Новое Начало – Альтернатива. Часть II – Наследники Зодчих Теней (гет)

Выдержки из дневника Гермионы Грейнджер.

* * *

Прошло две недели с момента нашего дебюта, и это были очень напряженные недели. Мы и понятия не имели об истинном размахе действий, предпринимаемых Вольдемортом для подрыва основ жизни всего английского волшебного мира.

Многочисленные точечные удары по структуре Министерства Магии, семьям чиновников и магглорожденных волшебников перемежаются с чисто психологической войной, акциями устрашения, направленных против магглов и авроров и их семей.

Сведения о возможных нападениях сыплются от нашей новоприобретенной агентуры, как из рога изобилия, и далеко не везде получается успевать. На стене в гостиной у нас висит карта Англии, понемногу покрывающаяся цветными булавками; красными — там, где какая-либо акция Упивающихся была предотвращена, и черными — там, где не мы успели. На ней наглядно видно, как нашу страну планомерно накрывает черная сеть, в которой нашими стараниями возникают все новые и новые красные бреши. Но самое тяжелое то, что мы все постоянно стоим перед нелегким выбором — кого и что защищать в первую очередь? Магглов? Честных чиновников, не продавшихся Реддлю? Жен и детей авроров, которые, несмотря ни на что, продолжают противостоять воинству Темного Лорда? Очень трудно сделать верный выбор, особенно когда знаешь, что в любом случае придется кем-то пожертвовать...

* * *

Решить проблему с Рен все никак не получается. Гарри порой сутками пропадает в Даймоне, пытаясь найти решение, но пока безрезультатно. Но наша воительница унынию больше не поддаётся; в этом ей помогает поддержка Гарри и неоднократно упомянутый им факт, что даже без магии нашим врагам абсолютно нечего ей противопоставить. Ее хетсаан легко отбивает любые заклинания, а большего и не надо — Рен просто сразу переходит в ближний бой, а дальше... Это трудно описать словами — вихрь, взбесившаяся мельница и костедробилка в одном флаконе. Раненых после нее никогда не остается.

Рен... Иногда я спрашиваю сама себя — почему я так остро воспринимаю все усиливающуюся связь между ней и Гарри? Невидимые узы, связывающие этих двух, крепнут день ото дня прямо на моих глазах. И если Гарри пытается держать дистанцию, ограничиваясь теплыми, но дружескими отношениями, то Рен можно прочесть, как раскрытую книгу...

Что это, пресловутая зависимость от господина, о которой мы не так давно говорили, или уже что-то другое? Это не ревность, нет, я никогда не смотрела на Гарри, как на мужчину, он был для меня всегда другом и братом… А сейчас и тем более. Немало времени прошло с моего заточения в том проклятом поместье. Все воспоминания о произошедшем словно окутались защитной пленкой, наподобие того, как попавший в тело и не вынутый вовремя осколок, организм со временем обволакивает коконом жировой ткани, изолируя его от всего остального. А та часть души, что ответственна за обычные девичьи чувства, романтизм, переживания и любовь (Хотя когда я была «обычной девушкой»? Разве что один раз — тогда, на балу с Виктором...) у меня точно покрылась толстым панцирем льда, и я не уверена, растает ли он хоть когда-нибудь.

Так в чем же дело? Может, я подсознательно завидую Рен, понимая, что никогда не смогу быть, как она — иметь путь простой и прямой, как стрела, и идти по нему без страха, сомнений и колебаний? Или тому, что ей для счастья надо совсем мало — просто быть с Гарри, ничего не прося взамен? Надо все-таки как-нибудь поговорить с ней.

* * *

Гарри меняет тактику.

Первое время мы были очень осторожны, но, убедившись, что Упивающиеся Смертью, избалованные безнаказанностью, потеряли всякий страх, стали действовать смелее. Тем более, как сказал Норт, страх очень скоро вновь к ним вернется, так что нужно использовать этот момент на все сто. Теперь мы перехватываем противника на подходе к цели, когда они идут кучно (откуда взяться знаниям тактики у этого сброда?), один, два направленных удара, наша «визитная карточка» — и все, можно отрабатывать следующий сигнал.

Иногда, если позволяют время и обстоятельства, Гарри накрывает местность, занятую группой «вольдемортовцев», широким заклинанием Щита, и кто-нибудь из нас проверяет свои силы, расправляясь с врагами в одиночку. Норт просто обожает эту забаву, да и сам Гарри иногда тоже не прочь поразвлечься. Несколько раз попробовала и я, в основном, для того, чтобы проверить выученные защитные заклинания. В первый раз я сомневалась, была не уверена, смогу ли я их убить? Но мне было достаточно только вспомнить пустые, словно потухшие изнутри глаза Рона, и вопросы отпали сами собой. Не желая мараться их кровью, я просто использовала заклинание, останавливающее всем сердца в радиусе нескольких десятков метров. У меня, конечно, есть один весомый козырь в рукаве (причем в буквальном смысле этого слова) но пускать его в ход без особой надобности я не хочу. Тем более что о нем пока не знает даже Гарри.

Да, для привлечения авроров мы по-прежнему вывешиваем Смертный Знак, просто за неимением ничего лучшего. Только теперь его ставит Гарри, почерпнувший знание заклинания «Морсмордре» из, как он выразился, «любезно предоставленной памяти профессора Снейпа». Сюрреалистическое зрелище — Гарри Поттер, творящий зеленую черепушку со змеюкой над грудой убитых врагов. Если не знать, кто именно эти враги, подумать можно всякое... Дамблдора бы точно хватил удар, а Вольдеморт расплакался бы от умиления...

* * *

Все же как-то странно... Мы, по сути, ведем пусть большей частью партизанскую, но все же войну. Мы действуем быстро и жестко, временами даже весьма жестоко — на уровне, доступном для понимания нашему противнику. Все, кроме Джинни, Окой, ну и, пожалуй, Добби отправили на тот свет уже не один десяток людей, но вот что странно — ничего такого, о чем я прочла в свое время в книгах, или слышала от «мудрых взрослых», я не ощущаю.

Мне говорили, что убийство, неважно какое, надламывает и убивает часть души самого убийцы. Что месть иссушает личность человека и не приносит ему удовлетворения. Что насилие ничего не решает.

И я наивно верила этому.

Но до меня только сейчас начинает медленно доходить, что люди, писавшие и говорившие об этом, за свою жизнь не убили никого, крупнее комара, а все свои философские опусы и мудрые изречения выносили и родили, пребывая в исключительно комфортных условиях. Когда никого не надо убивать, чтоб не убили тебя самого или тех, кто тебе дорог. Когда некому, а главное — не за что мстить. Потому что если бы они испытали на себе и первое, и второе, они бы никогда не написали такой заведомой глупости!

Расскажи эту чушь любому человеку, которому пришлось защищать свой дом и близких с оружием в руках — и он рассмеется тебе в лицо, назвав, самое малое, инфантильным недоумком. Если вообще, конечно, будет разговаривать об этом с тем, кто ничего не понимает, и в принципе не может понять.

Думаю, все дело в мотивации. Если бы я вдруг лишила жизни кого-то невинного... Просто так, для развлечения, как часто поступают наши враги, скорей всего, что-то бы со мной произошло. Но когда ты сначала видишь замученную «Круциатусом» семью магглов с изодранными ногтями телами и прокушенными от боли языками, а потом тех, кто все это сделал... Про какой еще «надлом души» может идти речь? Стерев с лица земли этих выродков, наоборот — начинаешь чувствовать себя человеком. И приходит уверенность, что если ты сам умрешь вот прямо здесь и сейчас — то твоя жизнь уже была прожита не зря.

Что же о насилии... Оно и впрямь не очень предназначено для созидания (хотя, вспоминая пирамиды Даймона, начинаешь сомневаться и в этом) но зато оно способно помочь сохранить уже созданное. Оно — как скальпель, а некоторые болезни лечатся только хирургическим путем.

* * *

Чтобы отразить как можно больше ударов Вольдеморта, Гарри разбил нас на звенья. Теперь часто против не слишком больших сил сторонников Лорда одновременно отправляются наши стрелки-Уизли с младшей сестрой в качестве прикрытия, я с Эдвардом Нортом и Гарри со своей верной оруженосицей. Так получается охватить гораздо большую площадь.

Хотя мы и не работаем на износ, но усталость все же дает о себе знать — всех уже воротит от укрепляющих зелий и тонизирующих напитков, изготовление которых взяла на себя эта таинственная Окой, на вопросы о которой Гарри только молчит и ухмыляется, как заговорщик. В боевых операциях она по-прежнему участия не принимает. Подозрительно все это...

К слову, раз уж зашел разговор об Окой. Похоже, эта японка и Джордж неплохо сдружились. Не знаю, какого плана у них, кхм, дружба, но в свободное время все их часто видят сидящими под ее любимой сосной. Джордж кроме оружия стал неплохо разбираться в цветах (И это — Джордж Уизли!! Кто-нибудь, разбудите меня.) и полюбил зеленый чай с жасмином. Гарри смотрит на них, лишь удрученно качая головой. Порой, кажется, что он готов остановить Джорджа, сказать ему что-то, но потом взглянет на увлеченно что-то рассказывающего рыжего и неподдельный интерес в глазах Окой, ее веселый негромкий смех, махнет рукой и оставит все, как есть.

* * *

Когда все идет слишком гладко, я начинаю подспудно ощущать какое-то странное напряжение, и возникает желание что-нибудь разбить или сломать, чтобы как-то уравновесить весы Фортуны.

Неприятности долго ждать себя не заставили — при отражении атаки на маггловскую деревню тройка Уизли столкнулась с дементорами, близнецы отключились, и Джинни едва успела выдернуть их из под костлявых лап этих азкабанских упырей.

Гарри, помня заветы профессора Люпина, сначала велел накормить обоих братьев до отвала шоколадом (Надо было видеть лицо Джорджа, которому Окой с милым воркованием: «За маму, за папу, за богиню Инари...» впихивала в пасть четвертую плитку!), а потом до конца дня учил их заклинанию Патронуса, которое Уизли успели изрядно подзабыть.

Кстати удивительно, но близкое присутствие дементоров не оказало на Джинни совершенно никакого эффекта. По ее словам, она не почувствовала ничего, даже холода. Любопытно, это что, последствие ее симбиоза с Эгором? И на что ещё он способен? Мммм... Столько всего интересного, а Гарри по-прежнему не пускает меня в Даймон!

* * *

Побывала на выходных дома, у родителей. Хвала Мерлину, что они далеки от волшебного мира и не в курсе, что тут у нас происходит, думая, что я по-прежнему учусь в Хогвартсе. Если бы они узнали, во что по уши ввязалась их ненаглядная дочурка... Лучше даже и не представлять...

Судя по маггловским газетам — а я прочитала в доме все, что было — отзвук идущего в волшебном мире противостояния все сильнее «слышен» в мире магглов. Странные погодные явления, непроглядные туманы, самопроизвольные пожары и исчезновения людей... Желтая пресса пестрит сенсациями о замеченных вампирах, оборотнях, гигантах и драконах. Активизировались некоторые религиозные секты, во всеуслышание предрекшие грядущий и на это раз окончательный конец света. Но люди, привыкшие не верить этой писанине, все списывают на сумасбродов и выдумщиков-журналистов. Никто не допускает даже мысли о том, что на этот раз бульварные писаки в большинстве своем как раз и не врут. Но это еще говорит и о том, что у «стирателей» Министерства, похоже, есть дела более неотложные, нежели затирать следы.

Фред, Джордж и Джинни у себя дома предпочитают не показываться. Близнецы — чтобы избежать слезливых сцен с матерью, а Джин — из -за опасения, что ее, сбежавшую не бог весть куда самовольную дочь, Молли способна попытаться удержать силой. И чем это может кончиться — неизвестно. Так что они ограничиваются перепиской через достаточно сложный маршрут, потому как благодаря Гарриной защите наше убежище необнаружимо не хуже Хогвартса для магглов, и совы не могут нас найти. Но это одновременно и плюс — их, в свою очередь, не смогут отследить ни враги, ни некоторые, не в меру активные друзья и родители.

Поначалу почти все письма, приходящие Джин от матери, были вопиллерами, громогласно, на весь дом, сулящие ей всевозможные кары, если она тотчас не вернется домой. Но после того, как взбешенная единственная дочка прямым текстом пригрозила матери вообще перестать ей писать, поток орущих посланий прекратился, сменившись многостраничными письмами с неизменной просьбой в конце отвечать почаще. Из писем Молли мы с Гарри узнали, что Рона выписали из больницы Св. Мунго, посчитав, что в кругу семьи ему будет лучше, чем в переполненном пациентами госпитале. Он уже сам одевается, ест и делает кое-какую простую работу по дому, но по-прежнему ни с кем не разговаривает, а появление дома чужаков приводит его в панический ужас. Бедный Рон...

* * *

Кончается первый месяц лета, на удивление жаркий для английского климата. Дома прохладно и безо всяких кондиционеров, мы же все-таки волшебники, но на улице стоит тяжелая духота, а горячий ветер не приносит никакого облегчения. Хорошо, что почти все наши действия выпадают на темное время суток, когда приходит ночная прохлада.

Сегодня у близнецов Уизли праздник — Гарри выделил им на экипировку и усовершенствование арсенала почти десять килограммов золота. Братья исчезли почти на сутки и вернулись счастливые и нагруженные, как слоны Ганнибала. Все их ящики, коробки и контейнеры пришлось доставлять к нам в дом в несколько приемов. Я всерьез опасаюсь, что от того количества высокотехнологичного железа, что они натащили в свою мансарду, скоро рухнет потолок. Надо бы намекнуть Гарри, чтоб он переселил их в подвал.

Но, как оказалось, это было только начало — весь последующий день мы все только делали, что выслушивали их восторженные вопли и изнемогали от высыпаемых на наши головы технических данных их новых игрушек. Наше желание-нежелание никакого значения не имело: сведения сыпались, как горох из дырявого мешка. Шнековые магазины, пули повышенного останавливающего действия с экспансивной полостью, коллиматорные, зеркальные и инфракрасные прицелы, осколочно-фугасные выстрелы к гранатометам… Тьфу ты, черт... Когда Фред и Джордж, увешанные оружием, наконец, удалились на свое стрельбище, у всех вырвался вздох облегчения. Что тут скажешь — мальчишки...

Но на следующей же вылазке их новые приобретения показали себя очень и очень неплохо. Около тридцати Упиванцев, даже ничего не успели понять, как были буквально скошены очередями из двух ручных пулеметов с повышенной скорострельностью, бивших с разнесенных огневых точек. (Эта прилипчивая военно-техническая терминология меня скоро доконает…) Нам даже не осталось никакой работы, а близнецы, взвалив свои трещотки на плечи, гордо удалились домой.

* * *

Понемногу мы начинаем ощущать, что враг хоть с запозданием, но начинает реагировать на внезапно возникшее в нашем лице сопротивление. Упиванцы теперь аппарируют нескольким малыми группами и выходят на цель с разных сторон, часто оставляя какое-то количество людей для прикрытия и резерва. Ну, еще бы, их общие потери к этому времени должны были составить несколько сотен бойцов. Кстати странно, что наши противники в основном люди и оборотни, ведь в армии Вольдеморта есть гиганты, вампиры и прочая нечисть. Но мы их почему-то не встречаем. Даже с дементорами мы имели дело только один раз, когда на них наткнулись Уизли.

Это наводит на мысли, что свои главные ударные силы Реддль еще не пустил в ход, приберегая для более серьезных дел или массированного удара, вроде того, что он обрушил на Хогвартс. Кто же будет следующим? Министерство? Штаб-квартира Аврората? Больница имени Св. Мунго? Это беспокоит больше всего — мы довольно успешно противодействуем мелким и средним вылазкам противника, но до сих пор ничего не знаем об их стратегических планах и готовящихся крупных операциях. И мы по-прежнему пока так и не заполучили никого из Внутреннего Круга Вольдеморта. Получается какой-то другой круг, замкнутый — о важных нападениях осведомлены только приближенные Реддля, а чтоб захватить приближенного, надо как раз знать о крупном нападении, которое наверняка возглавит один или несколько из них.

* * *

Мы все понемногу меняемся.

Действительно, трудно ожидать, что все то, что с нами происходит, и что нам приходится делать, не наложит на каждого свой отпечаток. Даже Эдвард Норт, взрослый мужчина, уже не похож на того, слегка покровительственно относившегося к нам дядьку. Вместе сражаясь, вместе истребляя эту черную саранчу, мы уже давно стали равны друг перед другом безо всяких скидок на возраст и пол. Теперь я, кажется, начинаю понимать, почему среди мужчин воинское братство ценится особенно высоко и часто ставится даже выше семейных привязанностей. Война, как сильнейший химический катализатор, очень быстро вытравливает из людей все наносное, наигранное и фальшивое, обнажая их истинную суть перед окружающими. А ведь некоторые люди так и проживают всю жизнь и умирают в старости с репутацией сильных и твердых личностей, просто потому, что жизнь ни разу не ставила их на грань. И наоборот, зачастую тот, кого окружающие считали мягким человеком и несерьезным шутником, попав в экстремальную ситуацию, может показать, что под напускной мягкостью у него кроется настоящий гранит. И ты начинаешь верить таким людям, как самой себе.

Я всегда относилась к близнецам Уизли по дружески, но слегка иронично из-за их неистребимой безалаберности и наплевательского отношения к учебе. Но теперь, глядя, как они нашли своего оригинального «конька» и раз за разом доказывают его эффективность, я искренне их уважаю.

Эдвард — без комментариев, не всякому выпадает шанс практически начать жизнь заново, и он никогда не забывает, кому этим обязан. Слово «преданность» для него не пустой звук. Наверное, именно такими были рыцари древности, приносившие вассальную клятву зачастую совсем сопливым мальчишкам-наследникам короны, и держащиеся за нее до последнего вздоха. Он вообще удивительный человек — практически не пользуясь магией, на одном адреналине и боевой злости творит такое... Когда Норт сражается, от него, как от крупного хищника, идут такие ощутимые волны агрессии и ярости, что противник иногда просто впадает в ступор, как макаки пред удавом.

Джинни же... Очень занимательно наблюдать за ней со стороны, когда она вечерами сидит на крыльце, общаясь со своей «второй половиной». «Активное тело» Эгора, обычно имеющее вид толстой накидки, идет плавными волнами поблескивающих кристаллов, губы Джин подрагивают, словно она про себя проговаривает обрывки мысленных фраз, а светло-карие глаза чуть темнеют, становятся глубокими, и лишь зрачки мелко-мелко перемещаются из стороны в сторону, как будто она читает невидимый другим текст. Ее симбиоз с Нерожденным тоже приносит свои плоды — она стала куда менее импульсивной, более сдержанной, будто повзрослев скачком на несколько лет. Теперь, сравнивая ее с братьями, постороннему человеку трудно будет понять, кто из них старше, а кто младше. Ну, разве что только внешне.

Ну а Гарри... Он все тот же. Вернее, нет, он, такое впечатление, становится как бы усиленной версией самого себя; присущие ему черты характера проявляются все ярче, проступая острыми гранями, как у обработанного алмаза. Правда, работает это в обе стороны — и на положительные черты, и на не очень...

Если раньше, например, на пятом году обучения, когда Дамблдор намеренно дистанцировался от него, держа в информационном вакууме, у Гарри проскакивали приступы злобы, то сейчас его злость на людей Вольдеморта порой достигает таких градусов и выливается в такие формы... Не так давно мы преследовали группу Упивающихся, убивших несколько маггловских семей, выходцы из которых, как и я сама, были волшебниками-«грязнокровками». И он не успокоился, пока лично не перебил их всех, причем слуги Реддля умирали такой смертью, что даже вспоминать неприятно... А на мой вопрос, стоило ли поступать именно так, спокойно ответил: «Их можно только убивать. Но убивать так, чтобы они хотя бы перед смертью досыта наелись всего того, чем потчевали других».

* * *

А сведения продолжают поступать, и не только от прикормленных Гарри жуликов. Наземникус Флетчер, посаженный на стабильную зарплату, исправно выдает «на гора» информацию о происходящем в Ордене Феникса и сочувствующих ему кругах. И, судя по всему, дела у сподвижников нашего хитроумного профессора идут неважно, впрочем, как и его собственные. Дамблдор все еще не оправился от встряски, полученной при защите Хогвартса, и, хотя физически ему уже гораздо лучше, в магическом плане он представляет бледную тень былого себя. Потеря такого влиятельного, харизматического и сильного лидера, как Альбус Дамблдор, вкупе с исчезновением главного осведомителя в тылу врага — Снейпа, уменьшило потенциал Ордена почти на две трети. Фактически, им сейчас руководит тройка «МакГонагалл-Люпин-Шеклболт», и максимум, на что их хватает, это на редкие автономные вылазки и разработку планов по организации возможного подполья.

Аластор Хмури, такое впечатление, разочаровался в Ордене и появляется в штаб-квартире редко. Практически взяв за горло Фаджа, он вытребовал у министра, пребывающего в состоянии перманентной паники, право возглавить несколько отдельных отрядов авроров, и небезуспешно ведет свою персональную войну с Упивающимися Смертью, среди которых нынче полно его бывших клиентов, когда-то лично законопаченных им в Азкабан.

К Аластору присоединились вышедшие из госпиталя Фрэнк и Алиса Лонгботтомы, полностью разделяющие его убежденность, что в сложившейся обстановке помочь могут только решительные меры. Что ж, от этих людей, сумевших достать своего палача практически с того света, другого ожидать и не приходится. А Корнелиус Фадж, похоже, уже готов хвататься за любую соломинку, раз пошел на поводу у Хмури, особенно если вспомнить их прежние отношения.

А Гарри лишь посмеивается и потирает руки, приговаривая, что еще немного, и когда он протянет Фаджу руку помощи, то министр вцепится в нее и руками, и ногами. Главное — не упустить момент, когда тот запаникует настолько, что решит сбежать.

* * *

То, чем мы все уже столько времени занимаемся, напоминает рубку бесконечных голов Лернейской гидры, и на первый взгляд кажется непродуктивным занятием. Но это не так. Вражеской гидре приходится тратить время и силы на отращивание срубленного, а регулярные потери от неведомо откуда приходящих ударов плохо сказываются на моральном духе войска Вольдеморта и наборе нового «пушечного мяса». Ну, и самое важное — в активе мы имеем сотни спасенных жизней. Даже то, что мы до сих пор не отловили никого важного, не слишком огорчает нашего Верховного Жреца, как в шутку прозвали Гарри Фред и Джордж. Главное, как он говорит, что мы приобретаем необходимый опыт. Все мы уже не те горящие жаждой действий новички, что в начале. Если раньше мы были, как пять пусть неслабых, но все же отдельных пальцев, то теперь способны мгновенно собираться в сокрушительный стальной кулак.

Умение работать в команде, учитывая сильные стороны каждого, личный опыт и четкое понимание своих действий в любой ситуации — великая вещь. Если Норт сначала сомневался в организаторских способностях Гарри, то сейчас уже нет. А я, помня историю с Армией Дамблдора, не сомневалась никогда. Тогда, в самом начале, он несколько стеснялся и не слишком верил в свои силы, но уже к середине наших занятий стал полноправным, уверенным лидером. В тот раз нас подвело то, что мы брали всех подряд, не слишком задумываясь о возможных последствиях, наивно полагая, что все, кто к нам присоединился, целиком и полностью разделяют наши взгляды и устремления. И эта ошибка чуть не обошлась нам слишком дорого...

Все, на сегодня заканчиваю, Гарри собирает всех, говорит, что поступила информация о скором нападении на интернат для магглорожденных. Продолжу после.