Quantum Entanglement (гет)

Узкий вход в пещеру был почти скрыт растениями, разросшимися по всему входу, и в благоухающем свете летнего вечера не было слышно ни шороха, ни подёргивания листвы. Скалистый выступ был голым, но защищённым скалистыми утёсами, возвышавшимися над ним. Он, без сомнения, был защищён от наихудшей шотландской погоды.

Гермиона поднялась по узкой грязной тропинке к входу, спотыкаясь о камни, которых, как она была уверена, раньше там не было. Последние лучи солнца упали на её лицо, и она наклонилась к свету, чтобы согреть щёки. Она остановилась, чтобы перевести дыхание, и оглянулась через плечо.

Дальше по склону виднелась пёстрая коллекция домов и магазинов, из которых состояла деревня Хогсмид, а вдалеке на горизонте сверкали шпили Хогвартса.

Гермиона подобрала мантию и сделала последние несколько шагов ко входу в пещеру. Она вытерла вспотевшие ладони о мантию, а затем протиснулась сквозь кусты и нависающие лианы в тёмное, похожее на пещеру пространство за ними.

Внутри пещера выглядела больше, чем в то время, когда в ней жил Сириус Блэк, но крысы не изменились. Одна из них скользнула по ноге Гермионы, и она раздражённо оттолкнула её. Воздух внутри был влажным и горячим, и запах мяты наполнял каждый уголок, заставляя покалывать нос.

Над потрескивающим огнём в центре пола булькал котёл. Он изрыгал облака зелёного дыма, и в свете нескольких светящихся шаров, подвешенных под потолком, дым образовывал жуткие извивающиеся узоры.

Северус оторвался от своего места в углу и провёл рукой по потным волосам. Он коротко кивнул Гермионе, держа в руках серебряный нож с исключительной осторожностью, чтобы нарезать чешую саламандры. Гермиона осторожно перешагнула через груду мешков и села на большой камень рядом с котлом.

Северус встал и поднял деревянную разделочную доску. Опытным движением он воспользовался серебряным ножом, чтобы стряхнуть чешуйки в котёл, и зелье внутри мгновенно вспенилось красным. Гермиона взмахнула палочкой в сторону пламени, и пламя погасло. Зелье перестало пениться и начало медленно пузыриться.

Когда Северус выгнул бровь, Гермиона пожала плечами.

— Будет лучше, если в последнюю минуту убавить огонь, — сказала она.

Эта информация не будет опубликована ещё восемь лет, но Северусу не нужно было об этом говорить.

Северус раздражённо фыркнул и внимательно осмотрел зелье, как будто проверяя, была ли она права. Не найдя ничего плохого в вареве, он нахмурился, достал из одного из мешков блокнот и начал записывать. Наконец он захлопнул блокнот и подошёл к ней.

— Прекрасно. Ты готова? — спросил Северус.

Напряжение просачивалось из каждого его движения, и он не смотрел ей в глаза. У Гермионы не было дополнительной энергии, чтобы попытаться умерить его настроение.

— Да, — коротко ответила она.

Гермиона протянула руку и вытащила серебряный нож из рук Северуса. Он легко сдался и отступил, чтобы встать над котлом. В свете костра, слегка потеющем от жары, с волосами, сальными от испарений зелий, он никогда не был больше похож на себя будущего взрослого.

Гермиона расстегнула мантию и стянула её. Северус не сказал ни слова, но его глаза расширились. Гермиона предположила, что это не удивительно, что парень, который провёл свои годы в Хогвартсе, был бы ошеломлён, увидев майку с узкими штанами. У неё не было желания запачкать кровью своё красивое платье.

С серебряным ножом в руке Гермиона порылась в сумке, которую принесла с собой, и достала толстый кожаный ремень. Она отрезала кусочек и попробовала его зубами. Он был твёрдый и не поддавался легко укусу. Она положила это на стол и огляделась в поисках подходящего места. В задней части пещеры был ровный участок земли, и она вытащила запасной плащ и расстелила его.

— Гермиона, — сказал Северус.

Гермиона не ответила, потянувшись за пакетом с ингредиентами для зелий. На самом дне лежал коричневый бумажный пакет. Он был влажным и тяжёлым в её руках и неприятно извивался. Желудок Гермионы перевернулся так сильно, что она почувствовала, как острая кислота рвоты поднимается к горлу, и безжалостно подавила её. Сейчас не время для слабости.

— Гермиона, — снова попытался Северус, но она проигнорировала его.

Гермиона отнесла свёрток в дальний конец пещеры и устроилась на земле. Она призвала большой камень с плоской поверхностью и вытянула на нём левое предплечье, перевернув его и бесстрастно глянула на него.

Шрамы на руке немного поблекли за эти годы, но из багряно-красных они превратились в тёмно-бордовые. Гермиона предположила, что, если бы прошло достаточно лет, шрамы могли бы даже побелеть. Но сейчас у них не будет такой возможности. Даже при тусклом свете их было легко разглядеть.

— Гермиона.

Северус встал, раздражённый её отказом отвечать.

— Не подходи сюда, — предупредила Гермиона. — Просто приготовь зелье.

— Я хочу помочь тебе, — тихо сказал Северус.

Гермиона взяла кусок кожи в руку.

— Ты не можешь мне помочь, — сказала она, боясь, что дрожь достигнет её голоса, и Северус поймёт, что она была так напугана, что была на грани срыва. Только завершение задачи может изменить это.

— Что у тебя на руке? — спросил Северус, подходя и глядя вниз. Гермиона попятилась назад, но было уже слишком поздно. Она посмотрела на него, гнев на мгновение охватил её.

— Как ты смеешь, — начала она, но запнулась, увидев выражение лица Северуса.

— Грязнокровка? — сказал Северус, глядя на Гермиону. — Кто, чёрт возьми, это сделал? Что? Гермиона, что здесь происходит?

Гермиона почувствовала жжение в ладонях и, опустив взгляд, поняла, что сжала кулаки так сильно, что ногти впились в кожу ладоней. Она отвернулась, чувствуя, как кровь стекает по пальцам.

— Пытки не всегда имеют смысл, — сказала она.

— Но зачем?

— Хватит! — голос Гермионы был близок к истерике, и Северус быстро отступил назад.

— Не разговаривай со мной, — сказала она, её дыхание начало ускоряться. — Просто приготовь зелье.

Прежде чем Северус успел ответить, Гермиона зажала толстую кожу между зубами и развернула коричневую бумагу, в которой лежал пожиратель плоти.

Это было отвратительное зрелище.

Волнистое существо размером в половину человеческой головы. Он имел вид красного желе, но каким-то образом сохранял форму. Он дёрнулся, когда свет коснулся его, и, хотя Гермиона знала, что пожиратель плоти был почти растением и не был разумным, часть её была уверена, что он понял, что происходит. На её взгляд, он выглядел голодным.

Северус издал отвратительный звук, и Гермиона положила левую руку на камень. Затем она взяла серебряный нож и вырезала кусочек. Сделав глубокий вдох, она изо всех сил вгрызлась зубами в кожу и использовала серебряный нож, чтобы размазать красное вещество по руке, как будто намазывала маслом кусок хлеба.

Боль была мгновенной и сильной.

Гермиона запрокинула голову к потолку и закричала, ремень между её зубами едва заглушал звук. Казалось, будто тысяча крошечных скальпелей вырезали её плоть, тщательно очищая каждый кровеносный сосуд, разрушая рубцовую ткань и очищая её кости.

Каждый мускул в её теле напрягся так сильно, что она едва могла двигаться, Гермиона заставила себя посмотреть вниз, чтобы проверить прогресс пожирателя плоти. Уже виднелась первая тонкая паутина её вен, когда красное желе разъедало кожу и нервы. Но впереди ещё долгий путь.

Гермиона укусила кожу сильнее и снова закричала.

Она не знала, как долго длилась боль. Это могло занять минуту или несколько дней, но она пришла в себя, как только Северус подошёл к ней. Сильные руки схватили её за плечи и легонько встряхнули.

— Всё кончено, Гермиона, всё кончено. Какое заклинание нужно?

Гермиона боролась с болью, затуманившей её сознание, и нащупала на поясе штанов свою палочку. Когда её пальцы наконец соприкоснулись с ней, они онемели, но ей каким-то образом удалось схватить её и направить в сторону руки. Она выплюнула кожаный ремень на землю.

— Десессо, — прохрипела она, и тут же почувствовала облегчение.

Боль всё ещё была, но зубы больше не впивались в её плоть. Справившись с болью, Гермиона с трудом приподнялась. Северус поддержал её, обняв за талию, и вместе они осмотрели то, что оставил пожиратель плоти.

Рука Гермионы по-прежнему лежала на каменной плите, но с трудом узнавалась как человеческая. От локтя до запястья лежал скелет. Кости были скрыты массой клейких вен и артерий, пульсирующих неприятно, поскольку они продолжали толкать кровь по телу Гермионы. Не хватало только кожи и плоти.

Вот почему Гермиона выбрала пожирателя плоти. Хотя она легко могла бы безболезненно отрезать руку, чтобы отрастить её, потребовалось бы время. Это было больно, но быстро. Кроме того, Гермиона выбрала пожирателя плоти ещё по одной причине. Он пробовал на вкус тёмную магию, и был известен тем, что высасывал каждую последнюю каплю из тела.

— Невероятно, — выдохнул Северус, глядя на остатки руки Гермионы.

— Принеси мне это чёртово зелье, — рявкнула Гермиона, боль всё ещё пронзала её.

Северус вскочил на ноги и поспешил к котлу, чуть не споткнувшись в спешке. Он осторожно положил ложку в оловянную миску и взял тряпку. Затем он вернулся к Гермионе и устроился рядом с ней.

Взяв тряпку, он окунул её в зелье, а затем очень осторожно капнул несколько капель на массу вен и костей. Гермиона стиснула зубы, когда невыносимый зуд заменил боль. Словно огненные муравьи заползли ей в руку и принялись деловито строить гнездо.

Северус помолчал.

— Хорошо.

— Ещё, — процедила Гермиона сквозь зубы.

Северус кивнул и капнул ещё больше зелья. Постепенно рука начала меняться. По венам растекалась полупрозрачная плёнчатая материя и сгущалась. Постепенно кости скрылись из виду, когда вещество увеличилось. Поднимаясь вверх, оно захватило с собой несколько жил, и новая плоть начала пробиваться между тонкими красными дорожками, создавая новые места удержания и запирая вены на свои места.

Зуд и жжение становились всё сильнее, когда только что выросшие нервные окончания начали посылать болевые сигналы в мозг Гермионы, и она удвоила свои усилия, чтобы заблокировать боль.

Когда розовая новая плоть поднялась на уровень остальной руки Гермионы, Северус взял тряпку и пропитал её зельем. Затем он провёл им по её руке, от запястья до локтя, пока её плоть не стала красной. Кожа, свежая, гладкая кожа, казалось, вспыхнула под тканью, распространяясь по руке Гермионы, пока, наконец, не вернулась на место, оставив руку мокрой от зелья, но выглядящей совершенно новой.

Северус встал и вернулся с тряпкой, на этот раз смоченной в холодной воде. Гермиона вздохнула с облегчением, когда он нежно взял её за руку и тщательно вытер её, пока не исчезли все остатки зелья. Когда она осмелилась посмотреть вниз, её глаза расширились.

Кожа на её предплечье была гладкой и упругой, но слегка загорелой. Она протекала от плеча до кончиков пальцев, не прерываясь, и Гермиона не могла увидеть ни единой ряби или шрама. Грязнокровный шрам полностью исчез.

Гермионе хотелось плакать. Она носила этот шрам в течение пяти лет, и в конце концов он исчез.

— Это прекрасно, — сказал Северус, озвучивая то, что они оба думали. — Абсолютно совершенная.

Гермиона натянуто улыбнулась.

— Не надолго.

Между ними воцарилась тишина. Жара была настолько невыносимой, что Гермиона почувствовала тошноту и обморок от неё и паров зелий, и она закрыла глаза от головной боли.

— Хочешь посидеть снаружи? — рискнул спросить Северус. Гермиона кивнула.

На свежем воздухе удушающая атмосфера пещеры осталась позади. Гермиона глубоко вдохнула вечерний воздух и почувствовала себя лучше. Северус сел на валун, и заметил, что она беспокоилась. Она бродила от одного конца скалистого выступа к другому, глядя на леса, деревушку и замок за ней.

Хогвартс был прекрасен.

До заката оставался ещё час, и Гермиона смогла разглядеть густую зелень Запретного леса и даже искрящиеся отблески света, исходящие от ряби на Чёрном озере. Было слишком далеко, чтобы увидеть, бродит ли кто-нибудь по территории или наблюдает из окон, но Гермиона всё равно смотрела с тоской.

Видя это, она почти могла притвориться, что Гарри и Рон рядом. За год до окончания войны она стояла рядом с ними, и смотрела, как Пожиратели Смерти осаждают ворота Хогвартса.

Они с Роном были вынуждены сдерживать Гарри, который отчаянно боролся за то, чтобы уйти, сражаться, возглавить битву. Они опустошили Хогвартс от всего, до последнего студента, домового эльфа, доспехов и артефактов, но ничего из этого не имело значения для Гарри. Это был его дом.

— Это просто здание, — выдохнул Рон, цепляясь за руку Гарри. — Все в безопасности. Пусть они его получат, когда-нибудь мы его восстановим.

— Это не просто здание, — прорычал Гарри. А позже, когда они смотрели, как Хогвартс начинает гореть, Гермиона согласилась.

Северус встал с валуна и подошёл к Гермионе. Застенчиво, словно сомневаясь в своем праве, он нерешительно обнял её за талию. Гермиона не обернулась, переплела свои пальцы с его, и он вздохнул и притянул её к себе, обнимая сзади.

Гермиона смотрела на Хогвартс. Цельный, великолепный и несломленный.

Наклонившись, она почувствовала биение сердца Северуса у себя за спиной и дрожь в его руках от напряжения. Он чувствовал себя сильнее её, и, хотя это противоречило её суждениям, она закрыла глаза и позволила себе чувствовать себя в безопасности.

Северус нежно поцеловал её волосы, и она вздохнула, взяв его руки в свои.

— Мне страшно, — призналась она.

— Мне тоже, — хрипло сказал Северус. — Я боюсь того, что они с тобой сделают.

Он крепче сжал её, и Гермиона повернулась в его руках, чтобы видеть его. Она положила руки ему на плечи и наклонилась, чтобы поцеловать. На этот раз он был готов к этому и наклонился навстречу, обхватив руками её поясницу и притягивая ближе к себе. Когда они оторвались друг от друга, оба тяжело дышали, и Северус крепче обнял её за талию.

— Вау, — сказал он, и Гермиона улыбнулась его неопытности.

— Мне нужно идти, — неохотно сказала она. — Уже почти пора.

Северус крепче сжал её руку и наклонил голову, чтобы снова поцеловать. Гермиона позволила, но быстро отстранилась. Ей нужно сосредоточиться.

— Когда я вернусь, тебе нужно сделать зелье нужной температуры, — быстро сказала она. — И пожиратель плоти. Мы просто сделаем то же самое снова.

Лицо Северуса помрачнело, но он кивнул. Какие бы вопросы он ни хотел задать ей, он, казалось, мог подавить их. Он несколько раз открывал рот, но каждый раз не находил слов. Наконец он покачал головой.

— Пожалуйста, вернись, — сказал он почти шёпотом.

Гермиона остановилась и бросила последний взгляд на Хогвартс, высокий и гордий вдалеке. Затем она повернулась к Северусу, его лицо было открытым, уязвимым и полным тоски.

— Я вернусь, — пообещала она и задумалась, что ещё придётся изменить.