Тигр и Евфрат (гет)

Тель-Авив. Израиль

—  «…Ваканда подверглась террористической атаке в минувший понедельник», — вещал диктор новостного канала. — «Напоминаем, что баллистические ракеты были выпущены с завода «Старк Индастриз» в Малибу, в ходе расследования были выявлены нарушения правил безопасности. В связи с этим случаем все заводы «Старк Индастриз» подвергнутся тщательной проверке. Король Ваканды Т`Чалла Удаку не предъявил претензий, однако выставил требование передать террористов Ваканде, — во время этих слов были показаны кадры встречи Т`Чаллы и Эллиса в Белом Доме. — Президент Эллис в своем утреннем обращении поспешил успокоить граждан Соединенных Штатов Америки, заявив, что конфликта между странами не предвидится. Напоминаем, что террористы некой организации, имя которой не разглашается, пытались украсть оружие с завода, но команда Мстителей сумела обезвредить их, а системы ПВО США и Ваканды не позволили ракетам достигнуть цели. Арестованные террористы находятся в руках органов национальной безопасности США. Мир ждет скорейшего обнародования данных по организации, захватившей завод. Генеральный директор «Старк Индастриз» Вирджиния Поттс в ходе короткой пресс-конференции выступила с заявлением, что столь беспрецедентный случай не останется без внимания, и компания окажет любое содействие органам правопорядка…»

Барак попросил Томера сделать потише, так как измусоленная тема нападения на оружейный завод в Америке уже порядком надоела, как и постоянно мелькающие в новостях фамилия и лицо Тони Старка, прикрывающегося своей помощницей — мисс Поттс. Зная, что именно эта женщина стала причиной разрыва Старка и Евфрат, он питал к ней заочную антипатию, хотя на самом деле должен был благодарить судьбу, что карты легли именно так. Вчера вечером канал связи, по которому они с женой общались, обнаружили, и его пришлось прикрыть. Благодаря цепочке серверов отследить абонентов не удалось, но отныне следящая за каждым шагом Барака израильская разведка не давала никакой возможности связаться с женой. Подобный интерес к его персоне был явно чрезмерным, и потому появлялись подозрения, что генерал Росс все же передал Израилю некие сведения о хакере, проникшем на его сервер, а может, разведка каким-то неведомым способом обнаружила также и его связь с Вакандой. Барак не был преступником, но его решение покинуть страну после нападения террористов и похищения жены прямо со свадьбы, несомненно, их заинтересовало. Сейчас же ему приходилось создавать видимость обычной, никак не связанной со Мстителями жизни, а также молчать о том, что супруга нашлась… По крайней мере она сейчас была в безопасности, пусть и в обществе бывшего мужа, что не могло не нервировать, учитывая его очевидно нежные к ней чувства.

Томер, так и не получивший полной картины произошедшего, теперь, стоило только телевизору вновь косвенно или напрямую упомянуть Мстителей, косился на шефа. Невзирая на то, что был Томеру лучшим другом, Барак лишь вкратце сообщил, что с Евфрат жива, но большего он сказать не может ради его же безопасности. Изображая безутешного супруга и с головой погружаясь в работу, Барак в одночасье понял, что проблемы на фирме были спровоцированы. Они заставили его вернуться в Израиль, чего, очевидно, и добивались власти. Впрочем, Барак уже был готов к допросам, и выдавал только заготовленную информацию, проработав все до мелочей с Марией Хилл еще в Ваканде. Размышляя об этой несомненно умной женщине, он вдруг осознал, что она никак не прокомментировала его «безбилетное» путешествие в Ваканду. Сложно было сказать, о чем она думает. Барак всегда считал, что хорошо разбирается в людях, но ее он прочитать так и не смог.

Завибрировал телефон, и на экране высветилось сообщение «Как насчет пропустить по стаканчику? Через пять минут внизу:)». Сообщение было отправлено с номера Томера, но Барак не видел, чтобы друг, погруженный в очередной код, касался телефона, лежащего прямо перед ним. Нахмурившись, он решил подойти, словно мог силой мысли убедиться, что Томер к сообщению действительно непричастен. Что бы там ни было, стоило быть осторожным. Впрочем, в связи с отсечением канала связи с Евфрат, это могли быть вести от нее…

Сообщив что собирается домой, захватив телефон, ноутбук и куртку, Барак покинул офис, игнорируя уже опостылевшие сочувствующие взгляды коллег. Их участливость уже порядком надоела, хотя разговоров о произошедшем они заводить не пытались. Достаточно того, что было написано на их лицах. Стараясь не оглядываться по сторонам, Барак вышел на продуваемую ветрами улицу, намотав шарф. Израиль в феврале не всегда мог порадовать приятной погодой, даже здесь, на Среднем Востоке легко можно было замерзнуть. Особенно ярко ощущались перепады температуры из-за отсутствия в домах центрального отопления, но израильтяне предпочитали не оплачивать баснословные счета за подогрев пола, а переживали короткие два-три месяца зимы под одеялами с электроподогревом — этого было достаточно. Это было дешевле.

Возле входа в бизнес-центр притормозило ничем не примечательное такси, но Барак сразу понял, что машина ожидает его, увидев на заднем сидении профиль знакомой женщины, о которой он думал всего пятью минутами ранее. Мария Хилл подвинулась, и он опустился на сидение рядом, не задавая вопросов. Когда машина тронулась, Мария, наконец, произнесла:

— А за вами и впрямь пристально следят. В кафе внизу я заметила как минимум одного. Возможно, и в самом бизнес-центре кто-то есть.

Они вышли на следующем перекрестке. Мария привела его в небольшой бар на углу Алленби и Ротшильда, куда они с коллегами иногда приходили на весьма годные комплексные обеды.

— Вот так открыто? — не удержался Барак, с трудом перенося тишину и неизвестность.

— Я здесь с официальной миссией в качестве представителя коалиции Мстителей и просьбой к правительству Израиля о снятии с вас санкций на выезд из страны, — пояснила она, пока их провожали к свободному столику в углу бара.

— Тогда к чему было это сообщение с телефона моего коллеги? Евфрат попросила вас, мисс Хилл?

Она обратила на него взгляд, в котором невозможно было что-то прочитать.

— Использовать номер вашего коллеги было предосторожностью, чтобы меня не развернули на пути к вам. Мне приказал Тони, это является частью моей работы — решать межнациональные вопросы. Завтра мы с вами идем в американское посольство, чтобы просить разрешения конфликтной ситуации с властями Израиля. Вы являетесь гражданином США, не так ли? Это упростит задачу…

— Вы думаете, я не пытался? — он усмехнулся. — Все, что они могут и сделали — приняли заявку на очень долгое рассмотрение — месяца три, кажется. Я знаю, как это работает.

Она кивнула, ничуть не задетая его мимолетным сарказмом.

— У меня на руках предложение о работе — должность подобная моей. У Тони достаточно ресурсов, чтобы повлиять на скорость решения, нам только нужно надавить на консула. С этим не должно возникнуть проблем, повторяю, вы — полноправный гражданин США, и Израиль не имеет права вас удерживать без веских на то оснований.

Он поправил очки и сложил руки на столе, пытаясь понять, говорит ли она всерьез.

— Разве это не станет поводом для дополнительных подозрений? Я старательно обходил тему Мстителей во время допроса, а теперь собираюсь на них работать?

— Давайте просто сделаем, как нужно, мистер Маймон…

— Барак, — машинально поправил он, ведь он уже давно позволил ей называть себя по имени.

— Барак, — повторила Мария, — доверьте это дело мне. При необходимости сюда прилетит юрист мисс Поттс.

Он не стал озвучивать еще множество появившихся вопросов, ведь она внушала доверие. Мария Хилл всегда выглядела убедительно. Когда принесли кофе, она переписывалась с кем-то в телефоне, на какое-то время выпав из разговора, но затем повернула экран к спутнику:

«Ни о чем не волнуйся, Мария знает свою работу, и скоро мы будем вместе. Доверься нам. Я скучаю…»

Невзирая на убеждающее в позитивном исходе дела сообщение от Евфрат, Барак почувствовал, как внутренности скрутило в спираль от неожиданного всплеска ревности. «Доверься нам», — эхом отдалось в голове. «Нам» — это кому? Ей и Марии? Мстителям или ей и Тони Старку? Барак никогда не причислял себя к ревнивцам, но Евфрат сделала из него параноика, да и, чего таить, он до сих пор не знал, его ли детей она вынашивала… Это бы подкосило кого угодно.

— Где вы остановились, мисс Хилл? — спросил Барак, а она показала единственную с момента их встречи эмоцию — всего на секунду сдвинула брови, судя по всему, ожидая, что он захочет передать какой-то ответ жене.

— Пока не успела забронировать отель, но не думаю, это проблема, — поделилась она.

— Зря вы не позаботились об этом заранее, в Тель-Авиве сейчас проходит крупная конференция, и, боюсь, что осталось всего два варианта — либо захолустный хостел с тараканами и одиннадцатью соседями, либо люкс где-нибудь в Херодсе, который едва ли покроют ваши командировочные расходы.

Она нахмурилась и полезла в телефон проверять, всего через пару минут Мария с каменным выражением лица погасила экран и положила телефон на стол.

— Я что-нибудь придумаю, — уверенно заявила она, не ожидая, что внезапная командировка принесет с собой жилищные проблемы; штаб-квартира ЩИТа в Хайфе, где она могла бы остановиться, была рассекречена еще в две тысячи четырнадцатом году и более не принадлежала агентству, которого, по сути, уже не существовало.

— У меня четырехкомнатная квартира чуть севернее от центра Тель-Авива, из-за пополнения в семействе мы с Евфрат решили, что нам нужно больше пространства и переехали незадолго до свадьбы. Детская уже почти готова, там удобная полутораспальная кровать, если вас, конечно, не смутит наличие колыбелей. И у вас будет личная душевая.

Хилл поначалу не восприняла его слова всерьез, но, кажется, он вовсе не шутил. Взглянув на небольшой дорожный саквояж на свободном стуле, она взвесила все за и против и, конечно же, решила принять приглашение, хотя из-за работы в ЩИТе привыкла к скромным условиям, включая хостелы.

— Не стану отрицать, что предложение весьма кстати. Надеюсь, что не помешаю вам, Барак.

— Тогда предлагаю отправиться туда после кофе. Об ужине тоже можете не беспокоиться, мама передала мне много еды, с ней такое случается, — он усмехнулся, понимая, то в связи с последними событиями мама действительно немного перестаралась с количеством еды на одного человека, но таково было ее проявление заботы, она не знала, как помочь иначе.

Мария кивнула, и, допив кофе, они отправились обратно к офису, где была припаркована вольво Барака. Мария обнаружила на заднем сидении детское кресло и решила было, что Барак немного торопил события, но он, заметив ее взгляд, поспешил пояснить, что у него двое маленьких племянников. Его мимолетные фразы о маме и племянниках характеризовали его, как человека очень семейного, и оттого выбор Евфрат казался вполне понятным. Барак был надежным и, несомненно, станет хорошим отцом. Постояв немного в пробке на Шломо ибн Габироль, строй машин пополз на север. Они доехали до симпатичной улицы Йехуда Макаби со множеством кафе и свернули в тихий район Бавли, лишенный суеты центрального Тель-Авива — отличное место для семей.

Когда поднялся шлагбаум на крошечную парковку у одного из трехэтажных домов, Мария поняла, что среди череды однообразных улиц и известняковых зданий немного потерялась в пространстве.

— Здесь рядом отличный парк и река для прогулок с детьми и даже маленький зоопарк с эму и оленями, — зачем-то сказал Барак.

Мария только кинула, и они вышли из машины. В малоэтажном здании оказался лифт, который наверняка стал еще одним плюсом в пользу выбора жилья. Они поднялись с цокольного этажа на первый и оказались возле деревянной двери с табличкой «4». В квартире из-за нераспакованных вещей царило ощущение какого-то беспорядка. В гостиной, обернутая в полиэтилен, стояла двухместная детская коляска, в углу было еще несколько коробок, подписанных на иврите. Смежная кухня уже была полностью оборудована, и в целом, если убрать лишние коробки и повесить стоящие у стены картины, обстановку прихожей и гостиной можно будет считать завершенной.

Сообщив, что сейчас проверит комнату и подготовит постельное белье, Барак вручил гостье стакан воды и оставил перед телевизором в гостиной. Он появился всего через пять минут и сказал, что чистое полотенце на кровати, и он сейчас разогреет ужин. Не спрашивая, как и в прошлый раз с кофе, он просто достал бутылку белого вина из холодильника, поставил разогреваться рыбу с рисом и занялся салатом. Мария наблюдала за его действиями с некоторым подозрением, чувствуя себя не вполне уютно. Она скрылась в отведенной ей детской комнате, заметив накрытые покрывалом колыбели для младенцев, отодвинутые подальше к стене. Там же в коробке нашлись пакеты с погремушками, чтобы игрушки не запылились до рождения детей… Удобная кровать для ночного бдения будущих родителей оказалась весьма удобной, вот только в комнате было немного прохладно, невзирая на работающий на тепло кондиционер. Сменив брюки и рубашку на свитер и джинсы, Мария вернулась в гостиную, обнаружив, что возле двери лежат теплые тапочки. Чего таить, пол был просто ледяной, а хозяин видно забыл выделить их вначале, впрочем, он никак это не прокомментировал. Он уже накрыл на стол и вскрыл бутылку, наполнив два высоких бокала наполовину.

— Спасибо за заботу, но не стоило так беспокоиться.

— Я бы все равно пришел домой с работы и разогрел себе ужин, — ответил он. — Приятного аппетита.

Они ужинали в молчании; тем для разговоров не находилось, не считая краткого инструктажа по поводу посещения американского посольства. Негромко шумел телевизор, Мария почему-то потеряла аппетит, хотя рыба была восхитительной.

— Я так и не поблагодарил вас за спасение в госдепе и позже — в Ваканде, мисс Хилл, — сказал Барак, нарушая затянувшееся молчание. — Кажется, я доставил вам неприятности.

— Мария, — наконец позволила она называть себя по имени. — Не стоит благодарностей. Это моя работа.

— Спасать проваливших миссию программистов?

— В том не было вашей вины, вы это знаете, — она услышала странный птичий крик с улицы, не сумев опознать его.

— Это попугаи, в районе Яркон парка их очень много, — пояснил Барак. — Сначала местные радовались, что их сюда заселили, но потом они расплодились настолько, что начали мешать другим птицам, и правительство пытается взять их популяцию под контроль.

— Вот как, — коротко ответила она.

— Завтра я заканчиваю раньше, могу показать вам парк или береговую линию, если, конечно, вы не планируете вернуться в Штаты следующим же вечером. Днем можете посмотреть центр.

— Я задержусь здесь до решения проблемы, постараюсь не беспокоить вас дольше двух дней, я поищу отель, — но поняв по его глазам, что Барак ожидает ответа по поводу прогулки, добавила: — Да, я бы хотела осмотреть Тель-Авив, если вас не затруднит.

— Давайте оставим формальное общение, насколько я знаю со слов Евфрат, вы были приятельницами, а друзья моей жены — мои друзья.

Мария коротко улыбнулась, почувствовав облегчение. Странно, но почему-то Барак вызывал в ней неловкость — чувство совершенно ей несвойственное. После ужина он сел за компьютер отправить несколько писем по работе, и Мария, чтобы не мешать, ушла в свою комнату. На часах было около восьми вечера, когда он несмело постучался и после разрешения вошел в комнату:

— У знакомого день рождения, если у тебя нет никаких планов, составишь компанию?

Она не смогла скрыть удивления, но поняла, что вопрос был задан из вежливости. Конечно, никаких планов у Марии не было, она сидела с планшетом на кровати, укрывшись пледом, невзирая на то, что кондиционер натопил комнату до состояния бани.

— Спасибо за приглашение, но, Барак, я понимаю, что ты живешь своей жизнью, и не претендую на твое внимание. Я здесь по работе.

— Конечно, Мария, но если бы твоя компания меня как-то смущала, я бы просто сообщил, что мне нужно ненадолго отъехать. Чувствуй себя комфортно рядом. Это не праздник в узком кругу друзей, там будет человек двадцать, которые едва ли общаются между собой, но все знакомы с именинником, — он улыбнулся короткой, но совершенно очаровательной улыбкой, и у Марии не осталось никаких сомнений, почему Евфрат выбрала этого мужчину в спутники жизни. — Итак, ты хочешь пойти или останешься здесь, вместо того, чтобы посмотреть, как живут израильтяне?

Потребовалась пара секунд, чтобы принять решение, и Мария, откинув плед, выразила согласие, попросив время на переодеться. Когда она вышла, Барак уже стоял в прихожей, пытаясь зачесать непослушные волосы назад. Седина в висках и щетине придавала ему возраста и импозантности. Мария была уверена, что в молодости он не был так хорош собой, и нашла подтверждение этому на одной из фотографий на стене. Он явно сбросил вес, привел себя в форму, вместо вьющихся волос чуть ниже ушей предпочел более короткую стрижку, а также носил щетину, что так ему шла. Единственное, что не изменилось — глубокие карие глаза, разве что вокруг появилась ничуть не портящая его облика сеть морщинок. Его глаза казались немного меньше за линзами очков, но стильная круглая оправа компенсировала этот недостаток.

Пропустив Марию вперед, он закрыл дверь и сообщил, что до места они доберутся на маршрутке, если она не против. А если ждать придется более десяти минут, то поймают такси. Нет, он не был жадным, просто маршрутка останавливалась совсем близко — у соседнего дома. Желтый микроавтобус с номером пять на лобовом стекле появился всего через минуту, и Барак, оплатив проезд, указал Марии на задний ряд кресел.

Когда они выехали на улицу Дизенгофф, он что-то сказал на непривычном слуху иврите водителю, и тот притормозил у обочины. Мария, поначалу сочтя язык немного грубым, поняла, что из уст Барака он звучит намного мягче и приятнее. Он подал ей руку, чтобы помочь выйти из маршрутки и указал на другую сторону дороги, уходящую вглубь от явно туристической, наполненной магазинами и кафе улицы, где стояли такие же, как в районе Бавли, трех и четырехэтажные побитые временем дома, как будто сделанные под копирку. Количество кошек, встречающихся на пути, не могло не удивлять — одна сидела на наверняка не остывшем капоте одного из плотно припаркованных друг к другу автомобилей, другая — на крыльце дома, поглощала насыпанный каким-то заботливым человеком корм, а в темноте неосвещенного двора мелькнуло сразу четыре пары кошачьих глаз. Кажется, кошек здесь очень любили. Подул прохладный ветер, и Мария спрятала подбородок в вороте свитера, поспешив за Бараком к указанному им дому.

Поднявшись по узкой лестнице на последний этаж, он просто открыл незапертую дверь квартиры, из которой доносился приятный джаз двадцатых годов прошлого столетия. Давно не ремонтированная квартира не вызвала отвращения, здесь было довольно уютно — старый резной шифоньер и трюмо в прихожей с тусклым зеркалом выглядели винтажно.

Они вышли на балкон, наполненный разговорами людей, кажется, всех возрастов, в кресле возле обогревающей лампы сидела бабушка, вокруг которой кружилась с игривой овчаркой пара ребятишек, кажется, близнецов. Мария нашла такой праздник немного странным, ведь Барак не объяснил, что за контингент будет здесь присутствовать. Пронесшаяся мимо овчарка оттоптала Марии ноги, но она смолчала.

— Стелла! Шев!* Шев, Стелла! — крикнул кто-то, но овчарка, по-видимому необученная командам и избалованная хозяином, продолжала все также носиться по балкону с двумя девочками-близняшками, не позволяя им схватить мячик.

Мария, наблюдая картину, судя по всему, обыкновенного израильского праздника, не заметила, как Барак что-то сказал, а в руках его появилось две бутылки хайникена, одну из которых он предложил ей.

— Это мой друг Дрор, он rapist, — с усмешкой заявил Барак, но когда заметил на лице Хилл непонимание, поспешил пояснить: — Так мы называем тех, кто заглядывается на женщин. Алон тоже rapist, — он салютовал тому бутылкой и представил друзьям спутницу: — Это Мария, моя знакомая из Америки.

Позже подошла кудрявая стройная женщина с выдающимся носом, но очень яркими голубыми глазами, затмевающими любые недостатки. Оказалось, что день рождения был у нее, Мария пожала ей руку и позволила мужчинам увлечь себя пустой болтовней о ее жизни в Штатах. Странно, но она не чувствовала себя здесь лишней, а только время от времени наблюдала за Бараком, который то играл с собакой, то перекидывался парой слов со знакомыми и друзьями, но никогда не оставлял ее одну дольше, чем на пять минут. Здесь были и его коллеги, которые сначала с подозрением отнеслись к тому, что Барак пришел с женщиной, но быстро выяснили, что Мария — подруга Евфрат, и успокоились. В половинке большого арбуза в центре стола с брауни, нарезанным манго и чипсами плескался арбузный пунш с водкой, но Барак отсоветовал пробовать его. Судя по тому, что к середине вечера пунша не убавилось ни на йоту, он не преувеличил, назвав его жуткой гадостью.

Общаясь с незнакомыми, но приятными людьми, Мария не заметила, как овчарка положила голову ей на колени, требуя ласки. Она не любила собак, но это существо казалось милым и вроде бы не пахло псиной. Барак наблюдал за ней, разговаривая с с именинницей, и глядя на несколько неловкое общение Марии с собакой, ощутил необъяснимую симпатию к этой чрезмерно собранной женщине. Для открытой экстравертной Евфрат было странно найти такую подругу, впрочем у нее, возможно, не было особого выбора. Задумавшись над кругом общения жены, он вновь вернулся мыслями к Тони Старку, а также к тому, что так и не ответил на сообщение Евфрат, не понимая, что конкретно его задело.

Вскоре компания стала редеть, из кресла возле обогревателя исчезла бабушка, увели гиперактивных близняшек, ушли друзья из дальнего угла, как оказалось, они тоже были с собакой, которая все это время пряталась под небольшим журнальным столиком, и вскоре, не считая Марии и Барака, осталось всего четверо его друзей, включая именинницу. Они общались исключительно на английском, чтобы Мария не чувствовала себя некомфортно, и было в этом нечто чудесное и правильное. Барак, сидя рядом, бросал собаке резиновую игрушку в виде стейка и периодически смеялся над какими-то шутками, касательно того, что именинница, как оказалось, крутила сразу с двумя мужчинами. Алон и Дрор в шутку называли ее проституткой.

Все еще не понимая, как оказалась вовлечена в жизнь Барака, она поняла, что он пытается существовать без Евфрат. С виду могло показаться, что его совсем не заботит происходящее в Америке и дети, но он, скорее всего, просто не привык распространяться на столь личные темы. Лишь иногда горький взгляд его выдавал.

Они покинули праздник одними из последних, на этот раз вызвав такси, и быстро добрались до дома через опустевший город. Было в этом неожиданном опыте общения с израильтянами что-то необъяснимо согревающее, оставившее легкое послевкусие и заставившее Марию уснуть с улыбкой, хотя ей всегда довольно сложно было спать первую ночь в новом месте.

Она проснулась от звука кофеварки совершенно отдохнувшая. Выключить кондиционер перед сном было ошибкой, и потому выбиралась она из-под одеяла с трудом, но еще хуже было выходить из душа в прохладу комнаты. Быстро накинув самый теплый свитер, она, немного заспанная, но уже с идеально уложенным хвостом вышла из комнаты, обнаружив Барака листающим новостную ленту за компьютером. В гостиной пахло кофе, хозяин тут же предложил ей взбодриться и уже через пару минут вручил чашку согревающего американо. Запись к консулу была на десять, и у них оставалось еще немного времени на завтрак, который Барак предложил съесть в кафе неподалеку от посольства.

С трудом найдя место на парковке в ста метрах от нужного адреса, он привел ее в пекарню, по совместительству — кафе, чтобы угостить неотъемлемым атрибутом еврейской кухни — шакшукой — яичницей в томатном соусе, которую в этом кафе подавали прямо в большой булке. Мария внезапно решила, что его поведение продиктовано израильским гостеприимством, и с удовольствием принимала ненавязчивые ухаживания. Барак расплатился, сообщив, что до встречи с консулом осталось пятнадцать минут, что несказанно удивило Марию, совершенно потерявшую счет времени, что с ней едва ли когда-то случалось. Невзирая на прохладу, она поняла, что солнечный Израиль начинает ей нравится, но были ли все израильтяне такими же интеллигентными и приятными на общение, как Барак? О людях, к сожалению, она сказать ничего не могла, да и будет ли у нее время узнать страну получше?

И, как оказалось, мысль материальна…

— …В смысле, не менее двух недель? — спросила Евфрат обескураженно, разговаривая с Бараком по восстановленному каналу связи после встречи с консулом.

Он буквально видел, как она в приступе безнадеги приложила ладонь ко лбу. Вернувшись домой, чтобы отвезти Марию и забрать ноутбук на работу, он стоял на кухне, вертя на пальце ключи от машины.

— Все в порядке, по крайней мере, это не три-четыре месяца, как обещали ранее. Консул обещал уладить все вопросы с израильским правительством. Иного выхода нет, — пояснил Барак, поглядывая на не менее недовольную Марию Хилл, которой придется задержаться в Израиле на это время.

— Да уж, — только и выдохнула Евфрат. — Ладно, мы ничего не можем изменить…

— Есть какие-то новости?.. — спросил он, имея в виду детей.

— Пока нет, и у нас появились некоторые проблемы. Пропала доктор Чо, обстановка накаляется, команда психует. После похищения Ванды все ходят как в воду опущенные, теперь это… — поделилась Евфрат, не опасаясь раскрывать информацию — канал связи, по словам Тони, был безопасен.

— Держи меня в курсе, — попросил Барак, старательно обходя тему Тони Старка.

— Я скучаю по тебе, — негромко сказала она, практически шепотом, словно рядом кто-то находился.

— Я по тебе тоже, — ответил он также негромко, не желая посвящать Марию в свою личную жизнь.

— Как Мария? — Евфрат прекрасно понимала, какие неудобства испытывала Хилл, отрываясь от команды, Фьюри и работы так надолго.

— Нормально, мне ничего не остается делать, кроме как показать ей Израиль, завтра выходные начинаются, — он улыбнулся вскинувшей бровь гостье, однако не сообщил жене, что та переночевала у них дома.

— Хорошо, только прошу, не знакомь ее с Дрором, — уже смешливо попросила жена. — Боюсь, он не будет с нее глаз сводить.

— Да, дорогая, — коротко ответил Барак, опустив то, что знакомство уже состоялось, и со вчерашнего дня друг уже суетился, закидывая его сообщениями по поводу новой знакомой.

— Пойду тренироваться с Уэйдом, — сообщила Евфрат. — Я тебя очень жду, не пропадай, этот канал связи не должен подвести.

— Хорошо, скоро мы увидимся, не переживай. Целую, — невзирая на содержание, слова его прозвучали довольно отстраненно, и Мария решила было, что дело в ней, но почему Барак просто не ушел в спальню, чтобы поговорить с женой при менее стесненных обстоятельствах?

— По поводу показать мне Израиль — это вовсе не обязательно, — проронила она негромко.

— Но я настаиваю, — он улыбнулся ей начинающей раздражать улыбкой — эта улыбка раздражала тем, что была слишком приветливой и мягкой, она заставляла Марию чувствовать предательское тепло по отношению к мужу ее подруги. — Зимой на пляже особо не полежишь, хотя тебе может повезти с погодой, завтра двадцать пять, только ветер холодный. У меня планов нет, поэтому предлагаю съездить либо на юг — в Иерусалим, либо на север, на озеро Кинерет, еще там есть развалины замка тамплиеров, если тебя подобное интересует. Я поеду на работу, могу подкинуть тебя до центра, — перешел Барак на еще более дружественный тон. Вечером покажу то, что не успеешь увидеть за день или парк возле дома, если успеем до темноты.

Мария только кивнула, не понимая, почему позволяет этому мужчине собой командовать, кроме Ника Фьюри подобное не дозволялось никому. И пока они ехали к Ротшильду, она смотрела за окно на полный собак, электрических велосипедов и самокатов и улыбающихся людей город, который, кажется, имел свою неповторимую притягивающую атмосферу. Она распрощалась с ним на улице Алленби у ближайшего обменника и, увидев в магазине сувениров путеводитель, неожиданно для себя решила купить его, хотя всегда использовала навигацию в телефоне. Мария дошла до ближайшей туристической улицы Неве Тседек, внезапно ощутив, что из-за несговорчивости властей Израиля у нее образовался неожиданный отпуск, ведь Тони прямо сказал — не возвращаться в Америку, пока не решится вопрос с выездом из страны. Ник Фьюри, впрочем, тоже пропал, и пока от него никаких указаний не поступало… Мария смогла найти жилье только на даты через четыре дня, но Барак предупредил, что она вообще может не переезжать, ведь он все время на работе, а выходные он все равно обещал провести в совместной поездке.

Четыре часа до окончания рабочего дня Барака оказались очень насыщенными, Мария с неожиданным для самой себя удовольствием прогулялась по всем центральным улицам Тель-Авива, а когда начал накрапывать внезапный дождь после яркого солнца, спряталась в музее изобразительных искусств, попав на временную экспозицию современных художников Африканского континента. Африканский колорит был передан посредством смеси реализма и модернизма — вполне натуралистично изображенные люди в полный рост необычно сочетались с фоном, написанным чистыми цветами. Барак закончил раньше запланированного времени и забрал ее из музея, удивившись, что она не исследовала пляжный променад. Дело близилось к закату, и Барак, снова с трудом найдя парковку, привел ее на променад к пляжу Бограшов, когда солнце уже начинало рыжеть, стремительно опускаясь к горизонту. Наблюдая закат и согреваясь горячим кофе из соседнего кафе, они не обратили возню за их спинами — уличные музыканты, выступающие по вечерам на пляже в любое время года потихоньку разворачивали аппаратуру и доставали из чехлов инструменты.

— Как будто целый ансамбль, — наконец обратил внимание Барак, и Мария обернулась, подмечая то же самое.

Тромбон, трубы разных калибров, профессиональные барабаны, электронное фортепиано и даже контрабас.

— Твое удивление подсказывает, что здесь это в новинку.

Он озадаченно кивнул и пояснил, что в основном здесь выступают музыканты-одиночки, группы по три человека с гитарами и синтезаторами, но чтобы целый оркестр — ни разу не видел. Мария поднялась с лавочки, кутаясь в выделенный Бараком плед, найденный в багажнике вольво, и обошла барабаны, не прогадав — на самом большом было название группы «New Orlean Swing Orchestra» и неожиданно расплылась в улыбке и вернулась к Бараку.

— Кажется, у нас лучшие места, — сообщила она, так как импровизированная сцена оказалась прямо за лавочкой, которую они заняли. — Обожаю джаз.

Барак решил, что по ней сложно сказать, что она вообще может использовать слова, подобные «обожаю» или «супер», но, кажется, Мария была вовсе не такой холодной, какой хотела казаться. Заинтересованные небывалым количеством музыкантов туристы и местные образовали круг еще до начала выступления. Музыканты не забыли представиться — они действительно приехали из далекого Нового Орлеана и намеревались дать в Израиле несколько концертов, ну, а сегодняшнее выступление было промоционным, поэтому ребята попросили снимать их на камеры и выкладывать с хэштегом названия оркестра.

Рыжий солнечный свет солнца как будто сглаживал резкие черты лица Марии, ее взгляд стал многим мягче обычного, кажется, внезапный отпуск благоприятно сказался на ней, и Барак был несомненно рад. Для него было вызовом заставить Марию искренне улыбаться. Оказывается, у нее были очень милые ямочки на щеках, но как часто их кто-то мог увидеть?

Оркестр заиграл в уже красных лучах уходящего солнца, а на лицах людей появились веселые улыбки, песня, которую под аккомпанемент исполняло трио оказалась весьма задорной:

«Yes, we have no bananas

We have-a no bananas today.

We've string beans, and onions

Cabbageses, and scallions,

And all sorts of fruit and say

We have an old fashioned to-mah-to

A Long Island po-tah-to

But yes, we have no bananas.

We have no bananas today.»*

Они спели всего пять композиций, и ни один человек, случайно заставший выступление, не ушел до самого конца, многие рылись в телефонах, ища клуб или концертный зал, в котором будет полноценное выступление. Инстаграм и Фейсбук пополнятся множеством видео веселого джазового оркестра. Промо-выступление сработало на славу. Едва солнце опустилось за линию моря, настала пора новых красок. Облака подсвечивались теплыми оттенками красного, рыжего, переходя в розовый и фиолетовый цвета, и Мария заметила, что закаты в Израиле — это нечто совершенно особенное. Кофе давно остыл, и ее руки обратились в лед, Барак и не заметил, как машинально коснулся их, чтобы проверить, но затем также быстро убрал ладонь, однако, не показав неловкости.

Он предложил отправиться на ужин в один из популярных в Тель-Авиве ресторанов азиатской кухни, и вскоре они снова искали парковку, на этот раз неподалеку от Ротшильда. Кажется, с парковками в городе были серьезные проблемы. Проводя время в обществе Барака, Мария не вспоминала о работе, да и Тони не дергал. Несложно было догадаться, что на самом деле он бы не хотел, чтобы Барак вернулся в Америку и сейчас наверняка налаживал личную жизнь с женой Барака…

* * *

Американское посольство. Тель-Авив. Израиль. Этим утром.

— Мистер Старк, я гарантирую, что вопрос Барака Маймона решится за неделю, может, меньше. Не обязательно было присылать в Израиль Мисс Хилл, достаточно было вашего звонка. Я знаю как много вы делаете для Соединенных Штатов и для всего мира…

— Господин консул, мне приятно слышать хвалебные речи от истинного патриота своей страны, однако у меня к вам будет небольшая просьба.

— Слушаю, мистер Старк, — немного понизил голос консул, выглянув из-за двери на сидящих в креслах гостей, предоставивших телефон с шифрованным каналом связи для разговора с самим Железным Человеком.

— Не стоит торопить события и слишком сильно давить на правительство Израиля. Мы же не хотим испортить с ними отношения, верно? Боюсь, президент Эллис нам этого не простит, — стал осторожно двигать собеседника к сути Тони, надеясь, что тот поймет и без прямого текста.

— Хорошо, вы правы, возможно, излишнее давление и впрямь может спровоцировать недопонимание, — понял намек консул; его речь стала медленнее и растянутее. — Думаю, что это займет около двух-трех недель.

— Замечательно, господин консул, это весьма удобные для нас сроки.

Разговор завершился, и консул, гадая, с чем же связано оттягивание сроков снятия санкций с мистера Маймона, вернулся к посетителям и вернул телефон мисс Хилл.

— Что ж, я подниму все свои связи, но процедура займет около двух недель… — сообщил он, еще раз пробегаясь взглядом по документам, принесенным с собой посетителями…

* * *

שב— Шев* сидеть (ивр, повелительное наклонение)

rapist — насильник (англ.)

Веселенькая песенка, очень рекомендую — «Yes, we have no bananas» — Луи Прима, но в исполнении джазового оркестра Pasadena Roof Orchestra — это манифик — https://www.youtube.com/watch?v=DEK80nboK1w