Безумные будни в Египтусе (гет)

Бастет встала, когда в комнату вошел Эксатон. Он поднёс указательный палец ко рту, давая понять, чтобы она молчала, и закрыл дверь. За дверью что-то щёлкнуло, и парень устало сел на пол.

— Ты не представляешь, насколько этот урод влияет на психику. Одно неверное движение, и появляется ощущение, будто он хочет напрыгнуть на тебя. А потом задушить, — Эксатон медленно отодвигался от двери и шёпотом делился с сестрой своими мыслями.

— Что нам делать, Экс? Мы же не будем ждать, пока нас найдет полиция, — девушка присела рядом с братом.

— Нет. Нам надо действовать самим. Если надеяться только на полицию, то, боюсь, они найдут наши трупы, — Эксатон нахмурился.

— Ты предлагаешь побег? — Бастет закусила губу.

— Нам надо придумать план. Очень взвешенный и проверенный план, — парень ухмыльнулся.

— Почему ты ухмыляешься?

— Подумай, что все это игра.

— Игра? — Бастет нахмурилась, и между её бровей появилась морщинка.

—Да. Игра. И первое правило в этой игре — выжить любой ценой, — Эксатон встал и посмотрел на Бастет. — План должен быть безумным. Этот план должен быть самым безумным планом в Египтусе!

* * *

Эксатон открыл глаза и потянулся.

—Ах. Как болит! — прошипел он. Что-то хрустнуло в спине.

"Заметка на будущее: никогда не лежи на бетоне", — подумал Экс.

Он встал и подошёл к двери и, постучавшись, подождал, пока откроют.

— Привет! Можно в уборную? — Эксатон почесал голову. Он не принимал душ уже четыре дня.

Тот кивнул и закрыл дверь. По дороге к уборной Экс молился всем известным богам, чтобы полиция нашла хоть какие-то улики. В противном случае через три дня Бастет и он начнут реализовывать свой план. Подойдя к уборной, он вошёл и запер дверь. Два дня назад он заметил маленькую щель в углу и долго ковырял её. Однако щель не поддавалась, и Экс прекратил попытки.

Выйдя из уборной, он спросил:

— Тот, когда ты принесешь еду?

Мужчина промолчал. Эксатон с досадой вздохнул и поплёлся в сторону комнаты. Лучше ничего не говорить, если он не хочет умереть с голоду.

* * *

Эксатон и Бастет уселись в дальнем углу и принялись за хлеб.

— Приём пищи, похоже, в одно и то же время. За день еду приносят три раза. Это наш двадцать первый прием пищи. Означает, что прошло семь дней, — Бастет отломила кусок хлеба.

— Целая неделя, — Эксатон взял огурец и откусил.

Бастет взяла лежавший в углу сверток. Это был кусок ткани от платья Бастет. Они порвали подол платья и теперь пользовались им, чтобы хранить хлеб про запас.

— В этой комнате нет окон, в уборной тоже. Справа от комнаты есть уборная. Коридор никуда не сворачивает до неё. После неё ещё несколько шагов, и есть поворот влево, — Бастет посмотрела на брата, в надежде, что он что-то добавит.

— Слева от комнаты тоже есть коридор. Надо найти ключи, чтобы выйти. Или же оглушить Тота. Но он слишком крупный, чтобы просто ударить его, — Эксатон взял помидор.

— Значит, нам надо ещё подождать два дня, — Бастет посчитала что-то на пальцах.

— Почему? — нахмурился парень.

— Мы же собирали хлеб про запас? Можно будет использовать его, чтобы оглушить Тота, — девушка улыбнулась.

— И ты собираешься оглушать противника хлебом? — Эксатон поднял одну бровь и в упор посмотрел на сестру.

— А что ты можешь предложить? — Бастет постучала указательным пальцем ему в грудь.

— Камень, — Эксатон улыбнулся улыбкой чеширского кота. — Много. Очень много камней.

* * *

Бастет постучалась в дверь. Тот открыл её и нахмурился.

— Можно в уборную? — девушка сжала губы в тонкую линию.

Тот просто кивнул и выпустил её.

В уборной она заперла дверь и наклонилась к дырке, о которой говорил Эксатон. Там было немного камней.

Бастет вспомнила, что говорил брат:

"У тебя пальцы и кисть руки намного тоньше, ты сможешь что-то сделать. А если твои ногти или руки будут не очень, то я оплачу тебе месяц восстановления красоты в спа-салоне. Если, конечно, план сработает".

Бастет нахмурилась.

"Эксатон, ты заплатишь за то, что ты заставил меня это сделать!" — подумала девушка.

Немного поковырявшись, Бастет встала и пнула ненавистную дыру. Что-то хрустнуло.

— Надеюсь, это была не моя нога, — Бастет закусила губу и присмотрелась.

Маленькая часть стены отвалилась. Совсем крошечная. Но это дало девушке надежду, и она начала пинать стену, пока совсем не выдохлась. После она собрала отвалившиеся части и обмотала их тканью, оставшейся от свертка для хлеба. Спрятав все это в складках одежды, она вышла.

* * *

Прошла неделя.

Эксатон и Бастет завязывали последний узелок в своём оружии. Грязные, но счастливые, они питали надежду, что, возможно, это их последние дни в заточении.

— Обещаю, если мы выйдем отсюда, то я не буду сидеть дома просто так. И буду принимать душ каждый день! А не через три-четыре дня. И буду навещать каждый месяц дорогих мне людей, — Эксатон взахлёб рассказывал сестре о своих планах, потом закусил губу и аккуратно завязал узел.

— Но сначала нам нужно немного удачи и правильно выбранное время, — Бастет улыбнулась и взъерошила и так лохматые волосы брата.

Эксатон молча кивнул. Бастет улеглась в углу и закрыла глаза, стараясь скорее заснуть.

Они спали по очереди — кто-то один всегда дежурил.

Через некоторое время им должны были принести ужин. Если подсчёт Бастет был правильным, то ужин им давали примерно в восемь часов: в десять девушку всегда клонило ко сну, и обычно это происходило через пару часов после еды.

Эксатон сидел на полу, когда услышал уже привычный звук открывающейся двери. Он поднял голову и мрачно посмотрел на Тота, который с каждым днем казался все более знакомым.

Тот поставил тарелку и закрыл дверь. Эксатон поднялся и тут же ощутил боль в бедре и животе. Прошло более двух недель, но синяки не уходили. Он боялся, что может быть отек, но старался не думать об этом, мечтая просто выйти отсюда живым.

Эксатон подошёл к тарелке и увидел до боли знакомую еду. Но что-то было не так. Хлеба было больше, чем обычно, и огурцов было два. А помидор один. Эксатон нахмурился. Это было странно.

Когда он разбудил сестру, они принялись за еду.

— Сорок второй прием. Сегодня? — Бастет откусила немного огурца и расширила глаза.

— Да, — ответил парень на взгляд сестры. — Хлеб больше. Огурцов два. Что-то не так. Может, покушаем из тех сбережений? — Эксатон указал пальцем на сверток. — Я подозреваю, есть вероятность того, что еда отравлена.

— У тебя паранойя, — спокойно отозвалась она. — Если еда отравлена, то они наверняка проверят, съели мы или нет. Так что, ешь давай. Огурец как огурец. Все норм.

— Sis, ты в порядке? У меня с детства эмоциональное выгорание, но чтоб у тебя такое найти! — он яростно жестикулировал, пока Бастет хмуро ела огурец.

— У меня тоже есть эмоциональное выгорание. И панические атаки. Вечно чувствую себя в опасности. А сейчас будто мир потерял краски! — Бастет взяла хлеб и отломила кусок.

— Ого! Мы вообще знаем друг друга? Да, мы росли почти что в одном доме! Помнишь, как к нам приходили вы с Гором? А тётя Исида такая серьёзная. И ругала нас, когда мы не хотели, чтобы ты с нами играла, — Эксатон скорчил рожицу и положил ладони на талию. — К тому же, мы сейчас в бесцветном помещении. Единственный цвет в этой комнате — это твое багровое платье! С… розовыми ленточками…

Бастет не выдержала и засмеялась. Она помнила, как Ра называл её дочерью и говорил, что она станет королевой. А сейчас она принцесса. Эксатон очень обижался, что его не звали королём, а Кефер — на то, что он не был фараоном.

— Ой, Экс. Рассмешил! — Бастет взяла свой недоеденный огурец.

— Эй, ты до сих пор жуёшь этот огурчик! Неужели он тебе понравился?! — Эксатон брезгливо посмотрел на огурец и потянулся за помидором.

— Помидор мой! — воскликнула Бастет и попыталась схватить помидор первой.

— Нет уж! Он мой! В обед ты его слопала без меня! Значит, это мой! — Эксатон бережно взял помидор и поцеловал его.

— Это нечестно! Ты сам не хотел его есть! — Бастет попыталась отобрать помидор.

— Ты не дочь фараона. Значит, ты не имеешь права указывать мне, что мне делать! — Эксатон ловко подпрыгнул, но, резко застонав, присел.

— Эксатон, что случилось? У тебя что-то болит? — Бастет подошла к нему и помогла ему нормально сесть.

— Я… Ах! Я просто не хотел, чтобы ты волновалась. А если честно, то это все мое эго, которое хотело показать тебе, что я мужчина.

— Ах, значит, мужчина! Настоящий мужчина должен быть храбрым, чтобы признавать свои слабости! Идеальных не существует, — Бастет уперла руки в бока и покачала головой. — Рассказывай, что такое на самом деле случилось.

И Экс начал рассказывать о своих ужасных ранах, но так, чтобы сестра видела, какой он мужественный герой.

* * *

— Что ты хочешь сделать с этими детьми? — спросил Тот, сев напротив друга.

— Ничего. Ничего. Просто месть, — мужчина обнажил зубы в хищной улыбке, похожей на оскал.

— В чём они виноваты? Что они такого сделали? — Тот взял из холодильника колбасу и принялся нарезать её.

— Виноваты они или нет, тебя не интересует. Ты клялся, что будешь помогать мне, — его друг налил в стакан какую-то жижу.

— Я думал, что твоя месть не коснется невинных детей! Прошло уже две недели! Неужели их родители не будут их искать?! — Тот сжал нож и указал его острой стороной на друга.

— У парнишки нет матери, — голос друга звучал злорадно.

— Я… я не знал. Но что в этом особенного? — Тот напрягся.

— Дело в том, мой дорогой друг, что эти дети очень-очень похожи на моего заклятого врага. И один из них его ребёнок. Мой враг лишил меня всего. А я лишу его… Её! Лишу её того, ради чего она пожертвовала всем, — голос мужчины становился всё громче.

— Чем же… — Тот вздохнул, — чем же она пожертвовала?

— Жизнью… — тихо ответил Анубис.

Примечание:

Ух! Эта глава стала для меня самой настоящей пыткой. Про Тота я только-только придумала. Импровизация, что поделать.

Ну, как вам? И приятного чтения!