Излом (джен)

Сзади горели работорговцы.

Освобожденные рабы, едва выскочив из своих клеток, сами ринулись сквозь пожар, пробивая себе путь на волю. Паникующие бандиты потеряли контроль, едва послышались первые взрывы, и взвился до неба дым. Не было и понятия о дисциплине, о чести и об обязанностях. Все они прилетели сюда сбыть товар, все как попало его и спасали. Организация начиналась позже: в космосе, на невольничьих рынках, покрываемых местными князьями с ими же установленным контролем.

Сейчас же остались только крики, пламя и кровь. Вдалеке, за заревом огня, рабы отлавливали бывших хозяев, раздирали их голыми руками, душили и проклинали. Кто-то отстреливался, а кто-то, в суматохе растерявший оружие, падал замертво жертвой жажды крови.

Они мало чем отличались друг от друга. Куда не взгляни — животные.

Вейдер шел вперед, Асока бежала следом.

Дело было сделано, хотелось скорее отсюда убраться. По рации уже отчитались, что большую часть рабов получилось собрать вокруг освободителей. Скоро должны будут подлететь ребята на транспортах и вывезти живых с пепелища.

— Когда шел сюда, думал, что будет сложнее, — Вейдер, не глядя, преступал трупы, шагал по вязкой крови, смешавшейся на земле с вином из пробитого чана. Она испарялась, вскипала по краю пламени, мешалась с гарью. Рядом валялся обезображенный труп викуэя.

Зайгеррианца не было ни одного. Они все улетели разом, как только утратили контроль.

— А что, было просто? — Асока говорила как-то странно, Вейдер ее не понимал. Они почти подошли к своим, осталось только пересечь разрушенный частокол.

Он остановился, встал перед ней, закрывая обзор.

— Ты говорил так, что даже я поверила.

Вейдер поднял брови. Жар вокруг опалял, разжигал где-то внутри беспокойство. Все нутро кричало о том, что он не должен здесь находиться. Все нутро, но не Сила — лишь тупой, обретенный страх с Мустафара. Он сковал его в себе, вырвал с корнями и задушил.

— Ты поверила, потому что я не лгал.

— У тебя не было его детей, — возразила Асока. Свела руки на груди, словно закрываясь.

— Не было сегодня, но я знал, где искать болевую точку. Я бы исполнил угрозу.

— Зачем?

Она пошатнулась от вспышки в небе: дрон взорвался от перегрева, пройдя сквозь пламя, как мотылек. Вейдер чувствовал, как вскипает в нем огонь, как пожирает его зрачки, наполняя изнутри могуществом. Сам воздух здесь пропитался страхом.

— Угрожаешь — исполняй. Принцип жертвы, иначе никто не поверит.

Асока скрестила руки на груди, сжала кулаки.

— Ты, похоже, хорошо разбираешься в жертвах.

Вейдер нахмурился. Понимал, к чему она клонит, но определенно не хотел сейчас с этим разбираться. Впрочем, едва ли потом будет время. Лучше сейчас, пока они еще не успели зайти далеко, пока у Асоки еще есть возможность остаться.

— Тебя интересуют другие дети, не эти наследники зайгеррианца. Спрашивай.

Испарина покрывала лицо, скатывалась на глаза по лбу.

— Джарри не просто так нашел в Храме тот байк, верно? По нему не просто так не стреляли.

Вейдер сомкнул губы, пожал плечами. Пусть сама наберется силы и задаст вопрос, если хочет услышать ответ.

Она стояла, смотрела на него. Пламя играло в ее зрачках, наполняя их тем же жаром, что уже много лет тек и по его жилам. Преемственность, связи, наследие. Кто бы знал, что, едва не умерев на Кесселе, он вновь это обретет?

— Ты жалеешь о тех юнлингах? — когда Асока спросила, пламя окончательно сомкнулось вокруг них, покрыло пеленой пепла. Воздух все еще не сгорел, прорваться назад было просто, но окружающее за один миг словно перестало существовать.

— Нет.

Асока впилась в губу зубами.

— У всего есть цена. Я заплатил свою. Вопрос приоритетов.

— Но ты ведь тогда не хотел власти, — Асока силилась его понять и явно не могла. Ей были так важны эти дети? Не похоже. Скорее, было важно, ради чего он убивал.

— Я и сейчас ее не жажду. Тогда это было ради Падме. Сейчас — ради долга. Веришь ли, я преуспел в нем достаточно, чтобы, оглядываясь назад, не жалеть.

— То есть все, что ты сейчас хочешь, это верно служить Империи?

Все, что он хочет.

Он хотел многого. Хотел, чтобы раздрай в мире прекратился, да только он бесконечен. Хотел, чтобы власть имеющие сменили озабоченность своим положением на озабоченность государством. Хотел, чтобы Шив был ближе к земному, когда ежедневно пересекал грань своим ви́дением. Хотел, чтобы Падме была жива — они бы развелись уж давно, но у них был бы ребенок.

— Я хотел бы занять место Палпатина.

Все они в ближнем кругу хотели, что уж лукавить? Разве что он хотел от чистого сердца, каким бы уж прогнившим оно ни было. И Шив про это знал, потому и продолжал учить. И пусть звезды обрушатся им на голову, если там, на Кесселе, Вейдер не провалился.

Придется заняться предвидением Силы сразу после того, как подлатает здоровье. Полугода должно хватить после того, как ситуация стабилизируется. Жизнь жестко показала ему, что смерть идет рука об руку со следующей ошибкой.

— Я хочу быть достоин этого места.

Асока ничего не ответила, подошла ближе. Огонь постепенно подбирался к ним, уже норовил обжечь. Она разомкнула руки, коснулась выше локтя, где проходил стык живой плоти и протеза, провела пальцами вверх до плеча, затормозила ненадолго и обхватила его целиком ладонью. Вейдер чувствовал, как она впивается в его мышцы, как намокла от жара ее рука. Она обняла его порывисто, скрестила запястья за его шеей, ткнулась носом куда-то под ключицу, боднула монтралом подбородок. Потом так же резко отстранилась и пошла вперед.

К людям они вернулись уже тогда, когда за ними намеревались послать группу. Кес рвал на себе волосы, боясь предположить худшее, и, как только они вышли из пламени, сорвался с места и набросился на Асоку с такой страстью, словно уже ее похоронил. Она вяло отбилась, и он налетел на Вейдера, смял его в железных объятиях. Вейдер потрепал его по плечу, что-то шепнул ободряюще — все никак не мог привыкнуть быть одним из них. Да уж следовало и отвыкать.

Вскоре вместе с рабами и солдатами вылетели назад ко складу. Потерь не было, только пару человек опалили взрывы, да рабы были истощены. Оклемаются.

В одной из клеток нашелся мохнатый Алек и сейчас помогал восстанавливаться остальным. Женщин Селосила тоже отыскали. Почти все были целы, и их даже не тронули, берегли для чего-то большего. Никто не знал, для чего, да теперь уже было и не важно, когда прошлое напоили кровью. Вместе с ними к Вейдеру пришла и верность «Сыновей». Когда он сказал группе, что следующим будут снимать Банкира, никто даже не стал спорить.

Проблема возникла одна: никто также и не знал, где его искать. Всем были известны связные, все слышали про его силовиков, каждый знал, что следует предложить, если хочешь ответной услуги, но Банкир никогда не встречался ни с кем лично и появлялся на людях лишь по случаю. Случая уже пара лет как не предоставлялось.

— Это человек, — рассказывал про него Белек за поздним ужином, неловко ломая руками початую булку хлеба. Только к ночи удалось разгрести рутину и собраться, чтобы обсудить произошедшее. — Спайс, кредиты, особые услуги — это все к нему, он мастер по работе с населением. Покрыл сетью всю планету, на каждом углу шестерка. Я тебе даже базы его ребят все могу перечислить, вот только вылавливать его по ним — все равно, что пулять из бластера по звездолету.

— А какая у них защита? — Асока делала вид, что отошла после атаки на «Союз», но с момента пожара ни словом с Вейдером не перебросилась. — Можно ломануть парочку, посмотреть, о чем треплются офицеры.

— Да можно и офицера ломануть, — фыркнул Чак, ковыряя ложкой в растворимом супе еще из запасов «Партизан», — только какая польза? Пока будем потрошить мозги, он еще десять баз отгрохает. Не удивлюсь, если он вообще засел в центральных мирах, а как мы тут успокоимся, так спустит на нас наемников. Почему бы с его деньгами и не переждать?

— Потому что он не боится, — Ведер откинулся на стуле, глядел через решетчатое окно вдаль за горизонт. — Думает, мы просто отомстили Хозяину и вернулись в строй.

— Его устраивал существующий порядок власти, — подтвердил Белек. — Начнем рваться выше — спугнем голубка.

— Или спровоцируем, — прищурился Вейдер.

Важно было не прогадать. В сенате все трепались про флот, время поджимало.

Банкир наверняка счел, что «Сыновьям» просто повезло, что ничего они не понимают: Селосил ведь мертв, им неоткуда брать информацию.

— Какие у него отношения с губернатором?

— Равные, — Белек махнул плечом, забросил в рот намазанный паштетом хлеб. — У Банкира больше влияния, у губернатора — реальных полномочий. Предпочитают друг друга не замечать, но что-то не дерутся за власть.

— Поговаривали, что работали когда-то вместе, — хмуро дополнил Кес.

Вейдер скосил к нему взгляд. Он с самого возвращения на Кабал отчего-то злился. Все время был немногословен, ни словом ни обмолвился о состоянии и что ни день, то нарывался на мордобой. Вейдер в это не лез, да и времени разбираться не было, но сейчас успел перехватить взгляд Асоки — тревожный и чем-то взбудораженный. Смутно хотелось узнать, что происходит, но разумом он понимал, что лучше не ввязываться. Все равно скоро разойдутся дороги, и едва ли Кес за ним пойдет. Справится уж как-нибудь.

— Работали или нет, но знать, где его искать, он должен, — Вейдер хмурился, возвращаясь мыслями к задаче. — Не решим ситуацию иначе, придется лететь в Шорибас.

— Лучше не лезть к губернатору, — закачал головой Белек. — Этот не рыпается, сидит ровно. Незачем провоцировать.

Вот и Вейдер так думал, особенно учитывая, что они вели игру против мастера сделок. Вряд ли получится обыграть Банкира, придется опять лезть в голову, и неизвестно, что произойдет дальше — политиков учили сопротивляться внушению, и Вейдер надеялся не рубить с козырей, чтобы не плавить тому мозги. Все это могло его замедлить, а хотелось бы избежать проблем.

— Давайте спать, — раздраженно бросил он, так и не притронувшись к еде. — Завтра расспросим освобожденных, при таких любят выбалтывать секреты. Может, что-нибудь и найдется.

Не нашлось.

В новостях раскрывали схему деления флота. Сектора предлагали оценить согласно стратегической значимости объектов, количеству гражданского населения и показателю преступной деятельности, а затем, исходя из полученных баллов, определить тот самый индекс территорий. К Таркину отходила четверть боевых единиц, еще треть закреплялась под Корускантом, остальные — между другими моффами, по паре-тройке соединений на владение.

Всю следующую ночь перед глазами стоял дворец, словно память нарочно выстраивала события парадом его ошибок.

То был предыдущий День Империи. Бал уже отгремел, общая официальная часть закончилась, и началась для избранных: человек пятьдесят, не больше, — самые привилегированные, самые влиятельные и посвященные. Надрались, как студенты на выпуске, начали меряться игрушками. Губернатор Корусканта вывалил на стол проект нового планетарного щита и принялся расхваливать характеристики, ему звонко оппонировал адмирал корускантского сектора, приплетая зачем-то новые фондорские лазеры. Тут же был и директор Куата, но вместо того, чтобы принять выпады на свой счет, ухмылялся в густую бороду и потягивал виски. Они негромко переговаривались о чем-то с Таркином, слышно не было, но глаза Уилхаффа горели, так что без сомнений обсуждали Звезду.

Стоял первый час ночи. Вейдер не спал уже сутки, и ему было невыносимо скучно. Уйти раньше значило пустить слух о презрении правил и вовлечь себя в придворную возню. Приметил рядом Исанне, подошел к ней — все не так уныло коротать вечер.

— Забавляетесь? — она скрывала улыбку за бокалом игристого тонирея, сканировала взглядом зал. То и дело скакала глазами с Кренника на своего отца: те уже полчаса жарко обсуждали Доктрину Таркина с перерывом только на речь Палпатина.

— Всегда питал нежные чувства к придворной жизни, — он ответил ей в тон. Она ухмыльнулась, проведя по губам бокалом.

— Вы разделяете его позицию? — Айсард указала глазами на Таркина. Тот, внимательно слушая директора Куата, сверлил взглядом зависшую над столом голограмму Корусканта.

— Я воплощение его позиции, — он лишь озвучил общее ви́дение.

— И все же, вы не среди них.

— Император тоже.

— Ставите себя с ним вровень?

— А я не должен?

Исанне тогда закусила губу, негромко хохотнула, но он услышал. Ее тяжелые серьги дрогнули, острый взгляд впился в него на мгновение и отпустил. Была у нее особая черта, которой не было у людей ее ранга — она его не боялась. Привилегия рожденной в правящем классе, ничего более.

— Кто, если не вы? — ее улыбка скользнула змеей по губам. — Они все так любят силу, обожествляют ее. Мне иногда кажется, что они забывают, зачем она им нужна.

Почему-то именно сейчас Вейдеру вспомнился тот ее взгляд. То, как она смотрела на него, как голограмма Корусканта бликовала в ее глазах. Как она оглядывала зал, когда говорила про силу, как прищуривалась и сжимала губы, глотая вино, когда смотрела на своего отца или Таркина.

Она была девчонкой, но воспитывалась при дворе с рождения. Палпатин бы тут посмеялся и припомнил что-то про уста ребенка. Вейдеру еще тогда следовало прислушаться, а вспомнил он только сейчас.

Ладно бы Уилхаффу был нужен флот, чтобы принести в галактику мир. Ладно бы, воплощая свою доктрину, он делал кому-то лучше. Но так не менялось же ничего, все за десять лет так и осталось прежним: и нищета внешних миров, и работорговцы, и алчность бандитов. Вейдер давно не был мечтательным юношей, он не верил в чудеса, но почему тогда, когда он лично смог добиться увеличения эффективности флота, Уилхафф до сих пор грезил своей Звездой?

Со Льдинкой в тот раз договорить не получилось: подошел Арманд, и беседа моментально сменила тон. Исанне рядом с отцом держалась иначе: отвечала коротко, смотрела прямо, не позволяя ни одной эмоции достигнуть лица. Поставишь рядом обоих, сравнишь маски — так сразу и поймешь, что семья.

Голова начала тяжелеть, шел второй час ночи, а он все не мог заснуть. Месяц вылез из-за стены, прорезал косым светом стекло за решеткой, отразился бликом на обшитой металлом стене.

Кес ввалился в казарму через полчаса. Влетел ураганом, а слышно не было: Вейдер до сих пор не мог понять, откуда в нем столько ловкости. Встретились глазами, когда он подошел ближе. Он молча махнул головой в сторону коридора, а как только вышли наружу и заперли двери, тут же вывалил на Вейдера свой план:

— Гик со скуки доломала полярку, — Кес указал большим пальцем за спину: там как раз падал свет из серверной, где Гик, как только ввалилась на склад, сразу свила себе гнездышко.

— Полярку?

— Базу на южном полюсе, куда мы с тобой гоняли.

— И?

— Взломала, понимаешь? — Кес уже бы кричал, если б не боялся всех перебудить. — Она и тогда-то над ней кучу дней горбатилась, никак не могла пробиться. Она не могла так просто взять ее и сейчас доломать, если б нас тогда засекли! Значит, эти идиоты все списали на аварию и не поверили, что кто-то пересек бурю! Подумали, что Док просто хотел свалить, прихватил с собой вместо бабла спайс, отвел всем глаза и сбежал! Искать-то смысла не было: раз не засекли сканеры, то точно занесла буря!

— И?

— Пройдем тем же путем, порушим к чертям шахту, заляжем на день, и Банкир сам прибежит туда с ревизией головы снимать, прямо нам в руки!

Вейдер моргнул, выдохнул. Кес стоял перед ним, играя мускулами, прямо сейчас был готов сорваться и даже ждал этого. Вейдер заметил брелок у него в руке — ключи от того самого звездолета, наследство Джареда. И как только сумел достать?

Почему он сам про это не подумал? Идея же лежала на поверхности, ничего сложного: состряпать засаду на живца, подготовить теплый прием, просчитать последствия…

Коаксиума тут все равно чистого не было, ничего не случится с залежами, если разрушить одну шахту.

— Сколько у нас взрывчатки?

Кес не должен был отвечать — не его ответственность, но вопрос вырвался сам собой. Вейдер тут же вспомнил, что ничего и нет кроме пороха — все потратили на «Союз».

— Полный трюм ракет, — Кес белозубо на него лыбился, — в комплекте с ракетометом.