Юность чувств (гет)

Два последних дня учебного триместра пролетели как один — уроки без сильного напряжения, болтовня на переменках, окончание занятий в клубе... и обсуждения предстоящего бала, от которых хотелось забиться в уголок и сидеть. Бал, на который было столько мечтаний и планов, для нее превращается в чужой праздник. И ее место лишь среди зрителей…

А еще ей не хватало чего-то привычного, чего-то знакомого и вроде незаметного. Словно воздуха при вдохе — пытаешься набрать всей грудью, а получается сбитый комок, от которого давит около сердца… Кёко не хотела и боялась даже думать, что может быть причиной. Потому, если признаться самой себе, что не хватает привычного взгляда за плечо назад и ответной чуть хитрой усмешки, то можно сойти с ума и перестать верить даже себе.

Ей не нужны лжецы! Ей не нужны самовлюбленные павлины! Да, он выступал на ее стороне, но при этом рассматривая ее как игрушку, как собственность!..

Она не хочет, не желает быть игрушкой!.. И кажется, Янки это понял, потому что все дни до каникул молча проходил мимо, без всякого взгляда или намека.

Что ж, так даже лучше.

Убеждать себя получалось неплохо, и двадцать четвертого утром Кёко честно порадовалась и растрогалась речи декана на церемонии закрытия. Подумать только, две трети первого года в старшей школе она уже отучилась…

— Идем на концерт? — выйдя из спортзала, она глянула на Сугиту и Ватаджибу.

— А ты хочешь пойти? — недоверчиво прищурилась Рина, получила уверенный кивок и хмыкнула. — Несмотря на то, что Фува…

— Ты ведь не слышала, как он поет, — перебила ее Кёко. — Поверь, это стоит послушать.

— Значит, сходим, — Рэй поправила капюшон своего зимнего полупальто. — Оставим портфели в классе, чтобы не тянуть с собой.

Согласно кивнув, Могами оглянулась на треугольное здание концертного зала и ощутила, как внезапно стало страшно.

А если и сегодня Шо-чан что-нибудь заявит такое, после чего ей проще будет сменить школу?.. Она не вынесет повторного позора, ведь… Корна у нее больше нет.

— Девчонки, вы куда после обеда? — рядом нарисовался любопытный Кагурадзаки.

— Туда, — Рина кивнула на концертный зал.

— Да ну! Там скучно. Может, сходим куда-нибудь все вместе, а?

— Нет, — при мысли, что снова придется столкнуться с Хизури, Кёко поплохело до состояния ватных коленей. — Вы можете идти куда хотите, а…

— Мы на концерт, — подхватила Сугита.

— Ну а как же встретить Рождество, а? — парень жалобно сдвинул брови. — Банни-чан?

— Для встречи Рождества мы еще несовершеннолетние, — вступила в разговор Ватаджиба. — Так что максимум — встретиться завтра в городе.

— Тоже вариант…

Кёко не дослушала, отходя от них и доставая из кармана звонивший сотовый.

— Да, тетя?

— Ты постарайся сегодня не задерживаться, — голос Яёй-сан звучал деловито. — Все же праздничный ужин.

— Хорошо, тетя, я только побуду на выступлении Шо-чана.

— Ну смотри. И передай Шо, чтобы тоже не задерживался. А то он не отвечает на мои звонки. Все, пока-пока.

Легко сказать — передай… Она вздохнула. Где его искать? В музыкальном корпусе?

Покрутив в руках телефон, девушка решилась набрать номер Шо. Длинные гудки внезапно сменились недовольным:

— Чего тебе?

— Шо-чан, тетя просила передать, чтобы ты не задерживался сегодня и не опоздал на праздничный ужин…

— Да блин, достали! Сам разберусь, когда мне приходить!

Вот и весь разговор… Стало обидно до комка в горле. Неужели она не заслужила простого доброго слова?

— Все нормально?

— Да, — выдохнув, Кёко постаралась как можно спокойнее глянуть на подруг, но видя их внимательные взгляды, чуть растерялась. Кажется, на ее лице все написано большими буквами, да? Но как тогда объяснить то, что расстроена?.. Идея пришла мгновенно. — Просто забыла вчера подзарядить телефон и осталось совсем немного заряда. А вдруг позвонить придется?

— Так он у тебя совсем старенький, — Рина кивнула на сотовый в ее руках.

— Мне нормально, — сунув телефон в карман юбки, Кёко вздохнула. — До вечера хватит. Идемте обедать, а?

 

Зал был полон настолько, что Кёко невольно поразилась, где столько человек помещается в Академии. Ведь на церемонии празднования дня основания были заняты только сидячие места... Сугита пояснила, что в этот день, как и на фестиваль, могут прийти родственники и близкие учеников, бывают и спонсоры и попечители. Тогда понятно, почему даже на балконах нет свободных мест.

Она с подругами заняли места у стенки неподалеку от входа. Когда к ним присоединились Ошино и Кагурадзаки, девушка насторожилась — сейчас еще и Хизури появится?

— Вы одни?

— Янки скривился, сказал, что концерт его не вдохновляет и у него свои дела, — пожал плечами Кён. — И отправил нас сюда.

Как благородно с его стороны — дать ей посмотреть спокойно выступление Шо-чана, съязвила про себя Кёко, но промолчала. Ну и черт с ним.

Но душа по-прежнему была в тяжелом раздрае, и она сама не знала, хочет ли остаться тут и дальше… Сдерживало лишь то, что сама же уговорила подруг прийти.

Впрочем, когда начался концерт, девушка смирилась с происходящим, да и чужие взгляды, нервировавшие до начала, теперь были устремлены на сцену.

А когда наконец вышел Шо, она испытала и гордость за него и печаль, что не может быть в первых рядах. Ведь если бы он не сказал тогда тех слов, она бы могла верить…

Вернее, самообманываться. Смотри правде в глаза, Могами Кёко.

— А ты знаешь, — перекрикивая восторженные вопли, Рина кивнула на сцену, — он действительно хорош. Песни такие…

— Прилипчивые, — едко добавил сбоку Ошино. — Канарейка и есть.

— Имейте смелость признать, что Фува умеет петь, — она нахмурилась. — А, я теперь поняла, почему Янки не пришел! Чтобы я не потребовала от него того же.

— Такое от него может требовать только один человек, — парировал парень. — И это не ты, Сугита.

— Да тише вы! — неожиданно шикнула на обоих Ватаджиба. — Дайте послушать!

Слушайте, согласилась про себя Кёко, чуть отодвигаясь от них. Она-то слышала уже все три композиции… Правда, не в таком замечательном исполнении, но тогда он делился с ней написанными песнями, и это было для нее символом его доверия.

Или не доверия, а просто ему надо было похвастаться?..

На сцене сменился исполнитель, затем еще один, но она уже почти не слушала никого, все глубже погружаясь в свои не самые радужные мысли.

Может, в ней что-то не так, что происходит одно и то же? Мама оставила, Шо-чан не любит, Корн…

Едва ощутимая вибрация заставила вздрогнуть и сунуть руку в карман — кто-то звонит?

Сообщение? Номер незнакомый…

— Янки?! Что ты там делаешь?!

Кёко вскинула голову и изумленно уставилась на знакомую фигуру на сцене. Хизури был без пиджака, в рубашке навыпуск с закатанными рукавами, и держал в руке сотовый.

Смех и шутки вокруг становились все громче:

— Янки, заблудился — это территория «мошек»!

— Янки, может, тебе мячик бросить?

Он поднял голову, осмотрел зал и глянул на оставшийся после исполнителя рояль, пряча сотовый в карман брюк.

Вибрация в руке заставила девушку вспомнить о телефоне. Еще одно сообщение?

Стало почему-то страшно, словно она оказалась на краю пропасти от одного лишь предположения, что…

«Да, я не эльф, но если бы это зависело только от меня, я бы стал им…»

Сотовый пискнул и дал понять погасшим экранчиком, что батарея все же не выдержала. Но бешено стучавшее сердце закончило само — для тебя.

Дыхание перехватило, когда под своды зала взлетели первые аккорды. Она неверяще подняла взгляд от телефона в руке и в наступившей гробовой тишине нашла сидящего за роялем парня.

Для… нее?

— Янки умеет играть на рояле?!

— Сам в шоке, — так же тихо отозвался Сугите Кён, во все глаза глядя на сцену. — Это какая-то магия…

Верно, магия.

Музыка лилась неторопливо, каплями падая в притихший зал, навевая воспоминания о летнем дожде, шуршащем по листьям деревьев, рассекающим водную гладь и несущем улыбку и восторг. Детский восторг.

Особая, эльфийская.

Потому что Кёко словно вновь увидела то, что так бережно хранила в своем сердце все девять лет. И встречи, и радость, и игры — простые и в то же время увлекательные.

Магия… Корна.

Который мог взлететь без крыльев, который не боялся грозы, который всегда находил слова для утешения...

Она заморгала, осознавая, что по щекам текут слезы, и бросилась вытирать их. Сердце утихло и теперь билось спокойно и ровно, словно… словно обрело равновесие.

Чудо для нее, да? Магия?..

Кёко огляделась — огромный зал молчал, завороженный невероятностью происходящего на сцене.

Нет, не только для нее одной. Просто она знает… что сейчас Корн играет только для нее.

Мысль была настолько яркой и четкой, что девушку окатила волна смущения. Что она себе придумала..?!

Но льющаяся со сцены музыка не давала даже серьезно засомневаться. Да и сообщение… она ведь не придумала его…

Едва Хизури убрал руки с клавиш, как зал буквально взорвался криками восторга и шквалом аплодисментов. Шум был такой, что на мгновение Кёко даже взъярилась — ну кто так кощунственно разбивает настолько невероятную тишину?!..

Впрочем…

Пользуясь суматохой, она выбралась из концертного зала и вдохнула холодный воздух улицы. В голове царил сумбур не хуже гама за спиной, лишь сердце было спокойно.

Равновесие, да?

Ноги понесли к учебному корпусу.

Чудо?

Осталось согласиться с тем, с чем уже согласилась душа.

Не получится вычеркнуть из жизни Корна. И не хочется. Потому что только он протягивал ей руку, помогая встать, только он спрашивал, как ее дела при каждой встрече… только он творил для нее чудеса. Пусть даже смеясь над ее наивностью, но те чувства, которые она испытывала тогда, в детстве, и сейчас, несколькими минутами раньше...

В классе Кёко дошла до парты у окна и села за нее.

… она не променяет ни на какую ненависть.

Просто… она извинится за то, что отказалась разговаривать, и… поговорит. Сама. Скажет все, что на душе. Признается, что Корн для нее важен. И пусть он вырос в едкого, вредного и немного самовлюбленного павлина, но в сердце его осталось же место для магии? Иначе бы не нашел ее тогда, плачущую, на берегу реки, не догадался бы просто, верно? И не вспомнил бы их маленькие секретные фразы, которые в детстве были паролями, тайными знаками причастности только к их лету и их играм.

Магия, да? А как еще назвать то, что произошло в концертном зале?

— Знал, что найду тебя здесь.

Она даже не удивилась, поворачивая голову к стоящему на пороге класса Хизури.

Разве могло быть иначе? Ведь магия так просто не кончается…

Парень тихо хмыкнул, кинул куртку на ближайшую парту и, дойдя, сел напротив, седлая стул Кагурадзаки.

Света от фонарей школьного двора вполне хватало, чтобы смотреть друг другу в глаза.

И впервые Кёко видела такую серьезность на красивом лице. Куон в свою очередь смотрел на нее, чуть задумчиво хмурясь.

Да, они выросли.

— Выросли, да?

Улыбка сама выползла на губы девушки:

— Выросли… и изменились, да?

— Как видишь, — он кивнул, вздохнул и облокотился о парту. — Что я, что ты…

Изменились. Но разве это что-то меняет?

— Знаешь, когда ты приняла меня за эльфа, я сначала удивился, — помолчав, тихо и серьезно заговорил Хизури. — Не мог понять, почему. Да, на меня всегда обращали внимание из-за внешности, но никто никогда не смотрел так, как смотрела ты. Словно ты видела перед собой что-то волшебное и не могла понять, как к нему относится… — Кёко смущенно надулась. — И это было для меня таким новым и необычным, что мне по-настоящему захотелось стать таким чудом. Чтобы не разочаровать тебя, ну и проверить свои силы — смогу ли я превратиться в эльфа.

— Если… бы ты сказал правду, мало что изменилось бы…

— Изменилась бы сказка для тебя, — честная прямота заставила ее замереть и во все глаза уставиться на парня, который очень серьезно кивнул. — У детей должно быть детство. Настоящее, а не навязанное взрослыми.

Горечь в его словах скорее ощущалась интуитивно, и девушка невольно подумала, что у него такого детства не было. Но в таком случае… он говорит и о себе?

— Для меня это никогда не было издевательством или насмешкой над тобой. Честно, я очень хотел соответствовать твоим представлениям и старался изо всех сил быть волшебником, — он вздохнул, переплетая пальцы в замок. — Я…

— Придумывал игры, приносил волшебные амулеты из цветов, — она поежилась от приятных воспоминаний и улыбнулась, когда Куон кивнул:

— Я старался, чтобы ты не разочаровалась в сказке. Но потом у отца закончились съемки, и меня чуть ли не на поводке увезли...

— В заморское эльфийское королевство.

— … в Штаты, — они переглянулись и одновременно рассмеялись. — Да, типа того. Откуда я сбежал через год.

— Как сбежал? — замерла Кёко.

— Просто, — пожал он плечами. — Купил через интернет билет с карточки отца, состроил глазки в аэропорту на стойке регистрации, мол, я еду один, но я крут!.. В общем, в Нарите меня встретил знакомый отца и тут же посадил на обратный рейс, да еще под конвоем. Второй раз я попытался через полтора года, но меня перехватили на регистрации.

— Но зачем ты так рисковал? — она невольно подалась вперед.

— Хотел вернуться, — чуть улыбнулся Куон. — Там, в Штатах… не было возможности чувствовать себя свободным. Там родители знамениты, там вокруг лесть, деньги и чужая ревнивая слава… Когда я понял, что начинаю становиться таким же… в общем, я впал в панику. Я начал забывать тебя, наши игры, встречи, ощущения легкости и радости, и показалось, что могу превратиться во что-то чужое.

Девушка потрясенно выдохнула и накрыла своими руками его пальцы:

— Как хорошо, что ты все же здесь!.. — он поднял немного удивленный взгляд, заставляя поправиться. — Да, ты стал вредным, иногда просто невыносимым, но все равно ты Корн!

От его улыбки словно стало светлее вокруг:

— Спасибо, Кёко-чан.

Она лишь кивнула в ответ, улыбаясь так же радостно и уверенно.

Да, все верно, что он смог, нашел силы! Потому что он защищал то, что было для него важным. Страшно даже подумать, как сложилась бы его жизнь иначе… Бррр!

— Ну а потом? — помолчав и немного успокоившись, девушка чуть сжала пальцы.

— Что потом? Потом были разборки дома… И я честно сказал, что буду пробовать снова и снова вернуться в Японию. Я не говорил истинной причины, просто повторял, что хочу в Киото. В конце концов родители сдались, тем более, у меня двойное гражданство с рождения… В итоге, я оказался здесь, — Куон внезапно насмешливо хмыкнул, — и тут же отправился тебя искать. И как оказалось, Кёко очень распространенное имя в Киото, представляешь? Фамилии я не знал, адреса не знал, вернулся поздней осенью, место наше было пустым постоянно…

— Прости, я же не знала… — она виновато вжала голову в плечи.

— Я что, сильно изменился, что ты меня так и не узнала?

Заслышав знакомые язвительные интонации, девушка хмыкнула в ответ:

— Конечно! Ты же был вот таким! — она показала метр от пола. — А сейчас? Вон как вымахал!

— Я был выше, — категорично возразил Куон, затем рассмеялся следом за ней. — Когда ты появилась в классе, я тоже не узнал тебя сначала, потом начал подозревать… Тоже не мог поверить сразу, что из милой маленькой девочки, которую так хотелось назвать сестренкой, выросла… — он полюбовался на ее многозначительный прищур и закончил, — Банни-чан.

— Бака! — Кёко с притворным возмущением шлепнула его по руке. — Ну сколько можно!

— А кто мне пару дней назад неприличный жест показал?

— А кто меня довел?

— Вооот, — парень удовлетворенно выдохнул, глядя, как она смеется. — И что у нас в итоге?

Что в итоге?

Вера. Равновесие. Дружба.

— То, что всегда было у меня и эльфа по имени Корн, — ее улыбка вызвала его ответную улыбку. — Но учти, теперь с тебя спрос жестче.

— Это почему?

— А у меня прав теперь больше!

— А вот с этого места поподробнее, — заинтересованно прищурился Хизури. — Почему?

— Потому что я твоя подруга детства! — победно ответила девушка и даже ощутила легкое головокружение от восторга. — Всегда мечтала о таком!

— Не совсем понял, ну да ладно, — после секундной паузы кивнул он. — Подставь руки.

Заинтригованная, Кёко выполнила его просьбу и замерла, когда в сложенные «ковшиком» ладошки опустилась небольшая коробочка-кубик, сантиметров десять в высоту.

— Что это? — она осторожно сняла крышечку и ахнула от восторга — внутри оказалась бабочка с тончайшими кружевными крылышками. — Это мне?!

— С днем рождения, Кёко-чан, — с теплой улыбкой проговорил парень. — С наступающим днем рождения.

 

Девушка даже не знала, сколько времени они провели в классе, разговаривая и делясь воспоминаниями. Она рассказала, как уехала мама, как тяжело дались первые дни в рёкане, где все было чужим и незнакомым, как привыкала жить и помогать, как прибегала летом на заветное место… Он слушал очень серьезно и так же серьезно говорил, как учил заново японский, как менял несколько школ, прежде чем нашел ту, в которой ему смогли выделить комнату в общежитии — оказывается, Санбиджюцу предоставляет такую возможность для иногородних учеников по протекции главы попечительского совета. Узнав, что его родители актер и фотомодель, достаточно известные в Штатах, она лишь улыбнулась — вот в кого он такой непосредственный и самоуверенный… Впрочем, сейчас он был другим — внимательным, чутким и понимающим. Тем самым Корном из ее детства.

На душе было легко впервые за три недели, появилась уверенность в свои силах, а еще надежда, что рождественское чудо не закончится еще долго. Ведь в портфеле коробочка с бабочкой, оказавшейся заколкой для волос, рядом друг — да, друг, пусть не эльф по происхождению, но разве теперь это главное? — и впереди каникулы!

Куон собирался ее провести до самого дома, мол, заодно хоть узнает, где она живет, на всякий пожарный, и девушка против не была. Но уже в воротах он остановился и достал сотовый, который виброзвонком намекал на входящий вызов.

— Погоди, Кён. Слушаю… — парень помолчал, выслушивая своего друга, затем вздохнул. — А вы где?.. Ага, ну вот если в течение пяти минут доберетесь до ворот, то так и быть, мы вас подождем… да-да, мы, — он сбросил звонок и хмыкнул. — Девчонки тебя опять потеряли, дозвониться не смогли…

— У меня телефон разрядился, — припомнила Могами. — Они сейчас подойдут?

— Думаю, не просто подойдут, а прибегут.

— С чего вдруг?

— Спорим?

Она оценила хитрый прищур и спрятала портфель за спину:

— Бабочку не отдам.

— Вот вы где!! — к ним буквально подлетел Кагурадзаки, за которым показались Рина, Рэй и Ошино. — А мы там бегаем по всей территории!..

— Простите, — Кёко смутилась. — У меня батарейка выдохлась в сотовом, я не подумала…

— Не подумала она, — возмущенно всплеснула руками Сугита. — Мы там уже всерьез думали, что тебя украли!..

— Стой, — Ошино внезапно махнул рукой, привлекая внимание, и уставился на Янки с Могами. — Ребята, вы помирились?

— А мы и не воевали, — пожал плечами Хизури и невозмутимо ответил на саркастичные хмыканья. — Просто показывали характер.

— От вашего показа мы седыми чуть не стали, — проворчала Рэй и все же улыбнулась. — Значит, наконец мир?

— Мир, — кивнула Кёко и вздохнула. — Простите, что заставили вас волноваться.

— Главное, что вы в порядке! — Ода расцвел довольной улыбкой. — Так что насчет караоке, а?

— Простите, мне домой надо.

— Ээээ…

— Слушайте, — Рина хлопнула в ладоши, — у меня идея. Давайте все завтра соберемся у нас? А? Кёко-чан, я за тобой даже машину пришлю.

— Но… — Могами растерялась, — тете может потребоваться помощь завтра…

— А мы тебя отпросим! — Ватаджиба уверенно кивнула на удивленные взгляды. — Ну а что? Это наше первое общее Рождество.

— Рэй-чан, ты гений! Парни?

— Запросто, — усмехнулся Янки. — Идемте, доведем Банни-чан до дома и отпросим.

Кёко потрясенно смотрела на них, ощущая, как на глаза наворачиваются растроганные слезы.

Ради нее? Да, ради нее — ее друзья.

Один слон превратился в пять. И это самое настоящее чудо.

— Так, нам куда?

— К метро, — гордо возвестил Ода. — Я знаю, Банни-чан всегда идет к метро после клуба.

— Проглот. Кстати, Янки, ты в курсе, что попал?

— Ты про что, Сугита?

— Гарантирую, что стоит тебе в следующий раз появиться в школе, как за тобой по пятам будут ходить все преподаватели музыкального.

— Точно-точно! Янки, реально, ты потряс всех и каждого! — идущий впереди Кагурадзаки развернулся и изобразил игру на рояле. — Откуда, а?

— Родители в шесть отдали в музыкальную школу.

— Фигасе! А чего тогда здесь не показал, что умеешь?

— Издеваешься? — Куон аж отшатнулся от друзей. — Я из той школы бежал, теряя тапки — ты хочешь, чтобы я здесь себя в кабалу отдал? Счаззз…

— А я все думала, откуда ты умеешь на гитаре играть, да так, что брат тебя еле переигрывал…

Кёко не участвовала в общем разговоре, идя рядом с Хизури. На душе было так спокойно и тепло, как было тепло от его руки, за которую она держалась, словно в детстве.

Мир обрел прежнюю четкость и заиграл новыми красками. Словно она протерла грязное окно, за которым обнаружилось яркое лето.

В метро билетов потребовалось всего два — для Сугиты и Ватаджибы. Парни, равно как и Могами, просто достали проездные.

— Банни-чан, а ты к себе в комнату нас пригласишь? — уже в вагоне поинтересовался Ода.

— Может, тебя еще и ужином накормить? — Рина сурово одернула его. — Мы просто провожаем Кёко-чан, чтобы отпросить на завтра. Имей совесть и помни о деле.

— Я помню, но разве нельзя совместить приятное с полезным? А, Янки?

— Не сегодня, — Куон качнул головой, расслабленно откидываясь на спинку сиденья. — Потерпи до завтра. Мы придем в гости, нас там накормят, напоят…

— Только чур — пусть Банни-чан что-нибудь вкусненькое приготовит!

Кёко хмыкнула, но ответить не успела — Янки невинно улыбнулся:

— Да всегда пожалуйста. Курица терияки подойдет?

— И не жаль тебе Кагурадзаки-куна? — она чуть возмущенно уставилась на него.

— Ну ты ж меня не пожалела. Я, между прочим, два дня вообще… кхм…

— И согласись — я выиграла тогда! — девушка запальчиво ткнула его кулачком в плечо. — Ты сжульничал!

— Я сказал, что оно могло быть поострее!

— Да что ты говоришь! — она состроила насмешливую гримаску. — И как было мороженное?

Теперь ответить не успел Куон — наблюдавшая за пикировкой четверка рассмеялась, невзирая на удивленных пассажиров, косившихся на шестерых старшеклассников.

— Ребята, я реально соскучился по вашим перепалкам, — со счастливой улыбкой выдохнул Ошино. — Все же что-то в мире должно оставаться неизменным.

— Вот ответили бы мы тебе…

— … но не будем портить вечер, — закончил за Могами Янки, переглянулся с ней и хмыкнул. — А если терияки без твоего особого соуса?

— Я подумаю над твоим предложением, — она вздохнула и поднялась. — Нам выходить на следующей станции.

У ворот рёкана девушка глянула на друзей:

— Давайте сначала я сама попробую отпроситься? Просто не хочу вас заставлять…

— Иди, — Сугита кивнула и подтолкнула ее вперед, и из-за этого ее подмигивание остальным осталось незамеченным самой Кёко. Девушка вздохнула, выдохнула, настраиваясь на нужный лад, и направилась к двери.

Яёй-сан встретила ее у стойки регистрации и нахмурилась:

— Кёко-чан, я же просила тебя прийти пораньше. Телефон твой не отвечает, время уже…

— Простите, тетя!..

— Здравствуйте, вы тетя Кёко-чан?

За спиной обернувшейся Могами оказались ее подруги.

— Простите, что мы без приглашения, — голос Рэй лился спокойно и даже величаво. — Мое имя Ватаджиба, я подруга Кёко-чан, как и Сугита-сан, — Рина сдержанно и с достоинством поклонилась женщине. — В задержке Кёко-чан наша вина, поэтому просим простить нас за это.

— Ну что вы, что вы, девчата, — Фува-сан тут же заулыбалась. — Я рада, что познакомилась с вами. Кёко-чан много рассказывала о вас.

— Нам тоже очень приятно познакомиться с вами, тетя, — Рэй поклонилась. — Кёко-чан говорит о вас с большим уважением.

Могами всерьез ощутила себя на императорском приеме. Ее подруги сейчас казались олицетворением благороднейших наследниц, настолько впечатляюще они держались и говорили. Она заметила, что на них вовсю глазеют служанки… Ой, и дядя идет!

— Добрый вечер, юные госпожи, — Кенджи вежливо кивнул, и его жена тут же перехватила его:

— Дорогой, это подруги Кёко-чан — Ватаджиба-сан и Сугита-сан.

Девушка снова поклонились.

— Мы хотели попросить прощения за задержку Кёко-чан, так как она общалась с нами.

— Я совершенно не сержусь, — тут же отозвался Фува-сан. — Я только рад, что наша Кёко достойна вашей дружбы, юные госпожи.

— Мы рады дружить с ней, — Рина вежливо улыбнулась. — И в качестве знака нашей с ней дружбы хотели бы пригласить ее завтра ко мне в гости. Мои родители будут на званом ужине, и особняк будет в нашем распоряжении.

— Я думаю, Кёко будет только рада принять ваше приглашение, — он выразительно глянул на Могами, которая тут же кивнула:

— Спасибо, дядя, тетя!

— В таком случае, я завтра в час дня пришлю машину за Кёко-чан и вечером ее тоже привезут до самого вашего рёкана, — Сугита поклонилась. — Мне было очень приятно познакомиться с вами, дядя, тетя.

— Мне было очень приятно познакомиться с вами, — эхом повторила Ватаджиба.

— Нам тоже, — в ответ поклонились супруги.

— Я проведу до ворот… — получив кивок, Кёко выскочила за подругами. — Девочки, вы были просто удивительны!

— Что ж ты хочешь от нашего воспитания, — немного ворчливо отозвалась Рина. — Этикет, манеры, речь в первую очередь. Но я ведь была права — девушку быстрее отпустят в девичью компанию, нежели в смешанную!

— Ладно-ладно, — ждущие на улице парни подошли к ним. — Идемте, проведем теперь вас. Банни-чан, до завтра!

Могами с улыбкой помахала вслед друзьям и хитро хихикнула, когда Хизури, обернувшись, подмигнул ей.

Да, до завтра!! И будет ее первое Рождество в старшей школе!! Так мало того, что Рождество — первый раз свой день рождения она будет проводить с друзьями! Аж дух перехватывает от счастья!

На хозяйской половине счастливую девушку перехватил взволнованный Фува-сан:

— Кёко, иди сюда, — он завел ее в свой кабинет. — Это про этих девушек ты говорила когда-то, что учишься с ними в одном классе?

— Да, дядя, они мои подруги.

— Молодец, — мужчина удовлетворенно кивнул. — Ты хорошо заводишь знакомства, раз они даже приглашают тебя на Рождество в гости.

Она невольно вздохнула про себя — а дядя все выгоду ищет…

— Ты иди, не переживай, Яёй-сан тут помогут служанки, — он махнул рукой на ее робкое напоминание о помощи в рёкане. — Ты формируешь свое будущее сейчас, это важнее.

Вошедшая Фува-сан, услышав последние слова мужа, лишь покачала головой:

— Но и о насущном забывать не стоит. Кёко-чан, а где Шо?

— Тетя, я передала ему ваши слова, но… — девушка пожала плечами и поняла, что впервые за весь вечер вспомнила о Шо-чане. Как-то не до него было…

— Бессовестный мальчишка! Ну я ему!.. — Яёй-сан с досадой погрозила пальцем в никуда. — А ты, Кёко-чан, иди переодевайся, будем ужинать.

Добравшись до своей комнаты, девушка переоделась и с замиранием сердца достала коробочку из портфеля. На свету бабочка была еще прекраснее — ее крылышки были усеяны мелкой россыпью капелек-камушков, переливающихся всеми цветами радуги. Да такое произведение искусства и носить страшно, только любоваться! Но желание ощутить себя хоть на мгновение принцессой победило. Кёко подбежала к зеркалу и заколола волосы.

Как красиво смотрится! Словно настоящая бабочка села на ее волосы! И не улетает…

Еще одно чудо. Она прикусила губу и впервые за три недели достала заветный кошелечек.

Вот первое чудо — ее амулет. Прости, Корн, что так долго обижалась, она виновата, знает… Но теперь все будет по-другому. Все ошибки поняты, обиды прощены, а недосказанности прояснились.

Вот второе чудо — кролик с крыльями. Она лишь улыбнулась, глядя на рисунок новым взглядом. Не мог сразу ей все рассказать, ишь, подозревал, присматривался, сопоставлял…

Третье чудо — бабочка. Невероятная, удивительная…

Она замерла, пораженная в самое сердце пришедшей мыслью — а ведь ему подарок не купила! Всем купила, даже Шо-чану, а ему нет, потому что… была очень-очень злая!! Что делать?! И магазины уже закрыты! И завтра будут закрыты!

Стоп, надо успокоиться, выдохнуть и… сделать. Самой. Еще впереди столько времени…

Послышался голос Яёй-сан, зовущей на ужин.

Впереди целая ночь! В конце концов, она Могами Кёко!

 

Про разряженный сотовый она вспомнила лишь утром, посетовала на забывчивость, поставила его на подзарядку и отправилась поздравлять близких.

— С Рождеством, тетя, дядя, — девушка поклонилась супругам и протянула подарки сначала Кенджи-сану, затем Яёй-сан. — Спасибо, что заботитесь обо мне.

— С Рождеством, Кёко-чан. И с днем рождения, — женщина с улыбкой приняла свой подарок и протянула ей конверт. — Это от нас.

— Спасибо! — Кёко снова поклонилась и спрятала конверт в карман кофты. — Тетя, я могу помогать вам до обеда, только скажите, что делать.

— Ну раз так хочешь помочь, надень юкату и встречай гостей. А потом отправишься к подругам.

Отлично. А то ведь совестно немного — девушка помнила, сколько хлопот у хозяйки рёкана в праздничный день… Сейчас поздравит Шо-чана и пойдет переодеваться.

Остановившись у двери комнаты парня, она постучала, затем снова, прислушиваясь к тишине.

Третий раз не получился — взъерошенный Шо рывком сдвинул дверь и выдохнул:

— Ну чего тебе, а?

Да ничего... Радость потухла, но Кёко постаралась тепло улыбнуться и протянула ему диск с его любимой группой:

— С Рождеством, Шо-чан.

Он нахмурился, взял подарок и буркнул:

— Ага, с Рождеством…

— Завтрак скоро будет готов, — она кивнула, отступила и снова улыбнулась. — Ты молодец, хорошо сдал экзамены.

— Типа того… — Шо покрутил в руках диск. — Я потом… ну, подарок. Попозже будет.

— Не обязательно. Я пойду. Отдыхай.

Верно, пусть отдыхает. Все же он молодец, вчера выступил так, что даже ее подругам понравилось…

— И это, Кёко, с днем рождения!

Обернувшись, она искренне улыбнулась:

— Спасибо, Шо-чан.

Как там — надо выяснить, какие недостатки у любимого человека, и просто решить, большие они или нет? Поговорить напрямую с Шо-чаном, как они вчера поговорили с Корном, и расставить все точки.

Почему-то сейчас мысль о том, что Шо ее не любит, уже не пугала до пустоты под ложечкой. Может, потому, что она знает — в любом случае не будет одна. Уже никогда. А потому справится. Сделает все, чтобы понять любимого человека, завоевать его любовь и уважение.

К обеду сотовый зарядился достаточно, чтобы включить его, и Кёко расплылась в чуть смущенной улыбке, видя то сообщение, которое не успела прочитать. Нет, стоп, она прочитает все с самого начала, чтобы заново пережить вчерашние удивление и восторг от чуда.

«Да, я не эльф, но если бы это зависело только от меня, я бы стал им для Кёко-чан. И если тебе понравится человеческое чудо, поговорим после концерта?»

Понравилось. Поразило в самое сердце. Так что поговорили они даже без этого сообщения. Поговорили, с умиротворением вздохнула она, и смогли переступить обиду от неузнаваний, от злых слов друг другу… Потому что они друзья.

Звонок вырвал ее из медитативного счастливого покоя.

— Кёко-чан, это я. Мы уже подъезжаем к вашему рёкану.

— Рина-чан, с Рождеством! — заулыбалась девушка. — Я уже почти собралась, сейчас выхожу.

Пакет с подарками был собран еще с ночи, осталось лишь переодеться в темно-зеленую водолазку, светло-коричневый, в шотландскую клетку шерстяной сарафан до колена и захватить куртку.

В холле уже стояла подруга, разговаривая с Фувой-сан, которая с сияющим видом держала в руках коробку. Судя по лейблу на этикетке, это были пирожные из очень дорогой кондитерской.

— Тетя, я пошла, — Кёко поклонилась Яёй-сан. Та кивнула:

— Да, повеселись там хорошенько. Сугита-сан, от всей души благодарю вас за подарок.

— Ну что вы, — Рина улыбнулась и поклонилась. — Это лишь незначительная мелочь, чтобы порадовать вас и вашу семью.

Ага, мелочь, развеселилась про себя Могами, спеша за подругой к ожидающей машине. Уж кому-кому, а ей известно, как тает тетя от европейских десертов!..

— Рина-чан, а как ты узнала про пирожные?

— Ой, Кёко-чан, ну какая же женщина или девушка устроит перед кондитерской Шарпинтье?

— Да я и против обычных пирожных не устою, не говоря уже о таких от Шарп… — Могами попыталась выговорить сложную фамилию, но фыркнула и смутилась.

— Шарпинтье, — повторила по слогам Сугита и хихикнула. — Ничего, дома еще одна коробка нас дожидается. Едем!

 

Кёко ощущала себя Золушкой, которую привезли на бал в королевский дворец. Выйдя из машины следом за подругой, она, стащив шапку, ошеломленно задрала голову, рассматривая особняк Сугита. Три этажа, стеклянные балконы, красная черепица — все было изумительно необычным. А уж огромный холл, в котором чуть ли не посередине стояла высокая ель, украшенная шарами, гирляндами и игрушками, и вовсе поверг ее в уверенность, что она в сказке.

— Как красиво!!

— Ты думаешь? — Рина улыбалась, глядя на ее восхищенное лицо. — Вторая стоит в малой гостиной, там мы будем отмечать Рождество.

Две елки в доме?!

— Покажи!

Вторая елочка оказалась меньше, но более пышной и — невероятно — голубой! Кёко бережно погладила колючую лапку и хихикнула:

— Такая красивая… И пахнет.

— Запах Рождества — ель, мандарины, пирог. Правда, пирога не будет, скорее всего.

— Почему? — она обернулась к Рине, которая вздохнула:

— Повар отпросился на сегодня. Закуски и прочее осталось, а вот пирог…

— Рина-чан, — Кёко гордо подбоченилась и прищурилась, — а разве мы с тобой не в кулинарном клубе? Мука, яйца, молоко есть? — она улыбнулась, когда подруга просияла. — Сами сделаем! Только сначала… — девушка присела и выложила под елку подписанные подарки.

— Ого, да ты постаралась, — присев рядом, Рина рассматривала пакетики. — Спасибо, тогда и свои принесу.

— Давай! — отдав ей куртку с шапкой, девушка огляделась еще раз. Комната была выполнена в теплых персиковых тонах, с белоснежным потолком и мелкими светильниками подсветки. Рядом с елкой квадратом располагались вокруг низкого широкого столика диваны терракотового цвета. Огромное окно в пол выходило на зимний сад-оранжерею, и девушка выдохнула, разглядывая далекие растения.

Просто королевский дворец… Ой, а сама она соответствует статусу хотя бы гостьи? Оглядев себя, Кёко достала бабочку-заколку, перехватила пряди с висков, чтобы не мешали, и удовлетворенно выдохнула.

Все. Она готова к балу.

Сугита вернулась вместе с пришедшей Рэй, которая тоже выложила под елку подарки и тепло улыбнулась Кёко:

— С Рождеством.

— С Рождеством, — счастливо отозвалась та. — Я прямо в сказке!

— Еще ничего не готово для сказки, — фыркнула Рина и прищурилась, рассматривая украшение в волосах Могами. — Это кто тебе такую красоту подарил? Только не говори, что…

— Ага, Янки.

— В честь примирения? — хитро подмигнула Рэй.

— Нет, ко дню рождения, — Кёко улыбнулась. — Ну что, идемте на кухню, посмотрим, что можно сделать с пирогом.

— Погоди, — Сугита со слегка встревоженным лицом перехватила ее за руку. — А когда у тебя день рождения был?

— Он не был, он сегодня, — она растерялась, когда Рэй и Рина переглянулись. — Вы чего?

— Ничего, — Ватаджиба чуть кашлянула. — Получается, у нас двойной праздник. Это хорошо. Рина-чан, ты проведи нас на кухню, а то мы заплутаем.

— Запросто, — хихикнула Могами. — Хотя, если выдашь план здания, то найдем сами.

Рина фыркнула и поманила за собой.

Кухню оценил бы даже очень требовательный повар. В наличии присутствовали и варочные панели, и обычная газовая плита для вока, и духовые шкафы. Несколько холодильников для продуктов и вина, погребцы для овощей… Кёко на минуту остановилась перед стендом с ножами, невольно пересчитала и уважительно кивнула — почти на все случаи жизни, причем, не меньше половины для японской кухни.

— Так, есть яйца, масло, молоко, — Сугита оглянулась от раскрытого холодильника. — Кёко-чан, что нужно?

— Все доставай, — Кёко развернулась к ней. — Мне нужен фартук и нож.

— А вон же…

— Рина-чан, — строго проговорила она, — брать без спросу чужие ножи на кухне все равно, что подойти на улице и выхватить мороженое у постороннего человека. Не каждый повар может разрешить чужому человеку пользоваться своими ножами. По крайней мере, если повар серьезный и внимательно следит за состоянием своего кухонного инвентаря.

— Все-все, — Рина подняла руки. — Вон, там есть столовые приборы, вроде и ножи там же были.

Рэй хмыкнула:

— Давайте так — ты, Рина-чан, идешь и ждешь парней, а мы тут сами похозяйничаем. Договорились?

— Я просто им позвоню и скажу, где мы засели.

— А они найдут нас?

— Они наш дом знают не хуже, чем свой клуб, — фыркнув, Рина вышла из кухни, доставая сотовый из кармана.

Девушки переглянулись и хихикнула.

— Так, командуй, — Ватаджиба подвязала фартук и закатала рукава нарядной блузки. — Что делаем?

— Пирог. Бери вон ту большую миску и разбивай туда шесть яиц.

За готовкой и болтовней время бежало незаметно и весело, и три девушки искренне удивились, когда на кухне появились парни.

— Как пахнет… — потянув носом, Кагурадзаки влюбленно выдохнул. — Можно я буду тут жить??

— Нет, — отрезала Рина, домывая руки. — Мои родители против домашних животных.

— Но я же лучше домашнего животного! — возмутился он, не обращая внимания на смех вокруг. — Янки, скажи!

Кёко обернулась и улыбнулась, встречаясь взглядами с Хизури. У, какие глаза довольные! Как у кота, стянувшего рыбу со стола!

— Ты лучше, — он кивнул на возмущение Оды. — Вам помощь нужна?

— Да, раздвиньте столик в персиковой гостиной. Вы знаете как… — Рина вытерла руки. — И захватите графины с соком и ячменным чаем, — она, найдя скатерть в кухонном шкафу, вышла следом за парнями.

Когда в малую гостиную вошли Рэй и Кёко, столик между диванами увеличился сантиметров на тридцать и был покрыт льняной скатертью слоновой кости. Поставив тарелки на стол, Могами подошла к елке и завороженно выдохнула — включенная гирлянда превращала голубую красавицу в покрытое светом рождественское дерево. Раньше такие она видела лишь в витринах торговых центрах, но чтобы вот так, близко-близко, что можно коснуться и вдохнуть запах чуда…

Она почти не обращала внимания на то, как за спиной расставляют тарелки и угощения, как гоняют Оду, ухватившего с подноса ролл, как позвякивают о стаканы графины, наполняя их напитками.

— Кёко-чан.

— А? — девушка обернулась и смутилась, глядя на улыбающихся друзей, стоявших позади нее. — Простите, просто увлеклась…

— С днем рождения!

Что?.. Растерянность сменилась ликующим и растроганным счастьем. Ее поздравляют с днем рождения?! Правда?!

Но улыбки и небольшая коробка в праздничной упаковке, протянутая ей, не оставляли ни тени сомнения.

— С-спасибо! — Кёко выдохнула и поспешно смахнула выступившие слезы. — Спасибо, девочки… ребята… — она прикусила губу, когда Рина просто обняла ее, а за ней и Рэй и парни. — Спасибо!!

Первый подарок на день рождения… просто на день рождения, а не общий с Рождеством… да еще от друзей…

— Эй, Банни-чан, ну а плакать чего? — Кагурадзаки озадаченно нахмурился.

— Это от счастья! — она рассмеялась сквозь слезы его выражению лица. — У меня так всегда…

— Все, давайте угощаться! — обнимавшая ее за плечи Рина кивнула на стол. — Кёко-чан мы поздравили, так что теперь — с Рождеством!

— А подарки?!

— Кёко-чан, потом! И вообще, у тебя уже в руках подарок, так что угомонись!

Подарок… Девушка позволила себя усадить на диван, чувствуя, что сейчас, в таком состоянии, она готова позволять всему миру делать с ней что угодно!.. Сжав коробку, она принялась распаковывать ее, ощущая поистине детский азарт — что там? Что??

Дыхание перехватило при виде сначала картинки, а потом и новенького смартфона в золотисто-розовом корпусе.

— Э…

— Мы с Рэй-чан вчера из-за твоего старого сотового чуть не поседели, — категорично отозвалась Сугита на изумленно-недоверчивый взгляд Кёко.

— Мы тоже, — кивнул Ошино, перевел взгляд на закивавшего Кагурадзаки, затем на невозмутимого Янки. — В конце концов, надо идти в ногу с технологиями. Так что, осваивай, — он улыбнулся, когда Могами беспомощно глянула на телефон. — Инструкция в коробке…

— А наши все номера и емейлы — в памяти, — подмигнула Рина. — Чтобы не потерялись.

— Спасибо… — Кёко растроганно закусила губу и заморгала. — Спасибо вам…

— Так, — Янки, вздохнув, отобрал коробку, отставил ее на подлокотник диванчика и выразительно глянул в карие глаза, приподняв указательный палец. — Заканчивай со слезками-на-колесиках.

Старинное прозвище, которое он сам когда-то и дал ее привычке плакать по мало-мальскому поводу, рассмешило и заставило фыркнуть:

— Вот ты…

— Кстати да, — Рэй отпила из стакана сок и неожиданно хитро прищурилась. — Кёко-чан, откуда Янки узнал о твоем дне рождения раньше нас?

Кёко покосилась на сидящего рядом Хизури, который чуть пожал плечами:

— Она сама мне сказала.

— Когда?

Теперь уже он покосился на нее — мол, чего молчишь?

— Давно, — девушка показала ему язык и глянула на подруг. — Мы познакомились, когда мне было шесть, а ему десять. Потом он уехал, мы выросли и вот вчера окончательно разобрались.

— То есть, вы друзья детства?!

— Завидую… — вздохнул Ода, отправляя в рот очередной ролл. — Теперь Банни-шан на правах подруги детштва может жаботиться о тебе, готовить вкушности…

— Кто о чем, а лысый о расческе! — всплеснула руками Рина. — На, держи, специально для тебя бутерброды с паштетом! Можешь хоть все съесть, но помолчи ты о еде, а?

— Да я нишшего! — возмутился он. — Прошто в мангах вшегда так — подруги детштва жабо…

— Да прожуй ты уже! — одновременно гаркнули и Кён и Хизури. Ода поспешно задвигал челюстями, проглотил и без сомнения продолжил:

— Подруги детства заботятся — готовят завтраки по утрам, будят, переживают, следят, чтобы все было в порядке с парнем. Вот.

Куон прикрыл глаза рукой, пока девушки давились смехом. Ошино тем временем пожал плечами:

— Ну, если Банни-чан с утра заявится в общежитие к Янки с завтраком… я даже не знаю, кого придется откачивать — друга детства или коменданта.

— Оду, — мрачно ответил Хизури. — Потому что придут кормить не его.

— Я переселюсь к тебе, — не моргнув глазом, отозвался Кагурадзаки, заставляя его выпрямиться и ехидно поинтересоваться:

— А почему не сразу в кулинарный клуб? Или в рёкан, а?

Веселящаяся Могами замерла, когда на ней сошлись четыре взгляда.

Чего?

— Кёко-чан, как так получилось, что на рёкане твоих родственников обозначена фамилия Фувы? — Рэй подперла щеку кулачком. — Я думала, вы с Шо не родственники.

— Мы не родственники, — Кёко вздохнула, поставила свой стакан на стол и оглядела друзей. — Дядя и тетя знакомые моей мамы. Когда она уезжала работать в Токио, то попросила их приютить меня на время.

— Они твои опекуны?

— Типа того, — поразмыслив, кивнула она Кёну. — Я живу у них с семи лет.

— Но почему мама не забрала тебя с собой в Токио? — нахмурилась Рина.

— У нее очень серьезная работа, отнимающая очень много времени, — пояснила Кёко. — Она адвокат… Когда мы еще жили в своем доме, она часто уходила затемно и приходила, когда я уже спала.

— А твой отец?

— Я его не знаю, — она качнула головой. — Вроде он умер до моего рождения, по крайней мере так мама однажды обмолвилась… Но точнее не знаю, она очень не любила разговаривать на эту тему.

— Вон оно что, — Ошино хмыкнул, откидываясь на спинку дивана. — Получается, вы с Фувой просто росли вместе. Тоже друзья детства?

— С такими друзьями и врагов не надо, — ехидно отозвался молчавший до сих пор Хизури, заставляя ее хмуро глянуть на него:

— Кто бы говорил!.. Вообще, Шо-чан совсем не плохой, просто… эгоист немного… — правда далась нелегко, но перед ней были ее друзья, которым было не все равно. — Но вы же сами слышали вчера его выступление! Правда, здорово?

Сугита и Ватаджиба кивнули:

— Да, очень здорово.

— Ну вот, он просто очень увлекается музыкой, и все остальное ему становится неважно… — Кёко вздохнула.

— Одним словом, канарейка.

Она возмущенно глянула на состроившего невозмутимое лицо Куона:

— Вот кто бы говорил, а?!

— А он имеет право, — вступился за него Ода. — Вчера вон как выступил! Что, неправда? То-то же… Вот если твой Шо-чан сделает слэм-данк не хуже Янки, вот тогда я первый скажу, что он крутой.

— Сделает чего?!

— Ни разу не видела?! — он подорвался с дивана, отошел подальше к окну и подпрыгнул, изображая бросок. — Блин, Банни-чан, ты должна хоть раз прийти на нашу тренировку! Ты даже не знаешь, что такое слэм-данк.

Ах так?! Снисходительный тон на грани пренебрежения заставил гневно и с вызовом нахмуриться:

— В таком случае ты должен хоть раз простоять на кухне четыре часа, готовя торжественный обед по-киотски, чтобы научиться различать сферу применения чукаботё, гарасуки и хакусайкири!

— Кёко-чан, а что это такое все? — Рина озадаченно подняла голову.

— Ножи.

— Просто ножи?

— Не просто, а любого нормального повара, — отрезала Могами. — Между прочим, на вашей кухне они есть.

— Так это чисто поварские заморочки… — протянул Кагурадзаки и попятился, когда девушка снова развернулась к нему:

— И что? Ты же требуешь от меня, чтобы я разбиралась в баскетболе не хуже вас. Так почему я не могу потребовать от тебя того же? Чем ты хуже меня?

— Ого, так это и есть ваш боевой кролик?

Да что ж такое-то?! Кёко развернулась, готовясь высказаться по поводу «боевого кролика», но вдруг поняла, что парня, стоящего на пороге, она не знает.

Кто это?

— Они-сан! — Рина подскочила и бросилась к нему. — Вот здорово! Ты на каникулы?

— Харуто, — Янки поднялся, довольно улыбаясь. — Давно не виделись.

Следом встал и Ошино.

Рэй и Кёко переглянулись — так это старший брат Рины? Их догадки подтвердила сама Сугита, представив его и потянув на диван:

— Ты когда приехал?

— Да вот прямо с поезда. В доме тихо, а тут шум, перепалка, — темные синие глаза, как у Рины, нашли чуть смущенную Кёко. — Заглянул, а тут Оду щемят.

— Пусть скажет спасибо, что мы не на кухне, иначе бы кое-кто ему наглядно показал разницу между поваром-профессионалом и поглотителем бутербродов!

— Все, уймитесь, — поморщился Куон. — Все молодцы, все хорошие. Харуто, что расскажешь новенького?

— Я? Это вы рассказывайте, — заулыбался Сугита. — Я в поезде залез на сайт школы, думаю, дай узнаю последние сплетни. А там две главные новости…

— Первая точно про наши матчи, да? — Кён довольно прищурился, когда получил кивок. — Ну а второй… результаты тестов?

Харуто загадочно покачал головой, выудил откуда-то из внутреннего кармана пиджака планшет, и спустя десяток секунд по комнате поплыла знакомая мелодия.

— А?! Девочки, вы ж посмотрите! — Рина поманила подруг, и подсевшая ближе Кёко с восторгом узнала на видео Куона. — Это вчера было, на рождественском балу. Янки, можешь полюбоваться на свой триумф.

— Спасибо, обойдусь, — скривился Хизури. — Я был его источником.

— Вот именно! — Харуто закивал и отодвинулся, давая и Кёну с Одой заглянуть в планшет. — Ты поразил меня в самое сердце.

Гримаса отвращения на красивом лице стала еще более выразительной, и Кёко, глянув на Куона, прикусила губу, чтобы не разулыбаться.

Но ведь получилось замечательно!.. Словно услышав, он глянул на нее, страдальчески закатил глаза, а затем показал язык.

Все равно замечательно! Она в ответ тоже показала язык и снова заглянула в планшет.

Очень — софиты так красиво осветляют фигуру, и кажется, что при каждом движении от него сыплются искры… А музыка даже сейчас пробирает, а вчера, вживую, просто выворачивала душу наизнанку к свету…

Отдав планшет, Харуто пересел на диван к Янки и ткнул его локтем в бок:

— Так что это было?

— Ну надо ж было мне укрепить свой авторитет.

— А если серьезно?

— А если серьезно — надо было исправить одну ошибку. Вот и исправил…

Хоть и разговаривали они тихо, но Кёко все слышала, сидя на расстоянии вытянутой руки.

Улыбка просилась на губы — да, исправил. И ее ошибки тоже.

— И все же я где-то слышал эту композицию…

— Не позорь мою седую голову — это заглавная тема из «Форрест Гампа». Помнишь, на втором году смотрели в видеосалоне?

— Точно!! — Харуто хлопнул себя по колену. — Но слушай, сколько ты ее учил-то?

— Четыре года, — на мгновение поморщился Куон, когда на возглас обернулись все остальные, да и видео-ролик закончился. — Я ж говорю, меня в шесть лет отдали в музыкальную школу на фортепиано. У моей матери была идея фикс — увидеть меня за роялем на огромной сцене. А так как этот фильм у нее был любимым, вот и была поставлена передо мной задача сыграть саундтрек.

— Зверство какое-то! — поежился Ода. — И ты выучил?

— Думаешь, у меня была возможность не учить? — саркастично хмыкнул Янки. — Да, мой отец актер, но мать, если ей надо, сто очков форы ему даст в лицедействе. Вот и учил, старался не разочаровывать…

— А потом? — Рина положила планшет на стол.

— А потом мне стукнуло одиннадцать, и в один прекрасный день я вытолкал тот проклятый рояль из музыкальной комнаты во двор и сжег его.

Кёко изумленно ахнула вместе с подругами. Даже парни были впечатлены:

— Сжег?!

— По-настоящему?!

— Ну да, — пожал плечами Янки. — Когда прибежали родители, пообещал, что так будет с каждым инструментом, который они попробуют мне навязать.

— И мы еще Банни-чан называли боевым кроликом, — укоризненно покивал Ошино. — Судя по всему, она просто этим от тебя заразилась, еще в детстве.

— Неправда, — вступилась сама Кёко, хмурясь и пересаживаясь на диван к Хизури. — В детстве он был эльфом, а никаким не боевым кроликом.

— Кем-кем?!

— Эльфом, — назидательно повторил Куон. — Так что, будьте добры беречь меня, холить и лелеять.

— Заведи себе девушку для этого, а? — язвительно посоветовала Рина. — Что, вокруг мало подходящих?

— Подходящих достаточно, — парировал он. — Любимой нет.

Подходящих достаточно, любимой нет, повторила про себя Кёко, пока друзья фыркали. Как правильно он сказал! Разве можно размениваться на что-то несерьезное? Согласишься, увязнешь в ненастоящем, а потом не распознаешь самое главное чувство…

Она покосилась на Хизури, который уже рассказывал что-то специфически-баскетбольное брату Рины, и невольно ощутила гордость за него.

Раз он это понимает и говорит так спокойно и уверенно, можно не бояться, что будет дурить головы влюбленным в него девушкам. Хотя, и так ведь не дурит, со всеми ровен и приветлив. И не позволяет обижать.

За столом неторопливо текла общая беседа, спокойная, с шутками, смехом, необидным подкалыванием, и девушка ощущала полный покой в душе. Она почти не вступала в разговор, немного смущаясь Харуто, который оказался по характеру под стать своим друзьям — за словом в карман не лез и не давал подшучивать над собой. Да и назвал же ее боевым кроликом, а давать повод для подтверждения такого прозвища не хочется… Кстати, кто рассказал-то, а? Вряд ли Рина-чан.

— Я принесу с кухни еще, — когда закончился сок, Кёко поднялась и махнула рукой подругам. — Сидите.

Уже в коридоре ее догнал Сугита:

— Я помогу, если ты не против.

— Нет, спасибо, — она кивнула.

— Вот и хорошо. Заодно я хотел поговорить с тобой.

С ней? Девушка немного удивленно глянула на него, но промолчала. Молчал и сам Харуто, помогая ей с пакетами на кухне. И лишь когда полные графины заняли поднос, он вытер руки и улыбнулся:

— Я не очень умею говорить откровенно, как тот Янки, но я хотел сказать тебе спасибо, что дружишь с моей сестрой, — Кёко смущенно улыбнулась. — Просто характер у нее прямой, говорит все честно и в глаза, поэтому в средней школе с ней мало кто общался. Я переживал, что и в старшей школе будет так же, попросил парней присматривать за ней, но летом убедился, что у нее все хорошо.

— Рина-чан замечательная, — убежденно ответила она. — Я очень рада, что мы подруги.

— Спасибо, что тебя не смутил ее характер. Она действительно очень отзывчивая и хорошая, — парень кивнул. — И отдельное спасибо от меня и родителей за Окинаву.

Кёко снова смутилась:

— Это Рина-чан рассказала? Послушай, Харуто-они-сан, я ведь была не одна там, ребята тоже…

— Да, да, они мне рассказывали. Но если бы ты не среагировала первой, их присутствие не спасло бы Рину от неприятностей. Спасибо, — он тепло улыбнулся и взял поднос. — Думаю, если бы родители знали, что ты придешь в гости, они бы постарались с тобой встретиться и сказать то же самое.

— Спасибо… — она покраснела еще больше, вызывая его смешок:

— А правда, что ты остановила машину одним взглядом?

От смущения не осталось и следа:

— Ты слушай больше Янки с Одой! Они еще не то расскажут!

— Ода в лицах показывал, — рассмеялся Харуто и направился к двери. — У него самое выразительное лицо из всех моих знакомых.

О да… Тяжело выдохнув, Кёко двинулась следом, уговаривая себя успокоиться. Ну что взять с той троицы? Они серьезными были только в полиции…

В гостиной, встретив ее мрачный взгляд, Кагурадзаки всем телом и лицом изобразил вопрос, окончательно смиряя ее с услышанным.

Ну вот что с них взять? Ничего… кроме дружбы. Что ж, ее устраивает это, значит, как говорил вон тот ехидный на диване, мелкие недостатки просто будут незаметны глазам. Все же два слона… вернее, пять слонов, которые уверенно держат ее мир.

А вот с любимым человеком… так просто и не решишь все. Она все откладывала это, но хватит бегать. Теперь она не боится откровенного разговора с Шо-чаном — силы и бесстрашие ей придают ее друзья. Поэтому поговорит с ним завтра, спросит прямо о том, что чувствует он к ней, что не нравится в ней ему, скажет, что ему бы изменить в своем характере… И правда не страшит, скорее, вызывает готовность добиваться своей цели.

Она невольно глянула на Хизури, который с уверенным видом спорил с Рэй об эпохе Возрождения и влияния того времени на музыкальную культуру.

Вот пример того, как надо добиваться. Невзирая ни на что. Сбегая из дома, преодолевая все трудности, добиваясь признания трудом и потом.

Так что, если потребуется, она тоже сожжет свой рояль.

 

Машина везла ее по вечернему морозному Киото, а в душе девушки было тепло и уютно. Она рассеянно следила за плывущими огнями уличных фонарей, мыслями все еще пребывая в небольшой комнате с голубой елью. Там, где все вместе убирали стол, где потом играли в настольную игру, а потом она с подругами гуляли по зимнему саду и фотографировались… Ее новый телефон, оказывается, снимает не хуже хорошего фотоаппарата! Улыбнувшись, Кёко достала смартфон и прикусила губу, рассматривая снимки.

Воспоминаний будет море. Самое настоящее море счастья.

Вот старший брат Рины с гитарой — говорил, что соскучился по игре в четыре руки, приставал к отбивающемуся Хизури, достал его наконец и притянул вторую гитару. Вот они вдвоем с гитарами наигрывают Биттлз…

А вот Рэй, деловито ощипывающая сухие листья декоративной пальмы, чтобы было красиво…

Рина, выхватывающая практически изо рта Кагурадзаки последнее шоколадное печенье — потом удирала вокруг елки от него, обиженного таким воровством…

Вот уже сам Ода, танцующий от своего выигрыша в «Мафию»…

Вот она сама — распаковывает предназначенные ей подарки, это Ода ухватил ее телефон и успел поймать момент.

А вот Рэй и Рина, закалывающие друг другу волосы новыми гребнями…

Янки, с довольным видом демонстрирующий брелок, который она сама делала полночи — толстенький увалень-баскетболист с номером 4 на майке…

Ошино, надевающий напульсники на запястья — второй подарила Рэй…

Столько фотографий, столько воспоминаний!

— Мисс, приехали.

— Спасибо! — она спрятала телефон в карман и ухватила пакет со своими подарками и вышла из машины. — С праздниками вас!

— Спасибо, мисс, — улыбнулся водитель, попрощался и уехал.

Драгоценных и неповторимых воспоминаний.

Девушка зашагала к крыльцу, но замерла, обнаружив, что пока ехала, пошел снег. Легкий, прозрачный, невесомый… Сняв перчатку и подставив руку, она улыбнулась.

Самый замечательный день в ее жизни.

 

— Тетя, я вернулась, — по пути в свою комнату, Кёко заглянула в общую комнату хозяев.

— Кёко-чан, — Яёй-сан обернулась и заулыбалась. — Как погуляла?

— Замечательно, — девушка выдохнула, ощущая, что от перенасыщенного на эмоции дня начинает накатывать усталость. — Спасибо, что разрешили провести вечер в гостях.

— Родители твоей подруги были?

— Нет, они были на каком-то званом вечере. Но приехал ее старший брат, который учится в Токио в университете, — она улыбнулась. — Он в этом году закончил нашу Академию.

— Ну иди-иди, — женщина, видя легкую осоловелость Могами, махнула рукой. — Отдыхай.

— А… Шо-чан дома?

— Ага, как же. Убежал в караоке после тебя, мол, у него своя компания… — Фува-сан вздохнула и покосилась на телевизор, на экране которого шел концерт. — Кенджи-сан у своих партнеров, так что…

— Знаете, тетя, я сейчас переоденусь и составлю вам компанию, — Кёко тряхнула головой, отгоняя усталость. — Рина-чан вручила мне конфеты, которые так и не попробовали, поэтому мы с вами попьем чаю, попробуем вкусности… — она очень серьезно глянула на растроганно улыбающуюся женщину. — Сегодня я поняла, что в такой день неправильно быть одному.

Вот именно. Неправильно. Потому что человек не должен быть один. Близкие, друзья, любимые… Шо-чан тоже ведь ушел праздновать со своими друзьями, и это здорово, что они есть у него. Как у нее — ее друзья.

В комнате Кёко переоделась в домашнюю юкату, захватила коробку конфет и от порога улыбнулась самой себе в зеркало:

— С Рождеством и днем рождения.