениксом, нужно пройти испытание Трёх игл: нужно их подбросить и отбить так, чтобы одна прошла сквозь ушко второй и расщепила третью, — сказал мастер Чао.

— Трёх игл? — нахмурился барс, начиная вспоминать об этом испытании и разделять слова отца и наставницы. Он понял, что в этих приёмах есть общее, только смысл они несут разный.

— Да, и ты, похоже, теперь Небесный Феникс, — сказал Шифу, испытывая разные чувства. Он понимал, что Тора развила в его первом ученике не только благородство и положительные чувства, но и большую точность с ловкостью, а его способность запоминать всё с первого раза и настойчивость в тренировках позволили ему овладеть даже мастерством Игл. И всё-таки он не ожидал, что Тай Лунг сможет стать Небесным Фениксом.

— Но я не хочу быть Небесным Фениксом! — воскликнул барс почти возмущённо. Уруфу сказал ему определиться с целью жизни, и случай представился сразу, но Тай Лунг знал, что не хочет связывать свою жизнь с Китаем, его домом была Япония, его место — в клане Белого Тигра.

— Не хочешь? — удивился мастер Чао. — Но к этому многие стремятся.

— Только не я. Я хочу следовать пути своей наставницы, Торы Гадиан, стать хорошим воином и бороться с демонами, защищая Мир Смертных, — он сам вдруг осознал цель своей жизни. Его с детства готовили защищать народ, а после некоторые тренировки Торы были направлены на то, чтобы он научился бороться с демонами, защищать смертных. И это было целью его жизни.

— Ну что ж, раз ты отказываешься, значит, так тому и быть, — сказал мастер Чао. — Уверен, Тора Гадиан гордилась бы тобой, — затем он поклонился и пошёл к выходу.

Шифу улыбнулся и кивнул сыну и последовал за вараном, а вслед за ним пошли и остальные. Тай Лунг стоял, всё ещё сжимая иглу в руке, и думал, что теперь будет. Наверное, Тора в самом деле могла бы им гордиться, раз он выполнил такой сложный приём. Барс вдруг стал вспоминать всё, что сделал: убил накинувшихся на него демонов, закончил обучение Акиры, дошёл до Хризантемных полей, выполнил приём Шести Игл и нашёл цель своей жизни. Но своё обучение он ещё не закончил, ведь внутреннего покоя как не было, так и не стало.

Тай Лунг вышел из зала тренировок и выбросил иглу, и лишь тогда он понял, что уже темно — он провёл за тренировкой весь день. Звёзды тихо мигали, ночные цветы приятно пахли, а ветер был прохладным. Ирбис всё ещё беспокоился за наставницу, цеплялся за прошлое — и не мог понять, что теперь ему делать. Тора когда-то сказала ему, что, когда он овладеет приёмом Шести Игл, она поведёт его на новый, более высокий уровень мастерства, но ни разу не упоминала приёмы из него. «Нужно оттачивать то, что уже знаю», — решил Тай Лунг и направился на кухню, потому что проголодался.

1) Чёрт бы её побрал!

Вернуться к тексту

2) — Я хочу поговорить с тобой и моим отцом, но другие мешают.

Вернуться к тексту

3) — Что случилось?

Вернуться к тексту

4) — Ничего серьёзного.

Вернуться к тексту

5) — Тогда почему ты говоришь по-японски?

Вернуться к тексту

6) — Потому что мне больше никто не нужен в качестве свидетеля.

Вернуться к тексту

7) Хризантемы в Японии — национальный символ, поэтому я решила их использовать. В фанфике Хризантемные поля, в которые смертные входят при медитации, являются показателем достижения высшей ступени, находясь на которой смертные едины со Вселенной и Миром Духов.

Вернуться к тексту